- Так что, позволь поинтересоваться, тебе от меня надобно? - спросил Бог и выжидающе воззрился на меня.
- Хм, дай подумать... Миллион долларов, вертолёт и власть над миром в придачу, - сегодня мои шутки получались особенно корявыми и не смешными. - А если серьёзно, то с чего такая щедрость? Только не надо начинать старую песню о случайном выборе, лотерее, тычках пальцем в землю. Не надо эту заезженную пластинку включать, я такого уже в фильмах насмотрелся и в книжках начитался - только вылезет какой-нибудь Деус из машины, так сразу человеку: "Ты Избранный! Ты был первым в выдаче Гугла!". В общем... Говори начистоту - зачем тебе я? Почему ИМЕННО я?
Бог на мгновение растерялся, затем погрузился в задумчивость и, наконец, ответствовал:
- Ты самый обычный, но вижу я, что отличаешься ты от всех, подобно пятилистному клеверу, спрятанному в зелёном буйстве трав. Ты не солнце, что воздвигает над миром власть света, изгоняет тьму и приносит земле тепло, ты не выделяешься величием или извращённостью, с виду ты простой человек. Но ты человек не этого мира.
- Как это? - осторожно переспросил я. - Вот он я: голова, ноги, руки. На руке, кстати, электронные часы десятилетней выдержки - мои любимые. Что же это всё - ненастоящее, игра воображения или вовсе голографическая проекция? Как это так - не из этого мира?
- Ты не веришь в меня, - Бог начал издалека. - Вера даёт спокойствие, уверенность и надежду на избавление, а ты исполнен тревоги и горечи. Я мог бы поведать тебе историю про великих святых праведников, вознесённых на седьмое небо, но ты не поверишь мне. Я бы мог рассказать тебе о чудесах Эдема, но ты рассмеёшься на это. Поэтому я спрошу - ты веришь в душу?
- Допускаю её существование, - осторожно сказал я. - А что?
- Душа способна странствовать между мирами, освобождённая от оков плоти она не знает границ, но отягощённые заветами бренного мира души вечно обретаются в лабиринте мироздания, не в силах отыскать выход без путеводной нити. Для тех, кого коснулась благодать божья, спасительный путь ведёт к райскому саду, для грешников - в огненные глубины Тартара. Но ты иной, твоя душа отринула божественный свет и не подчинилась тьме отступника. Ты не знаешь покоя, покидая миры в поисках новых жизней. Ты...
- Разве я один такой? Наверняка есть и другие души, бредущие из мира в мир.
- Есть, но я выбрал тебя.
- Ещё скажи, что кости бросал... - Бог нахмурился, и я не стал развивать опасную тему. - Шучу-шучу. Ладно, допустим ты по каким-то своим причинам предпочёл меня остальному человечеству. Но тебе какой в этом интерес? Что ТЫ получаешь, исполнив любое моё желание?
- Это приз, - благодушно ответствовал Бог. - Дарящий нуждается лишь в признательности... Не бойся, дитя, здесь нет корысти и расчёта, истинные Творцы выше бренных страстей.
- Хм, дитя... Ничего себе дитя - 26 лет от роду. Это ж когда я взрослым стану? Когда меня, убелённого сединами, в саван завернут и повезут туда, откуда не возвращаются? Ладно, ты меня успокоил, - нехорошо лукавить, разговаривая с творцом, но не говорить же ему, что внутри у меня всё сжалось, как у мыши, загнанной в угол голодным котом. - Одно желание, значит?
- Одно.
- Одно... - я улыбнулся. - Так в чём же дело? У меня есть одно-единственное желание, исполнения которого я хочу больше всего на свете. Лишь только одно желание...
Хрустальный шар разбивался на сектора, открывающие при нажатии вид с птичьего полёта на земную поверхность. При желании можно было увеличить масштаб в сто раз - и в столько же раз уменьшить. Я довольствовался настройками по умолчанию, благо события происходили глобальные, не игра в солдатики в песочнице, а настоящий апокалипсис в рамках отдельно взятой планеты. Не совсем, как в фильме "День независимости", но тоже ничего. Мне нравилось.
Сперва на Землю обрушились шторма, ураганы, тайфуны, циклоны и прочая атмосферная пакость. Погода бесилась, как молодая человекоподобная поросль на дискотеке, меняясь с калейдоскопической быстротой. Утром шёл снег, днём припекало солнце, вечером города и веси подвергались массированным градовым бомбардировкам. Ну а ночью по обыкновению грохотала молниями гроза. Взятые в разнобой эти климатические неурядицы были не обременительней жужжащего над головой комара, но все вместе они представляли собой целый рой злых шершней. Они жалили градом, кусались разрядами молний, взрывались осколками разорванных льдом труб. Люди паниковали, не зная, что делать, а я смотрел на происходящее в режиме ускоренного воспроизведения и наслаждался, предвкушая второе блюда пира во время конца света.
После череды атмосферных катаклизмов подали голос вулканы. Заснувшие и никогда не просыпавшиеся, периодически изрыгавшие адское пламя гиганты и монстры, некогда разорванные на части во время приступа стихийной неконтролируемой ярости. Кракатау, Этна, Везувий - и тысячи других, безымянных и безвестных. Слившись в единый рокочущий глас иерихонской трубы, они обрушили пылающий гнев земных недр на тех, кто осмелился селиться рядом с величественными горными пиками. Но и на равнине человек не мог чувствовать себя в безопасности - то тут, то там из под земли, словно грибы, пробивались новоявленные вулканчики, за какие-то дни вырастая до двух-трёх километров. Правительства отчаянно вопили о чрезвычайной ситуации, эвакуируя жителей из особенно пострадавших районов, однако безопасного места на планете больше не осталось и лагеря беженцев всё чаще превращались в лагеря смерти. Лава и пепел не щадили никого. И меня это вполне устраивало.
Третье блюдо оказалось настоящей изюминкой вечера - исполинский астероид, медленно переворачиваясь и подставляя изъеденные микрометеоритами бока Солнцу, приближался к Земле. Приближался долго, недели или месяцы, но для меня этот эпизод уложился в пять минут. Первая минута - чудовищный космический булыжник обнаружен астрономами, которые, несмотря на общемировые катаклизмы, ещё умудрялись следить за событиями в ближнем космосе. Вторая - главы государств на спешно созванном заседании ООН судорожно спорят, истерично доказывая необходимость объединить силы перед невозмутимо-каменным лицом смертельной опасности. Причём, каждый хочет вылезти в рай за чужой счёт, что неизбежно приводит к склоке и разрыву международных отношений. Третья - астероид всё ближе, а на границах всё чаще вспыхивают вооружённые конфликты. Четвёртая - астероид упадёт со дня на день, потерявшие остатки разума властители держав бросают армию на соседей, тщетно надеясь, что у тех ситуация лучше, что там можно будет спастись... И пятая - собственно падение. Впечатляющая, ослепляющая, ошеломляющая картина. Я много раз видел компьютерные симуляции подобных катастроф, но одно дело - сгенерированные машиной схемы, а другое - реальное космических масштабов бедствие. Это было восхительно... Жаль, что хрустальный шар, исправно и во всех подробностях показывавший крушение мира, неожиданно на самом интересном моменте отключился. И я остался один - вместе со своими призраками и наконец-то похороненными грёзами.
Перед тем, как молча и без спецэффектов исчезнуть, Бог вручил мне одну штукенцию. Даже не вручил - навязал. Повесил мне на шею прозрачную полусферу, где плоская фигурка птицы пыталась достать клювом до кормушки. Детская игрушка, вроде тех, что я вешал на ёлку - давным давно, не в этой жизни. Детская игрушка, но Бог был торжественен и важен, когда передавал мне ненастоящую курицу, укрытую стеклянным колпаком. "Это измеритель вечности", сказал он на прощание, "Когда птица коснётся зёрен - мир кончится". Я хотел рассмеяться, напомнить про сказку о мгновениях вечности, но вспомнил, что разговариваю с Творцом, и промолчал. Может он и правда знает о времени, что не знаю я? Может игрушечная курица действительно ключевой аспект мироздания?
- Кто знает, - сказал я, когда всё закончилось, когда капсула из непрозрачного пластика распалась на атомы вслед за стеклянным шаром-наблюдателем, и я оказался в открытом космосе. - Но мне нравится эта чистота.
Я искал голубоватый шар Земли, но находил лишь огоньки далёких звёзд. Я искал Солнце, Луну, Марс, Венеру - но они словно сгинули в бесконечной космической тьме. Я даже в какой-то момент подумал, что Бог переместил меня в другую галактику, но взгляд на куриный талисман успокоил - голова птицы сильно наклонилась, а клюв почти касался кормушки с зёрнами. Ещё один или два миллиметра, ещё совсем чуть-чуть...
Начало звёздопада я не увидел - почувствовал. Моё восприятие мира угасало вместе со светлячками звёзд. Один, другой, третий... С каждым новым утонувшим в безграничном вселенском мраке солнцем я на шаг удалялся от этого мира, словно становясь чище, равнодушнее и прозрачнее. Их было много, этих шагов, но пришёл момент, когда звёзды кончились. И меня окружила одна сплошная, непроглядная тьма. Тьма, к которой я уже не принадлежал...
А потом, спустя бесконечно долгое мгновение, мир расколола нестерпимо болезненная вспышка. Это последнее, что я помню - клюв игрушечной птицы, дотянувшийся до зёрен, сияние, наполнившее стеклянную полусферу, и осколки... Мириады осколков, разлетающихся во все стороны со скоростью света.