Аннотация: Смешные и глючные рассказики, иногда похожие на тексты Хармса. Некоторые довольно страшные, каковыми и задумывались. Я уже выкладывал их раньше и вот теперь выкладываю еще раз.
УЖАСНЫЕ РАССКАЗЫ
Вступление
Здравствуйте, уважаемые читатели!
Предпосылаю нижеследующей серии рассказов небольшое вступление, поскольку любому литературному произведению полагается иметь вступление - чтобы читатель знал заранее, о чем в произведении пойдет речь.
К сожалению, некоторые недобросовестные читатели не читают вступлений и переходят сразу к самой книге, игнорируя тот факт, что, может быть, писатель приложил огромный труд к созданию этого самого вступления, и что именно вступление призвано придать книге необходимый смысл, и что без вступления и сама книга не книга.
То же самое я мог бы сказать и о своих "Ужасных рассказах": вступление им совершенно необходимо, для того, чтобы получше подготовить читателя к тому, что его ожидает. Но, с другой стороны, стоит ли вообще пытаться готовить читателя к чему бы то ни было или в чем-то его убеждать? Пусть себе сам разбирается в своих читательских предпочтениях и вкусах. Поэтому большого смысла писать обширное вступление я не вижу. Оно и так уже порядком затянулось, выражаясь словами писателя Хармса.
Я бы с удовольствием отшутился наподобие того, как это делал тот же Хармс, чье влияние мои рассказы неожиданно приобрели в процессе своего создания - я обнаружил этот удивительный факт только после того, как собственноручно прочитал их, - так вот, Хармс, когда ему надоедало писать свои заумности, заканчивал очередной рассказ отговоркой о том, что он с удовольствием написал бы больше, да только вдруг чернильница куда-то запропастилась. Но, к сожалению, чернильницы у меня нет, поэтому отшутиться хармсовским манером я не сумею. Честно признаюсь, что вступление меня уже несколько утомило, поэтому я его заканчиваю, ограничившись лишь следующим утверждением.
Можно сказать, что это "Вступление" к серии ужасных и устрашающих рассказов, которые, несомненно, не имеют никакого отношения к действительности, в чем вы без промедления убедитесь, представляет собой пример своеобразного потока сознания, по которому, однако, нет возможности проследить этот самый поток, потому что форма рассказа такова, что она этот поток скрывает - сознательно или случайно.
Вы что-нибудь понимаете? Я нет.
Приятного вам чтения!
Кошмар
Однажды школьник Петя, купив в книжном магазине книгу "Сексуальная жизнь Катрин М.", свернул за угол и столкнулся со страшной красной головой, которая висела в воздухе перед самым его носом и разевала пасть с чудовищными зубами.
К сожалению, то, что произошло дальше, совершенно никому не известно.
Ужасная эпидемия из космоса
(подражание Лавкрафту)
Однажды жителей Земли поразила ужасная эпидемия, в результате которой у них стали отваливаться руки и ноги.
Лучшие ученые всех стран при виде такой беды лишь в ужасе разводили культяпками, не в силах ее остановить; и вирус, вызывающий эту инфекцию, оказался совершенно не похож на какие-либо вирусы, известные науке.
После долгих исследований темных закоулков потустороннего мира, о которых я страшусь здесь распространяться, я, кажется, понял источник этой гибельной инфекции, но он столь ужасен, что о нем не стоит знать человеку.
Скажу коротко, что эта кошмарная сила прилетела из иных миров, которые столь жутки, что у меня совершенно нет никакого желания о них говорить.
Мало того, эта сила внедряла вирус в тела людей таким жутким образом, что я, пожалуй, воздержусь от его описания, поскольку у вас от ужаса может случиться разрыв сердца.
Достаточно сказать, что один из известнейших врачей, изучая на пострадавшем механизм внедрения вируса, воскликнул в ужасе: "О, господи! Это...это...нет, я не в силах говорить!" и, едва вымолвив эти слова, упал замертво и скончался на месте, поэтому его коллеги так ни о чем и не узнали.
Эпидемия свирепствовала с такой силой, что описать это невозможно. Так что, в общем, в короткие сроки она покосила всех.
Когда все человечество, включая Арнольда Шварцнеггера, Сильвестра Сталлоне, Жан-Клода Ван Дамма, Брюса Уиллиса, Стивена Сигала и Вина Дизеля, было уничтожено, моему взору представилась столь ужасающая картина всеобщей гибели и разрушения, что от потрясения я упал в обморок, не успев как следует ничего рассмотреть.
Когда я очнулся, вокруг меня по разлагающимся трупам людей бродили чудовищные вирусы. Они были отвратительны, жутки и зловещи. Размером они были...о ужас...при одном воспоминании об этих тварях я от страха теряю сознание!
И вот теперь мы вместе с безруким и безногим президентом США, с которым мы одни только и остались в живых, прячемся от чудовищ в таинственной пещере на краю земли, которая называется "Оставь надежду, всяк сюда входящий" - в этой самой пещере я дрожащей рукой кормлю президента из ложечки и пишу свои трагические строки.
Сознаюсь, что мои нервы находятся на пределе: у меня попросту не хватает сил, чтобы передать хоть какими-то словами этот беспредельный кошмар. И самое ужасное то, что у меня, кажется, начали отваливаться руки (ноги уже давно отвалились), и я с ужасом ожидаю того момента, когда они оконча...
Храбрая Наталья Петровна
Однажды Наталья Петровна шла в гости к Настасье Иосифовне и случайно провалилась в канализацию.
Провалившись в канализацию, Наталья Петровна в страхе огляделась вокруг. И там, во мраке она увидела серо-буро-малинового дракона с ужасными зубами и такой огромной пастью, что он мог без труда проглотить и Наталью Петровну, и Настасью Иосифовну, и всех их родственников и знакомых одновременно. Дракон с ног до головы был покрыт зловонными струпьями и еще какими-то присосками и глазами, которые росли у него по всему телу и были желтые, как у людей с больной печенью. Желтушный дракон страшно заревел на Наталью Петровну.
Однако Наталья Петровна не потеряла присутствия духа. Она брызнула в дракона газом из баллончика, и тот скончался в страшных судорогах.
Но, к несчастью, Наталья Петровна не смогла выбраться из канализации. И есть дракона она тоже не смогла, потому что он скоро начал разлагаться и издавать ужасающий запах. И позвонить по сотовому она тоже не смогла, потому что в то самое время неожиданно произошел какой-то сбой в работе сети, а когда он был устранен, у нее, к сожалению, села батарейка. И по второму сотовому позвонить тоже не получилось, поскольку во время ее падения в канализацию он куда-то потерялся.
И Наталья Петровна постепенно умерла от голода.
Вот такой трагический случай.
Ужасная смерть двух выдающихся писателей
Однажды выдающийся российский писатель создал литературный шедевр под названием "Тупая дура". В этом крайне оригинальном произведении выдающимся слогом, присущим только творчеству самых крупных писателей, он живописал интересную и поучительную судьбу девочки-отличницы, которая последовательно становилась двоечницей, наркоманкой, проституткой, рабыней, а потом и убийцей - чтобы зачем-то отомстить тем, кто втянул ее в такую интересную жизнь.
Книга завоевала заслуженную популярность среди ценителей тонкой интеллектуальной прозы и была выдвинута на престижную премию.
Но тут вдруг выяснилось, что другой, не менее выдающийся писатель, тоже написал книгу под названием "Тупая дура", и она, несомненно, завоевала бы еще большую популярность, если бы не расторопный конкурент, который сплагиатировал ее крайне удачное название.
И вот как-то раз на одной из модных богемных вечеринок с блестящим фуршетом, концертной сценой и стройными полуголыми официантками выдающиеся писатели случайно встретились и узнали друг друга. И тогда в состоянии неудержимого аффекта один писатель набросился на другого писателя с кулаками, крича:
- Вы негодяй, уважаемый! Вы украли у меня название книги! Вы за это ответите перед судом!
- Перед судом? Ха-ха-ха! - отвечал первый писатель, держа в руке бокал с "Жевре-Шамбертен". - Да вы что, рехнулись совсем? Название "Тупая дура" я вынашивал несколько лет, и я не позволю какому-то бездарному проходимцу называть меня плагиатором! Это вы мне перед судом ответите за оскорбление!
- Ах, так это я вас еще оскорбил! Ну, знаете! Вы...вы не только вор, вы еще и талантливый подонок!
- Я подонок? Ах, ты мразь! Мелкая шавка! Пшел вон отсюда! Ты еще мне за это ответишь!
- Да я по морде тебе отвечу, урод!
- Подонок! Скотина! Я написал "Тупую дуру"!
- Нет уж, это я написал "Тупую дуру"!
- Плагиатор!
- Сам падла!
- Тварь!
- Козел!
- Гнида!
- Сука!
- Бездарный кретин!
- А вы!... А ты!...
И вдруг в эту критическую минуту словно из-под земли вылезло невообразимо мерзкое чудовище и с ревом повернувшись, длинными когтистыми костлявыми лапами, покрытыми шерстяными космами, распихало перепуганную толпу, сграбастало визжащих писателей за воротники и в один присест с хрустом и чавканьем сожрало обоих!
Все гости вечеринки вместе с охранниками вне себя от ужаса бросились вон, с грохотом обрушивая на пол столики с сервировкой.
А чудовище громко рыгнуло, похлопало когтистой дланью по животу и, расшвыривая лапами посудные обломки и свирепо оглядываясь, побрело куда глаза глядят.
Ужас
Однажды ночью в квартире у Сергея Сергеевича куртка, висевшая на плечиках почему-то у окна, так что ее очертания были хорошо видны в темноте, вдруг начала хлопать рукавами.
Сергей Сергеевич проснулся от странного хлопающего шума и в ужасе уставился на сошедшую с ума куртку, натянув на голову одеяло и чувствуя, что от страха у него, наверно, сейчас остановится сердце.
А зловещая куртка продолжала издевательски хлопать рукавами, и никого больше не было в комнате, кто мог бы устроить такой фокус или же, наоборот, помочь Сергею Сергеевичу в этой напасти. Воистину одержимость куртки была похожа на вмешательство какой-то потусторонней силы, в которую Сергей Сергеевич никогда раньше не верил.
С каждой секундой бедный Сергей Сергеевич чувствовал, как слабеет от страха и взор его заволакивается туманом. А куртка продолжала хлопать рукавами, только все быстрее и страшнее...
Маленький зеленый камнеед
Однажды мальчик Петя шел по улице и размышлял о том, что он, собственно, будет делать на завтрашней контрольной по математике и стоит ли вообще туда идти: Петя был готов к ней, самое большее, на двойку, иначе говоря, вовсе не был готов, посвятив время, отпущенное на уроки, походу на автомобильное шоу, - как вдруг боковым зрением он рассеянно заметил на дороге большое красное яблоко. Петя не спеша подошел к яблоку и уставился на него, прикидывая, как с ним поступить - поддать ли ему ногой как следует, или раздавить, а то наплевать на мамины наказы, помыть под краном да и съесть - яблоко ведь было такое красивое и аппетитное. Разум, в конце концов, все же возобладал в нем, и он с хрустом наступил на яблоко, чтобы раздавить его в лепешку. Но тут нога его поехала по склизкой мякоти, он не удержался на другой ноге и грохнулся спиной на дорогу, пребольно ударившись ею об асфальт!
Монстр
Однажды Крокодил Гена, на некоторое время покинув зоопарк, прогуливался по Тверской с гавайской сигарой в зубах и бутылочкой "Крушовице" в лапе, как вдруг из канализации, погнув крышку люка и сотрясая землю, вырвался огнедышащий, свирепорыкий и желтоглазый Дракон; проламывая лапами асфальт и сокрушая все на своем пути, он с ревом помчался по тротуару, а насмерть перепуганный пожилой мужчина в черном длинном пальто сломя голову удирал от него по улице, истошно вопя.
Измаил
Когда уже в густых сумерках Измаил выбрался наконец из следа динозавра, в который он провалился, проходя по гладкому черному коридору, он сейчас же упал в другой, еще более глубокий след. Этот след принадлежал совсем уж страшному длиннозубому и свирепому динозавру; и Измаил, тщетно пытаясь выбраться, только беспомощно хватался скрюченными пальцами за склизскую коричневую глиняную жижу и каждый раз, неимоверными усилиями подтолкнув свое тело немного вверх, сейчас же скатывался опять на самое дно своей ужасающей воронки. Над головой было далекое, холодное, темное небо. Стены ямы источали глиняную сырость. На дне ее Измаил неожиданно обнаружил горящую свечу, воткнутую в глину, а рядом с нею темную бутылку с вином без этикетки и пузатый хрустальный бокал. Измаил бросил попытки выбраться из воронки; он вытер измазанные глиной руки о пиджак и, вдавив большим пальцем дубовую пробку внутрь бутылки, налил бордово-красную жидкость в бокал. Вино полилось переливающейся, скручивающейся жгутом змейкой, как живое; по выпуклым стенкам бокала скользили тончайшие отражения свечного пламени, словно не в силах удержаться на гладкой хрустальной поверхности. Измаил посмотрел сквозь наполненный бокал на маленький язычок пламени, и жидкость в хрустальных стенках густо заалела. Он осторожно вылил содержимое бокала на дрожащий, колеблющийся огонек. Свеча погасла; Измаила окутал мрак.
Ужасный случай с Иваном Ивановичем
Однажды Иван Иванович, поедая угря в васаби, вдруг начал говорить с придыханием "а-аа-а... ааа...ооо....", как будто постанывая, и одновременно набирая в себя воздух и закатывая глаза, а затем выставил перед собой руки и громко закричал "апчхи!!", выпустил из себя воздух и вытаращил глаза. В ту же секунду у него на ногах, словно надувшиеся шары, выросли человеческие головы; Иван Иванович, встав на ноги, сейчас же опрокинулся навзничь, потому что головы были круглые и не могли удержать его в равновесии, как если бы он стоял на футбольных мячах. Более того, когда он снова попытался встать, обе головы вскрикнули разом, так что, Иван Иванович от ужаса даже не стал повторять попытку и только беспомощно лежал на полу, весь перепачканный васаби, в страхе глядя на головы на ногах.
Собственно, дальше начал происходить уже такой несусветный бред, что даже не стоит и рассказывать.
Ужасное происшествие с Амарантой
Однажды Амаранта отошла подальше от людей, находившихся на кухне, вышла в темную прихожую и забрела в самый дальний уголок ее, повернулась ко всем спиной, прикрыла рот ладонью и сказала шепотом:
- Если не помоете посуду, я умру. И не говорите, что не слышали.
Посуду помыли.
Амаранта села в углу на пол, уткнула голову в колени и умерла.
Ужас социально-экономической ситуации
Ну так вот, вернемся к нашим баранам. Я же говорил, что все, чего мы добьемся - это анархии и беспорядков; больше ничего. Еще когда состоялся тот самый достопамятный съезд и, как всегда, привлек всеобщее восторженное внимание, мама почему-то сразу сказала, что она нутром чувствует, что этот самый съезд будет последним: почему-то ей кажется, что больше никогда не будет подобных съездов. Так оно, собственно, и произошло. Кто-то обрадовался этому, но что касается меня, я теперь вижу, что радость была несколько преждевременна. Люди не понимали, что их ждет, и думали, что это "что-то" будет иметь, конечно же, человеческое лицо; другими словами, они надеялись на сохранение всех благ, которые имели до сих пор, и, кроме того, надеялись получить и другие блага, которых прежде не имели. Глупая, смешная наивность! Какие новые блага вы получили, скажите на милость? Где они, эти самые блага? Разве у тех, кто и без этих благ жил вполне себе припиваючи, как выразился бы весельчак Рабле. Эти люди ничего не потеряли, а теперь стали жить еще лучше. Мне бы такую раблезианскую веселость! Я ведь даже не могу купить на дисках тех фильмов, которые были у меня на кассетах, потому что многие из них никогда не были выпущены на дисках, а выходили только на кассетах. И это по-вашему блага? Черт возьми! Если вы называете это благом, то я даже не знаю, что вам и ответить.
Непостижимый ужас
И вот печальный Серхио Кальдерон де ла Иглесиа дель Мучас Грасиас шел себе по ночной улице, которая петляла и извивалась между причудливыми зданиями псевдоготического толка, плотно прилегающими к ее булыжной мостовой, и грустно вздыхал, просто так, потому что ему было нечего делать. Но непостижимый ужас не заставил себя долго знать, как выразились однажды по телевизору. Говоря откровенно, никто даже и не понял толком, что же все-таки случилось с бедным Серхио Кальдероном: слишком уж быстро и неожиданно все произошло.
Смертельный ужас
Однажды Иван Иванович пережил воистину смертельный ужас, о котором он до сих пор вспоминает с содроганием.
Думаю, мало кому из вас захотелось бы пережить такое.
Глава из книги
- Итак, я, собственно, хотел бы закончить следующим образом..., - продолжал Сергей Сергеевич, запыхаясь от жары и вытирая платком толстую шею.
- А ну-ка, слезай с трибуны! - крикнул дядя Петя, грубо прервав Сергея Сергеевича и не давая ему продолжить. - Слезай с трибуны! Нечего тут заканчивать! Нечего тут!
- Однако, это странно, - с недоумением сказал Сергей Сергеевич, глядя на дядю Петю исподлобья, - я вовсе не нахожусь на трибуне, а стою на своем месте, в то время как на трибуне находитесь как раз вы!
Дядя Петя не обратил на слова Сергея Сергеевича никакого внимания, и ничуть не смутившись, продолжал выкрикивать:
- Слезай с трибуны! Слезай с трибуны!
- Мне весьма обидно, - горько продолжал Сергей Сергеевич, - мне весьма обидно, что среди нас имеются столь невоспитанные и безапелляционные хамы... Я отказываюсь объяснять свою позицию, которую только что собирался объяснить. И от голосования также воздерживаюсь.
- Ну, и слезай с трибуны! - орал дядя Петя.
(Сергей Сергеевич с достоинством удаляется).
Речь Сергея Сергеевича
Сергей Сергеевич прокашлялся и сказал:
- Я бы никогда не стал говорить вам всего того, что собираюсь сказать, если бы вы меня сами не вынудили. В общем, скажу откровенно: вы ведете себя в последнее время с крайним нахальством и, попросту говоря, нарываетесь на неприятные комплименты. Я что вам?... То есть, за кого вы меня принимаете? За добрячка, который будет спускать вам все ваши наглые выходки? Нет, молодой человек, вы очень заблуждаетесь. Я ваших выходок спускать не намерен. Да я вообще не собираюсь больше иметь с вами дела. Идите к черту. Я, знаете, за такие деньги найду нормального адекватного человека, который и пользы принесет больше вас, и вести себя будет прилично. Угораздило же меня с вами связаться. Как такое вообще могло произойти, не пойму?... Кажется, это вас ваш дружок порекомендовал, с которым я особо даже и не был знаком. Честно говоря, я и сам не могу понять, как в тот день....
Произнося эти слова, Сергей Сергеевич вдруг так расчихался, что долго не мог продолжить.
Ужасная судьба супергероя
Однажды у супергероя Жана ван Стивена Сильвестра Дизеля похитили дочку 12 лет, такое голубоглазое прелестное создание.
Жила она, как вы сами понимаете, вдвоем с папой, а мамы у них не было, и где она, собственно, находилась, никто не брался утверждать наверняка.
Как выяснилось, это совершенно неслыханное преступление совершили некие зловещие негодяи, которые таким образом хотели склонить супергероя к участию в какой-то тайной политической акции - нужно ли говорить, что эта акция была совершенно незаконна и нелигитимна со всех точек зрения, что вообще чрезвычайно сильно привлекает разного рода негодяев.
Узнав от неизвестного звонившего о том, что его дочку похитили, Жан ван Стивен хладнокровно положил трубку на рычажок, даже не дослушав страшных угроз, сыплющихся с другого конца провода: когда злодеи угрожают, они становятся на удивление словоохотливыми. Нужно ли говорить о том, что он не стал обращаться и в полицию. Вместо этого он молча обвешался оружием и гранатами, надел ботинки "Тимберленд" с пожизненной гарантией, не забыл пуленепробиваемый жилет для тела - для головы защита не требовалась - и в таком виде вышел из дома, горя холодным желанием спасти свою дочку или умереть.
Он шел, твердо ступая своими пожизненными ботинками по полу, и каждый его шаг отдавался гулким эхом, и каждый шаг грозил похитителям страшной местью.
Однако, едва успев выйти на улицу, он неосторожно наступил "Тимберлэндом" на свежее дерьмо, которое дымилось почти у самого входа в его дом: вполне могло быть, что его нарочно оставили суперзлодеи, чтобы таким образом подло расстроить миссию ван Стивена.
К большому сожалению, нам ничего не остается, как признать, что негодяям удался их коварный план: наступив ботинком на дерьмо, Жан ван Стивен Сильвестр Дизель поскользнулся и свалился на спину, проломив себе затылок о булыжник.
Однако, нашего супергероя ожидала еще более печальная участь: от удара массивного тела об асфальт все гранаты одновременно сдетонировали и страшный взрыв разнес тело несчастного Дизеля на куски.
О, ужасная судьба, как ты коварна! Во всем происшедшем мы видим твою жестокую иронию: во-первых, до того, как взорвались боеприпасы ван Стивена, он был уже мертв и, следовательно, никакого резона во взрыве не было; во-вторых, этот случай с беспощадной наглядностью продемонстрировал горькую правду жизни, согласно которой лишь в американских боевиках герои всегда побеждают зло, а в реальной жизни, отражением которой является наша правдивая история, все зачастую происходит совсем по-другому.
К месту взрыва довольно быстро сбежались любопытные. Толкаясь и мешая друг другу, он пытались поближе рассмотреть окровавленные останки Жана ван Стивена Сильвестра Дизеля, разбросанные на десятки метров в округе - некоторые из останков даже залетели через окно в его собственный дом - как вдруг один из зевак вскрикнул от ужаса и стал с перепуганным видом тыкать пальцем в небо.
Взволнованные люди подняли головы и посмотрели туда, куда он указывал.
И то, что они увидели там, в безоблачной небесной синеве, повергло всех в состояние неописуемого ужаса.
Однако на этом месте я прерываю свой рассказ, потому что не в силах продолжать ввиду охватившего меня чувства глубокой скорби.
Без названия
Однажды какой-то гражданин с черным портфелем вышел из подъезда на улицу и, насвистывая, отправился было восвояси, но, не пройдя и трех шагов, вдруг спохватился и бегом бросился обратно в подъезд.
Всё.
Незаметный ужас
Однажды жил-был пожилой старенький человек, который любил фотографировать трупы.
Это был лохматый седовласый дедушка в очках, весьма добродушный на вид, и к тому же истый католик, как про него рассказывали соседи. Что они хотели этим сказать, и какой смысл вкладывали в свои слова, до сих пор остается ужасной непостижимой загадкой.
Несмотря на свою благообразную внешность, дедушка, тем не менее, фотографировал трупы, и, при виде его доброго лица никому и в голову не приходило ничего подобного. В этом занятии дедушки заключалась какая-то тайна, потому что он иногда рассказывал о своем творчестве и взглядах на мир, о морали, нравственности, духовности и многом другом, и начинающие художники, затаив дыхание, восхищенно внимали ему. Но почему он снимает именно трупы, а не что-нибудь другое, он никогда никому не говорил. Поэтому ни один человек на целом свете этого не знал.
Дедушка имел договоренности с моргами, чтобы они предоставляли ему необходимые трупы, которые подбираются их работниками везде, где попало, и свозятся в морг. Иногда он смотрел, как работники морга управляются с мертвыми телами: сваливают их в кучу, перед тем, как везти, бросают на мостовую, разбивая им носы, стягивают одежду, вскрывают внутренности, вытаскивают мозги. Нужные трупы он уволакивал домой. Дома он производил с трупами ужасные манипуляции, чтобы они выглядели как можно фотогеничнее, то есть, наиболее Ужасным и Шокирующим Образом. Например, он помещал бедные трупы в такую обстановку, чтобы еще больше подчеркнуть их трупность, хотя он сам считал, что подчеркивает не трупность, а вовсе наоборот что-то совсем другое.
Кроме того, он иногда фотографировал и живых людей. Однако, поскольку живые люди никак не могут сравниться с мертвыми по воздействию на зрителя, чтобы компенсировать этот недостаток, фотограф находил таких живых людей, которые имели какие-нибудь жуткие уродства, например, всякие рудиментарные органы, или вообще таких, которые были не женщины и не мужчины, а даже трудно сказать, кто.
И вот однажды солнечным летним днем, когда за окном беззаботно чирикали птички и шумно веселилась разноголосая детвора, а в приоткрытое окно дул нежный теплый ветерок, колыша белые шелестящие жалюзи, добрый дедушка с сосредоточенным вдохновеньем на лице фотографировал очередной страшный и обезображенный труп, притащенный из морга. Чтобы фотография выглядела как можно изысканнее, он сделал труп похожим на персонажа некоей старой картины. Он усадил податливое холодное тело в кресло и стал менять ему позу, задумчиво почесывая лохматый затылок. И когда ему стало уже казаться, что вот-вот выйдет нужный ракурс, произошло нечто совершенно неслыханное, непредсказуемое и ужасное.
Труп - о, ужас! - вдруг медленно открыл свои мутные страшные глаза, воздел мертвые сухие длани к потолку и прохрипел непередаваемо загробным голосом:
- Зачем ты разбудил меня, смертный! За это я убью тебя!
Наверное, нельзя описать тот ужас, который испытал бы при подобном зрелище любой нормальный человек и который испытываю даже я, автор этой ужасно правдивой истории. До сих пор я вздрагиваю от страха при всяком воспоминании о ней. Можно предположить, что художник, услышав голос трупа, страшно испугался и бросился прочь, уронив камеру, как сделал бы любой другой человек на его месте, или, по крайней мере, немедленно свалился бы в обморок. Но, к сожалению, мы не можем ничего утверждать на этот счет, поскольку не знаем, как в действительности происходило дело. По логике, раз дедушка фотографировал трупы, то он не должен был их бояться, потому что давно к ним привык, однако, живой труп - это все-таки совсем другая история, нежели мертвый.
Так или иначе, труп медленно встал на ноги и пошел, хрустя мертвыми костями и вытянув дряблые конечности, на дедушку, и при этом смеялся каким-то неживым скрипучим смехом, а что делал в это время сам дедушка, осталось покрыто густым мраком неизвестности. Может быть, он лежал в обмороке. А, может быть, он возбужденно снимал кадр за кадром, боясь упустить такой замечательный момент.
Если из этих двух предположений верно второе, то в таком случае можно лишь с печалью вспомнить трагическую максиму, которая гласит, что человек никогда не в силах достигнуть желаемого, и все его благородные устремления тщетны. Страшный труп, доковыляв до дедушки, незамедлительно убил старого добряка. Мы не будем описывать, как он это сделал, поскольку это слишком ужасно для человеческих ушей, и скажем только, что согласно проведенной экспертизе, убийство было совершено с поистине невообразимой и омерзительной жестокостью.
Затем труп, как-то быстро обмякнув, испустил прощальный Ужасный Вопль, рухнул на пол и умер, подмяв под себя дедушку, разбив ему фотокамеру и засветив пленку (цифровой техникой дедушка не пользовался из принципа).
А за окном продолжалась веселая солнечная жизнь, и по-прежнему слышались детские голоски, и даже вдруг - дзынннь! - камешек, нечаянно пущенный кем-то со двора, шлепнулся в оконное стекло комнаты, где лежали два трупа, и стекло покрылось белыми пушистыми трещинами.
Через некоторое время в гости к дедушке, ни о чем не подозревая, случайно зашел другой фотограф. Это был еще один выдающийся современный художник с ярко выраженной индивидуальностью: в отличие от нашего безвременно ушедшего героя, он фотографировал трупы в цвете, в то время как старый погибший дедушка снимал почти исключительно в черно-белом изображении. Два фотографа были очень близкими друзьями, и без сомнения, глубоко уважали и почитали творчество друг друга.
Увидев два непередаваемо жутких и растерзанных трупа, лежащих в обнимку на полу в луже крови, гость, будучи прежде всего утонченным художником, только потом обыкновенным смертным, забыл о нахлынувшей было на него невыразимой скорби и восхищенно воскликнул:
- Ай, какой неожиданно удачный ракурс!
Произнеся эти слова, он сейчас же схватился за свою фотокамеру и - щелк, щелк! - сделал несколько оригинальных цветных снимков, один из которых (с наиболее удачным ракурсом) снискал большую популярность во всем мире и подтвердил его репутацию весьма выдающегося современного гения.
Невозможно переоценить эту победу высокого искусства.
Драма гуманитария-интеллигента
Один читатель прочитал много хороших современных книжек про то, что в жизни все очень плохо и жить не стоит, и что все кругом плохие, и что единственный выход из этой катастрофической ситуации - это как можно больше заниматься всяким разным сексом.
Читатель очень проникся духом этих замечательных современных книг: действительно, все кругом вдруг показались ему плохими и смысл жизни тоже в какой-то момент представился несколько сомнительным. И ему даже стало немножко стыдно за то, что у него в жизни все так хорошо, тогда как в хороших современных книжках все так плохо.
Правда, выводы выдающихся современных авторов его немного удивили, и он вдруг засомневался, когда стоит заниматься сексом: когда у тебя все хорошо или только когда у тебя все плохо?
Пока он раздумывал над этой проблемой, он неожиданно узнал, что авторы тех хороших книг, которые он прочитал, стали очень модными и знаменитыми и заработали на своих произведениях кучу денег. И что, оказывается, они писали вовсе не потому, что были искренними, а только потому, что хотели заработать кучу денег.
И тогда наш читатель вдруг ощутил глубоко в душе Ужасное Разочарование в Жизни. Он понял, что в ней воистину нет смысла, потому что все кругом обманщики и негодяи, и секс как выход его не устраивает, поскольку он и так каждый день занимался им со своей подружкой, которую очень любил и поэтому ни с кем другим ему секса не хотелось.
Так он сидел и думал довольно долгое время.
Затем он пошел на черный рынок, купил пистолет "ТТ" и выстрелил себе в голову.
Однако, он немного промахнулся и пуля прошла таким образом, что не убила его, а только сделала слепоглухонемым инвалидом-идиотом.
Ужасная смерть амура
Однажды по улице гуляли парень и девушка.
Они были молоды и очень красивы.
Гуляли они, тесно прижавшись друг к другу, и парень держал девушку ниже спины, и девушка держала парня ниже спины.
А по воздуху разносился чудесный весенний аромат, пьяня голову, и месяц май, изумрудно-зеленый и небесно-синий, обещал такое же чудесное теплое лето любви.
В это самое время по небу порхал маленький златокудрый амур, сжимая в своих пухлых ручках изящный золотой лук с волшебными стрелами. И амур был тоже опьянен любовным ароматом весны, и скользил взором по земле, выискивая жертву своих волшебных стрел.
И он обратил свой взор на парня и девушку, и прельстился их красотой. Он вложил волшебную стрелу любви в свой золотой лук и пустил ее в девушку, но - о, чудо! - внезапный порыв весеннего ветра изменил траекторию полета стрелы и она, прожужжав у самого уха прелестной девушки, вонзилась в землю и ушла в нее без следа. Стрела эта была не золотой, а всего лишь только волшебной - наверное, поэтому амур и промахнулся.
Девушка с улыбкой оглянулась на звук, и ее голубые глаза заметили в небе амура, а точнее, сияние его золотого лука на солнце, поскольку сам амур был невидим для человеческого взгляда. Показав на золотое сияние своему парню, она рассмеялась звонким смехом, а парень, не найдя ничего лучшего, схватил с земли грязный острый камень и запустил его в невидимого амура, и случайно попал ему прямо в голову.
Амур выронил лук и стрелы, упал на землю и умер.
________
Во время съемок фильма Базель, сидя за столом и положив на него руки, шевелил пальцами и говорил монотонным голосом:
- Обратите внимание на то, как стены в этой комнате покрываются красным цветом, словно невидимая рука красит их большой малярной кистью. Уверен, что никакой маляр не сумел бы нанести краску так ровно и гладко и со столь постоянной скоростью. Вот уже две стены из четырех покрылись красным. Этот процесс, по всей видимости, необходимо попытаться как-то объяснить, и я утверждаю, что в изменении цвета стены с белого на красный кроется какой-то сокровенный магический смысл.
Разговор
Мефистоклюс и Господидай сидели в кафе и разговаривали, и при этом у Мефистоклюса постоянно зеленело в глазах, как будто и кафе, и сам Господидай, и вообще все вокруг покрывалось склизской трупной плесенью.
Сразу скажу: этот разговор я увидел во сне, поэтому я описываю все точно так, как видел во сне.
В кафе была ночь, но на улице за окном был день. Когда Господидай вышел из ночного кафе на свежий воздух, все мгновенно поменялось: в городе наступила ночь, а на небе засиял день, а высокие дома, загораживавшие видимость, вдруг расступились, и Господидай увидел далеко в туманной дымке голубую гору, которая при внимательном рассмотрении оказалась не горой, а большим самоваром.
Самовар был в невероятном отдалении, и его очертания мягко скрадывались туманом, но его размеры были столь велики, что перспектива уменьшалась и самовар словно бы нависал над городом.
От этого зрелища Господидаю стало как-то жутко.
Ужасный сон
Слава спал. За окном плыли тяжелые серые тучи. Они выпукло клубились и становились все больше. На небе быстро темнело. Тучи вспухали, как тесто на плите, и, казалось, были податливые и упругие на ощупь. Слава видел неясный тревожный сон и метался на кровати. Тучи скапливались над домом, сгоняемые ветром. Они опускались все ниже и, когда они коснулись крыш домов, стало видно, что ветер гонит их со страшной скоростью - сонмы туч мчались по небу, как стадо буйволов. Их становилось так много, что небо совершенно заволокло серым клубящимся дымом. Отдельные клочья туч мягко стучали в Славино окно, проносясь мимо. Их округлые, мягкие на ощупь очертания совсем сгустились. Через открытую форточку они протискивались в комнату, как зверь, пытающийся лапой нашарить жертву в ее норе. При этом постоянно нарастало какое-то глухое гудение, будто тучи издавали звуковые волны. Гудение проникало в мозг, рождая немую тревожную тоску.
Весна
Наступила весна. По улицам потекли ручейки, а по ручейкам поплыли бумажные и деревянные кораблики, купаясь в солнечных бликах и радужных павлиньих хвостах. За зиму выпало много снега, и когда он весь растаял, поток мутной талой воды затопил старую, заставленную хрущевками улицу, которая сначала спускалась вниз, а потом резко поднималась вверх, и в ее нижней точке талое озеро достигло такой глубины, что даже большие грузовики стали объезжать затопленную улицу стороной. Отчаянный белобрысый мальчик со спиной, усыпанной черными брызгами, на грязном зеленом велосипеде "Десна" с решительным визгом врезался в черную блестящую лужу, и с урчаньем и бульканьем, издаваемыми велосипедом, стал яростно крутить педали, пока обе его ноги не ушли под воду, а велосипед не стал увязать, как в трясине. Посреди лужи он совсем остановился и, постояв пару секунд, шумно свалился набок. Набежавшей волной все детские кораблики выбросило на берег, а мальчик утонул вместе с велосипедом.
Качели
Однажды Слава смотрел из окна, как маленькие девочки качаются на разноцветных качелях, состоящих из узкой тесной деревянной скамеечки, болтающейся на двух тонких выкрашенных синим трубах, которые были прикреплены к стальной перекладине, а та держалась на вершинах двух сваренных из труб треугольников, вкопанных в землю.
Славе вдруг тоже очень захотелось покачаться на качелях. Он вышел на улицу и, дождавшись, пока школьницы разойдутся, уселся на качели и стал раскачиваться, отталкиваясь от грязной холодной земли ногами. Качели при этом издавали звук, похожий не то на скрип, не то на стон, не то на визг бормашины.
Неожиданно из школы набежали другие маленькие девочки с портфелями, окружили Славу и стали над ним смеяться, показывать на него пальцами и обзывать обидными словами.
- Смотрите! - кричали они друг другу хором. - Такой большой, а на качели влез! Ха-ха-ха! Как не стыдно, мальчик!
Славе стало очень неловко, он покраснел, слез с качелей и ушел домой, ссутулившись и неловко спотыкаясь о камешки.
Когда эту историю рассказали Крокодилу Гене, он так хохотал, что едва не захлебнулся своим "Крушовице".
Голова на ножках
Когда Слава засыпал, в его маленькой комнате появлялась Голова на ножках. Она ползала по комнате на своих куриных лапах, постоянно зацепляясь за палас, как мышь, которая по ночам бегает по полу, царапаясь своими коготками. Иногда Голова вскарабкивалась на Славину кровать и, усевшись у него на груди (во сне Слава с правого бока всегда переворачивался на спину), смотрела выпученными мертвыми глазами на его лицо, и из ее перекошенного окровавленного рта вырывалось зловонное смрадное дыхание. После этого Голова спрыгивала на пол и, доковыляв до письменного стола, забиралась на него. На столе стоял самодельный глиняный череп, выкрашенный в белую краску и с настоящими человеческими зубами. Когда Голова оказывалась на столе, он освещался страшным зеленоватым светом, а Голова неслышно разговаривала с черепом, который иногда разевал зубастую пасть и странно потрескивал - наверно, он таким образом смеялся. Иногда во время разговора головы с черепом Слава начинал слабо стонать во сне и ворочался с боку на бок на скрипящей кровати. Тогда зеленое сияние гасло, и череп замолкал, а Голова, оборотившись в сторону спящего Славы, с ненавистью вперялась в него горящими выпученными глазницами.
Миссия Сергея Сергеевича
Сергей Сергеевич поднимался по мраморным ступеням, серым с черными пятнами и черными прожилками, испещрившими их словно трещины. Он держался рукой за трубчатые стальные перила, холодившие руку. Над Сергеем Сергеевичем возвышался зеркальный потолок, в котором он, задрав голову, видел переливчатое отражение своего лица. Стальная спираль перил уходила вверх, и Сергей Сергеевич, проследив за ней взглядом, не замечал, что мраморные ступени под его ногами крошатся на бесформенные обломки и проваливаются вниз, в бездонную черную пустоту, а на их месте остаются торчать заржавленные железные стержни. Добравшись до самого верха мраморной лестницы, Сергей Сергеевич понял, что вся лестница обвалилась и исчезла во тьме, и все темное пространство под ним было переплетено какими-то кривыми ржавыми прутьями. Сергей Сергеевич висел в воздухе.
Необъяснимые мистические события
Когда Сергей Сергеевич выполнил свою миссию, Крокодил Гена как раз пил свое "Крушовице" на Тверской в ресторане "Место встречи" в компании с Чебурашкой, отмечая годовщину казни Саддама Хусейна.
Слава же в это время, что есть сил, бежал вдоль стены какого-то запущенного старого дома, окруженного со всех сторон огородами, в которых почему-то росли деревья, высотой превосходившие самый дом. Все кругом было переплетено скрюченными кривыми ветвями и заросло всевозможной растительностью так, что даже в солнечный день весь дом был погружен в полумрак. Стена, вдоль которой, задыхаясь, бежал Слава, была страшно длинной, и к тому же окончание ее терялось в густых переплетениях ветвей. Прямо по стене за Славой гналась какая-то субстанция, бледно-коричневая как поросль осенних опят, и совершенно такая же по фактуре. Она передвигалась на манер змеи, как бы перетекая по стене. Глаза у Славы были выпучены, он задыхался от ужаса и усталости; а грибная тварь продолжала гнаться за ним и грубым голосом приказывала остановиться.
Невидимый оркестр
Однажды утром Славe, сладко спавшего в своей постели, разбудили звуки оркестра, играющего, как ему показалось, прямо во дворе за окном. Играли разноголосые трубы, бил барабан, звенели литавры, За окном была весенняя капель, мокрое солнце пускало солнечные зайчики.
Слава, потянувшись, встал с кровати и подошел к окну, чтобы полюбоваться на оркестр, но увидел только раскисший весенний двор, а оркестра нигде не было видно. Он оглядел весь двор и даже встал на цыпочки, чтобы заглянуть вниз, но двор был пуст и даже людей в нем не было. Между тем музыка продолжала играть и доносилась именно со двора - слух не мог обмануть Славу.