Снег идет. Снежинки нескончаемым потоком низвергаются из фиолетового сумрака. Влетая в конус света ртутного фонаря, снежинки колют глаз острыми просверками фиолетового оттенка. И совсем они не похожи на белых мух!
Если долго, пристально смотреть на этот качающийся невесомый занавес, кажется, будто мимо проносятся светила, туманности, галактики. И летишь куда-то в неизведанную даль, в темноту, а мимо - звезды, звезды, звезды и нет им конца, потому что вечна и бесконечна Вселенная, а ты такой маленький и недолговечный.
Если после белой мельтешащей бриллиантовыми сполохами пелены взглянуть на темнеющие на фоне серовато-синего неба голые ветки озябших, съежившихся тополей, кажется, что они двигаются, стремительно приближаясь, вырастая, и в то же время оставаясь неизменными. После утомления бесконечностью снежно-звездного потока, глаз, погоняемый безудержной фантазией, начинает складывать из переплетения сучьев и ветвей формы фантастических конструкций, межзвездных кораблей...
Упав на землю, снег выглядит в разных местах неодинаково. На изрезанной следами протекторов автомобильных колес мостовой и затоптанных тротуарах он похож сегодня на крупную серую соль. Сходство так велико, что невольно набираешь серую крупку в горсть и с некоторым удивлением наблюдаешь обычное таяние.
На нетронутых же участках - там, где лето радовало глаз клумбами и газонами, снег лежит так ровно, что кажется накрахмаленным полотном.
Под фонарями снег переливается искрами: голубыми, желтыми, даже красноватыми. Впрочем, может быть, половину богатства цветовой гаммы отблесков диктует разыгравшееся воображение. Писатели любят сравнивать искрящуюся пелену снега с алмазной россыпью, мне же эта роскошь больше напоминает раскрошенное автостекло (реальность будней?).
Это случилось как-то неожиданно, само собой. Я вышел на улицу на минутку и, как был: в расшнурованных башмаках, в накинутом на плечи пальто, без шапки, застыл очарованный на холоде, в двух шагах от уютного подъезда.
Я стоял и смотрел на падающий снег. На душе было удивительно легко и спокойно. Вечные хлопоты отлетели прочь, ни о чем земном не хотелось думать. Только смотреть на снег, удивляться и радоваться сказочной красоте тихого вечера, которой всего минуту назад даже не замечал.
Наш старый двор этим волшебным вечером изменился до неузнаваемости. Его до противности знакомые детали заслонены сейчас многослойной мельтешащей белизной. Из молочного сумрака в неожиданных ракурсах выпирают какие-то темные громады, смутные абрисы незнакомых объектов. Все незнакомо и необычайно. Никогда ранее не бросалась в глаза схожесть тополя, который издревле торчит у подъезда, с решетчатой мачтой радиоцентра.
Захотелось вдруг посмотреть, на что сейчас стал похож родимый город. И я, не задумываясь, побрел по окрестным улицам. Как приятно и свободно чувствуешь себя! Радостно и очень просто и незамысловато. Просто снег идет, и я иду. Что ж тут такого?
Редкие прохожие кидают на меня любопытные взгляды. Я, наверное, чудно выгляжу: - в накинутом пальто нараспашку, увенчанный небольшими сугробиками, успевшими скопиться на плечах и голове. А мне немного жаль их - путников будней, спешащих, сосредоточенных на чем-то своем, не замечающих того чудесного превращения, которое происходит вокруг них.
Машин почти не видно, троллейбусы уже не ходят. Вокруг, в каше из замешанного на люминесцентном свете снега, висит тишина. И я подслушиваю, что говорит снег. Он таинственно шепчет, он тихонько мурлычет свой вечный напев. Днем, в гуле моторов и шуме голосов не различить этого нежного вкрадчивого шороха. Теперь же он хозяйничает, заполняя все кругом, скрадывая скрип шагов припозднившихся прохожих, смягчая шелест шин полуночного торопыги-автомобиля, заглушая голоса и сверчковые трели уличных фонарей.
Снегопад, словно хор отдельных снежинок, ведущих каждая свою партию под управлением неведомого дирижера. Тоненькие голоса зимних певичек можно расслышать, если немного наклонить голову. Тогда они падают прямо в ухо и, допев свою песенку, с легким звоном, ломаются, распадаются на мелкие осколки и тают, щекотно сползая легкими, как слезинки, капельками.
Мои ноги тихо шаркают в россыпи серебристой крупы, от этого звука рождаются мурашки. Неожиданно я осознаю, что изрядно замерз. Смахиваю снег с макушки и, вдевая на ходу руки в рукава, с чувством легкого сожаления отправляюсь домой.
Мутно-желтый свет подъезда норовит возвратить к действительности. Но на душе светло и необычно, словно только что побывал в удивительно красивой и праздничной сказке. А ни какой сказки на самом деле не было. Просто - снег идет...
![[]](/img/k/kazimirow_e_d/snegidet/snegidet.jpg)