Кто такой я? 
Я из 1941 года.
Я из тех дней суровых 
что представить нельзя 
А сегодня...
Сегодня забыли народы 
что такое война
что такое друзья...
Подвысокое помню - село вдоль оврага
хаты крыты соломой что с известью вскреп
вишни много кругом
рвали сколько нам надо 
урожай небывалый
август только окреп 
мы четвертые сутки не евши не спавши 
собирали в горсти 
в опаленных руках 
нежно сладкая ягода с соком стекавшим 
словно кровь, словно жизнь
словно мед на губах
Когда поняли мы что в котле оказались 
закопали мы все что не брали с собой
Уходил самолет. Донесение взяли 
что шестой и двенадцатой армий здесь бой
Уходил самолет. Был пилот перевязан 
ранен был но машину способен вести 
Слишком плотный огонь и ведомого сразу... 
а ему повезло, что ж давай, брат, лети...
Вот мой друг, комиссар Михаил Попереко
с ним сдружились вчера в непростой штыковой 
я пацан для него он - старик и калека 
но мы оба побыли на передовой 
Я не знал тогда что это в общем такое 
когда колешь штыком а те колят тебя 
и спиною к спине -то что в книжках другое 
штык потом вытираешь травой не скорбя
и с травы ее сок вместе с кровью стекает 
и бояться нельзя, на тебя ведь глядят 
и ты видишь как кто-то прям здесь умирает 
и всем надо вперед и нельзя уж назад 
Связи нет с Юго запалным, Южным фронтами 
немцы долбят - сдавайтесь, гарантируем жизнь 
лес - Зеленая Брама меж немцем и нами 
мы - туда на прорыв и знай только держись 
Это редкий был лес, немец бил из орудий 
бил насквозь, на прострел, чтобы наверняка 
И четырнадцать дней бились с ним наши люди 
шили в прорыв на него там где мост и река 
Та Синюха река стала красной от крови 
но никто не хотел в плен идти им служить
минометами били нас снова и снова 
только шли на прорыв, хоть хотелось и жить 
Танки Клейста прорвались на Новоархангельск
в Первомайске замкнули двойное кольцо 
Новосельского корпус пробился на танках
вышли те кто смогли из котла напролом 
Под Христиновкой танки их штаб раскатали 
офицеров танкисты рубили ножом 
немцы этого даже и не ожидали 
но пожгли наших танков немало потом 
А в раион Первомайска с 18 армией
попытался пробиться Андрей Кирилович Смирнов 
их пытались отсечь, был приказ командарма
отходить, но дрались. Он погиб - нету слов 
Понеделина группа осталась сражаться
мы в котле и расклад был примерно такой
от Новоархангельска к северу с немцами драться 
с шестнадцатой, девятой, одинадцатой, восьмой 
дивизиями танков, адольф гитлер шла с ними
кресты на машинах, и портреты его 
их бутылками жгли -пацаны уж мужчины 
горели и эти - только вот и всего 
На западе двести девяносто седьмая
сто двадцать пятая и двадцать четвертая шли 
сквозь Браму на нас а на юге большая 
четвертая, первая горные стрелки  
а к ним подходили двести пятдесят седьмая 
сто десятая и сто первая дивизии туда, 
венгерская, румынская двадцать восьмая
закрыли кольцо - ни туда ни сюда 
Потом уж мальчишка из Кировограда 
то время он после войны вспоминал 
ушел миллион человек на восток так как надо 
пока Брама немцев, умирая, держал 
и мальчик ушел, не смогли его тети 
они были старые слишком уже 
их немцы во рву расстреляв на излете 
похоронили в зеленой меже 
Он говорил - если б дрогнули эти солдаты 
тогда и ему было тоже не жить 
от Бреста прошли те с боями ребята 
сумели сдержали, не дали накрыть 
в землянке в лесу развернув наши карты 
мы ждали разведку, ввели языка 
и тот офицер нам сказал, так, с азартом
что нас раздавить был из ставки приказ 
Они не пошли на Москву здесь все встали
вторую неделю сжимают кольцо 
двойное кольцо и сказал он в печали 
потеряно время и немца лицо 
Когда увели, руку к картам положив 
сказал командир: Превосходство у них 
один к десяти. Не прорваться нам все же
Придется здесь драться за десятерых
И как то тогда на душе стало чисто -
Они нас бояться раз столько их тут 
Покажем как могут стоять коммунисты 
Не пустим к Москве. Пусть здесь подождут     
А я вот теперь вспоминаю курсанта
того москвича - Сергей Собольков 
с училища прямо сюда да к ребятам 
на передок - но не дал в грязь лицом!
Когда под Христиновкой наши прорвались 
командовал ими беззвестный майор 
они вчетвером с егерями сражались 
отход прикрывая стреляя в упор 
накрыло его у станка пулемета 
очнулся все выбиты зубы, лицо 
разбито, его окружила пехота 
и в плен он попал но не стал подлецом
по концлагерям его после мотало
четыре все года, бежал много раз 
ловили и били потом все с начала
и все же живой, хоть болеет сейчас
С рассветом опять немец долбит с орудий 
весь лес на прострел что твое решето 
так долбит что в землю вжимаются люди 
и так основательно, бьет на все сто 
Сейчас двинет танки, пехоту погонит 
идут - загорелые лица у них 
надменные сытые гладкие кони 
и каски к затылку заломлены их 
Мундирчики все расстегнули у ворота
закатаны их рукава до локтей
ЭМ ПЭ все прикладом в живот - чешут здорово  
а мы тут встречаем вот этих гостей 
У нас погранцы тут остались живые 
с прибалтики, с бреста и с руссы в боях
матерые парни, мужики боевые 
вступают как в бой так тут немцам и швах
когда немец сильно кольцо поджимает 
тогда погранцы все в атаку идут 
отбросив назад они пыл их сбивают
и эти хваленые немцы бегут 
Да, крепкие люди, а враг аж катился 
с максимов станины убрали вот так 
ремень на плечо, пулемет превратился
в ручной и теперь был грозою атак
Не роты теперь у нас, не батальоны 
отряды -состав очень сильно уже поредел 
Нет больше тылов - все стрелки, леса кроны 
уже за спиной - на прорыв между дел 
Снарядов у нас почти не осталось 
прямой лишь наводкой по танкам лупить 
подсолнухов поле - ведь самая малость 
за поле прорваться а там может быть...
Вперед! Укрываясь в подсолнухах лихо 
По нам минометы секут на прострел 
упал командир, захлебнулось тут что то
тащили его на плечах кто сумел 
в спине его дыры но крови здесь нету 
так часто у мертвых, в бою так всегда 
вот если кровь хлещет то жив и кассету 
бинтов в перемотку той раны тогда
Четыре бойца землю колят штыками 
роют могилу на поляне ему 
в петлицах три шпалы - 
он долго был с нами 
Что ж это судьба пасть в огне и дыму 
орден красного знамени на гимнастерке
врос в ткань, вырезали ножом наискось
склонился над ним генерал - было горько 
Он плакал. Полковник прощай - произнес 
фамилия Верзин его - знал по финской 
он с ним всю испанию с боем прошел 
тот был комиссаром и был коммунистом 
всегда впереди через пекло всех вел
Засыпано тело землей, ярость гложет 
оружие товсь, только Верзин сказал 
Нет. Мало патронов. Залп будет попозже 
По ихней пехоте. Чтоб каждый стрелял! 
С Сергеем Владимировичем мы лиха хлебнули 
Потом когда немцы в Браме стянут кольцо 
и горстка живых- сам он встанет под пули 
в штыки поведет тех кто жив молодцов 
Когда же его окружит пехота 
9 августа день этот стал
Он выстрелит в сердце себе и из взвода 
последний умрет Командир, Генерал 
Такие как он никогда не ломались 
сорвал немцам план молниеносной войны 
Он родом из Киева был, мы остались 
жить. Он сыном был той великой страны 
Был с ним полковой комиссар Карталов 
в последней схватке был скручен без сил
на шею петлю, как вели проклинал он 
проклятием фрицев и кто им служил
Смотрел он на них ненавидящим взглядом 
и падал вдруг силы теряя конвой 
боялись его а казнить было надо 
в глаза не смотрели, вели за собой 
когда умирал офицеров он проклял
и вдруг раскалились у них на груди 
значки с лицом гитлера золота сопли
гимнастерки прожгли - да, финал впереди
А Брама сражалась противник менялся
горнострелки Эдельвейс отошли 
горят танки Клейста -наш полк все сражался
волнами на нас самолеты вели 
зенитки молчат - все снарядов уж нету 
мечутся мулы альпийцев в лесу 
секут все осколки но наши победы 
мы все таки взяли удач полосу 
Атаки жестокие на Каменечье 
Эти деревни мы брали раз пять 
резали немцев и после в приречье 
нашли переправы, сумели их взять 
и вот за Синюху ушла половина 
Осталось нас мало - они прорвались 
а мы прикрывали - шли немцы им в спину 
нарвались на нас и бои понеслись 
На поле пшеничном горючки нет - встали 
Тэ двадцать шестые как доты стоят 
а немцы уже Копенковатое взяли 
по улицам ходят и бьют наугад 
а нас не осталось - стоят восемь танков 
в землянку я к раненым - братва выручай!
и те кто мог встать - пошли к нашим танкам 
оружие снять и идти отбивать 
да я уж не верил - тяжелые слишком 
в бинтах перемотаны с ног до голов 
а мне - ты не дрейфь! Слышишь, мальчишка?
Беги, мы здесь сами! Давай, будь здоров!
А немец на поле уже наседает 
позиции взял, подтянул миномет 
три танка поджег и что дальше кто знает 
и вдруг побежал - Тридцать четверка идет
Тэ 34 один прямо с ходу 
и раненых много сидит на броне 
кто с чем, все с трофейным 
да много народу 
в бинтах все а фриц захлебнулся в огне 
давили его минометов расчеты 
давили бегущих, машины, людей 
гранаты бросали с брони - это что то!
косили с эмпэ - наших знай, лиходей!
Деревню отбили, лихо отбили 
но раненых тоже не мало легло 
Но главное - пыл егерей остудили 
Они отходили осклабившись зло 
4 августа Белов -комдив ранен 
и чудом прорвался тут к нам самолет 
Приказ 47 - пробиваться с боями 
Белова забрать - но остался он, вот 
Я сам был солдатом дивизии этой 
15й стрелковой - я здесь до конца 
я от своих никуда не поеду
сказал он - я не потеряю лица!
Комдив 44й - Крымов был ранен 
Василий Петрович лежал нету сил 
с ним шли от границы от самых окраин 
бойцов под огнем вывел он, сохранил 
Те оба комдива погибнут и знают 
но те кто прорвется попал в Сталинград 
Колчин Гавриил и другие сломают 
рейху хребет и я этому рад 
Я был в Сталинграде я видел сдавались 
и Колчин в конвое весь штаб их ведет 
Так вот ведь судьба! Вот ведь как оказалось!
Все мы погибали - и вот мы здесь вот!
и Паулюс шел тощий, длинный, в шинели 
и весь третий рейх траур вдруг обьявил 
и выпили мы - мы ведь это смотрели,
сто грамм за победу. Все в памяти
я ничего не забыл!
Комдив Тонконогов Яков Иванович
прорыв с переправой ему удались 
с Василием Петровичем он был Испанец 
впервые ведь с немцем в боях там сошлись
под Теруэлем и местность похожа
там с вермахтом дрались в жестоких боях 
и все получилось теперь и быть может 
бойцов закалила жизнь в этих котлах 
Он родом из Киева, после победы 
жил там и мне как то сказал 
Гора Санта-Барбара в Испании- сведай 
впервые фашистам там темную дал 
На этой горе мы познали Победу 
я их генералу штык в горло всадил.. 
что будут котлы ведь никто и не ведал 
Советский Союз уж там вермахт побил!
Когда мы вернулись обратно, весь Киев 
бросал нам по ноги цветы 
Мы были герои - в Испании были 
сражались, имели большие мечты 
как впрочем Советские люди мечтали...
то братство народов всех Киев скрепил
и Сталин вручил киевлянам медали... 
В великое время, братуха, я жил!
А нынче пришли девяностые годы 
хорьки а не люди..., так много хорьков
да старый уж я..., все кричат о свободе... 
но в будующем все таки вспомнят ту кровь 
А жизнь их научит. Жизнь учит жестоко... 
Запомни, братуха, жизнь учит в котле 
а наше прекрасное очень далеко 
а мы приближаем его на земле...
Он был инвалидом. И жизнь на излете
Ходили солдатские байки про то 
что де вот на бреющем на самолете
над Брамой летал - видел все на все сто...
Он долго смеялся. Сказал: Самолета!!!
Тогда ведь и не было даже коня! 
Я знал план немецких позиций? Да что ты! 
Мы просто дрались все от ночи до дня 
Тогда мы шестого числа пошумели
колхозные все тягачи, трактора 
последним бензином заправить успели 
моторы взвели, немец понял - пора 
пошли на прорыв мол Советские танки 
стянули туда все что можно они 
и в эти часы где туман спозаранку 
мы их обманули людей сохранив 
Да помню, Вы так вот тогда выходили 
Смекалка сработала- как без нее? 
а мы там остались и дальше их били 
хоть было людей с гулькин нос, е-мое! 
И немец ведь тоже нажал, понимаешь? 
На Браму он ночью забросил десант 
Штаб группы они окружили, ты знаешь?
и взял ведь живьем командармов он, гад 
Понеделина взяли живым в рукопашной 
Музыченко был в танке, они танк подожгли 
не выдержал, выполз, гореть то ведь страшно
его тут и взяли и в плен повели...
Ком корпуса Снегов был тяжело ранен 
Кирилов в плен попал оглушенным в бою... 
Да, это удар и итог был печален 
Мы враз оказались на самом краю...
Я знал Музыченко
Иван Николаич  
с матроса служить как и я начинал
и в плен..., но за это всегда была стенка 
Но он ведь мой друг, боевой Генерал 
Два ордена красного знамени, войны 
Он ведь прошел больше чем все мы сейчас 
Нет, он не предатель! Спокойно! Спокойно!
А враг очень опытно давит на нас! 
Нас фриц разделяет, в смятение вводит 
и вот уже кто то сказал - Он нас сдал!  
А я им сказал: Застрелю при народе 
и вальтер трофейный неспешно достал...
И мы продолжали сражаться, а утром 
фриц бросил листовки, в них фото его 
Он с немцами жрет и кольцо с перламутром
на пальце. Бокал поднимает за фюрера! Во!
Написано: свой партбилет он принес им 
Служить стал. Ему дали должность, паек 
И нас к себе ждет. Без условий, но просим 
Вы просто идите, мол, к немцам, вот епт!
Поганые эти листки растлевали 
и были ведь те кто поверили им!
Они говорили - нам жизни не дали 
большевики но теперь поглядим! 
Таких мы стреляли, они убегали 
они к немцу шли подобравши листок 
получат паек они там? Нет, едва ли 
их просто пристрелят как стадо скотов 
Все это не раз обьяснял я ребятам 
Нельзя поддаваться - враг очень силен
враг очень опасен - нельзя верить гадам 
ему наш заслон - костью в горле заслон...
Седьмого был бой, я очнулся под вечер 
винтовка в клочки, гимнастерка в крови 
Не стану писать я красивые речи 
я в Браму обратно пришел, се ля ви...
Мы посчитались - все те кто тут в Браме
осталось нас восемьдесят бойцов
Александр Шаповалов из НКВД он был с нами 
с 10 дивизии. Был он суров 
Он приказал нам к месту прорыва 
обратно вернуться где отбросили нас 
Сам первый пошел а там немцы счастливо 
расслабились, спали они в этот час 
Деревня горела с окраин, окопы 
где мы прорывались -немец ушел 
свободно прошли мы по нашим же тропам
и всех завалили, калился аж ствол
Да, немцы этого не ожидали 
Дерутся Мартыновка и Терновки 
на севере у Каменечья стояли 
под Нерубайкой бились полки 
Остатки полков, Огурцовские что ли 
я был в двадцать первом, пошли прорывать
в последнем бою на подсолнечном поле 
и я в плен попал, тяжело вспоминать 
Документов не было, меня не узнали
в Уманскую яму конвой меня вел   
бежал я с этапа хоть в спину стреляли 
им некогда было искать, я ушел 
Да, мне повезло, я выскочил быстро 
а дальше был фронт - Сталинград, Кенигсберг 
не все проскочили удачно под выстрел 
а кто то был в Браме он там и полег
Бои в Терновке Соловьев Анатолий 
сумел пережить и прорваться сумел
рассказывал нам о победах и боли 
их танки давили а он уцелел
дивизии и адолф гитлер стояла
они двое суток держали всех их 
восьмого осталось бойцов наших мало
на их батарее шесть было в живых 
Всего шесть бойцов и комбат уж лежачий
оторваны ноги, он был еще жив 
хотели его понести -не ходячий 
не трогать сказал он умрет там нарыв
фамилия Лейко, а к ночи пехота  
поперла и нету снарядов уже 
и он приказал уходить, к пулемету
его положили на том рубеже
оставили рядом гранату с чекою 
и сами к Синюхе, вот так вот - война 
и бил пулемет, бил ночною порою 
потом взрыв короткий и все - тишина 
потом мы в оврагах нашли комиссара 
солдат, он решил что пойдем сквозь село 
там немцы не ожидают удара 
нельзя лишь стрелять, чтобы тихо все шло
И эта атака - немая атака 
когда в тишине просто резали их
всех сонных уже - штык ножом по их флагам
по горлам, по спинам, один четверых 
таков был расклад, через кучи их трупов 
ушли ночью в степь и пробились к своим 
не всем так везло и не все вышли группы 
но помним о них- он сказал, и их чтим 
Девятого кольца слились и замкнулись 
и трудно но надо признать - не прорвать 
и с пятого здесь сплошной бой - затянулось 
и людям уж трудно даже на ноги встать 
все что бесполезно - уничтожалось 
все то что не нужно - взрываем, вредим
чтоб немцам потом ничего не досталось 
еще повоюем а там поглядим 
А немцы давили, листовки кидали 
что наш комсостав все что можно предал 
но те кто остался они твердо знали 
их немец еще не добил, не сломал
Комдив Понеделин, конечно, не предал 
держался он стойко, не стал им служить 
и в лагере он не дожил до Победы 
допрос его стали в архивах хранить
и этот архив захватили с боями 
уже в 1945 смогли прочитать 
Комдив Понеделин был чист перед нами 
он нас не сдавал,- предпочел умирать 
Кричали они в микрофон чтоб сдавались 
прислали солдата из плена пустив 
пришел весь трясется а мы не решались 
его застрелить, в расход отпустить 
Он трясся, по видимому они его били 
они, мол, погубят здесь всех из за вас 
Ну что делать с ним? Пошептались, решили 
Да дали по морде, фонарь чтоб под глаз 
А после прогнали, ответ набросали 
чтоб немцы сдавались нам сами сейчас
чтоб мы их Берлин поменьше кромсали 
когда победим их - бегут пусть от нас!
Десятого те кто остался живые 
пошли на рубеж на последний прорыв 
еще он держался и сек их навылет 
там все было в трупах но двое живых 
Двое казахов. Они воевали 
так яростно, как я не видел тогда 
Без страха, усталости и без печали 
секли с пулеметов, валили их, да! 
А немцы все лезли остервенело 
их много - пятьсот против двух!
А им хоть бы что - они делали дело 
валили их всех аж хрустело на слух 
И тут на прорыв все пошли - побежали 
и немцы открыли ураганный огонь 
и нас половина убита -лежали 
и дрогнули все - шла навстречу их бронь 
Но тут неизвестный на ноги поднялся 
он был в командирских ремнях вперехлест
в пограничной фуражке и чуб развевался 
чуб русый - стоял под огнем во весь рост 
Мне все это яростно врезалось в память 
Стоял он и звал нас в кромешном огне 
и саблю достал и пошел рядом с нами 
прямо на танки -запомнилось мне 
Нас всех разметало, не помню что дальше 
а дальше они добивали живых 
те кто им служили - полицаи без фальши
стреляли, кололи, топили - был лих 
тот день и до двадцатого сопротивлялись 
неделю уже без еды и воды 
они, полицаи то, в лес не совались 
орали в трубу - предлагали еды 
А нас привели в Подвысокое, в школу 
они парты выбросили, там штаб был их 
везде же - в конюшнях, в сараях и в долах 
забито все теми кто еще был в живых
Их всех гнали после в Уманскую яму 
на старый кирпичный завод умирать 
Но это другая тяжелая драма 
О ней в другой раз, ее всем надо знать 
О Браме забыли. Забыли на годы 
Для немцев она была просто тылы 
Катили к Москве. Покоряли народы 
и жгли до золы все, до мелкой золы 
Пока не поперли самих их отсюда 
Пока сами немцы не сдали Берлин 
Теперь полицаи вернулись и будут 
лить грязь и топтать настоящих мужчин 
Кто такой я? 
Я из 1941 года.
Я из тех дней суровых 
что представить нельзя 
А сегодня...
Сегодня забыли народы 
что такое война
что такое друзья...
***