Ротер Кен : другие произведения.

Рассольник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник всех рассказов написанных в период с 2017 по 2018 годы
   Вместо предисловия.
  
  'Совет близнеца'
  Как-то сидели мы с одним моим хорошим знакомым в кафешке. Обычная такая кафешка, знаете ли. Ничего примечательного. Одна из миллиона построенных по схеме "copy-paste". Мы сидели, пили кофе, знакомый смолил сигарету за сигаретой. Мы говорили о творчестве, о том, что из себя представляет современная литература, и о том, как тяжело порой приходится молодым авторам. Я рассказал ему об одном журнале, который публикует рассказы 'новичков'.
   -Это хорошо, - ответил он. - Это очень хорошо.
   -Я публиковался в одном из дочерних изданий. Принимали тепло. Даже позвали публиковаться в журнале-прародителе...
   -Ну, так и..?
   -Поначалу я согласился, но сейчас...
   -В чем-то подвох, верно?
   -Именно так, дружище. Именно так...
   Помолчали. Пришла официантка, подлила кофе, плавно исчезла из поля зрения. Еще один статист, без которого не обходится ни одна история.
   -Ну и? - спросил мой знакомый.
   -В общем... Они не ставят авторства... - сказал я, почесав макушку.
   -Но твое имя будет стоять где-нибудь? Хотя бы в маленькой колонке: "наши авторы"? - спросил он, делая глоток из чашки.
   -Нет их. Колонок. Есть имена глав. редов. Рассказ публикуют, но подписей авторов нет. Анонимные они.
   Знакомый поставил чашечку на блюдце. Слегка поправил его, будто оно стояло не ровно. Прокашлялся, а потом взглянул мне в глаза.
   -Причина сомнений?
   -Ну, это крупное издание, там 100 тысяч читателей... -начал мямлить я.
   -Они будут знать, что некоторые рассказы в этом журнале написал ты? - спросил он, сверля меня взглядом.
   -Нет. Или да... Не знаю.
   -Ты же сказал, что подписи не будет?
   -Да.
   -Так какой смысл? Или тебе разрешат публиковать твои рассказы где-нибудь на твоих сайтах параллельно с их журналом?
   -Нет. Все что написано для журнала - принадлежит лишь журналу.
   Знакомый хохотнул и захлопал в ладоши. Люди за соседними столиками начали оглядываться. Он привлек внимание. Он всегда это умел. После этого обычно следовало представление. Я ждал.
   -В чем суть творчества, мой друг? - спросил он и, не дождавшись моего ответа, продолжил. - Суть в том, чтобы самовыражаться. Ты показываешь себя миру. Ты показываешь миру своих тараканов. Кому-то они нравятся, и их забирают, чтобы показать другим. Кому-то нет. Но о тебе говорят. И о твоих тараканах. Смекаешь?
   Я кивнул. Он раскурил новую сигарету. "Когда-нибудь это тебя убьет, приятель. Совершенно точно" - думал я. Мне всегда нравился его образ. Голубоглазый брюнет, острый на язык, слегка хамоватый. Абсолютно бесстрашный. Моя полная противоположность. Мой кумир.
   -Так вот, дружище. Ты пишешь текст. Ты вкладываешь душу. Засыпаешь туда своих тараканов. И отдаешь это им. Туда. В тот журнал. О чем читатели будут говорить? О рассказе. Они будут говорить о тебе, как об авторе, написавшем этот рассказ? Нет. Он будет анонимным. Ты будешь как суррогатная мать. Родил и выкинул. Разве это правильно?
   Я молчал. Он курил. Кафе гудело своей жизнью. Носились официанты, болтали парочки. Играла какая-то приторная латиноамериканская мелодия.
   -Это тебе не нужно, приятель. Не нужно. Да, конечно, ты должен расти. Ты должен писать. Но самое главное!
   Он потянулся ко мне через стол так, чтобы его лицо было совсем рядом с моим. Я глядел в его холодные голубые глаза... Глаза человека, который никогда не сомневается.
   -Нужно, чтобы люди могли посмотреть на текст и увидеть твою подпись. Это написал ТЫ. Только ТЫ. И никто больше. Запомни на всю свою жизнь: нет для автора события страшнее, чем когда его работы обезличиваются.
   Он вернулся на свое место. Мы молчали какое-то время. Я думал, он курил. Потом поболтали еще немного. Я допил свой кофе, пожал его руку и встал из-за стола. Он остался. Хотел посидеть в дыму, подумать о вечном. "Попить этот дрянной кофе еще чуток" - так он сказал. Когда я выходил из кафе, что-то заставило меня оглянуться. Столик был пуст. Пепельницы и второй чашки не было. Я улыбнулся... И покинул кафе со спокойным сердцем.
   Спасибо за совет, брат близнец. Спасибо за совет, тень.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  'Берегите лес'
  
   Эта необычная история произошла в самом обычном ОВД маленького городка Н. в Якутии. В тот самый вечер ничего не предвещало беды. Сотрудники разъезжались по домам после тяжелого трудового дня, и в маленьком здании остались только дежурный и пара следователей не успевших разгрести свои дела. На дежурном посту нес вахту сержант Алексей Городец. Читал какую-то желтую газетенку, да украдкой поглядывал на часы, отсчитывая время до конца смены. Часовая стрелка двигалась невероятно медленно, наверно именно потому, что Алеша все время тормозил ее взглядом. Вообще дежурство было одной из самых скучных задач в участке. Городок был ужасно мал, преступлений практически не было, так что ночное бдение было чистой формальностью. Ну не криминогенный район у них! Иногда, в тайне, Алешка мечтал, чтобы произошло что-нибудь эдакое. Запоминающееся. Чтобы он, Городец, обязательно стал главным героем этой истории. Что ж! Иногда нужно бояться своих желаний. Они имеют свойство сбываться в самый неожиданный момент...
   Алеша как раз дочитывал статью о грехах очередного поп-певца, как вдруг раздался скрип входной двери. Лампочка светила плохо (некому было поменять), и поэтому силуэты скрывал полумрак. Посетителей было трое. Два высоких и один какой-то коротышка. Выглядела троица подозрительно, поэтому Городец, на всякий пожарный, приготовился придавить кнопку тревоги. Она как раз была удобно устроена под столом. Посетители подошли поближе к окну.
   -Привет, Леха! - раздался из темноты знакомый голос, и дежурный расслабился. Свои. Голос принадлежал Гене Доренко. А с ним наверняка его напарник Антон Купец. Ребята из ППС, которые сегодня проводили плановый объезд по району. Так сказать, в целях обеспечения безопасности граждан. По факту, проматывали казенный бензин, да травили байки. Да... Им было веселее, чем Леше на своем посту. Но вот кто был с ними?
   -Привет. Задержали кого что ли?
   -Да вот. На выезде из города взяли. Выглядит он фигово. Сам посмотри, - Гена подтянул задержанного к окошку. Леша вздрогнул. Мужчина, который сейчас заглядывал в окошко поста, не был каким-то уродом. Нет. Он был поседевшим. Волосы его, видимо раньше были каштановыми, но в данный момент преобладала седина. Поседели даже брови. Мужчина не был стар. Ему было около 35-40. Задержанный мелко трясся. Его серые глаза бешено вращались в орбитах. На нем был костюм, но какой-то жутко грязный, будто мужчину долго волокли по земле.
   -Да уж. Зрелище впечатляющее.
   -Это ты еще его баек не слышал, - подал голос Антон Купец. - На все расспросы, всё про каких-то лесных духов талдычит. Да фразу повторяет: 'Берегите лес!'.
   На этой фразе задержанный тихо взвыл. Городец вздрогнул.
   -Слушай. Мы протокол написали уже, так что давай мы его в обезъянник пока посадим. И дальше поедем. А там вы уже сами, - сказал Гена, подмигивая дежурному. Леша вздохнул.
   -Нет. Лучше его в обезъянник к остальным не подселять. Посадите в отдельную. Которая еще для особых случаев. А то он всех клиентов напугает, - сказал Городец, протягивая ключи патрульному. Камера для особых случаев, была камерой для этапируемых заключенных. Редкость в их городке. Да и про клиентов Леша слегка слукавил. Не было у них никого, кроме пары алкашей. Этих ничем не напугаешь. Просто выглядел задержанный странно и вел себя как псих. В общем и целом, отдельная камера была для него лучшим местом.
   Троица скрылась. Леша вздохнул и потянулся к телефону. Нажал пару кнопок. Он звонил капитану Куркову, который вроде как из здания еще не уходил. Шли гудки, Городец сверлил глазами часы да кусал губы.
   -Алло? - наконец раздалось в трубке.
   -Товарищ капитан! Это сержант Городец, дежурный. Нам там задержанного подвезли. Посмотрите?
   -Это срочно?
   -Нет. Просто он довольно... странный.
   -В смысле? - удивился капитан.
   -Ну, увидите. Патруль наш его в камеру посадил. Отдельную. Ну и я же должен вас уведомить. Вы же старший.
   В трубке помолчали.
   -Ладно. Подходи к моему кабинету через 10 минут. Посмотрим на СТРАННОГО твоего. Итак, Анастас... - послышался гудок. Алеша сочувственно покачал головой. Ясно чем был занят следователь. Проводил разъяснительную беседу с местным охотником якутом. На его языке имя было трудно произносимым, вот и называли его по славянской традиции. Якут охотился на мелкую дичь. Ловить его ловили, но сажать не сажали. Не такой крупный урон он лесу наносил. Выписывали штрафы да отпускали. Алексей зевнул и потянулся. Смена только недавно началась, а в сон уже клонит. Непорядок. Послышались шаги. Это вернулись патрульные Гена и Антон. Гена отдал дежурному ключи.
   -Слушай. Забыл совсем... - сказал Гена и вытянул из кармана какой-то предмет. Это был смартфон. Дорогой, последней модели, золотого цвета. - На вот. Из вещей у нашего клиента только это было.
   -Так чего не заглянули в него? Позвонили бы кому-нибудь из контактов... Меньше мороки было бы... - сказал Городец, забирая телефон.
   -Не. Расследования там, и все такое прочее - это к вам. Наша задача простая. Забрать и доставить, - сказал Гена, а потом, наклонившись ближе к стеклу, прошептал. - Да и стремный он. Мужик этот. Хрен его знает че у него на уме. Пускай лучше у вас посидит. До выяснения. Ну, бывай.
   Алеша пожал протянутые в окошко руки. Двери хлопнули. Наступила тишина. Дежурный опять взглянул на часы. Стрелка не шевелилась. Прямо проклятие какое-то. 'Радио включить что ли?' - подумал он. Алеша щелкнул выключателем старенького приемника. Покрутил колки в поисках радиостанции. По дежурке полилась музыка. Внезапно по спине Городца пробежал странный холодок, будто сквозняк залетел. Радио сменило попсовую песню на размеренное шипение. Алеша повертел рукоятки, но это ничего не дало. А потом... В одиночной камере раздался вопль. Страшный, душераздирающий. Алексей сорвался с места, побежал по коридору. Из кабинета уже выскочил капитан Курков.
   -Это что такое?!
   -Странный мой вопит...- съязвил Леша.
   Побежали. Пробежали мимо обезъянника с испуганными алкашами. Курков с ходу открыл смотровое окошко двери камеры. Ничего. Заключенный лежал на шконке, свернувшись клубочком. Руки сжимали колени, пустой взгляд вперен в стену. Тело пробивала мелкая дрожь.
   -Интересно, что его так напугало? - сказал задумчиво капитан. Потом обернулся к Алеше. - Пошли ко мне в кабинет. Расскажи все подробности.
   Пока шли к кабинету, Городец кратко пересказал историю загадочного задержанного. Весь рассказ Курков кивал и хмурился. Подходя к кабинету, они увидели Анастаса. Якут стоял в дверях, перебирал белые четки и что-то невнятно бормотал. Встали поодаль от него.
   -Тебе лицо нашего загадочного неврастеника не кажется знакомым? - спросил капитан.
   Алеша задумался. Да, мысль, что он уже видел этого человека, у него проскальзывала. Но память молчала.
   -Кажется... Только я не могу вспомнить, кого он мне напоминает...
   -Давай подумаем... Костюм у него дорогой, несмотря на то, что он изрядно потрепанный. Хорошая вещь. На руках маникюр. Сапоги... Из крокодила. Ну и плюс ты сказал, что у него телефон дорогой. Ну-ка покажи.
   Городец повиновался и достал из кармана мобильник. Курков повертел его в руках.
   -Да... Модель не дешевая. Хм. Пойдем в кабинет. Посмотрим кто у него в контактах. Заинтриговал, Алешка, - сказал капитан и похлопал дежурного по плечу. Потом повернулся к якуту, все еще стоящему в дверях. - Эй, Анастас! Ты чего там бормочешь?
   -Молитву... Плохи его дела начальник.
   -Чьи? - недоуменно спрашивает Курков.
   -Его, - старик указал на конец коридора, где находилась одиночная камера.
   -Почему?
   -За ним пришел 'Баянай'. Ох худо будет...- покачал старый якут головой.
   -Ой, ну тебя, с твоими байками. Иди давай, Анастас, - капитан махнул рукой. Они с Городцом прошли в кабинет, но якут продолжал стоять напротив прохода. - Ну чего стоишь?
   -А штраф?..
   -Отпускаю, иди.
   -Хочу штраф, - внезапно твердо сказал Анастас.
   Курков удивился. Но якут был невозмутим. Он продолжал стоять в коридоре, будто ноги его приросли к полу.
   -Ладно... Будет тебе штраф. Посиди, подожди, - сказал капитан и закрыл дверь.
   Анастас сел. Прикрыл глаза, глухо бормоча что-то на своем языке да вращая четки. Внезапно порыв холодного ветра взметнул его волосы. Он открыл глаза. Лампы освещения мигали. В дальнем конце коридора стоял жутко бледный мужчина в старых шерстянных одеждах. Анастас прижал руку к сердцу и склонил голову. Потом поднял ее. Дух поднес указательный палец к губам. А потом растворился в дверях одиночной камеры...
   ***
   А в кабинете Городец и капитан Курков копались в телефоне задержанного. Залезли в список контактов. Много знакомых фамилий попалось по пути. Но внезапно среди списка попалось не просто знакомое имя... Почти родное! Имя начальника их отдела.
   -Полковник Боровин...-сказал нахмуренный Курков. - Кого же наши хлопцы нам доставили? Давай наберем, а?
   И не дождавшись ответа Алеши, нажал вызов. Послышались гудки. Долго никто не отвечал. Потом послышался звук приема.
   -А! Андрей Михалыч! Ну как вам охота? - спросил напускным бодрым голосом Боровин. Время было позднее. Скорее всего полковник спал.
   -Это капитан Курков, товарищ полковник. А Андрей Михалыч в камере отдыхает.
   В трубке коротко хрюкнуло. Звучало забавно, но никто не улыбнулся.
   -Что произошло? Почему он в камере?!
   -На окраине города нашли. Он невменяемый. Вообще. Потому и привезли.
   -Ты совсем там охренел капитан? Ты что страх потерял?
   -Я провожу действия по выяснению личности. Документов у задержанного нет. Мне известно только что его зовут Андрей Михалыч.
   Послышалось сопение.
   -Ты издеваешься?
   -Я правда не знаю...
   -Ты что МЭРА города не узнал?!
   Повисла тишина. И Алеша и Курков были в шоке. Так вот кем являлся этот загадочный 'клиент'. Целый мэр. И не абы какого городка, а их городка. Но разве можно было узнать в том седом, безумно напуганном человеке, мэра?
   -Я сейчас приеду. И не дай бог он хоть слово против тебя скажет... Вылетишь из отдела пулей!
   Послышались гудки. Трубка замолкла. В кабинете тихо тикали часы. Курков хмурил брови. Алеша сидел за столом, склонив голову, сцепив руки в замок.
   -Вот это поворот, - только и сказал капитан.
   -Ой попадет...
   -Не дрейфь, пацан! Мы его практически в люкс оформили. И знаешь что...? Теперь мне еще больше хочется узнать, что довело его до такого состояния.
   Алеша поднял голову и посмотрел на Куркова. Глаза капитана сверкали. Капитан любил сложные дела. Истосковался по ним. Ему, матерому следователю, хотелось расследований. А в этой глуши, толком ничего не происходило. И вот оно. Загадка.
   Городец его оптимизма не разделял. От его недавнего желания стать героем интересной истории не осталось и следа. Ему хотелось вернуться на свой пост, и стать тише воды ниже травы. Чтобы разозленный полковник его не заметил.
   -Давай, иди сюда. Помоги мне разобраться в этой хреновине.
   Алеша вздохнул. Уже не отвертеться. Он взял стул, на котором сидел и устроился рядом с капитаном. Взял в руки телефон. И они оба погрузились в электронные недра.
   На самом деле в смартфоне было на что посмотреть. Любил мэр поснимать. Причем фотографии были самые разные. Вот какое-то мероприятие в администрации: селфи с собранием депутатов. А вот сауна с какими-то девушками легкого поведения. Вот новая машина мэра. А вот какое-то застолье. За столом мэр, Боровин, прокурор города, какие-то чины. Все счастливые и пьяные. Курков хмыкнул. Алеша поежился. Ох и не погладят его по головке за это! Не для его это глаз предназначено! А потом пошли видеоролики. Вот Андрей Михалыч ныряет в бассейн... Вот произносит тост... Вот грузится в джип, с ружьем, в компании каких-то людей...
   -Стоп! Вот отсюда начинай. Боровин про охоту говорил, - сказал Курков.
   Видео было незамысловатым. Группа людей с ружьями очаровательно улыбалась на камеру. Звонко гремели бутылки, непременный атрибут любой русской охоты. 'Сегодня мы идем охотиться на леопарда!' - сказал один из мужчин. Остальные поддержали его дружными возгласами. Видео кончилось. Началось следующее. Панорама леса. Потом опушка. На нем исполинское дерево. Все его ветви увешаны какими-то фантиками, ленточками, бумажками. Слышится возглас: 'О Михалыч! А че это за хренотень такая?'. 'Не знаю. Свалка какая-то. Со мной не согласыв...согласовывали... Не порядок... Деррррево все равно в хламе... Давай это самое... Дров нарррубим?' - слышится пьяный голос мэра. Одобрительные возгласы. Процессия вываливается из джипа. Все дружно идут за мэром, который сменил ружье на топор.
   -Ну-ка. На паузу поставь.
   Алеша повиновался. Курков долго рассматривал дерево.
   -Не похоже оно на свалку для отходов... Скорее на объект культа. Как деревья счастья для новобрачных, - Курков покусал губы, потом глянул на дверь. - Позови-ка из коридора Анастаса.
   Городец поднялся, вышел из кабинета. Вернулся держа якута под руку. Посадил на свой стул.
   -Анастас. Глянь на дерево и скажи. Почему оно такое?
   Якут сощурился. Ткнулся к экрану. Поворчал.
   -Это кэрях.
   -Кэрях?
   -Да.
   -И что это?
   -Священное дерево. Кто на охоту идет, лес проходить хочет - дар дает. Дар дал, духа умаслил. Не дал, пошутить дух может. Поохотился без спросу или место осквернил... Может и убить!
   Курков кивнул.
   -Алеша... Дальше давай.
   Алеша возобновил показ. Вот мэр начинает рубить ветки. Послышался испуганный вздох. Полицейские синхронно подняли глаза от экрана. Вздохнул якут. Он прикрыл рот руками. Вернулись к видео. 'А вот и дрррррова!', - произнес мэр и икнул. Раздался смех. Ветки отнесли к джипу. Погрузились, начали заводить авто. Бес толку. Двигатель чихал, икал, но не заводился. 'Э, а че это?' - спросил кто-то в салоне. 'Да ладно давайте тут остановимся! Пора искать зверя!' - послышался голос. Идея всех устроила. Запись закончилась. Следующее видео демонстрировало попойку у костра. Всюду валялись бутылки, какой-то мусор. Камера обходила костер по кругу. На почетном месте на куске брезента лежал мертвый леопард. Он был громадным. Вдвое больше обычной особи. На роскошной пятнистой шкуре засохла кровь. 'Вот такого поймаллл' - послышался голос мэра. Потом с камерой что-то случилось. Пошла рябь, помехи. Видео будто перескочило вперед по таймингу. Раздались крики. На секунду картинка прояснилась. В тени дерева стояла фигура в меховых одеждах. Кожа бледная, лицо мертвое. Рот открылся. Раздался визг, оглушающий, даже динамики захрипели. Видео оборвалось. Экран телефона внезапно погас, а потом стал показывать какие-то хаотичные страшные картинки. Внезапно свет в кабинете потух. Алеша испуганно охнул. А телефон мигнул экраном в последний раз и отрубился. На этот раз, похоже, навсегда. Свет вновь зажегся.
   -Это было... Страшно, - сказал невероятно бледный Городец и перекрестился.
   -Мда, не хило кто-то нашего мэра разыграл... - сказал задумчиво Курков. - Поди "зеленые" побаловались... Ты смотри! Даже телефон мэра умудрились сломать. Возможно, что они ему туда вирус загнали?
   Алеша кивнул.
   -Свет этот еще заколебал. Третий раз за вечер тухнет.
   -Ох, не поздоровится ему. Кэрях осквернил. Любимую тварь духа убил. Ай-яй-яй, - покачал головой якут.
   -ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! - раздался гневный возглас. Троица одновременно посмотрела на дверь. В дверях стоял запыхавшийся Боровин. Одет наспех, рубаха выправлена. Одна штанина заправлена в носок. Словом видок еще тот.
   -Процессуальные действия, товарищ майор. Я в присутствии понятого смотрю доказательства убийства краснокнижного животного господином мэром.
   -ВЫ, ДВОЕ! - Боровин указал на Алешу и Анастаса. - ВЫШЛИ!
   Они поспешили покинуть кабинет. Дверь хлопнула. Боровин уселся на стул напротив Куркова.
   -Как это понимать?
   -Что? На лицо факт преступления. Вот и доказательства есть.
   -Ты что совсем охренел? Это МЭР! Кормилец наш!
   -Кормилец этот - ваш. Я как сидел на 15 тысячах, так и сижу. Хоть и в звании капитана.
   -Ты что денег хочешь? - сопя, спросил Боровин.
   -Нет. Я справедливости хочу. Что он там обещал? Повышение уровня жизни? Где он? Снижение преступности? Так у нас и так ее нет. Потому что мэр сам всем занимается.
   -Слушай... Ну, застрелил он какую-то зверюшку. Ну и хрен бы с ней. С мира не убудет.
   -Ау! Краснокнижное животное, товарищ полковник! Не суслик. Не бобрик. Леопард!
   Боровин молчал и крутил в пальцах ручку.
   -Почему я должен якута бедного, который чтобы семью прокормить в лес идет, штрафовать, а мэра должен отпустить?
   -Потому что он МЭР! - стукнул по столу Боровин. - Его не положено трогать!
   -Все равны перед законом!
   Вновь молчание. Начальник и подчиненный сверлили друг друга взглядом.
   -Значит так. Отдай телефон. Сейчас мы посадим его в авто, довезем до дома. И забудем все. Как страшный сон. И все проблемы кончатся.
   -Нет.
   -Не дури. Загубишь всю карьеру!
   Курков рассмеялся. Внезапно потух свет. Курков достал из стола фонарик. Осветил комнату. Боровин сидел на месте. Лицо его было красным как помидор.
   -Ты же после этого никогда в полицию не вернешься! Даже электриком в ЖЭК не устроишься!
   -Пускай. Зато честно.
   А потом из коридора раздался леденящий душу крик.
   Через пару мгновений все участники этой истории были возле камеры. Алеша Городец поспешно открыл дверь.
   -Нет нужды никого наказывать, начальник. Баянай его уже наказал, - грустно сказал якут, заглядывая через плечо дежурного.
   И правда, Андрей Михалыч справедливого суда не дождался. Разбил себе голову об стену. На залитом кровью лице застыл бесконечный ужас. Мэр лежал, распластавшись в узком пространстве камеры. Пальцы правой руки превратились в месиво. Над своей головой ногтями он нацарапал: "Берегите лес!".
   -Мда. Обидеть лес может каждый, - сказал задумчиво Курков. - Но только в Якутии он может дать сдачи...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  'Основы гостеприимства'
  Кратер бурлил. Жидкость внутри него была сизой, на ее поверхности лопались пузыри. Жутко воняло серой. Группа исследователей, носящая гордое кодовое имя "Маяк", уже месяц торчала в этом богом забытом месте. Детекторы биологической активности, висевшие на орбите планеты и по несколько часов в сутки визжащие о потенциальных братьях по разуму, в данный момент молчали.
  
   -Ну и где? - спросил гневно Антон, разведя руки в стороны.
  
   -Где что? - отвечал меланхолично его напарник. Его звали Артур. Он был англичанином, и спокойствие была основой национального характера. Он снял с головы защитный шлем и сидел, горделиво задрав голову.
  
   -Братья по разуму, мать их! - ругнулся Антон и пнул подвернувшийся под ноги камушек. Тот с тоскливым хлюпом исчез в жиже. - Я очень хочу их видеть! Очень! Я устал, я перепотел, я замучился нюхать эту вонь! Мне интересно, ради кого я так страдаю!
  
   -Так закрой забрало, Энтони. И заткнись. Возможно, ты их и напугал. Кто захочет знакомиться с таким ворчуном? - спокойно сказал Артур. - Насладись древним пейзажем...
  
   Антон стоял, не мигая глядя на Артура. Глаз его мелко дергался. Англичанин, почувствовав пристальный взгляд, обернулся.
  
   -Что?
  
   -Насладись древним пейзажем? Я ЗДЕСЬ УЖЕ МЕСЯЦ, АРТУР! АРТУР! ДОЛБАННЫЙ МЕСЯЦ! Я СЫТ ЭТИМ ПЕЙЗАЖЕМ ПО ГОРЛО! ВСЕ! ДО ОТКАЗА!
  
   -Не ори, Энтони...
  
   -И ХВАТИТ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ЭНТОНИ! Я НЕ СРАНЫЙ ЯНКИ!
  
   Артур молча смотрел на напарника. Его отличало каменное терпение и невероятная выдержка. Он знал, что рано или поздно истерика напарника закончится. Главное не мешать. Англичанин оказался прав. Антон бесился минут 10, но, в конечном итоге, сдулся. Он бессильно сел на крупный камень. Накрыл голову руками.
  
   -Я устал... Устал... - тихонько прошептал Антон. - Почему нас запихнули на эту планету? Почему не на Хоб?
  
   -Потому что на Хоб отправили другую группу. Там была зарегистрирована простейшей жизни. А мы астробиологи... Специалисты по контакту, - ответил Артур. Он поднялся, одел на голову шлем. - Успокоился?
  
   Антон молчал. Он смотрел на бурлящую в кратере жижу. Злость ушла. Осталась та странная пустота, которая появляется от долгого бессмысленного времяпровождения.
  
   -Вот с чего они взяли, что здесь что-то есть? - наконец спросил он.
  
   -Во-первых, планета в зоне благоприятной для обитания. В так называемой "земной зоне", - сказал Артур, расхаживая вокруг кратера со сканером.
  
   -Тут бы поспорил. Здесь есть периоды, когда температура переваливает за 190. Причем как в плюс, так и в минус. И вся атмосфера уничтожается на хрен.
  
   -Но, тем не менее, появляется вновь. Ты где-нибудь еще видел подобное? Нет. И я нет. А оно есть. Во-вторых, сканеры зафиксировали биологическую активность. И не обычную! Электромагнитные всплески! Как от искусственных источников энергии. А это уже дорогого стоит!
  
   -Мда. Что-то я ее не вижу... Активности то. Мертво тут как на Марсе, - скептично огляделся Антон.
  
   -Вопрос в одном... - проигнорировал его нытье англичанин. - Почему при наличии атмосферы нет растений?
  
   -Ну, какие растения при здешних температурах, а? Тут же даже если что и вырастет, сразу в сезон перепада температур сдохнет. Нет. Пустое это дело! - сказал Антон и поднялся с камня. - Нету тут ничего. Звезда здешняя очень мощные магнитные волны испускает. Барахлят приборы.
  
   Артур остановился у кратера, пристально глядя в сканер.
  
   -Чего завис то, доблестный сэр?
  
   -Кажется оно...
  
   -Да ну тебя, - Антон заглянул в сканер англичанина. - Ну? И что ты нашел, Шерлок? Повышена на два пункта биологическая активность. В пределах погрешности же!
  
   -Что ты предлагаешь? - устало вздохнул Артур, опуская прибор.
  
   -Давай напишем в отчет, что ничего тут нет. И полетим дальше. К Астриду. Или Киппатории. Мы ведь месяц здесь уже торчим! Месяц! И ни одна душа не пришла к нам знакомиться. Ну, согласись, мы за месяц точно бы кого-то нашли!
  
   Артур молчал. В его голове вели бой две силы: Английская обязательность и валлийская жажда новых ощущений. Он, по правде говоря, тоже устал от этого негостеприимного места. Он хотел бы перейти к следующей планете. Теплый климат, растения, моря, океаны. Не то, что здесь... Сера, кратеры и перепады температур. И главное, полгода назад зонд видел здесь буйство зелени и бурление жизни! Как на Астриду. Или Киппатории. Но когда они прилетели сюда... Ожидания не оправдались.
  
   -Ну, так что? Валим?
  
   Артур закрыл сканер. "Жаль это признавать... Но, похоже, мы опоздали..." - подумал он. Он коротко кивнул напарнику. Тот лучезарно улыбнулся, козырнул и понесся к шаттлу.
  
   -Я люблю тебя, мрачный англичанин! - крикнул он на бегу. Артур двинулся следом, шаркая ногами, склонив голову. Какая досада! Миссия здесь окончилась ничем. Когда до трапа оставалось шагов десять, англичанин обернулся. Кратер остался позади. Он все также бурлил, выбрасывая на поверхность пузыри. Серые скалы безмолвствовали. "Нас здесь не ждут" - подумал печально Артур и отвернулся. Он взобрался по трапу. Люк захлопнулся. Шаттл, пару раз чихнув двигателями, взлетел, все дальше удаляясь из виду. Прошло несколько минут, в небе зажглась звездочка и сразу потухла. Люди покинули планету.
  
   Пару часов ничего не происходило. Но потом... Планета начала преображаться. Из серой земли начали появляться деревья. Они медленно вырастали из почвы, раскидывая пошире свои громадные ветви. Кратер, который только недавно бурлил непонятной жижой, сменил содержимое на воду. Из нор выползали самые разнообразные насекомые. В небе появились птицы. Проросла трава, появились цветы. В воздухе стоял дивный, дурманящий запах. Всюду стоял щебет, дул легкий ветерок. Серые пустыни по всей планете заполнились морями и океанами. На полянку из маленького озерца в кратере выбрались два гуманоида.
  
   -Неужели... улетели! - сказал один.
  
   -Улетели, - ответил другой.
  
   -Может мы зря с ними так. Они же хотели подружиться?..
  
   -Люди не умеют дружить! Начнешь с ними дружить, обмениваться технологиями... А они тебя потом на столе препарируют, да планету твою бурами терзают! Нет. Правильно мы все сделали. Пущай летят.
  
   Помолчали. Послушали щебет птиц.
  
   -Если хочешь с ними дружить нужно быть сильнее. Чтобы боялись. А если хочешь от них защититься - прячь ценности. Прячь птиц, прячь зверей. Прячь дары земли. Это основы гостеприимства выработанные столетиями! Ведь человек ненасытен. Он будет брать еще, и еще, и еще... Пока не истерзает планету полностью. А тест ты все-таки завалил...
  
   -Как завалил?!
  
   -А вот так. Ты зачем башку свою любопытную из лужи высовывал? Этот двуногий каким-то сканером начал шарить! Тебя же чуть не обнаружили!
  
   Старший гуманоид помолчал. Огляделся вокруг.
  
   -Хотя терраформирование ты неплохо освоил. А с тестом не расстраивайся... Я тебя всему научу. Я, в свое время, на Марсе начинал... Ух, сколько мороки было. Когда они колонистов прислали, пришлось у них прямо под носом работать! Ладно, полетели на Астриду.
  
   Гуманоиды резво пошлепали к громадному старому камню. Старший сделал пару пассов руками и камень ожил. Загудели движки, загорелись огоньки. Открылся маленький люк, гуманоид учитель забрался внутрь. Ученик обернулся. Вид был восхитительный. Внезапно он представил себе буровые вышки, многочисленные заводы и комбинаты. И вздрогнул. "Нет. Все-таки они все сделали правильно" - подумал ученик. Из корабля послышался голос:
  
   -Давай, стажер! А то они на Астриду прилетят и все там затопчут!
   Ученик залез в корабль, держа в голове одну мысль: "Сложная это наука - основы гостеприимства!.. Но какая все-таки полезная!". Люк захлопнулся, а потом корабль тихо и плавно взлетел. Планета осталась девственно нетронутой, будто никого на ней отродясь и не было.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  'История о кролике'
  
   Маленький городок Бангор в штате Мэн нельзя назвать дырой. Нет... Но для обывателя пребывание там превращается в муку. Слишком там... Тихо. И скучно. Пускай городишко и является третьим по величине в штате, это не отменяет его общей нудноватости. Но то для обывателя. А для людей определенных навыков и способностей Бангор просто рай земной. Идеальное место чтобы переждать денек другой, пока копы рыщут по округе. Почему идеальное? 'Ну, какой придурок будет прятаться в Бангоре? Какой придурок станет прятаться в Мэне?' - обычная реплика любого копа. Именно поэтому, этот штат и был лучшим местом для пряток. Кто станет искать у себя под носом? К услугам беглецов в скучном Бангоре был замызганный отель на окраине города (если нужно отдохнуть перед следующим рывком) и бар 'Хромая свинья' (если нужно промочить горло или прикупить какой-нибудь нелегальщины). Бар, слишком величественное наименование для 'Хромой Свиньи'. На самом деле, это старая добрая рыгаловка с дешевой выпивкой и подозрительным контингентом. Копы туда не совались. Никто не хотел получить пару пуль в свое мягкое жирное тело от бармена или его гостей. Таким местом была 'Хромая свинья'. Маленькой территорией свободы.
   В один из вечеров (самый обыкновенный из тоскливой будничной череды) в баре появились двое. Как только старые засаленные двери распахнулись, привычный шум и гомон стих. На посетителей уставилось, по меньшей мере, 25 любопытных и настороженных пар глаз. В тишине тихо подвывал Чак Берри. Тихо скрипел потолочный вентилятор. Бармен не спеша протирал бокалы, поглядывая на незнакомцев. Как уже было сказано выше, их было двое. Один был ростом под 7 футов, средних лет, в дорогущем полупальто и ковбойских кожаных сапогах. Голову с седыми длинными волосами венчала громадная белая шляпа. Его холодные голубые глаза напоминали два прицела. Он не осматривал бар. Нет. Он делил его на сектора обстрела, прикидывая кого нужно убить первым в случае опасности. На его лице, украшенном седой аккуратной бородкой, гуляла легкая ухмылка. Его спутник был значительно моложе. Но одет он был... Малость странновато. Он был в куртке косухе, джинсах варенках и в футболке с изображением королевы Англии. На ногах были туфли лодочки. Выглядел он как... Тут скорее подойдет выражение 'Отрыжка 50ых'. Его волосы, черные как смоль, были так густо покрыты лаком, что бедняга Элвис содрогнулся бы. Это парочка выглядела как кусок иной реальности. Чужой, жестокой реальности. Две белые вороны в темной комнате. Они чуть постояли, будто давая себя получше разглядеть, а потом двинулись к стойке. Все то время, что они потратили на пересечение зала, их провожали глазами, как провожают моделей на дефиле. Под прицелами пристальных взглядов они сели на барные стулья. Бармен вопросительно посмотрел на старшего в их парочке. Тот молча достал из внутреннего кармана пальто бронзовую монету. На ней был отчеканен треугольник с запечатленной в нем римской цифрой VI. Седой положил монету на стол и ногтем подтолкнул ее к бармену. Он поймал ее, посмотрел на нее пару секунд, а потом подняли две руки и коротко хлопнул. Гомон в баре возобновился. Интерес к новичкам пропал.
   - Все боишься копов Гаррет? - спросил седой, улыбаясь.
   - Я то, их не боюсь. А вот они, - бармен обвел рукой бар. - Они боятся. Чего вам плеснуть Нэш?
   - Мне джинна на два пальца, сопляку налей пинту темного.
   Гаррет коротко кивнул и захлопотал. Через пару мгновений парочка уже потягивала свои напитки. Бармен пропал, потом вернулся из подсобки и поставил на стойку спортивную сумку.
   - Кажется это ваше ребята. Если чего будет нужно, кричите.
   Нэш кивнул. Гаррет ушел к дальнему концу стойки. Набриолиненный полез в сумку.
   - Ого! Неплохо нам отвалили за этого хлюпика! Весьма, весьма! Не думал, что какой-то ханорик будет столько стоить, - сказал он и подвинул сумку к седому.
   Тот двумя пальцами раздвинул открытую молнию и пренебрежительно заглянул внутрь. Коротко кивнул.
   - Мда. В былые времена такие бабки платили за особо опасных козлов, способных одной рукой перевернуть долбанный пикап. А теперь их платят за каких-то толстосумов, лохов и прочих... - Нэш покачал головой. - Лига мельчает.
   Лига и правда мельчала. Старики уходили, приходила молодежь, которая, к сожалению, задерживалась на этом свете ненадолго. Да... Раньше задания были сложнее. Небо голубее, трава зеленее, а джинн в этом баре не напоминал вкусом бензин.
   Они какое-то время пили в молчании. Потом седой достал из внутреннего кармана сигару, закурил. Глубоко затянулся и выпустил дым через ноздри. Юнец закашлялся.
   - Черт возьми, Нэш! Это обязательно? - сказал он, размахивая руками, стремясь отогнать дым.
   - После трудного дня мне нужна разрядка, Патрик. Разрядка. И если ты не хочешь чтобы твоя набриолиненная голова упала на эту стойку несколько раз, заткнись.
   - Ты так думаешь здоровяк? Может, проверим? - угрожающе сказал Патрик. В баре вновь воцарилась тишина. Все ждали развязки. Людям в маленьких городках так недостает зрелищ. А тут на тебе. Парочка сверлила друг друга взглядами. А потом оба начали хохотать, похлопывая друг друга по спинам. По бару разнесся вздох разочарования и вновь поднялся гомон. Патрик ткнул указательным пальцем в Нэша.
   - Признайся! Ты едва не обделался!
   - Конечно. После одного взгляда на твой внешний вид, сложно сохранить рассудок.
   Они хохотали еще пару минут, потом затихли. Сидели в тишине, прислушиваясь к тихим голосам из музыкального автомата. Нэш медленно цедил джинн, Патрик пил свое темное. Обычный вечер, после жаркого дельца.
   - У меня есть повод, чтобы выпить, - сказал наконец Патрик. Он подозвал Гаррета. - Налей ему еще джинна, приятель.
   Тот исполнил. Нэш повернулся к юнцу с удивленным видом. Вновь затянулся, а потом выдохнул дым ему прямо в лицо.
   - Интересно, интересно. Что же натворил старина Патрик? Успел хапнуть контракт на стороне? Или ты, наконец-то, научился обращаться со своим пистолетом. Скажу тебе по секрету, стреляешь ты дерьмово.
   Патрик чуть улыбнулся.
   - Нет, приятель. Повод совершенно другой... Я стал отцом!
   Нэш хохотнул и сделал глоток из бокала. Вновь затянулся и выпустил дым в сторону.
   - Хорошая шутка, сынок. Мне нравится!
   - Это не шутка!
   Нэш смеялся, но уже по инерции. Улыбка медленно сползла с его лица. В синих глазах появилась пустота.
   - Поздравь меня! - сказал Патрик.
   Седой крепко сжал бокал. Едва ли не до хруста. Костяшки его рук побелели. Он молчал пару минут. А потом сказал:
   - Нет.
   - Нет? - ошеломленно спросил юнец.
   Нэш не ответил. Он слез с барного стула и отправился к музыкальному аппарату. На ходу достал монету в один доллар и повертел ее на пальцах лесенкой. Подошел к машине, внимательно просмотрел список композиций. Потом бросил доллар в приемник и нажал на кнопку. Медленной походкой вернулся к недоумевающему Патрику.
   - Что за херня? Почему?
   - Потому что твоя карьера закончена. Вот почему... - медленно ответил вернувшийся на свое место мужчина.
   - С чего это? Я никуда не ухожу, просто в моей семье прибавл... - начал Патрик, но Нэш не дает ему договорить.
   - Ты уходишь из Лиги. У тебя появилась семья.
   - Что мне мешает работать дальше, эй?
   Седой медленно обернулся к нему. В его голубых, холодных глазах Патрик видел свое отражение. Больше в них нет ничего. Нэш взял бокал джинна, чуть повращал его, потом осушил. Показал Гаррету: 'Еще!'. Из музыкального автомата доносился голос солистки Jefferson Airplane.
   - Я расскажу тебе историю. А ты заткнешься и послушаешь. Лады?
   Патрик кивнул. Он уже видел подобный взгляд у своего старшего товарища. Пустой взгляд. В такие моменты его лучше слушаться.
   - Много лет назад в засранном Сомерсете (который еще большая дыра, чем Бангор) жил самый крутой убийца во всей Америке. Он был ростом со здоровенный холодильник, а уж по ширине был как тягач на пару тонн. И казалось бы... Ну, завалил он кучу народу, хоть цистерну для кровищи подвози. Но что в нем такого?..
   Нэш глубоко затянулся сигарой, выпустил дым через ноздри.
   - А я отвечу тебе. У этого мудака был кролик.
   - Кролик? - спросил Патрик.
   - Ага. Кролик. Маленький, пушистый. Как раз такой, от которого ссутся в умилении все девчонки от Калифорнии и до Вирджинии. Он был белый как снег... Нет. Он был даже белее. Настолько белее, что снег на вершине Эвереста покажется тебе пародией. А уж мех у него был... Как чистый шелк. Так вот, наша машина для убийства души в нем не чаяла. Он гладил его, кормил и очень сильно любил. Настолько сильно... Что никогда с ним не расставался. Никогда. И когда он шел на дело, он брал его с собой. Одевал на него ошейник и прицеплял поводок. Подходил к месту будущего преступления, привязывал кролика к какому-нибудь дереву и шел убивать. Потом возвращался, отвязывал и, гладя его шерсть, шел домой. И вот однажды...
   Нэш взял паузу и отпил джинна. Весь бар окутывала тишина. Все прислушивались к его истории. Уж что-что, а рассказывать истории Нэш умел и любил.
   - Однажды... Он вновь пошел на дело. Вновь взял с собой кролика. Рядом с местом обитания цели, был небольшой парк. Прямо через дорогу от места. Там росли огроменные вязы, а трава была изумрудно зеленой. Решив побаловать своего маленького друга этой чудной закуской, он привязал его к одному из деревьев. Он пошел убивать, но всю дорогу оглядывался, словно пытаясь запомнить место обитания своего друга. Через пару минут в домишке напротив парка разверзся ад. Летели стекла, стучали пули. На асфальт с одного из окон выпал человек. Когда все затихло, он вышел из дома, аккуратно прикрыл дверь. Взглянул на парк. И замер. Кролика не было. Он рванул через дорогу к тому самому вязу, где он его оставил. Но кролик пропал. Как сквозь землю канул. Где он? Где он? - седой начал вертеть головой, как бы ища пропажу. - Он носился вокруг вяза, рядом с местом бойни, которую сам учинил, позабыв про копов которые уже давно мечтали насадить его на дубинку. Но все безуспешно. Кролик исчез, остался только застегнутый ошейник с прицепленным к нему поводком. Он оставил все попытки. Вернулся домой, лег в ванную и застрелился. Я хрен его знает, зачем ему для этого надо было ложиться в ванную. Что мешало ему выпустить себе мозги прямо там в парке? Но не в этом суть. А теперь Патрик... Скажи мне. В чем мораль?
   Патрик молчал. Он испуганно смотрел на Нэша. Молчали все в зале. Даже Гаррет перестал протирать стаканы. Все ждали развязки.
   - Н-н-не знаю.
   - Я скажу тебе. Мораль в том, что, несмотря на свою неуязвимость для пуль, он был слаб. Ибо он любил. Любовь ослабила его. Стала его Ахиллесовой пятой. Он стал слаб, а, следовательно, потерял эффективность для Лиги. И карьера его закончилась. Бесславно.
   Нэш не спеша допил свой джинн. Его кадык ходил вверх и вниз, пока бокал осушался. Он со стуком поставил его на барную стойку. Поднял белую шляпу, лежащую на стойке, и водрузил ее на голову.
   - Я спрошу еще раз Патрик... Ты выходишь из дела, в связи с тем, что у тебя появилась семья?
   - Нет, - ответил Патрик.
   - Ты уверен?
   - Да!
   Холодные, ледяные голубые глаза взглянули на него из-под шляпы. А потом раздался раскат грома. Патрик сжимал живот, скорчившись от боли. Он упал с барного стула. Лицо его отражало недоумение. В баре все еще стояла тишина. Никто не звонил копам, никто не убегал в панике. Бармен продолжил протирать стаканы. Все знали кто такие эти парни из Лиги. Все знали, что не стоит рыпаться когда они решают свои дела. Для всех это стало обыденностью. Нормой жизни. Нэш сел на корточки рядом с умирающим Патриком. Дуло Пустынного Орла в его руке еще дымилось.
   - Я делаю одолжение твоей семье. Я делаю одолжение тебе. Потому что ты, как сын для меня. Ты уже не накосячишь, и совершенно невинная женщина и ее ребенок не пострадают. Никто не придет к ним резать глотки, если ты прогоришь. Потому что ты вышел из игры. Сегодня. Раз и навсегда. Покойся с миром, дружище.
   Нэш поднялся. Поправил шляпу, лежащую на его голове. Спрятал пистолет в кобуру под своим полупальто. Потом подошел к стойке, положил бармену еще одну монету (теперь уже с цифрой I) и, коротко отсалютовав, покинул бар. Но стук его сапогов продолжал звучать в баре. Словно призрак, шелестящий цепями. Пахло порохом. Патрик лежал у барной стойки, и его карие умирающие глаза отражали крутящийся потолочный вентилятор.
  Jefferson Airplane все пел о белом кролике, и о том какие он приносит неприятности...
   'Новое кресло'.
   Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так. Жизнь на пенсии - жуткая тягомотина, и она напоминает монотонное тиканье часов. К сожалению, Андрей Степанович Вяземцев понял это слишком поздно. До своих заветных шестидесяти, находясь в должности бухгалтера, он считал дни. Забыть навсегда про груды бумаг и цифр, больше времени проводить с внуками, чаще ходить на любимую рыбалку - лишь малая часть послепенсионных планов. Но как часто бывает... Человек предполагает, бог располагает. И план этот оказался на деле, как елочная игрушка в старом анекдоте, каким-то уж слишком фальшивым и безрадостным. Внуки, оказывается, давно выросли, рыбалка осточертела где-то спустя месяц, да и груды бумажек и сидение в офисе уже не казалось таким уж плохим времяпровождением. Там хотя бы были люди. Общение. Старику больше всего на свете не хватало общения! Жена его давно умерла, дочь выросла, завела своих детей, а Андрей Степанович остался... Друзья? Очень давно, все его друзья погибли в жарких песках Афганистана...
  
   Одиночество и тишина давили на пенсионера похлеще, чем бетонная плита. Время после заветного выхода на пенсию практически остановило свой бег. Превратилось из кинофильма в фотоснимок. Старый, затертый фотоснимок. Чувство тоски нарастало с каждым днем все сильней и сильней. И все трудней было от него отмахиваться. Старость - не радость. Старость - это печаль. Вот уж вернее не скажешь...
  
   День Вяземцева имел строгий распорядок. Утро - подъем, завтрак, прогулка. День - обед, сон, чтение. Вечер - просмотр телевизора в старом кресле. О! Это самое кресло стало лучшим другом пенсионера и его персональной машиной времени. Он любил садиться в него и, на какое-то время прикрыв глаза, вспоминать давние времена. Когда деревья были зеленее, жена была молода, а дети были совсем маленькими. Большая, счастливая семья... Но имелся у старика и коварный враг. Его постель. Стоило ему лечь спать, как на него налетали кошмары. Давно, казалось бы, пережитые, но почему-то не потерявшие краски. Ему снилось слепящее солнце, жаркий песок, дальний форпост, гул летящих снарядов. И тысячи голосов кричащих что-то на пушту. Андрей Степанович просыпался каждую ночь в холодном поту, который насквозь пропитывал подушку и постельное белье. Пенсионер долго смотрел в потолок, приходя в себя, делая вдох за вдохом... Каждую минуту опасаясь очередного разрыва мины... Потом, спустя какое-то время, после немого созерцания потолка приходило осознание: Все прошло... Это там, далеко. За завесой прошлого. Все кончилось... Вот только слезы почему-то все равно лились по щекам. Слезам не объяснишь. Слезам не прикажешь.
  
   В тот самый страшный день в далеком прошлом он единственный остался в живых. Рядом с ним разорвалась мина. Его отбросило, и душманы просто его не заметили. Посчитали мертвым. Потом было долгое лечение. Правая нога стала малоподвижной. Давала о себе знать контузия. Мучили мигрени... И кошмары. И если головную боль можно было снять таблеткой, то от кошмаров не было спасения. Так и жил бы Андрей Степанович день за днем, закончив дни в петле, не в силах выдержать психологического давления, если бы не одно странное и страшное событие... По сравнению, с которым Афганистан забился в дальнюю нишу сознания и больше никогда не появился.
  
   Эта история случилась летом. В один из дней, в гости к старику пришли родные. Зять, дочь и внуки. Пенсионер был бесконечно рад. Он усадил всех на кухне, разлил по чашкам чаю. В душе все ликовало. Наконец-то! Общение! Заглянул в холодильник, трезво помыслив, что чай без сладкого не чай, и обомлел. Холодильник был пуст.
  
   -Андрей Степанович... Мы тут это... - начал было зять, но Вяземцев остановил его.
  
   -Посидите. Я сейчас в магазин смотаюсь и быстро вернусь. Вы пришли ко мне в гости, а мне вас даже угостить нечем. Непорядок! - сказал Андрей Степанович и, быстро одевшись, выскочил из квартиры. Он еще спускался по лестнице, когда дверь за спиной открылась.
  
   -Пап, ты трость забыл! - раздался голос.
  
   Пенсионер махнул рукой, мол, обойдусь. Он шел быстро, так быстро, как только позволяла больная нога. Гастроном был в двух шагах, но то для здорового человека. Спустя минут пять, старик добрался до магазина. С трудом поднявшись по ступенькам лестницы, открыл дверь. Войдя внутрь, он увидел большую очередь. "Да... Я быстро. Вот тебе и быстро..." - подумал Вяземцев. Взяв все необходимое, отстояв в очереди и покинув магазин, Андрей Степанович бросил взгляд на часы. Он провел в очереди полчаса. Горестно покачав головой, ветеран Афгана бросился в обратный путь. Подойдя к своему дому, он увидел грузовик мебельной компании, отъезжающий от подъезда. "У кого-то мебельное пополнение"- подумал старик и улыбнулся. Он вспомнил, с каким трудом достал дорогущий польский гарнитур. Тот до сих пор стоит в гостиной. Окутанный приятными воспоминаниями, пенсионер поднялся по лестнице. Дверь квартиры внезапно распахнулась у него перед носом. Зять схватил его за плечи, втащил в квартиру, закрыл руками глаза. Андрей Степанович захохотал. Его повели куда-то в кромешной темноте. Но вот руки исчезли, и Вяземцев увидел, что оказался в гостиной. Он удивленно оглянулся, а потом заметил ЕГО... Кресло. Не то кресло, в котором он провел столько вечеров. Не то кресло, которое было еще и машиной времени... А другое. Новое. В груди все обмерло. Улыбка сползла с лица. Дочь и внуки смотрели на него с удивлением. Позади, раздался голос зятя.
  
   -Слушайте, мы подумали, что вы будете на этой старой развалине перед телевизором сидеть? Вот купили вам новое кресло! А старое, то, за борт. Хватит. Там, я видел, уже пружины торчали. Будете теперь в комфорте. А? Андрей Степанович? - зять вышел из-за спины и подошел к обновке. Начал его раскладывать. - Глядите! Можно ноги вытянуть! Ну чего вы молчите? А?
  
   Вяземцев молчит, потому что внутри все заледенело. Звук просто не проходит сквозь толщу этого льда. Сколько воспоминаний было в старом кресле! Сколько памяти выброшено в мусор! Гостиная сразу стала какой-то пустой... Безжизненной...
  
   -Я... Я же... Я же не просил... Зачем вы... Зачем это... - только и сказал старик, припав к дверному косяку. В сердце закололо. Пенсионер медленно начал сползать по косяку. В глазах потемнело.
  
   Спустя какое-то время Вяземцев вынырнул из забытья. В дверях спальни, с его дочерью, тихо разговаривал врач скорой. Внучка сидела рядом и смотрела на дедушку испуганным взглядом.
  
   -Деда, а ты не умрешь? Деда не умирай... - сказала внучка с полными слез глазами. Сухая жилистая рука приподнялась, чтобы погладить ее по голове. Его золото. Его любимица. Маленькая, но такая добрая девчонка.
  
   -Не умру. Обещаю. Я же солдат. Настоящий солдат так просто не умирает, - заверил ее Андрей Степанович, с легкой улыбкой. Он перевел взгляд на угол комнаты. Там на стуле расположился внук. Худой, ссутуленный, с очками на носу. Глядевший в какую-то маленькую коробку. Как же они ее называли... Смартфон, кажется. "Этого и моей смертью от телефона не оторвешь..." - думает пенсионер. Дочь, закончив разговор, проводила врача, а потом вернулась в спальню.
  
   -Пап, ты не сердись на Мишку. Он как лучше хотел, - сказала она, взяв его за руку
  
   -Я не сержусь, Олеся. Не сержусь. Просто... Нужно было спросить. Вот и все. Где он?
  
   -За лекарствами побежал. Сейчас вернется...
  
   Хлопнула дверь.
  
   -Все, тут все необходимое. Андрей Степанович, вы как? - спросил зять, присаживаясь у постели.
  
   -Жить буду.
  
   -Вы простите...
  
   -Перестань. Со мной все нормально. Спокойно расходитесь. Я справлюсь, - Андрей Степанович начинает приподниматься с постели, но дочь его останавливает.
  
   -Ты что, отец? Какое сам?
  
   -Сам, сам. Идите. Детей не мучайте. Нечего им меня в таком виде видеть. Давайте.
  
   -Пап!
  
   -Ну-ка, ша!
  
   Кое-как уговорами и лестью ему удалось вытолкать родню за дверь. Щелкнул замок. Вяземцев пошел в гостиную, чтобы еще раз взглянуть на мебельное чудо. Кресло как кресло. Только стояло не на месте, видно сдвинули его в суматохе. Пенсионер горестно вздохнул. "Бог с ним... Может и правда, новое кресло лучше, чем старое?" - подумал Андрей Степанович и пошел спать.
  
   Ночь протекала как обычно. Вот только разбудила его не концовка очередного кошмара, а скрип. Такой тихий, едва слышный. Можно даже сказать деликатный. Вначале пенсионер подумал, что ему показалось. Но нет. Вот опять. Скрип-скрип. Так могли скрипеть только половицы в зале. "Воры! Воры! Что же это, я забыл закрыть за детьми дверь? - подумал испуганный Вяземцев. - Да нет! Быть не может! Как же тогда?..". Времени на раздумья нет. Старик поднялся с постели, тихо и аккуратно, чтобы не привлекать внимания. Потом прокрался к шкафу и достал с верхней полки припрятанную шкатулку. Старую, железную, с замком. Распахнув ее, он достал пистолет. Walther pp. 38. Трофейный. Отцовский. Он крался к гостиной, держа пистолет наизготовку, готовый поразить любую угрозу. Он подошел к дверному проему, встал у смежной стены. Скрип раздался ближе. Старик сделал глубокий вдох... А потом, с громким криком бросился в комнату, предварительно включив свет. Тишина. Комната пуста. Ни воров, ни налетчиков. Никого. Все на своих местах, кроме... Кресла. Оно стояло почти у дверного проема. "Что за чертовщина? Оно же стояло в другом месте! Как?.." - но на эти вопросы не было ответа. Кресло стояло, было тихо. Не желая излишне заморачиваться, Андрей Степанович оттащил кресло на положенное место. На какую-то секунду ему показалось, что кресло теплое, будто на нем кто-то сидел... Или будто оно... Живое. Отмахнувшись от этих мыслей, он покинул гостиную, вновь проверил входную дверь ("Странно, - подумал он вновь, увидев, что дверь была закрыта. - Очень странно"), погасил свет, сложил отцовский трофейный пистолет в ящик. Но перед тем, как лечь спать почему-то закрыл дверь спальни на ключ. Инстинктивно. После этого он лег в постель и до самого утра больше не проснулся...
  
   Ранним утром он открыл глаза, с искренним чувством, что все перемещения кресла вчера ночью были лишь фантазией. Встал, потянулся. Открыл дверь. И увидел перед собой... Кресло. Оно стояло в коридоре почти впритык к дверям его спальни. Ветеран напрягся. "Может у меня лунатизм? И ночью меня одолевает странное, непреодолимое желание двигать кресло? Доктор как-то говорил, что после контузии можно стать лунатиком... Неужто?.." - подумал Андрей Степанович. Потом вновь оттащил кресло на его законное место. День прошел в том же ритме, что и всегда. Завтрак, прогулка, обед, сон, чтение. Кресло оставалось на своем месте. Как затаившийся зверь.
  
   Вечером, когда Вяземцев захотел приглушить свет и протестировать "подарочек", в его голове внезапно зазвенел колокольчик. "Не выключай свет. Это опасно. Не выключай!" - заверещал внутренний голос. И рука, почти щелкнувшая выключателем, замерла. Андрей Степанович посмотрел на кресло... И почувствовал что с ним что-то не то... Что-то неуловимо хищное есть в его форме... Пенсионер отмахнулся. Подошел к креслу, сел в него. "На удивление удобно" - пронеслось в его голове. Но звоночек тревоги не пропал. Нет. Он орал сильнее сирен ПВО: "Не закрывай глаза! Не расслабляйся в нем!". Вяземцев проигнорировал этот вой и прикрыл глаза, надеясь, что новый предмет мебели, станет его новой машиной времени. Поначалу не было видно ничего, кроме темноты сомкнутых век. А потом появляется картинка яркая, безумно яркая. Вяземцев снова там, на горячем песке. Вокруг рвутся мины. Слышится тяжелый стук ДШК. Что-то орет обезумевший комбат, но крик обрывается и он падает на землю уже без головы. Стучат пули, разносятся крики. В глаза хлещет поднятый взрывом песок. А потом рядом, в каком-то метре, раздается грохот. Андрея Степановича откидывает, он чувствует резкую острую боль в ноге. Из горла срывается крик, душераздирающий крик страха, и только этот крик выдергивает ветерана из кошмара.
  
   Он открыл глаза, увидел потолок, увидел люстру. Но это его не успокоило. Он упал с кресла и отполз к гарнитуру. Уперся в него спиной, не сводя взгляда с "подарочка". А он стоит, стоит, как ни в чем не бывало. Ему кажется или чуть продавленная сидушка выглядит, как ухмылка? "Господи, что же это за кресло такое? Что же ОНО такое?!" - испуганно подумал он. Вяземцев встал и почувствовал, что штаны его мокрые. Он обмочился. Словно маленький мальчик. "Это все было так реально... Так реально, словно я снова был там... И эта боль..." - подумал Андрей Степанович. Он закатал штанину, чтобы посмотреть на шрам на ноге и увидел... Тоненький ручеек крови, бегущий из давно зажившей раны. Старик медленно, спиной покинул комнату. Подошел к стоящему в коридоре телефону. Ему срочно нужно позвонить зятю и потребовать, чтобы он забрал это кресло. Забрал его немедленно! Андрей Степанович внезапно понял, что не сможет больше находиться с этой вещью в одной квартире. Она странная... Она... Плохая! Он поднял трубку телефона, набрал номер. Раздались гудки. Потом старик услышал голос зятя, говорящего: "Алло?"... И связь оборвалась. В трубке остался только треск. "Чертовщина... Чертовщина. Чертовщина!" - подумал ветеран, бросая трубку на рычаг.
  
   -Можно попросить соседа помочь с креслом. Вынести его на мусорку... - сказал вслух Андрей Степанович и подошел к двери. Повернул ключ в замке, но тот внезапно... сломался. Вяземцев удивленно посмотрел на обломок ключа в своих пальцах. А потом в его квартире погас свет. Ветеран испуганно оглянулся, потому что услышал знакомый звук, раздающийся из гостиной. Скрип-скрип. Скрип-скрип. Кресло пришло в движение. "Мне это снится... Мне это снится!" - подумал ветеран, но, увы. Это был не сон. Он тихонько подошел к дверному косяку гостиной, приник к стене. А потом аккуратно заглянул в комнату и не смог сдержать, вырвавшийся из горла, испуганный вскрик.
  
  
   В гостиной, посередине комнаты стояло ОНО. Кресло. Только оно перестало быть предметом мебели. Это была тварь! Громадное чудовище! Ножки кресла превратились в маленькие, короткие, нелепые лапы. В промежутке между сиденьем и днищем появилась пасть, усеянная сотнями зубов. Подлокотники превратились в крылья, покрытые хитином, которые мелко тряслись. Чудовище издавало громкое шипение, как у змеи. Глаз у чудища не было. Но это не мешало ему уверенно продвигаться к пенсионеру. Андрей Степанович побежал к своей спальне, к заветному пистолету на полке, но на полпути упал. С трудом встал, прихрамывая, вбежал в комнату, достал пистолет. Выскочил в коридор и столкнулся с чудищем практически нос к носу. Оно пахло гнилью, болотом. Сырой, свежевырытой могилой. Андрей Степанович зажмурился и открыл огонь. Одна пуля, вторая, третья. Тварь мелко дергалась от попаданий, но не останавливалась. Она медленно, неуклюже перебирая лапами, шла к старику. Пенсионер отбросил ненужный пистолет и уже приготовился к смерти. Закрыл глаза... А потом перед его глазами вновь вспыхнул Афганистан. Канонада, взрывы, стрекот оружия. Тогда он тоже сложил руки. Приготовился к смерти. И поэтому корил себя всю жизнь. Его товарищи смело встретили врага, лицом к лицу. А он? Получил ранение и сдался. "Но не сегодня. Нет. Не сегодня. Я не дамся так легко" - подумал Вяземцев и открыл глаза. Он вспомнил о канистре бензина в кладовке. Спиной вперед по коридору он продвинулся к заветной двери, открыл ее судорожно трясущимися руками. Быстро достал канистру, в один прием сорвал крышку. Облил тварь полностью, с расстояния нескольких шагов. Она испуганно зашипела, защелкала пастью. Когда канистра кончилась, старик отбросил ее. "Но чем поджечь? Чем?!" - подумал он, шаря по карманам. И о чудо! в кармане оказываются спички. И как только он зажег одну из них, тварь схватила его за ногу своим мерзким, скользким языком. Она подняла его почти до потолка, бедного, испуганного старика с зажжённой спичкой в руках. Приготовилась бросить его в свою пасть, измельчить, уничтожить. "Интересно, а если она меня сожрет... Что скажет полиция? Что я пропал?" - пронеслась глупая мысль.
  
   -Жри, гадина! - закричал Вяземцев и уронил спичку на чудище. Раздался дикий, сумасшедший визг, тварь с силой зашвырнула ветерана в кладовку. Он пролетел несколько метров и сильно ударился головой. Ночную тьму коридора словно маяк, разрезала горящая тварь. От визга закладывало уши. Сознание Андрея Степановича гасло. Прежде чем вырубиться, он подумал: "Мое новое кресло - зло. Я победил его". А потом наступила темнота.
  
   ***
   -Что произошло? - спросил прохожий у спасателя. Вся улица была заставлена пожарными автомобилями. В воздухе стоял запах гари.
  
   -Возгорание. Пожар был сильный, сами видите. Старика спасти успели, но он угарного газа надышался. Все с ним будет в порядке. А вот квартира... Дотла выгорела.
  
   -А причина? Причина какая?
  
   -Пока неясно. Там разберемся. Почему-то все это смахивает на поджог. В квартире стоял стойкий запах топлива. Вопрос один: Зачем перестановку устраивать?
  
   -Перестановку? - недоуменно спросил прохожий.
  
   -Да. Мы нашли старика в коридоре, у входной двери. А чуть дальше, посреди прохода кресло стояло. Еще он какой-то бред бормотал, - спасатель поморщился, вспоминая. - А! "Мое новое кресло - зло. Я победил его".
  
   -Хм. Бывает же. Я видел, как его зять вчера грузчиками мебельной кампании руководил. Они новое кресло занесли, а старое вынесли... Потом скорая приезжала.
  
   -Зачем?
  
   -Да плохо ему стало видать. От обновки. А! - прохожий махнул рукой. - У стариков непонятно что на уме. Может он его сжечь хотел!
  
   -Кресло? Прямо в доме?
  
   -А что? Все возможно. Он говорят контузию в Афгане пережил. Может че в голову взбрело?
  
   Пожарный пожал плечами. Они вместе с прохожим уставились на еще слегка дымящуюся квартиру. А в ней, посреди коридора, все еще стояло обгоревшее "Новое кресло". Внезапно оно затряслось мелкой дрожью, вздрогнуло, а потом рассыпалось прахом...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  'Костюмчик'.
  
   1.
   День Найджела Тореса всегда начинается одинаково. Он встает в 7 утра, заваривает себе крепкий кофе и смотрит утренний выпуск новостей. Каждый день. Из года в год. Найджелу 35. Золотой возраст. Не все еще потеряно и столько всего впереди. Да. 35 - золотая середина. По крайней мере, Торес так считает. И сегодняшнее его утро наверняка было бы таким же, как и всегда, если бы не стук в дверь. Найджел слегка вздрагивает. Ставит кружку с кофе на полку кухонного гарнитура, выключает телевизор и идет к двери. Дверь крепкая, дубовая. Он сам ее выбирал, чтобы обезопасить себя от незваных гостей. Он приоткрывает дверь на цепочку. На крыльце стоит мужчина. Лет ему 25-30, он одет в дорогой костюм, голову его венчает фетровая шляпа, а в руках он сжимает черный саквояж. Внешность самая обыкновенная, непримечательная. Таких, обычно, даже в полиции не могут опознать.
  
   -Что вам надо? - спрашивает хозяин дома, мысленно приготовив все грязные ругательства. Люди, одетые как этот прощелыга обычно оказывались свидетелями Иеговыми. Лицо мужчины в костюме освещает благожелательная улыбка. Подозрение усилилось: 'Точно этот божий петушок. Терпеть их не могу!'.
  
   -Мистер Торес?
  
   -Какой мистер Торес? Нет здесь таких. Вы ошиблись... - отвечает обескураженный Найджел. Ни одна живая душа не знала его настоящей фамилии. В этом доме он жил по поддельным документам. Причем довольно давно. 'Кто этот мужчина? Откуда он пронюхал, кто я такой?' - мысленно гадает он.
  
   -10 лет назад мы с вами заключили кое-какую сделку. Я пришел обсудить это, - мягким тоном говорит мужчина, и внутри у хозяина дома все холодеет. Ибо 10 лет назад он и правда, заключил сделку. И постарался сделать все, чтобы о ней забыть. И чтобы о нем забыли.
  
   -Вы впустите меня мистер Торес? Болтать на пороге как-то не по-христиански... - улыбается мужчина. Найджел кивает и открывает ему дверь. Автоматически. 'Что ж. Если это действительно он, то деваться видимо некуда. Хотя можно попробовать договориться с этим 'Костюмчиком' - думает он. Незваный гость проходит внутрь. Встает в коридоре и с интересом осматривает интерьер.
  
   -У вас хороший вкус мистер Торес. Очень хороший... - говорит он, все также ослепительно улыбаясь. Хозяин пропускает его похвальбы мимо ушей. Мозги его лихорадочно вертятся в черепной коробке. Он провожает 'Костюмчика' на кухню. Тот усаживается за стол и ставит на него саквояж. Найджел замечает, что саквояж старый, потертый.
  
   -Итак... 10 лет назад в больнице Сан-Бернардино мы с вами заключили небольшую сделку... - начинает свою речь мужчина, медленно открывая саквояж. Он вытаскивает из него какое то странное устройство, которое представляет собой черную коробочку с тянущимися от нее проводками. Проводки подключены к кислородной маске и какой-то шапочке с электродами. Все это великолепие вызывает странный трепет у Тореса. Он помнит это устройство. Он знает, какая сила в нем скрыта. - Мой наниматель хотел бы получить то, что обещано...
  
   -Могу я взглянуть на него? На договор? - спрашивает Найджел.
  
   -Конечно, сэр. Сейчас одну минуту... - 'Костюмчик' роется в саквояже и достает из него файл. В нем лежит пожелтевший от времени договор. Торес берет его в руки. Перечитывает. Мысленно вздрагивает. 'О чем я только думал?' - спрашивает он сам себя. Но с другой стороны, в те времена он был в ужасном положении. Даже вспоминать страшно. И теперь он должен вернуть долг. Просто обязан. Но боги как же не хочется!
  
   -Как вы нашли меня?
  
   -О, это просто. С современными технологиями это не составило особого труда. Конечно, нужно отдать вам должное, вы заставили нас помотаться по стране, но в конечном итоге... Я здесь.
  
   -Вы должны понимать...
  
   -Вам не стоит оправдываться... Ей богу, я понимаю. Всегда трудно расставаться с чем-то столь дорогим мистер Торес. Но и вы должны понимать. Договор есть договор... - вежливо говорит 'Костюмчик'.
  
   -Сколько? - резко говорит Торес.
  
   -Простите, что? - недоуменно спрашивает мужчина в костюме.
  
   -Сколько вы хотите за то, чтобы навсегда забыть сюда дорогу?
  
   Повисает тишина. За окном поют птицы, слышен легкий гул машин. В окна тихонько пробивается свет солнца. Двое мужчин сидят друг напротив друга в абсолютном молчании. Мужчина в костюме складывает руки на столе и слегка склоняет голову на правый бок. Как птица.
  
   -Поймите... Мой наниматель платит мне достаточно. Я не беру взяток, - говорит 'Костюмчик', разглаживая неровности на скатерти.
  
   -Это не взятка. Вместо того что я вам обещал, я хочу вернуть долг деньгами. Во сколько ваш наниматель оценит предмет моего обязательства?
  
   И снова тишина. И снова созерцание. Будто они говорят на разных языках. Приятель Тореса, Роджер, любил называть подобные гляделки 'Мысленным пинг-понгом'. И мужчина в костюме сдается. Протирает лицо рукой и говорит:
  
   -Поймите... Договором это не предусмотрено. Я никогда не нарушаю условий сделки. Деньги моего нанимателя не интересуют. Совершенно. Он хочет получить то, что ему обещают. И хочу заметить, он всегда это получает.
  
   Торес мнет в руках салфетку. Он не знает, что делать. Он понимает, что обмануть или подкупить представителя кредитора не выйдет. 'Какой тогда выход? Выпроводить его? А что если, по сути, я никогда не слышал о таких договорах? С ТАКИМИ-ТО УСЛОВИЯМИ. Это просто бред, миф. Жульничество' - думает Торес.
  
   -Я ничем не могу вам помочь, - говорит Найджел, поднимаясь. Он идет к кружке кофе оставленной на гарнитуре.
  
   -Но вы должны... Вы дали слово. Вы подписали договор. Вы не можете отказаться!
  
   -Ваше слово против моего. Что вы сделаете, если я откажу вам? Пойдете с этим договором в суд? Над вами посмеются, мистер. Этот договор - мошенничество. Я удивлен, что вы вообще нашли смелость сюда прийти. Поэтому простите. Вам лучше покинуть мой дом.
  
   Найджел хочет пройти к дверям, чтобы выпроводить незваного гостя. Вместе с кружкой он отходит от гарнитура и тут на него набрасываются. Это 'Костюмчик'. Он сжимает в руках какой-то шприц. Кружка выскальзывает из рук Тореса. Мужчине удается повалить хозяина дома на пол. Он нависает над ним со шприцем в руках.
  
   -Мой наниматель... Всегда получает свою плату... - говорит он.
  
   Борьба продолжается. 'Костюмчик' пытается воткнуть шприц в шею Найджела. Нависая сверху, он пытается продавить скрещенные руки Тореса и, в конечном итоге, ему это удается. Он делает ему инъекцию в шею. Но Найджел из самых последних сил, отбрасывает висящего над ним мужчину. Тот отлетает к одному из шкафчиков, бьется головой и замирает. Торес, получивший укол непонятной субстанции, пытается доползти до коридора. '9...1...1...'- появляются и гаснут цифры в его мозгу. Ему почти удалось, почти! Но нет. Его сознание гаснет на выходе из кухни. Будто кто-то резко выключил свет. Раз! И темнота. И Торес падает, падает, падает в ватную черную бездну.
  
   Комната ярко освещена солнечным светом. Поют птицы, по улице идут в школу дети. И только на кухне Найджела Тореса два тела лежат неподвижно. Одно возле кухонного гарнитура, в положении полусидя, и второе возле выхода в коридор. На полу остывает разлитый кофе. Тихое утро в тихом пригороде.
  
  
   2.
  
   10 лет назад Найджел Торес, профессиональный мошенник, не особо хватался за свою жизнь. Оно то и понятно. Ему было всего 25. Легкомысленный возраст. Все мы такие в годы нашей молодости. Но, как известно жизнь любит нас учить. Это ее маленькое хобби. И она решила научить маленького Тореса ценить ее. В один из вечеров, как обычно выпивая в баре, он упал в обморок. Ни с того, ни с сего. Просто взял и потерял сознание. Его срочно доставили в больницу. Сделали рентген, сделали МРТ. И вот тут то и случился сюрприз. Опухоль. В головном мозге. Неоперабельная. Сказать, что Найджел был ошарашен, ничего не сказать. Он был поражен. Когда мы видим сюжеты о раковых больных, нам кажется это таким далеким. Немыслимым. Мы смотрим на этих людей так, будто они с другой планеты. Отравленной, токсичной, злой. И нам кажется: 'Ну, меня то это не коснется. Я ведь здоров как бык'. Не стоит зарекаться. 21ый век жесток, и жесток тем, что преподносит сюрприз за сюрпризом. И абсолютно здоровый человек, может подхватить эту заразу. И Торес ее подхватил.
  
   Ему предложили химию. Говорили, если она поможет он проживет еще года 3. И он согласился. Ведь все хотят жить, и Торес не был исключением. Но иногда одного желания недостаточно. Особенно если жизнь твердо вознамерилась преподать урок. Химия не помогла. Состояние его ухудшалось с каждым днем, и, в конечном итоге, он оказался на больничной койке. Почти слепой, мучающийся страшными головными болями. Ожидающий конца. И он бы так и умер, если бы не один странный случай.
  
   Это случилось в одно солнечное утро. Найджел провел очередную бессонную ночь, мучаясь от боли. Он дико и безумно устал. Но болезнь никак не могла его убить. Она мучила, истязала его, но никак не могла передавить артерию его жизни. Честно говоря, он уже был согласен на эвтаназию, лишь бы закончить это. Но вмешался таинственный незнакомец.
  
   Он появился тихо, почти бесшумно. Найджел понял, что к нему пришел посетитель только когда услышал тихий скрип кровати. Он открыл глаза. Его изрядно упавшее зрение выхватило человека в костюме. Он не видел черт его лица, так что абсолютно не представлял, кто бы это мог быть.
  
   -Доброе утро, Найджел, - послышался вежливый голос.
  
   -Кому как... Простите, я вас знаю? Я просто плохо вижу, а ваш голос мне незнаком...
  
   -Нет, мистер Торес. Раньше мы не встречались.
  
   -Тогда кто вы?
  
   -Я человек, принесший вам мир.
  
   Найджел нахмурил брови. 'Кто это, черт возьми? Что ему нужно? Говорит какими-то идиомами, загадками'. Он хотел было открыть рот, чтобы задать вопрос, но мужчина его опередил.
  
   -Мой наниматель не может смотреть, как вы мучаетесь. Он хочет предложить вам небольшую сделку.
  
   -Сделку на эвтаназию? - усмехнулся Торес.
  
   -Не на эвтаназию, нет. Сделка на излечение, - мужчина поставил рядом с собой что-то объемное. Какую-то сумку или саквояж. Найджел не мог разглядеть.
  
   -Излечение? Вы верно шутите? Если так, то шутить над умирающим - дурной тон.
  
   -Вовсе нет. У нас есть один аппарат. Он способен излечить любую болезнь. Абсолютно. И вашу в том числе... - говорил мужчина, доставая из сумки какую-то вещь. Кажется, это была маленькая коробочка. От нее тянулись какие-то провода. Найджел также видел что-то вроде кислородной маски. 'И этим он собрался вылечить рак? Да он сумасшедший' - думал Торес.
  
   -И в чем же суть сделки?
  
   -Мы излечиваем ваш рак. Полностью. Он больше никогда не вернется. То есть 100% гарантия отсутствия рецидива. У вас появится что-то вроде иммунитета к подобному виду болезней. А вы... Вы должны будете в определенный момент времени отдать нам жизнь.
  
   -Простите, что? - недоуменно спросил больной. 'Может, стоит позвать медсестру? Он точно псих'.
  
   -Жизнь, мистер Торес. Когда-нибудь я приду к вам... И вы отдадите мне свою жизнь. Но та смерть будет быстрее, чем эта которую вы ждали сейчас. Я дам вам отсрочку. Вы сможете прожить еще какое-то время. Но абсолютно здоровым. Вы порадуетесь жизни напоследок. Так сказать, отхватите последний кусок пирога. Прыгните на ступеньку уходящего поезда.
  
   Найджел задумался: 'Хм. А ведь и правда. Чем умирать в муках, не лучше ли прожить еще, чуток? Терять нечего. Да и к тому же, что мешает мне исчезнуть после заключения сделки? Залечь на дно. И пускай они меня ищут'. Больной, воспаленный мозг легче идет на безумства и эксперименты. А мозг Тореса был достаточно болен. И он принял решение
  
   -Ладно. Я согласен.
  
   -Отлично, мистер Торес! Вы сделали правильный выбор. Подпишите вот здесь... - протянул ему какую то бумагу мужчина. Слабеющей рукой Найджел все подписал. Мужчина спрятал бумагу и начал надевать на Тореса какие-то электроды. Потом одел ему на лицо кислородную маску. Коротко щелкнуло. Коробочка засветилась огоньками.
  
   -Считайте до десяти! И глубоко дышите... - велел мужчина.
  
   -Раз... Два... Три... Четыре... - начал счет Найджел. В легкие поступал какой-то кисловатый газ. И тут все погасло. Свет померк. Торес оказался в кромешной темноте.
  
   Он запаниковал. Замахал руками, но их не было. Попытался пошевелить ногами, но и их не почувствовал. Хотел крикнуть, но звука не было. Внезапно раздался звук барабанов. Мерный, дробный, жесткий ритм. Он увидел вдали огонек. Слабый, будто пламя свечи. Найджел мысленно потянулся к нему. И вот он уже у большого костра. Люди, сотни людей танцуют вокруг него в большом хороводе. Здесь были и женщины, и мужчины, и дети. Они пели песню, странную песню на странном языке. Песня вызывала противоречивые эмоции. Радость и грусть. Ликование и рыдание. Он стоял в центре этого исполинского хоровода. Люди двигались все быстрее и быстрее, в итоге превратившись в сплошную мешанину лиц несущихся по кругу. Костер стал ярким, нестерпимо ярким. И тут Торес почувствовал, что на него глядит что-то. Что-то громадное. Настолько большое, что привычные 5 чувств не могли охватить это существо полностью. Он закричал. И в это самое мгновение на него налетел порыв ветра. Сильный, мощный. Но это был вовсе не ветер. Это было его дыхание. Дыхание исполинского существа. Оно выбросило мужчину из забытья.
  
   Он вновь очутился в кровати. В горле что-то мешало. Он закашлялся. Потянулся рукой к лицу. Во рту была какая-то трубка. Найджел вытащил ее. На нем была навешана куча датчиков. В комнату вошла медсестра и от испуга выронила из рук планшет с бумагами. Продолжая смотреть на Тореса, она спиной вышла из кабинета. Через 5 минут у него в палате появился его лечащий врач.
  
   -Мы думали, что вы уже не вернетесь мистер Торес. Вы впали в кому. Состояние ваше было безнадежным и...
  
   -Сколько я пробыл в отключке?
  
   -Два месяца. Сейчас мы должны будем провести несколько обследований, чтобы выяснить ваше состояние. И состояние вашей опухоли. Чтобы знать что с вами произошло и куда нам двигаться дальше... - сказал доктор.
  
   Два следующих дня были напряженными. МРТ, КТ, анализы крови, мочи. Его проверили с головы до ног. Результат был ошеломляющим. Опухоль исчезла. Растворилась. Рассосалась. Найджел все еще не мог поверить в случившееся. 'Выходит я все-таки заключил сделку. И таинственный незнакомец выполнил свою часть. Значит, теперь я должен ему... И не абы что, а свою жизнь' - думал Торес. Все дни, оставшиеся до выписки, он продумывал план. План по исчезновению. И когда наступает заветный день Икс, Найджел забирает свои документы, выходит в двери больницы и исчезает. Бесследно.
  
   Он покупает поддельные документы на имя Томаса Андерсона и уезжает далеко вглубь страны. В самую глушь. Там он арендует себе маленький домик и оседает. За 10 лет в его жизни не произошло особых изменений. Он не женился, не завел детей. Забросил свои былые темные делишки, оборвав все связи. Много читал, изучал окрестности. Выучил несколько языков. Он искренне считал, что хорошо спрятался. Но он забыл одно выражение. 'Тот, кто ищет, тот всегда найдет'. И его нашли.
  
  
  
   3.
  
   Найджел начинает медленно приходить в себя. Открыв глаза, он видит потолок кухни. 'Какого черта?' - думает он, - 'Мне стало плохо? И почему голова так раскалывается?'. Он пытается сесть и морщится от боли. В голове будто мину подорвали. Он обращает внимание, что лежит перед выходом в коридор. 'Хм. Наверно шел открывать кому-то дверь и потерял сознание'. Торес медленно поднимается, держась за дверной косяк. Ноги еще слабы и мелко трясутся. Он медленно поворачивается, чтобы оглядеть кухню и замирает. Напротив него, в положении полусидя, лежит человек. Голова чуть наклонена. Бывший мошенник медленно подходит к нему и садится рядом. 'Труп, - констатирует он. - Насадился затылком на ручку гарнитура'. Ручки действительно были с острыми концами. Он хочет приподнять голову трупа, чтобы увидеть лицо, полуприкрытое шляпой. Но сделав это ровно наполовину, отскакивает в ужасе. Лицо трупа серое, землистое. Вся кожа стянута морщинами, будто человеку было лет 100. Глаза мертвые, без радужки и зрачков. Только белки глаз. Хозяин дома испуганно смотрит на руки. На них налипли волосы. Волосы мертвеца. И тут Торес все вспоминает. И разговор о сделке, и короткую борьбу, и укол. Он прижимается спиной к стене. 'Я его убил, - думает он, - я убил человека. Но, человек ли это? Разве человек может так измениться за... А сколько прошло времени?'. Он бросает взгляд на часы. Полтретьего. То есть, он провалялся без сознания где-то 8 часов. Но чтобы труп так разложился? Он видит это впервые.
  
   Найджел понимает, что оказался в дурацком положении. Если он сейчас позвонит в полицию, там долго и утомительно начнут проверять его личность, расследовать это дело и в итоге может вскрыться, что он вовсе не Андерсон... А Торес... Купивший поддельные документы мошенник. Он вновь бросает взгляд на труп. 'От тела нужно избавиться. Только как? Отвезти его в парк и там прикопать? Соседи увидят как я гружу что то в пакете и начнут задавать лишние вопросы... Купить кислоты и растворить мудака? - его передергивает. - Нет, вряд ли я смогу это сделать. А что если?.. Закопать его на заднем дворе? Никто ведь не подумает... Забор высокий, так что соседи ничего не увидят. Да и какой придурок решит закапывать труп на заднем дворе? Копы всегда ищут сложности'. Найджел кивает сам себе. 'Задний двор. Решено'. Он подходит к маленькому шкафчику у выхода в коридор. Достает оттуда метлу и совок. Сметает с пола остатки кружки и валяющийся пустой шприц.
  
   Он ставит метлу и совок на место и хочет оттащить труп поближе к задней двери, как вдруг замечает стоящий на столе саквояж. 'Тело подождет. Ему ведь уже все равно. Похоронят его минутой раньше или позже' - раздумывает Найджел. Он подходит к столу, садится на стул и берет в руки маленькую черную коробочку. Размер ее невелик. Сантиметров 18 в ширину и 10 в высоту. Выглядит как ингалятор. Даже маска имелась. Но вот зачем нужна шапка с электродами? Торес вертит коробочку в руках и замечает кнопку и два тумблера. На кнопке написано стандартное 'power', а вот на тумблерах загадочное 'Inj' и 'evac'. Рядом с тумблерами имелась маленькая полоска светодиодов. Она была красной. 'Красный значит стоп' - думает он. Мужчина чешет голову. Его инженерные способности оставляли желать лучшего. Отец всегда старался научить его премудростям электроники, но из этого никогда не получалось ничего толкового. Обычно кого-то било током. Или отца, или самого Найджела. Зная свою "любовь" к технике и "любовь" техники к себе, он ставит аппарат на стол. 'Пришло время поработать руками' - проносится в его голове. Он встает и идет к трупу. Подхватывает его за подмышки, и на мгновение лицо 'Костюмчика' оказывается рядом с лицом Тореса. Тот спешит перевернуть его. Затылок трупа упирается ему в грудь. До ноздрей мужчины доносится запах сырой земли. 'Труп человека так пахнуть не должен' - думает он и его начинает тошнить. Он тащит его за подмышки к задней двери. Тело легкое, будто вместе с душой у бедолаги потерялся и вес. И вот когда, казалось бы, цель достигнута, в парадную дверь кто-то стучит. От неожиданности хозяин дома роняет тело. Оно падает, не издав ни звука. 'Кого это принесли черти?'. Крадучись Найджел добирается до окна гостиной. Из него прекрасно видно крыльцо. У двери стоит пухлый пацан в одежде бойскаута. 'Как же ты не вовремя Уолли...' - проносится в голове бывшего мошенника. Он также видит, что на подъездной дорожке стоит черный Plymouth Cuda 70 года. 'Вот же, черт возьми. 'Костюмчик' прикатил сюда на тачке, которая переполошит половину района. Удачно, ничего не скажешь'. Пухлый пацан, тем временем, устав стучать, оставляет на крыльце какую-то записку. Потом подходит к машине 'Костюмчика'. Достает свой телефон и начинает делать селфи. 'Вообще шикарно! Теперь я хрен кому докажу что я никого не видел и не слышал. Особенно если этот поц выложит фотку в инстаграм и подпишет: 'ГЛЯДИТЕ ЧУВАКИ ВОТ КАКАЯ ТАЧКА У ДОМА МИСТЕРА АНДЕРСОНА!'. Торес закрывает лицо руками, а когда он их убирает, парня уже и след простыл. Найджел возвращается к трупу. Открывает заднюю дверь. Выносит тело. Из маленького сарая для инструментов достает лопату. Хватает труп за шиворот и тащит его к дальнему концу двора.
  
   Яму он выкапывает долго. Пару раз пробирает одышка, да и руки ноют с непривычки. Закончив работу, Найджел запинывает тело в яму. Солнечный свет падает на мертвеца. Темно серое лицо, искаженный гримасой рот, пустые белки глаз. 'Господи, что же ты был такое?' - Торес никогда не был ярым христианином, но сейчас он складывает руки и читает молитву. Долго. Потом берет лопату и закапывает импровизированную могилу. Дело идет быстрее, чем в начале пути. Так всегда... Закапывать секреты всегда проще, чем выкапывать их. Он оглядывает плоды своих трудов. Участок вскопанной земли резко выделяется в общем пейзаже двора. Горе-убийца оглядывает пространство и видит кучу плоских камней, натасканных им с берега местного озера. Он вспоминает разговор из другой, прошлой жизни. Его приятель Роджер - вор домушник, как то размечтался и сказал, что хочет после ухода на покой во дворе своего дома устроить японский сад камней. Он сказал тогда: 'Эти камни вечны понимаешь? Они будут, и когда я умру, и когда ты умрешь. Вечная незыблемая красота. Япошки секли фишку а?'. Негоже воровать мечты у своих друзей, но Торес сейчас в опасном положении. Он надеялся что Роджер, старина Роджер его простит. Он подходит к камням и один за другим перетаскивает их на могилу 'Костюмчика'. Не обладая излишними дизайнерскими способностями, Найджел располагает их в произвольном, случайном порядке. Получается затейливый узор. На всю эту процедуру у него уходит около двух часов. Когда он заканчивает, могилу венчает пирамидка из крупных камней, а из мелких получается своеобразный периметр. 'Прощелыга Родж был прав...' - думает, отряхивая руки бывший мошенник. Он возвращается в дом и замечает дорожку из черной пыли. Он движется по ней и попадает на кухню. 'Насорил напоследок. Уберу потом. Сейчас есть дела поважнее'. Мужчина производит обыск саквояжа и находит ключи с ярким зеленым брелоком. Судя по форме ключи автомобильные. 'Бинго!' - думает он.
  
   Он покидает свой дом. Подбирает оставленную парнем записку: "Вас посетил юный бойскаут, с целью ПРОДАТЬ вам ВКУСНЕЙШЕЕ печенье!". Комкает бумажку, кладет ее в карман. Подходит к подъездной дорожке и видит машину снова. И замирает. Ее кузов ослепительно блестит в свете солнца. Да. Зрелище потрясающее. Есть своя особая красота в американских ретро авто. Это сейчас все машины на одно лицо. Круглые, одутловатые формы, пластиковые бамперы. А тогда... Тогда авто были сплавом красоты и мощи. Кузов из хорошего металла. Резкие формы, и ярость зверя под капотом. Вот это автомобиль! Торес любуется машиной пару минут. Потом отмирает и садится за руль. Заводит движок. Мягкий рев наполняет пространство салона. 'Осталось придумать, куда ее деть. Жалко везти такую красоту на свалку...' - задумывается Найджел, но его мысли прерывает сосед - мистер Перкинс. Он был той еще сволочью. Бывший црушник побывал в свое время во Вьетнаме, но в отличие от бравых морпехов, просиживал штаны в штабе, раскалывая пленных гуков. Он обожал чужие секреты. Эта старая штабная крыса имела хобби: следить за жизнью своих соседей и разносить сплетни. Вот и сейчас, он едва не запрыгивает в машину. Хитрый прищур его глаз выдает безмерную заинтересованность. Старик уже наверняка предвкушал, как распространяет новый слух по району.
  
   -Мистер Перкинс? - окрикивает Торес замершего старика.
  
   -Прикупили новую машину? - мерзенько улыбается сосед. Все те 10 лет, что Найджел прожил в этом городке, самым острым желанием было стереть эту дурацкую улыбку с его лица. Но необходимость прятаться умеряла это желание до нуля. Вот и сейчас он представляет себе, как бьет старика дверью. Но, приложив усилие, он отмахивается от видения и рисует на губах мягкую улыбку.
  
   -Мой приятель, биржевой брокер попросил меня перегнать это авто. Разве могу я отказать другу?
  
   -А кто привез ее вам сюда? Я что-то не видел у вас посетителей за последние пару дней.
  
   "Какое твое собачье дело, были у меня посетители или нет?" - думает Найджел.
  
   -Эвакуатор. Вы разве не видели его утром? Шум был страшный... Я думал вы его заметили. Ну со всеми бывает. Годы уже не те, да старина? - говорит Торес, улыбнувшись еще шире. Старик хмурится. Чтобы он и пропустил что-то? Немыслимо!
  
   -Что ж мне пора. Удачного дня, мистер Перкинс.
  
   Найджел включает заднюю передачу и съезжает с дорожки, оставив старика наедине со своими мыслями. А потом дает газ так, что авто ревет на всю улицу. Колеса оставляют дымный шлейф. И когда он развеивается, автомобиля уже и след простыл.
  
   Выбор куда пристроить тачку был невелик. Можно было либо отвезти ее за город и бросить на одной из многочисленных парковок у кемпингов. Или можно было отвезти ее на разборку. А уж там, что с ней делать придумают. Наш мошенник предпочел второй вариант. Во-первых, там нет камер. А во-вторых такие тачки там шли на ура. Особенно, если у тачки не было хозяина. А учитывая события последних часов, хозяин ею уже никогда не воспользуется. И что самое важное, не потребует назад. В окрестностях было одно такое заведение с сомнительной репутацией. 'Свалка Мо'.
  
   Мо - здоровенный, 150 килограммовый японец. Бывший вышибала якудза. После войны банд во Флориде 10 лет назад и поражения в ней своей банды, он сбежал сюда и открыл свой маленький бизнес. Он продавал краденые тачки. Фактически его разборка была центром автоугона в регионе. Именно к нему Найджел и решил отвезти машину 'костюмчика'. Мо, как никто другой знал, как заставить тачку исчезнуть. Найджел знал Мо еще со времен своей не совсем законной деятельности, и был крайне удивлен, что они оказались в одном городишке. 'Воистину чудны дела твои господи' - подумал тогда Торес.
  
   Он въезжает во двор, расшугав половину работников разборки. Когда машина останавливается, вокруг собирается толпа. Механики отпихивают друг друга, желая получше рассмотреть ретро чудо. Найджел выбирается из тачки и, растолкав людей, проходит к ветхому зданию на краю двора. Поднимается на третий этаж и открывает дверь кабинета. Мо, сидя за своим столом, рассматривает какие-то документы. Услышав, что дверь открылась, он поднимает глаза и улыбается. Откладывает бумаги. Разводит широченные руки.
  
   -Найджел! Старый мошенник! Вот уж не думал, что ты вновь ко мне заглянешь! Прости, я бы поднялся, но мой вес...
  
   -Поменьше налегай на суши приятель... Иначе вытаскивать твою задницу из кресла придется автокраном - улыбается Торес. Мо хохочет. Они жмут друг другу руки.
  
   -Рассказывай. Что привело тебя?
  
   -Есть одна тачка. Нужно чтобы она исчезла... - говорит Найджел, устраиваясь в кресле напротив собеседника.
  
   Мо делает удивленную мину.
  
   -И все? Я то уж думал тебе нужно что-то покрупнее. Посолиднее.
  
   -Ну, ты ведь и не дослушал. Это не простая тачка. Это дорогая тачка.
  
   Японец придвигается к столу. Чуть нависает над ним.
  
   -Насколько дорогая, Найджи?
  
   -Plymouth cuda '70.
  
   Мо откидывается в кресле. Издает что-то вроде 'Хо-хо-хо' Санта Клауса. И принимает прежнее положение. Взгляд его становится задумчивым.
  
   -И где же ты достал такую тачку? Хотя... Я не хочу знать. Меня больше интересует, что с ее хозяином...
  
   -Назад он ее не потребует. Уж будь уверен.
  
   -И что же ты хочешь взамен?
  
   -Ничего. Забирай ее. Она твоя. Просто избавь меня от нее и все.
  
   Японец молча смотрит на Найджела. В голове его идет ожесточенная работа мысли. С одной стороны, он хорошо знал Тореса и доверял ему. С другой стороны, была дорогая тачка с непонятным прошлым. Абсолютно непонятным. Старый добрый выбор между дружбой и прагматичностью.
  
   -Хорошо, - хлопает руками по столу Мо. - Раз уж она бесхозная... Мне привез ее какой-то парень и оставил во дворе. Кто он такой я не видел и не знаю. Дело закрыто.
  
   Найджел расплывается в улыбке. Он подходит к столу и жмет японцу руку.
  
   -Спасибо приятель. Я у тебя в долгу.
  
   -Запомни это хорошенько старый лис, - говорит Мо перед тем, как Торес покидает его кабинет. - Я обязательно спрошу долг.
  
   -Хорошо! - слышится из коридора. К сожалению, бывший якудза даже не представляет, какие проблемы приобрел вместе с этой машиной. Совершенно не представляет. Но жизнь такова. Слишком часто ее подарки оказываются Троянскими лошадками.
  
   Найджел возвращается домой в полдевятого. Поболтавшись по городу, будто сбивая хвост, и, воспользовавшись вечерними сумерками, проникает в свой дом. Как вор. Его старый приятель Роджер говорил: 'Знаешь, когда приходит понимание, что ты в полной заднице? Когда даже твой дом не кажется тебе безопасным местом'. И, черт возьми, в данный момент времени слова домушника были как нельзя правдивы. Первым делом Найджел наводит в доме порядок. Убирает пыль, которую насыпал 'Костюмчик', прячет саквояж и находившийся в нем аппарат в укромное место под лестницей, ведущей на второй этаж. Потом садится на кухне и накрывает руками голову. В доме стоит полная тишина. Только тиканье часов нарушает ее. 'Что делать? Раз они нашли меня здесь, значит надо бежать. Но я не могу сорваться так сразу. Мне нужно забрать деньги из ячейки, мне нужно замести следы. Исчезновение непростое дело... А может все таки все обойдется? Все-таки он был один. Но с другой стороны, что мешает 'Нанимателю' найти другого такого же хлыща и послать сюда. Нет, совершенно точно нужно бежать. Завтра заберу деньги из ячейки, найду знакомого контрабандиста и куплю себе документы. А там пускай ищут... Уже не найдут'. Обеими ладонями Торес сильно протирает лицо, будто стараясь сбросить напряжение. Потом он готовит имевшиеся в холодильнике полуфабрикаты, ужинает и отправляется спать. Но прежде чем заснуть, Найджел кладет под подушку маленький револьвер, купленный им на всякий случай много лет назад. И только когда он ощущает рукой холод ствола под подушкой, нервы его успокаиваются. Он крепко засыпает.
  
   Ночью ему снится кошмар. Будто 'костюмчик' выкопался из своей могилы, разметав камни по всему двору. А Найджел заперся в своей комнате с револьвером наголо, и ждет его. Вот послышался скрип ступеней. Мертвец поднимается по лестнице. Он все ближе. Вот он подбирается к двери его спальни. И все затихает. Торес наставляет пистолет на запертую дверь. И тут доносится короткий стук. Тук. Тук. Тук. А потом сиплый голос, пробирающий до костей, произносит:
  
   -Мистер Торес, мы заключили с вами сделку 10 лет назад. Я пришел поговорить об этом....
  
   И Найджел не выдерживает и жмет на курок. И давит, и давит, и давит. А потом просыпается. Весь в холодном поту. Подскакивает, вытаскивая и под подушки револьвер. И наставляет на дверь, которая пуста. 'В доме никого нет. Это все чертов кошмар. Чертов кошмар не более'. Дрожащей рукой Торес опускает револьвер. Вытирает лоб свободной рукой. Встает и принимает душ, желая смыть с себя все последствия пережитого кошмара. И стоя под теплыми струями, он вдруг понимает, что нормально спать не сможет еще долго. После душа он возвращается в постель и бросается на подушку. А еще спустя мгновение засыпает сном младенца. На этот раз без сновидений.
  
  
   4.
  
   Он просыпается на следующее утро в 7 часов, будто по будильнику. Опускается на первый этаж и как всегда делает себе крепкий кофе. Садится у телевизора в зале и смотрит утренние новости. За ночь в мире ничего не поменялось. Доблестные американские солдаты учат любить демократию жителей ближнего востока, копы всю ночь ловили какого-то любителя скорости, а старые добрые британские ученые провели очередной бездарный эксперимент. Мало-помалу, Найджел приходит в привычное состояние покоя, будто вчера он и не закапывал труп на заднем дворе. Что-то возможно, какая-то сила, усыпила его бдительность. Он разваливается на своем кожаном диване и переключает каналы, пока не натыкается на очередной бейсбольный матч. Отхлебывает из кружки и с лицом знатока, внимательно следит за игрой, будто что-то в ней понимает. Ей богу, все мальчишки в его детстве сходили от бейсбола с ума. А он почему-то никак не мог понять правил. Ну, хоть убейся. Так что пока во дворе все махали битами, отбивая мячи, и носились по сооруженным наспех базам, Торес сидел с книжками. Играть его не звали. Кому он такой нужен? Но в старших классах парнишка отыгрался. К тому времени все поголовно начали увлекаться покером. Именно в то время и зародился знаменитый Найджел 'Золотая рука' Торес. Он выигрывал, раздевал бедолаг до нижнего белья и, черт возьми, чувствовал себя богом. Это было не везение, нет. Это было умелое шулерство. Подтасовка карт, припрятывание козырей в рукаве. Именно тогда, в школьные годы он встал на кривую дорожку обмана, чтобы впоследствии стать мошенником. На этом пути он был чем-то вроде вундеркинда. Быстро схватывал на лету. Он обманул много людей и украл много денег. Может поэтому жизнь наказала его раком в 25 лет? Может так называемая карма все-таки существовала? Если и так, Найджел в нее не верил. Так жилось спокойнее.
  
   Он дожидается рекламы и идет на кухню. Подливает в опустевшую кружку кофе из чайничка. И тут в парадную дверь раздается стук. Тук. Тук. Тук. Руки Тореса дергаются, и стеклянный чайничек падает на кафель, разбивается и режет осколками ноги. Найджел вскрикивает. Стук повторяется. Теперь чуть быстрее. Чутье, приобретенное за годы мошенничества, визжит как сирена гражданской обороны. За долю секунды он влетает на второй этаж и вытаскивает из-под подушки револьвер. Затем тихо и аккуратно спускается вниз. Подходя к двери, кладет револьвер в правый карман халата. Делает глубокий вдох. И на выдохе приоткрывает дверь на цепочку. За дверью в аккуратном, строгом костюме стоит... Молодой человек без особых внешних черт. Такой же, как тот, что нашел вчера своим затылком ручку на его гарнитуре. Копия. Клон. Внутри Найджела все замирает.
  
   -Мистер Торес? - мягко улыбается мужчина.
  
   Бывший мошенник после этих слов чувствует стойкое дежавю. 'Да нет. Это бред, - думает он. - Я закопал его на заднем дворе. Он мертв. Мертвее долбанного Джона , мать его, Кеннеди. Этот просто похож. Успокойся!'. И ему удается. Он успокаивается, берет себя в руки и вырисовывает на лице мягкую доброжелательную улыбку. Слегка морщит брови.
  
   -Простите?
  
   -Мы заключили с вами сделку 10 лет назад. Я пришел поговорить об этом... - говорит возрожденный 'костюмчик'. В руках его нет саквояжа, как у вчерашнего гостя.
  
   -Какая сделка? Какой мистер Торес? Меня зовут Томас Андерсон. И я совершенно точно вас не знаю. Вы наверно ошиблись... - говорит Найджел и пытается закрыть дверь, но носок туфли 'костюмчика' не дает ему это сделать.
  
   -Не стоит делать из нас дураков, мистер. Мы точно знаем кто вы. Не стоит юлить!
  
   Торес продолжает тянуть дверь на себя.
  
   -Я сейчас вызову полицию! Убирайтесь! Психопат! - громко кричит он. Так громко, чтобы соседи точно услышали его клич. И 'Костюмчик' сдается. Дверь захлопывается. Бывший мошенник быстро справляется со всеми замками и устало сползает по двери на пол. Накрывает голову руками. Снаружи все затихает. Торес думает, что отвадил его. Но мы слишком часто ошибаемся. Нельзя быть стопроцентно уверенным ни в чем. Еще одно золотое правило жизни.
  
   У большинства американских домов есть один большой недостаток - задняя дверь. Она обычно слабее, чем парадная, иногда даже просто сетчатая, и поэтому выломать ее не составляет особого труда. Также нетрудно и перелезть через забор. Беспечная американская нация. Конечно, многие заводят собак. Но у Найджела Тореса собаки не было. Он просто не хотел привязываться к кому-то, в глубине души зная, что в любой момент придется бежать. И никто не оповещает его лаем, когда задняя дверь слетает с петель. Найджел вскакивает. На пороге двое. Оба в строгих костюмах и фетровых шляпах. С одинаковой внешностью и одинаковыми улыбками. Они медленно идут к хозяину дома. Медленно и уверенно. Они пересекают коридор, проходят лестницу на второй этаж и останавливаются в считанных метрах от бывшего мошенника. Крутят головами.
  
   -У вас хороший вкус, мистер Торес, - заявляет один из них.
  
   -Да-да. Определенно, - поддакивает другой.
  
   Найджел выхватывает из кармана револьвер и, взведя курок, наставляет на них. Легкое удивление пробегает по лицам мужчин. Они оба одним движением приподнимают руки вверх.
  
   -Я, кажется, сказал вам молодые люди. Что я не Торес. И никаких Торесов здесь нет. И не было, - говорит он, переводя ствол с одного 'Костюмчика' на другого.
  
   -Не стоит отпираться мистер Торес. Я хорошо помню, с кем заключал сделку... - вновь подает один из них голос.
  
   -И я, - поддакивает второй.
  
   -Я. Не. Торес, - членораздельно и медленно произносит вооруженный мужчина. - Я даю вам последний шанс. Разворачивайтесь, уматывайте отсюда и я, так и быть, не буду звонить копам.
  
   'Костюмчики' переглянулись. И начали хохотать. Громко, звонко. Будто хозяин дома не угрожал им пистолетом, а показывал смешную миниатюру. Они смеются и смеются, а Торес совершенно теряется. Его рука чуть опускается, и в этот самый момент один из костюмчиков бросается на него. Он вцепляется в руку с револьвером и пытается выкрутить ее так, чтобы пистолет выпал. В конечном итоге у него это получается, и оружие падает и ослабевших рук на пол. 'Костюмчик' номер один, решив проблему разоружения, пытается обездвижить хозяина дома, пока 'Костюмчик' номер два достает из кармана шприц. И в этот самый момент у Найджела открывается второе дыхание. Он резко и сильно бьет насевшего на него мужчину между ног, и, вырвавшись из захвата, бежит к задней двери. Дорогу ему преграждает второй злодей вооруженный шприцем, но бывший мошенник, частенько оказывавшийся в подобном положении, вспоминает утраченные навыки и делает проход в ноги. Прием удается, и 'Костюмчик - медсестра' валится на пол с удивленным вскриком. А Торес бежит, бежит, бежит, так как не бежал от копов во время облав. Наверно потому что в этот раз на кону стоит его жизнь. Когда что-то угрожает нашей жизни, мы всегда способны на большее. Он вылетает в заднюю дверь, но слышит сзади хриплое сопение. Это "Костюмчик" номер один, оправившийся от удара по мужскому достоинству, несется за ним следом. Найджел пролетает все ступеньки довольно высокого крыльца и бежит к сараю, чтобы вооружится чем угодно. Хотя бы мотыгой. Преследователь вылетает следом, начинает спуск по ступенькам, но вдруг нелепо поскальзывается и падает. Слышится резкий короткий хруст. Тело падает к основанию ступенек и замирает. Шея неестественно изогнута.
  
   Торес вылетает из сарая, вооруженный, готовый дать бой. И замирает. Видит тело. Слегка зеленеет. А потом его выворачивает. Завтрак покидает его желудок на скором экспрессе. Проблевав минут 5, он успокаивается, покрепче сжимает лопату и идет к дому. Бросает беглый взгляд на труп. 'Не жилец. Это же надо было так навернуться!' - думает он. Поднимается по ступенькам и осторожно входит в дом. 'Костюмчик-медсестра' лежит без движения. Найджел медленно идет к нему с мотыгой наперевес, готовый в любой момент лишить его сознания. Но тело не двигается. Он аккуратно подходит к нему и переворачивает. Труп. С этим получилось даже нелепей, чем с тем парнем на лестнице. Он упал на собственный шприц. Тот торчал в глазу, будто дурацкая антенна. По самый поршень. Хозяин дома медленно отходит к стене и сползает по ней на пол. '3 трупа за два дня. Определенно я везунчик, - думает он. - А они нет'. Он закрывает голову руками.
  
   Найджел Торес никогда не был убийцей. Кровь ему претила. Он всегда мог добиться своих целей мирным путем, не прибегая к насилию. Это отличало его от грабителей и любителей разбоя. Люди сами отдавали ему деньги. Добровольно. И с трупами он не сталкивался до событий последних двух дней. И вот на тебе! Что с ними делать? Мошенник поворачивает голову к задней двери и видит сад камней. Идея приходит незамедлительно. Глупые идеи никогда не заставляют себя ждать. Он резко встает и подходит к трупу.
  
   -Ну что? Давай похороним тебя по-человечески, клон... Поближе к брату.
  
   С этими словами, он берет труп за ногу и тащит его во двор. Через пару часов уже два 'костюмчика' лежат в импровизированной могиле, накрытые пятью футами сырой земли и садом камней. А вот третий... На третьего у бывшего мошенника планы. Найджел возвращается в дом. Идет в ванную и смотрится на себя в зеркало. Видок что надо! Русые волосы растрепались, на скуле кровоподтек, зеленые глаза выглядят потухшими. Он открывает воду и долго и тщательно умывается, стараясь смыть все то, что накопилось в душе за эти два дня. Когда он заканчивает и вновь бросает взгляд на зеркало, в нем уже другой человек. Старый добрый Найджел Торес. Проходимец, любимец женщин и мошенник. Он улыбается своему отражению и выходит из ванны. 'Пришла пора валить из этого гадюшника' - думает он. Если бы все было так просто...
  
  
  
   5.
  
   Спустя час, одев свой лучший костюм и оседлав свой старенький форд пикап, он едет к центру города. Там, в одном из маленьких баров, у него есть свой человек. Такой же мошенник, как и он. Контрабандист. У него можно достать новые документы. Томасу Андерсону было суждено умереть. От случайного взрыва газа в его доме произойдет пожар, и бедный хозяин сгорит вместе со всем своим скарбом. От него останутся только уголь и документы. План на миллион баксов. По крайней мере, так кажется Найджелу. Но это потом. А сейчас он должен купить новые документы. По пути он успевает заглянуть в банк и забрать хранящуюся там заначку. Он мило улыбается кассирше, которая протягивает ему деньги. Если быть точнее, 35000 долларов.
  
   -Собрались в путешествие мистер Андерсон? -спрашивает она, улыбаясь в ответ.
  
   -Да! Хочется новых ощущений! Хочу начать жизнь заново! - лепечет он как буйно помешанный.
  
   Он выходит из банка, не привлекая внимания. Обычный рядовой посетитель. Садится в свою машину и дает по газам. Найджел едет по тихим улочкам к бару 'Лисья нора'. Хорошее название для прибежища мошенников и воров. Находится этот бар в самом злачном районе города. Но для него с юности эти места обычное дело. Дом родной. Когда до бара остается пара кварталов раздается телефонный звонок. Торес вздрагивает. Он уже и забыл, что у него есть мобильник. Он использовал его для экстренных случаев и номер этот знали единицы. Он копается в бардачке пока не находит старый Nokia. Он ценил эту трубку. Ее можно было использовать не только как средство связи, но и как предмет самообороны. Бывший мошенник смотрит на дисплей и удивляется. 'Мо' - гласит надпись на экране. Он нажимает прием.
  
   -Найджи, старина! Что за дерьмо ТЫ МНЕ ПОДСУНУЛ?!
  
   -Хэй, Мо. Я тебя не понимаю, о чем ты?
  
   -Этот Плимут! Который ты мне притащил! У меня теперь охрененные проблемы!
  
   -Ты можешь толком рассказать, что случилось?
  
   И Мо рассказал. После того как Найджел уехал, Мо никак не мог решить что делать с ретро-каром. И он решил перебить номер кузова и продать его какому-нибудь богатенькому лоху. По несчастью, в мастерскую японца, как раз в этот момент, заглянул сын итальянского мафиозного босса и мигом положил глаз на тачку. Договорились о цене, и счастливый пацан, оседлав нового коня, умчал вдаль.
  
   -И? - спрашивает Торес.
  
   -И? И?! Тебе лучше знать, что нахрен случилось! На полпути из города этот сраный Плимут развалился на куски! На ржавые, мать его, куски! Пацан этого итальяшки теперь кормит рыб, потому что все это случилось на серпантине у озера! Он вылетел на этом корыте в озеро, как сраный Джон Армстронг на Луну! ЧТО МНЕ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?
  
   Протягивается молчание. Найджел усиленно думает. И придумывает.
  
   -Вали все на меня.
  
   -ЧТО? - спрашивает ошарашенный Мо.
  
   -Вали все на меня. Скажи, тебе привез ее парень по имени Томас Андерсон. Можешь даже назвать им мой адрес.
  
   -Ты самоубийца?
  
   -Нет, я просто сваливаю из города. С фейерверком. Мне будет даже на руку, что они там появятся. Не переживай Мо. Это мой косяк и мне за него расплачиваться.
  
   Японец недоверчиво засопел в трубку.
  
   -Хорошо. Пока ко мне никто не наведывался. Но у тебя времени до вечера, чтобы свалить и не стать трупом. И еще...
  
   -Что? - спрашивает Найджел, паркуясь у бара.
  
   -Больше никогда, мать твою, не привози мне тачки.
  
   Послышались гудки. Бывший мошенник со смешанным чувством забросил трубку на пассажирское сидение. С кем же он заключил сделку? 'Костюмчики' за считанные часы превращающиеся в пыльные мешки с костями, машина одного из них, превратившаяся в ржавый кусок железа... Почему они так быстро истаивают? Может они инопланетяне? Как в каком-то дурацком фильме...
  
   -Бред, - говорит Найджел сам себе. Потом резко проводит рукой по лицу: 'Не хочу. Не хочу знать. Пускай катятся в ад. Мне лишь бы сбежать от них, а ответы пусть ищут другие. Пора заканчивать, времени все меньше'. Он выходит из машины, поправляет сбившийся галстук и идет к дверям бара.
  
   Что такое бар 'Лисья нора'? Негласная 'Встреча на Эльбе' для всех мошенников, воров и проходимцев маленького городка. Здесь травили байки, обсуждали планы и подкидывали работенку. Владелец бара (по совместительству бармен) Рокки был своеобразным авторитетом. Ему было 70, но он все еще выглядел внушительно. Седые волосы, крепкая мускулатура, шрам, венчавший правую щеку. Поговаривают, именно он был тем самым парнем захватившим самолет в 70ые. Ну, та история, где еще захватчик смылся вместе с деньгами, выпрыгнув из самолета с парашютом(имеется в виду 24 декабря 1971 года когда произошел самый таинственный авиаугон в истории. Преступника так и не нашли, - прим. автора). Сам по себе бар был жуткой дырой. Но уютной дырой.
  
   Найджел входит внутрь, проходит мимо череды столиков и оказался у бара. Рокки, натиравший бокалы, бросает на него удивленный взгляд.
  
   -А, Лис... Давненько тебя не было видно. 10 лет считай. Как отметился здесь, так и исчез. Что ищешь? Или зашел выпить?
  
   -Собираюсь начать новую счастливую жизнь, потому что старая чересчур скучна. Но мне нужен билет...-многозначительно говорит Торес, поглядывая вглубь бара.
  
   Рокки поставил очередной бокал на стойку.
  
   -А есть ли у тебя средства?
  
   -Есть. Цена не изменилась?
  
   -Чуть-чуть выросла.
  
   Найджел кивает. Бармен манит его пальцем и скрывается в подсобке. Бывший мошенник выжидает пару минут и идет следом. Каморка была просторной. Здесь стоял фотоаппарат, на стене висел белый фон. Здесь был принтер, лакировочная машина. В общем все, что нужно для подделки документов.
  
   -Это будет стоить тебе 5 кусков, - говорит Рокки, присаживаясь на стул в глубине комнаты.
  
   -За качество отвечаешь?
  
   Бармен бросает саркастический взгляд.
  
   -Если не будешь светить ими направо и налево, их никто не отличит. Итак...
  
   Найджел молча выкладывает на стол две пачки денег. Рокки сгреб их и скинул в ящик стола. На все про все у них ушло около часа. В конечном итоге, Найджел Торес получает новые документы. Теперь он - Джон Джонатан Смит из Алабамы.
  
   -Имя ты, конечно, выбрал потрясающее, - говорит бармен, когда они заканчивают дело. - Незаметное донельзя.
  
   -Я потерял навык придумывать имена лет 10 назад. И ты это знаешь.
  
   -Да... Ты потерял хватку. Но надеюсь, не потерял чутье.
  
   Найджел прячет документы в карман. Они стоят у стойки.
  
   -Почему убегаешь из нашего захолустья?
  
   -Меня нашли призраки прошлого. Теперь здесь небезопасно.
  
   -Мы все вечные беглецы... - говорит Рокки. - Мы берем чужое, а потом бежим, бежим, бежим. И так всю жизнь. Даже если ты бросишь все и уйдешь на дно... Рано или поздно вновь придется бежать. И закончить эту гонку можно либо умерев, либо провалившись сквозь землю.
  
   -Ну, ты то смог найти третий путь... - отвечает Найджел.
  
   -Я многое за это отдал. Очень многое... - говорит печально бармен. Потом протягивает руку собеседнику. - Ну что же? В добрый путь. Желаю, чтобы призраки прошлого оставили тебя.
  
   Они жмут друг другу руки. Найджел разворачивается и идет к выходу. И даже когда он покинул бар, Рокки еще долго смотрел на двери. Его не отпускало чувство, что живым Найджела Тореса он видит в последний раз. А чутье его, никогда его не подводило.
  
   Торес возвращается домой в полседьмого. Ставит авто у тротуара, а не в гараж, как обычно. Пересекает газон, на котором как по часам начали свою работу разбрызгиватели. И начинает исполнение своего плана. Он проходит в дом и видит в коридоре, завернутое в брезент тело. Будущий мистер Андерсон. Его терзает интерес, поэтому он подходит к трупу и приоткрывает брезент. Та же картинка что и с первым 'Костюмчиком'. Землисто серое лицо, широко открытый рот, белые, лишенные зрачков глаза. Голова абсолютно лысая. От волос осталась лишь пыль. Почувствовав подкативший к горлу комок тошноты, он закрывает тело. Спускается в подвал и по очереди поднимает на первый этаж канистры с бензином. Потом начинает обливать бензином весь дом. Коридор, кухня, зал, гостевая комната, лестница в подвал, лестница на второй этаж. Когда в одной канистре заканчивается топливо, он берет другую и продолжает. Спустя 40 минут он заканчивает свою работу. На кухню оттаскивает тело 'Костюмчика'. Закончив все приготовления, он устало присаживается на ступеньки лестницы второго этажа и упирается головой в перила. Он устал. Подготовка трюков подобного рода всегда изматывает. Пару минут он просто сидит, слушая тишину. Потом вспоминает об одной забытой им вещи. Поднимается на второй этаж в свою спальню. Подходит к шкафу и с антресолей достает маленькую черную коробочку. Открывает ее и достает оттуда старые часы. Надевает их на руку. А после бросает коробочку назад в шкаф.
  
   Найджел Торес, несмотря на темное прошлое, был сентиментален. Ему было наплевать на этот дом, на этот район, на этот город. Но он не мог бросить здесь единственное, что осталось от его отца. Он любил его, пускай тот и перестал с ним общаться после того, как узнал, чем занимается его сын. Оставить здесь часы, было бы равносильно оставить частичку себя. Бывший мошенник бросает короткий взгляд в окно и замирает. Он не успел.
  
   На лужайке перед домом, не обращая внимания на брызгающую во все стороны воду, стоят четверо. Все в одинаковых костюмах и фетровых шляпах. Двое с одной стороны дорожки, и двое с другой. Молчаливо глядящие на дом. 'Атака клонов', - проносится в голове Найджела. - Просто долбанная 'Атака клонов'. Стояла мертвая тишина. Улица будто вымерла. Только эти четверо, рассредоточившиеся по периметру. Но вот они заговорили. Все разом. Одновременно и одним голосом:
  
   -Мистер Торес! Я заключил с вами сделку 10 лет назад. Я пришел поговорить об этом, - говорят они все вместе. Будто хор в церкви. Их общий звонкий голос хорошо разносится по окрестностям. Найджел стоит у окна и дрожит. Он не знает, что делать. Его план, будто карточный домик, разрушился на глазах. Его мозг лихорадочно просчитывал варианты. И вдруг в его голове зазвучал голос. Голос старого приятеля. Голос ворюги Роджера: 'Что мы говорим, когда план идет к чертям? Нахер планы!'. И Торес срывается с места. Он спускается на первый этаж, бежит на кухню и там срывает возле плиты шланг подачи газа. Ему это удается и газ с шипением вырывается наружу. Он бежит в зал и зажигает там свечу. Но как только он чиркает спичкой, четверка на улице приходит в движение. Один из них достает короткий пистолет с глушителем и стреляет в провод подающий электричество к дому, пока остальные несутся по мокрому газону. Выстрел получается на славу и свет в доме гаснет, только... Оголенный провод падает на мокрую лужайку, и в итоге стрелок и его напарник падают замертво, убитые током. Но двое еще продолжают безумную гонку. Они уже на крыльце, и пытаются выломать дверь. Удар за ударом, они неумолимо бьются плечами в дверь, и в конечном итоге она поддается. Они забегают в коридор и оглядываются. Один из них чувствует запах газа, дергает за плечо напарника и указывает на кухню, а в следующую секунду маленькую улочку маленького городишки сотрясает взрыв.
   Кухня в доме мистера Андерсона разлетелась в щепки. Потом раздалось еще несколько взрывов. Разгорелся пожар. Около 5 часов пожарные боролись с огнем. А когда ближе к утру пламя погасло, за дело принялись полицейские, которые сделали странные и страшные находки. Помимо двух трупов на улице и трех трупов в доме, на заднем дворе также нашли два тела... Что произошло в доме мистера Андерсона?
  
  
   6.
  
   Когда Найджел зажег свечу, он быстро отнес ее к самому ближайшему к выходу в коридор шкафчику на кухне. Потом достает документы из кармана и кидает их на труп. После этого бросается к лестнице, достает спрятанный аппарат и бежит к выходу на задний двор. Он слышит, как позади него преследователи выламывают парадную дверь. Бывший мошенник быстро пересек двор и начал перелезать через забор. Когда он уже почти преодолел его, сзади послышался резкий окрик, а потом глаза его ослепила вспышка. Ударная волна толкает Тореса с забора прямо в соседский бассейн. Вода ласково принимает его в свои объятия. На секунду ему дико захотелось отключиться. Но нет. Глаза открыты, сознание остается ясным, и он выплывает на поверхность. Когда Найджел выбирается из бассейна, отплевываясь от попавшей в легкие воды, его дом полыхает вовсю. Он лежит на лужайке, прижимая к себе дурацкий саквояж, и смотрит на то, как догорает его спокойная жизнь. Потом раздается взрыв. Затем еще один. 'Газовые баллоны в подвале' - приходит мысль. Найджел резко встает. Он понимает, что через каких-то пару минут здесь будут полиция и спасатели. А значит, время поджимало. Торес мчится через задний двор соседей. Как раз вовремя, ведь те всей семьей высыпают на лужайку, поглядеть на невиданный пожар. В тихом маленьком городке, большой пожар почти такое же зрелище как выступление U2. В тихих городках всегда дефицит на зрелища. Найджел надеялся, что его фаер-шоу придется по вкусу его бывшим соседям.
  
   Бывший мошенник понимает, что покидать город на своей машине самоубийству подобно. Поэтому у него имеется запасной вариант. Старенькая Тойота Приус в паре кварталов от дома. Он пробегает это расстояние как заправский спринтер. Пару раз мимо него проносятся пожарные машины. Один раз пролетает скорая помощь. Всякий раз он держится в тени, всякий раз вздрагивает от сирен, хоть и понимает, что ему ничего не грозит. И вот она. Маленькая японская раздолбайка. Он шарит по карманам и понимает, что забыл ключ. Начинает злиться и со все мочи бьет ногой по бамперу. Слышится короткий стук. Что-то упало на асфальт. Найджел нагибается и видит ключи на магнитном прицепе. Быстро хватает их, отцепляет от магнита, открывает авто. Садится за руль, бросает саквояж на пассажирское сидение и делает глубокий вдох: 'Все хорошо приятель. Все просто шикарно'. Потом заводит двигатель и уезжает. Он почти уверен, что ему удалось уйти. Но человек предполагает, а бог располагает.
   На выезде из города, на том самом месте, где слетел в воду сын итальянского криминального босса, его тормозят копы. Он пристраивается к обочине, натягивает дежурную улыбку и ждет. Через минуту к его стеклу подходит патрульный.
  
   -Полиция. Будьте добры, предъявите документы.
  
   -Я что-то нарушил офицер? - говорит Найджел, вытаскивая документы из внутреннего кармана.
  
   -Дежурная проверка, сэр. Подождите минутку.
  
   Коп забирает его документы и возвращается к машине. Его нет несколько минут, и все это время Торес очень хочет нажать на газ и умчатся подальше. Его чутье кричит, буквально верещит предупреждая о чем-то. Он смотрит в боковое зеркало и видит, что коп возвращается. Кобура расстегнута. 'Это плохо' - думает Найджел.
  
   -Мистер Андерсон? Вы не могли бы выйти из машины?
  
   Мошенник замирает. Но ведь у него в кармане были документы на имя Джона Смита. Документы Андерсона должны были сгореть там. В доме.
  
   -Простите офицер, но я ведь...
  
   -Сэр, пожалуйста, выйдите из машины или я вынужден буду стрелять, - коп отходит от машины на три шага и тянет руку к кобуре.
  
   Найджел медленно открывает дверь и выбирается из машины с поднятыми руками.
  
   -Хорошо сэр. Теперь повернитесь спиной.
  
   Найджел слушается и спустя мгновение коп уже застегивает на его запястьях наручники.
  
   -Мистер Андерсон, вы арестованы по подозрению в серии убийств. Вы имеете право хранить молчание, все вами сказанное может быть использовано против вас в суде...
  
   -Но я не Андерсон! Я Смит!
  
   -Вы забыли собственное имя мистер? - он показывает Найджелу документы. И правда. В них значится имя Томаса Андерсона.
  
   Офицер садит Тореса в полицию. А тот не сопротивляется. Все его конечности одеревенели. Он понял, что вместо документов Андерсона, выбросил на труп документы Смита. Его гениальный план рассыпался, как карточный домик. По его же собственной глупости. Какая невероятная ирония судьбы! Одна маленькая, глупая ошибка разрушила такой громадный план! Патрульная машина медленно разворачивается и уезжает в сторону города. Тойота Приус остается на дороге в темноте. Через несколько мгновений возле нее появляется человек в костюме и фетровой шляпе. Он заглядывает внутрь и что-то забирает из салона. А после растворяется в ночи.
  
  
   7.
  
   -Давайте сначала, окей?
  
   -Окей. Я же уже несколько раз начинал сначала? Я что долбанный попугай? - говорит Торес жирному копу, сидящему напротив. - 10 лет назад я заболел. Тяжело заболел. Смертельно заболел. Ко мне в палату пришел человек. Я не помню, как он выглядел, так как зрение у меня в те дни хворало, впрочем, как и все остальное. Он предложил мне сделку. Он вылечивает меня, а я в обмен по его требованию отдам ему свою жизнь. Когда ему это будет нужно.
  
   Коп смотрел на него как на буйно-помешанного. Немудрено. Допрос длился уже часов 5 и Найджел повторял эту историю раз сто. Если не двести. Они оба вымотались до предела. Комната для допросов была душной и маленькой.
  
   -Так. И что было дальше?
  
   -Я исчез. Растворился. Сменил имя, почти разорвал старые контакты. И переехал в эту глушь. И жил спокойно, никого не трогая. Но два дня назад в моем доме раздается стук в дверь и на пороге стоит этот хлыщ. И говорит 'Бла бла мистер Торес. Сделка бла бла'.
  
   -И вы запустили его?
  
   -Ну да.
  
   -Вы же сказали, что не запомнили, как он выглядел?
  
   -Именно.
  
   -Тогда зачем вы его впустили?
  
   Найджел замолкает. Он складывает руки на столе и крутит большими пальцами. Потом поднимает глаза на копа.
  
   -Я растерялся. Ясно? Растерялся, опешил, охренел. Я не ждал, что меня найдут. И я не ждал, что кто-то будет задавать мне этот вопрос. Об этой долбанной сделке. Я думал про меня забыли!
  
   -Что было дальше?
  
   -Я завел его в дом. Он начал мне затирать про сделку и про все остальное. Признаюсь честно, я надеялся откупиться...
  
   -А когда он отказался, убили его?
  
   -Что? Нет, черт возьми. Он сам на меня напал, когда я попытался его выпроводить. Вколол какую-то дрянь. А я на остатке сил оттолкнул его. А когда очнулся, он был уже мертв.
  
   -И вы вместо того чтобы позвонить полиции, решаете прикопать тело в саду?
  
   -Если вы читали хоть немного мое досье, могли бы знать что отношения с полицией у меня были, мягко говоря, напряженные. Я знаю, как вы умеете шить дела. Особенно, таким как я.
  
   -Хорошо вы закопали тело. Что дальше?
  
   -На следующий день ко мне опять заявились они.
  
   -Они?
  
   -Ну да, они. 'Костюмчики'.
  
   Коп закрывает лицо руками. Потом открывает папку на столе и выкидывает перед Торесом несколько фотографий.
  
   -ГОСПОДИ, ТОРЕС ОЧНИСЬ! НЕТ НИКАКИХ КОСТЮМЧИКОВ! И НИКОГДА НЕ БЫЛО!
  
   -Вот! - коп тыкает пальцем в первое фото. - Мисс Джекил. А никакой нахрен не 'Костюмчик'! Ты ее убил! Не было там никаких мужиков с саквояжами! Она собирала подписи на какую-то гринписовскую хрень и постучала к тебе в двери! А ты ее грохнул!
  
   -Вот! - коп тыкает пальцем во второе фото. - Твой сосед мистер Перкинс и его брат. Оба пришли поговорить с тобой насчет прошлой жертвы! И ты и их грохнул! Чертов ублюдок! Решил состроить из себя невменяемого! Хрена с два! Ты у меня пойдешь на смертельную инъекцию, я тебе обещаю!
  
   Коп вскакивает и выходит из кабинета. Найджел берет фотографии: 'И правда. Труп женщины. Неужели я... Я их убил?'. Он резко отбрасывает снимки: 'Нет. Нет. Я в своем уме. 'Костюмчики' есть. Они существуют!'.
  
   Дверь допросной открывается. Входит молодой белобрысый мужчина. Он садится перед Найджелом и дарит ему мягкую улыбку. Успокаивающую. Как душевнобольному. И это бесит Тореса больше всего.
  
   -Добрый день мистер Торес. Я младший лейтенант Рипли. Мой напарник... Слегка перегрелся. И вы наверняка устали. Давайте еще буквально пару вопросов и все. Хорошо.
  
   Мошенник кивает. Рипли вновь открывает лежащую на столе папочку.
  
   -Скажите... Ну, допустим по первым трем жертвам все понятно... Но вот те двое, что были найдены на лужайке и еще двое, что были в доме... По нашим данным это люди Тони Гоннути - босса итальянской мафии. Что они забыли в вашем доме?
  
   -Подождите, люди Гоннути?
  
   -Да. Именно так, - офицер чуть наклоняется к Найджелу. - По правде говоря, по ним никто не скучает. Они наворотили много дел, а перед тем как наведаться к вам, они посетили местечко под названием "Свалка Мо" и сожгли его дотла.
  
   Бывший мошенник бледнеет. "Бедняга Мо! Это все из-за меня!". Потом глаза его становятся безумными.
  
   -Но там, на месте взрыва были не они! Это были 'Костюмчики'! Поэтому мне пришлось поджечь дом раньше срока...
  
   -А кстати, зачем вы его подорвали?
  
   -Хотел инсценировать свою смерть и сбежать. Но...
  
   -Перепутали документы. Скажите... Если вы поняли что этот 'Костюмчик', как вы его называете, нашел вас... Почему вы не сбежали в тот же день?
  
   Найджел задумывается. Несколько минут стоит тишина, а потом Торес глубоко вздыхаеь.
  
   -Я не мог сорваться без подготовки. Нужны деньги, нужны документы. Нужен план. Ну и я понадеялся на то, что он был один. Считал, что человек, с которым ты заключаешь соглашение, существует в единственном экземпляре. Кто же знал что их целая долбанная армия клонов!
  
   Офицер продолжает смотреть на него и улыбаться. Его будто скрутил паралич. Такая, знаете, дежурная вымученная улыбочка. Потом слегка кивает. Встает, задвигает за собой стул. Подходит к двери, открывает ее.
  
   -Мы закончили. Уведите!
  
   Входит конвой. Тореса поднимают и уводят в камеру. Его держат в участке еще где-то дней 5. Каждый день допрашивают, и каждый день он рассказывает им одну и ту же историю. В конечном итоге, в его камеру приходит психиатр, выслушивает его историю. После этого, до самого суда посетителей у Найджела нет.
  
   В день суда он мало представляет себе, что его ждет. Он понимает, что если копы продолжат давить на то, что все эти убийства были совершены умышленно, ему грозит либо пожизненное, либо казнь. Но жизнь любит подкидывать сюрпризы. Иногда, когда кажется, что вариантов только два, внезапно появляется третий. Жизнь - азартный игрок, а мы лишь фишки на ее поле.
  
   С Найджелом произошла именно такая ситуация. Вот его привозят в суд. Дают ему назначенного судом адвоката, которому в принципе наплевать, что произойдет с его подзащитным. Долго читают материалы и заслушивают свидетелей. И внезапно в зал приглашают психиатра. Того самого, что приходил к Торесу несколько дней назад.
  
   -Скажите мистер Орланд. Вы осмотрели подсудимого, провели пару тестов. Что вы можете сказать нам о его психическом состоянии? - важно спрашивает судья щупленького очкарика.
  
   -Совершенно точно можно наблюдать, что у господина Тореса имеются отклонения в психическом состоянии. Он не осознает характера своих действий. Я ознакомился с его картой и обнаружил, что мистер Торес был болен раком головного мозга. Весьма серьезным. Смею предположить, что сегодняшние события, отголосок той болезни.
  
   -Вы хотите сказать, что мистер Торес невменяем? - спрашивает судья.
  
   -Совершенно верно, ваша честь. Мистер Найджел Торес невменяем.
   После этих слов посыпались какие-то вопросы со стороны обвинения, но подсудимый их уже не слышит. Он думает: 'А может я и правда псих? И не было никаких 'Костюмчиков'? И я убил этих людей? Боже!'. Он накрывает голову руками. Когда психолога домучивают до конца, он занимает свое место в зале заседания. Судья берет короткий перерыв, чтобы вынести приговор. Бесполезный адвокат чатится с кем-то по телефону. Найджел созерцает стол за которым сидит. Короткий перерыв растянулся для него будто бы на столетия. Но вот он... Момент истины.
  
   -Встать, суд идет!
  
   Все сидящие в зале поднимаются. Поднимается и подсудимый. Судья, грузный седой мужчина лет 40, занимает свое место.
  
   -Провозглашается приговор. Именем правительства США и в соответствии с законодательством штата...
  
   Голос судьи доносится до Тореса как сквозь вату. Бу-бу-бу. Вот что он слышал.
  
   -Признать Найджела Тореса невменяемым и назначить ему принудительное лечение в психиатрической клинике, - судья берет маленький молоток и стукает им об подставку.
  
   -Вам чрезвычайно повезло мистер Торес! - щебечет над ухом адвокат. Найджел искренне сдерживается, чтобы не сломать ему нос. 'Как хорошо что все сделали за тебя, да ублюдок?' - думает он исподлобья, поглядывая на адвоката. Бывший мошенник, с одной стороны, конечно рад был остаться в живых, но, с другой, он слышал, что происходит в психиатрических клиниках. Так что в данный момент он, мягко говоря, в ужасе. Подходят конвоиры, заковывают его в наручники и ведут к выходу. И уже бросая последний взгляд на зал суда, он застывает. Он видит сидящего в зале психолога. Вот его голова резко дергается и черты его лица расплываются. И он превращается... в 'Костюмчика'. Он поворачивает голову в его сторону и коротко ему подмигивает. И тут Найджел пытается вырваться из пут, сбежать от конвоиров. 'Это он! Это он все подстроил! Запихнул меня в место, откуда я уже не убегу!' - думает он, борясь с полицейскими, но получает удар по голове и вырубается. В себя он придет еще не скоро. Очень не скоро.
  
  
   8.
  
   Проходит полгода, растянувшиеся в одно сплошное белое марево. Изредка выпадая из него, Найджел видит стены своей палаты. А потом его вновь пичкают препаратами, и он вновь падает в белую пелену. Ни чувств, ни эмоций. Он начинает забывать свое имя, фамилию, прошлое. Забывать самого себя. Но внезапно, в один из дней, его уставшую, обессиленную личность выбрасывает из белого океана забытья к колкому берегу сознания. Он приходит в себя на больничной койке. Интерьер скуден. Какая-то тумбочка, стул у дверей, стоящие в вазе у окна искусственные цветы. Белый, стерильно белый цвет кругом. Он одет в какую-то дурацкую пижаму. Бывший мошенник бросает короткий взгляд в окно. Свет режет глаза, но по обилию белого цвета за окном он понимает, что на улице зима. Идет снег. Продолжая морщится, Найджел привстает с постели. Садится. Пол холодный, кафельный. Он усиленно пытается вспомнить, где он. Получается с трудом, но все-таки получается. 'Психбольница' - выпрыгивает слово в его сознании. 'А почему я здесь?'. Резкая короткая вспышка. Непримечательный человек в костюме с саквояжем в руке. Порой воспоминания имеют эффект оглушающей гранаты. И для ослабленного сознания Тореса воспоминания сейчас чересчур ярки. В его глазах темнеет, он заваливается назад, больно ударяется затылком об стену и застывает.
  
   Когда он вновь приходит в себя, его голова раскалывается. Он испуганно трогает затылок. Но он цел. Он вспомнил все. Все что с ним произошло полгода назад. И его мучает лишь один вопрос...
  
   -Почему я до сих пор жив?
  
   От дверей раздается короткий стук. Деликатный. Потом дверь слегка приоткрывается и в палату входит... 'Костюмчик'. Вот только он изменил привычному для него имиджу и сейчас щеголял в одежде санитара. В руках он держит объемистый пакет.
  
   -Мистер Торес? Вы уже пришли в себя?
  
   Найджел забивается в угол кровати и смотрит загнанным зверем.
  
   -О! Вы меня узнаете! Чудно! Значит уже можно поговорить. Вы не представляете, как трудно было вытащить вас назад. Из состояния овоща... - говорит 'Костюмчик', закрывая дверь и присаживаясь на стул. Пакет он укладывает на маленькую тумбу рядом.
  
   -Зачем? - сипло спрашивает Торес.
  
   -Ну как же... Вы кое-что должны моему нанимателю. И я должен это забрать. Но вот неувязочка, если ваше сознание будет замутненным, объект сделки будет негодным. А это очень расстроит меня и моего нанимателя.
  
   -Что ты такое?! Кто твой наниматель?!
  
   'Костюмчик' - санитар лишь загадочно улыбается. Он сидит на стульчике, стоящем у двери и глядит на Найджела, слегка свесив голову на бок. Как птичка.
  
   -Зачем? Зачем ты запихнул меня сюда?
  
   -Ну как же... Это совсем просто... Чтобы закончить начатое. Отсюда тебе не сбежать. А значит, тебе все равно придется вернуть то, что принадлежит нам.
  
   -Значит все подстроено? С самого начала?
  
   'Костюмчик' кисло морщится.
  
   -Уел. Да. Все было подстроено с того самого момента на кухне. В первый день. Когда ты отказался отдать долг.
  
   -А трупы? Это что...
  
   -Да это действительно твои соседи... Но ты не безумен. Я действительно существую. Только мне нет нужды иметь материальное тело. Я его заимствую. Так безопасней. Как ты понял я очень хрупкий. Вернее, вы очень хрупкие... Только ты можешь видеть мою истинную форму... Потому что у нас с тобой контракт.
  
   'Костюмчик' встает и проходит к окну. Он продолжает свою речь, глядя на медленно падающие за окном снежинки.
  
   -Я нужен лишь для мирного разрешения дел. Когда ты начал бороться, пытаться сбежать... Ты сломал систему. Никто никогда не боролся. А ты воспротивился. Поэтому я столько раз умирал. И во всех случаях так нелепо... Признаюсь, последний раз было очень больно. Там на лужайке. И в доме тоже, - он оборачивается к Найджелу. - Ты знаешь, каково это быть убитым электрошоком? Ты знаешь, каково это быть разорванным на куски?
  
   Бывший мошенник молча смотрел на своего кредитора. Потом пожевал губами и выдал:
  
   -Не знаю. Но надеюсь, чертов ты сукин сын, ты запомнишь это надолго.
  
   Глаза 'Костюмчика' сверкнули. Руки сжались в кулаки. А потом... Потом он расхохотался. Он вновь вернулся к стулу, не переставая смеяться сел.
  
   -Ох, Найджел, Найджел. Несомненно, ты самый любопытный из всех должников, которых мне приходилось видеть. Самый! Да! Я в тебе не ошибся...
  
   -Зачем вам все это? Зачем давать, чтобы потом отобрать?
  
   -Ты ждешь развернутого ответа. Но его нет. Я разочарую тебя, но... Нам просто любопытно. Любопытно как себя поведет человек, когда ему предложат подобное. Что он сделает в отпущенный срок? Перепробует все виды наркотиков? Начнет грабить банки? Или проведет эти минуты, часы, дни, годы рядом с семьей? Нам... Любопытно. Мы этого... Лишены.
  
   'Костюмчик' вновь наклоняет голову и начинает рассматривать Найджела. Торес чувствует его холодный взгляд, раздевающий до самых костей. Взгляд холодного любопытства. 'Думаю, если бы ему предложили посмотреть что у меня внутри и дали ему скальпель, он бы охотно согласился'.
  
   -Лишены чего?
  
   -Страха... Страха смерти.
  
   'Выходят, они бессмертны? Так получается?' - думает бывший мошенник.
  
   -Это была очень милая беседа Найджел. Но позволь мне закончить это дело и отправиться домой.
  
   'Костюмчик' достает из пакета тот самый аппарат. Аппарат, который заварил всю эту кашу. Найджел чувствует силу в руках. 'Ну уж нет свинья. Я так просто тебе не дамся'. И когда 'Костюмчик' оборачивается, мягкую улыбку на его лице стирает кулак Тореса. Его отбрасывает к окну. Он трогает губу. Видит на пальцах кровь.
  
   -Ты вновь начинаешь все сначала, Найджел! Ты ведь не убежишь! - кричит нечто в облике санитара.
  
   -Верно. Но напоследок я надеру тебе жопу, - говорит Найджел и бьет 'Костюмчика' ногой в пах. Тот сгибается и сипит.
  
   -Вот это называется оскорбленное мужское достоинство, - говорит Торес, беря незваного гостя за волосы. - А это... Расплата.
  
   Он бьет его апперкотом. Голова санитара взмывает вверх, и его бросает на подоконник. Но бывший мошенник, наученный горьким опытом, ловит его за грудки, не давая ему расшибить голову об подоконник. Он бьет его и бьет, и бьет.
  
   -Это за мисс Джекил, - удар. - Это за мистера Перкинса, - удар. - Это за его брата, - удар. - Это за всех четырех мафиози, - удар, удар, удар, удар. - Нравится?
  
   Найджел встряхивает тело. Лицо 'Костюмчика' залито кровью. Но он... улыбается. Не хватает нескольких зубов, все оставшиеся покрыты кровью. Но он улыбается.
  
   -Очень, - отвечает он Торесу. А потом его голова резко дергается и лицо 'Костюмчика' исчезает. В руках у бывшего мошенника висел санитар. Самый обычный. Он открывает рот и кричит.
  
   -По...Помогите! ПОМОГИТЕ!!!
  
   Его крик услышали. В палату толпой врываются санитары. Они скопом накидываются на Найджела. Его бьют, бьют, а потом кто-то делает ему укол, и он вырубается. '1:1 сукин ты сын' - успевает прошептать бывший мошенник, прежде чем вырубиться. Его укладывают на кровать и привязывают ремнями. Потом толпа исчезает из кабинета. Наступают последние часы Найджела Тореса.
  
   На экстренном консилиуме врачей, после долгих споров и обсуждений, было принято решение лечить буйного пациента номер 10 с помощью электрошока. Решение было тяжелым, потому что сама процедура не из легких и причиняла пациентам немалые мучения. Но ввиду того, что препараты больше не помогали, пришлось идти на радикальные меры. Утром 24 декабря, в палату Тореса вваливаются санитары. Они не решаются отвязывать его, и поэтому везут его до места экзекуции прямо на кровати. Найджел смотрел, как над его головой проплывают люминесцентные лампы. Он видел лица четырех санитаров. Когда до кабинета остаются считанные метры, один из санитаров наклоняется. Это 'Костюмчик'. Он подмигивает, привязанному Торесу. Тот начинает рваться и метаться. Но бесполезно. Ремни держат крепко. И вот он кабинет электрошоковой терапии. На его тело нацепляют какие-то датчики. 'Костюмчик' суетится со всеми. Вот он закрепляет мошеннику на голове шапочку с электродами. Вот помогает стянуть руки ремнями. В конце концов, он наклоняется к уху пациента и говорит:
  
   -Мы всегда получаем то, что хотим.
  
   А потом он медленно отступает. Найджел следит за ним взглядом. Над ухом кто-то говорит: 'Приготовиться к разряду'. Нарастающий гул. Потом вспышка. И темнота. Найджел Торес перестает существовать.
  
   В кабинете воцаряется хаос. Умершего пациента ?10 отчаянно пытаются реанимировать. И в этом шуме и гаме никто не видит, незаметно покинувшего место событий санитара. Он несет под мышкой странную коробочку. Проходит сестринский пост, мягко улыбнувшись девушке сидящей за стойкой. Входит на лестницу. Но на первый этаж выходит уже мужчина в костюме и фетровой шляпе. Он несет в руках маленький саквояж. Он беспрепятственно покидает больницу и выходит на улицу. А спустя пару кварталов растворяется. Буквально. На асфальте от него остаются только костюм и шляпа...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  'Аэропорт'.
   Аэропорты! Признайтесь, в них есть своя магия! Через гигантские помещения, каждый день, тысячи людей проходят к громадным стальным птицам. А люди, которые нашли в себе смелость покорить этих исполинов? Разве они не вызывают у вас чувства гордости за человечество? Мы покорили воздух, его бесконечную тягучую синеву. Мы парим, летим и мчимся сквозь облака, покрывая расстояния в тысячи миль за считанные часы. Наши предки могли лишь мечтать об этом! Воистину, человек овладел магией воздуха, а аэропорт можно считать храмом этой магии!
   Николай раньше любил аэропорты. Он провел четверть своей жизни в этих местах, и каждый раз у него захватывало дух, а пульс ускорял свой бег. Возможно, все дело в генах. Отец у него был летчиком, магом воздуха, кудесником летающих аппаратов. А вот сам Николай был клерком. Обычным клерком, каких мы сотнями видим на улицах, спешащих на работу, в офисах с угрюмыми лицами и в барах после долгой рабочей недели. В детстве Коля не хотел быть клерком. И это естественно, ведь кто на свете мечтает сидеть в офисе с 9 до 7, перебирая тонны бумажек? Он мечтал о небе, о бесконечной синеве, о гудящем за спиной двигателе и ручке штурвала. Но мечты порою жестоки и несбыточны. У нашего героя было слабое здоровье, и в летное его бы не взяли. Так говорила мама. А раз мама сказала, что не возьмут значит так и будет. Мама - это авторитет! И после школы наш герой отправился в экономический институт. Экономику он не любил. Впрочем, экономика его тоже не любила. На третьем курсе от него залетела какая-то девчонка, и он женился. Не по любви, нет. К сожалению, браки по любви в наши нелегкие времена редкое явление. Вы ведь наверняка видели множество подобных семей? На отдыхе, например. Да-да, это те самые дети, которые неуправляемы ровно настолько, насколько неуправляем болид формулы 1 на скорости в 300 км/ч летящий в стену. А их родители - это те люди, что орут на этих детей так, как не орет на солдат офицер в армии. Можно подумать, этот крик что-то изменит. Обычно, они ни капли времени не тратят на воспитание своих детей, потому что вечно заняты работой. Поэтому воспитание ложится на хрупкие плечи бабушек и дедушек, которые зачастую с ними справиться не могут. Попробуй справься с болидом формулы 1 в 70 лет. Ага, конечно. Но мы отвлеклись.
   В общем и целом, наш Николай - это обычный среднестатистический несчастливый российский мужчина. Дети - оболтусы, жена дико подурнела и располнела, зарплата небольшая, по уши в кредитах и тому подобное. Все как у людей. Нет, работа у нашего героя конечно не такая сложная, как у наших врачей, например, или учителей. Просто она ему надоела. Ну, знаете, так бывает, когда приближаешься к заветным 40 годам и понимаешь, что по собственному желанию в этой жизни ты делал только кучи. Сами догадайтесь какие.
   Последние пару лет Николая прямо-таки загоняли по командировкам. Он побывал практически во всех уголках России, пару-тройку раз летал в Китай и Индию, часто носился в Америку и Англию. Конечно, ему подняли зарплату. Начали ценить и уважать. 'Николай Павлович, может быть кофе? Николай Павлович, а во что посоветуете вложить ценные бумаги? Николай Павлович, а....' и тому подобные песни. Предлагали всё, что можно, спрашивали совета, уважительно раскланивались и расшаркивались. И казалось бы - успех! То, к чему мы все стремимся в жизни. Я имею в виду нас - среднестатистических. Почет, слава, карьерный рост. Конечно, ему это льстило. Но была и обратная сторона медальки. Горькая, как стряпня его жены. Он начал чувствовать, что стареет. Нет для мужчины ничего страшнее, чем когда его начинают называть по имени-отчеству. Всё. Вот тогда-то и начинается кризис среднего возраста. Помимо этого, наш герой начал чувствовать тиканье часов под названием жизнь. В молодости оно такое, знаете, слабое. Почти незаметное. А годам к сорока уже начинаешь слышать его хорошо. 'Тик-так - упущенные возможности, тик-так - утраченные варианты'. Ну и плюс слабое здоровье, на которое так сетовала Колина мама, начало давить на горло. Всё чаще это здоровье сжимало железной рукой сердце, и все чаще приходилось нервно искать в сумке колбочку нитроглицерина.
  
   И если уж совсем честно, Николай окончательно задолбался. Его задолбали эти Хитроу и Домодедово, эти японцы, китайцы, американцы, каждому из которых нужно поклониться, разлюбезничаться и облобызать туфли. Его задолбала жена, которая требует все больше и больше, и больше, как будто он и так мало из туфлей выпрыгивает, чтобы заработать ей денег. Его задолбали сын и дочь, которые выросли настоящими дармоедами: одна бросила институт и умчалась с каким-то папиком на Бали, а другой уже третий раз лечится от наркотиков. Он, мягко говоря, смертельно устал.
   И вот, у него в очередной раз прихватывает сердце. Кажется, в аэропорту Кеннеди. Да, определенно. Он доходит до рядков сидений в зале ожидания и тяжело падает на одно из них. Медленно шарит рукой в сумке, где должны лежать таблетки. Думает:'Эта работа меня убьет'. Спустя 2 минуты мытарств наконец находит желанный дар Авиценны и, закрыв глаза, проглатывает горстку таблеток. Открывает глаза и замирает. Потому что он больше не в аэропорту Кеннеди. Он в аэропорту, да. Но точно не в Америке. Он вообще черт знает где.
   Огромный, невероятно большой зал. Из одного его края невозможно увидеть другой. И люди. Тысячи людей. Сидящие на стульях в зале ожидания, бредущие по залу, и стоящие в очередях к стойке регистрации. Столько людей в аэропорту наш герой абсолютно точно никогда не видел. 'Чертовщина какая-то' - думает Николай, и в чем-то, наверно, он прав. А как еще объяснить столь странное перемещение в пространстве. Сидишь с таблеточками в Кеннеди, а оказываешься непонятно где. Это немного обескураживает. 'Интерьер, конечно, неслабый' - проносится в его голове. И правда. Интерьер впечатляет. Резные колонны а-ля Древняя Греция, имеется в наличии даже фонтан, весьма, так сказать, габаритный. Роскошь, шик, вкус. Вот только люди какие-то странные. Вон парень стоит. Одежда вся лохмотьями, будто его собаки драли. Или резал кто. И без чемоданов. А вон вообще старушка в одной ночной рубашке и чепчике о чем-то деловито разговаривает с джентльменом в викторианском костюме. И оба тоже без чемоданов. 'Уже сдали в багаж? Да нет, вроде на регистрацию стоят. Странно,' - думает наш герой. - 'Может, я сплю?'. Он попытался ущипнуть себя и заметил, что пузырька таблеток в руке нет. Да и весь его скарб куда-то подевался. А что происходит, если у русского человека пропадает сумка? Правильно! Апокалипсис.
   -Безобразие! - кричит Николай. - Полиция! У меня сумку украли!
   Люди мгновенно оглядываются на него. Слышится возбужденное перешептывание. Взгляды довольно осуждающие. Такие взгляды обычно дарят за шум в библиотеке. Становится как-то жутко неудобно, сразу и надолго. Вот и наш нарушитель спокойствия сконфузился, съежился. И сел назад на свое место.
   -Ох и силен ты горланить, сынок!
   Николай вздрогнул. Слева от него сидел старик в летной форме. Форма была потрепанная, поеденная молью, но все равно выглядевшая внушительно. Странное дело, но секунду назад в соседнем кресле никого не было. И вот на тебе.
   -Вы... Вы... Вы... - начал мямлить наш герой.
   -Я, я, я. Расслабься, милок, я тебя не съем. Ты в порядке? Больно цвет лица у тебя серый... - старик с лукавым прищуром глядел на испуганного мужчину. - Может водички принести?
   -Не... Не... Не надо... - сипло выдавил Коля. - Кто вы такой? Что это за место?
   -Что это за место? Аэропорт. Ты что слепой? Ты случайно сивуху из местного киоска не пил? - старик положил ему руку на плечо. - Дионис вечно бодяжит. Так что даже не думай там что-то покупать. От нашего дьюти фри можно чертей раньше времени увидеть! А я Харон. Я здесь работаю.
   - Дионис? Харон? - бедный экономист побледнел еще больше.
   -Ага. Дионис - грек. В Греции жил, да потом, по несчастливой случайности, к нам перебрался. А у меня родители просто с приветом были. У всех дети были Владимиры, Владлены ну и так далее, в честь вождя, так сказать. А меня Хароном обозвали. - старик скорчил злобную рожу и сплюнул под ноги. - Так и существую. Хароном Олеговичем. Ладно. Пора и к делу переходить. На вот, держи. Ты обронил. - Харон протянул ему билет. Николай не среагировал. Тогда старик засунул билет ему в сжатый кулак: - Топай к стойке регистрации. Там тебе все расскажут, покажут, а у меня еще дел куча. Бывай путешественник!
   Харон медленно, с достоинством встал. Оправил китель. И вразвалочку двинулся к следующим местам в зале ожидания. А Коля так и сидел, как дурак, с засунутым в кулачок билетиком. Мало-помалу он оттаял. Разжал кулачок и начал разглядывать билетик. Ясно увидел свое имя и фамилию. А вот дальше пошли новые странности. Весь билетик был исписан латынью. Латыни наш дипломированный экономист, конечно не знал. Да и кому в наше время нужна латынь? Врачам? Боже упаси, они и так справляются. У настоящего врача (а не разглагольствующего академика) просто нет времени вспоминать, где и что у человека зовется на латыни. А на билете на русском была только одна надпись. 'Стойка ном. 9' - прочел он. Подавив волнение, наш герой двинулся к толпе, составляющей очередь к указанной стойке.
   Очередь была пестрая, но сравнительно небольшая. Вон парень в клетчатой рубахе с красным пятном под подбородком беседует о чем-то с растой, украшенным дредами и попыхивающим самокруткой. Вон безумно кучерявый, смуглый юноша с роскошными бакенбардами о чем-то спорит с печальным молодым человеком, лицо которого обрамляли тонкие усики. А непосредственно перед Николаем в очереди стояли седой мужчина с пышными усами и трубкой и бойкий бородатый старик с залысинами.
   - А я тебе говорю, что коммунизм - это власть рабочего народа! Нельзя все просто взять в свои руки и рулить. Должна быть свобода! Иначе чем мы отличаемся от того, с чем боролись! - картавил старик с залысинами.
   - Вот этот народ тебя и погубил. Вот тебе и свобода! Понравилась она тебе, Володя? А если бы ты их из рук своих не выпустил, ничего бы и не было! - с легким грузинским акцентом втолковывал седой мужчина, попыхивая трубкой.
   У Николая закружилась голова. 'Да нет. Это все бред какой-то. Они же давно того. А я похоже совсем. Это. Двинулся,- бормотал он. - Не слушай их, не слушай'. Очередь медленно, но верно двигалась. Впрочем, очередь это особое явление. Когда ты постоянно думаешь: 'Вот бы быстрее. Ну чего они тянут. Ну, вот оптовик затаривается' и т.д., очередь движется со скоростью черепахи, а то и вовсе стоит, как вкопанная. Но стоит отвлечься, призадуматься о тонких материях, сущности бытия, вопросах бесконечного расширения вселенной как... 'Молодой человек, вы задерживаете очередь!' - и тычок в спину. И так всю жизнь. Мы в вечной очереди. То стоим, то медленно движемся, а бывает наша очередь подходит так быстро, что мы этого даже не замечаем.
   Впереди был проход в другой обширный зал. Он шел правее стойки регистрации, и его преграждала гигантская рамка. На ней имелось две лампочки. Там, за ней, вдалеке, народу тоже было видимо-невидимо. Вот только делился он на два разных потока: один поднимался наверх по лестнице, над которой висел указатель с рисунком ворот, а другой опускался по лестнице вниз. Над ней висел угрожающий знак трезубца. Над человеком, проходившем через рамку, зажигался огонек. Если он был красным, человек шел в сторону нисходящей лестницы. А если он был зеленым, то, соответственно, человек уходил к лестнице, ведущей наверх. Николай так увлекся созерцанием этого бюрократического чуда, что едва не пропустил свою очередь.
   Парень в клетчатой рубахе уже спускался по лестнице и махал на прощание афроамериканцу с дредами, который поднимался по лестнице вверх. Человек с бакенбардами и гусар тоже отправились наверх, а вот оба старика пошли вниз. Девушка за стойкой мягко улыбнулась Николаю. Она была прекрасна. Наверное, так прекрасен рассвет над океаном, где-нибудь на райском тихоокеанском острове.
   - Ваш билет, пожалуйста, - сказала она стушевавшемуся Николаю. Тот несмело протянул ей билет. - Проходите, пожалуйста, через рамку.
   Наш герой нетвердым шагом пошел к монструозному агрегату. Внутри Николая все дрожало. Аппарат тихо гудел.
   'Боже, я не сплю. Боже, это явь. Прости! Прости, что я не верил!' - крутилось у него в голове. Он зажмурился. Прошел через рамку и... Ничего не произошло. Девушка за стойкой нахмурилась.
   -Вы не могли бы пройтись еще раз? - вежливо попросила она, но в глазах была видна тревога. Николай вернулся на два шага. И вновь прошел рамку. И вновь ничего не произошло.
   -Ой. Кажется, с вами что-то напутали. По нашей базе у вас билет на другое время! Николай? Николай?!- Николай уже не слышал ни девушки, ни гудящего аппарата, ни толпы. Он медленно проваливался в ватную бездну.
   Николай пришел в себя в палате. Он весь был обвешан датчиками, как новогодняя елка игрушками. Что-то попискивало, потрескивало и всячески стремилось доказать ему, что он жив и здоров. Лампочка в помещении мигала. Стояла мертвая тишина. Изредка через стеклянную дверь было видно проходящих мимо медиков. Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и выдохнул. В груди немного жгло, но все же он понял, что находится в реальности. 'Боже. Все это был только сон. Спасибо тебе, Господи!' - пронеслось у него в голове.
   -Да нет, сынок. Это был не сон, - проговорил мягкий голос слева от него.
   Николай медленно испуганно повернул голову и увидел старика Харона. Только теперь он был в больничном халате. Старик лукаво щурился, как и тогда, в небесном аэропорту. На халате красовался бейдж. 'Харон' - гласили буквы.
   - Да, да. Это был не сон. Вернее, не совсем сон. - повторил печально Харон. - Это было... Хм... Можно ли назвать это божьим провидением? Не знаю.
   Харон подошел к кровати Николая и присел на стульчик. Он внимательно смотрел на нашего героя, и внутри, в области сердца, у Николая начало холодеть. Его накрывала паника.
   -Знаешь, я всегда любил футбол... Пускай многие говорят, что игра затянутая, нудная. Но ты знаешь... Она очень напоминает жизнь. У каждого свой матч. У кого-то он полон острых моментов. У кого-то это вялая пробежка по полю. Мы забиваем, и жизнь иногда забивает нам. И травмы получаем. А бывает, жизнь влепляет нам карточки. Кому повезет, влепят желтую. Это предупреждение. А кому нет, тому красную. И все. Игра закончилась.
   Николай молча смотрел на Харона. Харон улыбнулся слегка печально.
   -Тебе, Коля, повезло. Жизнь влепила тебе карточку. Но она оказалась желтой. Ты смог заглянуть за край. И вернуться. Жил ты неправильно. Без удовольствия жил. Играл без огня. Поэтому едва матч не продул. Но сейчас... Сейчас жизнь дает тебе дополнительное время. У тебя есть шанс отыграться. Используй его, пожалуйста.
   Харон встал, поправил халат и сжал бледную руку.
   -Выздоравливай, сынок. - печально сказал он и двинулся к выходу. Николай смотрел ему вслед, и слезы безумной, горячей волной катились из его глаз. Картинка размывалась. Харон дошел до двери. Обернулся. И, подарив последнюю улыбку, исчез за дверью. Лампочка в палате перестала мигать.
   Как позже рассказали врачи, у Николая случился обширный инфаркт прямо в Аэропорту Кеннеди. Ему безумно повезло, так как рядом с ним сидел квалифицированный врач. Он сразу заметил признаки приступа и принял меры. Правда, сердце остановилось. На целую минуту. Но он, каким-то чудом, выкарабкался. Пока шло восстановление, Николай много думал. Он подолгу сидел в больничном парке. Смотрел на мир новыми глазами, слышал новыми ушами, чувствовал сильнее. Будто где-то шнур его жизни воткнули в розетку. Уже давно он не чувствовал себя настолько живым. Как чудно устроен человек! Чтобы понять, как ценна жизнь, нужно ее потерять. Чтобы осознать, что она одна, что ей нужно дорожить. Лишь почувствовав вкус смерти, человек по настоящему понимает цену жизни!
   И Николай понял. И он захотел жить. Он глубоко вздохнул. Он доиграет свое дополнительное время. Непременно. И это дополнительное время обязательно будет в его пользу. Николай тихонько поднялся со скамейки и медленно пошел по парку к клинике. Похоже, его жизнь только начинается. Да будет так!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Черное Зеркало.
  
  1.
  'Пожалуй, русские люди - самые суеверные в этом мире. В этом нет ничего постыдного. Трудно излечиться от чего-то живущего в нас веками. Наш народ начинал свое существование в диких, опасных местах, и вера в сверхъестественное помогала нам выжить. Люди поклонялись Даждьбогу и Перуну, Стрибогу и Велесу. Русичи верили и в духов леса, и в нежить, и в нечистую. Особенно верили в колдовство и предсказания. И верили долгие века. И даже когда на русскую землю ступило христианство, постепенно распространяясь повсеместно, вера в колдовство и суеверия не пропала. Старые поверья состыковывали с новой верой, появились новые. Русский человек не мог забросить былые устои... Это можно считать национальной чертой. Особенно в России любят гадать. И есть одна ночь в году, когда тысячи людей по всей стране производят странные ритуалы, призванные помочь заглянуть в потустороннее. Еще Гоголь воспел её в своем произведении 'Вечера на хуторе близ Диканьки'. Ночь эту называют кануном Рождества...'
  Курсор ввода помаргивал на экране. Анна откинулась в своем кресле, сняла очки, потерла уставшие от работы глаза. Слегка вздохнула, вновь прочла написанный абзац. А потом захлопнула ноутбук. 'Боже, как же я терпеть не могу свою работу!' - горестно подумала она. Точка кипения была почти достигнута.
  Анна работала журналистом. Казалось бы, что ей может не нравиться? Работа творческая, интересная. Общение с разными людьми, постоянный поиск чего-то нового. Так в чем же дело? Все просто. Конечно, работа журналиста зависит от издания. Где-то одна тематика, где-то другая. Но многие бояться попасть лишь в один тип изданий... В 'желтую' прессу. Да-да, в такую прессу, где слухи о звездах шоу-бизнеса чередуются с теориями заговоров тайного масонского общества управляемого рептилоидами. И да, Анне не повезло попасть именно туда. Она долго не могла найти работу. Многие хорошие издания уже были полностью укомплектованы. А вот ее 'желтая' газетенка 'Великие и страшные тайны' нет. Вот и пришлось радоваться тому, что есть. Получалось плохо. И ладно бы ей пришлось выдумывать слухи про звезд... Так ведь нет же! Она попала именно в отдел 'бредовостей'. И каждую неделю она была обязана выдумать новый невероятный миф о потустороннем. На этот раз (в канун Рождества) ей достался материал о святочных гаданиях. Но... Статья шла туго, с 'жутким скрипом'. Анна никогда не гадала, более того всегда старалась держаться от всего этого подальше. Она не была суеверной или религиозной. Нет. Она была скептиком до мозга костей, ибо иначе в этой газете не выжить. Самое страшное для журналиста - писать из-под палки. Без интереса.
  -Что я могу написать на эту тему, если я никогда этим не занималась? - спрашивала Анна главреда после летучки в понедельник.
  -Ну, поспрашивай. Возьми интервью у какой-нибудь ворожеи. Родных спроси. Зачем мне знать, как ты достанешь материал? Мне важен результат!
  -Почему мне все время какая-то хер... Хиромантия достается? В прошлый раз целительницы, в этот раз гадания! У меня что на лице написано любительница шарлатанов и их фокусов? И почему та же Ширяева пишет про инопланетян? Может, я тоже хочу?
  -Отвечаю на вопросы по порядку. Потому что ты ведешь потусторонний раздел... Мы все это распределяли на собрании...
  -Я в это время болела!
  -Сама виновата! Надо было прийти. Ты сама, кстати, как-то рассказывала, что твоя покойная бабушка была знахаркой. Разве не так? - спросил главред. Анна нехотя кивнула. - Ну вот. Следующий вопрос... Нет, на лице у тебя не написано, что ты поклонница шарлатанов и фокусов... Ай-яй! Аня! Разве так можно! Нужно же верить в чудеса! А иначе жизнь когда-нибудь стукнет тебя по носу за твое неверие! А что касаемо Ширяевой... Она пишет про НЛО потому что делает это хорошо. А ты хорошо пишешь о магии. Делаем вывод: все на своих местах. Значит, баланс соблюден!
  Анна покинула кабинет быстро, чтобы не взорваться. Так все и закончилось.
  И вот сейчас она устало терла виски и глядела на ноутбук в котором должна была быть пресловутая статья о гаданиях. Но ее не было. Вернее была, но можно ли один невразумительный абзац назвать статьей? А дедлайн он уже рядом, буквально дышит в затылок. Девушка взглянула на календарь. А сегодня ведь канун Рождества... Но настроение было ниже плинтуса. 'Мне нужен перерыв' - подумала Анна и пошла на кухню заварить крепкого черного кофе.
  С недавних пор девушка жила одна в своей большой (доставшейся от бабушки) квартире. Она почти год жила с одним молодым человеком и даже едва не вышла за него замуж. Но... Не срослось. Алексей (так звали ухажера) оказался деспотом, считавшим, что Анна должна осесть дома, рожать детей, забыть про журналистику и заниматься исключительно домашним хозяйством. Естественно, ее саму не прельщала возможность превратиться в 'кухонный комбайн-няню', попутно способный оказывать секс услуги. Так и разошлись. Каждый при своем. Алексей отправился искать свою 'рабыню Изауру', а гордая и несвободная Анна стала в одночасье все такой же гордой, но уже свободной. Новых отношений ей не хотелось. Нет, конечно ей было одиноко временами. Но только временами. В основном же, ее текущий стиль жизни ее вполне устраивал. Кроме работы, само собой.
  И сейчас, стоя перед греющейся на плите туркой, она внезапно представила себя в идеализированном образе Алексея. Нечесаную. С синяками под глазами. Окруженную вечно орущими и все ломающими детьми. И вздрогнула.
  'Чур, меня! Чур!' - подумала Анна, снимая турку с плиты. Она налила кофе в чашку, взяла ее в руки. Втянула носом аромат кофе. И улыбнулась.
  Запах кофе Анна полюбила с детства. Мать, воспитывавшая ее одна, работала на 3ех работах. И по причине того, что она не могла должным образом следить за дочерью, пришло решение записать ее во все возможные секции. Все это лишь для того, чтобы дитя не связалось с дурной кампанией. Девочка просыпалась в 7 утра, шла в школу, оттуда на секции и кружки, и, в конечном итоге, дома оказывалась лишь в 8. Анна страдала от хронического недосыпа (ребенку довольно трудно усвоить громадные объемы информации сразу), а потому мать начала приучать ее к кофе. Причем не к тому дурацкому в пакетиках, а настоящему. Собственно, варить кофе девушка научилась именно у матери. И запах этого напитка всегда возвращал девушку в детство. Она вспоминала раннее утро, маленькую кухню в однушке на окраине, растрепанную заспанную мать, которая всегда встречала ее с неизменной улыбкой и словами: 'Кофе готов!'. И Анна, восстанавливая эту картинку в голове, тоже всегда улыбалась. Как бы плохо не было вокруг. Этот возврат в детство действовал на нее умиротворяюще.
  Анна открыла глаза и вновь бросила взгляд на календарь. 6 января. Канун Рождества. Через 2 дня газета уйдет на верстку, чтобы вновь поведать людям о странном и необъяснимом. Ну и конечно, издание засветит пару тонн грязного белья звезд нашей эстрады. А самое смешное - ведь верят! Верят! Всему написанному верят! И чупакабре, и рептилоидам, и призракам. И в то, что в Хабаровске живет внебрачный сын Хосе Иглесиаса. И в то, что Пол Маккартни умер еще в 1970, а сейчас вместо него живет двойник. А сегодня тысячи людей будут гадать, стремясь заглянуть за невидимую грань. Якобы там, за ней, ответ на вопрос: каким будет будущее? Воистину, русские люди - самые доверчивые люди на Земле.
  'Никогда в жизни не гадала. Вот никогда' - думала Анна. - 'Что я могу об этом написать?'. Она вспомнила слова шефа насчет ее бабушки и покачала головой. Касаемо этого вопроса в ее голове было пусто. Нет, бабушку она конечно помнила. Как можно забыть человека, который после смерти матери оберегал тебя до 19 лет? Но именно насчет ее магических дел Анна не помнила ничего. Вообще... В памяти просто была яма... Хотя она помнила какие-то отдельные куски... И из своего детства, и из подросткового возраста... Но воспоминания смешивались в голове, никак не желая раскладываться по полочкам.
  Она помнила, что бабушка и мама здорово разругались. Кажется, она даже помнила, что это случилось на ее дне рождения. Она помнила отдельные фразы матери: 'Я не хочу, чтобы она выросла такой же шарлатанкой как и ты!', 'Я не верю во всю эту магическую байду' и так далее. Но чем именно занималась бабушка не помнила. Была ли это белая магия или черная? Да-да, несмотря на свою ненависть к подобной 'бредовщине', Анна разбиралась в ее сортах. Бабушка долго жила в городе. Потом переехала в деревню... И вот на ее 13летие в этой самой деревне что-то и произошло... Вот только что...
  Мысли прервал звонок телефона. Тишину квартиры, словно ножом, разрезала бодрая ламбада. И Анна сразу поняла, кто звонит, даже не видя экрана телефона. Это была ее подруга - Лида. Единственный человек способный вытащить ее из тьмы любой степени депрессии. Собственно, Лида и была человеком 'лампочкой'. Чуть полноватая, всегда позитивная, с своеобразным юмором. Никто и никогда не видел ее в слезах. Между ней и Анной существовала какая-то неясная телепатическая связь. И как только очередная депрессия нападала на нашего 'желтого' журналиста, Лида оказывалась тут как тут. Вот и сейчас, словно почуяв творческий кризис подруги, она появилась. Анна подняла трубку.
  -Алло?
  -Привет, попугайчик! Как дела?
  'Попугайчик'. Именно так Лида всегда называла свою подругу. Почему? Она говорила, что Анна все время сидит нахохлившись. Словно маленькая птичка. 'Учитывая, что у тебя странный выбор макияжа - попугайчик самое верное прозвище' - говорила она. Анна не обижалась. Анна привыкла.
  -Зашиваюсь. Статью сдавать завтра, а у меня как назло, ни одной дельной мысли в голове...
  -Отставить упаднические настроения! Лида что-нибудь придумает! Главное ее встретить! Значит так, я знаю одно хорошее кафе...
  -Ну, Лида... - ответила Анна. Она была домоседом. Выходить из дома часто не любила и, порой, даже поход за хлебом оказывался для нее испытанием. Что уж говорить о кафе...
  -Давай, давай! Собирайся, наводи марафет и встретимся там! Твою бледную мордочку надо хоть иногда выгуливать! А не то засохнет совсем! Диктую адрес!
  Анна вздохнула и записала. Ей не хотелось 'выходить в свет'. Особенно 6 января. Праздничные 'бухло-марафоны' еще не прошли, и то тут, то там можно было встретить 'свет российской интеллигенции'. Да и погода нынче не радовала. Совсем не пушкинское: 'Мороз и солнце, день чудесный'. Нет, мороз то был. Вот только солнца не было. Анна выглянула в окно. Валил снег. Крупные хлопья падали с неба, кружась в воздухе. Но с другой стороны... Лида всегда вытаскивала ее из так называемых 'творческих кризисов'. Подкидывала идею, указывала на недостатки, показывала верный путь. Может быть, она была ее личным ангелом-хранителем? Правда, чуть пухловатым, чтобы летать. Но все же... Похоже на то.
  'Глупо отталкивать руку помощи, когда не можешь выбраться сам' - сказал девушке внутренний голос. И она кивнула. Сама себе. А потом пошла собираться. 'Попугайчик' готовился вылететь на поиски пищи. Духовной, конечно же.
  
  2.
  Пожалуй, больше всего Питер красив зимой. Нет, правда. Весь этот ампир и арки, запорошенные снегом... Львы на Невском проспекте, одевшие белые мантии... Город становится сказочным. Город становится игрушечным. Таким, знаете ли, городом из стеклянного шара со снегом. Питер несомненно красив и осенью, и летом. Но есть что-то особенно именно в зимнем Петербурге. Что-то неуловимое...
  Основная беда жителей красивых городов - сказка приедается. Причем настолько, что всю эту красоту банально перестаешь воспринимать. Смешиваешь ее с действительностью. Нет, есть, конечно, вечные ценители, но это скорее притворство. Эдакое вымучивание из себя восхищенных вздохов. Не ведитесь на это. Красота должна приниматься порциями. Ее назначение удивлять нас. Но если не знать дозы... Она принимается как должное. Печально, не правда ли?
  Анна тоже попала в число людей, которым сказка приелась. Колонны были для нее колоннами, ампиры - обычным узором, а соседство с Балтийским морем, скорее расстраивало, чем вызывало восхищение. А вот обыденность ее завораживала. Она стояла во дворе своего дома, глядя на серое зимнее небо. Но не оно ее очаровало. А то, что медленно опускалось с него на землю. Она рассматривала снежинки, не обращая внимания на все остальное, словно снова вернулась в детство, словно ей снова стукнуло 10.
  Она стояла в своем ярком, дурацком оранжевом пуховике и смотрела, как снег величаво падал на землю. Анна вспомнила деревню в которой стоял старый бабушкин дом. Вспомнила, какая там была зима. Волшебная, невероятная. Когда по старым окнам хлещет снег, а на маленьких узеньких улочках из него образовывались белые океаны. И пока не проедет по ним дед Петро на старом тракторе с ковшом, сметая валы снега в громадные сугробы, никому из дома не выйти. Да зачем собственно в такую погоду выходить? Сиди дома, да пей чай из блюдечка с домашними плюшками. Красота!
  'Да... Жаль. Жаль, что это закончилось...' - подумала девушка и моргнула. 'А почему закончилось?' - подумала она. И внезапно на светлую картинку тех зим начала наплывать еще одна. Темная, сжигающая душу дотла. Поселяющая внутри первобытный ужас. Анна почувствовала волну этого кошмара, идущую из глубин памяти и моргнула глазами еще раз, сбрасывая морок. Получилось. Страх пропал. Осталось лишь серое питерское небо да падающие наземь снежинки.
  'Некоторые воспоминания лучше оставлять подальше. Некоторые воспоминания лучше закрыть на засов' - внезапно прозвучал в голове бабушкин голос. По спине пробежал холодок. А потому журналистка натянула на уши шапку, спрятала руки в варежки и двинулась на встречу с подругой. Движение - жизнь! Избавляет от ненужных мыслей и, уж тем более, от непонятных холодков любящих бегать, где не попадя.
  Одно хорошее кафе, которое знала Лида, называлось 'Гоголь-моголь'. Довольно неброское название, скрывало в себе антураж... Чего бы вы подумали? Не верно. Готики. Беспощадной и жестокой готики. Это было кафе для готов и про готов. С колонн в холле пялились горгульи, стены были черными... Как и столы... И стулья... И одежда официантов... Особенно радовал гостей черный бармен - Рикки. Да, да. Настоящий афроамериканец (более того нубиец) Рикки был чернее ночи. Вся эта атмосфера, абсолютно никак не вяжущаяся с названием заведения ввела Анну в легкий ступор. Она шла по залу в своем оранжевом пуховике, совершенно нечаянно претендуя на звание 'Orange is the new black'. Лида сидела за самым дальним столиком, тем самым продлевая эмоциональную агонию подруги.
  -Когда ты говорила: 'Я знаю хорошее кафе', я ждала чего-то менее экстравагантного! - прошипела Аня, падая на стул. Она быстро стянула с себя верхнюю одежду. Лида улыбалась во все 28 зубов. Почему 28? 2 зуба ей выбил бывший, а еще 2 ей выбил шоколад.
  -Необычное, не значит плохое! Посмотри, какая очаровательная атмосфера, - сказала подруга, обводя рукой помещение. После подозвала официантку. - Два кофе, пожалуйста. Мокко. И эти очаровательные пирожные. 'Загадка', да? Очаровательно!
  -Да, атмосфера потрясающая. В пору повеситься или вскрыть себе вены вон в том фонтанчике. А главное удобно! Никто даже не заметит, потому что ты сразу станешь частью интерьера... - угрюмо сказала Анна.
  -Так! Не превращайся в попугайчика! Опять нахохлилась и портишь свое очаровательное лицо!
  -Мне кажется или у тебя сегодня передоз словом 'очаровательно'? Ты что по пути сюда ударилась об щиток 'безвкусные прилагательные'?
  -Бла, бла, бла. Нет, просто сегодня у меня хорошее настроение. Не то что у некоторых... - обиделась Лида. Когда она обижалась, всегда чуть надувала губы, чем становилась похожа на младенца. Аня смягчилась.
  -Прости. Просто чего-то с утра воспоминания неприятные накатили... Еще главред статью требует, а у меня полный творческий кризис в прибавку к экзистенциальному. Словом, жопа.
  -Ну ладно... Прощаю. Что с тебя болезной взять!
  -Итак, почему 'Гоголь-моголь'?
  Лида чуть подбоченилась. Это была ее обычная подготовка перед любым рассказом. Не важно, о чем он: о походе в магазин за ботфортами или о встрече с необычным ухажером. Горделивая поза Лиды всему придавала особую нотку гротеска.
  -Все очень просто. Хозяин данного заведения как ты уже поняла - гот. Изначально название бара должно было быть простым: Гоголь. Эдакое посвящение главному кумиру русской готической культуры. Но у владельца была одна маленькая слабость... Бедолага очень любил спорить. И вот однажды он поспорил на довольно большую сумму, что выпьет 'Гоголь-моголь' залпом...
  -И всё? - удивилась Аня.
  -Дослушай до конца. Ох уж эти журналисты! - фыркнула Лида. - В общем, у парня была просто патологическая аллергия на куриный белок. Короче, если он съест яичницу, или там, захомячит что-то с содержанием яичного желтка, у него будет анафилактический шок.
  -Это когда задыхаются?
  -Ага. Ну так вот. На кону была крупная сумма денег. 'Да что я помру что ли от одного раза?' - подумал владелец и выпил 'Гоголь-моголь'. А потом как по накатанной. Он падает, его откачивают. Говорят, он едва не умер тогда. Мол, даже сердце останавливалось. Сумма, которую он выиграл помогла закончить ремонт этого помещения. Ну и в конечном итоге он назвал это заведение вот так. Как напоминание о своем безрассудстве. Все они мужики такие! Как дети ей богу...
  -Мда. Мог ведь и умереть, дубина!
  -Мог! Но не умер... О! А вот и наш заказ! - сказала Лида, довольно потирая руки.
  Пирожные и кофе были отменными. Видимо денег хватило не только на экстравагантный интерьер, но и на хороших поваров. Анна почувствовала, что начала приходить в себя. 'Все-таки общение важно для человека. Одиночество еще никого до добра не доводило. Я яркий пример. Еще два часа назад сидела у себя дома все глубже погружаясь в меланхолию. А теперь? Сижу и улыбаюсь будто выиграла в лотерею' - думала она, допивая свой кофе.
  -Так что там у тебя за проблемы, душенька моя? - спросила подруга.
  -Да вот. Я пришла к тому, что занимаюсь в этой жизни чем-то не тем.
  -М?
  -Да работа задолбала. Хочется каких-то перемен, чего-то нового. Ну и плюс. Заманали меня уже эти статьи про магию. Мне кажется скоро у меня на лбу вылезет шрам в виде молнии, а зрение упадет до -10, и придется носить очки с круглой оправой.
  -Не забудь про полеты на метле...
  -Да я уже... Раздражительная стала... Злая... Вчера на старушку в метро сорвалась. Бурчала мне что-то в ухо недовольно, бурчала. Ну, а я не выдержала и покрыла ее десятиэтажным. Мне потом так стыдно было. Я же журналист все-таки. Литературный язык использую. И тут такое... - сказала Аня, потирая виски. - Ну невозможно просто иногда!
  Лида покивала. Помяла в руках салфетку. Взгляд ее стал задумчивым, как обычно когда она начинала внимательно слушать.
  -И статью эту на меня повесили... Про гадания. Вот что я могу про них написать? Я ведь никогда этого не пробовала! Всегда считала, что это бред. Скопировать из интернета что-то и отредактировать? Так ведь поймут. Ну и плюс... У меня как будто барьер на эту тему. Не могу из себя ничего выдавить...
  -Так может стоит попробовать?
  -Чего? Нет! Нет! Нет! - замахала Аня руками.
  -Ну, подруга. Твой выбор невелик. Либо ты пробуешь поколдовать, понимаешь, что это бред, но на основе своей вовлеченности у тебя в голове рождается история, которая позже превращается в статью... Либо ты идешь на принцип, вылетаешь с работы и остаешься, как та бабка из сказки про рыбку... У разбитого корыта. Кстати говоря, почему такой принцип?..
  Анна нахмурилась, опять помотала головой, поднесла пальцы к виску, потерла его.
  -Я не могу тебе объяснить. У меня как блок какой-то в голове. Я просто... Моя бабушка занималась этими вещами... Иногда у меня складывается ощущение, что у меня есть какое-то воспоминание связанное с этим, которое я сама и заблокировала. И вот оно не дает мне этого сделать. Говорит: 'Держись подальше от этого бреда! Как можно дальше!'.
  -Мама с бабушкой ругались на эту тему? - спросила Лида.
  Аня удивленно посмотрела на подругу.
  -Ну да...
  -Ну вот тебе и блок. Мать не поощряла то, чем занималась бабушка и вот... На тебе! Поэтому тебя и коробит. Тебя приучили не верить. Приучили что в этом занятии есть что-то плохое!
  -А это не так?
  -Нет конечно, дуреха! Это баловство! Дурость! Шалость! Ну что от нее может быть плохого?
  -Ну не знаю... Может знать свое будущее плохо?
  -Знать свое будущее это умно и прагматично! Человек должен знать чего, ожидать от завтрашнего дня...
  Лида глубоко вздохнула, возведя глаза к потолку.
  -Окей. Воспринимай это не как возможность... А как данность. Это необходимость. Ты не сможешь написать эту статью пока не попробуешь. Это все равно что писать статьи о сексе будучи девственницей. Безвыходняк.
  'И правда... Почему не попробовать? Работа пусть и плохая, но это работа. А если я сейчас завалюсь с этой статьей - мне конец. Глав. ред. больше сюсюкать не будет. Пора засунуть в одно место принципы и действовать' - подумала Аня и кивнула сама себе.
  -Ладно. Ты права...
  -Еще бы я была не права. Я всегда права, просто ты этого не замечаешь.
  -Но какой способ гадания пробовать? Нужно что-то жуткое и загадочное одновременно...
  Лида чуть откинулась назад и сделала задумчивое лицо.
  -Воск отпадает... Банальщина... - бормотала она. - Карты таро? Тоже недостаточно... Хм, хм, хм...
  Подруга окинула взглядом зал и, внезапно, заметив что-то, победно закричала: 'Эврика!'. Люди за соседними столами начали оборачиваться. Лиде было плевать. Она нащупала идею.
  -Тебе нужно зеркало!
  -Зеркало?
  -ДА! Мы с одной моей подругой год назад гадали с помощью зеркала... Это уникальный опыт. Я гарантирую тебе, что это потрясающий вариант.
  -Ну и в чем там суть?
  -В общем... Это делается в полночь. Ты ставишь зеркало, вырубаешь во всем доме свет. Ставишь рядом с зеркалом свечу... И когда пробивает полночь начинаешь усиленно туда всматриваться.
  -Так, а на что это гадание?
  -Ну обычно на суженного. Но можно и попробовать вызвать кого-то кто расскажет тебе о твоем будущем.
  -Кого-то?
  -Ага. Ну может призрака какого... Как ты думаешь почему зеркала завешивают когда человек умирает? Чтобы он в зеркале не застрял. Многие века считали, что зеркало окно в параллельный мир... Только зеркало лучше специальное купить.
  -В смысле?
  -Ну в прямом. Такое... На одну процедуру. А потом выкинуть.
  -Почему?
  -Не знаю. Нам так бабка одна сказала... Есть тут одна лавка неподалеку. Со всякой магической лабудой. Я сейчас тебе адресок напишу...
  -Ты со мной не сходишь? - спросила Аня с надеждой.
  -Увы, попугайчик. У меня тут будет свидание с мужчиной моей мечты, - сказала Лида, мечтательно глядя на чернокожего бармена по имени Рикки.
  -Захотелось шоколада?
  -Да вот... Потянуло что-то на экзотику...
  Анна встала, натянула на себя пуховик. Она была немного обижена на подругу. 'Бросает меня на произвол судьбы' - подумала она.
  -Ладно. Не буду тебе мешать... До встречи.
  -Не обижайся, солнце. Просто ты ведь понимаешь... Голод он не тетка. Голод он... - сказала Лида, продолжая пожирать взглядом афроамериканца. 'Если бы он мог краснеть, он бы покраснел с головы до ног' - пронеслось в Аниной голове.
  -Да, да... Большой черный дядька. Удачи, - сказала она и двинулась к выходу. 'И тебе' - послышалось за спиной. Начало невероятных событий можно было считать положенным.
  
  3.
  Санкт-Петербург - 'магический' город. Нет, нет, сейчас мы с вами говорим не о магии архитектуры, фонтанов и мостов. Мы говорим об атмосфере, которой обладает этот город. Все его нутро, вся его суть будто притягивает необычное, нестандартное. Это не только из-за его расположения (край болот и низин), но и из-за ауры которая была в него заложена. Тысячи людей легли костьми, чтобы построить этот город. Он манит, он зовет, он притягивает все странное и необычное. Для него он благодатная почва.
  И естественно здесь есть странные и необычные места. Их сотни. Они разбросаны по городу, словно игрушки расшалившегося ребенка. Ребенка со странностями. И если вы будете достаточно внимательны и терпеливы, вы сможете посетить их все. Питер - загадка. Попробуйте ее разгадать.
  А пока мы с вами перенесемся вслед за Аней, которая двигалась по улицам города, к лавке на которую ей указала Лида. Среди серой, замученной толпы людей, движущихся куда-то по своим делам в период новогодних праздников, она выглядела как белая ворона. Как игральная карта в колоде Таро. Она шла и размышляла, и мысль ее плыла и скользила не просто по ее сознанию, но и по волнам ее памяти. Анна мучительно пыталась разблокировать то самое воспоминание. Главное. Из-за которого в ее голове появился запрет на веру в странное и необычное. Это было завязано на детстве, на любимой бабушке, которая прослыла на всю деревню колдуньей. Но что? Что? Ответа не было. А если она начинала его нащупывать, в ее мозгу появлялась стена огня, сметающая все на своем пути.
  Полностью погрузившись в свои мысли, Аня едва не пролетела мимо нужного ей места. 'Лавка мадам Салтыковой' была в маленьком грязном переулке, и заметить ее было бы довольно сложно, если бы не кричащая красным неоновая вывеска. Анна вошла в переулок. Пахло кошачьей мочой и сыростью. Впрочем, как и в любом Питерском грязном переулке. Как только она подошла к магазину, звуки большой улицы будто отрезало. Стояла мертвая тишина: не было слышно ни людского гомона, ни шума машин. Витрина лавки магических товаров была довольно грязной. Складывалось ощущение, что магазинчик давно заброшен. На витрине за стеклом лежал практически 'вековой' слой пыли. Но к удивлению нашей героини на двери висела табличка 'Открыто', что опровергало суждения о заброшенности данного места. Аня сделала глубокий вдох, будто собиралась нырнуть на большую глубину и вошла внутрь.
  Звякнул колокольчик. В магазине царил легкий полумрак. Пространство было наполнено деревянными шкафами, на стеллажах которых в великом множестве стояли 'магические инструменты'. Так, по крайней мере, судя по биркам, их назвали владельцы лавки. Анна двигалась к стойке продавца, завороженно оглядываясь вокруг. 'Ого. Стеклянные шары. Ого. Какие-то гадости в банках. Ого. Это еще что? - спросила она себя, засмотревшись на одну из банок. - Неужели это... Гла..?'
  -Чем могу помочь? - послышался голос.
  Девушка испуганно подпрыгнула. Посмотрела в сторону источника звука. За стойкой продавца стояла женщина. Одета она была в цыганскую одежду: пышная юбка, монисто, платок на голове, шаль на плечах. Но было с ней что-то не то. Была она вся... какая-то квадратная. Лицо было... Далеко не женское. Да и голос был чересчур грубоват.
  -Так чем могу помочь? - пробасила продавщица.
  Анна к тому моменту отошла от напавшего на нее ступора. 'Господи, магазин с разными магическими штуковинами которой заправляет предположительный трансвестит. Очаровательно!' - подумала она.
  -Здравствуйте. Мне нужно зеркало, - сказала Аня и, увидев недоумение на лице продавщицы, добавила: - Для гадания.
  'Женомуж' (как про себя окрестила это существо наша героиня) понимающе хмыкнул.
  -Какой размер интересует?
  -А какие есть?
  -Большое - на весь рост. Среднее - по грудь. И маленькое - для лица.
  'И чего я собственно ожидала, спрашивая об этом?' - подумала Анна. Магические шары помаргивали разными цветами.
  -Эээм... Давайте среднее.
  'Мадам-мистер Салтыкова' скрылась за дверью подсобки. Минуты три оттуда раздавался странный шум, что-то падало, рушилось, звенело. Потом все затихло и продавщица появилась вновь, но уже с зеркалом в руках. Зеркало было абсолютно черным.
  -А... Простите... А оно и должно быть черным? - спросила девушка неуверенно.
  -Ну конечно же... - словно идиотке ответило существо. - Черное зеркало просто создано для подобных дел. И оно намного мощнее, чем обычное. И дает более полную картинку. Вы знаете, что черное зеркало аккум...
  -Хорошо, хорошо. Сколько с меня?
  Цыганка, столь грубо прерванная нашей героиней, нахмурила брови.
  -3712. И будьте добры, под расчет.
  Анна пожала плечами и полезла в кошелек. Удивительно, но под расчет оказалось. Цыганка тщательно завернула зеркало оберточной бумагой.
  -Не открывайте на улице и не подставляйте солнечному свету, - пробасила она.
  -Почему?
  Вопрос был проигнорирован. Получив в руки заветный сверток, наша героиня все-таки не удержалась и спросила:
  -А вы случаем не мужчина?
  Существо за стойкой загадочно улыбнулось.
  -А как вы думаете?
  -Ну не знаю... Голос то у вас мужской...
  -Значит мужчина, - сказал продавец.
  -Но одеты то вы как женщина...
  -Значит женщина, - раздался женский голос, и продавец превратился в продавщицу.
  Аня испуганно вздрогнула.
  -Знаете в чем прелесть человеческой натуры? - спросил мужской голос.
  -Благодаря ей, можно быть кем угодно, - ответил женский.
  -П...п...понятно... Спасибо... - сказала Аня, пятясь от существа. Черты его расплывались, оно то становилось женщиной, то мужчиной. Будто стикер из старых жвачек, менявший картинку.
  -Приходите к нам еще! - ответили оба голоса одновременно, а наша героиня пулей вылетела из магазина.
  'Чтобы я еще хоть раз сюда пришла! Да не в жизнь!' - подумала она, пока убегала из переулка. В принципе, прийти туда она бы больше и не смогла. Сразу после того как она покинула странное место, вывеска потухла и уже ничего не выделяло лавчонку из окружающего ее мусора. Будто ее там никогда и не было. А была ли она?..
  4.
  Примета... Тоже один из причудливых предрассудков прошлого. За долгие века развития нашего общества (от темных времен средневековья и до эры технологического прогресса) приметы множились как снежный ком. Все началось с наблюдений за погодой, с банального: 'Низколетящие ласточки - к дождю'. А потом пришла религия. И примешались более интересные варианты. Это и 'Не совершать рукопожатие через порог'. И то, что пятница 13ое не счастливый день. И про разбитое зеркало и 7 лет несчастий. И про черных котов перебегающих вам дорогу... Люди кругом стремятся увидеть знаки. Разгадать будущее. Человек не может жить сегодняшним днем, ибо его слишком заботит завтрашний. И это, пожалуй, главная проблема. Мы слишком часто смотрим перед собой вместо того, чтобы глядеть под ноги.
  Анна была не такой как все. Она больше заботилась о себе сегодняшней. Ее мало интересовало, что будет завтра. У нее был мозг реалиста, прагматика, который знает цену ошибкам и знает, как их предотвратить. И она не верила в приметы. Категорически. Вот так повелось. Нет, конечно, в детстве она была такой же доверчивой и мечтательной. Но взрослая жизнь обычно все расставляет по своим местам. И с Аней так случилось.
  Она вернулась домой к 6. На город опустились сумерки, а снег разгулялся еще сильнее. Он крупными хлопьями валил на ослабленный праздниками город, стремясь похоронить все достижения человечества. Отчасти ему это удалось. Машины были завалены с горкой, тротуары смешались с проезжей частью и исчезли в белом плену. Создавалось впечатление, будто зима специально запирает людей дома, чтобы те не мешались под ногами у разгуливающей в Сочельник нечисти.
  'Великий вселенский рождественский заговор. Заголовок точь в точь для нашей газетенки' - подумала Аня. Она уже подошла к дверям парадной, как вдруг из разбитого окна подвала выскочил черный кот и замер у лесенки, будто в раздумьях: 'Перебегать или не перебегать?'. Девушка знала этого кота. Более того дала тому кличку: Лугор. Почему так? Лугор - сокращение от Лукового горя. Бедный котище постоянно появлялся не в том месте и не в то время. Прибавьте к этому то, что он был черным (как бы расистски это не прозвучало) и картинка сложится воедино. Животное обижали все кому не лень, считая его причиной всех своих неудач. А Аня в приметы не верила. Впрочем, вы это и так знаете...
  -Луга, луга, луга. Кс-кс-кс-кс-кс! - позвала девушка. - Не бойся. Иди, я тебе... Что-нибудь... Дам...
  Анна собралась порыться в карманах, но не смогла, ибо руки были заняты зеркалом. Она аккуратно поставила его на землю. Лугор с любопытством подошел поближе к предмету. Понюхал, ударил пару раз лапой. Обертка мягко сползла с одного края, обнажив антрацитово-черную поверхность зеркала. Глаза кота округлились. Он яростно зашипел.
  -Эй, эй! Ты чего? - испугавшись, спросила Аня. Кот стоял, будто на цыпочках. Все его тело выгнулось. Шерсть стояла дыбом, хвост трубой. Шипение шло из глотки кота с яростными подвываниями, будто он стремился напугать кого-то. Взгляд зеленых глаз был устремлен в гладь зеркала.
  Анна потянулась к нему, и кот взметнулся в воздух. Истошно заорав, бедная животина умчалась прочь, поднимая снежные брызги.
  'Странный. Хотя... Мне другие и не нравились никогда...' - подумала девушка, поднимая зеркало. Она поправила обертку, чуть вздохнула сама себе и двинулась в свою квартиру.
  Парадная была темной. Ни одна лампочка не горела. Попытки вызвать лифт тоже ничего не дали. Пришлось нашей героине тащиться на 5ый этаж пешком. На каждом витке лестничного пролета, она 'добрым словом' поминала коммунальные службы.
  'Рождество называется... На новый год воду отключили. Ни голову не помыть, ни посуду. Теперь вот это. Россия, мать ее' - думала Анна, запыхавшись, ища ключи от квартиры. Потом нашла их, вставила ключ и... Поняла, что уходя не закрыла дверь. Девушка крепко саданула себя по лбу раскрытой ладонью: 'Дура! Дура! Дура!'.
  В квартире царила полная темнота. Поковырявшись в сумочке, Аня достала маленький карманный фонарик, включила его. Пользуясь его слабым светом, повесила на вешалку свой ляпистый оранжевый пуховик и прошла в гостиную. Открыла шторы и в квартире стало немного светлее. Судя по виду из окна, свет вырубило только в их доме. Все соседние дома светили как новогодние гирлянды. Помнится, какой-то политикан из их района долго обещал наладить вопрос с жкх, но время прошло, политикан выбрался в областной совет, а проблема как была, так и осталась. Пусть и не во всем районе.
  Черное зеркало, которое так жутко напугало Лугора, заняло свое место на тумбочке в спальне. Оно все еще было закрыто оберточной бумагой. Аня упала на кровать, не раздеваясь.
  'Света нет. Ноутбук, скорее всего, уже сел. Чем бы заняться?' - подумала девушка. В голову ничего не шло. Более того, пришла какая-то странная, буквально давящая усталость. Веки закрывались, подавляя любую попытку сопротивления. 'Бобик сдох' - подумала Аня, проваливаясь в сон. Прошло всего пару минут, но она крепко заснула. А с Черного зеркала снова сползла оберточная бумага. В его плоскости отражалась вся комната: и кровать, на которой заснула наша героиня, и она сама. Если бы мы прислушались, то услышали бы исходящий от зеркала легкий гул. Но то мы... А Анна ничего не слышала. Она спала и видела...
  
  ***
  Видела деревню зимой. Видела старый бабушкин дом, построенный из дерева. Чуть грубоватый, но такой уютный. Она видела горницу, старую печь. Чувствовала все давно забытые запахи: чая, выпечки, свечей (которые бабушка часто жгла). Аня внезапно поняла, что вернулась в воспоминания давних лет, когда она была еще ребенком. Она и чувствовала себя меньше и легче чем сейчас. Но странное дело она совершенно не могла пошевелиться. Кажется в этом сне, ей досталась лишь роль наблюдателя. За столом перед маленьким зеркалом сидела бабушка и что-то читала в старой тетради. Тетрадь эта досталась бабушки от ее мамы, а той от ее мамы. Семейная реликвия. Главный источник бабушкиного колдовства.
  -Ба. А что ты будешь делать? - услышала Анна детский голос и поняла, что голос то ее. Просто 'изрядно' помолодевший.
  -Гадать внученька. Гадать. Сегодня ведь сочельник. Все миры открыты для нас. Можно задавать вопросы и получать ответы.
  -Ух ты! Опять колдовать!
  -Нет, солнышко... - рассмеялась бабушка. - Гадать. Хочу посмотреть, что нас ожидает. Видишь это зеркало?
  Анюта кивнула. Бабушка чуть подвинула зеркальце, и девочка с удивлением обнаружила, что поверхность его была черной.
  -Тут я тебя обманула немножко. Я над ним слегка поколдовала...
  -Ба, а почему оно черное?
  -Чтобы увидеть белое.
  -Это как?
  -Во мраке можно увидеть гораздо больше, чем на свету. Главное внимательно вглядываться.
  -Ой, а мне можно будет посмотреть?
  -Нет, внученька, - покачала головой бабушка. Потом встала, достала с печки шаль, накинула ее на плечи. - Ты пойдешь поиграешь с Мурзиком. И чтобы ты тут не услышала, ни в коем случае, сюда не заходи. Хорошо?
  -Ну, ба!
  -Не капризничай. Потом мы с тобой на картах погадаем. Тебе ведь нравятся карты? - сказала бабушка, провожая внучку в комнату.
  -Нравятся...
  -Ну и все. Не бойся. Я быстро.
  Потом дверь закрылась. Анюта сидела на полу и возилась с Мурзиком. Мурзик - самый обыкновенный дворовый кот, издевательства со стороны маленькой девочки терпел стоически. Внезапно, из соседней комнаты раздался странный шум. Будто что-то разбилось. Анечка твердо помнила наказ бабушки не выходить из комнаты, но в голове крутилась мысль: 'А вдруг что-то случилось?'.
  -Ба! - позвала девочка. Ответа не последовало. Напряжение росло. Из соседней комнаты стал доноситься странный гул. Низкий, мерный. Будто железо на ветру запело.
  -Ба! - позвала Аня вновь. И вновь безрезультатно. Она медленными шажками, будто боясь, что ее поймают, двинулась к дверям в соседнюю комнату. Толкнула ее маленькой хрупкой рукой и она распахнулась.
  Бабушка сидела за столом, перед тем самым зеркалом. И ее, и предмет накрывала шаль, так что понять, что происходит под ней не представлялось возможным. И Аня бы, наверное, спокойно вернулась в комнату если бы не одно но: Бабушка мелко тряслась, будто ее била судорога. А на полу рядом с ней лежали осколки стакана с водой. Внутри все похолодело...
  -Ба! - тихонечко позвала девочка, но никто не отозвался. Тогда она снова медленно и не смело продолжила движение к столу. Она понимала что нужно двигаться быстрее, что, возможно, у бабушки сердечный приступ и она вот сейчас, прямо в этот момент, умирает... Но Аня ничего не могла с собой поделать. И вот она уже рядом, уже приблизилась на достаточное расстояние, чтобы протянуть руку и сорвать с головы бабушки шаль. И она протянула руку, ухватилась за ткань, но все это происходило так медленно, будто в дурацком фильме ужасов. Вот только разница в том, что это самая всамделишная явь. Девочка потянула шаль и она полетела вниз... вниз... вниз... А потом раздался детский визг.
  Бабушка сидела, почти вплотную уткнувшись лицом в черную зеркальную гладь. И все бы ничего вот только голову ее у зеркала держали две жутко бледных сухощавых руки. Они были обильно покрыты пятнами, ногти черные, гиацинтовые до крови расцарапали старушечью голову. Немудрено, что девочка подняла крик. Да вот только он ничего не дал. Руки как держали бабушку, так и держали. Девочка быстро взяла себя в руки: 'Ба нужно спасать! Вот только как?'. И маленький ум не нашел ничего лучше чем... Разбить зеркало. И маленькая Анюта со всех ног бросилась в горницу, туда, где у порога рядом с рядами обуви стоял молоток. Инструмент был тяжелым для ребенка, но страх придавал ей сил. Она схватила его как пушинку и помчалась назад, за пару мгновений преодолев расстояние двух комнат. Руки продолжали удерживать бабушку у зеркала, и на секунду Ане показалось, что руки стали длиннее. И девочка не стала терять время. Она взяла молоток в обе руки, хорошенько размахнулась и ударила зеркало со всей силы. Эффект был неожиданным. Зеркало будто взорвалось, а его осколки разлетелись по всей комнате. По помещению пронесся дикий вой. А за ним от дьявольского предмета прокатилась темная упругая волна. Бабушка упала со стула навзничь. Затряслись стекла... А свеча, стоявшая на столе, свалилась на скатерть, мигом ее подпалив. Но Анюта этого не заметила. Состояние ба было для нее важнее.
  -Ба! Ба! Просыпайся! Ба! - кричала девочка, похлопывая старушку по щекам. Та сначала не реагировала, но постепенно начала приходить в себя. А огонь за спиной Анюты уже разгорался, захватив и шторы и потолок.
  -Что... Что случилось?! - охнула бабушка. Села, прижала к себе внучку. Потом увидела пожар, вскочила. - Анюта! Бегом за водой.
  И внучка помчалась. Схватила в сенях ведро, выскочила на улицу, сбросила его в колодец. Быстро быстро подняла его, помчалась в дом, распахнула дверь... И встретила стену черного дыма. Через секунду из дома выбежала бабушка, прижимая к носу платок.
  -Ба, ведро!
  -Не поможет тут уже ведро, Анют! Не поможет! - сказала ба, оттаскивая внучку от дома. На пожар сбежалась вся деревня. Потом дом долго тушили... Но остались от него только угли.
  О произошедшем долго не говорили. Анюта стала Аней и решила, что увиденное ею всего лишь сон. Иллюзия. Обман зрения. На самом деле бабушке просто стало плохо. Она махнула рукой, свечка упала, начался пожар. Все. Финита. Забыть и похоронить.
  Бабушки не стало много позже, когда девушка уже стала взрослой и самостоятельной. Ближе к концу жизни она стала очень странной. Все время боялась чего-то. Убрала из дома все зеркала, а выходя из дома всегда надевала платок и очки, которые закрывали все лицо. С развитием этих заморочек, их общение с Аней стало сокращаться, пока совсем не пропало. В итоге, старушка умерла от разрыва сердца.
  А сновидение развеивалось, истаивало. И последнее что увидела Анна перед пробуждением - картинку тех самых бледных рук, вылезших из зеркала, сжимавших бабушкину голову... И испуганное бабушкино лицо в гробу.
  
  5.
  Девушка проснулась с громким вздохом. Резко села на кровати, провела по лицу рукой. Лицо было мокрым от слез. 'Что это было? - подумала она про себя. - Этот деревенский дом... Смерть бабушки... Что это? Может, все потому что последние дни я так часто ее вспоминала?'. Но квартира молчала. Ответа не было. Анна обняла внезапно озябшие плечи. 'И руки эти... И зеркало... Жуть какая-то. Как в фильмах ужасов' - пронеслась мысль. А потом девушка взяла себя в руки.
  -Разберемся в фактах, - начала она говорить сама с собой. - Был ли пожар в бабушкином доме? Был. Занималась ли бабушка в этот момент гаданием? Занималась. Были ли руки в том зеркале?..
  Повисла тишина. Аня прислушивалась сама к себе в поисках ответа. А потом что-то твердое возникло в ее разуме. И эта твердость была верой в рациональное. Логичное.
  -Не было, - громко сказала она себе. - Это была детская фантазия. Никаких рук не было. Бабушка просто смотрела в зеркало, укрывшись шалью. Потом чуть отклонилась... Ткань натянулась и свеча упала на пол. И зеркало тоже. Поэтому пожар и произошел.
  Аня закончила монолог и кивнула сама себе. Страница паранормальщины была перевернута. А значит, можно было приступать к исполнению своего плана по написанию статьи. То есть... Погадать, наполниться эмоцией и выдать материал достойный если не Пулитцеровской премии, то ежемесячной денежной точно.
  -И ничего со мной страшного во время это гадания не будет. Все это выдумки для впечатлительных дамочек. Но никак не для журналиста газеты о сверхординарных событиях, - сказала Анна и прыснула. 'Ну, хоть где-то это звание пригодилось. Пусть и для успокоения себя самой'.
  Девушка пошарила рукой по кровати. Нащупала мобильник, посмотрела на время. 23:20. Аня покачала головой. До полуночи оставалось всего сорок минут, а ведь нужно было еще подготовиться: найти ритуал в интернете, найти свечи, подготовить место и, наконец, подготовиться самой. Непорядок.
  Анна поднялась с кровати, потянулась, бросила взгляд на тумбочку... И удивленно хмыкнула. Оберточная бумага лежала на полу. Антрацитово-черная гладь зеркала была воплощением абсолютной тьмы. 'Завораживает, - подумала девушка, упершись в нее взглядом. Потом моргнула пару раз. Пришла в себя. - Ладно. Нужно отнести его на кухню и поставить на стол'.
  Вскоре, через какую-то четверть часа все необходимое было готово. Анна чувствовала легкий мандраж. 'Черт возьми. Это ведь обычное гадание. Чего тебя так колбасит?' - говорила она сама себе, но дрожь не уходила. До полуночи оставалось десять минут, превратившиеся для девушки в чертову вечность. Что-то не давало ей покоя. То ли само черное зеркало. То ли осколки прошлого, в которых было не разобрать, что реальность, а что детская фантазия. Было и еще одно чувство... Будто бы она лезет куда не следует.
  'Может, стоит все бросить? Выкинуть чертово зеркало из странного магазина в окно, а после лечь спать и на следующее утро списать особенности ритуала из интернета?' - думала девушка. Она была на грани. На рубеже. Часы показывали 23:55. 'Нет. Ни шагу назад. Я слишком долго бегала от этого. Пора закрыть эту страницу, и больше никогда об этом не вспоминать' - решила Анна, и зажгла свечу.
  Она придвинулась к зеркалу и свече максимально близко, но видно ничего не было. Старинные часы пробили полночь. Девушка вздрогнула. Свеча начала трещать, но больше ничего не происходило. Нужно было что-то сказать... Но что? Возможно, следовало задать вопрос?
  -Что случилось в моем детстве с моей бабушкой? - спросила Анна.
  Ей никто не ответил. Зеркало оставалось немым и неподвижным. А потом там появилось что-то. Вначале неясное и размытое. А после... После Анна увидела себя саму. Только смертельно бледную, исхудавшую.
  -Ты действительно хочешь это знать, девочка? - ответил ей хриплый голос. Анна вскрикнула и прижала руку ко рту. Голос был её, да вот только она не произнесла ни слова.
  -Ты испугана, дитя? Не стоит. Не стоит бояться саму себя, - сказало отражение и хрипло засмеялось. - Не томи же. Ответь мне. Дай послушать твой дивный голосок.
  -А... Я... - начала Анна. - Как это возможно?
  -Даже если я расскажу тебе, ты не поймешь. Твоя бабка все знала. Я все ей рассказала.
  -Боже мой. Боже мой!
  -Не взывай к нему. Он давно никого не слышит. А иначе не дал бы тебе влезать сюда.
  Анна смотрела на свое отражение завороженно. 'Боже, что же со мной случилось? Почему я такая... Там?' - думала она.
  -Что со мной?.. То есть... С тобой? - спросила девушка свою копию.
  -Ты не далека от правды. Да... Я это ты. А ты это я. Просто... Я то, чем ты могла бы стать.
  -Могла бы стать?
  -Да... Если бы вышла замуж. За Лешу.
  -За Лешу?.. Это что это Леша меня до такого бы довел?
  -Отчасти да. Видишь ли... Пока ты там прохлаждаешься здесь все совсем по другому.
  -Где это здесь?
  -В параллели. Я родила двоих. Было тяжело. Очень, - сказала копия и поежилась. Потом болезненно поморщилась. - Обычно, после родов набирают вес. А я вот... Теряю.
  Анна переваривала информацию 'призрака'. 'Алексей превратил меня в узницу концлагеря? Да ну нет. Бред. Он же не...'.
  -Такой? Он потерял ко мне интерес после рождения детей. Абсолютно. Теперь он все чаще остается на работе допоздна...
  -Я... Я...
  -Наверно, уже и любовницу завел. Кто знает? Я не хочу знать. Ну а как твоя жизнь, лебедушка? - спросила Анна из Зазеркалья.
  -Н...Н...Нормально... - ответила Анна из реальности. И внезапно... Почувствовала опасность. И в движениях, и во фразах и во взгляде ее двойника не было ничего хорошего. Нет. Это была ненависть. Черная лютая ненависть.
  -Наверно, все никак статью не можешь написать? Поэтому и приперлась сюда в полночь. Ощутить все на себе, да? - к тону новой 'старой' знакомой примешались визгливые нотки. Анна взяла себя в руки. Сцепила пальцы в замок и собрала волю в кулак. 'Чтобы это ни было... Оно там. За зеркальной поверхностью. Оно не причинит вреда. По крайней мере, пока... Нужно взять все под контроль' - подумала она.
  -Это все безумно интересно... Но ты так и не ответила. Что случилось в моем детстве с моей бабушкой?
  Анна из Зазеркалья зловеще улыбнулась. И улыбка эта была улыбкой злодея из низкосортной пьесы, который знает все наперед и насмехается над глупыми положительными персонажами. Она не сулила ничего хорошего. И двойник будто стал ближе. Или ей показалось?
  -Ах... Тот нелепый случай с пожаром. Все просто. У меня ведь тоже есть бабушка. Я ведь это ты. Не забыла?
  -И?
  -Они общались друг меж другом. Наши бабушки. Довольно долгое время. Почти каждое Рождество. Жизнь у нее здесь, знаешь, тоже не сложилась. Но мы здесь видим то, чего не видите вы... Будущее. Твоя бабушка захотела узнать эту тайну... А моя... Попасть в ваш мир.
  Все встало на свои места. И бледные руки, тянущиеся из зеркала. И испуганная бабушка, замершая в оцепенении. Чтобы случилось, если бы маленькая Анна не разбила зеркало? Кто бы пришел на место ее бабушки? И была бы это ее бабушка, а не что-то иное? Страшное и чужое?
  -И что же с ней сейчас?
  -Она умерла. Сразу, как умерла и твоя. Мы сильно зависим от вашего благосостояния... Умираете вы... Умираем и мы... - сказал двойник. А потом бледная рука схватила сидевшую Анну за шею. - Я надеюсь, ты хорошо приготовилась к путешествию, дорогая?..
  
  6.
  Петр Иванович Цыпленко был человеком любопытным. Возможно, именно поэтому он остался жить в панельной хрущевке, хоть и имел возможности для переезда в жилье покомфортнее. Его собственная жизнь для него уже давно потеряла ценность (в прочем, многие старики приходят к этому, оставшись в одиночестве), однако жизнь соседей его весьма интересовала. Возможно, Цыпленко вполне вписался бы в материал для статьи о сталкинге. Более того, стал бы одним из главных персонажей.
  Петр Иванович не имел карьеры в КГБ. Не служил во внешней разведке. Не имел специальной подготовки для сбора персональных данных. Но каким-то непостижимым образом он узнавал о своих соседях все. Ему было много чего известно. Он знал, например, что сосед по лестничной клетке трахает продавщицу из продуктового Клаву, пока жена находится в разъездах. Он знал, что дочь этого соседа продает наркотики местным студентам (ничего серьезного, простенькая синтетическая дурь, но все же). Он знал, что соседка снизу яростно ругает президента нехорошими словами, пока никто не слышит, а после спокойно собирается и идет на проправительственные митинги. Он даже откуда-то знал, что Василий из соседнего подъезда, бывший когда-то давно в Чечне, по ночам нападает на гостей столицы с Кавказа. Цыпленко был всеведущ, когда дело касалось жителей его подъезда, и достаточно осведомлен, когда вставал вопрос о других жителях дома. От него не могла скрыться ни одна новость и ни одно событие. Он слышал и видел все. И очень этим гордился.
  В тот самый злополучный вечер в их доме выключили свет... 'Здорово канун Рождества протекает! Интересно надолго ли?' - подумал Петр Иванович, почесывая лысую макушку. Он сидел в кресле и пялился в темноту, в то время как мозг его лихорадочно работал.
  'Проскурин... курва. Пятый год обещает починить подстанцию. И пятый год ничего. Ворует падла, ворует. Точно знаю. И сегодня наверно опять пробки вылетели от перенапряга. Ну ничего... Я до него доберусь! Надо будет только справки навести... Небольшие справочки...' - думал Цыпленко и злорадно улыбался. Потом он принялся бродить по комнате, яростно жестикулируя и разговаривая с самим собой. Неизвестно сколько времени он провел в таком состоянии, но точно известно, что вывело его из 'прострации': звон бьющегося стекла и звуки ожесточенной борьбы. Что-то рушилось и падало, слышались приглушенные крики. Звуки исходили от потолка. Соседкой сверху была Доброва Анна. Довольно скромная девочка и тут такое... 'А что если?...'
  Петр Иванович замер. 'Происшествие! В моем доме! Не в мою смену!' - подумал он и кинулся к телефону. Вот только... Встал как вкопанный на пол пути. Трубка была мертва. Все дело в том, что на замену устаревшему аппарату, дети подарили ему радиотелефон. Вот только пользовался он им редко, и на зарядку не ставил. Вот и сейчас телефон лежал, созерцая пустым экраном потолок.
  'Что тогда делать?' - подумал мужчина. Звуки драки на этаже выше продолжались. Мысли вращались в голове Цыпленко со скоростью атомов в андронном коллайдере. В итоге он решился, и это во многом, предрекло его дальнейшую судьбу. Дверь его квартиры хлопнула на всю лестничную площадку. Петр Иванович Цыпленко начал подъем к квартире Анны Добровой.
  
  7.
  Холодная бледная рука злого двойника вцепилась в шею Анны мертвой хваткой. Та уже чувствовала, что практически теряет сознание и инстинктивно со всей силы оттолкнулась от стола. Анна летела на пол, а за ней следом, сопровождаемая хлопком, из зеркала летела другая Анна. Зеркало не разбилось лишь чудом. Борьба продолжилась на полу. Ковер превратился в клубок змей. Из черной глади тянуло могильным холодом. Шторы шевелились, будто в доме гулял сквозняк. И он действительно гулял. Его причиной стало окно в другой мир, из которого тени с интересом наблюдали за сражением реальности и отражения. В игре света и тени уже невозможно было разобрать, где копия, а где оригинал. Все перемешалось, переплелось, спуталось. Слышны были только крики и возня. Предметы валились на пол. С гарнитура упала драгоценная ваза, бог знает, каких времен, бережно хранимая многими поколениями. Упала со стены фотография. Вся квартира дрожала и содрогалась. Все было вовлечено в эту вечную схватку света и тени.
  В конце концов, клубок распался. У двух противоположных стен стояло две Анны. Но вот только какая из них была из нашего мира, а какая из параллели? Сложный вопрос. Да и не было у сторон времени это решать. Они стояли, переводя дыхание совсем недолго, и после рванулись друг к другу с новой силой. Неизвестно сколько длилась эта борьба. Для них она шла столетия. Для других, а конкретно для Цыпленко, она заняла пять минут. Но точно известно как она закончилась. Она закончилась брызгами стекла от лампочек, включившимся электричеством и трелью дверного звонка.
  8.
  Цыпленко давил на кнопку звонка до хруста. Он твердо решил, если через тридцать секунд никто не откроет, он вызовет полицию... 'С другой стороны... А что если Анна попала в беду? Пока доблестные поборники добра и справедливости доедут - уже может быть поздно...' - думал сосед, терзая звонок. - 'Нет. Я не брошу ее там!'. Но героическим потугам не суждено было стать реализованными. Дверь распахнулась, чуть не сломав Цыпленко нос. На пороге стояла Анна Доброва. Вид у нее был максимально растрепанным: белые волосы разметались по голове и торчали во все стороны, на щеке виднелись глубокие царапины. Анна стояла в темноте своей прихожей, и почему то, внезапно, Цыпленко почувствовал угрозу. И страх. Причем страх довольно странный... Символизировавший, что он стал свидетелем чего то потаенного... Чего-то что ему совсем не нужно было видеть...
  -С Рождеством, Анечка! Услышал страшный шум в твоей квартире. Все в порядке? - спросил старик дрожащим голосом.
  -Доброй ночи, Петр Иванович. Нет, благодарю за беспокойство. Все в порядке, - Анна ответила быстро, проигнорировав поздравления. 'Может атеистка?' - подумал Цыпленко.
  -Вид у тебя какой-то, как мешком из-за угла пришибли... Тебе точно помощь не нужна?
  Взгляд Анны стал жестким, стальным. Ее глаз не было видно в темноте, но старик был уверен. В них не было ничего хорошего. Колокольчик интуиции кричал: 'Заканчивай с любопытством! Беги домой пока не поздно'.
  -Все хорошо. Просто ночь такая. Я темноты боюсь... Еще раз спасибо за беспокойство! - сказала девушка и медленно начала закрывать дверь. И на этом все могло бы закончиться... Если бы Цыпленко не подставил носок тапка в дверь.
  -Может все-таки... - начал было он, но слова замерли в его глотке. Он увидел нечто и инстинктивно отступил на шаг назад. Дверь закрылась быстро и на все замки. А Петр Иванович с тихим бормотанием продолжал отходить к стене лестничной площадки. Он ткнулся в нее спиной и тихо вздрогнул.
  'Да нет. Просто померещилось' - подумал он. А потом во всем доме погас свет. Дунул холодный ветер, со всех сторон послышались шепотки, зрение выхватило из темноты фигуры... Сердце Петра Ивановича Цыпленко стукнуло раз, другой... А потом провалилось в бездну.
  
  ***
  Питер преображается весной. Город, омываемый холодным морем и не менее холодными дождями, расцветает. Мрачность и серость уходить, а им на замену встают розовато-желтые цвета возрождения. Питер был мертв. Питер воскрес. Да здравствует Питер!
  Лида сидела в новомодном кафе для бомонда северной столицы и чувствовала себя не в своей тарелке. Как она там оказалась? Анна, ее давняя подруга позвала ее туда совсем недавно. Они не виделись с января, с той самой встречи, на которой Лида посоветовала ей погадать на судьбу. Что случилось за эти полгода? Где Анна была? Что с ней стало?
  Не нужно думать, будто Лида не искала ее. Нет. Это будет в корне неверно. Подруга звонила на все возможные номера, но все они были либо недоступны, либо о местонахождении Анны ничего не могли сказать. В конечном итоге, Лида потеряла всякую надежду, но вуаля... И она оказалась там где оказалась, прихлебывая обыкновенный капучино по цене красной рыбы в особом соусе.
  Звякнула дверь. Лида повернула голову и обомлела. Девушка, шедшая к ее столику, совершенно точно не могла быть Анной! Вместо 'попугайчика' в кафе вошла, утонченная, одетая в стильный брючный костюм из последней коллекции, с каким-то немыслимом клатчем девушка... И самое главное! Эта кто-то остригла волосы! Анна никогда бы себе этого не позволила...
  -Привет, подруга, - поздоровалась Анна. Но прозвучало это как-то фальшиво... Дежурно. Будто она вовсе и не была рада видеть Лиду.
  -П-п-п-привет Ань! Давно не виделись! Где ты пропадала? Что произошло? Я все телефоны обзвонила... - начала тараторить Лида, но была остановлена властной рукой.
  -Фрапуччино пожалуйста. И чизкейк... - сказала Анна официанту, а потом обратила взгляд своих глаз к подруге. Железных холодных глаз. - Много чего произошло. Прости, что я пропала. Я, знаешь ли, осмысливала свою жизнь. Рушила старое. Строила новое.
  Анна открыла клатч, достала из него пачку сигарет. Извлекла одну, закурила. 'Ты куришь, Аня? Это что-то уже вообще из ряда вон' - подумала Лида. Она твердо знала, что ее подруга не переносила запах табака. И тут - на тебе!
  -Прикольное кафе...
  -Да... Здесь собирается здешняя элита по вечерам. Можно собрать пригоршню сплетен... Написать новую статью на их основе...
  -Новую статью?
  -Ах да. Я же ушла из той желтой газетенки. Пишу теперь для одного модного журнала. Работа не пыльная. Платят хорошо, дарят брендовые шмотки...
  -С каких пор ты ударилась в моду? - недоумевала Лида.
  -Я долго анализировала, статьи какого типа популярнее. Лидируют мифы, слухи, сплетни и мода, - сказала Анна, делая глубокую затяжку. Она выпустила дым через ноздри и продолжила. - Я просто выбросила из своей жизни глупости и оставила то, что может реально приносить доход.
  Лида задумалась, пока Аня тушила окурок. 'Доход... Она говорит о своей профессии как о доходе. Она всегда считала журналистику своим призванием, и выбор темы статьи для нее заключался вовсе не в сумме чека... Что её так изменило?.. Что?..' - подумала подруга, а потом дернулась, будто что-то вспомнила.
  -Слушай... Так, а как закончился твой эксперимент с зеркалом?
  Анна замерла. Потом подняла взгляд на Лиду. Посмотрела на нее, чуть склонив голову.
  -Удачно. Ты даже не представляешь себе насколько удачно... - сказала она, достав из сумки маленькое зеркальце. - Это был невероятный опыт.
  Аня смотрела в зеркальце несколько секунд, хищно улыбаясь. Потом вновь спрятала его в сумку.
  -Я бы очень хотела, чтобы мы с тобой попробовали сделать это еще раз. Вместе... На Ивана Купала, например. Как ты думаешь? - сказала она и засмеялась. Но взгляд ее оставался холодным, неживым. Улыбка внезапно сошла с Аниного лица. - Ты знаешь, мне так одиноко последнее время...
  Где-то в недрах сумочки в маленьком кармане лежало зеркальце. Оно было непроницаемо черным. А внутри этой черноты, билась маленькая фигурка. Хотя... Может это была просто игра отражений черного зеркала?..
  
  
  
  
  
  
  
  Вместо послесловия
  'Нечто большее'.
   Когда огненно-красный закат сменяется ослепительным звездным покрывалом, Шерхан бросает все дела в доме, закуривает свою старую трубку и выходит на крыльцо... Созерцать звезды... Когда он поднимает глаза к небу, странная тоска одолевает его. Будто бы где-то там, вдалеке, осталась частичка его души. А сам Шерхан вынужден влачить свое существование здесь... Среди людей... Среди войн и болезней.
  
   Шерхана всегда притягивал космос. Он был летчиком. Даже едва не попал в космонавты. Но мечтам не суждено было сбыться, а мечте о встрече с вожделенным космосом видимо исчезнуть навсегда. Всему виной людская алчность и мелочность. Он жил в маленькой стране, и в ней сейчас шла гражданская война. Очередная. Когда к нему пришли и сказали: "Шерхан! Космическая программа закрыта. Кипит война! Ты будешь пилотировать бомбардировщик! Нам важен каждый летчик!", Шерхан лишь кивнул. А потом, вернувшись домой, он собрал все вещи, взял за руку сына Тенги и ушел. Ушел, не оглядываясь. Он гражданский пилот, мечтатель не представлял себе, как можно так! Как можно сыпать на спящие дома начиненные смертью подарки? Как можно имея язык, полный слов, не иметь возможности договориться по-человечески? Почему одни не могут услышать других? Почему если что-то не устраивает обязательно нужно устраивать бойню? Зачем? Много лет назад он уже пережил горе войны. Он потерял свою жену. Он кричал над ее трупом и обещал... Обещал, что отомстит... Но годы проходят, боль притупляется и появляется мудрость. Он понял, что кровь порождает лишь кровь... Что ту дыру, что прожигает в тебе горе, не заживить ненавистью...
  
   И он стал пацифистом. Человек, мечтающий о звездах, не может не быть пацифистом. Шерхан вместе с сыном исчезли. Было у него место, где можно было жить в тишине и покое. Вдали от войн, которые так любили люди. В маленькой долине меж трех высоких гор, когда то давно он построил дом. Долина эта давно была тиха и необитаема. Много лет назад люди устроили здесь обсерваторию, но вскоре бросили ее. Их слишком занимали земные дела. Они позабыли о звездах... А Шерхан не мог, потому и выбрал это место. Побывав здесь в первый раз, много, бесконечно много лет назад он остановился на привал. И ночью, когда Шерхан взглянул на небо, он обмер... Такого вида на звезды он не лицезрел никогда! Небо не было темным... Нет! В нем горели миллиарды огоньков, столь ярких, что они рассеивали ночную тьму. И он влюбился. Влюбился в эту долину. Раз и навсегда. Позже он построил здесь дом. И летом Шерхан приезжал сюда со своей, тогда еще полной семьей. Они с женой каждый вечер выходили на крыльцо и глядели на звезды. Это было их маленьким ритуалом. И сейчас, в одиночестве поднимая глаза к небу, ему казалось, что среди миллионов, миллиардов огоньков он видит свою жену. Он верил, что она заняла свое место на небосклоне, и что он сам присоединится к ней однажды. Шерхан дымил трубкой и глядел в проколотые золотыми булавками небеса. Вдруг послышался топот маленьких, босых ног по деревянному крыльцу. На Шерхана навалились. Кресло качалка едва не перевернулось.
  
   -Опять не спишь Тенги? - спросил Шерхан, выпуская из рук трубку, чтобы обнять сына.
  
   -Да, пап. Не спится. А ты все не можешь наглядеться? - спросил Тенги.
  
   -Не могу... - честно признался Шерхан.
  
   Они помолчали, разглядывая небо. Сегодня оно было особенно ярким.
  
   -Смотри вон там... Это Млечный Путь... - говорил сыну Шерхан. - А вон там Большая медведица.
  
   -Пап... Скажи... А где мама?
  
   Шерхан нахмурился. Он старался избегать этой темы. Он знал, что рано или поздно ему придется рассказать. Матери Тенги не стало, когда ему исполнилось 2. Шерхан взял трубку и затянулся. Выдохнул дым в сторону от сына.
  
   -Смотри на небеса. Видишь вон тот огонек?
  
   -Вижу.
  
   -Твоя мама там. Она покинула это место. Но это не значит, что она покинула твою жизнь. Она всегда с тобой. И подняв глаза к ночному небу, ты увидишь ее.
  
   Снова молчание.
  
   -А в школе говорили, что когда люди умирают, они попадают в рай или ад... - сказал Тенги.
  
   -Ты что, не веришь собственному отцу? - грозно сказал Шерхан.
  
   -Верю, верю... Просто... - рассмеялся Тенги.
  
   -Ну, хорошо. Взгляни на небо. Ты можешь сосчитать, сколько на нем звезд?
  
   Тенги попытался. Он начал считать. Он считал, и считал, и считал... Но сбился. Начал заново. Опять сбился.
  
   -Не могу... - сдался Тенги.
  
   -Все эти звезды, это души всех людей, которые жили и живут на земле. Когда человек рождается, на небе загорается огонек. Это частичка его души. Вот почему когда человек смотрит на звезды, его одолевает тоска? Потому что он тоскует по частичке своей души, спрятанной на звездном покрывале. Когда человек умирает, половинки его души соединяются там, на небе.
  
   -А в школе говорят, что звезды просто небесные тела...
  
   -А ты меньше их слушай. Для рациональных дураков, считающих себя умнее всех на свете, звезды просто тела. А для мечтателей... Звезды... Звезды - это нечто большее. Мы никогда не узнаем, что они представляют из себя на самом деле. Это величайшая тайна. Пусть седые головы считают звезды бездушными. Но я верю, что это не так. Я верю, что они зачем то нужны. Я верю, что мы осколки мудрых и ярких звезд.
  
   И они сидели на крыльце и смотрели на звезды. На миллиарды ярких огоньков, освещающих небосвод. И в душе их было также светло, будто не было никаких проблем и войн. Разве это не счастье? Вот так просто смотреть на звезды, не думая ни о чем? Ощущать себя частью вселенной? И я отвечу вам: именно это и есть истинное счастье!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"