"Старая негритянка перед выходом на плантацию" - это я так себя величаю, усаживаясь с чашкой утреннего кофе и вонючкой-сигареткой на ступеньку крыльца. Блаженные минуты! Домочадцы еще спят, в доме тишина. Солнышко ласково припекает, птички, травка...
Хорошо иметь домик в деревне!
Вот сейчас неспеша допью кофе - еще неумытая, нечесаная, в халате, - обдумаю все предстоящие на сегодня дела, затушу окурок в ржавой консервной банке, и закрутится круговерть повседневных забот!
Странно! Кто-то уже опередил меня, плещется в ванной... Обычно мои любители поспать раньше десяти не поднимаются. Да еще в воскресенье!
О, этот кошмар утренних побудок сына в школу!
"Ваась!.. Пора, сынок! Просыпайся!" - лохматая голова сына приподнимается над подушкой...
Я стою над ним, суровая и неотвратимая, как палач, пришедший за жертвой...
"Васюня! Я не уйду из комнаты, пока не удостоверюсь, что ты действительно проснулся и встал!"
Вася, зевая и почесываясь, спускает с кровати ноги. Полдела сделано, но по опыту знаю, - если отвернусь, сын тут же упадет в исходное положение!
С кухни доносится явственный запашок гари - оставленная без присмотра каша, все-таки перелезла через край кастрюли.
Я начинаю нервничать. "Васюнечка! ну не могу же я вечно стоять над тобой! Давай быстренько, по-спортивному - раз-два! раз-два!
"Да проснулся я уже!" - рявкает великовозрастный ребенок и с самым решительным видом приступает к одеванию.
Я благодарно сбегаю на кухню, - спасать кашу, вытирать натекшую вязкую лужицу на плите..
Проходит минут пятнадцать, полчаса... Где ж этот копуша застрял?! Снова нарочито громко, по-командорски, топаю по лестнице наверх, к сыну!
...Сын сгорбившись, сидит в той же позе, в которой я его оставила - одна нога на полу, другая, полусогнутая, на краю кровати, голова свешена набок...
Заглядываю в лицо - глаза закрыты, спит! Спит, паршивец! С распятым для надевания, да так и ненадетым, носком в руках!
Потом институт.
"Студент! Пааадъем!" -
"Мне ко второй паре..."
"А зачем же просил будить в полвосьмого?" - недоумевая закрываю за собой дверь, - ну что ж, его право поспать еще часок-другой!...
Через какое-то время - душераздирающий вопль: "Аааааааа! Ты почему меня не разбудила?! Я на зачет проспал!"
"Я будила! Я честно будила! Но ты мне сказал, что у тебя лекции, ко второй паре поедешь... Откуда мне знать про зачет?"
"Никогда не слушай меня спящего!... Я во сне с тобой разговаривал!"
Вот уже и институт позади, а наш свежеиспеченный инженер все так же тяжело выползает по утрам из объятий Морфея. Изменилось лишь одно - я наотрез отказалась работать будильником взрослому женатому сыну.
Наконец-то шум льющейся воды стихает. Через пару минут из ванной выходит вовсе не Вася, Гуля. Догадка буквально пробивает бестолковую мою голову:
"Что? Началось?!" В ответ смущенная улыбка: "Кажется, да!"...
С моими экстремалами не соскучишься! Вчера Васе с Гулей вздумалось порыбачить на вечерней зорьке. Хо-хо! - если вы думаете, что они пошли на речку пешком. Гуля, игнорируя свое изрядно беременное состояние, равно как и мои жалобные вопли протеста, лихо оседлала спортивный велосипед и понеслась догонять укатившего мужа.
Вернулись почти ночью. Карасика поймали. Одного на двоих. Кошка была довольна.
И вот они последствия легкомысленной рыбалки... В первую секунду был соблазн мстительно съязвить:" Вот не слушаете меня! Дорыбачились!"
Но ответ сына известен:" Не уподобляйся курице!"... Я вздохнула - его правда!
Да и по срокам пора малышу появиться на свет... Все нормально.
И тут бы расслабиться, но час от часу не легче! "Я сама поведу машину" - это Гуля собирается ехать в роддом.
"А не вы ли мне рассказывали, как вас милиционер остановил на трассе и заставил меняться местами? Еще бы! Такое зрелище! Живот у водилы в руль упирается, а рядом муж развалился...Да и машина ваша ненадежная - заглохнет посреди дороги и что дальше?" - пусть десять раз курицей назовут, но тут уж речь идет о малыше, стерплю, но не отступлю! Что-то мне перспектива рождения внука в придорожной канаве не нравится. Вызываю "скорую"!
"Скорая помощь" подъехала довольно быстро. Я перекрестила садящихся в машину Гулю-Васю. Вернулась в дом.
В деталях помню, как сама тряслась в "неотложке", придерживая живот с еще неродившимся Васькой. Помню хмурую санитарку в приемном покое, бросившую мне для обязательного переодевания охапку рыжих от дезинфекционной обработки влажных тряпок - казенную рубаху, драный халат, и безразмерные, разношенные чужими ногами, коричневые тапочки из кожзаменителя с грубо намалеванными масляной краской номерами.
Если мужчины любят вспоминать под рюмочку службу в армии, смаковать подробности жуткого казарменного быта, наслаждаясь благоговейным ужасом непосвященного слушателя, - женщины, коснись темы родов, с упоением перескажут истории своего геройского мученичества в роддоме.
А мне, прошедшей через родильный конвейер советских времен, по аналогии припоминается лишь старая экранизация гоголевского "Вия", затуманенный взгляд Хомы Брута наутро после ночного бдения у гроба беспокойной покойницы ... "Было..." - лаконичный, но исчерпывающий ответ на расспросы хуторян. Так и я скажу: "Было"...
Какое счастье, что в наше время можно заранее выбрать врача, зарезервировать отдельную палату для роженицы, где можно будет свободно навещать мамочку
и младенца! И принести домашнюю одежду для них, и цветы... - так думала я, наготавливая вкусности для нашей Гули, пока Васька, взвывая и стуча зубами от волнения, крутился возле телефона в ожидании новостей. И это мой шалопаистый сын! Как приятно, черт побери! Не ожидала...
"Родился! Ура!" - от избытка чувств Васька закружил меня по кухне - "у меня теперь есть сынок, вес 3600, рост 52!"
"Класс! Только пусть он меня не называет бабулей, - ненавижу это слово, чем-то таким древним попахивает, в платке"...
И вот мы у Гули. Наш первый визит. От нетерпения увидеть своих Васька гнал машину как сумасшедший. Я только ойкала рядом...
Едва войдя в палату, нестерильный сын бросается с объятьями к сидящей на кровати Гуле. Мне показалось, что мои счастливые детки в этот миг напрочь забыли о том, что явилось причиной их ужасающе-долгой - целые сутки! - разлуки. Я подошла к игрушечно-маленькой кроватке. Живая красноморденькая куколка ровно посапывала, раскинув миниатюрные ручки.
"Ну, здравствуй, Тимофей Васильевич! Это я тебя целую, твоя бабушка"...