Катышева Ирина Константиновна : другие произведения.

Мора. Последняя неделя зимы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Светлая богиня даровала морам, своим верным служанкам, Благословение. Дар, способный разрушить этот мир или создать нечто новое, более совершенное. Но сможет ли Тайле, обладающая Благословением не поддаться искушению использовать дар в своих целях, противоречащих заповедям чужой для нее Богини?
  Последняя неделя зимы.
  
  Ты за мир, и мир за тебя
  (Пословица)
  
  Усталая лошадь брела по заснеженной дороге, оскальзываясь и часто останавливаясь. От моросящего несколько суток дождя, редкого для этого времени года снег превратился в серую жижу, иногда скрывающую под собой довольно глубокие ямы и выемки. Днем различить их было не сложно, но теперь, когда последние закатные угольки отгорели, погрузив мир в темно-серые краски, опасность свернуть себе шею резко возрастала.
  Дремлющая в седле всадница то и дело вздрагивала, сонно оглядываясь, и вновь проваливалась в сон. Женщина не боялась разбойников, по слухам особо лютующих в этих местах, так же не страшила ее и нечисть, излюбленным развлечением которой были мелкие проказы и шалости.
  Дорога серой лентой стелилась под ноги измученного животного. Вокруг был только лес, сплошной линией тянувшийся по обе стороны. Кто знает, сколько бы еще им пришлось провести в пути, если бы неподалеку, за плотной стеной деревьев, острый лошадиный глаз не приметил бледные огни.
  Уверенно свернув в сторону, животное прибавило шаг.
  - Тише... - прошептала женщина, придержав лошадь. Невысокие кусты дикой малины впереди зашевелились, и рука путницы невольно потянулась к кинжалу на поясе.
  До теплого крова и горячего ужина оставалось совсем немного, и было бы обидно испортить ночь очередным сражением с мелкой, одуревшей от скорого наступления весны нечистью.
  - Обойди его. - Удивительно, но лошадь понимала хозяйку с полуслова, и, сбавив шаг, осторожно сошла с накатанной санями дороги. Продвижение их заметно замедлилось, так что женщине пришлось слезть, облегчая животному задачу. Лучше было промочить ноги, нежели увязнуть вдали от деревни, гоняясь за бесами.
  В несколько ударов сердца путница преодолела опасный участок пути и только удостоверившись, что нечисть не собирается ударить в спину, влезла в седло. Руки, не защищенные перчатками, онемели от холода, а пальцы ног в худых, наскоро подвязанных платком сапогах и вовсе одеревенели, отказываясь двигаться. Тем желаннее сейчас казалась ночевка под крышей возле теплой печки, и тем чаще женщина неосознанно подгоняла лошадь, заставляя ее идти быстрее.
  До высокого, в два человеческих роста частокола оставалось несколько шагов. Свежие, заостренные на концах колья защищали не только от диких зверей, которых особенно холодная и голодная зима заставляла выходить к людям, но и от разбойников, в преддверии войны залегших почти на всех трактах. Уверенные в своей безнаказанности, они не гнушались наведываться в плохо защищенные деревни за поживой. Напугать этих людей крестьянами, вооруженными вилами и топорами было не слишком просто.
  Вновь спешившись, женщина поправила подбитый мехом плащ, и, придерживая лошадь за уздечку, свободной рукой коснулась морды, мокрой от растаявшего снега.
  - Прочь.
  Глаза животного сверкнули красным призрачным светом, мгновение - и на месте лошади клубится черный туман, стелящийся по снежному насту.
  Вздохнув, женщина постучала в высокие ворота.
  
  - Кого так нелегкая принесла!? - старик-смотритель застонал и, шаркая ногами по полу, спешно натянул тулуп. Кем бы не был поздний путник, селянину он уже пришелся не по душе.
  На улице шел снег. Крупные, невесомые хлопья щедрой божьей рукой рассыпались вниз, словно горох из небрежно опрокинутого хозяйкой горшка. Едва не поскользнувшись на обледенелом пороге, старик негромко обругал мальчишек, закидавших снегом ступени, и, кряхтя, направился к воротам.
  Ночь выдалась ясная. Чистое небо, глубокого, синего цвета было расшито белым бисером звезд, а серповидная луна то скрывалась за облаками, то вновь появлялась, освещая окрестности бледным, призрачным светом. На крышах домов и сарайчиков, земле и заборах лежал снег, серебрясь на свету, словно драгоценная пыль в лавке торговца. Старик остановился, и, запрокинув голову, принялся что-то подсчитывать на пальцах, шевеля губами.
  Нетерпеливый стук заставил его вздрогнуть.
  - Эй, Бажан, кто там? - к старику спешил деревенский староста, такой же взъерошенный и хмурый, как и сам смотритель. Это раньше можно было всякого позднего гостя к лешему посылать, а теперь не знаешь, кто за воротами стоит - то ли свой дружинник, то ли чужой, то ли сам князь с воеводами. - Чего ждешь?
  - Да вот, без вас не решился, Лютомир Вереславович. - пробормотал старик, пропуская мужчину вперед.
  Широкоплечий, темноволосый с редкой проседью в курчавой бороде староста шагнул вперед, замерев возле ворот, и прислушался. Дыхание, облачком вырывавшееся из его рта, каплями влаги оседало на воротнике. Нахмуренные кустистые брови Лютомира сошлись у переносицы, лоб пересекла глубокая морщина.
  Из-за ворот не доносилось ни звука.
  - Назовись, путник! - грозно приказал староста, приоткрывая маленькое, как раз такое, чтобы разглядеть возможную опасность смотровое окошко. Новенькие блестящие петли не издали ни звука.
  - Я Тайле. - спустя мгновение раздался немного хриплый, простуженный голос с мягким восточным акцентом. Мужчины удивленно переглянулись, а Бажан для верности даже похлопал себя по щекам.
  - Баба... - удивленно выдохнул старик.
  
  Селянам понадобилось десять минут, чтобы понять, что перед ними не просто деревенская дурочка, заплутавшая в лесу и спешащая в деревню, словно мотылек на огонь. Первым сообразил староста, и, шикнув на кого-то, скрываемого от глаз женщины крепким забором, поспешил открыть ворота.
  В тусклом свете наспех зажженного, чадящего факела, женщина смогла разглядеть двоих. Еще одна еле приметная тень маячила возле ближайшего дома, и если приглядеться, можно было различить лунные блики на лезвии меча.
  - Госпожа, - высокий мужчина согнулся в вежливом поклоне, но глаза его не выражали особой радости - я немедленно прикажу освободить вам лучшее место в моем доме. Я староста этой деревни, Лютомир.
   Тайле не ответила, пройдя мимо замерших мужчин, и остановилась неподалеку, втянув носом морозный воздух. Тонкий след, ведущий ее, словно лучшую княжескую гончую в эти края, здесь превращался в протоптанную нечистью тропу, не заметить которую было сложно. Разлитого в воздухе колдовства было столько, что казалось, будто находятся они вовсе не в деревне, а на заброшенном погосте. Неизвестная сила вытягивала жизнь из всех, кому не посчастливилось оказаться здесь в последнюю неделю зимы.
  
  К утру небо окончательно прояснилось, а бесконечный, казалось, снегопад прекратился, оставив в память о себе высокие сугробы. За окном резвились дети, возводя снежные крепости, и обстреливая друг друга снежками. Девочки, слишком взрослые для подобных игр, с недовольным видом суетились по хозяйству. Мужчины сонно потягиваясь, выходили из своих изб, собираясь на охоту. Некоторые уже стояли в стороне, опершись о короткие, тяжелые копья и о чем-то мирно беседовали.
  Будучи гриткой лишь на половину, Тайле до сих пор не могла привыкнуть к укладу деревенской жизни, хотя и прожила на Равнинах всю жизнь. Женщина услышала на лестнице легкие шаги, и, обернувшись, увидела молодую лукьерку в невольничьем ошейнике с кувшином, доверху наполненным водой. Девушка испуганно поглядывала на мору из-под длинных, пушистых ресниц, явно не зная, что делать дальше.
  Тайле указала рабыне на стол, и та, быстро поставив кувшин, ушла, оставив в воздухе легкий запах трав. Мора проводила ее взглядом, и, дождавшись, пока лукьерка скроется внизу, распустила завязки длинной ночной рубахи, небрежно сбросив ее на пол.
  Тело колдуньи было покрыто слоем грязи. Последний раз ей приходилось нежиться в горячей воде месяц назад, так что не сложно представить, чего женщине стоило вытерпеть все это, довольствуясь лишь редкими моментами, когда можно было растопить снег и кое-как обтереть руки и лицо.
  Оставляя мокрые следы на деревянном полу, Тайле закуталась в легкий восточный халат, отыскавшийся в сундуке хозяйки дома. Дальше следовало заняться волосами. Специально для этого рабыня принесла особый травяной отвар, имеющий приятный запах и зеленоватый цвет.
  Взяв глиняный кувшин, колдунья опустила в него палец, с сожалением причмокнув губами. Вода совсем остыла. Следовало отругать девку, а еще лучше, поговорить с Лютомиром, который наверняка бы не оставил такой проступок без наказания, но сегодня Тайле пребывала в лучшем из своих настроений. Проведя рукой над широким горлышком кувшина, женщина удовлетворенно кивнула.
  Как и ее сестры, принадлежащие к Огненной стихии, Тайле являлась обладательницей красивых рыжих волос. С удовольствием вымыв короткие густые пряди, еще минуту назад походившие на свалявшуюся шерсть бездомной кошки, колдунья наклонилась над корытом, вглядываясь в свое усталое лицо.
  - Госпожа... - женщина резко выпрямилась, поправляя распахнувшийся халат. Перед ней стоял старший сын старосты, Милен, кажется. Юноша отчаянно краснел, не зная, куда деть глаза. - Отец попросил передать, что ждет вас внизу.
  Утвердительный кивок заставил юношу убраться, а Тайле лишь равнодушно хмыкнула. Почти за десять лет успеваешь привыкнуть к тому, что простые люди боятся тебя, уважают, и вместе с тем люто ненавидят, ожидая того момента, когда ты споткнешься, чтобы подтолкнуть в ими же вырытую яму.
  Переодевшись в заранее приготовленную юбку и шерстяную рубаху, женщина набросила на плечи теплый платок и спустилась вниз, к столу, где ее уже дожидались староста и его жена, красавица Млада. Крестьянка при виде колдуньи замолчала, хотя буквально минуту назад что-то яростно нашептывала мужу, и недовольно поджав губы, вышла из комнаты.
  - Госпожа, - Лютомир указал Тайле на лавку, и, дождавшись, пока мора сядет, продолжил - я считаю, что вы посетили нашу деревню не просто так, и как староста я хотел бы узнать, что привело вас сюда.
  - Не знаю. - Честно призналась колдунья, пристально глядя на хмурящегося мужчину своими красновато-карими глазами. - В вашей деревне есть что-то, что тянуло меня, заставив преодолеть большой путь. И это что-то я постараюсь отыскать.
  
  Холодный ветер бросил в лицо горсть снежинок с ближайшей крыши. Женщина недовольно фыркнула, кое-как отряхнув воротник шубы Млады, которую едва ли не насильно отдал ей Лютомир, и, щурясь от ласкового, по-весеннему теплого солнышка, спустилась вниз. Милен шел рядом, не отставая ни на шаг.
  Привычно опустив руку, Тайле улыбнулась, почувствовав теплое дыхание Тени. Краем глаза колдунья заметила, как вздрогнул мальчишка, поняв, что за существо появилось рядом. Темная сущность больше всего походила на смесь гончей и волка. Длинное тело, состоящее, казалось, из тумана или дыма, в котором пульсировали красноватые искры пламени. В отличие от лошади, подчиняющейся призыву, эта Тень появлялась, когда хотела сама.
  - Не случалось ли у вас чего-нибудь странного за последнее время?
  Милен задумался, припоминая, и, наконец, медленно, словно не считая это существенным, произнес:
  - Наша рабыня, Нирит. Я видел, как она бегает на погост по ночам.
  - Проведи меня на кладбище. - Заметив, как Тень в нерешительности остановилась, сверкая глазами, женщина нахмурилась. Темная сущность была не настолько сильна, чтобы выдержать силу такого места. Тайле вздохнула - Жди здесь.
  Развернувшись, колдунья пошла прочь от деревни, следуя за Миленом. Тропинка, которой мальчишка вел ее, оказалась заметена, и проверить его слова насчет Нирит сейчас оказалось невозможно. Если девчонка и ходила на погост, говорить об этом наверняка Тайле не взялась бы.
  Тропинка подступала к лесу все ближе, и вот последний заброшенный деревенский дом, не попавший под защиту выстроенного частокола, скрылся от глаз. Резко свернув у самой линии древних, прогнувшихся под тяжестью мокрого снега деревьев, юноша замер, оглянувшись на колдунью. Женщина удивленно приподняла брови, не понимая, почему Милен остановился, и лишь приглядевшись, смогла заметить серый надгробный камень.
  Утопая в снегу и рискуя свернуть ногу, не заметив занесенный снегом камень, женщина сошла с протоптанной Миленом тропы. Добравшись до одинокого дерева, растущего над одной из могил, Тайле остановилась перевести дух. Угольно-черный ворон, вольготно расположившийся на ветке прямо над ее головой, хрипло каркнул и поднялся в воздух, чтобы мгновением позже опуститься напротив колдуньи.
  Неизвестно зачем Тайле сделала шаг вперед, намереваясь прогнать птицу, и почти по щиколотку провалилась в мягкую, слегка припорошенную снегом землю.
  - Госпожа! - Милен кинулся вперед, но женщина и сама уже выбралась. Опустившись на колени, Тайле ладонью разгребла снег, которого на могиле оказалось не так уж много.
  - Говоришь, ничего странного? - колдунья снизу вверх посмотрела на смущенного парня. - Чья это могила?
  - Яры. Но она умерла неделю назад, ничего необычного в ее смерти не было, и я...
  Колдунья жестом заставила его замолчать и поднялась, отряхивая юбку от снега.
  
  - Зачем ты ходила на погост? - Тайле, чуть прищурившись, наблюдала за Нирит.
  Девушка молчала, не смея поднять взгляд. Как и все лукьерки, рабыня была красива. Длинные темные волосы, стянутые в тугую косу, смуглая кожа, черные брови и лихорадочно поблескивающие глаза. Гритская вышитая юбка и рубаха смотрелись на ней непривычно.
  Наверняка на невольничьем рынке за нее отдали большие деньги. Или же девчонку подарили Лютомиру, за заслуги перед князем, например. Военная выправка старосты даже по прошествии времени бросалась в глаза, так что не было бы ничего удивительного в такой щедрости со стороны государя.
  - Девочка, ответь мне. - В тоне Тайле не слышалось раздражения, хотя подобные вопросы ей пришлось задавать уже целый час. Упрямая девчонка не желала отвечать, а от предложения Млады разговорить ее более жесткими способами колдунья не без сожаления отказалась. Хотя девочка и была всего лишь рабыней, Крепость могла не одобрить подобного поступка.
  - Нирит. - колдунья встала и, приблизившись к девушке, приподняла пальцами ее подбородок. - Надумаешь сказать правду, ты знаешь, где я.
  
  К вечеру погода вновь испортилась. Тайле продрогла до костей, но ее осторожные, короткие разговоры с местными жителями так и не принесли результатов. Чем ближе подступала ночь, мягкой лапой накрывая каждый деревенский дом, тем беспокойнее вела себя Тень. Пес то вскакивал на ноги, мечась из стороны в сторону и беспокойно оскаливая длинные клыки, то вновь замирал у ног Тайле. Сама колдунья удобно устроилась на ступенях старостиного дома, лениво поглядывая на спешащих по домам крестьян.
  Под ее взглядом люди чувствовали себя неуютно. И если женщины, плотнее запахнув одежду, украдкой сжимали на шее оберег, искреннее надеясь, что он защитит их от любого влияния, то мужчины наоборот, замедляли шаг, всячески стараясь показать, что не боятся пришлой чужеземки. Хотя возле своих изб не выдерживали, и спешно залетали внутрь, гулко захлопывая дверь.
  - Госпожа, ужин готов. - Милен либо был глуп, либо слишком умен, чтобы не испытывать перед ней такого же трепета, как и остальные. Женщине нравилось, как мальчик говорил с ней. Открыто, без страха или вызова... искренне.
  - Иди. Мне нужно закончить дела. - Не оборачиваясь, ответила колдунья. Милен ушел, и, поднявшись, Тайле подошла к резвящейся в сугробе Тени. Огненный пес, любящий снег - это что-то новенькое. - Следи за крестьянами.
  Темная сущность ничем не показала, что слышала просьбу хозяйки, но когда Тайле отошла, Тень закончила свои забавы, и тут же скрылась за ближайшим домом.
  Ужин проходил в полном молчании. Млада, Лютомир и двое их сыновей старались не смотреть в сторону гостьи, лишь маленькая пятилетняя дочь не страшилась грозной колдуньи, которая с веселым интересом наблюдала за потугами родителей и братьев заставить девчонку вести себя подобающе. Нирит ходила от растопленной, так и пышущей жаром печи к столу, поднося все новые и новые блюда.
  Моченые яблоки, отыскавшиеся в погребе, засоленная на зиму капуста, каша, в маленьком блюде немного меда, в высоких кувшинах сбитень и травяной отвар. Комнату быстро наполняли сладковатые запахи, от которых у Тайле, не успевшей поесть утром, перехватывало дыхание, а голова начинала кружиться.
  Едва женщина успела подхватить ложкой немного рассыпчатой ароматной каши, в дверь кто-то заскребся. Словно мышь, только в несколько раз больше. Лютомир нахмурился, Млада испуганно ойкнула, прижав руку к груди, а остальные притихли, поглядывая на дверь. Колдунья вздохнула, отложила ложку, но так и не успела подняться. Тень просочилась прямо сквозь дверь, уже в комнате вновь сложившись в знакомую фигуру. Если бы не староста, крепко сжимающий руку своей жены, женщина наверняка упала бы в обморок.
  Пес подошел к столу, и, не обращая внимания на испуганные взгляды людей, пожил голову на колени хозяйки. Тайле пожала плечами, словно говоря, что не видит здесь ничего особенного, и вернулась к прерванной трапезе. Лишь Млада, едва скрывающая презрительное выражение на лице, с грохотом отодвинула лавку, и, подхватив дочь на руки, скрылась наверху.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"