Аннотация: Вы уверены, что мы сами вершим нашу Историю?
Зеркало
Путешествовать я любил всегда - как не любить, если путешествия дают мне пищу для размышлений и помогают в творчестве? Вот только как передать словами те чувства, которые обычно переполняют меня в дороге... Пыльный или не очень тракт. Горы. Лес. Зелёные лужайки. Речки. Ручьи. Плавное покачивание подрессоренной почтовой кареты. Навевающий дрёму мерный цокот лошадиных копыт... Нет, не берусь. Словами - не берусь. Это выше моих сил. Ведь я не сочинитель. Я всего лишь художник и свои чувства передаю красками.
В тот злополучный день я ехал в одну крохотную горную деревушку, где в то время обитал мой хороший товарищ. Случайно встретившись в трактире неподалёку от моей студии, в котором я обычно обедал, мы с ним долго беседовали о том, о сём. А когда расставились, он пригласил меня в гости... Зазвал. Заманил рассказами о неописуемой красоте тех мест. И я поддался. Захватил мольберт, сел в карету-четвёрку и поехал. Уж очень хотелось отрешиться от серой повседневности и городской суеты.
Человек я немногословный. В пути предпочитаю побольше слушать и поменьше говорить. А попутчики на этот раз попались мне какие-то унылые. Всё про погоду, урожай винограда, да о последних городских сплетнях судачили. Если б не неказистого вида старичок в старой поношенной одежде в углу, то совсем стало бы скучно. Пустая болтовня ни о чём ему, видимо, тоже надоела. Он обвёл всех недобрым взглядом из-под лохматых бровей, перебил очередного пустомелю и такого наговорил... Если бы не дальнейшие события, то всё от него услышанное так и осталось бы просто дорожной трепотнёй, в которую не очень-то и веришь, но теперь... Впрочем, судите сами.
- Болтуны вы все! Просто болтуны, которых мне жалко... Мы живём все вместе, совсем рядом и чуть ли ни друг на друге, но по разные стороны зеркала... - Старик свирепо затряс бородой и засверкал глазами, и меня поразил мгновенный переход от невыразительно-бесстрастного, отрешённого созерцания пейзажа за окном к неистовой озлобленности. - ...По разные! И никаких отражений! Нам нет до вас никакого дела. Мы вас ненавидим и стёрли бы с лица Земли. Вы не даёте нам покоя, надоели хуже горькой редьки и в то же время... Ну почему, почему вы нам необходимы и обойтись без вас мы не можем? Почему?.. Ненавижу... Ух, как я вас всех ненавижу!
Экспрессия, с которой старик всё это произнес, вызвала если и не недоумение, то интерес уж точно. Все примолкли в ожидании продолжения откровений, которые, как мы сразу почувствовали, буквально повисли в воздухе.
- О ком я так говорю? О себе, конечно же. О себе и о вас, людях, о ком же ещё... Кто я, если не человек?.. Хм... О нашем существовании вы не то, чтобы не знаете и не подозреваете, нет, просто не воспринимаете должным образом. Понапридумывали всяких баек об эльфах, гномах, феях, ангелах хранителях или этих... Как их там... Хоббитах. И успокоились. Вам и невдомёк, что мы действительно существуем!
Дед сделал паузу, что-то себе в бороду пробормотал, обвёл всех уже прежним, быстро погасшим тусклым взглядом, и теперь уже спокойно (что за мгновенная смена декораций?), с каким-то ехидным смешком ткнул меня кривым пальцем в грудь.
- Невдомёк? Не принимаешь и не веришь? Думаешь, я несуразности для вашего развлечения говорить тут затеял?
Обращался он теперь исключительно ко мне, сменив темп скороговорки на размеренно-ритмичную речь. А я всё силился, но никак не мог понять смысла его речей - в голове стоял необычный для меня туман и связать в цельную картину его слова у меня не получалось.
- Ну что ж, нам же и лучше. Беспокойства меньше... Волнений... А значит и проблем... Ведь страшно же даже подумать, что будет, если вы нас вдруг для себя откроете! Если по-настоящему в нас поверите!.. Завоевать ведь захотите?. Завоевать, покорить... Вы всё стремитесь завоевать и покорить. Даже то, что вам не по зубам... А нам это надо? Разгребай потом всё дерьмо за вами!..
Дед, что-то обдумывая, опять замолчал. И пауза на этот раз длилась долго - дольше предыдущей. Но попутчики молчали и терпеливо ждали продолжения. Не могло же его не быть при таком сумасшедшем начале. Но старик не торопился. Достал из кармана потрёпанного камзола сияющий первозданной белизной платок, тщательно в него высморкался, аккуратно свернул и спрятал обратно. Так же спокойно, но по-прежнему обращаясь только ко мне, наконец-то прервал затянувшееся молчание и с явной грустью, даже тоской в голосе начал жаловаться... И это никак с его прежней возбуждённостью не вязалось.
- От вас нам и так достаётся. Без работы не оставляете. Всякого хватает. Думаете, легко последствия вашей деятельности устранять и Природу после вас восстанавливать? Попробуйте! Мало не покажется... Заводы, фабрики, карьеры, свалки, грязь, смрад. На окружающий Мир вам просто начхать. И при всём при этом вы искренне убеждены, что Человек - венец творения Природы. Верх совершенства. И так в эту нелепость верите, что спорить и опровергать эту лишенную всякого смысла догму вам и в голову не приходит... Как бы не так! Ещё как можно поспорить! И поспорить, и опровергнуть!.. Вот почему это вдруг вы решили, что в биологическом мире нет ничего совершеннее вас? Что всё на земле, и недра в том числе, принадлежит только вам?.. Как же... Раскатали губу... Homo Sapiens несчастные...
Опять пауза. Долгая-долгая. Закончил дед свою речь или не закончил было непонятно. Но что-то спросить и нарушить установившуюся тишину (скрип плохо смазанных колёс, цокот копыт и фырканье лошадей не в счёт) никто не решался. Однако этого и не потребовалось. Понаблюдав за игрой ветра с листвой деревьев за окном, старик снова обратил свой взор на меня (с какой-такой стати он именно меня в собеседники выбрал?).
- Кто я? Кто мы, спросить хотите? Разве не понятно? Мы - такие же существа, как и вы. Только, как я уже говорил, живём за зеркалом. С другой его стороны. Но, как и вы, на Земле-матушке того же самого, одного для нас с вами Мира. Какие у зеркала свойства? Правильно - отражать всё, что ни попадя. Вот люди и видят только своё отражение, а нас - нет... Если только мы этого не захотим. Но если нас не видно, то это не значит, что мы не существуем! Не только существуем, но и правим.. Да, да - правим! Тихо и незаметно, не привлекая ненужного нам внимания - зачем выставлять напоказ то, что нормально и естественно?.. А по-другому и быть не может. Потому что существа мы очень деятельные и нам до всего есть дело. Всё нас касается - и сама Вселенная, и твари, её населяющие, и растительный мир и люди, конечно же. За всё мы в ответе, ко всему имеем отношение, а коли так, то и возможности наши соответствующие. А как же иначе, если мы - основа существования? Без соответствующих возможностей в таком деле не обойтись. Никак. Ведь наше призвание - не допускать катаклизмов. Не вмешиваться нельзя - нарушенное природное или историческое равновесие как волны, как океанский вал медленно, но верно распространяется на всё пространство, сметая всё на своём пути. Умение своевременно и эффективно вмешаться - наша отличительная черта, наша обязанность и тяжкий крест. Действия наши при этом хоть и незаметны, но своевременны и результативны. Мы даже за развитие вашей культуры и искусств в ответе. Помогаем тем (почему-то дед после этих слов снова в меня взглядом упёрся), кто что-то достойное может сотворить... Работать по большому, правда, не всегда случается. Чаще по мелочам забавляться приходится. Но известно ведь, что на самом деле мелочей не бывает, что в конечном итоге любой пустяк историю изменить может. Или наоборот - не сделал, проворонил этот пустяк, вот всё вкривь да вкось и пошло... Не верите? Что ж, придётся мне вам напоследок одну совсем недавнюю историю рассказать - в долгу и голословным оставаться не люблю. Сами напросились, теперь уж слушайте и не обижайтесь, если что не так.
Под утро погода испортилась - пошёл дождь. И не проливной, как летом быть должно, а по-настоящему осенний - долгий, моросящий, навевающий тоску и печаль. Но, если разобраться, то всё правильно, совсем недалеко уж до осени-то осталось, пора и погоде начинать меняться.
Томмазо стоял у стрельчатого окна монастырского замка и согревал ладони кружкой с подогретым церковным вином. Стоял и смотрел, как на оконном стекле дождевые капли сливаются воедино, превращаются в живые быстрые ручейки и проворно бегут-струятся сначала вниз по стеклу, а потом по наоконному карнизу, падая в конце пути в невидимую для глаз пустоту.
Как и за окном, на душе было тускло и сумрачно - в одночасье рухнуло дело всей его жизни. Дело, которому он посвятил свои лучшие годы. Испанцы могут торжествовать и радоваться - Калабрия по-прежнему в их власти. Заговор не удался, раскрыт и теперь только и осталось, что ждать расплаты. Что ж, значит, так тому и быть. Время освобождения ещё не пришло. Рано ещё, наверное. А жаль.
Почему его не трогают? Ведь все заговорщики уже давно арестованы и подвергаются бессмысленным пыткам... Монастырские стены спасают? Вряд ли. Здесь что-то другое. Какой-то мутный замысел. Может, пока не поздно, бежать?.. Куда? От испанской инквизиции не убежишь. Найдут. Европа для них вся как на ладони. Да и что он один на чужбине? Без друзей и соратников?
Позвякивая амуницией, в монастырский двор через главные ворота въехал отряд кирасир. Томмазо вздрогнул. Это за ним. Тут и сомневаться не приходится. Ну, что ж, пришёл и его черёд. Всё предопределено и отступать некуда. Как говорится - теперь без вариантов. Главное, не раскисать. Не допускать к сердцу мысль о поражении. Иначе - смерть, не столько физическая, сколько духовная, а это предательство.
...В камере было сыро и холодно, в углах скреблись и пищали обнаглевшие крысы, но Томмазо не унывал. Всё время, проведённое в застенках, он поддерживал себя мыслью о грядущих временах и неизбежных переменах. Верил, что начатое им дело не умрёт, и он ещё поборется с угнетателями. Как? Это другой вопрос. Сложный, но не неразрешимый. Сейчас же надо просто верить. Вера помогает перенести все тяготы заключения и пытки, не даёт сойти с ума. Насилие только тогда действенно, когда человек сдаётся. Во всех остальных случаях оно бессильно.
Но что происходит? Почему истязателям не удаётся его сломить? Как так случилось, что он оказался невосприимчив к физическим страданиям? Раньше он за собой такого не замечал. В пыточной камере уж как только ни стараются. Калёное железо по сравнению со всем остальным просто семечки. А ему хоть бы что - не чувствует боли, и всё тут! И заживает всё быстро. Как на собаке. Чудеса...
Правда открылась быстро и неожиданно. Впрочем, не так уж и быстро - прошло несколько лет, прежде чем она себя проявила. Но Томмазо эти года просто не заметил - был занят своими мыслями. А мысли были такие, что тут уж не до скуки и подсчёта прожитых лет. Откуда они, мысли эти, только взялись? Раньше ничего подобного и в голову не приходило. Было всего лишь одно желание - освободить народ от иноземного ига, а теперь...
Загремел засов, тяжёлая дверь открылась и впустила испанского вельможу - в традиционно-импозантном костюме, при шляпе с пером, шпаге и в сапогах с ботфортами и на высоком каблуке.
Вельможа прошёл к столу, бросил на него шёлковые перчатки, уселся на грубо сколоченный тюремный табурет и принялся разглядывать Томмазо.
- Я здесь, чтобы тебя не постигла участь Джордано Бруно...
- Джордано? Я о нём слышал... Почему ко мне вдруг такое внимание со стороны испанского гранда? Чем удостоился столь высокой чести?
- Не ёрничай! Тебя хотят убить.
- Убить? Для меня это не новость.
- Ты не должен умереть. Тебе ещё предстоит рассказать и написать о своём Солнечном городе.
Томмазо поразился. Откуда испанец знает о его задумках? Он ведь никому не рассказывал. Да и само название ещё только-только обозначилось.
- Не удивляйся. Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Мне многое известно и подвластно. Впрочем, речь не обо мне, а о тебе, твоей судьбе... Слушай и молчи! - Остановил испанец Томмазо, порывавшегося что-то сказать или спросить. - У нас не так уж много времени и я всё равно не смогу ответить на большую часть твоих вопросов... Ты не можешь умереть. Не должен. Тебе ещё предстоит положить первый кирпич в дело разрушения существующей в этом Мире несправедливости. Сколько мог, я помогал, предохранял от ударов судьбы и немедленной гибели. Троих самых ярых твоих врагов я вызвал на дуэль и убил, но это не помогло. Всех я убить не могу, а испанцы жаждут крови. Ситуация изменилась - теперь только ты сам можешь помочь себе спастись. За этим я и пришёл.
- Что ты от меня хочешь?
- Ничего особенного - просто ты должен отречься от своих взглядов и убеждений и попросить пощады. Тебе поверят и оставят жить... В этом я помогу. И не вздумай тянуть и сомневаться! Время дорого... А ложное раскаяние останется в тайне. Об этом я тоже позабочусь.
Вельможа встал, взял шляпу, звякнул шпорами и вышел. Томмазо остался один в задумчивости и растерянности. Как поступить? На что решиться? Предать идеалы и опозорить своё имя? Имя Томмазо Кампанелла?.. К чему сомнения? Сказал же незнакомец - время дорого.
Рассказчик замолчал и посмотрел в окно. Изнурительный для лошадей подъём закончился, и почтовая карета въехала на перевал. До конечной цели осталось совсем немного - всего лишь спуститься в долину и проехать пару миль. Но сделать этого было не суждено. Чего-то испугавшись лошади понесли, карета запрыгала по камням, вздыбилась и рухнула в пропасть...
Чудом я остался в живых. Один. Какая-то сила выбросила меня на дорогу перед самой бездной. Остальные мои попутчики погибли. Все. Вот только тела нашего рассказчика так и не нашли. Правда, не очень-то и искали.
Мне ничего не оставалось, как возблагодарить судьбу за чудесное спасение, поскольку был я молод, честолюбив, полон грандиозных планов и мечтаний. Всё потерять, ничего не свершив? Врагу не пожелаешь... Моё ремесло - палитра и кисть. Имя моё - Рембранд-Харменсзон Ван-Рейн.... Будь благословенно имя Господне и его деяния...