Спустившись на ощупь на несколько пролётов вниз, колдуны оказались на пороге настолько просторного зала, что при желании в нём с удобством могли разместиться человек двести, если не больше. Под высокими сводами потолка испускали свой неяркий свет негасимые магические фонари, которые кто-то зажёг однажды и навсегда. Их было немного, но исходящего от них света хватало, чтобы разглядеть внутренности древнего зала в подробностях.
Затхлый воздух оказался пропитан удушливым запахом смерти - тленом и сыростью, это первое на что обратили внимание пилигримы. В неглубоких нишах по краям просторного зала-пещеры громоздились кучи белёсых костей, среди которых явно угадывались человеческие останки. Кое-где даже виднелось несколько целых скелетов, аккуратно прислонённых к стене. Других коридоров, кроме того по которому спустились друзья, здесь не было. Значит, выход из зала был только один. И неясно, кто сегодня выберется отсюда живым.
У дальней стены стоял большой каменный алтарь, вырубленный прямо в твёрдой скале и испещренный теми же символами, что покрывали вход в пещеру. Возможно, в этих рисунках даже имелся какой-то свой сакральный смысл, но не это сейчас занимало головы колдунов. На полу в луже собственной крови лежало обезглавленное тело Кнуда. К сожалению, для него уже ничего нельзя было изменить. Пилигримы, кто бы что ни говорил, не властны над смертью и не могут оборачивать её вспять, как бы им этого не хотелось.
Над телом несчастного - или глупого? - гонца склонился стригой собственной персоной. Без сомнения, это был именно он. Рисунок Эйнара, сделанный ещё в Сосновом Бору, с относительной точностью передавал сходство со страшным оригиналом. Высокую фигуру страшной бестии покрывали грубые костяные пластины, укрывая тело стригоя от любого оружия, сотворённого человеком. Мощные крылья, сейчас сложенные за спиной, в опасные моменты могли послужить стригою дополнительной бронёй. Омерзительную лягушачью пасть усеивало множество желтоватых острых клыков. Длинный высунутый наружу и раздвоенный, словно у змеи, язык тоже был здесь. Звериные глаза с вертикальными зрачками горели изнутри тусклым болотным светом. Буркалы - страшные, голодные. Массивный костяной гребень тянулся по спине, начиная с абсолютно лысой башки, обтянутой тонкой, почти прозрачной, кожей, и заканчиваясь у основания длинного мощного хвоста, усеянного смертоносными шипами.
Главное, впрочем, не это, а то, что тварь с аппетитом лакомилась человечиной, поедая внутренности Кнуда прямо из разорванного брюха.
- Не жилец, - резюмировал Бьёрн, имея в виду гонца.
- Вот дерьмо! - вторил ему Эйнар.
Стригой наконец-то заметил колдунов, бесцеремонно ворвавшихся в его обитель и нарушивших поздний ужин, и, изобразив на своей роже кровожадный оскал, издал высокий клекочущий звук, означавший, судя по всему, боевой клич. Тварь поднялась во весь свой огромный рост и, расправив крылья, и из её грудной клетки снова раздался недовольный клёкот, прошелестевший, словно крылья стервятника над полем боя. Стригой сделал шаг навстречу колдунам и случайно наступил на оторванную голову гонца, которая под весом бестии лопнула и превратилась в омерзительную кашу.
Колдуны приготовились атаковать, однако стригой опередил их обоих.
Мощное тело чудовища на мгновение окутала туманная дымка, наподобие той, что стелилась по вершине Горки, размывая под собой очертания крылатой бестии. Серая дымка пульсировала изнутри неясным хищным светом, преображаясь в непонятное облако, состоящее из рваных лоскутов тумана и толстых хлопьев тёмно-серого пепла, в самом сердце которого отчётливо мелькали небольшие яркие молнии. В воздухе моментально запахло озоном.
Через мгновенье тяжёлое облако окончательно сформировалось и вяло потекло в сторону колдунов, то распадаясь на несколько небольших сгустков, то вновь собираясь в единое целое.
Приблизившись к колдунам на расстояние десяти шагов, страшная субстанция приняла свой окончательный вид. Теперь можно было разглядеть, что внутри размытого облака, там, где беспорядочно метались молнии, бушевала самая настоящая буря, только в миниатюре, которая, судя по всему, и являлась источником её существования. Стало предельно ясно, куда нужно нанести первый удар.
В загадочное облако, несущее пилигримам угрозу, как горох из порванного мешка, полетели заклинания, озаряя зал разноцветными всполохами. Шаровые молнии, огненные шары и иссиня-чёрные звёзды, попадая по облаку, если и не пробивали его защиту, то заметно ослабляли её. Как и следовало ожидать, под градом ударов пресловутое облако замедлило своё движение и сжалось, будто защищаясь от частых и неприятных заклинаний.
Так подумали колдуны, но всё оказалось гораздо хуже - пепельная субстанция атаковала. Мощно, резко, неожиданно. Штормовая туманность, больше не обращая внимания на заклинания, разрывающие её на лоскуты, оторвалась от земли и, словно пружина, вылетевшая из сломанного механизма, кинулась на Эйнара, который оказался к ней ближе. К счастью Бьёрн вовремя разгадал её хитрый манёвр и предостерегающе выкрикнул: "Берегись!". Эйнар, не по собственной воле прерывая очередное заклинание, выставил вперёд обе ладони, уже мерцающие ослепительно-белым светом.
Страшное облако, призванное бестией себе в помощники, со всего размаха впечаталось в поставленный колдуном магический щит, растекаясь по нему, как масло по горячей сковороде. Сильнейший всплеск магической энергии сотряс высокий свод пещеры и отбросил молодого колдуна далеко назад, где он неудачно приложился спиной о стену.
На том месте, где только что стоял пилигрим, сплетенные друг с другом заклинания подняли в воздух целый фонтан тёмного потустороннего огня, пепла и камней, рассыпая вокруг себя многочисленные аквамариновые всполохи маленьких смертоносных молний. Зрелище было насколько завораживающим, настолько и опасным, но результат говорил сам за себя - от пепельного облака осталась только поднятая с пола взвесь, недобрая память и выжженный чёрный круг на каменном полу.
С туманностью, призванной стригоем, было покончено, однако главную угрозу колдуны ещё не устранили. Стригой, отстранённо наблюдавший за магическим поединком, неожиданно бросился вперёд, атакуя стоявшего в опасной близости к нему Бьёрна. Колдун успел выхватить меч и, развернувшись на каблуках, нанести удар по незащищённой голове чудовища. Из рассечённого наискось лба во все стороны брызнула густая кровь, обдавая и самого колдуна. Бестия взывала дурным голосом и бешено замолотила нетопыриными крыльями, стараясь побольнее задеть своего обидчика. Бьёрн махал мечом наотмашь, лишь бы не подпустить к себе стригоя, ещё раз ранить его и самому не пропустить шальной удар когтистой лапой.
Эйнар, бессильно распластанный на полу, стал приходить в себя. Конечности послушно отозвались на призыв, значит, он жив и здоров. Осознав, что может продолжить магический поединок, Эйнар попытался подняться на ноги. Приняв вертикальное положение, сильная боль резко ударила в голову, вызывая беспомощное головокружение, ноги сами собой подкосились, и колдун снова оказался на полу, больно ушибив локоть. В глазах прыгали разноцветные круги, а во рту чувствовался солоноватый вкус крови. Колдун провёл рукой по лицу, так и есть - разбил губу при падении. Последствия от взрыва давали о себе знать. Эйнару, как всегда, было не занимать упорства, его не могла сломить простая головная боль и сиюминутная слабость, поэтому он аккуратно перевернулся на живот, кое-как встал на четвереньки, чтобы видеть, что происходит вокруг. Колдун, преодолевая тошнотворные позывы и надсадно хрипя непослушными лёгкими, выдавил из себя формулу заклинания.
Длинный горящий росчерк, едва видимой глазу молнией пролетев через весь зал, ударил древнего вампира в незащищённый бок и откинул его в сторону, протащив чудовище по полу, словно ребёнок тряпичную куклу. От удара пущенное заклинание вспыхнуло ярко-оранжевым пламенем, разлетаясь сотнями и тысячами искр, окутавшими фигуру стригоя и принявшимися кружить в воздухе вокруг него, заключив бестию в своеобразный искрящийся кокон. В тёмном зале, скудно освещённом тусклыми магическими фонарями, это выглядело чрезвычайно красиво и эффектно.
- Живучая тварь, - мимоходом заметил отдышавшийся Бьёрн, когда бестия забилась в страшном плену огня, закрываясь от жгучего заклинания длинными крыльями.
- Поддержи моё заклинание, а я пока с ним разберусь, - распорядился Эйнар, извлекая из ножен меч.
Диковинные магические руны появлялись на грязном полу, выведенные остриём оружия колдуна. Длинный клинок - не металлическое перо, а твёрдый камень - не чистый лист бумаги, такие условия не самые лучшие для каллиграфического изображения витиеватых символов, но у Эйнара не было времени искать что-то лучше, поэтому пришлось довольствоваться тем, что есть. При всём неудобстве у колдуна получалось выводить достаточно ровные и чёткие иероглифы, недаром наука магических рун давалась ему в Дулхе лучше всех остальных в его поколении. Движения пилигрима были быстрыми и резкими, что позволило ему вовремя довести ювелирную работу до своего логического завершения.
Во все стороны от того места, где билось в страшном плену чудовище, по воздуху прошла сильная волна, разбившая искрящийся кокон на несколько отдельных частей. Вокруг тёмной крылатой фигуры остались порхать только едва тлеющие искорки, но избавление из плена стригою не помогло - в дело вступили начертанные прямо на полу руны.
Знаки загорелись синеватым пламенем, взмыли в воздух и снова повалили, поднявшегося было на ноги, упыря. Бестия в который раз завопила дурным голосом от непереносимой боли. Чародейские руны, разрывая костяные пластины стригоя, прорывались под кожу чудовища, начисто выжигая его внутренности.
Колдунам оставалось только наблюдать за тем, как в муках погибает последний стригой.
Издав последний стон, бестия соизволила скончаться. С древней могучей тварью было покончено раз и навсегда, а истощённый долгим поединком Эйнар рухнул на пол. Со смертью чудища погасли и магические фонари, которые здесь когда-то давно зажгла чья-то неведомая рука.
- Как ты себя чувствуешь, дружище? - с неподдельной тревогой в голосе поинтересовался подоспевший в полной темноте к Эйнару Бьёрн.
- Нормально. В голове немного гудит, но ничего страшного - сейчас пройдёт.
Бьёрн суетливо запалил спичку, наспех извлечённую из кармана.
- Ага, как же. Не хочу тебя расстраивать, но у тебя рожа обожжена и не хватает доброй половины волос на башке. Кажись, тебя взрывом так покарябало.
- Можешь подлечить? - с надеждой в голосе спросил Эйнар, имея в виду ожог. Странно, он даже не заметил, когда его получил. Видимо не обратил на это внимания в пылу сражения. Что же, и не такое с ним случалось. Всё поправимо, особенно когда за дело берётся колдун.
- Попробую, но ничего не обещаю. Закрой глаза и постарайся расслабиться.
Молодой колдун сомкнул тяжёлые веки и почувствовал, как по лицу расплывается блаженное тепло, притупляющее неведомо откуда возникшую боль. Тепло растекалось, даря чувство спокойствия и полной отрешённости от любых забот этого мира. Больше не было ни ноющей боли, ни тяжёлого осадка на душе. Заклинание Бьёрна забрало все тревоги и суету этого мира. На мгновение Эйнар даже забыл о своей сложной победе, но словоохотливый Бьёрн тут же вернул его с небес на землю привычным для себя способом - болтовнёй:
- Всё, готово. Ну-ка, посмотри на меня. Да уж, ты и так красавцем не был, а теперь ещё и морда шпаренная. Девки тебя будут стороной обходить, помяни моё слово.
- Ты это серьёзно или опять дурачишься? - Эйнар был не на шутку взволнован таким заявлением своего друга.
- Извини, неудачно пошутил. Ожога почти незаметно, завтра ещё раз колдану, и будешь как новенький.
- Спасибо.
Эйнар, собрав всю свою волю в кулак, из последних сил выдавил ещё одно заклинание, разгоняя по углам поглотившую их тьму. Поднявшись, молодой колдун с интересом подростка, впервые попавшего в весёлый дом, принялся разглядывать место сражения. Бездыханное тело стригоя мирно покоилось в неглубокой яме, оставленной мощным заклинанием Эйнара, присыпанное тонким слоем пепла, который был раскидан повсюду.
- Надо бы ему голову отрубить, чтобы предъявить старосте.
- Я займусь этим, а ты пока осмотрись тут.
Колдуны разошлись в разные стороны. У дальней стены пещеры обнаружился перевёрнутый на бок фургон. Плотная выцветшая парусина, когда-то обмотанная вокруг круглой крыши повозки, теперь свисала рваной в лоскуты тряпкой, прожженной в нескольких местах. Одно из колёс фургона было зачем-то снято и прислонено к стене. Вокруг в беспорядке оказались разбросаны бесцветные кости с черепами. Скелеты попадались, как и звериные, так и людские, что не прибавляло пещере уюта, а наоборот вызывало беспокойство.
- Видимо, скоморохи, про которых упоминал Сёрен, знали про это место и добрались сюда вместе со своим фургоном. Понять бы зачем, - задумчиво произнёс Эйнар.
- Может быть за этим, - серьёзно ответил Бьёрн, уже закончивший отделять голову бестии от её тела.
Пилигрим задумчиво склонился над гранитным алтарём, скрестив руки на груди. На каменной глыбе что-то блестело в неярком магическом свете. Эйнар, преодолевая ноющую боль во всём теле, в несколько широких шагов пересёк залу и встал рядом со своим другом.
Навершие алтаря оказалось грубо иссечено теми же письменами, что и вход в пещеру. Колдуны не могли понять, на каком наречии это было написано, но больше чем письмена, их заинтересовал предмет, на который указал Бьёрн. Эйнар внутренне напрягся, готовый действовать самым решительным образом в случае опасности, но этого не потребовалось. На каменном алтаре, в небольшом углублении, лежала узкая маска, похожая на те личины, которыми закрывают лица комедианты во время своих шутовских представлений. Только в отличие от них, маска, лежащая перед колдунами, была сделана из чистого серебра и украшена сложным узором, покрывающим её целиком. Такой замечательной и тончайшей выделке мог бы позавидовать любой даже самый лучший мастер-масочник. Одновременно с этим она казалась довольно старой на вид, но в тоже время маска не потеряла своего изысканного очарования, пролежав в этой пещере незнамо сколько лет, а то и веков или даже тысячелетий.
Молодой колдун произнёс магическую формулу и провёл левой рукой над элегантной личиной. Проделал он так несколько раз и в итоге сказал:
- Как ни странно она не опасна. Я чувствую в маске присутствие древней волшбы, но могу с абсолютной уверенностью заявить, что она никакой угрозы для нас не представляет.
Серебряная маска переместилась в руки пилигрима. Бьёрн вскинулся, ожидая, что сработает какая-нибудь хитроумная магическая ловушка, но, к счастью, всё обошлось. Каменный свод не обрушился на колдунов, и их не испепелило всепоглощающим белым огнём.
- Хм, а она тяжёлая, - Эйнар взвесил неожиданную находку в руке.
- А как ты хотел? Она же целиком из серебра сделана!
- Я не могу понять, как её может носить человек. Неудобно же.
- Надеюсь, ты не собираешься её сейчас примерять? Сам же сказал, что на неё наложено колдовство.
- Я на дурака вроде бы не похож. Конечно, я не буду её надевать. Отдадим её нашим всезнайкам в резиденции, пусть они проведут над ней все положенные ритуалы и разгадают, что за волшбу она в себе скрывает, а пока надо звать Рагнара.
Спустившись в пещеру, сотник, на правах старшего, немедленно развил бурную деятельность, раздавая указания своим людям.
Во-первых, он сразу же обнаружил Норрилда, помощника Кнуда. На его дочиста обглоданном остове ещё сохранились остатки форменного кафтана, по которому его и опознали.
Во-вторых, сотник распорядился о транспортировке мёртвых гонцов в деревню. Их тела, основательно обмотанные плотной тканью, перебросили через лошадей и крепко-накрепко привязали ремнями и верёвками, извлечёнными из перемётных сумок, а отсечённую голову стригоя аккуратно завернули в мешковину и надёжно приторочили к луке седла. Животные, было, возмутились - они очень остро чуют смерть и недолюбливают мёртвых, как и любые другие животные, - но Эйнар последним магическим усилием успокоили их простым заклинанием.
В-третьих, сотник приказал обыскать пещеру, дабы хоть примерно сосчитать, скольких несчастных убил этот ужасный вампир. Ратники разбрелись по залу то тут, то там громыхая старыми побелевшими костями, что усеивали пол. Кто-то из солдат, кажется, это был приснопамятный Крул, нашёл под очередной кучей останков лазоревую ленту с цветным узором, которой пропавшая из деревни девочка подвязывала волосы, чтобы те не лезли в глаза и не мешали обзору. Ратник протянул находку своему командиру, тот безропотно принял её. Его лицо окаменело и больше не выражало ровным счётом никаких эмоций. Рагнар передал украшение вездесущему Эйнару, уже стоявшему рядом. Маг, не глядя, спрятал ленту в карман и больше её не доставал.
До деревни добирались дольше, чем до Горки - разошедшийся дождь сильно подмыл почву, отчего та предательски расползалась под копытами лошадей в самые ненужные моменты, поэтому пришлось двигаться с особой осторожностью. Обратный путь обошёлся без лишних неприятностей. Отряд ехал молча, не было слышно залихватских шуток, звонкого смеха и дружелюбных бесед. Странное чувство потери и невыполненного долга поглотило сердца и души ратников, украдкой поглядывавших на трупы гонцов. Колдуны тоже молчали, никому сейчас не хотелось говорить.
Разъехались уже у ворот за несколько часов до рассвета. Колдуны отправились отдыхать на постоялый двор, где их ждали горячий ужин и мягкие кровати, а сотник, всё так же молча, увёл своих людей в казармы.
Передав лошадей заспанному мальчишке-конюху с застрявшим в волосах сеном, пилигримы быстро пересекли двор и вошли дом. В большом зале уже никого не было, только Сёрен мирно дремал у стойки на своём любимом табурете. Уставшие после ночных приключений друзья тихо, стараясь лишний раз не шуметь, поднялись на второй этаж и разошлись по своим комнатам, забыв об ужине.
Эйнар проспал вплоть до самого обеда, и даже утренние крики петухов не потревожили его глубокий сон. Проснувшись, он первым делом умылся в кадке с водой, стоящей в углу комнаты, и спустился вниз, где, к его великому удивлению, уже обедал Бьёрн. Помимо колдуна в зале сидел тот самый папаша, сына которого доставали из колодца, вместе со своим отпрыском и рыжеволосой женой. Барди был целёхонек, голова на месте, без синяков и ссадин, даже шишка на лбу от попадания тяжёлого ведра немного спала. Руки и ноги на первый взгляд тоже не пострадали. Ему сильно повезло, что вчера его не покалечили.
- Чем нас сегодня кормят? - сон ещё не покинул колдуна, и он говорил, чуть проглатывая слова.
- Есть овощная похлёбка, блины со сметаной и молоко. Ты что-нибудь будешь?
- Конечно! Я, признаться, не ожидал, что ты так рано встанешь, думал, что я буду первым. Ты чего это такой смурной?
- Да стригой меня всё-таки задел своим заклинанием и оставил ожог на шее, который сильно разболелся сегодня ночью. Спасибо богам, уберегли меня непутёвого от больших проблем.
- Надо тебя сотничьему лекарю показать. Ожог - это, конечно, не смертельно, но всё же. Вдруг что-то серьёзное.
- Вот уж чего точно не надо делать! Он, небось, сродни коновалу. Лучше ты меня подлечи, - невесело улыбнулся колдун.
- Что я слышу? Грозный Бьёрн боится идти к лекарю? Ты как ребёнок, честное слово.
- Вот вечно ты так. Тебя хлебом не корми, дай только поиздеваться надо мной, - несмотря на издевательский тон, Бьёрн явно повеселел.
- После обеда сходим к старосте за вознаграждением, а потом забежим к Рагнару.
- Да ладно тебе! Я как проснулся, первым делом спустился в дилижанс, достал пару наших мазей и смешал их, чтобы, значит, боль унять.
- И как? Помогло?
- Помогло.
Дальше обедали молча. Сёрен принёс для Эйнара чистую посуду и удалился обратно на свой пост за стойкой. Колдуны быстро прикончили котелок с похлёбкой и были уже готовы отправляться к старосте, как к их столу неожиданно подошёл Барди. Он бесцеремонно уселся на лавку рядом с Эйнаром и бойко затараторил:
- Я так вам благодарен за спасение моего ребёнка, вы бы только знали. Вы сделали для меня намного больше, чем думаете. Он же у меня единственный сын. Все остальные дочки. А Тостиг и мне помогает, и жене моей по хозяйству тоже способствует со всей своей старательностью. Настоящий трудяга! Он у меня хоть и молодой, но уже многое умеет. И вам он тоже пригодится.
После последней реплики Барди пилигрим поперхнулся молоком, откашлялся и с недоумением уставился на своего друга, в надеже, что он объяснит странные слова селянина. Бьёрн в свою очередь рассеянно пожал плечами. Видимо, Барди всё-таки приложили по голове чем-то тяжёлым, раз он сказал подобную глупость. Но на всякий случай колдун решил переспросить селянина, не оговорился ли он.
- Нет, нет, вы не ошиблись, мастер Эйнар. Дело в том, что мой сынишка тоже маг, как и вы.
- Это вряд ли, - усмехнулся Бьёрн.
- Не подумайте обо мне дурно, господа маги. Я на голову не ушибленный, - колдуны с сомнением покосились на шишку, венчавшую его высокий лоб. - Сейчас я вам всё объясню. Эй, Тостиг! Подойди к нам! Мастер Бьёрн, мастер Эйнар, знакомьтесь - это мой сын Тостиг. Хотя, вы и так уже знакомы. Тостиг, покажи пилигримам, что ты умеешь.
Мальчишка смущённо замялся и уставился в пол, явно смущаясь пристального внимания колдунов. Друзья молча ждали, когда парнишка начнёт говорить. Прошла долгая минута молчания и Тостиг, подняв глаза, наконец-то решился:
- Я могу угадывать, что будет завтра.
- И что же будет завтра? - с усмешкой спросил Бьёрн, подцепляя вилкой последний блинчик с тарелки и окуная его в густую сметану.
- Не знаю, - честно ответил на поставленный вопрос Тостиг.
- Хм. Ещё что-то?
- Ещё я хорошо вижу в темноте.
Бьёрн воззрился на Тостига и с сомнением произнёс:
- Успокойся, люди с голубыми глазами, в принципе, видят в темноте лучше, чем люди с другим цветом глаз. Ничего магического в этом нет. Может быть, ты умеешь что-то ещё?
- А то! - задорно воскликнул парень. Он отошёл на шаг от стола и вытянул руку. В тоже мгновение пустая тарелка, на которой только что лежали блины, сорвалась с места и самостоятельно прыгнула со стола в подставленную ладонь. Довольный ребёнок протянул посуду ошеломлённому от такого фокуса колдуну.
Заинтересованный Эйнар решил повнимательнее присмотреться к юному дарованию. Ничего особенного в нём не наблюдалось. Обычный деревенский подросток лет двенадцати. Тостиг был на полголовы выше своих сверстников, его макушку венчали растрёпанные светлые волосы, а с лица осторожно взирала пара блуждающих голубых глаз. Одет он был в грубую суконную рубаху с широкими рукавами и свободные льняные штаны. На его ногах, к немалому удивлению пилигрима, красовались новые сафьяновые чёботы, а не привычные для деревенского ребёнка лапти.
Странно было то, что мальчишку не окутывала магическая аура - непременный спутник любого колдуна. Либо он её умело скрывал, закрываясь волшебным щитом от остальных, либо фокус с тарелкой мог оказаться обычным шарлатанством.
- Ну, хорошо. Ты умеешь передвигать предметы силой мысли. Допустим, что ты ясновидец и можешь предсказывать недалёкое будущее, хотя мы этого не видели и подтвердить не можем. С одной стороны, этого мало, а с другой...
Паренёк не дал колдуну договорить и затараторил почище, чем его отец, будто испугавшись, что маги потеряют к нему интерес:
- Я могу разговаривать с животными. Иногда папка берёт меня с собой пасти коз и овец. Животные слушаются меня и делают всё, что я им прикажу. Нам даже собаки для этого не нужны.
- Верно говорит, - важно подтвердил слова сына Барди, с достоинством поглаживая окладистую бороду.
- Ещё у меня получается разводить огонь без спичек. А ещё я чувствую чужую боль.
- Это как? - заинтересовался Эйнар.
- Ну... - Парень снова стушевался, но тут же нашёлся и уверенно заявил: - У мастера Бьёрна вот тут болит.
Тостиг показал на шею колдуна в то место, куда пришёлся удар заклинания древнего вампира. Эйнар удивлённо смотрел на парня и думал, что если он не врёт о своём магическом даре, то он невероятный талант. Даже не талант, а настоящий талантище! Но его по-прежнему смущало отсутствие магической ауры у этого юного самородка.
- Это ещё не всё. Однажды он умудрился вырастить яблоню на нашем заднем дворе, - вместо сына продолжил говорить его отец. - Он просто кинул в землю косточки, что-то пробубнил над ними, и дерево взлетело из-под земли вверх метра на три. До сих пор, вот уже несколько лет, плоды с него собираем.
- Интересно. Что ты там говорил про огонь без спичек?
- Я могу добывать огонь и мне для этого ничего не нужно. Сейчас покажу.
Парень во второй раз вскинул руку, на этот раз направляя её в сторону свечного огарка, приютившегося в блюдце на столе за которым сидели пилигримы. И... ничего не произошло. Колдуны перевели взгляд с мальчишки на свечку и обратно. Тостиг стал заметно нервничать из-за того, что у него не получается поджечь обгоревший фитиль с той же лёгкостью, с которой он передвинул пустую тарелку. Парень, как и любой начинающий маг, зачем-то напрягся, его рука затряслась, а на лбу выступили капельки пота. Несмотря на все его старания ничего не происходило. В конце концов, он разозлился и от бессилия выкрикнул:
- Да гори ты уже!
Свечка вспыхнула в одно мгновение, как сухой стог сена от горящего масляного фонаря. Пламя заискрилось, разбрасывая вокруг себя невиданные огненные блёстки. Восковой огарок в мгновении ока растаял, заполняя собой неглубокое блюдце. Фитиль тоже полностью прогорел. Теперь магическое пламя плясало поверх восковой лужицы. Произнеся короткое заклинание, Эйнар тут же затушил огонь.
- Ой-ой-ой, что творится! Что делается?! Вы тут всё сжечь собрались? Не надо так! Чем я вам не угодил? - С укоризной запричитал хозяин постоялого двора, прячась за высокой стойкой, с любопытством и осторожностью выглядывая поверх неё.
- Успокойся, Сёрен, - посоветовал Бьёрн своим мощным басом. - Всё уже закончилось.
- Вот и замечательно, вот и хорошо. Я, поди ж ты, страху натерпелся, что чем-то не угодил пилигримам. Думал, ну всё, сейчас они тут всё сожгут к чертям собачьим. А это, оказывается, малец колдовством балуется. Я не в претензиях, как можно! Как говорится, чем бы дитя ни тешилось... Эм-м, может быть, чего-нибудь желаете?
- Не сейчас! - хором крикнули на говорливого Сёрена колдуны.
- Ну, нет, так нет. Я пока тарелки протру.
- Да уж, Барди. Маг у тебя подрастает. Хороший такой боевой маг. А от нас-то ты чего хочешь?
- Так, это, - внезапно замялся селянин, - возьмите его с собой. Чтобы он, значит, магии этой вашей обучился. Да вы не переживайте, я и заплачу сколько надо, на сыночку-кровиночку денег не пожалею.
Челюсть отпала не только у Эйнара, но и у Бьёрна. Таких предложений им ещё не доводилось слышать. Чтобы родной отец отдавал своего ребёнка пилигримам, да ещё и предлагал сверху денег! Кому рассказать - не поверят, потому что такого в принципе не бывает.
- Ты чего несёшь, ошалел? Или тебя так сильно по башке пригрели, что стал околесицу нести? - Эйнар всё ещё не мог придти в себя от такого щедрого предложения. - Ты же сам только что сказал, что у тебя единственный сын, и он тебе по твоим пастушьим делам помогает.
- А как иначе? - взвилась дородная матушка Тостига, одним махом преодолевая чуть ли не весь обеденный зал и беспардонно встревая в разговор мужчин. - Чего ему тут делать-то? Как на кусок хлеба заработать? Всю жизнь пастухом коз да овец гонять? Или лес валить? Или в земле ковыряться, выращивая эту осточертевшую репу? Ну уж нет, не для того я его растила, чтобы он тут прозябал! Он с детства был таким, вещи по дому передвигал, не прикасаясь к ним. Ну, и всё остальное. Мы всегда знали, что он вырастит магом! С вами у него есть шанс стать уважаемым человеком - колдуном. Вот и возьмите его, научите его всякой колдовской премудрости. Вы же можете?
- Значится, жинка моя дело говорит. Чего его тута ждёт, кроме самой, что ни на есть, обыкновенной жизни? Ну, может быть, в старосты выбьется. И то вряд ли, у Фрейра свои дети подрастают. А с вами он человеком станет. Что поделаешь? Это его предназначение - стать магом. Мы уже и вещички собрали, всё на крыльце стоит. Заклинаю вас богами - сделайте из него человека, не дайте сгнить в этой дыре!
Сказать, что друзья опешили, значит ничего не сказать. Барди вот так просто отдавал своё возлюбленное чадо в руки первых попавшихся колдунов. Ни с чем подобным пилигримы до этого никогда не сталкивались и как вести себя не знали. Первым пришёл в себя Эйнар. Он быстро сообразил, что нужно делать и взял инициативу разговора в свои руки.
- Давай разберёмся со всем по порядку. Ты хочешь, чтобы мы забрали твоего ребёнка в Орден, потому что считаешь, что он сможет выучиться на пилигрима. Так?
Барди довольно кивнул своей косматой головой, соглашаясь с колдуном.
- То есть, как я понимаю, ты без принуждения и по доброй воле готов расстаться со своим ребёнком, который тебе помогает в твоей работе и по хозяйству?
Селянин кивнул ещё раз, не понимая, к чему ведёт пилигрим.
- А ты знаешь, что люди с неохотой отдают своих детей колдунам, потому что боятся нас?
- Отчего же не знаю? Конечно, знаю, про то всем известно.
- Тогда какого чёрта? - раздражённо бросил Бьёрн.
- Я так хочу, - неожиданно тихо сказал молчавший до этого Тостиг.
Эйнар не стал спрашивать парня, что именно он имеет в виду, и так было понятно. Друзья стояли перед серьёзным выбором. Взять парня с собой означает принять на себя ответственность за его жизнь до того момента, как они передадут его с рук на руки учителям Ордена. Молодые колдуны морально не были готовы к такому выбору. С другой стороны, на них давили орденские правила и традиции, гласившие об их обязанности приводить новых послушников, дабы Орден множился и ширился. В конце концов, наскоро взвесив все за и против, чувство долга перевесило все остальные.
- Мы задержимся в деревне ещё ненадолго. Возможно, уедем завтра утром. А сейчас у нас есть неотложные дела. Вы ещё раз обдумайте всё и если не измените своё решение, то приходите сюда завтра на рассвете. Тостиг, договорились?
Довольный парень радостно кивнул лохматой головой и поскакал к выходу. На его лице рассеяно блуждала тёплая улыбка, а настроение было приподнятым донельзя. Его родители, не сказав ни слова, двинулись следом за ним. Друзья только переглянулись и также молча встали из-за стола, их ждали повседневные дела.
Дальнейший день колдуны провели в хлопотах до самого вечера. Первым делом они отправились к старосте за обещанным вознаграждением. Благо идти было недалеко - улицу перейти. Одда в этот раз они не встретили, видимо тот где-то трудился после вчерашней взбучки. Эйнар коротко пересказал старосте ночные события, не забыв продемонстрировать отрезанную Бьёрном голову стригоя, которую они прихватили с собой из пещеры. Вдобавок Эйнар протянул старосте ленту, найденную ратником в пещере. Фрейр с трепетом принял её из рук колдуна и прошептал имя:
- Рота...
От увиденного шокирующего зрелища староста, как под гипнозом, отсчитал положенные деньги и передал их пилигримам, забыв напоследок поскандалить. На прощание молодой пилигрим посоветовал Фрейру доставить голову чудовища сотнику Рагнару, мол, он знает, как с ней поступить дальше. Староста клятвенно заверил колдунов, что он немедленно кого-нибудь пошлёт к коменданту со страшной посылкой, а вечером утроит праздник в честь избавления деревни от страшной напасти.
После беседы со старостой друзья двинулись на рынок по своим делам. Им требовалось купить кое-каких припасов в дорогу. На самом базаре народу оказалось видимо-невидимо. Местные торговцы и проезжие купцы, как только могли, всеми силами старались распродать свой товар. Друзья купили с собой в дорогу несколько видов круп, большой куль сушёного гороха, лук, сало, орехи, мёд, грибы и здоровенный шмат копчёного мяса. Обратно на постоялый двор они прошли через обжорные ряды, вдыхая аппетитные ароматы только что испечённой сдобы.
Погода снова наладилась после внезапного ночного ненастья и не доставляла никаких неудобств, что очень радовало колдунов. Светило дружелюбное солнце, облаков на голубом небе было совсем мало, а птицы щебетали свои весёлые песни, радостно рассекая воздух крыльями. Короткое лето ненадолго возвращалось в эти суровые северные края.
После закупки необходимого провианта пилигримы решили заглянуть к Рагнару. Казалось, это было единственное место, где они могли бы передохнуть от будничных хлопот. В этот раз у них не стали отбирать мечи, а сразу проводили в кабинет к сотнику.
- А вот и вы! Я вас ждал, - с довольной улыбкой протянул Рагнар. - У меня есть кое-какие новости.
- Ну, давай, рассказывай, а мы послушаем тебя, - Бьёрн поудобнее устроился в глубоком кресле и приготовился внимать, закурив трубку.
- Во-первых, пришёл человек от старосты и принёс голову убитой вами твари. Я немедленно приказал её заспиртовать, чтобы сохранить её в качестве доказательства того, что чудище больше не угрожает деревне, и отправить банку в ставку хирда.
- Ты только не выставляй её на центральной площади, чтобы людей не пугать.
- Само собой, как можно! Ну и шуточки у тебя, мастер Бьёрн. В общем, ещё раз примите мою благодарность и благодарность всей деревни за то, что вы для нас сделали. Во-вторых, завтра я отправлю на Горку большой отряд, чтобы они разобрали кости и привезли их обратно в деревню. Надо же их похоронить по-человечески, хотя бы и в братской могиле. В-третьих, я отправил почтовых птиц в гильдию гонцов с известием, что два их человека пали в бою с чудовищем и не выполнили своё важное поручение.
- Есть такая старая дорожная традиция, - припомнил Эйнар. - Если путник видит на дороге мёртвого гонца с посланием, не дошедшим до адресата, то он самолично доставит письмо, дабы дух павшего посланника покоился с миром и не тревожил сон живых людей.
- Точно, есть такая традиция, - утвердительно кивнул бравый сотник. - Я тут и подумал, может быть, вы и доставите это послание до адресата?
- Кнуд, кажется, упоминал, что они направлялись в Борнхельм. Это нам по пути, мы едем туда же. Почему бы нет? - Легко согласился Эйнар.
- Я знал, что ты согласишься, - произнёс Рагнар, протягивая колдуну два одинаковых конверта.
Колдун принял оба письма из рук сотника. Конверты были выполнены из дорогой плотной бумаги желтоватого оттенка, с сургучной печатью, с оттиснутым на ней гербом гильдии гонцов. Покрутив письма туда-сюда, Эйнар обратил внимание на пометку, которая была сделана одна и та же на обоих конвертах: "Город Борнхельм. Посад". Получателем значился некий Вельф.
- Я думаю, встреча с этими гонцами - это судьба, предначертанная тебе богами, - заявил Бьёрн, глянув на конверты через плечо своего друга.
- О чём ты говоришь? Кто такой Вельф? Вы с ним знакомы? - с любопытством поинтересовался Рагнар.
- Ещё бы! Он имеет удовольствие быть моим отцом, - ответил Эйнар и ошарашено воскликнул: - Невероятное совпадение! Действительно, судьба ничего не делает просто так. Странствующие монахи верно говорят, что у неё на каждого из нас есть свои планы, но нам не хватает остроты глаз и ясности ума, чтобы увидеть её ненавязчивые подсказки.
- Ты прав в своих словах. Многие судьбы сегодня сошлись в этой деревне, - задумчиво пробубнил разомлевший в глубоком кресле Бьёрн. Казалось, он уже почти уснул. - Взять того же Тостига. Кто бы только мог подумать, что он окажется чувствительным к магии.
- Я чего-то не знаю? - нахохленным воробьём взвился Рагнар. - Кто такой Тостиг?
- Парень, которого мы вчера спасли из колодца. Сын пастуха Барди. Оказалось, что у парнишки есть магический дар. Барди сам предложил нам его обучить.
- Вот так дела, - ахнул сотник и сел обратно в своё кресло. - Вы что же заберёте его с собой?
- Да, нам придётся это сделать. Мальчишке будет лучше, если он обуздает свою силу, научится её контролировать и станет настоящим колдуном, - Эйнар уже всё решил для себя.
- Ну, будем надеяться, что у него всё получится. Мой вам совет, сообщите об этом старосте. Он должен первым узнавать о таких новостях.
- Всенепременно, - заверил его пилигрим.
Друзья сидели у Рагнара ещё довольно долго. За это время вся троица незаметно для самих себя успела опустошить несколько кувшинов холодного травяного чая. Урядник сотника сбивался с ног, наполняя пустые кувшины и поднося свежую закуску. Время текло незаметно, и они ещё раз обсудили с Рагнаром все подробности минувшей ночи.
- ...и получается, что Горка ваша вовсе на холм, а - курган, где кто-то не до конца упокоил стригоя. Вот такие дела, - устало протянул Эйнар, допивая остатки чая. - Нас всего лишь баловали обстоятельства. Мы, собственно, не принимали никакого решающего участия в этом деле. Если бы стригой не напал на гонцов, то наше расследование затянулось бы на несколько дней. А так все события развивались сами по себе, как и должны были, а мы лишь тупо следовали за ними и проявили себя лишь в конце этой неприятной истории. Неразгаданной осталась всего лишь одна загадка - кто разбудил нетопыря от летаргического сна. Но, боюсь, точный ответ на этот вопрос мы никогда не получим.
- Всё равно вы сделали очень многое! - ответил на самокритику Эйнара сотник. - Своими силами мы бы никогда не завалили эту бестию.
- Ааа, пустое, - протянул колдун и махнул рукой.
- Куда вы дальше?
- Как я тебе и обещал, поедем в Борнхельм, - сказал молодой пилигрим, пряча два узких продолговатых конверта себе за пазуху. - Я передам отцу эти письма, и мы двинемся в дальнейший путь. Всё-таки мы - пилигримы и у нас есть некоторые обязательства перед этим миром. Как-никак мы принесли присягу и поклялись его защищать. Бывай, Рагнар.
- Надеюсь, мы ещё встретимся, - сотник протянул ладонь для рукопожатия и весело улыбнулся. - Ведь недаром же судьба свела нас вместе, Эйнар и Бьёрн, убийцы стригоя.