Январь 19. Бельгия

Его трясло, подбрасывало, швыряло из стороны в сторону. Что бы устоять на ногах он ухватился за петлю свисающего брезентового ремня. Внутри всё обрывалось, и поднималось тошнотворной волной. Уже ощущались симптомы приступа морской болезни. Сквозь, открытые, оружейные порты врывался холодный ветер с запахом пороховой гари. С горьким привкусом полыни. Внезапно ещё один сильный толчок и бронеход остановился. Затих гул и грохот механизмов. Только урчал мотор. Снаружи по броне забарабанил толи дождь, толи град.

-Готовься. Целься. Пли. Пли. Пачками. Пли!!!

Голос хорунжего звучал как иерихонская труба.

Он припал к амбразуре. Перепаханная, изрытая снарядами, выжиная, почва. Лунный пейзаж. Словно из-под земли вырастают серо-зелённые силуэты с длинноствольными, пристёгнутыми кобурами-прикладами, и длинными прямоугольными обоймами, маузерами и керосиновыми лампами в руках. Сомнение не было:

-Большевики!

Бойцы срезали их короткими очередями из своих ружей-пулемётов. Не давая им хорошенько прицелиться и метнуть зажигательный снаряд.

-Поменять магазины. Примкнуть штыки. На вылазку с богом. Марш!!!

Боковые люки с лязгом распахнулись. Он сгруппировался и сиганул в овальный проём.

В куртках, брюках, обмотках, цвета хаки. В аглицких жёлтых ботинках. В стальных котелках покрытых маскировочной сеткой. С зелёными стёклами очков-консервов. В пепельно-серых шейных платках, закрывающих пол-лица. В кожаных перчатках с прорезями для пальцев. С чехлами для газовых масок на груди. Увешенные рожками запасных магазинов, бутылочками ручным бомб. Ударники походили на демонов войны с марсового поля. В таком виде, появляясь на свет божий из чрева бронированного чудища. Стреляя на бегу, перепрыгивая через дымящиеся воронки, и ёщё не остывшие трупы штурмовиков. Они ворвались в траншею. В ход пошли штык - ножи и приклады. Бей - коли. В блиндажи и подземные укрытия полетели гранаты. В айн минут всё было кончено. Опорный пункт пал. В небо взметнулся сигнальный патрон Вери, описал широкую дугу и с шипением упал вниз.

Банзай!!!

Появились густые цепи низкорослых, жёлтолицых солдат. В песочной униформе с неизменными арисаками на перевес. Они перебирались через окоп, елозя ногами, цокая языками, гортанно выкрикивая: Тай Гю, Тай Гю.

-Хунхузы. Мать их...

Хорунжий не выдержал, сплюнул. И стал насвистывать "На сопках Манчжурии".

Бойцы заухмылялись, точно масленичные коты. Припоминая, как стояли во фрунт у клёпаной брони "Челдона". Сам хорунжий, выстроив команду и экипаж, вытянулся в струнку. Пожирая глазами начальство. Генерал Хакамада, командир ниппонской дивизии, прибыл с инспекцией в приданную ему бронеударную дружину.

Поджарый, моложеватый азиат, средних лет. Помахивая бамбуковой тростью, ходко перемещался среди рядов новеньких, выкрашенных в шаровой цвет, танков. Молодцеватых шпалер ударников. Позади почтительно следовала штабная свита. И их высокоблагородие полковник Зелес Акакий Акакиевич, глава дружины.

Неожиданно генерал приостановился перед челдонцами. Пристальный взгляд раскосых глаз из-под козырька фуражки, через монокль. Указующий жест, в белой перчатке, рукоятью слоновой кости. На казачью шашку, на боку хорунжие. Полу - оборот к господам ахвицерам. За тарабанил что-то: Rusky samurai... Промелькнула улыбка на обычно невозмутимом лице Акакия Акакиевича.

-Рад стараться, ваше превосходительство! - гаркнул польщённый хорунжий.

Затарахтела мотоциклетка. Явился посыльный. Карп Брызгунов, богомаз из Подмосковья. Весь отряд гадал, когда этот самокатчик свернёт себе шею. Объезжая рытвины и колдобины. Подкатил ближе.

-Здоровы, братцы. Господин хорунжий, приказ по второму отряду. Оттягиваться к первой линии. Туда подойдёт снабжение.

К седлу железного коня приторочены две стальные каски. Германского образца. Одна с парой молний, другая со свастикой с боку.

-А это на кой?

-Сменяю у союзников на пару пузырьков шотландки к чаю. Бай, тигры.

Затарахтел дальше.

-Крёстный яти его гать...

Именно что крёстный. Экипаж "Пардуса", "Иду на Вы" надпись на борту, подрядил его сделать эмблему в носовой части. Брызгун намалевал оскалиною морду тигра на фоне пальмовой ветви. Хорунжий, помня родную Даурию, решил, что грех не воспользоваться данным трафаретом. И пошло, поехало. Правда, адамова голова - скрещенные кости "Ударника" и "Смерть германофилам" пыталась соперничать с новой раскраской. Но тут понаехали репортёры местных газет вместе с сэром Артуром Конан Дойлом.

В утренних выпусках: Фотоснимки. Аршинные заголовки: "The tigers of peace"...

Уже православный капеллан о. Онуфрий, Андреевский крест "Сим победишь", прилепил зверюгу с веткой на свой бронеход. А полковника всё офицерское собрание упрашивало назвать командирскую машину: "Белый тигр".

Август 18. Олонецкий фронт.

Перед посадкой в шлюпки росармейцы столпились на палубе десантной баржи. Комиссар кричит, надсаживая голос:

-Вперёд, товарищи!

-Славные бойцы июльской революции!

-Чудо-богатыри РОА!

-Защитим Свято - Петроград!

-Да здравствует, правительство земского согласия!

-Да здравствует, Учредительное собрание!

-Да здравствуют, народные вожди Деникин, Колчак, Муравьёв!

-Смерть германобольшевизму!

(Институт комиссаров был упразднён в сентябре того же года, восстановлены полковые священники.)

Серые облачка от разрывов шрапнели. Скрип уключин. Всплески. Водяные столбы. Работает бомбомёт. Канонерки Онежской флотилии изрыгают трёхдюймовый, ответный, огонь. Снаряды свистят над головами. Сторожевые катера подходят к берегу на минимальное расстояние. Трёхлинейные башенки зашлись в пулемётном лае. Заливая свинцом позиции шюцкора.

Под ногами хлюпает, скрипит песок.

-В атаку! Ура!

-А-А-А...

Затем выливали студёную воду из сапог, меняли портянки. Пили трофейный шнапс. И рассматривали оранжевое полотнище с голубой свастикой по средине.

Ноябрь 18. Доклэндс.

Русские идут. Ать - Два, левой... По лондонщине русские идут. В суконных богатырках с трёхцветными, пятиконечными звёздами. В долгополых шинелях с "разговорами". В шароварах с иголочки. В яловых сапогах. Интенданты постарались.

Печатая шаг по мостовой. Пугая мирных обывателей, которые по началу принимают, островерхие богатырки за шапки кайзеровских солдат. А запевалы уже выводят:

Вставай страна, огромная,

Вставай на смертный бой

С германской силой тёмною,

С тевтонскою ордой.

И сотни глоток подхватывают новомодное сочинение господина Боде.

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна,

Идёт война народная,

Священная война.

Путь лежит в тренировочный лагерь "Сибирь". Там, так понравившуюся, амуницию придётся сдать на склад. До парада в Берлине.

Январь 19. Новилль.

"Болгария, Турция подписали перемирие. Союзные войска вступили в Румынию. Заняли Белград. Пришёл в движение итальянский фронт. Наладом дышит двуединая монархия, беспорядки в Будапеште, Праге. А кайзер Вили, продолжает войну. Добиваясь почётного мира без аннексий и контрибуций. Всё ещё надеясь на армию. Своих солдат. Упорных в обороне, стремительных в наступление" - примерно так мыслил генерал-майор Брэдли, покачиваясь на подушках кожаного дивана. Автомобиль въехал в дымящейся Новилль. Адъютант, майор Джаггер, успел спрыгнуть с подножки. Поднял сброшенный с аэроплана вымпел:

-Сэр, сюда идут гунны.

-My God, накликал - Брэдли привстал.

-Что это за часть, Japanese?

- Russian, sir.

- Russian?

-Tigers, sir!

"О былом "паровом катке" остались только ностальгические воспоминания. Русские сражаются со своими бывшими поданными: гайдамаками, мадьярами, младотурками, латышскими стрелками, польскими легионерами, чухонскими формированиями. Тем не менее. Шаг за шагом, не укротимо приближаясь к своим старым позициям. Отток германских дивизий с востока на запад прекратился".

Челдонцы принимали пищу. Говоря по новому - ланчевали. После овсянки на завтрак, американские жестянки с пареной свининой и бобами, казались манной небесной. Бой, за бельгийский городишко, был тяжкий. Наступать пришлось в зелёном тумане иприта. Ударники прятались за ромбовидными тушами Маков, использовали их в качестве передвижных баррикад, метясь из ружей - пулемётов в окна двухэтажных строений. Вот этот полуразрушенный дом никак не удавалось взять. Пока "Челдон" не наехал на угол. Стал ломать стены. В результате одна из гусениц сошла с направляющих. Двое нижних чинов убито, хорунжие и пятерых отправили в лазарет. Печальное известие пришло из четвёртого отряда: "Садко" сгорел вместе с экипажем - прямое попадание. Полегла и пулемётная команда, прапорщика Васильева, никто не уцелел под огнём.

Зафыркало штабное авто.

-Встать. Смирно. Вольнопёр такой то. Временно старший по команде. Сэр генерал.

- Вольноопределяющийся?! - адъютант перевёл это как: Soldier of Fortune...

-Генерал присваивает, вам, звание капрала. Ваша задача отбить вражескую контратаку. Продержаться некоторое время. Помощь в пути. Good luck, ребята!

Походный кабриолет покатил дальше, только сизый дым из выхлопной трубы.

-Царица небесная, опять в дело - Новоиспеченный капрал слегка опешил. Торопливо перекрестился, поправил амуницию:

- Так, бронеходчикам снять пулемёты с лохани. Прикроете нас с тыла. Остальные вон в тот каменный дом. Ну, бегом!

Внизу, на первом этаже, за чудом уцелевшей витриной располагалась москательная лавка. Здесь, на втором полу - заложенные, мешками с песком, окна по всему периметру здания. Хорошо просматривается улица. Мимо никто не проскочит.

-Без моей команды не стрелять. - "Нас всего лишь божья дюжина. Немцы всегда создают кратковременный перевес на участке прорыва. Скорее всего, мы и есть на острие прорыва. Надолго ли нас хватит".

-Вашбродь? - Справа зашевелился георгиевский кавалер Белоусов. Ноздри его орлиного носа раздувались, усы щетинились в предвкушение боя.

-Подожди Юрич, пусть подойдут поближе. - Ощущение бодрости внезапно вернулась к нему, словно после хорошего стакана шустовского коньяка.

Они надвигаются стальной лавиной. С гранатами-колотушками наготове, артиллерийскими люгерами, скорострелками МП-18. Stosstruppen во всей красе. Но не устоять им против промежуточного патрона автомата системы Фёдорова.

-Товарищ капрал??? - Слева не выдержал недоучившийся реалист Петров. На юношеском лице отражался испуг и восторг одновременно.

-Тихо! Ещё немного. - Он выбрал офицера в пикеле. Взял чуть пониже шишака. Затаил дыхание. И плавно сдвинул курок.