Касаткин Олег Николаевич : другие произведения.

Среди сыпучих песков и отрубленных голов 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   В. Н. Гартевельд. Среди сыпучих песков и отрубленных голов.
   СПб, 1907г.
  
   В. Г. КОРОЛЕНКО
   в знак почитания и признательности посвящает свой скромный труд автор.
  
  
   Вместо предисловия
  
   Зловеще молчаливо тянутся бесконечные желтые пустыни Туркестана!
   Возьми песок в руки и гляди...
   Он красноват...
   Текинцы говорят: "От крови!"
   Все может быть...
   Ведь вся история Туркестана, от древних времен, написана кровью...
   А народные песни, легенды и сказки о подвигах ее "героев" -- Тамерлана, Чингисхана, Камбиза и других, только и говорят о крови и об отрубленных головах...
   Главный палач востока -- Железный Хромец Тамерлан, сложивший башню из семидесяти тысяч отрубленных голов.
   И текинцы правы:
   Земля покраснела...
   Да, это край сыпучих песков и отрубленных голов...
   Счастливы мы, дети двадцатого века!
   Но еще счастливее будут наши потомки!
   Кровь проливать не будут!
   Земле за них краснеть не придется...
  
  
   I. От Москвы до Асхабада
  
   Если правда то, что "все дороги ведут в Рим", то невольно позавидуешь "вечному городу".
   Такое чувство зависти должно быть особенно интенсивно у обитателей Закаспийского края, ибо к ним ведут лишь два пути, при чем оба представляют собой много неудобств и мытарств.
   Первый путь из Москвы -- это путь через Самару - Оренбург - Ташкент. Я говорю "первый" потому, что, несмотря на шестисуточное пребывание в вагоне, он самый популярный.
   Второй, но, тем не менее, более остроумный способ проехать и попасть в Закаспийский край, это ехать через Баку на Красноводск (морем) и затем дальше по Среднеазиатской железной дороге -- куда глаза глядят.
   Этот второй путь представляет собой больше разнообразия и, следовательно, не так утомителен и занимает меньше времени, чем первый.
   Я отправился из Москвы (по второму способу) прямо в Асхабад.
   Прибыв рано утром в Баку, мне пришлось целый день ждать парохода, отходившего в Красноводск через Каспийское море лишь в 8 часов вечера.
   Из Москвы я выехал в лютый мороз зимнего дня, а в Баку очутился при великолепной, чисто весенней погоде. В садике около вокзала даже кое-какие растения были в цвету.
   Мне к раньше приходилось бывать в Баку, так что все его достопримечательности, как "Черный город", Эй-Бибат, г-н Тагиев и проч., я уже видел.
  
   И потому, выпив на вокзале кофе (который, по неисследованным наукой причинам, отдавал немного нефтью), я поехал прямо на пристань, где, в ожидании прибытия парохода, сдал на хранение свои вещи.
   (Позволю себе мимоходом заметить, что открытие секрета тех элементов, из которых буфетчик на вокзалах российских железных дорог приготовляет кофе, дало бы иcследователю-химику всемирную славу и открыло бы, наверное, новое, если не питательное, то во всяком случае неизвестное до сих пор вещество).
   Располагая свободным временем, я пошел немного побродить по улицам Баку.
   0x01 graphic
   Погода, как я сказал, была чудесная, теплая. Солнце, небо и даже сами бакинцы и бакинки -- в изобилии снующие по улицам -- сияли. Солнце и небо сияли, конечно, per amore, но бакинцы -- едва ли спроста. Вероятно, какие-нибудь нефтяные или другие "бумаги" поднялись, ибо других причин для сияния у бакинцев быть не может.
   0x01 graphic
   Странный город Баку! Сколько раз я там ни был, но впечатление всегда получалось одинаковое: будто город существует временно и люди в нем, как будто, временно пришлые, стремящиеся сорвать более или менее солидный куш и удрать... Да оно, пожалуй, так и есть! Город грязный, нечистоплотный, несмотря на кажущуюся роскошь и красивость некоторых улиц и зданий. Он напоминает известного рода "дам", скрывающих под роскошным платьем от Ворта грязные лохмотья белья. Рядом с безумным швырянием (для чего в Баку существует несколько кафешантанов) легко нажитых денег, рабочие в "Черном городе" и других нефтяных промыслах влачат жалкое и, порой, голодное существование. Но таков удел всех городов с большой промышленной жизнью. Колоссальные нефтяные богатства бакинского района, конечно, и создают те суровые местные законы жизни, в силу которых физиономии у иных сияют, а у других тускнеют
   0x01 graphic
   В пять часов вечера, наконец, пришел давно жданный мною пароход, и я немедля перебрался на него со своим скарбом и занял довольно сносную каюту I класса.
   0x01 graphic
   Пароходство на Каспийском море забрало в свои руки Общество "Кавказ и Меркурий", которое и является в этом отношении царем и богом.
   Существует здесь, правда, еще и другое общество -- "Восточное"; но у последнего почти вся деятельность сосредоточивается на грузовом движении и, в силу этого, пассажирские рейсы монополизируются всецело первым обществом. Таким образом, публика, волей-неволей, попадает в цепкие лапы "Кавказа и Меркурия", для которого пассажиры являются лишь живым грузом и с которым оно очень мало церемонится. За минимальные удобства, общество взимает максимальный, даже чудовищный, тариф. И у меня невольно возбудилось воспоминание о днях детства, когда я захлебывался от восторга, читая повести Майн-Рида и Купера о подвигах морских разбойников и пиратов. Так что о-во "Кавказ и Меркурий" является, в некотором роде, осколком исчезнувшей средневековой романтики...
   Название парохода, на котором я собирался переплыть Каспийское море, также отдавало поэзией. Имя его было -- "Дуэль". Причина такого названия не лишена курьеза.
   Жил-был в Баку некий нефтепромышленник Доуелъ (Dowel), кажется, англичанин. Когда в один прекрасный день мистер Доуель прогорел, о-во "Кавказ и Меркурий" купило у него грузовой пароход и, переделав его в пассажирский, назвало "Дуэлью", должно быть желая почтить этим память прежнего владельца.
   У общества имеются очень приличные пароходы ("Скобелев", "Куропаткин" и др.), но я-то попал на "Дуэль", самый плохой из всех. Тем не менее, общество взимает за перевоз пассажира I класса из Баку до Красноводска, без продовольствия -- 15 целковых! Это за 14-ти часовой переезд! Между тем, тот же "Кавказ и Меркурий" на Волге или Черном море за точно такую же сумму таскает вас трое суток, да еще на пароходах с современным комфортом.
   Пароход же "Дуэль" представлял собой последнее слово техники... 17-го столетия!
   Когда, позднее, в Коканде, я встретился с моим старым знакомым А. А. Спиро (ныне инспектор о-ва "Кавказ и Меркурий" в Средней Азии), то, конечно, высказал ему все то, о чем делюсь теперь с вами. На это он, улыбаясь, ответил, что у общества на Каспии монополия... Перед таким аргументом всякие претензии немеют...
   0x01 graphic
   В восемь часов вечера "Дуэль" снялась с якоря и вышла в море. С палубы парохода невольно залюбуешься видом на Баку. Масса огней создает почти феерическую картину и точно подтверждает сходство Баку с ночной красавицей, больше заботящейся о нарядах, чем о чистоплотности. Скоро город скрылся из виду, и я сошел в столовую дабы поужинать, заранее решив, что в этой стране икры и рыбы изведаю всласть того и другого. Но увы...
   Ни рыбы, ни икры на пароходе не оказалось...
  
   Объяснили мне это очень просто тем, что фирма Лианозова, арендующая все рыболовные промыслы на Каспийском море, уже за месяц вперед продает и всю икру и весь улов рыбы в Москву, Петербург, а преимущественно за границу.
   Злобствуя на почтенных гг. Лианозовых, я ел на Каспийском море "венский шницель", в то время когда какой-нибудь венец уничтожал ту порцию икры, на которую я возлагал свои упования. И с душой, полной обманутых надежд, я пошел спать в свою каюту, где и проснулся утром, услыша в коридоре разговор о том, что Красноводск уже на виду.
   И, действительно, одевшись и выйдя на палубу, я в блеске утреннего солнца увидел на расстоянии 6--8 верст от парохода восточный берег Каспийского моря, и на нем маленький, уездный городок Закаспийской области -- Красноводск. Пароход уже шел по Красноводскому заливу, защищенному самой природой от морской волны. По обеим сторонам залива тянулись отмели с расположенными на них рыбачьими поселками, а кругом, по воде и по воздуху, реяли в неимоверном количестве какие-то черные птицы. Я сначала принял их за черных чаек, но оказалось, что это род морских уток, по-местному "качкалдак".
   0x01 graphic
   Между тем, пароход подходил к пристани. Виднелось здание вокзала Среднеазиатской ж. д., с его голубой крышей, и, через несколько минут, я сошел с трапа парохода на пристань.
   Матрос вынес мои вещи вслед за мною и, поставив их на пристань, ушел. Вдруг, какой-то человек, невероятно грязный и оборванный, восточного типа, подскочил и, молча схватив мои чемоданы, убежал неведомо куда. Сначала я хотел броситься за ним в погоню, но, видя, что другие пассажиры к аналогичным инцидентам относятся совершенно хладнокровно, решил, что, по всей вероятности, на вокзале я найду и похитителя и похищенное, и по примеру других пассажиров отправился туда пешком, благо пристань и вокзал стоят рядом.
   Но здесь меня поразило явление, которое я, объехавший всю Россию, Сибирь, Кавказ и Финляндию, никогда еще не наблюдал.
   У выхода с пристани стоял полицейский чиновник с несколькими городовыми и спрашивал у всех прибывших паспорта, точно пароход пришел из-за границы. По странной случайности или, может быть, прочтя в моих глазах полную благонамеренность, блюститель порядка пропустить меня без требования казенного ярлыка. На мой вопрос о причинах такого удивительного распоряжения, он ответил: "Начальство так велело".
   А "начальство", встреченное мною на вокзале, сказало, что проверка паспортов на пристани производится на том основании, что "с Кавказа часто сюда переселяются беглые и высокий сброд, да и иностранцы могут незаконно проникнуть в Закаспийскую область, пребывание в которой им не разрешено". Почему беглые, сброд и иностранцы здесь уравнены в правах -- он мне не объяснил...
   0x01 graphic
   Но, однако, похитителя моих вещей на вокзале не оказалось, и я мысленно решил, что он или "беглый сброд", или иностранец! И только через полчаса увидел я его, уныло сидящего на моих чемоданах, около перрона. Когда я его спросил, почему же он без моего разрешения потащил вещи на вокзал, быть может, я хотел остаться в Красноводске, он с сильным кавказским акцентом ответил мне:
   -- Что ты, душа мой! Чего тибэ тут делать? Поишай с Богом!
   Признавая вполне правильность его взгляда и взяв от него свои вещи, я вошел в зал буфета, где около общего стола сидело несколько приезжих, а также кое-кто из железнодорожных служащих.
   Пили утренний чай и кофе, и разговор вертелся, конечно, около чумы, недавно вспыхнувшей близ Мерва. По правде сказать, прочитавши в газетах, перед своим отъездом из Москвы, о появившейся в мервском районе эпидемии легочной чумы, я сначала призадумался, ехать или не ехать мне в Закаспийский край. Но, в конце концов, по свойственному людям легкомыслию, -- поехал.
   И потому я с огромным интересом прислушивался к разговору за общим столом.
   Спорили и, конечно, горячились. Одни утверждали, что в Мервском уезде была настоящая чума, другие говорили, что никакой чумы не было и передавали следующую версию, очень распространенную в Закаспийском крае, о недавней чуме:
   Текинцы для отравы лисиц разбросали по степи несколько лепешек, начиненных стрихнином. Какой-то легкомысленный верблюд поел этих лепешек и, разумеется, околел; а кое-кто из бродячих туркменов, в свою очередь, полакомились верблюдом и отдали Богу душу. Вот будто и вся чума!
   Спорили и галдели долго и много, но сошлись единогласно в том, что "карантин в Мерве на днях будет снят" и что, во всяком случае, можно спокойно доехать до Асхабада.
   И, как мне потом везде рассказывали, была большая политика и маленькая чума...
   До отхода поезда оставалось еще достаточно времени и, пользуясь этим, я пошел бродить по городу.
   Красноводск -- главный город уезда, и в нем, конечно, живет уездный начальник. Город расположен у самого берега Красноводского залива -- самого лучшего для стоянки судов по всему Каспийскому побережью.
   Растительности почти никакой не имеется и город беден питьевой водой.
   0x01 graphic
   Всю резиденцию г-на уездного начальника, имеющую всего семь тысяч жителей, можно обойти в полчаса, и в течение этого времени вы интересного ровно ничего не увидите.
   0x01 graphic
   Исторического прошлого город не имеет, если не считать высадки отряда Столетова и закладки им укрепления в 1869 году.
   Имеются две православные церкви, шиитская мечеть и караван-сарай для хивинских грузов.
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   Вокруг города бродит по ночам масса шакалов, зачастую исполняющих обязанности санитаров -- убирая и поедая отбросы.
   Красноводск, несомненно, имеет большую будущность, ибо транзитная торговля уже и теперь огромна. Ведь через Красноводск идут все товары, ввозимые и вывозимые из Закаспийского края.
   Недалеко от города, на горе Куба-Даг, находится, так называемое, Гипсовое ущелье, где производится ломка замечательного по своим качествам гипса трех сортов: белого, зеленого и розового.
   0x01 graphic
   Остров Челекен отстоит верст на 50 к югу от Красноводска. Попасть туда можно только на туркменской лодке, и то в хорошую погоду, так как залив в высшей степени капризен и внезапно налетевшая буря часто причиняет серьезные аварии. На острове добывают превосходную нефть, озокерит и асфальт (кира). Развитию промышленности Челекена много препятствует трудность сообщения с островом (доставка грузов). Туркмены за провоз туда пассажира запрашивают истинно царское вознаграждение.
   0x01 graphic
   На обратном пути к вокзалу, я зашел в городской сад, где какой-то красноводский гражданин с гордостью показать мне пять чахлых деревьев и фонтан, по размерам напоминающей комнатный аквариум.
   Правда, при отсутствии в городе воды и такой "фонтан" является роскошью, и в угоду гордому красноводцу я выразил массу удивления и восхищения, причем в разговоре нашел возможным упомянуть о версальских фонтанах...
  
   Во всяком случае, мы расстались довольными друг другом, и он даже проводил меня на вокзал
   0x01 graphic
   В час дня, наконец, ушел на Асхабад поезд Среднеазиатской ж. д., и я очутился в вагоне II класса. Войдя в него, я прямо-таки остолбенел: температура стояла такая, какая бывает лишь в хорошо натопленной бане, и вдобавок еще мне досталась "верхняя полка". Пассажиры ругались без различия пола и состояния, но кондуктор заявил просто и ясно, что "во время зимнего движения по российским железным дорогам топить полагается".
   Любопытно знать, какое может быть "зимнее движение" там, где нет зимы, например, в Закаспийской области? Очевидно, циркуляр Министерства путей сообщения уравнивает в климатическом отношении Сибирь и Асхабад.
   Как бы то ни было, а пассажиры время от времени выходили на площадку вагона "отдышаться" и в результате, конечно, все по очереди схватывали основательную простуду.
   А ночью, лежа на своей "верхней полке", мне снилось, будто я умер (неизвестно, от чумы или политики), и мое бренное тело сжигают в крематории...
   Картина пути от Красноводска до Асхабада представляет собой песчаную, однообразную и мертвую пустыню.
   Даже кустарник саксаула является здесь редкостью, несмотря на свои минимальные требования от природы. Хотя еще недавно тут были чуть ли не целые леса его, но все вырубили на топливо, и сейчас (и, конечно, на долгое время), здесь воцарилась "мерзость запустения". Смело можно назвать преступлением подобную вырубку саксаула там, где песчаная степь занимает пространство в 10.000.000 десятин (вплоть до афганской границы).
   Саксаул служит почти единственным топливом по всему Туркестану. Дерево это имеет удивительно уродливую форму и напоминает собою какие-то гигантские корни.
   Оно серого цвета и растет извиваясь на песке, как змея.
   А поезд все дальше и дальше уносил меня в глубь песчанкой пустыни.
   Спускались сумерки, и в окна вагона смотрела однообразная серая равнина, без зелени и без воды. Глядя на нее, делалось как-то жутко. Чувствовалось что-то зловещее.
   И почти до самого Асхабада продолжался этот пустынный ужас.
   И в стоне ветра, свободно бушующего вокрут, чудилась мольба: "Воды! Дайте воды!"
   Вода.
   В этом слове для Туркестана все: и радость, и горе, и отчаяние, и надежда.
   Отсутствие почвенных вод и атмосферных осадков налагает почти трагический отпечаток на три четверти края.
   0x01 graphic
   И туркмены могут сказать: "Земля наша велика и обильна, но воды в ней нет".
   И если в Европейской России крестьяне стонут: "Земли, земли, дайте нам земли", то туркмены, в свою очередь, жаждут только одного -- воды...
   Для иллюстрации безводья достаточно сказать, что от Красноводска до Асхабада (520 верст) вода для всех надобностей (питья, мытья и для паровозов) развозится по линии железной дороги в огромных деревянных красного цвета баках на подвижных платформах. При этом она ужасного вкуса и желтоватого цвета.
   Работ по ирригации (искусственному орошению) от Красноводска до Асхабада почти совершенно не производится, да и почва здесь, как я уже упомянул выше, безнадежна. Но и дальше Асхабада, там, где почва не оставляет желать ничего лучшего, работы эти находятся в зачаточном состоянии, отчасти по отсутствию материальных средств, отчасти по инертности населения и свойственному мусульманам фаталистическому миросозерцанию.
   Один старый текинец рассказывал мне следующие подробности о создании Аллахом Туркестана:
   Премудрый Аллах первоначально сотворил землю и все живое на ней очень удачно и справедливо. Планомерность была полная, и земли и воды было всюду вдоволь. Все живущее имело все, что нужно. Но, заботясь преимущественно о добре, Аллах забыл о злом начале. И вскоре перед очами всемогущего предстал злой Шайтан и заявил, что у него нет постоянного местожительства, и просил Аллаха отвести ему таковое. Создатель подумал, и указал Дьяволу на недра земли, как более или менее удобное для него обиталище. К несчастью для туркмен, подземный приют Шайтана пришелся, как раз, под Туркестаном.
   В довершение всего, Шайтан не сидел у себя покойно и стал частенько выходить из отведенного ему жилища и смущать правоверных. Тогда Аллах присудил его, так сказать, к одиночному заключению на 3000 лет, и запер со всеми злыми духами в его подземном царстве, а ключи от этой гигантской темницы вручил ангелу.
   Дьявол употребляет неимоверные усилия, чтобы вырваться из этой темницы, отчего в Туркестане и происходят часто землетрясения, а от его, вызванного этими усилиями, тяжелого, огненного дыхания, высохла в Туркестане вся вода...
   Такова текинская легенда!
   Правдивые объяснения и исследования гг. ученых геологов, конечно, стоят за иные причины туркестанского безводья; но, с наивной текинской сказкой их научные работы имеют одно общее:
   Они делу не помогают!
   Пока в Туркестане не появятся люди "американской складки" с капиталами и энергией, да не начнут приводить в порядок их ирригационную систему, Шайтан еще немало посмеется, а туркмен немало поплачет.
   Размышляя обо всем этом, я заметил, что температура в вагоне-бане (если существуют вагон-салоны, вагон-ли, вагон-рестораны, то почему бы не быть вагон-баням?), становилась все более и более невыносимой, и я решил перед сном оправиться в вагон-столовую, во-первых, -- чтобы поужинать, а, главное, в надежде найти более подходящую атмосферу для человеческого организма.
   Вагон-столовая на Среднеазиатской ж. д., конечно, не имеет ничего общего с роскошным вагон-рестораном международного общества европейских поездов.
   Здесь это просто товарный вагон, выкрашенный внутри масляной краской и, вообще, переделанный в классный вагон из багажного. Вдоль стенок расположены столики, а на потолке висят две керосиновые лампы, вот и все.
   Но, и на том спасибо!
   В столовой никого не было, но когда я взялся за колокольчик, стоявшей передо мною на столике, явился человек, при взгляде на которого я невольно пожалел, что не захватил с собою револьвера.
   Это быль какой-то кавказец, гигантского роста и невероятно свирепого вида.
   Но, на деле, он оказался очень милым и услужливым, и сразу предложил мне покушать чахлом-били (кавказское блюдо, приготовляемое из курицы и зелени). Боясь оскорбить его национальное чувство и косясь на кинжал, висевший у него на поясе, я поспешно согласился на все и, немного погодя, уже отдавал дань выбору кавказского националиста.
   Обеденный столь украшали вазы с огромными, красными, "верненскими" яблоками. Яблоки эти (из города Верного) очень популярны во всем Туркестане и, действительно, весьма недурны...
   Зато, яблоки и груши местных садов, прямо-таки, ужасны. По твердости и вкусу они мало чем отличаются от сырого картофеля. (Исключение составляет один Ташкент).
   Только что я окончил свою трапезу, как услышал возглас кондуктора: "Геок-Тепе!"
   Удивительная ирония истории!
   Там, где 12 января 1881 года (еще так недавно) гремели орудия, где текинцы с возгласами "Аллах, Аллах", а русские с криками "ура" кромсали и убивали друг друга, сегодня подслеповатый кондуктор (из крестьян Костромской губ.) равнодушно провозглашает: "Геок-Тепе!"
   Я глубоко пожалел, что поезд остановился в Геок-Тепе ночью, да и то ненадолго. Но, тем не менее, я, конечно, вышел из вагона и осмотрел все, что мог.
   Знаменитая крепость, которую текинцы так героически защищали, расположена немного ниже Геок-Тепе и называлась тогда Денгил-Кала.
   Сам Геок-Тепе представляет собою большой холм. От него начинается, так называемый, Ахал-Текинский оазис, и кончается хоть на время ужасная песчаная пустыня.
   Около самой железнодорожной станции Геок-Тепе находится богато обставленный музей, в котором хранится масса исторических предметов, рисунков и документов, относящихся к штурму и взятию последнего оплота текинского народа.
   Немного странное впечатление производит снаружи само здание, так как оно построено не в русском и не в туркменском стиле, а в... греческом.
   Если многое в музее свидетельствует о выносливости русских солдат и об умелых распоряжениях Скобелева, Куропаткина и др., то и для побежденных он представляет собою храм славы. И многие из старых закаспийцев (участников взятия Геок-Тепе), которых я потом встречал в Асхабаде, рассказывали мне чудеса о храбрости текинцев, и все они с изумлением отдают дань достоинствам своих противников.
   И теперь (спустя 35 лет), в отношениях русских и текинцев всегда заметно взаимное уважение друг к другу.
   Но об этом мне придется говорить более подробно в следующей главе.
   Пока могу сказать, что Геок-Тепе для текинцев является священным, и в их сказаниях и народных песнях его эпопея занимает одно из первых мест. [...]
   Утром, в шесть часов, я был в Асхабаде.
   0x01 graphic
  
   II. Асхабад.
  
   Итак, я очутился в Асхабаде.
   Шутка сказать -- Асхабад! От персидской границы рукой подать.
   Остановился я в "Гранд-Отеле", который считается лучшей гостиницей в городе. И, по справедливости надо сказать, что эта гостиница, даже в Москве, имела бы свой "raison d'Йtre".
   Чисто, уютно и не слишком дорого. Зато питание оставляет желать многого, и обеды не всегда съедобны.
   Кроме того, мой временный приют в Асхабаде имел один недостаток, общий всем гостиницам Туркестана.
   Дело в том, что зима (приехал я на Рождестве) здесь очень мягка и напоминает хорошую осень в Европейской России. Но ночи холодные, и в гостинице печей почти не топят. Кроме того, постройки сооружаются, принимая во внимание частые землетрясения; иначе говоря, все дома строятся налегке (обязательно одноэтажные), так что холодный ночной ветер (степной или горный), благодаря щелям, свободно разгуливает по комнатам, и поэтому советую всем, едущим в Туркестан зимою, запастись парою теплых одеял.
   0x01 graphic
   В Асхабаде я прожил около двух недель (от Рождества до половины января) и за это время, конечно, более или менее основательно с ним ознакомился. Прежде всего, спешу заметить, что старая, настоящая текинская столица -- Асхабад, лежит в пятнадцати верстах от нынешнего, русского Асхабада, и представляет собою в настоящее время самый заурядный текинский аул. Город же Асхабад, центр Закаспийской области и резиденция начальника края, основан русскими в 1882 году. В нем находятся все отделы областного управления, как то: управление Среднеазиатской железной дороги, окружной суд, отделение Государственного банка, таможня, казначейство, акцизное управление и т. п. Имеется женская гимназия, мужская прогимназия, железнодорожное техническое училище, Куропаткинская школа садоводства, воскресные школы, детский приют, церковно-приходская школа и баханнское училище бабистов. Существует Закаспийское общество любителей охоты, общество врачей и музыкальное общество. Наконец, в городе имеется пять православных церквей, лютеранский молитвенный дом, две мечети и синагога.
   0x01 graphic
   Издаются газеты "Асхабад" и старейшая газета края "Закаспийское Обозрение".
   На меня Асхабад произвел сначала странное и, должен признаться, неожиданное впечатление.
   Здесь, в Средней Азии, в городе, так близко отстоящем от Персии, я уже ожидал встретить яркий и сказочный Восток.
   0x01 graphic
   Ничего или очень мало подобного представляет собой Асхабад в этом отношении. Конечно, объясняется это тем, что город, в сущности, является лишь огромным русским поселком.
   Только богатая растительность и караваны верблюдов, встречающиеся на улицах, да текинцы верхом на осликах или лошадях, заставляют вас помнить, что вы находитесь не в Рязани или Калуге. А грандиозные горные вершины, окружающие Асхабад, то утопающие в тумане, то сверкающие в лучах солнца, дают вам возможность забыть о благословенных русских губернских городах. Но воспоминание о Рязани и Калуге окончательно исчезло, когда в первый день Рождества я вышел погулять на залитые солнцем улицы, в летнем пальто...
   Но при этом должен сказать, что я, немало пошатавшийся по белу свету, еще не встречал места в климатическом отношении более капризного, чем Асхабад. И если благословенную Рязань и Калугу можно сравнить со старым, уравновешенным мужем-чиновником (хотя и геморроидальным), то Асхабад похож на молодого любовника-ветрогона, который изменяет вам каждый день.
   Летом здесь стоит такая жара, от которой, по выражению моего асхабадского знакомого, "мозг сохнет и глаза лопаются", а зимою, с гор часто налетает снежная буря совершенно нежданно-негаданно.
   0x01 graphic
   Так, например, утром в семь часов, в день Крещения (6-го января), я, при чисто летней погоде, пил кофе у открытого окна, а через пять часов (в полдень), я смотрел на Скобелевской площади крещенский парад -- и вся площадь, публика и солдаты были покрыты снегом...
   На следующее утро, опять настало лето.
   Слово "Асхабад" -- персидское, и в русском переводе означает "приятное место". Однако, думаю, что увлекающийся сын знойного Ирана не без пристрастия дал городу такое название.
   Судите сами!
   Изменчивый климат располагает, конечно, к всевозможным простудным болезням. Недостаток воды не позволяет производить поливку улиц, и специфическая едкая пыль создает массу глазных болезней (преимущественно трахому). Эпидемии тифа, скарлатины, оспы и кори почти всегда чувствуют себя в Асхабаде как дома. Солнечный удар летом такое же обычное явление, как насморк в Европейской России, а болотная лихорадка (малярия) имеет здесь свою штаб-квартиру.
   Затем, Асхабад является одним из рассадников ужасной и характерной для Закаспийской области болезни.
   Я говорю о "пендинной язве", по местному-- "паша-хурда". Она впервые была обнаружена в Пендинском приставстве и отсюда получила название "пендинки". Язва эта накожная, и ее бывает от одной до ста на различных частях тела. Она причиняет сильные боли, и по выздоровлении оставляет ужасные рубцы.
   Болезнь эта поражает кого угодно без различия возраста, пола и состояния.
   Истинная причина заболеваемости пендинкой еще не найдена, и радикального лекарства также не открыто.
   Длится болезнь от 4 месяцев до 1 года и, так же внезапно, как приходит, так неожиданно и исчезает.
   Прямо жалко иной раз видеть молодую, миловидную девушку, лицо которой изуродовано пендинными рубцами.
   И это называется "приятное место"!!!
   Если переименован Дерпт в Юрьев, Маргелан в Скобелев, следовало бы переименован и Асхабад, ну хотя бы в -- Смертоношу (ведь есть же -- Золотоноша) .
   Единственным воспоминанием о владычестве текинцев в Асхабаде остались, посредине города, развалины вала бывшего текинского укрепления. Но все это тонет в общем рязанском колорите.
   Тем не менее, в Туркестане Асхабад величают, и не без основания, "Закаспийским Парижем", и местные аборигены с понятной гордостью повторяют это название.
   И должен сказать: веселятся в Асхабаде вовсю! Для этого имеется здесь три клуба: военное собрание, клуб велосипедистов и общественное собрание. Кроме того, есть цирк с театральной сценой, а рестораны все до единого носят чисто кафешантанный характер. Прибавлю еще, что почти все гостиницы в городе, кроме разве "Гранд-Отеля", имеют характер приютов временной любви...
   0x01 graphic
   Вполне фешенебельным местом, где собирается высшее асхабадское общество, является военное собрание.
   Не надо забывать, что в Асхабаде сосредоточено огромное количество войска, с массой прикомандированных сюда офицеров всех родов оружия, до гвардейских полков включительно. Прекрасные туалеты дам и блестящие мундиры гвардейских офицеров, на вечерах и в военном собрании, легко переносят вас, хотя на время, к берегам Невы, а в мою бытность в Асхабаде, в велосипедном клубе функционировала даже русская оперная труппа. Чего же еще надо?
   0x01 graphic
   Население в Асхабаде по национальностям чрезвычайно пестро. В процентном отношении русские составляют 35%, персы 32% и армяне 19%. Кроме того, много греков, кавказцев, молокан; последние все до одного извозчики.
   0x01 graphic
   Сами текинцы в городе почти совсем не живут, а населяют окрестные аулы. По утрам, на своих осликах, они привозят в город зелень, молоко и уже к полудню возвращаются обратно в свои аулы. Иностранцев почти нет, так как им не разрешено пребывание в Туркестане...
   0x01 graphic
   Зато нашла здесь покровительство и приют мусульманская секта бабистов, и в русском Асхабаде бабисты, несомненно, являются самым интересным элементом населения.
   В отношении работы человеческой мысли, скованной мертвой буквой ислама, особенное внимание заслуживают последователи мусульманской секты бабистов.
   Основателем и учредителем этой секты был перс из Шираза -- Мухамед-Али. В середине прошлого столетия он возбудил в Персии всеобщее внимание своим благочестием и нравственной чистотой своей жизни.
   Он отыскал новый смысла в словах Корана и в старых арабских религиозных преданиях.
   В конце концов, он создал новое религиозное учете ислама и назвал себя "Баби" (точнее, "Баб" -- rus_turk), т. е. ворота, так как, но его убеждению, он своим учением открывал новый путь к познанию Бога и Правды.
   Мухамед-Али -- это в некотором роде мусульманский Лютер, а его последователи -- протестанты, почти порвавшие связь с шариатом.
   Главные догмы его учения заключаются в следующем:
   Бог -- единый, вечный источник жизни.
   Так как Бог есть добро, то его творения могут быть только добрыми.
   Зло есть нечто временное, преходящее и всегда поддающееся исправлению.
   Государство, по теории Мухамед-Али, должно в принципе быть социал-демократическим с теократическим управлением.
   Он совершенно отрицает налоги, и бюджет его государства составляется всецело из добровольных пожертвований.
   Все люди избавляются от исполнения обрядов, так связывающих мусульман, и даже обязательный пятикратный намаз (моление), установленный Кораном -- отменяется.
   Женщина свободна и ее чадра упраздняется.
   Бабисты обещают своим последователям воскресение из мертвых, путем переселения душ.
   При всем этом царит полная терпимость к чужим религиям, и всякому бабисту предоставляется изучать все, что только он считает согласным с законом нравственности.
   И часто можно видеть в руках бабиста книгу, с наилучшим переводом Виктора Гюго, Тургенева и других европейских писателей.
   Персидское правительство сначала терпело эту секту. Но скоро в черной и невежественной массе народа, да и у представителей шиитской церкви, возник протест против нового веяния.
   У мусульманских священников это было, конечно, "jalousie de me?tier".
   В конце концов, персидское правительство предприняло против бабистов репрессалии, что и повело к волнениям.
   В 1849 году Мухамед-Али был расстрелян, а среди его последователей персидские власти учинили жестокое кровопролитие. Тогда большая часть бабистов бежала из Персии в Россию, где к ним относятся, по крайней мере, равнодушно.
   Несомненно одно, что мусульманскому миру придется еще считаться с этим учением и, весьма возможно, что в ветхое тело ислама только бабизм способен влить новые, жизненные соки; а если Персия с ее наукой и поэзией способна еще к возрождению, то это чудо совершат бабисты.
   0x01 graphic
   Школа их в Асхабаде находится почти в центре города. Я был прямо поражен любезностью начальника этой школы -- Ахмета-Верди, когда безо всякой рекомендации явился к нему, просто в качестве любознательного иностранца.
   Ахмет-Верди говорил со мною на очень плохом русском языке, но обнаружил довольно основательные познания во французском и английском. Что касается его наружности, то редко я видел такого красивого, величественного старца (лет 70).
   Высокий, с длинными волосами и бородой, почти совершенно белого цвета, он в моем воображении воскресил образ древнего пророка. При этом пара черных и добродушно смеющихся глаз сияла молодостью.
   Он прежде всего угостил меня кофе с превосходным вином (бабистами вино не запрещается).
   Беседовали мы с ним решительно обо всем -- о разных религиях, о политике, об искусстве Востока, и везде у него сквозила черта полной незлобивости и любви ко всему живущему.Только тогда, когда разговор слегка коснулся шаха персидского, Мухамед-Али, в глазах старца что-то блеснуло, но сейчас же он успокоился и с улыбкой заметил: "Не стоит говорить о таких людях".
   Когда, прощаясь с ним, я выразил мое глубокое сочувствие бабизму, он, горячо пожав мою руку, сказал: "Все бабисты хорошие люди и все хорошие люди бабисты".
   После секты и школы бабистов, самое интересное, что найдется в Асхабаде, это -- областная случная конюшня.
   При содействии любезнейшего из асхабадцев, полковника Ф. Е. Еремеева, я имел возможность осмотреть эту конюшню, причем заведующей ею штаб-ротмистр г. Мазан сопровождал меня лично и давал подробные объяснения.
   Да будет мне здесь дозволено сказать несколько слов о красе и гордости лошадиного мира, о текинской лошади.
   Существует две породы местных лошадей -- ахальская и иомудская. Ахальская, или ахал-текинская лошадь, встречается теперь, как редкость. И это вполне понятно.
   Во времена прежних "аламанов" (разбойничьих набегов), часто совершаемых в Персию, текинцы нуждались в прекрасных и, во всех отношениях, идеальных лошадях. Теперь же, сделавшись мирными скотоводами и земледельцами, они совсем не занимаются коневодством и, в результате, ахальская порода почти исчезла.
   Обе породы туркменских лошадей происходят от арабского коня. Приближаясь по экстерьеру к последнему, иомудская лошадь отличается от нее: бо?льшим ростом и мясистостью и меньшей сухостью, грива и хвост довольно густы. Ахальская же лошадь очень схожа по экстерьеру с английской чистокровной скаковой, и гривы почти не имеет.
   Я не "лошадник", и отношусь довольно равнодушно к лошадям; но должен сознаться, что я никогда не видал и даже не предполагал о возможности существования лошадей такой красоты, какой увидел в асхабадской конюшне.
   Что ни лошадь -- то поэма...
   0x01 graphic
   Конюшня имеет около 60 денников и содержится великолепно, несмотря на то, что субсидии от правительства не имеет. Цель этой конюшни заключается в том, чтобы путем скрещивания пород спасти текинскую лошадь от вымирания.
   Можно было бы, конечно, устроить подобный завод и в Европейской России, но текинская лошадь имеет один недостаток: кроме туркестанского, другого климата она не переносит, и по выводе ее в Россию скоро погибает.
   Во всяком случае жаль, что вымирает порода лошадей, делавшая, по персидским рассказам, во время "аламанов" 150 верст галопом, без отдыха...
   III. В гостях у текинцев
  
   В Асхабаде я возымел привычку рано вставать и, сидя у окна да попивая свой кофе, любил наблюдать за текинцами, которые, верхом на осликах, привозили в город из своих аулов молоко и зелень.
   0x01 graphic
   Времена меняются!
   Странно видеть текинца, бывшего "аламана" (разбойника), "степного орла", сидящего не на гордом коне, а на смирном ослике, и везущего не военную добычу, плоды побед, а просто лук и морковь -- плоды мирного труда. И приходится констатировать, что туркмены, вообще, теперь утратили свои характерные признаки свободного кочевника.
   Народ этот постепенно переходит к оседлой жизни, и делается уже оседлым скотоводом и земледельцем.
   Туркмены населяют степи Бухары, Хивы, Персии, Афганистана и Русского Туркестана, причем общая их численность достигает 500.000 человек.
   Делятся они на семь племен: йомуды, гоклены, чаудуры, салоры, ерсары, сарыки и текинцы.
   Племена эти между собою почти не смешиваются.
   Самым одаренным, сильным и, я бы сказал, симпатичным племенем надо признать текинцев.
   Они занимают Мервский, Ахалский и Атекский оазисы Закаспийской области.
   Сколько я ни видел текинцев -- все они были высокого роста, несколько сухощавы, темноволосы. Выражение темных глаз всегда веселое, приветливое и часто немного лукавое.
   0x01 graphic
   В пище текинцы неприхотливы. Плов с бараньим мясом лучшее и любимое блюдо. А в обыденной жизни, текинец довольствуется лепешкой, да кашей из джугары с кунжутным маслом.
   Одеваются текинцы почта все одинаково. Разница только в качестве материи -- ситца или шелка.
   Носит он рубаху и шаровары, а сверху надевает халат (чанак). На голове, зимой и летом, высокая баранья шапка.
   Текинские женщины, "tout comme chez nous", страстно любят всякие украшения и погремушки и носят ручные и ножные браслеты. Поверх своего черного балахона они надевают какие-то шарфы, и шарфы эти унизаны серебряными монетами в огромном количестве.
   0x01 graphic
   Я не раз удивлялся выносливости этих красавиц, носящих на своих плечах подобную тяжесть; но, вероятно, пословица "своя ноша шеи не давит" находит отклик и у текинцев.
   Женщина у туркменов самой природой поставлена в счастливое положение.
   Дело в том, что текинцы являются одним из редких народов, у которых замечается сильный перевес мужского пола над женским. И почти 27% мужчин, волею судеб, осуждены на целомудренную жизнь.
   Вследствие этого, калым (выкуп за невесту) достигает до 1500 рублей, не считая подарков ее родителям одеждой и скотом. Внебрачное же сожительство у текинцев вещь неслыханная и сурово наказуется смертью или, в лучшем случае, изгнанием виновных.
   В прежние времена текинец руководился мудрым изречением: "je prend mon bien, oЫ je le trouve", и совершал аламаны (разбойничьи набеги) на Персию, откуда и увозил девушек и, таким образом, восстановлял нарушенное природой равновесие. Но теперь, конечно, эти набеги остались лишь в народных песнях, а нынешний молодой текинец мирно возить в Асхабад на своем ослике лук и молоко, пока не накопит суммы, достаточной для того, чтобы внести калым и обзавестись собственной кибиткой.
   Благодаря всему этому, положение текинской женщины можно назвать привилегированным и она, являясь полновластной хозяйкой кибитки, пользуется у них большим уважением.
   Общественных прав она, конечно, не имеет никаких, и в общество посторонних мужчин не показывается; но во многих других отношениях она пользуется свободой, начиная хотя бы с того, что бессмысленного и глупого покрывала она не носит.
   Хотя, говоря по правде, 50% текинских женщин, в их же собственных интересах, не мешало бы закрывать чем-нибудь свои лица, ибо таких некрасивых физиономий редко где можно встретить. Насколько симпатичны, статны и, прямо-таки, красивы мужчины-текинцы, настолько их женщины (большею частью) имеют отталкивающий вид. Цвет их лица какой-то желтый, причем длинные носы и острые черты создают что-то птичье. Старые текинки по своей внешности дают правдивый тип -- образ Гарпии...
   Многоженство у текинцев разрешается, но более одной жены, много двух, редко можно встретить.
   Много красивых, я бы даже сказал, рыцарских черт проявляется у текинца. Он до самозабвения гостеприимен, честен, правдив и болезненно самолюбив. Кроме того, он в высшей степени горд. В его отношениях к русским нет ни тени унижения или подхалимства, столь свойственного сартам.
   Да и между богатыми и бедными текинцами не замечается преимущества с одной и раболепства с другой стороны.
   Один туземец сказал мне: "Мы теперь народ без головы, и потому всякий текинец сам себе голова".
   Все недоразумения между членами аула ведает народный суд, который руководствуется каулетом (закон о нравственности, издревле установленный, согласно народным обычаям).
   Народными судьями выбираются лучшие люди, и решение их бесповоротно.
   К религиозным вопросам текинец относится удивительно индифферентно, и постановления шариата для него почти пустой звук. У них даже нет официального духовенства; имам, руководящий намазом, во время намазов не является представителем Аллаха, он только заведует обрядовой стороной моления и, в случае его отсутствия, может быть заменен любым из молящихся, знающим порядок богослужения (молитвословия).
   Чтоб узнать текинцев, конечно, недостаточно наблюдать их из окна асхабадской гостиницы, и потому я с радостью и благодарностью принял предложение любезного полковника Ф. Еремеева посетить текинцев в их ауле Каши, верстах в десяти от Асхабада.
   И вот, 3-го января 1906 года, в три часа дня, полковник заехал за мной вместе с текинцем-переводчиком. В своем мундире туркменской милиции он так и просился на картину.
   Два извозчика-молокана обещали доставить нас в аул и обратно в целости и, заехав за одной русской дамой, г-жой М., мы отправились в путь.
   Впереди ехал полковник с переводчиком, а вслед за ним я с нашей спутницей. Скоро мы выехали из города в степь. Растительности кругом почти никакой. Все ближе и ближе придвигались к нам горы, окружающие Асхабад, а у подножия этих гор и лежал большой аул Каши -- цель нашей поездки.
   Он состоял из множества довольно просторных и прочно устроенных куполообразных юрт или, как здесь их называют, кибиток, а кругом всего аула тянулась невысокая глиняная стена.
   Подъехав ближе, мы услыхали лай собак и, при въезде в самый аул, подверглись свирепому нападению штук 40-50 огромных, невероятно зверского вида, псов. Эти большущие, покрытые грязно-белой шерстью сторожа употребляли невероятные усилия, чтобы как-нибудь да растерзать нас, и бежали рядом по стене, стараясь прыгнуть в наш экипаж.
   Собаки все время неистово лаяли, мы орали на них, спутница наша визжала, и, в общем, нельзя было сказать, чтобы наш въезд в аул носил торжественный характер.
   Но вот появилось несколько маленьких текинских ребят. К нашему удивленно, они без особого труда разогнали псов, и что поразительнее всего, собаки исчезли на все время нашего пребывания в ауле, так что мы их больше и не видели.
   Миновав несколько улиц, мы издали еще заметили массу людей на открытой площадке и подъехали прямо туда.
   Оказалось, что это была устроенная нам встреча.
   0x01 graphic
   Тут был старшина аула, почетные и богатые старики -- так сказать, сливки общества; а жители победнее, если можно так выразиться, простокваша -- стояли в сторонке, отдельной группой. Кроме того, была масса детей.
   Все были одеты по-праздничному.
   По свойственной людям подлой привычке втираться в высшее общество, мы, выйдя из экипажей, направились сначала к группе "верхних 10000".
   Старшина приветствовал нас речью, в которой выразил радость по случаю нашего приезда.
   В свою очередь, мы, через переводчика, благодарили за ласковый прием (о собаках умолчали!).
   Вслед за тем, мы обратили наше благосклонное внимание на обыкновенных текинских смертных и, наконец, подошли к группе детей. Но тут, при взгляде на них, мы сперва ужаснулись, а потом невольно отвернулись: почти все дети имели на лице следы каких-то ужасных язв, не то волчанки, не то проказы, а красные глаза почти у всех гноились.
   Меня это крайне удивило, ибо окружающие нас текинцы, как мужчины, так и женщины, дышали, казалось, здоровьем. Из чувства деликатности, мы ничего не расспрашивали. Впоследствии, популярный асхабадский врач г. Крамник объяснил мне, что у текинцев существует масса специально детских накожных болезней, но проходящих без следа, и что трахома глаз очень распространена между туземными детьми и является результатом нечистоплотности их матерей.
   0x01 graphic
   После того как мы с величайшим интересом осмотрели текинцев, а они нас, мы вошли в кибитку старшины Магомет-Верды-Кульгерды, где (как выражаются благонамеренные люди) и "изволили иметь пребывание".
   Кибитка была очень просторна, и хотя с нами вместе вошло еще человек двадцать почетных текинцев, тесноты все-таки не было.
   (Женщины, дети и "народ" остались снаружи, на площадке). Старшиной, разумеется, был один из более состоятельных текинцев, и кибитка его, как я уже сказал, была большая и богато убранная. Середину ее занимал очаг, вокруг которого весь пол, т. е. земля, была устлана великолепными коврами. Вдоль стен тянулись диваны из больших шелковых подушек, а на стенах висело оружие и разная домашняя утварь.
   В этой кибитке жил сам старшина, а жены его (счетом две) и дети помещались в другой, соседней кибитке, обстановка которой была много беднее.
   Старшина предложил нам сесть, но для нас (по крайней мере, для меня) это легче было сказать, чем исполнить. Сидеть по-восточному, на манер портных, для европейца очень трудно, а усесться на корточки, как сидят по целым часам текинцы, под силу разве одним индийским факирам. Я же, к сожалению, не портной не факир, и от такого сидения у меня ноги немеют. Как бы то ни было, мы все уселись вокруг очага на коврах, но, немного погодя, я спросил себе подушку и на все остальное время устроил себе ложе, на манер древнего римлянина, на коем и "возлежал", что было несравненно удобнее.
   Когда все наше общество разместилось, сейчас же вышли четыре-пять человек музыкантов со своими инструментами и уселись играть. У них были длинные бамбуковые флейты -- "теудук" и струнные инструменты (наподобие маленькой мандолины с очень длинным грифом) -- "хамбра".
   Ни на одну минуту они не прерывали своей игры и, во все время нашего пребывания в кибитке, угощали нас музыкой.
   Но музыка эта нисколько не мешала беседе. Она была очень тиха, как вообще музыка у текинцев, и, казалось, неслась откуда-то издалека...
   Лишь только мы уселись и музыканты заиграли, нам подали зеленый цветочный чай, очень крепкий и ароматный. Наливали его в маленькие чашечки. Чашечки эти в большом ходу во всем Туркестане. Они без ручек и называются пиалы. Благодаря отсутствию ручки, я все время обжигал себе руки.
   К чаю подали очень вкусных, горячих лепешек. Кроме того, все время обносили гостей курительным прибором -- чилым.
   Дело в том, что текинцы курят не так, как мы. Наших папирос, трубок и сигар они не знают. Чилым представляет собой довольно большой и громоздкий кувшинообразный прибор (в роде турецкого кальяна), дым из которого втягивается курящими через воду. Текинец, затянувшись разок из чилыма, передает его соседу или же отставляет к стороне, где подкладывается под него новая порция горячих углей.
   Беседа, благодаря тому, что пришлось говорить через переводчика, шла вяло. Мы только все время выражали свое удовольствие, а текинцы улыбались и пожимали нам руки, причем глаза их под черными папахами выражали искреннюю сердечность и радость.
   В конце концов в двух огромных мисках принесли плов из риса, баранины и курицы. Вокруг одной из них уселись текинцы, а около другой -- мы. Плов был удивительно вкусен, а рис совершенно бел и поразительно рассыпчат. Я, конечно, не знаю секрета текинских хозяек приготовления риса, но говорят, что он довольно сложен. Во всяком случае, тут есть чему учиться нашим метрдотелям.
   Способ еды, однако же, немного портил наш аппетит: текинцы преспокойно вылавливали пальцами из общей миски куски мяса и рис и отправляли добытое в рот. Но для нас они достали ложек.
   По окончании трапезы, я записал несколько мотивов у текинских музыкантов, и всей гурьбой мы вышли на площадку. Оттуда старшина повел нас в другую свою кибитку (женскую), где в парадных костюмах, все обвешанные серебряными украшениями и монетами, встретили нас обе его супруги. Каждая держала на руках ребенка. Одна из этих дам была уже старуха, а другая совсем молодая. Но обе были непозволительно некрасивы. Стояли они рядышком, посредине кибитки, и живо напомнили мне автоматические фигуры берлинского Паноптикума. Обе бессмысленно улыбались своими птичьими глазами, тихо качая на руках маленьких текинцев.
   В одной из следующих кибиток мы увидели молодую и (я глазам своим не верил!) довольно миловидную текинку, трудившуюся над ковром. Работа эта очень нелегка и требует большого терпения. Недаром за девушку, умеющую работать ковры, платят самый большой выкуп.
   При нашем обходе аула, нас сопровождали не только "сливки общества", но и вся огромная толпа, для которой мы, несомненно, представляли такой же интерес, как и она для нас.
   0x01 graphic
   При взгляде на эту толпу, я подумал: наверное, между ними не все ели плов, и (как пишут в поваренных книгах) "вольный дух" поднялся во мне. Я выразил желание осмотреть жилище кого-нибудь из самых бедных текинцев.
   Толпа зашумела, загалдела и, смеясь, указала на одного из своих сограждан. И все мы отправились к нему.
   Войдя в его кибитку, я был приятно поражен.
   Не было, конечно, тех богатых ковров и шелковых подушек, что я видел у старшины, да и домашняя утварь была много проще. Но кибитка была такая же просторная и сделана из того же материала. Около очага сидела его жена с четырьмя мальчиками, и все они ели плов.
   А старшина, через переводчика, сказал мне: "Алмех-Адлах побогаче меня -- у него четыре сына, а у меня только два".
   И в душе я искренно пожелал, пожелаю и теперь, текинцам быть подальше от нашей хваленой цивилизации и условий быта передовых народов. Если б я был философом, я бы сказал: "лучше есть плов пальцами, чем совсем его не иметь".
   Мы еще осматривали загон для верблюдов и осликов и поглядели, как текинка пекла чурек (текинский хлеб из белой муки). Конусообразная печь устроена прямо в земле, широким концом вниз. Она, конечно, из глины. На дне ее был разведен огонь, благодаря которому стенки печки накаляются очень быстро. Текинка взяла кусок теста и, ловким движением, я бы сказал, пришлепнула его к стенке, к которой оно и пристало. Скоро тесто начало румяниться. А когда оно готово, то его отлепляют от стенок...
   0x01 graphic
   Но, сумерки наступили и, предвидя долгий обратный путь, мы простились со всеми нашими любезными хозяевами.
   И тут я потихоньку спросил полковника, не дать ли мне что-нибудь "беднейшему" Алмех-Адлаху. На это он заметил мне: "Как ни добр и сердечен текинец, но на подобное оскорбление он ответит вам ударом ятагана".
   Храни и избави тебя от лукавого, славный текинский народ!
   Сопровождаемые всей толпой и при приветственных ее криках, мы сели в экипажи, и в 10 часов вечера были уже "дома", в Асхабаде.
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"