Аннотация: Мистический роман о девушке подростке, попадающей через сны в прошлую жизнь. Реальная и паралельная жизни пересекаются и вводят ее в мир заблуждений и дезориентации. Роман начат и не закончен. Черновой вариант.
1
Она шла, безудержно поворачивая в разные стороны, будто какой-то страх, овладел ей и, пытаясь скрыться за каждым поворотом, она все больше понимала, что ей никуда не уйти. Но все искала, путаясь и теряясь в бесчисленных заброшенных подворотнях. Найдя лазейку, скрывающуюся во мраке тени падающего от огромного скромно стоящего за углом ее дома клена она исчезла, оставив за собою лишь след, разлетевшийся от обнаженных ног осенней листвы. Думая, что она ушла от преследующего ее страха Женя вернулась к входу лазейки и притворила уже прогнившую и висящую на двух гвоздях дверцу. Не замедлил себя ждать дождь, который тут же дал о себе знать, став бить по сухой клиновой листве, видимо ее страх начался. Пролазив меж труб, окутанных стекловатой она с легкостью и отработанной быстротой перекидывала одну ногу за другой, от укусов защищало ее скромное платье, что было выше колен и открывало ее ноги, в кромешной темноте они сверкали при каждом прыжке. Босая она слегка спотыкалась о мелкие кочки и ямки, которых в подвале было бесчисленное множество.
Наконец, добравшись до того, к чему она так долго бежала, присев на корточки и улыбаясь приятной улыбкой, Женя стала ласкать собаку, что лежала в темном углу. Дина поочередно проявляла свою любовь, облизывая ее руки и щенков, что слепые как кроты ползли в разные стороны.
- Вот Дина, я принесла тебе кушать, ешь, - она достала с неглубокого кармана сверток газеты, развернув которую она сунула под собаку. Та же прожорлива, стала проглатывать мелкие кости. - Тебя я назову Альфа. - Взяв в руки одного щенка, она перевела взгляд на Дину. - А тебя, так как ты мальчик будешь Верным - она положила второго щенка и взяла третьего. - У тебя ушки красивые будешь Орликом, а ты же. - Она взяла последнего щенка. - Ну, пусть будешь Шариком, что здесь плохого. Поела? молодец, отдыхай я зайду к вам еще завтра. - Она поцеловала Дину и вновь исчезла в кромешной тьме подвала, собака проводила ее взглядом.
Прибежав в свою квартиру там все так же было мрачновато и сыро, ее там никто не ждал, каждый занимался своим делом брюхастый отец лежал, развалившись на старом скрипучем диване, что-то бормотал себе под нос. Мать ее, тоже говоря, сама с собой сидела в соседней комнате и занималась вязанием. Женя незаметно для всех проскользнула в ванную, где скинула с себя промокшее платье и надела халат. На кухне не было ничего, она достала с холодильника сковородку и поставила греть на плиту.
- Сережа сказал, что утром к тебе зайдет, - мать продолжала вязать.
- Что он еще сказал?
- Все, - резко ответила мать, будто что-то запретив.
- Ладно, больше ничего и не надо, - Женя открыла тумбочку и достала книги.
- Тебе завтра в школу?
- Да я пойду с Сережей, он меня проводит,
- Послушай, он тебя не отвлекает от занятий? А ту я не видела в последнее время, что б ты бралась за книги.
- Я все усваиваю на занятиях, и чтение книг дома будет простой утратой времени.
- Утратой времени? А зачем тебе время, куда ты его деваешь? Ты целыми днями на улице, небось, весь день с Сережей тусуешься.
- Вовсе нет, но он парень хороший.
- Он тебе нравиться?
-Да, - прямо ответила Женя, не скрывая ничего.
- Ладно, но все равно будь осторожна.
- Хорошо, я всегда смотрю в оба.
- Иди, ешь, там тебе картошка в холодильнике.
Утром, выйдя из дома, она шла по промокшим улицам от недавно пройденного дождя. Идя следом за унылой толпой что, зевало на каждом шагу от недосыпания, она не замечала, как мимо нее проносились все те же знакомые лица, что жили в соседнем доме или в соседнем подъезде, а то и по квартире. Ей было безразлично, что какие-то люди с непонятными и потухшими лица, в которых нет ничего кроме неприязни, снуют перед ней, постоянно прикрывая дорогу, это ее сильно раздражало. Постоянно толкают сзади, все куда-то торопясь. Лица этих непонятных ей людей были брезгливы ко всему окружающему и избегали, что было вокруг, они хотели вырваться из этого плена тусклого и удушающего города. Вырваться куда-то за пределы чтобы не видеть жалости и не чувствовать любви и сострадания к своему родному мрачному городу. У каждого была своя цель, и каждый думал о себе и о своей цели, и им было все равно где и как, они не ценят ничего. Лишь идут, как стадо овец гонимые одним пороком - жить.
С рюкзаком за спиной на джинсовой куртке, в джинсовых штанах, в кроссовках она шла с легкостью, ни сколько не думая о неудобстве и дискомфорте. Она замысловатой походкой и величавой грациозностью отвернулась от всей этой безмятежной толпы и, свернув на старую улицу, уже в полном одиночестве перешагивала через раздробленные кирпичи, от развалившихся домов топая туда, куда ей было нужно. Оставив позади эту опасную черту, она вновь вышла на оживленную улицу, ненавистной ей тупой толпы здесь уже не было, лишь бежали сломя голову либо торопились уже маленькие люди, впереди был новый трамплин, впереди стояла школа. Двигаясь к этому огромному пугающему ее архитектурному памятнику, который лет тридцать уже не обновлялся и стоял на грани участи тех разбитых домов, на старой улице, Женя понимала, что еще предстоит, сквозь не хочу просеивать нервы нового дня, еще только начавшегося.
Женя не заметила, как нагнавший ее и тяжело дыша, парень начал что-то говорить ей. Прислушавшись и всмотревшись в его юное и живое лицо, она стала понимать и вникать в слова Сережи.
- Ты слишком быстро идешь, так торопишься в школу? Я отзывал тебя ты, наверное, не слышала?
- А? что?
- Я заметил тебя еще, когда ты вышла со старой улицы. Ты же говорила, что не будешь там больше ходить, тебя пугает унылый взгляд этих старых домов.
- А привет Сережа я тебя не заметила...
- И уже не первый день, такое ощущение, я еще понял это вчера, будто ты никого не замечаешь, живешь одна в этом мире, а окружают тебя только тени. Что с тобой ты сама не своя в последние дни.
- Я не знаю Сережа...
- Не знаешь? Хоть какое-то то есть этому объяснение. Ты не отвечаешь на мои звонки, пишешь какой-то бред на записки, что я тебе передаю в классе, и постоянно молчишь на мои вопросы, когда я спрашиваю тебя, что с тобой происходит, ты даже на встречи не приходишь, я не знаю. Слушай, - он остановил ее. - Я так больше не могу, я дам тебе время, на то чтоб ты пришла в себя не буду тебе мешать, ты знаешь, я переживаю за тебя и хочу, чтоб у нас было все по старому, помнишь, как мы с тобой гуляли в осеннем березовом лесу. Нет, ты даже это не помнишь, ну ладно, я сильно расстроен, но тебе, наверное, все равно и если я даже уйду, ты этого не заметишь, но помни, если понадобиться моя помощь я всегда буду рядом как раньше... пока.
Он исчез в парадных дверях старого здания школы, оставив Женю совсем одну на большом крыльце одну с ее мыслями и ее тенями и с ее какими-то скрытыми страхами, о которых она никому никогда не рассказывала. Она не любила этот мир она не любила эту жизнь.
- Лучше бы я родилась на другой планете, как все в этом мире глупы и невежественны. - Сказала Женя, прошептав, и исчезла за большими дверями школы.
2.
Следующий день был для нее удачнее прошедшего, Женя знала и всегда повторяла про себя, что день сегодня будет таким же, как вчера и будет все одно и тоже и ничто не измениться. - О, как надоела мне эта жизнь, это тупое однообразие нет ничего интересного в жизни, в этом городе, в этой стране, на этой может быть планете. Закончу я школу, окончу институт, вырвусь из этой жизни, вырвусь в люди, вырвусь в свет, и возможно вырвусь из жизни, сейчас. На что еще жить, когда на свете одно безобразие, когда кажется что все люди твари, нет ни помощи, нет ни понимания, ни с какой стороны. Никто не может сказать, Женя остановись, ты видишь, как прекрасен мир, какие краски жизни в нем, как кипит страсть к этой жизни, давай я покажу тебе, где и в чем счастье на этой земле. Но я остаюсь опять одна вокруг меня лишь холод, и пустота нет ни ласки не любви, я совсем одинока, никто не поддержит и не поймет меня, я никому не нужна, а мне не нужна жизнь. - Она не понимает, что в жизни за все нужно бороться и приносить жертвы ради того чтобы жить. Но она понимает, что может быть все напрасно. Женя остановись!
Как всегда она шла по улицам, что уже сильно врезались в ее память и навсегда запечатлелись в ее юном сердце. Она никогда теперь не забудет этот город эти улицы, что изменили ее, а ведь она могла родиться в другом городе, в другой стране и возможно была бы другой не лишенная красоты, любви и патриотизма к своему городу в котором она родилась и, который ее воспитал. Каков город таков человек, каков человек такова страна. Это понимает каждый.
Любой день, иногда его зовут счастливым, а иногда днем, изменившим судьбу и жизнь человека, может действительно изменить как человека, так и все его окружающее. Конечно это любовь, она вылечивает от всех болезней души и сознания, заставляет человека заново родиться и заново жить, мечтая о лучшем и настоящем. Забываются мечты и желания, хочется реального, хочется настоящего живого и необыкновенного. Взлетаешь на новый уровень, на новую высоту. Черта, где нет уже законов и правил, это высота очень крута, где нужно держаться, отдавая все свое сердце и всю свою душу и ум только чтоб получить то же самое от любимого или любимой, то же что вкладываешь в него: честность, преданность и вечность. Если любишь любить от всего и ради всего что есть на свете. Любовь это жизнь и в ней не должно быть сомнений и искажений, она должна цвести. Она должна быть всегда. Поэтому жизнь темна и однообразна, поэтому нет в ней счастья лишь одиночество и зной в этой жизни нет любви ее время, к сожалению прошло. Мир будит катиться в яму от безделий, угнетения и самоуничтожения, будет катиться в пропасть, где ее ждет ад, ждет конец. Должна быть в жизни любовь, должно быть то ради чего нужно жить и получать лучшее от этой хоть и не долгой жизни. Женя все это понимала, она знает, в жизни нет добра, и это осознают все те люди, что остаются одни никем не понятые или брошенные миром и своей судьбою. Обездоленные дети, которые не знают что такое счастье, которые не знают что такое любовь, даже не видели того, чего видят дети имеющие все. Они знают, они воспитаны жизнью и улицей те, кто хочет выжить, кто хочет чего-то добиться, кто верит в то, что сейчас жить еще можно. Те же, кто утратил веру в настоящее, продолжают жить будущим и надеяться. Доживают эту гнусную жизнь любыми доступными способами и потихоньку губят себя только разочарованные в ней. Им уже ничего не нужно они получили свое.
Она остается одна сама, с собой гуляя по парку или топая по тропинке ведущею через лес прогуливаясь мягко не спеша. Восхищается покоем этого огромного леса, которому удается хранить молчание и проникать в мысли одиноких никуда не торопящихся людей. И познавать в них скрытые в сознанье тайны, их умыслы, состояние их души и понимать их печаль. Лес этот старый хозяин мира скрашивает одиночество и омолаживает мысли, делая их, добрей, и заново перерождая любовь к этой жизни. Он стремиться родить в человеке истину, пытается объяснить свою тайну, свою философию жить и понимать мир таким, каким он есть, не стариться в душе и не падать духом.
Она шла через лес, что-то в ней родилось, какая-то идея, мысль, что заставило ее ускорить шаг. Торопливо Женя шла под высокими и вековыми дубами и мимо прекрасных берез, что раскинули свои серьги и проронили листву как плачущие девы, надеясь снова покорить сердце романтика своей неповторимой красотой.
- Какие они высокие! Прекрасные березы вы не так одиноки, как я в вас столько красоты и изящества вы так величественно возвышаете свои кроны над нами, что нам остается, еще расти. Нам никогда не быть такими как вы. Я на это и не надеюсь.
Какой-то не понятный яркий пленяющий свет остановил ее, он исходил от стоящего в стороне одинокого клена, что уже отпустил свою листву и был не так красив как березки. Ярко светившийся не то от солнечного, не то от лунного света он привлек внимание Жени. Она, оцепенев перед ним пала, он овладел ее сознанием, и будто гипнотизируя, увлекал в пустоту, в которой отражался не знакомый ей яркий свет, проникавший в нее и вызывая чувства легкости и полета. Он возвысил ее над своим чудесным миром света, в котором отражался мутным блеском весь образ ее мыслей и желаний. Она видела перед собой саму себя в образе ее внутреннего мира в образе одиночества. Ей хотелось дотронуться до того, что казалось недостижимым, оно отдалялось от нее на расстояние астрономической величины, и каждый раз становилась все недоступней, но более реальной и близкой по душе. Она пыталась рассмотреть в туманном отраженье пути, но не видела ничего, была лишь одна боль, и не было надежды той, которой она жила. Которая вселяла в нее жизнь. Она закрыла глаза. Видение остановилось. Женя боялась снова открывать глаза, потому что понимала, что видит настоящее, ей это приносит боль, она не хотела знать, что будет дальше. Без предсказаний жить спокойней. Стоя окутанная светом она сказала:
- Нет что это? Что со мной происходит, я ничего не понимаю. - Она открыла глаза, вечер скрывал вдалеке тропинку и делал мрачнее окружающий ее лес. Постепенно скрывали свою красоту и некогда прекрасные березы, и дубы что стали уступать этот миг волшебному вечеру, который превращался в ночь. - Вот вы какие, где же все вы, о великие дубы и милые березы покажитесь, вы стали, ничто перед призрачным вечером он скрыл вас от меня, а вы предательски уступили ему, я с вами, но сейчас поздно, я к вам вернусь. - Она поспешила вперед, по еле заметной тропинке оставляя позади себя лишь следы от разлетевшихся листьев берез.
Женя вернулась назад туда, откуда лишь недавно поспешно бежала, это был вечный ее кошмар, который преследовал ее на протяжении всего пути. Пока она шла она думала, о нем кто сейчас сможет ее согреть ненавязчивым, но близким теплом души и тела. О чем еще она могла думать оставленная богом на земле. Лишь недавно она думала, что свет ей не мил все ей надоело. В ее душе есть еще частица способное родить в ней любовь.
Она подходила к своему подъезду, ее остановил донесшийся со спины голос.
- Привет Жень, как дела? Ты откуда-то шла?
- Да я гуляла.
- Небось, в лесу, это твое любимое место.
- Да в лесу, я люблю лес.
- Не хочешь прогуляться?
- Пошли, - она согласилась, не сомневаясь ни в чем.
Женя и Саша пошли вдоль жилых пятиэтажек. Во дворе резвились дети, у старых подъездных лавок сидели бабушки и наперебой о чем-то спорили толи просто дружески или по-соседски сплетничали. Женя и Саша этого не замечали, они не видели ничего, окружающий мир уже был для них пуст. Иногда к Саше подходили ребята, поздоровавшись и поболтав немного, они уходили дальше, не навязываясь в компанию сладкой парочки. Их оставляли проходившие мимо подруги, как Жени, так и Саши, но все женщины коварны.
- Саша ты обещал мне сегодня купить мороженое, - не замечая никого, сказала Юля, - почему я должна тебе об этом говорить а?
- О чем ты Юля, - усмехнулся Саша, - это же игры.
- Какие игры, мне все равно до того с кем ты играешь, ты должен иногда следить за своими словами и в то же время их запоминать. Я ведь обещала вчера вечером пойти с тобой в клуб на концерт, я пошла, а где же мое мороженное? Я больше ни о чем не прошу.
Женя переводила взгляд, выражающий недоумение, она смотрела на Сашу, который пытался отвязаться от Юли появившейся неожиданно, проникала в недра глаз Юли, чтобы рассмотреть в ней навязчивость и нетерпение отобрать мороженное у Саши. Она не понимала, почему они сейчас в данный момент, когда она почувствовала себя счастливым с приятным ей человеком, беседуют полушутя и играют прямо перед ее глазами. Эту встречу, она восприняла серьезно и не хотела бы, чтоб кто-то нарушил их единение, но, соблюдая приличие и нежелание показаться в глазах Саши стервой, она молчала, выжидая того счастливого момента, когда Юля покинет их.
- Ей ты тоже обещал мороженое? Если она пойдет гулять с тобой...
- Мы просто с ней прогуливаемся, - объяснял Саша.
Ресницы Жени пали, она наверняка не ожидала такого поворота разговора, она надеялась, что-то могло между ними зажечься, какой-то уголек он же начал греть ее душу. Эта девушка все разрушила, теперь она Жене враг. Она обернулась, смотрела по сторонам, теперь она искала момента, чтоб их оставить ведь теперь ей нечего делать с ними, третий лишний. И этот случай ей подвернулся, шла ее соседка Валя, она, приблизившись к ним, поздоровалась со всеми и, Женя, оторвалась от Саши, он хотел, было пойти с ней, но коварная Юля остановила его за руку.
- Постой куда это ты мы еще не договорили...
- Ладно, я куплю тебе мороженое ты отстанешь от меня?
- Пошли...
- Давай завтра.
- Я не отстану от тебя.
- Идем. - Они пошли за мороженным вместе, рядом, видимо того чего добивалась Юля, исполнилось. Женя покинула их, Юля пошла с ним, гулять. Все, как и планировалось.
- Валя скажи мне все парни бабники или только особые?
- Я думаю что все, - ответила Валя.
- Нет, я думаю, что не все, просто они попадаются везде.
- На одну улицу один бабник?
- Нет на один подъезд три бабника.
Валя усмехнулась, они вместе вошли в один подъезд, из которого, Женя, вышла со своей подругой и одноклассницей Алией.
- Я заходила к тебе сегодня утром, перед школой, тебя не было дома.
- Я ночевала у тети, знаешь, у них новые соседи поселились, там живет парень, так вот красивее в деревни нет никого. Он просто ангел.
- Ну-ну я все поняла Алия, давай не будем об этом, я только сегодня узнала, что симпатяги бабники.
- Ты меня не совсем поняла, я хочу сказать...
- Ну ладно, ладно все, - не дала закончить ей Женя.
Они пошли все по той же улице, мило беседуя.
Наверное, в жизни теплее дружеских чувств не существует, близость человека проявляющий к тебе уважение, и который ценит, и гордиться тобой есть самое большое богатство человека и его души. Всегда в любую минуту друг сможет оказать помощь, которая есть в его силах и на эту помощь душа всегда найдет ответ, поэтому узы дружеской любви неразрушимы. Лишь человеческая гордость и высокомерие не способно родить эту связь, что спасает мир от гибели вызываемое алчностью и причиной падения человека в смысле морали и этики, культуры и воспитанности. Общество начинается с человека, а если погибнет человек, погибнет и общество. Поэтому чувство любви дружбы и братства, а также родственные связи должны быть неразрушимы, вечны тогда мир будет жить.
Чувства между Женей и Алией были каким-то железным узлом соединяющим их. Когда Женя пошла в детский сад, еще совсем ребенком, она нашла друга до сих пор не разлучающаяся с ней никогда. Что-то их связало, видимо на всю жизнь эта взаимная любовь, и дружеские отношения будет для них защитой, и они всегда смогут помочь друг другу, где бы они небыли и с кем бы они небыли.
Они вместе гуляли по парку. Была осень, шел моросящий дождь и оставлял на асфальте след, который постепенно исчезал под подавляющей массой того же слепого дождя. Он был виден лишь в тени, где столетние деревья скрывали свет, он был виден на стене недавно высохшим от побелки и вновь намокшим от дождя. Это был обычный осенний день унылый и сырой, неприятный и прохладный, успокаивающий, вдохновляющий, вечный и молодой. День, который грел душу, но не тело, который вселял в эту душу капельку печали и унылости, грусти и одиночества то чувство что побуждает, наверное, каждого сделать что-то хорошее и доброе что свойственно душе поэтичных и чуточку серьезных людей и это не плохо. Ведь всегда приятно когда человек скажет спасибо и еще приятней когда благодарит природа если чаще бываешь с ней и не оставляешь ее наедине с осенью.
В такие унылые дни хочется о чем-то мечтать поэтичном, философском о чем-то, что съеживает душу, от чего становишься бодрее, что побуждает к мысли и думе. Это великое чувство слабости и удовольствия лишь глубоко вздохнуть и сказать: как прекрасно, как тихо и спокойно нет ни суеты, ни глупых слов, ни шороха нет ничего только я и природа, а с нами осень, как прекрасно! И хотелось бы, чтоб было так всегда, я люблю осень.
Иногда думаешь, что плачет природа, когда идет дождь, что, стареет лес, когда опадает листва, что в гости идут облака, когда идет снег, что, рождается новый год, когда наступает весна. Всему есть радость и этой радостью должна быть любовь и теплые дружеские чувства. Радость видеть обновление девственной природы это дар, данный самой природой, восхищаться и приклоняться перед ее величием это мир нашей души подаренной нам природой и ей обогащенной.
Женя и Алия неразлучные подруги, не разлей вода, про них не скажешь больше ничего, они смеются над кем-то, завидуют, шутят, играют, переживают, сплетничают, секретничают, так было всегда так и будет. Между двумя подругами существует свой их личный мир, в который никто не должен вторгаться, никто не должен знать, а уж тем более разрушать. Это тот мир, где рождаются идеи, желания, мечты, где появляется среда, в которой существуют два человека, и они не способны прожить вне их общего мира. Они знали друг о друге все, они рассказывали друг другу все, что произошло с ними за день, а то и за лето, если они не виделись на каникулах. Они могли гулять, часами рассказывая, споря, обсуждая, возмущаясь у них, действовали свои правила и законы никому ничего не рассказывать все должно оставаться между ними как лед и вода. Рот на замке слово в мешке. Мир тайн и загадок вот, наверное, их общий девиз, но нам этого не узнать также как секреты природы и тайны истории для нас это не существующий мир он только для них.
Дождь все моросил, сменяясь более крупным, ветер все играл падающей листвой, день все быстрее клонился к вечеру и, потихоньку замирала жизнь. На улицах стало малолюдно, лишь где-то сидят одинокие коты полные радости, что остались одни, пробегают дворовые псы, пахая землю носом и как обычно, дверь подъезда пытается открыть какой-то пьяница, дабы поскорей попасть в теплую, уютную квартирку подальше от сырой и кому-то противной осени. Только Женя с Алией не торопливо шли к своему подъезду чтоб напоследок проводить день оставивший следы заката и сказать последние слова этого дня: завтра увидимся, пока.
3.
После того как Алия оставила Женю одну, ей не хотелось подниматься к себе домой, ее тянул прохладный ветер, дующий ей прямо в лицо, и умывал её холодным и почему-то сладким дождем. Ей это нравилось, глубоко вдыхая свежий и чистый воздух в полную грудь и при этом, подняв высоко голову глаза ее, излучали в этот миг счастье и радость, она не замечала того, что одинока ей было не до этого. Выдохнув из груди, на нее неожиданно налетел порывистый ветер и ее густые, длинные волосы, отражающие дождь подчинились порыву ветра и хотели, было взмыть вверх с такою легкостью, что долго пришлось бы наблюдать, как они порхают с листья на ветру. Ветер прекратился и ее темно-каштановые, прекрасные волосы бессильно пали на ее плечи, будто устав, но блестели так же как роса при утреннем, свежем тумане.
Женя как обычно зашла в свою убогую квартирку, в которой было так неуютно и непривычно, что хотелось бы ее променять даже на бараки, чтобы избавиться от нее. Покрытая сыростью, со старыми обоями уже пожелтевшими, с проржавевшими трубами в туалете и ванной, с поцарапанными красками на полу все представляло собой мрак, в котором не хотелось существовать не то, что жить. Эта квартира, которая принадлежала старому военному летчику отслуживший и ушедший на пенсию, была сладким куском, которую делили между собой два пенсионера - дед и бабка воюя между собою, они тем самым пытались вырвать из рук друг друга эту лишь им нужную квартиру. Семья Жени снимали эту квартиру временно. Им обещали дать новую, но с этим тянут вот уж пятнадцать лет, с тех пор как умер дед Жени. Старики согласились поселить семью в это убожество, при этом оплата за проживание по очереди отходила то хозяину то хозяйке. На старость лет, следуя новой моде, бабка Ульяна Прокофьева пыталась выгнать деда Анатолия Прокофьева, но последний тоже был старым и хитрым лисом и не в какую не поддавался на уловки старухи. В свою очередь он настолько был уперт, что из дому хотела уйти сама Ульяна, но с условием, что его покинет и Анатолий. Так квартира и осталась одинокой, после того как счастливая пара прожила в ней сорок лет в любви и согласии, но время взяло свое. Теперь Ульяна живет со своей тоже такой же одинокой подругой, у которой нет так же как у Ульяны не детей ни родных, они все умерли во время войны. Анатолий спился со своим двоюродным братом в его избушке. Бойня за квартиру, которая стоит гроши, идет долгая и упорная до тех пор, пока кто-то не умрет первым, победа будет за последним и, скорее всего последним героем окажется Ульяна, она, по крайней мере, не спилась, так и хочет отбить квартиру. Из-за чего все это началось даже, наверное, им самим не ясно, просто старческий маразм, видимо надоели они друг другу на старость лет, а в квартирке то родной и старой жить хочется. Ежели они оба "концы отбросят" достанется эта квартира толстому лентяю и любителю выпить Павлу отцу Жени, ей назло. Тогда они точно ее никогда не покинут.
И каждый раз как Женя заходила домой:
- Как мне надоела эта вонючая квартира, когда и как мы от нее избавимся не друзей пригласить не учителей, стыдно...
- Потерпи дочь, - пробурчал ее отец, - скоро мы получим ее бесплатно.
- Но даже бесплатно, кому нужна такая квартира! - вмешалась в разговор мать Жени Лиза.
- А что теперь делать? - задал всем вопрос толстый отец.
- Давайте найдем другую, - предложила мать, - как ты думаешь Женя?
- Я только за, - донеся ее ответ из ванной, где журчала вода.
- Ну, идите, ищите, когда найдете, дадите мне знать, - с абсолютной беззаботностью выразился ленивый отец.
- Что, значит, идите, ищите? А кто из нас мужик ты или я? Ты должен ходить и искать, а не лежать целый день на диване перед телевизором и ловить там ворон. Хватит уже, я заставлю тебя работать.
- О, началось, как я прихожу домой, только заведу с вами разговор, вы тут же переводите его на спор, сколько уже можно мне это надоело, - громко объясняла им Женя. В этот момент казалось, что прекрасней ее никого нет на земле.
- Ладушки, дочь я молчу, - сказал отец, - скажи лучше своей матери, чтоб молчала она. Все время начинает меня пилить, будто во всем, я виноват, хотя сама не лучше. - Он встал, его рост доставал до потолка, он был высок, хотя нет, потолки были низкими. - Какие же вы все бабы вечно всем не довольные, это же все-таки вам не рай вы только галдеть можете, соринку в глазу другого человека заметите, а в своем глазу ни бревна, тьфу на всех вас. Извини дочь, - он ушел в ванную.
- Видишь, какой у тебя отец он всегда был таким, он только грубить может ничего больше он делать не умеет.
- Мама, - спокойно произнесла Женя, - он говорит правду, как не была бы она горька, к тому же он зарабатывает на хлеб, хоть что-то, нельзя винить мужиков ни в чем, все в жизни дается тяжело, поверь мне, я хоть и молода, за то все понимаю.
- Эх, и ты такая же, как и твой отец оба грубите мне.
- Мама, мама, - Женя обняла ее, - я люблю тебя больше все на свете, больше всех. Не говори так больше никогда, слышишь, я всегда буду, благодарна тебе и всегда буду с тобой.
После такого обычного разговора с родителями, который повторяется изо дня в день, Женя собрала в сумку тетради и книжки легла на свою кровать, стала читать письмо лежавшее перед ее приходом на письменном столе. В комнату ее зашла мать.
- Сегодня звонила бабушка твоя, обижается, что совсем ты про нее забыла не приходишь. Сходи завтра после школы к ней, посиди там до вечера пообщайся, расскажи как у тебя дела...
- Мам я знаю, о чем разговаривать, хватит уже всякий раз мне это объяснять. Я как никак взрослый человек уже и сама могу думать, что следует говорить, а что скрыть и я знаю, что ничего ей лучше про семейные отношения не рассказывать.
- Да дочь, сходи завтра к ней хорошо? Я пойду в другой раз, ей совсем скучно одной.
- Хорошо мам я пойду завтра к ней.
- Если хочешь, можешь остаться у нее на ночь.
- Нет уж, я боюсь оставлять вас одних, кто знает, что может случиться. Мне не нравиться, что вы постоянно спорите, я займусь вами...
- Хорошо спи.
- Спокойной ночи.
Мать выключила в комнате Жени свет и, закрыла дверь.
Утром Женя шла в школу, на этот раз она не опаздывала и поэтому не торопилась. Вновь ее догнал Сережа, она его не видела с тех пор, как они расстались и видимо, сейчас он решил с ней поговорить.
- Что-то долго не было ничего о тебе слышно, - сказала Женя.
- Опять ты начинаешь да?
- Я не начинаю ничего я наоборот пытаюсь закончить начатое тобой.
- Ты чем-то не довольна?
- Возможно, - они остановились.
- Женя послушай, я не могу сообразить, помоги, пожалуйста, мне, что вообще происходит? Когда-то недавно мы были вместе, гуляли, делали утренние пробежки, я даже курить бросил, а сейчас с тобой даже поговорить не возможно.
- Тогда мы были детьми.
- А что сейчас произошло?
- Все изменилось, - она пошла дальше.
- Но что именно, что изменилось я, хочу знать? Мне интересно.
- Чушь, тебе ничего не интересно.
Женя скрылась за дверями школы. Сережа остался стоять и о чем-то думать хлынул дождь, под которым он и остался.
- Наверное, я глупо выгляжу, - сказал он вслух самому себе, - я ей разонравился, хотел бы я знать почему. - Он пошел к школе, - эх, как быстро меняются девчонки, кажется, что они взрослеют не по дням, а по часам за ними никогда не успеваешь. Торопятся и поэтому так смешны этим, маленькие, а ставят из себя, стараются показать из себя взрослых людей, флиртуют на самом деле. Может, это я все никак не повзрослею, нужно поговорить по-мужски с этими недовольными девчонками, что вообще им нужно. Может им нравится издеваться над нами, дабы показать, кто лучше и чего они стоят. Их не понять... - гул детей в школе заглушил его рассуждения, - нет, скорее всего, она хочет чтоб я... - прозвенел звонок.
4.
После школы Женя отправилась к своей старой бабушке, путь лежал через лес, там все дороги проходили через лес, расположение самого поселка было таким, что приходилось с района в район перебираться лесными тропами либо по трассе расположенном в том же лесу. Поселок тянулся дугой, будто города вдоль рек, и из-за неудобного расположения местности поселок строился раскидисто, разделяли его леса да овраги. В одном районе располагались пятиэтажки хрущевки, перейдя полосу лесной глуши можно было попасть в сектор частных домов, в другой стороне новые застройки коттеджей. Все это напоминало звездочку, где углы это районы, а линии, соединяющие их дороги. Женя шла по одной из таких троп она была узкой и нескончаемой, мало обтоптанная тропа представляла собой путь, ведущий через тыл врага, это впечатление вызывалось тем, что окружающий лес хранил в себе страх. Сквозь кроны сосен не пробивался свет, сочетание берез, дубов и все тех же сосен вызывало неприязнь. Было мрачно и сыро, гробовая тишина, и мутная тень вдалеке в сочетании с туманом, которого лес не отпускает, вызывало реакцию раздражения сильно переплетающегося с неприязнью, все это вызывало мурашки, которые непрерывно разбегались по коже. Казалось, будто ты во власти леса, что он тебя никуда не собирается отпускать. Это конец идти куда-либо уже бесполезно, поднимается паника, кажется, будто заблудился, потому что тропинка не кончалась, а все куда-то вела и вела. Вела все глубже в темень леса, становилось все темней. Страх усиливался, одолевало чувство сна, кружилась голова, лес усыпал, лес околдовывал. Но свежесть и чистота лесного воздуха к тому же прохлада придавало сил, подталкивало и выводило из оцепенения, в который вводил лес своим могуществом и величием. Лес стонал и выл под силой неугомонного ветра, это общее его смещение и титаническое движение столетних стволов сосен и дубов эхом проносилось по округе, создавая в воображении звон с такой же величины что сам лес. Этот стон был способен раздавить любого, кто вторгнется на территорию этого столетнего стражника покоев леса.
Все пугало такого беззащитного и маленького человечка как Женя, перед этим лесом она казалась альпинистом, ставший высоко подняв голову под Эверестом. Настолько он был могуч своим видом, что готов был просто раздавить его и ничего при этом, не заметив божественно возвышаться над всем миром, над всеми людьми. В его силах встать и раздавить весь мир как одного человека при этом так же, не заметив ничего. Женя представляла собой жалкое существо перед величием леса, презрение которое испытывал дитя природы было настолько велико, что он никого не пускал к себе, отталкивая человечков неугомонным стоном и лежащим среди его стволов туманом будто караулившего кого-то или же что-то. Все это как оболочка кошмарного сна, в котором невозможно сделать, что-либо дабы уйти от преследующего тебя тени и окружающего, со всех сторон леса пытающегося зажать и уничтожить. Этот страх вынуждает проснуться. Прерывисто и тяжело дыша, промочив постель холодным потом, покидаешь кровать, закрывшись на кухне, вновь глотаешь валериану и думаешь о еще не наступившем рассвете, так как ночь во власти страха. И этот страх давит своим представлением обо все преобладающим и не покидающим тебя духи, ангела сна.
Женя шла быстро уже на вершине большого холма, на который поднимался лес, показалась расщелина, в который пробивался дневной свет. Кошмары оставили Женю, она торопливо стала подниматься к вершине, где уже оканчивался лес. Остался позади овраг, который был огромен и страшен. Женя обернулась, чтобы посмотреть на тот страх, который остался внизу он не последовал за ней на свет, скорее всего дух леса, очертил там свою территорию. Мрачный лес теперь казался бесстрашным парком, который был где-то в низу заброшенным и никто давно его уже не посещает, людей там не было совсем.
Женя вышла к частным старым избушкам, где жили в основном одни никому не нужные старики, и никто о них не помнил и не заботился. На длинных улицах, где нет дорог, бродят одинокие старче, и совсем нет молодежи, старики в город не ходят и молодежь сюда не сует свой нос. Все старики смотрели на Женю с любопытством, и каждый норовил рассмотреть ее подробней, кто она, что здесь делает. Старик шедший вдоль обочины посыпанной песком дороги остановился и, опершись на трость, смотрел ей в след, умолкали бабки на скамейках и тоже провожали взглядом Женю, если заходят сюда взрослые люди их можно повстречать разве что по выходным, то молодежь увидеть здесь это большая редкость. Ведь на самом деле им здесь делать нечего, ничего в этом районе нет, даже продукты сюда завозят на машине. Ни у кого нет желания идти пешим через лес, где до центра час ходьбы, нет ни у кого охоты переезжать в пятиэтажки, это тихий и вполне уютный район, где можно спокойно доживать старость.
Женя подошла к калитке такого же ветхого дома, как и все в округе, во дворе, давно заросшем, где возвышался один бурьян, и путались под ногами куры, залаяла собака. Виляя хвостом, собака выбежала на встречу и стала лизать ее руки, которыми Женя пыталась приласкать пса.
- Эх, если бы не ты Барс, привела я бы бабке свою бездомную собаку, но вы вдвоем замучаете бабушку у которой и так без вас трудности.- В дверях показалась бабка, опершись на трость и держась одной рукой за дверь, она улыбалась своей старческой пугающей улыбкой при этом, излучая радость и счастье что, наконец, ее посетила ее единственная внучка. Женя обняла бабку, они вдвоем зашли в дом, на пороге остался лишь пес, виляя хвостом, он лишь заглядывал через марлю в сени дома.
- Я знала, что ты придешь, вы никогда не приходите по своему желанию.
- Нет, почему я хоте сама к тебе зайти да время не позволяло.
- Да все дела, дела, сама, когда была молодой, вся была в работе, время тогда было такое, нужно было с утра до ночи работать, чтобы был хлеб. А у вас сейчас все есть, эх молодежь, не цените вы старых людей.
- Нет, баба я тебя уважаю, ценю и люблю тебя, ведь у меня больше нет ни бабушек, ни дедушек ты у меня одна.
- Ладно, лиса, давай лучше чаю попьем, - баба Света налила из самовара кипятка, и достали из серванта меду, поставив его возле внучки.
- Баб расскажи что-нибудь о себе, или о своей жизни ведь я про тебя ничего не знаю, мать ничего толком и не рассказывала.
- Хорошо, я расскажу, но начну я с самого начала с того, что я знаю. У меня была мать, звали ее Анютой, родилась она еще при нашем последнем царе. В свои девятнадцать лет она жила в шикарном и богатом по тем временам доме, не то, что ты думаешь, была дочкой барина или купца, она работала там служанкой...
- Я так и знала, не было у нас в роду богатых.
- Да не было, но все они были богаты душой. Так вот, семья, в которой она жила была маленькой, замкнутой ни с кем они не общались даже с соседями, разговор, да и дела вела их посредница Аня. Ее любили все, даже сам ее хозяин, он всегда за ней поглядывал, она была очень красивой, и знаешь, очень похожа на тебя.
- Да красивая! - добавила Женя.
- Теперь ты знаешь, как она примерно выглядела. Все было бы прекрасно, если бы не племянница жены хозяина. Она жила с ними и постоянно, каждый божий день она издевалась над Аней, насмехалась над ней, следила за каждым ее движением и даже за личной жизнью и все докладывала своей тете. Хозяин ее очень любил но, несмотря на все, он не мог ей помочь, он боялся своей жены стервы, очень плохой дамы. Хозяйка про это знала и поджидала любого удобного случая, чтобы Аню вытурить из дома, на все четыре стороны. Хозяин был одиноким человеком, кроме жены у него никого не было, даже детей не хотела иметь его жена, она их не любила...
- Почему же он ее не бросил?
- Не знаю, наверное, тогда было не прилично. Однажды в один из зимних вечеров, когда хозяйка с племянницей куда-то уехали, Аня с хозяином остались одни в огромном доме. Вечером, когда она ложилась спать, он пришел к ней в комнату немного пьяным и нес какой-то бред. После этого он силой ей овладел...
- Каким он оказался подлым! А казался приличным.
- Что только не сделаешь ради любви! Так родился мой брат Миша. После этого случая она ушла от своих хозяев.
- Правильно поступила...
- У нее на протяжении всей ее короткой жизни, она умерла в тридцать лет, хранилась книга, про нее я ничего не знаю, лишь некоторые сведения дошли до меня. - Она достала книгу из серванта. - Книга очень старая, это наша родовая реликвия, держи, - бабка протянула ее Жене.
Женя взяла в руки книгу, это был потрепанный старый дневник, в котором на пожелтевших от времени страницах не было никаких записей. Лишь следы, засохшие слезы, которые будто прожглись к листам похожие на капли свечи, которые там тоже были вместе со слезами.
- За всю свою жизнь я не делала в ней никаких записей это старый экземпляр, сохранившийся еще от моей бабушки, которая умерла при родах Ани, и поэтому я его хранила как память. Я думаю, что этот дневник означает чистоту нашего рода, даже Аня не делала в них никаких записей, хотя какие-то следы там остались, я больше ничего не знаю, но книга эта мне кажется необычной. Она долго пробыла у меня, теперь я ее дарю тебе, забирай ее и храни, это наш родовой талисман, передающийся из поколения в поколение.
- Я так думаю, что этой книге лет триста, она действительно очень ценная для нашей семьи, я буду баб ее хранить, ничего с ней не станет.
- Когда-нибудь ты передашь ее своей внучке.
- Я надеюсь, - добавила Женя и положила старую книгу рядом с собою.
Женя перевела свой взгляд на окно, день был уже поздним, на небе появились первые звездочки, при которых иногда загадывают желания, поднималась, будто всплывала новорожденная луна, ночь предстояла быть темной. На небесах редели облака, и исчезали последние лучи заката, он нехотя покидал этот день, но где-то он рождался вновь, где-то он вновь радовал влюбленные сердца, целующихся при пламенном закате.
- Ты сегодня останешься на ночь? - спросила бабка.
- Да, идти домой уже поздно, лес и так страшен, на маршрутках одной ездить опасно, автобусы от вашей деревни уже не ходят.
- Да это настоящая дыра, сюда легко попасть.
- Я могу остаться и завтра на целый день, если ты расскажешь продолжение истории моей прабабушки, это очень интересно.
- Хорошо я все тебе расскажу, сейчас я устала, я рано ложусь спать, - бабка ушла в маленькую комнатку, видимо спальную.
Женя осталась одна, вокруг легла мертвая тишина, она разглядывала книгу. Послышалось сопение бабки, потом и ход часов, Женя стала зевать, глаза слипались.
- Не лягу спать, пока не запечатлею весь бабкин рассказ в дневнике, пусть история нашего рода храниться в ее реликвии, прости баб, но я нарушу эту традицию.
Женя слала подробно записывать все, что недавно передала ей бабка. Красивый почерк, отчетливо видный на старых страницах, казался каким-то древним писанием, как раз-то слов в книге не хватало, чтоб она действительно выглядела как историческая реликвия. Слова от обычной шариковой ручки в дневнике настолько сливались со старыми страницами, что они создавали вид, будто еще лет двести назад на ней писали пером, и до сих пор отчетливо виднелись слова. Женя закрыла книгу, положила ее под подушку и легла, уснув сладким сном. Даже не подозревая, что книга эта на самом деле была странной и к тому же волшебной, она исполняла желания, и все что в ней будет писано, так и произошло. Но с первого раза это кажется сном, хотя на самом деле, настоящими событиями, происходившими точно по сделанным записям.
5.
Аня открыла свои широкие красивые голубые глаза, вокруг было все как обычно. В окно падал утренний свет, старинный сервант из чистого дерева, видимо красного, стоял в углу, трюмо большое на весь рост человека, стоявший у стены было пыльным. Аня потянулась на старой широкой кровати и встала, скинув с себя ночную рубашку, она полностью обнажилась. Ее тело излучало юную красоту еще не тронутую, изящные линии ее тела сковали бы на месте любого, ее нежное белое тело так красиво сияло первых лучах солнца падающего на нее, что она стала бы идеалом любого художника изображающего красоту женского тела. В это время в замочную скважину наблюдал хозяин этого дома, взявший недавно ее на работу служанкой. За неделю он привык к этому зрелищу, после того как Аня стала надевать старые платья, хозяин, всосав слюни, текшие с губ от просмотра, ушел в спешке, и так было каждый день. Утро было раннее, за окном по мостовой с шумом проезжали повозки, которые запрягались в одну, а то и три пары лошадей, в зависимости от состояния владельца. Это была центральна улица, на которой обычно жили богатые дворяне, либо купцы или другие уважаемые и почитаемые должности. Аня с таким взглядом смотрела на эти шикарные дорогие повозки, что казало она их, видит в последний раз, она всегда любовалась этим красивейшим на их улице зрелищем. Редко когда по улице можно было встретить машины, это было доступно только самым богатым в городе купцам и начальникам, это было дорогим удовольствием, которым могли позволить себе жители города Казани, поэтому самым популярным видом транспорта среди местной аристократии все еще являлись повозки запряженные лошадьми. Материальное положение горожан подчеркивалось также количеством кучеров, породой лошадей, повозками и одеянием владельцев. Самый богатый мог иметь два кучера, потому что управлять четырьмя парами лошадей самой дорогой породы было тяжело.
Аня привела в порядок свою комнату и в платье служанки, которые носили в те времена, вышла в коридор с красивыми стенами из нарезного дерева покрытые лаком. Потолки были высотой метра в три, двери тяжелые дубовые сделанные руками настоящих мастеров-плотников, которые для того чтобы открыть приходилось прилаживать кое-какие силы. Аня вышла в просторный зал, где стояли большие цветы, комоды, столы из красного дерева по стилю девятнадцатого века. В центре зала на второй этаж вела лестница, с такими же большими перилами, также нарезанные по стилю модного в те времена. Лестница была настолько широкой, что по ней могли проехать две повозки параллельно друг с другом.
Аня вышла на кухню, которая была в три раза просторней и больше ее маленькой комнаты. По середине стоял огромный стол мест человек на двадцать, вдоль которого стояли стулья, высота спинок которых бола выше человека севшего на них. Стулья прикасались к столу и были на столько тяжелы, что Ане с трудом пришлось их отодвигать. После долгого мучения Аня принялась накрывать стол.
- Здравствуй Аня, - поздоровался с ней ее хозяин.
- Здравствуйте, - от неожиданности Аня немного перепугалась, но с уверенностью повернулась к позади стоящему хозяину, - как спали?
- Спасибо ничего, мне снился прекрасных сон - он сел за еще пустующий стол.
- Я сейчас накрою стол, - как будто почувствовав неловкость.
-Не надо приготовишь, как положено в девять, еще есть час. Присаживайся напротив меня.
- Хорошо, - спокойно присела Аня.
- Мне снился сон, по широкому полю, где растет высокая пшеница, и где-то вдалеке поют жаворонки, где по пояс средь пшеницы возвышаются ромашки идет неописуемой красоты девушка. Она через каждые пять шагов обворачивается и манит меня взглядом. Сквозь гущу колосьев я пытаюсь ее догнать, но ромашки вяжутся в ногах и мешают мне пройти. Она все дальше и дальше удаляется от меня, то ждет, то через мгновенье вновь уходит. Уходит в сторону восходящего к небесам солнцу, он так ярок, что ослепляет мне глаза, я прикрываю ладонями лицо, но все равно солнце жжет меня. Чем ближе я подхожу, тем невыносимее становиться путь, а девушка оставляет в лучах яркого солнца лишь мерцающую тень, свой образ, свой след. Дальше я думаю только об этом, и каждую ночь мне сниться один и тот же сон, все повторяется.
- А вы не пытались рассмотреть лицо той девушки, может, вы даже ее знаете.
- Да ее я знаю, но мне стыдно об этом говорить, потому что я боюсь, что она ко мне больше никогда не придет из-за обиды.
- А может она не обидится, попробуйте.
- Я не знаю, стоит ли...
- Да! - воскликнула уверенная Аня.
- Хорошо я скажу, но при этом хочу еще добавить. Иногда за тем же горизонтом и в тот же час из плывущего над полями тумана выходит она и не одна, за руках она держит младенца еще совсем грудного ребенка и все зовет меня. Я падаю на колени перед этой женщиной, нас разделяет поле, она ждет и кормит младенца грудью, она его мать слезы нарываются на глазах моих, неужели я отец его! Неужели эта прекрасная девушка, за которую я готов отдать сердце, моя женщина! Я начинаю разрывать землю коленями, отодвигая в стороны колосья и ромашки, пытаюсь перебороть все! Добраться до нее! Но! Солнце вновь слепит меня, и вновь она исчезает, уходит. - Хозяин заплакал, плакал он тихо и, спрятав лицо в положившей на стол руке, он не хотел этого показывать.
- Так кто же это была? Извините! Если вы не желаете этого говорить, то я не буду... - Ане стало стыдно за такую привязанность ее.
- Нет, нет! Я скажу, кто это была, сейчас или никогда! Это была, была...
Их беседу прервала хозяйка дома, топотом спускаясь по лестнице.
- Сидим и мило беседуем да! Аня накрывай на стол, - высоко подняв голову и в повелительном тоне, произнесла хозяйка. Голос ее был хриплым и грубым, как бы она не выражалась, из уст ее лились слова, которые никому неприятно было слушать. - А что ты расселся! - зорким орлиным взглядом посмотрела хозяйка на мужа. - Если ты настолько жаден, что не хочешь нанять конюха, то иди сам готовь к выезду повозку, сколько раз я тебе говорила все уже должно быть готово и без моих тебе притязаний.
- Пойду, пойду, - муж ее вставал, будто столетний старик с больной поясницей и скрипучими костями.
- Ты посмотри на него, будто он мне делает одолжение! Хам!
- Да сама не лучше, - причитал ее муж.
- Поговори мне еще!
От этого разговора между супругами Ане стало смешно, она старалась не показывать на вид свое веселое настроение и тихо улыбалась, прикрывая свои прекрасные тонкие губы ладонью. Аня накрывала стол перед хозяйкой смотрящей зло на нее, ухмыляясь и бегая туда и обратно.
- Скажи мне, пожалуйста, Аня, что здесь тебе плел этот дурак. - Решила спросить ее хозяйка, постоянно следя за ней и не отводя от нее глаз.
Аня не ожидала такого вопроса и встала на месте, будто вкопанной на щеках выскочили два розовых шарика.
- Кх, - произнесла подавленный внутри гортани звук Аня.
- Что он рассказывал, и вообще, о чем вы здесь беседовали? - спокойно спросила хозяйка.
- Ваш муж просто рассказывал, как он спал, вспоминал вчерашний день.
- На что ты ему отвечала, - намекающее произнесла хозяйка.
- Я молчала. - Покраснев, обманула Аня.
- Правильно! С этим кретином вообще не разговаривай, слушать его слушай все, что он скажет, выполняй, но делай все молча будто ты немая слышишь.
- Да госпожа я поняла.
- Молодец, иди, тащи, что там еще у нас есть, сейчас племянница моя придет.
- Да конечно.
- Я уже тут, - подошла сзади к хозяйке ее племянница и, обняв ее, поцеловала в щеку.
- Как милая моя спала? - Таким же грубым голосом спросила тетя.
- Прекрасно тетя, ночь была как раз по мне.
- Я рада за тебя.
- Эй ты! Как тебя там, - обратилась племянница хозяйки к Ане, - принеси мне молока кипяченного, но холодного!
- Ее зовут Аня сколько раз тебе повторять.
- Да ладно тетя, я еще буду к ней обращаться по имени! Вы что.
Аня принесла грубой девчонки молоко в стакане и поставила рядом с ней.
- Ага, - произнесла нехотя девчонка.
- Спасибо, - за племянницу поблагодарила Аню хозяйка.
Аня одна на кухне рассуждала в слух. Злая ехидная женщина была очень хитра и к тому же жестока, она все делала исподтишка и искала любую причины, чтобы вызволить Аню на улицу. Аня все понимала, но ничего не могла сделать, если она окажется на улице ей некуда будет пойти. Мелкие издевательства еще можно терпеть, а насчет ухмылок и ловушек хозяйки то тут Аня выбрала хитрую стратегию, подчиняться и молчать. Если хочешь выжить в таких суровых для нее условиях. Она была способна терпеть и выжидать, как хищный зверь, готовясь произвести атаку в неожиданный момент. Но этого момента так и довелось встретить, скорее, кто-то готовил свою неожиданную атаку.
На улицах стал отпускаться вечер хозяин дома, в котором работала Аня, стоял у окна, разглядывая редеющие потоки повозок. Видимо, он ждал свою любимую женушку и ее противную племянницу, а может их и вовсе не ждал.
Хозяин постучался в комнату Ани, для нее это было неожиданностью, ведь никто никогда к ней даже и не заглядывал, по крайней мере, она об этом ничего не знала. Она завозилась, быстро сгребла мелкие какие-то вещички в сундучок, на которой была надпись "1890 год. С днем рождения!" Что это значило и кому это адресовалось не понятно, но сундучок, по-видимому, принадлежал Ане. Закрыв его, да еще в придачу на ключик, она отправила его по кровать, быстро привела себя в порядок и уверенно подошла к двери. Хозяин вошел в комнату, по его глазам можно было определить, что он не обращал ни какого внимания на все, что там было, его взгляд, проникнутый печалью и влажные до слез были прикованы к спокойному и ровно дышащему образу Ани. Он подошел к окну, Аня по-прежнему стояла у окна и выражала недоумение, он первым нарушил царящую тишину.
- Я хотел тебе Ань досказать то, что сегодня утром не успел. - Он отвернулся от окна и посмотрел в ее сторону, - садись я кое-что хочу тебе поведать. Я ничего не могу собой поделать, это чувство сильно оно разрывает меня из нутрии, ты когда-нибудь такое испытывала? Я впервые... я... так в этом не опытен и не знаю, как из этого выйти. Жена приедет только завтра, неужели всю ночь я буду один! Ни с кем, ни поговорить, ничего не сделав, я бы все рассказал бы ей, но я не смогу ждать... я хочу это решить сейчас. Все эти ночи Аня в них только ты, ты снишься мне, это какое-то колдовство! Я так хочу тебя, желаю и тянусь к тебе... в этих снах, я страдаю, стараюсь не спать, но... эти проклятые сны предстают перед глазами как туман, как дымка, образ! Как мне избавиться от этого... я знаю, только если наяву, наконец-то я до тебя дотянусь! Попробую вкус твоих сладких тонких губ! - он стал медленно к ней приближаться. - Наконец-то я избавлюсь от своих страданий и сделаю то, о чем столько ночей мечтаю! - Он схватил ее за плечи, она попыталась вырваться, но он был ее сильнее, он прижал Аню к своим губам. Аня дергалась, пытаясь вырваться из грубых мужских рук сковавших ее. Она чувствовала стальную мужскую грудь все сильнее прижимающуюся к ней, пыталась что-то выкрикнуть, но его намертво припавший поцелуй заглушал ее стон. Они упали на кровать, он, встав над ней на колени, стал рвать и бросать во все стороны ее платье, обнажилась белоснежная грудь, заблестел низ живота, стали обнажаться бедра. Он прижал ее к кровати усилия вырваться из его плена были бесполезны и молодая хрупкая беззащитная девушка оказалась во власти столь сильного и властвующего мужчины что силой ей овладел не щадя бедную женщину. В ночной тишине раздался ее протяжной последний крик, заглушившийся скрипом кровати.
В окно пал луч солнца он коснулся глаз Ани, от которых она как всегда открывала глаза, солнечный луч плавно переходил на поверхность одеяла, за которым спряталось прекрасное тело юной девушки, и отпускался далее вниз, коснувшись белых кончиков ступней, торчавших из-под одеяла он пал на пол. В низу лежали беспорядочно раскинутые по всей комнате остатки платья - следы недавнего происшествия.
Откинув одеяло, Аня встала, собрала беспорядочно распушенные длинные каштановые волосы, ее голое тело обливалось в лучах раннего солнца. Встав с кровати, она распахнула окно, в комнату ворвался тихий ветерок и обвил все еще оголенное ее тело. Ей стало приятно, чувство удовольствия выразились в ее лице, она улыбалась, какое-то счастье овладело ей. Одеваться она не торопилось, встав перед зеркалом, Аня стала любоваться своим прекрасным юным телом, своей когда-то невинной красотой, своей нетронутостью от всего этого она становилась гордой и подчас слабой подверженная всему девушкой. Сейчас же все исчезло бесследно из всего, что полнило ее душу, осталась только красота тела и молодость лица. После этой ночи она изменилась, став более женственной и легкой, в ее глазах загорелся луч, который сверкал, горел. По ее глазам любой мог бы заметить появившеюся в ней энергию.
Наконец Аня оделась, но не в платье горничной, в самое обыкновенное уличное платье. В большой пакет, который она достала из-под кровати стала складывать какие-то свои вещи, на самое дно она положила свой сундучок. В гостиной никого не было, и она спокойно вышла из парадных дверей дома. В простом сером платье и одним пакетом она пошла вдоль улиц это все, что было у нее. Бывший хозяин Ани подошел к ее двери он отпустил голову на грудь и не решался войти, простояв несколько секунд, он, глубоко вздохнув, распахнул двери комнаты свободной, где обнаружил на кровати лишь записку и больше ничего. Он пробежался по ней глазами, и будто молния вылетел из комнаты, понесшись на улицу, листок плавно пал на пол. Он силой толкнул огромные тяжелые двери, которые будто от мощного потока ветра распахнулись перед ним, он выскочил на улицу, где были лишь одни повозки, но бежать и искать Аню куда-либо уже не стал, к дверям подъехала повозка с его женой. Издали Аня в последний раз посмотрела на своего бывшего хозяина, на его вредную ехидную жену и растворилась в серой бездушной толпе.
Весь день она слонялась по городу, проходя мимо огромных купеческих домов красивых и величественных, мимо проносящихся бешено повозок, мимо шикарно одетых молодых дам и кавалеров, на которых она не раз бросала влюбленный и выражающий восхищение взгляд. В ответ она не получала ничего, никто не хотел связываться с девушкой простушкой. Незаметно отпустился вечер, Аня прошлась по мостовой, бросив взгляд на Волгу, она, наконец, села на лавку тяжело и устало, вздохнув, она решила заснуть, пристроившись на ней удобно. Ночь была безлунной, тучи скрыли все, только кабы дождь не грянул...
6.
Женя открыла глаза, солнце падало в окно, она поднялась с кровати. Начался ее новый день. Она вышла на кухню где ее бабка уже на ногах, у плиты колдовала.
-Ты внучка долго спала, уже почти обед.
-Да, мне снились странные сны, никогда такие не видела.
-Это все, наверное, из-за моих рассказов перед сном, набила тебе голову всякими ненужными историями.
-Нет баб то, что ты мне рассказала, мне очень интересно, я хотела бы сегодня послушать продолжение, а мои сны скорее из-за усталости.
-Будет тебе продолжение, но смотри, не увлекайся больно-таки моими историями, то, что я тебе рассказываю хоть и правда, зато давно уже не пригодны и устарели. Сейчас можно еще хлыще наслушаться рассказов, вон выйди на двор, посиживай с нашими бабками сплетницами, тебе такое порасскажут, век поминать будешь.
-Мне это вовсе не интересно, я хочу знать, что было дальше с Аней и все.
-Так уж и быть я расскажу тебе все в подробностях и до самого конца, то есть до твоего взросления, - бабка удобно уселась за старый дубовый стол - круглый и высокий.
За окном поднялся тихий ветерок, играя зеленой листвой, он заносил в открытые форточки поднявшуюся пыль. Бабка поспешила закрыть открытую на распашку форточку на окне, дабы проветрить кухню от испарений. Неизвестно откуда пришедший ветерок принес собой небесных вечных странников, которые бежали вперед в одиночестве, обгоняя день и время. За островками облаков началось нашествие туч, которые сей же час, заволокли небо, будто остановилось время, и день вместе с ними остановились и орды черных как ночь туч. Ветер не переставал тревожить листву и гнать стариков по домам, он бился в окна, пытаясь войти в дом, как незваный гость. Как хозяин, он устраивал беспорядки, все, круша и унося с собою. Под окном он устраивал танцы из мусора и пыли, вынуждая людей все больше его ненавидеть, тем самым, добиваясь себе популярности. Он ее заслужил, ибо все устраивал с помощью своих сил. Так же неожиданно, как и появился с силой сокрушился с небес ливень и град, будто божий гнев он разбивал все, что ему попадалось, от ударов льда даже старый пес, поджав хвост, скрылся своей дырявой будке. Град стал бить по окнам, грозя разбить их и впустить ненасытный ветер, а с ним уж, наконец, и свежий воздух, также как и гнев, данный богом. Под окном, где недавно веселился ветер, стали незаметно пополняться лужи, град таял, как только он касался земли, в воздухе не оставалось и следов пыли, все уходило с дождем. Бабка вновь распахнула настежь форточку из-за чего в дом, вновь ворвался свежий воздух, внесенный ветром. Женя вдохнула воздух полной грудью и расслабилась, облокотившись о стенку стула, это был самый приятный момент, когда в крови начинают зарождаться новые силы и новая энергия. Она была готова полностью слушать продолжение рассказа бабки, которая только начала.
-После того как Аня бежала из дома своих бывших хозяев, она через ее знакомой, которая работала в прилавки там за одним углом и торговала газетами, по ее совету идет в дом богатого помещика, которые проживали на другой стороне города. По рассказам этой женщины в огромном доме жила порядочная семья просто были хорошими людьми. Так как я уже рассказывала, что Аня была молодой, симпатично, привлекательной и стройной девушкой то этой семье она понравилась с первого взгляда, и ее взяли без разговоров, даже толком о ней ничего не узнав. Она начала у них работать убиралась в их шикарных комнатах, которые ее сильно впечатляли, мыла посуду, занималась стиркой ну, в общем, такими делами...
-Неужели она все делала сама! Ей никто не помогал?
-Об этом я внученька не знаю, может кто-то, и были, но выбивалась из сил она страшно, на себя время не хватало. Семья, у которых она работала, была приличной и чистой. Ее хозяин жил с братом, женой и тремя детьми, которые были уже ровесниками Ани, поэтому она для хозяев была как дочь, ее любили в этой семье в отличие от предыдущей. Она нравилась всем, ребята, которые там жили, положили на нее глаз, и каждый пытался ей обладать. Каждый хотел сделать ее своей наложницей. Через год в этом же доме она родила сына, это был мой брат. Тогда в доме разгорелся скандал, чей это ребенок хозяин сильно переживал за своих сыновей, что если вдруг кто-то из них отец ребенка, но хитрые жеребята все свалили на пленных солдат, которые у них работали в конюшнях и в садах. Ребенка пришлось отдать в приют для младенцев, который находился в церкви, это было самым надежным заведением, ей было разрешено навещать сына раз в неделю, за него можно было не переживать. Все равно с ним бы она не выжила, уйдя из дома, она никому не нужна на ребенка в доме не было времени...
-Да, жалко мать с ребенком, самые беззащитные существа на земле.
-Она продолжала работать в том же доме. Аня влюбилась в одного слугу, который работал кучером у хозяина, они виделись редко, потому что хозяин был всегда в поездках, но этот разрыв делал ее любовь сильнее. Слуги мужчины, которые у них работали, были австрийские пленные, которых хозяин купил после русско-австрийской войны. Это был единственный парень, в которого она была влюблена. Помимо работы кучером в свободное время для хозяина конечно, когда он был дома, Нульц так звали возлюбленного Ани, работал день и ночь, в основном в конюшне. Там работы всегда полно, был бы мужик как говориться. Вот. - Бабка приостановила вдруг свой рассказ и вдумалась. Женя не стала ее перебивать и молчала, не отводя от нее глаз, ждала. - У них была настоящая любовь, - неожиданно продолжила рассказ бабка. - Аня была готова отправиться с ним на край света, она прямо говорила об этом. В общем, так пролетел год, после которого она вновь родила от Всеволода дочку, это была я. Меня также пришлось отдать в приют, где я уже жила с братиком. Ане стало еще тяжелее, она разлучилась с двумя детьми, но она терпела.
Бабка продолжала рассказ, а за окном уже склонился день. Дождь давно перестал бить по стеклам, ветер утихомирился, облетев свои владенья, ушел куда-то в поле гулять на воле. Тучи рассеялись, но облака одинокие спутники жизни оставались, спеша и спеша, друг за другом. Как вечный круг они не отставали ни на шаг, пытаясь, зацепить друг друга, обгоняя все вместе с бегущим днем и несущимся временем, уходили облака туда же куда уходит все, и возможно ниши души, когда мы их отдаем богу.
Женя сделала очередную запись, в дневнике пометив сегодняшним числом, и опять в доме воцарилась спящая тишина, в раковине капала вода, создавая шум, во дворе пьяные бабки кричали хоровые песни, тикали на стене старинные часы, и храпела под сладким сном бабка. Жени не спалось, она лежала, смотря на потолок и, наверное, о чем-то думала.
7.
Грянул дождь, а Ане некуда было идти, накрыв голову своим тяжелым пакетом, она перебегала с одного сухого места под деревом на другое. Не было ничего под, чем можно было переждать дождь. Единственным местом представлялось разве что в какой-нибудь лавке, при условии, если какой-либо скупой и аморальный хозяин не будет приставать к бедной одинокой девушке.
Дождь все более усиливался, он давно уже разогнал всех с улиц, стало тихо и просторно, осторожная непривычная дрожь охватывала Аню, куда было ей идти? Дорогу мог указать только бог. Несмотря на пронизывающий северный ветер, леденящий он сковывал легкие движения Ани, приходилось, несмотря на неожиданно появившимся чувством усталости бежать, горячая кровь грело ее тело, сплошное дыхание обжигало губы. Она вбежала в кабак стоящий на видном месте, вся дрожащая от холода, что ей овладел, она нуждалась в тепле, который нашла в кабаке, но покоя там не оказалось. Жадные глаза бродяг и пьяниц неистово поглощали ее красоту, ей овладел страх, какой-то мужчина сделал попытку приблизиться к ней, но дерзкая и чуть истеричная Аня вырвалась из объятий нежного тепла и побежала прочь от этого зловещего кабака. На дорогах образовались лужи, тучи хлыстали струйками дождя, бег по лужам оказался тяжелым. Вся промокшая и издрогшая ей не оставалось выбора, как зайти в маленький прилавок, где продавались различные платки. Она будто бы ворвалась, и силой захлопнув дверь, она стояла, будто на расстреле перед пожилой женщиной, которая жалостливо на нее смотрела.
- Извините, пожалуйста, сударыня можно мне только согреться у вас? - дрожащим и жалостливым просящим и тихим голоском спросила бессильная Аня.
- Да конечно дочка ты вся промокла и, наверное, замерзла? Жуткий холодный ветер на дворе. Пойдем, я горячего чая тебе дам. Пошли! - поманила за собой хозяйка лавки. Аня последовала за ней как верный пес, подчиняясь ей безоговорочно.
В средней комнате похожей на кухню хозяйка лавки приготовила Ане чаю и даже конфет перед ней поставила. Все же есть люди добрые на земле! Но важно не это.
- Как тебя зовут дочка? - интересовалась хозяйка.
- Анюта, - представилась Аня.
- Я Марина Сергеевна, пей, ешь, у тебя совсем нет сил. Что с тобой случилось? Как ты оказалась на улице по тебе видно, что ты ушла либо из дома либо...
- Да, я бежала от своего хозяина, - перебила предположения Марины Сергеевны, Аня.
- Но по какой это причине?
- Он надругался надо мною... он, оказался подлым и низким человеком... я, оказалась на улице, я совсем одна в этом городе мне некуда идти. Единственный, близкий и родной человек это моя мать умерла еще два года назад. Я сирота.
Женщина подсела с ней рядом и, положив, ее голову на свою грудь как родная мать обняла ее и приласкала, говоря сладкие успокаивающие слова.
- Успокойся Аня, не плачь, мы что-нибудь придумаем, я помогу такой юной красивой девушки как ты.
- Большое вам спасибо за все, я вам очень благодарна, но мне нужно идти. - Аня встала и хотела уйти.
- Ты что тебе совсем не нужна моя помощь!? Ты же в первую ночь пропадешь от холода и голода, ты будешь вынуждена идти греться в какую-нибудь ночную забегаловку. Я могу тебе помочь, послушай меня, я женщина честная и добрая я никому не желаю зла. - Аня села напротив женщины. - У меня есть дочь, - начала рассказывать Марина Сергеевна, - она чуть старше тебя, она работает служанкой в одном очень богатом доме купца. Она уже третий год там по ее рассказам в этом доме живут приличные образованные люди, которые не позволяют себе унизительных глупостей, как издеваться над своими работниками. Люди это очень хорошие, даю тебе дочка единственный и верный совет, если ты отправишься просить у них работу, ты ее получишь, не сомневайся.
- Не знаю даже что сказать, я вам очень благодарна. Даже не знаю...
- Ты пока можешь у меня поспать набраться сил, завтра утром я отправлю тебя к ним. Скажешь моей дочке, ее зовут Настасья, что ты от меня, тебя там полюбят, поверь мне. И ты встретишь там свое счастье. - Аня осталась на кухне одна, хозяйка пошла на свой пост.
Дождь на улице перестал идти сплошным потоком, тучи поредели, открывая дорогу солнцу. Не умолкая, еще продолжали надоедать остатки дождя, капавшие с крыш домов. День был чудесным, солнечные лучи пали на оконные стекла, создавая мутную тень. На дорогах лужи отказывались поглощать свет и будто зеркала отражали весь мир.
Утром Аня отправилась к тому дому, о которой ей поведала знакомая женщина, город она знала плохо, но по объяснениям женщины кое-как ориентировалась, приходилось спрашивать и прохожих ведь одной, без помощи посторонних лиц, неразумно было попасть на край города из другого края, вовсе его не зная.