Аннотация: - Это место занято? - Да нет, если вы еще его не заняли, то свободно, - рядом со мной было сколько угодно пустых сидений. Стойка в этом баре весьма длинная, а посетителей в такое время раннего вечера, а также время всеобщего кризиса, было не густо.
- Это место занято?
- Да нет, если вы еще его не заняли, то свободно, - рядом со мной было сколько угодно пустых сидений. Стойка в этом баре весьма длинная, а посетителей в такое время раннего вечера, а также время всеобщего кризиса, было не густо.
- Кость, у тебя есть что-нибудь от качки? - девушка, севшая рядом со мной, обратилась к бармену, раскачиваясь при этом из стороны в сторону. Как бы успокаивая, убаюкивая внутри себя нечто беспокойное, капризное, даже болезненное.
- Что такое? - Костя вскинул вверх брови, с привычкой играть на публику, как у заправского артиста, - ты укачалась в море любви и всеобщего поклонения? Или кто-то гонит волну в твою именно сторону?
- Ай, Косточка, - улыбка большого рта имела своеобразные тонкие черточки, которые в первую очередь приковывали внимание такого ценителя женской красоты, каковым являлся сидящий рядом с сей неординарной девушкой мужчина. Вот какая заковыристая фраза образовалась в его голове от замешательства чувств. Мужчиной этим был я. Последнее время, после написанной мною статьи для модельного журнала, я обнаружил, что в нашем городе каждая вторая девушка - фотомодель, а каждая третья - топ-модель. Преимущество смешения различных кровей. На сем смешении замешано происхождение "одесской национальности". Моя соседка продолжила, - мы безусловно, не на морском лайнере, и ты, Кинстинтин, знаешь в чем дело. Там накатывает такой контейнеровоз, что мне сейчас необходимо что-нибудь эдакое от качки!
- Пожалуйста, вот коктейль "Доктор Бренди", - Константин был истинным барменом, по духу человеческому. А также, совсем недавно он почти победил в национальном конкурсе барменов. Второе место, - успокаивает на пятьдесят процентов.
- Почему лишь на пятьдесят?
- Больше не бывает, - Костя знал о чем говорит, - остальные пятьдесят находятся в твоей душе.
- О, Господи, муха! - вдруг воскликнула девушка, - как же она в этой алкогольной, прокуренной среде выживает?
- Мы же выживаем. Муху пожалела. Это муха-мутант с раздутым к данной атмосфере иммунитетом, - с легкой обидой сказал Костя, - хуже мухи не бывает.
Чем больше я сидел рядом с этой девушкой, тем больше на меня действовал эффект, который я называю "меморандум красоты". Это Федор Михайлович Достоевский высказался, что красота спасет. От чего? Для меня лично, красота была опасна еще с детства. Особенно подвержен я воздействию женских чар. В присутствии яркой особи противоположного полу любой нормальный мужик становится частично петушком, с распущенными, чаще всего бесполезными для полета, крыльями. Как правило, бегемотом, с благодушно "раскатанными" губами, а также обезьяном, забывшим, когда он в последний раз разглядывал себя в зеркале. Очарование моей соседки проникало в меня с каждым движением тонко очерченных губ ее большого рта. Эти неуловимые передвижения черточек, складочек, уголков ротового створа всегда казались мне как бы внешним отражением душевной деятельности. Кроме того, меня не покидало ощущение того, что эта чудесная девушка присела рядом со мной неспроста.
- Желание клиента - закон, - Костя хитро улыбнулся и сделал бесполезное по сути реализации движение в целью отогнать назойливую муху, - клиент всегда прав - на этом зиждется истинный сервис в нашем заведении!
- Клиент всегда прав при одном-единственном условии, - тут же отреагировало удивительное создание, допивая, между тем, до дна коктейль "Доктор Бренди", - если он эту правоту оплачивает.
- Ух ты, какая мудрая, - даже видавший всякие виды Костя не удержался от комплимента, - все бы так думали, - и удалился к подошедшему посетителю с таким видом, будто захотел узнать мнение того по поводу оплаты правоты клиента.
Нельзя сказать, что все это время я присутствовал незамеченным со стороны моей прелестной соседки, то есть незатейливым поглотителем любимого коктейля: виски, мартини, кампари в равных пропорциях. Нет, я все время ощущал некую сопричастность к происходящему разговору бармена со своей постоянной, по всей видимости, посетительницей.
- Скажите, вы способны на благородный, необдуманный поступок? - на этот раз я увидел перед собой не впечатливший мое воображение прекрасный, чувственный рот, а ее глаза, широко открытые, и, как мне показалось, молящие о помощи.
- Ради вас или вообще, абстрактно? - в смущении я допил свой напиток до последней капли.
- Можно на "ты"? - еще раз озадачила резким переходом. Разница в возрасте определяла мне ее в дочки, - меня зовут Кат.
- Кэт? - переспросил я, ориентируясь на английское произношение.
- Нет, Катерина, - улыбнулась задорно, - еще меня часто зовут Катенок!
- Чтобы выказать необдуманное благородство, мне надо будет рискнуть своим здоровьем? - я припомнил высказывание Кат про некоего присутствующего в баре контейнеровоза.
- Да, - честно созналась Кат, - тебе надо будет сказать, что ты мой парень. И летом мы поженимся.
- И у нас ребенок будет, - усмехнулся я легко, еще не представляя размеров своего предполагаемого благородства, - беременность уже три дня.
- Три месяца, - серьезным тоном сказала Кат, -но тебя это не касается. Проблема папаши - моя личная.
Ситуэйшен. Благородный, необдуманный поступок назревал. Не потому, что я находился в объятиях трех выпитых к тому времени крепчайших коктейлей, а потому, что на меня действовал безотказно "меморандум красоты". Моя душа была беззащитна перед этим явлением.
В правом уголке бара имелся, как бы, автономный, а потому престижный, шестиместный столик. Когда меня Кат подвела к этому столику, там сидели два стандартного вида парня, а третий, в отличие от соратников, выглядел нетипично для их среды. Его лицо было, как бы, подпорчено интеллектом. Мне было трудно судить, я не видел его никогда прежде, но кажется, это был сам Крас, известный в городе криминал.
- Крас, - сказала Кат, обращаясь к этому человеку, который был вне сомнения центром внимания, - это мой парень. Познакомься, пожалуйста, - и она посмотрела на меня в ожидании поддержки. Что ж делать воспитанному, в цвете лет мужчине с этим долбаным благородством. Ведь Кат не удостоилась узнать мое имя.
- Анатолий, - сказал я и попытался протянуть руку Красу, - можно проще: Анто.
- Ну, присаживайтесь, - медленно проговорил Крас, не обращая никакого внимания ни на меня, ни на мою протянутую руку. Он видел только Катерину.
- Значит, всем повторить, - официант возник безо всякого обозначения со стороны Краса. Высшая степень уважения. Для таких людей, как Крас, такой уровень обслуживания привычен.
- Чем изволите пробавляться в сей жизни? - наконец, неожиданно витиевато обратился ко мне хозяин стола.
- Да вот, писательствую, знаете ли, - от непредвиденной вежливости обращения я потерялся. Рядом с сильными людьми я всегда-то терялся. Характер у меня был и есть, но он как-то больше за столом, на бумаге проявлялся, - книжки пишу, статьи в газеты, в журналы.
- Литератор, значит, - уверенно подытожил мое блеяние Крас, - а за какие шишы в баре киряешь?
- Так ведь не хлебом единым, - попытался я опять оправдаться в своем существовании, - в этом баре у меня кредит, так сказать, интеллектуальный.
- Понятно, - задумчиво сказал Крас, - о чем пишем? Что проповедуем?
- Да так, жизненный пацифизм пытаюсь облечь в увлекательную форму.
- Значит, доброе и вечное, - взгляд Краса был направлен как бы в сторону барной стойки, но при этом я чувствовал этот жесткий взгляд на себе.
- По мере возможностей и способностей.
- Ладно, - заключил Крас, - дашь почитать, - посмотрел на Кат, - себе, что ли, книгу написать.
- Конечно, я дам, с удовольствием, почему бы и нет, почему бы и не написать? - опять заблеял я. Присутствие рядом сильного человека мешало мне войти в состояние обещанного благородства.
- Ну, что тут принесли, - сказал Крас, когда нам повторили заказ, - надеюсь не цианистый калий.
- Цианистый фекалий, - тут же отреагировала Кат.
- Давайте выпьем за то, чтобы нас не травили, - наконец, я начал ощущать в себе некую мужественность.
- Нет уж, - обратился лично ко мне Крас, - выпьем за то, чтобы мы не позволяли нас травить!
- Э, нет, это уже опасно! - заявил я со смелостью не совсем трезвого человека.
- Да? Ты так думаешь, что отличаешь опасность от безопасности, - как-то странно посмотрел на меня Крас, - ну что же, литератор, тогда поехали. Ко мне.
Крас сам сел за руль темно-зеленого джипа, настоящий "Чероки", мы сели там же, на заднее сиденье. Сопровождение - в "бээмвуху" номер пять.
Ехали на большой скорости, в светлое еще время летнего вечера с зажженными фарами в сторону поселка Котовского. Ехали молча. Этой дорогой можно попасть на Фонтанку, где часто, по слухам, обитал Крас, а можно и на поля орошения завернуть, где, опять же по слухам, видимо-невидимо людей загублено. Скорее, невидимо: никто этого никогда не узнает в малой даже степени. Слишком быстро гнилостная среда этих "полей" сжирает трупы несчастных жертв. Бесследно исчезают человеческие останки, вскармливая собою угрюмую природу этой дикой окраины.
Даже невесть откуда появилась рыбка странная, похожая на знаменитую кефаль, но с повадками пираньи: молотит все подряд. Скоро в соседних лиманах, куда эта рыбешка перекинулась, никакой живности не останется, потому что в конце концов эта тварь выжрет саму себя. Похоже на диалектику-развитие нашего современного общества. У нас, кажется, не действуют даже законы джунглей. Там хищник никогда не съест более необходимого. Сохраняется природное равновесие. Наша же рыбка будет хватать до последнего, пока не пожрет самое себя.
Будто подчиняясь моим худшим опасениям джип, ехавший впереди "БМВ",
вдруг повернул в сторону полей орошения.
- Что притих, сочинитель? - наконец, нарушил молчание Крас, - почувствовал опасность? Залез в свой жалкий панцирь, как рак?
- Да нет, - хриплым от долгой немоты голосом сказал я. Несмотря на явную угрозу и обидное сравнение с жалким раком, мой внутренний настрой находился еще на волне предыдущей мысли о прожорливой рыбешке-мутанте с видом, как у кефали, - если вы привели образное сравнение с раком, то тут все как раз наоборот: у рака скелет снаружи, он им прикрывается, а мой скелет внутри, беззащитен. И потом, я не привык, подобно раку, двигаться задом.
- Так ты смел или глуп? - и Крас повернулся ко мне лицом, оторвавшись от дороги, невероятно дурной в этом районе с такой же нехорошей славой. В наступившей уже темноте мне показалось, что смотревшие в мою сторону глаза бандита сверкали, - зачем ты подошел ко мне?
- Требовался благородный, необдуманный поступок, - честно ответил я.
- Не требовался, а испрашивался, - поправила Кат.
- Я передумал, - сказал Крас, останавливая машину перед глухими железными воротами трехэтажного дома из белого кирпича. Этот дворец с колоннами и балконами, как алмаз в куче дерьма, стоял посреди убогих домишек далеко не лучшей окраины нашего города, - мы приехали к моему лучшему корешу. Позажигаем немного костры у него.
И непонятно было: когда он передумал? Когда повернул с центральной магистрали в сторону полей орошения или когда по дороге на "поля", завернул к своему лучшему корешу? Звал-то к себе. Хотя, может быть он и здесь, как дома.
- Уникальная девочка, - Крас кивнул в сторону Катерины, сидевшей на другом конце большого деревянного, без скатерти, стола, - катит свою дурь впереди себя.
- У каждого своя дурь, - дипломатично отозвался я. Здесь на столе не было современных буржуйских изысков, а все было просто: литровые бутылки "Смирновки", "Шампанское" одесского розлива, крупными ломтями нарезанные хлеб, копченое мясо, подчеревок, огурцы-помидоры, большие банки черной и красной икры, блюдо холодной жареной рыбы, с виду похожей на кефаль.
- Кто придуривается, а кто дурью мается. Две большие разницы, - Крас потягивал сухое шампанское. Я тоже, - Кат содержит в себе мощный заряд жизненных сил. Живучая, как змея. Выживет при любом правительстве.
- Да, предприимчивая девушка, - кивнул я согласно, вспомнив причину моего присутствия в столь необычайной, экстремальной для меня ситуации.
- Мало того, - Крас, кажется, начал заводиться, голос его стал много громче, явно для того только, чтоб на другом конце стола он был услышан Катериной, - она еще и издевается. Она издевается не только над мужчинами, но и под ними. И это ведь не шутка.
- Потому что, женщин нельзя делить, - Кат, конечно, не преминула откликнуться на громогласное высказывание Краса. Я, видимо, присутствовал на продолжении их давно начатого спора, - на своих и чужих делить. А также вычитать или складывать.
- Своих, чужих, - проговорил Крас, - чужого не возьмешь, своего не будет!
- Эх ты, забыл? Насильно мил не будешь! Это ты можешь чужую силком взять, но своей она тебе не будет, - Кат посмотрела в мою сторону, - без доброго слова.
- Доброе слово и кошке приятно, да, Катенок? Тебе было мало от меня доброго, и слов в том числе, - Крас аж взвился, - правду, говорил Аль Капоне, что пистолет, пистолет и доброе слово, лучше одного доброго слова!
- Либо слова не столь добрые, либо доброта не та, - будто не слыша дважды повторенного грозного слова "пистолет", Кат присела рядом со мной, - может поэтому, сегодня я не с тобой. Да, и ни с кем! Почему у всех, у всех, сознание превалирует над эмоциями. Оттого и нет поступков!
Мне показалось, что после этих слов, в глазах Краса засверкали прямо дьявольские огни. Кстати, Люцифер с латинского дословно - "светоноситель".
- А теперь танцуют не все, - Крас выхватил один за другим два пистолета и вышел на середину ночного двора, ярко освещенного кругом электрического света. Раздалась громкая музыка, странная смесь еврейской и мусульманской мелодики. Коктейль танца живота с одесскими мотивами.
Постепенно темп музыки увеличивался. Крас раскачивался, притопывал, понемногу извивался своим гибким, сильным телом, держа пистолеты стволами вверх. Вскоре стало видно, что танцор входит в некий транс, глаза у него скосились к переносице, навстречу друг к другу, рот приоткрылся. Темп музыки убыстрился. Мелодия становилась все более разухабистой и на уровне средней одесской "гоц-ца, гоц-ца", танцующий человек с пистолетами вдруг начал нажимать на спусковые крючки. Он стрелял в такт, поочередно, отмечая конец фразы двумя выстрелами одновременно. Телодвижения танцора пластично вписывались в картину буйного культового действа.
Дикое зрелище танца "шер" посреди двора на глухой окраине отняло у меня способность сознавать что-либо. Ранее я кое-что слышал об этом бандитском танце, но видел, естественно, впервые. Человек с двумя пистолетами, которые ему постоянно менялись перезаряженными, уже набирал темп быстрой цыганочки и теперь казалось, что вот-вот он пересечет границу света, падающего кругом от висевшего посреди двора фонаря, а стреляющие пистолеты непременно опустят свои изрыгающие огонь и грохот, стволы и, может быть, в нашу сторону.
Совсем недалеко колыхались заросли диких камышей. Огород этого страшно веселого дома выходил прямо на поля орошения.
- Все, - Крас стоял рядом со мной и Кат. Он выпил залпом полный бокал шампанского и выдохнул, - а теперь, благородный, необдуманный поступок! Вы свободны!
- А теперь, Анто, извини меня за все. Если сможешь, - нас доставили к дверям того же бара, откуда и взяли накануне вечером. Этот популярный бар работал до утра.
Кат прикоснулась своими невероятно чувственными губами к моим, сначала легко и нежно, потом крепко прижавшись и обхватив мою голову руками, - спасибо тебе. Мне кажется, что он сегодня кое-что понял. Что кроме его силы, есть моя. А ты мне в этом помог, как мог. Это был действительно и благородный и необдуманный поступок. Я знаю, что танец "шер" не всегда заканчивается для зрителей благополучно, но, извини еще раз, я тоже видела его сегодня впервые в жизни, хотя знакома с Красом не первый день. Ты рисковал, но за то и спасибо огромное. Может когда-нибудь и я услышу от тебя спасибо в ответ на какую-нибудь помощь.
- Спасибо я тебе говорю уже сегодня, - я был в состоянии такого "ступора", что врядли мог лукавить в тот момент, - сегодня я, наконец, прокатился в настоящем "Чероки". А раньше об этом только мечтал.
Все-таки, несмотря ни на что, ни на какие там танцы "шер", мир прекрасен уже только оттого, что встречаются в нем такие вот совершенные существа, как эта девушка, подарившая мне столь опасное приключение. Она улыбнулась на мое "спасибо" необычайно ослепительной и задорной улыбкой и направилась ко входу в бар.
- Кат, - позвал я ее, когда она открыла дверь бара, - а ты знаешь, что со старорусского означает слово "кат"?