"И почему я робею перед этими эскалаторами? Всякий раз, особенно когда они уносятся вверх. Живые существа, скребущие хребтами своды; мне слышится, как они хрипят, точно необъезженные мустанги; мне чудится, что они стремятся сбросить меня скорей. Характера они самого непредсказуемого, и питаются не электричеством, не маслом, и не топливом, а исключительно теми, кто не доезжает до конца. Лестницы-чудесницы. Что, запугала себя, большая девочка? Зафантазировалась. Было бы чего бояться... Уф, ступила. Еще одна странность: при входе на эскалатор мне все время кажется, что ступенька под моей ногой не вырастет, и я провалюсь куда-нибудь в тартарары. Ах... Трусиха... Выросла ступенька. И я вместе с ней. То есть, не то чтобы вместе с ней, а давным-давно. Иначе не спешила бы, как теперь, на первое свиданье! Чувство, будто взлетаю... Сердце заходится! Ну вот, опять двадцать пять. Дала ж себе слово не думать. Что за безвольная девчонка ты, Людочка! Что ж поделать, если это так лезет в голову? Кто-то варенье разлил... Уважаемые пассажиры, глядите себе под ноги! Уважаемый Алексей, скажу я ему, я опоздала, потому что на эскалаторе разлили варенье, нет, лучше масло, а я поскользнулась, а меня поддержал молодой человек, который спросил, как меня зовут... Он будет ревновать. Или не будет?! “Корд”. “Линия-графикс”. Дурость девичья! Интересно, как он себя поведет?.. Не давать целовать себя. Полезет - дам пощечину. Обидится еще. Зато поймет, что я не какая-нибудь! С фирмой “Светал” в путешествие. Перстень на руке, рука на поручне. Соседний эскалатор. Постойте-ка... Вот это да! Двое целуются. Боже мой, как красиво! Идем параллельными курсами: они вверх, и я вверх. Дайте-ка я поднимусь слегка, рассмотрю поближе... Да что я, глупая! Влюбленных, что ли, не видела? А все-таки смелые. Народ глядит, а им хоть бы хны. Он и она. И больше нет никого. Ничего плохого в том, что я любуюсь... Она, кажется, на носки поднялась, обнимая его. Закрытые глаза, губы сливаются с его губами, локти на его плечах, пальцы - тонкие, с кольцами - запутались в его кудрях. Блузка натянулась на спине, прическа расстроилась, сумочка съехала. Безумство полное. Она и на ногах-то не держится, отпусти он ее сейчас - упадет! А он... Московский метрополитен приглашает на работу... До чего она, наверно, счастлива! Когда-то мы с Алексеем будем так целоваться? Может, стоит ему позволить?.. Бесстыдники. Он ее не отпускает, держит руку, правда, строго на талии. Крепко, нежно... Да хватит же в конце концов! Боюсь даже подумать, спустя неделю, месяц, год, Алексей обнимет и поцелует меня вот так же... а потом... потом мы поженимся... наверно... а потом... Разве нужно сейчас думать об этом? Ой, а у парня рубашка выпросталась!.. Роденовская скульптура, ни дать, ни взять! А вот еще один дуралей вроде меня. На них уставился...”
II.
“Оказывается, не я один такой. Надо же, вперились в одну точку. Визави моя не зря так разулыбалась... И что это я, действительно, на них смотрю? Изваяние Родена, точно. Да только мне-то что до этого? Зрелище обычное. Хотя рубашку он мог бы и поправить. И она блузку. А в остальном все как следует... Разве есть нечто новое и удивительное в том, как он держит ее? в том, как он созерцает вкушаемый плод? в том, как закрыты от наслаждения ее глаза? в том, как она дрожит? в том, как судорожно сведены ее лопатки? в том, наконец, как оба они отрешены от мира? Разве не длятся их объятия уже тысячу лет и не находится достаточно созерцателей и без меня? Ближе, ближе, ближе. Движутся мне навстречу. Возможно, они поднимаются на пьедестал, а возможно и... Обвились друг вокруг дружки, как два плюща. Спускаюсь. Еще секунда, другая, и, даже выкрутив голову, я их не увижу. “Рико-Понти”. “Дентал-Плюс”. Да... не жалко. Ничего не жалко. Поцелуй, верно, и служит всему началом. Если прокрутить пленку наших отношений назад, я снова поступил бы так же. “Я терпела тебя пять месяцев.” Неужели? Несомненно, ведь я злой, жадный, охочий до плотских утех и вероломный, я никогда не обращался к ее лучшим чувствам, никогда не старался понять ее! “Я терпела тебя пять месяцев.” О, если б мне хватило достоинства промолчать! Впрочем, пусть это было безобразно, зато высказал все... Может, всему виной моя близорукость? Или - глухота? “Я материалистка.” Великолепно, я рад. “У меня есть друг, который в меня влюблен. Он сделает для меня все, что я пожелаю.” Другу-то, небось, то же самое про меня говорила? “Я довольна всем тем, что у меня есть. Не надо меня воспитывать”. Как же она взъярилась, когда я плеснул ей в лицо те же слова, что слышал от нее самой! Вот где обнаружилась ее истинная сущность! А я, глупец, строил какие-то планы на ее счет, окружил себя какими-то иллюзиями! Я питал к ней нежные чувства!.. Грязь на лампе. Боже, как все пошло. Страшно допустить, что и в тот единственный момент, когда я видел ее плачущей... А глаза у нее прекрасные - льдисто-синие, как родниковая вода... Страшно допустить, что тогда, когда какой-то негодяй в этом вот метро вытащил кошелек у нее из сумочки, она плакала даже не из жалости к себе, а из материальных соображений... Что ж, пусть она меня использовала. Однако я убежден: в той системе координат, где она находится, рано или поздно кто-то наверняка поступит с ней так же. Путешествуйте с фирмой “Светал”. Мое путешествие подходит к концу. Вот и ступеньки разглаживаются... Вниз, вниз... По-моему, я все-таки толкнул эту женщину. Надо было извиниться”.