Казимиров Евгений Дмитриевич : другие произведения.

Ролевик. Торговец-шпион

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.31*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    И ни думал, и не гадал заурядный офисный клерк, что из-за запоздалой любви ему повезет ввалиться в раннее средневековье, кишащее врагами и кошмарными порождениями потусторонних миров. Что его ждет? Карьера Маугли или Робинзона? А может, здесь ему придется находить и терять вновь обретенных друзей, убивать самому, обманывать и быть обманутым, верно служить и предавать, пусть и ради высшей цели? А что еще остается торговцу и шпиону, двойному агенту кровожадной империи и безжалостных богов?
  
  
Все написанное ниже является плодом разгоряченной фантазии автора, любые совпадения являются случайными.
  
  
Пролог.
  
Пусть смерть твоя тебе покажется напрасной,
И цели ты к отмеренному сроку не достиг,
Другой, пройдя дорогой тою же опасной,
Добьется воплощенья чаяний твоих.
  
  - Прости, брат, если чем-то нечаянно обидел тебя, - Цэрэн (верный) обнял старого друга за плечи и прислонился к его щеке своей по старому воинскому обычаю.
  - И ты прости меня, брат, - Доржо (алмаз, крепкий) был бледен, но решителен. Шепот его пресекся, он опустил глаза и без необходимости смахнул пылинки с с куяга (кожаная куртка с нашитыми на нее металлическими пластинами и вставками кольчужного плетения).
  Дворцовый сад, прежде хранивший полночную тишину, теперь был наполнен шорохами, позвякиванием металла и взволнованным дыханием. В одуряющий аромат цветов вплелись запахи пота и кожи армейской амуниции. Контуры деревьев и ажурное переплетенье кустарника пронзили угловатые тени оружия.
  Цэрэн поднял руку. Сад погрузился в полнейшую тишину, и негромкие слова легко были услышаны всеми воинами, а их тут насчитывалось более двух сотен.
  - Друзья, мы идем на правое дело: Дамба Гэрэлтэ (Несущие Высший Свет) должны быть свободны. Я не политик и не могу судить насколько прав эжин (здесь - царь, наместник бога на земле) в своих репрессиях, но, удерживая в тюрьме Посвященных, он идет против воли наших предков, против всех божественных заповедей.
  - Вы понимаете, что эта битва может стать для всех нас последней, поэтому я не укорю ни словом того, кто уйдет. Но я прошу это сделать сейчас, позже это может ослабить строй, - Цэрэн медленно обвел глазами почти невидимых в темноте солдат. Слабо посверкивали доспехи, кое-где виднелись блестящие глаза. Молчание тяготило.
  - Да ладно тебе, командир. Первый раз, что ли? В долине Орхоя легче было, когда гоблины зажали с двух сторон? - спокойный с хрипотцой бас, явно принадлежавший ветерану, разрядил обстановку. Послышались сдержанные возгласы, даже смешки. Цэрэн облегченно вздохнул.
  - Доржо, ты входишь через Царские Врата. Береги магов, там много стражи. Удбыл, ты с лучниками, как договорились - на галерею второго этажа. Пробиваете стену, там только деревянная перегородка, и поддерживаете сверху прорыв Доржо. Мы - входим позже, - с негромким бряцанием доспехов, лучники во главе со своим малорослым командиром побежали к правому фасаду дворца, группками они несли длинные лестницы.
  Цэрэн выждал, пока оба отряда скроются из виду, а затем приказал оставшимся с ним углубиться в сад. Воины, пригибаясь, быстрым шагом проследовали несколько аллей, и вышли к обширному розарию. К удивлению солдат, их командир взломал, поддев палашом, засов на двери небольшого глинобитного домика, служившего видимо кладовой садового инструмента.
  - Быстро, по одному! Там, в глубине маленькая дверца, собираемся в первом же коридоре дворца. Ждем сигнала.
  - Здесь что, ход во дворец?
  - Да, прямо в сераль (гарем) попадем, - солдаты оживились. Вереница фигур, едва освещенных лунным светом, исчезла в хижине, Цэрэн вошел последним, напоследок оглядев из проема двери сад.
  
  Тесный, едва освещенный через узкий витраж под потолком, коридорчик едва вместил полусотню Цэрэна. В ожидании команды солдаты присели на корточки. Лучники наложили стрелы на тетиву. Три мощных латника укрыли за сомкнутыми щитами боевого мага. Тот уже что-то шептал, водил руками по воздуху. Вокруг фигуры его заклубился кокон защиты, меж сведенных ладоней проскакивали искры. Двое солдат протолкались вперед и заняли позицию по бокам от двери.
  Внезапно дверь почти бесшумно отворилась и в коридоре появилась пухлая фигура евнуха в белой хламиде тонкой шерсти и расшитых войлочных тапочках с загнутыми носками. Вошедший с немым ужасом воззрился на бронированную толпу. Глаза его полезли из орбит, а рот уже открывался, чтобы подать сигнал тревоги. Один из солдат у двери шустро задрал подол хламиды толстяку на голову и зажал в сгибе руки шею. Второй, прихватил евнуха за пояс и несколько раз сунул в тушу клинок. Тело осторожно передали в конец коридора, чтобы оно не помешало движению.
  Цэрэн вопросительно глянул на мага, тот так же молча покачал головой. Командир кивнул и, осторожно выглянув за дверь, подал знак рукой к движению.
  За дверью показался огромный зал. Здесь было относительно светло. Лунный свет лился через полупрозрачную витражную крышу, которую посредством изящных балок поддерживало множество тонких резных деревянных колонн. Кругом царили цветы: на искусственных газончиках, в напольных вазонах, в кованых сосудах. По колоннам и балкам вились цветущие лианы. Посреди зала блестел большой бассейн, отделанный великолепной изразцовой мозаикой. Несмотря на поздний час, в его хрустальных водах нежились три обнаженных женщины. На бортике бассейна стоял чеканный узкогорлый графин, чаши, отсвечивающие желтым металлом, серебряный поднос с фруктами.
  Женщины, увидев непрошенных гостей, было, встрепенулись, но защелкали тетивы, стрелы с тупым звуком ударили кого-то из них в шею, кого-то в грудь. Обнаженные тела погрузились в воду, черным в лунном свете облаком замутила прозрачную воду кровь. Солдат, пробегая мимо бассейна, опрокинул себе в рот вино из чаши, торопливо подхватил кисть винограда. Несколько виноградин прокатились по изразцам и зашлепали по едва видневшейся из-под темной воды снежно-белой груди.
  
  - Быстрей, быстрей, - Цэрэн подгонял воинов. Длинные темные коридоры вели их в глубь дворца. Солдаты уже не таились, но не были пока обнаружены. Издалека доносился рев битвы и лязг оружия. Часто бухали разрывы файрболлов. Даже здесь, в центре дворцового комплекса явственно потягивало дымком. Это Доржо, при поддержке лучников Удбыла, прорывался в Царские Врата. Прямо в лоб! И хотя дворцовая гвардия не могла сравниться по боевым качествам с фронтовиками, стражи там было много. Чересчур много...
  - Боги, помогите им, дайте им надежду, - Цэрэн на бегу сотворил руками отводящие знаки. Ну что он мог поделать: без отвлекающего удара во дворец было не прорваться.
  Вот и царская зала. Звуки боя стали громкими, за витражными стенами церемониальных галерей полыхали отсветы вспышек магических атак. Скорее! В алтарь за тронным возвышением! Там, где-то там должна быть дверь в подземелье... Цэрэн вспомнил, как прямо во время приема за трон волокли светлого Баяр Баатыра (Витязь-Радость - вроде нашего Ильи Муромца) и как мерзко щерился, глядя на это, Архинша Бааганта (Пьяница Дерьмовый), как прозвали царя в народе. Цэрэн поспешно шарил по деревянной резьбе, что густо покрывала стены алтаря. Вот! Нет, не то... Ну, где же нужный выступ?!
  Воины переминались с ноги на ногу, с тревогой посматривая в противоположный конец зала, откуда нарастал шум боя. Цэрэн вынырнул из душной тьмы алтаря.
  - Становись в боевой порядок, - разочарованные вздохи были ему ответом, но закаленные в непрерывных войнах бойцы быстро образовали серповидный строй. Первый ряд присел за щитами, выставил копья. Второй ряд, поставил свои щиты на кромки щитов первого ряда. Маг торопливо творил заклинания. Умбоны щитов слабо засветились голубым. Шестеро лучников наложили стрелы на тетивы и поудобнее передвинули колчаны. С тронного возвышения им хорошо были видны двери зала. Молодой солдат, стоящий рядом с Цэрэном, достал свой оберег, что-то нежно прошептал в него и, поцеловав, засунул поглубже под куяг. Позади нарастал низкий зуд, маг уже баюкал в ладонях файрболл, самый первый, самый мощный.
  - Ждать команды! Без команды не стрелять, - Цэрэн вышел на левый фланг строя, - первыми могут войти наши! Ожидание выдавливало воздух из легких, заливало льдом сердца. Ветераны понимали, это - последний день их жизни, и как они не храбрились, умирать не хотелось никому.
  Затрещали двери. Люди напряглись. Двери рухнули. И не только двери. Жиденькая деревянная перегородка была пробита сразу в нескольких местах. Из дверей, в клубах пыли, показались спины отступающей стражи. Они отходили плотной толпой. Однако было заметно, что дворцовые деморализованы. Многие даже были без оружия. А вот через дыры перегородки в зал полезли люди Доржо. Их было много, неожиданно много! У Цэрэна отлегло от сердца. Да и его солдаты приободрились.
  Через несколько секунд около сотни гвардейцев оказались в плотном кольце повстанцев и побросали оружие. Солдаты обнимали своих товарищей, покрытых своей и чужой кровью. Кругом стоял невообразимый гвалт. К Цэрэну протолкался возбужденный боем Доржо. Руки и грудь его были залиты кровью и обильно посыпаны пылью, жесткая черная грива волос справа была спалена до рыжего ежика и отвратно воняла.
  - Как мы их!? Ну, как мы их?! - его глаза сошлись совсем в щелочки, на закопченном лице сверкала улыбка от уха до уха.
  - Доложи, как все прошло, - Цэрэну неловко было разговаривать с торжествующим товарищем.
  - Ладно, не грусти, стычек в твоей жизни еще хватит, - Доржо энергично хлопнул его по наплечнику.
  Сразу у входа люди Доржо наткнулись на караульный отряд. Развод почему-то проводили в неурочное время. Зато эта неожиданность помогла порубать на месте без особого шума так и не очухавшуюся полусотню. Поэтому, ворвавшись затем в приемные залы, повстанцы имел явный перевес над охраной. Помощь из внутренней казармы и боевые маги чуть опоздали к началу сражения. Охранники к тому времени были потеснены и прижаты к посольским покоям. В адской давке магам негде было даже повернуться, поэтому поначалу их атаки не блистали результативностью. Окончательный разгром довершили пробравшиеся на верхнюю галерею лучники Удбыла. Разбив в нескольких местах витражи, они в упор расстреляли не успевших поставить щиты магов, а затем изрядно проредили неорганизованную толпу дворцовой охраны. В дальнейшем бой распался на мелкие поединки в лабиринтах комнат и коридоров. Но все коридоры в конце-концов привели к тронной зале.
  - Вот только что-то Удбыла с его орлами не видно. Цэрэн вгляделся в облако пыли, закрывающее двери тронного зала. Как бы в ответ на его тревогу, вверху раздался треск и на солдат посыпались осколки цветного стекла. В обрамлении обломков витража появилось лицо славного лучника. Его отряд добрался до тронной залы по крыше.
  - Эй, кончай почивать на лаврах! Давай скорее на выход, сюда идут сотни Мунхэ Шоноуд (Синие Волки - полк армейский гвардии, царские телохранители)! Видать кто-то из дворцовых просочился! - заорал, скорчив зверскую гримасу, Удбыл.
  - Цэрэн, но ведь они не станут драться с фронтовыми товарищами? - улыбка покинула лицо Доржо, теперь он выглядел жалким в своей изрядно помятой и запыленной броне.
  - Не знаю, не знаю... - Цэрэн помрачнел, - А вход в тюрьму я так и не нашел... - Доржо удивленно воззрился на товарища.
  - Так что же, выходит - все напрасно - он чуть не плакал.
  - Парни, бегом через пристройку, строимся в розарии! Магов поплотнее прикройте! Лучники, с крыши работайте! - Цэрэн печально улыбнулся, - Увы, не так все просто, как казалось...
  - А с этими - что? - Доржо хищно оскалился. Стоявшие неподалеку дворцовые явственно отшатнулись.
  - Пусть уходят... Уходите! Пропустите их, пусть валят отсюда покоями, а то тоже под Волков попадут! - Доржо в изумлении вытаращился на Цэрэна.
  - Ты что?! Они же только что наших резали! Они же к Волкам в строй встанут!
  - Валите, бегом!! Они уже не бойцы, в штаны небось наваляли, им теперь плаха светит. Да и не пустят Волки этих вояк в свой строй. Давай Доржо, не медли! Возглавляй отряд, а я еще здесь поищу, ведь где-то за троном вход... Помнишь Баяр Баатыра...? - Цэрэн опять нырнул во тьму алтаря.
  - Ладно, оставляю тебе шестерых... Чагдар, со своими остаешься с командиром! Будэ, стрелы есть?! Собери в коридоре, прикрываешь пятерку Чагдара!
  
  Два строя стояли друг напротив друга. Два отряда испытанных бойцов, прошедших опасными дорогами войн многие ри (мера длины около 4 км) и многие годы. И пусть гвардейцы реже бывали в боях, но зато их посылали в самую отчаянную мясорубку, как последний резерв, как последний довод полководца. И те и другие видели много смертей и как никто умели ценить жизнь. И те и другие в большинстве знали друг друга.
  Под солдатскими сапогами стонали смятые цветы. Луна испуганно пряталась за тучи, небосвод почернел, но на востоке уже расцветала бирюзовая полоса зарождающегося дня, дожить до которого удастся не всем. Тьму разрывало пляшущее пламя факелов. На светлых чешуях броней Волков метались багровые сполохи, словно кровь уже текла по металлу потоками. Из рядов гвардейцев выступил командир. В черном раззолоченном доспехе и алом плаще, с богатым султаном из вороного конского волоса на шпиле шлема, в неверных отсветах коптящего пламени он смотрелся выходцем из ада. Юный урга (знаменосец) с бунчуком полка неотступно следовал за своим командиром.
  - Доржо? А почему ты командуешь отрядом? Где этот герой? - массивное как камень лицо полковника скривилось в кислой усмешке.
  - Цэрэн... убит! - повстанцы удивленно переглянулись, строй пришел в движение, невнятно зазвучали перешептывания, - Ну, братишка, полчаса форы я тебе обеспечил, - подумал Доржо.
  - Да? Ну, собаке - собачья смерть... А теперь, расскажи-ка нам Доржо, как вы убивали Хуни утха эжина ("Отец всего народа", верховный правитель). Мы внимательно слушаем тебя, - из обоих каре послышались возмущенные выкрики. Даже в свете факелов видно было, как отлила кровь от лица Доржо.
  - Не пори чушь, Батожбай (фамилия, дворянин - владелец улуса Батожо, простые люди фамилий не имели)! Мы только немного повоевали с дворцовой стражей. Пошарь здесь, по кустам, наверняка ты найдешь не один десяток этих чванливых петухов. Зачем эти нелепые обвинения? Ты же понимаешь, мы шли, чтобы освободить Светоносных. Сам-то не забыл, что Баяр Баатыр был твоим побратимом?! А сейчас - я не вижу смысла продолжать драку. Если ты гарантируешь нам жизнь, мы сложим оружие. Все равно дальше границы не пошлют... - он обернулся к солдатам и вдруг увидел, что с тыла, ломая кусты, показался еще сотня пехотинцев с пиками наперевес. Задние шеренги его отряда без команды быстро развернулись и закрылись щитами. В воздухе повисло напряжение.
  - Батожбай, ты умный полководец, не нужно лишней крови...
  - Лишней крови?! Доржо, в покоях эжина кровью залиты все стены! Царственное семейство переселилось к Тэнгриям (небесные, божественные предки правящего дома)!! Их резали, как баранов... Всех, и женщин и детей... - голос закаленного бойца дрогнул, - что ты на это скажешь, Доржо?! Ты видел когда-нибудь истекающую кровью мать, держащую на коленях отрезанную голову своего сына?!...
  Воины зашумели. Гвардейцы потрясали оружием, повстанцы растерянно переглядывались. Доржо совсем потерялся, руки его задрожали.
  - Послушай, Батожбай.... Ты пойми... Да зачем нам это было нужно!! - он вдруг сорвался на хриплый крик, - Ты что не понимаешь, что это нойоны (здесь - князья царского рода, не имеющие прямого права наследования)?! Сучье племя!! Ты что, не понимаешь, что они втихомолку вершили свои черные дела!!
  - Ты сам виноват, Доржо! Какого Эрлена (вроде нашего чёрта) вы выступили! Вы спровоцировали переворот!! Что мне теперь остается?! - крик командира утонул в общем шуме. Кто-то обвинял, кто-то пытался оправдываться. Оба строя рассыпались. Даже в пределах одного отряда в людях не было согласия. Кто-то кричал даже, что пьяницу-тирана давно пора было удавить, кто-то призывал вместе пойти жечь нойонов.
  Распри прервала яркая вспышка. Файрболл с грохотом врезался в толпу спорящих. Обезглавленное тело юного урги бросило в гущу солдат, высоко в воздух взлетел бунчук с опаленным султаном. Несколько солдат с воем покатились по земле среди обугленных трупов товарищей, пытаясь сбить с себя пламя. Воцарилась секундная пауза, закончившаяся единым ревом сотен глоток. Гвардейцы врезались в строй повстанцев. Цепь пикинеров дружно с хрустом ударила в щиты. В розовый куст отлетела чья-то отсеченная рука с мечом. Факелы погасли. С крыши дворца в толпу полетели стрелы, раня чужих и своих. Лучники гвардейцев, находившиеся во втором эшелоне, не замедлили ответить. Под равнодушным оком луны, выглянувшей в облачный просвет, закипела отчаянная резня. Страшную картину пронизывали ветвящиеся молнии и озаряли огненные вспышки: маги старались изо всех сил. Истоптанные розы из белых превращались в красные. Смерть собирала обильную жатву. Боги войны должны были быть довольны.
  И только глазастая луна видела, что злополучный файрболл прилетел не из рядов противников, а из темного угла сада. Десяток низкорослых теней незамеченными, за спиной пикинеров, прошмыгнули в садовый домик, пройдя недавним путем отряда Цэрэна.
  
  Цэрэн в поту и в паутине растерянно сидел на полу алтаря. Воины смотрели на своего командира озадаченно. Внезапно в тишине пустого зала раздался негромкий скрежет. Будэ вскинул лук, но тотчас же его отпустил. Воины выскочили на тронное возвышение. Одна из расписных панелей правой стены тронного зала сдвинулась со своего места. В стене за ней зиял узкий проход. Оттуда, через зал, среди трупов и обломков брела девочка лет восьми-девяти. Лицо и платье ее было залиты кровью, волосы растрепаны. Остановившийся взгляд широко раскрытых глаз выражал безмерный ужас. Недвижная мимика подсказала Цэрэну, что девочка не в себе. Он попытался остановить ее. Малышка заверещала, рванулась в алтарь, что-то там, в темноте, проскрипело и громко хлопнуло. Когда солдаты вбежали в тесное помещение они увидели затворяющуюся низкую дверцу в стене. Краем глаза Цэрэн заметил какое-то движение под троном и услыхал негромкий скрип.
  - Вот он! - Цэрэн кинулся к рычагу, совершенно незаметному за основанием трона. Солдат, начавший было ковыряться мечом в почти невидимой щели, искусно укрытой в резьбе алтарной стены дверцы, отошел в сторону. Рывок рычага, скрежет, хлопок где-то внутри стены и дверь открыта. Из проема слегка потянуло сыростью и тленом, прямо от двери вниз уходили крутые ступени.
  - Наконец-то! Вперед! - Цэрэн сунулся, было в проход, но Чагдар остановил его.
  - Постой командир. Будэ, вперед, только внимательно - девчонку не подстрели. Я пойду замыкающим.
  С улицы раздался грохот взрыва, вопли и лязг оружия.
  - Не может быть! - Цэрэн остановился.
  - Может, может, уже есть! - пожилой и рассудительный ветеран подтолкнул своего командира - Идем, а то сейчас набегут. Он сделал шаг вбок и прихватил с жертвенника бронзовый держак с 'палочками желания' (пучки прутьев или миниатюрные факелы, используемые в ритуалах фэн-шуй), - Вы, я смотрю, в темноте видеть стали? - сверкнуло кресало, затрещало масло, и неровный свет озарил стены подземного хода..
  Дверь скрипнула и стала закрываться, уже когда лучник ступил на третью или четвертую ступеньку. Пришлось ее попридержать, что, впрочем, для мощного Чагдара особого труда не составило.
  
  Лестница была недлинной, от силы ступеней в двадцать, но крутой. Внизу, с легким уклоном, пошел изогнутый по дуге коридор, пол в котором был аккуратно посыпан толстым слоем светлого речного песка. Тут только Цэрэн понял, что стены подземелья сильно отличаются от той кладки, что он видел во дворце. Там стены первого этажа, а также опорные конструкции второго были выложены из желтоватого ракушечника, который добывали в урочище Уабартэ Элга (ветреный овраг) на Хангайском хребте. Большинство же стен и перегородок во дворце были деревянными. Стены же тоннеля состояли из крупных блоков вишневого, насколько можно было догадаться в желтом пламени факела, с проседью гранита. Месторождения подобного камня Цэрэну были неизвестны, похоже, неведомые строители привезли камень издалека. Поверхность кладки искрилась на свету. Блоки были одинакового размера и тщательно отшлифованы. Подгонка их была настолько аккуратна, что щелей почти не было видно. В народе ходило поверье, что нынешний дворец стоит на основании древнего храма жунов. Цэрэн поднял голову, чтобы осмотреть сводчатый потолок, но тут же запнулся за какой-то выступ, в песке совсем незаметный, и полетел на пол. Загремели доспехи, и сразу же далеко впереди послышался детский плач и следом хрипловатый, но грозный рык зверя. Рык повысился и закончился неким хриплым мяуканьем. Солдаты стали как вкопанные. Будэ упал на колено и выбросил вперед руку с луком. Цэрэн застыл на полу в неудобной позе. И в наступившей тишине они ясно услышали далекий скрежет и хлопок. Кто-то входил в тоннель!
  - Поднимайся, командир. Назад пути все равно нет, так что - вперед. Посмотрим, кто там рычит. Нет зверя, на которого не ходил старый Чагдар! - голос ветерана придал всем решимости, воины скорым шагом устремились к выходу из прохода. Палочки погасли от быстрого движения, но на стенках тоннеля здесь играли слабые блики света. Позади нарастал мягкий топот преследователей.
  Повстанцы вылетели из коридора и остановились посреди круглого обширного, диаметром не менее двадцати шагов, зала с низким сводчатым потолком. Помещение, едва озаренное призрачным голубоватым светом, явно использовалось как тюрьма. Вдоль стен, между колонн, поддерживающих свод, виднелись решетки камер. Посреди зала торчала дыба, большая каменная то ли чаша, то ли бассейн с водой, какие-то столы и кресла, оснащенные металлическими и кожаными приспособлениями неприятного вида. У единственного незарешеченного участка стены, был устроен пыточный горн с большой вытяжкой. Полы выложены массивными плитами, кое-где испятнанными, по-видимому, застарелыми потеками крови.
  Цэрэн бросился к ближайшей решетке. Камера был пуста. На полу валялась полусгнившая солома, расклепанные колодки, какие-то тряпки. Узника не было. Он метнулся к другой, третьей. Везде - пусто.
  - Где же Посвященные?! - Цэрэн бежал через зал к крайней клетке, озаренной голубым сиянием.
  - И здесь тоже никого! - крикнул Будэ с противоположной стороны.
  - Цэрэн, похоже, нам пора встречать гостей - неторопливо произнес Чагдар. Топот в коридоре приближался. Солдаты уже встали в шеренгу, укрылись за щитами напротив темного зева тоннеля.
  - Стрел всего десяток ... - Будэ забрался на борт бассейна, изготовившись к стрельбе.
  А Цэрэн, в немом изумлении стоял у самой дальней камеры. Именно из нее истекало то неверное, призрачное сияние, что освещало мрачное подземелье. Но не только голубое сияние ввело в ступор офицера. За поржавевшей решеткой на грязной соломе, сидела давешняя девочка. Тщедушное тельце позволило ей проскользнуть между прутьев, на рыжих заусенцах которых повисли клочья платья. Лицо малышки, все в запекшейся крови, было заплакано, волосы вздыблены. Но, самое удивительное - девочка сидела между передних лап огромного ирбиса (горный лев, снежный барс)! Зверь грозно возвышался над съежившимся ребенком. Он был спокоен и монументален. И Цэрэн почему-то понял, что за девочку опасаться не стоит. Священный трепет внушало то, что источником голубого сияния был сам лев. По белоснежной шерсти пробегали искры, в глубине подшерстка ветвились небольшие молнии.
  - Сагаан Арсалан! - Церэн еще в детстве слышал легенду про Белого Льва, посвященного богам Защитника всего народа Буртэ, но никак не мог подумать, что в древних преданиях есть хоть частичка правды. И его, божественного посланника, воплощенную надежду людей, замкнули в темнице! Цэрэн выхватил палаш, отсалютовал Льву и бегом занял свое место на левом фланге строя.
  В коридоре стояли с десяток ... Кто? Невысокие гибкие фигуры в черных одеждах замерли, как статуи. Лица закрыты шелковыми платками, только глаза блестят. Разрез глаз явно не местный. Из-за плеч видны длинные оплетенные рисовой соломой рукояти парных мечей. Колени полуприседя, руки напряженно согнуты в локтях. За спинами бойцов укрывается тёмная фигура в шелковом халате расшитом чужими знаками. Низкий басовитый зуд выдает приготовленный к броску файрболл. Почему они недвижны? Солдаты затаили дыхание.
  - Показалось, или... - Цэрэн сморгнул. На миг во тьме жутким пламенем зажглись глаза мага!
  - Сулсо - восточные наемники (подобие древнекорейских 'рыцарей ночи', на тысячу лет предвосхитивших появление японских ниндзя), - шепот Будэ отразился от каменных стен щелкнувшим эхом.
  - Хо, вы их боитесь? - опять напряжение развеял опытный Чагдар. Почти незаметно, но солдаты несколько приободрились.
  Цэрэн оглянулся. Ему показалось или действительно свет стал ярче? О, тэнгри (в данном случае - боги)! Изо лба Льва тянулся голубой луч. Луч шарил по спинам солдат, закрывавшим проход.
  - В стороны! Разомкнись!! - закричал Цэрэн. Это было так неожиданно, что солдаты сначала только вздрогнули и, лишь мгновение спустя, повиновались команде. А вот черные уже сорвались с места и кинулись на повстанцев, неприметным движением выхватив тонкие слегка изогнутые клинки. Лязг металла и крики раненых огласили мрачную тишину подземелья. Маг занес руку с огненным шаром, еще не видя как метнуть его не задев своих. Но в эту секунду ослепительная голубая вспышка превратила тюремный зал в подобие грозового неба, когда молнии исступленно полосуют дождевые тучи и ранят мокрую землю. Алый разрыв файрболла почти не был заметен в этом сумасшествии света. Тяжкий грохот поразил все чувства Цэрэна. Взрывной волной его опрокинуло на спину и проволокло по полу. Кто-то упал сверху, пребольно ударив по лицу доспехом. Грохот меж тем продолжался, рушились своды тоннеля, хороня под собою мага, раненых и убитых, а также тех черных, что еще не успели выйти в зал. Густое облако пыли выхлестнулось из зева перехода и заполнило помещение. Цэрэн потерял сознание.
  
  Он пришел в себя от того, что кто-то поливал его лицо водою. Над командиром склонился Будэ.
  - Ты как? - он с тревогой смотрел куда-то мимо Цэрэна. Тот проследил за взглядом лучника. Проход был завален, ближайший к тоннелю свод зала также обрушился, но остальные конструкции устояли. Из-под завала торчали руки и ноги, по полу расползалась огромная, вязкая от пыли лужа крови. Прямо перед завалом возвышалась фигура воина в неведомом доспехе. Наш современник назвал бы воина рыцарем, а доспех - максимиллиановским. Доспех глубокого ультрамаринового оттенка, был словно выкован из ночного неба. Голубые блики переливались на его сочленениях при малейшем движении. Шлема на воине не было, и волнистая грива блестящих черных волос разливалась по металлу наплечника. Он стоял прямо в крови, но сабатоны (латные сапоги) его не пачкались, словно парили над лужей. Недоброе удлинненое лицо воина, с темноватой кожей, массивным орлиным носом и яростными синими глазами не напоминало ни один из живущих, в известном Цэрэну окружении, народов. Да и ростом воин чуть не на голову превышал Цэрэна, хотя среди своих командир слыл далеко не малышом. Самое удивительное - позади воина, прямо в пыльном воздухе подземелья, пятном клубился густой серый туман. В тумане извивались тени, серебристыми отблесками посверкивали словно бы струи водопада.
  - Отдай мне то, что тебе не принадлежит, - спокойный хрипловатый голос незнакомца внезапно заполнил подземелье множественным эхом.
  - Не пойму о чем ты... - Цэрэн с трудом поднялся на ноги. Его слегка пошатывало от контузии, из-под шлема капала кровь и ручейком стекала с брови по скуле.
  - "След Создателя" - он сейчас живет во Льве. Убей Льва и отдай мне кристалл.
  - Убить Сагаан Арсалана?! - В Цэрэне вдруг вскипела ярость. Он не знал, что это за "След Создателя", но убить Защитника рода Буртэ! Этого мог требовать только враг! - Защищайся! - он вскинул палаш. Рядом бешено защелкала тетива. Стрелы застыли в воздухе в пяди от лица латника. Все десять! Ах, что за лучник - Будэ! В глазах Черного воина полыхнула непроглядная мгла, неуловимым движением он вытянул руку, с пальцев ее сорвалась дымящаяся струя. Цэрэн упал. Куяг лопнул с плеча до груди. Сбоку на него навалился хрипящий Будэ. Тошнотворно пахнуло паленым. Ускользающим сознанием Цэрэн отметил, как в кирасу Черного впился и рассыпался искрами голубой луч.
  - Спасибо тебе, Великий Защитник... - Цэрэн попытался сотворить отводящие знаки, но руки уже не слушались его.
  Черный воин скорчился, доспехи его на глазах пошли грязно-серыми пятнами. Схватившись за грудь, он с трудом сделал шаг назад и начал истаивать в пятне тумана. Последнее, что увидел Цэрэн, была совершенно не соответствующая ситуации ироничная усмешка на губах Черного, глаза которого вновь засинели.
  - Ну и дурак, - хмыкнул он. Потом сипло добавил, словно бы обращаясь к кому-то невидимому, - Твой ход...
  Пятно тумана схлопнулось. Цэрэн уронил голову, опустилась тьма.
  
  
Глава 1. Дуракам закон не писан.
  
Ну, что отдать ты смог бы за любовь?
Покой и сытость, ход спокойный жизни?
Или зарю, на свет которой брызнет
Из жил твоих в пылу сраженья кровь?
Ну, что отдать ты смог бы за любовь?
Доход, что так весом в твоем кармане?
Или дорогу, что прошел с друзьями,
И что страшишься повторить ты вновь?
Ну, что отдать ты смог бы за любовь?
Груз грязной лжи, что совести не гложет?
Иль правды гром, что мир твой растревожит
И эхом грянет средь иных миров?
Ну, что отдать ты смог бы за любовь?
  
  Я влюбился в Юльку.
  Дико и глупо: женатый мужик, устоявшаяся жизнь, возраст, ну скажем - ближе к бальзаковскому, и нате вам - втрескался в девчонку! Не в красавицу, не в распутную кокетку, вполне себе серую мышку. Нет, скорее - серого котеночка. Была некая прелесть в ее пушистой темно-русой шевелюре, негромком с мягким украинским "хг" голоске и даже какой-то мальчишеской фигурке. Вот что мыслей о серости не вызывало, так это - глаза! Огромные ярко-синие глазищи, взгляд слегка исподлобья, с немым укором. Глаза эти никогда не смеялись, даже когда губы девушки, неяркие, кстати, никогда не знавшие помады, растягивались в улыбке, и смешно морщился аккуратненький носик.
  Все полетело под откос. Жене я врал. С детьми практически не общался. Правда им, с их студенческой тусней, мое общество было пофигу, но все же... На работу забил глубоко и прочно. Впрочем, по чести скажем, за те деньги, что я получал в родных "Рогах и копытах", работать было грех. Но вот то, что компьютерные калымы я изрядно подзабросил, уже было просто неприлично. Заказчики ругались, иные требовали назад аванс, а я все никак не мог вылезти из этого морока.
  Представляю какие картины уже привиделись иному читателю: душный полумрак, смятые простыни, самозабвенное слияние нагих тел... Не расстраивайтесь так уж! Любовь у нас была, как у лейтенанта Шмидта - по переписке. Конечно с коррекцией на современность: майлы, скайпы, но - без фото и без видео. Спросите: а как же я милый облик узрел. Ну, Интернет - штука сложная, и пути человеческие в нем неисповедимы. Удалось мне нарыть несколько фоток с фестиваля исторических реконструкторов.
  Собственно, пора бы рассказать, как собственно ворвался в мою жизнь этот милый котенок. Есть, наверное, люди фэнтези не любящие, даже - ненавидящие всю эту писанину про волколюдей, эльфов и прочую маловероятную с точки зрения нашего сантехника бредятину. Однако заметьте, даже наш сантехник на сто процентов не отрицал существования вампиров и параллельных вселенных, а на второй поллитре уже сбивчиво рассказывал, как сам в детстве чуть было не был скраден инопланетянами (сифон, кстати, он тогда так и не почистил). А я любил почитать нечто в этом роде. Но жаждалось все ж-таки приличного языка, более-менее выстроенного сюжета, оригинальности задумки. Вот и перерывал я бесконечные сетевые ресурсы в поисках, пусть не шедевров, но - приличных произведений. Так и нарвался однажды на сайт самодеятельных писателей... А вот здесь, простите, умолчу. Зачем трепать святое? Опять же, а вдруг жене эта писанина попадется. На фиг! Лучше поскромничаю... Пусть будет просто - Сайт.
  Короче, читаю неоконченный самодельный роман некой Елень Кнесин. Псевдоним явно из Семеновой почерпнут. Роман ничего так, немного скучноват поначалу, но интрига затягивает. Причерноморье, шикарная природа, греки, степняки, персонажи прописаны живо, погружение в эпоху чувствуется. Но ошибок! Я уж не лезу в сложности стилистики, грамматики и то - туча нескончаемая. Рука сама, что называется, к перу потянулась. Я не великий знаток языка, по русскому в школе из троек не вылазил, но тут... В общем, то сам, то с помощью первоисточников, начал чихвостить текст и так увлекся, что опомнился лишь на пятой главе. Тискаю постик: мол, так и так, уж извините, но вот навязываюсь бета-тестером. Писательница вроде даже обрадовалась, а как же - контакт с читателем. Дозволила измываться над текстом сколь душеньке угодно. А мне новое занятие так понравилось, что включился я в него со всем нерастраченным в рабочее время пылом.
  Прошла зима. Роман был дописан. Правка окончена. Потом отдельные главы были переписаны и снова правлены. Потом мы прошлись по логике и стилю. Так и вышло, что я почувствовал, как мне чего-то не хватает, если один-два раза в неделю я не слышал из Скайпа знакомый голос с милым "хде". Я много узнал о жизни клуба реконструкторов. О видах и весе доспехов (худенькая Юлька упала, пытаясь примерить броню, и не смогла подняться самостоятельно), о способах ручной обработки оружейной стали. Видел фотографии бравых молодцов студенческого возраста в кольчугах и шлемах. Ужасался роликам, в которых с грохотом сходился бугурт (встречное столкновение - бой двух отрядов), и ребята от души метелили друг друга пусть тупыми, но все же железными (!) кувалдометрами, аж до крови. Видел танцы девушек в аутентичных нарядах XIV-XVI веков и изощрения менестрелей на многострунных то ли - лирах, то ли - лютнях. Так, незаметно, в круг моих мыслей и досуг вошло жестокое и жеманное Средневековье. А вместе с ним и привычный образ писательницы. Юлии. Моей Юльки!
  Я и сам не заметил, насколько прочно она вписалась в мою жизнь. Между делом обменялись фотомордиями. Жаль вот только, что, по всем признакам, любовь моя была неразделенной. Мечта сердца моего кроила платья, клепала какие-то ламелляры (бронепластины - элементы доспеха), полировала какие-то барбюты (закрытый шлем), училась стрелять из лука и арбалета. Неспешно писалась вторая книга романа, с первой она уже мыкалась по издательствам. И даже на мое предложение побетить новый шедевр, писака как бы мимоходом заметила, что у нее образовалась подружка-филолог. Мне не было обидно, но по мере того как беседы наши становились все реже, душа моя опустела. Я жил по заданному расписанию. Ездил на работу, с ненавистью составлял отчеты, собирал и тестил компы по вечерам, давился невкусными Нинкиными супами, тупо таращился на нелюбимые сериалы.
  
  Однажды, отложив басуху... Стоп. Вы ведь про это еще не в курсах? С полгода назад мне позвонил Вовка Рогов. Мы с ним не виделись лет пятнадцать, а ведь когда-то были - не разлей вода. Еще со школы ВИА "The Mamontes" будоражил юные умы окружающих самодельными стихами, а тела - зашкальными децибелами (единца уровня звука). Вот Вовка и предложил собрать старых друзей-мамонтят и основательно попить водки. В ходе телефонной эпопеи выяснилось, что одни друзья разъехались кто куда, другие - в упор работают, но один - Витька Семин - все-таки пришел. Он, правда, был изрядно выпимши и выглядел неважнец. Но когда, после третьенькой, Витьке под руку попалась гитара, и шаловливые рученьки его, как бы в отдельности от всего остального организма, выдали проигрыш из "Smoke On The Water", стало ясно, что талант пропить - невозможно.
  - Эх, - вздохнул Вовик, - сыгрануть бы... - и слегка погремев ложками, достал из ящика кухонного стола обгоревшие барабанные палочки, видать Инга частенько подкладывала удобные деревяхи под крышки кастрюль. Палочки лихими двойками прошлись по продуктовым емкостям, столу, стульям и через секунду мрачная кухня коммуналки огласилась неистовой "Dizzy Miss Lizzy" на три голоса. Вовкина соседка, Светка, попыталась было вмешаться, но после чего-то сказанного Володей ей на ухо покраснела, глупо захихикала и свалила в свою конуру. А я очень кстати вспомнил, что в подвале "Рогов и копыт" не первый десяток лет пылится комплект древнего, еще совкового музбарахла. Сами понимаете, "The Mamontes Again" не замедлил родиться. Оставим разговоры про горы замененных электролитов и транзисторов, перепайку кабелей и облагораживание внешнего вида акустики времен Страны Советов. Главное было - провезти эту рухлядь мимо стражей в проходной. Но и это удалось.
  
  Так вот, однажды, отложив басуху и подняв стопочку, я вдруг вывалил друганам о своей кручине. Спасибо им, издеваться не стали. Отнеслись к проблеме философски.
  - Женя, - Вова задумчиво вгляделся в вазочку с оливье, - если ты хочешь стать поближе к ней, попробуй зажить ее жизнью.
  - Ты чё, Вован, они там мечами месятся! А я, куда со своим канцелярским телом?
  - Ну, не совсем уж ты и дохляк, - Володя подвинул улегшегося щекой на стол и задремывающего Витьку, и выразительно смерил взглядом мои метр восемьдесят семь и сто кг, - зарядку делаешь, на велике гоняешь. Я бы, вот, с тобой в армрестлинге мериться не стал.
  - Дурак, одно дело - рыло кому-то начистить, другое дело - всякие кошкодеры и фальшионы (разновидности мечей). Видывал я, как сестрица фехтованием, еще в юнивере, занималась...
  - А вот этот лихой парень, - Вовка перетащил бездыханное тело Семина на диван, - проспится, он тебе все растолкует. Он ведь - саблист, до мастера спорта дошел, на Европу ездил даже, прежде чем окончательно спился. Помнится, когда уже не выступал, он еще детскую секцию вел, пока не выперли. А из этой секции, между прочим, олимпийский чемпион вышел!
  - Ты что, правда? А я и не знал. Сколько ж времени прошло...
  - И ты прикинь - появляешься ты перед ней на ихнем сборище, на белом коне в сверкающих латах с пером... в заднице... - Вовка повел бровями, тяпнул рюмку, вкусно заел селедочкой и густо рыгнул. Я в темпе прошелся по его стопам (кроме рыгания, в его присутствии рыгать - это как демонстрировать бицепс электричке, мастер...) и задумался.
  - Это, ты здорово описал. Только я на коне ни разу не сидел...
  - А Инга у нас - кто?
  - Конь в пальто, - я разлил остатки.
  - Её родители еще в школе на лошадь усадили. Сходишь с ней в лесопарк, там прокат. Она иногда в выходные там рассекает. За четыре сотни - хоть весь день обкатайся.
  - Блин! Ну все, расписал, как по нотам! А латы, откуда взялись?!
  - Не вибрируй, Жако! Что ж старый слесарь Вова-Рыгало тебе клифт (на блатном жаргоне - пиджак) из нержавеечки не справит? Да у нас завод все равно стоит. Народ от безделья мается. Поставишь ящик белого - мы те черта сляпаем. Чертежи бы только достать... - Вовка озабоченно посмотрел на настенные ходики, - Давай сворачиваться, скоро Инга с работы вернется.
  
  Вот после этого разговора и забил я на всю прошлую жизнь сразу и круто. Занятия фехтованием с Витькой я почел для себя миссией первостепеннейшей важности. Когда мы приперлись во Дворец спорта, от Витька пахло не брагой, а каким-то шанелем, а на свежей рубашке даже красовался галстук. Да, если мне удастся с этой блажью хотя бы ненадолго оттянуть друга от пенной чаши... Но как же было больно! Я нарывался прямо на острие, друган мой хлестал куда попало, маленько подзабыв технику. Местный тренер ржал от восторга, а я по вечерам зализывал очередную порцию синяков и ссадин. Но через пару недель дело более-менее наладилось, я просек движение в стойке. Года три тенниса и лет пять на бадминтонной площадке с мастером спорта, в прошлом, научили меня думать ногами. Тренер стал кое-что подсказывать и даже по-хозяйски покрикивать. А Витька продемонстрировал мне несколько преподлейших приемчиков, за которые на соревах без разговоров дисквалифицировали.
  С конем все было несколько скучнее. Когда я, в первый раз взгромоздился на костлявый хребет дохлой лошаденки, и чиркая носками ног по земле выехал на круг, Инга смеялась до истерики. Потом посоветовала не мучить бедное животное. Да мне и самому было жаль коняшку-недокормыша. Сами-то владельцы конюшни выглядели весьма упитанными, а лошадей, гады, морили голодом. Короче, кавалерийская подготовка провалилась на корню.
  Однако курс молодого бойца на сём исчерпан не был. В одну из следующих репетиций Рогов изрядно развеселил меня, заявив, что озаботился моей стрелковой подготовкой. И тут же достал из-под тахты лук. Это был Лук! С большой буквы! Как и все, что выходило из рук Рыгало, устройство получилось мощным и капитальным. Лук был изготовлен из распиленной вдоль автомобильной рессоры. С минуту я тупо рассматривал монструозную конструкцию, а потом вспомнил заслуженный "Запор", стоящий на чурбаках в Вовкином дворе с древнейших времен, по-моему - всю нашу жизнь. Еще юношами, помнится, мы затаскивали это чудо украинской мысли на тут же стоящий самодельный теннисный стол. Вот уж крику было по утрам, когда хозяин "Запора", лицо кавказской национальности, выскакивал из подъезда с целью мчаться по своим торговым делам и вместо этого был вынужден мобилизовать местных пенсионеров на геракловы подвиги. Стоит заметить, что и стол из двухдюймовой доски с дюралевым покрытием, стоящий на шести дубовых колодах, и пенсионеры, столу подстать, были неслабого склада. Сейчас таких не делают...
  В качестве тетивы (Ах ты, гад!) на луке была использована струна "Ре" из моего запасного фендеровского комплекта. К древкам стрел из алюминиевого кабеля-восьмерки были приклепаны острейшие каленые жала в палец длиной и оперение из бутылочного пластика. После коротких разборок мы с Володькой и примазавшийся Семин отправились во двор. Поскольку белого шпица-полукровку Порфирия было жалко, уж больно радостно приветствовал он нас, а слоны и тираннозавры от ужаса попрятались, мишенью послужил все тот же "Запор". Первым же выстрелом трухлявый кузов дедушки отечественного автопрома был пробит навылет, изрядно поуродованная стрела влезла в стенку сарая. "Ни фига себе, гранатомет!" - дружно удивились мы с Вовкой. А Семин, прочихавшись от пыли, он стоял рядом с мишенью, что-то смутно молвил про Айзенкур. Похоже, мужика слегка контузило.
  Нашему восторгу не было предела, и скоро несчастная шайтан-арба превратилась в дуршлаг. Меткостью наши попытки не отличались, и все же в кузов автомобиля, с десяти шагов, промахнуться мог только слепой или безрукий. Потом стрелы закончились, а в ржавой рессоре лопнул пополам длинный лист. Энтузиазм наш сошел на нет, и я сбегал за пивком, предварительно бережно сняв с изуродованного лука тетиву "Ре". Да ну его на фиг, этот милитаризм!
  К концу месяца Вова припер с завода кирасу с юбкой. Блестящая железина была сделана из подручного материала - трех с половиной миллиметровой нержавейки, весила килограммов двадцать пять и запиралась на английские замки. Одеть ее еще можно было, но двигаться - никак. Доспех не позволял ни встать, ни повернуться. Горе-оружейник признал свое поражение и решил сконстролить из средневековой одежки затейливый бар. Забегая вперед, скажу, что вот уж эта затея увенчалась успехом. При отворении груди кирасы внутри зажигался свет, блистали бутылки, и играла "Happy Birthday To You" из какой-то игрушки. А меня примерка доспеха навела на грустные мысли. Как-то расхотелось мне быть латником. И на фехтование я продолжал ходить скорее для спасения Витькиной грешной души.
  Но на ролевку я все же наведаться решил. Скорее всего, по возрасту и из-за отсутствия костюма меня не примут в игру, ну и не больно надо. А в толпе потусоваться может и удастся. Хоть издалека полюбуюсь на предмет своего обожания.
  
  Я поднимался в лесопарк по крутой улице, сопя и проклиная особенности местного ландшафта: весь город находился в котловине, и лесистое плато возвышалось над его окраинами метров на четыреста. Особенно отягощали подъем несколько картонных коробок, закрепленных впереди и сзади велосипеда. Это старый друг - Лешка Белохвостов, с кем мы пытались торговать еще в приснопамятных девяностых, в эпоху повальных неплатежей, проведав о моей блажи, загрузил романтика колониальными неликвидами. На мои возражения, типа: "Ладно - чипсы и сникерсы, а конфеты-то кому там нужны, там же повально - студенты!", Леха заметил, что наверняка не все захватили с собой еду, а на закусь, в случае чего и "сосулька" сойдет. Не облегчал жизни и вечный друг - кот Томас. Толстопузый сибарит ценил редкие прогулки на природе, и устраивал целый концерт, когда я норовил смыться из дому без него. И вроде бы грешно обижать друга, но разожравшийся черно-кофейный таец (вроде сиамца, но массивнее и лохматее) тянул кило на восемь с лишком и составлял заметный привес к навязанному товару.
  Несмотря на раннее утро, в лесу царило оживление. По главной просеке аккуратным строем протопал отряд каких-то детишек в оранжево-синих галстуках. Бойскауты что ли? На спуске я изрядно напугал сопровождающих их теток и милиционера.
  - А вот, кому "Чупа-чупс"! - я решил для почина снизить цену, - Дешевле, чем в магазине! - отряд мгновенно позабыл о дисциплине и дети окружили меня плотным кольцом. Сержант с мутными глазами, обмахиваясь форменной фуражкой, спросил, нет ли у меня пивка. Заметно было, что его мучило похмелье. Воспитательницы были толстые и сердитые. Они, походя, одернули еле живого стража порядка и пронзительно заорали: "Дети, давайте обертки сюда!". Отряд, чмокая конфетами, снова выстроился и отправился своим путем.
  Тем временем торговля у меня пошла. Со всех сторон подтягивался праздношатающийся народ, коего в лесу оказалось удивительно много. На контрасте с детьми неплохо смотрелись два тощих двухметровых гнома, конечно же, с ролевки. Кольчуги, секиры и бороды, у них были очень эффектными, а рюкзачки постукивали специфическим звуком полных бутылок. Очень развеселил всех крик какого-то малыша: "Мама, мамочка, смотри, смотри - гомики идут!". Гномы-переростки смущенно ссутулились и юркнули в чащу.
  С боковой дорожки на просеку картинно, в ряд, выехали Три Богатыря. Вот это - классно! Парни в настоящих кольчугах и шлемах, с пиками и щитами, восседали на велосипедах, к рулям которых были закреплены конские головы, видимо откуроченные с заброшенной карусели в Парке культуры. В Илье Муромце я признал Бориса Сомова - тренера из велоклуба.
  - И ты, Брут? - риторически вопросил я Бориса.
  - А ты за кого играешь? - он окинул ироничным взглядом байк, обвешанный коробками.
  - Я-то...? - я на секунду задумался, - А я торговец-шпион!
  - Чей шпион? - на лице Бориса появилось любопытство.
  - А я... Я - двойной агент. Кто заплатит больше, на того и работаю.
  - А знаешь, что агенты-двойники долго не живут? - парни оживились, положили пики на рули и поперли на меня. Пришлось навалиться на педали и прямо через реденькие кусты менять диспозицию. Томми скакал следом, задравши хвост.
  
  Впереди шумела Стадионная поляна. Там располагался штаб игры. Оживление было необычайное. Здесь я быстро и без проблем расторговал свой товар, коробки пристроил к кому-то в костер, а с десяток пакетов чипсов притырил в сумку, на всякий случай: вдруг доведется упасть на хвост какой-нибудь компании. Пакетики тут же начал утрамбовывать, устраиваясь поудобнее, мой усатый дружок.
  Народ был одет - кто во что горазд: наряду с тщательно пошитыми костюмами и любовно изготовленной атрибутикой виднелась масса камуфляжки и даже откровенное папье-маше. Доспехи воинов варьировались от посеребренного картона и стегачей (одевается под металлический доспех для смягчения ударов) с пластиковыми накладками до вполне серьезного металла. Лес вокруг был заполонен разноцветными палатками. Особняком стояли шикарные шатры. Там кучковался народ из клуба реконструкторов. Разнообразные аутентичные доспехи и вооружение вызывали интерес и зависть всей толпы. Башней возвышался среди своих здоровенный парень в плаще паладина, которого попеременно обзывали, то Юркой, то Лордом. Ходили слухи, что в игру обещали вставить эпизоды с турниром и массовым побоищем. Планируемым победителем турнира и был этот самый Лорд. Еще говорили, что Мастерам помогает строить игру какой-то чел из Москвы, большой специалист по подобным мероприятиям. Затея обретала все большую привлекательность. Я протолкался поближе к шатрам, с велосипедом сделать это было нелегко. Кроме того, каждый встречный считал своим долгом погладить кота, а то и угостить его чем-нибудь. Без толку было объяснять окружающим, что привередливый зверюга употреблял в пищу только королевские креветки по четырнадцать баксов за килограмм.
  А вот и Юлька! Из крайнего правого шатра показалась весьма живописная группа средневековых дам в аутентичном платье. Возглавляли группу два менестреля - юноша и девушка. В руках у девушки была скрипка, парень тащил видавшую виды гитару. Эх, надо было захватить свою блок-флейту (такая деревянная сопелка). Места много не заняла бы, а к музыкантам можно было примазаться. А вот и душа моя, в берете с пером, жемчужно-серой курточке с фестончиками понизу, бархатных штанишках и сапожках. Смотри-ка, новых сапог не пожалела - порезала отвороты фестонами. Хороша! А лук-то, лук - через плечо! Спортивный где-то выпросила. Амазонка! Простенько и со вкусом. Я несмело помахал ладошкой. Заметила! Хотя мудрено было не заметить в толпе кнехтов современного велосипедиста, особенно если он выше почти всех аж на полголовы. Узнала! Походя, шутливо, сотворила книксен (полуприсед-полупоклон).
  Внимание к дамам быстро переходило в нездоровый ажиотаж. Кавалеры, лязгая железом, становились на колено, целовали ручки. Менестрели устроились на поваленном еще зимней бурей дереве и заиграли. Надо сказать, здорово заиграли. Причудливые, кажется староанглийские, мелодии сменяли одна другую. Девушки танцевали. Воины аплодировали. Чужих в круг не пускали. Зеваки толпились за бронированными спинами и вынуждены были становиться на цыпочки, чтобы разглядеть красоту необычного зрелища. Том, втихую, пробовал когти на чьем то тегеляе (стеганый халат, на груди обшитый металлическими пластинами). Я так понимаю, реконструкторы репетировали какую-то дворцовую сценку. Но вышел отдельный праздник. Глаза воинов горели, каждому хотелось также стать центром внимания. Поэтому я не удивился, когда Юра-Лорд объявил, что все желающие кавалеры могут сойтись в поединке во славу избранной ими дамы. Бой ведется мечами до падения на землю одного из противников. Юра был Магистром своего клуба и поэтому он первым пересек площадку и с поклоном принял шелковый платок из рук... Юли! Ах ты, котяра (пардон, сэр Томас, сейчас - не о вас)! В моей душе дико и внезапно вскипела глухая ненависть! Я и сам не ожидал, что способен на такие бурные чувства, но - факт. Я понимал, что это глупость, но удержаться не мог. Меня, словно, кто-то подтолкнул. Я бросил вел, протолкался в первый ряд и поднырнув под чей-то нержавеющий налокотник выскочил в круг.
  - Эй, сэр рыцарь, а не слабо сразиться со мной? - я стоял в широком пустом кругу, безоружный в донельзя нелепой в такой обстановке лайкровой оранжевой велоформе. Ярко светило солнце, ласковый ветерок ерошил мне волосы. Все было очень обыкновенно. И все было совершенно невероятно. Я словно закаменел. Я не обращал внимания ни на Лорда, ни на толпу, в которой слышались смешки, постепенно переходившие в гомерический хохот. Я видел только ее, удивление в ее глазах. И восхищение, сменявшее непонимание... Да, восхищение! И одно это восхищение стоило и унижения и даже самой жизни!
  Юра-Лорд не смеялся. Все же он был постарше своих одноклубников. И он, кажется, все понял. Он переводил взгляд исподлобья с меня на Юлию и обратно, а потом вдруг крикнул, что право на вызов имеет любой. Толпа моментально затихла. Юра попросил кого-либо из кавалеров уступить свои доспехи и оружие для поединка. Народ поразил исключительной отзывчивостью. Видимо, происходящее задело присутствующих до глубины души. Я этого не ожидал и сердечно благодарил всех, кто стремился помочь мне. Следующие полчаса прошли в переодеваниях. Большинство ребят были ниже меня ростом, да и комплекцией пожиже. Однако кое-что подобрать удалось. В переодевании живейшее участие принимал хвостатый помощник. Кажется уже все переспотыкались об него. Вокруг возгласы удивления постепенно сменили ехидные смешки. Хозяин кольчуги, тесного бриганта (средневековый боронежилет) и мориона (открытый шлем), склонился к моему уху и задушевно произнес: "Дедуля, расколешь щит, ремонт за твой счет...", на что я храбро заверил парня в своей кредитоспособности, хотя сам-то в ней слегка сомневался.
  И вот я на ристалище. На застарелый остеохондроз давит добрый пуд железа. Хорошо, хоть шлем довольно удобно сидит на голове. В руках - казавшийся сперва элегантным, но вскоре давший почувствовать свою неуправляемость, поясной (вид меча). Уже направляясь в центр круга, я бросил щит, что вызвало пересуды зрителей. На щите тотчас же удобно устроился Томми. Кто-то восхищался моей смелостью, большинство же придерживались мнения, что: "Щас Юра его уконтрапупит!". Теперь, глядя в Т-образный вырез Лордова топфхельма (шлем-ведро), я недоумевал, как я мог так фраернуться. И черт меня дернул?! Сзади раздался негромкий сиплый смешок. Мне захотелось обернуться и посмотреть, что это за гад там хихикает, но я подавил это желание. Вместо этого глянул на Юлю, стоящую неподалеку. Ее лицо было бледно, губа закушена. Кто-то предложил позвать Мастера игры, на что Юра отозвался недовольной фразой. Так, кажется, начинается. Хорош вибрировать! Как там учил Семин? Расслабься, не думай ни о чем, кроме боя, внимательно следи за своей стойкой, еще внимательнее - за ногами противника.
  И началось! Мой противник на полушаге сделал широкий замах и рубанул из-за головы, со всей дури! Бил он явно правее моего плеча, видимо с расчетом выбить оружие, а затем толчком щита разом закончить бой. Флешь, еще флешь (в фехтовании атака - бросок вперед всем телом). Я, в глубоком седе, едва удержавшись на ногах из-за веса доспеха, двумя скользящими шагами ушел под бьющую руку, вскинув меч двумя руками над головой отвел удар влево, аж кисти затрещали. Юркин меч пролетел мимо и на треть зарылся в мягкую землю. Уже находясь у него за плечом, я долбанул навершием рукояти по топфхельму. Бедняга, доворачивал щит, в то же время пытаясь вытащить свой клинок из чернозема, ноги его были скрещены, наверняка и ориентация после удара в голову была потеряна. Как он удержался на ногах?! Это невероятно, но он, бросив меч и опустив щит, скакал боком шагов пять, извиваясь всем телом! В тяжеленном доспехе! Да и шлем, похоже, сдвинулся от удара и закрыл ему видимость. Силен парень, ох силен! И все же свалить его сейчас можно было легчайшим тычком. Но вместо нападения я, отойдя шага на три, отсалютовал противнику мечом. Толпа разрядила напряжение единым вздохом. Так, где там кот? Сидит, жмурится? Удивительно!
  Лорд поправил шлем, высвободил из объятий планеты свой бастард (вид полуторного меча), о сабатон очистил клинок от земли и тоже отсалютовал мне. В толпе несмело зааплодировали. Мы снова встали друг напротив друга. Толпа затихла. Сейчас многим многое стало понятно. Мне стало понятно, что противник мой, несмотря на большой опыт реконструкторских боев, о фехтовании понятие имеет весьма приблизительное. И это дает мне шансы, ибо в подвижном бою не все решают мышцы. Паладину тоже стало понятно, что съесть меня за один укус не удастся, он посерьезнел и смягчил колени. А зрителям стало ясно, что ничего еще не ясно!
  Теперь главное - не затягивать бой, а то эта броня меня победит раньше Лорда. Я мельком взглянул на Юлю. Она была напряжена, но в лице уже не сквозила обреченность. И еще: в глазах ее появился чисто женский интерес. Губы тронула улыбка, пальчики подали неведомый знак. Это не был знак приязни, просто - приветствие бойцу. Но Юра, перехвативший этот безмолвный диалог, глухо рыкнул под шлемом.
  
  Удар следовал за ударом. Юра атаковал, я все больше уходил и лишь изредка подставлял клинок под этот паровой молот. Правда Лорд уже пару раз напарывался на острие моего клинка, передвижения в позиции он не улавливал в принципе, но кажется, у них тут это было не в счет. А ведь, если бы меч был заточен, я бы уже пробил его бригант, а может и кольчугу. Железо на нем было тяжелее, работал он больше, однако первые признаки усталости минуты через три этой чехарды я заметил у себя: второй раз споткнулся. Это меня встревожило. Я ведь было совсем успокоился, адреналин уже не поддерживал меня. А мой противник наоборот разозлился, и хоть и пыхтел, но махался как черт. Я понимал, стоит мне чуть прозевать, и он переломает этой железякой мне все кости. Кольчуга на плечах от рубящего удара - не защита. Да и от щита его я тоже едва уворачивался. А вот мне рубить его было без толку - очень плотно одоспешен. Вот если только...
  Нет, наверное, пора сдаваться. Или... Я опять пошел вперед в позиции, он даже не испугался, ожидая моего тычка, вместо этого я несильно, кистевым (спасибо тебе - бадминтон), рубанул его сбоку по опорной ноге. По поножам, наверное, не больно, но сбил ему и равновесие и замах. А теперь вместо отскока - вперед, еще шаг, под замах, довернуться он не успевает. Мой клинок остался позади, но в спину бить нельзя, а вот снизу вверх по подмышке, с поворотом, хлестко...
  - "А-а-а!" - глуховато из-под топфа, но слышно. Вот теперь отскок. Салют!
  Никто ничего не понял. Юра медленно садился на корточки, уронив за спину меч и зажимая подмышку. Тряс левой рукой, пытаясь стряхнуть щит. Кряхтенья его, кроме меня не было слышно никому. Как он не хотел падать, но все же сел, а уж когда начал валиться на спину и я и остальные поняли - дело худо.
  Когда подъехала "Скорая", ориентировочно выяснилось, что я повредил Юрию сухожильную сумку плечевого сустава, и с полгодика ему мечом не махать. Если честно, я просто не ожидал, что такой серьезный доспех моего противника не имел кольчужных вставок подмышками. С другой стороны, если бы не недостаток доспеха, большой вопрос, кто бы стал победителем. Еще раз я пожалел, что сдуру выперся в круг, тем более, что Юля теперь смотрела на меня как-то косо, с осуждением. Я с сожалением развел руками...
  
  В расстроенных чувствах, я сдал доспех хозяину, дождался, когда Томми, удивительно спокойно взиравший на побоище, заберется в сумку, и покатил по лесу без определенной цели. Ни в какую компанию уже не хотелось, но и домой - тоже не тянуло. Мусоля тягостные мысли, я пилил по какой-то глухой тропе, не особо следя за обстановкой и поэтому едва не влупился в верхового. Котяра, не пойми с чего, взвыл и полез на дерево.
  - Прошу прощения, кавалер, я вашу лошадь не ушиб, - с легкой ехидцей осведомился я, но ухмылка начала сползать с моего лица, когда я разглядел, кто предо мной. Великолепный всадник в молочно-белых с золотой чеканкой доспехах, с тяжелым копьем в стремени. Грейт бацинет (вид закрытого турнирного шлема) висел, пристегнут к седлу, шикарный страусовый плюмаж обметал конский бок, тарч (европейский кавалерийский щит) заброшен за плечо. Могучий конь тоже щедро прикрыт белой вызолоченной броней. Вот это крутизна!
  - Кто вы, прекрасное созданье? - вопросил я ошарашенно, - и из чего ваш доспех. Семь тыщ шестой (одна из марок "космического" сплава на основе алюминия и титана)?
  - Здесь меня зовут - Арагорн Московский, иногда кличут Игроком. Ну а если не зовут - прихожу сам... Вообще-то, я Мастер игр, но на этой игре присутствую гостем и немного консультирую. А это, - он постучал по кирасе, - чистейший мифрил. - его глаза призывали к доверию, но приподнятая бровь и тонкая улыбка настораживали.
  - Арагорн? Это из 'Властелина колец', что ли? - лет за тридцать, волнистые каштановые волосы до плеч, узкое лицо, прямой нос, серо-голубые глаза. А точно, похож.
  - А вы, уважаемый, кажется торговец? - интересно, как это он додумался? И как бы прочитав мои мысли, Арагорн поспешил добавить, - Я видел вас, там, на поляне. И торговлю вашу наблюдал, и боем полюбовался. Да Вы просто - молодец!
  - Благодарю за комплимент, - я не мог понять, куда клонит этот франт. А Том тем временем подвывал на дереве. С чего бы? Так жутко он выл очень редко - только опасаясь пылесоса.
  - Вы кажется и шпион по совместительству? - губы всадника смеялись, но глаза оставались непонятно серьезными.
  - Ах, оставьте! Эти студенческие развлечения мне не по возрасту, - я обернулся, - Том, кончай дурить, слезай! - Арагорн поманил пальцем и, о удивление, мой упрямец, как-то обреченно мякая, послушно сполз и запрыгнул мне на плечо.
  - А котик у вас - умничка, - рыцарь наклонился с седла и латной перчаткой потянулся к Томкиной спине. Тот весь ощетинился и яростно шипя, шарахнул когтями по опалесцирующему металлу. Да что ж такое!
  - Том, кончай!
  И вдруг не распрямляясь Игрок в упор взглянул в мои глаза. И негоромкий шепот его словно расплылся эхом по вечернему лесу:
  - А может возрас-с-ст - это и не плох-х-хо? Уж-ж-ж больно деликатное дело предс-с-стоит, - глаза его лезли прямо в душу, - пош-ш-ш-пионьте для меня, благородный ж-ж-жун, в долгу не останус-с-сь... - я пытался что-то ответить, но голова у меня закружилась, в глазах потемнело. В ушах не успел замолкнуть оглушительный грохот шепота: "С-с-след Соз-з-здателя!", как все вокруг словно бы окутал плотный туман.
  
  Серая пелена клубилась вокруг, струи более плотной субстанции то извивались как змеи, то образовывали контуры каких-то чудовищных фигур, разевающих хищные пасти и тянущих ко мне бесплотные когти и щупальца. Я застыл на месте, не в силах двинуться. Туман впереди превратился словно бы в водопад, вот только вода в этом водопаде текла не вниз, а вверх. Это видение продолжалось пару секунд, а потом пропало, уступив место слабым багровым отблескам, словно за пеленой тумана горел костер. А более, похоже было это свечение на струю ракетного двигателя - пламя неистовым факелом било не вверх, а вниз. Может, я стою на голове? Я глянул вниз: под ногами вертелась все та же белесая мельница. Я почувствовал, что схожу с ума, но туман вдруг стал рассеиваться. Струи реактивного выхлопа превратились в отблески огня в камине и неровный свет масляных светильников.
  Головокружение прекратилось, оставив неприятное сосущее чувство в желудке. Я растерянно огляделся. Я стоял посреди довольно большой залы. Совершенно голый. Острая боль подсказала, что в плечо судорожно вцепился всеми когтями Томми. В чадном сумраке терялись мощные стены, сложенные из светлого, пористого известняка. Толщину стен можно было оценить по глубоким нишам стрельчатых окон-бойниц, забранных затейливыми витражами. Вдоль стен громоздились шкафы и столы с полками, заставленными всяким хламом: склянками, ретортами и прочей околонаучной дребеденью, словно в лаборатории какого-нибудь алхимика. Закопченный потолок поддерживали мощные деревянные балки, с которых свисали пучки сухих растений и даже какие-то чучела.
  Ноги мои мерзли на полу из крупных каменных плит серого цвета. Плиты были изукрашены какими-то иероглифами, а вокруг моих ног была тщательно изображена (Кровью!)... пентаграмма!
  - Йа тухан дари кегелапан, Эрлин-ди, аку могон кепадару... - я испуганно поднял глаза. Прямо передо мной, почти черной в контровом свете большущего камина фигурой, стоял сам алхимик. Росту прямо скажем - невеликого, ниже моего плеча. Вид - классический. Высокая шляпа колпаком, темно-синий исписанный какими-то символами плащ, длинная седая борода. Перед дедом стоял высокий резного дерева столик, вроде пюпитра, на котором одной рукой тот листал замусоленную книгу в кожаном переплете, другой же рукой этот чудак размахивал палочкой, как бы дирижируя невидимым оркестром. Дурдом!
  Я попытался вглядеться в лицо деда. Мозг вскипал от лихорадочных попыток оценить обстановку. Реальных решений не возникало. Внезапно раздался мягкий шлепок. С потолочной балки сорвалась здоровенная птица - то ли сова, то ли попугай и, хлопая крыльями, принялась устраиваться на плече алхимика. Том дико взвыл и мощным прыжком разодрал мне кожу, инстинкт хищника победил испуг!
  Что тут началось! Птица рванулась на шкаф, кот за ней. В воздухе закружилась дикая карусель. Полетели перья, со звоном разбивались о плиты пола склянки, с грохотом шарахались дверцы шкафов. Пентаграмма вдруг вспыхнула желто-зеленым пламенем, образовав вокруг меня стену огня чуть не по пояс. Я в ужасе шарахнулся, сбивая пюпитр и алхимика! Шляпа его, обнажая огромную плешь, порхнула в камин и весело вспыхнула, рассыпая вокруг струи искр, наподобие бенгальского огня.
  Придавленный столиком и моим телом хозяин лаборатории завизжал и ткнул мне в лицо своей палкой, поранив щеку и чуть не угодив в глаз! Я разозлился и треснул его по лысине книгой, которую машинально прихватил с падающего пюпитра. Раздался беззвучный взрыв, тьма поглотила меня!
  
  Я словно летел, нет, падал куда-то в неведомое! Громкий треск и я рухнул в какой-то колючий куст! Боком я проехался по шершавому стволу дерева. Рука чуть не сломалась, попав в развилку (то ли в дупло?) - еле успел вывернуть. Господи, какой кошмар! Я попытался оглядеться. Вокруг царила непроглядная тьма, однако вверху, в сети ветвей виднелись звезды. Локоть неимоверно болел. Все тело саднило - кровь текла из многочисленных порезов и ссадин. Положение у меня было незавидным. Куда же черт меня занес?
  Неожиданно меня начало приподнимать.
  - Нет!! - заорал я, но невидимая сила безжалостно волокла меня, ускоряя, куда-то вверх, сквозь колючие ветви куста, боком по наклонному древесному стволу с корявой корой! От дупла все же я удачно увернулся!
  Тьма вспыхнула светом. После ночного леса, скудно освещенная лаборатория казалась залом оперного театра. Вот только декорации были неудачными. Я зажмурился. Под ногами ощутились холодные плиты. Сильный толчок возвестил прибытие на мое плечо хищника. Том довольно мурчал и терся о мою щеку. Слышалось оживленное кудахтанье алхимика. Вашу химическую маму! Я открыл глаза.
  Вновь я стоял в пентаграмме. Краем глаза приметил довольную, в перьях, морду кота. Передо мной разорялся на незнакомом языке алхимик. Откуда-то сверху доносился клекот разобиженной птицы. Я попробовал двинуться, но не смог: словно смирительной рубашкой спеленали. Том тоскливо взвыл, видать и его тоже обездвижили. Ладно, послушаем, что нам скажут. Жаль вот только, не понять - что!
  Дед тем временем немного успокоился. Он с ехидным интересом обозревал мое израненное тело и расчесывал пальцами бороду. Росту он был, как я заметил ранее, не более метр шестьдесят. Высокими скулами и разрезом глаз изрядно смахивал на казаха или калмыка. Вот только такие шикарные бороды у этих народностей не растут. Да и глаза у этого калмыка были какие-то серо-зеленые, что впрочем, делало его взгляд добрее.
  Алхимик постучал по утвержденному на старом месте пюпитру согнутым пальцем и что-то спросил. Поразмыслив, я предположил, что он о книге, невольно посмотрел на свой распухший локоть, и на всякий случай предложил ему пройти, по-русски. Дед внимательно уставился на меня и быстро произнес несколько фраз. По звучанию согласных, специфическому ударению и пр. было понятно, что фразы - на разных языках, я бы сказал, что-то вроде монгольского и китайского. Я фыркнул. Боль во всем теле не позволяла быть вежливым. Полиглот неуверенно произнес одно из сказанных мной слов. По иронии судьбы ему попался именно адрес, куда я его послал. Это было так необычно, что я зашелся истерическим смехом. Алхимик помолчал. И вдруг в голове моей прозвучал вопрос! Я отчетливо видел, что губы моего собеседника не шевелились, однако вопрос я услышал ясно, а главное - на родном языке!
  - Ты - кто, человек или джинн?
  На что я ответил вопрошавшему (Эх, ни фига себе, а как это?!) в духе нашего времени. Алхимик долго удивленно рассматривал меня, а потом заявил:
  - Нет, на коня не похоже... - я витиевато выругался, чем еще более удивил его. Он телепатировал (Конечно же - это была телепатия!), что первый раз не может понять фразу, переданную ментальным способом.
  - Ну что вы ко мне привязались? - жалобно произнес я, стараясь быть корректным.
  - Я вызывал джинна, пользуясь покровительством Эрлин-ди, - не очень понятно молвил волшебник.
  - Да вы что, совсем со своей алхимией спятили?! Откуда у джинна кровь?! - я хотел повертеть пальцем у виска, но не вышло.
  - Я не алхимик, я магик! - гордо дернул он бородой.
  - Маразмагик ты! - я разозлился, и, хотя оговорка эта мне понравилась, вновь начал закипать. Рука болела ужасно, да и кровь надо бы остановить, - Отпусти меня... - Том присоединился к моей просьбе, горестно взвыв.
  - Книгу отдай, да! - это у него вышло с кавказским акцентом.
  - Нет у меня никакой книги!
  - Ты Книгу Посвященных унес! Ты ею меня ударил!
  - Сам виноват. Нечего было в глаз палкой тыкать! Ты куда меня забросил?! В какой-то куст, в лес! Вот там и книга твоя...
  - Поди, принеси!! - Маразмагик уже бешено брызгал слюной.
  - А пошел ты подальше! - в этот раз старик понял смысл сказанного, разобиделся и взмахнул палочкой. Вновь взорвалась тьма. В душу, флору-то иху деревянную!! Снова в тот же куст! Осторожно, дупло! Том кубарем прошебуршал в листве, вскочил на ноги, и заполошно рванул в темноту, задрав хвост.
  - Том, котик, вернись! - я чуть не плача принялся наощупь обшаривать землю, ворошить листву, раздвигать ветки кустарника. Кота нигде не было. Книги тоже. Я бродил кругами, размазывая кровь по телу, тщательно прочесывая местность. Ёлкины моталки, ну не мог же этот фолиант отлететь больше, чем на десяток метров!
  Снова меня дернуло. Свет. Та же лаборатория. Тот же Маразмагик! Я уже успел привыкнуть к своей наготе. Это уже начало приедаться...
  - Нашел?
  - Нет... Все обшарил, не видно книги... Ночь там! Верните меня в лес, у меня кот пропал.
  - А ты... - неожиданно мнемограмма прервалась. Маразмагик надул щеки, выпучил глаза. Нижняя часть его тела начала истаивать. Ноги уже стали полупрозрачными, наподобие тонированного стекла в автомобиле. Одновременно фигура его стала уменьшаться, как бы отдаляясь!
  - Джинн, или как там тебя! Заклинаю, найди мою возлюбленную! Найди Ченбао Мэйгуэй (Утренняя Роза)! Молю тебя!... Сними проклятие!!... - голос в моей голове затухал. Маразмагик уменьшился в синюю точку и исчез совсем.
  Не успел я выразить свое изумление, как, уже в который раз, взорвалась темнота и я (Вашу бестолковую магию!!!) ввалился в куст. В этот раз, обратив лицо к небесам, я кричал долго, и речь моя изобиловала выражениями, которые здесь воспроизводить не стоит вовсе. Уже когда я выдохся и слегка охрип, с небес еле слышно прозвучал сиплый смешок. А может, это мне послышалось?
  Я измучился до крайности, и душа моя напоминала выпитую бутылку. С проклятиями я заклеил продолжавшие сочиться кровью ранки сорванными листочками, нагреб между высоко выпиравшими корнями дерева большую груду прошлогодней листвы и зарылся в нее.
  - Будь, что будет... Но пусть это будет завтра! У гробу усю вашу магыю!! У бэлых тапках! - выразив таким образом свое отношение к бедам меня постигшим, я свернулся в клубочек и уснул.
  
  Первый сон ГГ.
  
  Снился мне бесконечный повтор падения в куст вперемешку с жестикулирующим Маразмагиком, единственным знакомым мне по детской сказке джинном Абдурахманом ибн-Хаттабом, какими-то Гарри Поттерами и невестами в кружевных кринолинах.
  Потом, как-то разом, кошмар сменился недоброй памяти туманом. И снова я стоял ни на чем, и снова тошнотворно сжимался желудок. Но в этот раз я отважился шагнуть. Получилось! Туман завился вокруг кольцами. Мне показалось, что меня пытаются остановить, но преодолевая неясное сопротивление, словно проталкиваясь в киселе, я все же шел. Вперед? А кто скажет, где здесь зад, где перёд? Под ногами ощущается шершавый камень. Иногда попадаются трещины и впадины заполненные щебнем. И хотя вижу я себя в тумане от силы до пояса, продолжаю идти без страха, ступням почему-то совсем не больно.
  Ага! Туман редеет. А вот - и багровые сполохи впереди. Вроде бы, обычный костер. Ровная поляна со всех сторон окружена туманом. Складывается впечатление, что костер отгоняет туман. Вокруг огня - десяток крупных камней. На одном задумчиво примостился Арагорн. Франтоватый тип. Теперь на нем белый пиджак, белые в тонкую полоску брюки. На колене лежат светлый плащ с пелеринкой, мужественно уширяющей плечи, и шикарная стетсоновская шляпа.
  - И за что? - я пытаюсь обойти костер, чтобы приблизиться к Игроку, но с удивлением замечаю, что несмотря на все мои усилия, Арагорн все время остается на противоположном краю. Словно эта поляна вращается подо мной, как поворотный круг театральной сцены. Во, точно - сцена это! И я в этом спектакле - статист, а этот тип, по-видимому, режиссер!
  - Все понял? - Арагорн поднимает голову, внимательно глядит мне в глаза.
  - Но зачем?!
  - Понимаешь... ты должен спасти мир...
  - Какой еще, к дьяволу, мир?!
  - Вот именно, мир этот летит к дьяволу... Мир, в который ты ввалился.
  - И что, обязательно в колючий куст надо было?
  Арагорн внезапно вскидывается, Глаза его темнеют.
  - Да этот балбес, со своими заклинаниями!
  - Так это ты - его ... растворил...
  - Пришлось. Не волнуйся, это - временно. Увидитесь еще, - Арагорн скривил губы, - А вот то, что ты на его просьбу повелся... это - не есть хорошо...
  - Я не сказал: "Да".
  - Ты не смог отказать... В душе.
  - А ты хотел бы, чтобы я только твой квест выполнял? Помню, как в лесу шипел!
  - Такая уж, братец, раздача... Гибнет этот мир. Перевешивает в нем темная сила... в общем, увидишь еще. Ну и чтобы спасти его, надо бы отыскать "След Создателя". Сам понимаешь, абы кто - не справится. Ты, вот, по некоторым параметрам...
  - Что еще за "След"?
  - Это узнаешь там... По мере процесса. Выживи, сперва... Залегендируйся, Штырлиц ты мой. И ни одной возможности не упускай, никакими средствами не пренебрегай.
  - Спасибо, конечно, за доверие! Особенно ободряет наказ - выжить! А ты не в курсе...?
  - Да знаю я, - перебивает Арагорн, морщась, - Неудачник ты по жизни. Но это - потому, что ты сам так решил! В новом мире возможностей у тебя куда больше, вот только распорядиться ими надо правильно.
  - Ага, умник! Все знаешь? Во всем уверен?
  - Ну, дык... Бог я или погулять вышел?
  - Бог? - я недоверчиво заглянул в его спокойные глаза, обозрел маловероятный пейзаж вокруг, - А весь этот кисель серый - это что? - я оглянулся - Арагорн исчез.
  - Э-ге-ей! Боже, ты где! - из тумана вдруг вышел небритый мужичок в ватнике, несвежих брюках, заправленных в кирзачи. На голове примятая кепочка, в углу рта - дымит беломорина. Откуда эдакий раритет? Прямо с лесоповала?
  - Уважаемый, вы чьих будете? - он с интересом глянул на меня, солнечно улыбнулся. Морщинки собрались вокруг проницательных глаз. Присел у костра, затянулся, неторопливо выпустил кольцо дыма.
  - Чего голый-то бродишь?
  - Арагорн, вредитель!
  Из тумана вдруг прозвучало со смехом: "Ну не мог же я тебя в лайкре в раннее средневековье закинуть!". Я резко оглянулся. Где этот шут?!
  - Кто вы, мужчина? Что это за место? - мужичок хмыкнул, покрутил головой. Затушил папиросу о подошву кирзача.
  - Местный я, смотрящий. А это... - он неопределенно покрутил руками, указал большим пальцем куда-то мне за спину - Да ты смотри, пригодится, - я попытался проследить за пальцем, но голова закружилась.
  
  Бац! Дома. Сижу на диване, у телевизора... Неужели, дома?! Не-а, вокруг, вместо знакомых стен - туман... Работает канал Discovery Science. Хорошо поставленный голос диктора размеренно вещает о развитии одной из гипотез взаимодействия пространства и времени:
  - Развитие действительности идет по спирали, - на экране - зеленые загогулины на черном фоне, Спираль эта весьма схожа с двойной спиралью модели ДНК. В данном случае белковые элементы спирали - это мгновенные снимки действительности. Ось, растущая вертикально - время. Именно поэтому, даже в теории в будущее попасть невозможно. Снимки будущего еще не существуют. В то же время, подчеркну - теоретически, в прошлое попасть можно. И встретиться там, к примеру, хм, с самим собой. Ведь если из текущего снимка переместиться в условно существующее вневременье на оси, а затем отыскать возможность попасть в ниже расположенный на спирали снимок...
  На экране появляются поясняющие стрелки, спираль продолжает расти вверх.
  - А вот, возвращаясь в обратном направлении, казалось бы, можно попасть в будущее. Ибо время идет непрерывно. Но вас в этом будущем не будет. Ведь вы были исключены из течения данной действительности на более ранней стадии!
  У меня в голове все смешалось. Как это, меня не будет там, если я - вернулся? Но диктор не оплошал и тут:
  - Дело в том, что одновременно с бывшей "вашей" спиралью рядом могут развиваться и другие, спирали параллельной действительности. Таким образом, вы просто исчезаете из своей действительности, и она продолжится без вас. А для вас реальностью - станет новая действительность.
  - Вы спросите: а как же переместиться в параллельную действительность?
  Ничего я не спрашивал, но интересно, как этот яйцеголовый выпутается из ситуации.
  - А тут ничего сложного, теоретически, конечно.
  Правда?!
  - Снимки действительности пропитаны энергией. Известно также, что человек тоже является носителем энергетического потенциала.
  Кому известно? Мне, например, так - ничего не известно.
  - Однако, распределение энергии по снимкам неравномерно. В некоторых местах энергетическая напряженность чрезвычайно нарастает. Может возникнуть пробой оболочки снимка действительности с выбросом энергии в межпространство, весьма вероятно - и с выбросом носителя, то есть - человека. Соответственно, в период исключительного падения энергетической напряженности картины, депрессивности или регресса, возможен вброс энергии и вход носителя в снимок.
  Ну, ни фига себе! Навертели. Значит, я - сам себе не хозяин? Вброс, выброс... Кто еще напридумывал такие заморочки?
  
  На экране внезапно возникает до омерзения знакомая улыбка.
  - Боги, быть может?
  - Так значит, все эти переходы возможны только по воле богов?
  - Ты не понял. Просто, по воле богов создается соответствующее перераспределение энергетических потоков.
  - Хм... Просто?
  - Нет, ну, в местах самопроизвольных флюктуаций можешь и сам попробовать.
  - И где же такие места?
  - Активный прогресс, экстремальные ситуации, высокая интенсивность человеческой деятельности. Ну, там, война, еще что-нибудь...
  - Или, если туда меня приведет бог?
  - Умничка!
  - А в будущее, таки, попасть не смогу?
  - Да почему - нет?! Просто попадешь в параллельную реальность, которая обогнала твою, и твое будущее для них - уже в прошлом.
  - И буду жить в другом мире?
  - А разницу заметишь? Этот мир может ничем не отличаться от прежнего. Он вообще, может зародиться только из-за твоего попадания туда.
  Я задумался.
  - Знаешь, а в моем прошлом мире были такие люди, что не помнили себя, не узнавали родных... Они, что же, между мирами заплутались?
  Арагорн отводит глаза:
  - Самодеятельность не всегда поощряется...
  - Вот как, значит?
  - ... а гарантию может дать только бог, - заканчивает Игрок.
  - Госстрах липовый, - бурчу себе под нос. Арагорн делает вид, что не расслышал.
  - А этот туман...?
  - Вневременье. Еще вопросы?
  - А двойная спираль - это случайно не резервное копирование? - в ответ - загадочная улыбка.
  - А на противоположную сторону витка...?
  - А если диаметр спирали - миллионы световых лет?
  - У-у-у-у!
  - Бывает, и сближаются...
  - Значит, шанс есть?
  - Чисто теоретически.
  - Даже для бога?!
  Арагорн смеется. Экран телевизора гаснет. Туман заливает все. Я просыпаюсь.
  
  
  
Глава 2. Приказано: выжить!
  
Однажды я провел в размышлениях целый день без еды и целую ночь без сна, но я ничего не добился.
Было бы лучше посвятить то время учению.
Конфуций.
  
  Сон, конечно, дурацкий. И что удивительно: обычно снов я не помню. Остается только некий осадок. Настроение что ли? А этот - запомнился в цвете, в деталях. Хотя вся эта заумь, насчет спиралей, снимков и прочего, не вполне по моим способностям.
  Пробуждение не радовало. Хмурые серые тучи неслись над самыми вершинами деревьев. Кроны наверху шумели, хотя внизу ветер был практически незаметен. Посвежело. Сырой воздух неприятно лип к коже. Ночью прошел небольшой дождь. Ковер листвы был влажен и одуряющее благоухал. Влажным, хотя и не насквозь, было и мое "одеяло".
  Если кто-то вам скажет, что ночевать на природе, голым, под деревом, приятно - не верьте! Чувствовал я себя отвратительно. Тело болело, саднили ранки. Я подозревал, что при малейшем движении корочка на них полопается, и снова потечет кровь. Горло чувствовало себя как-то неуютно. Только простуды мне еще не хватало! Попробуй тут выжить...
  Везет же некоторым?! Забрасывают их в сплошное лето, когда тепло и все цветет. Мало того! Им даются деньги, одежда... Даже оружие! А я гол, как Адам в день сотворения! И вокруг - не райское лето, скорее - ранняя осень. Скоро холода начнутся, а у меня нет шкур, чтобы укрыть чресла. Можно, конечно, устроить охоту на лесного зверя, но как бы, гоняясь за чужой шкурой, свою не потерять. Да... надо вооружаться! Я в раздумье поскреб заросший щетиной подбородок. А в фэнтэзи, у попаданцев, бороды не росли! Что-то я не помню, чтобы читал о способах бритья в глухом лесу.
  Горло запершило, я закашлялся. Высунул язык: так и есть - белый налет! ОРЗ, микроб ему за воротник.
  - А жрать-то как хочется! - я оглянулся, зябко обняв плечи ладонями.
  
  Я стоял на склоне холма или сопки. Ветер растаскивал тучи. Судя по угадывающемуся за истончающимся слоем туч положению солнца, склон опускался к северо-западу. Вокруг меня толпился девственный лес. Лес был лиственным, довольно разнообразным. Полно было колючих кустов, вроде того, в котором мне повезло покувыркаться. Среди мелких круглых листьев, часто синели спелые плоды. Торн или что-то похожее? Основная масса деревьев - чернолесье, вроде наших ольхи и осины. Невдалеке виднелась купа высоких кустов со смутно знакомыми широкими листьями. Орешник? Может и орехи есть? Какая ни на есть - пища! Я представил, как мой изнеженный кишечник отнесется к сливово-ореховой диете, и поморщился. А потом вдруг ясно увидел скорчившуюся посиневшую тушку отважного естествоиспытателя, которого и похоронить-то некому, и тяжело вздохнул. Голода это не убавляло.
  Среди всякой мусорной флоры, не очень часто возвышались кряжистые стволы. Некоторые выглядели прямо-таки могучими. Листва на них резная, отчасти напоминавшая и дуб и каштан. Как раз под таким крепышом я и провел свою первую ночь в этом мире. На ветвях висели скибки крупных... Желудей? Каштанов? Кто их знает? Выглядели они вполне кулинарно. В своем мире я любил жареные каштаны. Вот, удастся ли, только, огонь развести?
  Надо осмотреться и заодно поискать еды. Я решительно направился вверх по склону. Идти босиком было непривычно, но достаточно комфортно. Однако, иногда, в ковре опавшей листвы попадались сучья и камни. Один из камней меня очень заинтересовал. Дымчато-черный, похожий на стекло, каплевидный с продольным сколом и острым кончиком он живо напомнил нож первобытного человека с картинок школьного учебника истории. Откуда здесь обсидиан (вулканическое стекло)?! Я прихватил полезную находку с собой. Подобные камушки, только поменьше, еще не раз выворачивались из-под ноги. Изнеженные ступни уже через полчаса стали гореть. Конечно, полчаса я отмерил по памяти, но и дома, определяя время, я никогда не ошибался более чем на пятнадцать минут.
  Где-то, через час я поднялся до самого верха. Лысая плоская вершина была украшена одиноким кривым дубом (так я решил наименовать дерево, гостеприимно приютившее меня), растущим из расщелины и скальным выходом вишневого с проседью гранита. Здесь изрядно дуло, но зато было сухо. Я забрался на трехметровую скалу и обозрел окрестности. Собственно, обозревать было нечего. Горизонт закрывали другие сопки, густо поросшие лесом. Высоту их я определил приблизительно в шестьсот-восемьсот метров, считая от дна глубоких распадков. Моя сопка была пониже остальных. Создавалось впечатление, что здесь брали гранит неведомые строители. Странно, а почему на вершине, а не где-то внизу?
  Растительность на склонах была разной. Южные склоны радовали густой травой и светлым березнячком, весело зеленеющим под уже проникающим в прорехи облаков солнцем. Северные и восточные склоны вздымались корабельными соснами с редкими вкраплениями черных участков ельника. Кроны сосен ветвились только у самых вершин, голые красные стволы создавали впечатление величественной колоннады. Я беззастенчиво присваивал представителям местной флоры привычные названия. И вообще, весь этот пейзаж живо напоминал мне природу земного Забайкалья, хотя в моем мире, в сентябре - куда холоднее.
  Тем более странной казалась колоссальная вершина, возвышающаяся совсем близко, на западе. Это было внушительное коническое возвышение со срезанной вершиной, высотой никак не менее двух-двух с половиной тысяч метров. Сейчас вершина еле проглядывала из-за неровной пелены облаков, однако было ясно, что это - вулкан. И судя по тому, что на склонах во многих местах лес разбивали широкие полотнища лугов и мелкого кустарника, а на крутых местах - длинные серые осыпи, вулкан - действующий! По состоянию растительности я бы осмелился утверждать, что последнее извержение проложило здесь русло магме относительно недавно, лет пятьдесят-сто назад. Вот откуда обсидиан!
  Удивительная гора! Ну, не должно ее тут быть! Такие одинокие гиганты встречаются обычно на океанских островах. И сопка, на которой я стоял, и соседние высоты нисколько не напоминали характерные хребты предгорий.
  Я сполз со скалы, живо покрутил руками и попрыгал, чтобы согреться. Облачная пелена совсем истончилась, и яркие синие пятна чистого неба предвещали жаркий день. Вот и до меня, наконец, добежало солнечное пятно. Я аж зажмурился от охватившего тело блаженства! А жизнь-то - налаживается. Однако обеда никто не отменял. Я решил спускаться по сосновому склону, постепенно принимая к западу, чтобы выйти в долинку, что находилась между вулканом и склоном, где я ночевал. Во-первых, под соснами росла масса маслят и сыроежек. Ну, то есть, похожих грибов. Пахли они очень аппетитно, хотелось набрать их побольше. Во-вторых, нужно было прихватить старых шишек и мелкого лапника: они так легко вспыхивают и быстро горят. Меня не оставляла надежда развести огонь.
  Но тут встала ребром проблема: в чем нести? Ни сумок, ни карманов у меня не было. Не было даже запазухи. И еще одна проблема: босые ноги. Колкая хвоя и мелкое крошево камня под соснами не самые лучшие условия для моих измученных подошв. Поэтому сначала я направил стопы в березнячок. С замиранием сердца отодрал белую кору с лежащего ствола и, как и ожидал (Ура!!), обнаружил под ней прочное волокно - луб или лыко. Я никогда не плел лаптей и не делал туесов, однако имел счастье наблюдать, как работает мастер. Еще в пионерском лагере был у нас завхоз, который подрабатывал этим ремеслом. Часами я сидел подле этого человека с волшебными руками. На моих глазах рождались корзинки, шкатулки, половички. Особенно мне нравились лапти его работы. Одни он мне даже подарил, как благодарному и упорному зрителю, и я щеголял в лаптях по лагерю, вызывая зависть сверстников и нарекания вожатых. Вот только плел он лапти из липового луба. Березовый значительно грубее. Особенно если брать его не с живого дерева, а с упавших стволов. Вот где мне пригодился острый кусок вулканического стекла. Слава богу, зрительная память не подвела. Конечно то, что с третьего захода мне удалось соорудить, обувью назвать было трудно, но ступни мои, по крайней мере, обрели некоторую защиту. Туеса я соорудил, сняв трубой кору с толстого раздвоенного пня и сшив ее понизу ветками. Тут уж пришлось потрудиться и зубами, и ногтями.
  
  Я брел в свою берлогу веселый и довольный. У меня было ведро грибов и ягод, в другое ведро я набрал шишек, бересты и сосновых веточек для розжига костра. Не в силах сдержаться, я трескал на ходу сливу и голубику. Последствия, конечно, не замедлили сказаться, и сказывались в течение пути неоднократно, но это меня не печалило. Я тихонько напевал: "Хорошо быть кисою, хорошо - собакою. Где хочу - пописаю, где хочу...". А, кстати, где моя киса? Я проорал на весь лес: "Кис-кис-кис!". Не сожрали ли его местные хищники? Да, и о хищниках. По дороге я наткнулся на овальное углубление в листве. Явно - лежка. Правда земля была холодной, но я встревожился: как минимум - кабан-подсвинок, а то и чего посерьезнее! Кто ее знает, местную фауну? Я подобрал палку подлиннее, с шишковатым утолщением на конце. Уверенности это мне не особенно прибавило, но посох получился отличный.
  Спустившись в распадок, я обнаружил неширокую речку, скорее ручеек, что весело журчал по каменистому руслу. Только теперь я понял, как же мне хочется пить. Ягоды несколько утоляли жажду, но вторые сутки без воды... Да и сквозняк от фруктовой диеты изрядно обезводил организм. Я опустился на колени и зачерпнул водички. Теплая? Ранки на руках неприятно зазудели, но я не обратил на это никакого внимания. Припав к ручью, я жадно пил. После первого же глотка я был неприятно поражен, однако по инерции, сделал еще несколько глотков. Горло запекло! Тьфу! Черт! Черт!! Я отплевывался, как верблюд. Что за дрянь?! То ли щелочь, то ли кислота?! Постепенно, заев ягодами тошнотный позыв, я опознал вкус соды. Но - крепенький! Только теперь я обратил внимание, что вода несколько мутновата. В русле и поблизости не было никаких растений, даже мох здесь не прижился. Дно и берега ручейка сплошь выстелены какими-то коричневыми пластинками или чешуйками. Смутно забрезжило воспоминание. Интернет, изготовление мыла (уж и не упомню, на кой мне это было нужно), сода... Трона! Соль фараонов! Этот минерал входил в состав для мумифицирования фараонов. Кажется, соединение обычной и кальцинированной соды, в природе встречается в пещерах - сталактиты и сталагмиты. А речушка-то моя, видать, течет из-под земли?
  Ранки, кстати, должна заживлять неплохо. И для полосканий при ОРЗ сгодится. Я немного помедлил, а потом скинул лапти и лег в неглубокую воду. Ранки защипало, жуть! Ничего, пусть, скорее заживут. Неплохой санаторий у меня тут образовался... Я блаженно нежился в теплой воде. Небо совершенно очистилось и сияло густой синевой, на западе переходящей в нежный оранжевый оттенок. Рука моя то и дело ныряла в туес, кисло-сладкая ягода приятно таяла во рту. Жажда и голод несколько отступили. Хорошо!
  Кажется, я задремал? Эк, меня разморило! Солнце опускается за деревья, стремительно темнеет. А мне же еще сохнуть! Я с трудом выбрался из своей купели. Тело размякло, мышцы слегка побаливали. Н-да, процедуры надо строго дозировать. Зато все ранки уже затянулись свежей белой кожицей, и явно обещали к завтрему меня уже не беспокоить. И ступни уже не болят. А костер я так и не развел... А, и так - тепло! Завтра попробую. Я вновь принялся сгребать уже просохшую листву в еще большую кучу меж корней. Запасы розжигного материала я предусмотрительно запрятал поглубже под корни, чтобы ночной дождик, буде случится такой, их не замочил. Сверху свое лежбище я прикрыл мелким буреломом и засыпал листьями. Получилась уютная пещерка. И все же надо переселяться отсюда, надо искать источник питьевой воды!
  Попутно, сгребая листву и собирая валежник для будущего костра, я обшаривал всю округу на предмет книги Маразмагика. Книги нигде не было. Может, зверь какой уволок? Она все же в кожаной обложке была, да и засалена изрядно. Ну ладно, темно уже. Вызвездившее небо обещало назавтра ясный день. Спокойной ночи, господин питекантроп. Нет, пожалуй, все же - кроманьонец! Последней мыслью была: "Завтра сделаю каменный топор...".
  
  Второй сон ГГ.
  
  Может, я переел ягод, может грибы, что я трескал сырыми, содержали галлюциногены, но и в эту ночь кошмары не оставляли меня.
  Сначала мне снились бесконечные коридоры подземелий, где я бродил не находя выхода. Сон опять поражал необычайной деталировкой. Как в реалии, я ступал по крупному белому песку, который устилал дно тоннеля, шарил руками по красному граниту стен, ясно понимая, что вот на эту-то кладку и пошла верхушка моей сопки... И постоянно спотыкаясь о какой-то выступ, не видный под песком, больно падал. Упав, разгребал песок и видел здоровенное бронзовое кольцо, явно бывшее ручкой люка, что вел куда-то, еще ниже... Но как только я пытался потянуть за кольцо, появлялась некая темная фигура и я бегом спасался от нее в лабиринте коридоров! До нового падения...
  Потом вдруг, на полушаге я влетел во все тот же туман!
  Я продолжил свой бег и неожиданно выскочил на пустынную равнину. Я даже застыл на месте - так здесь было странно и жутко. Под абсолютно черным небом расстилалась голая каменистая долина, окаймленная цепью отвесных зубастых гор. Необычайно яркая серебристая звезда, словно прожектор, освещала каждую пылинку. Воздух был абсолютно прозрачен и скрадывал перспективу. Острые изломанные тени затрудняли объемное восприятие картины. Присутствовали только черный и белый цвета, никаких переходов. Лунный пейзаж!
  В конце долины сверкал водопад. Странный это был водопад. Мало того, что он изливался прямо из камня и исчезал тоже в камне, так еще и вода в нем текла снизу-вверх. В десятке метров перед водопадом виднелось какое-то сооружение, напоминавшее деревенский колодец, только из камня. Почему-то мне очень нужно было к этому водопаду. Я осознавал, что это - очень далеко, но все же пошел. Через пару шагов перспектива внезапно дрогнула, вывернулась как зеркальная пленка, и я чудесным образом очутился у самого колодца. Только теперь стало понятно, что водопад абсолютно беззвучен. Я заглянул в раскрытый зев колодца и увидел себя. Короткие с сединой вихры, лайкровое джерси, своим морковным цветом нагло выделяющееся на монохромном фоне.
  Внезапно отражение дрогнуло и пошло концентрической рябью. Еще, еще раз... Я поднял голову. Долину каким-то затянутым шагом пересекал здоровенный мужчина. Росту в нем было никак не меньше трех с половиной метров. Ультрамариновое трико обтягивает фигуру супер-качка. Закрывая полнеба, за плечами лениво, как в замедленной съемке, развевается синий плащ. И это - при полном отсутствии ветра! Гигант, не сбавляя шага, повернул ко мне голову. Я вздрогнул! Лицо его закрывала красноватая, похоже - медная, маска. Прорези для глаз на ней сделаны почему-то вертикально! Эта маска, развевающийся без ветра плащ, шаги, от которых дрожит земля, и полное отсутствие звука навели на меня тошнотную жуть. Я отшатнулся, присел и, скорчившись, укрылся за колодцем. Земля содрогалась все меньше, похоже, гигант уходил.
  Я осторожно поднял голову. На краю колодца, совсем близко, сидел Арагорн! Я вздрогнул и от растерянности выдохнул: "Здрассьте!", но он никак не прореагировал ни на мой испуг, ни на приветствие.
  О, нет! Это - не Арагорн. Хотя сходство, несомненно, имеется. Этот - мастью более напоминает кавказца. Тяжелое длинное лицо, большой нос, смоляные блестящие кудри до плеч. Очень интересные глаза - темно-синего цвета. Должны бы быть красивыми, но столько в них яростного напора, что взгляд такой выдержать трудно. Пиджак белый, но полоска на белых брюках широкая, из-за чего они кажутся скорее темно-серыми. Плащ и шляпа - из мягкой черной лайки (вид выделанной кожи).
  - Меня зовут Артас, - произнес он, глядя в даль, и мне стало как-то холодно от этого спокойного сипловатого голоса. Сразу вспомнились смешки ниоткуда, - Ты сожалеешь о том бое? - он как-то неопределенно повел глазами.
  А, так вот какой черт подтолкнул меня тогда!
  - Почему Арагорн? Почему это шут? - Артас вдруг взглянул мне прямо в глаза. Стало жутковато от расширившихся мглистых зрачков наркомана. Я счел за лучшее промолчать.
  - Я мог бы сделать тебя непобедимым воином. Я мог бы дать тебе славу, богатство... - он помедлил, - Но вижу - не согласишься. А ведь мы с Игроком делаем одно дело! Главное - чтобы не было стагнации... - я молчал, не зная, что сказать.
  Артас вдруг улыбнулся. Улыбка была плутоватой и недоброй, и совсем мне не понравилась.
  - Ну-ну... смотри. А ведь начальный капитал - великое дело, - он метнул взгляд в сторону, я невольно взглянул туда же: в расселину скалы шмыгнула темная фигура. Я узнал того, кто преследовал меня в подземелье. Как мне показалось, этот человек был одет в шелковый халат, расписанный иероглифами. Я рывком обернулся к колодцу, намереваясь кое о чем спросить Артаса, но вопрос остался невысказанным - того уже не было. Сзади навалился и объял, скрывая все, туман. И уже в тумане прозвучало сакральное: "Твой ход". Я вздрогнул и проснулся.
  
  Еще не рассвело, но спать что-то не хочется. Лежу, не открывая глаз. Настроение - ниже плинтуса. Горло саднит. Нет, эти ночевки на голой земле меня убьют! И приснится же такая фигня?! К чему бы это?
  Шорох... Лениво открываю один глаз... ЗУБЫ!! Вау!! Подскакиваю. Волк отпрыгивает, но не уходит. Садится, как собака, и внимательно смотрит на меня.
  - Эй, тебе чего? - склоняет голову набок, как собака, - Зашибу ведь, - исподтишка пытаюсь нащупать дрын поувесистее из кучи дров, собранных для костра. Волчок меленький такой, молодой, шерсть какая-то мятая. Взгляд не голодный, скорее - любопытный, слюна с клыков не капает. Прогоню...
  Из кустов доносится угрожающий рык! Волка, как током дернуло: прижал уши и порскнул в кусты на полусогнутых. Рык закончился каким-то басовитым мявом. Мамадарагая!! Из кустов в конце поляны с мягкой грацией выходит... А-а-а-а!!!
  Опомнился я уже на дереве. Лев?! Скорее - леопард или что-то вроде этого... Темновато, не разглядеть. Зверюга подходит к моему насесту, трется головой о ствол. Сыплется кора. Ух, здоровенный! И по деревьям, небось, лазит запросто? По спине неровным строем бегут мурашки. На меня пристально уставились голубые глаза убийцы. Глаза, знакомые вот уже одиннадцать лет. Меня бьет дрожь, но сквозь сумрак разума продирается догадка... Нет... Не может быть!
  - Томми? - неуверенно вопрошаю я.
  - М-р-р-р - чудище потягивается передними лапами шириной в полторы моих ладони и широко зевает. Но меня уже не пугают его трехдюймовые клыки.
  - Киса, кисонька... - я осекаюсь, - что с тобой? - выдавливаю неуверенно, хриплым голосом.
  - А хрен его знает... Экология здесь шикарная! - сиплым басом отвечает котище. Я чуть не падаю с ветки.
  - Муленька, ты что - заговорил? - идиотизму моего вопроса мог бы позавидовать потомственный даун.
  - Не дрейф, Пупендралий, слазь. Эх, - кот снова потягивается, теперь уже - задними лапами, - пожрать бы. Солнце встало из-за ели, время с*ать, а мы не ели! - господи, откуда у животного лагерный юмор?... Ну да, конечно, на себя оглянитесь, мон шер ами... Пупендралий - старое домашнее погоняло, творение жены, меня совсем успокаивает. Надеюсь, насчет пожрать, Том не имеет в виду меня. Осторожно спускаюсь на землю.
  - Сэр Томас, как же вы подросли! - еще не вполне придя в себя, я оглаживаю кота. И вдруг, в районе хвоста натыкаюсь... Как же это?! Ведь мы же его оперировали!
  - Я ж говорю, экология! - кот понимает мое замешательство и сладко жмурится. Ну, дела! Томми прислоняется ко мне бочком, я чуть не падаю. Туша - пуда на три, не меньше! Кот и раньше был не маленьким, но сейчас!!
  - Настоящий лев! - я тискаю его, чешу брюхо, - Извини уж, на руки поднять не смогу - здоровенный ты вымахал. Я чуть не описался, когда тебя увидел.
  - Ты сходи, на горный склон посмотри, не только описаешься, но и обкакаешься. Там такая дура ходит: раза в два больше меня, белая-белая!
  Оп-па! А ты, наивняк, думал, здесь только волки водятся? Так, видимо пришла пора начинать вооружаться.
  - Щас, Пупендралий, я там двух зверьков придушенных оставил, когда увидел, что тебя спасать надо. Кормил ты меня от души, помогу и я тебе прокормиться. Огонь-то развести сможешь? Горяченького хочется.
  
  Ну что же, утро началось удачно. Часа через два, с раздувшимся животом, я сладко почивал на мягком мохнатом брюхе своего старого друга. Жареная крольчатина была ужасно вкусна, хотя соли явно не хватало. В голове лениво слонялись разные пустяки. Конечно, кроликами называть тех зверушек, что приволок Мулек, было бы некорректно. Крупные, килограммов на пять, с блестящей темно-желтой шерстью, они больше смахивали на сурков, вот только длинные задние ноги и уши. В голове вертелось что-то.. Ах, да! Агути, из Жюля Верна...? А может, и нет...? Короче, пусть будут кроликами. А вот интересно, как говорит Том? Пасть-то у него в это время не артикулирует. Телепат? Но и я тогда, значит - тоже? Ну, ничего себе!
  Кое у кого могут возникнуть сомнения: а как, находясь в первобытном состоянии, человек может добыть огонь? Может! Трением. Скажете - привираю? Да нисколько! В принципе, процесс всем известен. Берется крепкая сухая палочка. Дубовый сучок, например, вполне подойдет. Вытачивается этакая лодочка, из сухого дерева. Например, из березы, она хорошо обугливается. Подкладывается мох, трава, хвоя. Да все что угодно! Лишь бы были сухие. Лучше - старые шишки: воспламеняются от любой искры, горят как порох. А дальше ручками, ручками, пока из лодочки дым не пойдет. Или - пока с ладоней кожа не слезет. Не удивил? Кто там, в заднем ряду, кислую мину строит? Еще как получится! Только в донышке лодочки щель нужно сделать, сквозную, чтобы тяга была. Вот и весь секрет! И слава богу, люди этот способ двадцать тысяч лет пользовали и не жаловались. А вот тут вы правы! Исключительно в сухом климате. Огонь в очаге поддерживать, конечно, надежнее. Но в моем случае - некому.
  По мере переваривания жирной пищи появилась настоятельная потребность в воде. Я лениво строил планы прочеса леса на предмет родников, как вдруг сообразил: Томми, хоть и редко, но где-то пьет?
  - Том... Томик, дрыхнешь? - зверюган замурчал негромким баском, - Томик, а где бы тут попить неподалеку, а то в Фараоне (так я окрестил здешний ручей) не вода, а какой-то стиральный раствор. Ха, а это - мысль! Жаль, стирать нечего.
  Том медленно поднялся, потянулся, жутко распахнув пасть, и потрусил через распадок. Я двинулся за мохнатым Сусаниным без опаски. Зверь - не человек, ему заблуждения чужды. Форсируя Фараона обнаружил, что ступни саднит. Лапти растерли ноги. В следующую модель мох полосами вплету. Помягче будут.
  Чистенький березовый склон соседней сопки спускался в широкую светлую долину. Посреди долины сверкало озеро, откуда вытекал невидный, метра в полтора-два, ручеек, извивающийся по дну долины словно змея. Берега часто поросли тростником и ивой. Ну, похоже, в общем. Дно озера и ручья светилось чистым песочком, но обрывчики берегов из под травы серели глиной. Вулканические отложения!
  Над долиной царила гора! Отлогие понизу склоны, поросшие рощицами и купами кустарника (гад буду, малина!), постепенно становились круче. В верхней трети горы, скалы рвали зеленый ковер луга. Вот где надо бы пещеру поискать! Ближе к вершине, за которую зацепилось одинокое облако, гора мрачно темнела обрывистыми стенами. И мне показалось на минуту, что среди этого каменного хаоса я разглядел арки и зубцы крепостных стен. На фиг, миражи! Вперед, к воде! Наперегонки с Томом я помчался вниз по склону и сразу же поддел ногой камень. Уй!! Ужасно больно! Но я, чертыхнувшись, поскакал на одной ноге дальше, к сверкающей глади!
  Я хлебал и хлебал вкуснейшую воду! Нет, кроме шуток, вода была слегка сладковатой. Сунув голову в прозрачную толщу, пускал пузыри! Раздумывал: искупаться, не искупаться? Уж больно холодна вода. Как-то, само собой, родилось название озера с ручьем: Надежда. Рядом шумно лакал Том. Размахнулся, было, чтобы обрызгать кота, но кое-что заставило забыть об озорстве. Я оторопело уставился в быстро успокаивающееся зеркало воды. Оттуда глядел на меня другой человек!
  Я разглядывал себя, осторожно поворачивая голову. Узкое лицо со слегка приподнятыми скулами, широким лбом, упрямым подбородком и тонкими губами венчал высокий, почти орлиный нос, с выраженной переносицей. Из-под пшеничных бровей внимательно глядели выразительные серо-зеленые глаза. И было в этих глазах что-то от Мулькиного взгляда. Какая-то безжалостность, что-ли? Длинные волнистые волосы цвета спелой пшеницы, даже более в рыжинку, собраны в тугой пучок на затылке, отчего я их раньше и не обнаружил.
  Елы-палы, Чингачгук какой-то, только рыжий! Щетина на щеках и подбородке обещала перейти в почти красную бороду. Как же Том меня узнал в таком обличии? Вот уж, правду говорят, кошки видят не глазами, а сердцем. Я внимательно оглядел свое тело с уже затянувшимися ранками. Куда девался ветеранский животик, рыхлая белая кожа, не поддающаяся загару? У меня было тело тридцатилетнего мужчины, привычного к несытой жизни и тяжелому физическому труду. Не силач, конечно, но мышцы под тугой, лишенной жировой прослойки, кожей уверенно контурили. Сама кожа была пока светлой, но такого оттенка, что обещал за неделю принять красноватый индейский загар. В памяти мгновенно встал сон: истинное мое отражение в колодце. Начальный капитал? Ну, спасибо тебе, Арагорн за твой ответный ход!
  - На здоровье! - это я сам себе сказал, по давней привычке, или послышалось?
  Том уверенно вышагивал вверх по склону. Я бездумно шел следом, все еще недоверчиво оглядывая себя. И вторично ударился ногой! Твою-то каменную маму! Ай!! Под ногой белел череп! Я пригнулся. Ого! Часть черепной коробки была чистенько снесена. Мечом? Я растерянно оглянулся. И только теперь заметил выпирающие то тут, то там из травы темные и светлые бугры.
  
  Светлые бугры оказались костяками лошадей. Рядом лежали скелеты их всадников. Темные бугры были тоже лошадьми, но мумиями. Окаменевшая шкура плотно обтягивала ребра. Да и человеческих мумий здесь хватало. Обнаружив на одной мумии спекшиеся в лепешку остатки цепочки, похоже, золотой, я понял, что их поджарили. Что же за чудовищный огнемет здесь буйствовал? Зажарить всадника вместе с конём? Может быть, воины попали под извержение вулкана? Трупы изрядно присыпаны грунтом. Но отчего же тогда они не спасались? Во время стихийных бедствий даже звери спасаются вместе. Что гнало этих людей в яростную атаку, даже наперекор природе?
  По расположению трупов, похоже, что гору штурмовали. Вспомнилось видение, может быть там действительно - замок. Я задрал голову, но отсюда, со склона, видны были только острые скалы, напоминающие хребет дракона.
  - Эй, Пупик, ты где там застрял? - Том весело скакал по склону, от него разбегались кролики. Их было здесь видимо-невидимо. Повсюду чернели дырки нор. Ну что же, кормовая база здесь - высший класс.
  - Том, погуляй пока, я тут археологией займусь, - я задумал откопать останки пешего воина. Они был накрыты трупами лошади и всадника и могли неплохо сохраниться. Во всяком случае, грунт скрывал его полностью. На поверхность выступала лишь кисть руки с обломком меча, что был ранее, по-видимому, воткнут в пах всадника. На раскопки меня подвиг, пусть не золотой, а какого-то сероватого металла, но очень тонкой работы браслет на запястье пешца. Человеком он был, похоже, небедным и, скорее всего, защищал гору. Я уже разобрался, что нападавшие были в массе своей конными и имели округлые черепа с широкой лицевой частью и выраженными скулами - явные монголоиды. А вот защищающиеся, хотя и были долихоцефалами (удлиненная голова), но черепа их отличались от европеоидов. Уж что-что, а в этом я разбирался. Сколько было выпито с другом Пашей Птицыным в историческом корпусе университета, где он подрабатывал вахтером. Чего я там только не насмотрелся, каких только лекций не читал мне Паня заплетающимся языком. И увеличенный лобный отдел, и узкая челюсть и более широкие глазницы вообще заставляли усомниться в их человеческом происхождении. Да и сама кость имела странный зеленоватый оттенок, в отличие от желтоватых человеческих костей.
  Я осторожно скреб легко разрушающиеся в крошку отложения обломком меча, который с извинениями извлек из руки павшего воина. После нескольких часов упорного труда, ближе к вечеру, удалось полностью расчистить останки. Передо мной предстала величественная картина. На большом овальном пехотном щите, запутавшись в длинном шелковом плаще, лежал высокий воин. К сожалению, металл доспехов и кожа ремней распадались в пыль при едином прикосновении. А вот шелк плаща сохранился на удивление неплохо, на выцветшей бирюзе ткани отчетливо смотрелись вышитые золотой ниткой письмена. И как новенькая выглядела кольчуга, местами закопченная, но переливавшая на молочно-белых кольцах оранжевые лучи заходящего солнца.
  Подмышку мне ткнулась усатая Мулькина голова.
  - Погреби его во дворе замка, жун, - услышал я то ли вздох, то ли шепот, оглянулся и обомлел! Усы принадлежали огромному белому льву! Я замер, в ужасе! Зверь был не меньше семидесяти сантиметров в холке. Впрочем, это был не лев, скорее - ирбис, снежный барс, судя по здоровущему пушистому хвосту. Только этот был сплошь белый, в отличие от барса, покрытого серым рисунком. И ведь не альбинос, у тех - глаза красные, а у этого - голубые. И в глазах этих... Провалиться мне на этом месте - зверюга плакала! Вы скажете - я храбрец? А что мне еще оставалось в такой ситуации?
  - Хорошо, - сказал я тихо, и осторожно погладил льва по голове, - как только смогу туда добраться, - я указал пальцем на скалы.
  Из кустов выскочил Том и застыл на месте. Усы его встопорщились, глаза вспыхнули. Но хвост, вопреки ожиданию, не хлестал по бокам (признак ярости у кошек), а лишь слегка подрагивал кончиком (признак любопытства). Ирбис мягко замурчал и принял позу... ну, сразу стало ясно, что это - самка. Перед Томми у нас была кошка, Багира, так вот, этой позой она настойчиво намекала, что пора бы ей и котика принести. Я тихонько подался в сторону. Львица прыгнула как-то боком и вновь припала к земле. Сэр Томас важно подошел и тронул лапой ее за ухо. Та вскинулась и, задрав хвост, длинными прыжками понеслась по склону. Том за ней.
  Я вздохнул и принялся собирать кости воина в плащ. Прихватил также остатки меча и кольчугу. Быстро темнело. Надо бы завтра подыскать пару более-менее сохранившихся шлемов, чтобы отчистить их песком и приспособить для воды. И лапти новые сделать, ноги все в мозолях!
  
  Всю последующую неделю я занимался устройством своего быта. К сожалению, пещеру в нижних скалах отыскать не удалось, а подняться выше по горе у меня не хватило духу. Селиться же на голом склоне или в прозрачном березняке как-то было страшновато. К тому же на склоне ближней сопки я обнаружил родник, а неподалеку от него поверженный дуб с огромными вывороченными корнями. В яме у корней я и устроил свой дом - полушалаш-полуземлянку. Откосы ямы срыл до почти отвесного состояния и из этой земли насыпал поверху бруствер. Все укрепил осиновыми плетнями, полы - вязанными из ивы ковриками в два слоя. Перекрыл ветвистым буреломом. Крышу, после недолгих размышлений покрыл, как черепицей, берестой, завалив ее сверху ветками и листвой для надежности и маскировки. Внутри я выложил очаг из гранитных обломков, над которым соорудил вытяжной зонт с выдвижной заслонкой. Когда я обмазал вытяжку глиной, эта конструкция чуть не обвалила своим весом крышу. Покрытие пришлось перебрать заново и основательно укрепить. Еще я соорудил плетеный топчан, с матрасом из мха, и емкий короб - сундук для вещей.
  Да! Я уже начал обрастать вещами. Периодически прочесывая склон, я нашел некоторое количество остатков холодного оружия. Конечно, эти жалкие обломки не годились для боя из-за съевшей их коррозии, но очищенные от ржавчины, переточенные на скальных обломках и снабженные деревянными рукоятками, они вполне заменили мне ножи, топор и наконечник копья. Из уцелевших фрагментов доспехов я соорудил котелок, ложки и тарелки. Это было очень актуально, так как все мои попытки слепить из серой береговой глины озера посуду оказались безуспешными. Изделия при обжиге лопались. То ли глина не та, то ли обжигал я не так? В общем, гончар из меня не вышел.
  На поле боя я собрал массу драгоценного металлолома: монет, колец, браслетов, цепей, деталей одежды, доспехов и конской сбруи. В нынешнем положении все это барахло было мне ни к чему, однако было бережно уложено в сундук, в надежде использования в будущем. И хотя я не знал истинной ценности всей этой бижутерии, кажется, в этом мире я буду не самым жалким бедняком. Туда же, до лучших времен припрятал шикарную кольчугу, хорошенько почистив ее золой.
  В углу, увязанные в плащ, ждали исполнения обещания, данного мною львице, останки героя. Единственная вещь, которую я использовал, был его браслет. Собственно, изящную штучку я нацепил как памятку и носил не снимая. Во-первых, он пришелся мне аккурат по руке, и плотно держал запястье при орудовании топором. Во-вторых, верхняя часть его, с вправленной пластиной черного камня, отчищенная от грязи слегка опалесцировала и представляла собой неплохое зеркальце, глядя в него, я оправлял поросль на своем лице. А в-третьих, он элементарно не расстегивался. Замок что ли сломался?
  Я был занят по уши, от рассвета до заката, едва выбирая время для еды. Ни львица, ни Том больше не появлялись, и я не винил их - любовь! Кишечник в какой-то мере притерпелся к ягодно-ореховой диете и печеным грибам. Охота на кролей не удавалась, уж больно шустрыми они были. Мое копье всегда втыкалось в то место, где ушастый был только что. Да и наряд мой не позволял особенно разбежаться!
  Ах, да! Я ж еще не рассказал, как решил проблему одежды!
  К сожалению, среди останков, мне так и не удалось найти сколько-нибудь значительного куска материи. Плащ героя был для меня табу. А жалкие шелковые обрывки то ли вымпелов, то ли бунчуков годились разве что на галстук. Шорты из луба пришло бы в голову делать лишь изощренному мазохисту. Да и кого мне было здесь стесняться?! Шкурки грызунов рассматривались мною, как пошивочный материал, только теоретически, ибо выделывать их я не умел. В общем-то, можно было попробовать отмочить и промыть шкурки в содовом ручье, потом мездрить каким-нибудь тупым обломком меча. Читал я как-то об этом. Но, кто не в курсе, толстую шкуру, к примеру - овчину, выделывать проще, а кроличью чуть посильнее поскребешь, да еще - кривыми ручками, мех весь и повыпадет. Потом еще дубить в ивовом отваре и сушить на руках, все время разминая и растягивая. Затем жировать, и снимать лишний жир мелом или чем-то вроде. Честно говоря, у меня и времени на это пока не было. А к холодам мне все равно необходимо выходить к людям.
  Тем временем день уменьшался, и если в полдень все еще было под тридцать, то холодными вечерами мне приходилось постоянно топить очаг. Как результат, я ходил, распространяя несмываемый амбруаз копчености. Листва потихоньку начала желтеть, осень брала свое. Скоро настанут холода! В общем, поразмыслив немного, я решил исходить из того, что было под руками. Первое, сплетенное из ивы и луба, подобие бригантины было почти красивым. Я уже натренировался на корзинках и лаптях, и стал, если не мастером, то - вполне приличным ремесленником. Жаль вот только, что носить мое изделие было нельзя. Надевать его было сплошным мучением, еще большим мучением было его снимать. Ни повернуться, ни поднять руку. Натирало, опять же! А главное: запросто продувалось ветром.
  С сожалением я понял, что, несмотря на практику, удовлетворительно выплести поверхности сложной кривизны мне не удалось. И тогда я пошел по пути наименьшего сопротивления: я сплел большую корзину, точнее - чемодан. В корзине были отверстия для головы, рук и одно внизу - для ног. Нижняя треть чемодана откидывалась, чтобы была возможность нагнуться или присесть. Двойное плетение со слоем мха ненамного увеличило вес конструкции, зато внутри не дуло и было мягко и уютно. На животе и боках были предусмотрены подобия карманов, более смахивавшие на почтовые ящики, для запасов и необходимых вещей, а также ножны для остро-колющих. Корзинка на голову и широкие плетеные сапоги с моховыми прослойками на подвязках дополняли костюмчик.
  Конечно, двигаться в этом жутком устройстве было трудновато, ходил я как "Робокоп". Зато - тепло. Особенно уютно было устраиваться на ночлег в пути, когда в своих шатаниях я не успевал засветло добраться до дому. Я просто втягивал голову и конечности в чемодан и закрывал дырки специально предусмотренными клапанами. Опять же, как я обнаружил, бегать здесь было особенно-то и не от кого. В такой одежке я здорово напоминал черепаху или мертвяка со своей домовиной (гробом). А выход у меня был? Ну и повторюсь, днем было еще тепло, и на короткие дистанции я мотался в одних лаптях.
  
  Встречая во время своих блужданий во множестве одичавшие фруктовые деревья: яблоки, груши, сливу, вишню, ну, или их подобие, я предположил, что здесь могли ранее расти культурные сады. Окончательно убедился я в том, что этот благодатный край лет пятьдесят-сто назад был населен, обнаружив на южных склонах горы, частично заглушенный травой и кустарником, обширный виноградник. Вокруг плантаций даже кое-где выглядывали из буйной поросли ограды с кладкой из дикого камня. Здесь я до отвала наелся прошлогоднего изюма прямо с лозы! Давненько сладенького не едал. Винограда здесь было столько, что в сезон можно было неплохо расторговаться. Только вот кому продавать? В зарослях винограда я обнаружил целую стаю жирующих кур. На кур эти крупные птицы с серо-зелеными спинками и шикарными бирюзовыми хвостами были похожи мало, но так называть их было привычнее. Летать они не летали, но с шумом перепархивали на расстояние метров до тридцати. Одну птицу мне удалось подбить палкой. Отличная закуска. Жалко выпить мне под эту закусь, кроме минералки, нечего. Парочка бирюзовых с зеленым отливом перьев теперь красовались у меня в волосах.
  Странная какая-то местность... Кролики и птица вроде бы пуганные, а хищников практически нет. Волки не в счет, могли прибежать из других районов, им полсотни верст не крюк. А крупного зверья не встречается вовсе. Ну, не может такого быть! Если есть, кого съесть, должны быть и те, кто венчает пищевую цепочку - хищники. Кто или что их истребило?
  Находки подвигли меня на поиски останков огородов. Без овощей рацион мой был скуден и однообразен. И вскоре огороды были найдены. Там были и корнеплоды, и капуста, и какие-то кабачки, и пряности, измельчавшие, частично забитые сорняком, но после прополки, я думаю, пару участков можно попробовать окультурить. И более того, на окраине огородов я нашел развалины хутора. Надо будет прийти сюда на целый день и порыться в руинах, может, что из уцелевшего хозинвентаря попадется.
  
  На развалинах хутора я действительно обнаружил массу полезных вещей: два медных котла, деревянные вилы, еще какие-то ржавые штуки - то ли тяпки, то ли кетмени. А в подвальчике, куда я неожиданно провалился сквозь сгнившие полы, стояли несколько здоровенных керамических посудин с вполне годным зерном, вроде бы - просом, и какой-то белесой дрянью, в которой я опознал топленый животный жир. Жир от времени затвердел, словно парафин, и мне пришла блажь сделать из него свечи. Однако, как только я ковырнул поверхность, горшок издал такой жуткий смрад, что я пожалел, почему набрал так мало проса. Лезть в подвал еще раз было совсем неохота.
  Куриный суп из проса с кабачками и пряностями, которым я наслаждался вечером, был великолепен. Немного не хватало соли и хлеба. Дабы добро не пропало, пришлось подыскать подходящую ямку в низине у ручья, где можно было бы спрятать остывший за ночь суп от дневной жары. Я впал в благодушное настроение.
  При переезде на новое место жительства я вспомнил о книге Маразмагика и еще раз тщательно обыскал всю округу. Книги не было. Я уж было собирался уйти, но вспомнил про дупло, в котором чуть не сломал руку. Полез на дерево. В дупле ничего не было видно, а до дна рука не доставала. Значит, приду наутро со свежезаточенным топором! А может, посмотреть снизу, у корней? Ведь часто бывает, что старое дерево выгнивает на весь ствол. Я сунул руку между корнями и сразу же наткнулся на обложку фолианта. Черт! Значит, все это время книга лежала на расстоянии вытянутой руки?!
  - Ах, если бы я нашел ее сразу! Может быть, все сложилось бы совершенно по-другому?! - тут я вспомнил ироничную ухмылку Арагорна и вдруг усомнился в его искренности. Помнится, еще в том мире, он признался, что его называют иногда Игроком. Что ж, зря такое прозвище не дадут...
  - А еще этот... с сиплым смешком... О боги, воистину - весь мир театр, а мы в нем лишь актеры! - вечерний отдых был подпорчен. Грустные мысли заставили меня отомкнуть застежки на книге волшебника. Правда, после недолгого экскурса в дебри магических наук, я понял, что прочитать там ничего не удастся. На правой стороне листа красивой вязью - то ли индийской, то ли арабской были написаны, как я полагаю, заклинания. С заголовками, ровными абзацами, витиеватыми буквицами. Строй абзаца указывал на правостороннее письмо. А на левой стороне, скорописью, разными чернилами, то ли тушью, мелко выписаны были, по-видимому, пояснения для особо непонятливых. Может, Маразмагик и писал... Письмо здесь было небрежное, иероглифическое, наподобие китайского, по вертикали, справа-налево.
  Добросовестно перелистав книгу, а не найдется ли там надписей на латыни, отдельные слова из которой я знал, я со вздохом захлопнул книгу.
  - Где ты, Маразмагик? Где ты, причина и источник моих страданий?! Как бы ты сейчас пригодился! - я сидел в своем чемодане, протянув руки и ноги к огню.
  - Никакой надежды на помощь нет, надо выбираться самому... - я решил с завтрашнего дня начать исследовать округу. И прежде всего - забраться на гору! С такой высотищи в ясную погоду можно провести рекогносцировку километров на пятьдесят, а то и на все семьдесят. Так, а гору мы назовем по Жюлю Верну - Франклином. Сразу вспомнилась лысина на сотке.
  С этими мыслями я и заснул.
  
  Третий сон ГГ.
  
  Приснился мне Политех времен моего студенчества. Двести одиннадцатая аудитория. Огроменная, амфитеатром в два света, человек на двести пятьдесят - триста. Идет факультатив. Занятия на результат семестра напрямую не влияющие, однако, при распределении стипендии тогда учитывалась общественная активность. Тема: "Как устроена вселенная, теории и догадки". На кой черт студентам автомеханического факультета вселенная - неясно, видимо кто-то из знакомых декану университетчиков подкалымить решил.
  Я сижу на верхнем ряду, рядом Танька Филатова с автомобильной экономики. Вовсю идет процесс обольщения. Я стараюсь, излучаю обаяние, страстно вздыхаю, ловкости моих рук сейчас позавидовал бы опытный карманник. Татьяна не больно-то и против, похоже, мое оживление ей по душе. Особенно ее устраивает то, что, как она надеется, в условиях лекции буйные ласки не перейдут во что-то более серьезное. Зря надеется. Именно на лекции я и хочу это серьезное совершить. И я уже поспорил на это с тремя дружками.
  Мы ныряем под парту, в темпе закидываем еще по сто пятьдесят портвейна, хрустим карамельками. Выныриваем. Энергичные ласки уже заходят за пределы приличия. Танюша на глазах смелеет. Щеки у нее пылают, глаза заволакиваются выразительной мутью. Я, наверное, выгляжу не лучше.
  - А вон там, на заднем ряду... Да, да! Вы, молодой человек! - я оглядываюсь, вопросительно тыкаю большим пальцем себе в грудь, встаю. Меня слегка ведет. Чуть согнув колени, восстанавливаю равновесие. Стараюсь не показываться из-за парты ниже пояса.
  - Вот ответьте мне, почему вы так невнимательны?
  - Я? - пожимаю плечами, рассеянно листаю методичку. Танька глупо хихикает, глаза у нее не фокусируются. Эх, такое мероприятие сорвано!
  Лектор, красавец: волнистые каштановые волосы до плеч, в новеньком, с иголочки, белом костюме. На университетского не похож - те все больше с бородами и перхотью. Может, из общества "Знание"?
  Чтобы отвести внимание лектора от Таньки, которая тупо укладывается спать прямо на стульях, выхожу в проход, уже можно. Тереблю в руках замусоленную методичку.
  - Ну-с, голубь сизокрылый, вам знания - лишние? - лектор глумливо ухмыляется. Аудитория с шумом поворачивается в мою сторону. Спящие просыпаются. Ожидается развлечение.
  - Нет..., а что...? Тут же, в книжке все есть... - я демонстрирую методичку.
  - Книгу, грамотный вы мой, прочесть - еще суметь нужно! - лектор уже не улыбается, глаза его упираются в меня как два ствола и странно заливаются чернотой. Как это я с последнего ряда разглядел, какие у него глаза...? А где-то этого лектора я уже видел...? Точно! Арагорн! На ролевке, на коне в белых латах! И в тумане, у костра, он ведь был?!
  На периферии зрения замечаю, как из углов аудитории поднимается густой клубящийся туман. Стен с окнами уже не видно. Свет тускнеет и уходит в какой-то серебристый оттенок. Картинка аудитории внезапно морщится и рвется пополам, как бумага, обрывки сворачиваются в трубочки и стремительно утекают в эти глаза. Меня охватывает тошнотное предчувствие несчастья. Или это - действие портвейна...?
  Все. Кругом туман. Щеголь растворяется в нем, остается только его ироничная улыбка. Какие великолепные зубы, все пятьдесят шесть!
  
  
  
Глава 3. Первый контакт
  
Человек расширяет Путь, а не Путь расширяет человека
Конфуций.
Горшок хоть в море погрузи - он зачерпнет лишь столько, сколько может вместить.
Малаяльская поговорка
  
  Утром я обнаружил у очага еще теплую тушку кролика. Сэра Томаса нигде видно не было. Спасибо, мурлыка ты мой драгоценный! Что бы я без тебя делал?
  Я развел костер. Теперь это не отнимало много времени: две-три березовых гнилушки по полметра длиной, положенные в огонь, тлели потом сутки и даже дольше. В угли я поставил вариться в шлеме компотик из ягод, и ободрал кролика. Утро выдалось очень холодным, ветреным и пасмурным. Лезть на гору при такой облачности не было никакого смысла. Надо пока запечь кроля. Я завернул тушку в два слоя в листья лопуха, обмазал глиной и зарыл в угли. Кстати, это все же - не лопух. Здесь это повсеместно распространенное в затененных низинах растение с большими листьями имело исключительные гастрономические качества. Его здоровенные, пушистые с изнанки листья, так и хочется сказать - лопухи, я использовал не только как салфетки и превосходный пипифакс. Листья были очень неплохи на вкус - что-то среднее между щавелем и капустой. А корнеплоды растения столь напоминали картошку, что я их пробовал жарить с куриными шкварками на латном нагруднике. Но без соли это было не то!
  Итак, у меня еды минимум на три дня. Полкотла супа, кролик, кое-какие овощи, виноград, изюм, куча каштанов, ягоды. От хозяйственных забот я свободен. Пока я возился с жаревом, небо потихоньку посветлело. Ветер растащил тучи, дождя не предвидится. Сейчас наберу дров и, пожалуй, можно совершить поход по округе с большим радиусом, километров эдак в десять. Свой "чемодан" я решил не надевать, явно становится теплее, и вообще - закаляться надо. Взял туес, чтобы по дороге набрать грибов и орехов, закрепил на нем нож, связку лыка для срочного ремонта обуви, прихватил и куриную ножищу, завернутую в лист лопуха.
  Мелкой рысью я чесал по лесу, забирая к востоку, уже зная, что на юге множество мелких ручьев, в том числе и мои Фараон и Надежда впадают в огромное болото. Его я сразу прозвал Гримпенской трясиной. Болото покрыто толстым слоем мха, на коем произрастают моховики (грибы) разных цветов. Особенно вкусны - красные. Но ходить по неверному батуду мха очень рискованное занятие. Надо будет сплести лыжи-мокроступы.
  Уже давно я привык передвигаться по лесу легким бегом. Это позволяло за день легко покрывать километров двадцать-тридцать. Если бы дома кто-нибудь сказал, что мне будет нравиться бегать, я рассмеялся бы ему в лицо. Однако, здесь, по мере того, как я сбрасывал вес, бег стал доставлять мне все больше удовольствия. Ноги покрылись твердыми мозолями, обувь уже не растирала их. На чистых грунтах я вешал лапти на шею и бежал босиком. Вот такой, понимаешь, Маугли!
  Крутые сопки ближе к востоку переходили в холмы мягких очертаний, лес все больше редел, уступая место высокотравной степи. В утренних рощах было прохладно и тихо. Свиристели птицы. Дорогу мне заполошно пересекали зайцы, ну прямо, один к одному - наши русаки. Чего это они от меня так шарахаются? Очень красивая зелено-голубая птица, давайте назовем ее сойкой, перепархивая с ветки на ветку, сопровождала меня. Я увлеченно пересвистывался в ноту с ней на бегу, поэтому и не заметил, как выскочил на большую поляну. Лишь заслышав ржание лошадей, я оглянулся и застыл.
  
  На поляне горел костер, подле был раскинут белый коврик, по виду - войлок, на котором я разглядел бронзовый тазик с мясом, грудку лепешек, какие-то фрукты и овощи и, кажется, мохнатые фляги. У костра возился мужик лет сорока в синей с вышивкой рубахе навыпуск, с разрезами на бедрах, в суконных штанах и сапогах мягкой кожи. На стволе дерева, позади костра, сидел еще один, очень смуглый, неопределенного возраста, в запятнанных овчинных штанах мехом внутрь и такой же безрукавке на голое тело. На ногах его виднелись из-под штанин что-то вроде войлочных тапочек с загнутыми носами. Он мощными скупыми ударами ломал сучья. Невысокий, но крепкий тип, мышцы так и играют. Справа, у края поляны, привязаны лошади. Откуда-то сбоку, я не заметил, видимо из-за куста, вышагнул третий, юноша лет пятнадцати. Под подбородок мне уперся кончик меча. Мужик у костра разогнулся, заметив меня. Крепыш резво выхватил из-за ствола лук, привычно ловко наложил стрелу. Да! Понятно, почему зайки от меня шарахались - сюда заходят охотники.
  Все с удивлением оглядывали меня. Немая сцена затягивалась. Я их вполне понимал. Голый человек с примитивным туеском и (увы!) без оружия, в лесу... Наконец, юноша, а чувствовалось, что здесь он был главным, махнул рукой. Стрелок опустил лук на колени, но оставался насторожен, и стрелу воткнул перед собой в землю. Нет, все же какая неприятная рожа у этого овчинника!
  Итак, первый контакт с местными. Мужик от костра что-то сказал, явно с вопросительной интонацией. Молодой усмехнулся. Я во все глаза рассматривал юношу. Одет он был, как попугай: рубаха, как у пожилого, только красная, с золотым шитьем. Синие атласные штаны заправлены в зеленые, то ли замшевые, то ли сафьяновые, не разбираюсь в этом, сапоги. Носки также слегка загнуты, швы отделаны красным кантом. Ясно, не бедный парнишка. Так и просится на язык - богатый наследник.
  Молодой и тот, что у костра - одной расы. Узкие, почти без скул, лица, миндалевидный разрез серых глаз, полные губы красивых очертаний, прямой, чуть с горбинкой, нос. Интенсивный персиковый загар. Светло-каштановые волосы гладко зачесаны, яркими шелковыми ленточками вплетена черная накладная коса, похоже, из конского волоса. Ростом - метр семьдесят - метр семьдесят пять. В общем, мне - выше плеча. Фигуры гибкие, стройные, движения исполнены грации. Ни дать, ни взять - солисты балета. Малость смахивают на коренных, рыжих, осетин. Третий, тот что с луком, прямая им противоположность: коренастый, метра полтора ростом, с узловатыми мышцами, бугристой серо-коричневой кожей. Простой воин или слуга? Лицо широкое, скуластое, глаза узкие желтые, как у тигра, с красноватыми веками. Похож на тибетца Тон-по из фильма с Ван-Дамом. Только уши у него какие-то звериные. Ба! Из-под верхней губы клыки видны! Прям, Баба-Яга! То-то рожа мне его с первого взгляда так не понравилась! Бритый череп с мощными надбровными дугами и неясно выраженным гребнем на темени. На затылке короткая смоляная косичка, своя. Короче, попал я...
  Юноша что-то спросил. Мелькнуло знакомое слово: "жун". Так меня, помнится, назвал Арагорн. Парень еще что-то добавил. Все рассмеялись. Ни фига не понятно! Что же делать?!
  - Здравствуйте, уважаемые друзья, банан вам в уши! Приветствую братьев по разуму... Happy New Year! - идиотизм. А что тут говорить? Может телепатия какая образуется?
  Не получилось. Баб-Ягун, видимо, почувствовав в моей речи фальшь, поудобнее перхватил лук. Юноша подобрался, отскочил на шаг назад. Мужик у костра выдернул из-за голенища нож. Все, приехали!
  Утробный рык, из кустов вылетает белая ракета! Громкий хруст и голова стрелка повисла набок! Белую шерсть зверя пятнает кровь, бьющая из разорванной шеи двумя фонтанчиками. Надо отдать должное профессиональному воину: крепыш успел повернуться и почти вытащить из ножен, не видных за деревом, широкий кривой меч. Почти...
  Львица разинула пасть, демонстрируя кошмарный набор клыков и страшно зарычала. Невероятная ярость ее гримасы навела на меня жуть. Сквозь хруст кустов слева раздался другой рык. Высунулась черная морда Тома. Они что, сопровождали меня?
  -Сагаан Арсалан!! - хором взвыли мои оппоненты и кинулись к коням. На пару секунд завозились с отвязыванием.
  - Пошли! Пошли вон, дураки! - заорал я в свою очередь и кинулся на сладкую парочку. Мулек, надо отметить, среагировал четко и сразу показал хвост, не зря я его молодого веником гонял. Львица зло зыркнула на меня, пригнула голову и угрожающе заворчала. Потом неуловимым движением закинула труп на спину и скрылась в кустах.
  - Хур, хурра!! - сзади слышался топот удаляющейся массовки. Лохматая лошаденка покойного взвилась на дыбы, сдвоенным ударом передних копыт обломила сук, за который был завязан недоуздок, и рванула за своими. Умная лошадка! А я, было, думал покататься...
  Оторопь начала спадать. Что-то, мнится мне, у этих ребят дружбаны поблизости обитаются. Барана-то кто-то резал? Холодильников еще не придумали, мясо на пикник своим ходом гонят. Я кинулся вслед за львицей. Стоять! Вай! Здесь столько нужных для меня вещей! Проклиная себя за жлобство, тем не менее, покидал оброненное оружие и свой туес на коврик, связал его углами, взвалил образовавшийся баул на спину и опрометью кинулся по следам четвероногих.
  
  Куда мы бежали, я понятия не имел. Едва уворачиваясь от колючих ветвей, старался только не потерять из виду мелькающие впереди хвосты, белый и черный. Бешеная гонка окончилась у болота. Загнано дыша, я скинул узел на землю и без сил опустился на лежащий березовый ствол. Навскидку, шесть километров в бодром темпе с полной, в смысле узла, выкладкой - это вам не беззаботная прогулка по окрестностям! Где мы? Я огляделся. На северо-западе, километрах в десяти, за деревьями гигантским конусом возвышался Франклин. Похоже, мы драпали строго под прямым углом к необходимому направлению.
  Львица бросила труп на землю и улеглась рядом, Томас возбужденно ходил вокруг, иногда трогая тело лапой. Я пребывал в легком шоке от происходящего. Только сейчас у меня появилось время испугаться. Описать мои чувства сложно. Конечно, ситуация приключилась аховая. Я, откровенно говоря, в глубине души попрощался с жизнью. В древности с гуманизмом была напряженка, и пристукнуть меня могли, не особо отвлекаясь от шашлыка. Но еще сильнее меня напугало поведение Леды, я так уже давно в уме называл львицу за неподражаемую грацию. Уж очень контрастным был переход от ласковой и пушистой кошечки к свирепому зверю. А если она обидится на меня? Вон как уставилась! А ведь, похоже, она собирается этого бедолагу схарчить. Надо как-то отнять его. Ох, и не хочется встревать поперек такого-то характера! Я пораскинул умом и нашел, как мне показалось, приемлемое решение.
  - Леда, я тебе очень бы не советовал грызть эту добычу. Я бы не советовал даже дотрагиваться до нее, - львица перестала вылизывать грудь и прислушалась, Томкины уши также развернулись в мою сторону, - Ведь люди болеют такими болезнями, что из-за них может вылезти шерсть, могут выпасть зубы. Ты посмотри, какой этот мужик облезлый! - я указал на бритую голову, висящую на лоскуте кожи, при этом старясь максимально четко представить в уме омерзительно облезлую львицу: кошки воспринимают наши эмоции гораздо лучше, чем слова. Том потрясенно мякнул и, тряся задней лапой, тихо смылся в кусты. Из листвы на меня вытаращились его совершенно ошалевшие глаза. Леда гордо поставила голову, но я заметил, как шерсть на ее спине передернулась, а лапы убрались под грудь.
  - Леда, вообще-то, убивать людей нехорошо...
  - Он тебе угрожал. И он - не человек, - я вздрогнул и пристальнее вгляделся в тело. Сейчас кожа трупа стала иссяня-серой, он потерял кровь. Черты заострились. Бросились в глаза когти на руках, еще более вылезшие из-под губы клыки, острые мохнатые уши.
  - Черт какой-то, только хвоста не хватает.
  - Орк.
  - ??? - на компьютере я играл исключительно в realtime стратегии, а на орков из "Властелина колец" этот тип похож не был.
  - Орк, не сомневайся. Их сейчас много по степи шатается, - львица, как бы между делом встала и отошла к Тому, потерлась головой о его щеку. Я запустил руку в узел, на ощупь выковырял пару ломтей мяса посолидней. Судя по запаху - баранина. Мои клыкастые друзья с достоинством приняли подношение.
  Я раздел покойника, одежда очень бы пригодилась. Даже не стошнило... Меня не очень беспокоили вся эта кровь и грязь, все-таки и побомжевать мне пришлось, спасибо институтским поездкам в колхоз, и за лежачими на своем веку поухаживать вдоволь, и схоронить многих. Беспокоило мое личное отношение к убийству, произошедшему на глазах. Дело облегчало то, что убийцей был не я. Но странное равнодушие, даже деловитость, с которой я мародерничал, меня слегка озадачивала. Неужто я так одичал? Или эта сердечная черствость тоже входит в начальный капитал?
  - Вы откуда взялись, вообще-то, ребята? - Том прислонился к колену, ласково обмел мои ноги хвостом.
  - Ты отправился в сторону людских поселений. Леда сказала - это опасно. А еще мы хотели поймать ту голубую птицу.
  - Да ладно, уж от троих я и сам бы убежал, - я не был в этом уверен, но стремился поддержать реноме.
  - Их там много еще было, и людей и орков, все - конные, - Леда поточила когти о дерево, посыпалась листва. Ого, а вот об этом я и не подумал! Хорошо еще вся компания на полянку не подтянулась.
  - Как бы они по нашим следам не пошли!
  - Успокойся, жун, в эти места ходить боятся, - интересно, почему это? Но неразлучная парочка уже исчезала в глубине леса.
  От трупа я избавился, осторожно продрав ножом плотный ковер мха. Обнаженный орк ушел в бездонную трясину даже не булькнув, как топор. Я осторожно свернул в тугой рулон, заляпанный кровью трофейный гардеробчик. Вонял он, надо заметить, на весь лес. Слава богу, насекомых в овчине не было. Удивительное дело, но с насекомыми в этих местах было вообще никак. Комаров не было даже на болоте. Правда, и открытая вода там тоже была крайней редкостью. Некоторое количество кровососов водилось во влажных падях, но и там они вели себя весьма неактивно. Грибы и плоды без единой червоточинки. Вот и вшей на орке тоже нет. Удивительно! Создается впечатление, что в этих краях целенаправленно проводились работы по дезинсекции местности.
  
  Нет, жаба до добра не доведет! Когда я дотащился до лагеря, колени мои дрожали, а узел, кажется, весил тонну. Овчины я решительно замочил в Фараоне, придавив камнями. Я решил: испортятся - и фиг с ними, но такую грязь я на себя надевать не стану! Белые тапочки на самом деле оказались короткими войлочными сапожками с мягкой кожаной подошвой, сшитыми тонким шнурком, вроде бы из конского волоса. Хорошенько простирнув их, я вставил внутрь тут же выстроганные колодочки, чтобы растянуть под свой размер, и поместил в глухую тень, чтобы сушились подольше.
  Пришла пора разобраться с баулом. Кроме мяса, перепачкавшего все содержимое узла кровью и жиром, там обнаружились с десяток больших пресных лепешек, пирог с брынзой, пара керамических фляг литра по два, в чехлах из овчины мехом наружу, с чем-то вроде кумыса или йогурта, в общем - кислятина. А вот во фляге поменьше, металлической, обтянутой тисненой кожей, оказалась... Водка?! Да! Со странным привкусом и противным запашком, но - она, проклятая! (ГГ еще не знал, что из закисшего молока можно выгонять не только водку, но и второй перегонкой - спирт. Кстати, любой воин был достаточно богат, чтобы купить для своих одежд шкуры спиртовой вытяжки). Еще там были куски копченой конины, лук, чеснок, какие-то душистые травы и (Ура!) полотняный мешочек с солью граммов на триста.
  Отмыв продукты и вещи от крови и жира, я всему нашел свои места. И медному тазику, украшенному по краю шикарной чеканкой на тему скачек, которым, пардон за банальность, накрылся пикник этих ребят. И деревянным мискам, и фаянсовым пиалам с цветочной росписью. Очень кстати пришелся нож, и даже двузубые вилки из белого металла с костяными рукоятками. Кажется, мне попались аристократы.
  После зверского обеда мяса оставалось немного, но на два-три шашлычка хватит. Недолго думая я порезал мясо, лук и чеснок, переложил их травами, и залив йогуртом, поставил тазик на ночь в специально вырытое углубление в родничке, рядом с супом, так я устроил себе холодильник. Сверху на тазик навалил большой плоский камень - на запах могут сбежаться волки.
  В процессе мариновки мяса меня не оставляла мысль о спутниках моих контактеров. Не верить львице оснований не было, в окружающих лесах мне еще ни разу не попались относительно недавние следы человеческой деятельности. Но вдруг эти ребята таки попрутся поискать, кто это обидел их товарищей?
  
  Снедаемый сомнениями, я наконец-то раскочегарил очаг и разогрел супчик. Прихлебывание у огня супчика из новой миски с лепешкой и солью и, особенно, пара глотков крепкого вонючего из фляги, привели меня в приятное расположение души. Передо мной в ряд было разложено оружие, собранное на поле брани (это в смысле, что я крепенько выматерился на упомянутой полянке).
  Лук. Это конечно, здорово. Оружие дистанционного боя. Небольшой, крутоизогнутый. Из нескольких кусков дерева, туго обтянутый кожаным ремешком. По ремешку выжжен рунический орнамент. В районе рукоятки лук укреплен роговыми пластинами, на кончики также насажены кусочки рога. Тетива скручена из конского волоса. Мощная штука. Вот только, читал я в Интернете, что научиться стрелять из лука, ох, непросто.
  - Ну-с, попробуем... - я облизал миску и ложку, отложил их в сторону, - Жаль, стрела только одна, колчан мне с разбегу чего-то не попался, - взялся за тетиву, - Ы-ы-ых... Ни фига себе! Как из него стреляют?! - я смог натянуть тетиву только с третьей попытки. Она тут же сорвалась, ожегши мне пальцы и больно хлестнув по предплечью левой руки.
  - Черт! - а ведь орк был в полтора раза меньше меня ростом. Надо бы мышцу покачать, - Завтра же начну утро с подтягивания. Немного помучившись, я снял тетиву, чтобы не растягивалась.
  Отложив в сторону лук, я вытащил из ножен меч орка. Широкий, слегка кривой, с односторонней заточкой он так и просился на название - ятаган. Тяжелый, неудобный, ручка обмотана какой-то веревкой или жгутом. Чем-то он смущал меня, что-то в нем было неправильное. Я внимательно оглядел неровный, с зазубринами клинок, заметил два иероглифа, выбитые у примитивной перекладины. Что - не так? Ну, да! Серовато-зеленый налет на металле подсказал мне, что клинок - бронзовый! Еж вашу богоматерь! Куда же вы меня закинули. Это же, наверное, где-то до нашей эры?! Точнее, до ихней...
  А вот меч юноши великолепен. Шириной в два с половиной пальца, длиной около метра, двусторонней заточки, прямой с острым концом. Полированная сталь бликует от пламени очага, по клинку идет вызолоченная колоночка иероглифов. Рукоять выложена зеленоватым камнем. Нефрит, наверное. Навершие - в виде головы дракона с красными камушками в глазницах. Гарда сложной формы - выполнена восьмеркой, из проволочных жгутов со вставками нефрита, имитирует хвост дракона. Дорогая вещица, целое состояние. Немного озадачивало, что клинок был гибким, как металлическая линейка. Неужели этим можно рубиться? Кажется, подобные мечи в прежнем мире называли "цзянь". Как говорили в моем Китае: "Красивейший из ста видов оружия". Чудная игрушка. Да толку мне от нее? Со вздохом отложил меч в сторону.
  - Да, воин из меня покуда никудышный. А где там маразмагическая книга? Не полистать ли этот кладезь колдовской мудрости на сон грядущий? Я вспомнил прикол из студенческих времен. Изрядно накушавшись вина, мы ввосьмером с друзьями подходили к популярному киоску "Союзпечати". Место было людное, поэтому длинная очередь образовывалась легко и непринужденно. Каждый из нас, наслаждаясь нервическим состоянием очереди, покупал многостраничную газету на иностранном языке (Moscow News и пр.), и неспешно просматривал ее, не отходя от окошка. Прикол был в том, что с мудрым видом (все - в очках), мы таращились в непонятный текст, демонстративно перевернув газету вверх ногами.
  Я улыбнулся воспоминаниям и с чувством безысходности щелкнул застежками фолианта. Ха! Неожиданно колонки иероглифов пояснений на левой странице расплылись и мерцая стали складываться в буквы. Я с изумлением увидел несколько русских слов! Многое, к сожалению, превратилось в какую-то белиберду и, ха-ха-ха, в явную транслитерацию латиницей. Латинские буквы постепенно заменяли и тексты самих заклинаний. Вот это - да! Сон-сном, но кажется, Игрок учит меня читать! А и вас, боже, не минула компьютерная зависимость! Это ж надо отмочить - транслитерация! Гы-гы-гы!
  Книгу проглядел быстренько, в полчаса. Все больше слов можно было прочесть, но и нечитаемых было предостаточно. Однако общий строй материала был понятен. Первая часть - атакующие заклинания, вторая - защитные, третья - общие. Подразделы: магия воздуха, воды, огня, земли. В самом конце, обособленно, четвертая часть - магия астрала. Тут более всего непонятного. Я зажмурился и попытался вспомнить "Аллоды", единственный источник моих познаний в магии. Что к чему относится...?
  - Ладно. Навскидку. Вот, магия воды... Что-нибудь из общего раздела... Так. Создание источника. Вот здорово! За водой не надо будет ходить. Так... А, здесь все не так уж просто... - каждое заклинание содержит ссылки на кучу других, - Ага... То есть, сложное заклинание состоит из нескольких примитивов. Сложно... Впрочем... Я же программировал на Паскале! И "Дельфи" пробовал освоить!
  Вот выучить всю эту хрень, чтобы произнести слитно, не получается. Надо бы записать. Где у нас береста... Уголек... Программируем создание родника под боком. Блин, ну и словечки: 'Биаркан айр акан панч кара мерека...'... Язык сломаешь! Стоп! А 'айр' и 'панч' - это ж, вроде, инглиш? Начал снова, но дочитать до конца не успел. Воздух передо мной хлопнул, и...
  С жалостью и омерзением я смотрел, как оно ползало, оставляя за собой след жирной слизи. Потом вздрогнуло, замерло, и совсем расквасилось. Сдохло, наверное? Вонища ужасная! Полчаса чистил землянку. Плетенки с пола пришлось совсем выкинуть. Отнес подальше, да еще и землей прикопал, воняют - страх! Спать пришлось на улице, в землянке еще пованивало. Хорошо еще, трофейный войлок высох. Завернулся в коврик и лег на землю. Задолбала эта половая жизнь! В смысле - на полу.
  
  Утро порадовало теплом и чистым небом. Самое то, влезть на Франклина! Вполне понимая, что два с половиной километра по вертикали - это не просто вам, прогулка, я решил пока добраться только до границы сплошных скал. Думаю это, где-то, - тысяча пятьсот - тысяча восемьсот метров. Надо будет основать там промежуточный лагерь для дальнейшего штурма вершины. Думаю, с этим, в день-два можно уложиться.
  Ужасно лень было тащить в гору свой лубяной панцирь. Решил, что пока обойдусь войлоком. Овчины еще не просохли, да и размерчик мне маловат. А вот сапожки мне понравились, хотя после стирки и растяжки у них оторвались подметки. Для ходьбы по камням теперь не годятся, зато в качестве теплых носков в лапти, очень даже! Грубоваты, но разомнутся, разносятся.
  Ненавижу туризм! Грузиться пришлось по самое - не хочу. Еда, шишки и лапник для костра, там ведь может и не быть. По дороге собирался еще набрать изюма и подбить птицу. Две корзины, овощи-фрукты, печеный кролик, рулон из коврика составляли солидный груз. Все это я намеревался оставить в промежуточном лагере с тем, чтобы завтра вернуться туда со своим "всепогодным" чемоданом. Ночевать на высоте полутора километров без утепления было бы самоубийством.
  Чтобы не потерять направления в лесу, я выбрал для подъема травянистый склон, идущий от озера Надежды. Сначала идти было легко. Кругом шныряли грызуны. Яркое солнце пригревало вовсю. Легкий ветерок поднялся лишь после преодоления высоты сопок. Если бы не груз, прогулка могла бы быть приятной. Выше сопок (восемьсот - тысяча метров) склон стал круче. Грунт превратился в какой-то серый лещадный (плоской формы) щебень, и надо было ступать только по островкам сплошного травяного покрова, чтобы не поскользнуться.
  Здесь также встречались костяки и мумии, но только людей. Лошадям на такой крутизне делать было нечего. Сохранность вещей здесь была куда лучше. Видимо облачность в этих местах была низкой, и верх склона гораздо реже заливало дождем. Я шагал, хозяйским взглядом прикидывая, где и чем можно поживиться. Дышал я тяжело, сказывалось уменьшение содержания кислорода. И хотя силы меня пока не оставили, было ясно, что до места, намеченного под промежуточный лагерь, я без отдыха добраться не сумею. Поэтому, я решил, что пройдя во-он ту полосу кустарника, устрою привал. Уже и есть захотелось.
  Как и внизу, это был малинник, изобилующий спелыми ягодами. Только растения здесь вымахали выше моего роста, видимо вулканические отложения в почве по сути - минеральные удобрения.
  Однако, выйдя из кустарника, аппетит я потерял. Склон здесь, куда не кинь взгляд, был буквально завален обжаренными мумиями, оружием и еще... Эти скелеты принадлежали явно не лошадям! Длинные, метров двенадцать-пятнадцать, хвостатые, зубастые, они наводили на мысли о динозаврах. Один лежал распластав... Да, это были крылья! Неужели драконы?! Так вот, что за огнеметы здесь действовали! Что же за адская битва здесь бушевала?!
  Скелеты драконов были буквально усеяны обломками стрел, в множестве попадались и арбалетные болты. Вот это мне - кстати! Древки, правда, в плачевном состоянии, но наконечники сохранились неплохо. Арбалетные болты имели металлическое усиление древка и металлическое же оперение. Бронза окислилась, но еще вполне...
  Я огляделся в поисках места для привала. Слева, между двух высоких скальных выступов, виднелась... Нет! Среди полуразрушенных от выветривания, но несомненно - барельефов, вверх уходила широкая лестница из черных базальтовых плит! Была и арка! Сейчас она грудой камней лежала на ступенях. Значит, снизу замок мне не привиделся. И это его так отчаянно штурмовали неведомые пришельцы. И это его самоотверженно защищали драконы! Даже ценой своих зверских жизней?! Невероятно! Осторожно ступая по руинам арки, я взошел на лестницу. Что это?! В глазах у меня потемнело, сильный толчок снизу и... я стою на берегу озера! Вашу долбаную магию! Телепорт!
  Я с тоской глядел на безумно далекий склон, откуда меня только что свергла магическая сила. Ни сил, ни охоты лезть туда снова, по крайней мере, сегодня, не было. Я в бешенстве плюнул, поправил свой багаж, и отправился в логово!
  - И как же мне теперь исполнить обещание, данное львице?! - я вспомнил нечеловеческий череп воина.
  
  Землянка все еще пованивала. Оживил костер, нанизал мясо на прутья и пристроил над углями. Все еще чертыхаясь, примерил свежевыстиранный трофейный костюмчик. Жилетка пришлась впору - покойный был весьма широкоплеч, а вот штаны пришлось подпороть внизу по швам, они доходили мне едва до середины голени, но вместе с лаптями и носочками составляли практически сплошную защиту от холода. Овчины изрядно затвердели после сушки, однако можно было надеяться, что не полопаются на сгибах. Конечно, они попахивали, но это уже не был запах грязи, притерплюсь. А уж как уютно в мехах, мне показали спускающиеся зябкие сумерки. Кстати, настоятельно встал вопрос нижнего белья. Марать столь трудно доставшуюся мне одежду как-то не хотелось. Я с жадностью рвал зубами сочное, с острым привкусом, мясо и планировал очередное мародерство. Может там и куски ткани сохранились, трусишки пошить, там, маечки...
  Сытость и теплая одежда располагали ко сну, но время терять было ни к чему. Пока еще светло, можно читать. Я снова раскрыл книгу. Так, где здесь магия воздуха? Атакующие заклинания... Ого! Надо на всякий случай выйти на свежий воздух. Как знать, насколько вонючую штуку я теперь сотворю? То, что я с грехом пополам прочел в пояснении, примерно гласило: "Сгрудь эфир вкруг себя, собери его в чиндалу. Пошли чиндалу в недруга". Как - "сгрудь", какой-такой "эфир"? Что за "чиндала" такая?! Ни хрена не понятно! Ладно. Попробую. Я аккуратно произнес вслух слова заклинания на какой-то тарабарщине. Блин, ну почему магов не было среди славян, все больше какие-то семито-хамиты. Ну как эту ересь наизусть можно выучить? Правда, вторую часть я запомнил моментально, она звучала как - "жрач харкнули", но первая... Тем временем ничего не происходило. Опять лажа!
  Однако при попытке пройти к землянке, я внезапно уперся во что-то невидимое. Передо мной было пустое пространство, но... при нажиме что-то явно сдвигалось! Приглядевшись, я увидел, что воздух в обширной зоне как бы слегка парил, так бывает в жару над асфальтом. Да и рефракция чуть-чуть искажала картинку под этим местом. С ветвей слетел желтый листок, но не упал на землю, а лег на энто самое, не знаю, как назвать. Я слегка пнул это "нечто" и оно, переместившись (теперь я заметил движение, так как знал, куда смотреть) навернуло по стволу старой ольхи так, что дерево рухнуло, распадаясь на лету на куски. Внутри, как это иногда бывает, дерево было совершенно трухлявым. Самое удивительное было в том, что энергия удара значительно превышала силу моего пинка. Теперь марево в этом воздушном сгустке усилилось, и легко усматривалось. Размером образование было с приличный диван. Ну, держись, кроли, завтра бомбить буду!
  Спать я ложился с чувством выполненного долга. Утро обещало ряд интересных событий.
  
  Четвертый сон ГГ.
  
  Снова, с некоторой обреченностью я оказался в тумане. Надоело. Надоело это! Однако нынче здесь было оживленно. В тумане слышались какие-то голоса и визги. Мимо, с непоколебимостью "Титаника" пропер давешний трехметровый жлоб в маске. Прикинув направление, откуда он пришел, я направился в ту сторону. Туман рассеялся и как бы выплюнул меня к костру. Арагорна не было. Удивительно, как это обошлось без него? Я обошел вокруг костра, и только вознамерился присесть, как на самой границе тумана заметил небольшой круглый щит. Гм... На металлической поверхности были нацарапаны какие-то письмена. Судя по тому, что книгу я ухитрился читать на двух языках, надо было попробовать прочесть и это. А вдруг получится! Я подошел поближе, вчитался... Блин! Да это же из Толкина!! Елы-палы, наши! Я здесь не один? Недолго думая я нацарапал на свободном месте: "Здесь был Женя". Глупость конечно, но что-то ничего более в голову не пришло. Подумал немного и добавил: "Привет страдальцам-попаданцам!".
  Я поскучал немного, посидел на камне. Ничего не происходило. Но для чего-то же меня сюда вытащили?! К этому времени я начинал понимать, что сны - не случайны. Что это - что-то типа инструктажа. Ну и где шеф? Я решил прошвырнуться по округе. Может, водопад где-то рядом?
  Углубившись в туман, я заметил, как встречным курсом промелькнула некая тень. Резко рванул обратно и на выходе из тумана чуть не наткнулся на невысокую фигуру. Я уже хотел тронуть воина за плечо, как вдруг сердце прыгнуло...
  - Юль?
  Воин обернулся. Это была девушка. Ладную фигурку плотно облегал короткий кожаный камзол, из-под которого виднелись длинный подол и рукава кольчуги. Лосины, скрытые кольчугой, уходили в высокие замшевые ботфорты, спереди закрытые поножами из спилков копыт. Лук через плечо, колчан за спиной, короткий меч на левом бедре. Облик амазонки. Из-под бармицы легкой мисюрки (шлем-тюбитейка с кольчужным забралом) на меня глянули суровые глаза. Не очень-то похожа на Юльку! Чего это я?
  Воительница холодным взглядом окинула меня с головы до ног.
  - Прошу прощения... - но тут взгляд ее потеплел, и глаза подернулись влажной пеленой, - Ты? Откуда? Здесь?!
  Я оторопел, вспомнив, что внешность моя также мало напоминает того офисного сидельца, каким я был в прежней жизни.
  - Жень, это ты? - недоверчиво переспросила она.
  - Я! Я, только малость одичал. В лесу, понимаешь, живу, совершенно один, уже недели три, - я лихорадочно кинул взгляд на свои чресла: слава богу - я в овчинах, А тебя, что, тоже заборосили?
  - Я тут уже давно мотаюсь, с полгода. В смысле... в Таврузе... Меня на ролевке поймали. Некто Арагорн, вроде - бог. В туман вот только второй раз попала. Первый - при переносе. Тут еще наши есть!
  - Тавруз... это твой мир? А я тоже с ролевки. Только черт её знает, как моя тайга называется. Я еще и людей-то не видел, - про дохлых орков, думаю, при дамах - не стоит.
  - Слушай, но полгода...?
  - А! Мне тут, в тумане, уже целую лекцию прочли, и про время, и про пространство. Всё, как грится, течет, все изменяется. В одну лаву нельзя войти дважды.
  Юлька засмеялась, мило сморщив носик. Я указал рукой на щит:
  - Видала, там что-то написано?
  - Так я ж тебе говорю, тут наши есть.
  - Люди?
  - Русские! Я в тумане разговоры слышала. Жаль, пообщаться не удалось.
  - Ух, ты! Так на щите, выходит, по-русски написано?
  - Странный вопрос. А что ж, по-китайски, что ли?
  - Ой, не говори, кума, я тут уже на двух языках читаю. Арагорн пособил.
  - И говоришь?
  - Не знаю, не с кем пока было. А ты - кто?
  - Арагорн заставил амазонкой быть, воительницей, чтоб ему пусто было...
  - Ха-ха-ха, ну ты даешь! Амазонка! - кажется, Юлька обиделась, - Нет, выглядишь ты на пять. Но ты ведь мирная была. Одно дело, танцевать на полянке, а другое - с луком, на скаку...
  - Ой, а ты думаешь все - как ты, организм при указательном пальце. Хы. Я две стрелы с тридцати шагов, одну в одну сажаю. И Бусик подо мной часа четыре полным галопом идет.
  - Бусик? Лошадь, что ли?
  - Сам ты лошадь! Буцефал у меня диваньских кровей.
  - Ну, если Арагорн тебя курирует, значит ты - светлая.
  - В смысле?
  - Ну, я так понял, что Арагорн - за светлых отвечает, а Артас - за темных.
  - Артас?
  - Есть тут еще один. Неприятный тип, тоже бог. С уголовными наклонностями. Ну, ты с ним, похоже, не встретишься... Чем вообще занимаешься?
  Внезапно туман всасывает мою собеседницу. Я раздраженно поворачиваюсь к костру. Ба, знакомые все лица!
  - Воюет она, как и все. - Арагорн усмехается.
  - Что, уже и поговорить нельзя? - зубы помимо моей воли издают противный скрежет.
  - Нельзя, - сурово отрезает Игрок, - у каждого свое дело. Да и фига ли тебе до их войны? У тебя своя намечается.
  - Это ты про орка?
  - Ну, дык... Орки - ребята злопамятные.
  Я снова с тоской взглянул на то место, где только что стояла ОНА. Туман еще волновался.
  - Ну что, убедился, что это не издевательство, над отдельно взятой твоей, любимой, личностью?
  - И много нас тут, таких?
  - Ой, много, - Арагорн вздохнул, - и все, заметь, с амбициями.
  - Сам виноват!
  - А людям без амбиций здесь делать нечего.
  - И все миры спасают?
  - Ага. Хранителя видел? Здоровенного такого?
  - Вроде Супермена?
  - Да. Вот он те миры, что от хаоса спасти не удается, от оси отламывает.
  - И если мой отломит..., домой я уже не вернусь?
  - Кристально мыслишь, дорогой. И вот хочу я тебя спросить: ты делом-то заниматься думаешь? Робинзон хренов!
  - "След Создателя" искать?
  - И это - тоже.
  - Послушай, Игрок, - я помедлил, - ну что, мысль мою прочел?
  - Да серый ты, серый! Успокойся! - Арагорн явно раздражен, отвернулся, пальцы по колену дробь выбивают. Кажется, порчу я ему игру.
  - "Твой ход"...? - он аж подскочил, - Гады, вы же мною, как в карты играете...
  Обернулся, скроил ехидную улыбку, а глаза - серьезные.
  - А тот, сипатый, Артас, твой брат?
  - Человек... Вы все стараетесь подогнать под свой жизненный опыт, свою логику, - Арагорн печально усмехнулся. Впервые за все время, что я знаю его, он не иронизировал, не фиглярничал, - Если ты видишь красное и зеленое яблоки, ты делаешь вывод, что это два яблока. А ты не пробовал предположить, что это одно и то же яблоко, только с противоположных сторон?
  - Но... - я задумался и не заметил, как Игрок растаял в тумане, - но как же мне быть?! Я не могу увидеть вещи сразу с двух сторон...
  В ответ из тумана прозвучал издевательский смех с легкой сипотцой.
  - А ты попробуй взглянуть на вещь изнутри. Изнутри оно всегда виднее.
  
  Я проснулся. Чувство вины застряло в душе, как заноза в ране. И никакими сентенциями типа: "Ага! А сами меня в тайгу, без белья!" - это чувство приглушить не удавалось. Ладно! Завтра попробую еще раз влезть на гору. Может, что и увижу сверху, селение или дорогу. Действительно, надо выходить к людям. Но сегодня у меня тоже немаловажное дело. Раз книга начала поддаваться, надо попробовать еще заклинания. А то, в этом мире, видать, без магии - никуда.
  Печеный кролик уже деревянно подсох, и кажется, приобрел несвежий душок. Да, без холодильника тяжело! В темпе, перекусив холодными остатками шашлыка и лепешками, я занялся своей магической поделкой. Конечно, с ней косяк вышел. Ухватить эту штуку из-за огромных размеров было совершенно невозможно. Надо бы сотворить "чиндалу" поменьше, но как?! Я и эту-то, не пойму, как сляпал. Ну да ладно. Весу в двух кубах воздуха немного, пусть он и уплотненный. Пришлось подползти под эту почти невидимую подушку и встать, балансируя ею на голове. Представляю, как весело было смотреть на мои изощрения со стороны. Вот только смотреть было некому. Я вздохнул и начал продираться сквозь подлесок.
  Прибыв на луг, я обнаружил, что гоняться с, пусть невесомым, но все же - диваном за шустрыми зверьками весьма проблематично. Поэтому я просто забрался на двухметрового козла (на жаргоне геологов - одинокий скальный выступ), торчащего посреди луга и приготовился долго и нудно ждать праздношатающегося кролика. Сверчали насекомые, посвистывали птицы, солнышко ласково припекало, так что скоро я задремал. И привиделся мне парящий под солнцем дракон... Это было так зловеще, что вздрогнув я проснулся. Ура! Под скалой шлялись аж с десяток кроликов. Я сглотнул слюну. Зверьки были чистенькие, жирные и совершенно непуганые.
  Вот на этих милейших созданий я и уронил свою "чиндалу". Кинуть толком не вышло, я просто столкнул ее и слегка добавил вслед ногой. Ту-дуп! Скала подо мной дрогнула. Фигасе! Результат превзошел все ожидания: здоровенный кроль, зубривший травку прямо подо мной, превратился в подобие "цыпленка табака", так его сплюсануло. Остальные кинулись врассыпную, но уйти из зоны поражения удалось не всем. Четыре грызуна помельче валялись вокруг безо всяких признаков кролячьего сознания. Класс! Мясом обеспечен! Для живых надо будет загон соорудить.
  Я спешно спихнул "баробомбу", это название мне было как-то роднее, в сторону и повязал кролей лыком. Удавленного бедолагу, пачкаясь в крови, нежно прижал к груди. А бомба? Бросать "чиндалу" не хотелось: кто знает, удастся мне наколдовать что-либо подобное. К тому же, в процессе возни с этой здоровилой, упругость ее навела меня на интересную мысль: а что бы не сделать из бомбы постель? Чисто и мягко. Вот только снизу будет поддувать, нужен матрасик. Или хотя бы листьев насыпать? А коврик вполне заменит одеяло.
  С этими мыслями я продвигался к лагерю пиная бомбу перед собой, шурша кустами и сбивая листву с ветвей. Правда, до лагеря так и не допинал. Диванчик мой так нагрелся, что стал жечь ноги. От толчков? Ладно, потом за ним вернусь. Наскоро устроив оградку и запустив туда очухавшихся ушастых, я пошел за бомбой, рассчитывая по дороге нарезать кроликам травы.
  С охапкой травы, я браво топал по тропинке. Место я заметил, но все равно столкновение было неожиданным. Падать на эту чучу было мягко, но вскочил я очень резво - воздушное уплотнение нисколько не остыло, вопреки всем законам термодинамики. Вот тут я призадумался. Получается, что работа, затраченная мною для передвижения объекта, многократно умножается, преобразуется в тепловую энергию и сохраняется в ограниченном объеме, физических границ, пардон за тавтологию, не имеющем. Теплопотери есть, не могут не быть, но то что "чиндала" остывает чрезвычайно медленно - очевидно. На что эта штука похожа? Шаровая молния? Похоже, если этот воздушный мешок бить очень долго, можно достигнуть температур в тысячи... в десятки тысяч градусов! Только, в каком кармане этот "Токамак" (марка генератора плазмы) таскать. Увлеченный теоретическими выкладками, я таки дотолкал двумя жердинами мою бомбу до лагеря. Правда, травка, сваленная на ее поверхности уже притомилась от жара, зато пахла так, что сам бы жрал.
  Дома меня ожидала неприятность: грызуны подрыли плетень и удрали. Да и черт с ними! Мне и удавленника дня на два за глаза хватит. Зато у меня теперь было ложе с подогревом!
  Остатки супа, крольчатина с лопухами под водочку на ужин, дежурное чтение Кладези мудростей, планы на завтрашний день. Первый день в этом мире я прожил без напряга. Первую ночь я спал без сновидений на мягком теплом матрасе и, хотя под утро ветерок все-таки пробрался сквозь травяную подстилку, эти легкие веяния не помешали мне великолепно отдохнуть.
  
  
  
Глава 4. Новые знакомства
  
Есть четыре великие сферы: Путь, Небо, Земля, Человек, - и Человек занимает среди сфер первое место.
Лаоцзы
  
  С утра, доев последнюю лепешку, я снова отправился на Франклина. Надо помародерничать в верхнем секторе. Заодно овощей на огородах набрать. Ну, и рекогносцировку наконец-то провести. Я прихватил две корзины и бодрой трусцой рванул по склону. Из одежды на мне - только лапти. День жаркий, вернуться я рассчитываю до сумерек, все же телепорт вдвое сократит время в пути. Опять же, бег по склону согревал аж до пота.
  Экономя время, я не обдирал сбрую и брони, а собирал только то, что валялось отдельно от останков. И все равно, где-то за час насобирал с пуд монет и ювелирных изделий. Заодно я собирал и те вещи, что драгоценностями не выглядели, но в свете магической практики в этом мире могли являться амулетами. По ходу я прихватил несколько кусков выцветшего, но прилично сохранившегося шелка и кое-какие кожаные ошметки. Корзинки стали настолько тяжелыми, что я таскал их волоком, дно запросто могло прорваться. На будущее, надо основательно армировать мои изделия толстым прутом!
  Наконец я поднялся с карачек, устало разогнул спину и повернувшись не спеша обозрел горизонт. Я специально упирался до этого глазами в склон, зная из опыта, что первым взглядом запомню местность лучше всего. Есть у меня такая особенность памяти.
  Перед моим взором распростерлась холмистая местность. На запад уходят сопки, сплошь покрытые лесом, и разглядеть что-либо в лесу нет никакой возможности. На юг и восток холмы сглаживаются. На юге лес переходит в уже знакомое мне болото с жиденькой порослью по дальнему его краю. На востоке раскинулась широкая речная долина. Река, берущая свое начало в южной оконечности Гримпенской трясины, заворачивает к северу, а затем устремляется, сколько видно, на восток. А мой первый контакт с местными, оказывается, произошел от силы в полукилометре от реки, думаю, там есть брод. На излучине реки виднеется село или поселок. За разрозненными купами деревьев видно было плохо, но, кажется, из села, параллельно реке, на юг, желтой полосой уходит наезженная дорога. Далее к востоку, среди рощ, виднеются прямоугольники возделанной земли - поля и огороды. Широкая речная долина с севера, километрах в трех, ограничивается плоскогорьем высотой метров около трехсот, что с геологической точки зрения не вполне обычно. Напрашивается тектоническое происхождение плато, я с любопытством оглянулся на мрачную вершину Франклина. Среди деревьев на гребне плато, вдалеке, виднелось что-то вроде пагоды или крепостной башни.
  Вот так, товарищ Маугли! Не хрен было сидеть в логове, когда до примет цивилизации от силы сорок километров. И как это мне раньше в голову не пришло прогуляться в обход болота? Я почесал голову, поскреб отросшую бородку и зажмурился. Восстановил в памяти картину местности, прикинул расстояния, отметил основные ориентиры. Открыл глаза, еще раз осмотрелся. Теперь я был уверен, что приблизительная карта надолго сохранится в моей памяти. Низкий поклон вам, полковник Коркия с военной кафедры, за науку.
  Солнце садилось. В распадках уже залегли фиолетовые тени. Поднимался ветер. Пора было в теплую квартиру. Напоследок я тщательно, не торопясь, еще раз осмотрел скалы в поисках пещеры или расщелины. Пустой труд. Строители замка выбрали место исключительно удачно.
  Ну, ладно. За изюмом и овощами я уже не успеваю. С этими мыслями я смело шагнул в телепорт и очутился внизу, у озера. В долине было еще прохладнее. Надо драпать поскорее домой.
  
  Вдруг из зарослей ивняка у реки послышался какой-то писк. Я прислушался... Явно плакал маленький ребенок! Откуда здесь ребенок?! Я осторожно раздвинул кусты. Фигасе! На берегу ручья лежал... Крокодил! То есть, маленький крокодиленок. Метр двадцать, не больше. Очень красивый. По перламутрово-зеленому телу шли коричнево-красные пятна. По спине горбился желтоватый гребень. Брюхо и шея - нежно-голубые. Не рептилия - игрушка! И были у крокодильчика четыре когтистых лапки и широкие кожистые крылья, как у летучей мыши. Дракон?!
  - Цып-цып-цып, - я подошел к дракоше поближе. Малыш защелкал пастью. Ого! Впечатляет! Хотя пасть была с ладонь, но ряды кривых зубов и попугайский клюв на конце несколько поумерили мое желание погладить это чудо.
  - Не бойся маленький, я не сделаю тебе ничего плохого, - я осторожно подвинулся поближе. Малыш выпучил глазки и внезапно выплюнул в мою сторону струйку черной жидкости. Ай! Хорошо еще, что жидкость вспыхнула не сразу, я успел смахнуть ее с руки. Полный абзац!! Одноглавый мини-Змей Горыныч. Я, поежившись, вспомнил гигантские скелеты на вершине горы. Стало жутковато! Где его родители?
  Малыш снова заскулил. В сумерках видно было плохо, но то, что одно крыло он сложить не может, наводило на грустные мысли. Я осторожно погладил, а потом взял крокодиленка на руки. Ящер был очень теплым, почти горячим, убедительно отметая версию о пресмыкающихся. Я вдруг понял, что изрядно озяб и с удовольствием прижал крошку к груди. Змееныш обнял меня лапками, больно вонзив когти, и мягко заурчал. Так как пасть дракоша не разевал, следовательно, он телепатировал мне, так же как и мои усатые друзья. Надеюсь, и с его родственниками удастся договориться тем же способом.
  Надо бы отнести его наверх, где-то там должно быть их гнездо. Но как же неохота вновь карабкаться по склону! Я взглянул на вершину, скалы которой еще купались в закатном солнце. В раздумье подошел к своим корзинам. Два туеса кило по восемь, да еще и ящер - килограмм с пяток. Похоже, я хорошо согреюсь... Я потоптался, примериваясь к грузу. Толчок! Я стою у телепорта на вершине! Эх, ни фига себе, тут, оказывается и обратный путь есть! Что ж я раньше-то в него не попал? Дракоша замурзился. А, так это телепорт для тебя сработал? Круто! Молодцы древние умельцы!
  На горе было еще светло и тепло. Я глянул вниз. Это что еще за чудо?! В синих сумерках долины, среди деревьев мелькают языки огня, в вечерней дымке над лесом разрастается оранжевое зарево. Пожар! Вот и кончились счастливые денечки. Ох и наделает он здесь дел! Небось, до болота все выжжет... Плакали мои огороды и орехово-ягодные угодья! Какой же гад лес поджег?
  Стоп, стоп, стоп! Языки огня уже прыгают по лугу, но дыма что-то не видно. Доносится отчаянное многоголосое верещание кролей. Я увидел спешно ныряющих в норы грызунов. Заполошно пронеслась стая кур. Пернатые лихо порхали куда-то на скалы. А вот и мои котята! Львица длинными прыжками пронеслась мимо и скрылась где-то под скалой. Мулек тормознул буквально на секунду. Шерсть его торчала дыбом, в остановившихся глазах сквозил ужас!
  - Пупок, валим! Писец настал! Лисы идут!! - котяра сделал длинный скачок и, вслед за Ледой, растворился в скалах. В этот момент солнце зашло, и вершина разом погрузилась во тьму. Я тупо наблюдал странное зрелище: внизу, выныривая из леса и огибая озеро, двигались рыжие сполохи. Их были сотни, тысячи, может и миллионы. Отдельные вспышки сливались на склоне в сплошное море огня. Передовые сотни уже прошли пологую часть склона и без видимого снижения скорости покоряли крутизну.
  Дракончик захныкал и стал царапать мне бока. Чувство опасности вытолкнуло из ступора - некоторые из огненных чудищ были уже метрах в двухстах. Я развернулся и, что было сил, рванул к скалам, где только что скрылись Леда и Томас. Они же здоровенные, значит лаз должен быть. Лаза не было! Я запаниковал, огни были уже почти рядом!
  Внезапно на темной скале вспыхнула вертикальная полоска красного света! Что это? Я в изумлении перевел взгляд на браслет. Темная полировка камня расцвела желто-зелеными узорами, в которых угадывалась линия скал и купы кустов. Блин! Прямо-таки, GPS-навигатор! Мое местоположение на маленьком экране отмечено яркой синей точкой. Одна из граней камня набухла красным свечением. Это ее луч я увидел на скале.
  Скорее! Я рванулся на свет и увидел вход в расщелину. Щель была от силы полметра шириной. Острый отвес скалы и полосатый узор гранита не позволяли заметить этот поворот даже с двух-трех шагов. Осторожно, боясь придавить змееныша, я скользнул влево, развернулся и прошел вправо. Да, в овчинах я бы здесь не пролез. Дальше расщелина несколько расширялась, образовывая нечто вроде комнаты три на три метра. Не задерживаясь, я шустро полез по скальным выступам вслед за полосой-указателем навигатора. Секунд через двадцать я сидел на узком балкончике, метрах в шести над "полом комнаты". Еще метра на три выше восседали кошки. За ними я разглядел низкий вход в грот. Так вот где они угнездились.
  Тьма расщелины расцвела всеми оттенками оранжевого. В "комнату" ворвались пять или шесть... Я сразу окрестил их файрфоксами. О блаженной памяти браузер! Где ты Интернет?! Крупные, размером с хорошего дога, но гораздо массивнее, зверюги метались в тесноте расщелины. Только острыми мордами, да шикарными хвостами цвета пламени они напоминали лисиц. Безумный выкат глаз, ряды мощных клыков, чешуйчатые когтистые лапы так и кричали мне: "Ты не на Земле, братец!".
  Чудища бешено прыгали, едва не доставая до моего выступа. Всего в полуметре от меня щелкали их жуткие челюсти, твердые когти с визгом выкрашивали гранит. Однако в их движениях не было той грации, что позволяла влезать на скалы моим кисам. Перепуганный дракончик вцепился в меня коготками и визжал, как резаный. Убедившись, что достать меня не в их силах, лисы уселись на хвосты и завыли, по-волчьи задрав к небу морды. Их вой подхватили за каменной стеной сотни тысяч глоток. Я изо всех сил зажал уши. Но вой проникал через кости черепа и буквально выворачивал меня наизнанку! Сколько я еще выдержу?! Я бросил взгляд вверх. Кошки скрылись в глубине грота. Бедняги! У них-то уши почувствительнее моих будут.
  Что-то, мелькнувшее там, где среди нагромождения скал блестели звезды, отвлекло меня от рыжих убийц. В расщелину заглядывала огромная голова дракона. Здрассте! Вот этот уже будет подстать тем скелетам на склоне. Рогатая и зубастая голова, порождение кошмарных снов, холодно разглядывала меня желтым глазом. Дракончик пронзительно заверещал, теперь уже, кажется, звуком. Рыжие бестии, примолкнувшие было, взвыли с неубывающим энтузиазмом. Глаз дракона мигнул и вдруг включился огнемет!
  Это, я вам скажу было зрелище! Тугая, закручивающаяся как косица, струя черной жидкости воспламенялась чуть выше моих ног неярким зеленовато-желтым огнем, а ниже карниза превращалась в завивающиеся черно-красные клубы! Жар опалил волосы на моих ногах. Лапти затлели и я спешно поменял положение. Дышать сразу стало нечем, нестерпимая серно-бензиновая вонища заменила собой свежий горный воздух. Лисы ужасно завизжали, заметались и, кажется, подохли, так как после затухания факела "огнемета" в расщелине наступила кромешная мгла. Только в паре мест зеленоватыми огоньками догорали лужицы горючего.
  Через секунду снаружи раздался массовый душераздирающий визг. Видать, старший дракон напалма не жалел. В расщелину ворвались удушливые клубы дыма. Как бы нам тут не задохнуться! Я поудобнее пристроил примолкнувшего дракошу и полез по каменным выступам. Браслет оказал мне в этой темноте неоценимую помощь. Карабкаясь мимо грота, я увидел в черной глубине четыре горящих глаза.
  Вскоре я оказался на вершине скалы и, наконец, смог всей грудью вдохнуть чистого воздуха. Я огляделся. Кошмар! Весь склон горы и распадок между сопками на востоке полыхали. Светящиеся особенно ярко в темноте чудовища перли и перли куда-то в болота. Такое впечатление, что сражение у вершины их вовсе не касалось. А здесь все напоминало агрессию США во Вьетнаме. Дракон, как стратегический бомбардировщик, рассекал ультрамарин ночного неба, широченными крыльями временами заслоняя луну, и пулял огненными струями в неосторожно приблизившихся к границе скал. Подходы к расщелине были завалены обугленными трупами лисичек-переростков. Тошнотворный, какой-то химический запах, исходивший от обгорелых останков, подсказывал, что этот шашлычок - не для моего желудка. Справа я увидел искрящееся сияние, наподобие электросварки. Там бесконечный поток файрфоксов вливался в телепорт замка. Интенсивный запах паленой шерсти, долетающий оттуда, подсказал мене, что лисы навряд ли отправлялись вниз, к озеру. Портал работал очень избирательно.
  Тем временем поток чудовищ начал иссякать. Снизу шли уже небольшие островки огня, а у реки метались отставшие единичные сполохи. Дракон устал и присел рядом на скалы. А может, у него боезапас вышел? Малыш отцепился от меня и пополз под крыло родственника. Махина, размером с небольшой самолет, оценивающе рассматривала мое беззащитное обнаженное тело. Я не боялся этого холодного взгляда. Нервное напряжение отпустило, и меня забил колотун. К тому же я ужасно мерз. Теперь, когда пламя войны угасло, и свежий ветерок разогнал тучи гари, стало ясно, что температура не превышала десяти градусов.
  Малек тихо повизгивал, прижимаясь к маме. Ну конечно, мама! Как это раньше не пришло мне в голову.
  - Значит, будет еще и папа? - обреченно подумал я.
  - Спасибо тебе, жун... - первой нарушила молчание дракониха, то есть это хриплое контральто прозвучало у меня внутри черепа.
  - У него крыло сломано, - я указал на торчавшую перепонку малыша.
  - Поможешь? Подержи, - я подполз по скальным выступам поближе к ящерам. От них изрядно пованивало серой. Я осторожно распрямил крыло птенца и, невзирая на его верещание и царапанье, совместил обломки кости, рассматривая кожистую перепонку на просвет луны. Мамаша полыхнула голубым лучом изо лба. Ух, ты! Третий глаз! Детеныш отчаянно заверещал. Потом подтянул крыло, прижался к животу мамы и захныкал, уже в моей голове. Я принялся оглаживать бедолагу дрожащими от холода ладонями. Эта дрожь не укрылась от драконихи.
  - Спустись в пещеру Сагаан Арсалана, а то простудишься. И еще раз, спасибо тебе. Малыш мог погибнуть. Сам Тэнгри привел тебя к нам.
  - Да ладно, не стоит. Воевала сама. Сама же и лечила, - несмотря на крокодильский вид, я уловил на морде драконихи изумление.
  - Нет, лечил ты! И спасибо тебе за это! - тут уже пришла пора удивиться мне.
  - Как это я? Я же не умею!
  - Но ты ведь - жун? - с этими словами ящер прихватил отпрыска в обширную пасть, тяжело снялся со скалы и грандиозными кругами пошел к вершине, оставив меня в полном офигении. Я - жун... Ну и что? Кто - финн? Я - финн? А кто лучом из третьего глаза светил?! Что-то у меня в голове все перепуталось!
  Мне ничего не оставалось, как попросить ночлега у моих котов. В гроте крепенько пахло, но, по крайней мере, между двух мягких мохнатых тел было тепло...
  
  Утром мне пришлось-таки воспользоваться ледяным гостеприимством озера Надежды. Уж больно несло от меня нефтебазой, паленой шерстью и кошатиной. Для сугреву пришлось бешено побегать и поскакать по лугу, к вящему удивлению уцелевших кроликов. Вспотев, я осторожно поднял тяжеленные корзины и двинул домой. По дороге прихватил двух придушенных грызунов из тех, что не успели укрыться от вчерашнего бурного потока. Оранжевые исчадия ада убивали зверушек, почем зря, и вовсе не ели их. Так вот почему тут так скучно с фауной. Все кто не может укрыться в скалах или норах, уничтожаются жутким набегом. Надо бы выяснить, откуда, куда и зачем мигрируют лисы. И жизненно важно выяснить период миграции. Самое удивительное, ни одного жареного трупа лисичек на склоне не осталось!
  Дома меня ожидала печальная картина. Логово было разгромлено. Крыша провалилась. Вещи и продукты - раскиданы вокруг. Хорошо еще, что ничего не утащили. Что лисы - продукт магии, мне стало ясно еще тогда, батальным вечером. А вот то, что единственным нетронутым уголком был узел с останками воина, навело меня на догадку, кто автор этой магии. Словно лампочка зажглась в голове: это же было крайним средством при отражении штурма! Вот только снять заклинание было уже некому. Во, какой я умничка!
  Стоять над руинами уюта было грустновато, но зачем у меня руки, в конце-то концов! Я со всем прилежанием взялся за восстановление жилища. И хотя я принял этот разгром, как напоминание о божественной миссии, подготовка к походу дело не одного дня. А главное, как же быть с обещанием, данным мною львице? Я с тоской посмотрел на узел из выцветшего шелка.
  Вопреки ожиданию, уборка не заняла много времени. Плетни удержали стены, половички остались невредимы. И даже моя вытяжка не сломалась! Часа через три-четыре я уже пристраивал ободранные тушки над костром. Еды в дорогу надо брать не менее, чем на три дня. Я распланировал, куда сходить за дарами лесов, садов и огородов.
  
  Разбирая корзины и сортируя свои богатства в коробе, я внезапно наткнулся на одну вещицу. Что-то я не мог припомнить, чтобы подбирал этот амулет на склоне. Зуб дракона! Не из крупных, длиной от силы сантиметров около двадцати, оправленный с одной стороны в сильно окислившуюся бронзу, с петелькой для ремешка. Правда какой-то кариозный - весь в дырках и легкий. Я призадумался, напряг вспоминалку... Да нет! Такую необычную находку я бы запомнил... В задумчивости я поводил пальцами по отверстиям в зубе... Гм... Подарок драконихи?... Как это в коробе-то оказалось? Чудеса! Я осторожно дунул в сверленый кончик зуба. Раздался негромкий свист. Дома я немного баловался с блокфлейтой, поэтому, перебирая дырочки без труда смог сыграть широко известное "до-ре-ми, до-ре-до" (прошу прощения у музыкантов). В голове кто-то негромко кашлянул.
  - Пардон мадам! - уши мои запылали.
  - Помни жун, дракона можно вызвать не везде, а только вблизи гор. Мы питаемся силой камня, поэтому можем осилить лишь 1-2 конских перехода от родных мест. Далее возможности наши иссякают.
  - Прошу прощения, а мелодию, - какую играть?
  - Да, в общем-то, можно любую, но хорошо бы условиться...
  - Спасибо, уважаемая. Обещаю не беспокоить понапрасну, - Так, ваш покорный слуга, кажется, стал счастливым обладателем единицы штурмовой авиации,... правда сильно ограниченного радиуса действия.
  - Конский переход, если не ошибаюсь, это - километров 60-80, если шагом и с обедом? Или имеются в виду карабаиры, способные юргой (конский аллюр, нечто среднее между шагом и рысью), без отдыха, преодолеть 200-250 км в сутки?
  - Нечто среднее. В твоих мерках это будет,... видимо,... дай сосчитать... Значит,... радиус, по твоим словам, моего действия будет - километров 120-130. С такого расстояния мне необходимо будет вернуться в горы. Но не грусти, жун! Зато ты можешь вызвать дракона в виду любой гористой местности. Лучше - в темное время суток. Луна - наш помощник.
  - Так что, ваша порода еще не вывелась?
  - Она восстановится, жун. Вылечив моего сына, ты сильно помог нашему роду. С возвращением эльфов прилетят из страны дымящих гор и уцелевшие драконы. Но даже один дракон может оказаться в любом месте, где есть горы. Так что, до скорой встречи! - надо мной пронеслась огромная тень. Задрав голову, я следил сквозь прогалины в листве за драконихой, уходящей большими кругами к вершине Франклина.
  - О-кей! - на радостях я лихо исполнил на зубе начало проигрыша из "The Fool on The Hill". Слава богу, ни одного знака при ключе!
  - Эта мелодия нравится мне значительно больше, - донесся затихающий голос моего ночного штурмовика. Я снова покраснел, потом лихорадочно подхватился и сыграл "до-до-до, со-оль-со-оль-со-оль, до-до-до" (сигнал SOS).
  - Слышала?!
  - Да, - голос драконихи в моем черепе почти затих, надо же, как быстро телепатия ослабляется с расстоянием.
  - Это будет знаком высшей тревоги!
  - Запомню, - почти на границе слуха. И тут холодок прошелся по моей спине, потому что чуть громче, и с каким-то яростным присвистом, прозвучало, - Найдешь того дроу, в черном халате с письменами, что сломал крыло моему наследнику, вызывай, где бы ни находился! - черный силуэт, отсюда напоминающий всего лишь летучую мышь, скрылся за скалами вершины.
  Я не знал, что такое - "дроу", но черный силуэт на фоне лунного пейзажа припомнил о-очень хорошо!
  
  А пока жарилось мясо, решил поискать в мудрой книге заклинания, что позволили бы мне вспорхнуть на вершину Франклина. Фиг вам! И хотя я уже значительно глубже разбирался в тонкостях программирования комплексных заклинаний, астральная часть, где наверняка была самая вкуснятина, оставалась нечитаемой. Зато я наконец-то слепил воздушный снаряд величиной с гандбольный мяч. Стал набивать его о землю, как в баскет, потом почеканил ногой. Мячик нагрелся, как сковорода, после чего был от души зафутболен в сторону горного склона. На осыпи бабахнуло так, словно туда ударил гаубичный снаряд. От склона отвалились несколько огромных кусков. Меня осыпал дождь мелких осколков, хорошо хоть крупные не долетели! На будущее, я сделал себе заметку - быть в своих опытах осторожнее, а то так и в ящик сыграть недолго.
  После того как пыль немного улеглась, в скале обнаружилась узкая расселина. Именно оттуда вытекал ручей. Интересно, надо посмотреть!
  Не имея понятия, как далеко тянется пещера, я решил подготовиться к долгому пути. Уже имея печальный опыт ночевки на холодрыге, и, тем не менее, не желая париться по жаре в овчинах, я скатал войлок в трубку и пристроил через плечо на манер шинельной скатки. Сунул в корзинку горячую еще крольчатину, несколько горстей орехов и подвяленых с чесночком кабачков. Новая корзинка было моим достижением: мягкая, из соломы армированной лубом, она была довольно узкой, имела ремень через плечо и удобно размещалась на боку, оставляя руки свободными. Из обрезков кожи я сделал двойные ножны, для хозяйственного и боевого, размером с гладий (древнеримский меч, первоначально длиной около 30 см), ножей. Во всей этой амуниции, с копьем в руках и зубом дракона на шее я смотрелся, наверное, очень внушительно, но на душе было неспокойно. Предчувствие перемен беспокоило мой устоявшийся образ жизни.
  Сначала пещера была узкой и светлой. Своды смыкались не везде, и наверху оставалась масса щелей и просветов. По ржаво-коричневому руслу весело журчал лечебно-стиральный Фараон. Отложения троны здесь были обильнее и увеличивались по мере моего углубления в гору.
  Потом пещера стала шире и ниже, в изобилии пошли сталактиты и сталагмиты. Пробираться между ними стало проблемой. И вскоре свет померк. Да, о факелах я впопыхах и не подумал! Я остановился, в растерянности оглядываясь на слабый отблеск дневного света позади. И тут включился мой неснимаемый "навигатор"! На камне вновь расцвел зелено-желтый рисунок, повторяющий контуры пещеры. Впереди по сталагмиту метнулся красным штрихом указатель направления. Интересно, как эта штука включается? И собственно, кто и куда меня сейчас ведет? И зачем?! Ладно, кажется, намерения мои и неизвестного руководителя совпадают.
  Света камня браслета едва хватало для разрушения вековой мглы. Под ноги приходилось глядеть очень внимательно. Зато о выборе пути думать не приходилось. Я просто тупо шел за красным лучом, игнорируя ответвления и отнорки подземелья. Амулет знал, куда и зачем надо идти. Я просто повиновался ему. Все равно, грядущее предугадать я не мог. Не знаю, сколько я шел, в необычных условиях чувство времени отказало, но свет впереди забрезжил очень нескоро. Я вышел из широкого зева пещеры на склон вулканического кратера.
  
  С изумлением я озирался вокруг. Кратер был древним, очень древним. Почти по всему периметру гигантская впадина заросла лесом. Лишь южная часть склона чернела мрачными осыпями и наплывами туфа, ясно указывая, где случился последний выброс магмы. Ближе к этому участку дно кратера опускалось и у самого склона на юге голубело непрозрачное озеро. Здесь скалы были значительно ниже и почти сходили к уровню озера. Это - по высоте где-то начало сплошных скал на наружной стороне склона, сообразил я.
  По моему склону кратера террасами, то исчезая в коротких галереях, то закрываясь растительностью, шел серпантин. Дорога поднималась до самой вершины, где, в самой верхней точке горы виднелся полуразрушенный донжон (наблюдательная башня). Я немного помедлил, но потом решил, что пообедаю уже в башне, и резво затрусил по серпантину.
  Дорога представляла собой великолепное сооружение, даже с точки зрения пришельца из двадцать первого века. Ровная каменная мощенка, галереи с аркадами и могучие подпорные стены в опасных местах, гранитные водоотводы и обочины, отлично сохранившиеся своды тоннелей - все вызывало восхищение! Возраст сооружений явно насчитывал сотни лет, однако выглядели они на пятерку. А ведь дорога пережила извержение, а может быть и не одно.
  На одном из крутых поворотов, расширяющихся до выложенной прямоугольными плитами площадки, стояла симпатичная, увитая ползучими растениями ротонда. Я присел передохнуть на гранитную лавочку и, раздвинув зеленые плети лозы, разглядывал кратер. Оказывается, дорога продолжалась и вниз, почти до самого озера, что я от выхода из пещеры не разглядел из-за деревьев. Правда, там она была местами разрушена, завалена осыпями и проросла травой. Похоже, повреждения были следами извержения вулкана. В центре кратера виднелись развалины храма или подобной постройки из белого камня. От здания сохранился портик, местами - изящная колоннада и ванна, то ли фонтана, то ли бассейна.
  А в крутых склонах кратера, там и сям, полускрытые буйной растительностью, вразброс виднелись широкие зевы пещер. Вряд ли стоило сомневаться, кто ранее жил в этих просторных норах...
  Отдохнув, я добавил прыти и уже через час стоял на сохранившейся площадке второго этажа донжона. Здесь буйствовал ветер, и мне пришлось завернуться в войлок. Дышалось тяжело, лицо и ноги стыли, но я все никак не мог оторваться от великолепной картины, открывшейся моему взору.
  Далеко на юг уходила ровная степь. По ней стелилась широкая, наезженная дорога, и даже, кажется, брел караван. Телеги, люди и тягловые животные отсюда были почти не различимы, но цепочка точек не оставляла сомнений в своем происхождении. На востоке отлично была видна речная долина, оканчивающаяся длинным озером, уходящим за горизонт. На пределе зрения, в дымке, можно было угадать стены большого города. На обоих берегах реки виднелись несколько крепостей, поселения невдалеке от них и хутора, разбросанные там и сям на опушках рощ. На гребне плато я разглядел уже два небольших форта, вдалеке вроде бы, был и третий, продолжающий цепочку замков. Это так напоминало укрепленное пограничье, что я и не сомневался в своей догадке. На севере и западе горбились бесчисленные сопки, покрытые дремучим лесом, разрезанные реками и ручьями, угадываемыми по изменению цвета растительности. И если там и были селения и дороги, наверняка они укрыты от чужих взоров под сводами деревьев. И, кажется, на севере, вдалеке виднелись цепи горных хребтов. Или это просто облака?...
  Я окончательно застыл, и спустился под защиту остатков стен. От входной арки донжона начиналась длинная лестница. Пролеты прижимались к скале и исчезали за ее поворотом. Немного поразмыслив, я свернул войлок и бодро поскакал вниз. Перекусывать в такой холодрыге что-то не хотелось. Лестница вилась вдоль скал. Аккуратные марши сменялись крохотными площадками и все налево и налево. Лестница огибала огромную скальную стену.Я изредка останавливался перевести дух: голова кружилась, а перила лестницы в большинстве своем были разрушены. Вот еще поворот и ...
  Дыхание у меня перехватило: внизу возник Минас-Тирит! Ах, как было похоже это восхитительное творение на сказочный город из фильма! Воздушные арки дворцов, цепи широких лестниц, изящные колоннады, бассейны и висячие сады. Я восторженно оглядывал невероятную картину, спустившись на верхний ярус городских террас. Конечно, город этот знавал лучшие времена. Арки и балюстрады местами обвалились, барельефы и статуи выкрошились, бассейны были сухи и засыпаны хвоей и прелой листвой. Белые стены частично скрыты кустарником и диким виноградом, выросшим в трещинах. Между плитами мостовой обильно пробилось буйное разнотравье.
  И тем не менее - чудесное творение! Чье?! Да конечно же, эльфов! Кто еще мог выстроить на отвесной горе эту поэму из камня? Несмотря на разрушения, город все еще поражал взгляд!
  - Эх, не взял я останки воина! Сейчас бы и схоронил...- мой голос странно прозвучал, многократно отразившись эхом, и я понял насколько же пусто здесь. Что ж, придется отложить погребение до завтра.
  Внезапно, потухнувший было браслет, полыхнул алым лучом, заметным даже при ярком солнце. Проследив за пятном-указателем, я углядел в углу террасы, в полутемной нише, восьмиугольную плиту пола, обрамленную загадочными письменами. О! А эльфы, похоже, были ребятами ленивыми... Это ж явный телепорт!
  - Да нет, это они время экономили! - это я произнес уже для браслета, а то - кто его знает, обидится и погаснет, уж больно умные штучки эльфы делают.
  Я встал на плиту. Миг, и я очутился в нише какого-то красивого здания значительно ниже ярусом. Рядом была вмонтирована в пол еще одна такая же плита. Письмена на глаз явно различались. Я смело вошел в новый телепорт. Потом еще и еще. Волшебный лифт действовал исправно. Я уже не обращал внимания на промежуточные этажи, слегка отупев от лавины впечатлений. Но вот еще один прыжок и я стою в колоннаде выводящей на уже знакомую лестницу из массивных черных плит. В конце лестницы видна обрушившаяся арка. В нетерпении я кидаюсь бегом и... еле удерживаюсь, чтобы не свалиться с обрывчика в озеро.
  Наконец-то я поел, сидя на берегу озера. Голова все еще гудела от пережитого и увиденного. Рядом лежала блестящая железяка. Где я подцепил ее, не заметил. Но сколько я не глядел на эти плавные формы, ровные блики на белом металле, нравилась она мне все больше и больше. Это была конструкция из трубки толщиной в палец. Прямой участок, открытый с конца плавно по касательной соединялся с кольцеобразным. На кольце были какие-то утолщения и небольшой патрубок, в противоположной от прямого участка стороне, примерно градусов под сорок пять к ней. И вроде не нужна она мне, но чисто мужское чувство не позволяло мне расстаться с функционально красивой вешью. Опять же, прихотливая форма ее что-то мне напоминала, что-то вертелось в уме, но не ухватывалось... Я бережно завернул железяку (мифриляку) в войлок. Потом придумаю, куда ее приспособить.
  
  Времени до вечера совсем немного. Я спешно обряжаюсь в свои овчины, хватаю узел с останками. Уже выходя из землянки, по наитию, вешаю на плечо флягу, где еще булькает водка и прихватываю кое-чего закусить. Браслет четко указывает на озеро, да я и сам уже не сомневаюсь. Пара шагов туда-сюда, точное место пока не приметил, и я - на развалинах арки. Сработало! Я в замке.
  Снова ориентируюсь по браслету. Он настойчиво ведет меня куда-то. На экранчике, я уже называю камень экраном, синяя точка пересекает оранжевую линию предыдущего моего движения. Чудо-навигатор запоминает маршруты! Еще бы научиться им управлять...
  Здесь я еще не был... Кольцевая колоннада поддерживает параболический купол. Интересно, в нашей древности строители делали купола сферическими. Ноу-хау эльфов?! Вхожу в здание. Оконных проемов нет, однако - светло. И стены, и пол, и колонны из белого камня, и серовато-коричневая мозаика на полу излучают мягкое свечение. Освещение бестеневое, полное впечатление, что погрузился в бассейн с абсолютно прозрачной водой. И стены и пол заполнены ажурными контурными надписями, буквально - свободного места нет. Изящные абрисы эльфийского алфавита повествуют, возможно, о тысячелетиях войн и подвигов, о редких периодах мирной жизни, о неведомых знаниях и умениях перворожденных. Ну, размечтался, делом займись!
  Здесь покоятся останки великих... В стенах рядами вмонтированы небольшие плиты черного гранита. Много, сколько глаз охватывает. Явный колумбарий. По легендам, эльфы бессмертны. Это как же им не хотелось умирать, ведь такая длинная жизнь могла быть. Но ведь шли на амбразуры и умирали, для дела... А смог ли бы я так?
  Были и пустые ниши. Наверное, останки следовало сжечь, но как-то рука не поднималась. Я просто аккуратно уложил узел в одну из ближних ниш. Подумал немного, вынул из пирамидки в изящном стеллаже, стоящем тут же, черную плиту и заложил нишу. И аж отшатнулся! По шву возникло легкое сияние, плита на глазах вросла в стену, на черной блестящей поверхности проступили письмена! Я не мог поверить своим глазам, вот это - автоматика!! Часть вязи мерцает и расплывается и я вижу в нескольких местах русское словосочетание: "...благородный жун...". Спи спокойно, дорогой товарищ эльф. Не смогу я пока схоронить всех ваших, кто еще лежит на склоне, но со временем посмотрим... Я сорвал с лезущей прямо из стены лианы цветочную гроздь и пристроил у подножия стены.
  Что это! Я сжимаю зубы, как от невыносимой боли, чтобы не закричать! Перед моим внутренним взором вдруг вихрем проносятся видения страшных преступлений, битв! Сонмы непредставимых чудовищ, пожары и разрушения, кровь и гарь! Остывшие трупы и запустыненные земли! И острова золота в морях крови!! Я отшатываюсь...
  Вроде, все - нормуль. Сижу на ступенях. Из арки колумбария бьет свет. В большой мраморной цветочнице я развел костер. Надо подогреть мясо, да и прохладно уже. На огонек, скорее - на запах, из темноты появляются усатые морды. Леда и Томас чинно усаживаются у костра, неотрывно глядят в огонь. Морды задумчивые. Интересно, значит, портал и их пропускает? Хлопки крыльев. Подняв пыльное облако, и едва не загасив костер, приземляется Марь Иванна. А что? Подходит! Юрким чертом пикирует отпрыск. Ну, пусть - Федька. Кто против? Возражающих нет. "Нет" - звучит в мозгу контральто драконихи. Так, кажется все в сборе. Вот только половины кроля на такую ораву - маловато. Прикидываю, как разделить? Сбоку подходит и присаживается на ступеньку какой-то мужик. Никак ихнее божественное величество, Игрок пожаловали? Оглядываюсь и обалдеваю!... Уже в который раз за этот длинный день.
  Рядом сидит высокий красивый юноша... Нет, мужчина. Завернут в бирюзовый шелковый плащ с золотой вышивкой, тот самый. Фигура, худощавая, подтянутая, лицо гладкое, румяное, ни одной морщинки. Но все равно видно, что жизни он повидал, ой-ей-ей! Глаза выдают. Огромные серо-зеленые глазищи. Смотрящие прямо в душу, все знающие, тоннели в глубину тысячелетий. Чуть зеленоватая в тенях кожа, большой лоб, строгий нос, узкий подбородок с ямочкой. Невольно прищуриваюсь: тот самый череп. Эльф хорошо улыбается. Из-под длинных гладких волос цвета сливочного шоколада кажутся острые кончики ушей. Ну конечно, куда же без них. Улыбаюсь в ответ.
  - Спасибо, благородный!
  - Да я... Вон кого надо благодарить, - я обвожу рукой всю компанию. Эльф снова улыбается.
  - Ну что же, за упокой Элджерона Горного Великого? - он поднимает неожиданно появившийся в руке бокал. Я поспешно вытаскиваю чоб из фляги, протягиваю ему. Эльф останавливает меня величавым жестом, мол, пейте сами вашу гадость.
  - Ваше здоровье, - глупо начинаю я, и сбиваюсь на писклявый шепот. Как можно пить за здоровье призрака? Элджерон раскатисто смеется. Под сводами колумбария мечется эхо. Ну, будем! Я отхлебываю из фляги. Действительно, ну и гадость! Автоматически тянусь за закусью, оглядываюсь на своих зверушек. Они сидят неподвижно, словно восковые куклы.
  - Пусть отдохнут, - призрак небрежно машет рукой, - ни к чему им знать, о чем будет наш разговор.
  - Угу! - я снова от души хлебаю из фляги. Никогда еще не беседовал с привидением!
  - Ты сделал великое дело! - Элджерон тоже отхлебывает из бокала, - Ты даже сам не понимаешь, каковы последствия твоего поступка. Все эльфы уже знают об этом, и все они благодарны тебе, жун, - он поднимает палец, как учитель в школе.
  - Да ладно! Меня вон, Леда попросила, вот я и ... - я не сумел закончить фразу. Что-то меня быстро развезло, совсем отвык от выпивки, - Леда - это львица, Томкина подружка, - я глупо хихикнул.
  Эльф странно посмотрел на меня и покачал поднятым пальцем.
  - Она из рода Сагаан Арсалан, Посвященная! - он допил бокал, икнул, и снова отпил так, словно у него там был источник выпивки.
  - На, вот, хлебни, - он запросто достал из воздуха бутылку, - не то, что твое пойло, - он с пренебрежением кивнул на мою флягу.
  Я с изумлением вытаращился на 0,7-литровую бутылку Черного Лейбла. Ни хрена себе!
  - А...
  - А литровые - фальсификанты, - Элджерон еще раз икнул и неожиданно спросил, - Ты меня уваж-ж-жаешь?
  Я в свою очередь икнул и тоже спросил:
  - А ты такого, Арагорна, не знаешь?
  - Да мы с ним, вроде как, родственники... Дальние... Только я его папашу, Аронтора, знал. Тоже азартным игроком был. Ну, Игрок, он и в Африке - Игрок, - эльф прищелкнул пальцами, еще раз икнул, - О! Поминает нас нехорошим словом, редиска...
  Я представил Арагорна в нашей компании и вмиг протрезвел.
  - Элджерон, ты правда, пьяный?
  - Жу-ун, тупишь! Я же просто отражение твоего сознания.
  - А это? - я перевел взгляд на бутылку виски в своей руке.
  - Парень, ты на эльфийской земле! А здесь чудеса - обычное дело. Слушай, давай сгоняем к моему папаше, а?.. Тыщу лет не видел старика, - в его устах преувеличением это не казалось.
  - А... - я хотел обвести рукой круг друзей, но внезапно обнаружил, что терраса пуста. Жуткий холодок запал в душу.
  - Я же сказал, пусть отдохнут! - призрак неумолимо свел брови.
  - Ну, кто бы спорил...
  - Жун, возьми в усыпальнице бронзовое кольцо. А то ведь, знаешь, призраки дальше своего места захоронения путешествовать без живой души не могут
  - А? - мне представился открывающийся гроб и восстающий из него граф Дракула... По спине стекла струйка холодного пота, - Шуточки тут у вас...
  - Понимаешь, им может пользоваться только живой. Из благородного рода. А крутанешь его на пальце - мы и у папульки!
  Я запинаясь побрел в колумбарий. Действительно, на этажерке, там где я взял плиту, стояла резная розеточка в виде шестилепесткового цветка клевера (пятилепестковые цветы клевера встречаются редко, в древности нашедший их мог считать себя счастливчиком, а уж шесть лепестков...), сделанная... да пожалуй, что, из кварца или шпата, мутноватые такие, серовато-желтые нешлифованные кристаллы. В углублении между лепестками лежало невидненькое такое, сильно окисленное, простенькое кольцо из бронзы. Я с подозрением оглянулся вокруг. Гад буду, когда брал плиту, этой бижутерии здесь не стояло.
  Надел на палец колечко - как по мне ковали. Чисто механически, ну не смейтесь, случайно, притырил розеточку. Солонка неплохая получится. Так, попробуем провернуть колечко... Да маму вашу! Ох и неприятная штука, телепортация на нетрезвую голову!
  - Эй, эльф!
  - Цыц ты, не шуми! Тут я... Топай вон, в часовенку. Там я материализуюсь, а здесь - не могу!
  Интересно, где это мы? Никак посреди болота? Островок, вроде... А вокруг... О-у! Шаг вправо, шаг влево... Топь сплошная. Еще бы на пару метров в сторону и никакие эльфы не помогли бы! Осторожно, по явным кочкам, где растительность погуще, пробираюсь на сушу. Здесь густой дубовый лес. Под деревьями стоит то ли часовенка, то ли склад какой, полуразрушенный... Перед ним каменный колодец. Занятно! Где же я такую конструкцию видел? А? Ага, в мертвой долине, подле водопада... Ой, не нравится мне такое соседство!
  - Хорош мозги фантазиями забивать, пошли! Папик, небось, заждался! Да не колодец это! Портал, куда лисы уходят. А родильный - там, за озером.
  - А как часто лисы мигрируют?
  - Да как назначишь. Видишь, заклинание прямо на срубе выбито. Кстати, порталы и перенести можно, запомни, пригодится, - я вгляделся, действительно сруб был окаймлен надписью на эльфийском. Наверняка - Астрал, не читается... Пока...
  - Прошу! - призрак подталкивает меня к массивной двери на полусгнивших петлях. Призрак? Подталкивает? Что-то я совсем... Бутылка со мной... Ладно! Толкаю дверь. Входим.
  Большая комната. Если не ошибаюсь, гораздо больше, чем часовня казалась снаружи. Разрушений не видно. По углам густая паутина, но помойкой не выглядит. Под наслоениями паутины угадываются сваленные кучами оружие, доспехи. Бочки, сундуки какие-то стоят. Один открыт... Что-то там из-под паутины так приятно желто поблескивает?
  Посреди комнаты - накрытый стол. Мясо, закуски всякие - солености-маринады. Бочата какие-то, может и с вином. За столом сидит здоровеннейший мужик, с ног до головы в железе. На Элджерона не похож, ну ни капельки! Рыжий с проседью, красная бородища лопатой, глаза - зеленые, пронзительные, как ветер мартовский.
  - Дети мои, здравы будьте! Проходите, присаживайтесь! - старик протягивает к нам руки. Да, старик - теперь точно вижу. Но ведь эльфы не стареют?! Гос-споди, сколько же ему лет? Даже подумать страшно...
  Ставлю на стол вискарь. Элджерон, посерьезневший, как-то построжавший, в великолепном доспехе... Когда успел переодеться? Впрочем, что это я... Эльф целуется с отцом. Брякают латы. Я также присоединяюсь ко всеобщему братанию.
  Ну, что было дальше, описывать излишне. Бытовое пьянство, оказывается, даже привидениям не чуждо. В процессе, дед уже склонил седины в салат. Элджерон наигрывал что-то на неизвестно откуда взявшейся гитаре или лире, бес ее знает. Какие-то эльфийские напевы. Мурлыкал что-то себе под нос нагнувшись над инструментом. Мне послышалось гнусавое: "На нары, мля, на нары, мля, на нары...". Я тряхнул головой. Совсем одурел...
  Вдруг кто-то как заорет! Я аж подпрыгнул. И снова. И опять! Да грязь вашу болотную-то! Что творится?! Эльф и ухом не повел, наигрывая свой блатняк. А хозяин, не поднимая головы, сунул мне под столом волосяной аркан.
  С полминуты я тупо созерцал лассо, потом махнул рукой и вышел за дверь. Ща я вас, кочки-моховочки! На болоте было сравнительно светло. В воздухе плавала какая-то фигня: то ли искры, то ли светляки. На недалекой кочке стоял тощий лохматый мужик в рубахе до пят и непрерывно орал, раскачиваясь, как хасид во время молитвы. Того, что я ему сказал, здесь воспроизводить не следует. Я был сильно пьян и дипломатического протокола не придерживался.
  Мужик злобно зыркнул на меня красным глазом, встал и полез в драку. Я специально обозначил - встал. В нем и так было метра два, а когда он распрямился... Мне стало скучновато. Седая пакля на голове, пасть от уха до уха, полная кривых клыков, на манер тигровой акулы, ручищи ниже колен с когтями сантиметров по пятнадцать - это вам не это... Еще не доходя до меня, он принялся наотмашь хлестать своими когтями. Самым разумным решением было ретироваться.
  Я перевел дух только, когда массивная дверь захлопнулась за мной. Обстановка внутри часовни принципиально не изменилась. Эльф напевал уже: "Помню, помню мальчик я босой...". Что он там помнил, дальше было уже неразборчиво. Дедуль перелег в блюдо с холодцом и сладко сопел.
  Я прислушался. Потом выглянул за дверь. Орясина сидел на своей кочке и только я выглянул, как он опять заорал. Ах ты, падла! Я раскрутил аркан и бросил прямо от двери. Фиг вам! Волосяная петля плюхнулась в грязь с большим недолетом. Верзила подозрительно глянул на нее и заткнулся. Тем временем, поодаль заорал другой, наверное - такой же. Потом еще один и еще... Мой поддержал друганов, причем - со всей дури. Ночь превратилась в ад! Что же это за гадство?! И как это старик ухитряется дрыхнуть? Вот, нервы!
  Я осторожно подобрал аркан, стряхнул грязь и вновь смотал его в кольца. Осторожно подобрался поближе к крикуну, укрываясь за невысокой тростниковой завесой. Мне кажется, тварь заметила меня. Глаз ее косил в мою сторону и горел, как у Томми, когда он уволок с кухни куриную грудку. Но концерта крикун не прекратил. Я потверже поставил ноги, тщательнее прицелился и метнул лассо, всем телом подавшись к цели. Петля легла на плечи и тут же соскользнула до локтей существа. Я изо всех сил дернул и тот повалился рылом в грязь. Тащить его было очень натужно, тяжеленный дурень, как чугунный. Но я уж очень разозлился, и не только дотащил его, но и спеленал когтистые ручонки. Притянул их к кривым ногам с не менее страшными когтями, и вдобавок, захлестнул петлей шею. Чудище шипело, плевалось грязью и скрипело акульими челюстями, но я был хладнокровен и беспощаден. Я прочно заклинил лохматого меж стволов раздвоенного дубка и стал воспитывать поленом по морде. Сперва тот пытался кусаться, да так, что от полена щепки летели. Но я упорствовал. Я бил его долго, пока сам не устал, а этот хмырь не затосковал. Совесть моя не восставала - у твари не выпал ни один зуб, а кровь, похоже, отсутствовала в принципе. Правда, он обделался. Во всяком случае, рубаха снизу пошла грязно-зелеными разводами. Вот тогда я распутал и отпустил его. Бедолага кинулся вглубь болота, с ужасом оглядываясь на меня уже не красными, а мутно-желтыми глазами. Все время экзекуции над болотом висела жуткая тишина. Кто-то вдалеке попробовал крикнуть, но я пригрозил поленом и на болоте резко заткнулись.
  Я возвратился в часовню.
  - Папань, видал, как жун баньши уделал? - эльф уже сидел за столом и деловито нарезал соленое сало. Как это - видел? Ах, да...
  - Наш человек! - веско заметил рыжий папаша, сгреб с бороды подтаявший холодец и с хлюпом облизнул ладонь, - Держи, орел, награду, - и он протянул мне саблю в ножнах.
  
  Я вздрогнул и проснулся. Чиндала была все еще теплой, хотя листвяная подстилка подо мной опять расползлась. О, боги, ну и ересь мне приснилась! Я шевельнулся и оторопел. В левой руке я сжимал саблю, подарок рыжего папаши, в правой - бутылку виски, подарок Элджерона. Палец пачкало бронзовое колечко, на живот остро давил лепесток розеточки. Так что же, снилось мне это пьяное безобразие или нет? Голова, вроде, не болит... Я долго тупо сидел у разгорающегося костра, и только запах подгорающей крольчатины вывел меня из этого состояния.
  Все! Надо заканчивать с этим неопределенным положением. Пора в дорогу. И как бы в ответ на мои мысли с грани браслета сорвался красный луч. Я хмыкнул и впился зубами в пересушенную крольчатину. У кого бы все же узнать, как это я переправился из эльфийского города в свою постель? А может, сделать мокроступы и сгонять на болото, поискать этот остров? Ведь что-то там блестело, в сундуке...
  Из кустов вышел Том.
  - Есть будешь?
  - Нет.
  - Слушай, а...
  - Знаешь, Пупендралий, - оборвал он меня, - я с тобой не пойду, ты уж извини... - Том выглядел виноватым. Я его таким ни разу в жизни еще не видел.
  - А откуда ты...
  - Понимаешь, - вновь оборвал он меня. Да что же это такое? - у Леды котята будут... Сам понимаешь - заботы, хлопоты...
  - О...О!! - у меня невольно расползлись в улыбке губы, - Поздравляю! Ах ты, Муляшка моя! Ой, какой ты молодец! - Томми приободрился.
  - Ну тогда я пойду? Счастливо тебе! А то - там дела... Понимаешь?
  - Беги, беги. Еще увидимся. Я ж не навсегда ухожу... - хвост Тома мелькнул в кустах.
  Ну вот, и остался я один... Я тщательно загасил огонь. Навряд ли я уже вернусь к этому очагу... Получается, кота я обманул...
  Медленно и тщательно перебрал я свои вещи. Сколько труда было вложено в эту немудреную утварь...
  Взял я с собой ножи, остатки овощей, полкролика, баклагу с водой. Выхлестнул остатки водки. Остатки?! И все же - голова-то не болит. Так было или не было? Чудеса... Промыл фляжку и перелил в нее виски. На дно туеса положил два десятка наконечников стрел, каленая сталь - вещь в деревне не дешевая, и пяток золотых пластинок - узнать курс. И конечно, Книгу Посвященных! В коврик завернул цзянь, эльфийскую саблю и кольчугу. Сверточек получился - будь здоров. Но и оставлять такие ценные вещи не хотелось. Лук и ятаган орка, я припрятал в берлоге. Толку мне от них? Под руку подвернулась мифриляка. Черт, что ж она мне так напоминает?... Засунул безделицу в сверток, к оружию. Остальное богатство прикопал поглубже в берлоге и завалил ветками и листвой так, что и сам уже не узнавал своего места жительства.
  Надо бы по дороге поискать прямослойное дерево и стрел настрогать. Куриные перья у меня еще валяются. Будет, что на хлеб с маслом обменять поначалу. Ну, все! Уж больно надоело дальше тянуть.
  
  Я уже второй день шагал вдоль болота, обходя его с западной стороны. Это был громадный крюк. Но, по здравом размышлении, я решил подойти к селу с юго-запада, а то и вовсе - пристать к какому-нибудь каравану. Вряд ли кого насторожит нищий путник. А вот человек, вышедший из эльфийского леса, где не ступала нога охотника, всенепременнейше навлечет на свою голову жесточайшие подозрения. В лучшем случае это вызовет отчуждение селян, в худшем... Даже не хочется думать, что может быть в худшем случае! Средневековье, однако...
  Я шагал, а о мою грудь билась розеточка, которую я приспособил на ремешке на шею. Это я сделал после того, как вчерашним утром увидел, что один из лепестков цветка затеплился слабым голубым светом. Вещичка-то - эльфийская. Амулетик, видимо.
  Если бы я знал, в гущу каких событий вовлечет меня этот амулет, я бы забросил его как можно дальше в топь. Хотя... Как можно выбросить магический амулет, который сам нашел тебя?
  
  
  
Глава 5. На большую дорогу с чистой совестью
  
Учиться и, когда придет время, прикладывать усвоенное к делу - разве это не прекрасно!
Беседовать с другом, приехавшим издалека, - разве это не радостно!
Не быть по достоинству оцененным светом и не таить обиду - разве это не возвышенно!
Конфуций.
  
  До края леса я не дошел совсем немного. Уже виднелись проплешины между деревьями. Уже светился песок дороги в прогалах кустов. Тут то меня и заштопали.
  Их было восемь. "Иду с дружком, они стоят. Они стояли молча в ряд. Они стояли молча в ряд, их было восемь..." - вспомнился Владимир Семенович. Что интересно, большинство были европеоидами. Несколько вперед вышел, как я понял, главарь. Вожак! В руках у него был недлинный то ли кинжал, то ли меч. Морду пересекает шрам. Правый глаз отсутствует. Вывернутое веко на прикрывает безобразной раны в глазнице. Остальные тати вооружены дубьем, лишь самый маленький тискает простенький лук - однодеревку. Позади всех стоит здоровенный жлоб, метра под два ростом и весом не меньше центнера. Прямо-таки, деревенский Ванька. Льняные волосы, синие глаза, яркий румянец на белых щеках. Откуда на востоке такой тип? У него в руках не просто палка, а целый ствол молодого дубка.
  В деталях лесных братьев я рассмотреть не успел. Туес с моего плеча мигом сдернули. Войлочный сверток бухнулся на землю и откатился в кусты. Одноглазый легонько секанул перед моим лицом мечом. Я отшатнулся. Еще взмах. Я нырком ушел под бьющую руку. Вожак заржал, указывая на меня мечом, что-то прокричал братве. Те тоже залились смехом, несколько позднее к ним присоединился тормоз-громила, ухая, как сваебойный копер.
  Эй, брым-бырым! - рывшийся в моем туеске тощенький рыжий разбойник, свой лук он бросил, показал одноглазому Книгу. Тот подошел, грубо вырвал фолиант, раскрыл, небрежно полистал. Подельники примолкли, с любопытством поглядывая на вожака.
  Я стоял недвижно. Убежать можно было разве что на болото, но боюсь, стрела догонит меня на первой же стометровке. Да и выдержит ли ковер мха удары бегущих ног? Эх, мокроступы так и не сплел! Одноглазый вразвалочку подошел ко мне, ткнул в лицо раскрытой книгой. Я изрядно струхнул.
  - Бур-бур-бур, трым-тым-тым, жун? - явно с вопросительной интонацией одноглазый сунул книгу мне в руки. На лице его блуждала глумливая ухмылка. Блин, и эти знают, что я - жун! Что - это у них любимая тема для издевательств? Братва опять зашлась смехом. Давясь от смеха, недомерок подскочил ко мне и, грязным пальцем указав на второе сверху заклинание, обернулся к своим и что-то добавил. Тут уже от гомерического хохота даже листва на землю посыпалась.
  Я тупо уставился в книгу. Раздел Астрала. Я его так и не сумел раньше прочесть... Спасения не было. Неужели - это мои последние минуты?... Вдруг непонятные письмена, как тогда, у ручья, стали мерцать, превращаясь в русские слова и латинскую транслитерацию. Но ведь непонятно, о чем это! Что-то насчет "...извергни пищу из тела его...". Блевантин вызывать, что ли? Да нафига?!
  - А, будь, что будет! - я размеренным речитативом принялся читать заклинание. Черт, транслитерация неясна! "Y" Что тут читать - "ы" или "й-краткое"?! Разбойники вытаращились на меня. Хохот стих. Теперь бухал только дебил-переросток. Кажется, для татей, что русские, что эльфийские слова звучали полной белибердой, впрочем, как и их речи для меня. Одноглазый еще ухмылялся, но улыбка его стала какой-то кривоватой.
  Я окончил звучным: "Пусть свершится!" и замер, не зная, что же делать дальше. Вожак оскалил щербатые челюсти и плавно начал заносить меч для удара. Неожиданно недомерок заныл, схватился за живот и живо порскнул в кусты на краю поляны. Главарь недоуменно обернулся, но тут же выронил меч, и присел, шустро спуская штаны. Я едва успел отскочить в сторону, как он с шумом разразился дурно пахнущим потоком. Остальные джентльмены удачи в темпе последовали примеру своего вожака. Лишь громила еще похохатывал, тупо оглядывая происходящее. Но вот и он с беспокойством начал ощупывать свой живот.
  Надо было срочно делать ноги, но меня, в свою очередь, не к месту разобрал смех. Я нервно хихикал, наблюдая как лесные братья, кряхтя и постанывая, извергают содержимое своих кишечников. Над поляной поплыл густой смрад. Только кто-то из страдальцев пытался приподняться и взяться за оружие, как новый приступ скрючивал храбреца и усаживал его в прежнюю позу.
  Я уже повернулся, чтобы уйти, как мельком заметил, что, извините, плоды трудов вожака, по цвету почти не отличались от сочной травы. Они, что, с голодухи здесь вегетарианцами заделались что ли? В это время одноглазый качнулся, закатил глаза и навзничь опрокинулся прямо в зловонную жижу. Я с омерзением отскочил на пару шагов! Главарь банды засранцев слабо ворочался в грязи, а зеленая масса, словно ожив, поползла вверх по его бледным лодыжкам, скрываясь под одеждой. Разбойник задымил, как тлеющий мусорный бак, захрипел, глаза его полезли из орбит, выпали, и из глазниц, из ноздрей, изо рта полезла зеленая каша!
  Я как зачарованный таращился на происходящее. Судя по хрипу, доносящемуся со всех сторон, с другими татями происходило примерно то же. Я же не мог отвести взгляда от подыхающего вожака! Хотя, что там! Человека практически уже не было. Из-под груды лохмотьев расползалась вязкая зеленая лужа.
  Тут я заметил, что небольшой ручеек зелени, подергиваясь как щупальце, неуверенно двинулся в мою сторону! Я поспешно попятился, пока спиной не уткнулся в дерево. Масса немного поконвульсировала, а потом со свистом стала испаряться. Через пару минут над поляной висела легкая серовато-зеленая дымка. А еще через мгновенье порыв ветра унес блеклые волокна дымки и смрад. Ничего как будто не произошло. Лишь там и сям, на траве и в кустах, покоились кучи тряпья, еще недавно бывшие лихими разбойничками.
  Я постепенно приходил в себя. Только сейчас я осознал, что продолжаю судорожно сжимать в руках томик Маразмагика. Я поспешно захлопнул Книгу.
  - Ни хрена себе, абсолютное оружие! - я хмыкнул и постарался вспомнить суть заклинания, - Там ведь было: "...извергни пищу...", - что-то я, видать, все-таки напутал в транслите - с перепугу не так прочел. Непривычно все-таки у эшафота наукой заниматься. Но, так или иначе, я стал обладателем целого богатства. Правда, если от меня пахло лесом и костром, то эти твари, похоже, не мылись никогда: их вещи пахли всеми грехами сразу. Я поспешно собрал ароматненькое барахлишко в кучу, спроворил волокушу из двух молоденьких осин и лыковых веревок.
  Тут и задумался. Сквозь оторопь и ужас от происшедшего, пробивались практические мысли матерого мародера. Неужели тащить обретенное богатство к своей берлоге? С волокушей это же дня три, не меньше. Но и бросать барахлишко жалко, по разбойникам видать - места здесь небогатые. А потом... Возвращаться - примета нехорошая...
  - Надо бы поискать их лагерь. Там, небось, и деньжата припрятаны. Там же и хабар прикопаю. На востоке болото, на севере - эльфийская зона, на юге - дорога. Не должны они от дороги далеко жить. Километров пять туда-сюда... Вперед - на северо-запад! Припрятав в ложбинке свои вещи, я впрягся в волокушу.
  
  Действительно, лагерь, если так можно назвать пару шалашей, находился в шести километрах, строго на северо-запад. Пройти мимо было сложно, так как здесь бил единственный родничок. А без воды, как известно, даже бандиты и не туды, и не сюды. В распадке между невысоких сопок я и устроил свой склад. Шалаши разбойников порушил, кострища завалил землей и листвой, чтобы не демаскировать тайник. Труднее было с продуктами человеческой жизнедеятельности. Засранцы, они засранцы и есть. Гадили, где попало. Я передвигался по лесу, как по минному полю, осторожно, глядя под ноги. Но это обстоятельство и навело меня на схрон главаря. На единственном не загаженном месте царил огромный дуб. Хм-м... Дупло...
  В дупле обнаружилось несколько кошельков, видимо реквизированных у проезжих путников, с каким-то количеством медных и серебряных монет. Еще лежала пластинка, то ли из золота, то ли из похожего сплава с барельефом сокола и выбитыми иероглифами. Кажется, подобные штуки в моем мире назывались тамгой и были чем-то типа удостоверения чиновника. А потом я там увидел вещь, которая заставила меня глубоко задуматься. Это был небольшой шелковый мешочек с несколькими золотыми монетами. Черный шелк был расшит желтыми рунами. И черт меня побери, я уже видел эти руны! Сон: подземелье, потом туман... долина с водопадом... Мелькнувшая между скал фигура... Везде темный человек... Эмиссар Артаса?! Вечный противник, мое отражение? Только этого мне до полного счастья и не хватало!
  Я изо всех сил бежал обратно к дороге. Близятся сумерки, и ночевать в лесу совсем неохота. А сейчас ведь кто-то должен торопиться в село? На душе было неспокойно. Ну чего они все ко мне привязались? А если этот, темный, был здесь, чего же он сам меня... не того?...
  Стоп. Кажется, по дороге кто-то едет. Повозка, вроде автоприцепа на высоких колесах. Старик с молодкой. Я подхватил вещички. Как же мне к ним выйти, ведь напугаются? И тут меня словно стукнуло в грудь, аж сердце зашлось! Испуганно я засунул руку за пазуху. Цветочек... Лепесток радостную голубизну сменил на мертвенный ультрафиолет. Что за хрень?
  
  Для знакомства я избрал способ, который в детстве вычитал в какой-то книжке про индейцев. Вышел к дороге, встал на одно колено на обочине, перед собой положил самодельный нож, кусок крольчатины на обрывке лопуха и серебряную монету. Руки поднял на манер пленного, чтобы показать, что оружия в них нет. Сработало. Прониклись. Дед собрал мои дары и указал место в телеге. Я отказался и пошел рядом, вещички только закинул, уж больно лошаденка у них крохотная.
  Спутники мои одеты неплохо, в красивую, чистую, хотя и изрядно поношенную одежду. И на мужчине и на женщине полотняные рубахи, штаны из грубого сукна, безрукавки из стриженой овчины мехом внутрь, и светлые войлочные сапожки с кожаной подбивкой. После лесной братвы они выглядели зажиточно. Старика, насколько я понял, звали Цэрэн, девушку - Айше. Цэрэн, на голову ниже меня, с квадратными плечами, медно-загорелой кожей, легкой сединой в черных прямых волосах, заплетенных сзади в короткую косу, с живыми карими глазами представлял собой еще не виданный мною тип. Айше я бы отнес к роду приснопамятных аристократов, ну тех, у которых Леда орка загрызла. Совсем мала ростом, однако сильна, гибка, с властным выражением лица. Вот только глаза у нее черные и загадочные, как лесная ночь. Себя я назвал, не мудрствуя лукаво - Жэнэ, перекроив свое имя на здешний манер. Старик с девкой при этом переглянулись так, как будто я назвался Элвисом Пресли. Они что-то мне пытались втолковывать, но потом убедились, что я ни черта не понимаю, и замолкли.
  Дорога однообразна, мы долго передвигались в молчании, и от скуки меня посетила неожиданная мысль. Я ведь не вел счета времени моего здесь пребывания. А следовало бы, мне же нужно знать, сколько времени осталось до холодов. Задания Арагорн не отменял, и чем скорее его квест выполню, тем раньше я возвращусь домой. Поднапрягшись, я постарался припомнить каждый свой день в лесу, и с удивлением понял, что вся моя робинзонада уложилась в три с мелочью недели! Надо же! А кажется - полжизни прошло... Ладно, теперь буду зарубки делать, а там посмотрим, может к какому празднику и привяжусь.
  Смеркалось. Уже смутно угадывались вдали желтоватые откосы излучины речного русла, когда мы, значительно не доезжая до деревни, свернули на восток, проехали жиденькую рощицу и прибыли на небольшой хутор. Там нас встретил еще один старик, очень похожий на Цэрэна, только ростом пониже. Он заталкивал в загон отару овец, голов эдак на тридцать. Немного в стороне мекали с десяток козочек. Порядок в парнокопытной компании поддерживали две кудлатые собаки.
  Лохматый меринок без малейшего смущения втащил повозку прямо в кудрявую толпу, овцы забеспокоились, заблеяли, собаки заметались. Девушка скрылась в глинобитной хибаре, явно знававшей лучшие дни. Я помог хозяевам разгрузить телегу. Цэрэн, был какой-то кривобокий, видно было, как ему тяжело, но мужик храбрился. Второй - Будэ, или что-то вроде этого - все-таки говорок тут у них невнятный, почти без гласных, вообще доходяга, еле ковыляет, сипит при каждом выдохе. Синий шерстяной халат на потной груди его распахнулся, стали видны страшенные шрамы. А как ты думал, Жэнэ? Средневековье! Здесь сплошная война, практически все мужчины - воины. Либо - калеки...
Оценка: 7.31*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"