Каваев Игорь : другие произведения.

Отложенное правосудие

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Карма, месть, справедливость - все это части одного понятия равновесия мира. Девушка Маша, потерявшая при трагических обстоятельствах своего мужа, становит-ся проводником этих идей. Ради защиты подруги она превратилась в карающего ангела. Вот только все ли было так просто? Где ложь, а где правда? Маша на самом деле защитник слабых или просто хладнокровный убийца? Или же ей движет нечто большее? Ответить на это вы сможете, только прочитав рассказ.
  Мне кажется, что каждый народ имеет свою характерную черту. Немцы - аккуратность, англичане - воспитанность, французы - элегантность. Я долго думала, что свойственно нам, русским, пока не догадалась - справедливость.
  Две вещи важны для меня. Это мои деньги и мое лицо.
  Эта жизнь оказалась для меня слишком сложной. Мне не удалось завести нормальную се-мью. Впрочем, что зря хныкать. Слишком у многих, и не таких простых, как я, не сложилась личная жизнь. Боюсь только моя простота из разряда тех, что хуже воровства.
  Не самое лестное определение для молодой девушки, но если ты живешь одна и занима-ешься бизнесом, оно себя оправдывает. В одежде, в своем поведении мне приходится придер-живаться делового стиля, выработанной годами манере представления себя. С моими капитала-ми вес ясно. Бизнес занятие для сильных, хлюпиков у нас не любят. Остается одежда. Следует нарядиться строго, чтобы твои партнеры по бизнесу ничего не приняли на свой счет, хотя и не так, чтобы их секретарши сочли тебя лесбиянкой. В конце концов, я нашла выход. Блузка, плотно закрывающая перед и оставляющая голыми спину и плечи. На входе я надеваю жакет и превращаюсь в бизнес-леди, а после снимаю его и щеголяю мослами. Мама мне с детства твер-дила, что с моей худобой я гожусь только для разговоров. Поэтому единственное, на чем мне остается отводить душу, так это на своей внешности. Уж здесь-то я могу позволить дать выход своей фантазии.
  Вечером я иногда смотрюсь в зеркало и не узнаю себя.
  Куда девалась та юная наивная девочка, так любившая цветы и стихи? Мешков под глаза-ми мне пока удается избежать, но тонкая морщинка в уголке глаз повергает меня в трепет. А этот волос с завидным постоянством выползающий у меня под подбородком? Неужели во мне действительно так много мужских гормонов и только они заставляют меня оставаться одной? По утрам я ложу на себя косметику и тогда мне мерещится, что та девчонка жива, она никуда и не уходила, она здесь, рядом. Вызывающая, декоративная косметика мне заказана, остается только профилактическая, оздоровительная.
  Почему утро так быстро кончатся?
  Единственное место, где я могу отвести душу, - у подруги.
  С Лесей мы познакомились относительно недавно, вскоре после смерти мужа. Порой мне кажется, что я полюбила в ней то, что потеряла с годами в себе. Чувствуется в ней, за ее внеш-ней силой и решимостью, какая-то беззащитность, ранимость. Тогда мне до чертиков хочется обнять подружку, схватить в охапку и навеки скрыться из нашего города.
  Сегодня мы устраиваем девичник, благо повод всегда найдется: удачная сделка или кон-тракт, занимательная поездка, возвращение из командировки.
  - Привет, Машутка, - Леся чмокает меня в щеку, стараясь не лапать мой итальянский кос-тюм мокрыми руками.
  Машутка - сокращенное от Маши. Леся для меня просто Леся.
  Мне иногда чудилось, что я привлекательна для нее. Возможно, в этом виноваты ее по-стоянные разговоры на пляже о греческой поэтессе Сапфо. Знаю точно, она время от времени встречается с мужчинами. В отличии от меня. Все дело во мне.
  Поначалу меня коробили ее разговоры о однополой любви, особенно когда мы вместе от-правлялись на пляж. Чего тогда только не лезло в голову. Затем мне это надоело, и я нашла ей мужика по вызову, успокоив себя и свои нервы. Мне очень нравится Джерри Холливел. Узнав о ее пристрастиях, я была просто в шоке. Теперь мое мнение изменилось. Мне кажется, что это может быть просто видом выражения дружбы, признательности.
  Отдав бутылку и коробку конфет, мы уселись прямо на пол перед телевизором. Не хочет-ся утомлять вас описанием нашей гулянки. Они все нудные и как две капли воды схожи. Если вам удалось побывать на одной из них, считайте, что видели и все остальные.
  Светлый момент в таких мероприятиях - сплетни и истории из жизни.
  Мои туфли уже валялись в разных краях комнаты, на дне бутылки еле плескалось, откуда-то появились козьи ножки с коноплей.
  Может поэтому мы сидели тесно прижавшись, а ее рука обнимала мою шею.
  - Машутик, почему ты одна? - не глядя на меня, Леся затянулась сладким дымом.
  - Не знаю.
  - Не нашла достойного? - прищур наглых зеленых глаз сквозь бойницу век внимательно следил за моими потерями.
  Я помедлила с ответом, не в силах согнать прилипшую улыбку.
  - Нашла, только он искал достойную.
  Мы ненормально рассмеялись. Леська сняла с моей шеи руку и постаралась встать, пова-лив стаканы на ковер.
  - А, к черту! - отмахнулась она, грузно шлепаясь на задницу и внезапно расплакалась. - Если б ты знала как мне тяжело.
  Не верьте женским слезам. Мы запросто можем выплакать или глаза или горе. Угадайте, что мы обычно выбираем? Зато потом не болит, вот наша логика.
  Захлебываясь, она рассказала, как пару месяцев назад двое ублюдков изнасиловали ее на вечеринке, куда она нечаянно забрела. По величине горя моей подруги вы можете судить по тому, что мне пришлось сдать свой новенький костюм в химчистку.
  Она подала заявление в милицию, но толи, потому что она была пьяной, толи из-за того, что они были крутыми, а может вообще по другой причине, только их оправдали.
  - Маша, - всхлипывания ушли вглубь, оставив на лице красные пятна. - Маша, - повторила, - ты крутая, узнай, почему их отпустили. Я только хочу знать, за что?
  Доверчиво Леся склонилась мне на плечо, терпя мои кости под тканью.
  - Хорошо, - моя рука сама прошла по ее волосам. - Хорошо, девочка, только не плачь. Нам надо быть сильными, раз мужчины не могут быть такими.
  Месторасположение прокуратуры мне было известно.
  И по работе, и так.
  Известно было и к кому обращаться. Вот правда я забыла упомянуть, что я стерва и дол-гов не прощаю. Есть там один знакомый следователь. Именно к нему-то я и пошла.
  - Здравствуйте, Михаил, - улыбнулась я своей дежурной улыбкой, от которой по спинам мужчин бегут мураши, только не по той причине, о которой вы сейчас подумали.
  Растерянно молодой человек вскочил, не зная, куда же ему девать руки.
  - Можно присесть? - не дожидаясь приглашения, я умостилась в кресле. - Вы тоже сади-тесь, - предложила я ему.
  Вместо того он сделал самую глупую для мужчины вещь - покраснел.
  - Если вы по поводу расследования гибели вашего мужа, то напрасно, - он отвел взгляд, - новых сведений нам не поступало.
  Я выдержала паузу. Конечно, он продолжил.
  - Объясните, чем вызвана ваша настойчивость? Ведь прошло четыре года. Само по себе дело выеденного яйца не стоит. Это было обычное ДТП, нарушитель скрылся.
  - И оставил моего мужа умирать, - поневоле я прошипела, одернув сама себя.
  Спокойнее, подруга, не забывай ради чего ты сюда пришла. Ради кого. Живой.
  Я не могла сдерживать себя. В бизнесе такое играет на руку, а сейчас могло повредить. Вскочив, я совершила несколько шагов, став спиной к свету.
  - Вы повесили на стенку такую красивую фразу, - я показала на табличку. - Кто так ска-зал: "Если не можешь бороться за свою собственную свободу, борись за чужую"?
  Растерянность можно было соскрести с лица следователя и повесить рядышком. Его лицо читалось как поэма. Жаль, на нем не было написано ответов на мои насущные вопросы. Кто и где? Теперь я была готова, я изменилась.
  - Но не переживайте. Работа, которая требуется от вас, вам как раз по силам. Мою под-ругу обидели двое негодяев, я просто хочу знать, кто они. И где живут, - добавила я.
  - Вам, наверное, никогда не говорили "нет", - наконец выдавил он.
  - Почему же, - ответила я. - Мой муж, перед тем, как женился на мне.
  Бизнес опасная профессия, но наверняка не опаснее задуманного мною.
  Я собиралась совершить действительно плохую вещь. Очень плохую. Такую, о которой не рассказывают никому, даже отражению в зеркале.
  Моя слежка за первым из них оказалась не слишком удачной. Подвел желудок. Закрепив-шись лекарствами, назавтра я шла следом как привязанная.
  Мне везло. Может, я дура?
  В ресторане, он долго выбирал в меню. Конечно, такой цаце только в ресторане и питать-ся. Иначе откуда взяться силам вечером? Я слышала, как он отослал заказанный салат из море-продуктов, не догадавшись о его содержимом. Аллергия.
  Положив на соседний стул сумочку, я подозвала официанта.
  - Вы можете подать мне креветок?
  Наш поцелуй был долгим. Чувствовалось, что он привык обращаться с женщинами. Так трогать я позволяла лишь мужу. Я панически боялась, что губы распухнут, слишком уж он груб. Шло время и я сама не отпускала его рот, пропахший табаком. Наши запахи смешались и он вдохнул содержимое моих легких. Мне не надо его убивать, ведь я сама стала для него ядом!
  Анафилактический шок страшная штука, а смерть мучительна. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, не слышать, не помнить, не быть. Потом я осталась одна.
  Вернувшись домой, меня вырвало. Трижды меня выворачивало наизнанку, даже когда желудок остался девственно пуст. Отчего я плакала? Сама не знаю.
  Просто мне стало казаться, что что-то умерло во мне. То, что мешало мне стать прежней. Нажав на рычаг туалетного бачка, я поднялась с колен. Не время.
  Моя рука слабо ударилась об кафельную стенку. Мне это ни к чему. Откуда же я знаю, что завтра пойду за вторым.
  Ему нравились не только женщины, а также подростки. Вот по кому я не буду плакать. Таких не жалко, они сами никого не жалеют.
  Парикмахер с сожалением провел машинкой по моим кудрям. Чем не мальчик, думала я, рассматривая себя в зеркале. Оставшаяся от мужа одежда и эластичный бинт на груди совер-шенно изменил мою внешность. Мешковатость клетчатой рубахи и джинсовых брюк, свойст-венная подросткам, короткая стрижка, темные очки-лисички. Все характеризуется формулой Д2С - доска два соска.
  Я пошла на встречу со вторым из преступников и последним. Почему-то прохожие огля-дывались на меня. Стараясь не паниковать, я подошла к витрине с модными платьями, увидев, что не смыла с лица косметику. Краснея под взглядом лоточника, я уплатила за бутылку гази-ровки. В укромном уголке вся "разрисовка", как ее презрительно называл мой муж, сползла с кожи. Теперь я точно готова. Готова до самого конца. Да, мужчины бывают жестоки. Но, когда мы, женщины, мстим, то мы еще страшнее.
  Он меня "снял". Я чуть не прыгала от радости, когда он повел меня домой окрыленный моей неискушенной торопливостью.
  - Как ты любишь? - поинтересовался он, разбирая постель.
  - По-разному, - я попыталась изобразить смущение.
  - Ты совсем девочка, - заметил он.
  Что это значит? Подозревает? Или всего-навсего комплимент?
  - Я так себя чувствую всегда рядом с мужчинами, - ответила я. - Отвернись, я стесняюсь раздеваться, когда на меня смотрят.
  Тонкая вязальная спица, спрятанная в толстом шве штанов, вошла ему в ухо, не оставив видимых следов смерти. На острие не задержалось даже капли крови, словно он никогда и не был человеком с нормальными чувствами, с нормальной кровью. Словно кукла.
  И подобно кукле он свалился на ковер.
  Сколько крови вытекло из моего мужа, его кожа стала совсем серой.
  Я убивала нелюдей, я мстила за всех, кто остался один.
  Почему наши любимые предают нас своим уходом?
  Звонок в дверь вывел меня из оцепенения. Я в чужом доме, рядом труп.
  Затаившись, я ждала. Незваные гости долго не уходили, тяжело топчась за дверью. Разда-лись шаги вниз по лестнице. Путь свободен. Быстро сбежав по ступенькам, я столкнулась с двумя милиционерами. Тихо извинившись, я мышкой проскользнула мимо. Завернув на сосед-нюю улицу, увидела патрульную машину с Михаилом, следователем снабдившим меня инфор-мацией. Он сам навел меня и теперь собирался схватить.
  Мне нельзя было идти домой.
  Леся впустила меня с легкой улыбкой:
  - Я так и подумала, что за тобой гонятся менты, - сказала она, не спеша запирать дверь. - Мне надо купить еду. Не ходи со мной, подожди здесь. Наверняка у них есть твое описание и приметы.
  Мы сидели на кухне. Как никогда у меня было паршиво на душе. Неожиданно мне поду-малось, что захоти Леся воспользоваться моей слабостью, я не смогу оказать ей. Не потому, что я боюсь. Нет, вовсе не поэтому.
  - Как ты себя чувствуешь? - спросила я. - Если хочешь, я найду для тебя хорошего психо-лога, который поможет тебе пережить травму после изнасилования.
  - Зачем тебе это нужно? Почему ты не говоришь, что произошло?
  - Друзья мне нужны здоровыми, - ответила с улыбкой я.
  - Ты мне не друг.
  Мне захотелось убежать, не оглядываясь. Просто исчезнуть. Мир словно превратился в липкую паутину вокруг меня, обволакивая, растворяя без следа, предавая.
  Я отвернулась, боясь, что мой взгляд сожжет в ней последнее от нашей дружбы. Мой жест остался Лесей не незамеченным:
  - Прости, - она оперлась спиной на край кухонного стола с незаметной улыбкой. - Сей-час все злые, сердитые.
  Дальше вы все знаете. Никто не вломился в этот момент в комнату, но я не могла оста-ваться у нее дольше. Назавтра меня схватили. Мне предъявили обвинение в убийстве двух че-ловек. К счастью, я избежала обычной унизительной процедуры обработки задержанных - вра-чи обнаружили у меня язву, а мои деньги позволили жить в более-менее нормальных условиях, если такие бывают в тюрьме.
  Во все время следствия я не плакала. Мой муж говорил, что плачут от жалости к себе. Мне хочется надеяться на ваше понимание. В первую очередь женщин. Не мужчин. Хотя каза-лось бы с чего? Но раз наши мужчины не в силах справиться со своими обязанностями, то кому еще остается это делать. Я не оправдываю себя. Это мы сами виноваты в том, что не успели сделать мужчин достойными себя. Но в мире и так много зла.
  Я ведь рождена для новой жизни, а не увеличения количества праха вокруг нас.
  Поэтому я позволю себе впервые за много лет плакать. Пожалеть себя, ведь никто меня не жалел, и все забыть, потому что этого никто кроме меня не помнил. Я буду жить. Ведь это проще всего.
  Да, забыла упомянуть. Меня отпустили. Главный свидетель - Леся - разбилась на ма-шине, не справившись с управлением на мокрой трассе. А мои волосы отросли.
  - Вы знали, что это она сбила Вашего мужа? - Михаил выглядел уставшим, вероятно в этом была виновата щетина или синие круги под глазами. - Знали все это время. - Это было даже не догадкой, это было убеждением. - Теперь моя карьера кончена, - он закурил и его пальцы дрожали. - Всю жизнь на вторых ролях.
  - Судебный процесс привлек ко мне большое внимание прессы. Вместо того, чтобы упасть, мои активы возросли. - Я встала, повернувшись к нему спиной. - Ах, верно, - я оглянулась через плечо. - Может, стоит побороться за чужое благополучие, раз не выходит с собственным? - я протянула ему визитку. - Я собираюсь расширять штат.
  Не задерживаясь на объяснения, я вышла, потрясенная собственной смелостью. Не отни-мая ладоней от лица, я шла по улице. Свободная!
  Что такое справедливость без добра? Просто месть. Месть - это мужское занятие. Спра-ведливость, перво-наперво, - воздаяние за добро. Это дело как раз по мне.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"