- 9 -
Постояв пару минут в нерешительности перед дверью, я всё-таки вошла в квартиру, но вместо разъярённого Андрея меня встретил раскрытый дорожный чемодан, валявшийся посередь коридора. Оттуда приветливо выглядывали "любимые" отцовские гавайские шорты с попугаями. Ещё лучше. Родители вернулись на несколько дней раньше запланированного.
- Ма-а-ам, па-а-п! - протянула я, снимая ботинки.
- Я здесь, Саш, - послышался мамин голос из родительской спальни, куда я сразу же и нырнула.
Вся кровать была завалена чем-то разноцветным, рядом с кроватью стояло ещё два чемодана. Один из них явно был куплен на отдыхе. Мама стояла около шкафа, уперев руки в бока, и с интересом изучала забитые полки. Её одежда уже давным-давно никуда не убиралась и частично перебазировалась и в мою комнату.
- Мы прилетели ещё вчера днём, - констатировала мама. - Я не смогла тебе дозвониться.
- Я была в клубе, потом поехала на собеседование. А телефон сломался.
Мама обернулась ко мне и зависла, эмоции у неё на лице быстро сменяли друг друга. Радость плавно перетекла в недоумение, затем в изумление, закончилось всё немым вопросом.
- На меня пролили полбутылки виски. Пришлось переодеться во что было, - я старалась выглядеть как можно естественнее. Егор ведь действительно опрокинул на меня дорогущую бутыль, насколько я помнила. - Мы не ждали вас так рано.
- Ты же знаешь своего отца! У него как обычно срывается очередная крупная сделка. Спасибо, что под конец отдыха, а не в самом начале, - было видно, что мама была недовольна таким раскладом событий, но старалась особо не подавать виду. - Я тебе такое платье привезла! Как раз для работы. Будешь местной вуду гадалкой.
- Не думаю, что они занимаются подобным.
- Да какая разница? - мама стала копаться в горе вещей на кровати. - Будто кто-то в этом разбирается?
- Вот придёт ко мне такая же клиентка с отдыха и будут потом проблемы. Да и вообще...
Почувствовав неладное, мама сразу же прекратила бессмысленные поиски и внимательно посмотрела на меня, ожидая продолжения.
- Я думаю уволиться.
- Так и знала! Что не сделал отец, доделал за него Адрюшка. Дотюкал-таки?
- Нет. Я просто устала, - и это тоже было полнейшей правдой. - Да и тут вроде как предложили хорошее место.
- Пойдём, расскажешь.
Не прошло и десяти минут как на кухонном столе стоял свежезаваренный чай и полноценный обед, на который я с удовольствием набросилась. Припомнить, когда я последний раз ела, так и не вышло. Лишь прикончив тарелку супа, я смогла вкратце изложить суть вакансии, упуская лишь тот момент, что мой работодатель не совсем человек, как и его сын, с которым мне предстояло возиться.
Мама, кажется, осталась не в восторге. Она слегка хмурилась, скрестив руки на груди.
- Наркоман, - поставила она диагноз, и я чуть не подавилась пирожным.
- С чего ты это взяла?
- Зачем тогда здоровому дееспособному лбу сиделку нанимать? Руки, ноги есть, голова на плечах тоже. Пусть работает.
Подобного полёта мысли я боялась больше всего. Если работа психолога с детьми, стариками и инвалидами ещё хоть как-то воспринималась большинством окружения, то здоровой личности при обращении тут же вешалась на шею табличка, где крупными буквами красивым почерком было выведено: "дебил". Особо остро этот вопрос стоял с парнями от двадцати до тридцати пяти. Почему-то мама считала, что они априори не могут иметь проблем. Пройдя подростковый возраст, они сразу входили в кризис сорока лет.
- Или вообще они хотят украсть тебя в сексуальное рабство.
Я громко втянула носом воздух, пытаясь придумать хоть какой-нибудь логичный довод в свою пользу. Но выходило плохо. Мама умело выбила у меня почву из-под ног своими рассуждениями, да и возразить ей было нечем, разве что одним из пунктов в контракте. Но показывать ей бумаги без детального их рассмотрения я не хотела. Бегло просмотрев их, я могла упустить важные детали, связанные с особенностями предстоящей работы.
- Платят-то хоть много? - вопрос отца оказался как нельзя кстати.
- У тебя всё об одном. Нет бы побеспокоился о безопасности дочери!
Назревала гражданская война в отдельно обусловленной квартире.
Отец, погремев в коридоре, прошёл на кухню и, взяв пирожное из коробки, сел рядом, обнимая свободной рукой за плечо. Рабочий чёрный костюм подчёркивал его загар.
- Она и сама за себя прекрасно постоит. Или ты уже не помнишь, как она руку сломала главному хулигану школы, от которого все учителя выли?
- Пап!
Я попыталась в который раз оправдать своё честное имя. Что-что, а это вышло действительно по чистой случайности. Уж никак я не могла предположить, что бугай выше меня на две головы окажется настолько хрупким при встрече с углом шкафа.
- Ты так и не ответила что по чём.
- В несколько раз больше нынешнего оклада.
Отец прищурился, явно производя в уме простые вычисления, и, судя по улыбке, остался доволен.
- И тебя не интересует, чем она там будет заниматься?
Мама переключилась на тон выше. Она уже кружила возле раковины и в руках угрожающе держала грязную сковородку. Пора было ретироваться и дать им вдоволь поскандалить. Всё равно они делали это настолько редко, что авторы учебников по семейной психологии ахнули бы от подобной дикости.
Быстро долив чай и захватив ещё одно пирожное, я выскользнула из кухни. Кажется, этого никто и не заметил.
Пусть волшебный эликсир Геннадия Валерьевича и снял полностью неприятные симптомы праздника, но я всё равно успела изрядно вымотаться. Голова пухла от количества новой информации, и, оставшись наедине с самой собой, мысли стали атаковать с удвоенной силой. Чего только стоило существования существ, которых я тщательно отрицала, особенно, устроившись работать в салон. Один только этот факт вводил в ужас и восторг одновременно. Дальше тему можно было развивать до бесконечности, начиная с предположений по количеству существующей нечисти и заканчивая их положением в обществе.
Весь следующий день я посвятила изучению предложенного контракта. Не найдя там никаких подводных камней, я без зазрения совести отправила копию другу-юристу. К вечеру мне дали добро, правда, предупредив, что, если я захочу по собственной воле прекратить наши "отношения", то получу лишь жалкий процент от заявленной суммы. С другой стороны, если же заказчик изъявит желание отказать от моих услуг, то тоже заплатит с лихвой.
Непонятно было только, что делать со способностями Егора. Он вполне мог приказать мне не подходить к нему и не путаться под ногами, но воображение подкинуло идею об очередном магическом артефакте. В конце концов, можно оставить проблему на откуп Геннадию Валерьевичу.
Ещё два дня я честно просидела в заслуженном отпуске вместе со скучающей мамой. Её вполне мог развлекать Андрей, но он как назло уехал в командировку, оставляя меня на растерзание. Когда все торговые центры в зоне досягаемости оказались осмотрены вдоль и поперёк, я под предлогом большого количества клиентов, вырвалась в салон. Но и там всё раздражало. Привычные казалось бы запросы начали раздражать, а от страждущих воротило до дрожи в коленях и ломоты в спине. Я старалась как можно быстрее отделаться от них, ловя себя на мысли, что отхожу от психологической практики всё дальше, переходя на сторону шарлатанов с их заряжением молока на растущую луну и сжиганием найденных за шкафом подкладов. И, судя по отзывам, помогало это ничем не хуже, что совсем вгоняло в тоску.
Страшно хотелось чего-то нового, неожиданного... мистического. И дневные новости с лихвой удовлетворяли мой аппетит. Нападения становились всё чаще и кровавее. Последний сюжет вёлся из дома деятеля искусства, которого просто разорвали на кусочки. От вида санитаров на большой плазме, вывозящих из дома несколько накрытых каталок, стало дурно. Коллеги рядом, поедая заказанный в ближайшем кафе обед, обсуждали увиденное.
- Саш, - секретарша, сидящая рядом, ткнула меня локтём. - У тебя телефон.
Я непонимающе перевела взгляд туда, куда она смотрела. На столе вибрировал новый мобильник, к которому я никак не могла привыкнуть целую неделю: слишком большой и навороченный, с кучей непонятно зачем нужных функций.
"Вас вызывает неизвестный абонент".
Внутри вдруг что-то оборвалось, и я схватилась за телефон.
- Сашенька, - раздался по ту сторону голос Геннадия Валерьевича и от души сразу же отлегло. Я была несказанно рада услышать его. Живого. - Можете говорить?
- Да, у меня как раз обед.
Я встала, спеша удалиться в свой кабинет. Мощный динамик телефона позволял людям, находящимся рядом, прекрасно слышать о чём говорит собеседник, только вот разговор был явно не для чужих ушей. Что-то внутри подсказывало, что мне позвонили не ради того, чтобы услышать моё решение, которое я до сих пор откладывала в долгий ящик.
- Вы разбираетесь в криминалистике? - холодно спросил Геннадий Валерьевич, хотя ещё секунду назад он сквозь телефон излучал теплоту.
- Нет. Но могу попробовать, если очень нужно.
На том конце послышался мужской смешок.
- Спасибо за откровенность, Сашенька. Не хочу отвлекать вас от работы.
- Я абсолютно свободна, - выпалила я, прерывая Геннадия Валерьевича. Его завуалированный отказ не преминул вызвать внутренний протест. Со мной игрались словно с маленьким ребёнком - показали конфету и тут же убрали, будто ничего и не было вовсе. - Что нужно делать?
"Ничего. Сам справлюсь", - послышался недовольный мужской голос и какой-то глухой шелест. С полминуты больше никто ничего не говорил, но затем Геннадий Валерьевич отозвался вновь:
- Извините, Сашенька. Мне бы хотелось, чтобы вы поприсутствовали на допросе и высказали своё мнение, как незаинтересованный специалист.
Забравшись на стол, я свезла половину бумаг, и стала болтать ногами из стороны в сторону. По телу вовсю разгуливало приятное покалывание возбуждения. Правда, я совсем не представляла, что мне нужно делать. А незримая ответственность, нависшая над головой, размывало всё предвосхищённое удовольствие.
- Куда мне нужно подъехать?
- Скину адрес эс-эм-эской. На месте нужно быть ровно в четыре. Я встречу вас.
- Хорошо. Обещаю не подвести.
- Очень на вас надеюсь, Сашенька. До встречи.
Геннадий Валерьевич отключился, оставляя меня в лёгком недоумении. Здравый смысл включился с большим опозданием и теперь заставлял думать над тем, что только что произошло. Но это уже было неважно. Я с нетерпением гипнотизировала телефон ровно восемь минут, пока в левом верхнем углу экрана не появился заветный конвертик.
Ехать предстояло в коттеджный посёлок Ларино. От работы путь не близкий, да и за такси придётся выложить приличную сумму. Моя машинка до сих пор стояла на ремонте. Придётся поторопиться, если хочу успеть сделать всё вовремя.
Спрыгнув на пол, я быстро переоделась, избавляясь от ненавистного парика и аляпистого платья в пол расцветки весёлых галлюцинаций, заботливо подобранного мамой на отдыхе. Аккуратно повесила его на вешалку и убрала в шкаф. Оставлю его здесь в виде талисмана для следующей ясновидящей. Останется время, ещё и записочку какую-нибудь с душераздирающим посланием приколю. Всё равно в салон я больше не вернусь. Оставалось лишь донести данную мысль до начальства, которое как нельзя кстати сегодня было на месте.
Коллеги удивлённым взглядом проводили меня до заветного кабинета, куда я порывалась заглянуть с тех самых пор как вернулась из отпуска, но всё время била себя по рукам, откладывая процедуру.
Валерьян Вениаминович оторвался от пасьянса, который раскладывал на столе. До конца ему оставалось выложить не больше десяти карт. Он посмотрел на меня, сканируя, и горько улыбнулся.
- Увольняться пришла?
- Да.
Я кивнула в подтверждение своих слов. Было любопытно откуда директор узнал о моих намерениях, но решила не спрашивать. Принятое решение ещё не окрепло полностью и пустыми разговорами могло сойти с пути истинного.
- Что ж - пиши заявление, - Валерьян Вениаминович выложил на стол чистый лист и предложил свою счастливую ручку, которую всегда носил с собой в кармане. - Жаль. Долго придётся искать такого же смышлёного сотрудника.
Ровно в шестнадцать ноль одну такси остановилось возле нужного дома. Мы могли бы приехать на десять минут раньше, но охрана на посту усердно не хотела пропускать посторонних на территорию посёлка.
Я буквально вывалилась из машины, проехалась по замёрзшей брусчатке и поспешила к противоположной стороне забора, где находились несколько человек. Геннадий Валерьевич помахал мне и, засунув руки в карманы длиной дублёнки из грубой кожи, продолжил разговор со своим спутником.
Мужчина рядом с ним был на голову выше и значительно шире в плечах. Несмотря на мороз, на нём была одета лёгкая ветровка и кроссовки. Крупные черты лица делали ещё больше широкие, почти сросшиеся брови и густая борода. Отросший ёжик на голове торчал в разные стороны.
Как только я оказалась подле них, незнакомец прикрыл глаза и, откинув голову назад, вдохнул полную грудь воздуха. Тонкая ткань ветровки натянулась и была готова вот-вот лопнуть в районе молнии.
- М-м-м, - протянул мужчина, и я узнала второго из телефонного разговора. - Человек. Чистый и невинный. Давно таких не видел. Как мужик понимаю тебя, Генка, но вот, - безмятежное выражение лица пронзила стрела недовольства. - Какого рожна она здесь делает? Или хочешь ловить на живца?
Я поёжилась, не зная, как реагировать. Я чувствовала на себе мощную волну раздражения и жутко хотелось сделать несколько шагов назад, чтобы оно не давило так сильно. Меня совсем не брали в расчёт, и мужчина говорил так, словно меня и не было здесь вовсе.
- Сашенька, вы как раз вовремя, - Геннадий Валерьевич и бровью не повёл, продолжая излучать холодное добродушие. - Познакомьтесь, мой хороший друг - Михаил Семёнович, заместитель начальника следственного комитета Москвы.
Представленный криво ухмыльнулся, обнажая клыки. Белок в глазах пожелтел.
Я попятилась назад, вызывая саркастическое хихиканье. Михаила Семёновича это явно забавляло.
- Предлагаю начать. У нас не так много времени, - вклинился Геннадий Валерьевич в наше безмолвное действо.
- Без проблем. Не жди мы твою протеже, давно бы закончили. За мной.
Мужчина принял свой человеческий облик и двинул к воротам. За ним откуда ни возьмись увязались два паренька в полицейской форме.
Геннадий Валерьевич же как истинный джентльмен подхватил меня под руку и повёл к дому. Плитка, полностью вычищенная от снега, обледенела и добраться от одного конца двора к другому можно было разве что на коньках. Придомовая территория казалась странной - ни единого деревца и даже кустика, зато два вырытых гигантских бассейна.
- Не обращайте внимания, Сашенька. Мы все на взводе, - поспешил объяснится Геннадий Валерьевич, когда на юнцов в форме начали гневно рычать под дверью. - Убили главу одного из домов, а ему приходится заниматься делом. И текущая в жилах кровь делает своё дело.
- А кто он?
- О, он медведь.
Я невольно бросила взгляд на Михаила Семёновича, понимая, наконец, кого же он мне всё-таки напоминал. Действительно - медведь. Большой, лохматый и страшный, заодно готовый в любую секунду зарядить своей лапищей тебе по голове за любой проступок. Надо бы держаться от него как можно дальше, да и говорить поменьше.
Внутри дом продолжал гнуть линию странности. Первый этаж не имел ни одной перегородки кроме опорных стен. Прихожая плавно перетекала в гостиную, столовую, кухню и застеклённую веранду, ведущую во двор. На подставках тут и там стояли разнообразные вазочки, статуэточки и горшочки, даже деревянные игрушки. Некоторые из них почернели от времени, что-то побилось и готово было превратиться в пыль прямо на глазах.
Особо впечатлила кукла, закрытая стеклянным куполом. На месте одного глаза зияла чёрная дыра, краски на лице давно потекли и потрескались, превращая белоснежную кожу в серое месиво с вкраплениями красного и зелёного. Подол платья разорван. Приснись такое ночью - лопатой не отмахаешься.
Нас провели прямиком на третий этаж в один из кабинетов. Всё здесь было перевернуто самым бесцеремонным образом, кто-то что-то явно искал. Интересно, нашёл ли?
Геннадий Валерьевич, переступая через валявшиеся книги, прошёл к окну. Я быстро последовала за ним, стараясь не мешаться под ногами. Михаил Семёнович, тем временем, принюхивался, перебираясь из угла в угол, прекрасно балансируя в этом бардаке. В какой-то момент у него на голове появились бурые медвежьи уши. Я нервно сглотнула, облокачиваясь о стену, и надеясь на то, что полной трансформации всё-таки не последует. Медведей я предпочитала видеть лишь в телевизоре по "Энимал плэнет" или в крайнем случае по "Дискавери", но не в метре от себя.
- Они возвращались, - Медведь повернулся к нам, жёлтые глаза горели. В остальном лицо оставалось прежним, человеческим. Мохнатые уши исчезли так же неожиданно, как и появились.
- Можно понять кто это был? - Геннадий Валерьевич, стоящий рядом, напоминал каменное изваяние.
- Нет. След умело подтёрли. Да и здесь всё насквозь провоняло тиной, не продохнуть, - губы медведя дрогнули и сжались в тонкую полоску отвращения. - Нужно допрашивать. Балбесы, приведите свидетеля.
- Хорошо, - глухо отозвался голос в коридоре и послышались звонкие шаги.
Медведь ещё раз принюхался, закрыл глаза, видимо для уверенности, но затем лишь потряс головой.
- Нет, здесь поработал хороший колдун. Какие у нас с ними отношения?
- Замечательные. Святослав приезжал с месяц назад.
- Значит, замечательные... Ладно. Эй, человек.
Я вздрогнула и внимательно посмотрела на Михаила Семёновича. Теперь он был настроен серьезно.
- Твоя задача смотреть и не вмешиваться. Всё, что покажется странным со стороны твоей науки, доложишь по окончании процедуры.
- А осмотреть помещение можно?
- Если думаешь, что найдёшь здесь что-то после моих ищеек, то валяй. Главное - не лапай ничего.
- Да.
Я кивнула и пробралась к столу, подальше от этих двоих. Бешеная энергетика мужчин становилась совсем невыносимой. С одной стороны на голову бесцеремонно обрушивался огненный поток, с другой - ноги незаметно сковывали оковы льда, подступающие со спины. Но между собой две эти противоположности, как ни странно, прекрасно ладили. Михаил Семёнович что-то уже нашёптывал Геннадию Валерьевичу у окна. Что именно слышно не было.
Ящики в тумбе под столом оказались полностью выдвинуты. Нижние два полностью закрывал верхний, заваленный бумагами. Они же валялись и под ногами, и на столешнице. Я присела на корточки и вчиталась в строки - счета. Среди них белой вороной затесался оборванный клочок чьей-то характеристики: "ответственный, легко обучаемый, инициативный..." Ничего нового.
На столе ворохом раскинулись плохо пропечатанные, серовато-чёрные ксерокопии. Под изображениями всевозможных вещей имелось их название и краткое описание. Внизу красовались цифры, рядом с которыми значился "Каталог музея славянской мифологии. Том 3".
В душе возникло ощущение странного сходства между выбранными экспонатами, на первый взгляд не сочетающимися между собой, но разглядеть их ближе не удалось. Парень в форме втащил в комнату девочку лет пятнадцати и усадил её на стул, который тоже принёс с собой. Девчонка сжалась, её трясло. Она нервно пыталась пристроить руки куда-нибудь и за несколько секунд успела сунуть их в карманы толстовки, высунуть, сцепить вместе. Длинные белёсые, почти бесцветные волосы были заплетены в косу, кожа отдавала голубоватым отливом. Тоже не человек.
От этого стало как-то не по себе. Похоже, в этом доме нет никого из представителей моего вида. На подчинённых медведя я уже не рассчитывала. Они, скорее всего, были из его Дома. И во что я только ввязалась?
Медведь тем временем уже грозовой тучей навис над девчонкой. Выражение лица у него было такое, будто перед ним сидит особо опасный маньяк, которого не могли поймать лет двадцать, и на счету у него страшно представить сколько жертв. Страх бедняжки передавался даже мне.
- Ты нашла тело главы? - грубый, слегка хрипловатый голос заполнил комнату.
- Да... Нет, - судорожно пропищала девчонка и замотала головой из стороны в сторону, закрыв лицо руками. - Нет!
- Так ты или не ты?
- Нет, нет, нет.
Первый короткий нервный всхлип явно озадачил Михаила Семёновича. Он удивлённо вскинул брови и обернулся к Геннадию Валерьевичу, который что-то активно набирал в телефоне. Не обнаружив должного участия и поддержки, он почти глянул на меня, о чём говорил поворот корпуса, но, видимо, передумал. Губы дрогнули, медведь что-то прошептал, очевидно ругательство. По крайней мере, на его месте я бы сделала точно так. Затем большие ладони обхватили тонкие плечи девчонки, заставляя её перестать раскачиваться до безобразия странным образом - туда-обратно, да ещё и по кругу.
- Ну-ка спокойно! - гаркнул медведь так, что я сама подскочила.
Беспрекословно повинуясь, девчонка задрала голову вверх, чтобы видеть своего мучителя. Начавшуюся истерику удалось заглушить почти в прямом смысле, но вот надолго ли? Продолжать играть в злого полицейского не было смысла, если рядом, конечно, не бродит добрый. На его роль прекрасно мог подойти Геннадий Валерьевич. Мог бы, если хотел. Он, казалось, не замечал, что происходит вокруг. Подойдя к стене по другую сторону окна, он стал фотографировать что-то на полу.
Только сейчас я заметила кровь. Большое пятно размером с небольшую стиральную машинку еле виднелось на тёмно-синем ворсе ковра.
Замечательно! Меня привели на место убийства. И почему я не удивлена?
Медведь тем временем пытался разговорить своего свидетеля. Начало его занимательного диалога я успела упустить под впечатлением ковра, но ничего хорошего там явно не было. Девчонка смотрела на него снизу-вверх большими испуганными глазами, по щекам текли слёзы, а кожа приобрела добрый голубой оттенок.
- Нам очень важно знать, что ты видела, - Михаил Семёнович говорил медленно и вдумчиво, стараясь подобрать каждое слово, отчего его голос стал ещё более глубоким. - Без этого мы не сможем поймать преступника и воздать ему по заслугам. Ты же хочешь, чтобы убийца вашего главы понёс наказание? Хочешь же?
Бедняжка заёрзала на стуле и губы её дрогнули.
- Ну? - медведь ещё больше склонился над ней, полностью накрывая собой.
- Я ничего не делала!
- Замори тебя чесотка! - застонал в ответ Михаил Семёнович и резко дёрнулся назад, делая шаг в бок. Обхватив виски ладонями, он провёл ими вниз по щекам, сделал глубокий вдох. Затем так же неожиданно бросился обратно к девчонке, хватаясь за спинку стула. Тряхнул его с такой силой, что допрашиваемая чуть не слетела на пол. - Говори уже, что видела! У нас нет времени!
- Хватит!
Я оглушила даже саму себя. Внутри закипала злость и стала лишь сильнее, когда Михаил Семёнович с большим интересом обратил на меня внимание. В его взгляде читалось недоумение и вопрос: "ну, и?". И это "и" я была готова ему предоставить пусть мысли в голове путались, налезая друг на друга. Дойдёт дело - защищу эту бедняжку собственной грудью! Но не позволю так обращаться с беззащитным ребёнком, плевать - человеческим или не очень.
- У вас нет права так говорить!
- Да ладно? - шумно выдохнул медведь и, оторвавшись от стула, выпрямился.
- Миша, доста... - наконец в разговор включился Геннадий Валерьевич.
Я взорвалась, перебивая. Крепко сжала кулаки, готовая в любой момент броситься в бой.
- Если вы думаете, что можете обращаться с другими как хотите, то это не так! Не нужно тут вести себя словно бог частного сыска! До бога вам как... До противоположного конца Москвы! Может и дальше. Неужели вы не видите, что вы пугаете ребёнка? Отойдите вообще от неё! - выбравшись из-за стола, я быстро добралась до стула, распинывая попадающиеся под ноги книги. Вклинилась между медведем и девчонкой. - Кто вам только выдал диплом?! Нельзя же так давить на детей. Она вам рецидивист что ли? Или, по-вашему, она убила, раз вы так с ней говорите? А если с вами будут так разговаривать, вам это понравится?! А?! Вряд ли! Знаете, вообще, что...
- Сашенька, - Геннадий Валерьевич оказался рядом, крепко сжимая моё запястье. От одного взгляда на него я начала успокаиваться и осознание, что, похоже, я слегка перегнула, не заставило себя долго ждать.
- Что вы, Геннадий Валерьевич, пусть договаривает. Я внимательно слушаю, - глаза медведя светились ярко-жёлтым, словно два больших фонаря в кромешной тьме. Похоже, он был в ярости.
- Достаточно. Придите в себя, оба, - Геннадий Валерьевич упёрся ладонью в область солнечного сплетения рядом стоящего медведя, заставляя сделать его несколько шагов назад. Обстановка стремительно разряжалась, по спине у меня побежали мурашки. В помещении, казалось, стало на несколько градусов ниже. - Руганью мы ничего не добьёмся, а у нас действительно не так много времени. Я не сомневаюсь в том, что ты хороший специалист, но твои методы не работают. Пусть попробует Александра.
Медведь хотел было что-то сказать, но его пресекли на корню.
- Она тоже специалист ничуть не хуже, Михаил Семёнович.
Мужчины с несколько секунд сверлили друг друга взглядом, пока медведь не отвернулся в сторону окна.
- Валяйте.
Кажись, наша взяла.
Геннадий Валерьевич тепло улыбнулся мне и кивнул, наконец отпуская запястье. Место обхвата стало слегка покалывать.
Теперь, после такой пламенной речи, от меня ждали эффективных действий. А ведь хотела тихо помалкивать в стороне, но нет же. Странно, но вообще не припомню, чтобы когда-то кто-то настолько сильно выводил меня из себя. Не знала даже, что можно так злиться. И эта злость значительно потрепала меня. Пусть состояние равновесия уже почти вернулось в норму, только силы значительно поубавились. Но ничего, жить можно.
Я бросила взгляд на широкую спину медведя. Он изучал сугробы за окном.
Ну, и отлично. Меньше будет зрителей перед моим возможным провалом. В том, что я смогу разговорить девчонку, я была уверена от силы процентов на пять. Максимум на десять.
- Ладно. Можно мне стул?
|