Данное произведение написано в период творческого порыва (вдохновения) за два учебных часа лекции по научному атеизму. Когда впоследствии я перечитал сие, я смеялся до слез, и решил что раз так хорошо мне все равно не написать, то я не имею морального права что-либо править. Для любопытствующего читателя сообщу, что не все описанные в рассказе события имели место в действительности. Так, например автор никогда не преподавал в сельской школе. В заключение отмечу, что я не претендую на приоритет в сюжетных и стилевых оборотах. Единственной целью, которую я ставил перед собой, было убить время на лекции и передать чувства, которые сопровождали мои мысли о распределении.

М.В. Кения.

I

Михаил Викторович Кения вошел в школу. Хотя по правде, школой это сооружение можно было бы назвать с большой натяжкой - это был огромный холм из полусгнивших бревен, которые когда-то, наверное, еще до революции были домом, а потом, выработав свой ресурс прочности полностью, завалились и покрылись слоем мха и плесени. В деревне Вурдалаково, куда был направлен учителем после распределения Михаил Викторович, отсутствовали деньги на строительство новой школы, но зато имелось три ученика разных возрастов и страстное желание иметь свою школу. К тому же, в свете школьной реформы, потребовалось разгрузить и без того переполненный класс школы в районное центре, поэтому решение сельсовета организовать собственную школу в бывшем "Барском особняке" именуемом в народе Душеистребильней было воспринято с радостью.

Силами сельской общественности, состоящей из председателя сельсовета и четырех селян, младшему из которых перевалило за восемьдесят трех учеников и Михаила Викторовича в некоторых мостах в завалах были выпилены дыры и в обнаруженных пустотах оборудован класс, лаборантская и библиотека. Класс представлял собой полость 7 на 8 метров, и высотой около 2х. Благоустройство заключалось в отпиливании выступающих брёвен, и настиле на пол еловых веток и соломы. Результат был налицо: передвигаться стало возможно с меньшим опасением, и нестерпимый запах гнили был как-то разбавлен.

В передней части класса - по выходе из полости установили стол учителя - большой пень, который был притащен из ближайшего оврага. Михаил Викторович принес большое количество дерюги и пакли и заткнул все дыры, куда могли бы уползти или провалиться во время урока ученики.

Лаборантская была чуть больше деревенского нужника, кстати - пахло там не лучше. Там Кения сначала вешал свой пиджак входя в класс, но потом, в одно из посещений районного центра, заметив, что люди на него нехорошо смотрят и стараются задержать дыхание стал ходить в школу совсем без пиджака.

Библиотека была раз в пять меньше лаборантской, но там удалось разместить все книги посёлка: 2 книги по методике преподавания, привезенные Михаилом Викторовичем, и объёмистую библию, подаренную на счастье председателем сельсовета, и по замыслу Михаила Викторовича, способную пригодиться для атеистической пропаганды.

Освещались все апартаменты лучинами, благо все что могло сгореть ранее в этом здании, безнадежно отсырело, и при включении иллюминации на полную мощность в комнате - классе поднимался туман вперемешку с ядовитым дымом. Сначала посетители школы сильно кашляли, потом привыкли, а кашель, превратившись в хронические хрипы не так мешал.

II

Итак Михаил Викторович вошел в школу. Протиснувшись по тесному коридору он резко выдохнув шагнул в класс. Из учеников имелось в наличии подавляющее большинство. Не было только маленького Вани Неврубалова - как объяснил его старший брат Тихон, ему неделю назад ночью во сне привиделся голубой детский чепчик, что по преданиям этой деревушки означало четкий и безповоротный запрет потустороннего мира на посещение школы в течение 13 дней.

Религиозность, мистичность местного населения Михаила Викторовича давно раздражала и удручала, но не удивляла. Дело в том, что на уровне высшего образования развитие творческого мышления и накопление большого количества проблемных ситуаций различных наук не оставляет невероятным ни одного явления. Более того, напичканные теорией студенты давно подготовлены к восприятию всё более парадоксальной информации. Это никак не влияло на их жизненную позицию, устоявшееся мировоззрение, вызывая лишь перекомбинацию отдельных знаний.

Между тем, для мистических настроений темного деревенского населения были серьёзные основания. В этом Михаил Викторович убедился вскоре после приезда в деревню. Причём оказалось, что силовые линии паранормальных явлений как в клубок уходили в здание Барского особняка. Всё это оказывало вполне закономерное влияние на местных жителей: они также ничему не удивлялись, кроме разве что реакции нечастых приезжих на труднообъяснимое. В их жизненном багаже суеверие составляло прочную основу - Фундамент, накладывать на которую какие либо научные знания было чрезвычайно трудно. Например, они охотно верили, что в проводах течет ток, то есть сила, которая может сильно ударить, но не прилагали никаких усилий и желания на объяснение данного явления, принимая его как некое данное, без возражений. Поэтому, после нескольких неудачных уроков Кения решил изменить школьную программу и преподать юным жителям Вурдалаковки несколько уроков научного атеизма - предмета, воспоминания о котором были ещё свежи в душе бывшего студента, и будили в ней почти религиозный трепет.

III

Класс не заметил его появления - там происходила оживлённая дискуссия. Михаил Викторович присел на пень и прислушался. Язык вурдалаковцев был весьма архаичен, но привыкнуть к нему было несложно. Обсуждался вопрос о количестве рядов зубов у водяного, якобы живущего в колодце - единственном источнике питьевой веды в деревне. Мнения разделились. Половина класса утверждала, что рядов пять, другая половина, что всего два. Вытаскивая воду из колодца, Михаил Викторович и вправду находил в нём зубы - некоторые из них были соизмеримы с размером ведра, а однажды ведро вернулось доверху наполненное авиационным керосином. Но он был скорее склонен считать, что колодец был врыт в скотомогильник древности, а керосин просачивается с какого нибудь отдаленного завода. Поэтому он встал из за стола и решительно заорал: - "Вы это прекратите, что ещё за мистика!". По классу пробежал шепоток:

- "Антихрист... антихрист пришел..." и стало тише. "Руки на колени" - строго, стараясь не потерять инициативу, произнес Кения - "И создайте тишину такую, чтобы слышно было как гниет наша школа". Б классе -воцарилась гробовая тишина, но в здании забурлили различные звуки и голоса, оно затряслось мелкой дрожью. Из невнятного бормотания где-то у себя под ногами Михаил Викторович различил лишь обрывки фразы - "I минута живет 60 секунд..." , остальное понять было невозможно, похоже говорили на немецком. Тогда Кения решил не прислушиваться, а нарочно шумно достал из-за пазухи указку - палку со вбитым на конце трёхдюймовым гвоздем, без которой он не выходил из дома, и нацарапал на гнилой стене, служившей доской тему урока: "Религия есть опиум для народа". После этого Михаил Викторович повернулся в класс выдавил улыбку и произнес - Как известно, религия есть... - но договорить ему помешало громкое хихиканье и взгляды, устремленные на доску, внезапно привлёкшую внимание учеников. Кения обернулся. На доске, прямо на надписи, ярко горела большая соломонова звезда.

Михаила Викторовича так и потянуло трижды сплюнуть через левое плечо, но это было бы непедагогично, поэтому он, вовремя спохватился и произнес: - "Вот перед вами великолепный пример химического окисления с явлением люминесценции. Простые бактерии, разлагающие древесину" - Говорил он, чтобы что-нибудь говорить, - "а природа порой придумывает самые причудливые формы". В это время что-то громко хрюкнуло, и на месте звезды образовался проем, из него выпросталась зеленая рука с загнутым ногтем, с наслаждением почесала стену и исчезла, равно как и надпись на доске. Михаил Викторович облегченно вздохнул.

Всё же было необходимо развеяться, и Михаил Викторович, дав учащимся задание - 10 раз про себя и 10 раз вслух повторить фразу "Религия - опиум для народа", вышел прогуляться в библиотеку. Там было темно. Недавно зажженная лучина погасла. Кения протянул руку и нащупал что-то мягкое. Чиркнув спичкой он обнаружил, что на лучину надет голубой детский чепчик. Смачно выругавшись Михаил Викторович запихнул чепчик в щель между досками и зажег лучину - она загорелась как бенгальский огонь, с шипением разбрызгивая искры. Он перевел взгляд на полки. Книг не было. Вместо них лежали большие куски серой гнили. Уцелела только библия, но переплёт был порван, а на обложке отпечатались следы огромны зубов. Один из них застрял в книге - зуб был около 6 сантиметров длиной, запломбированный. Михаил Викторович вспомнил, что такой же видел в ведре, поднятом из колодца. -Всё таки тут очень сыро - подумал он, достал из за пазухи фляжку со святой водой и Вспрыснул книгу со всех сторон, после чего направился Б класс. В лаборантскую ему заходить не очень хотелось, к тому же из неё отчетливо тянуло озоном и серой.

-Вот - сказал он, продолжая начатую мысль - Опиум - это наркотик, поэтому, сравнивая религию с опиумом... - голос его говорил давно заученные фразы, а ноги активно подгребали труху под стол - пень, внезапно вздумавший воспарить на пять сантиметров над полом. Эта операция была проделана так ловко, что ученики, похоже, ничего не заметили.

Внезапно всё пространство класса заполнил протяжный стон, с завываниями и хрипами. Михаил Викторович нашелся и завыл сам, это получилось очень натурально, так как пень с силой рухнул ему на ногу и придавил её так, будто весом он был раз в 10 больше обычного. Не прекращая выть Кения выдернул ногу. "Урок окончен" - провыл он. Тема завтрашнего урока "Функция, опиума, свойственная религии".

Закончив Фразу он повернулся и вышел не оглядываясь. Пока он шел домой, у его ног так и увивался скелет небольшой собаки, который, громыхая костями, трусил следом. В конце концов, у самой двери Михаил Викторович остановился и нежно погладил скелет носком сапога - тот отпрянул и с легким звоном исчез.

Закрыв за собой дверь, Кения рухнул на топчан протянул руку налил полный, до краёв стакан вермута, выпил, и заснул здоровым сном. Ему снился далёкий научно-исследовательский институт и чистый белый халат.

Разбудил его стук в окно. На пороге стоял Ваня Неврубалов.

- "Михаил Викторович - задумчиво произнес он - а школа то сгорела... "Мистика" - пробормотал Кения, и ринулся из дома. Да, это был не сон. На месте Душеистребильни лежала - небольшая кучка пепла, которую венчал слегка припорошенный золой голубой детский чепчик. Михаил Викторович достал из-за пазухи указку, размахнулся и пригвоздил чепчик к ещё теплой земле.

Дома он впервые за полгода искренне улыбнулся: - воистину сон в руку - и, надев пиджак, застегнул его на все пуговицы.

1984