...Теперь мы снова вернемся к цесаревичу Николаю. Не побоюсь этого сказать -но в его лице мы видим наиболее подготовленного к роли государя всероссийского наследника престола за два века Петербургского периода отечественной истории.
В 1877 году, когда Николаю Александровичу было девять лет и он перешел из женских рук в мужские, его главным воспитателем стал пятидесятидвухлетний генерал от
инфантерии Григорий Григорьевич Данилович, директор 2-й Санкт-Петербургской военной гимназии, составивший, а затем и осуществивший программу обучения цесаревича. Однако действительным наставником и воспитателем Николая был учитель английского языка Хетс - очень одаренный и очень обаятельный человек, преподававший еще и в Царскосельском лицее. Ему Николай был обязан великолепным знанием английского языка и любовью к спорту "Карла Осиповича", как обычно называли мистера Хетса, можно было считать и воспитателем, и нянькой, ибо он глубоко был предан всей семье, приютившей его, и искренне любил своего воспитанника. Он был чистейшим идеалистом, прекрасно рисовал и занимался многими видами спорта. Особенно любил он конный спорт и сумел передать любовь к нему Николаю, тем более что цесаревич с удовольствием служил в лейб-гвардии гусарском полку.
А летом 1876 года, когда шел Николаю Александровичу девятый год, его впервые обрядили в мундир, повесили на пояс маленькую саблю, его царственный дед взял его с собою на смотр и поставил в ряды первой роты лейб-гвардии Павловского полка, хотя формально военная служба началась для цесаревича годом раньше: по примеру старых времен, он был семилетним ребенком записан в лейб-гвардии Эриванский полк и через год получил там же первый офицерский чин прапорщика. Двенадцати лет он стал поручиком, но это все еще были не более чем детские потехи, а серьезная, настоящая военная служба началась после принятия им присяги в день своего
шестнадцатилетия. Он проходил усложненный курс гимназии, где, помимо всех обычных
премудростей, изучал не два живых языка, как в гимназии, а четыре:
английский, немецкий, французский и датский. Последний был родным языком
его матери, и он знал, что рано или поздно окажется у своих
родственников в Копенгагене, сможет изъясняться и по-датски. Языки
давались Николаю Александровичу легко, и он с удовольствием занимался ими. Особенно же как уже говорилось выше, любил он английский язык и владел им настолько безукоризненно, что столь же безупречные русские знатоки английского языка находили, что Николай и думает по-английски, а потом переводит свои мысли на русский язык.
Когда Николаю Александровичу исполнилось шестнадцать лет, в Большой церкви
Зимнего дворца он принял присягу по случаю вступления в действительную
военную службу. Он все еще, как и четыре года назад, был поручиком, но
парадокс заключался в том, что по традиции цесаревич был атаманом всех
казачьих войск, а во главе каждого из них непременно стоял генерал, и
таким образом все они, хотя и номинально, подчинялись шестнадцатилетнему
поручику. Из-за своего атаманства Николай принимал присягу под знаменем
лейб-гвардии Атаманского полка, в котором служили представители всех
одиннадцати существовавших тогда казачьих войск - от Кубанского до
Уссурийского.
Неофициально считалось, что в день принятия присяги для присягающего
наступало совершеннолетие, и, таким образом, цесаревич ощущал себя
взрослым человеком.
В семнадцать лет он закончил среднее образование и перешел к изучению
серии дисциплин, предусмотренных программами академии Генерального штаба
и двух факультетов университета - юридического и экономического. Высшее
образование заняло у цесаревича еще пять лет. Руководителем всего
учебного процесса был Победоносцев, читавший к тому же курсы
законоведения, государственного, гражданского и уголовного права.
Протоиерей И. Л. Янышев читал цикл лекций по истории религии, богословию
и каноническому праву. Член-корреспондент Академии наук
Замысловский, видный специалист по истории России и истории
международных отношений, читал курс политической истории. Академик Николай Христофорович Бунте, министр финансов, будущий глава Совета Министров, преподавал политэкономию и статистику.
Академик Бекетов, создатель физической химии как самостоятельной
науки, преподавал химию. Николай продолжал совершенствоваться в языках,
сделав особые успехи в английском.
Вторую половину всего обучения занимали военные науки. Курс стратегии и
военной истории читал главный редактор "Энциклопедии военных и морских
наук", начальник Академии Генерального штаба, член-корреспондент
Академии наук, генерал от инфантерии Г. А. Леер. Фортификацию вел
инженер-генерал Цезарь Кюи, автор четырнадцати опер и почти двухсот пятидесяти романсов. Среди преподавателей военных наук были выдающиеся генералы - Драгомиров, Обручев, Пузыревский, Гудима-Левкович, Демьяненко и другие. Для изучения пехотной службы цесаревич провел два лагерных сбора в Преображенском полку, где командиром был его дядя - Великий князь Сергей Александрович. Первый год Николай исполнял обязанности взводного, а на второй год - ротного командира. Следующие два летних лагерных сбора провел он в лейб-гвардии Гусарском полку,
приобщаясь к кавалерийской службе так же, как и перед тем - сначала
младшим офицером, а потом командиром эскадрона.
Девятнадцати лет получил он чин штабс-капитана, и накануне несчастья уже обсуждался вопрос о присвоении ему чина капитана. Александр III не любил балов и празднеств, ограничив их до возможного предела, практически не принимая по делам двора
никого, кроме министра Воронцова-Данилова, да и то крайне редко.
И потому и цесаревич воспитан был в том же духе, что и государь Александр: он не
выносил излишеств ни в одежде, ни в еде, старался во многом подражать
отцу, со временем полюбив то же, что любил и Александр: охоту в царских
заповедниках - Ловиче, Спале, Беловежской Пуще, рыбалку в Финских шхерах,
долгие прогулки в полях и лесах, физический труд и стремление к здоровой
и чистой жизни. Николай Александрович много занимался, любил верховую езду, гимнастику, катание на лодках, ходил на охоту, не
чурался физической работы - убирал снег, колол и пилил дрова, сам чистил
коня и потому был крепок, вынослив и силен.
Проходя службу в Преображенском полку, цесаревич Николай был
совершенно непричастен к порочным наклонностям офицеров-содомитов, а служа в Лейб-гусарском, не позволял себе пьянства, хотя ханжой не был и иногда в офицерском собрании пропускал две-три рюмки водки или бокал-другой шампанского.
Здесь же выявилась и одна из симпатичных черт его характера - стремление
помочь своим товарищам-однополчанам, если они женились на скомпрометированных дамах. По законам офицерской чести эти офицеры должны были оставлять
Преображенский полк, и цесаревич всячески помогал им в их дальнейшей
карьере - армейской, гражданской, а иногда даже духовной.
Военная подготовка цесаревича не ограничилась знакомством с пехотной,
кавалерийской и артиллерийской службой. Будучи атаманом всех казачьих
войск, он знал и казачью службу, а кроме того, был приобщен и к службе
на флоте.
И вообще, следует признать, что цесаревич, с учетом его возраста, был
подготовлен к военной и государственной деятельности гораздо лучше, чем кто-либо
другой.. И еще об одном его качестве скажем - вера в Бога, - вера такая простая и глубокая у него, очень многое объясняет в его жизни. Это по сути дела своеобразный ключ к пониманию его душевных состояний и поступков... Бог олицетворял для цесаревича Николая Высшую Правду, знание которой только и делает жизнь истинной, в
чем он уверился еще в юности... Вера наполняла жизнь царя глубоким
содержанием, помогала переживать многочисленные невзгоды, а все
житейское часто приобретало для него характер малозначительных эпизодов,
не задевавших глубоко душу. Вера освобождала от внешнего гнета, от
рабства земных обстоятельств. По словам хорошо знавших его людей цесаревич принадлежал к числу тех счастливых натур, которые веруют, не мудрствуя и не увлекаясь, без экзальтации, как и без сомнения -своего рода православный романтик.
. Религия давала ему то, что он более всего искал - успокоение. И он дорожил этим и пользовался религией, как чудодейственным бальзамом, который подкрепляет душу в трудные минуты и всегда будит в ней светлые надежды. Подытожим -судьба готовила для России мудрого, доброго, спокойного и рассудительного государя - первого хорошего человека на троне за столетия. И остается лишь гадать -какие великие воистину успехи и победы ждали бы Россию при императоре Николае II?
Hо можно сказать твердо - то были бы победы не отягощенные бессмысленной кровью вероломной японской войны, и насилием над маленькими беззащитными островами. Успехи честной христианской политики а не хитрой купеческой воистину торговли с другими державами за мелкие выгоды и циничных альянсов- какими отмечен его брат и его лесбиянствующая француженка. Успехи добросердечия во внутренней жизни а не зловещего всевластия жандармов и ОСВАГа... не черные крылья кровавого демона на троне, а белые крылья ангела
Hо Господь судил иначе... Быть может - оттого что мы, русские, были недостойны такого правителя?
Георгий Федотов "Hесостоявшийся великий монарх" В сб. "Вехи" 1928 г. Лондон