Физик Петр Петрович по прозвищу Петя Квант, прекрасно понимал, что курсанты летного училища относятся к изучению смеси физики с высшей математикой, довольно прохладно. Будущие пилоты вполне резонно считают, что на таком глубоком уровне летчику знать физику незачем. Исходя из этого, Петя преподавал предмет, делая упор на веселость процесса познания мира. То у него лекция, посвященная балансу сил, пестрела интегралами, а то гидродинамические проблемы движения несжимаемой жидкости описывались на примере поливного дворницкого шланга. Курсанты терялись в догадках где тут физика, а где садоводство, не знали чего бояться на лабораторных занятиях и что готовить к экзамену.
У другого потока все было намного проще. Лекции курсантам читал жирный самодовольный провинциальный обормот, который сразу установил таксу за лабораторные, курсовые и экзамен. По необходимости брал деньгами, но предпочитал сервелат и сгущенку в банках. Суетно было кормить преподавателя деликатесами, зато на экзамен курсанты шли весело, ибо заранее уже знали, кто какую оценку себе купил.
У Пети Кванта экзамен это всегда приключение. Петя взяток не брал и в пику накрытому курсантами в экзаменационный день столу, доставал из портфеля бутылку томатного сока, пару бутербродов с салом и демонстративно ел свою простую и независимую еду.
Один из училищных подвальных художников пришел на экзамен с чувством полного превосходства над серой массой троечников и вполне обоснованной надеждой на четверку, а то и пятерку. Парень оказался серьезным и прочитал по физике массу того, о существовании чего курсанты даже не подозревали. Петя любил предмет, но не любил истовости в курсантах. Первый же простой вопрос о том, сколько страниц в учебнике, поставил фаната физики в тупик.
- Три, молодой человек, только три, - развел руками Петя,
- Три? - удивился наивный курсант.
- Если Вы про учебник, то страниц там на два порядка больше. Оценка Ваша "три". Вижу, Вы читали, но знаний набралось за полгода только на "три".
- Я и не против. Три так три, - серьезный курсант сердито забрал зачетку.
В художке к такой низкой оценке отнеслись настороженно.
- Что это Квант подвальных уважать перестал?
- Да плевать на его физику. Нужна она... - махнул рукой пострадавший.
- Не в тройке дело. Принцип дороже. Подвальные никогда оценок ниже пятерки не имели. - Пойдем, поговорим с Петей, - позвал Гордей, старший в художке, - надо призвать его к порядку.
Курсанты поднялись на второй этаж. Гордей смело вошел в экзаменационный кабинет на переговоры.
- Давай зачетку, - высунулся он в дверь минут пять спустя, - Петя просто ошибся в написании оценки.
Зачетка вернулась к хозяину в исправленном состоянии.
- Пришлось подписаться за тебя. Пообещал ему портрет его дочери маслом сделать. Так что за тобой должо-о-о-к, - по-кащейски подвел итог переговоров Гордей.
Отрабатывая обещание, Гордей с фотографии маслом написал портрет малолетней больной девочки. Петина дочь страдала чем-то психическим. На съемке ребенок гримасничал и фотограф не сумел поймать момент, когда маленькое личико окажется спокойным и симпатичным. Писать портрет было чрезвычайно сложно. Любой художник непроизвольно стремится приукрасить предмет, сделать его интересным и привлекательным. Если отталкивающее лицо сделать здоровым и улыбающимся, пропадала схожесть, если нарисовать как есть, смотреть на портрет было неприятно.
Гордей мучился в художке, соскребая и выписывая вновь левый глаз ребенка, когда неожиданно вошел Квант.
- Петр Петрович, глаз не смотрит. Уже два часа над ним бьюсь, - пожаловался Гордей.
- Не смотрит, говоришь? - Петя задумался на мгновение, - А ты его закрась совсем. Пусть внутрь смотрит!
Гордей все-таки довел дело до конца. Девочка на портрете выглядела куда как более здоровой, чем была в жизни.
Несостоявшийся троечник, а ныне отличник по физике в следующем семестре понял, что портреты жен и детей являются универсальной валютой, за которую можно купить пятерки по любым неинтересным и бесполезным, с точки зрения пилота, предметам. Понял и успешно пользовался своим знанием.