Аннотация: Иногда обычные бытовые предметы оказываются не такими обычными.
Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так. Жизнь на пенсии - жуткая тягомотина, и она напоминает монотонное тиканье часов. К сожалению, Андрей Степанович Вяземцев понял это слишком поздно. До своих заветных шестидесяти, находясь в должности бухгалтера, он считал дни. Забыть навсегда про груды бумаг и цифр, больше времени проводить с внуками, чаще ходить на любимую рыбалку - лишь малая часть послепенсионных планов. Но как часто бывает... Человек предполагает, бог располагает. И план этот оказался на деле, как елочная игрушка в старом анекдоте, каким-то уж слишком фальшивым и безрадостным. Внуки, оказывается, давно выросли, рыбалка осточертела где-то спустя месяц, да и груды бумажек и сидение в офисе уже не казалось таким уж плохим времяпровождением. Там хотя бы были люди. Общение. Старику больше всего на свете не хватало общения! Жена его давно умерла, дочь выросла, завела своих детей, а Андрей Степанович остался... Друзья? Очень давно, все его друзья погибли в жарких песках Афганистана...
Одиночество и тишина давили на пенсионера похлеще, чем бетонная плита. Время после заветного выхода на пенсию практически остановило свой бег. Превратилось из кинофильма в фотоснимок. Старый, затертый фотоснимок. Чувство тоски нарастало с каждым днем все сильней и сильней. И все трудней было от него отмахиваться. Старость - не радость. Старость - это печаль. Вот уж вернее не скажешь...
День Вяземцева имел строгий распорядок. Утро - подъем, завтрак, прогулка. День - обед, сон, чтение. Вечер - просмотр телевизора в старом кресле. О! Это самое кресло стало лучшим другом пенсионера и его персональной машиной времени. Он любил садиться в него и, на какое-то время прикрыв глаза, вспоминать давние времена. Когда деревья были зеленее, жена была молода, а дети были совсем маленькими. Большая, счастливая семья... Но имелся у старика и коварный враг. Его постель. Стоило ему лечь спать, как на него налетали кошмары. Давно, казалось бы, пережитые, но почему-то не потерявшие краски. Ему снилось слепящее солнце, жаркий песок, дальний форпост, гул летящих снарядов. И тысячи голосов кричащих что-то на пушту. Андрей Степанович просыпался каждую ночь в холодном поту, который насквозь пропитывал подушку и постельное белье. Пенсионер долго смотрел в потолок, приходя в себя, делая вдох за вдохом... Каждую минуту опасаясь разрыва мины. Потом, спустя какое-то время, после немого созерцания потолка приходило осознание. Все прошло... Это там, далеко. За завесой прошлого. Все кончилось... Вот только слезы почему-то все равно лились по щекам. Слезам не объяснишь. Слезам не прикажешь.
В тот самый страшный день в далеком прошлом он единственный остался в живых. Рядом с ним разорвалась мина. Его отбросило, и душманы просто его не заметили. Посчитали мертвым. Потом было долгое лечение. Правая нога стала малоподвижной. Давала о себе знать контузия. Мучили мигрени... И кошмары. И если головную боль можно было снять таблеткой, то от кошмаров не было спасения. Так и жил бы Андрей Степанович день за днем, закончив дни в петле, не в силах выдержать психологического давления, если бы не одно странное и страшное событие. По сравнению, с которым Афганистан забился в дальнюю нишу сознания. И больше никогда не появился.
Эта история случилась летом. В один из дней, в гости к старику пришли родные. Зять, дочь и внуки. Пенсионер был бесконечно рад. Он усадил всех на кухне, разлил по чашкам чаю. В душе все ликовало. Наконец-то! Общение! Заглянул в холодильник, трезво помыслив, что чай без сладкого не чай, и обомлел. Холодильник был пуст.
-Андрей Степанович... Мы тут это... - начал было зять, но Вяземцев остановил его.
-Посидите. Я сейчас в магазин смотаюсь и быстро вернусь. Вы пришли ко мне в гости, а мне вас даже угостить нечем. Непорядок! - сказал Андрей Степанович и, быстро одевшись, выскочил из квартиры. Он еще спускался по лестнице, когда дверь за спиной открылась.
-Пап, ты трость забыл! - раздался голос.
Пенсионер махнул рукой, мол, обойдусь. Он шел быстро, так быстро, как только позволяла больная нога. Гастроном был в двух шагах, но то для здорового человека. Спустя минут пять, старик добрался до магазина. С трудом поднявшись по ступенькам лестницы, открыл дверь. Войдя внутрь, он увидел большую очередь. "Да... Я быстро. Вот тебе и быстро..." - подумал Вяземцев. Взяв все необходимое, отстояв в очереди и покинув магазин, Андрей Степанович бросил взгляд на часы. Он провел в очереди полчаса. Горестно покачав головой, ветеран Афгана бросился в обратный путь. Подойдя к своему дому, он увидел грузовик мебельной компании, отъезжающий от подъезда. "У кого-то мебельное пополнение"- подумал старик и улыбнулся. Он вспомнил, с каким трудом достал дорогущий польский гарнитур. Тот до сих пор стоит в гостиной. Окутанный приятными воспоминаниями, пенсионер поднялся по лестнице. Дверь квартиры внезапно распахнулась у него перед носом. Зять схватил его за плечи, втащил в квартиру, закрыл руками глаза. Андрей Степанович захохотал. Его повели куда-то в кромешной темноте. Но вот руки исчезли, и Вяземцев увидел, что оказался в гостиной. Он удивленно оглянулся, а потом заметил ЕГО... Кресло. Не то кресло, в котором он провел столько вечеров. Не то кресло, которое было еще и машиной времени... А другое. Новое. В груди все обмерло. Улыбка сползла с лица. Дочь и внуки смотрели на него с удивлением. Позади, раздался голос зятя
-Слушайте, мы подумали, что вы будете на этой старой развалине перед телевизором сидеть? Вот купили вам новое кресло! А старое, то, за борт. Хватит. Там, я видел, уже пружины торчали. Будете теперь в комфорте. А? Андрей Степанович? - зять вышел из-за спины и подошел к обновке. Начал его раскладывать. - Глядите! Можно ноги вытянуть! Ну чего вы молчите? А?
Вяземцев молчит, потому что внутри все заледенело. Звук просто не проходит сквозь толщу этого льда. Сколько воспоминаний было в старом кресле! Сколько памяти выброшено в мусор! Гостиная сразу стала какой-то пустой... Безжизненной...
-Я... Я же... Я же не просил... Зачем вы... Зачем это... - только и сказал старик припав к дверному косяку. В сердце закололо. Пенсионер медленно начал сползать по косяку. В глазах потемнело.
Спустя какое-то время Вяземцев вынырнул из забытья. В дверях спальни, с его дочерью, тихо разговаривал врач скорой. Внучка сидела рядом и смотрела на дедушку испуганным взглядом.
-Деда, а ты не умрешь? Деда не умирай... - сказала внучка с полными слез глазами. Сухая жилистая рука приподнялась, чтобы погладить ее по голове. Его золото. Его любимица. Маленькая, но такая добрая девчонка.
-Не умру. Обещаю. Я же солдат. Настоящий солдат так просто не умирает, - заверил ее Андрей Степанович, с легкой улыбкой. Он перевел взгляд на угол комнаты. Там на стуле расположился внук. Худой, ссутуленный, с очками на носу. Глядевший в какую-то маленькую коробку. Как же они ее называли... Смартфон, кажется. "Этого и моей смертью от телефона не оторвешь..." - думает пенсионер. Дочь, закончив разговор, проводила врача, а потом вернулась в спальню.
-Пап, ты не сердись на Мишку. Он как лучше хотел, - сказала она, взяв его за руку
-Я не сержусь, Олеся. Не сержусь. Просто... Нужно было спросить. Вот и все. Где он?
-За лекарствами побежал. Сейчас вернется...
Хлопнула дверь.
-Все, тут все необходимое. Андрей Степанович, вы как? - спросил зять, присаживаясь у постели.
-Жить буду.
-Вы простите...
-Перестань. Со мной все нормально. Спокойно расходитесь. Я справлюсь, - Андрей Степанович начинает приподниматься с постели, но дочь его останавливает.
-Ты что отец? Какое сам?
-Сам, сам. Идите. Детей не мучайте. Нечего им меня в таком виде видеть. Давайте.
-Пап!
-Ну-ка, ша!
Кое-как уговорами и лестью ему удалось вытолкать родню за дверь. Щелкнул замок. Вяземцев пошел в гостиную, чтобы еще раз взглянуть на мебельное чудо. Кресло как кресло. Только стояло не на месте, видно сдвинули его в суматохе. Пенсионер горестно вздохнул. "Бог с ним... Может и правда, новое кресло лучше, чем старое?" - подумал Андрей Степанович и пошел спать.
Ночь протекала как обычно. Вот только разбудила его не концовка очередного кошмара, а скрип. Такой тихий, едва слышный. Можно даже сказать деликатный. Вначале пенсионер подумал, что ему показалось. Но нет. Вот опять. Скрип-скрип. Так могли скрипеть только половицы в зале. "Воры! Воры! Что же это, я забыл закрыть за детьми дверь? - подумал испуганный Вяземцев. - Да нет! Быть не может! Как же тогда?..". Времени на раздумья нет. Старик поднялся с постели, тихо и аккуратно, чтобы не привлекать внимания. Потом прокрался к шкафу и достал с верхней полки припрятанную шкатулку. Старую, железную, с замком. Распахнув ее, он достал пистолет. Walther pp. 38. Трофейный. Отцовский. Он крался к гостиной, держа пистолет наизготовку, готовый поразить любую угрозу. Он подошел к дверному проему, встал у смежной стены. Скрип раздался ближе. Старик сделал глубокий вдох... А потом, с громким криком бросился в комнату, предварительно включив свет. Тишина. Комната пуста. Ни воров, ни налетчиков. Никого. Все на своих местах, кроме... Кресла. Оно стояло почти у дверного проема. "Что за чертовщина? Оно же стояло в другом месте! Как?.." - но на эти вопросы не было ответа. Кресло стояло, было тихо. Не желая излишне заморачиваться, Андрей Степанович оттащил кресло на положенное место. На какую то секунду ему показалось, что кресло теплое, будто на нем кто-то сидел... Или будто оно... Живое. Отмахнувшись от этих мыслей, он покинул гостиную, вновь проверил входную дверь ("Странно, - подумал он вновь, увидев что дверь была закрыта. - Очень странно"), погасил свет, сложил отцовский трофейный пистолет в ящик. Но перед тем, как лечь спать почему-то закрыл дверь спальни на ключ. Инстинктивно. После этого он лег в постель и до самого утра больше не проснулся...
Ранним утром он открыл глаза, с искренним чувством, что все перемещения кресла вчера ночью были лишь фантазией. Встал, потянулся. Открыл дверь. И увидел перед собой... Кресло. Оно стояло в коридоре почти впритык к дверям его спальни. Ветеран напрягся. "Может у меня лунатизм? И ночью меня одолевает странное, непреодолимое желание двигать кресло? Доктор как-то говорил, что после контузии можно стать лунатиком... Неужто?.." - подумал Андрей Степанович. Потом вновь оттащил кресло на его законное место. День прошел в том же ритме, что и всегда. Завтрак, прогулка, обед, сон, чтение. Кресло оставалось на своем месте. Как затаившийся зверь.
Вечером, когда Вяземцев захотел приглушить свет и протестировать "подарочек", в его голове внезапно зазвенел колокольчик. "Не выключай свет. Это опасно. Не выключай!" - заверещал внутренний голос. И рука, почти щелкнувшая выключателем, замерла. Андрей Степанович посмотрел на кресло... И почувствовал что с ним что-то не то... Что-то неуловимо хищное есть в его форме... Пенсионер отмахнулся. Подошел к креслу, сел в него. "На удивление удобно" - пронеслось в его голове. Но звоночек тревоги не пропал. Нет. Он орал сильнее сирен ПВО: "Не закрывай глаза! Не расслабляйся в нем!". Вяземцев проигнорировал этот вой и прикрыл глаза, надеясь, что новый предмет мебели, станет его новой машиной времени. Поначалу не было видно ничего, кроме темноты сомкнутых век. А потом появляется картинка яркая, безумно яркая. Вяземцев снова там, на горячем песке. Вокруг рвутся мины. Слышится тяжелый стук ДШК. Что-то орет обезумевший комбат, но крик обрывается и он падает на землю уже без головы. Стучат пули, разносятся крики. В глаза хлещет поднятый взрывом песок. А потом рядом, в каком-то метре, раздается взрыв. Андрея Степановича откидывает, он чувствует резкую острую боль в ноге. Из горла срывается крик, душераздирающий крик страха, и только этот крик выдергивает ветерана из кошмара.
Он открыл глаза, увидел потолок, увидел люстру. Но это его не успокоило. Он упал с кресла и отполз к гарнитуру. Уперся в него спиной, не сводя взгляда с "подарочка". А он стоит, стоит, как ни в чем не бывало. Ему кажется или чуть продавленная сидушка выглядит, как ухмылка? "Господи, что же это за кресло такое? Что же ОНО такое?!" - испуганно подумал он. Вяземцев встал и почувствовал, что штаны его мокрые. Он обмочился. Словно маленький мальчик. "Это все было так реально... Так реально, словно я снова был там... И эта боль..." - подумал Андрей Степанович. Он закатал штанину, чтобы посмотреть на шрам на ноге и увидел... Тоненький ручеек крови, бегущий из давно зажившей раны. Старик медленно, спиной покинул комнату. Подошел к стоящему в коридоре телефону. Ему срочно нужно позвонить зятю и потребовать, чтобы он забрал это кресло. Забрал его немедленно! Андрей Степанович внезапно понял, что не сможет больше находиться с этой вещью в одной квартире. Она странная... Она... Плохая! Он поднял трубку телефона, набрал номер. Раздались гудки. Потом старик услышал голос зятя, говорящего: "Алло?"... И связь оборвалась. В трубке остался только треск. "Чертовщина... Чертовщина. Чертовщина!" - подумал ветеран, бросая трубку на рычаг.
-Можно попросить соседа помочь с креслом. Вынести его на мусорку... - сказал вслух Андрей Степанович и подошел к двери. Повернул ключ в замке, но тот внезапно... сломался. Вяземцев удивленно посмотрел на обломок ключа в своих пальцах. А потом в его квартире погас свет. Ветеран испуганно оглянулся, потому что услышал знакомый звук, раздающийся из гостиной. Скрип-скрип. Скрип-скрип. Кресло пришло в движение. "Мне это снится... Мне это снится!" - подумал ветеран, но, увы. Это не сон. Он тихонько подошел к дверному косяку гостиной, приник к стене. А потом аккуратно заглянул в комнату и не смог сдержать, вырвавшийся из горла, испуганный вскрик.
В гостиной, посередине комнаты стояло ОНО. Кресло. Только оно перестало быть предметом мебели. Это была тварь! Громадное чудовище! Ножки кресла превратились в маленькие, короткие, нелепые лапы. В промежутке между сиденьем и днищем появилась пасть, усеянная сотнями зубов. Подлокотники превратились в крылья, покрытые хитином, которые мелко тряслись. Чудовище издавало громкое шипение, как у змеи. Глаз у чудища не было. Но это не мешало ему уверенно продвигаться к пенсионеру. Андрей Степанович побежал к своей спальне, к заветному пистолету на полке, но на полпути упал. С трудом встал, прихрамывая, вбежал в комнату, достал пистолет. Выскочил в коридор и столкнулся с чудищем практически нос к носу. Оно пахло гнилью, болотом. Сырой, свежевырытой могилой. Андрей Степанович зажмурился и открыл огонь. Одна пуля, вторая, третья. Тварь мелко дергалась от попаданий, но не останавливалась. Она медленно, неуклюже перебирая лапами, шло к старику. Пенсионер отбросил ненужный пистолет и уже приготовился к смерти. Закрыл глаза... А потом перед его глазами вновь вспыхнул Афганистан. Канонада, взрывы, стрекот оружия. Тогда он тоже сложил руки. Приготовился к смерти. И поэтому корил себя всю жизнь. Его товарищи смело встретили врага, лицом к лицу. А он? Получил ранение и сдался. "Но не сегодня. Нет. Не сегодня. Я не дамся так легко" - подумал Вяземцев и открыл глаза. Он вспомнил о канистре бензина в кладовке. Спиной вперед по коридору он продвинулся к заветной двери, открыл ее судорожно трясущимися руками. Быстро достал канистру, в один прием сорвал крышку. Облил тварь полностью, с расстояния нескольких шагов. Она испуганно зашипела, защелкала пастью. Когда канистра кончилась, старик отбросил ее. "Но чем поджечь? Чем?!" - подумал он, шаря по карманам. И о чудо! в кармане оказываются спички. И как только он зажег одну из них, тварь схватила его за ногу своим мерзким, скользким языком. Она подняла его почти до потолка, бедного, испуганного старика с зажжённой спичкой в руках. Приготовилась бросить его в свою пасть, измельчить, уничтожить. "Интересно, а если она меня сожрет... Что скажет полиция? Что я пропал?" - пронеслась глупая мысль.
-Жри, гадина! - закричал Вяземцев и уронил спичку на чудище. Раздался дикий, сумасшедший визг, тварь с силой зашвырнула ветерана в кладовку. Он пролетел несколько метров и сильно ударился головой. Ночную тьму коридора словно маяк, разрезала горящая тварь. От визга закладывало уши. Сознание Андрея Степановича гасло. Прежде чем вырубиться, он подумал: "Мое новое кресло - зло. Я победил его". А потом наступила темнота.
***
-Что произошло? - спросил прохожий у спасателя. Вся улица была заставлена пожарными автомобилями. В воздухе стоял запах гари.
-Возгорание. Пожар был сильный, сами видите. Старика спасти успели, но он угарного газа надышался. Все с ним будет в порядке. А вот квартира... Дотла выгорела.
-А причина? Причина какая?
-Пока неясно. Там разберемся. Почему-то все это смахивает на поджог. В квартире стоял стойкий запах топлива. Вопрос один: Зачем перестановку устраивать?
-Перестановку? - недоуменно спросил прохожий.
-Да. Мы нашли старика в коридоре, у входной двери. А чуть дальше, посреди прохода кресло стояло. Еще он какой-то бред бормотал, - спасатель поморщился, вспоминая. - А! "Мое новое кресло - зло. Я победил его".
-Хм. Бывает же. Я видел, как его зять вчера грузчиками мебельной кампании руководил. Они новое кресло занесли, а старое вынесли... Потом скорая приезжала.
-Зачем?
-Да плохо ему стало видать. От обновки. А! - прохожий махнул рукой. - У стариков непонятно что на уме. Может он его сжечь хотел!
-Кресло? Прямо в доме?
-А что? Все возможно. Он говорят контузию в Афгане пережил. Может че в голову взбрело?
Пожарный пожал плечами. Они вместе с прохожим уставились на еще слегка дымящуюся квартиру. А в ней, посреди коридора, все еще стояло обгоревшее "Новое кресло". Внезапно оно затряслось мелкой дрожью, вздрогнуло, а потом рассыпалось прахом...