в глазах горел огонь, но я был замкнут
в попытке сделать прыжок в жерло вулкана
твоей злобы и негодований. подарить букет
и выстлать дорогу из лепестков?
нет.
зажечь свечи и приготовить королевский ужин,
поправить ситуацию, а не быть поплавком
в море рутины и ртутных градусников.
за окном скоро станет минус тридцать,
в такую погоду не натянуть на киль парус.
мы укроемся в пещере и не сможем отменить
тот роковой Икарус.
ноги будут переплетаться ящерицами,
на мне ярлык хамелеона, прячусь
в тесном ящике, меня не достать
так просто, я не пылесборник,
покрыт твердой коростой,
перевоплощаюсь, как крыса Короста
в череде былых криков и ссор,
в глазу соринка,
выключаю рессор и выкидываю рупор
на свалку, снафф видео в раздевалке.
все обрамлено полетом фантазии,
я еще не добитый, но уже слегка труп.
выхожу за границы труппы актеров,
в свой холодный Сургут. суррогатом
будь,падая на материнскую грудь,
питаясь лишь крошками с барского
стола, не дотянуться рукой до острого
угла, и не стать пулей в обойме
сморщенного старика, в дрожащей руке
холодная сталь, но не нож,
а всего лишь твоя сырая печаль,
льется по кулакам, устремляясь
за взглядом в бурую даль.
а ты видел когда-нибудь Бессастадир?
отрой google карты и посмотри,
как и где нужно жить, отброшенным
рыбой на берег Рейкьявика,
в полном чаду, найти страну,
где растет настоящее чудо,
а не застыли стеной чугунные лица,
мы живем на земле, где в каждой норе
не Алиса, а лишь тоска, где материя
вывернута наизнанку и наша жизнь
лишь память и ситуации
на стыке комичного и бесовского,
где сын живет в квартире
с мертвой матерью уже три года,
рубцуя свою катаракту и устраивая
с ее трупом званный ужен
на залитой соусом скатерти,
где один гражданин зарезал соседа
за оскорбление своего кота,
полоснул прямо по горлу,
и все окутал не снег,
а лишь кровавая пелена,
пена дней обречена скитаться
по нашим чахлым плечам,
начнем все сначала
и отправим в печать,
а всех стюардов в печь,
давай опустим всех на колени
и покажем, что значит
навзничь.