Он нашёл дорогу сюда по памяти - давно не был здесь. Его рука легла на ручку массивной входной двери, но он сразу же отдёрнул пальцы - как будто их обожгло диким огнём. Мужчина перевёл взгляд с ручки на руку и отметил, что пальцы черны от сажи и копоти, которые липли не только к его телу, но и к душе. Сажа оставляла чёрные разводы на ней... только была ли у него душа?
Нахмурившись, он раскрыл створки двери огромного помещения сильными руками. Прошёл пару шагов вперёд и остановился. Тронный зал встретил его зияющими дырами вместо окон и разрушенной крышей, через которую на чёрный от пепла пол падал снег. Он несмело ступил по обгоревшему деревянному настилу и ощутил трепет, счастье, удовольствие от нахождения здесь - вместе с тем и самую великую боль, боль ошибившегося Творца, потерявшего своё дитя. Потерявшего по своей вине - не удержал власть, захотел больше территорий и вступил в войну, выиграть которую был не в состоянии. Враг не оставил ничего на своём пути, сжёг столицу, дворец, крупные города, а после и ушёл, оставив его наедине со своими мыслями.
Сначала небольшие снежинки падали на него с равнодушных серых небес, затем они становились всё крупнее и крупнее, и, наконец, снег повалил плотной стеной. Мужчина протянул руку и раскрыл её, набрав полную ладонь холода, а затем сжал. От тёплого тела снег начал таять, и вскоре в руке не осталось ничего кроме воды, которая стекла на пол сквозь пальцы.
Он никогда не терзался излишними мыслями о высокодуховном и высокоморальном. Только чёткое осознание - кто он, как он и где он. Никогда не жалел о том, что делал, подчинял, приказывал, ломал, желал контролировать всё на своём пути. Сделал всё, чтобы позволить своему клану возвыситься. Сначала власть в его руках была не целью, а инструментом, тем, что позволило ему создать мощную и сильную империю, веками наводившую ужас на весь континент. Не думал о том, что вместо мудрого правления однажды уверует в путь жадности и расточительства, превратившись в ненасытное чудовище, которому всегда было мало.
В тишине раздался тихий смех. Мало! Мало! Нужно больше!
Пройдя ещё немного вперёд, он увидел обугленный и полуразрушенный трон - символ своей власти.
Над кем? Над чем?
Мужчина скосил глаза на кучу хлама, лежавшую слева от трона. Он покопался в руинах тронного зала, отбрасывая в сторону ошмётки его обшивки, и достал оттуда корону. Зачарованному золоту ничего не сталось от пожара, она сверкала так же, как и в тот день, когда он короновался и взошёл на свой кровавый престол. Она, как и всё здесь, была покрыта тонким слоем сажи и копоти. Улыбнувшись, он потёр пальцем символ государства на короне, надел её на голову и сел на обугленный трон. Он закрыл глаза и устроился поудобнее в своём царственном кресле.
Вот твоё истинное царство, жадный король - не процветающая империя, а эти руины.
Разделяй да властвуй. Бери то, что тебе причитается.
***
Он задремал. Позволил себе на несколько часов расслабиться и не думать о том, что натворил, не сожалеть. Что теперь вечность для него? Он может спать, он может бодрствовать - всё одно. Всё, что позволят ему эти руины - не менее, но и не более.
Снилось что-то мутное и непонятное. Он не различал образов, да ему и не хотелось вникать в игры подсознания на оголённых нервах.
Внезапно краем сознания он зацепил сюжет. Сюжет, который заставил его проснуться. Сюжет, которого он боялся больше всего на свете. Высокая башня. Полёт, шелест мягких крыльев, свист ветра в ушах. Ощущение отчаяния, что всё потеряно, что пути назад больше не будет.
Король резко открыл глаза. Съехавшая за время полудрёмы корона упала с головы на пол, и, прокатившись несколько оборотов, остановилась. Мужчина перевёл взгляд на символ своего государства на лицевой стороне, а затем поднял глаза на неслышно вошедшего капитана стражи.
За его спиной стоял отряд солдат. Недоумение, гнев, предвкушение, радость, страх - на их лицах было отражено слишком много, и он догадался, что сон был вещим.
Сжатые губы капитана стражи подтвердили догадки.
- Пора.
- Пора, - улыбнулся король.
Снег сменился дождём. Он знал, что вода - источник жизни, так, может быть, здесь снова расцветут буйным цветом цветы новой жизни, нового смысла бытия в мире, который он любил больше всего на свете?
- Расцветут ведь? - спросил он вслух, отмечая, как кто-то из солдат сжал рукоять меча.
Но в ответ ничего - только тишина, прерываемая стуком дождя, такая липкая, такая тягучая - как нуга, о которую можно сломать зубы.