- Ну как, сумели разобраться с тем страшилищем, что рудокопов в страхе по домам разогнало? - задорно поинтересовался Вельф у путников, ранним утром въехавшим на его подворье. Разглядев в своих воротах вожделенную повозку с холщовыми мешками, он только больше раздухарился. - А чего это ты, сынок, такой весёлый, а? Небось, голову кому-то успел откусить с утра пораньше, да? Всегда знал, что вы - колдуны - не отличаетесь особым гуманизмам по отношению к простым смертным.
Бьёрн в голос заржал от удачной шутки Вельфа, которая была вполне в духе самого колдуна, и принялся самостоятельно распрягать лошадей, не дожидаясь конюхов, которые, видимо, ещё не поднялись с постелей и досматривали последние сны.
- А это что за субчики такие? Ещё и связанные вдобавок. Как интересно. Кого это ты ко мне домой притащил? Отвечай!
- Здравствуй, отец, - спокойно произнёс Эйнар, выслушав не к месту словоохотливого отца. - Это разбойники. Они пытались у нас золото отнять, как только мы со стихиалем покончили. Вот везём их городской страже на дознание и справедливый суд.
- Ага, дождёшься от них справедливости, как же. Держи карман шире, - недовольно прокряхтел Вельф и сплюнул на землю. - Отпустят их и вся недолга.
- Как так? - хором изумились колдуны.
- Легко и просто. Доказательства их вины у вас есть?
- Они на нас с оружием в руках напали, - произнёс пилигрим с непоколебимой верой в правосудие.
- То есть, получается, ваше слово против их. Так? Но вы-то люди заинтересованные, у вас - как бы это помягче сказать? - шкурный интерес имеется, а реальных доказательств, как я понимаю, нет. У стражи и без них дел выше головы, недосуг им ещё и с этими валандаться. Тем более преступление - если оно и имело место быть - произошло слишком далеко от города, а это уже не их юрисдикция. У вас нет доказательств, и потому вина их недоказуема.
- Вот именно! Верно гуторишь, дядя, - высказался с телеги Йон. - Обознались твои люди, не тех повязали. Ни в чём неповинны мы.
- А ну-ка цыц! Тебя ещё забыл спросить, - грозно заревел Вельф и позвал кого-то: - Эй, вы двое, идите сюда. Ссаживайте этих душегубцев на землю и ведите в поруб. Пусть там посидят, я позже сам с ними потолкую.
Два мужика в простецких рубаках, вышедших откуда-то из-за угла, показались Эйнару смутно знакомыми. Он напряг память, отчаянно пытаясь вспомнить, где же он видел их раньше. И вспомнил! Первый - это Брун, ратник, сидевший с арбалетом на вышке у Соснового Бора, когда колдуны только подъезжали к деревне. А второй - Крул, его сослуживец, которого их десятник в шутку возвёл в высокий ранг золотаря сотни. Оба дружинника со своим десятком сопровождали колдунов к берлоге стригоя. Вот откуда он их знал. Пилигрим сильно удивился такой резкой смене деятельности этой парочки и поспешил нагнать отца, который уже весело болтал с гномом в стенах дома:
- Так монстра прикончили или как? - поинтересовался Вельф у своего закадычного дружка.
- Прикончили, прикончили, - заверил его Андвари. - Я сам тому свидетель. И расплатился я уже с ними, можешь не переживать на этот счёт. Лучше вели баню топить и стол накрывать: нам есть что отпраздновать!
- Отец, можно тебя на минуту? - Эйнар бесцеремонно прервал их разговор и с интригующим видом отвёл своего родителя в сторону, не преминув задать интересующий его вопрос.
- Они приехали спустя два дня после вашего отъезда, - пояснил Вельф, когда они остались наедине. - Приехали они не из-за праздного любопытства, а по личному распоряжению тамошнего коменданта. Вроде как срочное дело у него к тебе имеется. К тебе и к Бьёрну. В письме, что у них при себе было, ничего толком не объяснялось. Что-то там было про башню и про бестию, которую вы вдвоём в тех местах прикончили. Мутная история.
- Подожди-ка. Ты что, вскрыл письмо? Я поражаюсь тебе, отец. И не стыдно тебе читать чужую корреспонденцию? - Эйнар не поверил своим ушам, но Вельф только отмахнулся:
- Не стоит читать мне нотации, не дорос ещё.
В воздухе повисло неловкое молчание. Колдун с немым укором взирал на своего отца, словно на нашкодившего мальчишку, отчего тому сделалось не по себе.
- Ну, прочитал ненароком, с кем не бывает! На письме печать была надломлена, вот я и поинтересовался, чего от тебя сотник хочет. Ты их сам лучше расспроси, они же здесь, никуда не делись. Дожидались вас, как верные псы ждут своих хозяев.
Немного позже, переодевшись и отдохнув от утомительной дороги, Эйнар с Бьёрном снова вышли во двор. Брун и Крул всё ещё были здесь. Сейчас они сидели на куче расколотых дров и сладко перекусывали козьим сыром, запивая его колодезной водой.
- Отец сказал, что у вас дело к нам имеется. Выкладывайте.
- Доброго денёчка, мастера пилигримы. А как же, имеется. Мы же не просто так почти три сотни миль отмахали.
- Положим, вы не пешком топали, а на лошадях ехали. Так что нечего жаловаться, - раздражённо бросил Эйнар. - Иначе вы бы ещё только на пути сюда были бы. Рассказывайте, чего вы тут забыли.
- Дело у нас к вам, - начал Брун, прожевав кусок сыра. - Сотник наш просит вас вернуться в деревню и закончить работу, которую вы начали.
От такой неприкрытой дерзости у Эйнара свело челюсть, и нехорошо заиграли желваки на скулах.
- Советую объясниться, - закипая от злости, процедил пилигрим.
- Не стоит яриться, мастер колдун, - влез в разговор Крул. - После вашего отъезда на Горке стали происходить непонятные явления. По рассказам одного из наших разъездов в том месте, где вы, значится, бестию завалили, несколько ночей виднелось яркое свечение, а потом на макушке холма появилась башня, которой там отродясь не бывало.
- Башня? - не веря своим ушам, переспросил Бьёрн.
- Угу, она самая.
- Так не бывает, чтобы башни сами по себе появлялись, словно грибы после дождя. Откуда она там взялась?
- Свалилась на нас как снег на голову, и какое-то время пыхала во все стороны небольшими шариками и молниями, явно магического происхождения. Повезло, что никто не убился от такого злого колдунства. Но со временем и это прекратилось. И теперь стоит она там одна-одинёшенька, словно потерянная. В таком разе сотник решил за вами послать, благо знал, куда вы оба отправились.
- За всё время, что она там стоит, из башни никто не выходил? - поинтересовался Бьёрн.
- Кто же оттуда выйдет, коли дверей в ней нема? - продолжил за своим сослуживцем Брун.
- То есть как? - не понял колдун.
- Это самое интересное, мастер Бьёрн. Входа в неё сыскать никак невозможно, потому как нету его тама. То есть совсем. Ни ворот, ни дверей. Только ма-аленькое оконце на самой верхотуре имеется, но до него не добраться и через него внутрь не попасть.
- Стало быть, сотник просит вас приехать и посмотреть на это диво дивное, - это снова Крул взял слово. - Очень уж переживает он, что башня эта появилась там неспроста. Как бы чего худого не стряслось от такого странного соседства.
- Ну ладно, - было видно, что Эйнар уже остыл и больше ругаться на ратников не намерен. - Езжайте в город, доложите в гарнизон, что отбываете завтра с утра. Мы поедем с вами.
- А нам в гарнизон без надобности ехать, - с усмешкой сказал Брун.
- Как так? Разве по приезду вы не отметились о прибытии?
- Никак нет, мастер Эйнар. Мы здесь не по служебной надобности, а, так сказать, по личному поручению Рагнара. Оттого гарнизон нам до одного места.
- Всё с вами ясно. А командировочные, что сотник вам выделил, вы решили оставить себе и не тратить их на оплату постоялого двора. Так?
- Не твоё это дело, мастер колдун, - грубовато ответил один из ратников, но тут же пояснил: - Вельф любезно согласился предоставить нам кров, пока мы вас обратно дожидались. А взамен на такую щедрость мы взялись во всяких мелких работах по хозяйству помогать. Благо, мы привычные к такому.
Вот и весь разговор.
Ближе к обеду того же дня Вельф собрал сыновей - Эйнара и Торда - и направился в город к своей драгоценной супруге, прихватив с собой десяток верных дружинников в качестве охраны и солидного сопровождения. В воротах всю процессию, считая грозный конвой, пропустили без вопросов, даже не досматривая и не требуя платы за проезд.
Остановились они неподалёку от Дубка - городской резиденции наместника и одноимённого района города - возле симпатичного особняка. Двор нового жилища матери Эйнара представлял собой небольшого размера площадку с неработающим сейчас фонтаном в виде безвкусной каменной чаши. По краям площадки в тени высоких деревьев уместились ротонды, украшенные расписными наличниками с резьбой. Видимо летом, когда на улице стоит жаркая погода, в этих беседках приятно отдохнуть в тени от яркого и жгучего солнца, выпить бокал вина, побеседовать с дружной весёлой компанией или устроить романтический ужин с дамой в лучах заходящего солнца. Сейчас же ротонды стояли пустые и безжизненные, только опадающая с деревьев красно-жёлтая листва хоть как-то оживляла этот довольно скучный серый пейзаж.
В обе стороны от ворот уходили вымощенные аккуратным камнем прогулочные дорожки, вдоль которых вольготно расположились липы и тополя. Правая дорожка вела в уютный садик с большим количеством разнообразных кустов и деревьев. Левая же огибала площадь и скрывалась за углом дома, уходя в неизвестность.
Прямо напротив ворот, словно гордый орел, раскинувший свои длинные мощные крылья, расположился величественный особняк. Трёхэтажное строение с большим количеством всевозможных балконов, с огромными витражными окнами на первом этаже, оказалось украшено колоннами и статуями всех форм и размеров, изображающими героев древности и мифических существ. В каждом углу этого, без сомнения сказать, дворца, над крышами всех ближайших построек, возвышались узкие башенки из светлого ракушечника, напоминающие наконечники копий, но служащие, скорее, для украшения, чем для реальной защиты.
Поднявшись к парадному входу по широкой и длинной лестнице, Вельф замер в нерешительности, что было ему не свойственно и случалось крайне редко. Торд с Эйнаром, как вкопанные, встали у него за спиной. Наконец-то решившись, Вельф потянулся к кольцу, чтобы доложить о своём визите всему дому, но дверь внезапно распахнулась. С порога, одетый в красную с большими чёрными пуговицами ливрею, на них взирал местный домоправитель.
- Я к жене, - буркнул Вельф.
- Вас не велено пускать, - пробасил дворецкий.
- А это видел? - огромный кулак Вельфа взлетел к его лицу. - Этот дом куплен на мои деньги, поэтому я войду, и ты мне не помешаешь! Понятно?
Вельф плечом отпихнул слугу и протиснулся внутрь. Тот особо не возражал, видимо памятуя о его крутом норове. Эйнар с Тордом, не произнося ни слова, последовали за своим отцом.
Холл, в котором они оказались, поражал своими размерами и убранством. Здесь было всё, начиная от цветов в белоснежных кадках и заканчивая коврами, выстланными прямо на мраморном полу. Для пущего пафоса не хватало только чучела медведя с серебряным подносом и выставленных вдоль стен пустых доспехов.
- Я немедленно предупрежу хозяйку о вашем прибытии, - домоправитель быстро сообразил, что к чему и принял единственное верное решение в этой ситуации. Перечить, вступая в открытый конфликт с Вельфом, ему откровенно не хотелось. - Пока вы можете пройти в трапезную залу. Скоро подадут обед.
Так и поступили. В просторном и светлом зале вовсю кипели приготовления. Слуги распахивали окна, расставляли посуду, раскладывали столовые приборы, выставляли стулья и сдвигали лавки. В общем, занимались своими повседневными делами. На праздничной скатерти уже красовались несколько ваз с цветами, которые были выставлены тут для пущей роскоши, и подсвечники, в которых вообще не было никакой необходимости. Расторопные слуги сновали на кухню и обратно с таким видом, словно готовились к приезду императора. Вельф жестом остановил молоденькую девку, которая заправляла всей этой постоянно перемещающейся вакханалией людей, и, сдвинув брови для пущей важности, поинтересовался:
- Чем тут сегодня угощают?
- На первое будет грибной суп, - охотно откликнулась служанка, поправляя сбившийся сарафанчик. - На второе подадут пшённую кашу с изюмом и морковью. Из закусок будут пироги с капустой и жареная корюшка. Вместо хлеба повар сегодня испёк ячменные лепёшки с тмином. На десерт чернослив, сушёная клюква и глазированные каштаны.
- Годится, - довольно прокряхтел Вельф, поглаживая свою бороду. - А пить что будем?
- Квас и ягодный взвар.
- Хм... Скажи-ка, красавица, а нету ли в ваших погребах чего-нибудь поинтереснее, а? Медовухи, например, или ещё какой бражки. Знаешь, я и от простецкой сивухи не откажусь.
- В этом доме не принято выпивать во время обеда. Госпожа Герда этого не одобряет и даже ругается, если от кого-либо учует перегар, - девушка виновато развела руками. - Но будет вино! Только его подадут к ужину, вместе с запечёнными рябчиками. Это на случай, если вы захотите остаться.
- Я подумаю, спасибо за приглашение, - было видно, что его совсем не обрадовала мысль об отсутствии на столе спиртного, но ничего не попишешь, раз тут так заведено. - Ладно, не буду тебя отвлекать. Иди, занимайся своими делами.
Когда с приготовлениями было покончено, и все уселись за стол, в зал торжественной поступью спустилась хозяйка собственной персоной. Невысокая, но красиво сложенная женщина была наряжена в роскошное синее платье с оборками, в нескольких местах украшенное жемчугом, с высокой талией, широким воротником и глубоким вырезом, подчёркивающим её несомненные достоинства. На открытые плечи она целомудренно накинула светлый козий платок с замысловатыми узорами и вышивкой. Шла она с гордо поднятой головой уверенной в себе женщины, а её золотистые волосы, которые она время от времени подкрашивала, чтобы скрыть выступающую седину, были собраны в замысловатую причёску.
Следом за своей матерью семенила Агнета - младшая и единственная сестра Эйнара и Торда. Одета она была куда как скромнее матери - в простой сарафан и мягкие домашние туфельки.
- Я не знала, что ты в городе, - мягко произнесла Герда, обнимая своего младшего сына. Следом за Эйнаром её объятий удостоился и Торд, которого она видела несоизмеримо чаще колдуна. - Признаюсь, я тебя сначала не признала. Короткая стрижка тебе идёт намного больше, чем тот безвкусный конский хвост, с которым ты привык ходить. Так ты выглядишь куда как мужественнее и взрослее.
- Спасибо, матушка. Я приехал в Борнхельм неделю назад, но обстоятельства почти сразу же вынудили меня покинуть город по срочной надобности, - произнёс Эйнар, сознательно умалчивая подробности своего временного отсутствия. Нечего было тревожить мать рассказами о принятом от отца и гнома заказе, она бы такое не одобрила.
- Ты бы видела его, когда он только приехал.
- А, и ты здесь, - Герда, закатив глаза, сделала вид, будто только сейчас разглядела своего мужа, сидящего с ней за одним столом.
- Куда же я денусь, - недовольно прогудел Вельф, проглатывая обиду. - Он приехал с таким видом, словно с войны вернулся. Весь в шрамах, разве только повязками не перемотан, да ещё и на костыль опирался, словно контуженый. Немудрено такого типчика не узнать.
- Ты с клюкой ходил? Как старая бабка? - ужаснулась Герда.
- Матушка, ну какая ещё клюка? Моя трость стоит намного больше, чем несколько окрестных деревень вместе взятые. Да и прошло уже всё, можешь за меня не переживать. Вот, видишь? Сам хожу и даже не хромаю.
Между делом расторопные слуги принялись аккуратно разливать суп по тарелкам. Когда сие действие было закончено, и они скрылись на кухне, прерванный разговор снова продолжился.
- Сынок, я так рада тебя видеть, у меня столько вопросов к тебе накопилось. Расскажи, как твоя зазноба поживает? Как бишь её? Астрид? Ну, точно. Привози её к нам, я хочу с ней познакомиться. А свадебку когда сыграете? У меня один знакомый ювелир есть, он мастер старой школы и делает замечательные украшения. Купи ей кольцо.
Эйнар, не ожидавший такого откровенного вопроса, поперхнулся супом и закашлялся. Красный как рак колдун протёр губы полотенцем и отпил воды.
- Мама, ты смущаешь Эйнара такими радикальными заявлениями. Я надеюсь, тебе известно, что колдунам неведомы простые человеческие радости. Им бы чего попроще, например, запихнуть человека в железную клетку и поджарить на медленном огне, - Торд широко улыбнулся, пересказав не самую удачную шутку, бывшую, в действительности своей, всего-навсего досужей небылицей.
- Молчал бы лучше! - взвилась Герда. - Сам когда невесту себе выберешь? Давно бы уже порадовал мать. Отец в твои годы был уже женат на мне, а ты уже родился и учился ходить. Вельф, подтверди мои слова.
- Ага, - Вельф только кивнул своей косматой головой, проглатывая добротный кусок пирога.
- Давайте не будем об этом, - спокойно проговорил Эйнар. - Лучше расскажите, как у вас тут дела? Что нового делается?
- Ой, братик, ты себе не представляешь! - довольно защебетала Агнета. - У нас в конце зимы погромы были! Всем миром имперских торговцев били. Я в одного из них даже огрызком с балкона кинула. Рожа у него больно гнусная была. Оказывается, погромы - это весело! А ещё, по весне, как только снег сошёл, в море поднялась вода и затопила портовой район. Говорят, дюжина человек пострадала.
Казалось, Агнета была в курсе всех бед и несчастий, случившихся в городе за последнее время.
- Вельф, послушай, - Герда неожиданно прервала словесный фонтан своей дочери и обратилась к супругу, которого упрямо игнорировала всё то время, что они сидели за столом. - Нашей дочери скоро шестнадцать. Её пора выдавать замуж, а достойного кандидата нет. Сынок Эгилла приказал долго жить, окочурившись от лихоманки, а других достойных кандидатов у меня нет. Может, у тебя есть кто-то на примете?
Так и сидели, болтая одновременно ни о чём и обо всём на свете, словно самая обыкновенная семья. Вышколенные донельзя слуги, тихие и незаметные, словно безмолвные тени, время от времени меняли на столе блюда, кувшины и посуду.
Тем временем похолодало и с улицы повеяло зябким ветерком. Пришлось запахнуть открытые окна, занавесив их плотными шторами, а по углам зала растопить жаровни, наполнив их раскалёнными докрасна углями. Но, несмотря на вездесущую суету, время текло незаметно под приятный разговор. Все собравшиеся сегодня здесь с неподдельным интересом слушали колдуна, рассказывающего о своих невероятных приключениях, и даже повара повысовывали свои любопытные носы с кухни, чтобы не пропустить ни единой его истории и ни единого словечка. Ведь не каждый день удаётся своими собственными ушами послушать о настоящих похождениях пилигримов.
Вскоре, когда трубки были выкурены, а с рассказами и угощениями на сегодня было покончено, обрадованная приездом Эйнара Агнета увела братьев наверх, осматривать новый дом и, естественно, хвастаться нарядами, которые ей время от времени дарила мать, оставив своих родителей одних за пустым столом.
- Как там твои дела с Олафом? Нам скоро ждать новых погромов? - саркастично поинтересовалась Герда, понизив голос и убедившись, что рядом больше никого нет, и их никто не подслушивает.
- Ждём приезда герцога, - так же тихо и загадочно ответил её супруг. - Ты поэтому купила дом в черте города? Чтобы быть подальше от имперских легионов, если они вдруг к нам нагрянут?
- Я переехала, потому что ты, кобель блудливый, изменил мне с какой-то потаскухой. Какой пример ты подаёшь детям? Хочешь, чтобы твоя дочь выросла и тоже стала беспутной девкой? Если это так, то ты на верной дороге. Но учти, я тебе этого не позволю.
- Дорогая, я не знаю, что и от кого ты слышала, но могу с уверенностью заявить, что это всё чей-то злой поклёп. Ничего не было. И знаешь что? Мне даже как-то не по себе от того, что моя любимая жена, всегда славившаяся не только своей красотой, но и рассудительностью, верит в подобную чушь! Клянусь, я найду сволочь, что клевещет на меня, и вырву этой гадине её поганый лживый язык!
- Я так понимаю, извиняться ты не собираешься, - с укором произнесла Герда, пропустив красочный монолог Вельфа мимо ушей.
- За что?! - искренне удивился её супруг, подскакивая на лавке и разводя руки в стороны.
После непродолжительного переругивания, совмещённого с обвинениями друг друга во всех смертных грехах, они пришли к разумному и единодушному согласию:
- Так ты вернёшься ко мне? - вкрадчиво поинтересовался Вельф, когда ссора сошла на нет.
- Конечно, дорогой, - мило улыбнулась Герда и тут же добавила: - Но есть несколько вещей, которые ты должен мне пообещать.
- Фух, ну ладно, слушаю.
Было странно, что женщина ставит условия мужчине, который держит в страхе половину города, а вторую половину может купить со всеми потрохами, не выходя из дома. Но что поделаешь? Счастливая жена - спокойный муж. Руководствуясь этим - несомненно, мудрым, - утверждением, Вельф приготовился слушать.
- Во-первых, я не потерплю от тебя такого снисходительного тона, с которым ты сейчас говорил. Оставь его для кого-нибудь другого, а со мной, будь так любезен, общайся ласково. И забудь о сквернословии, ругаться при мне совершенно не обязательно. В конце концов, жена я тебе или голытьба немытая? Не понимаю, зачем я тебе это говорю, сам всё должен понимать - взрослый мужик как-никак.
- Договорились, - протянул Вельф так, как умел только он один на всём белом свете - ничего не значаще и даже осуждающе, словно его обещание должно забыться в тоже мгновенье, как было дано.
- Ну вот, опять! - снова взвилась Герда, проявляя характер и решительную неотступность в вопросе своих требований.
- Извини, голубка моя, - его глаза сально блеснули. - Больше не повторится. Что ещё я могу для тебя сделать?
- Во-вторых, никаких спонтанных попоек! Вино под запретом до ужина. Тебе это ясно?
- Никакого спиртного до ужина. Звучит несложно.
- Ты схватываешь на лету, - Герда поднялась со своего места и прошлась по залу, шелестя платьем. - Замечательно. И, в-третьих, я хочу тебя чаще видеть. Поэтому мы будем жить здесь, а не в твоём нелепом Журавлином доме. Я больше не вернусь в этот вертеп!
- Но как же так, курочка моя ненаглядная? У меня полно дел в Посаде! А их прибавиться ещё больше, когда к нам пожалует герцог, и жернова справедливости завертятся так быстро и решительно, что во всём мире не найдётся силы, способной остановить их.
- Ах, избавь меня от излишнего пафоса и надменности. Жернова справедливости - это же надо было такое ляпнуть, - Герда брезгливо сморщилась, но тут же просияла: - Надеюсь, не произойдёт ничего страшного, если твоими делами займётся кто-нибудь другой. Тот, кому ты безоговорочно доверяешь. Это не будет чересчур неловко?
- Кто, например? Гуннар? Он, конечно, большой молодец, но он и половины не знает о делах, которые я там проворачиваю. Хотя, ты, золотце моё, права как никогда.
- Плевать я хотела на твоего головореза, которого ты, по какому-то нелепому недоразумению, называешь своим другом и деловым партнёром! Ты, видимо, совсем ума лишился! Старший сын тебе на что? Или совсем о нём не думаешь? Передавай дела Торду, пусть он правит в Посаде, а у тебя и так прибавится обязанностей, особенно когда ты станешь предводителем тинга и примешь на себя все заботы этого города.
- Ну, до этого ещё далеко, - Вельф только махнул рукой.
- Учитывая заварушку, которую вы с Олафом собираетесь тут учинить, я не удивлюсь ничему. Особенно твоему возвышению. Иначе и смысла нет затевать эту всю эту канитель.
Герда замолчала, наблюдая за реакцией мужа на свои слова. Вельф, в свою очередь, смотрел на неё и чего-то ждал. Когда тишина стала просто невыносимой, Герда сделала первый шаг:
- Так ты согласен на мои условия? Или для тебя это слишком сложно?
- Естественно, я согласен, любовь моя, - обстановка складывалась такая, что у Вельфа и выбора как такового не было, поэтому ему пришлось согласиться и со смирением принять новые правила, по которым ему теперь предстояло жить.
- Замечательно, дорогой мой, - Герда просто сияла от счастья. - Тогда давай поскорее найдём наших детей и немедленно сообщим им эту, без всякого сомнения, радостную весть. Вот ведь Торд обрадуется.
На следующий день осень всё-таки пришла на смену затянувшемуся лету, окончательно вступив в свои права. Настала грустная и холодная пора, когда не хочется выходить из дома. С самого утра моросил мелкий косой дождь. Несильный, но достаточно холодный ветер стремился забраться под одежду и продуть всякого, кто имел неосторожность попасться ему в это пасмурное утро. Чтобы хоть как-то спастись от непогоды хмурые горожане, спешащие по своим повседневным делам, кутались в плащи и капюшоны, проклиная вязкую грязь под ногами.
Чёрные Львы, уже готовые выступать, ждали только колдунов, которых провожала семья Эйнара. Герда любезно взяла на себя траты и снабдила пилигримов провиантом в дорогу; Торд подарил брату гитару, чтобы они не скучали в пути; а Вельф втихаря, пока жена прощалась с сыном, сунул Бьёрну под плащ бутылку местного самогона.
- Дурной знак - начинать путь в такую погоду, - заметил суеверный Эйнар.
- Не мели ерунды, сынок! Не сегодня-завтра снова засветит солнце. Об этом мне поведали боги. Я бы не советовала тебе сомневаться в их словах.
Когда были сказаны последние слова прощания, колдуны накинули капюшоны и тронули лошадей. Бьёрн, словно заправский возница, лихо управлял неповоротливым дилижансом, а Эйнар, не изменяя себе, ехал сбоку от своего друга, лишь слегка понукая Бродягу, который недовольно фыркал, как будто осуждая наездника, который решил выехать в такую мерзопакостную погоду.
Багряные и золотые пейзажи городских окрестностей остались во вчерашнем дне. Сейчас в этих краях правило пасмурное серое небо и неприглядная грязь под копытами лошадей. Двигались молча, настроения разговаривать не было. И даже никогда не унывающий Бьёрн притих, внимательно следя за дорогой и лошадьми.
- Твоя матушка как в воду глядела, - обрадовался колдун на третий день пути, когда из-за туч наконец-то выглянуло приветливое солнце, разгоняя последние остатки ненастья. - Погода действительно наладилась. И это хорошо. Как только подсохнут лужи, пойдём быстрее.
- В этом нет ничего удивительного, - принялся пояснять Эйнар. - Среди её многочисленных предков затесалась парочка настоящих провидцев. От них ей достался талант предвидеть будущее, хоть и весьма недалёкое. Да и проявляются способности вещуньи не так уж и часто. Зато на мне такое родство отыгралось по полной, снабдив полноценным магическим даром.
Деревень и постоялых дворов в этих местах не стояло, а значит, пришло время присматривать место для стоянки. Брун первым заметил небольшой дымок, означающий, что впереди и немного сбоку от дороги уже кто-то встал на привал. Недолго думая, вся процессия сошла с тракта и двинулась в ту сторону, идя на запах костра.
Место, к которому они вскоре выехали, оказалось весьма живописным даже для осени. Особенно для неё. Небольшой жёлто-красный подлесок, через который пришлось пробираться колдунам вкупе с Чёрными Львами, уступил место всё ещё зелёному травяному ковру, примыкающему к излучине реки. Над плавным речным изгибом грациозно, словно на картине, склонилась одинокая охряная ива, едва касаясь лозой сверкающей водной глади. В небе, курлыча на всю округу, пролетела стая журавлей, покидающих свои родные места в поисках более благоприятного жилища на зиму.
На поляне горел одинокий костерок, разбрасывая вокруг себя весёлые искры, которые, впрочем, тут же гасли на прохладном осеннем воздухе. Рядом с кострищем, предусмотрительно выложенным плоским речным камнем, найденными на берегу, стояла одинокая телега, а лошадка, уставшая за целый день, мирно пощипывала травку в стороне, не обращая ни на кого внимания. Недалеко от костра, рядом с ветровалом, хозяин телеги на скорую руку смастерил шалашик, накидав на уложенные жерди листья папоротника, в изобилии растущего в лесу.
Небольшая серая собачонка с чёрной спинкой, резвившаяся тут же, едва завидев путников, звонко залаяла и, виляя загнутым кольцом хвостом, подбежала к своему хозяину, седовласому мужичку, спокойно ловившему в реке рыбу. Заметив незнакомцев, одинокий рыбак отпустил удочку, а его рука непроизвольно потянулась к топору, лежащему рядом.
- Здорово, старче, - Бьёрн первым произнёс слова приветствия, когда колдуны приблизились к временному пристанищу рыбака.
Мужик оказался из той редкой породы людей, внешность которых не говорит об их обладателе ровным счётом ничего. Не высокий и не низкий. Не молодой, но и не глубокий старик, хотя седина и морщины выдавали в нём почтенный возраст. Руки крепкие, волосы короткие. Вместо полноценной бороды, положенной по возрасту, на его лице проглядывалась редкая щетина. На вид его можно было принять за кого угодно: от крестьянина до погонщика скота, от ремесленника до бродячего лекаря. Единственная странность - сапоги у него были от разных пар, но, судя по всему, странника это нисколько не смущало.
- И вам не хворать, путники, - весело отозвался дед, внимательно оглядывая внезапных гостей.
- Как рыбка? Клюёт? - пилигрим попытался завести разговор, стараясь быть дружелюбным и внимательным.
- Вот, сам погляди.
На берегу рядом с ним лежали две плотвички и небольшой окунёк размером не больше ладони. Рыбёхи, поблёскивая на заходящем солнце влажной чешуёй, всё ещё шевелили плавниками и раздували жабры, но делали они это уже на последнем издыхании.
- Негусто, - посочувствовал колдун.
- Да уж, несильно много. Рыбу, конечно, лучше всего на рассвете ловить, а не ближе к вечеру. Хотя рыбка тут имеется, вон как плещется.
- Ты не будешь против, если мы присоединимся к твоему бивуаку? - Бьёрн не собирался ходить вокруг да около и сразу перешёл к делу. - У нас и удочки с собой имеются. Вместе рыбку половим и ушицу на ужин сварганим.
- Отчего же мне быть против? Коли вы люди добрые, то милости просим, располагайтесь рядом. Только у меня для ухи кроме рыбы и нету ничего. Да и рыба эта размером не вышла. Сам видишь, - дед виновато развёл руками.
- Не переживай, старче, - успокоил его пилигрим, спрыгивая на землю и настраиваясь на позитивный лад. - У нас и картоха найдётся, и прочие овощи, да и рыбы мы ещё наловим, помяни моё слово. Сами голодными не останемся и тебя накормим.
- Тебя как зовут, дед? - полюбопытствовал Эйнар, достав из дилижанса снасти и присев рядом.
- Я так давно живу, что и не помню уже своего имени, - таинственно ответил этот загадочный рыбак. - Да и имён этих у меня было много больше, чем положено порядочному человеку. Зови меня Кречетом, ведь я такой же вольный, как и эта гордая птица. А это собачка моя. Косынкой её называю, а она откликается.
Колдун ласково потрепал собачонку по загривку, назвался сам и представил остальных, закидывая удочку в реку в надежде на хороший улов. Неспешное течение прозрачной воды лишь слегка беспокоил яркий поплавок.
- Мы с другом пилигримы. Слыхал, небось о нас?
- На паломников вы что-то не смахиваете, а потому, сдаётся мне, вы те самые пилигримы, которые чудотворцы. Конечно, слыхал, - спокойно ответил Кречет, вылавливая очередную плотвичку. - Судя по всему, вы на опасное дело идёте, раз даже вам потребовалась охрана.
- Дело обычное, - Эйнар не стал вдаваться в подробности.
Пока они ловили рыбу, в лагере вовсю кипела работа, никто не остался без дела. Бьёрн занимался лошадьми, а Крул с Бруном в два счёта натаскали из леса сухих жердин, чтобы укрепить простенький шалашик Кречета. Затем они прямо на папоротник, застилавший крышу и служивший, судя по всему, защитой от дождя, накидали свежего лапника, а сверху вдобавок ко всему укрыли шалаш дёрном, который вырезали прямо здесь же с помощью ножей и лопаты. Получилось вполне сносно и быстро. Такой лагерь послужит отличной временной стоянкой путникам, которые придут сюда после них.
Над костром, в который дополнительно подкинули несколько коряг, прибитых течением к берегу, подвесили измазанный сажей чайник, предварительно наполнив его речной водой. Для пущего аромата накидали внутрь можжевеловых веточек, чагу и листья дикой смородины, что в изобилии растёт в округе. С помощью небольшой пилы, найденной в дилижансе колдунов, распилили ветровальную пихту на несколько частей. На получившихся чурбаках удобно было сидеть, в виду отсутствия какой бы то ни было мебели. Временный лагерь быстро наполнился уютом и непередаваемой атмосферой, которую можно ощутить только осенью, сидя на берегу реки.
- А ты сам кто таков? - поинтересовался Эйнар, наслаждаясь ароматом костра, горячего взвара и прелого леса.
- Кем я только ни был в своей жизни: и егерем, и крысоловом, и священником, и лабазником. Скажем так, я умею всего понемногу. Вот такой вот у меня странный талант. Теперь, как сам видишь, бродяжничаю. Но мне грех жаловаться: я живу естественной и полной жизнью. Вольная птица, так сказать. И никто мне не указ. Я жив, моё сердце бьётся, а большего мне и не надо.
- Понятно. Ну, а путь ты куда держишь? - пилигрим не оставлял попыток разузнать побольше о путнике, рядом с которым они собрались ночевать. На первый взгляд он казался совсем неплохим мужиком, но, руководствуясь здравым смыслом, его не мешало проверить на вшивость.
- Обычно куда глаза глядят, да куда лошадка выведет. Но сейчас направляюсь в Борнхельм, ибо было мне видение во сне - птица, символизирующая Империю, выдирала глаза северному медведю. Не стоит быть университетским умником, чтобы разглядеть в этом дурной знак. Намечается что-то серьезное, и я не прочь увидеть это своими глазами.
- Если это действительно так, то стоит ждать беды. Странно, обычно люди стараются держаться от неприятностей как можно дальше, а ты наоборот лезешь в пасть ко льву. Не боязно?
- Чего мне бояться? Я на своём веку всякого перевидал, меня уже ничем не проймёшь.
- Хм, ладно, дело твоё. Мой тебе совет: как только доберёшься до города, найди там посадскую ночлежку. Кормят там не очень, зато тепло, соседи не воруют, и работа всегда найдётся. На твоё счастье у тебя телега имеется, это дорогого стоит.
- Приму к сведению, благодарю за заботу. А на счёт телеги ты прав - она всегда прокормит.
- Опа! Клюёт! - кто-то из речных обитателей резко дёрнул удочку колдуна и потянул её вглубь реки, пуская по воде тревожные круги.
- Не спеши, будь аккуратен. Спокойно веди к берегу, - советы Кречета здорово отвлекали, но делать было нечего, и колдун сосредоточился только на удилище, стараясь его не слушать. - А теперь подсекай!
- Эх, сорвался. Обидно, - Эйнар только зло сплюнул на землю. - Судя по всему, здоровенная рыбина была.
- Ничего страшного, в следующий раз точно вытащишь, - успокоил колдуна Кречет и, как это принято всякому заправскому рыбаку, принялся травить байки, хвастаясь колдуну: - Здесь рыба так себе ловится. Я как-то раз мимо Пяти Деревень проходил и решил удочку закинуть. Года четыре уже тому назад. Щука клюнула, будь она неладна. Долго мы с ней боролись. Я её и так, и сяк крутил, в итоге сорвалась. Да как! Леску мне, зараза, порвала и утекла по своим щучьим делам. Обидно стало. По такому делу решил я место сменить. Отошёл оттуда ярдов на пятьсот, смастерил приманку и снова закинул удочку. Сразу же клюнула! Забагрил я её знатно! Достаю на берег и - чтобы ты думал? - у неё из пасти торчит кусок моей лески с блесной. Представляешь? Оказалась эта та самая щука, которую я упустил!
- И такое бывает? Ты не преувеличиваешь? А то звучит надуманно.
- Вот тебе моё слово. А в другой раз по весне, снег полынью закидал так, что я не заметил и чуть в ней не утонул, пока хариусов на жарёнку ловил. Но не всегда удаётся полакомиться рыбкой, порой приходится довольствоваться печёным корнем лопуха, будь он трижды неладен. Чего там у тебя? Снова поклёвка? Ничего себе, как удилище согнулось! Давай, вытаскивай! Ого, какой лапоть огромный! Фунтов десять-одиннадцать будет. Нам сейчас такие нужны! Уха знатная получится. Поздравляю тебя, Эйнар, не каждый день такие ловятся.
Пилигриму повезло выловить приличных размеров щуку. Зубастая рыбина всеми силами пыталась соскочить с крючка, впрочем, бесполезно. Тем временем Бьёрн сполоснул приличных размеров котелок, набрал в него чистой речной воды и с заправской сноровкой опытного путешественника принялся разделывать пойманную рыбу. Отрезанные в первую очередь головы сразу же отправились в котелок. Затем колдун мелко нарезал остальные продукты: картошку, морковку и лук. Время от времени он подходил к котелку, добавлял специи и помешивал своё варево. Когда вода закипела, и бульон был готов, Бьёрн вытащил сваренные головы, бросив их Косынке, и засыпал внутрь картошку, не забыв предварительно посолить. Следом он по очереди добавил туда морковку, лук и чеснок. В самом конце в котелок отправилась нарезанная шматками рыба.
- Всё почти готово, - заверил колдун, с особым наслаждением облизывая ложку. - По традиции в ухе нужно потушить полено. Никто не против?
Все промолчали. Бьёрн подцепил из костра горящую головню и закинул её прямо в котелок с ужином. Уха зашипела, во все стороны повалил пар, и, буквально через одно мгновение, полено снова оказалось в костре.
- Всё, вот теперь точно готово. Доставайте миски, жрать будем. Вы такой ухи ещё никогда не пробовали.
- Миски у меня нема, зато есть кукса, - оповестил всех Кречет, шумно роясь в своей повозке.
- Доставай, любая посуда сгодится. У меня ещё есть бутылка горилки. Кто со мной будет?
После добротного сытного ужина, когда поварёшка предательски заскребла по дну котелка, до заката оставалось ещё немного времени. Наступил тот спокойный час, когда по-настоящему можно отдохнуть и насладиться сладким бездельем, пьянящим и тело, и душу. Ратники, усевшись прямо на сырую землю - их это нисколько не смутило - тут же принялись резаться в кости на щелбаны. Исконно солдатское времяпрепровождение. Глядя на своих попутчиков, Бьёрн предложил перекинуться в карты их новому знакомцу. Тот не стал отказываться, только сбегал до телеги за своей колодой.
Играть договорились на интерес: денег у Кречета не было вовсе, а ставить на кон своё скромное имущество он, по здравому смыслу, не собирался. Колдун не расстроился и не стал настаивать, войдя в его положение, а лишь подцепил карты и принялся умело тасовать колоду.
Первую партию с огромным трудом выиграл Бьёрн, оставив Кречета с четырьмя картами на руках. Следующие две колдун проиграл всухую, словно впервые взяв в руки карты, но рассчитывал отыграться уже в следующей партии. Засаленные карты мягко шлёпали по сырому пню, служившему им импровизированным игральным столом, а игроки то и дело ругались, кляня невезучую раздачу и кривые руки раздающего.
Эйнар же, немного понаблюдав за азартной схваткой двух заядлых картёжников, поспешил удалиться: после дневного перехода и внезапной рыбалки на него навалилась усталость. Но не та гнетущая напряжённая усталость, способная свалить с ног здорового человека, а приятная, похожая, скорее, на блаженное расслабление. Бросив на землю кусок рогожи, колдун уселся на неё и прислонился спиной к колесу дилижанса, неспешно раскуривая трубку и любуясь закатом. Тревожно-багряный свет заливал округу, а гор, что расположились в нескольких милях к северу от этого места, уже не было видно вовсе. Тяжёлые низкие облака лениво ползли с востока, обещая скорое ненастье, а лёгкий ветерок играл в свою задорную игру в ветвях дремучей ивы.
Отложив карты в сторону, Кречет неожиданно завёл песню. Хорошо поставленным голосом он пел про женщину, муж которой погиб на войне, но при этом, не перестав его любить, она видела его лицо в своих снах и разговаривала с ним. Его густой бархатный голос эхом отражался от высокого берега и нёсся над вечной гладью реки навстречу надвигающемуся туману, растворяясь в нём. Кругом всё замерло. Казалось, даже птицы замолчали, чтобы не пропустить ни единого слова, ни единой строчки из песни. Допев до конца, Кречет влил в себя очередную, на сегодня последнюю, порцию самогона и подсел у Эйнару.
- О чём задумался, Эйнар? Моя песня заставила тебя что-то вспомнить и переосмыслить?
- Не бери в голову. Это моё бремя, - немного надменно ответил Эйнар. Впрочем, это было в его манере, водился за ним такой грешок.
- Сдаётся мне, ты сам на себя его взвалил и даже не осознаёшь того, что оно мешает тебе жить и радоваться простым мелочам, - после душевных вечерних посиделок Кречета вдруг потянуло на философию. - Смори, как бы оно не поглотило тебя целиком и не утащило на дно. Оттуда очень сложно выбраться, поверь мне, я там был. Ты хороший человек, что редкость само по себе. Именно ты и тебе подобные добряки не дадут пропасть другим людям и скатиться им в пропасть. Наш мир стремительно меняется. Он уже сдвинулся с места, а знамение, увиденное мною, лишь подтверждает эту теорию. Впереди нас всех ждёт время потрясений, невиданных ранее. На смену спокойной и сытой жизни придёт бесконечная пора ужасов и одиночества. Камни и кости усеют поля вместо пшеницы. Настанет тяжёлое время.
- Не знаю, кто ты такой на самом деле, Кречет, но то, что дух священника в тебе всё ещё остался - факт! Хотя, может, это в тебе говорит самогон, - Эйнар не собирался выслушивать нотации от первого встречного и спешил поскорее закончить начатый не к месту разговор. - Не знаю. В любом случае, я не ищу спасения, и своё бремя, каким бы оно ни было, я буду нести сам, не обременяя друзей своими душевными терзаниями и ни во что их не впутывая.
- Догадываюсь в чём дело. Ты - пилигрим, а вы всегда защищаете людей, брошенных на произвол судьбы, от тёмных сил. Это и твоё бремя, и Бьёрна. Но в отличие от тебя, его не сломило давление долга. Он поможет тебе и никогда не бросит. Запомни это. В наше время не всем так везёт с друзьями. Не бойся доверять ему, ведь страх порождает новые страхи, а они, в свою очередь, ведут душу человека во тьму.
- Ты собрался весь вечер читать мне проповеди? - резко ответил колдун, но поспешил исправиться: - Спасибо, конечно, однако я в них не нуждаюсь. Да и время уже позднее, пора готовиться ко сну.
- Здравая мысль, - не говоря больше ни слова, Кречет поднялся с земли и нетвёрдой походкой двинулся в сторону шалаша.
На этом их странная беседа закончилась. Колдун докурил трубку и тоже отправился спать.
Утром, позавтракав сухомяткой, стали собираться в дорогу. Брун, стороживший их стоянку этой ночью, привязал свою лошадку к задку дилижанса, а сам забрался на крышу, где собирался заснуть под его уютное покачивание.
- Это тебе, Кречет, - Бьёрн передал старику котомку с продуктами. - Внутри немного пшена, лук и пара яблок. Бери, в дороге всё пригодится!
- Спасибо вам за заботу, - дед с почтением принял дар. - Действительно, пришла пора расставаться, как бы грустно это не прозвучало. К сожалению, мне нечего оставить вам в память об этой встрече, но обещаю, что каждому встречному путнику буду говорить, что пилигримы Эйнар и Бьёрн хорошие люди. И вы вспоминайте меня добрым словом. Встретив вас, я понял, что иду по верному пути. Желаю вам не терять надежду и вселять её в других. Бывайте!
- И тебе удачи в пути, старче, - попрощался Эйнар, выводя Бродягу на тракт.