Риз Катя : другие произведения.

Качели

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Полностью

   Качели
  
  
   Рейтинг: PG -13
   Герои: герои сериала "НРК", все основные персонажи и возможно несколько новых Дисклэймер: Все права на героев принадлежат Компании "Амедиа".
  
  
   Изнеможденность слов,
Бессилье, пустотелость,
   Склонилась голова
   Над колыбелью грез...
   Застывшая слеза...
А мне бы так хотелось,
Чтоб все, что я прошла,
Воспринялось всерьез.
Тобой.
  
   Пролог.
  
   - Ненависть - это ужасное чувство. Оно изматывает нас, оно разрушает нас изнутри. Мы выращиваем его в себе, а потом оказывается, что внутри одна пустота. Закрой глаза...
   Катя попыталась задавить зарождающееся внутри рыдание и голосу Юлианы подчинилась, глаза закрыла. Виноградова провела ладонями по её плечам, а Катя губу закусила.
   - Ты должна его простить, слышишь? Должна. Иначе как дальше?
   - Я не могу...
   - Ради себя, не ради него, Катя.
   - Не могу. Не могу...
   Сегодняшним утром Юлиана больше не стала её мучить, отпустила, Катя ушла, чувствуя облегчение от прекратившейся пытки, но избавиться от тягостных мыслей не смогла. Когда появилась возможность, одна ушла на пляж, долго сидела под зонтиком, смотрела на море, время от времени поправляла шляпку, поля которой трепал ветер. Вокруг были люди, а она сидела, обхватив себя руками за плечи, словно её в ознобе било, и не знала, что с собой делать.
   Египет не спасал. И солнце не спасало, пляжи, море, царившая вокруг атмосфера веселья и лёгкости... Думала, что уедет и легче станет. Убежит от московского ужаса, не будет Жданова видеть, сможет прийти в себя, отгородиться от него и от всего, что было. Что он сделал. Но не получалось, всё только больше запутывалось, и в итоге стало затягиваться в тугой узел, в который придётся вгрызаться зубами, чтобы ослабить, а она была совсем не уверена, что ей сил и терпения хватит.
   Юлиана говорила - нельзя ненавидеть, а как это сделать, когда звонит отец и говорит, что Андрей приходил выяснять отношения? Говорил её родителям, что она украла у него компанию. Она... украла... у него...
   Вытерла злые слёзы и зажмурилась. Он виноват, виноват... Но если вина его, то отчего у неё такая боль внутри? От ненависти не бывает боли. Или бывает?
   "Да, ты виноват. Ты виноват, и тебе нет оправдания. Хотя я понимаю, ради чего ты всё это делал. Ты хотел спасти компанию, ты хотел скрыть свой провал от семьи. Я понимаю, для тебя это было так важно, что ты пошёл на подлость. Возможно, ты даже не знал, как далеко зайдёшь. В конце концов, ты же хотел как лучше. Но самое главное, что всё закончилось. Этот абсурдный роман, эта идиотская интрига закончилась. Я хотела задушить любовь ненавистью, но я не могу тебя ненавидеть. Я люблю тебя. Я люблю тебя и прощаю. Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Я прощаю тебя и отпускаю".
   Открыла глаза и посмотрела на море.
   "Только уйди. Не спорь со мной и отойди в сторону. Иначе я не смогу..."
   - Я принесла тебе воды.
   Голову повернула и посмотрела на Виноградову, которая тихо подошла и села рядом. Взяла у неё бутылку воды и кивнула.
   - Спасибо.
   Юлиана от неё отвернулась, вроде бы что-то в стороне разглядывала.
   - Раньше не стала к тебе подходить. Ты решение приняла, Кать?
   Пушкарёва сделала пару глотков и кивнула. Покрутила крышечку между пальцев.
   - Да, я вернусь в Москву и верну ему всё. До последней копеечки.
   Юлиана внимательно наблюдала за ней.
   - Это правильно. А дальше?
   Катя прижала прохладную бутылку к своей груди.
   - Я не ненавижу его, Юлиана. Не могу. И простить не могу. Я просто хочу, чтобы... Пусть у него всё будет хорошо, и у меня всё будет хорошо.
   - Катя...
   Она решительно поднялась и юбку от песка отряхнула.
   - Я сделаю, как вы посоветовали. Это правильно... наверное. А дальше что будет - не знаю. Но оставаться здесь я больше не могу. Родители, наверняка, с ума сходят, не понимают, что происходит. Я вернусь, подпишу всё, что они хотят. Мне ничего от него не нужно. Отпускаю... на все четыре стороны.
   - Кать, а если он...
   Пушкарёва покачала головой, даже не дослушав.
   - Нет. Это уже ничего не изменит. Я не хочу. Я ему не верю.
   В жизни случаются ужасные, неисправимые вещи, и это одна из них - перестать доверять любимому человеку. Смотреть в его глаза и думать, знать, что он врёт, что все его слова и клятвы - пустое, что он предаст, а ты ничего не можешь изменить.
   Или дело не в других, а в ней самой? Почему с ней случается такое раз за разом? Обжегшись один раз, в следующий нужно было вспомнить об этом, остановиться или хотя бы притормозить, но она так же кинулась в омут с головой, и если бы не Малиновский со своей проклятой инструкцией, неизвестно, чем бы всё закончилось. В один далеко не прекрасный момент Андрей просто набрался бы храбрости и сказал ей, что всё кончено. Даже интересно, что бы он придумал, как бы своё желание расстаться с ней объяснил. Конечно, правду, ту самую, которая была изложена в инструкции, он бы не сказал... наверное. Ему бы смелости не хватило, совести. По крайней мере, ей всё ещё хочется думать о нём хорошо. Что просто так получилось, он не смог остановиться, заигрался... Что не смеялся и не испытывал отвращения после их свиданий.
   Да и не в этом даже дело, не в инструкции и не в предательстве. Теперь уже не в этом. Сейчас важнее понять, как жить дальше. Потому что ей на самом деле будет тяжело, с ним или без него - тяжело. С ним даже хуже. И надеялась-то только на то, что вернувшись в Москву, ей не придётся с ним общаться. Сделает всё, что Ждановы и Воропаевы хотят, а потом... В этом месте неизменно горло сжималось, и во рту появлялась горечь. Что потом?
   - Ты, правда, уезжаешь?
   Миша догнал её на набережной и теперь шёл рядом, заглядывая ей в лицо с явным расстройством.
   - Даже на финал конкурса не останешься?
   Катя покачала головой.
   - Я не могу, Миша. Меня дома ждут.
   - Проблемы?
   Замялась.
   - Да... некоторые.
   - Плохо. Катя, может, тебе помощь нужна?
   Она замедлила шаг и на Борщёва посмотрела. Потом улыбнулась, стараясь в эту улыбку всю свою признательность вложить,
   - К сожалению, помочь себе могу только я сама. Придётся постараться.
   Помолчали, Миша продолжал идти с ней рядом, даже плечом иногда её плеча касался, и Катя понимала, что ему хочется что-то ещё ей сказать, расспросить, но он не решается. Они дошли до отеля и остановились перед входом. Кате было неудобно и совсем не до Борщёва, а ему не хотелось её отпускать.
   - Когда ты уезжаешь?
   - Не знаю. Юлиана обещала заказать билет. Вечером, или завтра. Как повезёт.
   - Но мы ведь с тобой ещё увидимся? Я скоро буду в Москве и тогда... Юлиана знает, где меня можно найти, и номер телефона я тебе написал. Если тебе всё-таки понадобится моя помощь, я готов... - Миша неловко замолчал, а Катя улыбнулась.
   - Спасибо.
   Он осторожно взял её за руку.
   - А хочешь... я с тобой поеду.
   - Зачем?
   - Ты расстроена. Не стоит одной ехать.
   Катя аккуратно, стараясь не делать резких движений, руку свою освободила.
   - Это ни к чему, правда. Миша, тебе спасибо большое. Ты меня так поддержал, я очень рада, что с тобой познакомилась. Да и вообще Египет... - Катя глянула в сторону моря. - Нечто удивительное, особенно после холодной Москвы. Столько интересных людей я здесь встретила. Отвлеклась.
   - Что у тебя происходит? - Он не улыбался и, кажется, даже не слушал её толком. Вглядывался в её лицо с намечающейся тревогой, а когда руку свою Катя убрала, он замер в растерянности, а потом нервно кашлянул и на шаг от неё отступил, вдруг осознав, что смущает её своей близостью. - Ты выглядишь расстроенной, - пояснил Борщёв свой вопрос. - Ты и приехала такой, но сейчас... Что-то серьёзное?
   Катя нервно сцепила руки и на Мишу старалась не смотреть. Дёрнула плечом.
   - Неприятности. Я надеюсь, что всё уляжется. Со временем.
   - Да, я тоже надеюсь. Но ты помни, что на меня ты можешь всегда рассчитывать.
   Пушкарёва медленно втянула в себя воздух, взгляд на Михаила перевела, хотела улыбнуться, но на это её уже не хватило.
   - Извини. - Даже перебить его пришлось. - Миша, извини меня, но я пойду в номер... Я на пляже насиделась и теперь не слишком хорошо себя чувствую. Мне нужно отдохнуть, да и вещи собрать. Вдруг вечером улетать?
   - Конечно. Катя, может врача? Ты на самом деле бледная.
   Он никак не хотел её отпускать, а Катя не знала, как ему ещё объяснить, что вот-вот в обморок упадёт.
   - Не нужно. Я пойду. До встречи, Миша. - Всё-таки заставила себя улыбнуться. - Я очень рада нашему знакомству.
   - Счастливого тебе пути.
   Он вдруг сделал шаг, к Кате наклонился и в щёку её поцеловал. Её словно обожгло, вспыхнула, в висках застучало, и Пушкарёва отступила. Не знала, куда деть глаза.
   - До свидания, Миша.
   - Пока. Увидимся в Москве.
   Она кивнула и от него ушла. В дверях зачем-то обернулась и увидела, как он заулыбался.
   Вот только ей было совсем не до улыбок. Поднялась в свой номер и сразу легла. Глаза закрыла и несколько минут лежала в блаженной прохладе и тишине, только слышно было, как кондиционер чуть слышно шумит. В висках всё ещё билась боль, сердце в груди подпрыгивало, и даже все неприятные мысли отступили, просто не могли пробиться через боль и сбившееся дыхание. Спустя несколько минут осторожно перевернулась на спину и уставилась на белый потолок. Попыталась представить, как она вернётся домой, с родителями будет говорить и что им скажет. Как ей им всё объяснить? Отец никогда не поймёт.
   Родители снова позвонили, когда Катя вещи собирала. Их было совсем немного, все новые и для неё несколько непривычные, но они символизировали переломный момент в её жизни, что она решила измениться, начать сначала, отгородившись от всех тяжёлых воспоминаний. У неё даже очки были новые, это уже совсем на неё похоже не было. Оказавшись здесь, в Египте, в компании уверенной в себе Юлианы, Кате было намного проще меняться, чем на глазах у знакомых, которые отмечали бы каждую новую чёрточку в её облике. А теперь, при мысли о том, что все будут её обсуждать и вопросы ей задавать, встретившись с ней по возвращении, становилось тошно. Не до этого ей сейчас, не до новых нарядов и красоты.
   - Я пока не знаю, каким рейсом прилечу, папа. Но надеюсь, что завтра буду в Москве. Нет, у меня нормальный голос, я не плачу. Я позвоню, когда буду знать точно. Нет, папа... Я приеду, и поговорим, не сейчас. А ты с ним не разговаривай! - воскликнула она, не сдержавшись, когда отец снова про Андрея заговорил. - И дверь ему не открывайте. Нечего ему делать у нас дома. Что?.. - Сглотнула. - Он просто угрожает, поверь мне. Мне от него и его семьи ничего не надо. Единственное, о чём я тебя попрошу, подготовьте с Колькой все бумаги. Я должна отчитаться за каждую копейку, пусть забирают всё вместе с проблемами, мне ничего не нужно.
   Повесив трубку, опустилась на постель и смахнула злые слёзы.
   - Я не буду тебе мстить, Жданов... Хотя, ты этого и заслуживаешь.
  
  
  
   Пал Олегыч о чём-то беседовал с адвокатом, отведя того в сторону, словно им двух с половиной часов, что длилось экстренное совещание, не хватило. Андрей украдкой наблюдал за ними и чувствовал, как внутри всё сжимается от осознания собственной вины. Такое бессилие чувствовал, такое отчаяние... Да, он виноват, он во всём виноват, он один и больше никто. Он принимал решения, он рисковал, и он же ошибался. И как бы ему не хотелось свою вину на кого-то переложить, совесть не позволяла. Особенно, когда думал о Кате, как о виновнице всех своих бед, в душе всё бунтовать начинало. Узлом всё закручивалось, дыхание перехватывало, и Андрей торопился от мыслей этих избавиться. О Пушкарёвой нельзя было думать, никак нельзя, если он не хотел снова сорваться. Итак, синяки ещё до конца не зажили и желудок от огромного количества выпитого алкоголя побаливал. А сегодня утром он ещё один синяк заполучил. И от кого? От Валерия Сергеевича, к которому отправился вроде бы поговорить по-хорошему и выяснить что-нибудь про Катю, а потом всё вдруг перевернулось и они начали ругаться, он наговорил Катиным родителям ужасных вещей, за что по физиономии в итоге и получил.
   - Ну что, ты узнал что-нибудь? - шепнул ему Малиновский, подойдя.
   Андрей только головой покачал, потом развернулся и ушёл из конференц-зала в свой кабинет. Пока ещё свой. Рома прошёл за ним следом и дверь за собой прикрыл.
   - Совсем ничего не сказали?
   - Сказали. Особенно Валерий Сергеевич мне много чего сказал. - Жданов указал на свою разбитую губу. - Это был последний аргумент, довольно веский, надо сказать.
   Малиновский сник.
   - Конечно, зачем им что-то тебе говорить? Катерина наша уже где-нибудь в Европе, присматривает себе милый отельчик на берегу моря и яхту в цвет к нему.
   - Ладно, замолчи. - Жданов откровенно скривился. А потом сказал, пытаясь самого себя успокоить: - Мы что-нибудь придумаем, обязательно.
   - То есть, ты тоже в ней разуверился? Наконец-то.
   Андрей отвернулся к окну.
   - Я верю своим глазам. - Потёр лоб. - Голова болит.
   - Может, у тебя сотрясение?
   - Отстань уже... - Не успел договорить, как дверь открылась и вошла Кира. На Малиновского глянула лишь мельком, подошла к Андрею и к себе его повернула.
   - Дай я посмотрю.
   - Кира, ну не надо, - взмолился он, но когда она прикоснулась к его подбородку, вырываться не стал.
   - Нужно продезинфицировать. И лёд приложить... - Воропаева вдруг разозлилась. - Это надо же! У них вся семейка такая, неадекватная. За что он тебя ударил?
   - Значит, у него был повод.
   - Был повод? Его дочь нас обокрала, а он ещё руками машет! Ты ему об этом сказал? Что она нас обокрала?
   - Сказал, - нехотя проговорил Жданов, - за что и получил.
   - Немыслимо просто. - Кира провела большим пальцем по его подбородку. - Я принесу лёд, хорошо?
   Рома наблюдал за ними с плохо скрываемым удивлением. Не выдержал, и спросил:
   - А вы что, опять вместе?
   Кира обернулась и на Малиновского взглянула с многозначительной улыбкой.
   - Вместе. А что?
   - Да нет, ничего... То есть, поздравляю, я рад.
   Она кивнула. К Жданову повернулась, шепнула ему что-то и из кабинета вышла. Андрей проводил её взглядом, немного тоскливым, надо признать.
   - Когда вы помирились? - неприлично вытаращился на него Ромка.
   - Пару дней назад.
   - И она... просто взяла и простила тебя?
   - Я не знаю. Мы решили попробовать начать всё сначала. Не забыть, а... сначала.
   - Интересно. Это ты придумал или она?
   - Малиновский, отстань. Честно тебя предупреждаю, я сейчас взорвусь.
   Рома послушно замолчал, мотал ногой и раздумывал о чём-то, а Андрей вот думать ни о чём не мог. Сил уже ни на какие раздумья не осталось. Повернулся к окну, минуту смотрел, как снег кружится, а потом лбом к холодному стеклу прислонился. Глаза закрыл и мысленно повторил: "Всё будет хорошо. Как-нибудь наладится. Всё пройдёт. Кажется, даже песня такая есть. Вот только Катя... Катя, Катя, что же ты натворила-то? То есть, я натворил, конечно, но всё равно. Всего пара часов, подождать, потерпеть, а ты ударить не вовремя решила. Или наоборот, вовремя? Очень вовремя. Но кто бы мог подумать?.. Я, конечно, заслужил, но ты слишком жестоко отомстить решила".
   - Андрей, тебе плохо?
   Он Малиновскому не ответил, даже не пошевелился и глаз не открыл, но уже через секунду встрепенулся, когда вернулась Кира. Голову повернул и посмотрел на неё. Вспомнил, что ей он должен улыбаться.
   - Вот лёд. - Кира взяла его за руку и потянула к столу. - Сядь, я тебе помогу.
   - Кира, я сам. - Хотел отмахнуться, но вдруг опомнился и замер, только поморщился, когда она приложила к его губе салфетку с чем-то, что жутко щипалось. - Ай...
   Воропаева улыбнулась и наклонилась к нему.
   - Я подую.
   Рома наблюдал за ними, и вдруг понял, что ему неловко. Кашлянул в сторону и поднялся.
   - Пойду, пожалуй. Палыч, если что - я у себя.
   Жданов едва заметно кивнул, и замер, встретившись с Кирой взглядами.
   - Что, Андрюш? - шёпотом спросила она, видимо, уловив его напряжение.
   Он головой покачал. Она салфетку от его губы убрала, потом поцеловала его, осторожно, в другой уголок губ. И прошептала:
   - Всё будет хорошо. Мы всё это переживём.
   - Надеюсь.
   - Ты не сомневайся. Я с тобой, Андрюш.
   Даже хорошо, что Кира обняла его, за шею обхватила и прижалась. Избавила его от необходимости продолжать смотреть ей в глаза. Засмеялся, правда, фальшиво.
   - Кирюш, ты что? Я не сомневаюсь, устроится всё.
   Она кивнула.
   - Я поговорю с Сашей. Чтобы он тебя не задирал.
   - Не надо.
   - Надо. Ты же злишься...
   - Кира, - Жданов попытался расцепить её руки. - Я тебе говорю - не нужно. Я сам со всем справлюсь.
   Она выглядела недовольной, отошла от него, потом опомнилась и протянула ему салфетку, с завёрнутым в неё льдом. Андрей спорить не стал и к губе его приложил.
   - Нужно нанять частного детектива, - вдруг сказала Кира, а Жданов удивлённо посмотрел.
   - Детектива?
   - Да.
   Продолжить она не успела, в кабинет вошли родители, Андрей торопливо сунул лёд в корзину для мусора. На отца посмотрел, тот снова хмурился, хотя в последнее время это стало его привычным состоянием, он был недоволен и обеспокоен. А мама с него глаз не спускала, видимо боялась, что у него давление может подскочить неожиданно, а он о своём состоянии пожелает промолчать. Правда, сейчас она отца ненадолго оставила в покое, и сразу к нему подошла и тоже к его подбородку прикоснулась, чтобы рассмотреть повреждённую губу. Неодобрительно покачала головой.
   - Андрюша.
   - Мама, ладно. - Он руку её отвёл и отвернулся.
   Пал Олегыч на него глянул искоса, к столу прошёл и сел, а Кира повторила:
   - Надо нанять детектива. Пал Олегыч, я ведь дело предлагаю. Скажите Андрею!
   - Зачем детектив? - забеспокоилась Маргарита.
   - Да чтобы найти эту!..
   - Кира! - перебил её Жданов, и на него все посмотрели.
   Кира обиженно поджала губы.
   - Ты видишь другой выход? - пробормотала она.
   А Пал Олегыч кивнул.
   - Кира права. Катю нужно найти. - На сына взглянул. - Как я понимаю, её родители тебе ничего ценного не сообщили?
   - Нет, - неохотно отозвался Андрей.
   - Они что-то скрывают?
   - Папа, ну откуда я знаю?!
   - Не кричи.
   - Андрюша, что ты кричишь? - Мать глядела на него с беспокойством.
   - Или ты думаешь, что она вернётся?
   Сглотнул.
   - Нет, - негромко проговорил он, - я так не думаю.
   - Вот именно! - подхватила Кира. - Нужно искать её пока не поздно. Пока есть, что искать. Нужно заявить в милицию, в конце концов!
   - Нет.
   Пал Олегыч задумчиво сына разглядывал, потом согласился:
   - Да, милицию привлекать не стоит. Пока, по крайней мере. А дальше видно будет. Но её надо найти, и как можно быстрее.
   Они все об этом говорили: "Её надо найти". А Андрей боялся подумать, что будет, если это случится. Спорить не решался, отец был настроен весьма решительно, да ещё Сашка с Кирой ему усердно подпевали, а Андрей больше отмалчивался, и не знал, как поступить. Снова ехать к Пушкарёвым, и как в плохом кино просить их передать Кате, чтобы не возвращалась? Это было бы забавно. Интересно, как бы на это Валерий Сергеевич отреагировал?
   Наверное, он должен был бы первым кинуться к детективам, требовать её найти, чтобы своё вернуть. Он должен её ненавидеть за такое предательство, и в какой-то момент ему на самом деле показалось, что ненавидит, вот только к делам компании это отношения не имело. А сейчас, в противовес желанию, чтобы всё успокоилось и каким-то волшебным образом наладилось, Андрей боялся, что Катю на самом деле найдут, и он помочь ей не сможет. Не сможет или не осмелится. Или она не захочет его помощи. Сама не захочет.
   Самое странное, что Зорькин никуда не делся, не уехал и, по всей видимости, не собирался. Не боялся он ничего. С нахальным упорством и глуповатой испуганной улыбкой являлся на совещания, что-то бубнил, изворачивался, даже возмущаться пробовал, но тайну о месте пребывания Пушкарёвой хранил и ни на какие угрозы и уговоры не поддавался. Вчера, в очередной раз слушая его сбивчивые объяснения, Андрей вдруг подумал: "Если не Зорькин, то кто? С кем она уехала, для кого всё это?". Поймал Николая в коридоре, встряхнул хорошенько и к стене прижал.
   - Где она? - выдохнул он Зорькину прямо в лицо, а тот всерьёз занервничал и принялся изворачиваться в его руках, как уж, старательно отводя глаза.
   - Не знаю я ничего.
   - Не ври мне.
   - Да отпустите вы меня! - Николаю всё-таки удалось его от себя оттолкнуть и начал нервно пальто отряхивать. - Уехала она. Уехала. И в этом вы виноваты. Что вам ещё нужно? Я... уполномочен отвечать на все вопросы, которые у вас возникают. Я уже на всё ответил. А Кати нет.
   - Что значит, нет?
   - Её в стране нет. И когда она вернётся, я не знаю. Можно я уже пойду?
   Андрей сверлил его взглядом, с удовольствием бы по стенке этого хлюпика размазал, за его бестолковое упрямство.
   - Ты понимаешь, что она делает глупость? - сказал он Зорькину в спину. - Ты понимаешь, чем всё это может закончиться для неё?
   - А для вас? - Коля обернулся. - Почему вы не думали раньше? Вы во всём виноваты.
   Виноват, он виноват. И оправдания себе найти не может.
   - Андрей Палыч, а Катя так и не появилась?
   Он обернулся на голос секретарши, на Свету посмотрел, а потом с некоторой опаской огляделся. Кира, которую он уже минут пять ждал у бара, ещё не появилась. Покачал головой, стараясь с женсоветчицами взглядом не встречаться.
   - Нет.
   - Куда же она делась-то, девочки? - расстроилась Пончева. - И родители её не говорят.
   Андрей заинтересовался.
   - А вы звонили?
   - Ну, конечно, звонили! Катя ведь просто собралась и ушла, про какую-то работу сказала, мол, уезжает, а куда... - Амура руками развела.
   - А родители её что говорят?
   - А они, - Шура Кривенцова вылезла вперёд, - вообще говорят, что она отдыхать уехала. Вот и понимай, как хочешь.
   - А мы беспокоимся, Андрей Палыч!
   Он печально кивнул и встрепенулся, когда Кира в холле появилась.
   - Милый, пойдём? Я готова. - Увидела женсовет в сборе и удивлённо приподняла брови. - А что за собрание?
   Андрей вдруг испугался, что дамочки начнут по привычке галдеть, а Кира, услышав имя Кати, из себя снова выйдет, и поэтому поторопился её под руку взять, и повёл к лифту.
   - Что происходит? - всё-таки насторожилась она.
   - Да ничего, любопытство проявляют.
   Воропаева понимающе улыбнулась.
   - Опять... Что-то с этим надо делать, Андрюш.
   Он кивнул и сделал вид, что не услышал громкий шёпот Тропинкиной:
   - Они помирились, что ли?
   - Может, в ресторане поужинаем? - предложила Кира, когда они выезжали из гаража.
   Андрей головой покачал.
   - Нет... Куда я с такой физиономией?
   Она улыбнулась и по руке его погладила.
   - Ты прав, я просто не подумала. Мне хочется, чтобы ты отвлёкся, отдохнул, а то ты переживаешь сильно, я же чувствую. Сегодня опять плохо спал, полночи на кухне просидел.
   - Я думал.
   Кира кивнула, но всё равно спросила:
   - О ней?
   - Кира! - не сдержался Жданов, но тон тут же сбавил. - Прости. Я думал о делах, о том, как всё исправить.
   - И что надумал? - Голос её прозвучал скептически.
   Андрей вцепился в руль.
   - У нас есть антикризисный план, и он действует. Что не говори, а действует.
   Кира изумлённо посмотрела.
   - План, который Пушкарёва составила? Андрей, ты с ума сошёл?
   - А что ты предлагаешь? Он действует, Кира! Через полгода...
   - Через полгода? Она нас почти разорила, она нас обокрала, а ты собираешься...
   - Это я нас разорил! - вдруг рыкнул он. - Я, понимаешь? Не надо искать виноватых на стороне, Кира. От этого ничего не изменится. Я виноват.
   Она ничего не сказала, только смотрела на него непонимающе, а потом и вовсе отвернулась. В молчании доехали до дома, и Андрей уже решил, что вечер безнадёжно испорчен, и сейчас, за закрытой дверью, Кира решит продолжить выяснение отношений, а сил у него на это не было. Пальто снял и прошёл в комнату, постарался сделать это первым, как бы надеясь занять выгодную позицию, но Кира, появившись в комнате следом за ним, удивила его лёгкой улыбкой.
   - Ты голодный?
   Осторожно кивнул.
   - Сейчас приготовлю что-нибудь. - Подошла, руку ему на грудь положила и в глаза посмотрела, без всякой напускной ласковости или фальши. Смотрела очень серьёзно, и Жданову вдруг стыдно стало за себя. Голову опустил и лбом к её лбу прижался.
   - Прости меня.
   Подавила вздох.
   - Я люблю тебя. Слышишь? И мы всё переживём, ты только не отворачивайся от меня, Андрюш. Я этого не переживу. Если ты о ней будешь думать, а мне улыбаться через силу. Лучше просто скажи, как есть. А я подожду. Сколько надо.
   Обнял её, получилось сильнее, чем рассчитывал, потому что Кира вдруг охнула, но тут же рассмеялась.
   - Что же ты делаешь?
   Губами к её виску прижался и глаза закрыл. А сердце в груди колотилось и подпрыгивало.
   Кира его обняла, на шее его повисла, но всего на пару секунд, а потом отстранилась и посмотрела с улыбкой.
   - Сейчас ужин приготовлю. А ты отдохни.
   Она из комнаты вышла, а Андрей всё ещё стоял, чувствуя непонятную растерянность, комнату взглядом обвёл. Рывком ослабил узел галстука и снял его через голову, расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Дышать стало легче. На кровать сел, а потом откинулся назад, лёг и руки раскинул. И недовольно заворчал, когда в кармане пиджака, мобильный ожил. Полез за телефоном, пиджак откинул в сторону, и на звонок ответил, не потрудившись взглянуть на дисплей.
   - Я слушаю.
   Секундное молчание, а потом голос, который он уже не ожидал услышать, произнёс:
   - Я вернулась.
  
  
  
  
  
   1.
  
  
   - Она, правда, вернулась? - Саша недоверчиво усмехнулся и обвёл взглядом людей за столом. - То есть, сейчас не появится этот чудик в очках и не начнёт нам снова втирать, что он лицо о пол намоченное?
   - Саша, - Маргарита укоризненно посмотрела на Воропаева.
   Тот же пренебрежительно фыркнул и ручку, что меж пальцев крутил, на стол бросил. Посмотрел на Андрея и откровенно ухмыльнулся.
   - О чём задумался, Андрюша?
   Кира настороженно на Жданова покосилась. Сама нервничала, в ожидании появления Пушкарёвой, но состояние Андрея её беспокоило куда сильнее. Он со вчерашнего вечера, после того злополучного звонка, места себе не находил. Даже побледнел и осунулся как-то враз. А всё из-за Кати Пушкарёвой. Кто бы мог подумать? Катя Пушкарёва. А Андрей Жданов, известный Казанова, нервничает и бледнеет, при одном звуке её голоса. Разве это справедливо?
   - Нужно сразу поставить её на место, - сказала она, обращаясь скорее к брату, который рвался в драку. - Не дать ей нас обмануть.
   Рома рядом хмыкнул.
   - Обмануть?
   Повернулась к нему.
   - Да, Рома, обмануть. Разве не ясно, что она оправдываться приехала? Наверняка, Зорькин ей сказал, что ситуация серьёзная, что мы... мы готовы бороться до последнего. Вот она и испугалась.
   - Кира, - Пал Олегыч кашлянул в сторону, - может, мы не будем гадать, а дождёмся Катю и послушаем, что она нам скажет?
   - Кира, права, Паша, - неожиданно вмешалась Маргарита. - Ну, что она может нам сказать? Она скрылась в неизвестном направлении, присвоив себе нашу компанию.
   - Никто ничего не присваивал, - упрямо и глухо от сдерживаемых эмоций проговорил Андрей.
   Воропаев с готовностью кивнул.
   - Точно. Ты сам ей всё подарил. Мне вот только интересно, за что.
   Они с Андреем встретились взглядами, Рома напряжение оценил и влез, широко улыбнувшись.
   - Сколько ещё ждать-то?
   Пал Олегыч посмотрел на адвокатов, которые на их разговор внимания не обращали, изучали свои бумаги.
   - Надеюсь, вы временем располагаете? Катерина Валерьевна, по всей видимости, задерживается.
   - Или приходить не собирается, - вставил своё веское слово Саша. - Андрюша, ты уверен, что она не с другого континента звонила? Может, это шутки у неё такие?
   - Ты заткнёшься или тебе помочь?
   - Прекратите, - шикнул на них Жданов-старший.
   Дверь без стука открылась, заставив вздрогнуть от неожиданности не одного человека в этом зале. Виктория вошла и сообщила:
   - Там ещё адвокаты пришли.
   - Какие адвокаты? - насторожился Воропаев.
   Клочкова взглянула на визитку.
   - Филин и Рулин.
   За её спиной возникла колоритная парочка и высокий, долговязый парень поздоровался и сообщил:
   - Адвокаты "НикаМоды". Думаю, представляться нам не стоит. Нас помнят.
   - Правда? - удивился Саша. - Забавно. Такое самомнение. Пушкарёва где?
   - Катерина Валерьевна сейчас подойдёт... А вот и она, кстати.
   Вике пришлось посторониться, а Андрей на стуле развернулся, стараясь Катю увидеть, но вперёд появился вездесущий Зорькин, скрывая Катю своим плечом.
   - Добрый день, - промямлил Николай, прошёл к свободному стулу и сел. И тоже на Катю обернулся.
   А она замерла, обвела всех неторопливым взглядом, и кивнула.
   - Добрый день, - довольно прохладным тоном проговорила Пушкарёва.
   Андрей приподнялся со стула, разглядывая её. Непривычная она была, в платье скромном, волосы забраны наверх, только несколько прядей волнистых выбившихся, вся какая-то воздушная и совсем не деловая, если бы не взгляд, а ещё повелительный наклон головы, а потом едва заметный жест, когда она адвокатам на их места за столом указала. Она им указала. Сама продолжала стоять, посмотрела на Киру, на Маргариту, даже на Малиновского посмотрела, а на него нет. Даже взглядом не скользнула, словно его и не было здесь. Коротко и совсем не радостно улыбнулась его отцу.
   Первым опомнился Пал Олегыч, поднялся, и, стараясь сохранить невозмутимость, произнёс:
   - Рад вас видеть, Катя. Присаживайтесь. - Он отодвинул для неё стул.
   Кира еле слышно фыркнула и на Андрея посмотрела, а того Малиновский под столом ногой толкнул, и Жданов обратно на свой стул опустился. Ему было не до Киры.
   - Мы на самом деле рады вас видеть, - насмешливо сказал Воропаев, не спуская с Кати любопытного взгляда. - Путешествие по Европе пошло вам на пользу, как посмотрю.
   Катя, которой с огромным трудом удавалось сохранить спокойствие, подняла вверх одну бровь. Плечи расправила, надеясь, что её нервозность не очень заметна, и то, как она поводит плечами, в узком платье, в глаза не бросается. До сих пор не верилось, что она набралась смелости и пришла в "Зималетто" так, как этого хотела Юлиана, так, как та ей советовала: не как особа, уличённая в воровстве, а гордая и независимая, не понятно по каким причинам обвинённая. Незаметно втянула в себя воздух, стараясь справиться с дыханием.
   - А с чего вы взяли, что я была в Европе, Александр Юрьевич?
   - А где же ещё, с такими-то деньгами?
   - Всерьёз полагаете, что "Зималетто" в моём чемодане поместиться могло? Тогда вам повезло, не поместилось. У меня, знаете ли, проблема, мой багаж постоянно теряется.
   Рома, который выглядел не намного меньше обалдевшим, чем Жданов, невнятно хмыкнул.
   - Да уж, не хотелось бы. Ищи потом...
   Катя остановила свой взгляд на Малиновском, и тот откровенно поёжился и глаза опустил первым. А вот на Андрея так и не посмотрела. Посоветовала себе не смотреть, пока есть такая возможность.
   - Так, давайте любезностями обменяемся потом, - посоветовал Пал Олегович, - времени у нас не так много. Катерина Валерьевна, нам нужны от вас некоторые объяснения.
   Она головой покачала.
   - Мне нечего объяснять. Всё, что я могла вам сказать, вы слышали уже не раз от Николая Зорькина. Я просила его появляться на собраниях всякий раз, когда вы этого требовали.
   - Зорькину "Зималетто" не принадлежит, - едко заметил Саша.
   - Мне тоже. Только формально. Я готова исправить это сегодня же.
   - Тогда почему вы так внезапно уехали? - поинтересовалась Маргарита, незаметно сжав под столом руку Киры. - Это наводит на определённые мысли...
   - Так сложились обстоятельства. А... Андрея Палыча я о своём возможном отъезде предупреждала. Просто он закрутился и забыл... наверное.
   Жданов вздрогнул, когда услышал своё имя из её уст. Всё это время он только разглядывал Катю, смирившись с тем, что он для неё пустое место, и она даже глаз на него поднять не желает.
   Пал Олегыч недоверчиво качнул головой.
   - Всё это несколько странно, Катя. Простите уж, но я вам просто так поверить не могу.
   - Почему?
   Кира рукой взмахнула в раздражении.
   - Она ещё спрашивает!..
   Катя украдкой глянула на Зорькина, а тот ей подмигнул.
   - Давайте приступим к делу, - поторопил всех Пал Олегыч. - Роберт Генрихович, вам есть, что сказать?
   Адвокат перебрал свои бумажки и заявил:
   - Для начала я хотел бы послушать своих коллег. Если не возражаете, конечно. - Он взглянул на Филина и Рулина.
   Те переглянулись и одновременно полезли в свои портфели.
   - Конечно. Нам есть, что сказать.
   - Не сомневаюсь, - проворчал Саша и стрельнул глазами на Андрея.
   Катя сидела ни жива, ни мертва. Смотрела на свои руки, сложенные на столе, и убеждала себя, что не стоит обращать внимания на злость и нетерпимость во взгляде Киры, на насмешку в глазах Воропаева, на недовольство на лице Маргариты. Жданов и Малиновский на неё больше не смотрели. Андрей смотрел вначале, когда она только вошла, даже сделал попытку из-за стола подняться, Катя успела это заметить. Он смотрел на неё жадно и удивлённо, и такой его реакцией, наверное, можно было бы наслаждаться, произведённому эффекту можно было бы порадоваться, ведь она об этом мечтала когда-то, но сейчас её на это не хватило. Она волновалась, потому что накатили воспоминания и совсем не добрые, не хорошие, не о его клятвах и поцелуях, а о вранье и инструкции, и именно поэтому она Малиновского одарила таким взглядом, что тот до сих пор не осмеливается глаз на неё поднять. Хотя, об этом Катя как раз не жалела. Её бы воля, она бы его своими руками... прямо здесь, при всех. Именно его, за гадость, что он сделал, за ту лёгкость, с которой он это сделал. А Жданова за всё остальное, за то, что поверила ему, не смотря на то, что интуиция бунтовала, за то, что смотрела на него, и хотела ему верить. А он этим воспользовался.
   - Из этого следует, что все действия "Зималетто" будут контролироваться Екатериной Валерьевной Пушкарёвой. И она уже не формально, а так сказать, де-факто становится собственницей компании. Соответственно, должна возглавить её.
   Катя молчала вместе со всеми, обдумывая услышанное. Кинула удивлённый взгляд сначала на адвокатов, вроде бы, работавших на неё, а потом на Зорькина. Тот же только руками развёл и натянуто улыбнулся.
   Все переглядывались. Кира задохнулась, на Пал Олегыча взглянула, видимо, ожидая от него сопротивления, каких-то действий, Малиновский рядом с Андреем нервно дёрнул шеей и к Жданову повернулся, а тот исподлобья за Катей наблюдал. Заметил, как она странно нахмурилась, на одно короткое мгновение прикусила нижнюю губу, словно сама удивилась услышанному, но тут же плечи расправила, подбородок вскинула и вдруг глаза подняла, посмотрела именно на него. Прямо на него, в упор. А Жданов в этот момент понял, что противопоставить ей он ничего не может. Только наблюдать и ждать, какое решение она примет.
   Воропаев хлопнул в ладоши и воскликнул, не скрывая издёвки:
   - Браво!
   - Отлично, просто замечательно... Докатились! - поддержала брата Кира.
   - Ну, это совсем не приемлемо для нас, - сказала Маргарита и взглянула на мужа, ожидая поддержки. Но Катя её перебила.
   - Не стоит так волноваться, - стараясь говорить спокойно, произнесла она. - Я никогда не соглашусь на управление "Зималетто".
   - Вот спасибо вам, - начал Александр, но Пал Олегыч жестом заставил его замолчать.
   - Саша! Послушаем Екатерину Валерьевну.
   - Спасибо. - Её губы тронула ироническая усмешка. - Я прекрасно понимаю, что "Зималетто" заинтересованно в сохранении "НикаМоды". Но я надеюсь, найдётся вариант, при котором я бы при этом не участвовала?
   - Вам есть, что предложить?
   - Думаю, да. Я напишу доверенность на управление компанией на вас, Пал Олегыч. Другого выхода я не вижу.
   По залу пронёсся вздох облегчения, а Саша довольно улыбнулся.
   - Ну, думаю, с этим все будут согласны. Так чего же мы ждём? Адвокаты здесь, мы поддерживаем кандидатуру, всё законно. Осталось только подписать бумаги.
   Филин и Рулин сверлили Катю убийственными взглядами, потом наклонились к ней и зашептали, пытаясь отговорить от этой затеи. Она минуту их слушала, глазами следя за присутствующими за столом, за их перешёптываниями и довольными улыбками, потом рукой взмахнула.
   - Хватит, я решила. - Вышло громче, чем хотела, это относилась только к адвокатам, но посмотрели на неё все. Катя со Ждановым-старшим глазами встретилась и сказала: - Я готова подписать бумаги. Если вы согласны с моим решением, Пал Олегыч.
   - Паша, ты ведь согласен?
   - Как вы уже сказали, Катерина Валерьевна, выхода другого я не вижу. Но вы тоже должны понимать, что это лишь доверенность, а все остальные формальности мы должны будем выполнить позже, когда дела компании пойдут на лад.
   Она кивнула.
   - Конечно.
   - Но я бы хотел сказать о другом. - Пал Олегыч обвёл взглядом присутствующих. - Если честно, обдумав всё за последние дни, войдя в курс дел, и узнав, что Катерина Валерьевна вернулась, я хотел... наделся, что вы примите моё предложение и в "Зималетто" вернётесь. По крайней мере, на то время, которое потребуется для осуществления вашего собственного антикризисного плана.
   - Что?!
   - Паша!..
   - Тише, давайте обойдёмся без криков. План действует и для компании это много значит. И присутствие Катерины Валерьевны нам бы очень помогло.
   - Нет. - Катя на Жданова посмотрела и решительно покачала головой. - Нет.
   - Пал Олегыч, да что же вы делаете? - Кира изумлённо на него смотрела. - Вы собираетесь вернуть её в "Зималетто"? Она аферистка, она нас обокрала!..
   - Я протестую! - Филин поднялся, и Катя невольно подняла голову, чтобы его видеть. - Обманывая доверие нашей клиентки, бывшее руководство втянуло её в аферу. И я прошу оградить Екатерину Валерьевну от подобных высказываний.
   Поднялся Рулин и потряс бумагами.
   - Екатерина Валерьевна могла запросто забрать компанию себе, но она почему-то не сделала этого, она предпочитает вести с вами переговоры!
   - И выслушивать ваши оскорбления она не обязана! И я надеюсь, впредь вы больше не будете обращаться к ней в подобном тоне.
   - И вообще, давайте дадим слово Роберту Генриховичу, он представляет интересы "Зималетто".
   Катя закрыла глаза и руку ко лбу приложила.
   - Плохо? - шепнул ей Зорькин, а она головой мотнула.
   - Нормально. - Пару минут слушала Роберта Генриховича, старательно игнорируя взгляд Киры, а когда появилась возможность, сказала: - Можно я всё-таки скажу? Пал Олегыч, мне, конечно, приятно, что не смотря ни на что, вы... хотите со мной работать, но я в "Зималетто" не вернусь. У меня для этого свои причины.
   - Личные? - проявил интерес Саша, а сестра возмущённо посмотрела.
   Катя кивнула.
   - Можно и так сказать. Но дело даже не в этом. Просто у меня изменились обстоятельства, и работать в компании я не смогу. Но я всё понимаю, Пал Олегыч, и помочь, если моя помощь вам будет нужна, я не отказываюсь. И ещё, вы меня не дослушали. Я подпишу доверенность, но у меня есть два условия.
   - Начинается!
   - Мы вас слушаем, Катя.
   - Они не сложные. - Мельком взглянула на Андрея. Он сидел с отстранённым видом, хмурый и несчастный. - Первое условие, Николай Зорькин, - она указала на Колю, - вы его уже знаете, будет работать в компании. Я предлагаю назначить его на должность финансового директора, он справится.
   - Шпион?
   - Думайте, как хотите, Кира Юрьевна. Но оттого, как пойдут дела компании, на данный момент, зависит моё будущее и я хочу быть спокойна и уверена, что меня не обманывают. Я не думаю, что это очень большая уступка мне. К тому же, Николай Антонович прекрасный специалист, я готова за него ручаться. Но... можете назначить ему испытательный срок, Пал Олегыч, я вам доверяю.
   Жданов кивнул.
   - А второй условие?
   Она сцепила руки.
   - А второе условие очень простое. Как я уже сказала, у меня изменились обстоятельства, и, если честно, меня сейчас очень мало интересуют дела "Зималетто". И я хочу, чтобы меня оставили в покое. - Посмотрела на Андрея. - Я не буду срываться сюда по первому зову. Мне не надо звонить и сообщать новости. Я подпишу доверенность... и на этом для меня всё закончится. Когда вы, Пал Олегыч, решите, что пришла пора всё вернуть, я приду и всё подпишу. Вот такое у меня условие.
   - Оно намного приятнее, чем первое, - не удержалась Кира.
   Катя растянула губы в улыбке.
   - Я рада. - Вздохнула намного свободнее. - Николай Антонович подготовил отчёт обо всех делах "НикаМоды", чтобы вы не думали, что мы тратили не свои деньги. Отчитаемся за каждую копейку.
   - Это совсем не обязательно, - сказал Пал Олегыч, поморщившись, но Пушкарёва заупрямилась.
   - Нет. Я сдам дела и уйду со спокойной душой. Чтобы никто больше меня аферисткой не называл. - И добавила чуть тише: - Я сделала большую глупость, когда ввязалась во всё это, но чужого я никогда не брала.
   - Во всей этой ситуации мне нравится только одно - она уходит и возвращаться не собирается, - сказала Кира, когда совещание, затянувшееся почти на два часа, закончилось, и Катя, вместе с Зорькиным и адвокатами, из конференц-зала вышла. - Если не врёт, конечно.
   - Здорово, видать, Андрюша её допёк, - усмехнулся Саша, провожая Жданова и Малиновского взглядом. Они из зала вышли, и Кира тоже поднялась. - Ты куда?
   - Мне нужно... кое-что сказать Андрею.
   Она догнала Жданова в приёмной, он никуда не торопился, и Пушкарёвой поблизости видно не было, Кира по сторонам огляделась, чтобы убедиться в этом. А Андрей разговаривал с адвокатом, потом что-то сказал Ромке, и к ней повернулся, видно, почувствовав её присутствие.
   - Кира, что?
   Воропаева изобразила улыбку.
   - Ты куда собрался? Вдруг Пал Олегыч ещё что-то захочет обсудить?
   Он всё понял. Смотрел на неё, но одёргивать не стал, и спорить не стал, только сказал:
   - Отцу уже не до нас. А я буду в кабинете Малиновского, надо кое-какие документы посмотреть.
   - Андрей...
   - Я скоро вернусь. - И указал на Роберта Генриховича. - Я разговариваю, Кира.
   - Да, конечно. - Она всё-таки смутилась. - Тогда я к твоей маме вернусь.
   - Хорошо.
   - Ущипни меня, мне кажется, что я сплю, - со смешком проговорил Ромка, когда они направлялись по коридору к его кабинету. - Ты Пушкарёву видел?
   - Видел.
   - И что скажешь?
   - Ничего.
   - Да ладно тебе!.. А как она на меня посмотрела, у меня реально мороз по коже.
   - Мало тебе.
   - Палыч, побойся бога, я же всё для тебя! А ты? Заволновался?
   - Какой смысл? Она даже не посмотрела на меня, словно я пустое место.
   - Тебе это важно?
   - А ты как думаешь?!
   Андрей с шага сбился и на секунду остановился, потому что дыхание реально пропало, словно ему совсем недавно кто-то под дых дал.
   - Я не думал, что всё так будет...
   - А как?
   Они в кабинет прошли, мимо пустых столов секретарш, и Жданов даже знал, где весь женсовет. Наверняка, Катю куда-то заманили, подальше от чужих глаз и пристают к ней с вопросами. А она... отвечает, наверное, улыбается, а потом уйдёт, чтобы не вернуться. Потому что у неё обстоятельства изменились.
   Какие, к чертям, обстоятельства?
   Малиновский вместо документов, достал из шкафа бутылку виски и два стакана.
   - А Кира забеспокоилась, - усмехнулся он. - Прямо в лице изменилась. И ты, кстати, тоже. - Подал Жданову бокал, наблюдал, как тот сделал судорожный глоток. - На самом деле проняло? Хотя, выглядит Катенька вполне... Не ожидал, честно признаюсь.
   - Заткнись, Малиновский.
   - Заткнусь, конечно. Просто любопытно. Ты же только вчера мне говорил, что всё, что с Кирой помирился, а теперь Пушкарёву увидел и дрогнул?
   - Я не знаю. Просто она не смотрит на меня.
   - И что?
   - Ненавидит.
   - Пусть. Так даже проще.
   - Как думаешь, что у неё случилось?
   - В смысле?
   - Ну... обстоятельства эти её.
   Рома плечами пожал, вполне равнодушно.
   - Кто же знает. Она всегда странная была. И не смотри на меня так, сам то же самое говорил ещё совсем недавно.
   - Она не странная, - покачал Андрей головой. - Это мы странные, а она, как раз нормальная.
   - Вот как ты заговорил. Слушай, Андрей, я тебе серьёзно говорю, выкини её из головы. Так лучше всего будет. Уйдёт она, и ты забудешь всё, как дурной сон. Вот увидишь. Всё наладится, уже налаживается. Теперь Пал Олегыч снова у руля встанет... выплывем, Андрюх.
   В дверь коротко постучали и она почти тут же открылась. Жданов недовольно обернулся через плечо, ожидая увидеть Шуру Кривенцову, и замер, когда в кабинет вошла Катя. Рома тоже нервно кашлянул и на всякий случай за его плечо отступил.
   - Вы заняты?
   Андрей растерянно моргнул, потом головой замотал, а руку с пустым стаканом за спину спрятал.
   - Нет, не заняты. Ты... Вы ко мне?
   Они встретились взглядами и обоим неловко стало.
   Катя кивнула.
   - К вам... - У неё вырвался судорожный вздох, Андрей понял, что она очень волнуется. - Андрей, мне нужно с тобой поговорить.
   - Хорошо. - Оглянулся на Ромку и головой в сторону двери кивнул, но Катя возразила:
   - Не здесь. Здесь я не хочу. - Малиновскому снова достался нетерпимый взгляд, который того покоробил. - Если ты не против... Если можешь, подъезжай, например, в "Ришелье", я буду ждать тебя там.
   Андрей немного ошалело кивнул, а когда Катя повернулась к двери, опомнился.
   - Подожди.
   Она обернулась, посмотрела на него и у него снова дыхание сбилось.
   - Я освобожусь через полчаса, поедем вместе.
   Катя грустно улыбнулась.
   - Нет. Я не хочу. Буду ждать тебя там.
   Когда Катя вышла, Рома глотнул виски.
   - Чёрт. Даже у меня мурашки.
  
  
  
   Андрей вошёл в зал ресторана "Ришелье" и принялся оглядываться, боясь, что Катя его не дождалась. Но она сидела в сторонке, за столиком на двоих, и пила чай. Казалась сосредоточенной и немного расстроенной. Андрей помедлил, собирая в кулак всю свою выдержку и смелость, кивнул знакомым, проходя через зал, хотя до конца не понял, кто именно это был, просто знакомое лицо заметил. Подошёл и сел напротив, глаз с неё не спуская.
   - Привет.
   Катя, при его появлении занервничала очень заметно, и даже отодвинуться попробовала.
   - Да, ещё раз, - пробормотала она.
   Он слабо улыбнулся. Видел, что она совсем не рада, что нервничает, и это убивало последнюю надежду. Правда, сам не совсем понимал, что именно за надежду он питал. Надеялся, что она сейчас улыбнётся, посмотрит, как раньше и всё ему простит? И всё равно руку протянул, чтобы к Катиной руке прикоснуться. Она испугалась, дёрнулась, но вырываться не стала, только сглотнула и глаза отвела.
   - Ты где была?
   - Мне нужно было подумать.
   - Я чуть с ума не сошёл.
   Посмотрела на него.
   - Зачем ты меня обманываешь?
   - Не обманываю. - Андрей продолжал смотреть ей в глаза, про себя подивившись тому, как непривычно она выглядит сегодня. Волосы уложены, хоть в простенькую, но причёску, очки новые, макияж, только взгляд прежний и от этого тепло. - Я каждый день тебя ждал. Всё думал, что ты опомнишься, одумаешься. Что хотя бы позвонишь...
   - Меню, Андрей Палыч?
   Жданов руку отдёрнул и недовольно взглянул на официанта.
   - Нет, спасибо. Не беспокойте нас, пожалуйста.
   Официант молча кивнул и бесшумно отошёл. А Катя руки под скатертью спрятала.
   - Катя...
   - Андрей, давай не будем... Мне, если честно, неприятно обо всём этом говорить, вспоминать опять.
   - Ты меня ненавидишь? - Ему с трудом дался этот вопрос, понимал, что Катя на него не смотрит, взглядом в стол упёрлась и еле этот разговор терпит. Но если едва терпит, то зачем позвала? На что-то надеется?
   - Наверное, ненавидела бы, если бы думала, что ты всё просчитал, на такой исход и рассчитывал. Сейчас я так уже не думаю.
   - Сейчас?
   - Мне нужно было время успокоиться, обдумать всё. - Она криво улыбнулась. - Не могу сказать, что мне это удалось, просто... кое-что изменилось, и тратить силы и время на обиды и, как ты говоришь, на ненависть, мне не хочется. Я просто не хочу вспоминать ничего. Что было, то было. Мне сейчас всё равно.
   - А теперь я могу спросить: зачем ты меня обманываешь?
   - Я не обманываю! - Посмотрела на него и глаза сверкнули не добрым огнём. - Не хочу обманывать, ни тебя, ни себя. Что ты предлагаешь? Думать об этом постоянно?
   - Предлагаю меня выслушать.
   Катя головой покачала.
   - Ни к чему. Вряд ли ты скажешь мне что-то новое.
   - Откуда ты знаешь? Ты не дождалась меня тогда, уехала... попросту сбежала. Разве не так?
   - Я имела на это право.
   Он кивнул.
   - Хорошо, пусть так. Я виноват. Я виноват так сильно, что... Я очень боюсь этого разговора. Я все эти дни думал, что скажу тебе при встрече, слова в предложения складывал, а получалась бессмыслица и...
   Катя внимательно наблюдала за ним, потом перебила:
   - Ты сказал моим родителям, что я тебя обокрала.
   Жданов едва вздохнуть сумел.
   - Это не так. Просто мы с Валерием Сергеевичем друг друга не поняли.
   Она сверлила его взглядом.
   - Ты сказал, - упрямилась Катя.
   Андрей голову поднял и встретился с ней глазами.
   - Ты пропала. Ты не звонила, ты игнорировала все наши просьбы...
   - Ваши просьбы?
   Понял, что говорит что-то не то и отвернулся.
   - Я был в панике, Кать, - признался он, наконец. - Я не знал, что делать, не знал, что говорить родителям. И дело даже не в компании.
   - Я понимаю. Твои родители обо всём узнали, да?
   Андрей кивнул.
   - Все спрашивали, где ты и смотрели на меня. А тебя нигде не было, я не знал, где тебя искать!
   - А если бы знал?
   - Приехал бы.
   - Зачем?
   Он беспомощно смотрел на неё, а Катя грустно улыбнулась.
   - Не знаешь?
   - Я знаю, - возразил Жданов. - Только мне почему-то кажется, что ты не хочешь это услышать.
   Катя глаза отвела.
   - Наверное, ты прав.
   Андрей разглядывал её, пользуясь представившейся возможностью, потом сказал:
   - Ты изменилась.
   Эти слова Катю почему-то не обрадовали. Она словно ощетинилась, напряглась, затем головой покачала.
   - Нет. Не изменилась. Это всё внешнее. Причёска, платье... Мне нужно было отвлечься.
   - Где ты была?
   - В Египте.
   - Где?
   - В Египте, с Юлианой. Она позвала, а я поехала. Ей нужен был помощник.
   Андрей на секунду закрыл глаза.
   - Ну, конечно. Почему я об этом не подумал?
   - Даже если бы и подумал, это бы ничего не изменило.
   - Но ты ведь вернулась.
   - Не из-за "Зималетто".
   - Катя, - он руку протянул, хотел коснуться её, но Пушкарёва отодвинулась. Андрей сник. Потом огляделся по сторонам. - Нам обязательно здесь сидеть? Давай уйдём.
   - Ты нервничаешь?
   От её тона он разозлился.
   - Не надо мне приписывать того, чего нет. Ты нервничаешь, я вижу.
   - Мы останемся здесь, - решила она. - Пусть я нервничаю, но лучше у всех на глазах.
   Жданов кисло улыбнулся.
   - Боишься остаться со мной наедине?
   - Смысла в этом не вижу.
   - Правда? Но ты ведь позвала меня сюда.
   Пушкарёва нервно сглотнула и в чашку свою заглянула.
   - Позвала. Чтобы всё выяснить сейчас, на потом не оставлять.
   - А что ты собралась выяснять? Я готов тебе всё объяснить, про инструкцию эту дурацкую... Она ничего не значит, понимаешь? Это идиотский юмор Малиновского!
   - Правда?
   Смотрела на него насмешливо и зло, и Жданов сдался.
   - Ладно... Но потом всё изменилось.
   - Не ври.
   - Я не вру!
   - Тише, - тут же шикнула Катя на него и опасливо огляделась.
   - Это правда. Что мне сделать, чтобы ты поверила?
   - Ничего. Бесполезно.
   Жданов помолчал.
   - Ты всё решила, да?
   - Ты всё решил.
   - Я тебя люблю.
   Решительно покачала головой и стала смотреть в сторону, заморгала часто, надеясь, что слёзы сможет сдержать.
   - Тебе кажется.
   Жданов смотрел с изумлением.
   - Как мне может это казаться?
   - Очень просто. Когда я уехала, ты занервничал, вот и придумал себе.
   - А раньше я тоже себе это придумал?!
   - А раньше ты просто заигрался. - Катя в упор посмотрела на него.
   - Вот значит как. Заигрался. - Андрей на спинку стула откинулся и на Катю взглянул колко. - Окончательно записала меня в негодяи?
   Пушкарёва занервничала.
   - Нет, Андрей, нет. Иначе бы меня здесь не было. Мы оба глупостей наделали. Я тоже... не должна была так поступать на совете. Я в этом раскаиваюсь. Нужно было просто уехать, а я... не удержалась, отомстить захотелось.
   - Твой поступок я понимаю.
   - А я не понимаю. И это лишнее доказательство, что мы с тобой слишком далеко зашли. Я так не могу.
   - И ты собираешься всё забыть? - Весь этот разговор выводил Андрея из себя. Всё шло не так, не по его, понимал, что ситуацию не контролирует и его это раздражало. Не понятно, на что рассчитывал: что Катя, вернувшись, станет кроткой и послушной, как когда-то, до того кошмара и непонимания, что висело между ними до её отъезда? А она вернулась ещё более чужой и далёкой, чего он, признаться, и боялся. Надеялся, что она за время отсутствия соскучится, поймёт, что без него ей гораздо хуже, чем с ним, но боялся, и как оказалось, не без основания...
   Стоп, кажется, вчера всё было по-другому и для него ясно. А сейчас он об этом благополучно позабыл.
   - Я собираюсь жить дальше, Андрей. Сейчас это для меня очень важно.
   В кармане телефон заголосил, Андрей полез за ним, злясь и лишаясь последнего терпения, посмотрел, с досады поморщился и отключил. Катя наблюдала за ним с печальной усмешкой.
   - Ты помирился с Кирой. - Это был не вопрос, а утверждение.
   Андрею стало очень неловко. А пока он раздумывал, что сказать в своё оправдание, Катя добавила:
   - Всё правильно. Я на это надеялась.
   - Что?
   - Правда. Это правильное решение. Кира тебя любит, простит. Всё у вас будет хорошо. Вы прекрасная пара.
   - Катя, что ты говоришь?
   - Мне так спокойнее, честно. Всё встаёт на свои места.
   Жданов головой замотал.
   - Я не верю тебе. Ты просто не понимаешь, что ты говоришь! На самом деле думаешь, что так просто забудем?
   - А ты думаешь, что нам в Москве тесно будет?
   - Катя, послушай меня...
   - Андрюш, ну не надо! - Руку из-под его ладони, наконец, решилась вынуть и отодвинулась.
   - Я люблю тебя.
   - Нет. - Посмотрела на него. - Не любишь. Ты не можешь меня любить. И думать об этом я не хочу.
   - Ты тоже меня любишь.
   - А вот это меня сейчас интересует меньше всего. Всё изменилось, мне о прошлом думать некогда, и я не хочу этого. Я всё пережила. Не знаю, игра это была, ошибка или всё-таки подлость... Не знаю и знать не хочу. Всё кончилось, и я этому рада. Мне было очень тяжело, мне даже уехать было тяжело, а уж вернуться и подавно. - Замолчала, только в лицо его вглядывалась. Потом губу закусила. - Всё так, как есть, и больше не изменится. Не хочу... - Вздохнула глубоко. - Ни вспоминать, ни думать, ни, тем более, на будущее всё это переносить. Для меня всё закончилось, и я от тебя хочу только одного - чтобы ты принял моё решение и больше не мучил. Всё закончилось.
   - Ты не права.
   - Пусть. Говорить тебе о том, что ты меня предал, что воспользовался мной, это ведь бессмысленно. Мы оба это знаем, и я вижу, что ты искренне хочешь загладить свою вину. Но не можешь, Андрей. И я не могу клясться тебе в том, что поверни назад, и я бы не поступила так, как поступила. Я не знаю. Слишком мало времени прошло. Но надо жить дальше. И я, правда, рада... что ты с Кирой помирился. Так будет лучше. И если ты постараешься, то ничего не сломается, и она... простит и примет.
   Он криво усмехнулся.
   - А тебе я, значит, не нужен.
   - Мне никто сейчас не нужен. Я хочу, чтобы меня оставили в покое, и в первую очередь - ты. Я именно для этого тебя позвала. Не обсуждать, что между нами случилось, не о... любви говорить. Но выяснили - и, слава богу. Надеюсь, больше к этому возвращаться не будем. Заигрались, запутались, ошибок наделали. Пусть всё останется в прошлом.
   - Разойдёмся, как в море корабли? Я не хочу так. Правда, не хочу.
   - Твоё право. - Она сильно нервничала, пальцы сжимала и на Андрея совсем не смотрела. - Но у меня тоже есть права, правда? И у тебя есть, поэтому и позвала. Кое-что случилось, Андрей. Я сначала не хотела тебе говорить, но потом решила, что это трусость будет. Да и глупость. Ты же всё равно узнаешь, а скандалы мне не нужны.
   Он насторожился.
   - Обстоятельства твои?
   Катя кивнула.
   - Обстоятельства, Андрей.
   - И кто он?
   Катя посмотрела на него, вначале непонимающе, но после усмехнулась.
   - Я пока не знаю.
   - Что значит, не знаю? - Жданов скомкал салфетку и тарелку, чтобы не мешала, в сторону отодвинул. Навалился на стол. - Я так и знал!..
   - О чём ты?
   Он руками развёл.
   - У тебя кто-то появился?
   Катя глаза закрыла.
   - Ты не о том думаешь. Хотя... Андрей, я беременна.
   Жданов моргнул.
   - То есть?
   - Беременна. И я буду рожать.
   Смотрел на неё, не до конца понимая, что она ему говорит. Потёр подбородок, потом кашлянул в сторону.
   - От меня?
   Катя нервно сглотнула и медленно втянула в себя воздух.
   - Нет. Просто беременна.
   - Как это нет?!
   - Не кричи.
   - Ты беременна от меня. Да?
   - Это не важно. Это мой ребёнок, и моё решение. Тебе это не нужно, я прекрасно это понимаю. И так скандал, все обсуждают, шепчутся. Зачем лишний шум? Пусть будет так. Я... тебе не запрещаю... То есть... Господи, когда я думала, что скажу, было намного проще.
   - Катя, ты беременна?
   - Да.
   - И ты... вот прямо уверена? На сто процентов?
   - Да.
   - С ума сойти.
   - Я с родителями уже говорила, вчера. Что именно я им говорила, лучше не спрашивай. Я сейчас даже не вспомню. Но факт остаётся фактом - я буду рожать. Я этого хочу.
   - А я?
   - А ты... - Взяла чашку и сделала глоток почти холодного чая. - А у тебя всё хорошо. Ты с Кирой помирился, в "Зималетто" всё наладится, я уверена. Именно поэтому я и прошу оставить меня в покое. Я не хочу ни о чём думать, я хочу спокойно родить ребёнка. Чтобы ко мне не приезжала Кира, не хочу объясняться с твоими родителями. Работать я, скорее всего, буду у Юлианы, а у неё, сам понимаешь, какая работа, так что шёпот за спиной мне тоже без надобности. Я просто беременна.
   Усмешка Жданова была полна изумления.
   - Ты всё продумала, да?
   Катя умоляюще посмотрела.
   - Не нужно так на меня смотреть.
   - А ты меня спросила?
   Поджала затрясшиеся губы.
   - Я хочу этого ребёнка.
   - Катя, я тоже имею право, это и мой ребёнок!
   - Но я же не лишаю тебя этого права. Ну, хочешь, приезжай, общайся, воспитывай, в конце концов. Если тебе это нужно. Но потом, когда он родится. Сейчас оставь меня в покое. Я видеть тебя не могу, ты понимаешь? - вырвалось у неё и слёзы всё-таки потекли. Пришлось снять очки. - Мне тяжело.
   Андрей пожалел, что не заказал себе виски. Взглядом зал ресторана обвёл, потом волосы взъерошил.
   - Вот значит как. А все эти разговоры про то, что всё в прошлом - ложь? Видеть ты меня не можешь, присутствия моего не выносишь. Так, Катя?
   Она отвернулась и слёзы вытерла, надеясь, что за ними со стороны никто не наблюдает. Всё-таки зря она его в "Ришелье" зазвала, понадеялась, что на людях ей будет легче держать себя в руках, а вышло, как всегда, плохо.
   - Я просто хочу нам обоим облегчить жизнь. Я бы могла промолчать, и ты бы долго ничего не узнал. Но смысла в этом я не вижу. Тебе всё равно кто-нибудь расскажет, слух дойдёт. К тому же, ты тоже имеешь право, я же не спорю. Ты теперь знаешь, и что делать дальше решай сам.
   - А что тут решать? Если ты будешь рожать, значит...
   Катя всё по его лицу прочитала, и поторопилась его разуверить.
   - Ничего это не значит, Андрей. Или ты думаешь, что я пришла сюда, на твоё благородство надеясь? Мне от тебя ничего не нужно.
   - Какое благородство, Катя!
   - Андрей, прекрати. Ты бы себя сейчас со стороны видел, побледнел даже, глаза бегают.
   Он невольно поморщился, недовольный собой.
   - Просто новость... неожиданная.
   Катя кивнула.
   - Я понимаю. Но ещё раз говорю, что это моё решение, и ответственность вся на мне. Я хочу этого ребёнка, и я его рожу. Тебя я ни к чему не принуждаю, не заставляю и тем более не прошу. Я решила, что сказать тебе об этом будет правильнее, но на этом все отношения между нами заканчиваются. Хочешь быть отцом - будь им, мешать я тебе не буду. Но случится это через семь с половиной месяцев, а не сейчас. Сейчас мне твоя помощь не нужна. Без тебя мне легче.
   Он на стол навалился, глядел куда-то в сторону и хмурился. Катя на него смотрела, пока возможность была, потом провела ладонью по скатерти, собралась с силами и из-за стола поднялась. Андрей испуганно посмотрел.
   - Ты куда?
   - Домой, я устала.
   - Катя. - Жданов за руку её схватил и тоже поднялся. - Подожди. Нам надо поговорить, я... Дай мне несколько минут с мыслями собраться.
   - Да не о чем думать, Андрей, ничего от этого не поменяется. Что хотела, я тебе сказала. А об остальном... ты и без меня можешь подумать. Мне от тебя только одно нужно - покой. То есть, ты не звонишь, не приезжаешь и меня не дёргаешь.
   - Но это не правильно, так не может быть.
   - А может, как раз так и может? Подумай. Готов ли ты против всех пойти? Объяснять всем кто я такая, что между нами было и почему я беременна. Мало тебе скандала? А я покоя хочу.
   Он сжал пальцы сильнее.
   - Но я тебе нужен. Так нельзя, слышишь?
   - То, что мне нужно, у меня всё равно не будет, потому что невозможно. А отец у моего ребёнка будет. Если ты так решишь. А если нет... так зачем ты мне? - На его пальцы, сжавшиеся на её локте, посмотрела. - Отпусти, пожалуйста.
   - Ты плачешь.
   - Плачу. У меня токсикоз и гормоны играют. Я теперь всегда плачу. Но это пройдёт.
   - Я тебе не верю.
   - А я не верю тебе. В этом вся проблема. Отпусти.
   Она ушла, а Андрей снова за стол сел, и тут уже виски заказал.
   - Двойной, - еле слышно произнёс он, но официант услышал и кивнул. А когда один остался, уставился на чашку чая, что Катя не допила, и вдруг почувствовал, как заныли зубы от осознания случившегося. Щёку рукой потёр и пробормотал: - Чёрт...
  
  
  
   2.
  
  
   Андрей уже готов был свернуть к клубу "У Севы", когда его застал звонок Киры. Только мелодия заиграла, а Жданов уже испугался. На телефон с опаской взглянул, не зная, что делать - ответить или нет. Потом всё-таки телефон с соседнего сидения взял и звонок принял.
   - Да, Кира, - проговорил он. Вышло глуше, чем обычно, пришлось кашлянуть в сторону.
   - Андрюш, ты где? Я тебя жду дома.
   - Да?
   - Ужин готовлю. Ты приедешь?
   - Да, наверное.
   - Наверное? - тут же насторожилась она. - Андрей, ты где?
   - В машине, в пробке стою.
   - В какой пробке?
   - Кира, ну какие в Москве пробки?! - рыкнул он, не сдержавшись и тут же об этом пожалел. Но было поздно, Кира уже обиделась.
   - И не зачем так кричать. Пробки, так пробки. И когда тебя ждать?
   - Понятия не имею. Как только, так сразу. Всё, - нетерпеливо проговорил он, - я не могу говорить. Позже буду. - И примирительно добавил: - Пока, Кирюш.
   Телефон сунул в карман и припарковался у клуба.
   - Добрый вечер, Андрей Палыч, - поприветствовал его охранник, а Андрей лишь едва заметно кивнул и пролетел мимо Лариной, даже не заметив её, а Наталья повернулась ему вслед и непонимающе нахмурилась.
   - Виски, Андрей Палыч? - поинтересовался бармен с вежливой, приветливой улыбкой, а Андрей наградил его хмурым взглядом и кивнул.
   - Давай. И бутылку оставь.
   Лишь по тому, как на мгновение приподнялись брови молодого бармена, можно было понять, что он удивился, но снова улыбнулся и поставил перед клиентом стакан и бутылку виски.
   - Ничего себе, - присвистнул Малиновский, присаживаясь рядом с Андреем.
   Жданов мрачно кивнул и сделал большой глоток.
   - А я думал, ты счастливый явишься, уломаешь-таки Катеньку.
   - Заткнись, Ромка, мне только твоих фантазий сейчас не хватает.
   - Что, обвинила тебя во всех смертных грехах? - Рома сам себе стакан достал и виски налил. Потом посмотрел на Ларину, которая сзади к Жданову подошла и руку тому на плечо положила.
   - Привет, - мурлыкнула она Андрею на ухо. - Пролетел мимо, даже не заметил. - Жданов не реагировал и тогда она его за плечо потрясла. - Андрюш!
   Он повернулся к ней.
   - Что?
   - У тебя что-то случилось?
   - Наташ, отстань от меня. Куда ты там шла? Вот и шагай дальше.
   - А почему ты со мной так разговариваешь?
   - Потому что хочу, чтобы от меня отстала. Понимаешь?
   Когда Ларина ушла, Рома осторожно заглянул другу в лицо.
   - Ты чего, Андрюх? Что случилось-то?
   Андрей вдруг выдохнул, выпуская напряжение, потом головой помотал.
   - Поругались что ли?
   Горько усмехнулся.
   - С Катей? С Катей я поругаться не могу в принципе. Так как ей на меня глубоко наплевать. Ни разговаривать она со мной не хочет, ни видеть меня, и вообще...
   - Вот в чём дело. - Рома виски хлебнул и махнул рукой девушке, которая ждала его за столиком. К Жданову повернулся. - Ну, ты не расстраивайся особо, этого надо было ожидать. Или ты... помириться хотел? - И сам этой идее удивился: - На самом деле хотел?
   - Я не знаю, чего я хотел. - Оглянулся. - Ромка, ты бы шёл... Я посижу тут, потом домой поеду.
   - К Кире?
   Плечами пожал.
   - Не знаю пока. Не хочется, если честно.
   - А она мне звонила.
   Невесело хмыкнул.
   - Начинается...
   - Она заволновалась из-за Кати, - размышлял вслух Малиновский. - Её можно понять. Особенно, если увидит тебя таким. Может, на самом деле тебе не стоит сегодня к ней ехать?
   Андрей поморщился, вздохнул глубоко, чувствуя непонятное жжение внутри, и очки снял, потёр глаза.
   - Андрюх, да ты чего? Совсем расклеился. Что она тебе сказала? - Жданов молчал, глядя в сторону. Малиновский его взглядом посверлил, потом предложил: - Ну, хочешь, хочешь, я у неё прощения попрошу? Ты попросил, теперь я... - Руками развёл. - Кто же знал, что так получится?
   - Она видеть меня не может, ты понимаешь?
   - Понимаю. А может, это к лучшему?
   Жданов сглотнул и в сторону проговорил:
   - Она беременна.
   Рома не расслышал и переспросил:
   - Она что?
   Андрей повернулся и в лицо ему выдохнул:
   - Беременна. Теперь понял?
   Малиновский отодвинулся от него.
   - Да ладно.
   - Вот тебе и ладно. - Андрей снова от него отвернулся, и они замолчали ненадолго. Малиновский переваривал услышанное, а Жданов просто переживал.
   - И что она тебе сказала? - ожил, наконец, Малиновский.
   Пришлось подлить себе виски, потом Андрей дёрнул плечом.
   - Да чего только не сказала - и всё-то она пережила, и всё-то она забудет, и не нужно ей ничего от меня, а сводится всё к одному: сволочь ты, Жданов, и мне противен.
   - Да подожди. - Малиновский схватил его за плечо. - С беременностью что решили?
   Андрей к нему повернулся.
   - Она рожать будет. И моего мнения никто не спрашивал, к твоему сведению, меня просто поставили в известность. Чтобы всё было правильно.
   - Как это никто не спрашивал? - зашипел Ромка. - А ты ей что сказал?!
   - Ну, что я мог ей сказать? Она решила рожать.
   - Палыч, но это... конец света. Ты понимаешь?
   Андрей отвернулся, не зная, что ответить, только губами пожевал.
   - А хочет она чего?
   - Знаешь, Ромка, мне кажется, ты Катю с Клочковой путаешь. В том-то и дело, что ничего... То есть, хочет, чтобы я её в покое оставил, не приезжал и не звонил, и вообще... Вот такие у неё обстоятельства, - усмехнулся он.
   - Это же надо, а? Ты родителям будешь говорить?
   - А ты предлагаешь скрыть от них рождение внука?
   - А Кира как же?
   - Не знаю!
   - Мда... - Малиновский на стуле развернулся и локтями на барную стойку облокотился. - Представляю, что начнётся. Андрей Жданов сделал ребёнка своей страшненькой секретарше. - Андрей нетерпимо посмотрел на друга, но промолчал. А Рома вроде бы и не замечал его тяжёлого взгляда. - И ведь никому не объяснишь, что она сейчас... по-другому выглядит, вспоминать-то будут её прежнюю.
   - О чём ты, вообще, думаешь?
   - О насущном, Палыч. Скандал грянет, а нам его сейчас только и не хватает. А если дело затянется? Судиться придётся... И будет Катенька в суд с животом ходить. Чёрт, я чувствую себя виноватым.
   - И правильно делаешь.
   - Ну, знаешь ли, - возмутился Малиновский. - Мало тебе было инструкции и открыток, надо было тебе ещё презервативы выдавать?
   Жданов устало потёр щёку.
   - Чувствую себя скотом каким-то, правда. Никогда не думал, что новость о рождении первого ребёнка на меня, как плита гранитная свалится.
   - Что, и любовь прошла? - не удержался Ромка, а под взглядом Андрея застыдился. - Ладно, ладно... Может, ты с ней поговоришь?
   - О чём?
   - Ну... - Рома руками развёл и выразительно посмотрел.
   - Спятил? Если бы не Катя, может и настаивал бы, а так - нет.
   - Потому что ты чувствуешь себя перед ней виноватым!
   - Нет. Просто это она...
   - Но ребёнок, Андрюх! Ты понимаешь, что это такое? Ребёнок. Причём на стороне.
   - А ты предлагаешь заставить её сделать аборт? Или что? Думаешь, так проще будет? Очень сомневаюсь. И не хочу я, - вдруг сказал Жданов. - Не хочу быть сволочью. Мы и так уже кучу ошибок наделали, куда дальше? - Потом добавил: - Если я только заикнусь о таком, она меня никогда не простит.
   Рома неприятно ухмыльнулся.
   - Ну-ну. Я посмотрю, насколько тебе нужно будет её прощение через пару месяцев.
   К Кире Андрей всё-таки не поехал. На такси доехал до дома и, стараясь особо не качаться, прошёл мимо консьержа. В лифте к стене привалился и глаза закрыл, и вздрогнул, когда лифт остановился. Открывая дверь, услышал, как в квартире звонит телефон. Настырно так трезвонит, так понятно и знакомо, что сомнения нет, кто его так домогается.
   - Я слушаю, - выдохнул он в трубку, наконец, добравшись до телефона. Свет включил и собственную гостиную оглядел.
   - Андрей, ты дома? - вроде бы удивилась Кира. Жданов даже усмехнулся, не сдержавшись, и покаялся:
   - Дома.
   - Но я же тебя жду. Я ужин приготовила.
   - Не хочу я ужинать.
   - У тебя мобильный выключен.
   - Кира, я уже понял. Я дома. Ужинать я не хочу. Хочу спать.
   - Ты пьян?
   - Да, - с гордостью ответил Андрей. Как раз дошёл до спальни, одной рукой пиджак с себя стянул и растянулся на постели.
   - Где ты напился? Ты же в пробке стоял!
   - А вот прямо в пробке... Кира, - Жданов устало выдохнул и умоляюще проговорил: - Можно я спать лягу? Я устал, как собака.
   - Андрюша...
   - Спокойной ночи, Кирюш.
   - Андрей!
   Телефон выключил и сунул его под подушку. Лежал несколько минут без движения, уговаривая себя встать, раздеться и принять душ, но сил не было. В спальне было темно, сюда проникал только свет из гостиной, и даже часы не тикали, потому что все часы в его доме были электронные. И тишину ничто не нарушало, только его собственные мысли, от которых, по всей видимости, теперь долго избавиться не получится. Даже изрядная доза выпитого виски не спасала. Раз за разом возвращался к событиям сегодняшнего дня, хотя совещание, на котором, кажется, большинство его проблем благополучно решилось, его интересовало мало. Всё вспоминал разговор с Катей, и сейчас уже понимал, насколько неправильно он себя вёл, говорил не то, а всё от растерянности и неподготовленности. И пусть он прошедшие две недели только тем и занимался, что мысленно с ней разговаривал, в реальности всё оказалось намного хуже и глупее. Он был сбит с толка тем, как холодно и отстранённо она держалась. Её словами о том, что нужно всё забыть, что у неё теперь нет на него времени, да и желания общаться, тоже нет. А как ей объяснить то, что с ним творилось в её отсутствие, Андрей так и не придумал. Почему он не говорил, как ему было плохо, тошно, страшно и одиноко без неё? Боялся показаться смешным? А теперь что?
   Когда, наконец, улёгся в кровать, свет везде выключил, понял, что душ отрезвил его настолько, чтобы лишиться сна. Лежал в темноте и вместо того, чтобы уснуть, о чём мечтал ещё полчаса назад, в темноту таращился. И всё думал, думал... Уже даже не о Кате и не о себе, а о ребёнке. Пытался вложить эту мысль себе в голову - у него будет ребёнок. У них с Катей будет ребёнок. Плохо это для него? Вроде нет. Хорошо? Что скрывать: тоже нет. Потому что сей факт всю его жизнь переворачивает не просто с ног на голову, а вверх тормашками, да ещё и трясёт, душу вытряхивая наружу. Никак не получалось представить, как всё это будет. Особенно в данной ситуации. Как она ему сказала? "Хочешь быть отцом - будь им, мешать я тебе не буду. Но случится это через семь с половиной месяцев, а не сейчас. Сейчас мне твоя помощь не нужна. Без тебя мне легче". Как такое может быть, что ей без него легче? Ему страшно, а ей тогда каково, одной, перед всеми? Это ведь он может отмолчаться в ответ на чужие расспросы, а она не сможет, уже совсем скоро не сможет. Вот только когда вспоминал её слова: "Я хочу этого ребёнка", на душе невольно теплело. Раз хочет, значит, всё не так плохо. По крайней мере, очень хотелось так думать.
   Но всё равно - ребёнок. Уверенности в том, что он готов стать отцом, у него как не было, так и нет. Родители, конечно, о внуках мечтали, намекали, подначивали их с Кирой уже не раз, но Воропаева в этом смысле была очень принципиальна, рожать собиралась только после того, как он на ней женится и всё будет чинно и благородно. Некоторые его друзья намекали, что она в итоге на беременности его и подловит, и жениться Андрею всё-таки придётся, но он почему-то был уверен, что до такой банальности Кира не опустится. Ей хотелось шикарной, красивой свадьбы, союза по любви, Кира хотела, чтобы он стоял перед ней на коленях и умолял замуж за него выйти, и чтобы все вокруг это его желание лицезрели, и таким образом всем доказать, что всё, что было до этого, лишь глупые чудачества и пустые пересуды. А идти в загс с животом было ниже её достоинства. У Киры всегда всё было расписано по пунктам, и беременность значилась следующим за свадьбой, а не одновременно, а уж тем более не впереди. О детях они говорили, конечно, но всё это было в планах, достаточно далёких, как Жданову казалось, да и любовницы ему сюрпризов никогда не преподносили. И поэтому сейчас он чувствовал не только растерянность, но и страх. Сам перед собой стыдился, но избавиться от этого гнусного чувства никак не получалось. А также понимал, что изменить ситуацию не в силах, от него сейчас ничего не зависит, только ждать... когда ребёнок родится, и Катя, возможно, смягчится. Но и при таком повороте, он не знает, как себя вести и как поступать. Как правильно? Смириться, жениться, продолжать жить, как жил? Что?
   И он опять кругом виноват. Перед Катей, перед её родителями, нужно будет что-то сказать Кире и отцу с матерью, снова объяснять и оправдываться. И конца края этому не видно...
   Не так всё должно было сложиться. Мама всегда говорила, что ребёнок - это очень важно, очень серьёзно, это огромная ответственность и её нужно чувствовать и осознавать. Твердила ему это с юных лет, и Андрей к этой мысли привык, он с ней взрослел, и был уверен, что ребёнка ему родит жена, что когда она сообщит ему эту новость, он непременно обрадуется, он будет ждать, мечтать о сыне (все ведь мечтают о сыне для начала?), и все будут их поздравлять, а они будут гордиться собой... Очень неприятно, когда то, в чём ты уверен, происходит по-другому сценарию. Ты теряешься, пугаешься и даже страдаешь. Вот как он сейчас. Чувствовал себя трусом, беспомощным и ни к чему не способным. А от мыслей, что в голову лезли, подлецом.
   Отец всегда говорил: для того, чтобы быть хорошим человеком, не нужно ничего сверхъестественного, нужно просто поступать, как хороший человек. Пожалуй, пора внять его совету. Это и будет наилучшим выходом из этой ситуации. А проблемы... это лишь проблемы, с ними он как-нибудь постарается справиться. Сам.
  
  
  
   - Попей чайку. - Елена Александровна вошла в комнату дочери, присела рядом с ней на диван и чашку ей протянула. - Он с лимоном, будет легче.
   Катя на чашку взглянула в задумчивости, потом взяла и сделала осторожный глоток.
   - Тошнит?
   Кивнула.
   - Ничего, пройдёт. - Елена Александровна погладила её по коленке. - Пей чай, пей. Папа на рынок пошёл, творога купит.
   Катя глаза закатила.
   - Мама!
   - Ну что "мама"? Тебе нужно есть творог, магазинный не годится.
   Катя ей чашку вернула и легла, даже глаза закрыла. Елена Александровна разглядывала её.
   - Не расстраивайся, всё будет хорошо. Главное, не думай ни о чём плохом. И о Жданове не думай, ну его.
   - Что значит "ну его"? - Пушкарёва слабо улыбнулась. - Он отец.
   - Отец, - недовольно проговорила Елена Александровна. - Мы ещё посмотрим, какой он отец. Вот где он?
   - Где, где... Дома или на работе.
   - Вот именно.
   - Мама, я не хочу его видеть. Не нужен он мне, понимаешь? У него своя жизнь, у нас своя. У него невеста есть, вот и пусть.
   - А ведь какое впечатление производил положительное! А что вышло?
   - Мама, давай не будем о нём говорить? Мне вчерашнего хватило.
   Елена Александровна со вздохом согласилась.
   - Давай не будем. Пойду, супчик тебе сварю. А ты полежи.
   Как только мама вышла, Катя снова глаза закрыла. Состояние было ужасно муторное, настолько, что даже думать о чём-то невозможно было, и это единственный плюс. Плед на себя натянула, и нос под него сунула. Дышать старалась глубоко и ровно.
   - Спит?
   - Валера! - мать на отца еле слышно шикнула и дверь в комнату дочери поторопилась прикрыть. - Вот что ты делаешь? Только уснула, плохо ей было.
   Валерий Сергеевич головой качнул, потом вместе с сумками прошёл на кухню и на стол их пристроил.
   - Ты всё купил? - Елена Александровна в пакет заглянула.
   - Всё, всё, - проворчал Пушкарёв. - По списку. - На стул опустился и придвинул к себе чашку с компотом. - Ты с ней говорила?
   - Попыталась, но... Валера, её тошнит, ей плохо.
   Пушкарёв по столу ладонью стукнул.
   - Но не дело ведь затеяла она!
   - Вот и попробуй её переспорить.
   - Да не собираюсь я с ней спорить. Но у ребёнка должен быть отец.
   - Да? А если этому отцу ребёнок не нужен?
   - Ты думаешь?
   - Всё может быть, - пробормотала Елена Александровна, припомнив, что прочитала в дневнике дочери. - Катя ведь в одном права, у Жданова совершенно другая жизнь. А волноваться ей ни к чему сейчас.
   Но муж её объяснениям не внял.
   - Интересно получается. А раньше она о чём думала?
   - Она в него влюбилась.
   - Понятно. И не думала ни о чём. - Насупился. - А этот... девчонку соблазнил! А потом ещё пришёл претензии предъявлять. Гадёныш.
   - Только ты не кипятись, - попросила мужа Елена Александровна. - Не хватает ещё, чтобы тебя прихватило. Не волнуйся. У нас внук будет, это радость, а остальное...
   Валерий Сергеевич кивнул. Потом на жену посмотрел.
   - Ну и что ты застыла? Суп варить будешь?
   Елена Александровна возмущённо посмотрела на него, потом полотенцем на него махнула.
   Катя на кухне появилась через час, немного заспанная, но с прояснившимся взглядом. На родителей посмотрела и немного смущённо улыбнулась.
   - Тебе лучше? - поинтересовался Валерий Сергеевич, а она кивнула.
   - Да. Я даже есть хочу.
   - Конечно, хочешь, - удивилась прозвучавшему в голосе дочери сомнению Елена Александровна. - Вчера не ужинала и сейчас обед скоро. Садись за стол, я тебе куриный суп сварила, как ты любишь.
   - А мне? - влез Валерий Сергеевич.
   - И тебе сварила. Хотя, я на тебя обиделась.
   Катя глянула на них исподлобья.
   - Ругаетесь?
   - Да нет, Катюш. Просто обсуждаем, не обращай внимания.
   - Папа...
   - Прекрати, - одёрнул её Пушкарёв. - Что ты оправдываешься всё время? Всё я уже понял, внук у нас будет. Я же ничего против не имею. Меня другое беспокоит - отец у моего внука будет или нет?
   Катя поводила ложкой в тарелке.
   - Это не от меня зависит.
   - Как раз от тебя. Думаешь, я не понимаю, что ты затеяла? И даже понять тебя могу. Сам бы, с большим удовольствием, Жданова твоего придушил, но это ведь не выход. Ты должна думать о ребёнке, ему отец нужен.
   - Я понимаю, папа. И именно поэтому Андрею всё рассказала. Прятаться я от него не собираюсь. А в остальном пусть решает сам. Я не навязываться, не просить его ни о чём не собираюсь.
   Валерий Сергеевич на жену глянул.
   - И что он тебе сказал? Что его это не интересует?
   Катя ложку супа съела, потом плечами пожала.
   - Нет, не сказал. - Грустно улыбнулась. - Папа, он так испугался, что ему даже сказать нечего было.
   - Испугался, - повторил за ней отец. - Испугался - это не аргумент. Я тоже когда-то испугался.
   - Валера, ты что говоришь-то?
   - Правду я ей говорю. Не ожидал, вот и испугался. Пусть подумает.
   Катя равнодушно согласилась.
   - Пусть.
   Отец сверлил её взглядом.
   - Вот почему ты такая упрямая, Катерина?
   - Ты сам меня так воспитывал. - Отодвинула от себя тарелку. - Папа, если ты надеешься, что он одумается настолько, что придёт меня замуж звать, то очень зря. Да даже если и придёт...
   - То что?
   - Ничего. Мне это не нужно. Он мне не нужен.
   - Ну-ну, - пробормотал Валерий Сергеевич, когда дочь вышла. - Это она сейчас так говорит.
   - Вот что ты на неё насел? Не дал даже поесть девочке.
   - Лена, а ты не понимаешь, что у неё сейчас судьба решается?
   - Понимаю. А ты понимаешь, что ей волноваться нельзя?
   - Понимаю! Но кто же виноват, что она такая упрямая?
   - Вся в тебя.
   Пушкарёв рот приоткрыл, да так и замер, обиженный.
   После разговора с отцом Катя рассердилась. Не на него, а сама ситуация из себя её выводила. Не зная, чем себя занять, открыла шкаф и принялась перебирать новые наряды, привезённые с собой из Египта. Правда, они все были летние, и, стало быть, в ближайших планах - поход по магазинам. Свою прежнюю одежду ещё вчера утром, собираясь в "Зималетто", из шифоньера вынула и сложила в большую сумку, не зная, куда её деть, но прекрасно понимая, что больше ничего из этих вещей не наденет. И дело было даже не в том, что она сменила имидж, решила стать другой, как того от неё требовала Юлиана, просто одежда напоминала ей об Андрее, что было странно и несколько глупо. Но это было так. Словно много лет до него ничего не происходило, и вспомнить ей нечего, только о нём. Вот и решила полностью свой гардероб поменять. Ей вообще придётся многое в своей жизни поменять в ближайшее время. И одежда - это самая малая из её бед.
   Когда в дверь позвонили, поначалу даже внимания не обратила, решила, что это Зорькин явился. И только когда услышала голос отца, который довольно громко и язвительно проговорил:
   - Сам явился. Родственник. - Катя замерла, нахмурилась, потом тихо приблизилась к двери, прислушиваясь. И, к своему ужасу, на самом деле услышала голос Андрея.
   - Здравствуйте, Валерий Сергеевич.
   - Здравствуй, здравствуй. Как губа, Андрей Палыч, зажила?
   - Да нет ещё. Удар у вас хорошо поставлен.
   - Вот-вот. Советую об этом помнить.
   - Я с Катей поговорить хотел. Она дома?
   - А где же ей быть-то? Лежит.
   - Ей плохо?
   - Валера, прекрати его пугать.
   - Так я пугаю разве? Пусть привыкает.
   - Валерий Сергеевич...
   - По-хорошему, тебя бы взашей надо вытолкать, ты это понимаешь, Андрей Палыч?
   - Я с Катей хочу поговорить, - в голосе Жданова прибавилось металла.
   - А с родителями, значит, не хочешь? Объяснить... свою позицию.
   - Валерий Сергеевич!..
   - Ты голос не повышай.
   - Можно я с Катей поговорю? - попросил Жданов.
   Катя больше ждать не стала и из комнаты вышла. Посмотрела на Андрея и первые секунды никак не могла справиться с волнением, на него глядя. Повисла пауза. Жданов стоял с несчастным видом, смотрел на неё, руки в карманах пальто, а взгляд исподлобья. Катя с трудом заставила себя отвернуться от него и на родителей взглянула, потом снова на Андрея.
   - Ты зачем пришёл?
   - Поговорить. Надо поговорить, Кать.
   Кивнула, правда, в голове туман и ветер.
   - Внизу подожди, я сейчас спущусь.
   Он, кажется, такому предложению обрадовался и тут же из квартиры вышел. Катя слышала его торопливые шаги вниз по лестнице. Родители на неё глядели в ожидании.
   - Воздухом подышу, - сказала она негромко и ушла в свою комнату, одеваться.
   Андрей вышагивал перед подъездом взад-вперёд, руки из карманов так и не достал, и вообще выглядел подозрительно сосредоточенным. Катя вышла, и для начала глубоко вздохнула, а потом уже на Жданова посмотрела.
   - Мороз, - зачем-то сказал он.
   Катя кивнула.
   - Давай в парке через дорогу погуляем, - предложила она. И пояснила: - А то родители из окна наблюдать будут.
   Она говорила чужим, отстранённым тоном, совсем как вчера, и Андрей снова занервничал. Но спорить не стал, дверь машины перед Катей распахнул, и даже руку ей протянул, чтобы помочь, но она проигнорировала. До парка ехать было минуты три, но даже это время, проведённое в напряжённой тишине, обоим довольно сильно по нервам ударило. Катя из машины выскочила, как только Жданов у обочины остановился. Вышла на парковую дорожку и остановилась, ожидая его. Андрей брелком сигнализации щёлкнул, машина послушно фарами моргнула, а он к Кате подошёл, оглядел её старенькое пальто.
   - Ты не замёрзнешь?
   - Да нет, нормально. Мы ведь недолго?
   Что на это ей сказать, он не нашёлся. Не спеша пошли по дорожке, Жданов снова руки прятал, а Катя молчала. И он молчал. Пушкарёва, в конце концов, не выдержала и спросила:
   - О чём поговорить хотел?
   - А что, у нас сейчас много тем для разговоров?
   - Кажется, я тебя просила...
   - О чём? Не приезжать и тебя своим видом не раздражать?
   Его тон и едкие слова Кате не понравились, но вступать с ним в спор она не стала и только кивнула.
   - Именно.
   Андрей внимательнее к ней присмотрелся.
   - Ты бледная. Тебе очень плохо?
   - Меня тошнит, но сейчас уже лучше.
   - А к врачу ходила?
   - В Египте, когда плохо стало. А к своему завтра пойду.
   Жданов кивнул, пытаясь сделать умное лицо, затем заявил:
   - Я с тобой пойду.
   Катя удивлённо посмотрела.
   - Зачем?
   - Ну... - Он растерялся. - Так ведь положено?
   - Не положено, успокойся.
   Андрей остановился.
   - Не разговаривай со мной так. Это и мой ребёнок тоже. Я беспокоюсь.
   Катя молча шагала по дорожке, опустив голову, и Андрею пришлось её догонять.
   - Катя...
   - Как я понимаю, ты надумал?
   - Всё, что ты говорила, всё неправильно. Не может так быть.
   - А как правильно?
   Андрей кивнул зачем-то и сказал:
   - Это же наш ребёнок. Наш с тобой.
   - То есть, ты предлагаешь поступить правильно? Как? - Катя усмехнулась. - Пожениться что ли?
   Жданов смотрел куда-то в сторону и снова кивнул. Катя за ним наблюдала, потом губы затряслись и поспешно отвернулась.
   - Я не хочу.
   - Но ты же сама мне вчера говорила, что надо думать о ребёнке, поступать так, как для него лучше. А теперь - ты не хочешь?!
   - О ребёнке думаю, поэтому и говорю так. Думаешь, от штампа в паспорте что-то изменится к лучшему?
   Андрей её обогнал и к Кате лицом повернулся. Ей пришлось остановиться.
   - Катя, подумай. Вот что ты сейчас делаешь? Ты зла, я понимаю, обижена на меня, за дело, но ведь... У нас есть шанс.
   - Да нет у нас никакого шанса! - Закричала на него и сама испугалась, оглянулась по сторонам с опаской. Потом глянула на Жданова снизу вверх. - Что ты выдумываешь? Какой брак? Правильно не всегда верно, Андрей. Мы как с тобой жить-то будем, ты подумал?
   - Нормально будем жить, - проговорил он не совсем уверенно.
   Она печально улыбнулась.
   - Грехи замаливаешь? Я уже сказала, мне ничего не нужно от тебя. Я не для этого рассказала. Никаких благородных поступков, широких жестов, ничего мне не нужно. У меня всё хорошо, понимаешь? А будет ещё лучше. У меня будет ребёнок, у меня есть работа и жильё. Мне ничего больше не нужно. Тем более проблемы... с тобой связанные. - Обошла его и пошла дальше. Андрей догнал её и за руку схватил.
   - Объясни.
   - А что тут объяснять? Ты представляешь, что начнётся, когда все узнают? А я этого не хочу. Хочу спокойно выносить ребёнка, без тебя. Объясняться ни с кем не хочу, не хочу, чтобы в меня пальцем тыкали, не хочу жить, зная, что я тебе в жёны не гожусь, и так считают все вокруг, и даже я сама. Не хочу ждать тебя, думать о чём-то, верить в твои клятвы, что ты будешь хорошим мужем и будешь стараться. Не хочу мечтать и надеяться. Я не знаю, что это было, что за наваждение, может глупость моя, наивность юношеская не выветрилась, и я в тебя влюбилась, но усугублять своё положение я не буду. Не знаю, может, я как-то не так говорю, и ты меня не слышишь, но я не хочу быть с тобой.
   Андрей тяжёло дышал, от каждого её слова сердце всё болезненнее билось, полная безнадёга.
   - Значит, всё неправильно, - пробормотал он.
   - Неправильно.
   - А как правильно?
   - Какая разница?
   - А всё-таки?
   - Как было бы правильно? - Катя на морозе носом шмыгнула, от Жданова отступила и руками развела. - А как у всех. Замуж выйти за любимого человека, который бы меня любил, ребёнка ему родить, чтобы он этого хотел, и просто жить. А тебе ребёнок не нужен, Андрей. И я не обвиняю тебя в этом и ничего от тебя не жду, понимаю, что это всё случайность. И требовать чего-то... Ты пытаешься поступить правильно... - Кивнула. - Наверное, я должна радоваться этому, но замуж я за тебя не хочу. Правда, не хочу. Счастливой ты меня не сделаешь, а ради ребёнка... Это того не стоит.
   - И всё равно ты не права, ты с плеча рубишь. Тебе успокоиться нужно, подумать...
   - О чём? Андрей, давай прекратим этот фарс. Я не хочу за тебя замуж, и ты жениться на мне не хочешь. Я предлагаю тебе оптимальный вариант.
   - Да, да, я понял. - Жданов закивал. - Кажется, это называется "воскресный папа".
   - Ну, до этого ещё дожить надо. А всё остальное, это от тебя зависит. Уж каким папой ты будешь. И будешь ли вообще.
   Он разозлился.
   - Почему ты это повторяешь раз за разом? Тебе хочется, чтобы я развернулся и ушёл? И больше никогда тебе на глаза не показывался? Так тебе проще будет?
   Катя отвернулась от него и головой покачала. Андрей шагнул к ней, наклонился и сказал:
   - Ты не права. Мы могли бы попробовать.
   Катя от него отшатнулась и воскликнула:
   - Да не могу я пробовать! Я тебе не верю, ты понимаешь? Ты говоришь, а я ни одному слову твоему не верю. И изменить ничего не могу!
   Он глаза закрыл, когда она закричала.
   - Давай всё оставим так, как есть, пожалуйста, - вдруг попросила она. - Наверное, когда-нибудь всё уляжется. У нас будет общий ребёнок, мы научимся с этим жить, будем общаться как-то... Но сейчас я не могу.
   Андрей кивнул, а потом зачем-то сказал:
   - Если бы ты знала, как я тебя ждал. - Горько усмехнулся, а Катя зажмурилась, глотая слёзы. - Всё думал, вот ты вернёшься, и всё непременно наладится. И даже если не наладится, лишь бы вернулась, не знал, как без тебя день прожить.
   - Но сейчас ведь всё изменилось, я всё для этого сделала, я переписала всё на Павла Олегыча, ты должен быть доволен. Я ничего себе не оставила.
   Андрей смотрел на неё.
   - Знаешь, ты тоже меня не слышишь. Не хочешь, наверное.
   - Всё изменится, Андрей. Пройдёт пара месяцев и всё изменится. Будет понятно, как жить дальше.
   - Это ты мне так тонко намекаешь, чтобы я к тебе не приближался в следующие два месяца?
   - Ты можешь мне звонить.
   Он нервно рассмеялся.
   - Спасибо тебе большое!
   Катя ногами потопала.
   - Я замерзла.
   Он посмотрел умоляюще.
   - Не уходи. Или меня не прогоняй. Ну, что-нибудь!..
   - Тебе тоже надо успокоиться. И всё изменится, вот увидишь.
   - Ты сама себя обманываешь. А я... очень бы хотел попробовать.
   - А я не могу позволить себе такой роскоши, Андрей, как пробовать. У меня ребёнок будет, и я должна быть уверена в завтрашнем дне. Пробовать я не могу.
   Она даже не попросила её до дома довезти. Пошла обратно к дороге, кутаясь в своё пальтишко, а Андрей остался стоять, чувствуя себя брошенным и потерянным. А главное, просвета никакого.
   А ведь он купил ей кольцо. Руку в карман пальто сунул и бархатную коробочку с не пригодившимся кольцом в кулаке сжал.
  
  
  
   3.
  
  
   - Хорошо выглядишь, - похвалила её Юлиана. - А настроение как?
   - Пока не важно, - призналась Катя. Они вошли в офис Виноградовой, Катя с интересом осматривалась, поздоровалась с секретаршей и прошла вслед за хозяйкой в её просторный кабинет.
   - Хочешь чаю?
   Катя новое пальто расстегнула и кивнула.
   - Да, если можно. С лимоном.
   - Конечно, можно. - Попросила у секретарши чай, а после у Кати поинтересовалась: - Теперь с лимоном пьёшь? Тошнит?
   - Тошнит.
   - А врач что говорит?
   Катя улыбнулась.
   - Что это пройдёт.
   - Логично.
   Юлиана оглядела свой кабинет, очень придирчиво, потом стол, наконец, портфель свой и сумку на край положила и села.
   - Вы когда вернулись? - спросила у неё Пушкарёва.
   - Утром сегодня.
   - И сразу на работу.
   - Дел много.
   - А я помочь могу?
   Юлиану хитро взглянула.
   - А ты в состоянии?
   - Конечно. - Катя с готовностью кивнула. - Я хочу работать.
   - Понятно. Всё пошло не так, как ты предполагала? Жданов сопротивляется?
   Катя губу закусила, затем пальто сняла и присела в кресло.
   - Нет, он не появляется уже неделю. Меня это вполне устраивает.
   Юлиана нахмурилась.
   - Он от ребёнка отказался?
   Катя головой покачала, потом едва заметно усмехнулась.
   - Даже замуж позвал. Правда, вряд ли понимает, что он делает и для чего.
   - А ты? Не передумала?
   - Я всё решила, Юлиана. По-другому быть не может.
   - Расскажи-ка мне по порядку, - попросила Виноградова.
   Катя дождалась, пока секретарша подаст им чай, а потом коротко ситуацию обрисовала. Юлиана молча выслушала, правда хмурилась, но, в конце концов, признала, что ожидала чего-то подобного.
   - Лично я не верила, что он просто отступится, как ты того хотела.
   - Я не хотела, - запротестовала Катя. - Но как по-другому?
   Юлиана рукой взмахнула.
   - Не знаю. Я вообще советы давать поостерегусь. Вы оба люди взрослые, должны сами решить. А родителям он сказал, ты знаешь?
   - Не знаю.
   - Наверное, нет. Я Ждановых всё-таки знаю. Если бы о внуке узнали, Маргарита бы уже давно тебя навестила.
   - Почему вы так думаете?
   - Да потому что они давно с Пал Олегычем этой идеей бредят, что Андрей, наконец, внука им организует.
   - От Киры, - печально улыбнувшись, подсказала Катя.
   - Ну, им, конечно, хотелось бы от Киры. Но главное ведь внук. Так что поверь мне, пока молчит.
   - Что ещё раз доказывает, что я права.
   Виноградова понимающе кивнула, но без тени сожаления.
   - Испугался, конечно. А ты чего хотела? Андрюша у нас, мальчик-праздник. Хотя, какой мальчик? Ровесник мой. Но мужчины ведь позже взрослеют. Он столько лет порхал, Катя. Без всяких проблем, его даже Кира не особенно напрягала, а тут вдруг такое... Испугался, конечно. А ты не испугалась, можно подумать.
   - В первый момент - да.
   - Вот именно.
   - Но дело ведь не в этом, Юлиана! Ну, какая я ему жена? Сами представляете, что начнётся, как только все узнают. А Кира?
   Виноградова скривилась.
   - Замечательно. Ещё о Кире подумай.
   - Да ладно. - Катя сделала несколько глотков чая и спросила: - Так вы... работу для меня найдёте? Я, конечно, понимаю, что в моём положении об этом просить...
   Виноградова улыбнулась.
   - Мозг в твоём положении работать должен в прежнем режиме или ошибаюсь?
   Катя невольно улыбнулась.
   - Я пока это не выясняла.
   Юлиана рассмеялась.
   - Значит, выясним.
   Следующие два часа Катя от Виноградовой не отходила, пытаясь запомнить всё, что та ей говорит. В конце концов, устроилась за пустым столом в приёмной, обложилась папками с документацией и погрузилась в их изучение.
   - А вы...
   Катя подняла глаза на девушку за секретарским столом.
   - Что?
   - Работать у нас будете?
   - Буду.
   Девушка улыбнулась немного натянуто.
   - Меня зовут Эля.
   Катя улыбнулась.
   - Очень приятно. Я - Катя.
   Девушке было очень любопытно, она Катю разглядывала, но Пушкарёва в дальнейшие разговоры вступать не торопилась и снова в документы уткнулась. И голову в следующий раз подняла только когда в приёмную кто-то вошёл. Эля приветливо проговорила:
   - Добрый день. Вы к Юлиане Филлиповне? Как вас представить?
   - Михаил Борщёв. Я... - Он замолчал, Катя голову подняла и поняла, что замолчал Михаил именно потому, что её увидел. Заулыбался. - Катя, здравствуй. Вот уж кого не ожидал увидеть в первый же день.
   Пушкарёва растерялась в первый момент, потом папку закрыла и тоже улыбнулась.
   - Здравствуй, Миша.
   Он подошёл, и ей пришлось подняться, руку ему протянула, а Миша вдруг наклонился и к руке её губами прижался. Катя замерла от неловкости, на усмехающуюся Элю взгляд бросила и вздохнула с облегчением, когда из кабинета Юлиана вышла, и Борщёву пришлось обратить своё внимание на неё.
   - Кто пришёл! Готов работать?
   - Готов, всегда готов работать.
   Юлиана к Пушкарёвой повернулась.
   - Катя, я же тебе говорила, что мы занимаемся открытием Мишиного ресторана? Вот, проект новый наш. Михаил Борщёв и ресторан "Мармеладофф".
   Катя кивнула, и губы в улыбке растянула.
   - Здорово.
   - Что-то ты Мише совсем не обрадовалась, - зашептала ей Юлиана, когда Михаил ненадолго оставил их одних.
   - Почему не обрадовалась? Рада, что он приехал и что ресторан открывает.
   Юлиана ногу на ногу закинула и усмехнулась.
   - А он с тебя глаз не сводит.
   - Юлиана, прекратите.
   - А что?
   - Вот об этом ли мне сейчас думать?
   - Об этом думать никогда не лишне. Настроение, знаешь ли, поднимает, да и самооценку. А Миша влюбился в тебя, ещё в Египте, так что учти это. Ты когда уехала, он сам не свой ходил.
   Катя устало потёрла лоб. Юлиана заметила и поинтересовалась:
   - Устала?
   - Нет. Просто голова немного болит.
   - Тогда иди домой.
   - Вот ещё.
   - Катя! - В следующий момент Юлиана сбавила тон и улыбнулась. - Бери документы, которые тебе нужны и иди домой. Мне не особо важно, чтобы ты целыми днями сидела в офисе, просто делай дело. Договорились?
   Катя улыбнулась.
   - Договорились.
   - Вот и замечательно.
   - Ты уходишь? - удивился Миша, когда вернулся и заметил, что Катя одевается. - Тебя отвезти?
   - Не нужно, - воспротивилась она, но Юлиана Борщёва поддержала.
   - Отвези, Миша, отвези. Мне так будет спокойнее.
   - Юлиана, не надо. Вы же заняты!
   - Ничего, он отвезёт и вернётся. Да, Миша?
   - Конечно.
   Катя таким поворотом не особо была довольна. После слов Юлианы о том, что Миша в неё влюбился, она чувствовала себя рядом с ним ещё больше неловко. И раньше его пристальное внимание её смущало, но теперь каждый его взгляд, жест, каждое слово, будто подтверждали для неё догадки Юлианы. И Катя не знала, как себя вести и как реагировать на знаки внимания, что Миша ей оказывал.
   - А я тебя искать собирался. Как в Москве окажусь. - Машина остановилась на светофоре, и Борщёв на Катю взглянул с улыбкой. - А ты сама нашлась.
   Она только улыбнулась, не ответив.
   - Как твои проблемы?
   - Потихоньку.
   - Потихоньку решаются, я надеюсь?
   - Я тоже на это надеюсь.
   - Хочу показать тебе свой ресторан, - неожиданно заявил он. - Там, конечно, ещё полный бардак, ремонт не закончен, но я хочу, чтобы посмотрела. Знаешь, мне кажется, что очень удачное место я выбрал.
   - Хорошо, как-нибудь.
   Машина тронулась с места, Миша замолчал, задумался о чём-то.
   - Не хочешь ехать? - спросил он через минуту.
   - Почему? Съезжу обязательно. Возможно, даже завтра. Как Юлиана скажет.
   - Я просто тебя пригласил.
   - Здесь направо, - подсказала Катя.
   - Хорошо. - Он свернул, потом сказал: - Ты мне нравишься. Правда. Очень нравишься.
   Катя глаза закрыла, чувствуя, как щёки начинают пылать.
   - Я поэтому и собирался тебя искать. Думал, вдруг тебе помощь нужна.
   - Не нужна, Миш. Спасибо.
   - Знаешь, ты ещё более грустная стала, чем в Египте была. А я надеялся, что всё исправится.
   - Всё исправилось. Самые большие свои проблемы я исправила. - Невесело усмехнулась. - Остались самые серьёзные.
   Борщёв уверенно кивнул.
   - Расскажи. Я помогу.
   - Не поможешь.
   - Катя.
   - Во двор не въезжай, останови здесь, - попросила она. - Не хочу с родителями объясняться.
   Он спорить не стал, съехал к обочине и к Кате повернулся.
   - Я ведь серьёзно, Кать. Ты мне очень нравишься. Неужели тебе совсем нечего мне сказать? Я думал, что в Египте... Мы проводили много времени вместе.
   Катя удивлённо посмотрела.
   - Но я ничего такого не думала.
   - Может быть. Ты была расстроена, ты думала о своих проблемах. Я бы очень хотел тебе помочь.
   Катя смотрела в окно, а не на него. Вглядывалась в проходящих мимо людей, не зная, как поскорее из машины выйти и сбежать от смущавшего её разговора. Но просто выскочить было неудобно, им ведь, как оказалось, придётся встречаться часто по работе, а что Мише говорить - не знала. Если только правду. Чтобы оставил все свои попытки и не добавлял ей проблем.
   - Ты мне помочь не можешь, Миша. Никто не может, только я сама. Чем я и занимаюсь. И мне сейчас совсем не до романов. Хотя, мне очень лестно и...
   - Катюш, ты отговариваешься пустыми словами.
   - Наверное, ты прав, - пришлось согласиться ей. - Миша, мы с тобой не слишком хорошо знакомы, а я не знаю, как вести подобные разговоры. Но ты такое говоришь...
   - А что я говорю? Что ты мне нравишься?
   Катя кивнула.
   - Именно.
   - А ты покраснела, - с удовольствием проговорил он, любуясь ею.
   Катя осмелилась на него взглянуть и спокойно сообщила:
   - Я беременна.
   Улыбка медленно сползла с его лица. Нахмурился и переспросил:
   - Что?
   - Это и есть мои... дела, а не проблемы. Ребёнок - это никак не проблема.
   Борщёв сел прямо и на сидении откинулся.
   - Ты замуж выходишь?
   - Нет.
   Он снова на неё посмотрел, а Катя посоветовала:
   - Не надо больше спрашивать ни о чём, хорошо? У меня всё в порядке. У меня ребёнок будет... - Губу прикусила на мгновение. - От не случайного для меня человека. А то, что между нами случилось, это только наше с ним дело. Я рассказывать об этом не хочу.
   Миша голову опустил.
   - Понятно.
   Катя в сумку свою вцепилась и решительно заявила:
   - Я пойду, хорошо? Увидимся... на работе.
   Миша кивнул. Потом опомнился и предложил:
   - Я тебя до дома отвезу.
   - Не нужно. Я живу в этом дворе. - Натянуто улыбнулась и настойчиво повторила: - Пока.
   - Пока, Катюш.
  
  
  
   - Я теперь на работе душой отдыхаю. - Кира Маргарите улыбнулась и палец облизала. Ещё салат помешала и отложила ложку. - Всё как раньше, спокойно и понятно.
   - Это хорошо. Но я теперь за Пашу беспокоюсь. Сама понимаешь, ему такие волнения и нагрузка не по возрасту уже.
   - Это конечно, но я надеюсь, что надолго это не затянется.
   Маргарита взглянула с интересом.
   - И что ты думаешь? Что Андрей снова у руля встанет?
   Воропаева пожала плечами.
   - А почему нет? Знаете, я просто уверена, что это Пушкарёва его с толка сбивала. У неё вечно были какие-то схемы, какие-то планы, хитрые ходы. Вот он и запутался. А когда её не будет...
   - Паша говорит, что Катя толковый финансист.
   - Ну конечно! - Кира пренебрежительно фыркнула. - Что она и доказала. А я ведь чувствовала, что происходит что-то не то, но Андрей её покрывал.
   Маргарита противень с запечённым мясом из духовки вынула, поставила на стол, и остановилась, на Киру глядя.
   - Скажи мне, как у вас дела?
   - Хорошо всё, - быстро ответила она.
   - Правда, хорошо?
   - Маргарита, он, конечно, напрягся, - понизив голос, проговорила Кира, - когда она вернулась, но сейчас, как мне кажется, успокаиваться начал.
   - Ты уверена?
   Руки Киры остановились.
   - Я очень на это надеюсь. Он на работе пропадает.
   - Это я заметила. И Паша говорит, что он до позднего вечера не уходит.
   Воропаева кивнула.
   - Да. Приходит уставший, поест и спать. Ему не до чего.
   Маргарита головой качнула.
   - Я вот думаю, может, и к лучшему, что всё так случилось? А то ведь у Андрея ветер в голове так и гулял.
   - Вот именно, ветер! Я до сих пор поверить не могу, что он с ней...
   - Тише, тише. Не надо об этом думать.
   - А как не думать? - Голову опустила. - Он думает о ней, до сих пор. Я чувствую. Иногда замирает, смотрит в пустоту куда-то...
   - А с чего ты взяла, что о ней? - Маргарита беспечно отмахнулась. - У него сейчас столько поводов задуматься, а ты говоришь - о ней!
   - Я чувствую.
   - Глупости. Не соперница она тебе, понимаешь? О чём ты беспокоишься?
   Кира промолчала, потом тарелку с салатом отодвинула и принялась за хлеб.
   - Пожениться вам надо, - вдруг заявила Маргарита. Кира удивлённо взглянула, а Жданова уверенно кивнула, подтверждая свои слова. - Надо. Вот прямо сейчас, и всё быстро наладится. Поверь мне.
   - Предлагаете, мне Андрея уговорить? - Кира грустно улыбнулась.
   - Нет, конечно. Зачем? Я сама с ним поговорю, постараюсь направить его мысли в нужное направление. Пора уже, Кира, пора. Пора вам договариваться друг с другом, как взрослым, пора думать о будущем, семью пора создавать.
   - Вы же знаете, как я этого хочу. Вот бы ещё Андрей захотел.
   Маргарита за плечи её приобняла и в щёку поцеловала.
   - Захочет.
   - Вы долго шептаться будете? - Пал Олегыч вошёл на кухню и попытался изобразить возмущение. - Ужинать мы сегодня будем?
   - А Андрей приехал?
   - Будет через пять минут, звонил.
   - Ну и замечательно. Паша, бери вот эту тарелку и неси на стол.
   - Жалко, что Саша не приедет, а то настоящий семейный вечер получился бы.
   - Так позвони ему ещё раз, - посоветовала Маргарита.
   - Нет, не буду. У него даже по телефону был такой занятой голос, - Кира рассмеялась, - что он точно на меня разозлится, если я снова ему позвоню.
   - Тогда, как хочет. А у нас ужин замечательный получился.
   Воропаева важно кивнула.
   - Да!
   Андрей появился минут через десять, прежде всего к матери подошёл, поцеловал, потом Кире улыбнулся.
   - Голодный? - спросила мать.
   Он кивнул и к Кире наклонился, которая улыбкой его не удовлетворилась и подошла за поцелуем.
   - Усталый какой-то.
   - Нормально всё, мам.
   Кира украдкой Маргарите рукой махнула, а ему сказала:
   - Иди мой руки, мы только тебя ждём.
   Как только Андрей из гостиной вышел, Маргарита к мужу повернулась и посмотрела достаточно обеспокоенно.
   - Паша, что с ним?
   - Ты меня спрашиваешь?
   - Но ты с ним теперь с утра до вечера. Ты должен знать.
   - Переживает, наверное. Он уже который день такой. Так, Кира?
   Воропаева кивнула.
   - Я же говорю, Маргарита... - Взгляд Ждановой встретилась и замолчала на полуслове, потом рукой повела. - Наладится всё.
   - Меня обсуждаете? - Андрей вошёл, пиджак снял и аккуратно повесил его на спинку стула. На родителей посмотрел, а мать ему улыбнулась.
   - Конечно, тебя, кого же ещё? Ну что, садимся за стол?
   Андрей на самом деле был голоден. Сосредоточился на еде, глядел в свою тарелку, снова думал... в общем, к разговору за столом совсем не прислушивался. Вспоминал, как сегодня с Катей по телефону пообщался. Спрашивал её про врача, а она отвечала нехотя, а потом и вовсе заявила, что её Юлиана ждёт, и вообще, она занята. Она работает.
   - Что это значит? Ты теперь с Юлианой мотаешься? Ты понимаешь, что тебе нельзя?
   - Я всё понимаю, и никуда я не мотаюсь. Сижу за столом и бумажки перебираю.
   - Врёшь мне, да?
   Он её раздражал, и состояние её Жданов даже через километры чувствовал.
   - Я не вру. У меня всё хорошо. Андрей, пока.
   Она настойчиво с ним распрощалась, и телефон отключила, а Жданов, после минутной дыхательной зарядки, со злостью по кнопкам телефона потыкал и дозвонился до Виноградовой.
   - Ты что творишь? - начал он, заведясь с пол оборота, хотя клялся себе, что голос повышать не будет.
   - Я? - осторожно уточнила Юлиана.
   - Конечно, ты. Что она у тебя там делает? Ей плохо, у неё токсикоз, мне Елена Санна сегодня жаловалась. А она в офисе душном сидит?!
   - Господи, Жданов... - Юлиана кому-то что-то сказала в сторону, а после вернулась к разговору с ним. - А что ты хочешь, чтобы она целыми днями сидела дома и токсикоз переживала? Нормально она сидит, в помещении с кондиционером. Сейчас посидит часик и домой пойдёт. Я же не монстр. А как Катя работать умеет, сам знаешь, я думаю. Ценному работнику - большие поблажки.
   - Юлиана, если ты будешь таскать её за собой повсюду, - угрожающе начал он, а Виноградова его перебила:
   - Вот только условия мне ставить не надо. Катя лучше тебя знает, что ей можно, а что нельзя.
   Вот и получалось, что его никто не слушал. Его мнение никого не интересовало. Единственное утешение, что Катины родители всё-таки с ним разговаривали, хотя бы по телефону. От них он узнавал новости, мог поинтересоваться Катиным состоянием, она же сама всегда отделывалась пустыми фразами, из которых он ничего не понимал. Она была жутко упряма, а как разрушить стену, которую она между ними воздвигала, он не знал. Боялся на неё наседать, боялся ругаться, боялся что-то требовать, не желая её волновать, а она этим пользовалась и даже скрывать сего факта не желала. У неё оказался упрямый и вздорный характер, а вкупе с его собственным настырством, это превращалось в жгучую опасную смесь. Андрей пытался придумать, как со всем этим справиться, не получалось, и он злился всё больше.
   - Андрей! Андрей, ты слышишь?
   Он от мыслей своих очнулся, голову поднял и посмотрел непонимающе.
   - Что?
   Кира улыбнулась, хотя смотрела пытливо.
   - Ты не слушаешь?
   - Я ем, мам. Очень вкусно.
   - Какой-то ты странный в последнее время. О чём ты думаешь? - Пал Олегыч бокал с вином поставил и на жену взглянул. - Мама беспокоится. Говорит, случилось у тебя что-то.
   - А что, мало случилось в последнее время?
   - Вот и я говорю, - подхватила Кира. Умоляюще посмотрела на Жданова-старшего. - Пал Олегыч, дайте нам отпуск на неделю. Пожалуйста! И я Андрюшу реанимирую, вот увидите. - Она заулыбалась. - Съездим отдохнуть. Ты куда хочешь, Андрюш?
   Он ослабил галстук.
   - Никуда.
   - Ну и зря. Я же дело предлагаю. А ты снова рогом в стену упёрся, и теперь пока до пункта назначения свои проблемы не дотащишь, не успокоишься, да?
   Глаза на Киру поднял и сразу же отвернулся.
   - Тащить долго, - пробормотал он себе под нос.
   - Что? - переспросила Маргарита.
   Андрей вилкой и ножом в тарелку упёрся, потом и вовсе столовые приборы положил. Верхнюю пуговицу на рубашке расстегнул.
   - Катя беременна.
   За столом повисла тишина, все на него смотрели, а он на стуле откинулся и снова на тарелку свою уставился.
   - Ты ведь пошутил? - спросила Кира.
   - Нет. Я не пошутил, и я знаю это точно. Она беременна, восемь недель уже.
   - Боже мой. - Маргарита руку к груди прижала и посмотрела на хмурого мужа.
   - От тебя? Катя от тебя беременна? - спросил Пал Олегыч, не спуская с сына напряжённого взгляда.
   - От меня, пап. Будете с мамой дедушкой и бабушкой.
   Кира смотрела на него с ужасом.
   - Как?.. Ты что сказать хочешь, что она... рожать будет?
   Андрей кивнул.
   - У тебя что-то было с Катей?
   - Ну конечно у него было, Пал Олегыч! - воскликнула Кира. - Раз она от него беременна!
   - Кира! - прикрикнул на неё Андрей, а Воропаева глаза на него вытаращила, потом вскочила.
   - Ещё не хватало, чтобы ты мне рот затыкал! Ненавижу тебя!
   Она из гостиной выбежала, а Андрей её только взглядом проводил.
   - У меня даже слов нет, Андрей, - проговорила Маргарита, и бокал с вином взяла.
   - Вот значит, какие у неё обстоятельства были.
   - А тебе, правда, не доложили? - удивился Андрей. - Надо же, а я думал, ты в курсе. - На мать глянул.
   - Что теперь делать? - спросила она.
   - Да ничего, мам! - Андрей из-за стола тоже поднялся и по гостиной прошёлся. - Жить как-то надо. Ребёнок будет, всё изменится... я так думаю.
   - Ты думаешь?
   - Рита, подожди. Андрей, делать что-то надо.
   - А что? - Он обернулся и взглянул со злой насмешкой. - Что делать?
   Пал Олегыч напрягся.
   - Но это твой ребёнок.
   - Папа, я понимаю это. Но Катя...
   - Об этом надо было думать раньше.
   Жданов взглядом в отца упёрся.
   - Ты не о том думаешь, пап.
   - Андрей, замолчи, - попросила его Маргарита, а он устало кивнул.
   - Я промолчу, мам.
   - Что вообще происходит? - возвысил голос Жданов-старший.
   Андрей в кресло сел и глаза закрыл.
   - Нужно решить, как действовать, - сказал Пал Олегыч.
   - И как можно быстрее, - поддержала мужа Маргарита. - Если слух разнесётся...
   Андрей даже развернулся в кресле, чтобы на мать посмотреть, но Пал Олегыч его опередил и на жену шикнул:
   - Рита, ты сейчас о своём внуке говоришь!
   - Но, Паша... Ты понимаешь, что начнётся? Свадьба скоро, а тут...
   - Мама, ну какая свадьба?!
   - Он прав, Маргарита. Какая свадьба? - Кира в гостиную вошла и остановилась на пороге. - Разве у него есть на это время? Когда такое происходит.
   - Ты же понимаешь, как должен поступить? - спросил Пал Олегыч, когда остался с сыном один на один. Тот в кресле сидел, вытянув ноги и виски в бокале болтал. Усмехнулся.
   - Жениться?
   - Она беременна. Я, конечно, понимаю, у вас теперь свои понятия о морали, но...
   - Папа, ну при чём здесь мораль? Не хочет она за меня замуж. И видеть меня не хочет, и говорить со мной. Мне, чтобы о её здоровье справиться, приходится окольные пути выбирать. А ты говоришь - жениться. А я, может, и женился бы? На ней.
   - Что ты сделал?
   - Обидел я её. Сильно обидел. Не простит, наверное.
   - Отлично. - Пал Олегыч только хмыкнул. - И как ты дальше думаешь?
   - Не знаю.
   - А Кира?
   Андрей промолчал. Пал Олегыч за ним наблюдал, потом заявил:
   - Выпороть бы тебя.
   Жданов губы в улыбке растянул.
   - Если бы это что-то решило, папа. - Залпом выпил виски. - Ничего у нас с Катей не выйдет. Не верит она мне. И правильно делает, наверное. Просто понять надо как дальше. Осмыслить, решить. У меня семь месяцев на это.
   - А она что говорит?
   - Не хочу, не желаю. Везде одно "не". Нет, я её понимаю, и винить мне её не в чем, сам виноват во всём. Просто не совсем понимаю, как мы параллельно жить будем, тем более ребёнка воспитывать.
   - Так поговори с ней.
   - Не могу! Она видит меня и её трясти начинает. Я же ей не враг. Надо думать, как дальше, а не пустые разговоры говорить.
   - Дождались внуков называется, - проговорил Жданов-старший в сторону.
   - Зачем ты им сказал? - спросила его Кира, когда они домой приехали. Андрей был уверен, что она уедет одна, не захочет его видеть, но Кира сама настояла на том, чтобы они поскорее от его родителей уехали. Вместе. И теперь понятно для чего - чтобы задать ему все свои вопросы и ответы из него выбить.
   - Они мои родители, они должны знать.
   - Должны? - У постели остановилась, глядя на него и уперев руки в бока, а смотрела с болью. - Андрей, она беременна, - на выдохе, со слезами проговорила Воропаева. - Она родит тебе ребёнка. А мне что теперь делать?
   - Тебе решать.
   - Правда? - Кира даже рассмеялась. - Как удобно! Всё на меня свалил? - Он промолчал, тем самым ещё больше Киру подзадоривая. - Ты с ней говорил?
   - Говорил.
   - Ты давно знаешь, да?
   - Катя сказала мне после Совета.
   - А-а! Ясно. И ты напился, - припомнила она, и Андрею показалось, что взгляд её как-то изменился. - Господи, Жданов, какой же ты дурак! Как ты мог с ней связаться?
   - Прекрати. Кажется, мы это уже обсуждали.
   - В том-то и дело, Андрей, что мы это обсуждали. И пришли к выводу, что нам лучше всего забыть обо всём случившемся. О Пушкарёвой забыть. Я очень старалась, очень, хотя видела, что с тобой что-то опять происходит, как она вернулась, так ты снова от меня отдаляться начал. А теперь выясняется, что она беременна! И ты ещё удивляешься, что я кричу?
   - Я не удивляюсь, Кира.
   - И правильно делаешь. - Воропаева взглядом его сверлила, а в следующий момент сникла и опустилась на постель. - Надо что-то делать.
   Андрей к ней повернулся, и руки в бока упёр.
   - Не знаю, что тебе мама на ухо нашептала, но сейчас запомни, что я тебе скажу. Нравится тебе или не нравится, но Катя от меня беременна. Не изменишь это. И будет так, как есть. Уясни это.
   - Зачем ты мне это говоришь, да ещё таким тоном?
   - Чтобы дошло скорее. Никаких интриг я больше не потерплю. И к Кате ходить не смей. Поняла меня? Не смей к ней ходить и с ней разговаривать.
   - Боишься покой её потревожить?
   - Именно.
   - Замечательно.
   - Ничего замечательного в сложившейся ситуации нет, так что оставь свою иронию. На данный момент... - Андрей на секунду замолк. - Я хочу, чтобы мой ребёнок родился здоровым. Для этого Кате нужен покой, и, судя по всему, это единственное, что я могу ей дать сейчас.
   Кира смотрела на него удивлённо.
   - А я?
   Он выдохнул, пытаясь с раздражением справиться.
   - А что ты? Я уйду, и пальцем в тебя никто тыкать не будет. Наоборот, порадуются за тебя. Что от такой сволочи, как я, избавилась. - Жданов натянуто улыбнулся ей. Повернулся, сам не зная, куда в этот момент направляется, а Кира вдруг сзади на него налетела и руками обхватила.
   - Подожди. Подожди, Андрюш. - Щекой к его спине прижалась. - Я не буду с ней встречаться, я тебе обещаю. Ты только не уходи, ладно?
   - Кира, что ж ты делаешь?
   - Не знаю. Но ведь главное, что мы вместе, правда?
   - Не уверен.
   - А я уверена. - Ладонью по его плечу провела. - Я уверена, Андрюш, и это нас всегда спасало. И теперь так будет, вот увидишь.
  
  
   4.
  
   Три месяца спустя
  
   - Доброе утро, - сказал Андрей.
   Кира грохнула на плиту чайник, именно грохнула, из носика даже немного воды выплеснулось на глянцевую поверхность плиты. Руку в кулак сжала и после этого обернулась на Жданова. Он сидел за столом, пил сок из высокого стакана, а взгляда от бумаг, разложенных перед ним на столе, так и не поднял. Он работал. Работал, работал, работал... Как с цепи сорвался в последние месяцы. Или от себя бежал. Эти мысли Киру больше всего беспокоили в последнее время.
   - Доброе, - проговорила она. - Что ты хочешь на завтрак?
   Андрей голову поднял, но на неё не посмотрел, только замер, призадумавшись на секунду. Затем головой мотнул, отказываясь.
   - Ничего не хочу. Да и некогда.
   - Опять некогда? - Плиту выключила, и чайник, секунду назад зашумевший, обиженно затих. - Куда сегодня спешишь?
   Андрей поднялся, бумаги в одну большую кипу сгрёб, а на Киру оглянулся через плечо.
   - Дела.
   Она лоб потёрла.
   - Понятно.
   - Что с тобой? Не выспалась?
   - Лучше бы я не просыпалась.
   Андрей отвернулся от неё и голову опустил, взглядом в стол упёрся.
   - Что опять не так?
   Кира нервно покусывала нижнюю губу. Ей очень хотелось сказать ему, что не так. Высказать все свои претензии, всё, что на душе у неё в последние недели, озвучить все свои обиды, но знала, что не осмелится. По крайней мере, вот так сразу, ему в глаза, ведь высказать - это одно, а вот услышать в ответ то, что услышать ты совсем не готова - совсем другое. Но тяжело было невероятно, намного тяжелее, чем она предполагала. Сил терпеть почти не осталось.
   - Андрей, давай уедем.
   - Уедем? - Он снова отмахивался от неё. - Куда?
   - Отдохнуть. Хотя бы на несколько дней, я тебя очень прошу. - Кира решилась и к нему шагнула. - Иначе я с ума сойду. Не могу я больше. - Провела ладонью по его спине, по белоснежной рубашке. Заметила, как дрожат пальцы и руку отдёрнула.
   Жданов помолчал. Кирино настроение ему не нравилось, уже давно не нравилось, с ней стало совсем тяжело, кажется, они даже разговаривать перестали, все их беседы начинались с того, что Киру нужно было жалеть, а всё из-за его глупости, продолжались тем, что она выпытывала, сколько раз и когда он встречался с Катей и что при этом чувствовал, а заканчивалось тем, что она снова в него вцеплялась мёртвой хваткой и уверяла в том, что они вместе всё переживут. Вот в этом они и расходились. Андрей ничего не переживал, это была его жизнь, он смирился с происходящим, и о будущем своём раздумывал всерьез, а Кира... Она как всегда жила в выдуманной реальности, ожидая, что неприятности когда-нибудь закончатся и начнётся жизнь в розовом цвете по её правилам. Андрей не раз заводил с ней разговор о том, что после того, как ребёнок родится, ничего не изменится, и ждать этого бессмысленно, но Кира словно с ума сошла. Она не слышала ничего, и понимать его не желала. Впадала в истерику каждый раз, когда до неё доходили чужие пересуды, какие-то слухи и сплетни. Поначалу Жданов на неё злился, потому что своими нервными срывами она ему мешала, а Андрею было необходимо найти для себя точку опоры, какой-то угол, где можно было бы перевести дух, всё осмыслить и решить как жить дальше, а вместо этого приходилось успокаивать Киру. Он думал о Кате, он думал о себе, и от Киры старался не отдаляться, боясь её реакции. Самый настоящий лабиринт, в котором он плутает, плутает, а выход найти не может.
   - Кира, ты же знаешь, я не могу уехать.
   Воропаева горько кивнула.
   - Понятно.
   Он повернулся и посмотрел на неё.
   - Не обижайся.
   - Ну что ты, я не обижаюсь. - Она руками странно взмахнула, от него отступила, а Жданов затосковал.
   - Кира, пожалуйста... У меня сегодня трудный день.
   - У тебя каждый день теперь трудный, - не удержалась она от упрёка. - Каждый-каждый, а я словно не при чём.
   - Ты ерунду говоришь.
   - Ерунду? Ты мне ничего не рассказываешь, Андрей! Мы раньше с тобой говорили, обсуждали что-то, советовались. А теперь что? Ты приходишь поздно, в постель падаешь и засыпаешь, а когда не спишь, в документах копаешься. А мне что делать?
   - Между прочим, я работаю!
   - Вот именно! И я не совсем понимаю, откуда такое рвение взялось!
   - Очень странно, что не понимаешь. - Андрей на часы посмотрел. - Я, правда, тороплюсь.
   - Я люблю тебя, - сказала она ему в спину.
   Жданов остановился и на невесту оглянулся. Вот только, что сказать ей не знал.
   - И я схожу с ума, - добавила Кира тихо, глядя ему в глаза. - Это, наверное, все видят, да? И ты видишь, поэтому и отмахиваешься от меня. Я тебе мешаю. - Она на стул присела, по-прежнему не спуская с Андрея расстроенного взгляда. Жданов молчал, и это обижало сильнее всего. - Ты ведь меня не любишь. - Лицо руками закрыла, чтобы слёзы от него спрятать, потом вздохнула глубоко. - Ты о ней думаешь. Я ведь замечаю. Если она сама звонит, ты... У тебя словно крылья за спиной вырастают.
   - Хватит, Кира. Ты выдумываешь то, чего нет. Я думаю о Кате, как может быть иначе? Она моего ребёнка носит. Но на этом наши с ней отношения...
   - Прекрати! Хватит. Сколько месяцев я это слышу?
   Он вздохнул глубоко и как-то по-особенному безнадёжно. Вернулся от порога, папку на стол бросил и в холодильник полез. Кира наблюдала за ним. Достал бутылку минералки и пробку легко свернул. Сделал большой глоток прямо из горла.
   - Что ты хочешь от меня?
   - Давай уедем.
   Андрей в упор взглянул на неё.
   - Зачем?
   - Да потому что я тебя об этом прошу!
   - Но ведь от этого ничего не изменится. Ты понимаешь это? Мы через неделю вернёмся, и всё будет по-прежнему.
   Кира глаза в пол опустила.
   - Я не могу так больше. Все шепчутся.
   - Я никому ничего не говорил.
   Она кивнула.
   - Ты ничего не говорил, я ничего не говорила. Никто не говорил, а все в курсе.
   - Не выдумывай. Просто досужие разговоры.
   - Это для них досужие разговоры, а нам с этим жить. А когда она родит, что будет?
   Жданов только плечами пожал.
   - Я не знаю.
   - А я знаю. Знаю, чего ты хочешь. Но я не могу... А ты мне совсем не помогаешь.
   Андрей к столу шагнул и бутылку поставил, просто впечатал её в столешницу. Кира вздрогнула.
   - Я тебя попросил, прекрати! - выдохнул он и взглядом её обжёг. - Что ты из меня душу тянешь?
   Она ахнула.
   - Я?
   - Ты, Кира. Ты чего хочешь, чтобы я пальцами щёлкнул и всё стало по-твоему? А я не могу. Всё так, как есть. И Катя была в моей жизни, и ребёнок будет, да и вообще, жизнь моя полный бардак. Но я никого в неё не тяну! Живу, как могу, как получается. Не умею по-другому. И помощь мне твоя не нужна, потому что, как по-твоему, я тоже не знаю.
   - Это вместо "спасибо", Жданов?
   Он выпрямился.
   - Наверное.
   - А если я не могу? Если я не могу быть гордой и рассудительной? - Смотрела на него снизу вверх и моргала часто-часто. - Если я не могу тебя отпустить? Ты родной для меня человек, ты... Я всю себя тебе отдала. А что взамен получила? Хоровод баб и ребёнка на стороне? А теперь ты удивляешься, почему я не бросаю тебя, оскорблённая? Да потому что своё не бросают. Ты родной человек, я люблю тебя. И я, слышишь, я, живу со всем этим. Потому что ты свою жизнь строишь, и обо мне ты не думаешь, а я должна приспосабливаться, как-то, и успокоение для себя в чём-то находить. Я жду, я терпеливо всё сношу, я улыбаюсь всем, когда ты встаёшь и уходишь, я придумываю оправдания для тебя. И я же молча терплю твои визиты к Пушкарёвой, твоё молчание после. Или ты думаешь, я каменная?! Как я должна всё это выдерживать? А ты мне даже словом помочь не хочешь. Правильно, у тебя же своих проблем полно. На меня тебе времени не хватает! Ты к ней уходишь, а я не знаю - вернёшься ты или нет. Ты хоть понимаешь, как мне страшно? А если она передумает? Если она замуж захочет, слово тебе одно скажет... - Кира вглядывалась в потемневшее лицо Жданова. - Ты ведь женишься на ней. Я права?
   - Она не скажет.
   - Откуда ты знаешь? Или она гордая? Тебе это в ней нравится? Что она не прощает?
   - Такое простить нельзя, - глухо проговорил Андрей, а Кира горько усмехнулась.
   - Правда? А измены и плевки в душу можно простить? Одна бумажка весомее нескольких лет моей жизни, ты так считаешь? Перед ней ты виноват, а я?
   - Ты сама этого хотела, разве нет?
   - Я хотела быть с тобой, потому что люблю. И прощаю, потому что люблю. А она себя любит больше, вот и весь разговор. - Кира поднялась, плечом Жданова толкнула и тот отвернулся. - Ты всё для себя решил, я понимаю. Ты задался целью снова в президентское кресло сесть, у тебя ребёнок будет, ты даже думаешь, как ты со своей драгоценной Пушкарёвой отношения строить будешь, а вот я, Андрюш, живу, как на вулкане. Я утром просыпаюсь и не знаю, чем этот день закончится. И такого для себя я точно не хотела. Или ты упрекаешь меня в том, что не отпустила? А почему я должна была это сделать? Ты меня об этом не просил.
   Андрей грозно наблюдал за ней исподлобья. Кира волосы со лба откинула, всхлипнула еле слышно и продолжила:
   - Ты же ко мне пришёл. Снова. В очередной раз. Ты по ней страдал, а пришёл ко мне. Так почему я должна была тебя отпустить? Из-за её ребёнка? Не я повинна в этом недоразумении.
   - Кира!
   - Ну что? Это же недоразумение. И Катя твоя тоже.
   - Кира!
   - Не кричи на меня. У вас бы всё равно ничего не вышло. Или будешь со мной спорить? Она ведь гордая, она обиделась! - Воропаева пренебрежительно фыркнула. - Ты считаешь меня смешной? Что со мной что-то не так, поэтому я тебя прощаю раз за разом? А я считаю, что Катя твоя... - Сглотнула. - Если бы любила, не вела бы себя так. Что и кому она пытается доказать? Что всё сама-сама? И ты ей не нужен, всё обиду свою лелеет. Врёт. Запомни это. Врёт. Такие, как она... Не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся. И она это уже доказала.
   - Так, хватит. - Андрей за папкой потянулся и к выходу направился, а Кира вслед за ним из кухни выскочила.
   - И не отмахивайся от меня! Уже все об этом говорят, что твоя бывшая секретарша от тебя беременна! А она всюду с животом шатается и только улыбается всем, счастливая мама! И я просто уверена, что за все эти слухи ей сказать спасибо надо, только ей они выгодны!
   - Это чем, интересно?
   - Тем, что теперь все знают, кому она наследника родит! Все знают. А тебе вслед смеются, потому что прекрасно помнят... твою ручную обезьянку. Вот и доказывай теперь всем, что ты здесь не при чём!
   - Не собираюсь доказывать, - сказал он, куртку с вешалки сдёрнул и за дверь вышел. И даже не хлопнул ею, как следовало бы. Просто ушёл. Правда, выйдя из подъезда, остановился и даже голову поднял, чтобы на окна квартиры взглянуть. Увидел Киру, но она тут же занавеску задёрнула и от окна отошла, а Жданов направился к своей машине.
   Он уже не раз успел пожалеть о том, что три месяца назад в очередной раз поддался на уговоры Киры и остался, якобы готовый идти с ней рука об руку по дороге из жёлтого кирпича, к счастью, смело встречая все проблемы и несчастья. Это она так думала, что в итоге всё наладится, и родителям его, которые всё это время пребывали в серьёзной растерянности, об этом рассказывать не уставала. Андрей понимал, что поступает неправильно. Нужно было уйти, нужно было попросить прощения, наверное, на коленях, за всё, за все годы его ошибок, как она правильно заметила, но уйти. А он поддался на уговоры, к тому же, Кире была нужна его поддержка, чтобы с очередным ударом справиться, и Жданов не понимал, как посмеет развернуться и оставить её разочарованную и без всякой надежды. В тот момент его настолько переполняло осознание своей подлости, такую беспомощность чувствовал и в себе самом был разочарован, что он всерьёз испугался стать объектом для ненависти ещё и для Киры. Ведь она и в ещё одном права - они родные люди, это не отменишь, и забыть об этом не получится, они же всю жизнь знакомы. К тому же, ей его поддержка была нужна, а вот Кате нет. И Андрей не знал, что с этим делать. Исправить не получалось, это пугало и он схватился за последнюю возможность не превратиться в стопроцентную сволочь. Хотя бы в глазах невесты.
   Но всё было сложно. По старому не получалось, улыбаться, врать, держать лицо, отмахиваться от своей совести. Все силы уходили на мысли о Кате и ребёнке. О будущем. В котором Кире почему-то места никак не находилось. За прошедшие месяцы Андрей, кажется, тысячи раз рисовал себе картинку своего будущего, даже ближайшего, что с ним, например, через год будет? Всё думал, как они с Катей будут общаться, поубавится ли в её глазах нетерпимости по отношении к нему, кто у них родится, и самое главное, что он с ребёнком делать будет. Как на руки брать, качать, кормить... Что там ещё с детьми делают? Ребёнка представить ему было сложнее всего, намного больше волновали отношения с его матерью. А с Катей было трудно. Она уже ничем не напоминала ему ту Катю, Катеньку, Катюшу, которой он её когда-то знал. Та Катя упрямицей не была, и обижаться, как он думал, не умела, а уж тем более ненавидеть. Новая же Катя Пушкарёва всё знала лучше него, и вообще складывалось такое впечатление, что уши затыкала, когда он говорил. Иногда просто зла не хватало, так и хотелось за плечи её взять и встряхнуть хорошенько. Чтобы очнулась, наконец.
   - У неё сейчас сложный период, - говорила Елена Александровна, с сожалением глядя на него. - Прояви терпение.
   - А я что делаю? - Андрей был настолько расстроен вновь неудавшимся разговором по душам, что на одно короткое мгновение даже забыл о присутствии полковника, и руку в кулак сжал. - Она же упрямая, как...
   - За словами следи, - посоветовал Валерий Сергеевич, и Андрей на самом деле примолк. Слов, чтобы объяснить Катиным родителям свои чувства у него не было. - Но Катерина на самом деле упрямится не по делу. - Пушкарёв чая глотнул, посмотрел на жену, потом на Жданова. - Что на неё даже не похоже. И мне хотелось бы узнать, что же ты такое сделал, что заслужил такое отношение к себе?
   Андрей искоса на Елену Александровну глянул, та глаза отвела, а ему стало совсем невмоготу. Понял, что она всё знает. Качнул буйной головушкой.
   - Так сразу и не расскажешь, Валерий Сергеевич.
   - А ты не сразу, ты постепенно рассказывай.
   Жданов замялся, потом сказал:
   - Она вправе обижаться.
   Пушкарёв брови приподнял, глядя на него с большим интересом, но Андрею на помощь пришла Елена Александровна.
   - Ладно, Валера, что ты к нему в душу лезешь? Их это дело.
   - Да плохое у них дело, в чём проблема-то, Лена.
   - Между нами всё ясно, - сказал Андрей. - К сожалению. По крайней мере, мне на самом деле жаль, но сделать я ничего не могу, Валерий Сергеевич. Я Кате обещал... решение её принять, вот пусть будет так, как хочет она. - А уходя, зачем-то Елене Александровне признался: - Я, правда, её люблю. И мне на самом деле странно, но я вынужден с Катей согласиться: это ничего не решает.
   - Ей тоже сложно. И даже сложнее, чем тебе.
   Андрей в ручку двери вцепился.
   - Знаю. Поэтому всё так.
   С Катей он виделся не часто, в основном только, когда сопровождал её к врачу. На этом он настоял, тоже встав в позу и выдав Катино любимое:
   - Это моё право, не так ли?
   Видел, как ей это не понравилось, несколько секунд боролась с собой, но согласиться с ним ей всё-таки пришлось. Но даже во время этих непродолжительных встреч они успевали поссориться. И вроде о прошлом больше не вспоминали, и настоящее не обсуждали, всё о будущем говорили, а поводы для ссоры сами по себе возникали. Они совершенно перестали друг друга понимать, и Андрей, в конце концов, пришёл к выводу, что им на самом деле лучше ограничить общение, на какое-то время, потому что, если ему так сложно совладать с собой и успокоиться, то каково Кате? Обидно, конечно, он ведь поначалу надеялся, что это в ней обида играет, а пройдёт немного времени и они найдут общий язык, но ничего не менялось. Катя отгородилась от него, и мало того, как ему казалось, всё новые причины выискивала, чтобы отдалить его от себя. Хотя, докричаться до неё он пытался, видит бог, пытался.
   - Давай помиримся, - попросил он однажды. Правда, без всякой надежды. Сидели в кафе, куда он Катю всеми правдами и неправдами заманил, смотрел, как она мороженое ест, а внутри всё огнём горело.
   - Давай.
   - Правда?
   - Я же не воевать с тобой собираюсь. У нас ребёнок будет.
   - Вот и я об этом. - Руку к ней протянул, а она отодвинулась. Жданов безнадёжно опустил голову. - Ну что опять?
   - Кажется, у нас разные понятия о перемирии.
   - Катя!
   - Андрей, вот зачем ты всё усложняешь? Мне каждый раз приходится перед тобой оправдываться. И уже не только перед тобой. Я ругаться не хочу, и враждовать с тобой не хочу. Ты и так всё с ног на голову перевернул.
   - Правда? - У него вырвалась неприятная усмешка. - А ты значит, всерьёз надеялась, что я оставлю тебя в покое, а о рождении сына ты мне по телефону сообщишь?
   Катя кинула на него быстрый взгляд исподлобья.
   - Почему сына?
   Андрей слегка растерялся.
   - А почему нет? Или... тебе уже сказали, что девочка?
   - Нет, конечно. Просто удивилась.
   - Чему? Что я думаю о тебе и о ребёнке? - Он снова начал злиться.
   - Я не понимаю, почему ты так упорствуешь. Почему я при каждой встрече обороняться должна.
   - От меня?
   - Да, от тебя. Ты хочешь правильно поступить?
   - Я хочу, чтобы у моего ребёнка была нормальная семья.
   - У нас не получится нормальной семьи, при всём желании.
   - Вот почему ты так думаешь?
   - Знаю потому что.
   - Ты просто упрямишься. Катя...
   - Андрей, я не хочу с тобой жить, - сказала она, правда, нервно сглотнув перед этим. - Даже из-за ребёнка.
   Жданов голову опустил.
   - Неужели никогда не простишь?
   - Дело не в этом, Андрюш. - Когда она так его назвала, он голову поднял и уставился на неё жадно, в упор. А Катя аккуратно перевела дыхание. - Я просто не хочу, понимаешь? Не нужно мне это. - Ладонью по скатерти провела. - У нас всё будет хорошо, только не надо обострять ситуацию. И зря ты меня злопамятной считаешь. Я сейчас вообще назад не оборачиваюсь. - Она вдруг улыбнулась, а Андрей, вместо того, чтобы обрадоваться этому, почувствовал, как у него сердце упало. - У меня всё хорошо.
   Именно в тот вечер, после встречи с Катей, после их такого, как ему показалось, открытого разговора, Андрей и понял, что это не простое упрямство, она на самом деле всё решила для себя, не оставив ему никакой надежды. Оказывается, все их ссоры были только попыткой с её стороны донести до него эту мысль. Что ей без него совсем не плохо. И даже лучше, чем с ним. И никакой семьи с ним она не хочет, она довольна своим положением, она ждёт рождения ребёнка и думает только об этом. Однажды у него мелькнула мысль: а что было бы, если бы Катя не забеременела? Она стала бы для него совсем чужой, просто-напросто спиной бы к нему повернулась при встрече? И тогда бы он точно от неё ничего не добился. Даже вот такого разговора, пусть и тяжёлого для него. Выходит так, что он должен судьбе быть благодарен за такой поворот.
   Или нет? Не было бы ребёнка, возможно, и он бы к этому времени уже успокоился и Катю бы отпустил. На все четыре стороны.
   Головой помотал. Думать об этом не хотелось. Не смотря ни на что.
   "По делом тебе, по делом", - иногда начинал повторять он про себя, как заклинание. - "Вот она, твоя хвалёная неуязвимость, порхание твоё, лёгкость. К земле, как прибило в один момент".
   - Катя очень изменилась, - говорил ему отец. - Даже взгляд другой.
   - Беременность вообще женщину меняет.
   Андрей на мать посмотрел и слегка нахмурился, заметив на её лице улыбку.
   - Главное, чтобы ребёнок здоровым родился. Андрюша, ты к врачу с ней обязательно ходи. Обязательно, слышишь?
   - Слышу, мам. Я хожу.
   - Это очень важно.
   Он кивнул. С отцом переглянулся.
   Можно только удивляться, как быстро мама своё мнение относительно всей этой истории поменяла. Андрей не верил, что она к Кате вдруг симпатией прониклась, но будущий внук её очень интересовал. И отца тоже. Даже на сплетни, на самом деле поползшие по городу, рукой махнули.
   - Самое главное, это ребёнок, - повторяли родители раз за разом, зля этим Киру и вынуждая Андрея послушно кивать. - Все ваши разборки оставьте на потом.
   - Значит, ещё и потом разборки будут? - выходя из себя, интересовалась Кира. - Семи месяцев вам на это не хватит?
   Когда Воропаева срывалась, родители неизменно тушевались и на него смотрели, не зная, что делать и что дальше говорить. А Андрей уже привычно отмалчивался. Однажды мать присела к нему, по плечу погладила и в глаза заглянула:
   - Андрей, расскажи мне.
   - Что?
   - Всё. Что у тебя происходит?
   Он ухмыльнулся.
   - И с чего ты предлагаешь мне начать? Тебе по порядку или так, просто выговориться?
   Она смотрела на него огорчённо, потом по голове погладила, как маленького, и лбом к его плечу прижалась.
   - Мальчик мой...
   От её тона Андрею стало не по себе, он даже поёжился.
   - Ладно, мам, я сам виноват.
   - А вот с этим не поспоришь.
   Жданов на мать посмотрел.
   - Мама, а Катя тебе что сказала?
   - Да ничего. Мне кажется, ей и приходить-то к нам на обед не хотелось, но пришла. Говорили только о ребёнке, о чём я ещё могла её спрашивать? После всего-то. Но мы взрослые люди, и вести себя будем стараться именно, как взрослые.
   - А потом уже как интеллигентные, - подсказал Андрей и грустно улыбнулся. - Знаешь, я рад, что она с вами поговорила. Я боялся, что она откажется.
   - Катя твоя... - Замолчала, встретив взгляд сына и тут же повинилась: - Извини меня. Катя - она очень целеустремлённый человек. Если уж что решила, то будет своего добиваться. И вытерпит ради этого много.
   - Это ты к чему?
   - К тому, что она на самом деле решила, и в отличие от тебя, очень чётко себе представляет, по крайней мере, надеется, что представляет, своё будущее. Поэтому и с нами она общается. Как может. Потому что отец у её ребёнка будет. А у отца есть родители, дедушка и бабушка для её ребёнка.
   Жданов усмехнулся.
   - Всё по полочкам. Узнаю Катю Пушкарёву.
   - Ну, тебе виднее. Меня интересует внук. А остальное - это ваше дело. Ты лучше мне скажи, как у вас с Кирой.
   - С Кирой? С Кирой, мама, у нас всё плохо. - Андрей широко улыбнулся.
   - Что-то мне настроение её не нравится.
   - Ты же видишь, что с ней происходит. А я не могу ей помочь. Правда, не могу.
   - Андрей, но ты ведь понимаешь, что надо дальше жить. Кира чувствует, что ты о Кате думаешь, вот и расстраивается.
   - А как я могу о ней не думать? А Кира хочет, чтобы я её жизнь украшал, пожалел, пообещал опять что-то. - Андрей помолчал, потом добавил: - Я предложил ей расстаться.
   Маргарита смотрела настороженно.
   - А она?
   Жданов руками развёл.
   - Слов у меня не осталось. Она меня не слышит.
   - Она любит тебя.
   - Это замкнутый круг, мама. Когда-нибудь ей самой это надоест.
   Он столько раз думал об этом, что надоест Кире однажды ждать и терпеть, а вот сегодня, после того, как она ему всё высказала, пребывал в растерянности, потому что не ожидал. На самом деле не ожидал. Привык к её просьбам, к заверениям, что всё у них будет замечательно, а она будет ждать столько, сколько потребуется, потому что любит, и если злилась, срывалась и гадости ему говорила, в основном про Катю, то потом в слёзы ударялась, а вот сегодня была зла. И те упрёки, что она ему в лицо бросала, были для него вновь, слишком серьёзные вещи Кира говорила, наверняка понимая, что назад после этого не повернёшь. А ему теперь оставалось только гадать, что дальше будет.
   От раздумий его оторвал Малиновский. Андрей машину остановил, на светофор глянул, и после уже за телефоном в карман полез.
   - Я не на работу, нет. Буду часа через два. А что случилось? Да? Ну ладно, подъеду в "Лиссабон". Только если опоздаю, ты Полянскому ситуацию сам обрисуй. Ромк, ну откуда я знаю? Как получится. Да, давай...
   Телефон выключил и поморщился досадливо, на себя в зеркало заднего вида взглянув. Не до разговоров ему сейчас, не до разговоров. Сегодня он встречается с Катей, и они идут к врачу. Наступил день, которого он почти месяц ждал. И волновался не на шутку, а всё потому, что при прошлой встрече они с Катей всерьёз разругались, чего Жданов всегда старался избегать. Ей ведь нельзя волноваться! Но разговор, который он и так оттягивал всеми силами, имел место быть, и Катя, как он и ожидал, начала рьяно сопротивляться, он настаивал, и знал, что в этот раз отступать ну никак нельзя. От его способности доводить до её сведения свои решения в будущем очень много зависит.
   - Возьми, - говорил он. - Возьми, слышишь?
   - Нет.
   - Катя!
   - Мне не надо.
   - Не надо? И очень даже хорошо. Только я не тебе даю, а своему ребёнку.
   - Ему тоже не надо. - Глаза к потолку подняла, Андрей заметил, как нос наморщила, борясь с собой, и нехотя добавила: - Пока.
   - Можно, это я буду решать?
   - Нет!
   Он, кажется, впервые в жизни зубами заскрипел.
   - Господи, почему же ты такая упрямая? Это невозможно просто. Ты же не была такой, откуда всё это взялось?
   Катя к нему повернулась, а Андрей вдруг понял, что обидел её.
   - Я не возьму, Андрей. Мне не нужно, мне Юлиана зарплату платит, более чем достаточно.
   - Да и ради бога. Но не надо из меня делать не пойми что. Я и так...
   - Что? - Она смотрела с претензией.
   - Я делаю всё так, как хочешь ты. Вот как по написанному. Я, прежде чем приехать, звоню, чтобы не дай бог тебя не расстроить своим появлением, чтобы ты не заволновалась. Говорю что-то и в глаза тебе заглядываю! А потом жду - что ты мне в ответ скажешь? Чтобы подстроиться побыстрее. А ты только решаешь! И мою судьбу, и свою. Всё за всех решаешь! Последствий не боишься?
   - Замолчи!
   - Замолчу, - кивнул Андрей. - Как всегда. - Сунул кредитную карту ей в руку. - Она твоя, на твоё имя. Я сейчас пойду, а ты можешь её в унитаз спустить.
   Вот так вот они поговорили при последней встрече. Он Кате потом звонил, прощения пытался просить, спрашивал, как она себя чувствует, она заверила, что всё в порядке, только голос был отстранённый, и Жданов снова долго не мог найти себе места и себя ругал за вспыльчивость. А Кира, наверняка, это видела, внутренне кипела, а он не заметил. Не до неё ему было.
   К больнице он подъехал раньше Кати. Ждал её у крыльца, то на часы поглядывал, то по сторонам, уже звонить собрался, но вдруг её увидел. Она вышла из незнакомой машины, что минуту назад припарковалась на стоянке, тоже огляделась, поправила очки, а Андрей ей рукой махнул. Снова накатил странный испуг и тревога. Уже привычные чувства, каждый раз вылезали, как он Катю видел, в первый момент, никогда ведь не знал, чем их встреча закончится. А сейчас, пока возможность была, её разглядывал. Не виделись больше двух недель, и она ему совсем другой казалась. И уж точно прежнюю Катю Пушкарёву ничем не напоминала. Исчезли её любимые косички, волосы теперь длиннее и слегка вьются, она их в хвост забирала или закалывала наверх, что очень ей шло, но сказать Кате об этом Жданов так ни разу и не решился. Одежду выбирала не броскую, но что-то непременно элегантное, а сегодня вот на ней было пёстрое платье свободного покроя, уже с коротким рукавом, май выдался достаточно жарким, но Андрей всё равно нахмурился, наряд Катин не оценив. Какие-то складки на животе, ей не шло, а вот следующая мысль Жданова словно обожгла. Она живот прячет. Или не прячет, просто платье такое... для беременных.
   Он нервно сглотнул.
   Катя первой поздоровалась, подошла и посмотрела смущённо.
   - Привет. Ты давно ждёшь?
   Жданов рассеянно кивнул, приглядываясь к ней с недоверием. Потом опомнился и отрицательно замотал головой.
   - Нет. Только приехал. - И невпопад добавил: - Здравствуй.
   - Что-то не так? - спросила Катя.
   На шаг отступил и снова на неё посмотрел.
   - Нет... Ты отлично выглядишь.
   Она не улыбнулась, не поблагодарила за комплимент, глаза отвела, кивнула коротко и поспешила к дверям клиники. Андрей с неудовольствием подумал, что, видимо, снова умудрился сказать что-то не то, и Кате это не понравилось. Глаза к небу поднял, последние силы собирая, и отправился следом за ней.
   У врача пробыли около получаса. Андрей каждый раз нервничал жутко, в кресле ёрзал, врача, улыбчивую женщину лет пятидесяти, слушал, кивал, но всё больше хмурился. Она какие-то советы ему давала, поучала, улыбалась вкрадчиво, а Жданов от такого обхождения в этом кабинете только сильнее нервничать начинал. Единственная радость, когда к Кате поворачивался, та не отгораживалась и не отмахивалась от него, как бывало обычно, а улыбалась, стараясь подбодрить.
   - Отдыхайте побольше, - говорила врач, провожая их до дверей кабинета. - Гуляйте, улыбайтесь. Андрей Палыч, к вам это тоже относится.
   - А что, я плохо выгляжу?
   - Нервничаете. А вы теперь за двоих в ответе.
   Жданов криво усмехнулся.
   - Это точно. - А сам на Катю быстро глянул.
   В молчании спустились по лестнице вниз, в вестибюле Катя остановилась у большого зеркала, Андрей терпеливо дожидался в стороне. Всё думал о том, что сейчас они разойдутся в разные стороны и слова врача о том, что он теперь в ответе и за Катю, и за их ребёнка снова растворяться в их тягостном молчании и неловкости.
   - Надеюсь, ты слова врача не забудешь? - сказал он, когда они на улицу вышли.
   Катя повернулась к нему.
   - Какие именно?
   - О том, что отдыхать надо больше, - не удержался Андрей, и голос немного повысил. - А не мотаться с Юлианой по всяким...
   - Андрей, прекрати. Ты же знаешь, что я нигде не мотаюсь.
   - Правда? - Жданов только усмехнулся.
   - Я делаю минимум из того, что могла бы. И отдыхаю, и ем нормально, и вообще...
   - Что вообще?
   Она плечами пожала, потом улыбнулась.
   - Всё хорошо, о чём ты волнуешься? Даже врач это сказал, и анализы хорошие.
   Андрей глаза к её животу опустил. Катя это заметила, и он увидел, как она вдруг задохнулась. Смутилась, отвернулась от него. А он продолжал её разглядывать, потом спросил:
   - Как у тебя дела?
   - Хорошо. Ничего не случается, всё тихо и спокойно.
   - Это хорошо.
   - А... у тебя?
   - Да так... Я всё решу.
   Катя посмотрела с тревогой.
   - В "Зималетто" проблемы?
   - Нет, всё по твоему плану. Отец нарадоваться не может.
   - Я тоже рада.
   - Родители тебе звонят?
   - Маргарита Рудольфовна сегодня позвонит. Обязательно.
   Жданов изобразил улыбку.
   - Ты ведь не против?
   - Нет, конечно.
   - Катя, - начал он, а она тут же отступила от него, словно опасность почувствовала.
   - Мне нужно идти.
   - Я отвезу.
   Она не удержалась, и взгляд кинула в сторону стоянки. Андрей тоже посмотрел и увидел машину, на которой она приехала. Насторожился. Кто-то Катю ждал.
   - Кто это?
   Она неопределённо махнула рукой.
   - Знакомый. Новый проект Юлианы. Ты не слышал? Он ресторан открывает. У него встреча со спонсором сегодня, мне нужно поприсутствовать. - А встретив выразительный взгляд Жданова, заверила: - Я не устала. И это недолго, просто обед. А потом я домой.
   Ему ничего не оставалось, как кивнуть. Спорить-то всё равно бесполезно, её разве свернёшь? Только сказал:
   - Я позвоню... через пару дней.
   - Хорошо.
   Стояли и смотрели друг на друга, не знали, как расстаться по-хорошему. По-хорошему так и не научились.
   - Давай я тебя отвезу.
   Катя головой покачала.
   - Поезжай на работу. Пока?
   Он кивнул.
   Очень некстати он оставил машину на дороге, теперь вот об этом жалел, так хотя бы повод появился Катю проводить до стоянки. А сейчас стоит и смотрит ей вслед, чувствуя себя до противности беспомощным.
   - Где ты гуляешь всё утро? - налетел на него Ромка, как только Андрей в "Лиссабоне" появился. - Ты когда обещал приехать? Я Полянскому зубы заговариваю, заговариваю...
   - Мы с Катей у врача были.
   Малиновский выразительно посмотрел.
   - О, это серьёзный повод.
   - Вот именно.
   Рома поотстал немного и головой покачал, и тут же разулыбался, когда они вместе к столу подошли, за которым их ожидал Полянский и его деловой партнёр.
   К вечеру Андрей чувствовал себя выжатым, как лимон. С отцом в ресторане поужинал, но как-то наспех, о делах насущных переговорили, Андрей о визите к врачу рассказал, а когда отец попытался в очередной раз с ним о Кате побеседовать, от разговора ушёл. Воду минеральную залпом допил и поднялся.
   - Пап, я пойду, хорошо? Устал сегодня. Надо выспаться.
   Пал Олегыч спорить не стал, и Андрею удалось ускользнуть без особых потерь. Разговоры по душам его вконец утомили. Хотелось поскорее добраться до дома, душ принять и спать. Пусть рано и время детское, но хотелось спать. Уснуть и не думать ни о чём.
   - Ты что делаешь? - Андрей прошёл в спальню, ещё из прихожей Киру окликнул, но она отозваться не пожелала. Он пиджак снял, до спальни дошёл и в дверях остановился. - Что происходит?
   Кира молнию на чемодане застегнула, выпрямилась и тогда уже на Жданова посмотрела.
   - Устал?
   - Устал, - проговорил он. В комнату прошёл, пиджак на спинку стула повесил, а сам украдкой оглядывался, не понимая, к чему готовиться. - Кира, что за чемоданы?
   - Я уезжаю, - спокойно сообщила она.
   - Куда?
   - Меня Кристина в Праге ждёт, а потом... Я пока не решила.
   Андрей повернулся к ней и руки в бока упёр.
   - И что это значит?
   - Я уезжаю, Андрюш, - повторила она. - Я всё решила.
   - Очень интересно. Могла бы предупредить. - Он подошёл, и тяжёлый чемодан с кровати снял, поставил на пол. И вдруг его осенило: - Ты же мне весь день не звонила. Теперь понятно почему.
   Кира стояла рядом, и за ним очень внимательно наблюдала. Потом сказала:
   - Я от тебя ухожу.
   Посмотрел непонимающе.
   - Что?
   Кажется, она сама испугалась своих слов, но спустя секунду повторила:
   - Ухожу. Я не могу больше. - Головой покачала. - Думала смогу, а не получается. Это же... Это же всю жизнь с этим жить придётся. С тем, что она тебе ребёнка родила. И права на тебя имеет, а я теперь всегда буду на втором месте. И дети наши тоже будут для тебя на втором...
   - Господи, Кира, ты хоть понимаешь, что за ерунду ты говоришь?
   - Нет! В том-то и дело, что уже не понимаю. Кругом только твоя Катя. Катя, Катя и ребёнок её! То есть, ваш. Вот и оставайся с ней, и делай, что хочешь. А я... - Она задохнулась и кулаком его в грудь ткнула. - Знаешь, что я тебе скажу, Жданов? Я больше никогда не буду жить так, чтобы на меня пальцем показывали. Ни одного повода больше в моей жизни не появится. Тебя не будет, и повода не будет. А ты как хочешь, так и живи.
   Андрей стоял и молчал. Всё происходящее казалось невероятным, и он, если честно, ещё ждал, что вот сейчас Кира разрыдается, начнёт требовать от него каких-то клятв и обещаний, а чемоданы её... Чемоданы пустыми окажутся. Но Кира хоть слёзы и вытирала, но продолжала собираться, и Жданов не сразу понял, что она настроена более чем решительно. Только когда она жакет надела, и каждые две секунды смахивая слёзы, принялась пуговицы застёгивать, спросил:
   - Ты серьёзно?
   - Да. - Нервно закивала. - Я уезжаю.
   - Прямо сейчас? Девять вечера, Кира.
   - Сейчас такси подъедет. Ты с чемоданами поможешь?
   - Бред какой-то.
   Он бестолково уставился на собранные чемоданы, а Кира подошла и осторожно прикоснулась к его плечу. Рукой провела, а потом лбом прижалась.
   - Наверное, я пожалею, уже завтра пожалею. Но я, правда, больше не могу. Она виновата, она всё испортила... Я когда эту инструкцию читала, мне её даже жалко было. На самом деле жалко. Я всё думала, почему же с такими, как она, всё самое страшное и происходит, почему не везёт им так. Сами, наверное, виноваты. Себя ведь любить надо. Я ведь искренне считала, что уж такую, как Пушкарёва, никто не полюбит, а уж тем более ты. А потом... - Глаза закрыла. - Это всё какой-то кошмарный сон, а я проснуться никак не могу. Ты понимаешь, я ведь ненавижу тебя, когда ты думаешь о ней. Я столько терпела, столько лет ждала, думала, что уж хуже-то не будет. А стало совсем невыносимо. Поэтому я уезжаю.
   Она замерла, по-прежнему прижимаясь к его плечу, ждала его реакции, а Андрей выдержал паузу, а потом кивнул.
   - Я понимаю.
   Кира отстранилась.
   - Что ты понимаешь?
   - Тебя.
   Из прихожей послышался звонок домофона, а Кира горько усмехнулась.
   - Ничего ты не понял, Андрей.
   - Я понял, Кира, - проговорил он еле слышно, когда такси отъезжало от дома. Андрей руки в карманы брюк сунул и скупо улыбнулся, когда увидел, что Кира смотрит на него из окна машины.
   "Всё я понял. Ты ждала, что я тебя остановлю".
  
  
  
   5.
  
   Прошло ещё два месяца
  
   - Жарко? - спросила Юлиана.
   Катя на диван присела и согласилась:
   - Жарко.
   - Ехала бы ты домой, - снова заворчала Виноградова. - Тебе уже тяжело весь день в офисе сидеть, тем более, когда на улице жара такая.
   - Всё хорошо. - Руку на живот положила и вдруг замерла, призадумавшись. Юлиана за ней наблюдала.
   - Что? Толкается?
   Катя головой покачала.
   - Нет. Я пытаюсь сосчитать...
   - А чего тут считать? Я даже без твоего экономического образования тебе скажу: не хватит тебе денег!
   - Я кредит возьму.
   - Кредит - это хорошо, но его выплачивать придётся. А для этого нужно работать. То есть, ребёнка оставлять с родителями. А если так, то какой смысл в переезде?
   Пушкарёва насупилась.
   - Всё равно.
   - Ну, всё равно, так всё равно... Нет, Кать, ты не подумай, я тебя понимаю и поддерживаю, решение правильное. Только, мне кажется, что ты рановато это затеяла. Сама подумай, вот родишь ты, и что? Возьмёшь ребёнка и от родителей съедешь? Сама первая покаешься, точно тебе говорю. Подожди несколько месяцев, полгода хотя бы. А там видно будет.
   - А вы думаете, что я за два месяца всё решу?
   - С твоим-то упорством? - Юлиана хмыкнула. - Боюсь, что раньше. Кстати, а родителям ты сказала?
   Пришлось признаваться.
   - Нет.
   - А Андрею?
   Упрямо выдвинула подбородок.
   - А ему зачем?
   - Затем, что он-то как раз может тебе помочь.
   - Сама справлюсь.
   Виноградова кинула на неё недовольный взгляд, за свой стол присела и нажала кнопку селектора, поинтересовалась:
   - Эля, и где наш чай?
   - Уже несу, Юлиана Филипповна, - пообещала секретарша, а Виноградова кивнула. Снова на Катю посмотрела. Та сидела, отвернувшись к окну, и в задумчивости покусывала нижнюю губу. Выглядела мило, но расстроенной. Рука уже привычно покоилась на большом животе, а взгляд устремлён куда-то в пустоту. И улыбалась Катя теперь не часто, что Юлиану всерьёз беспокоило.
   - Зря ты это делаешь, - сказала она, хотя много раз клялась себе не влезать в дела Жданова и Кати, а уж тем более между ними. - Андрей на самом деле может тебе помочь. И не просто может, а обязан.
   - Мне не нужно.
   - Тебе, может, и не нужно, а ребёнку нужно. Ему нужна квартира, комната своя. Папа ему нужен.
   - Ей, - поправила Катя и вот тут улыбнулась.
   Юлиана исправилась:
   - Ей.
   - А папа у неё будет.
   - Но ты этим фактом не очень довольна, я права?
   - Почему вы так говорите?
   - Да потому что делаешь всё, - не выдержала Виноградова, - чтобы его от себя отодвинуть на недосягаемое расстояние. Осталось только открытым текстом сказать: пошёл вон! Или говорила?
   - Нет, не говорила!
   В кабинет вошла Эля с подносом в руках, и на Катю взглянула с любопытством, видимо, слышала её крик. Пушкарёва от неё отвернулась, расстроившись окончательно. Всеобщее любопытство ей жить спокойно не давало. И Эля вот тоже... Когда Катя только пришла работать в агентство Юлианы, они общались достаточно неплохо, сумели найти общий язык, но всё изменилось, как только наружу выплыли жареные факты из её личной жизни, и Эле стало известно, кто отец ребёнка. Сам Жданов! Андрей! Который не раз появлялся у Юлианы в офисе, улыбчивый и весёлый, неизменно балагурил, и все сотрудницы ему вслед вздыхали. А вот она, Пушкарёва Катя, от него была беременна, и поводов для разговоров это порождало немереное количество. Она стала объектом наблюдения и сплетен, иногда начиная паниковать, понимая, что утаить ничего не удалось. Не надеялась на это с самого начала, но такого резонанса не ожидала, всем было интересно, любопытно, а у неё осадок на душе оставался гадкий. К тому же, её жалели. Все вокруг были уверены, что Жданов не пожелал жениться на ней, на простой секретарше. Вот и получалось, что она вновь находится в незавидном положении, а переубедить всех, как-то повлиять на общественное мнение, возможным не представлялось.
   Стараясь не выглядеть совсем беспомощной, Катя с дивана поднялась и присела к столу. Юлиана же разливала чай и на неё посматривала.
   - Так что? - спросила она, когда Эля удалилась.
   - Что?
   - Может, стоит с Андреем поговорить?
   - Денег попросить? - Катя усмехнулась. - О таком мы с ним не договаривались.
   - Зря. И мне кажется, что это ты упрямишься. Одно твоё слово...
   - Я не буду его ни о чём просить!
   Юлиана долго на неё смотрела, потом спросила:
   - Ты хоть понимаешь, что ты делаешь и для чего?
   - Всё так, как мы с ним договаривались.
   - Не верю я тебе, ни одному твоему слову не верю. После того, как Кира уехала, ты сама не своя ходишь, и думаешь, что не замечает никто? Чего ты боишься? Что он попробует с тобой сблизиться? Замуж снова позовёт?
   Катя очень аккуратно поставила чашку на блюдце, потому что рука вдруг затряслась, а на Виноградову в упор взглянула.
   - Не боюсь. Потому что не позовёт, Юлиана. Ни ему, ни мне это не нужно.
   - А если бы позвал, Кать.
   Помолчала, подбирая слова, затем отрицательно покачала головой.
   - Нет. Мне сил не хватит, чтобы это выдержать. Не хочу.
   Виноградова кивнула.
   - Да. Насколько всё было бы проще, если бы Андрей оказался сволочью и поступил так, как ты рассчитывала. А теперь вот общаться с ним приходится. А делать это с каждым днём всё труднее. Ведь так? - Улыбнулась Кате. Та вдруг занервничала и поднялась.
   - Я пойду домой. Я устала.
   - Иди. Такси тебе вызвать?
   - Нет. Я сама. Я всё сама.
   - А насчёт квартиры подумай.
   - Не о чем тут думать.
   Не о чем... Из кабинета вышла, собрала документы, одну папку в сумку свою положила, а перед тем, как попрощаться и уйти, остановилась перед зеркалом. На себя посмотрела, платье на животе разгладила.
   - Катя, а ты уходишь уже?
   - Ухожу. - К Эле повернулась и натянуто улыбнулась. - Скоро совсем уйду, наверное.
   - Тяжело уже?
   Кивнула.
   - Жара ещё эта.
   - Да, жарко. - Эля на её живот уставилась, и вдруг похвалила: - Ты молодец, я бы, наверное, не решилась. Без мужа, в смысле.
   Настроение совсем пропало. Катя от девушки отвернулась и ещё разок на себя в зеркало глянула.
   - Журнал возьмёшь?
   - Какой?
   - Тут о последней коллекции "Зималетто" пишут. Интересно. Говорят, кризис их позади.
   - Да? - Катя замерла в нерешительности, глядя на журнал, что ей Эля протягивала. И мысленно попыталась себя убедить, что в нём нет ничего страшного, а про коллекцию почитать на самом деле интересно. Показ прошёл неделю назад, и Юлиана, как всегда, занималась подготовкой и рекламой, но Кате почти ничего не рассказывала, а самой выпытывать у неё что-либо, Пушкарёвой показалось неудобным. Но показ вышел шумным и удачным, об этом говорили все вокруг, а Катя, получалось так, что оказалась отгороженной от этого всего. Даже Андрей в последние две недели появился лишь раз, некогда ему было. Даже по телефону с ней разговаривал второпях, у него было много дел, а Катя жила, как в вакууме, оторванная от реальной жизни. Правда, по собственной воле, обижаться не на кого.
   Журнал взяла, посмотрела на яркую обложку глянцевого издания.
   - Спасибо.
   - Да не за что. На самом деле интересно, - сказала Эля и заулыбалась как-то чересчур старательно.
   С работы сегодня Катя уходила с тяжёлым сердцем. Из здания офисного вышла, сразу шаг замедлила и по сторонам огляделась. Люди вокруг куда-то спешили, мимо неё бежали, а Катя шла не спеша, и всё думала о журнале, что в сумке лежал. То есть, не о самом журнале, конечно, а о "Зималетто", о том, что там сейчас происходит, без неё. Давно об этом не думала, а вот в последние дни от мыслей этих никак избавиться не могла. Как бумаги подписала, отказываясь от всего, так и загрустила вдруг. Всё в её жизни грозило успокоиться надолго, а когда она сможет вернуться, и сможет ли вообще, Катя не знала. Даже загадывать боялась. Все вокруг твердили, что ей не об этом думать надо, у неё ребёнок совсем скоро родится, ей не до чего станет, и мысли будут о другом, и Катя всем этим словам верила, но сейчас... Сейчас было страшно. И одиноко, если честно.
   Было безумно одиноко.
   В последнее время для радости не было никакого повода. А может, она просто их не видела, потому что радоваться совсем не хотелось. Ей постоянно хотелось плакать, грустила заметно, чем волновала родителей. Но всё это списывалось на нервы и гормоны, и мама только головой качала и поила её травяным чаем, а потом говорила, что скоро у неё появится большой повод для радости. Катя соглашалась, не зная, как своё состояние самой себе объяснить, не то что родителям. Чтобы отвлечься, нужен был достойный повод, какая-нибудь проблема, требующая её решения, упорства, времени и труда, и Катя её для себя поставила - ей нужен был свой дом. Не сразу, не сейчас, и вряд ли в ближайшем будущем, но квартира ей нужна. Где можно было бы жить по своим правилам, воспитывать дочь, чувствовать себя хозяйкой. Ей нужна была своя тихая пристань, чтобы без страха смотреть в будущее. Чтобы больше не быть маминой и папиной дочкой.
   Конечно, так, наверное, плохо думать, а уж тем более желать уехать от родителей. Ведь она их так любит, а они её вдвойне, ведь они её поддерживали в самые трудные моменты жизни. Даже с ребёнком поддержали, хотя Катя прекрасно знала, насколько им было трудно, принять эту новость. Намного труднее, чем ей самой. Родители всегда мечтали о том, как замуж её будут выдавать, а уж потом внуков нянчить, у отца всё распланировано было, хотя все его мечты Кате смешными казались, ведь она всегда знала, что принца вряд ли встретит, а если и встретит, то тому точно в голову не придёт в неё влюбляться и замуж звать. А отец мечтал, для него-то она всегда самой красивой и лучшей была, до него суровую правду жизни никогда не удавалось донести. А потом такое, и Катя чётко помнила разочарование во взгляде отца. Но он всё принял, и не осуждал её, наоборот, поддержал, как только с собой сумел справиться, и сейчас рождения внучки с нетерпением ждал. Он о внучке тревожился, сокрушался, что жена с дочерью не позволили ему вовремя ремонт затеять, а Катя, от большой дочерней любви, собиралась ему ещё сюрприз преподнести. Из отчего дома хочет уехать. Родители расценят это как бегство, и в чём-то будут правы. Но не может же она всю жизнь от них зависеть!..
   Дошла до небольшого сквера и присела на скамейку. Духота последних сил лишала. На скамейке устроилась, достала из сумки бутылку с минеральной водой и улыбнулась молодой женщине с коляской, что мимо прошла. Проводила ту взглядом. Вместо радости или чувства лёгкой зависти, которое раньше в ней просыпалось при виде молодых мамочек, со своими сокровищами гуляющими, снова плакать захотелось. Ну что же это такое?
   Испортилось всё в тот день, когда она узнала про отъезд Киры. Сначала не поверила. Юлиана ей рассказала, а Катя с лёгкостью от неё отмахнулась и уверенно заявила:
   - Они помирятся. Так всегда было и будет.
   Виноградова только хмыкнула в задумчивости.
   - Что-то в этот раз я сомневаюсь в этом.
   - Помирятся, - упрямо проговорила Катя, но покой потеряла. Неизвестно почему. Ведь если разобраться, какое ей дело, с Кирой Андрей или один? Или ещё с кем-то. Она всё для себя решила уже давно, Жданов был ей не нужен. От него очень много проблем, на которые у неё нет ни сил, ни времени. Когда она вернулась в Москву из Египта, и с Андреем о своей беременности говорила, для неё уже всё было ясно. Она хотела ребёнка. И не просто ребёнка, а его ребёнка. Потому что ни на что другое рассчитывать не могла, а тут подарок судьбы, от которого просто невозможно отказаться. Нет, она не собиралась Андрея к себе привязывать, как о ней многие говорили. Ей вообще легче было бы с ним не общаться, она ведь на самом деле, возвращаясь в Москву, думала, что он испугается и открестится от всего, но когда он поступил вопреки её ожиданиям, ей пришлось принять его решение, также, как он принял её решение родить. И этому, наверное, нужно радоваться, ведь у её дочери будет папа. А она сама должна потерпеть, может, всё и сложится как-то, они со Ждановым научатся общаться друг с другом, не вспоминая о прошлом.
   Папа говорил, что она своим упрямством всё портит. Он всё ещё надеялся, что они с Андреем одумаются и поженятся. Да, хотя бы ради ребёнка. Катя уже перестала с ним спорить, понимая, что он не просто из терпения её выводит, а искренне считает, что это единственно правильный выход. И о том, кто что когда натворил, думать не надо.
   - Жизнь она знаешь, какая длинная, Катерина, - говорил он, - ошибок ещё столько будет, что о том, какие по молодости да по глупости натворили, и думать забудете.
   - А если не забудем?
   - Дураки значит, - тут же выходил из себя Валерий Сергеевич. - Оба.
   Папа, следуя своему же совету, даже о драке с Андреем благополучно позабыл. Жданов время от времени появлялся у них в доме, сидел на кухне, пироги ел, а родители его жалели и на что-то уговаривали, а Катя, прячась у себя в комнате, подозревала, что в такие моменты они все втроём на её упрямство сетуют. Это каждый раз казалось очень обидным и несправедливым. Особенно, с маминой стороны душевное отношение к Андрею Кате странным казалось. Ведь мама-то всё-всё знала, она её дневник читала и жалела её, успокаивала, уговаривала, по голове гладила, а теперь Андрея на кухне пирогами кормит и о его проблемах рассуждает! А со временем даже Юлиана на сторону Андрея встала, и теперь уже она пыталась Катю убедить быть к Жданову терпимее.
   - Что ты его отталкиваешь? Он же смотрит на тебя, как собака побитая. Дай ему шанс.
   - Шанс на что?
   - А то ты сама не понимаешь.
   - Не понимаю.
   - Ты его ненавидишь?
   Катя с ответом помедлила, погладила живот.
   - Нет.
   - Вот и я так думаю. Но обижаешься. Но обида когда-нибудь пройдёт. И с чем ты тогда останешься? Ты об этом подумала?
   - У него своя жизнь, и меня это вполне устраивает. Пусть будет так. Женится, работать будет...
   - Женится? Это на Кире что ли? Не выдумывай.
   - Почему? - искренне удивилась Пушкарёва, а Юлиана лишь рукой на неё махнула и не ответила ничего толком. А когда Андрей с Кирой расстались, сказала:
   - Я же говорила. Ничего у них не выйдет. Он уже давно не с ней.
   Катя тут же встала в позу.
   - Я ничего не хочу знать. Это только их дело.
   Юлиана усмехнулась.
   - Ну конечно.
   Она очень долго убеждала в этом всех вокруг, а вот о себе забыла. О Жданове не нужно было думать, любую мысль и воспоминание о нём из себя вытравливать, а она привыкла стоять в позе и громогласно заявлять:
   - Мне не нужен Андрей Жданов!
   Она ложилась спать с его именем, и просыпалась, думая о нём. О том, что он чужой и не нужен, а в итоге вышло так, что не отвыкла. Совсем не отвыкла. Он звонил, он приезжал, он пытался наладить с ней отношения, а она каждый раз мило улыбалась и заучено повторяла:
   - Между нами ничего не может быть. Я не хочу. У меня всё хорошо.
   Сколько раз она ему это говорила? В глаза ему смотрела, видела, что он расстроен и мучается, и знала, что пройдёт две недели, он снова приедет, и она ему скажет то же самое. Они ходили вместе к врачу, обязательно вместе, и это были те моменты, когда уже Андрея нужно было поддерживать, потому что он безумно боялся, за неё, и Катя, как ей казалось, делала ему одолжение, улыбалась, пытаясь подбодрить, и не понимая, насколько для неё самой это важно. Когда они расставались, и Кате, как уже повелось, приходилось после выдерживать очередное нравоучение со стороны родителей, она, возмущаясь, уходила к себе, и начинала об Андрее думать. Всё-всё в памяти воскрешала, каждую минутку их встречи, уже не разбирая, где злится на него, а где скучает. Но стоило мысли о том, что она по нему скучает, оформиться, она тут же её от себя с негодованием гнала. В её новой жизни, где она всё для себя решила, тоске по Жданову места не было. Катя больше не вела дневник, не прятала его фотографию под подушкой, ни на что не надеялась и ни о чём не мечтала. Ей было спокойно, зная, что он с Кирой, это добавляло в их жизни стабильности. Кира была тем якорем, что Андрея много лет на плаву держал. Он за неё цеплялся, выныривал, отряхивался и чувствовал себя спокойно. Катя прекрасно это знала, наверное, лучше самого Жданова. И уже давно, даже когда весь их "роман" был в разгаре, она знала, что он возвращается к Кире, потому что рядом с ней ему комфортно. Катя была уверена, что Жданов это чувство равновесия ни на что не променяет, даже на безумную вспышку страсти. Это и ей спокойствия прибавляло, уверила себя, что рассчитывать ей не на что, если только на самом деле стать разлучницей и эгоисткой, и ребёнком Андрея к себе переманить. Но делать этого она не собиралась, не хотела. Её устраивало, что всё в их жизни понятно: он с Кирой, а она с ребёнком и в покое. Думала, что раз Кира с ним, значит, смирилась и ничего их союзу уже не грозит, раз уж такое пережить сумели!.. А потом Кира уехала, и Катя заволновалась. Поняла, что не знает чего ждать.
   - Почему она так поступила? Это ведь глупо, так нельзя.
   - Глупо? - Юлиана покачала головой. - Наоборот. Первый разумный поступок за столько лет. Зачем ей Жданов?
   - Как это зачем? - Катя всерьёз растерялась. - Она его любит.
   - Правда? - Виноградова на Катю смотрела широко открытыми глазами. - И что? Ты тоже его любишь. Но кто уже полгода твердит, что любовь ничего не решает? Ты и Андрею эту мысль сумела внушить. А на Киру удивляешься? Все хотят быть счастливыми, Катюш. А когда не получается, хотя бы покоя. Ты тоже хочешь, и Андрюшу от себя отталкиваешь. Кира поступила также. И правильно сделала.
   - А он как же?
   - А тебе какое дело? Мальчик взрослый, привыкнет спать один. Испугается, свет включит.
   Привычка Юлианы иронизировать порой Катю пугала. Когда Виноградова увлекалась, она старалась от разговора уйти, иначе потом беспокойные мысли спать спокойно не давали. Особенно, когда всё это касалось Андрея. Она настолько привыкла думать о нём, что уже не замечала за собой этого, уверенная, что до Жданова ей нет никакого дела. И только когда представился серьёзный повод для беспокойства, поняла, что мысли о нём её не оставляли и ответы на все, как казалось, только что возникшие вопросы, были наготове. И они Кате совсем не понравились.
   Когда Кира уехала, первое время Катя ждала её возвращения. Немыслимо, но она даже первой позвонила Ждановым-старшим, в надежде хоть что-то выяснить. Правда, попытка успехом не увенчалась. Катя пыталась осторожно выпытать у Юлианы, Зорькина выспрашивала, но ответы были каждый раз похожи:
   - Не вернулась.
   - Не приехала.
   - А зачем тебе это? Уехала, и ладно.
   Когда с Андреем встретилась, впервые после его разрыва с Воропаевой, нервничала сильно. Всё ждала, что Жданов затеет какой-нибудь серьёзный разговор, или просто с ней поделится, но он ни слова не сказал. Катя украдкой за ним наблюдала, в лицо его вглядывалась, отметила щетину на щеках, взгляд усталый, но Андрей силился ей улыбаться и молчал. Он ждёт Кириного возвращения и по ней страдает, - решила тогда Катя для себя. Почувствовала неприятное жжение в груди, о котором, признаться, успела позабыть, но сама спрашивать Андрея ни о чём не стала. Права на это не имела. Но с того времени всё изменилось. Андрей стал другим, и уже она, а не он, в глаза ему заглядывала при встрече, правда, Жданов этого, кажется, не замечал. Он был вечно занят, то с квартиры Киры съезжал, то в командировку ехал, то к показу готовился, и только план её антикризисный нахваливал, словно ей от этого легче было хоть капельку. Катя со временем пришла к выводу, что ему и по Кире-то скучать некогда, жизнь ключом била и Андрей ничего не успевал, катастрофически. Это она всё ждала чего-то. Когда жизнь, их жизни, каждая по отдельности, войдёт в правильную колею, а всё шло вкривь и вкось, и ничего не получалось. Ничего. Оставалось только губы кусать и руки в кулаки сжимать, чтобы как-то со всем этим справляться.
   - Знаешь, что меня больше всего беспокоит? - говорил Миша, в лицо её всматриваясь. - Что ты улыбаться перестала. Что тебя тревожит? Что-то случилось?
   Катя головой покачала.
   С Мишей они продолжали общаться, хотя после того разговора в машине, когда пришлось ему признаться, Катя думала, что в глаза ему посмотреть уже никогда не сможет. Боялась, что обидела его, что он её осуждает, или ещё хуже, жалеет, но Борщёв сам пошёл на сближение, и больше себе ничего не позволял. Перестал ей улыбаться проникновенно, за руку не брал, но не бегал от неё, даже помочь старался. Другом он был хорошим, и после некоторого размышления, Катя решила его не отталкивать. Это уже чересчур было бы. Сначала ухаживания его так резко оборвала, а теперь и в дружбе отказать? Решила про себя, что будет стараться держать дистанцию, а в остальном, в их общении нет ничего плохого.
   - Всё по-прежнему, Миша.
   - А почему тогда грустишь?
   - Я не грущу. Просто думаю, что дальше будет. Всё как-то смутно видится.
   - Странно. Мне казалось, что ты в своём будущем уверена.
   - Мне тоже так казалось, - пробормотала Катя.
   Кира так и не вернулась. Катя не знала, что происходит у Андрея, говорил ли он с Воропаевой после её отъезда, что они решили, и что вообще происходит там, в "Зималетто". "Зималетто" для неё теперь снова стало чем-то недосягаемым, где-то высоко, куда она дотянуться не может. Там что-то происходит, а всё мимо неё. Даже работа у Виноградовой положения не спасала. Это только Андрей злился и переживал, что она где-то бывает вечерами, устаёт, что Юлиана её напрягает, а на самом деле Катя почти всё своё рабочее время проводила в офисе, за письменным столом сидя, зная, что в любой момент может уйти домой и никто её не задержит, а "в свет", как Эля говорила, вместе с начальницей выходила не часто, только если этого требовали обстоятельства. Но Кате и этого хватало за глаза. Всегда гадала, откуда слухи и сплетни берутся, вот и на неё они обрушились совершенно неожиданно. Довольно скоро на неё стали пальцем показывать, шептаться, за своей спиной Катя не раз слышала фамилию Жданова, и терпеть такое было невыносимо. Особенно сейчас, когда живот стал просто огромным. Каждый косой взгляд воспринимала, как личное оскорбление, и сразу слёзы на глаза наворачивались, ничего не могла с собой поделать. Для всех она была бывшей секретаршей Андрея Жданова, очередная жертва, особо несчастная, так как Андрею на неё наплевать, ведь он ни разу на людях с ней не появился и никак своё отношение не проявил. Да и времени у него на всякие глупости нет, он ведь снова на коне! Он на себе семейный бизнес вытягивает, именно на себе, как с цепи сорвался, даже родители его удивляются. Разве у него есть время на какую-то Пушкарёву? Ведь все помнят, кто она и какой она была. А у Андрея Жданова всё впереди, ему не до неё.
   - Девушка, вам плохо?
   Катя голову подняла и посмотрела на женщину с коляской. Та уже прошла до конца сквера и теперь возвращалась обратно. Рядом со скамейкой остановилась и на Пушкарёву смотрела с беспокойством.
   - Плохо?
   Катя головой покачала.
   - Нет, всё хорошо.
   - Уверены? Жара такая... Голова не кружится?
   Катя заверила, что нет. Со скамейки поднялась и пошла к дороге, ловить такси. Нужно было ехать домой.
   А дома родители и им надо как-то объяснить своё желание начать самостоятельную жизнь. Сегодня, конечно, вряд ли решится, но довольно скоро разговор этот назреет. А отец скажет, что она сошла с ума и никуда он её не отпустит, тем более с ребёнком на руках. А она ему в ответ что скажет? Ничего толкового, потому что ни одного довода у неё нет, и не появится в ближайшее время.
   - Не хочешь ты съезжать, - сказала ей Юлиана. - Просто не знаешь, куда себя деть. Ведь так? Ты повод ищешь.
   Оставалось только головой в отчаянии качать. Не нужен ей повод, не нужен. Если он найдётся, что она с ним делать будет? А про тоску... Просто всё изменилось и совсем не так, как она ожидала. И Андрей вдруг совсем чужим стал. Он больше не улыбался, как раньше, не только ей, а вообще, у него времени на это не стало. Он с головой в работу ушёл, Кате на это даже родители его пожаловались при встрече. Звонил часто, но голос отстранённый, а ещё он вечно куда-то торопился. А когда приезжал, расспрашивал о её состоянии, на живот смотрел, правда, по-прежнему волновался, и улыбался больше её родителям, чем ей.
   - Расскажи мне о "Зималетто", - как-то попросила Катя. - Ведь всё получается?
   - Получается. - Андрей глаза на неё поднял и вот тут улыбнулся. - Всё получается, Кать. - Он начал ей рассказывать о новой коллекции, о тканях, поставщиках, Пушкарёва смотрела на него и молчала. Таким оживлённым она его давно не видела. А потом Андрей к ней подошёл, присел на корточки и на её живот руку положил. - Теперь есть для кого стараться. Так что всё хорошо.
   Катя тогда едва сдержалась, чтобы его не оттолкнуть от себя. Его слова и довольный тон в самое сердце ранили, и она не сразу поняла почему. После долго в себе разбиралась, какие-то заковыристые причины выискивала, пока в голову не пришло одно простое слово - отчаяние. Андрей больше не смотрит на неё. Приезжает к ним и ведёт себя, как дальний родственник. С её родителями на кухне пьёт чай, за руку её к врачу отводит, на живот смотрит, а в глаза ей - нет. Она вопрос ему задаст - он ответит, но вроде лишь для того, чтобы развлечь её чем-то, а не спросит она, так и вообще отмолчится. О себе не рассказывает ничего. Он отдалился, отгородился, и ведь не упрекнёшь ни в чём, всё делает так, как она того хотела. Не досаждает, не напрягает её своим вниманием и присутствием, хранит её покой.
   - Тебе что-нибудь нужно? - Рядом идёт, а смотрит в сторону.
   Катя головой покачала.
   - Я зря приехал? - Андрей руки в карманы сунул и по сторонам огляделся. - Не вовремя?
   - Всё нормально. Я хотела погулять.
   Он усмехнулся.
   - Ты просто нахмурилась, когда меня увидела.
   - Неправда!
   - Правда. А мы не виделись неделю, мне показалось, что долго... Хочешь мороженого?
   Мороженого она не хотела, но зачем-то кивнула, просто потому что он предложил.
   - Ты сейчас очень занят, да? Работы много?
   - В командировку придётся ехать, в Киев. Наверное.
   - А показ?
   - Показ - это показ. Это всегда такая суета. Да ты знаешь. Мороженое вкусное?
   - Да. - Пока Катя раздумывала, что бы ещё такое ему сказать, Андрею позвонили, и он отвернулся от неё, заговорил о чём-то безумно важном, даже о мороженом позабыл, и о ней тоже, хотя ещё минуту назад ей улыбался, впервые за долгое время. А сейчас таким серьёзным выглядел, и тон безумно деловой. Катя его разглядывала, а Жданов вдруг голову поднял и на неё посмотрел, заинтересованно приподнял одну бровь. И спросил, телефон убирая в карман:
   - Что?
   Пушкарёва вспыхнула и отвернулась в первый момент, но зачем-то сказала:
   - В этот раз у тебя всё обязательно получится.
   Андрей не сразу ответил, задумался о чём-то, но после кивнул.
   - Я надеюсь. Урок я получил хороший.
   - Мы оба, - сказала Катя, но в ответ получила лишь вежливую улыбку. На обратной дороге, когда Андрей провожал её до дома, всё больше молчали. Шли рядом, и Катя никак не могла придумать, что сказать ему. Ей казалось, что Андрею не терпится уехать, у него дела, он сейчас в машину сядет, а она снова останется наедине со своими страхами и обидами. А все её слова, все предлоги для разговора глупые и ему ненужные. Он снова торопился, и даже когда привычно просил её побольше отдыхать и своё трудовое рвение проявлять не слишком рьяно, думал уже о другом.
   - Ты точно на показ не придёшь?
   Катя печально улыбнулась.
   - Что мне там делать?
   - Не говори так. Это и твоя заслуга.
   Она кивнула, но отозвалась достаточно вяло:
   - Наверное. - А когда на Андрея посмотрела, заглядывая ему в лицо, воспользовавшись тем, что он на неё не смотрел, пожелала: - Удачи, Андрюш. Всё будет замечательно, вот увидишь. Ты это заслужил.
   - Я? - Руки в задние карманы джинсов сунул и кривовато улыбнулся. - Я-то точно заслужил, сомневаться не приходится.
   А она в стороне осталась, по собственной воле. Жданов уезжал, Катя же стояла у подъезда и смотрела, как он отъезжает. Наверное, выглядела в этот момент жалко, потому что Андрей вдруг притормозил, и Катя поняла, что на неё смотрит в зеркало заднего вида. О чём он думал в этот момент, только гадать можно, а ей неприятно стало, развернулась и ушла, подъездную дверь за собой закрыла. Ещё не хватало, чтобы он что-то не то подумал, потом проблем не оберёшься. Пусть уезжает, его где-то ждут, а у неё всё в порядке, как всегда впрочем. Это всё, что ему следует знать.
   - Катюш, я уже беспокоиться начала. Пропала куда-то и телефон выключила!.. - Мама вышла ей навстречу и руками в беспомощности развела.
   - Я гуляла.
   - В жару такую, - заворчала Елена Александровна, но тут же гнев на милость сменила, и вполне миролюбиво поинтересовалась: - Устала?
   - Устала, - призналась Катя и матери улыбнулась, правда, немного натянуто. - А папа где?
   - В магазин пошёл. Тебя покормить?
   - Нет. - Вздохнула устало. - Я полежу, мам.
   Елена Александровна кивнула, соглашаясь, но дочь проводила тревожным взглядом.
   В комнате тоже было душно, Катя сразу окно открыла, правда, не веря, что это поможет. Не спеша расстёгивала пуговицы на платье, снова у зеркала остановилась и на себя посмотрела. В последнее время к зеркалу её прямо манило. Всё смотрела на себя, смотрела, и не просто не узнавала, другую реальность видела. И себя другую, изменившуюся настолько, что впору было всю её жизнь переписывать с самого начала. Потому что она никогда бы не подумала, что обстоятельства могут так сложиться, а она с ними готова будет смириться и принять всё, как есть. Вот только устала заверять всех в том, что у неё всё хорошо, и себя устала убеждать в этом. Сама перестала в это верить. Улыбаться своему отражению можно сколько угодно, а глаза всё равно выдают, в них довольства жизнью не видится. А Андрей... Когда он в последний раз уходил, как всегда родителям её на прощание улыбнувшись, ей кивнув, Кате вдруг захотелось крикнуть ему вслед что-нибудь безумно глупое, просто чтобы остался ещё ненадолго. Но она промолчала, перепугавшись своего желания, и никто ничего не заметил.
   Конечно, не заметили, притворяться она научилась. Молча в свою комнату ушла, и там сидела, до боли в подушку вцепившись, боясь даже вздохнуть, чтобы не разреветься от бессилия.
   Он спрашивал её при встрече:
   - У тебя всё хорошо?
   Она кивала, а самой хотелось сказать в ответ совсем другое. Что не хорошо, и вообще, с ней беда. И помочь может только он. Потому что сама она справиться не может.
   - Зря ты отказалась, - заявил ей Зорькин, когда Катя рассказала ему о том, что Андрей её на показ пригласил. - Нужно было согласиться и с ним пойти.
   - Ты с ума сошёл?
   - Это ты с ума сошла. Всё делаешь наоборот.
   - Наоборот? А как надо, по-твоему?
   Коля насупился и повторил:
   - Зря ты отказалась.
   Катя обиженно отвернулась от него. Зорькин по-прежнему работал в "Зималетто", постоянно какие-то новости приносил, порой совсем не радостные для Кати, но она знала, что работой своей друг детства очень дорожит, а после того, как она распрощалась с "Зималетто" и "НикаМодой", держится за неё, прикладывая максимум усилий. Катя его прекрасно понимала, это ведь шанс, потерять который было бы очень глупо, вот Колька и старался. И про Андрея многое знал, видел его намного чаще, чем Катя.
   Пушкарёва глаза к потолку подняла и негромко проговорила:
   - Не могу я туда идти. Ты представляешь, что начнётся?
   - Да и пусть начнётся. Кать, но ведь тебе это нужно. Поставь всех на место, что ты прячешься? - Колька упрямо выдвинул вперёд подбородок. - Стыдиться тебе нечего.
   - Я ничего не стыжусь, - разозлилась она.
   - Правда? А мне кажется, что наоборот.
   Катя к нему повернулась.
   - Что ты хочешь мне сказать?
   Зорькин заметно мялся, видимо, слова подбирал, а Пушкарёва горько усмехнулась.
   - Про новый роман Жданова я слышать не хочу.
   Коля удивлённо посмотрел.
   - Ты в курсе?
   - Все в курсе. Он съездил в Киев и повеселел. Так Юлиана сказала. - Она Колю обошла и на диван присела. Зорькин за ней наблюдал, а взгляд нетерпеливый и лихорадочный.
   - Но ведь это не правильно, Кать. Не правильно!
   - Правда?
   - Ты можешь всё исправить. Просто скажи ему...
   - Что? Что я передумала? Чтобы он забыл эту Надю, или как там её зовут?
   - Надя, - подтвердил Коля и присел рядом с ней. - Но она ничего не значит, я в этом уверен. Андрей вообще на работе живёт, а она так... - Он рукой неопределённо махнул.
   - Правильно. Она так, другая так... А я особенная, да?
   - Конечно. Ты ребёнка его носишь.
   - Вот именно, Коля. - Нервно облизала губы. - Я ношу его ребёнка, я на седьмом месяце. Ты на меня посмотри. - Катя руки на живот положила, погладила, но от иронии не удержалась: - Он точно выберет меня.
   Зорькин моргнул в изумлении.
   - Пушкарёва, да ты что? Ты из-за этого что ли, комплексуешь?
   Катя головой покачала, но глаза отвела.
   - Нет. Но на показ всё равно не пойду. Ни к чему хорошему это не приведёт.
   Зорькин сник, но на Катю это не подействовало. Она не собиралась с ним соглашаться, а уж тем более на уговоры поддаваться. К тому же, Андрей больше не предлагал и не звал её. Ни на показ, ни куда-либо ещё. Его занятость Катя готова была понять, но при этом, не смотря ни на что, он звонил ей почти ежедневно, они говорили недолго, она отвечала на одни и те же вопросы, заверяла его, что всё в порядке, а вот сама его спросить ни о чём не решалась. Хотя бы просто банальный вопрос задать, о том, как у него дела, как всё складывается. Но каждый раз себя одёргивала, замолкала на полуслове, боясь, что своим любопытством поставит Андрея в неловкое положение. Он растеряется, не зная, что ей ответить, ведь ему есть, что скрывать. Теперь Катя точно знала, что есть. Хотя, ошибаться могла в одном - вдруг Андрею скрывать не хотелось, но он просто не знал, как ей свои новости преподнести?
   Катя открыла принесённый с работы журнал, пролистала, разглядывая фотографии с показа, а когда увидела на одном из снимков симпатичную брюнетку, взгляд свой на ней задержала. Надежда Ткачук. Представитель украинской компании, с которой "Зималетто" собиралось сотрудничать. Она и была той самой "новостью", приехала в Москву вместе со Ждановым, что уже само по себе повлекло за собой новую волну слухов, которые, конечно же, Катю стороной не обошли. Даже Юлиана по этому поводу сильно возмущалась, но быстро опомнилась и Пушкарёвой ободряюще улыбнулась.
   - Это лишь слухи, Катюш. Не обращай внимания.
   Катя тогда бумаги отложила, а когда на Виноградову взглянула, была почти спокойна.
   - Я и не обращаю.
   Успокаивать её было не нужно, и уверять, что всё это чужие выдумки и пустые сплетни, тоже. В утешении она не нуждалась. Из-за чего нужно было расстраиваться? Из-за того, что у Андрея перемены в личной жизни? Так этого следовало ожидать. Кира уехала, появилась замена. Не может же он не жить? Да и поверить в то, что Жданов способен долго быть один...
   Вот кому она врёт? Можно подумать, что если она все эти мысли озвучит кому-нибудь, той же Виноградовой, та ей поверит. И правильно сделает, между прочим. Рассуждать об этом спокойно можно только наедине с собой, в форме аутотренинга. Мол, ничего страшного не произойдёт, и для неё-то точно ничего не изменится. Андрей ей не принадлежит, и права ревновать его или просто ждать чего-то большего, а уж тем более оправданий, у неё нет. У него своя жизнь, как она того и хотела. Появление в его жизни женщины на ней и ребёнке, в принципе, никак отразиться не может. Это ведь совершенно разные вещи, никак между собой не связанные. Не должны они быть связаны.
   Вот только сейчас, глядя на фотографию в журнале, где Андрей был с Ткачук, легко приобнимал ту за плечи, и улыбался в объектив камеры, ничего не стесняясь, Катя понимала, что все доводы, которые она для себя находила, ничего не стоят. Ей горько и обидно до слёз. А ещё страшно, потому что всё в очередной раз готово было поменяться, а Катя к переменам готова не была. К таким переменам точно не готова. Со стороны наблюдать, как Андрей свою жизнь устраивает, в обход неё, в гости приезжать будет, с дочкой возиться, а ей лишь мельком улыбаться и уезжать в свою, другую жизнь...
   Господи, ну почему всё так сложно?!
   Почему она до сих пор о нём думает? Почему забыть не может? Ведь кошмар, что она по его вине пережила, должен был чувства остудить, Катя именно на это надеялась. Но со временем, вместо ожидаемого облегчения, поняла, что забываться начало именно плохое, а хорошее, которого было значительно меньше в их отношениях, вышло на передний план, и для неё имело огромное значение, особенно сейчас. Но как решиться сказать это Андрею и нужно ли, Катя не знала. Что она этим выиграет? Жениться на ней Жданов никогда желанием не горел, все его предложения о браке, были вызваны совсем другим, пытался поступить порядочно, а когда Катя его игру не приняла, довольно скоро успокоился. А сейчас что она ему скажет? И сможет ли жить с ним, зная всё это? У него новая жизнь, он, наконец, строит её так, как сам того хочет, а она влезет и испортит всё? Что хорошего из этого выйдет?
   Ничего. Ни-че-го.
   А вот Надежда Ткачук полностью в его вкусе. Красивая, смелая, не глупая, судя по тому, что о ней говорят. Цепкая. Всё, что Андрею нужно. Остаётся только надеяться, что не ревнивая. Пусть Андрею с этим повезёт. Хоть раз.
   Катя журнал закрыла, устав смотреть на их счастливые лица, и бросила его прямо на пол. Сунула под спину подушку, а ладони на живот положила. Не нужен ей Жданов, не нужен. Это всё пройдёт, как только родится дочка. И тогда на глупые мысли времени не останется, все силы будут уходить на заботу о ребёнке. Это сейчас она грустит, потому что хочется поддержки, не родительской, а именно со стороны Андрея. Да даже не поддержки, а просто... Просто чтобы обнял, чтобы одну минуту его рядом почувствовать, душу отвести, а дальше пусть всё возвращается к прежнему. Пусть он живёт по-своему, а она будет жить по-своему. Потому что она только представлять может, как они вместе, а реальность говорит о другом. Вместе им тяжело и не комфортно, воспоминания всё губят. Да и не подходят они друг другу. Их совместное будущее можно представить только в виде очередного скандала в обществе. Потому что она всего лишь Катя Пушкарёва, а он Андрей Жданов. Вот появился он на показе с бывшей моделью Надеждой Ткачук и кроме изумлённого шепотка ничего, а пришла бы она на показ, как советовал Зорькин, да ещё с Андреем, разговоры бы долго не стихали, и на шёпот это было бы похоже мало. К тому же сейчас, когда она и на саму себя-то не похожа, даже на прежнюю Катю. У неё походка изменилась, у неё живот огромный, движения замедлились, а ещё она быстро устаёт. Она думает о пелёнках и колясках, она застрянет дома надолго, погрузившись в домашние дела, и это всё по собственному выбору, в котором она не раскаивается. Просто Андрею это не может быть интересно. Он на взлёте, перед ним такие перспективы открываются, и нырнуть с головой в бытовые проблемы он вряд ли готов. Слишком долго ждал всего этого, чтобы отвлекаться. И женщина рядом с ним должна быть сосредоточена именно на его желаниях и потребностях, и рядом с ним искрить, помогая ему этим и поддерживая. Ему нужна Надежда Ткачук, именно сейчас. Она даст окружающим лишний повод Андрею Жданову позавидовать, а Кате это никогда не удастся. Это ясно давно и смирилась она, поэтому и не понимает, откуда сейчас эта горечь взялась.
   Просто не знала, что так тяжело будет, без него. Именно без него, понимая, что многого ей от него не нужно. Просто чтобы обнял, на минутку, но она и на это рассчитывать не может. Всё-всё сама. Это ведь её выбор. Поэтому нужно как-то справляться...
   - Катя, Катюш... - Елена Александровна осторожно за плечо её потрясла. - Ты спишь?
   Пушкарёва осторожно открыла глаза и часто заморгала.
   - Нет, мам.
   - Что-то не так? Ты раскраснелась. Ты лежала?
   - У меня голова кружится... сильно. Мама, врача вызови... Мне плохо.
  
  
   6.
  
   - Чёрт знает что такое, - возмущённо проговорил Андрей, разглядывая свой чемодан, словно всерьёз по нему соскучился. Что и не мудрёно, несколько лишних часов в аэропорту Киева вывели его из терпения. Туман у них, видите ли. И даже оказавшись в Москве, успокоиться никак не мог.
   - Прекрати ворчать, - улыбнулась ему Надя. Её, кажется, ничто расстроить не могло, она всегда пребывала в благодушном настроении. - Прилетели ведь уже.
   - Прилетели, - согласился Жданов.
   - Глядя на твоё недовольное лицо, можно подумать, что ты всерьёз по родине истосковался.
   Он поневоле улыбнулся ей в ответ, и за ненужное раздражение себя отругал.
   - Нормально всё, - решил он её успокоить. Свой и её чемодан подхватил и направился к выходу.
   - Очень хорошо, что нормально.
   Загружая чемоданы в багажник такси, Андрей на Ткачук взглянул в задумчивости. Уже некоторое время с мыслями собирался, не зная, как её об этом спросить.
   - А ты номер в гостинице забронировала?
   Она странно на него посмотрела, в некотором замешательстве, ему, правда, понятном, раз он в Киеве останавливался у неё дома, а не в отеле номер снимал, но Надежда быстро с собой справилась, и кивнула.
   - Конечно. Где и в прошлый раз.
   - Вот и отлично.
   Они вместе сели на заднее сидение, Андрей в окно смотрел, призадумавшись, а потом почувствовал, как Надя взяла его под руку. Повернулся к ней.
   - Что?
   Она головой покачала, но вышло у неё несколько игриво.
   - Ты меня на обед пригласишь? Или на ужин. Мы ведь так и не отпраздновали.
   - Правда? А вчерашний банкет в ресторане, это что такое было?
   Она рассмеялась.
   - Это был праздник для всех. А для нас двоих?
   Она улыбалась ему, смотрела по-особенному, а Жданов мысленно вздохнул. Если честно, сейчас, оказавшись в Москве, у него времени на Надежду совсем не оставалось. Но как ей это объяснить, помягче, так сказать, он не знал. И даже на гостиницу ей намекнул специально, подозревал, что она рассчитывала пожить у него, что он её к себе пригласит. Андрей делать этого не собирался и решил изначально всё по своим местам расставить. Обманывать девушку ему не хотелось, а правду сказать смелости не хватало. В конце концов, Надя замечательная, просто он... Просто ему сейчас совсем не до романов, тем более серьёзных.
   - Пока рано об этом говорить, Надюш. Мне нужно встретиться с отцом.
   - Понятно. - Она вроде расстроилась, но за руку его взяла покрепче и даже к плечу его прижалась, расслабившись. - Хорошо, поезжай к родителям. Куда хочешь поезжай.
   - Не обижайся.
   - Не обижаюсь. Я вообще обижаться не умею. Я понятливая.
   Андрей усмехнулся.
   - Я заметил.
   - Очень хорошо. Я старалась.
   Он всё-таки рассмеялся и попросил:
   - Замолчи.
   Надя всё-таки уговорила его домой не ехать, как - совершенно не понятно, но через час Андрей уже принимал душ в её гостиничном номере и думал, зачем он всё так усложняет. Да, Надя ему нравится, с ней просто и объяснять ничего не нужно, она готова довольствоваться тем, что он в состоянии предложить, но это ведь не справедливо. Хотя, с другой стороны, почему не справедливо? Они взрослые люди, и уж ей-то он точно ничего не обещал, поэтому Надя не настаивает ни на чём и ничего не требует. Но, кажется, всерьёз им увлеклась. А он?
   А у него ни времени, ни сил на это нет.
   Она постучала в дверь ванной комнаты.
   - Андрюш, обед принесли.
   - Иду.
   Дежурный халат на себя надел, лицо ещё раз краем полотенца вытер и дверь открыл.
   - Устал? - Надя улыбнулась ему и поставила перед ним тарелку. - Выспаться тебе надо.
   - Да? Что, вид у меня помятый?
   - Усталый.
   - Зато отец сразу поверит, что я работал.
   - Да уж, поверит. - Надя тоже за стол присела и несколько секунд жующего Жданова разглядывала. Потом спросила: - А мне когда в "Зималетто" приехать?
   Андрей плечами пожал.
   - Не знаю... Надь, вот что ты сейчас мне такие вопросы задаёшь? Неплохо было бы мне самому до работы добраться, а уж потом...
   - Пал Олегыч, наверное, удивится моему приезду, да?
   - Почему? Ты же хотела некоторые нюансы прояснить.
   - Андрюш, ну ты же понимаешь, что я могла бы и по телефону их прояснить. Но я приехала.
   - И ты собираешься об этом моему отцу рассказать? - Он усмехнулся. - Думаю, твоё ответственное отношение к делу его порадует.
   - Не сомневаюсь. - Надя наблюдала за ним с лёгкой улыбкой, потом ногу на ногу закинула и теперь пальчиком его ноги касалась.
   Жданов только головой покачал и глянул на неё исподлобья.
   - У меня обед.
   Настаивать она не стала, ногу отодвинула, чтобы его не смущать, а сама на стол облокотилась, подперев подбородок рукой.
   - Вижу.
   Отец позвонил сам, не дав ему толком закончить обед. Андрей из-за стола поднялся и с телефоном на балкон вышел. Только раз на Надю оглянулся, заметил, что она подозрительно загрустила, как только одна осталась. Вяло ковыряла вилкой салат и глаз от тарелки не поднимала.
   - Да, вернулся, пап, - сказал он в трубку и от Ткачук отвернулся. - Устал. В Киеве несколько часов просидели, туман у них там. - Рассмеялся в ответ на слова отца. - Да отлично всё, подписали, я же вчера тебе звонил...
   Они говорили ещё несколько минут, Андрей на перила облокотился и смотрел вниз с десятого этажа, порадовался, когда узнал, что отец сегодня занят, то есть, у него самого до завтра есть возможность передохнуть. А когда телефон выключил, в задумчивости вдаль посмотрел, не спеша в номер возвращаться. Телефон в руке покрутил, а затем, не сомневаясь больше, быстро набрал знакомый номер, но услышав в ответ монотонное бормотание автоответчика, чертыхнулся. Набрал домашний Пушкарёвых.
   - Елена Санна, здравствуйте. Да, вернулся, только что. А Катя дома? У неё телефон выключен. - Выпрямился, услышав ответ. - Что?
   - Андрей, ты только не волнуйся, - торопливо заговорила Елена Александровна. - Всё уже хорошо. У неё давление поднялось, но сейчас уже получше.
   - Получше? Елена Санна, она дома?!
   - Нет, говорю же тебе, в больнице. Три дня уже.
   - А мне-то почему не сообщили?!
   Елена Александровна в оправдание проговорила что-то невнятное, Жданов только разозлился больше, а когда почувствовал чужое прикосновение, вздрогнул и резко обернулся. Надя смотрела удивлённо, а когда рот открыла, чтобы что-то сказать, он жестом попросил её замолчать.
   - Где она, Елена Санна?
   - Ты поедешь сейчас?
   - Ну, конечно, сейчас! - Он лицо потёр.
   - Андрюш, что случилось? - спросила Надежда, когда он, наконец, телефон выключил. - Что-то с родителями?
   - Нет. - Жданов головой помотал, остановился на секунду, соображая, потом кинулся в спальню переодеваться.
   - Ты уезжаешь? Ты можешь сказать, что случилось?
   Он руками на неё замахал.
   - Не спрашивай меня ни о чём, мне не до тебя! - Понял, что обидел её, и виновато посмотрел. - Прости. Но мне на самом деле... не до тебя. Всё потом, хорошо?
   - Кто-то в больнице?
   Андрей голову в вырез футболки сунул, подумал и кивнул.
   - Да. Кто-то... в больнице.
   До больницы добрался только через час. Волновался жутко, и даже не волновался, а боялся. Мерещились какие-то ужасы, и хоть Елена Александровна пыталась его успокоить, говорила, что Кате лучше, но от этого Андрей только больше нервничал. Если ей сейчас, в больнице, лучше, то было совсем плохо? А она опять ему не позвонила. Опять не позвонила!
   В отделение его впускать не захотели. Серьёзная, приземистая медсестра стояла насмерть, и как Андрей не пытался её убедить, что ему нужно увидеть... свою жену (а что ещё он мог говорить, оказавшись среди огромного количества беременных женщин?), что он только что из командировки вернулся, не знал ничего, пропустить в отделение его всё равно отказались.
   - Есть приёмные часы, молодой человек. Сейчас тихий час.
   - Я буду вести себя тихо, - пообещал он, а женщина лишь возмутилась.
   - Вы смеётесь?
   - Да нет, кажется, это вы надо мной издеваетесь. Не хотите меня впускать, тогда позовите её.
   - Вот как вам не стыдно?
   - Мне?
   - Конечно, вам. Или думаете, что она просто так здесь оказалась? Может, ей вставать нельзя?
   - Как нельзя? - эхом повторил он за медсестрой и понял, что от испуга ему совсем не дышится. - Где врач?!
   К главному врачу отделения его проводили, но видимо, только потому, что он успокаиваться никак не желал. И голос его, не смотря на тихий час, прокатывался по гулким коридорам и пациенток начал волновать.
   - Зря вы так разнервничались, Андрей Палыч, - упрекнул его пожилой врач, когда после недолгой бестолковой беседы, они с Андреем, пройдя по пустому коридору отделения, вышли на лестницу и теперь спускались по ступенькам. - Ничего страшного у нас здесь не происходит.
   - Разнервничаешься тут. - Андрей не удержался и осторожно вздохнул полной грудью. - С ней точно всё в порядке?
   - Нет, конечно. Я вашей жене так и сказал: не нужно думать ни о чём плохом. Все эти мысли и проблемы отодвинуть, на потом. На год.
   - На год? - Жданов непонимающе взглянул. - Почему на год?
   - Чтобы нормально выносить, родить и выкормить. Это самое важное.
   Андрей закивал под пронзительным взглядом врача.
   - А вы помогать жене должны, а вы вместо этого чем занимаетесь?
   - Чем? Работаю.
   - Вот именно. - Они вышли через маленькую дверь на улицу и оказались в больничном парке. Андрей огляделся, а врач рукой указал. - Вот, жена ваша, гуляет. Хотя, должна бы отдыхать. - Он остановился и пальцем погрозил своим пациенткам, расположившимся на скамейке в парке. - Когда-нибудь вы у меня дождётесь, девушки! Сколько раз вам говорить можно про режим? Я вот Елизавете Аркадьевне на вас нажалуюсь, раз вы меня не слушаете.
   - Да не могу я днём спать, Олег Михайлович, - отозвалась одна из беременных девушек, но Андрей уже не слушал. Катю увидел, вполне здоровую, только бледную, настолько, что с лица, кажется, все краски стекли, и почувствовал огромное облегчение. Оно нахлынуло в один момент и последних сил лишило, кажется, даже руки затряслись. Ему нужно было её увидеть, самому, убедиться в том, что другие говорили - страшного ничего нет, на слово он так никому и не поверил.
   Катя же, увидев его, на мгновение растерялась, потом со скамейки поднялась, и Андрей заметил, как она рукой живот придерживает. Они не виделись дней десять, после показа его ещё сильнее закрутили дела, и теперь при каждой встрече он только отмечал, что живот у неё всё больше становится, а ей самой всё тяжелее. Она быстро уставала, но старалась вида не показать, ему, по крайней мере, а рука теперь сама по себе на живот постоянно ложилась. Жданов сглотнул и к Кате направился, стараясь сдерживаться и шаг не ускорять. Мельком девушкам, оставшимся сидеть на скамейке, улыбнулся, взгляды их, полные любопытства проигнорировал, и вместе с Катей отошёл чуть в сторону. Пока возможность была, её разглядывал, заметил, как она нервно одёрнула кофту трикотажного спортивного костюма и снова живот погладила.
   - Что случилось? - вырвалось у него, а она остановилась, повернулась к нему, и, кинув сначала быстрый взгляд за его спину, на него, наконец, посмотрела. Головой покачала.
   - Ничего страшного. У меня давление поднялось, и я в обморок упала. Жарко было.
   - Жарко? - Андрей замолчал и мысленно сосчитал до десяти, хотя на Катю смотрел укоряюще. - Вот что ты делаешь, а?
   Она глаза опустила и прикусила нижнюю губу.
   - Всё уже нормально. А ты... Всех переполошил?
   Жданов тоже через плечо глянул, врача не увидел, и снова повернулся к Кате.
   - Они меня впускать не хотели.
   На её губах появилась едва заметная улыбка.
   - Как только посмели.
   - Кать, посмотри на меня, - попросил он тихо. Она снова головой замотала, а Андрей заметил, как у неё губы затряслись. - Ну, не плачь. Слышишь?
   - Я домой хочу, - вдруг пожаловалась Катя и совершенно по-детски носом шмыгнула, а рука поднялась, чтобы снять очки и слёзы вытереть.
   Андрей к ней шагнул и обнял, ни на секунду не задумавшись о последствиях. Он в этот момент вообще ни о чём не думал, только слёзы её, трясущиеся губы и на все доводы и причины к ней не приближаться, уже наплевать. Обнял, даже не удивившись тому, что Катя, вместо того, чтобы его оттолкнуть, сама к нему прижалась. И всерьёз расплакалась, уткнувшись носом в его плечо. Андрей её по спине гладил, чувствовал, как она к нему животом прижимается, и это было так удивительно, так трогательно, что даже слов не находилось, чтобы передать. Волосы с её щеки убрал и поцеловал.
   - Я тоже испугался, - шепнул он ей на ухо. - Пока сюда ехал, чуть с ума не сошёл. А они ещё и не пускают... - Почувствовал странный толчок и резко отодвинулся, на живот Катин посмотрел. Потом нервно усмехнулся. - Кажется, она на меня ругается, что не появлялся долго. Сядь на скамейку. - Сесть ей помог и снова обнял, чувствуя странную тревогу оттого, что Катя такая тихая и даже не возражает против его прикосновений. Снова в плечо его уткнулась, отворачиваясь от него, и только всхлипывала. - Ты успокоилась?
   - Нет...
   - Ты почему мне не позвонила? Должна была сразу позвонить.
   - Зачем? Ты только уехал... Ты бы обратно сорвался.
   - Конечно, сорвался бы. - Погладил её по волосам. - Как ты себя чувствуешь?
   - Хорошо. Как жара спала, так мне сразу лучше стало. А они выписывать меня не хотят.
   - Олег Михайлович твой сказал, что в пятницу выпишет. Несколько дней осталось. Неужели не потерпишь?
   - Потерплю, конечно.
   - Вот и умница. - Посмотрел, как она живот гладит. - Толкается?
   Катя кивнула. Андрей прижался губами к её виску.
   - Всё хорошо.
   Катя глаза закрыла, а носом прямо в шею Жданову тыкалась. Дышала осторожно, боясь снова на рыдания сорваться, запах его одеколона чувствовала, тяжёлую руку на своём плече, невероятно горячую ладонь, и мысленно себя ругала. С головой себя сейчас выдаёт, а сил отодвинуться нет.
   - А я тебе даже не привёз ничего, - опомнился вдруг Андрей. - Сорвался, как сумасшедший.
   - Не нужно мне ничего, родители меня закормили.
   - И фруктами?
   - И фруктами.
   - Это хорошо. И что, совсем-совсем ничего не хочется?
   - Чёрной смородины хочу.
   Жданов улыбнулся.
   - Во-от. А то даже странно. Ничего-то она не хочет.
   Катя вытерла глаза и пригладила волосы, надеясь хоть как-то себя в порядок привести.
   - А ты сегодня вернулся?
   - Часа два назад. А телефон почему выключен у тебя?
   Плечами пожала.
   - Он мне здесь не нужен.
   - Отругать бы тебя.
   - Не надо.
   Катя осторожно сдвинулась на скамейке в сторону от него, но Андрей вдруг наклонился к ней и обнял, ладони легли на её живот, а у неё дыхание снова сбилось. Отвернулась от Жданова и пальцы к губам прижала, чтобы не тряслись.
   - Не пугай меня так больше, ладно? - шепнул он ей на ухо. - Обе не пугайте. Двойной стресс я не переживу.
   Катя улыбнулась сквозь слёзы и пообещала.
   - Я с тобой разговаривать буду, как Валерий Сергеевич, - немного ворчливо говорил Жданов, когда Катя вышла его проводить на крыльцо больницы. - Приказ: не плакать и не нервничать.
   Катя тихонько в бок его пихнула.
   - Хватит.
   Он улыбнулся.
   - А как с тобой ещё разговаривать? Только командирский тон понимаешь. Ладно, - сменил он гнев на милость, - осталось несколько денёчков, потерпи, я каждый день буду приезжать.
   - Не выдумывай, тебе некогда.
   - Правда? Но я уж как-нибудь покручусь. А ты врачей слушай.
   - Они мне ничего не говорят, наблюдают просто. А витамины я могу и дома пить.
   - А ты пей здесь.
   - Ты... родителей своих не пугай. Скажи, что всё хорошо.
   - Скажу. - Он руку поднял, чтобы по щеке её погладить, но Катя увернулась.
   - Иди.
   Он в такси сел, а сам на Катю всё оборачивался. Не нравилось ему, что она на крыльце одна стоит, а тут ещё ветер поднялся, волосы её трепал, а она всё не уходила, смотрела машине вслед.
   Пришлось снова ехать в гостиницу, хотя бы для того, чтобы вещи свои забрать, да и ключи от квартиры в пиджаке остались, который Андрей и не подумал забрать, убежав второпях. А сейчас Надю видеть не хотелось, объясняться с ней, но делать было нечего. В дверь номера постучал и та почти тут же распахнулась.
   - Андрюш, ну так же нельзя! Всё забыл - и телефон, и ключи твои я нашла. Между прочим, тебе звонили. Но я не ответила, не волнуйся.
   - Я и не волнуюсь. Я вещи заберу да домой поеду, хорошо?
   - Не останешься? - искренне удивилась она.
   Головой качнул.
   - Нет. Надо выспаться, раз уж у меня сегодня выходной. - Прошёл в комнату, огляделся по сторонам. - А чемодан где?
   Надя остановилась совсем рядом с ним и руки на груди сложила.
   - В спальне, где ты его и оставил. Андрюш, может, ты мне расскажешь?
   - Что?
   - Кто в больнице?
   - Всё обошлось.
   Она разглядывала его некоторое время, потом сказала:
   - Я не об этом тебя спросила.
   Жданов до спальни не дошёл и к Наде вернулся.
   - А если я не хочу рассказывать?
   - Может, и не хочешь, - согласилась она негромко. Отвернулась от него, расстроенная, а Андрею стало неловко.
   - Извини, Надюш. Не в тебе дело, просто у меня... - Он только руками развёл.
   - Свои дела и проблемы, - невесело подсказала она.
   - Да, наверное, так.
   - А я не вписываюсь.
   - Этого я не говорил.
   - А этого и не требуется, Андрюш.
   - Ты на что-то обижаешься?
   Она отрицательно покачала головой.
   - Нет, на что мне обижаться?
   - Вот именно.
   Надя странно смотрела на него, пытливо. Андрей насторожился.
   - Хочешь меня о чём-то спросить?
   Она секунду раздумывала, но, в конце концов, кивнула.
   - Наверное, да. Скажи, это правда, что... одна девушка от тебя ребёнка ждёт?
   Жданов широко улыбнулся, правда, во взгляде чётко обозначилось недовольство.
   - Кто сказал?
   - Слухи.
   - Слухи, - многозначительно повторил он.
   - Так это правда? - Надя внимательно приглядывалась к нему. - Ты к ней ездил?
   - К ней, - не стал он скрывать. - И да, это правда.
   Надежда в кресло присела и стянула на коленях полы халата.
   - Вот значит как. А я думала, врут.
   - О таких вещах врут редко. Скорее уж смакуют подробности.
   - Ты из-за этого с Кирой расстался?
   - Тебе любопытно?
   Надя серьёзно посмотрела.
   - Нет, мне интересно. По-хорошему интересно. Или тебе убежать не терпится?
   Убежать, конечно, можно было. Ничего не объяснять, потому что не должен. И Андрей так и поступил бы, но удержало именно то, что это была Надя, которая в Москву-то в последнее время приезжала именно к нему, а не по своим делам. А он никогда не считал нужным ей что-то рассказывать про себя. Она проявляла такт, сама к нему в душу с вопросами не лезла, но Жданов замечал, как смотрит на него порой, с надеждой, а ему её подбодрить, кроме как дружеской улыбкой, было нечем. Даже раскаялся в том, что поддался однажды и отношения их довёл до постели. Она была красивая, милая, понимающая, ему нравилась её улыбка, он позволил себя соблазнить, но большего ему было не нужно. А ей хотелось. И в итоге это расхождение в ожиданиях всё испортило, именно сейчас портит. Было понятно, что после сегодняшнего разговора, понимать они друг друга перестанут раз и навсегда.
   Андрей на подлокотник дивана присел, а на Ткачук взглянул устало.
   - Что ты хочешь знать?
   - Я ни о чём тебя не спрашиваю. Вообще-то, надеялась, что ты сам рассказать захочешь.
   - А мне кажется, тебя уже просветили.
   - Говорили, что одна девушка от тебя беременна. - Надя помедлила, потом добавила: - Твоя бывшая секретарша.
   - Катя не просто секретарша. Но это не так важно. И она от меня беременна. Кстати, насчёт Киры ты тоже права. Она не смогла справиться со всем этим, и со слухами, как раз, тоже, и уехала. Правильно поступила. Самому мне никак смелости не хватало точку поставить.
   - А ребёнок?
   Андрей непонимающе посмотрел.
   - Скоро родится. - Улыбнулся. - Дочка.
   - А девушка эта?..
   - Эту девушку зовут Катя.
   - Ты на ней... - Смотрела вопросительно, и Андрей всё понял сам.
   - Нет, не женюсь. Не все, знаешь ли, замуж за меня хотят. Она не хочет.
   - А ты звал?
   - Звал. Раз пять, потом перестал.
   Она голову опустила и задумалась, на него не глядя. А Андрей поднялся.
   - Я пойду, Надь. Я на самом деле устал.
   - С ней всё в порядке?
   - С Катей? - Поднял с пола чемодан. - Слава богу, да. Давление поднялось, что ли. Скоро выпишут.
   - Ясно. А ты?
   - А я теперь всегда должен быть рядом. Пора исправлять свои ошибки.
  
  
  
   Андрей постоянно поглядывал на часы, в ожидании появления Короткова. Пил в баре чай и без конца оборачивался на лифт, взглядом с любопытной Тропинкиной сталкивался и возмущённо зыркал на неё, правда, смутить так и не сумел. Маша без зазрения совести его разглядывала и, видимо, прикидывала, что подружкам своим расскажет, когда они соберутся в курилке посплетничать.
   Фёдор из лифта выскочил, принялся оглядываться, словно впервые в офисе "Зималетто" оказался, выглядел запыхавшимся, а углядев Жданова у барной стойки с облегчением выдохнул.
   - Андрей Палыч, - завопил он, а когда Андрей ему кулак продемонстрировал, испуганно примолк. Подошёл и протянул Андрею пакет.
   - Достал? - обрадовался Жданов.
   - Еле нашёл. Она кончается уже, но вкусная. - Засмущался. - Я попробовал. Ну, чтобы кислую не покупать.
   - Давай сюда. - Андрея в пакет заглянул, на чёрные, крупные ягоды полюбовался, а курьеру руку протянул. - Спасибо, Фёдор, премию ты в этом месяце заработал.
   - Да ладно!.. - Коротков заулыбался, а потом брякнул: - Катя смородины захотела?
   Жданов в него взгляд упёр, отчего Фёдор тут же занервничал, но Андрей долго его пытать не стал, поднялся и снова на часы взглянул. А Короткова предупредил:
   - И, Фёдор, рот на замок закрой.
   - Да что я, не понимаю?
   - Я как раз надеюсь, что понимаешь.
   В этот раз он, как законопослушный гражданин, в больницу явился в отведённые для посещения часы. Припарковался, пакет, в который была упакована банка с ягодами, с заднего сидения достал, а когда уже выходить из машины собрался, вдруг заметил Катю. Она стояла на крыльце, а рядом с ней какой-то парень. Они разговаривали, а потом Катя рассмеялась. А вот Жданов нахмурился. Из машины он всё-таки вышел, правда, обнаруживать своё присутствие не спешил. Приглядывался к парню, да и к Кате тоже. Совсем ему не нравилось, как спокойно они беседуют, и улыбки их не нравились.
   - А ведь я тебя предупреждал, что надо аккуратнее быть, отдыхать побольше. А ты совсем никого не слушаешь.
   - Слушаю, Миша. Это всё жара.
   - Притворимся, что я поверил твоему объяснению.
   - А как ты можешь не поверить, если это правда?
   Они снова рассмеялись, а Андрей сурово сдвинул брови. По ступеням поднялся, а Катя когда его увидела, улыбаться тут же перестала и вроде испугалась немного. Растерялась, испугалась, смутилась даже. А Андрея это только подзадорило.
   - Привет, - сказал он, подходя. На Борщёва глянул, а сам у Кати строго поинтересовался: - Что ты на ветру стоишь?
   - Мы только вышли, - проговорила она, переводя настороженный взгляд с Андрея на Мишу и обратно.
   Жданов Михаилу улыбнулся, правда, радушной эту улыбку никак нельзя было назвать.
   - Вот и замечательно. Тогда прощайся, нечего на сквозняке стоять.
   Катя рассерженно на него уставилась, не зная, как реагировать на его бестактность, а потом решила поступить правильно, и вместо того, чтобы начать объяснять что-либо потерявшемуся под напором Жданова Михаилу, представила их друг другу, стараясь выдерживать официальный тон. Андрей губы недовольно поджал, но руку для приветствия Борщёву протянул. Тот сказал:
   - Очень приятно, - и Андрею пришлось проговорить в ответ:
   - Мне тоже. - Но про себя отметил кислое выражение на лице Михаила, и можно было только порадоваться тому, что малину он ему испортил. Очень вовремя. Хотя, если честно, по душам бы с ним поговорил. Ведь тут даже гадать не надо, всё по взгляду Михаила ясно, он сюда не просто так приехал, и совсем не из дружеских побуждений, визитом вежливости тут и не пахло. А Катя стоит и беседует с ним! Андрей посверлил её взглядом. Что ещё она ему рассказать забыла?
   Борщёв ещё разок на него взглянул, в замешательстве, а потом Кате улыбнулся.
   - Поеду я, Катюш. - Жданов фыркнула в сторону: "Катюш!". - А ты лечись. Как следует, это сейчас важно.
   Она кивнула и руку Михаилу протянула. Жданов всерьёз нахмурился, наблюдая их рукопожатие.
   - Спасибо, Миша. Хотя, приезжать не стоило, тебе же некогда совсем.
   - Ну, для тебя я немного времени найду. - Миша искоса на Жданова глянул и шагнул вниз со ступенек. - До свидания.
   - До свидания, - кивнул Андрей и кинул на Катю, которая его в спину кулаком ткнула, выразительный взгляд. - Пойдём уже, - проворчал он, как только Борщёв спустился по ступенькам. Катю под локоток подхватил и в сторону дверей развернул. - Простыть, что ли, хочешь? Ты вообще о чём-нибудь думаешь?
   Катя на него рассердилась, глаза воинственно заблестели, и локоть свой решительно освободила.
   - Так ведь нельзя, Андрей! Человек пришёл меня навестить, а ты его попросту вынудил уйти!
   - Я вынудил? Да он сам ушёл, попрощался даже!
   - А что ему оставалось?
   - Катя, ты говоришь какие-то глупости... - Лифт вызвал, секунду молчал, потом потребовал ответа: - А кто это вообще был?
   Катя воротник кофточки расправила, от Андрея отвернулась, но после паузы сказала:
   - Я же тебе рассказывала. Михаил Борщёв. Новый проект Юлианы. Он ресторан открывает.
   - И что, ему рядом с Юлианой не сидится? В который раз я его вижу?
   - Я с ним работала. Я, понимаешь?
   - Понимаю. И с самого начала тебе говорил, что от работы твоей ничего хорошего не будет!
   Катя в лифт вошла и к Жданову повернулась.
   - Андрей, ты зачем приехал? Поругаться?
   - Нет, - тут же сбавил он обороты. - Я просто... Тебе отдыхать надо, а тут приезжают всякие.
   - Замолчи, - попросила его Катя, и пока лифт поднимался, они и правда молчали.
   - Как ты себя чувствуешь? - в конце концов, спросил Андрей. - Тебе лучше?
   - Да, я ещё вчера тебе об этом сказала.
   - Сказала, - вяло согласился Жданов. Если честно, он надеялся, что сегодня повторится вчерашняя ситуация, и Катя будет такой же мягкой и податливой, но ожидания не оправдались. Или она на самом деле разозлилась на него из-за этого Борщёва? Ну да, возможно, он немного переборщил...
   - В пятницу меня пообещали точно выписать.
   - Да? - Он оживился. - Замечательно. А родители тебе привет передавали. Мама приехать хотела, но я отговорил.
   - Правильно. Со мной ведь уже всё хорошо.
   - Ты пока об этом только говоришь, - не удержался Андрей. - А сама на сквозняке стоишь!..
   Перед дверью своей палаты Катя остановилась и на Жданова посмотрела с претензией.
   - Я всё уже поняла. Не буду больше. И голос не повышай, а то люди, непривычные, пугаются.
   Он невольно заулыбался.
   - А вот преувеличивать не надо. - В лицо её вгляделся, с облегчением отмечая, что сегодня Катя уже не выглядит такой бледной.
   - Я сейчас ещё кофту возьму, и можем погулять.
   - Давай, - согласился Андрей, в палату вошёл и поздоровался: - Добрый день, дамы. Как дела?
   Две девушки с интересом посмотрели, одна из них закрыла любовный роман, что читала, на локте приподнялась, и проговорила:
   - Здравствуйте, здравствуйте. Кать, у тебя сегодня хоровод гостей.
   - Он что, сюда поднимался? В палату? - зашипел на Катю Жданов, а она пальцем на свою кровать указала, и он послушно сел.
   - Пироги ешь, - сказала она. - Мама утром принесла.
   Пирог он взял, хотя выглядел при этом достаточно уныло, а Катя ему сок в стакан налила. И на стул присела рядом.
   - Вот зря ты на меня сердишься, - начал он вполголоса, чтобы девушкам на соседних койках не мешать разговаривать. - Я же беспокоюсь.
   - Вот я именно так всё и поняла.
   - Ты на что намекаешь?
   Катя вдруг смутилась, глаза отвела, а Андрей понимающе улыбнулся. А потом вдруг вспомнил про свой пакет.
   - Я же тебе привёз, - пирог в рот сунул, а из пакета банку со смородиной достал.
   Катя ахнула и банку у него забрала.
   - Ты куда за ней ездил?
   - Не я, - повинился Андрей, - Коротков ездил. Надо же ему чем-то заниматься, а то только Тропинкиной глазки строит.
   - Или она ему.
   - Или она ему, - согласился Андрей. Сок допил, а когда Катя в рот несколько ягод положила, улыбнулся, наблюдая за ней. - Вкусно?
   Она кивнула и протянула ему ладошку с ягодами. Он несколько в рот положил.
   - Что-то я вчера не подумал, - сказал Андрей, когда они на улицу вышли и теперь не спеша шагали по дорожке. Жданов сам руку Катину взял и на свой локоть положил, и даже ладонью её накрыл, чтобы вырываться не вздумала. - Надо бы тебе отдельную палату. Ведь здесь есть отдельные?
   - Есть. Но что я там делать буду?
   - Лечиться, Кать.
   - Не хочу. Девочки хорошие, и палата на троих, это же нормально. А у Иры уже второй будет ребёнок, она нам много рассказывает.
   Жданов хмыкнул.
   - Замечательно. Не холодно тебе?
   Катя головой покачала.
   - Ты ведь не собираешься на работу возвращаться? - завёл Андрей, интересующий его разговор. - После такого...
   - Не собираюсь, - перебила его Катя и осторожно пошевелила пальцами, согретыми ладонью Жданова. Украдкой на лицо Андрея глянула. Если бы он знал, что она сейчас чувствует, идя рядом с ним вот так, совсем рядом, сердце, как у пойманной в силки птички колотится. - Я и так собиралась уходить в декрет.
   - Вот и хорошо. А то я боялся, что придётся с тобой и по этому поводу ругаться.
   - Некоторые и дольше работают, Андрей.
   - Я очень за них рад, а ты дома посиди. Что, у тебя дел нет?
   - Есть, конечно. Я ещё ничего не покупала. Коляску надо, кроватку.
   Жданов покивал с серьёзным видом.
   - Всё купим.
   - У меня складывается такое впечатление, что ты лично по магазинам собрался.
   - А почему нет?
   - А время найдётся, Андрей Палыч?
   Он на неё посмотрел с улыбкой.
   - Конечно, Катенька.
   Пушкарёва тут же отвернулась.
   - График я свой разгружу, - пообещал он, как ни в чём не бывало. - Кстати, а зачем тебе кредит?
   Катя даже с шага сбилась. Посмотрела изумлённо.
   - С чего ты взял?
   - Мне Зорькин сказал. Он утром в банк поехал, я думал, что по нашим делам, а он говорит, что тебе надо. Ты что задумала?
   Катя не знала, куда деться от его пытливого взгляда.
   - Ничего. Я просто попросила его узнать, - и в сторону добавила: - а он взял и разболтал всё.
   - Что разболтал? Кать, зачем тебе деньги? На карточке кончились? Так я ещё дам.
   - Не в этом дело, и вообще... Не хочу я о деньгах разговаривать.
   - Ты вообще о многом не хочешь разговаривать. А я знать хочу.
   Она секунду раздумывала, потом призналась:
   - Я попросила его узнать про кредит, на квартиру.
   - Квартиру?
   Катя сделала неопределённый жест.
   - Я просто размышляю, Андрюш. Ничего конкретного. Просто у меня есть некоторая сумма, от "НикаМоды" осталась, но на квартиру всё равно не хватит. - Махнула рукой. - Да и думать об этом рано, после родов я всё равно ещё с родителями поживу.
   Андрей кивнул, соглашаясь, но сам задумался.
   - В принципе, квартира - это то, что надо.
   - А вот этого я не слышала. Не надо ничего придумывать, денег я не прошу.
   Жданов улыбнулся, когда Катя привычно зафыркала на него, к ней наклонился и шепнул прямо на ухо, отчего у Кати мурашки по коже побежали:
   - Я пока и не предлагаю.
   Пушкарёва от него отодвинулась, но руку освобождать не стала. Этому Жданов от души порадовался. Они как раз вернулись к зданию больницы, и он рискнул предложить:
   - Ещё пройдёмся?
   Они глазами встретились, и Катя после лёгкой заминки согласилась.
   - Давай.
  
  
   7.
  
  
   Катя высыпала последние ягоды в тарелку и поставила на середину стола. Ира, соседка по палате, та самая, которая, как она сама любила говорить, за вторым сюда пришла, в ладошку смородины набрала и стала по ягодке в рот класть. Потом на Катю посмотрела и сказала:
   - Завтра выпишут тебя, а ты волновалась. Нормально всё будет.
   - Хорошо бы. - Пушкарёва на смородину взглянула уже без особого интереса, но одну ягоду всё-таки взяла. Но прежде чем в рот положить, порассматривала.
   - Тоскливо здесь до ужаса, - подтвердила третья девушка и подпёрла голову рукой.
   - Да ладно вам, совсем раскисли. - Ира на спинку стула откинулась, и руки на животе сложила. - Скоро вспоминать будете, как сидели спокойно, и никуда вам бежать не нужно было.
   - Но дома-то всё равно лучше, - сказала Катя.
   - Лучше, - подтвердила Ира. И улыбнулась. - Кать, расскажи.
   Пушкарёва удивлённо посмотрела.
   - Что?
   Девушки переглянулись.
   - Где ты с ним познакомилась, что!
   - С Андреем? - Катя отвела в сторону глаза. - Я у него работала.
   - Я про него в журнале читала, недавно совсем, - призналась Оля. - А вчера он в палату вошёл, так я чуть не завопила.
   - Так завопила бы, - рассмеялась Ира.
   - Ага. А он бы подумал, что я с ума сошла.
   - Можно подумать, что он тебя заметил!
   - Поздоровался же!
   - И что? А позавчера почему не завопила?
   - Да потому что не узнала. Пролетел мимо нас, взгляд безумный... Даже странно, совсем на себя в журнале похож не был.
   Катя всё-таки улыбнулась.
   - Девочки, ну хватит!
   - Кать, но мы ведь не обсуждаем, ничуть. Просто... молча завидуем.
   - Особенно ты молча!
   Катя от них отвернулась.
   - Да ну вас.
   - А замуж звал, Кать?
   Она голову опустила ниже.
   - Звал.
   Оля ахнула.
   - А ты? Отказалась? С ума сошла.
   - А вы думаете, его только вы обсуждаете? - Ира хмыкнула, а Катя согласно кивнула. - Вот-вот. И меня рядом поставьте. Ты журнал читала? - Пушкарёва на Олю взглянула. - Меня рядом с ним представить можешь? У меня никак не получается.
   - Такого держать надо, - подтвердила Ира.
   - Вот именно. А я держать не хочу. Потому что знаю, сил мне не хватит.
   - А я бы попробовала, - не согласилась Оля, при этом печально вздохнув. - Это как же такого отпустить?
   Ира разулыбалась.
   - Зато как он на нашу Катю смотрит!
   Пушкарёва моргнула.
   - Что ты выдумываешь?
   - Ничего я не выдумываю! Оль, скажи.
   - Да, да, - закивала та. - Хотя, он так и должен на неё смотреть. Она же ему ребёнка родит. Мой Славик тоже на меня так смотрит.
   Ира только рукой на неё махнула.
   - Это пока. До первого подгузника и первой бессонной ночи.
   - Зачем ты так говоришь? - обиделась Оля.
   - Знаю потому что. С моим так же было.
   - Да? А что ж ты за вторым пришла? Раз он такой?
   - Да потому что сына он хочет. И вы тоже придёте.
   - У меня и так мальчик!
   - А у Кати девочка. Вот и придёт. А уж тем более, такому, как её Жданов, сын нужен будет обязательно.
   Катя решила её одёрнуть.
   - Вот что ты говоришь?
   - А что? Вот помяни моё слово, Катерин.
   - У нас с Андреем уже давно ничего нет.
   Ира громко фыркнула и осторожно поднялась, обхватив живот.
   - Не смешите меня, деточка. Нет у них ничего... Ну что вы сидите? Пойдёмте гулять, пока солнце выглянуло.
   Катя с Олей переглянулась, чувствуя, как щёки горят от смущения, а потом тоже поднялась.
   - Пойдём, - сказала она. Но всё-таки заявила, чтобы разговор этот закончить: - Я вас не слушаю!
   Оля её под руку взяла.
   - Вот и отлично. Тогда мы про твоего ещё немного посплетничаем, хорошо?
   Катя рассмеялась и отвернулась от неё.
   - Делайте, что хотите.
   Тучи разошлись, выглянуло солнце и быстро подсушивало лужи на асфальте. Было свежо и дышать приятно, до сих пор пахло дождём. Катя остановилась, чтобы молнию на куртке застегнуть, посмотрела на подруг, которые не спеша продолжали шагать дальше, а после обернулась, когда её кто-то сзади приобнял. Елизавета Аркадьевна, старшая медсестра, та самая, которую даже главврач время от времени побаивался, по руке Катю похлопала и сообщила:
   - Твой уже звонил. Прямо Михалычу. Тот у него теперь, как личный психолог. Успокаивает, уговаривает, обещания какие-то даёт.
   Катя подняла глаза к небу. Потом пообещала:
   - Я с ним поговорю, Елизавета Аркадьевна. Я его просила панику не поднимать, честно.
   - Да ладно, мне то что? Я ведь с ним не общаюсь. Он только губы поджимает, как меня видит. - Она вдруг рассмеялась. - Правильно, как это я посмела его к тебе не пустить! Просто говорю тебе, что звонил и всё разузнал.
   - Спасибо, - пробормотала Пушкарёва и руки в карманы куртки сунула, а на самом деле ладони к животу прижала. Елизавета Аркадьевна поспешила дальше по своим делам, а Катя от соседок по палате окончательно отстала. Но и догонять их уже не спешила, захотелось побыть одной и подумать. Опять же об Андрее. То, что ей все улыбались в последнее время, понимающе так, словно Жданов её молодой супруг и часа без неё прожить не может, многое ему позволяли, например, звонить прямо главврачу и вести с тем разговоры по душам, Кате очень не нравилось. А ещё, разговаривая с ней, все называли Андрея не иначе, как "твой" и улыбались лукаво, словно она всем врёт по поводу их отношений, но они на её уловки поддаваться не собираются, ведь всё-всё про неё знают.
   Но самое главное, Катя не знала, как вести себя с Андреем. Понимала, что повод ему дала сама, хотя клялась, что будет эмоции сдерживать. Но он появился, такой взбудораженный, обеспокоенный, сам её обнял, и всё перестало иметь значение на какое-то время. Прижалась к нему и расплакалась, не удержалась. Она так долго об этом мечтала... чтобы он сам сделал первый шаг, пусть и маленький, и не навстречу, а просто... к ней. И продолжения Катя совсем не ждала, не смотря на то, что Андрей так трогательно её к себе прижимал в тот день, но потом он ушёл, а она весь остаток дня упивалась чувством незнакомого по своей силе облегчения. И дело было даже не в объятии и не в поцелуе. Дело было в том, что он пришёл и беспокоился за неё. Когда в больницу попала, мама просила её Жданову позвонить, но Катя не стала. Знала, что после показа он сильно занят и только накануне уехал в Киев, подписывать договор о сотрудничестве. Побоялась, что он всё бросит и помчится обратно. Или не помчится. Задаст ей привычные вопросы о самочувствии, посоветует лечиться и себя беречь, а также посетует, что приехать не сможет, занят сильно. Такая перспектива пугала гораздо сильнее, хотя по её плану это было бы самым правильным. Она ведь всё сама-сама. Над этим "сама-сама" все близкие смеялись. Никто не верил, что она справится. А в последнее время она, если честно, и сама в своих силах засомневалась. Не ожидала, что так тяжело будет, именно морально. Не понимала своих реакций, своих слёз, расстройств по пустякам, она всё принимала близко к сердцу. Андрей опоздал, не позвонил или поговорил с ней не так, торопился или сказал что-то не то, а она уже расстраивалась. Понимала, что глупо и внимания это её не стоит, потому что Жданов ничего плохого в виду не имел, и он-то точно не понимает, из-за чего она плачет. А она страдала, и на себя же из-за этого злилась.
   - Не думала, что будет так, - жаловалась она Юлиане. И решила признаться: - Мне кажется, я Андрея иногда пугаю.
   Виноградова рассмеялась.
   - Ничего, ничего, ему полезно. Это ещё вы вместе не живёте, а то в полной мере бы почувствовал.
   Катя кивнула.
   - И сбежал бы.
   Юлиана шутливо погрозила ей пальцем.
   - Не наговаривай на отца своей дочери.
   Пушкарёва тоже рассмеялась. Тогда. А вот сейчас снова не до смеха было. Ей категорически не нравились все эти разговоры вокруг неё, а спастись от них, по-видимому, не суждено. Как только люди видели Андрея, понимали, кто он, вспоминали, что про него писали в газетах и журналах, их отношение менялось, побеждало любопытство. Всем было интересно, как она, такая простушка, смогла Андрея Жданова увлечь. Чем?
   Она заставила себя поверить, что в своё время со всем этим справилась и даже сплетни вокруг собственного имени её больше не волнуют, ведь их с Андреем жизни снова разошлись, и в его круг она больше не вхожа, то есть и обсуждать её больше некому. Но как оказалось, любопытствующих вокруг меньше не стало, и вряд ли станет. А ей придётся учиться с этим жить. Ведь теперь понятно, что Андрей никуда не денется, будет рядом, так или иначе, а ошибалась именно она. А собственные ошибки надо уметь признавать. Жданов займёт определённое место в её жизни, вот только какое место она для него сама определит, пока вопрос. От этого, в конце концов, её дальнейшая жизнь зависит.
   - Катя!
   Она вдруг поняла, что уже некоторое время стоит, погрузившись в свои мысли, соседки по палате уже дошли до скамейки в конце парковой аллеи и теперь машут ей рукой. Катя им улыбнулась, шаг прибавила, а потом снова остановилась. Из-за того, что увидела Надежду Ткачук. Та стояла за забором, и её разглядывала. Не пряталась, не выглядела разозлённой или обеспокоенной, просто смотрела. Именно на неё, на Катю. А когда поняла, что Пушкарёва её заметила, секунду помедлила и пошла к машине, что ждала её на противоположной стороне дороги. Правда, один раз обернулась.
   Катя за ней наблюдала, до конца не понимая, что чувствует. Злость, растерянность, снова отчаяние. Мысли вдруг спутались, в душе закрутило, а на глазах опять слёзы. Невозможно так дальше жить, слезами обливаясь. Когда всё это кончится, в конце концов?
   Андрей приехал после обеда, привёз ей пирожное-картошку, которое она вчера захотела, сок яблочный и виноград. И всё просил, чтобы она поела. Катя щипала виноград, раздумывала, потом сказала:
   - Зачем ты столько всего привёз? Меня же выписывают завтра.
   - Девчонкам оставишь. - Жданов в лицо её вгляделся, потом вдруг вздохнул. Катя подняла на него глаза.
   - Что ты вздыхаешь?
   Он улыбнулся.
   - Да так... Ты точно хорошо себя чувствуешь?
   - Да, хорошо. Ты же звонил Олегу Михайловичу.
   Жданов скривился.
   - Доложили уже.
   Он совсем рядом сидел, касался плечом её плеча и Катя осторожно, боясь, что Андрей заметит, отодвинулась. Виноградину в рот положила, а когда раскусила, зажмурилась на секунду.
   - Что у тебя с Ткачук? - спросила она. И на какое-то время повисла пауза. Андрей голову повернул и теперь смотрел на неё, а Катя сунула в рот ещё одну ягоду.
   - Ты зачем спрашиваешь?
   Пожала плечами.
   - Знать хочу. Она сегодня приезжала.
   Жданову никак не удавалось с мыслями собраться.
   - К тебе?
   - По-видимому, раз она сюда приехала.
   - Кать... что она тебе сказала?
   - Да ничего! Она стояла за забором и меня разглядывала. - Зло уставилась на виноград. - Я же тебя просила!.. - не удержалась Катя. - Я не злюсь и не ревную, пойми! Но мне не нравится!.. Не нравится, что меня разглядывают со стороны, как нечто диковинное. Мне не нужно это!
   Андрей напряжённым взглядом смотрел в сторону, руку в кулак сжал, но постарался, чтобы Катя этого не увидела. А когда взглянул на неё, увидел низко опущённую голову, как Катя морщится, недовольная тем, что завела этот разговор. Потом так знакомо губу закусила, а Андрей не выдержал и её обнял. В макушку поцеловал и попросил:
   - Не плачь. - Она тут же всхлипнула. - Не плачь, слышишь?
   Катя рассердилась и руку его оттолкнула.
   - Не проси меня не плакать, я от этого плачу!
   Обнял её, щекой к её волосам прижался, а когда Катя негромко охнула и руку на живот положила, пристроил свою ладонь сверху. Поцеловал в висок.
   - Прости. Я столько раз клялся себе, что расстраивать тебя больше не буду, что плакать ты из-за меня не будешь. А не получается ничего. Чувствую себя жутко бестолковым.
   Катя слёзы вытерла.
   - Я не из-за тебя плачу.
   - Конечно...
   - Завтра я приеду, заберу тебя, - сказал он позже. Они стояли у дверей, Андрей на Катю смотрел, а та глаза старательно отводила. Только когда он объявил о том, что сам её заберёт из больницы, голову вскинула и посмотрела удивлённо.
   - Ты?
   - Я, конечно.
   - Не выдумывай. Папа приедет.
   - Папа будет дома, а я заберу. Мы уже договорились.
   - О боже. - Катя отвернулась от него, понимая, что переспорить его не удастся.
   - Прекрати, - попросил Жданов, со смехом. - Я обижусь.
   - Я на это уже не рассчитываю.
   Он улыбнулся, но тут же нахмурился, как только из ординаторской вышла Елизавета Аркадьевна и взглянула на него со всей строгостью, на которую была способна под конец рабочего дня.
   - Всё, молодой человек, до свидания. У нас режим.
   - А нас выписывают завтра, - попытался Андрей поспорить.
   - И что? Режима это не отменяет. Пора отдыхать. До свидания.
   Жданов недовольно губы поджал, а на Катю посмотрел с сожалением.
   - Иди, - сказала она.
   - До завтра?
   - Да.
   Андрей за дверь вышел, а Катя сразу перестала улыбаться. На Елизавету Аркадьевну взглянула, а та по плечу её погладила.
   - Нормально, нормально. Хорошим папой будет. Только надо сразу к порядку приучать.
   Пушкарёва кивнула, правда, не очень весело. И пошла в палату, стараясь не думать о том, куда Андрей поехал. Точнее, к кому.
  
  
  
   - Посмотри, какая прелесть. - Юлиана развернула крохотную кофточку с аппликацией на груди в виде медвежонка, и даже рукой погладила. - Я когда увидела, удержаться не смогла!
   Катя улыбнулась, кофточку у неё взяла и принялась разглядывать.
   - Очень красивая. Спасибо. А я ещё почти ничего не покупала. Только надаренное в шкафу лежит.
   - Купишь ещё, время есть. И коляску не купили?
   Пушкарёва покачала головой.
   - Андрей хочет, чтобы мы вместе поехали в магазин, а ему некогда пока. Обещал завтра.
   - Некогда ему, - проворчала Виноградова. - Пусть работу отодвигает на второй план.
   - Да ладно вам, Юлиана. У него сейчас взлёт в карьере.
   - Это точно. - Юлиана посмотрела на Катю с прищуром. - А ты рада?
   - За него? Конечно, рада.
   - Конечно. Написала ему досконально, что и когда делать, а теперь у него взлёт.
   - Мне за это деньги и платят, чтобы я бизнес-планы писала, - отговорилась Катя.
   Виноградова только рукой на неё махнула, и заулыбалась, когда в комнату Елена Александровна заглянула.
   - Давайте чайку. Я ватрушек напекла.
   Юлиана посмотрела с ужасом.
   - Ватрушек? Ой, не говорите мне об этом ничего, пожалуйста! У меня безуглеводная диета, и так едва держусь.
   - Так зачем вам диета? - удивилась Елена Александровна. - Вы такая красивая, стройная...
   - Мама, - Катя умоляюще посмотрела на неё, та понимающе закивала и дверь закрыла. А Юлиана улыбнулась.
   - Хорошие у тебя родители, Катя.
   - Хорошие, - подтвердила Пушкарёва.
   - С Андреем ладят?
   - Самое странное, что да. После всего-то... Особых восторгов от ситуации, конечно, не испытывают, но смирились. Папа даже перестал ворчать по поводу того, что нам нужно срочно пожениться, не смотря ни на что. Потому что так правильно.
   - Тебя жалеет.
   - Наверное. Боюсь, что после родов всё заново начнётся.
   - А ты? Согласишься?
   Катя посмотрела на Юлиану долгим взглядом.
   - Он не позовёт.
   - Вот что ты упираешься? А если позовёт?
   - Нет.
   - А если представить? - настаивала Виноградова. - Ты ведь любишь его, Кать. Может, и стоило бы...
   - Я знаю, что мне будет очень тяжело. И не уверена, что готова к этому.
   - Может ты и права... Слушай, а Ткачук ведь уехала.
   Катя быстро облизала губы.
   - А что, она собиралась остаться в Москве?
   - Нет, конечно, но всё равно... Я же тебе не об этом говорю, в конце концов! Я говорю, что она уехала, и, кажется, Андрей приложил к этому руку. Поговаривают, что они поругались. То есть, он с ней поругался.
   - Кто поговаривает?
   - Люди.
   - Я уже никому не верю. Одни сплетни, - пробормотала Катя себе под нос.
   - Это конечно. Просто они вместе присутствовали на деловом ужине накануне её отъезда, и друг с другом не разговаривали. Это все заметили.
   Катя теребила угол подушки.
   - Мне всё равно. Я ему не жаловалась и не наговаривала на неё. И считаю, что поступила правильно. Почему я должна это терпеть?
   - Да я же ничего тебе не говорю, Кать! И согласна, что ты правильно поступила. Если он не может разобраться, с кем ему спать, а с кем детей рожать, то это точно не твоя проблема. Мало тебе волнений, чтобы ещё на всяких Ткачук отвлекаться. Так что, ты полностью права, даже не сомневайся.
   Катя опустила глаза на свой живот.
   - Иногда начинаю задумываться обо всём, и самой не верится.
   - В смысле?
   Грустно улыбнулась.
   - Что у меня ребёнок скоро будет... ребёнок Андрея. И карьера на второй план ушла, и вообще работа. Всё, на что рассчитывала, планы строила. Год назад я пришла работать в "Зималетто" и, кажется, была совсем другим человеком, чувствовала себя другой, а сейчас... Я всё помню. Всё. Какой я была, какой хотела быть, о чём мечтала, чего от жизни хотела. Прошёл всего год, это ведь совсем немного, а я о себе прежней только вспоминаю. И Андрей... Я на него смотрела, открыв рот, заворожено, я о нём мечтала, но его я тоже совсем другим представляла. Всё было по-другому. А теперь он виноват, я беременна, и совершенно не представляю, как мы можем жить рядом, а уж тем более вместе.
   Юлиана внимательно её выслушивала, хмыкнула в задумчивости.
   - Не поспоришь, - сказала она негромко. - Все доводы у меня куда-то делись, а такое не часто бывает.
   - Со мной то же самое. Никак я... с новой реальностью не свыкнусь. Только забываться начинаю, а в следующий момент, как током ударяет. Вот, например, с этой Надеждой Ткачук. И странно мне всё, но претензии предъявлять некому.
   - Тогда думай о другом, - посоветовала Юлиана. - Отвлекайся.
   - А я и думаю о другом. Точнее, о другой. - Катя улыбнулась и живот погладила. - Вот о ней и думаю.
   - Правильно. А дальше видно будет. А имя придумала?
   - Нет. Думаю. Надо у Андрея спросить.
   - Очень мудрое решение, - усмехнулась Виноградова. - Спроси. Кстати, Миша тебе передавал привет. Пламенный.
   Катя взглянула с укором, а когда улыбнулась, Юлиана громко рассмеялась.
   - Вот так вот, Катерина.
   - Странная, эта Юлиана, - сказал Валерий Сергеевич, когда за гостьей закрылась дверь.
   - Почему? - удивилась Катя.
   - Ну... она такая... - Пушкарёв сделал неопределённый жест рукой.
   - Деловая и красивая, - подсказала Елена Александровна.
   Валерий Сергеевич на жену посмотрел.
   - Слишком уж деловая. Это настораживает.
   Родители вернулись на кухню, продолжая обсуждать начальницу дочери, а Катя ушла в комнату. Нужно было немного отдохнуть перед тем, как Жданов приедет, и они пойдут гулять. Теперь ей отдыхать требовалось гораздо чаще, чем хотелось бы.
   - В парк пойдём?
   Андрей у своей машины остановился, глаза на окна квартиры Пушкарёвых поднял, а когда понял, что за ними не наблюдают, сказал:
   - Предлагаю прокатиться.
   - Куда?
   - Тут недалеко. А потом в парк.
   - Ты можешь просто сказать, куда мы едем? - Катя на сидении устроилась, платье на животе одёрнула, и отвернулась от окна, заметив Витьку Цыпина с дружками, которые за ней и Андреем наблюдали с большим интересом.
   - Просто не могу. - Андрей ключ в замке зажигания повернул и стал машину разворачивать. - Иначе не получится сюрприз.
   - Не хочу сюрприз.
   - Не капризничай, - попросил он, а Катя укоризненно посмотрела. Жданов усмехнулся. - Прости.
   - У меня вообще нет такой привычки - капризничать.
   - Я знаю. Капризничаешь не ты, а кое-кто другой. - На живот Катин взглянул. - И маму заставляет.
   Катя отвернулась от него, чтобы улыбку спрятать.
   Поездка заняла всего минут пять. Катя с интересом оглядывалась, но Жданов тайну хранил.
   - Пойдём, нас ждут. - Андрей дверь с Катиной стороны открыл и руку Пушкарёвой протянул, чтобы помочь из машины выбраться.
   - И куда ты меня привёз? - Она по сторонам огляделась, потом посмотрела на высотный дом. - Могли бы и пешком дойти, прогуляться.
   - Ну вот ещё, пешком тебе далековато.
   Катя едва заметно насупилась.
   - Ходить я ещё могу.
   Жданов с улыбкой подтвердил:
   - Можешь. А я просто перестраховываюсь.
   - Андрей Палыч?
   Он обернулся на подошедшую сзади женщину.
   - Да, это я. А вы Нина.
   - Нина. - Милая женщина лет сорока в лёгком брючном костюме улыбалась им широко, а Андрею руку протянула в знак приветствия. - Очень приятно познакомиться. Это ваша жена?
   Андрей с Катей переглянулись, но тут же отвернулись друг от друга, а Жданов, в конце концов, коротко представил:
   - Катя.
   - Очень приятно. Пойдёмте, я вам всё покажу. Лифт здесь работает всегда, подъезд хороший, да и вообще двор спокойный. Пойдёмте.
   Входя в подъезд, Андрей Катю вперёд пропустил, а та, воспользовавшись тем, что Нина опережала их на несколько шагов, к Жданову повернулась и зашептала:
   - Что происходит?
   - Мы просто посмотрим, - зашипел он в ответ и посмотрел умоляюще. - Ничего больше.
   - Она риэлтор!
   - Конечно, - кивнул он с готовностью.
   - Конечно? - поразилась Пушкарёва, а Андрей взял её под локоток и повёл к лифту. Нина смотрела на них в ожидании.
   - Всё в порядке?
   - В полном, - заверил её Жданов. - Просто это был сюрприз. Катя немного удивлена.
   - Ах, вот в чём дело!..
   Андрей на Катю посмотрел и вдруг пообещал:
   - Я больше не буду делать тебе сюрпризы, обещаю.
   - Уже в который раз.
   Нина улыбнулась.
   - Но квартира на самом деле очень милая. Вам, наверняка, понравится.
   Пока поднимались на нужный этаж, Катя Андрея взглядом сверлила, а тот выглядел виноватым.
   - Ты ведь не волнуешься? - прошептал он ей на ухо, перед дверью квартиры.
   - Конечно, нет. С чего мне волноваться?
   Андрей вдруг её в щёку поцеловал, и из-за этого Катя в дверях замешкалась.
   - Квартира небольшая, - с порога начала Нина. - Но для двух комнат довольно просторная. Кухня большая, ремонт недавно был сделан. Проходите, смотрите сами. Если что-то интересует, спрашивайте.
   - Тебе нравится? - спросил Жданов у Кати через несколько минут. - По-моему, очень даже.
   - Андрей, ты с ума сошёл? - негромко, но чересчур эмоционально заговорила она, чтобы Нина их из кухни слышать не могла.
   - Почему?
   - Я не просила тебя покупать мне квартиру. Я ведь не для этого тебе про кредит сказала.
   - А я и не думаю, что для этого. Но, по-моему, я имею на это право.
   - Квартиры покупать?
   - Давай не будем преувеличивать. На квартиры у меня денег нет, но одну квартиру я вполне могу себе позволить.
   Катя смотрела на него весьма скептически.
   - Правда?
   - Прекрати. Я могу позволить себе кредит, а ты нет. И квартиру своему ребёнку я куплю. Не тебе, а Аньке. - Он отвернулся от неё, разозлённый, а Катя упёрла одну руку в бок.
   - То есть?
   - Господи, Катя, ну не включай опять своё упрямство!
   - Нет, я не об этом. Ты имя придумал?
   Он замер, Катя заметила, как спина у него напряглась, затем руками развёл, к ней поворачиваться не спеша.
   - Ну... я не придумал. Просто красиво звучит.
   - Аня?
   - Анна Андреевна Жданова. А тебе не нравится? - Через плечо на Катю оглянулся.
   Теперь она замерла, в задумчивости.
   - Не знаю, я ещё ничего не придумала. Но звучит красиво.
   - Во-от, - заулыбался Андрей.
   - Извините, я не помешала? - Нина в комнату заглянула, а Жданов легко махнул рукой.
   - Нисколько. Мы выбрали удобный момент, чтобы обсудить, как ребёнка назовём.
   - Мы вас задерживаем?
   - Нет, нет. Осматривайтесь, не торопитесь... А кого ждёте, если не секрет?
   Катя улыбнулась.
   - Девочку.
   - Девочка - это хорошо. Папа будет баловать.
   - Буду, - кивнул Жданов, но вдруг растерялся. - Наверное. Если мама позволит.
   Катя сделала большие глаза, а он рассмеялся.
   - Тебе нравится?
   Она уже минуту стояла у кухонного окна, сначала помещение оглядела, на самом деле достаточно просторное, кухня даже побольше, чем родительская, а после к окну отвернулась, вниз, во двор посмотрела. Чуть в стороне верхушки деревьев сквера, где она каждый день гуляла, вон за той высоткой родительский дом, за углом детский сад... А в душе что-то дрожит и саднит.
   - Нравится, Катюш?
   Жданов к ней наклонился и подышал над ухом.
   - Ты же знаешь, что да.
   - Тогда давай купим. С твоими родителями рядом. Хорошая ведь квартира.
   - Прекрати меня уговаривать.
   - И не подумаю.
   - Зачем ты это делаешь?
   - Потому что по-другому не получается. Уговариваю, уговариваю...
   - Я не об этом. Я вообще...
   - Ты же знаешь.
   Во двор въехала машина, у соседнего подъезда остановилась. Катя с неё глаз не сводила, потом качнула головой.
   - А для кого ещё мне делать? Теперь только для своих девчонок. - Андрей тут же отошёл от неё, а Катя сумела вдохнуть полной грудью, и почти тут же услышала голос Жданова. - Нина, мы согласны и готовы подписать документы.
   - Катя, какая коляска красивая! - Мама ходила вокруг чудо-коляски, весёлой расцветки, которую Андрей с Катей сегодня купили, и не уставала восхищаться. - Такая мягкая вся, красивая. Раскладывается... Раскладывается, да?
   - Раскладывается, - подтвердила Пушкарёва с лёгким вздохом.
   - Очень хорошая. Даже папе понравилась.
   - Это важно. - Катя волосы пригладила, глядя на себя в зеркало, вырез платья поправила на пополневшей груди, и спросила: - Мама, я очень поправилась? Совсем огромная стала.
   - Опять глупости у тебя в голове. Какая ты огромная? Ты беременная.
   - У меня даже лицо поправилось.
   - Ну и что? Тебе рожать скоро. Потом всё будет по-прежнему.
   - А если не будет?
   Елена Александровна коляску в покое оставила, а на дочь посмотрела внимательнее.
   - Тебя внешность беспокоит или Андрей?
   Катя заметно поморщилась.
   - При чём здесь Андрей?
   - А, по-моему, очень даже при чём. Он что, дал тебе понять, что внешностью твоей недоволен?
   Катя вдруг усмехнулась.
   - Это было бы забавно.
   Елена Александровна намёк поняла, но всё равно отмахнулась от дочери.
   - Ты сама себя накручиваешь. Андрей уж не знает, как к тебе подойти правильнее. И улыбается, и слова подбирает, а ты всё равно находишь недостатки. И в нём, и в себе. Не веришь ему?
   Катя от зеркала отошла.
   - Не верю, - призналась она. - Но не из-за прошлого, а из-за будущего. Потому что так, как он говорит, не бывает.
   - А вот он верит.
   - Нет, мам. Просто он сам не знает, как бывает, а как нет.
   Сама про квартиру Катя родителям сказать не решилась. Да и Андрей ей советовал этого не делать, пообещал, что приедет на следующий день и сам поговорит. И кричать не будет. И на провокации поддаваться.
   - Клянусь, - сказал он, а вот сейчас, стоя на кухне, спиной к шкафу прижавшись, наблюдала, как Жданов старательно крепится и голос в ответ на Валерия Сергеевича не поднимает.
   - Выдумали! - кричал отец. - С младенцем на руках по чужим квартирам мотаться!
   - Это не чужая квартира, - сказал Андрей, - а наша. То есть, Катина. Я её купил.
   - Ты купил?!
   - Я.
   - Папа, он не виноват. Это я захотела.
   Валерий Сергеевич к двери повернулся и грозно сдвинул брови.
   - Ты попросила, а он купил тебе квартиру!
   - Я не просила! Я сама хотела, а Андрей...
   - Катерина!
   - Валера!
   - Валерий Сергеевич, не кричите на неё.
   - Это моя дочь. Вот когда у тебя родится дочь, и она захочет уйти из дома на седьмом месяце беременности, вот тогда я посмотрю, будешь ты кричать, Андрей Палыч, или нет!
   - Папа, я никуда не собираюсь уходить. Ещё полгода точно. А там видно будет.
   - Успокоила родителей, спасибо тебе.
   - Но, папа, я не могу всю жизнь с вами прожить. Я взрослая.
   - Валерий Сергеевич, я буду ей помогать, - пообещал Андрей.
   Пушкарёв только хмыкнул, а сам к жене повернулся.
   - Лена, тебе это ничего не напоминает? Месяцев девять назад наша с тобой дочь, работая в этой "Зималетте", стояла вот на этом же месте и говорила нам, что она взрослая. А потом появился вот этот гусь и заверял нас, что он ей поможет во всём. - Елена Александровна глаза отвела, а Валерий Сергеевич красноречиво глянул на Жданова. - Результат, так сказать, на лицо. Помощничек!
   Андрей глаза в пол опустил и усиленно нахмурился, боясь, что не сдержится и улыбнётся. Катя же только головой покачала, поддерживая рукой живот.
   - Я просто купил своему ребёнку квартиру, - наконец сказал Жданов, добавив в свой голос твёрдости. - Мне никто этого не может запретить. Мало мне было вашу дочь уговаривать, ещё и вас придётся, Валерий Сергеевич? Елена Санна, ну скажите ему! Я не собираюсь Катю туда силой перевозить, она может там даже не жить, пусть сдаёт. Но квартира у моей дочери будет. Между прочим, в десяти минут ходьбы от вас. Это что, плохо?
   Елена Александровна прижала руку к груди.
   - Андрей, это правда? Рядом с нами?
   Жданов подтвердил.
   - Это правда, ты захотела квартиру? - спросил Пушкарёв немногим позже у дочери. Андрей уже уехал, Елена Александровна со стола после ужина убирала, а Валерий Сергеевич к Кате в комнату зашёл. Ещё раз коляску осмотрел.
   - Я только думала, папа, правда. У меня и денег-то не было.
   - Но ты захотела уехать от нас.
   - Нет. Как я могу этого хотеть? Просто, если я останусь, самостоятельной себя так никогда и не почувствую.
   - Упрямая ты, Катерина. - Отец сокрушённо покачал головой. - Вот какая тебе самостоятельность с ребёнком на руках? Как ты одна будешь?
   - Так же, как и многие другие женщины, папа. Не отговаривай меня, пожалуйста. Мне и так нелегко, да и страшно тоже. Но повесить на вас ещё и внучку, на ваше полное попечение...
   - По губам бы тебе дать за такие слова.
   - Знаю, знаю, вам в радость. Но это же моё решение было, родить, так почему вы должны брать на себя ответственность? Не сразу, конечно, но решиться я должна.
   - И квартиру решила принять? Шикарный подарок.
   - Не мне. Он дочери покупает. Кстати, он имя придумал. Аня.
   - Анна? - Валерий Сергеевич замолчал, раздумывая. - Анна Андреевна... Красиво.
   - Красиво, - согласилась Катя. И тут же добавила: - Не могу я ему отказать, папа.
   - А точнее сказать, не хочешь.
   Катя не нашлась, что ответить.
  
  
  
   8.
  
   Два месяца спустя
  
   - Ну и как там ваша квартира? - Рома отошёл к окну, ещё раз обвёл взглядом незнакомый, просторный кабинет, приложился к бокалу с виски, и посмотрел на Жданова, который решил последовать его примеру и отойти в сторонку, устав от бесконечных переговоров. Они уже несколько дней, как прилетели в Екатеринбург, разбираться с проблемами, возникшими с открытием нового магазина "Зималетто". Во время кризиса, из которого они благополучно выбрались, с помещениями, которыми владели, магазинами и складами в этом городе, всё-таки пришлось распрощаться, и сейчас приходилось налаживать старые и новые связи, искать помещения под магазины, которые соответствовали бы всем их требованиям, подписывать договора на аренду, выбивать скидки и искать компромиссы. Работа трудоёмкая и нервная, и Андрей всё больше злился, из-за того, что согласился поехать, ведь не собирался, но Ромка и Милко его убедили. На два дня. На два! А они здесь уже почти неделю.
   - Нормально, ремонтируется, - без энтузиазма отозвался Андрей и обернулся на людей за столом, просматривающих бумаги, сунул руки в карманы брюк и зубы сжал. - Когда это кончится? - прошипел он едва слышно, обращаясь к Малиновскому.
   - Кончится, Палыч, кончится. Сейчас они подпишут, и мы уедем, наконец. Не нервничай.
   - Я не могу не нервничать.
   - Ты же утром звонил, и Катя твоя сказала, что всё у неё окей.
   - Я просил тебя, свои идиотские шуточки и словечки приберечь для другого случая. Ты понимаешь, что у неё роды начнутся... а я здесь. А всё по твоей милости.
   Рома возмущённо вытаращил на него глаза.
   - Вот тебе и благодарность! Ты хотел сам всё контролировать, так чего теперь обижаешься? Да и вообще...
   - Что?
   Рома остатки виски выцедил, повернулся ко всем спиной и тихо, только для Жданова, проговорил:
   - Это даже лучше, что ты здесь. Ты ведь всё равно ничем не поможешь, а так... делом занят.
   Андрей моргнул.
   - Малиновский, ты дурак?
   - Почему это? Я прав.
   Жданов свирепо уставился на него, затем махнул рукой, указывая за свою спину.
   - Иди, подписывай договор. Через три часа я должен быть в аэропорту. И если не буду... Ты останешься здесь. Хочешь?
   Рома скис, сунул пустой бокал ему в руку, и проговорив:
   - Совсем ты с ума сошёл, отец семейства, - направился к столу, с намерением наконец-то довести эту сделку до финального конца.
   - Андрей Палыч!
   Жданов обернулся, когда его окликнули, выдал дежурную улыбку, но подходить не спешил, полез в карман за телефоном.
   - Ну что?
   - За час ничего не изменилось, - сообщила Катя. - Перестань мне звонить и занимайся своими делами.
   - Я не могу. Кать...
   - Я еду в больницу. Вещи собираю.
   Он выпрямился, тут же напрягся.
   - Началось?
   Как ему показалось, Катя вздохнула, но в сторонку.
   - Нет. Просто я еду в больницу. Андрей, успокойся.
   - А ты спокойна?
   Пушкарёва помолчала.
   - Нет.
   - Ты боишься? - очень тихо спросил он.
   - Всё будет хорошо, - сказала она.
   Андрей сглотнул и вдруг почувствовал, как руки немеют от страха. Наверное, это глупо, и не должно так быть, но ему было очень страшно. Что он здесь, а она там; что он тут застрял и до самолёта ещё три часа, а Катя собирается в больницу; что она боится, а он ей помочь ничем не может. Что ему так много сказать ей надо, а за прошедшие недели он так и не решился. А впереди нечто очень важное, что всю их жизнь изменит, надо будет о будущем думать, о ребёнке, а не о себе, а он так до конца с прошлым и не разобрался, дотянул. До последнего момента, и теперь ненавидел себя за то, что и в этот последний момент его рядом с Катей нет. Ничего-то у него не получается. Не получается быть рядом и всё правильно делать. Не дано ему, видно.
   - Конечно, - поддакнул он, надеясь, что голос его не выдаст. - Всё будет хорошо. Я приеду скоро, к вечеру уже в Москве буду. А ты не волнуйся. Слышишь?
   - Я не волнуюсь, - отозвалась она, а голос немного дрогнул. Жданов закрыл глаза.
   - Я приеду очень скоро.
   - Я знаю.
   - Не злись на меня.
   - За то, что уехал?
   - Да.
   - Хорошо, что уехал. - Андрей по голосу её понял, что улыбнулась. - Ты бы меня с ума свёл.
   - Может быть, - согласился он и переносицу потёр. - Как ты себя чувствуешь?
   - Как обычно.
   - Толкается?
   - Да.
   - Катя...
   - Андрей Палыч!
   Жданов вздрогнул и недовольно оглянулся через плечо.
   - Я иду.
   - Иди, - шепнула ему Катя в ухо.
   - Может, не будем телефон выключать?
   - Чтобы ты каждый вздох мой контролировал?
   - Да.
   - Иди, Андрей.
   - Я скоро приеду.
   - Хорошо.
   Ему так хотелось услышать от неё другие слова, но знал, что Катя не скажет, и тогда сам спросил:
   - Вы меня подождёте?
   - Мы очень постараемся.
   Теперь уже он улыбнулся, правда, от волнения получилось криво и неправдоподобно.
   - Так что там с квартирой?
   - Вот что ты пристал? - Жданов на самом деле разозлился на Малиновского, который всё приставал со своими дурацкими вопросами, и не хотел понять, что всё насущное в данный момент Андрея нисколько не интересует. У него кружилась голова, дыхание то и дело перехватывало, а молоденькая симпатичная стюардесса даже не улыбнулась ему, а наоборот посмотрела с тревогой и предложила стакан воды. Видимо, решила, что он летать боится. И Жданов в самом деле боялся, но только не летать, а того, что просто-напросто не переживёт этот полёт. Кате позвонил в последний раз прямо перед регистрацией, она снова заверила его, что всё в порядке и ничего не происходит.
   - Но почему не происходит? - удивлялся он, правда, жаловался уже не Кате, а матери, которая позвонила сразу, как только он закончил разговор с Катериной. - Мам, как такое может быть? Врач говорил, что срок... вчера, в общем. А ничего не происходит!
   - Ты на меня кричишь, Андрей.
   - Не кричу! Я спрашиваю.
   - Всё случится в свой срок. А ты не волнуйся.
   - Катя в больнице.
   - Я знаю. Я уже говорила с врачом.
   - Ты говорила?
   - А ты, кажется, удивлён?
   Жданов в порыве чувств даже рукой помахал.
   - Нет. Я рад. - И тут же добавил: - Мама, контролируй ситуацию!
   - Интересно, как я должна это делать? Всё, что от меня зависело, я сделала. Катя в больнице, с врачом я поговорила, он уверен, что никаких осложнений не будет. Она родит не сегодня, так завтра.
   Андрей застонал в трубку.
   - У меня такое чувство, что я не доживу.
   Маргарита не умилилась и даже не рассмеялась. Наоборот очень серьёзно спросила:
   - Андрюша, ты рад? Скажи мне честно.
   - Мама, это не ко времени вопрос. Я в Екатеринбурге, впереди полёт и неизвестность. Чему я могу быть рад?!
   - Ладно, ладно. Говорить с тобой сейчас бесполезно, я уже поняла.
   - Катя как? - спросил он напоследок.
   - Она держится молодцом, - заверила его Маргарита.
   - Она боится, мам.
   - Всё хорошо будет. О другом даже думать не надо. Ты меня понял?
   - Да.
   - Папа тебе привет передаёт.
   - Да, - снова отозвался Жданов, но несколько бестолково.
   И до сих пор в этом бестолковом состоянии пребывал. В кресло рухнул и пальцами по подлокотнику забарабанил. Потом понял, что Ромка от него ещё какого-то ответа дожидается и на друга посмотрел.
   - Почему тебя так эта квартира интересует?
   - Да не интересует она меня. - Малиновский сел рядом и ноги вытянул. - Просто пытаюсь тебя отвлечь. Вот что ты дёргаешься? Она ведь ещё не рожает.
   - Откуда ты знаешь? И я этого не знаю. Здесь не знаю.
   - Ты опять её замуж звал?
   - Нет.
   - Но ты купил квартиру.
   - Ей. Точнее, дочери.
   - Да. Из-за этого ты не стал ждать, ты вложил в квартиру и ремонт все свои деньги, ты влез в долги. Чтобы купить квартиру ребёнку, который ещё не родился? Кому ты врёшь, Палыч? На что ты рассчитываешь? Ты ведь не можешь всерьёз... - Рома выразительно на него посмотрел.
   А Андрей губы облизал и нервно повёл плечами.
   - Почему?
   Рома усмехнулся.
   - Я думал, что у тебя со временем всё в голове на свои места встанет.
   - Малиновский, ты хоть понимаешь что и в какой момент ты говоришь? Она мне ребёнка родит, возможно, уже рожает, а ты что делаешь? Лечить меня вздумал?
   - А ещё есть что лечить?
   Жданов неопределённо качнул головой.
   - Я думал, что ты на Наденьку отвлечёшься.
   Андрей помрачнел.
   - Я отвлёкся.
   - Ну да, ну да. Катя сказала одно слово, и Надя тут же забыта.
   Андрей голову повернул и тяжёлым взглядом в Малиновского упёрся.
   - Между прочим, ты виноват.
   - Я? - Рома удивлённо вздёрнул брови и невинно посмотрел.
   - А откуда она узнала, в какой больнице Катя лежит, а уж тем более, как выглядит? Не ты ли ей журнальчик нужный подбросил?
   Рома отвернулся от него, но Жданов заметил ухмылку.
   - Она проявила любопытство.
   - А ты его удовлетворил. Надеюсь, только любопытство?
   - А ты ревнуешь? - Заметив недовольство во взгляде друга, Рома усмехнулся. - Ой, да ладно, Палыч. Ничего лишнего я не сказал, а по местам всё расставил. В твоей ситуации третьего было не дано. Хотя, я, признаться, да и не только я, надеялся, на другой исход. Но... хозяин - барин.
   - Да, ты молодец, - с некоторой, причём обоснованной, злостью сказал Андрей. - Ты вообще думал головой? Катька в больнице лежала, она была на седьмом месяце!..
   - Да кто знал, что она её заметит? - возмутился Малиновский. - Знаешь, твоя Катя тоже хороша. Вот откуда она Наденьку в лицо знает? Во-от! Журнальчики-то почитываем, за твоей личной жизнью следим.
   - И что?
   - Да ничего. Я тебе давно говорю, что Катя твоя...
   - Малиновский!
   - Ладно, просто Катя. Так вот, Катенька наша совсем не так проста, как мы когда-то думали. И ты у неё весь, как на ладони. А как ей понадобится, она ладошку эту сожмёт, и что с тобой будет тогда, как думаешь?
   - Это ты к чему?
   - К тому, что ты от неё зависишь. И меня беспокоит то, что тебя это совсем не беспокоит. Ты малейший её каприз выполнять готов.
   - Ты дурак, Малиновский.
   - Думаешь?
   - Уверен. Вот когда твоя... - Андрей вдруг споткнулся, а Рома усмехнулся.
   - Давай, давай, продолжай. Кто - моя? Жена?
   - Может, жена, может, не жена. Но вот когда от тебя будет зависеть здоровье и спокойствие твоего ребёнка, ты совсем по-другому запоёшь. Помяни моё слово.
   - Не буду спорить.
   - Вот и не спорь.
   - Но ведь главное, как ты ко всему этому относишься. А ты рядом с ней, как собака побитая. В глаза заглядываешь и всё ждёшь, когда она тебе улыбнётся. А разве это справедливо?
   - После всего, что мы натворили?
   - Она этим, что ли, тебя держит? Чувством вины? Скажи честно. - Рома попытался взгляд его поймать.
   - Я её люблю.
   - Правда? - Малиновский недоверчиво усмехнулся. - Правда, любишь? До сих пор?
   Андрей решил не отвечать, и попросту отвернулся и даже глаза закрыл. Самолёт дёрнулся и плавно покатил вперёд, а Жданов постарался настроиться на ожидание. Ведь когда есть чего ждать, то минута за три, а это очень тяжело.
   В девять часов вечера, после часового стояния в пробке и ругани с охранником больницы, который наотрез отказался впускать его на территорию, заявив, что в это время его всё равно никуда не пустят, а жена его не рожает, об этом ему уже медсестра сообщила, правда, по телефону, Жданов сидел на кухне Пушкарёвых и выглядел мрачнее тучи.
   - У меня такое чувство, что все сговорились. В больнице лежала - не пускали, в роддом тоже не пускают. Что им нужно?
   - Штамп в паспорте? - ядовито поинтересовался Валерий Сергеевич, за что схлопотал кухонным полотенцем по плечу.
   - Сомневаюсь, что это помогло бы.
   - Слишком много ты сомневаешься, Андрей Палыч. От этого все твои проблемы.
   - Валера!
   Жданов грудь в районе сердца потёр и поморщился, когда у него невольно вырвался тяжкий вздох.
   - Делать-то что, Елена Санна?
   - А что делать, Андрюш? Теперь только ждать. - Она подошла и вдруг по голове его погладила. - Скоро дочка родится и забот прибавится. Поезжай домой и спать ложись. Завтра будет тяжёлый день.
   Жданов голову поднял и на Елену Александровну посмотрел с надеждой.
   - Завтра?
   - Наверное.
   - Главное, что я успел вернуться.
   - Вот это точно, - поддакнул Пушкарёв. - Хватит о миллионах-то думать, о ребёнке думай.
   Андрей кивнул.
   Засыпать боялся. Всё казалось, что стоит закрыть глаза и всё случится. Зазвонит телефон, и ему сообщат... Кто именно должен позвонить в таком случае и как именно сообщить, Андрей не представлял. Но звонка ждал, долго лежал в темноте и в тишину вслушивался, но кроме неровного стука сердца не слышал и не чувствовал ничего. Даже в голове пусто, вроде и о Кате думал, а что именно, не знал, просто имя её в голове крутилось, и хотелось, чтобы утро поскорее, чтобы можно было хоть что-то сделать, среди ночи он беспомощен, да и вообще... одному страшно.
   Ворочался долго, вздыхал в темноте, обдумывая всё снова и снова, фантазировал, боялся, ругал себя, затем начинал приободрять, но как-то незаметно заснул. А проснулся от телефонного звонка, глаза открыл и снова за сердце схватился. Правда, почти сразу чертыхнулся, удивляясь на самого себя, и тогда уже за телефоном потянулся.
   - Я слушаю!
   - Ты спишь? - спросила Катя, а Жданов на постели сел и заверил:
   - Нет, не сплю! Что случилось?
   - Ничего, - голос её прозвучал немного грустно. - Тебя вчера не пустили, да?
   - Я поздно приехал... Кать, точно ничего не случилось? Совсем ничего?
   - Ничего. То есть, у меня всё хорошо, конечно, но пока ничего.
   - Господи. - Андрей снова на подушку рухнул и на секунду прикрыл глаза. - Не думал, что так трудно будет дождаться. А врач что говорит?
   - То же, что и вчера говорил.
   - Я сейчас приеду.
   - Зачем? Поезжай на работу.
   - Катя!
   - Ну что? Что ты будешь здесь делать? Сидеть рядом и за руку меня держать?
   - Я вообще уже не знаю, что делать.
   - Что в Екатеринбурге?
   - Нормально, всё подписали, - машинально ответил Андрей и тут же рассердился: - Вот о чём ты думаешь? - И очень тихо добавил: - Я хочу тебя увидеть. Мы почти неделю не виделись, слышишь? Я соскучился.
   - Андрей... - Она замялась, наверняка, засмущалась, а Жданов улыбнулся, представив всё это.
   - Вы там точно нормально? Хорошо себя ведёте?
   - Хорошо. А ты не приезжай. Я и так нервничаю, а тут ты... Ой!
   - Что?!
   - Я книжку уронила.
   - Господи, Катя!
   Она вдруг рассмеялась.
   - Извини. Поезжай на работу, тебе надо, я знаю, а потом ко мне приедешь, в обед. Хорошо? И привези мне грушу. Только обязательно жёлтую.
   - Обязательно, - заверил её Жданов.
   После её звонка даже солнце, кажется, светить стало ярче. С кровати Андрей поднялся полный сил и почти спокойный, даже собственному отражению в зеркале улыбнулся. Потёр колючий подбородок и на часы покосился. Девять утра. Пятница. Тридцатое сентября две тысячи шестого года. Интересно, суждено этому дню стать выдающимся в его жизни? Или на завтра всё перенесём? Так сразу и не решишь, как лучше. Да и не зависит от него ничего. Кто-то там, наверху, всё решит, или решил уже давно.
   А по Кате он на самом деле соскучился. И уезжать не хотел, она его отпустила, а точнее убедила, что нужно ехать и всё решать на месте. Она даже на девятом месяце беременности, после долгого времени, что не бывала в "Зималетто", о делах беспокоилась. Поначалу Андрей не особо с ней откровенничал, считал, что разговоры о бизнесе на данный момент не к месту, но со временем Катя сама стала проявлять интерес, а Андрей не спорил. В конце концов, она имела право всё знать, это была её победа, её риск и её удача, хотя и не своими руками, но компанию она вытащила. И радовалась этому. Когда Андрей рассказывал ей об успехах, Катя начинала светиться изнутри, хотя радость свою старалась скрывать. А Жданова это смешило.
   За те месяцы, что ему пришлось учиться держать дистанцию, быть для неё просто другом и помощником, он много всего передумал, времени для этого было более чем достаточно. После её ухода из "Зималетто", обид и непониманий, отъезда в Египет, после ссор и ругани, связанных с беременностью, когда они никак не могли прийти к единому мнению, отказывались понимать друг друга, Андрей перестал думать о любви. Катя его отталкивала, он тоже злился из-за её неуёмного упрямства, казалось, что ничего уже не изменишь, только смириться остаётся. Какая уж тут любовь? Просто нужно было потерпеть ради ребёнка. А что потом - не ясно, это обоих пугало. И при любом намёке на сближение, они отталкивались друг от друга и снова разлетались в разные стороны. А потом что-то случилось, и, если честно, Жданов не знал, каким богам молиться, чтобы отблагодарить. Нет, между ними всё оставалось по-прежнему: она носит его ребёнка, а он рядом и поддерживает. Они даже ругались и спорили время от времени, но злость из их слов ушла, взгляды уже не метали молнии, и мирились довольно быстро, причём прощения просили оба и едва ли не одновременно. Андрей на самом деле почувствовал, что он ей нужен. Она в нём нуждается и просто хочет его видеть. Они вместе покупали приданное для ребёнка, Катя ругала его за немереные траты, отказалась покупать комнатные качели, но захотела плюшевого медведя; обои выбирали в детскую, кухонный гарнитур, и всё так чинно и благородно, что время от времени Жданов всё же начинал ощущать дискомфорт, не до конца веря в происходящее, в то, что Катя оттаяла. Однажды он попытался довести дело до логического завершения, то есть, после целого дня, что они вместе провели на новой квартире, придумывая, как правильнее расставить мебель, спокойного общения, Андрей решил Катю поцеловать. Наклонился к ней, но она так на него посмотрела... Не гневно и не возмущённо, но достаточно ошеломлённо, словно совершенно не ожидала, что ему даже мысль такая в голову прийти может. Андрей тут же отступил и заговорил о чём-то отстранённом, о детской кроватке, которую они никак выбрать не могли, Катя в игру включилась, и нелепость с поцелуем они постарались забыть.
   Наверное, он поторопился, Катя была не готова, хотя, он и сам готов ни к чему не был, просто появилось желание её поцеловать, и возможность представилась, а на отпор с её стороны он почему-то не рассчитывал. Он хотел помириться, он хотел, чтобы к моменту появления на свет их ребёнка, между ними не осталось недоговорённостей, он хотел, чтобы они были вместе. На самом деле хотел. И именно об этом он думал в последние месяцы. Они стали общаться часто, едва ли не каждый день, он приезжал, звонил, ему никто не препятствовал, а Катя даже сама начала ему звонить, и ледяным тоном с ним больше не заговаривала. Даже капризничать себе позволяла, чего после начинала стесняться, но выглядела при этом чрезвычайно мило. И тогда уже вернулись все чувства, снова закружилась голова, Жданов летал, как на крыльях, и уж точно ни о ком другом не думал. Даже друзья жаловаться начали, что общаться с ним стало невозможно, любой разговор с ним сводился к тому, что у него ребёнок скоро родится. А вот Катино имя при друзьях он ни разу не произнёс, просто не хотел. Его он проговаривал мысленно, думал об их ребёнке, и никакого смятения в душе больше не возникало. В будущее нужно смотреть с уверенностью, так отец всегда говорил, и теперь Андрею было легко с ним согласиться и даже последовать этому совету. Уверенность в нём появилась, теперь оставалось только Катю в этом убедить. Сделать что-то удивительное, если не волшебное, чтобы она вновь начала ему верить. Это самое трудное. Ведь о Катином упрямстве он когда-нибудь внукам будет рассказывать.
   Чёрт, теперь ведь у него точно будут внуки. Кто бы мог подумать...
   По дороге на работу ещё разок Кате позвонил. Убедился, что ничего не происходит и повернул к "Зималетто". Настроение было приподнятое.
   - Андрей Палыч! - радостно воскликнула Тропинкина, когда он из лифта вышел, а сама смотрела на него жадно, но Андрей лишь улыбнулся ей и прошёл мимо.
   - Доброе утро, Андрей Палыч!
   - Доброе.
   - Так хорошо, что вы вернулись!
   - Я тоже чрезвычайно рад.
   Андрей только улыбался женсоветчицам, двигался вперёд, и всё любопытство, написанное на женских лицах, старательно игнорировал. И так бы мимо и прошёл, всё бы ему удалось, если бы навстречу не вышла Ольга Вячеславовна, поздоровалась, и её проигнорировать Жданов не посмел. Уютова в лицо ему заглянула и спокойно поинтересовалась:
   - Катя родила?
   Андрей покачал головой, чувствуя, что за его спиной выстроился весь женсовет строем.
   - Нет, Ольга Вячеславовна. - Улыбнулся. - Ждём.
   Уютова по руке его погладила.
   - Ну, ты не переживай. Всё хорошо будет.
   - Конечно, - уверенно кивнул он.
   - Конечно, скоро вас поздравлять будем, Андрей Палыч, - встряла Шура Кривенцова, а Жданов только губы поджал.
   - Отлично! А сейчас всем работать! Кыш.
   Женсоветчицы разлетелись в разные стороны, а Андрей улыбнулся Уютовой.
   - Вот так-то, Ольга Вячеславовна.
   - Иди уже, строгий ты наш.
   Нужно было пройти по коридору, свернуть за угол, а после подняться по лестнице, чтобы оказаться в президентской приёмной. Это же целых полторы минуты времени. Жданов, оказавшись в коридоре, шаг замедлил, а потом достал из кармана мобильный.
   - Ну что?
   - Что? Ты звонил полчаса назад.
   - За полчаса могло многое произойти.
   - Но ничего не произошло, Андрюш.
   Жданов выдохнул.
   - Ну ладно. Ты только не нервничай.
   - Ты тоже.
   - Я стараюсь. Держу себя в руках. Я почти спокоен. Кстати, твои подружки про тебя спрашивали.
   - Да?
   - А ты, кажется, удивлена. В общем, ты не скучай. Я приеду часа через два. Или три. Как найду тебе жёлтую грушу.
   - Хорошо.
   Он дверь в приёмную открыл и вошёл. Телефон выключил, сунул в карман и встретился глазами с Клочковой.
   - Вика, ты что так смотришь?
   - Я морально готовлюсь к твоей великой новости.
   - А-а. Ну, тогда можешь выдохнуть, пока новостей нет.
   Виктория презрительно фыркнула, а когда из президентского кабинета вышел Воропаев, и вовсе отвернулась к компьютеру, не желая общаться ни с кем. А Александр ухмыльнулся, увидев Андрея.
   - Кого я вижу. Никак вернулся? Супермен. Все великие дела свершил?
   - Какой ты добрый. Тебе хвост, что ли с утра прищемили, Сашка?
   Воропаев улыбнулся.
   - Да кто бы посмел?
   - Не переоценивай себя.
   - А ты? - Саша подошёл к нему вплотную и, понизив голос, поинтересовался: - Тебя поздравлять? Что у тебя на личном фронте? Прибавление?
   - Ждём. Сегодня, наверное.
   Воропаев, кажется, искренне удивился.
   - Серьёзно, что ли?
   - Да.
   - Ничего себе. Жданов, ты папой будешь?
   Андрей не выдержал и рассмеялся.
   - Да иди ты, Воропаев.
   Александр тоже улыбался, затем головой качнул.
   - Кто бы мог подумать. Сын?
   - Дочь. Слушай, ты прям как не родной. Ничего не знаешь. Да и не видел я тебя давно.
   - Дела, Андрюша, дела. Я, знаешь ли, после твоих выкрутасов, никому не доверяю. Теперь всё сам.
   - Это полезно.
   - Поёрничай, Жданов. Только это не поможет.
   - Вы там долго собираетесь в остроумии упражняться? - Пал Олегыч показался в дверях конференц-зала и строго на них взглянул. - Вас все ждут.
   - Идём, папа.
   Проходя мимо отца, Андрей тому в глаза посмотрел и едва заметно головой покачал. Пал Олегыч только хлопнул его по плечу.
   Обсуждали открытие магазинов в Екатеринбурге и области, немного поругались из-за лишних затрат, которые пришлось понести, но Андрей сумел убедить отца, что они ничего не потеряют, правда, для этого пришлось приложить усилие. Да ещё Воропаев масла в огонь подливал, вслух
   высказывая свои сомнения, прежде всего, в его, Андрея, компетенции по этому вопросу.
   - Раньше этим занималась Кира, у неё была рука набита, а ты что можешь? Только бумажки подписывать.
   - Тогда ехал бы сам! Ты вообще ничего не можешь, только ценные советы давать.
   - Вот именно, - поддакнул Малиновский, сидевший от Жданова по правую руку. - Мы там, как на горячей сковороде крутились. И, между прочим, все скидки, что могли, выбили. А это довольно существенная сумма, к твоему сведению, Александр Юрьевич!
   - Сэкономили, поздравляю вас! Хоть раз. А то ведь деньги направо и налево. Берите, не жалко.
   - Заткнись, а?
   - Вы все вместе зат... замолчите! - повысил на них голос Пал Олегыч. - Опять балаган устраиваете.
   - А что он лезет? Он вообще ничего не понимает в нашем бизнесе! Ты чем занялся, опять квартиры продаёшь, Сашенька?
   - По крайней мере, у родителей на шее не сижу, Андрюша.
   Жданов сурово нахмурился, уставившись Воропаеву в лицо, и полез за телефоном в карман. Тот выдавал знакомую мелодию и нетерпеливо вибрировал.
   - Я слушаю! Катюш, подожди пять минут, я сейчас этого выпендрёжника прибью и перезвоню тебе. - Александр фыркнул, а Андрей ему кулак показал. - Скоро приеду, через часик.
   - Андрюш, началось.
   - Что началось? - Он очки снял и тыльной стороной ладони потёр лоб.
   - Роды начались.
   Жданов выпрямился на стуле и на отца посмотрел.
   - Ты уверена?
   - Ну, конечно, я уверена!
   - А что ты кричишь?
   - А ты как думаешь?
   - Так... надо взять себя в руки.
   - Отличная идея, - подсказал Воропаев, а Жданов из-за стола вскочил и широким шагом направился в кабинет. Закрыл за собой дверь.
   - Ты меня ещё слышишь?
   - Да, но я не могу больше разговаривать.
   - Катя... - Андрей попытался перевести дыхание, сжал в руке хрупкие очки. - Милая, всё хорошо будет, слышишь? Я тебе обещаю.
   Она выдавила из себя смешок, именно выдавила, через силу.
   - Ты?
   - Я. Я тебя люблю.
   Кажется, он ещё договорить не успел, а в трубке уже гудки. Жданов слушал их ещё долго, не в силах руку опустить, потом уже понял, что стоит у окна и пустым взглядом вдаль смотрит. Снова лоб потёр, понял, что вспотел.
   - Что-то ты бледный какой-то, - сказал Валерий Сергеевич, когда они в больнице встретились. Андрей уже час в коридоре сидел, а Пушкарёвы только приехали. Елена Александровна сразу принялась уговаривать его съесть пирог, чтобы силы поддержать, а он отмахивался, как мог.
   - Не надо мне было её слушать. Надо было с ней... туда.
   - Конечно, так она тебя туда и пустит. Катерину нашу не знаешь, что ли? - Валерий Сергеевич только отмахнулся.
   - Я здесь с ума сойду сидеть.
   - Прекратите. - Елена Александровна рукой на них махнула. - Что вы, в самом деле? И с ума ты не сойдёшь. Никто пока не сошёл.
   Валерий Сергеевич весело на жену глянул.
   - Ты в этом уверена?
   - Несносные вы оба.
   Родители Катины уехали домой, сказали, что затянуться всё может надолго, если не до следующего утра, отчего у Андрея мороз по коже пошёл, а он остался. Какое-то время сидел, затылком к прохладной стене прижавшись, а потом, по совету доктора, который мимо него уже в двадцатый раз проходил, решил прогуляться. Послонялся по улице без всякого дела, выпил кофе в ресторанчике за углом, поговорил по телефону с матерью, которая всё требовала от него каких-то новостей, а новостей у него не было. И никто не хотел понять, насколько ему тяжело от неизвестности. Наверное, никогда так тяжело не было. И вот сейчас, именно в эти часы этой ночи ему было на самом деле страшно, ужас сковывал всё внутри, а всё оттого, что Андрей понятия не имел, что в этот момент происходит с Катей. Он слонялся вокруг больницы, в коридоре сидел, из которого его сегодня никто не гнал, и поражался на родственников, которые спокойно себе дома спали, видимо, заранее уверенные в успешном исходе. А вот он... Нет, он тоже был уверен, но страха от этого меньше совсем не становилось. Только надеялся, что всё поскорее закончится.
   Поскорее, поскорее... Ведь восемь часов уже прошло, в конце-то концов!
   - Ехали бы вы домой, молодой человек, - посоветовала ему медсестра в возрасте. Смотрела на него из-за своего стола, смотрела, потом не выдержала и подошла. - Вам позвонят.
   Андрей глаза потёр, а после головой покачал.
   - Какой смысл? Всё равно не усну.
   Женщина понимающе улыбнулась.
   - Первый ребёнок?
   Жданов кивнул.
   - Ну, ничего, ничего.
   - А вы можете узнать, хоть что-нибудь? Пушкарёва Екатерина.
   - Я постараюсь. Посидите.
   - Спасибо.
   Никаких новостей медсестра ему не принесла, только заверила, что всё в порядке, но от этого Андрею стало легче лишь на несколько минут, а затем снова потянулось тягучее ожидание. Он то сжимал кулаки, то разжимал, все картины в коридоре сосчитал и пятна на светлом паркете. Посмотрел на часы, до полуночи оставалось десять минут, и красивой дате "тридцатое сентября", Жданов уже мысленно ручкой сделал, как в коридор вышел молодой врач, его увидел, вроде бы удивился, но направился к нему. Андрей с кресла поднялся, чувствуя, как ноги дрожат.
   - Екатерина Пушкарёва ваша жена?
   - Да. То есть, нет, но... - Рукой махнул, как отрезал. - Моя жена.
   - Тогда поздравляю. У вас дочка. Три шестьсот пятьдесят, пятьдесят один сантиметр.
   Жданов осел на кресло.
   - Правда?
   - Правда. - Врач понимающе улыбался, видимо, подобную картину - бледных, потерявшихся в своих переживаниях отцов, он каждый день видел.
   Жданов вдруг встрепенулся.
   - А Катя?
   - Всё хорошо, её скоро в палату переведут.
   - А... увидеть её?..
   - Ну что вы, ночь же. Она спит, отдыхает. Давайте, вы завтра приедете, со свежими силами, отдохнувший. Поезжайте домой.
   Андрей покивал, но на всякий случай переспросил:
   - Точно всё хорошо?
   - Хорошо, хорошо. Никаких осложнений не было.
   Жданов снова ладонь на грудь пристроил. Не потому что болело, а потому что рука туда сама тянулась.
   Врач что-то медсестре на посту сказал и пошёл прочь по коридору, а Андрей стоял и вслед ему смотрел, не до конца понимая, что ему теперь делать. Ведь всё закончилось. Закончилось! У него теперь дочь есть, он теперь отец, он теперь солидный и ответственный... Кажется, так.
   - Молодой человек.
   - Я сейчас уйду.
   - Вы на дочку хотите посмотреть?
   Жданов резко обернулся.
   - Что?
   - Её сейчас в детское отделение принесут, через стекло можете посмотреть.
   - Правда?
   - Пойдёмте, я вас провожу.
   Он даже забыл, что нужно позвонить родителям. И своим, и Катиным. Ещё кому-то обещал позвонить, Зорькину и Юлиане, кажется. Он просто стоял у большого стекла и смотрел на три ряда детских кроваток, в каждой по младенцу, взгляд, наверняка, безумный, потому что медсёстры за этим самым стеклом переглядываются и посмеиваются, а ему всё равно. Он по детским личикам глазами шарит, и оттого, что своё не узнаёт, всё больше пугается. Он хмурится и постоянно кашляет, прочищая сжавшееся горло. Не понимает куда смотреть и сходит от этого с ума. Что он потом Кате скажет?!
   А потом одна из медсестёр подошла прямо к окну и показала ему непонятный свёрток из пелёнок, в котором Андрей и ребёнка-то не сразу разглядел. Красное личико, закрытые глазки и щёки, больше и не рассмотрел ничего. Но разулыбался и даже не сразу понял отчего. Только потом, когда полной грудью вдохнул... И лбом к стеклу прижался, разглядывая "своё".
   Всё-таки случилось, всё, как он задумал. Тридцатое сентября две тысячи шестого года. Выдающийся день в его жизни. Он стал отцом.
   На этот раз, идя по тёмной парковой аллее больничного парка, Жданов ощущал небывалую лёгкость. А возможно, это было то самое счастье, когда голова кругом и кричать хочется. Он на ходу оглянулся на здание больницы, в некоторых окнах свет горел, Андрей остановился и принялся гадать, за которым из них Катя. Или она уже спит и окно тёмное? Или не должна? Совершенно ничего не понятно. Или у него сегодня проблемы с головой. Но ведь именно сегодня ему простительно?
   А закричать всё-таки хочется. Вот так остановиться, голову к небу поднять и пусть в лицо дождь капает, но он вздохнёт поглубже и как крикнет!..
   - Не ори, - предупредил его кто-то из темноты, и Андрей головой закрутил, пытаясь высмотреть говорившего. От тёмного куста сирени отделилась плотная фигура охранника, и он ещё раз предупредил: - Не вздумай орать, спят же. - И на здание больницы кивнул.
   - Не буду.
   - Поздравлять, что ли?
   Жданов широко улыбнулся.
   - Поздравлять. Дочка. Три шестьсот пятьдесят, пятьдесят один сантиметр. - Вот эти "пятьдесят грамм" и "один сантиметр" больше всего умиляли, и скрыть это никак не получалось.
   - Ну вот видишь, - порадовался за него охранник, да так искренне, словно это именно он успокаивал его всю последнюю неделю. И даже руку ему для рукопожатия протянул.
   - Спасибо.
   - Такси тебе вызвать?
   - Да. Я сегодня ни на что больше не гожусь.
   Над ним посмеивались, а Жданов в ответ на это только улыбался.
   На следующее утро его все поздравляли. И Пушкарёвы, и Ждановы приехали в больницу, правда, к Кате никого, кроме Андрея не пустили. Но в коридоре пообщались довольно мило, знакомились, хотя Маргарита вела себя сдержанно, и к Катиным родителям присматривалась с настороженностью, а на сына бросала подозрительные взгляды. Но в тот момент Андрею было не до причуд матери, он снова заволновался, на сей раз перед встречей с Катей, а ещё старательно запоминал всё, что говорила ему Елена Александровна, прося передать дочери поздравления и какие-то советы. Вот от них-то у Андрея голова кругом и пошла, если честно. Но поклялся, что всё запомнил и обязательно передаст. Слово в слово.
   - Я всё забыл, - пожаловался он Кате, когда в палате оказался. Вошёл, наряженный в белый халат, и в дверях замер, разглядывая её. Точнее, их. Совсем не ожидал, что Кате уже ребёнка принесут, боялся, что она чувствует себя плохо, долго будет в себя приходить, и поэтому, встретив её счастливую улыбку, опешил.
   - Что?
   - Мама твоя что-то говорила... - Шаг сделал и снова замер.
   - Иди сюда, - позвала она его, причём шёпотом.
   - Она спит?
   Катя головой покачала.
   - Я просто боюсь громко говорить.
   Жданов ещё шаг сделал, оглянулся на медсестру, которая поблизости оказалась, и снова на Катю стал смотреть, на маленький свёрток в её руках, внутри которого, кажется, его ребёнок.
   - Ты как?
   Катя голову вскинула и посмотрела удивлённо.
   - Я? Хорошо.
   - Правда, хорошо? - не поверил он.
   - Андрюш, иди сюда. Ты её видел?
   - Видел, вчера... - Он всё-таки подошёл, но на ребёнка так и не смотрел, Катю разглядывал.
   - Со мной всё хорошо, - заверила она.
   - Я вижу... У тебя румянец, глаза горят, и ты улыбаешься. - Он до конца своим глазам не верил, он не такого ждал, не к этому себя готовил.
   Катя дёрнула его за руку, и Андрей наконец опустил глаза.
   - Господи... Она маленькая совсем.
   Катя смотрела на него сияющими глазами, потом на дочку посмотрела.
   - Совсем маленькая, - также шёпотом подтвердила она. - Смотри, какая ручка, а пальчики.
   Жданов пальчики не видел, он смотрел в тёмные глазки, как ему показалось, любопытные, и робел. Катя дочку на руках держала, маленькую ручку гладила, а Андрей понимал, что дотронуться не сможет. Она ведь крошечная совсем, что такое - пятьдесят один сантиметр? Она на его ладони поместится.
   - Красивая, да, Андрюш? На тебя похожа.
   Он только рот открыл, продолжая ребёнка разглядывать.
   - Где?
   Катя голову повернула, чтобы на него взглянуть.
   - Я говорю, что похожа.
   Медсестра за его спиной еле слышно хихикнула, а Андрей поспешил согласиться. Похожа, и очень хорошо.
   Катя осторожно поправила одеяльце, прикрывая маленькую ручку, погладила, а дочка вдруг моргнула и зевнула. Андрей заулыбался. Разглядывал тёмные волосики, прилипшие ко лбу и выглядывающие из-под чепчика с оборкой, пухлые щёки и розовые губки.
   - Возьми её.
   Он удивлённо посмотрел.
   - Что?
   - На руки её возьми.
   Жданов смущённо кашлянул, не зная, как Кате объяснить, что он просто физически не может этого сделать. Не получится у него...
   - Давайте, давайте. Не бойтесь, я вам помогу. - Хрупкая девушка в голубой медицинской форме из-под его руки ловко выскочила и осторожно у Кати ребёнка забрала. Андрей бестолково таращил на неё глаза, потом пакет, что в руках держал, на тумбочку рядом с кроватью положил, но как младенца у девушки забрать, так и не придумал. - Берите осторожно, вот так. И голову держите. Вот и всё.
   Катя смотрела на него во все глаза, как Андрей сгорбился, напрягся, но ребёнка держал и в маленькое личико внимательно вглядывался. На щеках нездоровый румянец и улыбка... Даже не улыбка, а усмешка недоверчивая. До сих пор не верил в происходящее. А когда он улыбнулся, она тоже улыбнулась, правда, нервно сглотнула перед этим.
   - Кать, она спит, - громким шёпотом проговорил он. - И сопит.
   У неё вырвался смешок. Но тут же губу закусила, когда поняла, что слёзы на подходе.
   Андрей поправил одеяльце и пальцем к маленькой ручке прикоснулся, осмелился. А дочка снова глаза открыла и на него посмотрела, ещё зевнула и едва ощутимо забарахталась в одеяльце.
   - Может, я сумасшедший, но это самый красивый ребёнок на свете. - На Катю кинул радостный взгляд. - Да?
   Она не ответила.
   - Имя выбрали?
   Медсестра была не в меру любопытна, решил про себя Жданов, но сегодня он ни на кого злиться не мог. А пока он думал, что ответить, Катя сказала:
   - Да. Анна.
   Она так спокойно это произнесла, а у Жданова дыхание сбилось. Кинул взгляд исподлобья и снова глаза опустил, на дочь свою смотреть стал. Незаметно выдохнул.
   - Красивое имя, - похвалила медсестра, а Катя кивнула.
   - Да. Мне очень нравится.
   Новоиспечённая Анна глазки опять открыла, вдруг наморщила носик и недовольно закряхтела. Андрей даже не сразу понял, что это она подобным образом выражает своё недовольство. А когда понял, сразу запаниковал. На Катю посмотрел, на медсестру, на месте закрутился, не зная, что предпринять, но ему сразу пришли на помощь.
   - Всё, мы идём спать, маме тоже отдохнуть надо. Да?
   Ребёнка у Жданова забрали, на несколько секунд к Кате поднесли, она с огромным сожалением посмотрела на дочку, понимая, что прощаться надо, от огорчения даже губу закусила, а когда медсестра с ребёнком на руках из палаты вышла, натянула на себя одеяло.
   - Не расстраивайся, скоро она будет только с тобой.
   Катя глаза на него подняла и вдруг спросила:
   - Она ведь красивая, правда?
   Он ободряюще улыбнулся.
   - Самая лучшая.
   Пушкарёва улыбнулась и пальцы к губам прижала, когда те заметно задрожали.
   - Да.
   Андрей подошёл к ней и осторожно присел на её постель, обнял и щекой к её макушке прижался.
   - Ты счастлива?
   Она кивнула. Всхлипнула и снова кивнула.
   - Тогда не плачь.
   - Ты, правда, её вчера видел?
   - Видел. Мне через стекло показали. - Помолчали, а потом он признался, хотя не хотел до этого момента: - Я так беспокоился за тебя. Я... Наверное, ещё раз я этого не переживу.
   Катя носом шмыгнула, слёзы вытерла, а сама всерьёз призадумалась, но переспросить не осмелилась. Ещё раз? Это он о чём?
   - Родителям скажи, что всё хорошо, - наставляла его Катя, когда Жданов уходить собрался. То есть, он бы так и не собрался, но его настоятельно попросили. - Завтра им разрешат прийти, мне обещали.
   - А я? Я вечером приду.
   - Если разрешат.
   - Я договорюсь. Да! - вспомнил он. - Я же тебе груш принёс.
   Катя удивлённо посмотрела.
   - Каких?
   Андрей всерьёз растерялся.
   - Жёлтых. Ты же вчера просила.
   - А-а. Я уже не хочу.
   Он только губы поджал.
   - Замечательно.
   Катя виновато улыбнулась. Андрей ещё пару секунд её разглядывал, наконец, шагнул к двери, но вдруг вернулся. К кровати подошёл, наклонился и Катю поцеловал.
   - Ты у меня умница, - шепнул он ей в губы и ушёл, не обернулся и её изумлённых глаз так и не увидел.
  
  
  
  
   9.
  
   Декабрь 2006
  
  
   Андрей вошёл в квартиру Пушкарёвых, Елене Александровне улыбнулся и сам дверь за собой закрыл. Стряхнул с куртки снег, а Катина мама порадовалась:
   - Вот смотри, первый день зимы и, пожалуйста, снег. Недаром мне сегодня мука снилась.
   - Почему мука? - удивился Жданов, раздеваясь.
   - Белая потому что. Всё белое было. Андрюша, ты обедать будешь?
   - Буду, - кивнул он. - Мне ещё на работу вернуться надо. Валерий Сергеевич, добрый день. А Катя где?
   Пушкарёв из кухни вышел, на Андрея посмотрел и неодобрительно покачал головой.
   - Вот что ты суетишься? Как придёт, всё суетится, всё торопится куда-то.
   - Да неправда, я только днём тороплюсь. - Жданов к Катиной комнате шагнул, но тут же был остановлен строгим голосом Елены Александровны.
   - Руки помой!
   Он развернулся в сторону ванной комнаты. Тщательно вымыл руки с мылом, полотенцем цветастым вытер и зачем-то ещё руками потряс, чтобы точно высохли и побыстрее. Дверь в Катину комнату уже была распахнута, он вошёл и тут же шагнул к детской кроватке. Наклонился и заулыбался.
   - Привет, моё золото. Ты не спишь? Не спишь, папу ждёшь, - с удовлетворением добавил он. Руку протянул и дочку погладил. Она смотрела на него, не отрываясь, внимательно следила за каждым движением, потом улыбнулась и ножками задёргала. Громко и требовательно вскрикнула. Андрей ребёнка из кроватки достал, к себе прижал, а потом погремушкой погремел, привлекая дочкино внимание. Она как раз протестующе закряхтела, но почти тут же затихла. Андрей ещё погремел. А сам огляделся, несколько непонимающе. Кати не было. Что было очень и очень странно. Он присел на диван, ноги вытянул и в детское личико всмотрелся, снова улыбнулся. Такая маленькая, на его согнутой в локте руке спокойно помещается, а сколько забот требует и радости приносит... Пальцем погладил детскую щёчку, умилившись тому, что щёки пухлые и розовые, как и положено здоровому ребёнку. Аня причмокивала, неотрывно смотрела на погремушку, а не на отца, и даже попыталась ручкой до игрушки дотянуться, правда, попытка не удалась. Андрей наклонился к дочке ближе, почувствовал сладковатый запах молока, потом поцеловал в лоб и поправил бледно-розовую распашонку.
   Елена Александровна в комнату заглянула и улыбнулась ему.
   - Сейчас обед тебе разогрею. - Подошла и на внучку посмотрела. Тут же, как по заказу, засюсюкала: - Да, моя хорошая? Папа пришёл? Ты рада?
   Аня смотрела то на неё, то на отца, очень серьёзно, потом издала короткий крик и вновь сосредоточилась на погремушке.
   - Елена Санна, а Катя где? - спросил Андрей, не сводя с дочки глаз.
   - А она... придёт скоро. - Елена Александровна на мгновение замерла, вроде раздумывая над чем-то. - Ты не волнуйся.
   - Да я не волнуюсь, - пожал Жданов плечами, уже начиная ощущать непонятную тревогу. - А куда она ушла?
   - Прогуляться. Я её выгнала из дома.
   - Что значит - выгнали? - Андрей даже рот приоткрыл в удивлении.
   - Конечно, выгнала. Надо ей хоть иногда отвлекаться. А она от Ани не отходит, на улицу только с коляской, а так ведь нельзя. А ты ей ничего сказать не можешь.
   - Почему не могу? - проговорил Жданов в сторону. - Я могу.
   - Не знаю, не вижу этого. Вот я и отправила её погулять, погода сегодня замечательная, снег пошёл наконец-то. Ты ведь не против?
   - Нет, конечно. Просто странно, что её дома нет.
   - Вот именно, что странно. - Елена Александровна снова на внучку посмотрела и разулыбалась. - А мамочка скоро вернётся, да, солнышко? Она совсем недавно ушла, Андрюш.
   Жданов кивнул, не ударяясь в дальнейшие разъяснения. Словно он мог быть против того, что Катя решила одна прогуляться. Нет, конечно, он не против. Просто он её не застал дома и заволновался немного.
   Дочку по животику погладил, поразглядывал, едва ощутимо пощекотал, а когда Елена Александровна из комнаты вышла, всё же нахмурился. Он сегодня надеялся с Катей поговорить и выяснить, что она думает по поводу переезда в новую квартиру. Ремонт был закончен, даже мебель купили, переезжать можно было в любой день, но готова ли Катя к этому, Андрей хотел выяснить. Торопить он её не собирался, но вскоре после родов она с ним об этом заговорила сама, и сошлись на том, что ей необходимо два-три месяца, чтобы спокойно прийти в себя под родительским крылышком, а потом уже можно начинать самостоятельную жизнь. Она так этого хотела, что Андрей даже беспокоился немного, а сейчас вот медлила отчего-то. А в Катином с дочкой переезде он усматривал собственную выгоду. Там он будет хозяином положения, по крайней мере, постарается, чтобы так было. А пока она с родителями живёт, за всем строгим взглядом присматривает Валерий Сергеевич, а с ним спорить невозможно, у него всё по полочкам разложено, и даже наедине с Катей надолго остаться нет никакой возможности. Что очень осложняет ситуацию. Андрей несколько раз пытался с ней поговорить, объяснить, что пора бы уже принять какое-то решение, и он даже правильное ей подсказать был готов, в конце концов, у них ребёнок, а это очень много значит, им ли теперь этого не знать?
   Вот только объяснять у него не очень выходило. Как видел её, особенно если с ребёнком на руках, так и терялся. Вся решительность исчезала, настолько он боялся её расстроить. Да и вообще рядом с ребёнком обсуждать жизненно-важные вопросы ему было очень тяжело. Комната Катина как-то сама по себе превратилась в детскую, повсюду детские вещи, игрушки, одежда, пелёнки. Все на ребёнке сосредоточены, даже стол письменный вместе с компьютером в другую комнату временно перенесли, чтобы было, где пеленальный столик поставить. А в комнату заходишь и чувствуешь запах детского питания и присыпки. Вначале из-за всего этого Андрей жутко тушевался, не знал, как себя вести, особенно, когда все женщины вокруг понимающе переглядывались, переговаривались шёпотом и мужчин из комнаты выпроваживали. Жданов помнил, как из роддома Катю забирал в день выписки. Волновался не меньше, чем в день родов. С цветами бегал, которые пригодились только в тот момент, когда их на выходе фотографировали на память. А потом все букеты куда-то исчезли, гости разбежались, чему, правда, Андрей порадовался, не до женсоветчиц и друзей было. Решил, что дома, когда только свои останутся, станет легче, но ничего подобного. Началась суета, а он не знал, что от него требуется. А когда помощь свою пытался предложить, его неизменно на кухню отсылали. Ребёнком занимались женщины, а он с отцом, Валерием Сергеевичем и Зорькиным сидел за кухонным столом и чего-то ждал. Он ждал, а вот "дедушки" спокойно общались.
   - Что ты надулся-то? - обратился к нему тогда Пушкарёв. - Они сами всё сделают.
   - Странно как-то.
   - Радуйся. Две бабушки, все проблемы решат.
   Он кивнул. А позже, когда мама с Еленой Александровной на кухню вышли, он к Кате зашёл. И остановился в нерешительности, когда понял, что она спит. Подошёл к детской кроватке, полюбовался на маленькое личико с закрытыми глазками, на кружево чепчика вокруг маленького лобика, а потом к Кате подошёл и присел перед ней на корточки. Она хоть и храбрилась все последние дни, когда ребёнка приносили, и когда дочку на руки брала, выглядела счастливой, но усталость и стресс давали о себе знать. Дома вон сразу уснула. Он улыбнулся и лбом к её плечу прижался. Катя зашевелилась, вздохнула и руку подняла, чтобы его по голове погладить. Глаза приоткрыла, а Жданов ей шепнул:
   - Спи.
   Она улыбнулась сквозь сон, а Андрей пожалел о том, что когда Катя проснётся, скорее всего, не захочет вспомнить об этом. С неё станется придумать какую-нибудь новую неразрешимую проблему для них, и вновь от него отгородиться. Теперь ей вряд ли нужно, чтобы он её за руку держал, теперь она вся сосредоточится на ребёнке. Поэтому и нужно действовать решительно, не позволить ей отдалиться, чтобы своё место рядом с ней не потерять, и не разрушить всё, что с таким трудом удалось построить за последние месяцы их общения.
   - Отец не хочет нас отпускать, - сказала ему недавно Катя. Говорила шёпотом и локтем его от кроватки отодвинула, поправляя ребёнку одеяльце. Кроватку покачала, а Андрей через её плечо на дочку глянул, та сосала соску и сопела.
   - А ты его убеди.
   - Как?
   Жданов призадумался.
   - Хочешь, чтобы я поговорил?
   - Нет. Тебя он точно слушать не будет.
   Она чистую пелёнку принялась складывать, а Андрей за ней внимательно наблюдал.
   - Кать, а ты хочешь переехать?
   - Я же говорила.
   - А я? - спросил шёпотом и на затылок её с тревогой уставился. Катя дёрнула плечом.
   - Что?
   - Катя. - Он протянул к ней руку и к себе потянул, а она перепугалась и пелёнкой его по руке шлёпнула.
   - Прекрати. Ты с ума сошёл?
   Катю Жданов отпустил и с тоской согласился:
   - Кажется, да.
   С места ничего не двигалось и это начинало напрягать. Получалось так, что они постоянно находились у кого-то на глазах. Родители Катины постоянно рядом, то кто-то с визитом или поздравить идёт, то гости незваные, как например, всё тот же Борщёв, который никак успокоиться не мог, и к Кате таскался, отчего Жданов из себя выходил. Приходил пару раз, цветы ей дарил, а однажды Андрей их вместе во дворе застал, когда Катя с ребёнком гуляла. Аня спала в коляске, а эти двое на лавочке сидели и беседовали о чём-то.
   - Что ты с таким интересом с ним обсуждала? - попытался он тогда у Катерины выяснить, а она, удивлённая его горячностью, опешила.
   - Просто разговаривали. Он ресторан свой открыл.
   - А-а, событие!
   - Именно.
   - И он пришёл к тебе похвастаться? Ты ему ребёнком, а он тебе рестораном?
   - Глупостей не говори. Сравнил.
   Обсуждать с ним Борщёва Катя упорно не хотела, и из-за этого Жданов жутко злился и даже волноваться начал. Однажды всё же с духом собрался, решил с Катей начистоту поговорить. И о переезде, и о Борщёве, а самое главное, о том, что их дальше ждёт, и какую роль Катя ему, Андрею, в своей жизни готова отвести. Ведь надеяться на лучшее, это одно, а вот точно знать, на что рассчитывать, другое. Пора было что-то решать, время пришло, Андрей готов был выслушать её и принять многое, даже ждать был готов, сколько потребуется, но когда вокруг всякие Борщёвы кружат... Раздражает, одним словом. Но с разговором и тогда ничего не получилось, в комнату вошёл и все слова растерял, когда увидел, что Катя ребёнка грудью кормит. Она обычно его в такие моменты из комнаты выпроваживала, а тут он ворвался, полный решимости, а натолкнувшись на её смятённый взгляд, сам смутился.
   - Прости.
   Она не ответила, отвернулась от него, стала на дочку смотреть, а Андрей подумал секунду и дверь за собой тихо прикрыл, оставшись в комнате, подошёл к Кате, на корточки рядом присел. Улыбнулся, слушая причмокивания, потом голову опустил и прижался губами к Катиной коленке. Она его голову шутливо оттолкнула. А ему в тот момент пришла в голову приятная мысль: Катя ему принадлежит и это уже никто никогда не изменит, никакие Борщёвы. А сам он сделает всё, чтобы этого типа к своей семье на пушечный выстрел не подпустить.
   - Не понимаю, почему он тебя так беспокоит, - выговаривала ему Катя позже, правда, старалась глазами с ним не встречаться, до сих пор смущалась из-за того, что он видел, как она грудью кормит. - Мы с Мишей друзья.
   - Друзья? - свистящим шёпотом повторил он, а Катя строго посмотрела и на кроватку указала.
   - Качай.
   Жданов послушно принялся качать, но взгляда с Катерины не спускал.
   - Ты на самом деле веришь в дружбу между мужчиной и женщиной? - Она выразительно посмотрела, а Андрей опомнился. - Ну да, у тебя же лучшая подружка - Зорькин. Но всё равно!.. Зорькин на тебя не смотрит так, как этот.
   Катя ему улыбнулась.
   - Ты всё придумываешь. Откуда ты можешь знать, как он на меня смотрит, если ты видел его два раза по три минуты?
   - Я может, и не знаю, но чувствую, - выдохнул он ей в лицо, наклонился к Кате, но когда Аня захныкала в кроватке, та отодвинулась и повторила:
   - Качай.
   - Качаю. - Андрей обижено отвернулся.
   Вот поэтому и хотелось ему побыстрее вопрос с переездом решить. Катю с дочкой увезти, на себя ответственность взять, а не делить её с Валерием Сергеевичем. Всё-таки в доме Пушкарёвых он себя не совсем уютно чувствовал, а уж тем более не свободно. К Кате подойти невозможно было, чтобы через минуту за спиной не появился её отец и всё не испортил. Андрей подозревал, что это была своего рода психологическая атака - женись и чувствуй себя героем, а нет, так терпи. Он терпел, что ему ещё оставалось?
   Словно подслушав его мысли, в комнату заглянул Пушкарёв и позвал его обедать.
   - Давай мне Аньку, а ты за стол иди.
   - Катя давно ушла? - всё же рискнул он ещё разок поинтересоваться у Елены Александровны. Та перед ним тарелку с супом поставила, Андрей ложку взял и принялся есть, а сам на Катину мать бросил заинтересованный взгляд.
   - Придёт скоро, - отмахнулась та. - Ешь спокойно.
   - Конечно, скоро она придёт, - сказал Валерий Сергеевич, появляясь на кухне с внучкой на руках. - Когда это она с работы рано приходила?
   Жданов супом подавился.
   - Что? С какой работы?
   Елена Александровна кинула на мужа выразительный взгляд, а потом принялась Андрея успокаивать.
   - Не слушай его. Она пошла прогуляться, Юлиана её на чай пригласила. Пусть отвлечётся.
   - Да пусть отвлечётся, я же не против, - начал Жданов, - но при чём здесь Виноградова? - Андрей отложил ложку. - Она что, в офисе у неё? Они там чай пьют?
   Валерий Сергеевич нахмурился.
   - А что? Плохое место?
   - Смотря для кого. Елена Санна, она у Юлианы в офисе?
   - Да откуда же я знаю, Андрей. Они о встрече договорились... Ты чего вскочил-то?
   - Поеду за Катей.
   - Сумасшедший дом, - вслед ему проговорил Валерий Сергеевич, причём тон имел весьма уверенный.
   Уже из машины Кате позвонил. Когда на дорогу выехал и понял, что куда именно ехать, не знает. Катя ответила сразу, но когда поняла, что звонит он не из-за дочери, успокоилась. Только Жданов продолжал упрямо выспрашивать:
   - Ты где?
   - Меня дома нет, - осторожно проговорила она, а Андрей усмехнулся.
   - Я в курсе.
   - Да? - Катя секунду размышляла, затем решила его заверить: - Я скоро домой приеду, собираюсь уже. Я... у Юлианы, мы разговариваем. А как Аня? Ты ко мне заезжал?
   - Заезжал, всё нормально, Кать.
   - Хорошо, а то я волнуюсь. Не надо мне было уходить, да?
   - Брось, всё хорошо, она спит, - принялся уговаривать он её, хотя в планах было совсем другое.
   Разговор они закончили вполне мирно, и Жданов даже не обмолвился о том, что в данный момент направляется в офис Виноградовой, с единственной целью - Катю оттуда забрать. Он не собирался ругаться, а уж тем более что-то ей выговаривать, и если бы не её странная тяга к бывшему месту работы, только порадовался, что она наконец из дома вышла, одна, без ребёнка, хоть на пару часов. Но на Юлиану у него никакой надежды не было, с ней Катю оставлять опасно, Виноградова обязательно потянет её не в ту сторону, только и может, что о свободе и независимости женщин рассуждать. А Катерине сейчас своих дурных мыслей хватает, чужих не надо.
   Секретарша Виноградовой удивилась, увидев его в приёмной. Со стула привстала, а Жданов соблаговолил ей рукой махнуть, не желая лишних церемоний. Только коротко спросил:
   - В кабинете?
   - Да. - Эля для начала кивнула, и уже после поинтересовалась для порядка: - Вы к Юлиане Филипповне?
   - Нет, - порадовал её Андрей и шагнул к дверям кабинета Виноградовой.
   - Нужно ему позвонить, - услышал он Катин голос, причём звенящий от волнения и возмущения. - Так ведь не делается! Я лично с ним разговаривала, он обещал, он был заинтересован в тебе!..
   - Успокойся, Катюш. Что тут сделаешь?
   Голос был мужской и Юлиане явно не принадлежал. Андрей недовольно губы поджал, и дверь без стука открыл. Уже знал, кого там увидит. Михаила Борщёва собственной персоной. Стоял у окна, плечом к стене привалившись, и вид имел задумчивый. За столом Юлиана с Катей, тоже невесёлые. Чай позабыт, видимо, думают, как решить некую проблему. С Борщёвым связанную.
   Жданов в дверях остановился, ожидая, когда его заметят, затем костяшками пальцев по дверному косяку коротко стукнул. На него обернулись, и он даже удовлетворение некоторое почувствовал, прочитав на лицах искреннее недоумение. Юлиане кивнул, на Катю посмотрел, а после повернулся к Михаилу и несколько секунд того откровенно разглядывал.
   Катя с кресла поднялась.
   - Андрей.
   Он взгляд от Борщёва отвёл и попросил, обращаясь к ней:
   - Поехали домой.
   Катя сразу всё поняла и постаралась подавить выразительный вздох, который так и рвался наружу. Бросила на Юлиану красноречивый взгляд, а та только улыбнулась.
   - Здравствуй, Андрюша.
   - Привет, - отозвался он. Огляделся, снял с вешалки Катино пальто и посмотрел в ожидании.
   - Ты не говорил, что приедешь, - понизив голос, упрекнула Катя, а он растянул губы в улыбке.
   - Сюрприз. Неприятный, что ли? - Ещё один взгляд в сторону примолкшего Борщёва, который за ним наблюдал с настороженностью и без всякого удовольствия.
   Юлиана к столу придвинулась, села в своём кресле ровно, и снова к Жданову обратилась:
   - Вот Милко всё-таки прав, ты тиран, Андрей. Каждый шаг теперь контролировать будешь?
   Он пальто Кате помог надеть, а взгляд её многозначительный предпочёл проигнорировать. И запротестовал:
   - Я не контролирую. Просто у вас совести нет. Юлиана, она в декрете, так что найди для решения чужих проблем другого... специалиста.
   - Андрей, - Катя возмущённо посмотрела на него. - Мне совсем не сложно, к тому же, мы просто обсуждали.
   - Вот и отлично. Пообсуждали, теперь домой поедем.
   - А у вас теперь общий дом? - заинтересовалась Виноградова. Это была откровенная провокация, на которую Жданов даже не подумал поддаться. Спокойно ждал, пока Катя распрощается и дверь перед ней распахнул, когда она к выходу направилась.
   В лифте молчали. Напряжение росло, причём Катя злилась на него, а Андрей старательно находил себе оправдания. В чём он не прав? Всё правильно сделал, он о ней заботится, приехал за ней, чтобы ей такси не пришлось вызывать. И от глупых, ей ненужных разговоров спас.
   - Не смей так больше поступать, - сказала она в машине.
   Он молчал, автомобиль развернул, посигналил кому-то и выехал на дорогу.
   - Ты слышишь?
   - Вот если бы мне было всё равно, я бы не приехал и дёргать тебя не стал, оставил бы всё, как есть. А мне, знаешь ли, не всё равно.
   Она к окну отвернулась, губы облизала, очень знакомо, видимо, смелости набиралась, чтобы продолжить упрямиться.
   - Я ничего плохого не сделала, я ушла ненадолго.
   - Кать, но я же не об этом говорю. Я просто не понимаю, почему тебя сразу потянуло на бывшую работу и понадобилось тут же чужие проблемы решать. Тебе своих мало?
   Она упрямо вздёрнула подбородок.
   - Я не решала.
   - Вот приехал бы я чуть позже, и уже с головой бы бросилась. - Андрей тон сбавил. - Я же тебя знаю. Хлебом не корми, только дай тебе чужую проблему... Ну, хочешь ты отдохнуть, я же понимаю, трудно, ты от Нютки не отходишь, отвлекаться надо иногда, всё правильно. Но давай в ресторан сходим, погуляем, в кино, в конце концов. Но зачем тебе чужие проблемы?!
   - Не кричи, пожалуйста.
   - Да не кричу я.
   - Андрей, я занималась открытием этого ресторана, понимаешь? Я договаривалась со спонсором, он был заинтересован в Мише, а теперь, видимо, передумал. И что ему теперь делать?
   Жданов жёстко усмехнулся.
   - Действительно. Без тебя он точно пропадёт.
   Катя посмотрела на него и позвала:
   - Андрей. Так нельзя.
   - Кать, он взрослый и у него за спиной Юлиана. Пропасть не даст.
   Катя промолчала. Долго молчала, пока Жданов руку на её колено не положил. Она на руку его с настороженностью уставилась, а Андрей, как ни в чём не бывало, продолжил:
   - А тебе это совсем ни к чему. Тем более связываться с проблемами этого... поварёнка. У тебя сил на них не хватит.
   - Я просто хотела помочь.
   - Верю.
   - Он мой друг и в этом нет ничего плохого.
   Жданов чопорно поджал губы.
   - Допустим.
   Катя кивнула и потребовала:
   - А теперь убери руку.
   Он скис.
   - Убрал...
   В тот день Катя здорово на него разозлилась, и обижалась долго, Андрей даже виноватым себя почувствовал, хоть и не сразу. Готов был согласиться, что палку перегнул, прав у него столько не было, чтобы Кате условия диктовать, но что-либо менять было поздно, и снова приходилось каяться, чего Жданов терпеть не мог. Катя, конечно, скорее всего, сделает вид, что ничего не произошло, всю процедуру прощения проходить не придётся, просто надо дать ей понять, что раскаивается, но Андрей даже этого сделать не смог, потому что, приехав к Пушкарёвым, с цветами, как искренне раскаявшийся человек, снова застал у подъезда Борщёва. И мало того, тот стоял в одиночестве и коляску качал, в которой спал ребёнок Андрея. Позабыв про букет, Жданов из машины вышел, направился к упрямому и глуповатому сопернику, но прежде чем успел с ним поравняться, из подъезда выбежала Катя.
   - Вот, Миш, я нашла. - Андрея увидела и сразу подобралась, взглянула предостерегающе. Тот все гневные слова заставил себя проглотить, Борщёву коротко кивнул и решительно оттеснил того от коляски. Заглянул, и понял, что дочка спокойно спит, закутанная в тёплый комбинезон и укрытая одеялом, только щёчки от мороза порозовели. Покачал коляску и на Катю оглянулся.
   - Здесь все телефоны, всё подписано, разберётесь, - говорила та, протягивая Михаилу какие-то бумаги.
   - Хорошо, что не выкинула, - похвалил её Миша.
   - Я никогда ничего не выкидываю, особенно свои записи. Вот этот, видишь... Суслов Олег, он тогда был в восторге от твоего меню, я точно помню. Позвоните ему в первую очередь.
   - Как скажешь, - отозвался Миша, а Андрей откровенно скривился, правда, этого никто не заметил.
   - Я очень надеюсь, что всё наладится, Миша. Не может быть по-другому. А этот Николаев... Возможно, у него возникли какие-то трудности, не мог он просто отказаться.
   - Сейчас уже поздно об этом говорить, нужно как-то спасать ресторан.
   - Всё получится. - Катя по плечу его погладила, а Жданов всерьёз нахмурился.
   - Скажи честно, он тебе нравится? - спросил он позже.
   Катя раздевала ребёнка, уложив дочку на свой диван, разговаривала с ней, чтобы отвлечь и не дать расплакаться, улыбалась ей, а когда Андрей задал свой вопрос, быстро оглянулась через плечо.
   - Миша?
   - Да.
   - Нравится.
   Она сказала это спокойным тоном, без всяких эмоций, а у Жданова от неудовольствия руки сами в кулаки сжались.
   - Я серьёзно спрашиваю.
   Она протянула ему детский комбинезон.
   - Убери.
   Комбинезон он у неё забрал. Аня завозилась, начала кукситься и вскоре захныкала, Катя её на руки взяла, а на Жданова, который всё ещё пребывал во взбудораженном состоянии, взглянула укоряюще.
   - Зачем ты обо всём этом меня спрашиваешь?
   - Потому что знать хочу, - громким шёпотом заговорил он. - Соска где?
   - На столе другая.
   Получив соску, ребёнок замолчал, но взрослым от этого только хуже стало, теперь разговору ничто не мешало.
   - И не говори мне, что ты ничего не понимаешь, - продолжил Жданов, оглянулся на дверь, за которой послышались тяжёлые шаги: Валерий Сергеевич на кухню прошёл. - Ты просто тянешь время, и я не понимаю, почему. То есть, я понимаю, но ты это отрицаешь. Мы переезжать будем?
   - Ты хочешь сказать, я из-за Миши тяну?
   - А разве нет?
   - Хорошо. - Катя начала качать ребёнка интенсивнее. - Я только одного понять не могу: как связан переезд и мои отношения с Мишей?
   - А у вас уже отношения?!
   - Сбавь тон, - шикнула она на него. - И не придирайся к словам.
   - Ты сама это сказала.
   - А ты на мой вопрос не ответил. При чём здесь переезд?
   Жданов руки на груди сложил и челюсти сжал с такой силой, что желваки заходили. Катя за ним наблюдала, и от увиденного, у неё пропало всякое желание выяснять, что у него на уме. Дочку к себе прижала и улыбнулась ей.
   - Что, моя хорошая?.. Ты выспалась на улице?
   - Там у нас начнётся новая жизнь.
   Пушкарёва покачала головой.
   - Об этом мы с тобой не говорили.
   - А ты не хочешь?
   - А ты?
   - Кать, мы уже столько месяцев ходим вокруг да около. Мы давно могли переехать. Но ты решила пожить с родителями после родов, я не спорил, но... Просто определись. Чего ты хочешь. За себя я готов ответить хоть сейчас.
   Она отвернулась от него.
   - А если... наши желания не совпадут?
   Андрей медленно втянул в себя воздух.
   - Хоть бы знать, о твоих желаниях-то. Ты из меня уже всю душу вынула. - Катя осторожно повернулась, чтобы видеть его. А Жданов грустно усмехнулся. - Возможно, я это и заслужил, но нас теперь трое, ответственности больше.
   - У тебя нет повода злиться на меня, Андрюш.
   - А я и не злюсь. Я просто не хочу, чтобы ты с ним общалась. Это очень трудно для тебя?
   - Человеку нужна моя помощь...
   - А этот человек не думает, что у тебя грудной ребёнок?
   - При чём здесь это? Он попросил у меня помощи, и я делаю то, что для меня совсем не
   трудно.
   Жданов подошёл к ней, наклонился и прямо на ухо проговорил:
   - Вот если бы я знал, что ты в этом вопросе незаменима, а так... У него всё на лице написано, Кать.
   - Ты ревнуешь? - спросила тихо и смотрела прямо перед собой, а Жданов разозлился, правда, себя контролировал, поэтому голос не повысил.
   - Да, я ревную. И у меня есть повод.
   - Нет.
   - Есть, Кать. И дело даже не в этом поварёнке. Сильнее всего я тебя ревную к тебе самой.
   Она слабо улыбнулась.
   - С этим я точно не знаю, что делать.
   - Дай мне Аню.
   - Зачем? - насторожилась она.
   - Дай. - Ребёнка он у неё забрал и осторожно положил в кроватку. Включил музыкальную карусельку, чтобы дочка не вздумала заплакать, а когда к Кате повернулся, встретил её недоумённый взгляд. - Знаешь, у твоего отца потрясающая способность угадывать мои намерения. Поэтому у нас времени минута, возможно, меньше.
   Катя вдруг развеселилась.
   - Андрей, ты что задумал?
   - Я уже давно ничего не задумываю, у меня силы давно кончились. - За руку её взял и к себе притянул. Катя уже догадалась, что он сделать собирается, моргнула и вообще выглядела перепуганной. Её взгляд Андрея немного смутил, но отступать он не собирался. Правда, при мысли, что после их последнего поцелуя почти год прошёл, становилось не по себе. Тоже занервничал, что было весьма удивительно, нервничать по поводу поцелуев он перестал много лет назад. А вот она заставляла вспомнить о позабытом и волнующем, и всё бы хорошо, если бы не неловкость и здоровая доля смущения. На Катю смотрел и всё ждал, когда она потребует её отпустить, и возмутится привычно, но она молчала, и когда Андрей понял, что сопротивляться она не станет, поцеловал. Сначала осторожно, но затем обнял, ладонь на её спину положил и кофту смял, натянув ткань. Катя ухватилась за его плечи, на поцелуй ответила, и Андрей едва заставил себя её отпустить. Так приятно было её поцеловать, при этом не борясь с ней, не прилагая усилие, чтобы её рядом с собой удержать. Отвернулся, а в следующую секунду дверь открылась, и заглянул Валерий Сергеевич.
   - Что это вы примолкли? Выяснили всё, что ли?
   Катя на Жданова глянула, осторожно кашлянула, горло прочищая, и решительно покачала головой.
   - Нет, папа, не всё. Выясняем.
   Пушкарёв разглядывал их, переполненный подозрением.
   - Ну-ну.
   Андрей стоял, сунув руки в задние карманы джинсов, и с огромным интересом разглядывал штору на окне. А когда дверь за Валерием Сергеевичем закрылась, наконец выдохнул. На Катю посмотрел.
   - Вот...
   Она попыталась улыбку спрятать.
   - Что?
   - Переезжать надо. Это же невозможно.
   - Но ты держался молодцом, - похвалила она. - Только побледнел немного.
   Жданов в задумчивости хмыкнул.
   - Знаешь, у меня такое чувство, что у тебя характер портится.
   Катя головой покачала.
   - Нет. Просто я к тебе привыкаю.
   - Привыкни уже, - шепнул он ей на ухо перед уходом. - Я жду, не дождусь.
   И радоваться бы, что их отношения с мёртвой точки сдвинулись, но Борщёв его по-прежнему раздражал. Проявлял настойчивость, Кате звонил, что-то они там решали, но Андрей чувствовал, что здесь не всё так просто. Даже с Юлианой поругался, хотя и знал, что у той и в голове не было Михаила на более решительные действия подбивать. Это была инициатива самого Борщёва, которую Катя не замечала или ей удобно было не замечать, а вот Жданов с этим мириться не собирался. Не мог допустить, чтобы незнакомый человек вмешивался в их и без того хрупкие отношения, и всё портил, хотя бы попытался всё испортить. И дело было даже не в ревности, Андрей и не думал к Борщёву Катерину ревновать, никакой искры в её глазах, когда она о нём говорила, не замечал, она была спокойна и единственное, что Андрею не нравилось, излишне радушно к Михаилу была настроена. Но и пускать ситуацию на самотёк не собирался. После недолгих раздумий, снова позвонил в офис к Виноградовой, и попросил у её секретаря адрес ресторана "Мармеладофф".
   - Борщёва ищу, - пояснил он.
   - Мишу? - голос секретарши стал слаще мёда.
   Жданов скрипнул зубами. Женских восторгов по поводу этого типа, он понять не мог.
   - И ты к нему поедешь? - не поверил Малиновский. - Да наплюй.
   - Я бы наплевал, если бы он не звонил ей каждый день со своими якобы проблемами, а то ещё и явится... - Андрея заметно перекосило. - С цветами. Два дня назад приезжаю, а мне Елена Санна букетом хвалится!
   Рома на стуле развалился и усмехнулся.
   - Ревнуешь, Палыч.
   - Не ревную. Я злюсь. Кате голову забивает... Его проблемы, вот пусть и крутится.
   - Ну, знаешь ли... Тебе ли не знать, как Катюшка умеет решать деликатные вопросы, а уж тем более, серьёзные финансовые проблемы. Чему удивляться, что человек в неё вцепился? Ты сам когда-то так поступил. Или благополучно позабыл об этом?
   - Когда я вцеплялся, как ты говоришь, - Андрей даже руку вскинул от избытка чувств, - у неё грудного ребёнка на руках не было! О чужих ли людях ей сейчас думать?
   - Да ладно, ладно, - Рома от него отмахнулся. - Разошёлся... отец семейства. Как скажешь, так и будет.
   - Вот именно, - согласился Жданов, плечи расправил и достаточно жёстко усмехнулся. - Как я скажу... Так он и сделает.
   После этого разговора, переполненный решимостью, Андрей и отправился в "Мармеладофф". По дороге, как назло, Катя позвонила, начала его выспрашивать про детские вещи, которые они уже на квартиру новую перевезли, с мысли его сбила, принялся вспоминать, не вспомнил и разозлился. А она, по всей видимости, насторожилась и поинтересовалась:
   - Я тебе мешаю?
   - У меня дело, - попытался Жданов уклониться от ответа. - Я приеду позже, и можем съездить на квартиру, и ты всё сама посмотришь. Договорились?
   - Хорошо.
   Он выдохнул.
   - Хоть немного одни побудем.
   Повисла пауза, после чего Катя переспросила:
   - Это ты о чём?
   Андрей улыбнулся.
   - Ни о чём. Трусиха.
   Вот и получилось, что оказавшись в ресторане, всю злость и решимость уже растерял, а встретившись с Борщёвым, который заметно удивился, его увидев, понял, что даже не знает, как разговор свой начать. А разговор ведь важный. И неприятный, что скрывать.
   - Вы ко мне?
   Андрей кивнул, а сам пустой зал ресторана оглядел. С интересом.
   - Мы закрыты, - пояснил Михаил.
   - А я уж решил, что дела совсем плохи.
   - Выкрутимся. - Михаил кинул на Жданова задумчивый взгляд, фартук развязал и снял, повесил его на спинку ближайшего стула. - Так по какому вы вопросу, Андрей... - Посмотрел со значением.
   - Палыч, - подсказал Жданов.
   - Андрей Палыч, - повторил за ним Миша. - Катя что-то просила передать?
   Жданов тут же лицом потемнел и молнию на куртке дёрнул вниз.
   - А должна была?
   Миша замер, голову вскинул и прищурился, глядя на Андрея.
   - Вы пришли о Кате поговорить?
   - Нет, о вас. Михаил... - Жданов вскинул брови.
   - Можно просто Михаил.
   - Отлично! Так вот, просто Михаил, не думаю, что я о многом вас попрошу, человек, вы надеюсь, не глупый, и понять должны...
   В зале появилась девушка в униформе официантки, видимо, на голос Жданова, который он невольно повысил, вышла полюбопытствовать, посмотрела с интересом, но как только Борщёв сделал едва заметный жест рукой в её сторону, поторопилась исчезнуть. А Миша снова к Андрею повернулся.
   - Я слушаю.
   Его спокойствие Жданова раздражало. Он руки в карманы куртки сунул и в кулаки их сжал. Пришлось выдержать небольшую паузу, чтобы взять себя в руки.
   - У тебя проблемы, как я понимаю, - проговорил он. - Ну, так решай их сам. Кате сейчас не до тебя, она вся в ребёнке, а ты что делаешь?
   Борщёв вздохнул глубоко, воздух в себя втянул, а от Андрея отвернулся.
   - Она говорила, что ей тоже интересно, она занималась открытием этого ресторана, это её первый проект...
   - Да, первый проект. Будет второй и двадцать второй. Потом. Но сейчас, я хочу, чтобы она занималась ребёнком.
   - Вы хотите? - Миша повернулся и посмотрел на него.
   - А что? Или думаешь, права не имею? - Жданов усмехнулся, а потом стул отодвинул и сел. - Давай на чистоту. Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что я не за этим приехал. А я понимаю, что дело не в помощи и советах, а ходишь ты к ней совсем по другой причине. Вот и давай поговорим об этом.
   - Интересно. - Миша на спинку ступа опёрся, пальцами побарабанил, потом улыбнулся сдержанно. - Я с Катей об этом не говорю, а с вами должен?
   - Да. Именно со мной ты должен. А к Кате с этими разговорами идти не смей. Ей не нужно это.
   Миша напрягся.
   - Я знаю.
   - Вот и отлично. Ей волноваться нельзя, и уж точно ей не до чужих проблем.
   - Но вас наша дружба всё равно беспокоит. Я прав? Утверждаете, что ей не нужно, но что-то вам покоя не даёт.
   - Мне не даёт покоя, что ты не желаешь забыть дорогу в её дом. А речи о вашей дружбе оставь при себе. Я в такие небылицы не поверю. Если у тебя есть проблемы, обратись к Юлиане, она в состоянии решить любую, она профессионал. А моя... А Катя занимается ребёнком и домом, и так будет. А если ты будешь упорствовать... - Андрей руку на стол положил и в кулак её сжал.
   - Да не собираюсь я упорствовать. И говорить ей ничего не буду. Я знаю, что я ей не нужен.
   - Очень хорошо, что знаешь, - мрачно отозвался Андрей. - Я не позволю тебе влезть между нами, как бы тебе этого не хотелось. У нас... только начинает всё налаживаться, у нас ребёнок маленький, нам семью надо строить, а тут ты... принц в белом колпаке!..
   - Может, поспокойнее?
   - Можно и поспокойнее, - согласился Андрей. - Это Катя не замечает ничего, или не хочет замечать, такая уж она... Наивная немного, если хочешь. Но я вижу, как ты смотришь на неё, а она в голову не берёт. - Нахмурился. - Или скрывает. Но ты-то должен понимать.
   Борщёв грустно улыбнулся.
   - Вам просто повезло, Андрей Палыч. Очень крупно и, как мне кажется, ни за что.
   - Под везением ты мою дочь имеешь в виду? - Миша молча смотрел на него, а Андрей кивнул. - Да, мне повезло. И я приложу все силы, чтобы свой шанс не упустить. Поэтому не стой на пути. Ради Кати. Не тревожь её, тем более сейчас. Решай свои проблемы, а её не трогай. И не приезжай больше, у родителей она больше жить не будет.
   - Вы вместе переезжаете?
   Андрей подумал, прежде чем ответить, не хотелось попасть впросак из-за своей самонадеянности, если Катя когда-нибудь всё-таки узнает об этом разговоре, но, в конце концов, кивнул.
   - Да, мы переезжаем вместе. - Поднялся и "порадовался": - Приятно, что мы друг друга поняли.
   Миша головой покачал.
   - Поняли? Вряд ли. Просто я знаю, что у меня нет шансов. Это очень обидно признавать, но я опоздал. Банально опоздал встретить её. А в том, что Катя любит вас... много ли в этом вашей заслуги?
   Жданов посверлил его тяжёлым взглядом.
   - А у меня вся жизнь впереди, заслужу. У меня теперь их двое. Две девчонки и обе мои. Только старайся. - Губы в сухой улыбке раздвинул, секунду помедлил и вышел.
  
  
  
   10.
  
  
   - Всё, я больше не могу. - Катя рухнула на мат, а на Виноградову взглянула умоляюще. - Хватит, пожалуйста.
   - Да мне то что. - Юлиана ноги её освободила и села рядом, а Пушкарёва потёрла живот. Мышцы ныли.
   - У меня нет силы воли, - рассмеялась она.
   - У тебя? Ну конечно. Поспрашивай об этом Жданова, он тебе много расскажет, о твоей силе воли. Или об упрямстве. Что выбираешь?
   - Я не упрямая, - запротестовала Катя, причём вполне серьёзно. - Нисколько не упрямая, просто настойчивая.
   Виноградова усмехнулась.
   - Ладно, пусть будет так.
   Катя села, осторожно выдохнула и пригладила растрепавшиеся волосы. Оглядела спортзал, к людям старалась пристально не присматриваться, боясь смутить. Самой ей не очень хотелось, чтобы её разглядывали потную и раскрасневшуюся во время выполнения упражнений. Юлиана упёрлась локтём в свою коленку, минуту молчала, отдыхая, затем спросила:
   - Как семейная жизнь?
   - Я всё ждала, когда вы спросите!
   Виноградова рассмеялась.
   - Могла бы и сама рассказать. Чего тянешь? Мне же интересно.
   - Мы переехали неделю назад, два дня успокаивали ребёнка, которому упорно не нравилась незнакомая обстановка, а после Андрей улетел в Киев. Какая жизнь?
   - Самая что ни на есть семейная. А ты хотела медовый месяц?
   Катя посмотрела на неё.
   - Вы на что намекаете?
   - Ну, как тебе сказать... Кать, да ладно, все всё понимают. Вы же вместе переехали.
   - Неправда. - Катя сделала неопределённый жест рукой. - Андрей просто...
   Юлиана головой покачала.
   - Вот сейчас ты зря это говоришь. Снова сама себя накручиваешь. А зачем? Всё складывается, как нужно, вы оба этого хотите, так не ищи лишних проблем.
   - В том-то и дело, что не ищу.
   - И вместе не спите?
   - Нет!
   - Что, на диван его отселила? Сурово. Но знаешь, может так и лучше. Твёрдой руки Андрею как раз и не хватало в последние годы.
   - Юлиана, Андрей на этот самый диван без сил падал, ему вообще не до чего. Аня два дня плакала... - Катя улыбнулась в сторону. - Странно, что он ещё не сбежал, такого явно не ожидал. А тут в полной мере вкусил. Не знаю, что он себе напридумывал перед переездом, но всё явно вышло не по его. Но... Он хорошо держался, - с удовольствием проговорила Катя.
   - Аня капризничала?
   - Скорее почувствовала перемены, и они ей не понравились. Так что командировка в Киев весьма кстати подвернулась. Андрей поехал отдыхать, - тише закончила Катя.
   - Ты думаешь сейчас о том же, о чём и я?
   - Вы имеете в виду Надежду Ткачук? Нет, я о ней не думаю.
   - Но догадалась с первой попытки, забавно.
   - Именно догадалась. Смысл думать о ней? Я не собираюсь за Андреем присматривать, а уж тем более отслеживать его визиты к Ткачук или ещё к кому-либо. Я всё равно ничего не изменю.
   - Изменишь, если захочешь.
   Катя помолчала, глядела в сторону, потом снова легла, вздохнула очень глубоко, ладонь на свой живот положив.
   - А если я не хочу?
   - Сама себе веришь?
   - Нет. Но я боюсь пробовать. Если не получится, я ещё раз не переживу...
   Юлиана скептически усмехнулась и по коленке Катю похлопала.
   - Переживёшь. Куда ты денешься? Зато будешь знать, что шанс свой не упустила. Поверь, от этого тебе будет легче. Изводить себя мыслями о не случившемся, куда хуже.
   Катя глаза к потолку подняла, сглотнула, обдумывая услышанное, а затем перевела взгляд на подошедшего мужчину.
   - Отдыхаем, дамы? - довольно строго поинтересовался он, а Виноградова тут же заверила:
   - Что ты, Игорюш, трудимся. В поте лица. - Повернулась к Кате и сделала страшные глаза. - Работаем.
   Ещё полчаса трудов, усталость дикая, а до видимого результата ещё далеко. Это труднее всего, делать что-то для себя сложное на будущее. Мечтаешь, представляешь, как это будет, а вот будет ли - для этого надо очень постараться, ты это понимаешь и от этого тебе ещё тяжелее. В спортивном клубе, куда Катю Виноградова привела, все рассуждали о здоровом образе жизни, спорте и рельефе, а ей было немножко стыдно из-за своих личных и, наверное, приземлённых стремлений. Она совсем не о здоровье думала. Юлиана об этом, наверняка, догадывалась, Катя иногда замечала в её глазах искорку смеха, когда начинала чересчур усердствовать, но вслух Юлиана ни разу ей свои догадки не высказала. Но всё это было смешно: убеждать окружающих, что Андрей Жданов ей не нужен, а после отправляться в спортзал, чтобы поскорее войти в форму и не чувствовать себя рядом с ним гадким утёнком, как раньше.
   И объяснить никому не получалось. Все, включая Андрея, считали, что она попросту его маринует, вспоминая прошлые обиды, даже родители многозначительно поглядывали на неё, когда она от Жданова отодвигалась в тот момент, когда он к ней тянулся. Она отодвигалась, Андрей становился разочарованным, родители вздыхали в сторонку и многозначительно переглядывались между собой. А Катя чувствовала себя собачкой, никак не поддающейся дрессировке и этим расстраивающей своих хозяев. И не было слов, чтобы объяснить, особенно, объяснить Андрею, что это не просто капризы, и дело совсем не в том, что он ей не нужен. Он нужен, больше всех нужен, но вместе их она по-прежнему не видит. Жданов просто хотел. Наверное, хотел жениться, точно хотел определённости, он всё для себя решил и готов был её добиваться. Но он не любил заглядывать далеко. Он строил сегодняшний день, максимум завтрашний, полностью уверенный в том, что с тем, что может случиться послезавтра, он послезавтра и справится. А у Кати так не получалось, она в мыслях постоянно уносилась далеко. Думала о том, что будет через год, два, пять лет. Размышляла о том, какой она может стать ему женой. Все эти презентации, приёмы, показы, вообще светская жизнь, которая для семьи Ждановых играет большую роль. Андрей, к этому привыкший и умевший играть во все эти игры, её страхов не понимал. Он не задумывался о том, как Катя будет чувствовать себя рядом с ним, на глазах у множества людей, до которых сплетни о начале их отношений наверняка дошли. Для многих она так и станется бывшей секретаршей с неординарной, а попросту сказать, странной внешностью, которую Жданов везде за собой таскал, и которая что-то там такое для него сделала, поговаривают, что незаконное. Но тем самым его спасла, а он в благодарность... Да, да, найдутся такие, которые и ребёнка их приплетут, во всю грязь свих домыслов.
   А если на самом деле ничего у них не выйдет? Не получится, не сложится, снова расстанутся, когда поймут, что чувства во второй раз вспыхнули лишь благодаря появлению Ани, отсюда вся нежность и желание постоянно рядом быть. Катя знала, что не переживёт. Она уже к нему привыкла. К тому, что Андрей постоянно где-то рядом, что думает о них, что теперь она имеет полное право ему позвонить в любой момент, попросить о чём-то, неважно о чём, главное попросить. Имеет право даже спросить, где он задерживается, хотя подобный интерес оставляла на крайний случай. Она просто имеет на него права и ей от этого хорошо и спокойно. Вот только сколько это продлиться может? И кому первому надоест эта неопределённость: Андрею или ей самой? Ей уже хочется большего, и если бы не страх и неуверенность в себе... Если бы не это, она бы уже несколько месяцев, как была бы Ждановой. И сражение бы выиграла, по всем пунктам победительницей вышла.
   - Поздравляю, - сказала ей Кира. - Поздравляю, Екатерина Валерьевна. Поаплодировала бы, но у меня сил даже на это не осталось. Я выиграла пару боёв, но сражение за вами.
   - Я не сражалась с вами, Кира Юрьевна.
   - Конечно. Я и забыла, что вы всегда ни при чём. Меня Андрей в этом несколько месяцев убеждал, очень старательно. "Не трогай Катю, она ни при чём", - передразнила она Жданова. - А я до последнего ему верила. Даже инструкцию ту читая... не верила, что Андрей мог с вами... Наверное, поэтому так трудно оказалось вашу беременность принять. - Кира вздохнула в трубку. - Я больше не хочу иметь с этим ничего общего. Я не хочу быть его женой, зная, что у него от тебя ребёнок. Я не хочу помнить, на кого он меня променял.
   - А я вас слушать не хочу.
   - Твоё право.
   На этом простились. Кира позвонила ей вскоре после своего отъезда, но Катя никому об этом не рассказала, даже Андрею. Долго переживала, постоянно прокручивая в голове, что ей Воропаева сказала. Ничего другого от неё, в принципе, не ждала, и даже догадывалась, что именно та о ней думает, но всё равно было неприятно. А слова, высказанные намеренно пренебрежительным тоном, о том "на кого он меня променял", очень надолго в голове засели. А на самом деле, на кого? Разве она Андрею пара? Всегда считала, что если и встретит человека, который сможет её полюбить, то он по всем критериям будет проще Андрея Жданова. Не такой красивый, не такой успешный, не такой известный. Никогда по поводу своей внешности никаких иллюзий не питала, но при этом и не комплексовала особо. Ну что поделаешь, раз она не такая как все? Не красавица, одеваться не умеет, краситься, времени на это у неё не хватает, больше интересуется книгами, штудирует учебники, и библиотека МГУ кажется ей лучшим местом для отдыха. Катя всегда относилась к себе трезво, реально оценивая свои возможности и стремления. Она собиралась делать карьеру, понимая, что выскочить замуж ей вскоре вряд ли предстоит, и уж тем более о детях не задумывалась. И её жизнь тоже перевернулась в "Зималетто", не только жизни Андрея и Киры. Это не она их перевернула и не она всё Кире испортила, как Воропаева считала. Это судьба. И именно благодаря судьбе, Катя уже несколько месяцев думает только о своём ребёнке, пелёнках, кормлениях, детском садике и уже задумывается о школе. А когда дочка засыпает, думать начинает о её отце, об их отношениях, о своей внешности, о спортзале и косметологе, к которому её также привела Виноградова. Ей некогда думать о карьере, по крайней мере, пока. И это тоже не радует, это вносит в её жизнь сумятицу, пугает и заставляет чувствовать себя ещё более неуверенно. Потому что всё изменилось, и она также потерялась в этом, как и все остальные. Вот только ей, наверное, ещё труднее. Потому что она и в зеркале себя узнавать перестала и её планы на жизнь не просто изменились, они поменялись кардинально. А если примешать ко всему этому появившиеся благодаря Жданову комплексы, воспоминания о его предательстве, понимание того, что ей заново нужно строить своё будущее, нести ответственность за ребёнка, решить, быть или не быть их семье с Андреем (именно ей решить!), то вообще... тяжело.
   Мама и Юлиана говорили, что она слишком всё усложняет, что нужно просто жить, и смотреть именно вперёд, а не назад.
   - Забудь об этой инструкции, - убеждала её Виноградова. - Это было так глупо, и оттого жестоко, но всё равно глупо. И Андрей очень раскаивается, ты же понимаешь. Ты чувствовать это должна.
   - Я чувствую. И об инструкции я давно не думаю. Это так давно было, как будто в другой жизни.
   - Тогда чего ты боишься?
   - Да не его я боюсь, а себя! Понимаете? Себя боюсь. Что я не справлюсь со всем этим, что у меня не получится стать ему достойной женой, чего он ждёт от меня. А он ждёт, я знаю. У него сейчас такие планы, такие надежды, а я себя в этих планах не вижу. Он меня придумал, Юлиана. Как я его когда-то придумала, так и он меня сейчас нарисовал. Мой портрет, какой он хочет меня видеть. А я уже не раз убеждалась, что соответствовать не могу.
   - Сама и виновата, в том, что он придумал. Ты ему себя настоящую, вот на этот момент жизни, показала? Какой ты стала после рождения ребёнка?
   Катя отвернулась.
   - Вот именно, - кивнула Юлиана, подтверждая свои слова. - Ты его не подпускаешь к себе, и ему ничего не остаётся, как тебя придумывать и рисовать. В мечтах.
   Катя грустно улыбнулась.
   - На самом деле думаете, что он обо мне мечтает?
   - Я думаю, что он тебя любит.
   Юлиана ей сказала это, и отвернулась к компьютеру, правда, через несколько секунд снова на Пушкарёву посмотрела, встретила задумчивый взгляд и добавила:
   - А вот в этом месте обычно восклицают: "Так что ж я здесь стою-то?!", и к милому бегут. Со всех ног.
   Катя улыбнулась.
   - Спасибо.
   Виноградова вздёрнула брови.
   - За что?
   - За правильную установку.
   Через несколько дней после этого разговора они с Андреем переехали на новую квартиру, причём Жданов как бы переехал, а как бы нет. Привёз сумку с небольшим количеством вещей, несколько костюмов, но никаких разговоров о совместном проживании больше не заводил. Ждал её решения и реакции. Катя на сумку с его вещами смотрела долго, даже споткнулась об неё пару раз и всё ждала, когда Андрей её разберёт, очень важно было, куда он свои вещи определит, но ничего не происходило, и вышло так, что Катя не выдержала первой. А так как спальня была одна, и шкаф в ней был один, выделила полку для Андрея в нём, а костюмы расчехлила, осмотрела, решая, нуждаются ли они в чистке, а после также в шкаф для одежды повесила, рядом со своими вещами. Ощущала незнакомое волнение, и пока никто не видел, долго перед шкафом стояла и на вещи Жданова смотрела, не веря, что они здесь.
   - Кать, она плачет, не успокаивается, - сказал Андрей с некоторой тревогой в голосе, входя в спальню. Родители Катины ушли совсем недавно, и он с тех пор дочь с рук не спускал, потому что та беспрестанно плакала, а что она хочет, Жданов никак не понимал.
   Катя у него ребёнка забрала, к себе прижала, и попросила:
   - Раздвинь ширму, она в углу.
   - А почему она плачет?
   Она пожала плечами.
   - Обстановка новая, надо привыкнуть.
   Жданов замер, оперевшись на сложенную ширму.
   - Кать, ей два с половиной месяца. При чём здесь обстановка?
   - Удивишься, но даже маленькие дети чувствуют перемены.
   - И что делать?
   - Успокоиться. И она тогда успокоится. - Посмотрела в заплаканное лицо дочери и улыбнулась ей. - Да, моя хорошая? У нас теперь свой дом есть, а ты плачешь.
   Но дом - это не только стены. Это вещи, расставленные по своим местам, это люди, которые знают, где эти вещи стоят, привычки, которые вносят в душу спокойствие. А у них пока ничего из этого не было. Ребёнок капризничал, что-то без конца терялось и приходилось искать, переворачивая всё снова вверх дном, в коридоре скопилась гора пустых, освободившихся коробок, а ещё ворох неглаженной одежды в кресле, времени пока хватало только на детские вещи. Андрей выглядел немного напуганным, по квартире ходил, прижимая к себе ребёнка, потому что стоило положить Аню в кроватку, как та вновь начинала плакать. Жданов в какой-то момент решил не рисковать, и повсюду таскал её с собой. Катя разбирала вещи, вроде бы мелкие, те, что привезли в последний день, но времени и сил это отнимало уйму. Нужно было не просто их из коробок достать и разложить-развесить, нужно было создать уют, чтобы всем, и в первую очередь им самим, стало ясно - это отныне их дом. Конечно, можно было позвонить родителям, попросить помочь, они бы тут же примчались, самое малое, забрали бы Аню гулять или к себе, пока они с Андреем окончательно обустраиваются, но после недолгого совещания было принято совместное решение о помощи не просить.
   - Нам надо научиться справляться со всем самим, - сказал Андрей, и Катя согласилась.
   О чём-то большем, помимо быта, даже не думалось в первые дни. Андрей спал на диване в гостиной, несколько раз за ночь вставал, когда Аня начинала плакать, отсылал Катю спать, и только к утру, когда всё успокаивалось, все засыпали. Родители - и Пушкарёвы, и Ждановы, - звонили каждый день, дотошно выспрашивали, как у них дела, но о трудностях тоже было принято решение молчать. Всё у них нормально, а то, что Андрей третий день на работе не появляется, так это потому, что он во всём Кате помогает, в данном случае, обустраиваться.
   - Ты такой спокойный ребёнок, такой спокойный, мне этим бабушка с мамой хвастались...
   Катя в спальню заглянула и увидела, что Андрей устроился на большой кровати, положив ребёнка на пелёнку и поглаживая дочку, улыбнулся, когда Аня ему заулыбалась.
   - И где твоё спокойствие? Или ты решила маму с папой на прочность проверить. Я ведь прав? - Жданов к дочери наклонился и пощекотал её. - Или тебе не нравится новый дом? Так мы поменяем. Только слово скажи.
   Катя тоже улыбнулась.
   - Сегодня лучше?
   Андрей голову поднял.
   - Да, сегодня мы в лучшем настроении. Плакали только один раз.
   - Очень хорошо.
   - Посиди с нами. Иди. - Он к Кате руку протянул.
   Она секунду сомневалась, потом к кровати подошла и присела.
   - Устала? - Жданов её одной рукой обнял, и ей пришлось к его плечу привалиться.
   - Это хорошая усталость.
   Андрей кивнул и прищёлкнул языком, на дочь глядя.
   - А ты устал? Не выспался?
   - Я привыкну, - серьёзным тоном заверил он, а Катя рассмеялась. Андрей поцеловал её в щёку.
   - Я обед приготовила.
   - Правда? Мы не питаемся сегодня бутербродами?
   - Прошло всего три дня, а ты уже жалуешься.
   - Я не жалуюсь. Я радуюсь обеду.
   Он лбом к её голове прижался, носом о щёку потёрся, а Катя старательно смотрела в сторону, потом незаметно вытерла повлажневшую ладонь о покрывало.
   - Кать.
   Потребовалась секунда, чтобы решиться, но голову повернула, чтобы на поцелуй ответить.
   - У нас всё будет хорошо, - шепнул он ей после поцелуя. - Ты только дай нам шанс.
   - Откуда ты знаешь?
   - Я в это верю. Я всегда в это верил.
   - Врёшь ты всё.
   Его глаза возмущённо расширились.
   - Клянусь.
   Катя его рукой в грудь толкнула, но улыбнулась.
   А потом он засобирался в Киев. Причём весьма неожиданно, и Катя заметила, что нервничал и переживал по этому поводу, и расстроен был не на шутку. Даже как-то в сердцах пожаловался:
   - Только всё налаживаться начало.
   Катя у стола остановилась, руку в бок упёрла, наблюдая за тем, как Жданов разбирает бумаги, сидя на диване. Какие-то откладывает в стопку на столе, а какие-то в свой портфель.
   - А ты думаешь, что несколько дней твоего отсутствия что-то изменят?
   - Я очень надеюсь, что нет, - искренне проговорил он.
   А перед самым отъездом, Андрей вдруг заявил:
   - Я не хочу ехать, правда.
   - Но ведь надо?
   Жданов замялся.
   - Ты же понимаешь о чём я.
   Они глазами встретились, но Катя упрямо покачала головой.
   - Я не понимаю. Но ты поезжай, а мы с Аней будем тебя ждать.
   Андрей подошёл и поцеловал её в висок.
   - Мне это очень нравится. Что вы будете меня ждать.
   - Но ты точно справишься? - этот вопрос Жданов задал ей раз пятьдесят, прежде чем всё-таки взял чемодан и за дверь квартиры вышел. - Точно?
   - Я справлюсь. В квартире порядок, теперь я буду заниматься ребёнком. Андрей, о чём ты переживаешь?
   - Ты одна с ней ещё не оставалась, тем более на несколько дней.
   - Когда-нибудь пришлось бы учиться. Почему не сейчас?
   - Я не хочу ехать, - снова начал он. - Чёрт!.. - Жданов выругался, замер, посмотрел на дочку в кроватке, затем бросил на Катю виноватый взгляд.
   - Ты опоздаешь на самолёт, - сказала она ему, после долгой паузы в прихожей перед дверью. Катя стояла, прижимаясь спиной к стене, а Андрей совсем рядом, пальцем на её плече какие-то узоры выводил, и снова пообещал:
   - Я скоро вернусь.
   Катя улыбнулась, отведя глаза.
   - Я знаю, Андрюш.
   - Это очень хорошо... что ты знаешь. Я много старался для этого.
   - Ты болтун, - шепнула ему Катя, а Андрей заулыбался и кивнул.
   Поцеловал, Катя не стала отнекиваться и возражать, в куртку его вцепилась, запах его вдохнула полной грудью, поняла, что ещё немного, и она его точно не отпустит, побоится, и руки разжала. В грудь его упёрлась, заставляя отодвинуться.
   - Иди, всё.
   Андрей больше ничего не сказал, из квартиры вышел, но через пару минут позвонил, уже из такси, и сказал:
   - Я скоро буду дома.
   Дыхание всё-таки сбилось, слёзы комом в горле встали, и Кате пришлось даже трубку ладонью прикрыть на секунду.
   - Хорошо. - Аня заплакала, и Пушкарёва обернулась на неё. - Хорошо, Андрюш. Мы тебя ждём.
   ...Катя вдруг почувствовала, как глаза защипало, совершенно неожиданно, пришлось очки снять и поморгать.
   - Всё в порядке?
   Кивнула в ответ на беспокойство Виноградовой.
   - Да, я просто задумалась.
   Юлиана понимающе улыбнулась.
   - Об Андрее?
   - О том, что он завтра возвращается, и что мне перед этим надо успеть сделать.
   - И что же?
   - Вы зачем спрашиваете? - не поняла Катя.
   - Из любопытства. - Юлиана развела руками. - Мне на самом деле интересно, что у тебя на уме. Из-за приезда Жданова.
   Катя немного растерялась, призадумалась, потом сказала:
   - В магазин надо, обед приготовить... Я же без него кое на чём, на пучке салата и килограмме огурцов живу.
   - Хочешь совет?
   Катя серьёзно посмотрела на неё и решительно отказалась.
   - Не хочу совет.
   - Ну и зря. Я всё равно уверена, что Жданов больше обрадовался бы моему подарку, а не твоей... утке в яблоках.
   - В яблоках бывает гусь, - поправила ей Катя вполне миролюбиво.
   - Вот какая разница? Тем более в твоей ситуации.
   Юлиана ещё много чего ей наговорила, пока они к стоянке шли - Виноградова к своей машине, а Катю ждало такси. Катя слушала, и хоть фыркала время от времени от возмущения, иногда от смеха, но запугать её Юлиане удалось. Андрей должен был вернуться завтра, а у Кати уже все мысли были только о нём. Как он приедет, как войдёт, что скажет... что сделает. И опять же благодаря Юлиане, о Ткачук вспомнила, с которой Жданов в Киеве наверняка пересёкся, и не раз. А если не просто пересёкся? Глупые, ненужные, невыносимые для неё размышления. Разве он дал повод в нём усомниться? Да она и не собиралась, просто фантазии, придумки, извечные попытки предугадать будущее и попытаться закрыться от возможных ударов и сюрпризов судьбы.
   Во дворе своего дома увидела отца, тот на лавочке сидел, кажется, мёрз, но коляску качал.
   - Плакала, пап? - негромко спросила она, заглядывая в коляску.
   - Спит, она всегда на улице спит, ты же знаешь.
   - Знаю.
   Валерий Сергеевич оглядел дочь с ног до головы.
   - Ну что? Похудела?
   Катя укоризненно посмотрела.
   - Не смейся, я же просила.
   Пушкарёв не сдержал усмешки.
   - Тебе мало того, что ты с ребёнком упражняешься целыми днями, так ты ещё решила покрутиться в спортзале. Юлой заводной собираешься стать?
   - Я стараюсь похудеть.
   Отец только рукой махнул.
   - Ерундой ты занимаешься, Катерина. Но почему, я знаю. Знаю, откуда в твоей голове глупые мысли берутся.
   - И откуда?
   - Из "Зималетты" этой. Вчера только по телевизору показывали про них, и Андрея Палыча твоего. А вокруг всё девки накрашенные и худые. Ты такой хочешь быть?
   Катя даже рассмеялась.
   - Нет, такой я быть не хочу. Я просто хочу избавиться от того, что не моё. Что в этом плохого? - И наставительно закончила: - Это полезно для здоровья, папа.
   - Он тебя ругал, что ли? - спросила Елена Александровна чуть позже, когда Катя сидела рядом с ней на кухне и Аню на руках держала. Дочка гремела погремушкой, тем самым отвлекая взрослых от разговора.
   - Папа? Нет, не ругал. Ему не нравится, что я в спортзал хожу.
   - Вот ведь... Объясняла ему, объясняла. Не слушай его, делай, как считаешь нужным.
   - Делаю. - Катя поморщилась, когда звук от погремушки стал совершенно невыносимым, и аккуратно её из Аниной руки вынула. Положила на стол и зачем-то пожаловалась: - Андрей купил, теперь сам уже не рад. Ане она нравится, а вот на нас действует просто ужасающе.
   - Как у вас дела? Ты только правду мне скажи. Вы справляетесь?
   - Да вроде... Подай бутылочку. Сейчас вот всё разобрала, наконец-то, по своим местам расставила, и теперь правда полегче стало.
   Елена Александровна осуждающе качнула головой.
   - А от помощи отказывались. А то я не знаю, каково это - переезд и ребёнок грудной на руках.
   - Мы так решили, мама, - заупрямилась Катя, правда, на мать больше не смотрела, внимательно наблюдала, как дочка пьёт из бутылочки. - Мы сами со всем справимся.
   Что возразить, Елена Александровна не нашла, пришлось принять всё, как есть. Печаль родителей Катя понимала. Всё-таки они достаточно неожиданно всё решили с переездом. Откладывали, откладывали, а потом за пару дней собрались - и вот, нет их. А родители перестроиться не успели так быстро. Скучали, переживали за них, но помощь свою предлагать не спешили, боялись помешать. Но время от времени не выдерживали и начинали давать советы. Катя молча всё выслушивала, с чем-то соглашалась, с чем-то нет, а вот следовать советам не торопилась. Мама, конечно, подсказывала ей с высоты своего опыта, но рядом с ней был совсем другой по характеру мужчина, и что было хорошо для Катиного отца, то вряд ли подошло бы Жданову. К Андрею нужно было искать другой подход.
   - Главное, что искать собираешься, - сказала Елена Александровна, когда Катя с ней своими мыслями поделилась. - Это хорошо. Это того стоит.
   Катя улыбнулась.
   Родители задержались до вечера. Всё было спокойно, Валерий Сергеевич привычно смотрел телевизор на кухне, Елена Александровна помогала Кате готовить обед на завтра, а Аня лежала в переносной люльке и время от времени погремушкой гремела, напоминая взрослым о своём присутствии и о том, что не спит. Все тут же дела свои бросали и поворачивались к ней, а она улыбаться начинала. А когда родители ушли, и в квартире стало тихо, Катя рядом с люлькой присела и дочку по животику погладила.
   - Спать собираешься? Уже пора.
   Аня разглядывала потолок, подёргала ножками и замерла, глядя на мать. Катя послала ей воздушный поцелуй.
   - Ты моя хорошая... Что мы папе расскажем? Как мы с тобой справлялись? Он должен будет нас похвалить. А если ты сейчас уснёшь быстро, то мы вообще будем молодцы.
   Но прежде чем унести Аню вместе с люлькой в спальню, спокойно выпила чаю, на дочку поглядывая и радуясь её компании, посмотрела новости, подумала Жданову позвонить, но решила, что в пятый раз за день им созваниваться вроде бы ни к чему. А укачав ребёнка и потратив на это всего лишь минут двадцать, за это мысленно дочку похвалив, отправилась в душ, оставив дверь ванной комнаты открытой, на тот случай, если Аня вдруг проснётся. И совершенно не ожидала, выйдя из ванной на чемодан в прихожей наткнуться. Замерла перед ним, до конца не понимая, обрадовалась она или перепугалась. В первый момент всё смешалось, бросило в жар, словно это не она две минуты назад из-под холодного душа вышла. Почти на цыпочках через комнату прошла и в спальню заглянула. Андрея у детской кроватки увидела и у неё вырвалось:
   - Вернулся.
   Андрей обернулся на её голос и палец к губам приложил, а сам улыбался. Направился к ней.
   - Она так спокойно спит, - зашептал он еле слышно, а сам Катю разглядывал, и она не сразу вспомнила, что из ванной, не думая, что её кто-нибудь увидит, в одном полотенце вышла. Руки к ней протянул, а Кате не хватило ни времени, ни сил, чтобы достойное сопротивление ему оказать. - У тебя кожа холодная. - Его ладонь легла на её щёку, Катя голову повернула, а Жданов к ней наклонился. Поцеловал её, а Катя не сразу ответила, не знала, как реагировать. Андрей ведь только вернулся, только вошёл, а то, как сейчас себя ведёт... ни в какие рамки не вписывается. Его не было три дня, и ожидалось, что вернётся он усталым. А он словно и не уезжал никуда.
   От губ его увернулась, попыталась отступить, но Андрей её развернул и несильно притиснул к стене.
   - Ты говорил, что завтра вернёшься.
   - Так уже почти завтра, Катюш.
   - Ты поменял билет? - догадалась она.
   - Поменял. - Жданов голову поднял, чтобы посмотреть на неё. Пальцем по её щеке провёл, внимательно вглядываясь в Катино лицо. - Я соскучился.
   Катя поняла, что вот-вот улыбнётся, глаза отвела, а потом и вовсе к его плечу прислонилась.
   - Мы тебя ждали.
   - Правда?
   Она кивнула.
   - Ты справилась?
   - Почти, - шепнула она ему на ухо, и напряглась, когда поняла, что полотенце начало с груди съезжать. Руку Жданова оттолкнула, и полотенце обратно натянула. Андрей усмехнулся.
   - Что значит, почти?
   - Родители помогли. Чуть-чуть.
   - Ну, чуть-чуть не считается. Мы ведь это знаем.
   Катя серьёзно кивнула.
   - Я справилась.
   - Я тобой горжусь. - Губами к её щеке прижался, потом скользнул к губам.
   - Андрей!.. - Очередной поцелуй оборвала, задохнувшись. Глубоко подышала, стараясь в себя прийти, потом Жданова от себя отпихнула. И настойчиво поинтересовалась, хотя скорее это был не вопрос, а утверждение: - Ты, наверное, устал.
   Ему пришлось полотенце её придержать, чтобы на пол не соскользнуло. Катя к груди края прижала, а посмотрела чуть возмущённо.
   - Я немного увлёкся, - покаялся Андрей.
   Катя воспользовалась возможностью и нырнула под его руку, и даже облегчение почувствовала, оказавшись от Жданова на безопасном расстоянии. Свой халат с края ширмы сняла и раздвинула её ещё немного, загораживая детскую кроватку.
   - Иди в душ, - посоветовала она Жданову. - А я тебе ужин разогрею.
   - Не хочу я ужинать. - Андрей к ней повернулся, шею потёр истинно усталым жестом, а потом свитер через голову снял. - А вот в душ пойду. - Посмотрел Кате прямо в глаза. - И спать.
   От этих его слов у неё мороз по коже пошёл. Нервно кашлянула, беспомощно по сторонам огляделась, и отступила за ширму. Там уже на себя халат накинула и пояс завязала.
   - Иди в душ, - тихо повторила она. Села на кровать, когда Жданов из спальни вышел, и руки на коленях сложила. Наверное, в этот момент со стороны напоминала прилежную ученицу перед экзаменом: вид задумчивый, взгляд тревогой затуманенный, а поза смиренная. Она ко всему готова.
   Кажется, правда готова.
   Вот только, когда в постель легла, свет выключила. Но дверь оставила открытой, в другой комнате свет горит и почти подножия кровати достигает. Катя под одеялом в клубок сжалась, подтянула ноги к животу, и ждала... Убеждала себя, что она на самом деле готова.
   Андрей в ванной задержался. Может, тоже волновался, выжидал чего-то, решение принимал? Кате нравилось так думать. А когда в комнату вошёл, долго топтался там, но диван не разбирал, и бельё постельное из шкафа так и не достал. А потом и там свет погасил. Стало очень темно, Катя до боли в эту темноту всматривалась, перед глазами пошли жёлтые круги, и она зажмурилась. Но круги жёлтые и не подумали пропасть, так и мелькали, кружа голову. Услышала шаги, осторожные, Жданов в спальню вошёл, сначала вроде к детской кроватке двинулся, но передумал, шагнул к кровати. Он даже секунды не выждал, просто одеяло откинул и лёг. К Кате руку протянул.
   - Иди ко мне, не трясись.
   Она дыхание перевела, облизала губы, которые совсем некстати вздумали пересохнуть, и, не веря тому, что делает, на постели сдвинулась, в сторону Андрея. Он был горячий, живой и рядом с ним было спокойно. Всё, как она помнила. Жданов обнял, поцеловал её и снова попросил:
   - Не трясись.
   - Я не могу. Это нервное.
   Он, кажется, улыбнулся.
   - Наверное, это должно мне льстить. Это ты из-за меня нервничаешь.
   - Не из-за тебя. Из-за ситуации.
   - А что такого в ситуации? По-моему, всё закономерно.
   - По-твоему?
   - О боже, Катя... - Андрей головой дёрнул и случайно ткнулся подбородком в Катину макушку. - Давай не будем развивать эту тему. Не сейчас. - За подбородок её взял, заставил голову повернуть, и поцеловал. А когда отстранился, шепнул ей: - Кажется, я нашёл прекрасный способ избавлять тебя от глупых мыслей.
   - А, по-моему, ты себе льстишь.
   Андрей глубоко дышал, выходило немного взволнованно, а Катя, положив руку ему на грудь, чувствовала его дыхание. Никогда, до Андрея Жданова, она не чувствовала чужое дыхание, как своё собственное. Сейчас можно было вспомнить то, что было между ними раньше, но не вспоминалось. Сегодня всё было по-другому. От того, что они одни, не считая их маленькой дочки, спокойно спящей в своей кроватке, от того, что у них теперь есть свой дом, а впереди много всего, и тревог и трудностей, возможно, больше, чем предполагаемых радостей, но они вместе, вот с этого момента, всё казалось другим. Совсем, совсем другим.
   Она вся лежала у него на руках, сама к нему тянулась, а Андрею захотелось сжать её, посильнее, покрепче к себе привязать, чтобы больше не было этих разговоров про то, что ничего у них не выйдет, не получится, забрать все эти мысли из Катиной головы, скомкать, как бумажку ненужную, и выбросить. Приказать ей не думать об этом. Как раньше приказывал, а она подчинялась. Правда, он уже начал забывать, каково это - послушная Катя Пушкарёва, которая не смеет ему перечить. Очень хотелось объяснить всё это ей, и разговором этим, своими прикосновениями к себе привязать покрепче, чтобы уж точно обратного пути у них не было. Ищи не ищи, не найдёшь. Старался не торопиться, чтобы не напугать, но и понимал, что осторожничать права не имеет. Это ведь Катя, она так любит всё анализировать. А что в нём анализировать, тем более сейчас? Он весь, как на ладони, и именно для неё. А сам уже не остановится, он ничем уже не управляет - по крайней мере, в себе самом. Всё, что было в прошлом, до этого момента, все правила, которые они для себя придумывали, все проблемы, которые никак не хотели решаться, все грехи, его, Андрея, грехи, сколько бы их не было, перестали существовать, и происходило, менялась жизнь, именно сейчас. Всё исчезло, и возврата к прошлому нет. Это самое правильное, самое ясное, самое логичное...
   Я боюсь, подумал вдруг Андрей. Права на это не имею, но боюсь. И не в сомнениях дело. Сомнений нет, он слишком долго ждал всего этого. Но страшно не справиться с жизнью, чего-нибудь не учесть, ошибиться, а я теперь за неё отвечаю. За неё и за дочь, они должны это чувствовать, а это значит, он сам должен быть в своих силах уверен. Он отвечает за свою семью. Отныне и навсегда.
   - А, по-моему, нет, - выдохнул Жданов, когда заговорить смог.
   Катя глаза открыла, в комнате полная темнота. Да и чёрт с ней, в темноте тоже весьма комфортно. Особенно, когда рядом человек, с которым ты эту темноту разделить можешь, и у него до сих пор колотится сердце, ты это чувствуешь, и кожа под твоими пальцами горячая и влажная. А в голове только одно - люблю, а всё остальное в этой темноте совсем не важно. Руку одну, которой Андрея обнимала, в сторону откинула, и шёпотом переспросила:
   - Что?
   - Не льщу я себе, - выдохнул он и голову опустил. Носом в её шею уткнулся и довольно вздохнул.
  
  
  
   11.
  
   - Ёлка! - Андрей в комнату заглянул, размотал шарф на шее и на минуту вернулся в прихожую, чтобы пальто снять. А когда в комнату вошёл, улыбнулся. - Откуда у нас ёлка?
   Катя посмотрела на него, аккуратно ногами на табуретке переступила, а Жданов подошёл
   и за талию обнял, поцеловал её куда-то в спину через футболку.
   - Привет. Аня спит?
   - Нет, но у неё сегодня замечательное настроение и я ей, кажется, совсем не нужна. Только в исключительные моменты.
   - Удивительно деликатный ребёнок, - подивился Андрей, а руки свои рискнул убрать. - Ты стоишь?
   - Стою.
   Он свитер через голову снял, а потом оглядел искусственную ёлку, установленную на журнальном столике. Наряжена она была не до конца, звезда на макушке, шарики, игрушки фигурные, а теперь Катя собиралась мишуру красиво прикрепить. Стояла, разглядывала ёлку очень пристально, примериваясь.
   - Так откуда ёлка?
   - Родители привезли. Это их подарок нам на Новый год.
   - Ну, конечно, мы бы сами не купили.
   - Не ворчи.
   - Буду ворчать. Я есть хочу и я злой. - Подошёл и снова её поцеловал, теперь уже куда-то в поясницу. - Кать...
   - Ужин готов.
   Андрей поднял голову.
   - Я не об ужине. Я просто... соскучился.
   Она замерла, немного покачнулась на табуретке, но Жданов её удержал. Лицом в её спину уткнулся и жарко задышал. Потом поинтересовался:
   - Слезешь оттуда? - и руку ей подал.
   - Кто тебя разозлил? - шепнула ему Катя после поцелуя. Взглядом с ним встретилась и по старой привычке первой глаза отвела. Такие острые моменты были ещё сложны, спокойно смотреть ему в глаза пока не получалось, смущение накрывало, зачастую из-за какой-нибудь мелочи, глупости, но избавиться от этого чувства Кате не удавалось. Правда, она не особо из-за этого переживала, понимала, что нужно время, свыкнуться с новыми жизненными обстоятельствами, и всё обязательно наладится.
   - Работа. Не бери в голову. - Взгляд её поймал и ещё раз быстро поцеловал её в губы. И похвалил: - Ёлка красивая.
   - Я ещё не закончила. Сейчас тебя накормлю...
   - Я сегодня купил тебе подарок на день рождения.
   Катя непонятно отчего насторожилась.
   - Какой?
   - Узнаешь через несколько дней. - Улыбнулся и Катю отпустил, когда Аня голос из спальни подала.
   - Но я не хочу праздновать день рождения, Андрей. - Это Катя сообщила ему спустя некоторое время, когда Андрей появился на кухне с дочерью на руках, а Катя, всё то время, что ужин ему разогревала, обдумывала его слова о подарке.
   Жданов удивлённо посмотрел.
   - Почему?
   - А какой в этом смысл? Через несколько дней Новый год, так зачем затевать ещё и день рождения?
   - Кать, ты не права. День рождения, это день рождения.
   Она покачала головой.
   - Я не хочу.
   - Ты просто упрямишься. - Андрей обратил свой взгляд к дочери и уже знакомо заулыбался. - Да, моя хорошая? Мама у нас упрямится.
   - Не говори такого ребёнку, - воспротивилась Пушкарёва. - Не надо и ей внушать, что я упрямая.
   Андрей сел у окна, игрушку дочери показал, а сам на Катю глаза поднял.
   - Почему ты не хочешь?
   - Слишком много суеты. Ты ужинать собираешься?
   - Да. Я уже сижу. - Он дочь на руках покачал и Кате улыбнулся. - Весь в ожидании.
   - А где мы будем Новый год встречать? - осторожно поинтересовалась Катя. Ребёнка всё-таки забрала и теперь стояла у стола, смотрела, как Андрей ест, и Аню качала.
   - А где ты хочешь? У родителей?
   - А ты?.. Ты же... в Лондон всегда летаешь?
   - Родители в Москву прилетят на этот раз. Да если бы и не прилетели, летать в Лондон я теперь некоторое время не смогу. Полетим, когда Нютка побольше станет.
   Катя промолчала, но сама замерла, глядя в окно и задумавшись над словами Андрея. Никак не могла привыкнуть к тому, что теперь его планы - это не просто его планы, они и на неё отныне распространяются. Андрей очень старается ей в голову всё это вложить, а она вроде и не сопротивляется ему, но недоверие в душе ещё живо и даёт о себе знать. Но они ведь теперь вместе. Вместе!.. Уже неделя прошла, как они вместе, как они спят в одной постели и снова строят совместные планы на будущее. Больше пока Жданов старается, но Катя ему не мешает, наоборот, привыкнуть пытается.
   - Катя, ты о чём призадумалась?
   Она заставила себя улыбнуться.
   - О новогодних праздниках.
   - А день рождения?
   - Я же сказала...
   - А я не согласен. Надо отметить, так правильно. Я не предлагаю полный дом гостей звать, но родители придут.
   - Родители придут, - пришлось согласиться Кате. - И твои?
   - Если приедут к этому дню, то конечно.
   Конечно, повторила про себя Катя. Конечно, все придут, и всем придётся объяснять, что у них происходит, ничего уже не скроешь. Но это ведь семья, семейные отношения, их нужно как-то налаживать и учиться общаться с родителями Андрея. Не как раньше, а на равных. Это очень трудно, но Андрею Катя вряд ли осмелится пожаловаться.
   - А какие-нибудь... светские мероприятия? На Новый год. - Этот вопрос тоже не давал ей покоя, особенно после разговора с Юлианой, которая на днях попыталась ей разъяснить некоторые правила, по которым вынуждены жить такие люди, как Ждановы. Например, когда можно отказаться от приглашения, от какого именно приглашения и сколько раз это можно сделать, чтобы не вызвать ненужных разговоров.
   Андрей пристально посмотрел.
   - Просто скажи мне, что тебя беспокоит. Совсем не обязательно задавать десять наводящих вопросов. Придётся ли идти куда-нибудь?
   Катя едва заметно кивнула.
   - Да.
   - Мы имеем право никуда не ходить, по крайней мере, в этом году. У нас ребёнок маленький. Катя. - Андрей оставил открытый ноутбук и прошёл в спальню, сел рядом с ней на кровать. - Посмотри на меня. - Она глаза подняла на него, а Жданов пальцем к её подбородку прикоснулся. - Это всего лишь правила игры. Это даже не игра. Просто прими их, как данность. А играть мы будем сами. Мы с тобой. Не надо из-за этого переживать.
   - Я просто боюсь наделать ошибок, по незнанию.
   - Я не требую, чтобы ты была идеальной, а уж тем более ошибок твоих не боюсь. Просто будь самой собой и не прислушивайся к глупым комментариям. Это бизнес, пойми это, и тогда у тебя всё получится. Но ты ведь беспокоишься из-за того, как это будет? - решил уточнить он и смотрел с тревогой. - Или тебе просто не хочется иметь к этому какое-либо отношение?
   Катя голову повернула, и Андрею пришлось убрать руку от её лица.
   - Ты же знаешь меня, Андрюш, я постоянно что-то делаю не так. Естественно, что меня это беспокоит. Ведь мы с тобой решили...
   - Вот именно, что решили, - ухватился за её слова Жданов. - Мы поговорили и решили, что мы вместе, что бы на данный момент это не значило. Мы не торопимся, мы всё делаем постепенно.
   - Я трусиха.
   - Есть немного, - согласился Андрей. - Но мне это нравится. Я тебя успокаиваю, поддерживаю и чувствую себя чуть ли не героем. - Широко улыбнулся. - Мужчины это любят, приятное чувство.
   Катя толкнула его в грудь, и он рассмеялся. На дочку взглянул, которая возилась на одеяле за их спинами, потом Катю к себе потянул.
   - Иди ко мне.
   - Ты работать хотел, - шикнула на него Пушкарёва, отталкивая его руки.
   - А ты ёлку наряжать, - напомнил он.
   - Точно! - Хотела с его колен слезть, правда, не особо усердствовала, Жданов только головой покачал, продолжая смеяться, ладонь на Катин затылок положил и заставил её наклониться к нему, чтобы поцеловать.
   - Подождёт ёлка, - заверил Андрей, - подождёт.
   К концу вечера о делах и заботах, принесённых домой из "Зималетто", Андрей позабыл, зато ёлка была наряжена по всем правилам, и даже гирлянда засверкала разноцветными огоньками. Полюбовались делом рук своих, Андрей с непривычки отпустил пару шуточек, которые Катя благосклонно пропустила мимо ушей, но вину свою он прочувствовал и ёлку раз пять после похвалил.
   - Очень красиво. Празднично так. Жалко, что Аня ещё слишком маленькая, она бы порадовалась.
   - Да, я уже предвижу эту радость. На следующий год ёлку надо ставить в другое место. Для ребёнка недоступное.
   Андрей улыбнулся.
   - Кать, а ты представляешь Аню через год?
   Катя неопределённо пожала плечами и кроватку покачала, в которой дочка засыпала.
   - Примерно, - еле слышно проговорила она.
   - А я нет. Совсем.
   - Значит, будет сюрприз, - пошутила она, а Жданов наоборот кивнул со всей серьёзностью.
   - Да. Это даже интереснее.
   Катя выключила светильник на стене и ширму пошире раздвинула, на цыпочках от детской кроватки отошла. И на одно короткое мгновение приостановилась у собственной постели, на Андрея засмотрелась. За прошедшую неделю никак привыкнуть не могла засыпать и просыпаться рядом с ним, а сейчас он просто сидел на разобранной постели, сунув под спину подушку и руки на груди сложив. Выглядел задумчивым и не на шутку серьёзным. Катя незаметным жестом одёрнула ночную рубашку, вдохнула полной грудью и к кровати шагнула. Рядом с Андреем присела и поджала под себя ноги. И, наконец, рискнула к Жданову прикоснуться.
   - О чём ты думаешь?
   - О том, что будет через год, - сознался он. - Правда, ничего конкретного мне в голову не приходит.
   Катя тихо рассмеялась.
   - Ты просто не привык.
   Андрей выразительно посмотрел на неё.
   - А ты на сколько лет вперёд всё придумала?
   - Это зависит от Ани. К чему она больше будет тянуться.
   - А, так в нескольких вариантах уже бизнес-план составлен? - Жданов смеялся, а Катя решила обидеться.
   - Ну тебя.
   Он рукой её обнял и к себе притянул. Поцеловал в макушку.
   - Я люблю тебя.
   Катя к нему прижалась ненадолго, носом потёрлась, и спросила:
   - Честно-честно?
   - Честно-честно, - проговорил Андрей, по-прежнему касаясь губами её волос.
   Помолчали, пауза очень выразительная повисла, и нарушил её Андрей.
   - Сейчас всё по-другому, ты же понимаешь.
   Катя помедлила секунду, потом кивнула. Но Андрей всё равно почувствовал неуверенность. И зачем-то добавил:
   - Я так думаю...
   Катя от него отодвинулась немного, чтобы дышать было легче, волосы с лица убрала, и повернулась так, чтобы Андрея по-прежнему касаться, хотя бы плечом, но в лицо ему не смотреть.
   - У меня тоже всё по-другому. Даже не верится, что всего год прошёл.
   - А мне не верится, что всё тогда так... глупо случилось.
   - А если бы не случилось? - Всё-таки взглянула на него, кинув быстрый взгляд через плечо.
   Андрей головой покачал и честно сознался:
   - Я не знаю.
   - И я не знаю.
   - Но тогда бы ничего не было. Не было бы Аньки, не было бы нас с тобой, здесь и сейчас, не было бы... - Он руками развёл. - Всех этих размышлений о будущем не было бы.
   - Зато всё было бы проще.
   - А вот это неизвестно. Но знаешь что?
   - Что?
   - Я не хочу, чтобы было по-другому. Меня всё устраивает.
   Катя слабо улыбнулась, а Андрей поцеловал её в голое плечо.
   - Правда. Меня всё устраивает. Оказалось, что иметь ребёнка - это здорово, и с тобой быть - это тоже здорово, и дом наш... - Андрей обвёл взглядом полутёмную комнату. - Надо было брать ту трёшку. Вот я как чувствовал!..
   Катя повернулась к нему и посмотрела с неподдельным интересом, и улыбаясь.
   - Правда? Ты чувствовал?
   - Конечно, - вроде бы удивился он. - По крайней мере, питал надежду.
   - Неужели?
   - Вот зря ты сомневаешься. А на трёхкомнатную я не решился по одной-единственной причине, и причина эта ты. Ты бы не согласилась.
   - Конечно, не согласилась бы.
   - Вот видишь!
   - Ничего я не вижу. И не кричи.
   Оба замолчали, прислушиваясь. Но Аня не проснулась, и Жданов тогда заулыбался. Катю по коленке погладил, наклонился к ней и носом почти ей в грудь ткнулся.
   - Всё у нас будет хорошо, а уж если постараемся, то вообще...
   - Что - вообще? - шёпотом переспросила Катя.
   - Всё будет так, как мы захотим. А это очень много, когда двое хотят одного общего счастья. Я так думаю.
   - Наверное, - ответила Катя и по голове его погладила. А Андрей перевернулся и лёг, положив голову ей на колени. Поймал её взгляд.
   - Главное, то, что у нас дома. А всё остальное... Ты моя жена, понимаешь? Ты мать моего ребёнка и об этом знают все.
   Катя вдруг совершенно по-глупому расплакалась. Слёзы сами полились, взялись ниоткуда, и она только успевала их вытирать. Когда поняла, что не справится, к Андрею наклонилась, чтобы от его глаз спрятаться.
   - Я... Я больше всего на свете хочу быть с тобой, - прошептала она. - Просто я не знаю, как это сделать. Какой мне быть для этого. Вдруг я не справлюсь?
   Он её в щёку поцеловал и шутливо взъерошил Катины волосы.
   - Ты не о том думаешь и не того боишься. Ты никому ничего не должна, особенно чужим, незнакомым людям. Ты - моя жена, и все будут к тебе относиться так, как я к тебе отношусь, и ты сама к себе относишься. По-другому не посмеют. Так не давай никому шанса. Я не дам, и ты не давай. Ты же можешь, Катюш. Ты можешь, я знаю.
   Она выпрямилась и слёзы вытерла, правда, всхлипнула ещё разок. Потом глубоко вздохнула, успокаиваясь.
   - Ну вот, плакать меня заставил.
   - Я?
   - Конечно. Кто разговор этот затеял?
   - Если честно, я уже не помню. - Андрей на свою подушку перелёг, к Кате руку протянул. - И подумай насчёт дня рождения. Это первый семейный праздник, по-моему, нельзя от него отказываться.
   Катя бессильно опустила руки, а глаза к потолку подняла. Выглядела недовольной, но когда Жданов её затормошил, с неохотой согласилась. И потеряла покой, когда стало ясно, что Ждановы-старшие к этому дню в Москву вернутся и точно придут в гости. Им хотелось увидеть внучку, посмотреть квартиру и, наверняка, выяснить, что происходит в жизни их сына. Особенно Маргариту это интересовало. Катя не часто с ней тесно общалась, да и тем было немного, в основном, только об Ане и говорили. Мать Андрея даже советы ей какие-то давала, Катя всё внимательно выслушивала, не спорила никогда, но обсуждения личных вопросов, а уж тем более прошлого, они всегда избегали. Встречаясь с Маргаритой взглядом, Катя неизменно чувствовала себя неуютно, понимая, что для Ждановых, по крайней мере, для Маргариты, их общение вынужденное, она для них лишь мать их внучки, на что-то большее претендовать ей не стоит. Поэтому и не верила, что затеянное Андреем празднование её дня рождения, выйдет удачным. Никого из друзей приглашать не собирались, только родители - её и его. Жданов считал, что всё складывается очень удачно, что это будет что-то вроде официального объявления о помолвке, и все непременно за них порадуются. Всё будет хорошо.
   - Ты в это веришь? - спросила его Катя, не сдержавшись в один прекрасный момент.
   - Да. Мы же рады, а радовать кого-то ещё мы не обязаны. Это им решать - радоваться за нас или нет.
   - Как у тебя всё просто, - поразилась тогда Катя.
   Жданов тогда обернулся к ней и сложил руки на груди. Усмехнулся несколько жёстко.
   - А если они не порадуются, разве это что-то изменит? Для тебя лично. Изменит?
   Катя беспомощно смотрела на него и молчала, а Андрей тогда улыбнулся.
   - Вот именно. Они придут и сами всё поймут.
   В этом Катя не сомневалась. Её родители и без всяких приглашений и официоза догадались, приняли всё спокойно, и даже вопросов лишних не задавали, но Катя была уверена, что это пока. Дают им время успокоиться, не желают смущать, боятся по незнанию вмешаться и всё испортить. Но рады, особенно отец, наверное, уже планы строит, и как только Андрей сделает это самое официальное объявление, заявит, что давно пора и поинтересуется, когда же свадьба. А вот Ждановы, которые в последние полтора месяца больше времени провели в Лондоне, чем в Москве, явно будут поражены изменениями. И как бы Андрей её не успокаивал, Катя реакцию его родителей предвидела и морально к этому готовилась. И не только морально, конечно. В конце концов, первый семейный праздник в их доме, не в родительском. Это требует особого внимания и стараний.
   - Не вздумай наряжаться, - принялась учить её Юлиана, которая позвонила утром, чтобы с днём рождения поздравить, но быстро закончив со списком пожеланий, перешла к главному. - Маргарита сразу заметит и решит, что ты к ней подлизываешься. Задобрить пытаешься.
   Катя на своё отражение в зеркале уставилась, провела расчёской по волосам и замерла.
   - Так и есть.
   - Катя, слушай, что я тебе говорю. Совсем не обязательно показывать ей, что ты расцениваешь её сына, как чудо в своей жизни. Возможно, так когда-то и было, но ты была молодая и глупая. А сейчас всё по-другому.
   - Правда?
   - Да! Ты теперь мать, ты о ребёнке заботишься, а Андрей хочет быть с вами. Вот пусть она это поймёт, что именно он хочет.
   - Я боюсь её.
   - В принципе, это нормально, - легко отозвалась Виноградова. - Её и Кира боялась. Из уважения.
   - Вот мне от этого совсем не легче, - проговорила Катя, вешая трубку. Ещё раз на себя в зеркало посмотрела, на этот раз пристальнее, лоб потёрла, мысленно сжала кулаки, стараясь взять себя в руки и не волноваться, и отправилась в спальню. Андрей ещё спал, а вот Аня уже проснулась и даже захныкала тихонько, тем самым стараясь привлечь к себе внимание. Катя из кроватки её вынула, покачала на руках, дочка сразу успокоилась, только взгляд на Катином лице остановила, потом улыбнулась.
   - Проснулась? Сейчас мы за бутылочкой сходим... - Катя посреди комнаты остановилась, огляделась, на часы взгляд кинула, а потом на Андрея посмотрела. Тот уже заворочался, на спину перевернулся, разбуженный хоть и тихим Катиным голосом. Она секунду сомневалась, а потом подошла и дочку ему на грудь положила. - Андрей, держи.
   Жданов рукой ребёнка придержал, а сам сонно заморгал. И поинтересовался:
   - Привет?
   - Привет. - Кате пришлось вернуться, когда он её за руку схватил, наклонилась и поцеловала его. - Привет. - И напомнила: - Аню держи.
   - Я держу, - заверил её Андрей.
   Спокойно полежать не пришлось, Аня почти тут же завозилась и заплакала, как только Катя из комнаты вышла. Андрей на постели сел, спиной к стене привалился и ребёнка поудобнее перехватил, уложив дочку на своей руке. Наклонился к ней, смешно подул на неё, поцеловал, и плач тут же сменился улыбкой и радостным вскриком.
   - А у кого сегодня день рождения?
   Катя на постель рядом с ним присела, отдала ему бутылочку с молочной смесью, пару секунд наблюдала, как Аня ест, и потом уже подняла на Андрея глаза.
   - У кого?
   Тот заулыбался.
   - Я вот тоже думаю.
   Она дёрнула плечом.
   - Кажется, у меня.
   - Кажется, у тебя, - негромко передразнил Андрей. - Кажется, тебе сегодня двадцать пять. А ты проснулась раньше меня, до сих пор не получила свой подарок и завтрак в постель.
   Катя весело посмотрела.
   - А намечался завтрак в постель?
   - Я забыл завести будильник, - повинился Жданов, а Катя рассмеялась.
   - Вот-вот.
   - Хотя, - он посмотрел на маленькие пальчики, которые обхватили тёплую бутылочку, - если честно признаться, я ненавижу завтраки в постель. Это так глупо. - Катя сама к нему наклонилась, и Андрей её поцеловал. - С днём рождения.
   - Спасибо.
   - Я тебя люблю. Ты знаешь?
   - Знаю, - кивнула она, чуть смущённо. И на дочку кивнула. - Корми ребёнка.
   - Ты ведь не будешь смеяться надо мной? Пообещай, - попросил он, когда чуть позже собрался подарить ей подарок. - Это не от недостатка фантазии, просто мне захотелось купить тебе кольцо.
   - Кольцо? Ты серьёзно?
   - А ты почему так перепугалась?
   Она смотрела на него совершенно беспомощно, моргнула и, в конце концов, остановила свой взгляд на коробочке в его руках. И решила признаться:
   - Андрей, я нервничаю.
   - Я знаю.
   - Нет, ты не знаешь. Я сильно нервничаю. Сегодня придут твои родители, и я два дня вылизывала квартиру. Я даже платье себе новое купила, за что меня Юлиана отругала. А ещё мама... - Катя от переизбытка эмоций взмахнула рукой. - Я попросила её помочь мне составить меню, и она мне такие невообразимые рецепты дала, что я не знаю, с какой стороны подойти к холодильнику. А ты теперь предлагаешь мне кольцо? С каким-то намёком, да?
   Андрей на стул сел и теперь смотрел на неё снизу вверх, брови нахмурил и губы поджал, надеясь, что улыбку его, Катя не заметит. Серьёзно покивал.
   - Да, с намёком. Хочешь по всем правилам? - Со стула плавно стёк и встал на одно колено, уцепил Катерину за руку. - Катюш, любимая...
   - Да ну тебя, - вдруг обиделась она, а всё из-за его задорной улыбки, всё-таки озарившей его лицо. Отошла от него, а Жданов легко поднялся, к Кате шагнул, сзади обнял и показал открытую коробочку с кольцом.
   - Это тебе. Оно даже не обручальное, просто кольцо для любимой женщины. И не нервничай, - шепнул он ей на ухо, когда кольцо ей на палец надел. - Моя мама не кусается. - Быстро поцеловал её в щёку. - Только иногда.
   К двум часам квартиру наполнили вкусные запахи, приехала Елена Александровна, и то, что у Кати никак не получалось, быстро доделала. И вообще, всё, что касалось праздничного стола, взяла в свои руки. Валерий Сергеевич с Андреем только успевали её поручения выполнять, и Жданов настолько закружился, что позабыв об осторожности, громогласно заявил, что нужно было заказать всё в ресторане и не мучиться.
   - А кто мучается, кто мучается? - всплеснула руками Елена Александровна, а Валерий Сергеевич, за спиной жены, выразительно постучал себя кулаком по лбу, обращаясь к Жданову. Тот послушно примолк. А когда в спальню вошёл, и дверь за собой прикрыл, наконец, выдохнул.
   - Кажется, я ранил твою маму в самое сердце.
   Катя согласно кивнула.
   - Да, а я готовлюсь ранить в самое сердце твою. - Руки за спину завела, пытаясь застегнуть молнию на платье.
   - Ты всё-таки решила надеть новое платье?
   - Решила. Была не была.
   - Умно. - Подошёл, руки её отвёл и сам молнию застегнул. - Выглядишь отлично.
   - Не успокаивай меня. - Катя перед зеркалом покрутилась, ладонями по своим бокам провела, скептически себя разглядывая.
   - Что? - спросил Андрей, заметив, каким взглядом она себя оглядывает. - Очень хорошо.
   - Не считая того, что это платье несколько больше... моего привычного размера.
   - Замолчи. - Поцеловал её в щёку, и оба замерли, услышав звонок в дверь. - Приехали.
   Катя медленно выдохнула, стараясь успокоиться.
   - Да...
   Приветсвие вышло шумным, больше всех шумел Валерий Сергеевич, Пал Олегыча сразу увлёк в комнату, от женщин подальше, те же приветствовали друг друга намного спокойнее. Маргарита была вежлива, улыбчива, с Еленой Александровной за руку поздоровалась, а Кате досталась улыбка, вполне мирная, но не более того.
   - Как вы живёте, Катя? - обратилась она напрямую к ней. В комнату прошла, Пушкарёва за ней, по пятам, оглянулась и поняла, что мама потерялась где-то по дороге к кухне, оставив дочь наедине со свекровью. То есть, с потенциальной свекровью, это ведь пока тайна и секрет, который вот-вот, благодаря Андрею, выйдет наружу. И обрадует, наверняка, не всех. А ещё... ещё Катя не совсем поняла, что Маргарита Рудольфовна имела в виду, говоря "вы". Вы - это лично она, Катя, или она с Аней, или... они все вместе с Андреем? На всякий случай кивнула и ответила уклончиво:
   - Всё хорошо.
   Маргарита посмотрела на неё прохладно, видимо, ответ на вопрос, заданный из вежливости, пропустила мимо ушей, и в следующую секунду живо поинтересовалась:
   - Где Аня?
   - В кроватке.
   - Одна? И не плачет?
   - У неё игрушки... - начала Катя, неожиданно почувствовав вину не понятно за что.
   - Я хочу её увидеть. Паша, Паша! Ты где?
   Пал Олегыч вышел из спальни, уже держа внучку на руках, и на жену взглянул с лёгким укором.
   - Что ты шумишь, Рита?
   Очень скоро Андрей с Катей остались в стороне, только наблюдали, как родители с их ребёнком возятся, к ним только иногда оборачивались, когда требовался ответ на возникающий вопрос. Потом сели за стол, но Маргарита Рудольфовна без конца оборачивалась к переносной люльке, в которой Аня гулила и погремушкой гремела.
   - Наша принцесса, - без конца повторяла Жданова и мужа теребила, чтобы он от внучки на еду не отвлекался.
   Катя украдкой за родителями Андрея наблюдала, пытаясь понять, довольны они или нет, а ещё по их лицам пыталась угадать их настроение.
   - Она очень на Андрюшу похожа, правда?
   - Мама, - Андрей со смехом на мать посмотрел.
   - А что? Катя сама говорит, что Аня на тебя похожа.
   - Похожа, - подтвердила Пушкарёва.
   - Вот только характер Катин, - вмешалась Елена Александровна. - Такая же спокойная.
   - И настырная, - негромко и в сторону заметил Андрей. - Даже не плачет, только требует.
   Катя под столом его ногой толкнула, а Жданов мило улыбнулся, только глаза вовсю смеялись.
   - Но вы здесь устроились? - Пал Олегыч обвёл комнату взглядом. - Уютно, молодцы.
   Маргарита последовала примеру мужа и принялась оглядываться. Кивнула.
   - Да, Катя молодец.
   - Оба молодцы, - вставил Валерий Сергеевич.
   Катя натянуто улыбнулась и взяла бокал с вином, сделала глоток, и едва не поперхнулась, встретив внимательный взгляд Маргариты. Не сразу поняла, что ту насторожило, а потом вспомнила про кольцо на своём пальце. Поспешила поставить бокал, а руку спрятала под скатерть. И заметила, как Маргарита Рудольфовна на Андрея взглянула, в задумчивости, и явно насторожилась. Катя нервно сглотнула и стала мечтать о скорейшем окончании этого праздничного обеда.
   - Хороший вечер. Ещё раз поздравляю, Катя.
   Она улыбнулась.
   - В который раз, Пал Олегыч?
   - А не лишне. - Жданов легко приобнял её за талию. - Всё было замечательно.
   - Я рада.
   - Аня такая большая, за палец меня схватила, сильная такая, - головой покачал и рассмеялся. - Замечательный ребёнок.
   - Единственная внучка, поэтому и замечательная.
   - И это тоже.
   Маргарита Рудольфовна, которая всё то время, пока они разговаривали, стояла у детской кроватки, повернулась и спальню оглядела. Катя уже догадалась, что она всё поняла, и видела тень недовольства на её лице. Но Маргарита продолжала улыбаться и никаких вопросов не задавала, а Пушкарёва не знала, радоваться этому или нет. И только прощаясь, встретилась с Маргаритой взглядом, а та по руке её погладила, правда, взгляд был чересчур пронзительный.
   - Кольцо очень красивое, Катя. Подарок Андрея?
   Пришлось кивнуть.
   - Очень мило, - проговорила Маргарита. - Ещё раз поздравляю с днём рождения.
   - Спасибо.
   - Я, если ты не против, заеду на днях, погуляю с Анечкой.
   - Конечно.
   - Ты ведь всегда дома? Никуда не ходишь?
   Катя быстро облизала губы, пытаясь найти правильный ответ. Ещё бы знать, какой именно правильный...
   - Сейчас почти всегда. Всё-таки недавно переехали... Но родители помогают.
   - Да, Андрей ведь много работает. Он до сих пор здесь ночует? Помогает тебе?
   - Он... Понимаете, Маргарита Рудольфовна...
   - О чём шепчетесь? - Андрей из-за Катиной спины появился и обнял её. - Мама, ты всем довольна?
   Маргарита широко улыбнулась.
   - А чем я могу быть недовольна?
   - Вот и я думаю. Мы старались, очень, чтобы всем вам угодить. Первый семейный праздник, как-никак. - Его рука поднялась и легла на Катино плечо, а сам он очень старательно улыбался матери. Катя смотрела в сторону и не могла заметить, какими взглядами в этот момент обмениваются мать и сын.
   - У вас получилось, - проговорила Маргарита, в конце концов. - Молодцы. Пойду ещё Анечку поцелую на прощание.
   Она отошла, а Катя повернулась и в плечо Андрея уткнулась. Выдохнула. Жданов по спине её погладил и шепнул:
   - Всё хорошо. - А намного позже, когда все, наконец, разошлись, и в квартире вновь воцарилась тишина и покой, сказал: - Ты ведь не расстроилась? Не расстроилась, Кать?
   - С чего мне расстраиваться? - очень тихо удивилась она. От детской кроватки отошла, удостоверившись, что дочка спокойно заснула, и вернулась в постель. - Я знала, что так будет.
   - Да ничего не будет. Это моя мама, она вся в этом. Она не любит всё, что не в состоянии контролировать.
   - А-а.
   - Я серьёзно.
   - А Киру она контролировать могла?
   Андрей нервно пожал плечом.
   - Если хочешь знать, то да. Они прекрасно друг друга понимали. А сейчас всё изменилось, и мама пока не может с этим смириться. Хотя пора бы уже.
   - Дело не в Кире, а во мне, Андрей.
   - Нет. Если уж совсем глубоко копать, то дело во мне. Это же моя мама. - Улыбнулся и позвал: - Катя.
   - Всё нормально.
   Андрей из спальни вышел, а через пару минут вернулся с тарелкой, на которой красовался кусок торта и стаканом молока.
   - Конечно, нормально, - согласился он. - У тебя день рождения, ты очень красивая, у тебя на пальце кольцо... Лично я всем доволен. - Катя всё-таки улыбнулась, а Жданов на постель присел и тарелку с тортом ей протянул. - Поздний ужин в постель.
   - Для меня?
   Он продемонстрировал две ложки.
   - И не мечтай. Последний кусок, так что поровну.
   - Давай, - кивнула Катя.
   - Чокнемся? - Он осторожно прикоснулся стаканом к краю тарелки. - С днём рождения, милая. И за нашу новую жизнь.
  
  
   12.
  
  
   Андрей упорно не желал поднимать на родителей глаза. Ложечкой в чашке кофе поводил, размешивая сахар, вынул её, а сам всё ждал, когда мать заговорит. Она стояла за плечом отца, правда тот, старательно делал вид, что документы читает, а вот мать Андрея взглядом сверлила. Неприятным взглядом, и это раздражало.
   - Пап, ты бы с Милко сам поговорил, - начал Андрей осторожно. - Мне надоело с ним ругаться.
   - А ты не ругайся.
   - Не могу, он меня злит.
   - Посмотрите на него, нежный какой. - Пал Олегыч кончиком карандаша по столу постучал. Андрей кинул на отца взгляд исподлобья и снова в чашку уткнулся.
   - Он говорит, что я на него давлю. А права на это не имею. И как мне с ним разговаривать? Все приличные аргументы у меня уже закончились.
   - Ты почему нам с отцом ничего не сказал? - заговорила Маргарита, и голос прозвучал обиженно и нетерпимо. - Как ты мог ничего не сказать?
   Пал Олегыч покачал головой.
   - Марго.
   Андрей же глаза прятать перестал, на стуле откинулся, а на мать взглянул устало.
   - А ты хотела это услышать, мама?
   - Представь себе, да. Я предпочла бы для начала от тебя это услышать, а потом уже увидеть всё своими глазами. А ты, по своей привычке, устроил представление. И я очень этим недовольна.
   - Тем, что я не предупредил? Или тебе что-то другое не нравится?
   - Так, всё, хватит. - Маргарита резко махнула рукой и от мужа отошла. - Я просто не понимаю, почему ты так поступаешь! Это что, совсем неважно для тебя, сообщить родителям о том, что происходит в твоей жизни? Ты по телефону говоришь одно, а когда мы приехали, оказывается, что ты уже кольцо ей купил!
   - Мама, успокойся, - попросил Андрей и на отца взглянул, в поиске поддержки.
   Маргарита к нему повернулась.
   - Я не волнуюсь, и я даже не злюсь. Я просто не понимаю, почему ты так поступаешь.
   - Может, потому, что знаю, как ты отреагируешь?
   Пал Олегыч едва заметно усмехнулся, но быстро взял себя в руки и напустил на себя побольше серьёзности.
   - Вот только не нужно разговаривать со мной в снисходительном тоне, и смотреть на меня так не нужно. Я тоже прекрасно знаю все твои уловки.
   - А я твои, - порадовал её Андрей. - И знаю, что сейчас ты недовольна. Чем именно, позволь узнать.
   Быстрого и чёткого ответа мать ему не дала. Или же поостереглась озвучивать. Маргарита на мужа глянула и пальцами быстро по столу забарабанила, доводя ситуацию до высшей точки кипения.
   - Мам, я её люблю.
   - Правда? - Маргарита в один момент взорвалась и сделала широкий жест рукой. - Мне кажется, мы это уже проходили, Андрей.
   - Рита, я тебе могу сказать тоже самое, - подал голос Жданов-старший, и в нём тоже слышалось недовольство. - Мы всё это уже проходили, а сейчас...
   - А сейчас, Паша, всё намного сложнее. А ты, как и он, вы просто два... Одно слово - мужчины! Вы ни о чём не думаете. Как тогда ты предлагал переждать, так и в этот раз я от тебя ничего нового не услышу, я в этом больше, чем уверена. Любит он... - Она от стола отошла и заходила по кабинету, не зная, во что ещё вылить своё раздражение. - Я тебе тоже напомню, Андрюша, как ты сидел в конференц-зале и плакал, что ты её любишь. Помнишь?
   Жданов не удержался и поморщился.
   - Ладно, мам, хватит.
   - Ничего не хватит. Я думала, что никогда тебе этого не скажу, тогда промолчала, но сейчас... И не делай такое лицо, я твоя мать, а не секретарша, чтобы ты морщился, меня слушая.
   Андрей глотнул тёплого кофе, вкус был отвратительным, но морщиться было нельзя. Проглотил кое-как и выпрямился, приготовился слушать мать.
   - Слишком лихо у тебя получается жизнь свою с ног на голову переворачивать, и ведь не задумываешься, а стоило бы. Катя... Катя неплохая девушка, умница, родители у неё хорошие, но вы с ней... Вы как две матрёшки, не подходящих друг другу по размеру.
   - Боже, Рита...
   - Но это так. Мне в голову другого сравнения не приходит. Вы жили каждый в своём мирке, и все были довольны, а потом вы лбами столкнулись - и всё. Всё вокруг себя разрушили, что можно, всё поменяли, никого не спросили. Вы абсолютно разные, как небо и земля. И ты сам это понимаешь, только отчаянно от этого отмахиваешься. Ты помнишь, что ты мне тогда говорил? Что тебя никто не понимает, что Катя не такая, она особенная, а никто кроме тебя этого не понимает, и тебе не верят. И правильно не верят, потому что вместе вас не видят!
   - Мама, мне, веришь, всё равно, кто что видит, а кто нет!
   - А тебе всегда всё равно! Главное, что ты хочешь!
   - Да, наверное, я весь в тебя!
   - Андрей!
   - Ничего, пусть огрызается, Паша.
   - Я её люблю.
   Маргарита кивнула.
   - Да, ты её любишь. Ты её так сильно любил, что чуть себя не угробил, когда она уехала. Но я ей это простила, в конце концов, она не виновата, что ты такой дурак. Она нам внучку родила, за это я ей всё, что угодно прощу, и не вспомню никогда. Но я не о прошлом сейчас говорю, а о будущем. Ты вообще думаешь, что ты делаешь?
   - Да.
   - А мне кажется, нет. Ты влюбился в эту девочку, - Маргарита сделала неопределённый жест рукой, - один бог знает, чем она тебя зацепила, но ты влюбился, ты страдал, я верю тебе. - Встретила гневный взгляд сына, которым тот её буквально буравил, но позиции свои сдавать не собиралась. - Но ты вспомни, через сколько ты вернулся к Кире. Ты долго страдал?
   Андрей нервно повёл шеей и от матери отвернулся. А та, заметив его реакцию на свои слова, кивнула.
   - Вот и я о том же. Ты вернулся к Кире, раны зализывать, и я не помню, чтобы ты долго Катю убеждал замуж за тебя выйти. Ты успокоился. Потом Кира уехала, и ты что, к Кате пошёл? Нет, ты ушёл в загул. Закончил этой киевской дамочкой, как её звали, Паша? - Маргарита Рудольфовна нетерпеливо щёлкнула пальцами.
   - Надежда Ткачук, - подсказал Пал Олегыч, и за это удостоился красноречивого взгляда сына.
   - Вот-вот. Надежда!
   Андрей, который уже некоторое время стоял, почти окаменевший от возмущения, упёр руки в бока.
   - Мама, ты хочешь, чтобы я написал чистосердечное признание?
   - Нет, - она печально покачала головой. - Я хочу, чтобы ты подумал, что ты делаешь. - Маргарита намеренно сделала паузу и перевела дыхание. - Сейчас не время принимать такие решения. Сейчас вы оба не можете отвечать за свои чувства и поступки, у вас всё горит, у вас ребёнок родился. А ребёнок, он всё меняет, мы-то с папой это тоже знаем, Андрюша, представь себе, что ещё помним. Но жениться вот сейчас!.. - Она только руками развела. - Я не знаю. Это верх безответственности!
   Андрей еле слышно хмыкнул, снова присел и на отца взглянул.
   - Ты с ней согласен?
   - Как тебе сказать, - Пал Олегыч продолжал крутить между пальцами карандаш. - Мама твоя, конечно, по привычке преувеличивает, немного, - немного, Рита! - но правда в её словах есть. И заметь, я не в Кате сомневаюсь, а в тебе.
   - Очень приятно.
   - Что есть. Заслужил, значит.
   - Андрей, если вы сейчас ошибётесь, разойдётесь, то помириться вряд ли сможете. Ты это понимаешь? Вас уже ничего не спасёт, и, поверь мне, всё всплывёт, каждый твой грех, каждая её обида. Сейчас всё забылось, благодаря Анечке, но... Одна ошибка и вас никакая природная интеллигентность не спасёт.
   - Мама, ты специально это говоришь? - разозлился Жданов, а Маргарита с готовностью кивнула.
   - Да, я говорю это специально, чтобы ты понял! У нас с отцом пока единственная внучка, и мы хотим её видеть не раз в год по большому одолжению! И если ты сейчас всё испортишь по своему легкомыслию... Я не знаю, что я с тобой сделаю!
   Повисла пауза, Маргарита отвернулась от них, а Андрей низко опустил голову, собираясь с мыслями. Пал Олегыч кашлянул и снова карандашом по столу постучал, видимо, его это успокаивало.
   - Я просто купил ей кольцо, - наконец сказал Жданов. Негромко, словно для самого себя, а потом вдруг усмехнулся. - Я просто купил ей подарок на день рождения. Она даже брать его не хотела. Я уговорил, но, я совсем не уверен, что она ответит согласием, если я её замуж сейчас позову.
   - Я не о штампе в паспорте тебе говорила.
   - Я понял. - Он голову поднял и на мать посмотрел. - Но что я должен тебе пообещать? Что мы с Катей не расстанемся никогда? Что будем жить долго и счастливо, что волноваться тебе не о чем? Я не могу этого пообещать. И никто не сможет. Единственное, что скажу, это... - Секунду собирался с мыслями. - Я её люблю. И совсем не так, как любил тогда. Или мне казалось, что любил. То, что случилось год назад, это, наверное, последствия ядерного взрыва, не меньше. Я не могу это объяснить. Но то, что сейчас происходит в моей жизни, это я люблю. Катю, Аньку, нашу жизнь сейчас. И я очень стараюсь, мама. Но я не знаю, чем мне клясться. Если ты думаешь, что я плохо себя знаю, что о своих недостатках не догадываюсь, то ты ошибаешься.
   - Это хорошо. - Маргарита глубоко вздохнула и тоже села, устроилась напротив сына.
   - Ты живёшь у Кати? - спросил Пал Олегыч. Андрей кивнул. - Значит, всё на самом деле серьёзно?
   - Я надеюсь.
   - Паша, он надеется!
   - Мама, не заводись снова.
   Пал Олегыч посмотрел на жену.
   - Катя будет ему хорошей женой.
   - Вот в этом я тоже не уверена!
   - Начинается, - заворчал Андрей в полный голос. - Это я буду решать.
   - К сожалению, не ты. И не сверли меня взглядом, ты мне причёску портишь. Ты меня понял прекрасно. Девочка она хорошая, я не спорю...
   - Мама, она не девочка, она мать твоей внучки.
   - Хорошо. Хорошо!
   - Мама, - Андрей сбавил тон, - не дави на неё, она и так боится. И тоже всё понимает. Ты надавишь сейчас, а Катя... Ты всё испортишь!
   - Я испорчу, - повторила Маргарита, когда сын из кабинета вышел и даже дверью хлопнул. К мужу повернулась и выразительно на того посмотрела. - Ты слышал?
   - Он прав. Ты иногда увлекаешься.
   - Я всегда говорю правду. Я ему сказала всё, как есть, и ты вчера со мной согласился, а сегодня напопятную пошёл, как всегда впрочем.
   - Они должны сами между собой разобраться.
   - Разобраться? Паша, он ей кольцо на палец надел. По-моему, они уже во всём разобрались, вот только боюсь, что разборки проходили не там, где надо.
   - Но Катя его любит. Она так смотрит на него.
   - Вот именно. Она на него, он на неё. А долго так не бывает, ты сам знаешь. Боже, как я хотела, чтобы он на Кире женился. Всё было бы намного проще. Кира его знала, как себя, она мирилась с его недостатками, умела подчеркнуть на людях его достоинства. А Катя... Не знаю.
   - А рядом с Катей, ему придётся всё это самому делать. А это не так уж и плохо.
   - Если он захочет это делать. Именно в это всё упирается. Хочет ли он этого на самом деле, и не устанет ли слишком быстро.
   Пал Олегыч улыбнулся, через стол перегнулся и погладил жену по руке.
   - Нужно верить в своего сына, Марго. Это же наш сын.
   - Вот поэтому, Паша, я за него и волнуюсь.
   Андрей, произошедшим разговором, был недоволен, и даже обижен. Когда мать чуть позже в коридоре встретил, заверил, что всё в порядке, но на самом деле думать ни о чём другом не мог, только о том, что она ему наговорила. И злился на неё, ведь оказалось, не верит, не хочет верить. И недоверием своим сомнения в его душу вносит, что сейчас совсем ни к чему. Ему нужно быть твёрдым, ему нужно быть уверенным в себе и в том, что он делает, чтобы Катю поддержать в нужный момент. И такого сопротивления со стороны родителей совсем не ожидал. Знал, что мама в первый момент никакого восторга не почувствует, с чего бы вдруг, но то, что она ему наговорила... Да, права, во многом права, но разве она не должна его поддерживать? Совет дать материнский, а не отговаривать и не стращать.
   - Я просто хочу жить спокойно, неужели это удивительно или странно? - негромко проговорил Андрей, воспользовавшись моментом, когда они с Малиновским остались за столиком одни. За ужином пришлось встретиться с возможными поставщиками, уж очень выгодные условия предлагали, хотели с "Зималетто" работать и готовы были на некоторые жертвы, и упускать возможность было глупо. Вот Андрей и приехал в "Лиссабон" вместе с Малиновским, чтобы выслушать сказку о светлом будущем, пытался сосредоточиться на деле, но в мыслях без конца возвращался к утреннему разговору с родителями. - Мама много лет меня убеждала, что семья - это не так страшно, что бегать от этого глупо, а теперь я, оказывается, не подумал и не время!
   - Ты меня спрашиваешь?
   - Спрашиваю. Ты же мне друг.
   - Но я ведь не женат. И не был никогда. Откуда я знаю. Да и вообще, по поводу Пушкарёвой я тебе советы давать не буду, я зарёкся уже давно. Разбирайся сам.
   Андрей посверлил Ромку взглядом.
   - Спасибо. Ты и правда, настоящий друг.
   Малиновский кивнул.
   - Я знаю.
   - И главное, что Катя расстроилась. Она не хотела этого семейного обеда, я настоял, и в итоге, всё плохо. А я виноват.
   - Да ладно, в чём ты виноват? Или ты на самом деле ожидал от Маргариты другого?
   - Нет. Но не такого отпора. - Жданов отхлебнул виски. - И не таких доводов. А мама, конечно же, снова Киру приплела.
   - Кто бы сомневался, - понимающе усмехнулся Рома. - Если бы всё по-хорошему, то на Катюшкином месте сейчас Кира должна была бы быть.
   Андрей головой покачал.
   - Неправда, по-хорошему как раз так, как сейчас. Вот только когда вы все это поймёте?
   Ужин закончился ничем, договориться не удалось, разошлись, пообещав обдумать выдвинутые друг другу условия, но дружески пожав руки.
   - Они ничего так, - сказал Андрей, поёжившись на пронизывающем ветру. - Немного уступчивости, и сработались бы.
   - Они также думают, я уверен, - рассмеялся Малиновский и по плечу Андрея хлопнул, тот покачнулся. Понял, что до этого момента свою трезвость явно переоценивал, и затосковал. Не совсем представлял, как Катя отреагирует на его поздний приход, к тому же в нетрезвом виде, а выяснять отношения не хотелось. Хоть, и предупредил, что задержится, но когда его мотает, это совсем другое, это ей понравиться не может.
   Андрей руки в карманы пальто сунул, голову поднял и пару секунд на тёмное небо таращился. А потом попросил:
   - Давай погуляем.
   Рома неприлично вытаращился на него.
   - Ты сдурел? Мороз такой.
   - А мы в машине посидим.
   - Что-то я не понял. А домой?.. Ты же бегом домой бегаешь.
   - Ага, бегаю. Когда трезвый.
   - О-о. - Рома хохотнул и отвернулся от него.
   - Ты ничего не понимаешь в семейной жизни, Малиновский, - упрекнул его Андрей и гордо расправил плечи.
   - И я очень этому рад, чтоб ты знал. Ладно, пойдём в машину. Отвезу тебя... Точнее, покатаю по городу.
   - Недолго, - заверил его Жданов, успокоившись. - Катя сейчас Нютку укладывает, может сама уснёт, а я попозже приеду...
   - И к ней под бочок. Шпион.
   Андрей руками развёл и пьяно улыбнулся.
   - Я о последствиях думаю.
   - В кои-то веки.
   Когда Малиновский его всё-таки к дому подвёз, окна квартиры были тёмные. Андрей на свои часы на руке посмотрел, прищурился, чтобы точно время рассмотреть, потом пошёл в подъезд. Очень старался войти в квартиру бесшумно. Дверь за собой осторожно прикрыл, нащупал выключатель на стене, а когда свет вспыхнул, в прихожей появилась Катя. Из комнаты выглянула, и сонной совсем не выглядела, хотя на ней была только ночная рубашка, и он явно её с постели поднял.
   - Вернулся, - проговорила она негромко, а Андрей от неё отвернулся, начал раздеваться, стараясь выглядеть очень деятельным, потом закивал. А когда к Кате всё же пришлось повернуться, сильно нахмурился.
   - Аня спит? - поинтересовался он деловито. Мимоходом Катю в лоб поцеловал и в комнату прошёл, правда, в темноте на мгновение потерял ориентацию и на стул наткнулся.
   - Андрей, что с тобой?
   Она свет в комнате включила и на Жданова посмотрела с беспокойством. А он остановился и вдруг палец к губам приложил.
   - Всё хорошо.
   Катя внимательнее к нему присмотрелась, встретила его взгляд, немного лихорадочный и виноватый, и руки на груди сложила.
   - Как твоя встреча? - совсем другим тоном спросила она.
   - Мы почти... договорились.
   - Замечательно. Я рада.
   Он выдохнул, понял, что Катя всё заметила и поняла, и снял через голову галстук, ослабив узел одним сильным движением.
   - Не злись.
   - Я не злюсь.
   - Я немного увлёкся.
   Пиджак она у него забрала, когда заметила, как Жданов оглядывается, не зная, куда его пристроить.
   - Я думал, что ты спишь, будить не хотел. - Андрей сел на диван и ноги вытянул. Откинул голову назад, на спинку дивана.
   - У тебя всё хорошо? - Катя подошла и осторожно коснулась ладонью его лба, словно проверяла, нет ли у него жара.
   - Да. - Он кивнул и глаза открыл, встретив Катин взгляд. - У меня всё хорошо. Просто я сглупил и перебрал. Не хотел тебя расстраивать и заставил Ромку меня по городу возить. - Вдруг широко ухмыльнулся. - Он меня выгуливал.
   Катя к нему наклонилась и принюхалась.
   - Виски пахнет.
   - Пахнет, - сознался Жданов. - Сильно?
   Она не ответила, в лицо его вглядывалась, а потом поинтересовалась:
   - Ужин разогреть?
   - Не хочу. Я в душ и спать. Правда, не злишься? - решил он до конца прояснить ситуацию.
   - А должна?
   - Нет.
   Катя по волосам его провела, наклонилась и поцеловала его.
   - Давай завтра поговорим. Иди в душ.
   - Кать.
   Она обернулась на него от дверей спальни.
   - Что?
   - Ты мне веришь?
   Катя растерялась.
   - Что?
   Жданов голову поднял и на диване развернулся, чтобы её видеть.
   - Ты должна мне верить, иначе ничего не получится.
   Она вернулась и на спинку дивана облокотилась, к Жданову наклонившись.
   - Ты сейчас хочешь об этом поговорить?
   - Да. - Кивнул вроде со всей серьёзностью, а сам разулыбался ни с того, ни сего.
   - Пьяный?
   - Но ты трезвая. А это самое главное. - Руку протянул, ладонь легла на её шею и не сильно надавила, заставляя Катю наклониться ниже. - Поцелуй.
   - Я почти опьянела, - пожаловалась Катя после поцелуя. - Сколько ты выпил?
   Жданов моргнул, отпустил её и со второй попытки с дивана поднялся.
   - Пойду в душ, - заявил он. - Спать так хочется.
   Пушкарёва головой покачала, глядя ему вслед, а когда Андрей в постель лёг спустя некоторое время, сказала:
   - Я верю тебе. Иначе всё было бы по-другому.
   Он на бок повернулся и голову рукой подпёр.
   - Правда, веришь?
   - А ты почему переспрашиваешь?
   - Для меня это очень важно. И поговорить хочется.
   Катя тихо рассмеялась.
   - Андрюш, ты совсем пьяный.
   - Да неправда! Трезвый я уже. Почти...
   - Выключай свет.
   - А ты ко мне двигайся.
   Она толкнула его в плечо.
   - Свет выключи.
   Жданов потянулся к ночной лампе на тумбочке, а как только комната погрузилась в темноту, заплакал ребёнок. Андрей усмехнулся.
   - Принцесса папина проснулась...
   Катя откинула одеяло и встала, а руку Андрея оттолкнула.
   - Спи. Король.
   Следующее утро никак не могло стать обычным, это было последнее утро года. Нужно было многое успеть, закончить за день все дела, которые никак нельзя было оставлять на завтра, то есть на новый год, приготовиться к встрече Нового года, что-то купить, приготовить, поздравить друзей и родственников, накрыть на стол и ёлку нарядить, тем, кто ещё не успел этого сделать. Впереди новогодние праздники, много выходных, но суеты именно в этот, последний день, от этого совсем не меньше. Поэтому полежать этим утром в своё удовольствие удаётся не многим.
   - Мне ещё на работу надо, - с тоской проговорил Андрей, поднимаясь с постели. Посмотрел на часы и окончательно приуныл. Последний рабочий день (наверное, необходимо поставить кавычки, рабочим в полном смысле слова, этот день вряд ли станет) уже начался, а он только проснулся. - Ненадолго. - Лицо рукой потёр и зевнул. - Кать!
   Она в спальне появилась, с дочкой на руках, и на Жданова посмотрела с интересом.
   - Ты как?
   - Я с тобой разговариваю, а тебя нет, - пожаловался он.
   Катя улыбнулась.
   - Мне извиниться?
   - Не надо шутить, я плохо понимаю сейчас. - Он к ней подошёл, наклонился, хотел Аню поцеловать, но Катя отодвинулась.
   - Не дыши на ребёнка.
   - Да, - опомнился Андрей, - не дышу. Вообще не дышу. - Улыбку её заметил и, погрозив пальцем, пошёл в ванную.
   - Твой чай, с лимоном, - Катя большую чашку перед Ждановым поставила и поторопила: - Пей, пока горячий.
   Андрей от дочери оторвался, только пальцем качнул мягкий самолётик, прикреплённый над люлькой, и повернулся к столу. Пригладил ладонью влажные волосы.
   - Что-то я вчера не рассчитал.
   - Ты вчера мне об этом говорил.
   - Да? - Он чая хлебнул и блаженно прикрыл глаза. - Хорошо.
   - Хорошо, что говорил?
   Андрей посмотрел с укором.
   - Нет бы пожалеть меня, а ты смеёшься.
   Катя подошла и поцеловала его в лоб.
   - Я тебя жалею. Завтракай. Сегодня много дел, твоя мама скоро приедет.
   Жданов чаем поперхнулся. Да так сильно, что Кате пришлось его похлопать по спине.
   - Что с тобой?
   Андрей головой помотал.
   - Всё нормально. А зачем она придёт?
   - Подарки привезёт... Андрей, что происходит?
   - Да ничего. - Он залпом чай допил и поднялся. - Она придёт, а я здесь и вид у меня... Как я выгляжу?
   Кате пришлось на цыпочках приподняться, что волосы его пригладить. Андрей наклонился к ней за поцелуем. Потом крепко обнял и носом в её волосы уткнулся.
   - Ты, правда, не злишься? Я не специально напился, просто получилось так.
   - Я не злюсь. - Они взглядами встретились, и Катя повторила: - Я не злюсь.
   - Маме не говори, ладно? И, вообще... не заостряй внимание на том, что она говорит.
   - Ты о чём?
   - Да ни о чём я! - Жданов мысленно отругал себя, что поднял эту тему. Как выкрутиться - не знал. - Сегодня праздник, она, возможно, будет тебе рассказывать... Чёрт, я запутался.
   Катя кивнула и ладонью по его груди провела.
   - Я поняла. Не волнуйся, всё будет хорошо. Делить нам с твоей мамой нечего, и спорить я с ней не собираюсь.
   - В тебе я точно не сомневаюсь, - отозвался Жданов и улыбнулся ей, как сам понадеялся, ободряюще.
   Маргарита Рудольфовна приехала ближе к обеду, Катя к этому моменту уже волноваться начала, если честно. Хоть Маргарита и предупредила её заранее о времени своего визита, но Пушкарёва всё равно нервничала. Занималась приготовлением праздничного ужина, разговаривала вслух с дочкой, которая в ответ на все её слова только иногда угукала и погремушкой гремела, и на часы поглядывала. Даже с мамой поговорила коротко, и не особо вникая в то, что та ей говорила. Напомнила, что они встретятся через несколько часов, и тогда уже смогут всё обсудить, а сейчас ей совершенно некогда. И думать о мандаринах и пироге она не может.
   - Позже, мама, позже, - попросила Катя и трубку повесила.
   Прежде чем открыть Маргарите дверь, к зеркалу подошла, посмотрела на себя, волосы пригладила и обернулась в сторону кухни, где Аня заплакала. Тут уже было не до собственной внешности, дверь открыла, Маргарите улыбнулась и, извинившись, на кухню убежала. Через минуту Маргарита Рудольфовна на кухне появилась, немного осторожничала, как Кате показалось, оглядывалась, словно впервые здесь оказалась. Хотя, это был лишь второй визит, и в прошлый раз ей вряд ли было дело до интерьера, её совсем другое тогда волновало. А сейчас вот интерес проявляла, правда, это длилось минуту, а потом к детской люльке подошла и к внучке наклонилась.
   - Наша красавица!.. А что ты плачешь? Бабушка пришла, подарки тебе принесла. - Маргарита люльку покачала, а сама на Катю посмотрела. Та улыбнулась.
   - Я с кухни вышла, она и расплакалась, - проговорила она, и тут же спохватилась: - Маргарита Рудольфовна, вы садитесь. Я чай сейчас сделаю.
   - Чай - это хорошо. - Жданова за стол присела и детскую люльку к себе придвинула, поймала маленькую ручку. Аня к тому моменту голосить прекратила и теперь заплаканными глазками в Маргариту вглядывалась. - Умничка, успокоилась.
   Катя выставила на стол чашки из лучшего сервиза и решила пояснить:
   - Мама нас ругает, что мы её на руках постоянно держим.
   - Вообще-то она права. Избалуете, - улыбнулась Маргарита.
   - Это к Андрею, ему бесполезно говорить. Он как с работы приходит, так Аня всегда с ним.
   - Правда?
   Катя уловила настороженность в голосе Маргариты, её руки замерли, и чай перестал в чашку литься. Но уже через секунду пришла в себя и продолжила накрывать на стол.
   - Решили встречать Новый год дома?
   Пушкарёва пожала плечами.
   - А куда мы? Родители хотели ехать к родственникам, но передумали, к нам придут. Может, и вы?..
   Маргарита отрицательно покачала головой.
   - К сожалению, не получится. Нас ждут в двух местах, если получится, то Паше удастся поговорить с нужным человеком. Это очень важно.
   Катя медленно опустилась на стул, напротив Маргариты.
   - Я понимаю.
   Жданова с внучкой играла, погладила ту, а затем кинула на Катю быстрый взгляд.
   - Правда, понимаешь?
   - Я предлагала Андрею... Если бы нужно было, мы бы пошли куда-нибудь. Но он сказал, что в этом году можем остаться дома.
   - Да, в этом году можете.
   Аня вскрикнула, Маргарита снова к ней повернулась, а Катя перевела дыхание. Всё на самом деле оказалось трудно, как она и предполагала. Успокаивала себя, правда, и Андрей её перед уходом успокаивал, но всё это оказалось бессмысленным, а реальность жестокой. Маргарита если и смотрела на неё, то изучающе и без всякого удовольствия. По сторонам оглядывалась, наверное, информацию на будущее собирала, обдумывала что-то, а Катя не знала, как себя вести и что сказать. Молчала, наблюдая, как Маргарита с внучкой возится. Взяла её на руки и теперь качает и улыбается, в детское личико вглядывается.
   - У неё твои глаза, - сказала Жданова, наконец, и на Катю взглянула с улыбкой. - И у нас уже характер проявляется, - рассмеялась она, когда Аня её за палец ухватила и потянула. - А дедушка завтра приедет, поиграет с тобой, да? - И без паузы поинтересовалась: - Андрей тебе рассказал о нашем вчерашнем разговоре?
   Катя всерьёз нахмурилась.
   - Разговоре? Нет, не рассказал. А что, - сглотнула, - что-то случилось?
   - Пока нет. Мы разговаривали о том, что у вас происходит. Точнее, говорила я, а он только фыркал по привычке и, видимо, этим пытался мне доказать, что я ничего в этой жизни не понимаю.
   Катя не знала, куда глаза деть. Чай в чашке дымился, остывал, а она пальцами ручку сжимала, а взглядом упёрлась в яркий фантик конфеты в вазочке.
   - А я понимаю, Катя. Я, слава богу, жизнь прожила и мне есть, что вам сказать.
   - Маргарита Рудольфовна...
   - Катя, выслушай меня, мы пока одни, есть возможность поговорить. Ты девушка разумная, понять должна меня.
   - Вы против?..
   Маргарита выразительно посмотрела на ребёнка на своих руках.
   - Очень своевременный интерес. Катя, я не против, я не могу быть против, у меня права такого нет, но беспокоиться за сына... и внучку, я могу. Могу ведь?
   Катя кивнула.
   - Конечно.
   - Я уверена, что твои родители тоже не один раз с вами беседовали, с тобой в первую очередь, но у них для этого возможностей больше. Да и ты... папина и мамина дочка, так скажем. Я на сына такого влияния не имею. Ему кажется, что он самостоятельный, но ошибок он из-за этого делает куда больше. Но он мужчина. - Маргарита Аню вернула в люльку и вложила в её ручку погремушку. Придвинула к себе чашку с чаем и вдруг не к месту заявила: - Сегодня холодно.
   - Андрей мне ничего не рассказывал.
   - Я подозревала, что он промолчит. Он, наверняка, обиделся на меня, но ничего ужасного я ему не сказала. Я просто переживаю.
   - Из-за меня?
   - Я понимаю, что ты имеешь в виду, обманывать не буду, кое-что меня беспокоит, но это меня заботит не очень сильно. Катя... Мне не просто тебе это говорить, поверь. И я понимаю, что у вас с Андреем чувства, что у вас надежды на совместное будущее, но пока вы ничего не сделали. Вы только мечтаете, не так ли?
   Катя нервно облизала губы, но кивнула.
   - Мечтаем.
   - Вот это меня и беспокоит. Та история, она ведь ещё не раз всплывёт между вами. По-другому просто быть не может. И просто так отгородиться не получится. И если вы не уверены, если просто отмахнуться пытаетесь, то ничего хорошего не выйдет. И в первую очередь, пусть это и не справедливо, но на данный момент уверена должна быть ты. Что ты сможешь, что ты справишься, что ты приложишь усилие... Я не против, пойми. Я это уже сказала, но... Катя, Андрей снова станет президентом, это неизбежно. И я думаю, что произойдёт это уже в следующем... Практически, уже в этом году. И ты в стороне стоять не сможешь, раз у вас всё серьёзно. Ты должна будешь его поддерживать, и не только дома. Это очень большая ответственность. Ты, конечно, специалист, экономист талантливый... - Маргарита неожиданно сбилась на полуслове, но после рукой махнула. - Не будем о прошлом, я о том, что ты на самом деле можешь его поддержать в профессиональном плане, но для жены, а как я понимаю, всё к этому идёт, так вот, для жены президента "Зималетто" этого мало. И я хочу, чтобы ты это понимала.
   - Я понимаю. Понимаю, Маргарита Рудольфовна. И я Андрею говорила...
   - Ты не имеешь права сомневаться. У тебя нет такого права, Катя. Иначе крест на ваших отношениях можно поставить прямо сейчас. Андрей этого не понимает, он горит. У него характер такой, а ты, если хочешь семью, именно с ним, тебе придётся это принять. И научиться его сдерживать. И не только сдерживать, но и удерживать. И при этом от своих обид и воспоминаний ты не денешься никуда. Но у вас ребёнок, и пробовать у вас времени нет, и права тоже. Это всё не любовь, это не страсть и не игра. И поэтому я вам обоим говорю - подумайте. Подумайте, прежде чем принимать окончательное решение.
   - Окончательное решение, в том смысле, что...
   - Да, да. Стоит ли вам быть вместе.
   Катя руки на столе сложила, помолчала, а потом грустно улыбнулась.
   - А вы как думаете?
   - Это не моё решение, Катя. На меня его не перекладывайте. Только помните, что вы теперь за ребёнка отвечаете. Остальное от вас зависит.
   - Я никогда не стану такой, как Кира. Вы ведь это понимаете?
   По лицу Маргариты скользнула тень недовольства.
   - Это я знаю, Катя. Наверное, лучше, чем ты понимаю. Но дело сейчас не в Кире, а в тебе. Я могла бы сказать, что Кира была для Андрея идеальной парой, это правда, но на всё можно посмотреть с разных сторон. Кира была ему под стать, они воспитывались в одном окружении, у них были общие стремления и мечты, у них изначально была общая цель в жизни. Поэтому Кира и готова была многое Андрюше прощать. У неё для этого причины были и повод... потерпеть. Но не сложилось. А вот ты терпеть не будешь, мне почему-то так кажется.
   - Терпеть? - повторила за ней Катя. - Смотря что терпеть, Маргарита Рудольфовна.
   - Вот и я о том же.
   Катя провела ладонью по столу.
   - Я готова терпеть. - На Маргариту посмотрела. - Я готова терпеть, поддерживать его, слушать его, быть рядом, когда буду ему нужна. Но терпеть то... на что вы намекаете... - Осторожно перевела дыхание. - У меня для этого причины нет.
   Маргарита многозначительно хмыкнула.
   - А дочь?
   - Я думаю... - Катя горло прочистила, и плечи расправила, стараясь казаться уверенной, перед Маргаритой. - Думаю, что Андрей дочь любит, и терпеть ни её, ни меня не заставит. Я в этом уверена.
   - На самом деле уверена?
   Катя кивнула.
   - Я уверена.
   - Хорошо, если так. - Маргарита поглядывала на неё исподлобья.
   - Вы не верите. - Катя покивала, раздумывая, потом из-за стола поднялась и отошла к окну. - Я понимаю.
   - Я сомневаюсь не просто так, Катя. Ты меня тоже пойми. Я всё прекрасно помню, я знаю даже то, о чём ты не знаешь. И история эта... Катя, ты его простила?
   Ногти в ладонь впились, Катя подбородок вздёрнула и замерла на несколько секунд, глядя за окно.
   - Я его люблю. И дело не в прощении, Маргарита Рудольфовна. Я просто... всё оставила в прошлом. Год назад мне казалось, что никогда не прощу. Потому что не прощают такое, и человек мне этот не нужен. Уйти - и забыть. А когда Аня родилась, мне кажется, что во мне что-то перевернулось. Я на всё стала смотреть по-другому. Андрей очень для меня важен, он для Ани важен, и чтобы сохранить то, что есть сейчас, я ради этого на многое готова. Самое смешное, что я всегда знала, почему он это сделал. Все причины его, все обстоятельства, и даже то, что не хотел он всего этого, но сделал. - Катя глаза закрыла и едва заметно головой покачала. - Он столько раз говорил мне, что любит. Тогда. А я верила. Я так сильно ему тогда поверила, что перестала верить после, когда он правду говорил. Знаете, он сейчас часто меня спрашивает, верю ли я ему. И в глаза мне смотрит очень внимательно, боится, что я совру. И для меня это важно, это значит, что он изменился. Я верю, что изменился, я это каждый день вижу, я это чувствую. Я это знаю, потому что я тоже изменилась. Обида не ушла, - Катя обернулась и на подоконник присела, по-прежнему держала руки, сложенными на груди, это помогало себя контролировать. - И ужас не ушёл, я всё помню, но это прошлое, я сейчас это очень хорошо понимаю, и завтрашний день для меня намного важнее вчерашнего. Мы каждый день с ним вместе, я уже не помню, как без него. И я сейчас понимаю, что не справилась бы одна, он мне очень помог. Поначалу такого себе напридумывала, что одна, сама всё смогу, и Андрею это всё объясняла. - Катя грустно улыбнулась. - Он соглашался, а от меня далеко не отходил, своё делал. Я даже не замечала, была уверена, что я всё решаю, что я самостоятельная... Он очень меня поддержал, Маргарита Рудольфовна. Я не знаю, что бы я без него делала. И сейчас, вот сейчас, я могу сказать, что я ему верю. И назад не оглядываюсь.
   Маргарита внимательно её выслушала, только иногда головой качала, в такт каким-то своим мыслям, чай не пила, только пальцем по чашке водила, а когда Катя замолчала, едва заметно улыбнулась.
   - Наверное, я хотела услышать, что-то вроде этого. Забывать и правда, не нужно. Пусть это будет у вас, чтобы было с чем сравнивать. И на чём учиться.
   - Я хочу семью. И я вам обещаю, я сделаю всё, что от меня зависит... Я не совсем чётко представляю, что именно, но я буду стараться.
   - Он сделал тебе предложение?
   - Нет. Мне кажется, он боится. Я перестаралась немного.
   - Замечательно.
   - Я буду стараться.
   - Прекрати это повторять.
   - Не могу. Я об этом думаю постоянно. Андрей меня ругает, но такая уж я. Я привыкла всё делать хорошо. И ещё лучше. Я же карьеру делать собиралась! У меня всё было расписано, всё было понятно в моей жизни, настрой был определённый. И он не делся никуда, только цель поменялась. - Катя улыбнулась. - Теперь буду стараться ради семьи.
   - Паша всегда говорил, что ты настойчивая.
   - Ну, хоть не упрямая. Андрей говорит именно так.
   Маргарита не ответила, внучку снова на руки взяла, а Катя вспомнила про время, удивилась тому, что Аня не капризничает, хотя её уже пора кормить, а это дело святое, словно понимает, какой важный разговор ведётся, и выжидает. А когда Катя гостью до дверей провожала, Маргарита остановилась, посмотрела на неё и призналась:
   - Я очень хочу, чтобы у моего сына была семья. Я, как любая мать, мечтала об идеальной, но это не самое главное. Главное, чтобы ему хотелось идти домой. Пока это будет так, у вас всё будет. Запомни это. Пока мужу лучше всего отдыхается дома, рядом с тобой, значит всё в порядке. - И улыбнулась.
   Катя дверь за ней закрыла и вдруг поняла, что у неё колени дрожат. На самом деле дрожат, как никогда раньше. Лбом к прохладной дверной обивке прислонилась и постояла так минуту, ощущая пустоту и одновременно просыпающееся возбуждение. Оно толчками наружу выплёскивалось, в голове уже разные мысли, словно кто-то её мечты, которые она тайком смаковала, наружу выпустил, засов открыл, и перед ней теперь все дороги открыты. Лети. А за окном снег, за окном новогоднее настроение, во всём заметное. Люди улыбаются, поздравляют друг друга, хлопушки взрываются, и автомобильная сигнализация под окном верещит без конца. Это соседи постоянно на чужую машину натыкаются, играя в снежки. Но никто не злится, и не скандалит, сегодня праздник.
   - Я тебя жду. Приезжай домой побыстрее. - Трубку в руке крепко сжала, а другой рукой к себе ребёнка прижимала. - Мы ждём.
   - Я скоро... Кать, что-то случилось? - Голос Андрея стал обеспокоенным. - Мама что-то тебе не то сказала?
   - Она сказала всё правильно.
   - Да?
   - Я жду тебя дома. Ты мне нужен. - Трубку повесила, и Ане улыбнулась. - Вот так вот. Папа придёт, и мы будем праздновать твой первый Новый год.
  
  
  
   13.
  
   Август 2007
  
  
   - Это моя семья, ты же понимаешь? Это важно.
   - Конечно.
   - Просто выходные... Проведём здесь выходные и уедем.
   - Я всё понимаю. Родственники, семья. У меня тоже есть родственники. Ты знаешь. - Понимающая улыбка. - И я совсем не против провести выходные с твоими родственниками. Это интересно. Увидеть всё своими глазами.
   - Не на что там смотреть, - бормотание в ответ вышло еле слышным и даже расстроенным. - Просто я не смогла отказать.
   - Жалеешь, что приехали?
   - Жалею. И меня это пугает. Меня уже ничего здесь не держит.
   - Но мы уже приехали. Приехали ведь?
   - Приехали.
   - Значит, уезжать глупо. - Мужчина развернулся на сидении автомобиля, быстро глянул на затылок водителя, и намного тише проговорил: - Кира, что с тобой? Ты слишком нервничаешь.
   - Я не нервничаю. Просто знаю, что мне будет тяжело. И вообще, неприятно всё это. Я же тебе рассказывала.
   - Из-за твоего бывшего?.. - Он усмехнулся, а Кира взглянула на него в упор.
   - Нет, Ник. Из-за Маргариты. Я её прекрасно знаю, она сейчас начнёт ахать, выспрашивать нас обо всём, а я этого не хочу. - Она головой покачала, потом волосы за уши заправила и глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Улыбнулась. - Ладно, это всё, конечно, глупости. Просто меня не было дома больше года, я отвыкла от всего, не виделась давно... с некоторыми.
   Он взял её за руку.
   - Мы проведём здесь день и уедем завтра. Да? Мы так и договаривались.
   Кира согласно кивнула.
   - Если бы не Кристина, я бы не приехала.
   - Хватит себя накручивать.
   Кира наблюдала за тем, как Николай из машины вышел, на секунду зажмурилась, и дверь со своей стороны открыла. Вышла и огляделась, не испытывая особого восторга от того, что видит, и даже нахлынувшие воспоминания не окрылили. В доме Ждановых-старших она давно не была, и не могла сказать, что скучает. Она со временем успокоилась, в её жизни появилось что-то новое, и тоже стало для неё важным, а жизнь в Москве осталась в прошлом. Но всё ещё было настолько зыбко - уверенность её и мечты о будущем, что приезд сюда, пусть и в качестве гостьи, ей было пережить не просто. Идя по дорожке к дому, Кира оглядывалась. В саду никого видно не было, только радио где-то негромко играло, а ещё детские качели появились. Яркие, лёгкие и совершенно неуместные во дворе дома Ждановых-старших. Кира на качели засмотрелась, пока её Ник за руку не дёрнул. Обернулась и увидела Маргариту, спешащую им навстречу. Та спустилась по ступеням крыльца, улыбалась, а потом руки раскинула, радуясь их приезду.
   - Кирюша! Приехали всё-таки.
   Кира кинула быстрый взгляд на Николая, а после заставила себя улыбнуться.
   - Здравствуйте, Маргарита.
   - Рада тебя видеть. Так соскучилась по тебе. - Маргарита Рудольфовна её обняла, достаточно крепко, а когда отстранилась, на молодого человека посмотрела. - Познакомишь меня?
   - Да, конечно. - Кира неожиданно почувствовала приступ смущения, такое с ней случалось редко, и когда это происходило, у неё не сразу получалось с этим справиться. Взглянула на Ника, встретила его внимательный взгляд, а потом он ей ещё и подмигнул, пока Маргарита не видела, и Кира улыбнулась ему. - Маргарита, это Ник. Николай...
   - Николай Шулик. Очень приятно познакомиться. Кира много про вас рассказывала.
   - Правда? - Маргарита открыто улыбнулась. - Я тем же похвастать не могу, к сожалению. Кирюша секретничает в последнее время.
   - Маргарита! - Кира умоляюще посмотрела на Жданову.
   - Я молчу, молчу! - заверила её та. Рукой на крыльцо указала, приглашая гостей войти в дом, а сама продолжала говорить. - Паша будет очень рад вас видеть. Мы вас ещё вчера ждали, он всё спрашивал... А Кристина уехала в город, сказала, что у неё срочное дело. Кирюш, ты не знаешь, зачем она поехала? Она тебе не звонила? Мне не пожелала сказать.
   - Не знаю, Маргарита, не звонила.
   - Николай, а вы ведь не из Москвы?
   Тот приостановился у двери, пропуская женщин вперёд. Мило улыбнулся, поймав Кирин страдальческий взгляд, и сказал:
   - Зовите меня Ник. Я к этому имени больше привык.
   - Значит, вы живёте за границей.
   - Живу, - покаялся он. - Семья в Вене, а я... - Посмотрел на Киру. - А мы пока в разъездах.
   Маргарита обернулась к нему, заметила, как он Киру приобнял, и согласно кивнула.
   - Это хорошо. Кирюше надо развеяться. А Европу она любит, да и вообще путешествовать. Кажется, это единственная общая черта у них с Кристиной. - Жданова рассмеялась.
   Кира ответила на её шутку улыбкой, прошла в гостиную, сумку на подлокотник дивана пристроила, окинула взглядом знакомую комнату, и к себе прислушивалась, стараясь понять, что чувствует, оказавшись здесь после стольких месяцев совершенно другой жизни. Когда-то она мечтала назвать этот дом своим. Она строила планы, она представляла, как Ждановы-старшие в какой-то момент (конечно же, это случилось бы уже после её брака с Андреем) решат подарить им этот дом, ведь все знали, что она попросту бредила им, а вот теперь она здесь лишь в гостях. Её не было в Москве несколько месяцев, и вроде бы ничего не изменилось, но появилось чёткое ощущение, что её здесь никто не ждёт. Москва перестала быть её домом, она поняла это, когда вернулась, а ещё поняла, что расстроена этим. Немного. Кира вновь задумалась о своей жизни, о том, что потеряла, о том, что её в будущем ждёт, начала вспоминать, и ей очень хотелось сейчас замахать руками, чтобы от этих мыслей избавиться. Ведь не было их, давно не было, и вот опять - приехала, и началось.
   - А почему так тихо?
   Маргарита отвлеклась от разговора с Николаем и к ней повернулась.
   - А потому что вы так тихо приехали. Вошли через боковую калитку...
   Кира натянуто улыбнулась.
   - С той стороны удобнее подъехать было.
   А Жданова вдруг засуетилась.
   - Вы не стойте, идите наверх, располагайтесь. Это все ваши вещи?
   Они втроём поднялись на второй этаж, а Кира вдруг поймала себя на мысли, что болтовня Маргариты её раздражает. И вроде бы всё, как всегда, и Маргарита рада их приезду, но любопытство её, что она Ника выспрашивает (хотя, Кира это предполагала и этого ожидала), Воропаевой не нравится. Рукой по деревянным, гладким перилам провела, вспоминая это ощущение, потом потёрла пальцы, словно тепло от дерева могло ей передаться.
   - Это ваша комната, вот эта. Я всё приготовила. Кирюш, или другую хочешь?
   - Всё в порядке, Маргарита.
   - Вот и замечательно. А в соседней Кристина.
   - Саша приедет?
   - Ну, если ты его уговоришь!.. Он выходные в кругу семьи ой как не уважает.
   - Это да... - Кира огляделась по сторонам, Нику улыбнулась, который уже успел присесть на кровать. Снова к Ждановой повернулась, та уже шагнула за порог комнаты, снова начала говорить о том, чтобы они отдохнули, устраивались, обедать будут чуть позже...
   - Дождёмся всех, приедут, и сядем за столом. Или вы голодные?
   - Нет, нет, - заверила её Кира. - Не нужно... - И замолкла на полуслове, когда дверь комнаты, что находилась чуть дальше по коридору, открылась, и появилась Катя. На них она совсем не смотрела, была занята ребёнком, которого на руках держала, что-то дочке негромко говорила, и вроде бы подтверждения своих слов требовала от несмышлёного ребёнка, который только соску сосал и никак на слова матери не реагировал. Катя из комнаты вышла, подол лёгкого сарафана одёрнула, головой дёрнула, когда девочка к её волосам потянулась, точнее, к заколке.
   - Нельзя, - услышала Кира, и в этот момент Катя повернулась и её увидела. Тоже замерла, но всего на секунду, взглядами встретились, оценивая друг друга. Кира не знала, что Пушкарёвой при виде неё в голову пришло, а вот она сама рассматривала бывшую соперницу с большим интересом. Признаться честно, её всегда интересовало, как Катя выглядит. Когда она была беременна, с большим животом, Кира всё время представляла, какой неуклюжей и некрасивой она стала, и как Андрей с ней общается, у Маргариты выяснить это пыталась, правда, та не особо охотно сплетничала с ней на эту тему. Маргарита вообще долго отказывалась обсуждать с ней Катю, а после рождения внучки, спустя какое-то время, словно штору задёрнула, отгородив жизнь Андрея от Киры, хотя знала, что она практически единственный источник информации для Воропаевой. Конечно, сведения просачивались и в обход Маргариты, когда Кира встречала кого-то из знакомых или ей удавалось разговорить Сашку, который совершенно не интересовался жизнью Андрея и говорить об этом не хотел после того, как они с Кирой расстались. Но даже обрывки информации, из которой следовало, что всё не так просто в жизни Жданова, что "великая любовь" не такая сильная и идеальная, как он считал, из-за чего свёл их отношения на нет, и всё разрушил, и Катя его не такая замечательная и далеко не во всём лучшая, все эти новости Киру радовали. Говорили, что Пушкарёва изменилась, говорили, что она поправилась после родов, говорили, что Жданов давно не появляется нигде с ней, так же, как и без неё. Столько всего говорили, и Кире приходилось складывать всё это воедино, как мозаику, переживать каждый слух и пойманное слово, потому что это было для неё важно. Очень долго было важно, пока не появился Ник. Он всё изменил и помог ей справиться с обидой, научил не оглядываться назад и вычеркнуть Жданова из своей жизни. Кира так радовалась, когда поняла, что у неё получается, и совсем не ожидала, что появившись здесь спустя долгие месяцы, снова ощутит жгучую обиду, что всё вернётся, и она вновь почувствует себя отверженной, а всё из-за этой девчонки. Которая ей не соперница, как её все уверяли полтора года назад. А сейчас она совсем рядом, смотрит на неё, держит на руках ребёнка Андрея, и взгляд первой отводить не собирается. Кира быстро оглядела Катю, никаких видимых изъянов в её внешности не обнаружила (на которые рассчитывала, между прочим), если не вспоминать, конечно, природную пушкарёвскую скромность. Она во всём просвечивала - и в том, как волосы уложены, и в летнем сарафане не броской расцветки, и в практически полном отсутствии макияжа. Но в то же время, появилось в Пушкарёвой нечто неуловимое, чего раньше не то чтобы не было в ней, но Катя себе этого никогда не позволяла, по крайней мере, по отношению к ней, к Кире. Не позволяла себе вот так смотреть на неё, в упор, притом совершенно спокойно, голову так уверенно не вскидывала, улыбаться так легко себе не позволяла. Киру вдруг кольнула мысль, что Пушкарёва в данный момент ведёт себя не просто спокойно или безразлично по отношению к ней, а по-хозяйски. Она принимала их с Николаем у себя в доме, или в доме, который уже считала своим, а Кира была у неё в гостях. Вот это Воропаевой не понравилось.
   - Добрый день, - негромко проговорила Катя. - С приездом, Кира Юрьевна.
   Кира не ответила, продолжала Катю изучать, а Маргарита тем временем руками всплеснула совершенно незнакомо и к внучке их протянула.
   - Это кто у нас проснулся? Это Анечка проснулась?
   Катя подошла ближе, увидела Ника, который к тому моменту с кровати поднялся и подошёл посмотреть на новых "родственников", появившихся в поле зрения. Кате кивнул.
   - Добрый день.
   - Николай, это Катя, невестка моя, - заговорила Маргарита, а сама всё поправляла что-то в одежде внучки, потом попыталась соску у той забрать. Кира наблюдала, как девочка отчаянно замотала головой и от бабушки отвернулась, уткнувшись носом матери прямо в ухо. С соской, которая закрывала весь рот, понять, на кого девочка похожа, было невозможно. Но у неё были живые тёмные глазки, чёрные волосы закрывали лоб, а сзади спускались почти до плеч, а ещё она настырно тянулась к заколке в волосах матери, проявляя завидное упрямство. Катя даже пальцем ей погрозила, но заколка была красивая, она сверкала и манила... Кира отвернулась и медленно втянула в себя воздух.
   - Очень приятно.
   - Вы зовите меня Ником, а то Маргарита Рудольфовна сопротивляется.
   - Я не сопротивляюсь, я буду звать вас Ником.
   - А это кто такой маленький?
   - А это наша Анечка, - засюсюкала Маргарита, а Кира всерьёз нахмурилась.
   Ребёнок к новым знакомым поворачиваться никак не желал, и Катя поторопилась пояснить:
   - Извините нас, она только проснулась, её покормить надо. Иначе будет капризничать. Маргарита Рудольфовна, я на кухне буду.
   - Иди, иди. Я там всё уже приготовила, ты только мясо посмотри в духовке.
   - Посмотрю... - пообещала Пушкарёва и стала спускаться по лестнице, одной рукой держась за перила, и ладонь скользила по старому, тёплому дереву так же, как недавно это делала Кирина ладонь.
   - Катя, Андрей звонил? - вдруг опомнилась Маргарита и даже через перила перегнулась немного, чтобы её видеть.
   - Звонил. Он скоро приедет. Только хотел домой заехать, и сразу сюда.
   - Отлично. - Это Маргарита произнесла уже тише и повернувшись к Кире и Нику. - Вот он приедет, и будем обедать. Подозреваю, что Кристину ждать бесполезно.
   - А где Андрей? - вырвалось у Киры, а всё от того, что сердце неожиданно болезненно сжалось при упоминании его имени.
   - Он в Питере был два дня, а сегодня вернулся. Скоро приедет. А вы отдохните пока, отдохните.
   Они согласно кивнули и закрыли за собой дверь комнаты.
   Когда Маргариту вошла на кухню, Аня вовсю барабанила пластмассовой ложкой по столешнице, приделанной к детскому стульчику. Катя помешивала в тарелке овощное пюре, готовясь ребёнка кормить, а сам ребёнок от нетерпения собирался сломать ложку. Маргарита внучку поцеловала, волосы на её голове пригладила и тарелку у Кати забрала.
   - Давай я покормлю.
   Та возражать не стала, взяла с крючка фартук и надела на себя.
   - Долго она спала, час, наверное.
   Катя кивнула.
   - Что даже удивительно.
   Маргарита улыбнулась внучке, а та выдала требовательное:
   - Ам! - и открыла рот, когда первая ложка с пюре оказалась у её губ.
   - Ты проголодалась? Да?.. - Губы Ане вытерла, и сказала: - Он мне понравился.
   Катя не сразу поняла, что последние слова обращены к ней, и поэтому повернулась не сразу. Но, в конце концов, переспросила:
   - Кто?
   - Николай. Хороший молодой человек.
   Катя в задумчивости кончик носа потёрла, но решила согласиться.
   - Хороший.
   - Тебе тоже понравился?
   - Я видела его минуту.
   - Но впечатление он произвёл положительное, так?
   - Вроде.
   - Я рада за Киру.
   - Я тоже.
   Маргарита кинула на Катю быстрый взгляд.
   - Правда?
   - Но я же могу за неё порадоваться?
   - Конечно. Давай ещё ложечку...
   Катя остановилась, перестала нарезать болгарский перец ровными колечками, подумала, потом сказала:
   - Нам с ней делить нечего.
   - Теперь, конечно.
   - Я просто хочу, чтобы эти выходные прошли спокойно.
   - Говорят, его семья богата. Это мне Кира рассказывала. В Вене живут, бизнес у них свой. Чем плохо? Кира любит Европу.
   - Маргарита Рудольфовна, а мне зачем всё это знать?
   - Ну, надо же мне это с кем-то обсудить, не с Кирой же, в самом деле.
   Катя улыбнулась.
   - Да, я об этом не подумала.
   Чуть позже, когда Кира спустилась вниз, в гостиной застала Пал Олегыча. Тот выглядел деятельным, проглядывал какие-то журналы, словно что-то искал среди них, а когда Киру увидел, сразу к ней направился.
   - Как я рад тебя видеть. Сколько месяцев не показывалась.
   - Я же звонила, Пал Олегыч, - принялась оправдываться Воропаева. Быстро огляделась, услышала голоса, доносившиеся из кухни, и остановилась посреди комнаты, чувствуя некоторую неловкость.
   - Звонила, рассказывала, - Пал Олегыч подошёл и обнял её. - Приехала жениха показать?
   Кира умоляюще посмотрела.
   - Ну, какого жениха?
   - А кто он тебе?
   - Пал Олегыч!..
   - Да ладно, ладно. Смущать не буду. А где он?
   - В душ пошёл... - Кира снова на дверь кухни оглянулась. - А у вас как дела?
   Жданов только руками развёл.
   - Хорошо всё. - И тут же добавил: - Вроде бы хорошо. Как Марго не скажет: не сглазить бы.
   Воропаева улыбнулась.
   - Вы же в это не верите.
   - Не верю, но к жене прислушиваюсь.
   - Вы давно в Москве?
   - Две недели уже. Как к Андрею на день рождения приехали, так обратно и не торопимся. Лето. Катю с Андреем сюда почти переманили, Ане здесь лучше. Дышится легче, да и вообще... Я давно им говорю: ребёнку нужна лужайка, а не пять супермаркетов и кинотеатр под носом.
   Разговор Кире нравиться перестал. Она чувствовала неприятное томление в груди, но Пал Олегычу продолжала улыбаться, не зная, как тему сменить, и только надеялась, что Ник спустится, наконец, и она уже готова была поговорить об их отношениях, но только не о любимом отпрыске Ждановых и обо всём, что из этого вытекало. Но, кажется, Маргарита и Пал Олегыч ни о чём другом уже говорить не могут.
   Кира продолжала натянуто улыбаться, слушая Жданова-старшего, потом спросила:
   - А что в "Зималетто"?
   Пал Олегыч кивнул.
   - Андрей справляется. Я присматриваю, но стараюсь поперёк него не лезть. В конце концов, я не могу его контролировать постоянно, пусть всё сам. Ты же сама мне об этом говорила. Помнишь?
   - Помню, - пробормотала она неохотно.
   - Одна надежда, что с Катей догадается посоветоваться, если что.
   - Да. Однажды уже посоветовался. Это я тоже помню.
   Пал Олегыч улыбаться перестал, смущённо кашлянул в сторону и замолчал, не зная, что сказать. А Кира под каким-то глупым предлогом из гостиной на веранду вышла, и ей даже показалось, что Пал Олегыч облегчение почувствовал, когда она решила его оставить. У перил остановилась и не сдержала усмешки, подумав о том, что она своими весьма не радужными воспоминаниями идиллию в семье Ждановых явно нарушает.
   Андрей приехал через час. Всё это время Кира по большей части отмалчивалась, сидела, спрятавшись за плечом Ника, слушала чужие разговоры, и время от времени набирала номер сестры, которая ещё утром уехала в Москву и неизвестно куда провалилась. Хотя, в этом ничего удивительного не было, подобное поведение для Кристины было в порядке вещей, и обычно Кира, да и все друзья и родные, на это внимания особого не обращали, привыкли, но вот сейчас её это раздражало. Хотелось, чтобы Кристина, наконец, вернулась, и внесла в спокойную беседу привычную для неё суматоху, чтобы все отвлеклись и перестали говорить о чём-то приятном и домашнем. Чтобы не пришлось больше наблюдать, как Ждановы-старшие с внучкой возятся, что Пушкарёва себя здесь хозяйкой чувствует, и что она, а не Кира, живёт той жизнью, которую Воропаева много лет для себя строила, старалась, продумывала детально, подводя Андрея к своей мечте, чтобы, не дай бог, не спугнуть и всё не испортить. В последний момент. Она очень осторожничала, а Пушкарёва ворвалась, всё перевернула, разрушила чужие мечты, но весьма удачно построила на развалинах свою жизнь. Кира никак не могла избавиться от этих мыслей, наблюдая за Катей и за всем, что происходило в гостиной дома Ждановых. Смотрела, слушала, размышляла... Но не злилась, она давно уже не злилась ни на Андрея, ни на его благоверную. Со временем они превратились для неё в людей, с которыми она не хотела общаться, потому что неприятно. Не собиралась вспоминать, предъявлять запоздалые претензии или вновь выворачивать душу наизнанку, чтобы всем продемонстрировать давнишнюю обиду. В этом не было смысла. И сейчас хотелось только одного - чтобы побыстрее прошли эти выходные, успокоить себя и родственников этим визитом вежливости, и уехать обратно, с Ником, вернуться в свою новую, красочную и насыщенную, как ей самой казалось, жизнь. Нужно только потерпеть до завтра.
   - Ну что? - Ник зажал её на веранде, навалился на неё, закрывая собой от солнечного света, а Кира только улыбнулась и обняла его. - Как дела?
   - Я потерплю.
   - Правда?
   Она голову закинула, чтобы в лицо ему посмотреть, и повторила:
   - Потерплю.
   - Они милые люди.
   Воропаева удивлённо посмотрела на него, затем рассмеялась.
   - Правда?
   - Да.
   - Может быть. Рада, что ты доволен.
   - Ты колючка, Кира.
   - Я не вредничаю, правда. Просто мне всё равно.
   - А когда приедет Андрей, тоже всё равно будет?
   - Он уже приехал. - Она кивком указала куда-то за его плечо. - Мечтаешь познакомиться?
   - Я ещё не решил, - негромко проговорил Николай и обернулся, чтобы посмотреть на приближающегося Жданова. Тот лёгкой походкой шёл по дорожке, очки поправил, и улыбнулся, заметив за спиной незнакомого мужчины, Киру. На крыльцо поднялся и руки раскинул, как совсем недавно сделала его мать, встречая их.
   - Кого я вижу! Привет, Кирюш. Приехала всё-таки?
   - Всё-таки, да.
   - Рад тебя видеть.
   Кира внимательно вглядывалась в лицо Жданова, пытаясь понять, на самом деле он рад или с ходу начал притворяться. Андрей выглядел немного уставшим, но в глазах искорка веселья и интереса, обращённого даже не к ней, а к Нику. И ничего больше. Андрей воротник рубашки поправил, потом Николаю руку протянул.
   - Андрей.
   - Николай Шулик.
   Жданов хмыкнул, на Киру посмотрел и вдруг ей подмигнул. Воропаева в ответ кинула на него предупреждающий взгляд. Но Андрей всё равно выразительно добавил:
   - Мне очень приятно.
   - Хватит, а, - попросила Кира, и Жданов послушно кивнул:
   - Молчу. - И тут же поинтересовался: - Где все?
   Ник в сторону двери указал.
   - В гостиной.
   - Обедали? Я голодный такой. - Андрей мимо них прошёл, дверь открыл и объявил: - Я приехал! - Огляделся и крикнул: - Кать!
   Николай на Киру обернулся и приподнял одну бровь.
   - Ну что?
   - Если Кристина быстро не приедет, я с ума сойду, точно.
   - А я тебе на что? - За талию её приобнял, к себе притянул, а после легонько подтолкнул к двери.
   - Мы за стол не садимся, тебя ждём, - говорила Маргарита сыну. Андрей руку с Катиного плеча убрал и к матери наклонился, чтобы поцеловать. - Всё в порядке?
   Андрей кивнул и повернулся, когда Аня всерьёз заругалась, что он внимания на неё не обращает. Ручки к нему тянула и даже хныкнула пару раз. Требовательно так, и голос повысила. Жданов у Кати дочь забрал и поцеловал.
   - Это кто ругается? Ты по папе соскучилась?
   Аня тут же успокоилась, уцепилась ручкой за воротник рубашки Андрея, потянула и заулыбалась.
   - Конечно, соскучилась, - сказала Катя. - Два дня оглядывалась, тебя высматривала.
   - Это всё плохой дядя Милко виноват, - заметил Андрей, обращаясь к дочери, - это он заставил папу ехать в Питер, всё беспомощным прикидывается. - Аня задумчиво смотрела на него, моргнула, потом уткнулась носом в его плечо. Жданов рассмеялся. - Вот-вот.
   Кира наблюдала за всем этим со стороны, и чувствовала лёгкое раздражение и недоверие, как при просмотре старого американского фильма об идеальном семействе. Вроде всё прекрасно, картинка яркая и завлекательная, но это лишь больше из себя выводит, потому что понимаешь - свет погаснет и всё кончится. Ведь не бывает так! Она знает, как бывает, она помнит, а сейчас, такое ощущение, что происходит огромное притворство в честь её приезда.
   - Кира, позвони Кристине! Нам ждать её или нет?
   - Она не отвечает.
   - Лично я, есть хочу, - сказал Андрей.
   - И я, - поддакнул Николай, а Кира удивлённо посмотрела на него.
   Жданов ребёнка поудобнее перехватил, к Кате наклонился и шепнул:
   - Как дела?
   Она едва заметно кивнула.
   - Ну и отлично. Держи Аню. Я в душ.
   Андрей поднялся на второй этаж, Катя его взглядом проводила, отдала дочку Пал Олегычу и замерла на полдороге к кухне, когда сверху голос Андрея послышался:
   - Кать!
   Маргарита рукой на неё махнула.
   - Иди, я сама на стол накрою. Кира мне поможет. Да, Кирюш?
   Та кивнула, но взгляд, который она на Катю кинула, был насмешливый. Катя просто отвернулась, решив не реагировать, только мысленно проговорила про себя: "Два дня".
   - Тут нет полотенца. Даже моего нет! Кажется, Кирин кавалер несколько беспардонен.
   - Боже, какие слова. - Катя в ванную комнату вошла, чистое полотенце на крючок повесила, и руки на груди сложила, привалившись спиной к стене. Жданов воду в душевой кабине включил, она зашумела, а Катя наблюдала за ним через помутневшее от пара стекло.
   - Скандал нам светит? - спросил Андрей пару минут спустя. Голос повысил, пытаясь перекричать шум льющейся воды.
   - Надеюсь, что нет. Хотя, мы ещё двух слов друг другу не сказали, поэтому точно сказать не могу.
   - Но она ведь не одна приехала.
   - Не одна...
   - Не волнуйся ты так. - Андрей повернулся к ней и ладонью по стеклу провёл, чтобы Катю лучше видеть.
   - Я не волнуюсь. Я уже давно перестала из-за Киры волноваться.
   - Вот и умница.
   - Да уж... - Катя упёрла одну руку в бок, к Жданову приглядываясь. - Что ты Мише наговорил?
   - Какому?
   - Борщёву.
   Жданов на пару секунд замер, потом головой помотал и принялся фыркать, когда в нос вода попала. Кран прикрыл, чтобы потише стало.
   - Борщёв - это тот, который... м-м...
   - Я тебя не слышу.
   - Я с ним не говорил! Он же уехал, давно уже.
   - Вот именно! Ты поговорил и он уехал!
   - Что за глупости? - Андрей дверь приоткрыл и выглянул, воду с лица ладонью вытер. - И вообще, откуда ты это взяла?
   - Я догадалась. - Катя всерьёз нахмурилась. - Когда он шарахнулся от меня при встрече.
   - А, он шарахнулся! Но нажаловаться на меня не забыл, да?
   - Так значит, ты с ним говорил! Андрей!
   - Что? - Он дверь распахнул и взглянул на Катю с претензией. - А он, значит, приехал в Москву и к тебе сразу, да? Уехать нельзя на пару дней! Интересно, что ещё он тебе наговорил? И вообще, какого чёрта он приехал?!
   - Не кричи!
   - Нет, я знать хочу!
   - Я тоже. Очень интересно было бы услышать от тебя объяснения.
   - Да какие объяснения, Катя? Просто поговорили, он всё понял и в покое тебя оставил. Что плохого я сделал?
   - Мы друзья. Друзья! А ты поставил его в неловкое положение, и я не удивлюсь, если уехал он из-за тебя!
   - Не из-за меня, а из-за тебя. Это во-первых. А во-вторых, с какой стати мы из-за него ругаемся? Чего ему надо опять?
   - Ничего ему не надо. Это мне надо знать, что ты моим друзьям за моей спиной говоришь!
   Андрей вдруг усмехнулся.
   - Очень интересно. А ты просто не удержалась, решила поскорее всё выяснить, здесь и сейчас, или думаешь, что я, стоя перед тобой голым, быстрее всё осознаю? - Он тоже руки в бока упёр, посмотрел весьма красноречиво, а Катя нахмурилась, и полотенце ему швырнула.
   - Не буду с тобой разговаривать.
   Андрей рассмеялся, а она дверь открыла и из ванной вышла.
   - Кать, ну подожди! - Жданов в полотенце завернулся, в коридор шагнул. - Вернись! - И назад отшатнулся, увидев в коридоре Киру. - Чёрт.
   Та остановилась, словно споткнулась, на шальную улыбку Жданова никак не отреагировала. А Катя тем временем дошла до их комнаты, на Андрея обернулась и пальцем его поманила, пока Кира видеть не могла, и с большим интересом за Андреем наблюдала.
   - Закрой глаза, - посоветовал Андрей Воропаевой, и она на самом деле закрыла, а уже через секунду почувствовала себя глупее некуда. За её спиной хлопнула дверь чужой спальни, Кира очнулась, глаза открыла и поняла, что одна. И только голоса из-за двери комнаты Андрея. Негромкие, но достаточно возмущённые. Появился соблазн подойти и послушать, но Кира заставила себя встряхнуться и ушла к себе. Какое ей дело до их разборок?
   - Придумала тоже... Друг! Какой он тебе друг?
   - Я не хочу тебя слушать.
   - Потому что ты никогда меня не слушаешь! Ты у нас самая умная.
   - Я обижусь сейчас, - предупредила его Катя. Влажное полотенце у Андрея забрала, краем по его плечу провела, последние капли стирая.
   - Зачем ты с ним встречалась?
   - Мы случайно встретились у Юлианы.
   - А больше негде! - возмущённо фыркнул Жданов и рукой взмахнул, задев полотенце и едва не выбив его из Катиных рук. Дыхание перевёл и уже спокойнее поинтересовался: - Что он тебе сказал?
   - Ты имеешь в виду, жаловался ли он на тебя?
   - Да, именно это я и имею в виду.
   - Нет. И вообще, твоё имя в нашем разговоре всплыло случайно.
   Андрей сдвинул брови.
   - Это как такое может быть? Я муж или не муж?
   Катя отвернулась от него и плечами пожала.
   - Ты - муж в командировке.
   - То, что ты говоришь, мне не нравится.
   Она всё-таки улыбнулась, но к Андрею продолжала стоять спиной, и знала, что он видеть этого не может. Правда, смущался он недолго, к себе её притянул и поцеловал.
   - Скажи, что ты соскучилась и поэтому злишься.
   - Соскучилась. Но злюсь не поэтому, ты же знаешь.
   - Кать, ну при чём тут какой-то Борщёв? Я не хочу о нём говорить.
   - А мы не о нём.
   - А по-моему, ты слишком много думаешь, дорогая. В конце концов, это не твоё дело, как и о чём мужчины без тебя говорят.
   Катя изумлённо посмотрела.
   - Правда?
   - Да. - Жданов усмехнулся. - Мы просто делили территорию.
   - Вот зря ты сейчас это сказал.
   Он покаянно кивнул.
   - Я знаю.
   Когда вниз спустились, Маргарита уже закончила стол накрывать, и сразу на них посмотрела, с небольшой тревогой во взгляде.
   - Вы ругаетесь?
   Андрей удивлённо посмотрел.
   - Мы? Нет. - Катю за плечи обнял и к себе притянул. - Она просто соскучилась.
   Катя его оттолкнула и рассмеялась.
   - Отпусти.
   - Слишком громко вы скучаете, - сказал Пал Олегыч. - Боюсь подумать, что у вас дома происходит, там-то вы одни.
   - А дома нам развернуться негде. Так что, всё проходит тише и быстрее.
   Катя кинула на Андрея выразительный взгляд, и Жданов замолчал, даже отвернулся. Сел на диван, сдвинув игрушки в сторону, и показал дочери её любимого розового слоника. Аня тут же из рук Пал Олегыча принялась выкручиваться и потянулась к отцу. Кира, украдкой посматривающая на Жданова, отвернулась уже через минуту. Как он нянчится с ребёнком, её интересовало мало. Наблюдая за всем этим, Кира вспоминала совсем не то, что нужно. Все свои мучения, пережитое унижение, потерю уверенности в себе и в своём будущем, что пришлось начинать всё сначала, вдалеке от дома. А виной всему ребёнок, эта маленькая девочка, которую Андрей сейчас так спокойно поддерживает под попку, чтобы дочка могла стоять уверенно, не падала и не качалась. Аня слона тискала, за уши его дёргала и на отцовскую руку внимания не обращала. Только приседала иногда и что-то несвязно бормотала, видимо, обращаясь к любимой игрушке.
   - Поцелуй меня.
   Кира на Николая посмотрела, тот навис над ней, облокотившись на спинку кресла, и улыбнулась. На поцелуй ответила.
   - Привет.
   - Привет, привет. Что-то после обеда ты совсем замолчала. О чём думаешь?
   - Честно?
   - Да.
   - Какой бы была моя жизнь, останься я здесь.
   - О-о. - Ник кресло обошёл и устроился прямо на полу у Киры в ногах. - И что получается?
   - Хуже, чем есть сейчас.
   - Я этому рад, честно.
   Кира потрепала его по волосам.
   - Это твоя заслуга.
   - Вряд ли. Просто время проходит, оно лечит. Лечит ведь?
   - Я не знаю. Я не злюсь больше, но находиться здесь для меня тяжело. Я не хочу всего этого.
   Нику пришлось шею вытянуть, чтобы увидеть Ждановых, устроившихся на лужайке.
   - У них семья. Ребёнок, ответственность. Думаешь, им было многим проще, чем тебе?
   Кира наклонилась к нему.
   - А мне всё равно, Ник. Просто им было или сложно. Они вместе были, а я одна. А теперь назови меня эгоисткой.
   - Эгоистка.
   Она кивнула.
   - Да, я такая.
   С лужайки донёсся громкий детский крик, Кира голову повернула, чтобы посмотреть, но тут же отвернулась. Напомнила себе, что ей не интересно.
   Жданов на траве растянулся, ноги вытянул и глаза закрыл, солнце слепило. А потом голову приподнял, когда Катя ему под голову плюшевого медведя сунула, за неимением поблизости подушки. На расстеленном покрывале ещё игрушки и Аня ползала, правда, так и норовила пределы покрывала покинуть и перебраться на траву. Папа с мамой на траве устроились, и ей надо было. Катя то и дело подтягивала дочку ближе к себе, пыталась игрушками её увлечь, но Аня упорствовала, возмущённо пыхтела, но не плакала. Потом взяла пластмассовый совочек, пооглядывалась, а затем Андрея по животу им стукнула. Тот фыркнул, не открывая глаз.
   - Молодец. На папе куличики строить, папу совком бить...
   Катя ноги под себя поджала, расправила подол сарафан, и чуть насмешливо проговорила:
   - Потому что ты лежишь, как невоодушевлённый предмет. Спишь?
   Глаза Жданов открыл и обиженно посмотрел.
   - Я устал. У меня работа нервная.
   Катя погладила его по груди.
   - Хорошо?
   Он заулыбался.
   - Да. - И в последний момент успел Аню поймать, когда она уже готова была шлёпнуться на попу, не удержавшись на ногах. Похлопал ладонью по подгузнику. - Здесь детский сад будет, прямо на территории посёлка, - сказал он, на Катю не глядя. А та глаза к небу подняла.
   - Не начинай, Андрюш. Мы только расплатились за квартиру.
   - Но ты же хочешь!..
   - Мало ли чего я хочу. Таких денег у нас нет. - Посмотрела на него и головой покачала. - Хватит об этом говорить.
   - Ладно. Ладно, ладно. - Заставил дочку повернуться к нему. - Скажи "ладно". "Ладно, мама, мы молчим".
   Катя толкнула его в плечо.
   - Чему ты ребёнка учишь?
   - Говорить. Как нравится маме.
   - А! - Аня ухватилась за лапу медведя, которая торчала из-под головы Андрея, и что есть силы потянула. - А! - Топнула ногой.
   Жданов вздох подавил и голову приподнял, освобождая игрушку. Ткнулся затылком о землю.
   - Здорово...
   Разговаривать с Кирой, тем более оставаться с ней с глазу на глаз, Андрей не собирался. Старался не оказываться слишком близко к ней, и хоть с Николаем её, или как она его называла, Ником, поговорил вполне мирно, и о футболе, и о планах на отпуск, и о новом автомобиле Жданова речь зашла, а вот с Кирой ему беседовать никак не хотелось. Просто не знал о чём. За последний год они встречались от силы пару раз и то, на чужой территории, под присмотром, так сказать, и выяснять ничего не пытались, и сейчас Андрей с трудом мог подобрать слова хотя бы для приветствия или светской беседы о погоде. Пытался вести себя непринуждённо, шутил, улыбался, но говорил, в основном, обращаясь к Нику, а не к Кире. Так было намного проще. А потом вдруг они вдвоём оказались на веранде, он с бутылкой пива, она с журналом, который пыталась читать, и вышло так, что уйти было неловко. Она бы не решилась, а скорее, просто не опустилась до подобного, а он замер в нерешительности, пива глотнул, и по сторонам огляделся, надеясь, что кто-нибудь окажется поблизости и его спасёт. Но никого не было.
   Кира перевернула страницу, на Андрея глянула, а после поинтересовалась:
   - Что за крик?
   Он оглянулся на неё через плечо.
   - Что?
   - Почему ребёнок кричит?
   - А-а... Катя её спать укладывает, а она сопротивляется.
   Кира подумала немного, ещё пару страниц перевернула.
   - Зачем тогда её мучить? Сама уснёт.
   Андрей головой качнул.
   - Уснёт. Часов в шесть вечера. А потом полночи гулять будет.
   Кира потёрла уголок страницы между пальцами. Поняла, что вот-вот порвёт и отпустила.
   - Я забыла, ты теперь специалист.
   - Я - отец.
   - И это тоже.
   Жданов повернулся, на перила присел и уставился на бутылку в своей руке, поразглядывал этикетку.
   - Твой Ник - хороший парень.
   - Как давно ты хотел это сказать, да, Жданов?
   - Ты, правда, так думаешь?
   - А у тебя кольцо на пальце.
   Андрей на обручальное кольцо посмотрел.
   - Да. Расписались весной.
   - И никому не сказали.
   - А кого это касается, кроме нас?
   - Ты прав, никого. - Посмотрела на часы. - Где Кристину носит?
   - Ты из-за неё приехала?
   Этот вопрос ей пришёлся не по душе, хотела съязвить в ответ, но удержалась и лишь неопределённо проговорила:
   - Отчасти.
   - Но всё ведь устроилось, Кира.
   Она подняла на него глаза.
   - Это не твоя заслуга.
   - Я знаю.
   Криво усмехнулась.
   - У тебя так и стоит это в глазах.
   - Что именно?
   - Благодарность. Ты был рад, что я уехала, и всё сама решила. Иначе ты бы ещё долго крутился между мной и ней.
   - Может ты и права. Но обсуждать это сейчас... Словно, жизнь другого человека.
   Кира журнал закрыла.
   - И что? Ты с ней счастлив? Это то, чего ты хотел?
   Андрей из бутылки хлебнул и головой помотал.
   - Хотел? Нет, я не мог этого хотеть. Я даже не представлял, что будет. Да и сейчас не очень представляю, что будет, например, через пять лет. Катя планы строит... а моё дело их осуществлять.
   - И тебя это устраивает.
   - Я не понимаю, о чём ты говоришь.
   - Или не хочешь понимать? Как всегда, впрочем.
   - Я Кате раньше говорил, а теперь тебе скажу: ты слишком много думаешь. А на самом деле всё намного проще. Меня всё устраивает в моей жизни, правда. Мы живём, как все, и ругаемся бывает, потом миримся, думаем о том, что завтра будет. Ребёнок, как оказалось, на самом деле очень многое меняет. Заставляет... успокоиться, что ли? Ребёнку не нужны сомнения родителей, стрессы, приключения, и раздумья лишние тоже не нужны. Ребёнка нужно кормить, спать укладывать, гулять с ним, играть. Это столько времени занимает, что на всё остальное попросту не хватает сил. И на душевные муки в том числе. - Андрей усмехнулся. - Размышлять о том, что же такое счастье, уже невозможно. Счастье - это когда ребёнок здоровый и довольный засыпает и у тебя есть пара часов, чтобы побыть с женой. Посидеть рядом, желательно молча. - Встретив Кирин недоверчивый взгляд, Жданов рассмеялся. - Я сказал это не для того, чтобы тебя напугать.
   - Не могу поверить, что тебе этого хватает.
   На это Андрей не нашёлся, что ответить, только плечом дёрнул и отвернулся.
   - Андрей.
   - Я её люблю, и я доволен тем, как сложилась моя жизнь. Я этого хотел, и получил это не просто так, поэтому... Не говори мне ничего. Я же вижу, как ты на меня смотришь, как на Катю смотришь. Кира, ты забываешь, что я знаю тебя всю твою жизнь. И то, о чём ты думаешь, мне не нравится.
   Она невесело усмехнулась.
   - Мысли мои читаешь?
   - Читаю.
   - Хочешь, чтобы я уехала? Так потерпи до завтра, и я уеду.
   - Я не просил тебя уезжать. У нас теперь разные жизни, что в этом плохого?
   Кира поднялась, а журнал в кресло бросила.
   - Даже если я объясню, ты не поймёшь. У тебя своя правда, а у меня своя. - Сделала шаг, но затем обернулась. - Ты жизнь свою устраивал, менял, ломал, заново клеил. Ты этого хотел, Андрей. А меня из моей привычной жизни попросту выкинули. И я знаю, кто в этом виноват. И мило улыбаться в память о прошлом и обо всём хорошем, я не буду. Не обязана. Ты утешаешь себя тем, что ради ребёнка своего это сделал, а вот мне утешаться нечем. И я жду не дождусь, когда уехать смогу. Это больше не мой дом. Благодаря тебе.
   Андрей с трудом заставил себя смолчать. Перетерпел, чему после порадовался. Скандала с Кирой, как когда-то, не хотелось. Ради чего? Они теперь друг другу чужие. Вроде бы родственники, и то не по крови. Отвернулся, выдохнул и мысленно похвалил себя за выдержку.
   - В принципе, она права.
   Андрей оглянулся через плечо. Поморщился.
   - Да ладно, пап. Сейчас об этом говорить поздно.
   - И этому ты рад, как я подозреваю.
   - Это большой грех, да?
   - Вот не время улыбаться.
   - Не буду, - пообещал он.
   - Вот ты где! - Катя на веранду вышла и сразу за руку его уцепила. - Аня спит, так что пойдём.
   - Куда?
   - Как куда. Ты же мне обещал, ты помнишь? Я хочу попробовать.
   Андрей нахмурился на секунду, задумавшись, а после умоляюще посмотрел.
   - Не сегодня.
   - Конечно, не сегодня. Прямо сейчас!
   Пал Олегыч рассмеялся.
   - Я даже не спрашиваю!
   Катю сунула в руку свёкра радио-няню, и попросила:
   - Вы меня позовите, когда проснётся, хорошо? Я хочу сесть за руль. Докажу вашему сыну, что я прекрасно вожу.
   - Через полтора года.
   - И что? Я всё помню.
   - На новой машине Андрея будешь доказывать? - переспросил Пал Олегыч.
   - Вот! Вот даже папа понимает!.. Я прекрасно помню, как ты водила!
   Катя возмутилась.
   - Меня папа учил!
   - На полигоне?
   - Дай мне ключи, - потребовала она.
   - Упрямая! - Бутылку с остатками пива на перила веранды поставил и спустился по ступенькам вслед за Катей.
   - В этом нет ничего сложного, это как на велосипеде кататься. Один раз попробовал, и всё, - уговаривала она то ли себя, то ли его.
   - Почему все про велосипед вспоминают? Машина - это не велосипед, даже близко.
   - Я не понимаю, ты за меня беспокоишься или за машину свою драгоценную?
   - За вас обеих.
   По дороге к машине, к ним Николай присоединился, и когда Катя, наконец, оказалась на водительском месте, советы ей давали уже в два голоса. Она не особо прислушивалась, поёрзала на сидении, устраиваясь поудобнее, ремень безопасности пристегнула (так, на всякий случай), потом взялась руками за руль и педаль газа ногой нащупала. И уже после всего этого сообщила:
   - Я готова!
   Андрей на Николая посмотрел, затем подошёл и на открытое окно машины облокотился.
   - Катюш, - начал он, старательно подбирая слова. Жена посмотрела на него негодующе.
   - Что?
   - Только не вспоминай о том, как ты раньше ездила, ладно? Папины уроки забудь, а тем более уроки Зорькина.
   - Ладно, - легко согласилась она.
   - Тебе надо автомат, и поменьше, а не такую махину, - влез Ник. - Это тяжёлая машина.
   Катя вздёрнула подбородок.
   - Я и раньше такую водила.
   - Да?
   Жданов подавил тяжкий вздох, но подтвердил:
   - Да. Картина называлась "Девушка в танке".
   Катя под локоток его толкнула и нажала кнопку, чтобы поднять стекло.
   - Ладно, поехали! - сказал Андрей, повысив голос, чтобы Катя через закрытое окно его слышала. - Только осторожно! Не торопись.
   - Вот сейчас она до конца улицы доедет и с тебя новая машина, - хмыкнул Ник, а Жданов одарил его красноречивым взглядом.
   - Думаешь, я этого не понимаю?
   Николай фыркнул себе под нос и руками развёл. А Андрей нервным движением потёр шею, наблюдая за тем, как его машина не спеша движется по дороге. В конце улицы очень осторожно развернулась (на это потребовалось не меньше двух минут) и поехала обратно. Жданов внимательно наблюдал. Уже подъезжая, Катя стекло опустила, и рукой Андрею помахала.
   - Здорово!..
   - Катя, осторожно!
   - Я осторо... жно, - закончила она на полсекунды позже, чем нужно, на тормоз нажала, но машина уже дёрнулась, раздался звук бьющегося стекла, и все замерли. Ник руки в карманы джинсов сунул, не шевелился, Жданов же сделал шаг к машине, а Катя шею вытянула, стараясь увидеть, что же такое она задела и чем ей это теперь грозит. Андрей разбитую фару оглядел, потом перевёл взгляд на жену.
   - Это была новая машина, до сегодняшнего дня.
   Катя вжалась в сидение.
   - Извини.
   Он сделал несколько шагов, дверцу открыл и Кате руку протянул. Она ремень отстегнула, руку Жданову подала и тут же отдёрнула.
   - Злишься?
   - Нет. Чего мне злиться?
   - Андрюша...
   - Ты подлизываешься.
   - Да.
   Андрей растянул губы в улыбке.
   - Не будет тебе машины.
   - Что?!
   - Пока заново на права не сдашь. Не будет.
   - Но ты меня сам отвлёк!
   - Ты меня тоже отвлекаешь всегда, разговариваешь со мной, но я столбы не считаю.
   - Да это даже не столб, это коряга какая-то!
   - Ты меня слышала. И я прав. А ты просто упрямишься. Признай, что я прав.
   - Хорошо, ты прав! - Она смотрела на него возмущённо, но дальше спорить не стала. Правда, успокоиться это совсем не помогало.
   - Что и требовалось доказать, - добавил он довольным тоном.
   Катя волосы с лица убрала, на машину ещё раз обернулась, посмотрела с сожалением, и почти бегом помчалась к дому. Андрей усмехнулся ей вслед, а Ник подошёл и руку ему протянул для рукопожатия.
   - Всё как по нотам.
   Жданов всё-таки решил пожаловаться.
   - Мне стоило это фары на новой машине.
   - Зато ты прав.
   - Прав, - повторил Жданов. И широко улыбнулся. - Это на самом деле того стоило.
  
  
   Эпилог.
  
   2009...
  
   - На это денег нет, - решительно заявил Андрей и специально от жены взгляд отвёл, на Зорькина уставился. Тот брови вздёрнул, на Катю глянул, потом снова на Жданова, и не очень уверенно, но подтвердил:
   - Нет.
   - Скучные вы люди, - сказала Юлиана и папку с документами захлопнула.
   Катя, продолжая стоять и сверху на всех посматривать, повернулась к Андрею.
   - Я же с тобой советовалась, - начала она возмущённо. - Мы всё обсудили, и ты был согласен! А сейчас ты мне отказываешь?
   - Стоп, стоп! - Андрей на кресле развернулся, чтобы её видеть, и переполненный эмоциями, пальцем в неё ткнул. - Мы не о показе говорили, мы просто обсуждали! Кто говорил о нашем показе?
   Катя вскинула подбородок и на мужа взглянула снисходительно.
   - Я говорила.
   - А я нет.
   - Андрей, но это глупо!
   - Это не глупо, это дорого. И вообще, знаешь что, милая, мне кажется, ты ощущение реальности теряешь... в компании с Юлианой. Когда-то ты деньги экономила, а теперь только счета мне предъявляешь.
   Виноградова рот приоткрыла, пытаясь решить, обижаться ей или нет, а Катя за стол села.
   - Я всегда всё просчитываю, прежде чем что-то тебе предложить. Так что, все твои претензии безосновательны.
   От её официального тона Жданов даже поморщился. Но прежде чем успел сказать что-либо, встряла Виноградова.
   - Что это значит - чувство реальности теряем?
   - Да то и значит. Увлекаетесь порой. А мне зарплату людям платить надо!
   - Андрей!
   Катя на подругу посмотрела.
   - Пусть говорит, Юлиана.
   - Тебе, конечно, пусть, до дома весь запал растеряет, а я...
   - Мы здесь обсуждаем работу, в частности, показ, если вы снова увлеклись и забыли об этом. Наши домашние дела трогать не будем. - Андрей всё больше темнел лицом и на жену смотрел почти неотрывно.
   - Правильно, - поддакнул Малиновский. - Превратили компанию не знамо во что, сплошная семейственность.
   На него устремились сразу несколько напряжённых взглядов, и Рома тут же пошёл на попятную и невинно улыбнулся.
   - Что? Я пошутил.
   Катя только головой покачала, потом взглянула на часы на своём запястье и тут же поднялась.
   - Нужно идти.
   Жданов тоже на часы глянул, затем спросил:
   - Так что мы решили?
   - Мы ещё подумаем, - ответила Юлиана. - Давайте соберёмся на следующей неделе.
   - Хорошо.
   Катя немного запуталась в своих бумагах, торопливо проглядывала их, по папкам раскладывала, а Андрей сзади подошёл и в плечо её поцеловал, воспользовавшись тем, что люди уже начали расходиться и на них никто не смотрел.
   - Не злись.
   - Не злюсь. Дома поговорим.
   Он головой покачал.
   - Даже не надейся. Мне что, дома заняться нечем?
   Катя не ответила, только в дверях обернулась и пальцем по циферблату своих часов постучала. Андрей кивнул и едва заметно улыбнулся.
   - И всё-таки Малиновский прав, - проговорила Юлиана, когда они спустились в гараж и теперь направлялись к Катиной машине. - Семейный бизнес - это ужасно. Постоянно нужно на кого-то оборачиваться.
   - На мужа, - подсказала ей Катя.
   - Вот-вот. Ни с кем другим у тебя проблем не возникает, все тебя слушают, а этот... Он всё про тебя знает и возражения выдаёт с ходу. Вот куда это годится?
   - Никуда, - согласилась Катя.
   - И перестань обсуждать с ним наши дела дома! Это не профессионально, в конце концов!..
   - Перестану.
   - Обещаешь только.
   - Мне дома ещё разбор полётов грозит, так что ты меня хоть пожалей.
   - К разбору полётов необходимо приготовиться.
   - Ты о новом бизнес-плане?
   Виноградова помедлила, прежде чем в машину сесть, на Катю кинула выразительный взгляд.
   - Я о том, что у вас наконец-то появилась отдельная спальня.
   Катя рассмеялась и головой покачала.
   - Не появилась ещё. Так что... пара дней у меня ещё есть.
   Юлиана в машину села и добавила:
   - За эти пару дней все наши проблемы могла бы решить.
   - Это вряд ли. Андрей будет сопротивляться. - Катя ключ в замке зажигания повернула и пообещала: - Но я постараюсь.
   Когда спустя час подъехала к детскому саду, машина Жданова уже стояла на стоянке, а он сам расхаживал рядом. Катю увидел и руками всплеснул.
   - Ну где ты!.. Уехала раньше меня.
   - Прости, прости. - Катя подошла, поцеловала его и по лацкану его пиджака ладонью провела. - Ты успокоился?
   Жданов выразительно вздёрнул одну бровь, и Катя тут же добавила:
   - Не будем об этом. Идём? Ты камеру взял?
   - Взял, конечно.
   Двойные двери актового зала в детском саду были приветливо распахнуты, все места в зрительном зале заняты, родители, как один, вооружились камерами и фотоаппаратами и с нетерпением ждали начала представления. Андрей жене стул отодвинул, сам ещё постоял, по сторонам пооглядывался, пока Катя его за руку не дёрнула и не шикнула:
   - Сядь.
   - Мы сейчас начнём, - возвестила воспитательница, появившаяся перед ними. - Все рассаживайтесь, пожалуйста. И я только прошу, бурной радости не надо. - Она понимающе улыбнулась. - Не сбивайте детям настрой.
   - Это к тебе относится. - Катя ещё сильнее Жданова за руку потянула, и тот, наконец, сел. Нервничал, шею вытягивал, чтобы увидеть первым, когда дети появятся.
   - Нужно было сначала в группу зайти, - зашептал он Кате на ухо. - Поддержать её.
   - Я знаю, как ты поддерживаешь. Аня как в тебя вцепится, так ей никакой утренник нужен не будет. Так что, сиди здесь.
   Жданов вздохнул.
   - Сижу.
   Дети в зал вошли неровным строем, все празднично одетые и совершенно не взволнованные происходящим. Слишком малы для этого были. Только оглядывались, выстроились полукругом, а когда воспитательница начала громко читать стихи, в большинстве раз, по подсказке другого воспитателя, приседали или в ладоши хлопали. Родители в зале разулыбались, но громко аплодировать опасались. Андрей на окружающих мало внимания обращал, привстал, чтобы снять первый утренник дочери на видеокамеру. Наблюдал только за Аней, она стояла в середине, выглядела задумчивой, и теребила пышный подол праздничного платья, сшитого Милко специально для сегодняшнего дня. На голове два белых банта, один из которых заметно съехал на бок, видимо, снять его пыталась, чёлка, недавно выстриженная по настоянию Кристины, и большие тёмные глаза, в которых с каждой минутой проявлялось всё больше недовольства.
   - Андрей, - Катя снова дёрнула его за рукав пиджака, и Жданов на стул опустился.
   - Что ты делаешь? Я же снимаю...
   - Ей не нравится! - громким шёпотом проговорила Катя, присматриваясь к дочери с беспокойством.
   Дети хлопнули в ладоши, правда, не одновременно, кто когда успел, и присели на маленькие стульчики. Аня тоже села, вот только в юбках запуталась, встала и на месте покрутилась.
   - Анечка, садись. - Воспитательница подошла к ней и помогла сесть. - Хлопай в ладоши.
   Вместо этого самая младшая Жданова принялась оглядываться, на всех своих товарищей посмотрела, оглянулась на пианино, потом выпятила нижнюю губу и стала разглядывать взрослых. Ногами потопала для порядка, как просили. А когда родителей увидела, моргнула, оживилась, но не улыбнулась. Просто со стула слезла и направилась к ним.
   - Всё, кино кончилось, - пробормотал Жданов и камеру выключил. Аня Катю за колени обхватила, а потом руки подняла, требуя, чтобы её посадили.
   - Ну что, скучно стало? - принялась ей Катя на ухо выговаривать. - Так ведь нельзя, Нют, детишки все играют...
   - Гуять хочу. - Надулась и тут же принялась вертеться, когда Андрей её на пол поставил. Утренник закончился, они из зала вышли, в сторонку отошли, и Жданов снова камеру включил.
   - Ань, на меня посмотри. Пока ты последний бант с головы не стянула, давай, скажи для бабушек и дедушек, кто ты в этом красивом платье. Кто?
   Катя улыбнулась, встретив вопросительный взгляд дочери, и кивнула ей.
   - Скажи, Анют.
   - Туда? - Аня пальчиком на камеру показала.
   - Да.
   - Там птичка?
   - Там папа, - не выдержал Жданов. - Скажи: я - принцесса.
   Аня помяла бледно-зелёный шёлк, подол подёргала и головой покачала.
   - Я - гоёшина.
   Андрей голову поднял.
   - Кто?
   - Горошина, Андрей, - подсказала Катя, и он кинул на неё возмущённый взгляд.
   - Я слышал. Почему горошина?
   - Гоёшина, - упрямо повторила Аня. - Мама, гуять! Пойдём?
   - Пойдём. Папа с тобой погуляет.
   Жданов головой замотал.
   - Папа не может, у папы встреча.
   Катя одной рукой к себе ребёнка прижала, а другую, с сумкой на запястье, в бок упёрла. И до предела понизив голос, переспросила:
   - Встреча? Но ты же говорил, что после обеда свободен.
   - А ты?
   - Мне уехать нужно на час!
   - А мне на два.
   - Андрей.
   - Замолчи, - выдохнул он, наклонился и быстро поцеловал её. Аня тем временем за их руки ухватилась и повисла. Андрей с Катей посмотрели на неё, и решение родилось само собой.
   - Отвезу её к родителям.
   - Отличная идея.
   - На два часа.
   - Максимум три.
   - Да. С дедушкой гулять пойдёшь?
   Ребёнок деловито покивал.
   - Пойду. Я со всеми пойду.
   Катя с Андреем переглянулись и дружно нахмурились. Пока к машине шли, Жданов дочь на руках нёс и пытался объяснить ей, что ходить гулять со всеми нельзя, тем более с чужими. Аня тем временем стянула с головы последний бант и матери отдала. Потрясла головой, тёмные волосы по плечам рассыпались, и она улыбнулась.
   - А с кем у тебя встреча? - как бы между прочим поинтересовалась Катя, наблюдая за тем, как Андрей ребёнка в детское кресло усаживает. Жданов на мгновение замер, голову поднял, едва затылком не стукнувшись о крышу машины.
   - Да так, рядовые вопросы.
   Катя пальцами по крыше побарабанила.
   - С кем?
   Он выпрямился и на жену посмотрел.
   - Ты хочешь со мной поехать?
   - Нет. Я просто спрашиваю.
   - Таким тоном ты никогда просто так не спрашиваешь.
   Катя прищурилась, приглядываясь к нему.
   - А ты никогда от ответа не уходишь, когда тебе скрывать нечего.
   - Всё, сдаюсь. Шерлок Холмс.
   - И что же, одолжение Милко? Зачем тебе это нужно, Андрюш?
   Жданов тоже на машину облокотился, к Кате придвинулся и улыбнулся.
   - Ты вздумала ревновать меня к Лариной?
   - С ума я, что ли сошла?
   - Вот именно.
   - Просто я знаю Ларину. К сожалению, выучила. И знаю, что ты через пару дней начнёшь стонать. Мне, милый мой, стонать. Что она тебе прохода не даёт.
   Он посмотрел вдаль, затем усмехнулся.
   - Только не рассказывай никому.
   - Что ты мне жалуешься? Не буду.
   - Зато Милко доволен. Он даже простил мне наш последний скандал. Этого того стоит.
   - Совсем в этом не уверена. - Катя головой покачала, хотела отойти от него, но Андрей поймал её за руку и потянул обратно.
   - Ну так что?
   - Поговорим дома. Езжай на свою встречу. Лариной привет. Передай обязательно.
   Андрей широко улыбнулся.
   - Обязательно. - В машину заглянул и дочку пощекотал. - Пока, принцесса.
   - Гоёшина, папа!
   - Горошина, - не стал он спорить. - И не упрямься, я тебя прошу. Деда с бабушкой не мучай.
   - У тебя три часа, Андрей. Ты мне дома нужен, - напомнила ему Катя. Он подошёл, чтобы поцеловать её, но она его оттолкнула.
   - Ты что? Детский сад же.
   Жданов усмехнулся, дверь машины ей открыл и стоял, ждал, когда жена со стоянки выедет. Рукой помахал дочке в ответ. На часы взглянул, словно время засекая. На самом деле хотелось домой в эту пятницу пораньше попасть, Катя очень просила, даже настаивала, и Андрей прекрасно её понимал, задерживаться не собирался, но когда через эти самые три часа она ему позвонила, он, извиняющимся тоном, начал объяснять ситуацию. Что возникло ещё одно дело и ему нужно ещё немного времени. Ещё часа два. Ладно, час. И он летит домой.
   - Не лети, - пробормотала Катя в трубку расстроено. - Когда прилетишь, всё равно поздно уже будет. Работай.
   Телефон отключил, а чувство вины осталось. На Зорькина и Малиновского посмотрел, показал последнему кулак и пригрозил:
   - Вот только засмейся.
   Когда домой приехал, уже стемнело. Зато можно было собой гордиться, рабочая неделя закончилась и он собой доволен. Приятное чувство. Впереди выходные, правда, отдохнуть вряд ли удастся, но дела предстоят важные, если не судьбоносные. Андрею пришлось выйти из машины, чтобы ворота открыть, никак не мог к этому привыкнуть. Машину во двор теперь уже своего дома загнал, на крыльце остановился, посмотрел на тёмный фонарь, подумал о том, что завтра нужно обязательно дойти до родительского дома, который уже больше недели стоял закрытым, и проверить всё ли там в порядке. А потом рабочие, ремонт, грузчики мебель привезут, ещё что-то... Катя утром перечисляла, а он прослушал. Андрей не любил переезды, но утешал себя тем, что этот, наверняка, последний, ведь сбылась их мечта - у них теперь есть дом, на соседней улице с родительским, своя лужайка перед домом с качелями, и огромная кухня, о которой Катя мечтала. Всё у них теперь есть. Даже отдельная спальня. Будет с завтрашнего дня.
   Дверь своим ключом открыл, прошёл по тёмному холлу, портфель на ступеньке лестницы оставил, за неимением какой-либо мебели поблизости. Шаги эхом отдавались в пустом помещении, почти на цыпочках по коридору второго этажа прошёл и заглянул в спальню. В комнате темно было, Катя, наверняка, специально раньше спать легла, чтобы Аня спокойно уснула. Её кроватка у противоположной стены стояла, детскую мебель, что успели привезти, вокруг расставили, чтобы ребёнку было где играть. Игрушки прямо на полу, получилась гора солидного размера, а из их мебели только кровать и шкаф-купе, который вчера доставили.
   - А что нам ещё нужно? - удивлялся вчера Жданов, оглядывая просторную спальню.
   Катя, проходя мимо, ладонью по животу его хлопнула.
   - Я это запомню.
   А вот теперь Андрей на пороге стоял и думал о том, что на самом деле многого и не нужно. И даже жалко, что с завтрашнего дня у Нютки своя, отдельная комната появится. Три года с ними в одной спальне, за ширмой, каждый вздох её слышали, плач, дыхание... Всё маленькой казалась, крошечной, и они были необходимы ей каждую минуту, а теперь вот комната своя, своя маленькая жизнь. Рукой грудь потёр, потом пиджак снял и в комнату, наконец, прошёл. Подошёл к детской кроватке, одеяло поправил, которое Аня по привычке ногой сбила. Волосы с её лица убрал. Дочка зашевелилась, и Андрей поспешно отошёл, боясь разбудить.
   - Ну что? - шепнула Катя, когда он лёг.
   Андрей голову поднял и посмотрел удивлённо, правда, Катя в темноте этого увидеть не могла.
   - Спит, - шепнул он и лёг. Катя тут же к нему придвинулась, забыв о том, что вроде обиделась на него за опоздание. Андрей её обнял и в лоб поцеловал. - Всё хорошо, Катюш.
   - Я знаю.
   Жданов глубоко вздохнул, глаза закрыл и руку под голову положил.
   - Знаешь, о чём думаю?
   - О чём?
   - О чём мы дальше мечтать будем. Дом у нас есть, и машина у тебя есть, ты же мечтала. А теперь?..
   Катя плечами пожала. Ближе придвинулась и щекой к его груди прижалась. Улыбнулась, потом пощекотала Андрея.
   - Что ты предлагаешь?
   - Думаю. - Погладил её по спине, но вдруг его рука замерла. - Давай о втором ребёнке мечтать.
   Катя голову подняла.
   - Что?
   - А что? Хорошая мечта. О сыне.
   - Очень интересно. А если дочь будет?
   - Ну... Мы о сыне будем дальше мечтать.
   Она рассмеялась, и чтобы дочку не разбудить, Андрею в плечо уткнулась.
   - Здорово ты придумал.
   - Правда? Вот видишь. Я умный.
   - Да уж.
   Помолчали, потом Андрей её потормошил.
   - А если серьёзно?
   - Серьёзней некуда, - шепнула Катя. В плечо его поцеловала и легла, правда, руку Андрея не отпустила. - Давай спать. Завтра грузчики, сантехники, родители...
   - И родители? - ужаснулся Жданов.
   - И родители.
   Он на бок повернулся и обнял её.
   - Спи тогда. Думай о том, что у нас дом, родители и почти двое детей...
  
  
  

Конец

  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"