Этот мир... мой?
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Багровый закат утопает в тиши,
Узором на стеклах застыла вода,
Кружатся снежинки, и кто-то решил,
Что это конец, а затем - пустота.
Резкий росчерк на пепле небес,
Яркость тщеты и веков красота,
Простая икона, серебряный крест,
Чужие слова, а в душе - пустота.
Лишний шаг, потерянный миг,
Из любопытства считаешь до ста...
Стоят легионы прочитанных книг,
Листаешь страницы, а там - пустота.
В жилы впивается северный холод,
Стремишься вперед, но дорога не та,
Разбитый фонарь, оборванный провод,
Закрытая дверь, а за ней - пустота.
Там, за окном - исчезающий мрак,
Тени деревьев и льда чистота,
В прозрачном стекле отражается враг,
Кривая улыбка, в глазах - пустота.
Длятся года, секунды тянутся вечность,
Злая боль одиночества, жизни тщета,
Затеряна в детстве былая беспечность,
Что остается? Одна пустота...
No А. Карпицкий "Пустота"
Багровый закат утопает в тиши...
Скрывающееся за горизонтом солнце изливало последние лучи на землю и небо, окутывая пушистые березы золотым одеянием, медленно спадающим вниз. Облака же, словно противопоставляя себя всему свету, все мрачнели и мрачнели, приобретая какой-то зловещий красноватый оттенок. А меж ними - угасающий свет, просачивающийся сквозь густую листву, легонько подрагивающую то ли от ветра, то ли еще от чего... Солнце, очертившее жирный полукруг, неумолимо уменьшалось, пока совсем не исчезло за вершинами домов и теряющимися вдали сгустками зелени.
Картина стала чуть более завершенной.
- Красиво...
Подул легкий ветерок, заставляя листья, только что окрашенные в желтое, переливаться чуть ли не всеми цветами радуги. Эти же потоки воздуха словно смели все звуки: стрекот кузнечиков, негромкие голоса птиц, даже угрюмое поскрипывание веток... Тишина обрушилась как-то сразу, совершенно неожиданно, а ветер, ее предвестник, сгинул без следа...
- Ага... Я ждал тебя.
Темные прожилки на бело-голубом небосклоне, с каждой секундой словно обретавшие плоть и кровь, медленно, как мудрец, который никуда не спешит, сплетались в смутно знакомые очертания... Оконное стекло услужливо превращало неясные образы то в оскаленные рожи великанов, то в неведомых чудовищ, то в причудливые картины далеких миров...
Небольшое развлечение для вяло текущих мыслей.
- Собираешься стоять тут вечно?..
Хрупкие остатки света, неумолимо растворяясь в наступающей тьме, прорывались в комнату, проявляя неестественную бледность человеческого лица. Точнее - лишь его половины. Другая так и осталась в тени... Уголок губ дрогнул, изогнувшись в некое подобие улыбки.
- У тебя есть другие предложения?..
Мутные зрачки ярко блеснули, на миг пронзив ночь, но потом снова погасли, укрываясь в окружающем мраке.
- А ты... готов заплатить... цену?..
Темнота, которая теперь была везде, стала более насыщенной, осязаемо тяжелой, словно живое существо... Густой и вязкой, как холодный кисель...
- Я ждал... Ждал столько лет... Чтобы отказаться теперь?.. Не-е-е-ет... Нет... Никакая цена не будет слишком высокой... Я согласен... на все.
Внезапно появившаяся из-за облаков луна разрезала бледными лучами мрак в комнате, разделив помещение на две части, в каждой из которых осталось по человеку... Человеку? Кусок каменного угля, немыслимым капризом природы превратившийся в странную фигуру, слегка шевельнулся, раздвигая темноту грубыми очертаниями своего тела.
- Хорошо... Приступим.
Мир закружился вокруг своей оси, увлекая две тени в пучину безумия...
Шаг в сторону, три шага назад, рука, взметнувшаяся вверх, встречает неожиданное сопротивление... Здесь пути нет, и там, и там... Шесть плоскостей рассекли пространство, образуя идеальный куб тьмы.
- Клетка...
Словно реагируя на человеческую речь, пространство засветилось изнутри, мерцающая сфера рывком расширилась, захватывая почти все "помещение", благодаря чему стало возможным рассмотреть неуклюжую фигуру в углу.
- Нет. Ты просто не видишь...
Грубые, словно из камня вырубленные, черты неуловимо сглаживались, превращаясь в почти человеческое лицо.
- К чему эти игры... Тебе нечем удивить меня... Так чего же я не вижу?.. И еще... Где мы?
Черные веки разомкнулись, обнажив два сгустка непроглядного мрака.
- Нечем удивить? Неужели?.. Кстати, мы сейчас в твоей квартире.
- В моей... квартире? Как это? Или может быть другое измерение...
- И измерение то же самое. И место. И время... Я же говорю - ты не видишь.
- Хм... Ну... допустим. Так что ты хочешь предложить мне? И чем я за это заплачу?
- Предложение может показаться простым и бессмысленным... Но... Я хочу помочь тебе прозреть.
- Прозреть?.. Хм... А какова цена?
- Цена... Цену ты узнаешь лишь в самом конце. И это тоже часть платы.
- Даже так... А если я откажусь? Что будет?
- Ничего. Ни нашей встречи, ни моего предложения. Ты будешь жить, как жил все время до.
- Ясно...
Время застыло в бесконечности тишины, все сущее сжалось в точку, рассыпавшись в пыль одиноким ударом сердца. Разве могут быть сомнения? Нет.
- Я согласен...
- Не сомневался в тебе... Хорошо... Приступим...
Черные, как смоль, губы зашевелились, наполняя пространство монотонным шепотом, становившимся с каждым мгновением все громче, незнакомые слова яростно терзали непривычные к такому уши, тяжким грузом обрушиваясь на барабанные перепонки... А потом все стихло, предваряя последнюю фразу незнакомца.
- Слезы падших ангелов... горькие, как сама суть земли.
Капли мутной жидкости, рассеянные в воздухе щедрой рукой, брызнули во все стороны яркими искрами... Глаза обожгло адским огнем, мир вспыхнул и вновь обернулся темнотой... Темнотой живой, голодной, ищущей, он чувствовал это, каждой клеточкой тела...
Через минуту жжение прекратилось, но лишь для того, чтобы возвратиться чудовищной болью сдираемой кожи. Капли, которые, словно ледяной коркой, покрыли распахнутые глаза, начали медленно, но верно, отходить, отрывая дорогу потокам мертвого света... Слева направо, от самого уголка век, до переносицы, сначала один глаз, затем другой... Он даже не понял, что все уже кончилось. А когда все-таки осознал произошедшее, зажмурился, не в силах больше выдерживать безжалостные лучи неведомого прожектора...
...Изменившиеся глаза с любопытством изучали оставшийся на своем месте куб тьмы. Губы сложились в ухмылку.
- Теперь ты видишь... Я выполнил свою часть обязательств... Теперь...
Договорить незнакомец не смог - слова утонули в раздавшемся из его горла хрипе.
- Ты... Как...
Прозревший, не обращая никакого внимания на своего "благодетеля", неторопливо направился к одной из стен куба тьмы. Проходя мимо другого куба, сотканного из бесчисленного множества тончайших металлических игл, в котором, словно бабочка, приколотая иголкой к листку бумаги, беспомощно распростерлась темная фигура, он немного замедлил шаг.
- Почему... Зачем...
Из груди незнакомца вновь вырвался жуткий кашель, заставивший его задергаться, орошая металл ярко красной жидкостью. В словах, которые прошелестели следом, не было ничего, кроме бесконечного удивления.
- Я... умираю?.. Как... Невозможно...
Прозревший хмыкнул и, так и не взглянув на умирающего, продолжил, с бросающим вызов всему миру равнодушием, двигаться к границе куба. Туда, где был расположен выход из этого места.
- Кто ты?..
Прозревший второй раз остановился и, повернув голову, задумчиво наблюдал за тем, как темная фигура бесшумно осыпалась черным пеплом...
- Я? Человек...
Резкий росчерк на пепле небес...
Ступить вперед, продираясь сквозь путы обыденности, поднять руку, разгоняя усталую тьму - она стремительно истаивает, оставляя лишь легкий предутренний полумрак. Что-то изменилось - почти незаметно, едва уловимо, на самой грани здравого смысла - прошлое угасало, с каждой секундой, становилось блеклой тенью, сквозь которые уже проступали контуры грядущего. И будущее не сулило ничего хорошего.
Никому.
Повод улыбнуться. Просто так, подойти к окну, украдкой приоткрыть штору, проводить пустым взглядом серебряный лучик. Ночь пока не закончилась... хорошо. Есть время. Есть... Тот, кто видит, дернулся, парализованный внезапным мышечным спазмом. Нервы горели огнем, посылая отчаянные сигналы мозгу... тщетно. Ничего не сделать, остается лишь терпеть эту... даже не боль, хуже, намного хуже. То, чему нет имени, то, что сводит с ума, то, что было и будет... Будет? Струйка крови из прокушенной губы устремилась по подбородку вниз. Ненависть. Ненависть, наполнившая каждую клеточку тела. Ненависть на миг ставшая сильнее всего. Еще одно дело... первое в списке. Покончить кое с чем навсегда. Покончить, прежде чем начать... Есть такое слово - несвобода.
Было...
В кромешной тишине раздается легкий хруст, постепенно становящийся все громче и переходящий в ужасающий хруст. Сломать, чтобы построить. Методично, с мрачной сосредоточенностью, предвкушая, словно по какому-то чудовищному плану. Тут - немного, тут - сильнее. Кость за костью, косточка за косточкой. Не упуская ничего... Больно? Невыносимо. Невыносимо приятно. Наблюдать, направлять, исправлять... творить. Еще чуть-чуть, осталось самая малость...
Завершается.
Есть те, кто смирился, есть те, кто продолжил борьбу, есть те, кто притворился смирившимися. Так, да? Пусть так.
Теперь все иначе.
Обессиленный, упал на диван. Пружины тут же приглушенно скрипнули и умолкли, подчиняясь неизбежному. Глаза, напряженно смотревшие из-за плотно сомкнутых век, постепенно расслабились, остатки боли и наслаждения покидали человеческое тело.
Новое тело.
Через минуту он крепко спал...
- Я хочу изменить мир!
- А можешь?
- Нет...
- Тогда забудь.
- А если у меня будет сила?
- Все равно не сможешь. Силой нельзя ничего изменить... лишь сломать.
Странный сон оборвался, когда робкий лучик утреннего солнца прокрался в безмолвную комнату и удобно пристроился на болезненно белом лице. Забавно... Спать и следить за тем, что происходить вокруг - любоваться игрой света, рассеивающейся без следа темнотой, притихшей, словно в преддверии какого-то торжественного момента, мебелью. Смотреть и постепенно подниматься из зыбкого омута сна. Жадно втянуть воздух носом - насладиться сполна каждым мгновением, непередаваемым ощущением единения с каждой клеточкой тела. И смотреть. Смотреть и смотреть на мир, впитывая происходящее, как маленький ребенок. Смотреть...
Сквозь плотно сомкнутые веки.
Прислушаться к себе, выискивая следы ушедшего. Нет... Непривычно, но как хорошо. Чуть посмаковав мысль, он приподнялся, легкость, с которой каждая мышца повиновалась приказам мозга, вызвала волну приятного тепла. Ненависть и злоба, яростно шипя и скалясь, с явной неохотой уползли в самые укромные уголки. До поры. А пока ему было хорошо... Ждать... Так долго... И дождаться.
Навсегда.
Стоп. А что же с... Тут. Маленький росток силы. Силы... Она внутри, она часть его, часть его судьбы.
Навсегда.
Мерное течение мыслей сбилось, когда росток силы внезапно шевельнулся. Сердце забилось быстрее, пульсирующая боль пронзила виски... Как он мог забыть?! Лежит, занимается самолюбованием... разве для этого ему нужна сила?! Разве этого он ждал столько лет?!
Нет.
Пара минут потребовалась, чтобы одеться, уходя, захватил с собой горсть семечек. Портятся зубы? Он растянул зубы в ослепительной улыбке.
Наплевать.
Черно-белая шелуха, кружась, полетела на землю...
Слегка нахмурившись, Прозревший стоял напротив небольшой еловой рощицы. За полчаса неспешной прогулки не встретилось ни одного человека...
К лучшему.
Носок черной туфли ковырнул песок - ничего интересного. Но где же букашки - муравьи, всякие жучки и паучки? Нет. Никого. Попрятались, точно чувствуя приближающуюся грозу.
Знают.
Красивое лицо исказила кривая ухмылка. Сила, которая рвалась наружу, требовала действий. Вполне определенных действий...
На коленях, укрывшись среди пушистых игл, безостановочно бормоча какие-то слова... Сколько? Сколько времени? Зачем? Он не знал, но так было нужно и, отдавшись во власть призрачной стихии, он опять ждал - на этот раз, предвкушая победу.
Чужую победу.
Прозревший вздрогнул, разорвав ажурную сеть таинственных звуков. Сразу вслед за этим словно лопнул мыльный пузырь и весь шум мира ворвался в уши человека... Что-то пошло не так? Сила... она... исчезла?! И почему трясется земля? Он встал, с трудом удерживая равновесие, и тотчас все успокоилось. Ели по-прежнему стояли на своем месте, небо не упало на землю, тишину нарушал лишь робкий шелест ветра. Все, как всегда...
Все?
...большие разрушения, спасатели продолжают разбирать завалы... сильнейший шторм обрушился... уже есть жертвы... спящий вулкан проснулся... никому не удалось спастись... выразил соболезнование... международное правительство направило самолеты с гуманитарной помощью... ученые разводят руками...
Незнакомые голоса на миг появлялись в сознании и сразу же испарялись без следа. Будто... на экране телевизора. Что происходит? Он задрал голову вверх, к серому, очень серому небу, на котором нет даже следа солнца.
И открыл глаза.
- Власть предполагает ответственность... в идеале. Но, увы, наш мир далек от совершенства.
- Естественно. А люди - всего лишь люди. И потому в большинстве случаев власть лишь развращает.
- Неужели... неужели нельзя иначе? А если... вдруг...
- Ты опять за свое? Забыл старую истину?
- Какую?
- Один в поле не воин. А власть одного человека, пусть даже способного ей правильно распорядиться, ничто, по сравнению с бездной несовершенства...
- Смотря какая власть.
- О... а ты совсем не прост. Только помни.
- Что?
- Еще одну старую истину. Если власть просто развращает, то абсолютная власть - развращает абсолютно...
Переплетение геометрических фигур, пронзающие пространство белесые нити, мерцающие точки всех цветов радуги. Мир вдруг упростился, стал дробиться на элементарные составляющие, причинно-следственные связи, будущее и ушедшее, самая суть вещей - стали зримы, ощущаемы почти физически. Поначалу запутавшись, Прозревший постепенно начал постигать значение этих... символов. Слово само пришло в сознание, как ответ на то, что видели его новые глаза. Слово, не совсем отражавшее истинную картину происходящего, но самое близкое по смыслу из тех, что были известные человеку. Символ.
Символ веры.
Он вновь поднял глаза к небу, которое представлялось уже не как бледная безликая масса, напротив, багровые тона перемежались с непроглядной тьмой, образуя некое подобие гигантского лоскутного одеяла.
И тьма распространялась.
В конце концов, весь небосклон окрасился в черный цвет... но, правда, и темнота изменилась, уже не чернила, равномерно пролитые заботливой рукой, а скорее то, что остается после того, как огонь потухнет.
Пепел.
Длинная белая полоса, разрезавшая серую муть, привлекла внимание, того, кто открыл глаза. Поначалу приняв эту черточку за очередную нить судьбы, Прозревший было потянулся ввысь, но тотчас понял, что же там на самом деле.
Самолет.
Реактивный самолет. А там, скрытый за верхушками деревьев, удобно устроился военный аэродром. Как он мог забыть... Задумчивый взгляд, брошенный на лес, что мохнатым ковром окутал склоны небольшого оврага, не смог пройти сквозь стену зелени. Прозревший нахмурился. Еще рано? Да... он пока не готов.
Пока.
Рука поднялась вверх и, схватив одну из нитей, быстро опустилась. Секунду, другую ничего не происходило, а затем ослепительная вспышка ярчайшего света обрушилась на землю. Молния, сорвавшаяся с неба, на котором не было ни единого облачка, с ужасающей силой ударила в одно из деревьев, обратив несчастное растение в серую пыль... Так-то лучше. Обратный отсчет ускоряется.
Время...
Из любопытства считаешь до ста...
Черный дым, клубясь и покачиваясь, тянулся от земли до небесного свода, успевшего покрыться фиолетово-красными пятнами туч. Там, наконец, поддавшись ураганному ветру, гарь и копоть развеивались, сливаясь с серым безликим фоном. Впрочем, мириады мельчайших искорок, то вспыхивающих, то исчезающих, немного скрашивали картину, а извивающиеся молнии вовсе придавали происходящему сюрреалистический вид.
Аэродром горел.
Вот взлетела на воздух цистерна с авиатопливом, расплескав по асфальту пылающую жидкость. Вот очередной самолет обернулся грудой металлических обломков, стекла лопались, пластик растекался горячими лужицами, резину колес жадно лизали веселые язычки пламени, добавляя к всеобщему чаду и смраду свою лепту. Люди из обслуживающего персонала и военные, охранявшие объект, лежали беспомощными мертвыми куклами. Почти всех поразили все те же мощнейшие разряды электричества, а те, кому удалось спастись, укрылись в здании, служившем пунктом управления, в робкой надежде переждать этот ужас.
Не сейчас.
Испепеляющие копья повиновались малейшему движению руки - достаточно было дернуть нужную ниточку, из тех, что невидимы человеческому взору, как ослепительная вспышка обрушивалась с небес на землю. Человек с темными волосами и глазами цвета моря, извивался, совершая какой-то невообразимый танец, расширившиеся зрачки пульсировали в такт неслышной музыке. Да и сам танец, перетекая из одной позы в другую, из мгновения в мгновение, усложнялся, постепенно превращаясь в своего рода символ.
Символ смерти и разрушения.
- Вот и все... - Прозревший с трудом удержался на ногах, тяжело вздохнул, окинул безумным взглядом взлетное поле, больше напоминавшее место сражения. Глаза перебегали от обуглившихся останков самолетов к руинам центра управления, разрушенного одной из последних молний, от луж топлива, до сих пор горящих, к разбросанным то тут, то там человеческим телам в военной и гражданской форме. Внезапно внимание привлек один из солдат, что был ближе остальных - на лице выражение почти детского удивления, пальцы сжимали автомат, которым так и не успели воспользоваться... но интерес вызвало кое-что другое - обуглившаяся по краям фотография, случайно выпавшая из кармана армейской куртки.
Маленький мальчик без глаз.
Зрачки рывком сузились до нормального размера, в бесконечной синеве промелькнула странная тень. Прозревший отшатнулся, вскинул левую руки и, подождав, пока сорвавшаяся с петель дверь подлетит ближе, вскочил на импровизированное летательное средство, которое сразу же устремилось прочь, поднимаясь все выше.
Его вырвало, когда уничтоженный аэродром остался далеко позади...
Что я делаю? Зачем? Столько боли... столько смерти... Я... это не я. Кто-то другой сидит внутри и просыпается... Как проснулся совсем недавно. Он безумен, но... но ведь он - часть меня. Тот... черный дал мне лишь силу и больше ничего. Я знаю. Но тогда... тогда этот всегда было внутри. Всегда... Впервые с начала этого безумия каждую клеточку обновленного организма заполнило другое, более сильное, чем ненависть и жажда мести, чувство.
Страх.
Массивная дверь, изящно и грациозно преодолевавшая сопротивление воздуха, с каждой секундой все дальше уносила своего пассажира. Точка высоко в небе все уменьшалась, пока совсем не исчезла. Человек, который очень сильно боялся, бежал.
Зря.
Разбитый фонарь, оборванный провод...
Непогода усиливалась - поначалу робкие снежинки, кружась, устремились к земле, а затем и настоящий снегопад, как зимой, обрушился на сонный город. Как зимой...
Вот только сейчас лето.
- Ну не бывает же все плохо... подожди, и у тебя все наладится... правда.
- Сколько ждать? Разве я мало ждал уже?
- Не знаю... но это произойдет, рано или поздно. Просто поверь, и мир ответит тебе...
- Верить? Я верил, я очень верил. Вот только...
- Что?
- Напрасно. Совершенно напрасно.
- Но почему?
- Почему? Да ничего не изменилось, вот почему.
Все просто. И действительно...
Город лежал впереди - только почувствовавший беспокойство, но пока не понимающий, что именно грядет. Крыши укутались в белую бахрому, россыпь блеклых огней, отмечало присутствие, звуков почти не было. Снежинки опускались на подставленную ладонь, превращались в маленькие капельки воды и скатывались вниз, падая в обледеневшую траву.
- Тает... - Он бросил тоскливый взгляд на скопление стекла, бетона и металла, взгляд, полный какой-то неизбывной тоски. А метель, тем временем, усиливалась, резкие порывы ветра гуляли по снежной равнине, проносились по улицам, заставляли трепетать деревья и крыши домов. Маленькая человеческая фигура казалась беспомощной перед мощью стихии, одежда покрылась тонкой корочкой льда и украсилась белым пушком. Раньше, обращаясь так со своим организмом, он непременно заболел бы...
Раньше.
Словно дождавшись чего-то, Прозревший одним движением стряхнул с себя снег и направился в город.
Буря усиливалась...
Обшарпанные стены и яркие фасады, покосившиеся деревянные заборы, почти канувшие в прошлом, и переплетение черных прутьев, утопленных в бетоне. Знакомый пейзаж вызывал ностальгию, на миг обретали четкость почти стершиеся из памяти картины. Сочетание красного, желтого, зеленого и белого, листья и ветви... Красиво, как детская сказка, как единение времен года, как потрясающий воображение мираж. Отзвук мечты, которая не осуществилась...
Как давно это было...
Изредка мелькали фигуры людей, не понимавших, почему природа сошла с ума, в глубине надеявшихся, что это просто случайность, совпадение, что стоит протереть слипающиеся глаза - и все встанет на свои места.
Не встанет.
Мысли, совершенно успокоившиеся, лениво текли, размышления о будущем иногда прерывались очередной нитью, которую следовало подправить, очередным узелком, который нужно было развязать или наоборот - затянуть потуже. Предвестник, полностью погруженный в себя, медленно шел по пустынной улице.
Люди, появившиеся впереди, стали для него полной неожиданностью.
Наспех накинутые на плечи теплые вещи, потрепанные и все в заплатках, смотрелись весьма нелепо, а сама компания выглядела на удивление разношерстной. Семь мужчин, разного возраста и телосложения, и каждый сжимал в руках оружие. Один из них, здоровяк средних лет, сделал шаг по направлению к путнику. Ствол массивного дробовика опасно поблескивал в сильных руках.
- Стой. А теперь бросай на землю все, что есть у тебя ценного.
- Надо же - весь мир рушится, город вот-вот накроет величайший в истории шторм, и реки окрасятся красным, и небо станет черным от дыма и пепла... А им все равно, творят и творят свое непотребство. Люди...
- Вот блин... Псих какой-то. - Главарь осклабился и ласково погладил свой дробовик. - Придется забрать все у него силой.
- Сила на моей стороне... - Странный путник ни к кому конкретно не обращался, но каждому грабителю показалось, что он разговаривает именно с ним. Смутное беспокойство забрезжило в исковерканных душах...
- Зря ты так... Убейте его. - Громила звериным чутьем заподозрил опасность и, не решившись рисковать, нажал на курок. Для надежности. Секундой позже к грохоту дробовика присоединились нестройные звуки выстрелов из пистолетов.
Все кончено?
Путник поднял руки и разжал кулаки - серая металлическая пыль просыпалась сквозь пальцы, тут же уносимая шквальным ветром. Ни единой царапины... Главарь задрожал и выронил оружие.
- Каааааккк...
- Вы мне надоели. Горите.
Пламя, непонятно откуда возникшее, окутало семь человеческих фигур, одежда сразу обуглилась и истлела, волосы оплавились... бандиты испытывали чудовищную боль, но, неспособные пошевелиться, лишь бешено вращали глазами... Путник поморщился.
- Некрасиво... Лучше застыньте.
Огонь пропал, вместо ярких желтых язычков тела покрыла ледяная корка, тонкая и прозрачная.
- Так-то лучше... - Голубые глаза блеснули. - Упс... похоже, я перестарался. Ну что ж... этим повезло.
Он осторожно обошел группу навсегда вмурованных в замерзшую воду людей и направился дальше, не оглядываясь.
Нужно закончить одно дело...
Там, за окном - исчезающий мрак...
Найти нужный дом не составило труда. Старая дверь привычно скрипнула, впуская в темень подъезда, вместе с холодным воздухом, постороннего. Правда, некоторое количество лет назад, этот посторонний был здесь частым гостем... Вдыхая знакомые запахи, с удовлетворением отмечая то, что ничего не изменилось с тех пор, он поднялся на четырнадцатый этаж.
Тишина.
Пальцы замерли в сантиметре от кнопки, что рядом с тонкой полоской стали, которая пыталась оградить квартиру и ее хозяина от внешнего мира. Позвонить? Нет, пожалуй, не стоит. Прозревший закрыл глаза и, вздохнув, прошел сквозь стену.
Он пришел.
Мужчина неподвижно сидел около закрытого окна, уставившись в непогоду, свирепствующую на улице. На незваного гостя он не обратил внимания, будто того и не было... Вот только это мнимое безразличие не могло никого обмануть.
Два человека слишком хорошо знали друг друга.
Несколько минут в комнате царило молчание, так бывает, когда кто-то решил, что нужно начать тяжелый разговор, а кто-то колеблется, не зная, что сказать. Наконец, хозяин не выдержал и тряхнул головой, волосы соломенного цвета пришли в движение.
- Я знал, что ты придешь... Рано или поздно... Я ждал.
- Хм... Предатели бывают весьма терпеливы. Иногда.
- Ты так и не простил меня?
- Нет. А должен был?
- Но...
- Но? Ты предал меня дважды. Мы были друзьями... Ты растоптал это. Мало? Мало. Потом ты растоптал и память. Не твой друг, да? Ты сказал, что я не был твоим другом, да? Уже после, помнишь? Нет? А я не забыл. И не простил.
- Даже так... Я виноват... Наверное... Но... Что теперь? Зачем ты пришел?
- Ну, уж явно не за тем, чтобы всплакнуть, вспоминая былые деньки за чаркой чая.
- А... вижу... ты изменился.
- Конечно, что ж мне еще оставалось?
- Прости...
- Поздно.
Мужчина с соломенными волосами, довольно длинными, что служило поводом для множества добродушных шуток, и разноцветными глазами, похожими на россыпь драгоценных камней, сидел у окна и смотрел на метель. Когда-то они сидели вдвоем, считая угасшие звезды...
Прошло.
- Прощай... - Пальцы Прозревшего едва коснулись жилки на шее своего бывшего друга. - Больно не будет...
Спустя пару секунд он вышел так же, как вошел.
На лестничной площадке по-прежнему было очень тихо. Он проник в суть этого строения, пробежался по стенам, заглянул во все квартиры... Внутреннее око задержалось, встретив кое-что любопытное. Прозревший тотчас открыл глаза и оскалился. В глубине зрачков плескалась старая эмоция, щедро подпитываемая воображением.
Ненависть.
Придется задержаться на несколько минут... Нужная дверь нашлась быстро, не мудрствуя лукаво, он повторил трюк и второй раз прошел сквозь стену. Мелькнула запоздалая мысль, что, наверное, лучше было бы сделаться невидимым... Впрочем, ни к чему такие ухищрения - в первой комнате вперемешку валялись пьяные юноши и девушки. Громко храпевшие юноши и девушки.
Противно.
Здесь нечего делать. Можно, конечно, оборвать нити... Не имеет смысла. Один-два часа не играют роли. А вот дальше... Он приоткрыл дверь в спальню, свет из зала скользнул внутрь, порождая игру теней. На широкой кровати лежали, обнявшись, две человеческие фигуры. Он приблизился, всмотрелся в лица.
Так и есть.
Нежные пальцы, тонкие черты, длинные темные волосы... В двойном экземпляре... Модно, да? Прозревший скривился, кулаки с силой сжимались и разжимались. Покончить с этими? Очень хочется, очень... Но толку?
Не поймут.
Ладно, недолго осталось... Он отвернулся и, на мгновение закрыв глаза, перенесся за пределы этой квартиры, этого дома, этого города.
Подальше отсюда.
Что остается? Одна пустота...
Голова раскалывалась, в ушах отзывался грохот тысяч тамтамов, перед внутренним взором расплывались огромные спирали. Судорожно сжатые зубы, жгучая боль, пронзающая нервы, полное отсутствие мыслей... Просто шагать сквозь рушащийся мир.
Твой мир.
Правая ладонь - ярость спящих вулканов, пламя истинной ненависти, идущей из самой глубины души, самая черная жажда мести, чернее вечной тьмы... Левая - высокомерное презрение, тверже самого твердого камня, старше вечности, и бесконечное отвращение, ступенька за предел и выше, туда, где нет ничего. И не было.
Никогда.
Справа - оплавившаяся земля и обуглившиеся стволы деревьев, ветер, гоняющий пепел по тлеющей равнине. Слева - музей хрустальных фигур, хрупкое царство отложенной смерти, мрачная и страшная красота совершенных форм. Он шел вперед, оставляя за собой искалеченную реальность.
И неистовствующая стихия расступалась.
Сверкали молнии, бушевала метель, падали, вызывая ужасные разрушения, редкие метеоры, тысячи лет покоившиеся базальтовые платформы пришли в движение - девять баллов, не шутка. Но там, где стоял Прозревший, было на удивление спокойно, ровная сфера радиусом в пару сотен метров отмечала границу его силы, черное и белое, слегка похоже на символ инь-янь...
Глаз бури.
Он остановился, в богом забытом месте на краю света... Остановился и смежил веки, с губ слетали слова, которых никто не слышал, чужие, заставляющие изогнуться, как от мучительной боли, даже воздух... А он говорил, говорил и говорил. Древнее заклинание, древнее всего сущего, древнее даже звуков, его составлявших.
Цикл завершения.
...Неизвестно, что послужило причиной - то ли мигрень усилилась до той степени, что невозможна полная концентрация мыслей, то ли резкая боль ударила по напряженным до предела нервам, то ли неуместное сейчас воспоминание, нелепая тень былого, на миг разорвало тщательно сплетенные нити... Не имеет значения. Важно лишь то, что Прозревший ошибся в заклинании. В одном слове, в одном звуке. Совсем чуть-чуть.
Непоправимо.
- Еще один... - Молодой мужчина в легкой рубашке и летних брюках стоял по колено в глубоком снегу и с любопытством озирался по сторонам.
- Что... Кто ты?
- Ты умрешь. - Незнакомец проигнорировал вопрос.
- Да... вместе с этим миром.
- Нет. Здесь и сейчас.
- Да кто ты такой! Откуда ты вообще взялся? - Ненависть и злоба в душе Прозревшего разгорались все сильней.
- Откуда взялся? Ты сам меня позвал.
- Я? Не может... тогда ты... нет... нет, не может быть. - Губы скривились в злой усмешке. - Слишком близко... Я не могу проиграть!
Вскинутая вверх рука, волна истинного огня прошлась по земле, сметая то, что еще оставалось, казалось, ничто не способно ее остановить...
- Первая ступень ирреальности. Проникновение. - Голос незнакомца изменился, словно кто-то использовал его как рупор... И пламя прошло мимо, не причинив странному человеку никакого вреда.
Ах, так?
Лицо Прозревшего приобрело звериные черты, правая рука, замершая над головой квинтэссенция силы, разжалась, выпуская на волю то, что следовало выпускать лишь в самом крайнем случае...
Абсолютный холод.
Сам воздух застыл и прекратил свое движение, неистовое пламя, текущее по жилам Прозревшего, испуганно сжалось и стало понемногу угасать, ледяные статуи осыпались вниз мириадами осколков, даже кожа потихоньку индевела и приобретала зловещий металлический оттенок.
Хватит.
Ему потребовалось приложить немало усилий, чтобы загнать холод обратно, и, когда все необходимые манипуляции были произведены, а белесый туман развеялся, то вновь можно было увидеть незнакомца.
Совершенно невредимого.
- А ты силен. - Прозрачные глаза таинственного гостя серьезно смотрели на того, кто только что устроил светопреставление.
- Мне не нужны твои комплименты... - Прозревший почти что рычал, синие зрачки полыхали красным. - Я тебя... уничтожу!
На этот раз содрогнулось само пространство, над их головами возник неистовый вихрь молний, кисти рук окутало пламя и лед соответственно, земля задрожала, заходила ходуном и разверзлась, высвобождая огромные каменные пики, больше походившие на зубы чудовищного зверя.
- Тебе... конец! - Он простер вперед ладони, с которых тотчас сорвались, как голодные псы, две могущественных стихии, молнии, ослепительно сияя, устремились вниз, каменные пики, вдруг превратились в гибких и ловких, но в то же время твердых, как алмаз, змей. И все это, слившись воедино, обрушились на одного единственного человека...