- Вот разболелся, собака! - пожаловался немолодой уже человек, чья одежда находилась не в лучшем состоянии, чем он сам. - Прям сладу нет! Ноет и ноет...
- Прям как ты, - съязвил второй, крепко сбитый здоровяк в смешной широкополой шляпе. - Задницу не успел от стула оторвать, а стенаешь, как баба на сносях. Не нравится ему, видите ли, новое задание.
- Не нравится. Здесь пахнет Прежними, а Прежние это...
- Это перво-наперво отменный куш! Золото, мил человек, золотишко! Звенящие монеты с орлом... - здоровяк поправил меч и трубно высморкался, утирая нос грязным платком. - Уж не знаю, кто там прежде жил, в той деревушке на окраине Империи, но платят нам за небольшую экскурсию в глушь так щедро, что моя недоверчивость сворачивается в трубочку и молча заползает под во-о-о-он ту корягу.
- Не надо, Пэйн...
- Не люблю это имя. Говорил же тебе.
- Знаю... Но знаешь, Пэйн, твое настоящее имя слишком напоминает мне о прошлом. О детстве, которого не было, о родителях, которых я никогда не видел, о том, как я чудом избежал гибели. Раз десять, не меньше, куда там чёрной кошке... Мне дьявольски везло, Пэйн, но ничего в мире не бывает просто так. Ничего не даётся даром.
- И ты боишься, - широко улыбнувшись, словно готовясь проглотить одним махом двойной обед, заключил здоровяк по прозвищу Пэйн. - Трухаешь, как девственник, забравшийся под юбку к служанке... И это лучший мечник Империи!
- Ты преувеличиваешь...
- Это ты преуменьшаешь! - непривычно торжественным тоном провозгласил здоровяк, строя из себя бродячего артиста, выступающего перед разношёрстной публикой... Правда, из зрителей в лесу были только невзрачные деревья, да пара серых птичек, с любопытством наблюдающих за путниками. - Или это я пятерых в том году в одиночку уработал? Или это я с одной сотней с кочевниками на их земле схлестнулся? Не-е-е-ет, мил человек, я ещё жить хочу и мечом машу, что лесоруб топором. Кой-что, конечно, могу сообразить, но супротив настоящего бойца не продержусь и минуты. А ты... Ты совсем другое дело.
Приглушённый шум, заставил Пэйна прервать монолог и юлой крутануться на месте, одновременно выхватывая тяжёлый меч из ножен. На всё про всё у здоровяка ушло меньше секунды - время просто поразительное для человека такой комплекции... Правда, если знать, сколько тренировок потребовалось этому искателю денег и приключений на свою шляпу, чтобы достичь такой скорости и ловкости, удивление изрядно поуменьшится. А если к этому прибавить феноменальное мастерство напарника, который вполне мог научить Пэйна какому-нибудь изощрённому трюку, и не забыть про нелёгкую жизнь бывшего уличного грабителя, где наиглавнейший навык - оказываться на шаг впереди всех, пусть даже этот шаг будет последним, то в итоге выйдет вполне обычный портрет наёмника на службе Империи. Наймита, который оказался достаточно удачливым, чтобы окончательно распрощаться с не совсем законным прошлым и не распрощаться одновременно с жизнью.
- Заяц... - разочарованно протянул Пэйн, убирая меч в ножны. - Вот же серая скотина... На мясо и шкуру бы его пустить, да времени нет. Ладно... Нехай живёт. Чай тоже тварь божья...
По внешнему виду, а, особенно, по изрытому шрамами лицу здоровяка и не скажешь, но в бога он верил. Ну так... По-своему. Заповеди не соблюдал, сомнениями и сожалениями не терзался, просто осознавал, что когда-нибудь, на том свете, ему выпишут крупный счёт. И полагал это вполне справедливым. Другое дело его напарник, маркиз де Фияр, неудачливый оружейный "гений". Гений, потому что, по слухам, умел обращаться на высочайшем уровне с любым средством изничтожения себе подобных. А неудачливым, потому что, опять же, по слухам, постоянно находился на волосок от смерти. Как по тонкому весеннему льду прогуливался не глядя под ноги... Отсюда и шутка про кошку - у пушистого зверька, как известно, девять жизней, а господин де Фияр чудесным образом выбирался из цепких лап костлявой уже добрый десяток раз. Причём, выбирался практически целым. Так, пару царапин получит и всё... Исключение составлял лишь шрам над левым глазом - Пэйн не знал, как опытный фехтовальщик умудрился подпустить противника на дистанцию поражения, но, судя по всему, автор молниеобразного "клейма" был незаурядным бойцом. Одним на тысячу, как любил говорить командир наёмников, злобный коротышка по прозвищу Хворост...
Так вот, с де Фияром всё было не так. Не молодой, но и не старый, с неприметным лицом, с курносым носом и серыми глазами, он не привлекал внимания и не выделялся из толпы горожан, слоняющихся по базару в праздный день. Встретишь такого - и не поверишь, что на деле он наследник древнего рода, потомственный дворянин. Да ещё и мастер меча в придачу... Натуральный хамелеон, правда, не по своей воле - в детстве, оставшись сиротой и терзаясь от неизбывного одиночества, мальчишка яростно доказывал право называться маркизом Янушем де Фияром. За что крепко получал от других ребят - не таких знатных, зато куда как более приспособленных к жизни... В итоге Ян, как его прозвали знакомые и приятели, выжил и даже добился кое-каких успехов. Но... Он так и не смог забыть свою личную трагедию, свой личный конец света... Который оказался началом чего-то нового, неизведанного. И... не смог простить. Мальчишек с улицы. Наёмников, разграбивших имение его родителей. Империю, которая выбросила его, как прогорклое яблоко...
- Солнца нет, - заметил Ян. - Ветер притих, как побитая собачонка. Плохой знак...
- Тьфу на тебя! Накаркаешь!
- Да нет... Я не о том... Давай-ка лучше поспешим. А, Пэйн, прибавим шаг? Может...
Он потёр шрам и вздрогнул.
- Может, успеем до заката.
- Ну-с... перекусим, чем Бог послал, - Пэйн неторопливо изучал жареную куриную ногу, с которой капал густой жир. - Перед смертью оно, конечно, не надышишься... А вот брюхо набить - святое дело!
- Завязывай болтать... - Ян был не в духе. - Беду накличешь. Сам ведь недавно говорил!
В голосе мечника послышались отзвуки приближавшейся бури, и хозяин постоялого двора, на всякий случай крутившийся неподалёку, отпрянул, словно ему под нос бросили дохлую кошку. Старый проныра, он давно держал этот придорожный трактир и привык к распускающимся, как цветы весной, языкам гостей. Пусть их... Пусть треплются... Главное, что он ничего не слышит, не видит и не знает.
- Болтать это одно, - ответил Пэйн, перемалывая зубами сочное мясо. - А пожрать перед делом надо, как в последний раз. Вдруг придётся схватиться с какой нечистью, и в бою живот от голода сведёт? То-то... Давай, уплетай и ни о чем не думай. За всё уплачено.
Здоровяк усмехнулся, бросив взгляд на хозяина постоялого двора.
- С лихвой.
Ян неодобрительно покачал головой, не решаясь приступить к трапезе. Во-первых ему не очень-то хотелось есть, а, во-вторых, переживания по поводу предстоящей миссии убивали ростки голода буквально на корню.
- За такие деньги могли бы допросить старика, - он подался вперёд. - Местный... Должен всё знать о Родминском склепе.
"Ничего не видящий, не слышащий и не знающий" хозяин вздрогнул и отвернулся, с ожесточением принявшись вытирать и без того чистые тарелки. Будто от его усердия они могли покрыться позолотой или вообще - превратиться в инкрустированные бриллиантами платиновые подносы.
- Да что он там знает... Байки, легенды, побасенки... Страшилки для детишек, да дремучих жителей этой забытой Богом дыры, - Пэйн закончил разбираться с куриной ногой и принялся за похлёбку. - М-м-м-м-м... Вещь! Даже в такой... ммм... глубинке можно нарыть что-то стоящее. А ты чего сидишь, как в гостях? Налегай! Деньги всё равно потрачены, не оставлять же жратву хозяину... Вишь как глазёнками стреляет! Небось только этого и ждёт!
- Не хочу... - Ян вяло перебирал деревянной ложкой размякшие картофелины. - Кусок в горло не лезет... Всё о деле думаю. Вот придём к этому склепу, заберёмся внутрь... А что искать будем?
- Как что? Меч.
- Ну... Да... Меч... А какой он? Ты знаешь, как он выглядит?
- Ну, ты сказанул! Как меч выглядит! - Пэйн даже о трапезе позабыл. - Железяка. Острая. Тяжёлая. Ммм... Прямая. С рукоятью... Ножны ещё должны быть, но необязательно. В конце концов, меч-то мифический, сказочный. Может, его и не существует вовсе. Может, мы впустую казённые денежки проедаем. Хех... Оно, конечно, неплохо, но я бы предпочёл, чтобы меч был реальным. Таким, чтобы и потрогать, и помахать, и награду за него получить...
- Награду, награду... - укорил напарника Ян. - Только о деньгах думаешь. Только о материальных, так сказать, ценностях... Кстати, по поводу меча... Вон гербы - разве похожи друг на друга? Иной раз и не поймёшь, что герб, а что - нет... Вот, например, мой фамильный...
- А что твой? - мигом насторожился Пэйн. - Скабрезный какой? Непотребный? Или... - он перешёл на шёпот. - Еретический?
- Да ну тебя... - отмахнулся мечник. - Опять всё опошлил... Нет, ничего страшного в этом гербе нет. Там просто круг, пересечённый двумя изогнутыми линиями.
- И всего-то? Тоже мне герб...
- Ну вот, видишь... Я же говорил...
Они ещё немного, просто убивая время, поперекидывались вялыми фразами, разобрались с остатками снеди, причём, бережливый Пэйн прихватил с собой остатки курицы, и вывалились из трактира на улицу. Хозяин постоялого двора проводил их взглядом, но излишний интерес проявлять не стал - заплатили гости хорошо, да и по виду ясно - наёмники. А у этих головорезов с любопытными разговор короткий - ударят мечом не глядя и только потом будут разбираться, что к чему...
Не менее равнодушными были и остальные жители деревеньки. Они, конечно, посматривали на незнакомцев, но больше, как крестьянин на надоедливый дождь - лишь бы поскорее прошёл. Впрочем, и Пэйна, и Януша такая диспозиция вполне устраивала. Не грабить же сельских они сюда заявились. Лишь бы не мешались под ногами, а там наёмники закончат с поисками меча и уберутся подальше, даже названия деревеньки больше не вспомнив...
Редкие деревца опасливо окружали высеченный из камня высокий забор. Метра три, не меньше... Чтобы заглянуть внутрь - надо птицей на время стать или колдуном, что сквозь стены видеть может. Ян слышал про таких... Правда, не знал - брешут рассказчики или быль говорят. Про заброшенные древние склепы тоже иногда говорили - шёпотом, словно боясь потревожить усопшие души. Мол, потому и делались заборы без единой щёлочки, что всякие непотребства творились на проклятой земле... А то, что местность под властью диаволовой находится - так это к бабке не ходи. И так ясно. Даже Пэйну... Даже маркизу Янушу де Фияру.
- Стоит, образина, - уважительно высказался здоровяк. - Это ж надо такое уродство сообразить! Кособокое, кривое, серое, как рожа пропойцы... Ты погляди, погляди! Даже ворот нема - просто дырка в стене вырублена. Эк...
Он поискал подходящее слово, не нашёл, махнул рукой и направился к склепу.
- Давай потихоньку. Авось обойдётся всё...
Ян, которому древнее сооружение вовсе не показалось таким уж убогим, как расписывал напарник, тем не менее не спешил следовать за Пэйном. Все эти углы, резкие линии, монолитность камня... Вся эта бедность пейзажа, редкие ощипанные деревца, отсутствие птиц и зверей... Вся эта мрачная торжественность заходящего солнца, раскрасневшиеся, как щёки скромницы, облака, наползающие на землю сумерки... Всё это уже было. Ян не знал когда, не знал где, не знал, при каких обстоятельствах, но... Было и всё тут.
- Я со спины прикрою... Лады? - мечник нервно улыбнулся, не убирая ладони с ножен. - Мало ли что...
- Бояка, - беззлобно ответил Пэйн. - Да не дёргайся ты так... Я же с тобой. Так и быть, вытащу тебя из пекла, если нечистый решит нас к рукам прибрать.
В подтверждение своих слов наёмник вытащил меч, пружинистым шагом просочился в тёмный дворик. Яну, который остался хоть и снаружи, но в полном одиночестве, пришлось последовать за напарником. Маркиз, конечно, посомневался секунду, прикидывая варианты, но пришёл к выводу, что держаться рядом с опытным воином всяко безопаснее, чем самостоятельно испытывать судьбу.
- Чего спешишь, - выдохнул мечник, едва не впечатавшись в просторную спину Пэйна. - До темноты ещё столько, что десяток развалин по камешку перелопатить можно. Не то, что один замшелый склепик...
И осторожно, как столичная балерина, выступил вперед. Вышагивающий на носочках громила смотрелся забавно, и Ян не преминул бы насладиться зрелищем, но обстановка не очень способствовала. А если честно - не способствовала совсем. Угрюмые давящие стены, когда кажется, что твоя голова - грецкий орех, попавший меж двух камней, пожухлая трава, которая, кажется, и год назад выглядела точно так же, обшарпанные плиты кривой дорожки, ведущей к входу в покосившееся строение... Не просто мрачная атмосфера, не просто затхлость и древность... Буквально во всём Яну чудилось неимоверное запустение. Словно склеп бросили вечность назад и больше нога человека или не совсем человека не ступала на землю ближе, чем в сотне шагов отсюда...
- Не зевай.
Голос Пэйна был приглушён, но Ян не сразу понял, что напарник уже забрался внутрь и начал спускаться по невидимой лестнице.
- Тут ни черта не видно...
В отличие от Пэйна, всецело полагавшегося на литые мышцы и верную сталь, Ян больше рассчитывал на способность улепётывать со всех ног, когда припечёт. Вот и сейчас, спускаясь по лестнице, мечник схватился в неравном бою с позывом громко заорать: "Пэйн! Проваливаем отсюда!".
Постепенно проигрывая сражение, он сдавал позиции. Казалось, ещё чуть-чуть и...
- Нашёл! Нашёл! - завопил напарник, счастливый, как деревенская дурёха, которой подарили связку разноцветных бус. - Аха-ха! Нашёл!!!
В одной руке здоровяк держал подрагивающий факел, другой размахивал, словно не меч в ней был, а тонкий деревянный прутик. Можно было заподозрить Пэйна в умственном помешательстве, но Ян, давно знавший громилу-наёмника, не стал спешить с выводами. В конце концов, душевное равновение самого маркиза было немногим прочнее. Тем более что в воздухе настолько отчётливо пахло древностью, что просто мороз по коже...
- Это же... - Ян осторожно пристроился рядом, прикоснувшись к части того восторга, что испытывал сейчас Пэйн. Правда, мысли маркиза были окрашены в более тёмные тона... - Меч!
- Меч! Меч! Меч! - здоровяк только что в присядку не плясал. - Наш! Наш меч! Золотишко... Нет, камушки! Нет... Земля... Да-да-да! За такое великолепие нам по наделу - не меньше! Или...
Язык Пэйна - в отличие от его же рук - совершенно развязался, и наёмник изливал в затхлый полумрак склепа фантазию за фантазией. Причём, мысль воплощённая в звуках принимала всё более причудливые очертания, заставляя устыдиться бывалого вруна-рассказчика... Если бы он здесь присутствовал. Но рядом с Пэйном расшвыривал сапогами невидимые черепки только его напарник. Которого совершенно не интересовала пустая болтовня, тем более что ощущения, нахлынувшие на маркиза, были ярче и красочнее любых слов...
...Лезвие, сотканное из неровного света, вздрагивающее, как живое, меняющее форму и цвет...
...Мир, трепещущий от одного лишь слова - Прежние...
...Кристальная чистота и простота совершенства. Реальность, просачивающаяся через разумное существо и застывающее, как глиняные фигурки в печи...
...Момент ухода. Чувство невосполнимой потери и едкой горечи...
...Поток грубой воды, подтачивающей основы мира. Ничего не вернуть...
- Так как ты говоришь, выглядит твой фамильный герб?
В голосе Пэйна впервые прозвучал волнующийся, как пламя свечи, страх. Но Ян не расслышал напарника, руки маркиза уже коснулись обжигающей поверхности клинка, пальцы скользнули вверх, до рукояти, а глаза жадно пожирали символ, вырезанный на гарде меча.
Круг, пересечённый двумя изогнутыми линиями.
Это же... Да. Он. Самый.
Ладонь, будто не по своей воле, ухватилась за рукоять, а в груди поселился ощетинившийся стальными иглами ёж. Причём иглы эти не покоились мирно в лёгких, а прорастали, вырывались наружу жгучими чёрными побегами. Ненависть, злоба, обида, презрение... Не то чтобы Ян сразу же возненавидел человечество, как твердил ему меч, но репутация двуногих прямоходящих в глазах маркиза была порядком подмочена. И с каждой секундой ему становилось всё хуже... Он не хотел мстить... Но наследие Прежних вламывалось в его душу с упорством базарной торговки, пытающейся впарить товар случайному прохожему... Он не знал, сколько сможет продержаться под таким давлением... Но знал, что это время очень мало... И...
У Яна было всего лишь два варианта - либо отказаться от меча, лишившись руки. Но при этом сохранить всю ненависть. Либо принять древнее оружие и свершить месть, оказавшись вестником конца света из книг церковников. Исчерпав этим вложенные в него чёрные чувства и мысли. Одно из двух, только одно из двух...
Дневной свет мигнул и погас, вернувшись дыханием ночи. Краски поблекли, а звуки обернулись мертвой тишиной... Больно... Пусто... Так одиноко... И... Всё...
Маркиз Януш де Фияр решил, как распорядится силой, полученной по праву рождения.