Выдернув лопату из коричневого месива, Намар тихо выругался. Над долиной вторую неделю лил дождь, но это был не простой дождь. Его называли дождем смерти, поскольку всякий раз после него земля будто разлагалась, превращаясь в подобие глины. А без обрабатываемой земли община существовать не могла.
Он бросил быстрый взгляд в поле. За пеленой коричневых потоков воды, фигура энта казалась жуткой фантасмагорией, застывшей в вечной мольбе, обращенной к небесам. А ведь даже эльфы уже стали забывать про подобных ему существ.
Пока однажды он не пришел в долину. И застыл огромным, неподвижным деревом, испускающим легкое свечение. Дети уже не боялись энта и преспокойно лазили по ветвям дерева, несмотря на строжайшие запреты родителей.
- Я боюсь его, - тихий голос жены у самого уха, заставил его вздрогнуть, - что ему нужно здесь? Как будто мало нам наших бед...
- Говорят, они приносят счастье, - как он ни старался, надежды в голосе не прозвучало, - может, все изменится.
Увидев, фигуру, направляющуюся к ним, Намар выпрямился. Лицо под капюшоном было едва видно, но он все равно узнал Алвейна, живущего неподалеку от них.
- Доброго здравствия! - прокричал он, перекрикивая шум ливня.
Алвейн не стал кричать в ответ, он просто подошел и протянул руку, которую Намар с удовольствием пожал. Темных эльфов он уважал за их сдержанность и невозмутимость, за которыми крылись недюжинные способности детей мрака.
- Воистину добрые вести! - в душе Намара робко зашевелилась надежда. Зашевелилась и тут же иссякла. Ну, исчезнет ливень, так он ведь всегда начинался и заканчивался. Но в жизни общины ничего не менялось к лучшему.
- Энт говорил, что земля меняется, - продолжал Алвейн, - мне кажется, он как-то повлиял на Элианаль. Она хочет отправить группу к руинам.
- Там же ничего нет! - недоуменно произнес Намар.
Алвейн лишь пожал плечами и посмотрел в сторону огромного дерева. Намар последовал его примеру. На миг, всего на миг ему показалось, что энт шевельнулся, но он так и не смог понять было ли это на самом деле, или просто показалось. В любом случае, это ничего не меняло.
А когда он снова посмотрел на Алвейна, того уже не было. Темный эльф тихо исчез, не сказав ни слова на прощанье, как всегда. Впрочем, прощаться не любил никто из эльфов.
* * *
Дождь навевал на него печаль и грусть. Прошел уже не один десяток лет с тех пор как его изгнали из общины, но воспоминания об этом откликались не слабеющей, с течением времени, болью в его сердце. Особенно сейчас, когда он решил вернуться в родные земли.
Изгнанник чувствовал червоточину, она была где-то совсем неподалеку. В опасной близости. Он кружил между деревьями около пяти минут, пока не осознал, что она еще не созрела. Где-то в глубине, гниющий пузырь стремился к поверхности земли, чтобы лопнуть в лучах солнца и выпустить наружу своих обитателей.
Он неторопливо снял с плеча дорожную сумку и вынул кривой нож, испещренный давно засохшими кровавыми брызгами. Лишь кромка лезвия не была покрыта кровью, она была остро отточена и блестела в редких лучах солнца, сочившихся сквозь переплетения веток засохших деревьев. Не оставляя шанса сомнениям, изгнанник быстро полоснул ножом по левой ладони и, убрав нож, соединил руки в своеобразный кармашек.
Вместе с кровью из тела выходила жизнь. Он чувствовал это так же отчетливо, как и всегда во время подобных ритуалов. Его кровь и его жизнь натекала в сжатые ладони.
Изгнанник ждал. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем земля неподалеку начала вздыматься вверх, словно кто-то огромный пытался вылезти на поверхность. Грязь стекала с поверхности надувающегося пузыря, склизкими массами собираясь у его основания. Выждав несколько секунд, изгнанник неуловимо быстро взмахнул руками.
Брызги крови яркими рубинами взлетели вверх и засверкали в солнечных лучах. В этот краткий миг время словно остановилось для него. Звуки стали бесконечно долгими, тянущимися целую вечность. Он видел, как медленно разрывается поверхность пузыря, растягивая слизистые нити, неохотно лопающиеся от напряжения.
Затем медленно полезли наружу обтянутые ссохшейся коричневой кожей, костлявые существа, с выпуклыми как у дешевой куклы немигающими глазами. Их вой словно заполнил собой окружающий воздух. Они все лезли и лезли, медленно, очень медленно, так же медленно, как опускались на землю капли крови изгнанника.
Он успел разглядеть еще кое-что, прежде чем вернулось ощущение реальности. В центре пузыря шевелилась странная масса, словно что-то просыпалось внутри. В следующую секунду рубиновые капли опустились на лопнувший пузырь.
Ярко вспыхнул огонь, ревущие языки яростного пламени с трудом пожирали воющих существ, которые, однако, не выказывали признаков уничтожения. Бурая кожа почти не горела и шатающиеся мумии заковыляли к изгнаннику. А потом одновременно взорвались, осыпав его трухой, обломками костей и обрывков ссохшейся кожи. Магия крови сделала свое дело.
Он опустился на колено, тяжело дыша. Что-то угрожающе зашевелилось в полыхающем кострище, но изгнанник словно и не заметил этого. Прыжок неведомой твари был едва уловим обычным глазом, но цели он не достиг. Клацающая пасть сомкнулась у его горла, не достав самую малость. Резкий рывок и тварь отпрыгнула в сторону, угрожающе рыча.
Изгнанник встал. С изящного изогнутого клинка в его правой руке стекали капли желтоватой жидкости. Сине-желтые зрачки его глаз встретились с окаменелыми стекляшками глаз неведомой твари. Она походила на огромного волка, с которого живьем содрали шкуру.
Тварь какое-то время неподвижно изучала его, затем неспешно двинулась, пытаясь зайти сбоку. Изгнанник старался держаться к ней лицом, понимая, что монстр выискивает момент, чтобы перейти в атаку. Однако он вовсе не собирался отдавать инициативу. Короткий росчерк руны силы и кошмарная тварь с воем отлетела в сторону, сумев, однако быстро оправиться и увернуться от клинка, направленного в ее голову. Острые когти в клочья разодрали штанину на его бедре, оставив две пары длинных, глубоких царапин.
Тварь застыла в полуметре от него, не сводя остекленевших глаз с его левой руки. Он невесело усмехнулся и резко выбросил руку вперед. Кровь всегда выручала тогда, когда подводили рука и клинок.
Через несколько минут, высокий, худой человек в длинном плаще, хромая, вышел из мертвого леса, оставив за своей спиной груду разлагающегося мяса и костей и направился в сторону гор.
***
Затаившись у дерева, Алалиэль наблюдала за ль'кали. Это был довольно крупный зверек, из тех, что прижились в мертвых лесах. Ловко орудуя лапками, вооруженными острыми когтями, ль'кали карабкался по стволу старого дерева. Проследив направление его движения, Алалиэль обнаружила на одной из веток гнездо, в котором истошно орали птенцы.
Поток воды уже становился слабее, тяжелый ливень превратился в моросящий дождик, который постепенно сходил на нет. Девушка осторожно подняла лук и прицелилась в ствол дерева повыше того места, где застыл ль'кали, выискивающий более удобный путь к гнезду. Тренькнула тетива, и зверек испуганно соскочил вниз, исчезнув в сухих зарослях.
Что-то сзади резко потянуло ее за волосы, и Алалиэль, испуганно ойкнув, отскочила в сторону. Заметив нападавшего, она весело рассмеялась. Только что прилетевший дракончик уселся в гнездо и гневно чирикал в ее сторону, в то время как второй кружил над головой девушки. Все еще смеясь, эльфийка отбежала подальше от гнезда, наблюдая за тем, как успокоившиеся дракончики принялись кормить птенцов.
Торжество жизни подняло ей настроение. Она знала, что это состояние долго не продлится, и старалась насладиться каждой секундой гармонии и безмятежности в душе.
Тихий сухой хруст где-то вдалеке, заставил ее насторожиться. Кто-то шел через лес, слишком далеко, чтоб его можно было увидеть в переплетении мертвых деревьев. Эльфийка затаилась, приготовив лук. Прошло довольно много времени, прежде чем она увидела путника.
Он был одет в мокрый коричневый плащ, из-под которого виднелась сероватая рубашка. Ее отвороты были небрежно подхвачены бечевкой. Сначала ей показалось, что путник носит перчатки, но, приглядевшись, она поняла, что это его кожа имеет лиловый оттенок, как у темных эльфов в общине.
Но она могла бы поклясться, что он не принадлежит к общине. Алалиэль подняла лук и негромко произнесла слова приветствия.
Услышав ее голос, путник неторопливо, устало повернулся. На его темном лице живыми казались только глаза с необычными янтарными зрачками, в глубине которых яркими лучиками выделялись синие прожилки.
Девушка бросила быстрый взгляд на его левую руку. Плотная повязка на кисти набухла кровью. Красные капли, просачиваясь сквозь толстую материю, падали вниз, на лужицу грязной воды, у вылезшего корня мертвого дерева, растворяясь в ней мраморным туманом. Она не сразу сообразила, что он ей ответил таким же приветствием.
- Я не причиню вреда, - немного выждав, произнес путник.
Эльфийка изучающе посмотрела в его глаза. Молчаливая дуэль длилась какое-то время, после чего она медленно опустила лук.
- Кто ты? И что тебе нужно здесь?
- Ничего, что бы мне могли предложить, - тихо ответил он, - я пришел помочь, а не просить помощи.
- Община может позаботиться о себе, - с вызовом произнесла Алалиэль.
Он пожал плечами и вдруг отвернулся, словно прислушиваясь к чему-то.
- Как тебя зовут? - продолжала эльфийка.
Он ответил не сразу, вглядываясь в просветы между деревьями.
- Зови меня Эннель Саванэ, - наконец услышала она.
- Странное имя, - эльфийка насторожилась, - вернувшийся изгнанник, значит. Трудно поверить, что ты пришел творить добро.
Путник ощутимо вздрогнул, но не повернулся.
- И тем не менее, это так.
Алалиэль напряженно следила за ним несколько минут, но изгнанник оставался неподвижным. Его пытливые золотистые зрачки все так же ощупывали местность. Наконец, он выпрямился и тяжело вздохнул.
- Третья за сегодня, - на его непроницаемом лице не отражалось ровным счетом никаких эмоций, - мне пора, высокорожденная.
- О чем ты говоришь, - эльфийка встала, - что ты увидел?
- Элиайхаллэ.
Алалиэль почувствовала, как мороз пробежал по ее коже, отдаваясь ужасом в душе. Элиайхаллэ или земные язвы были одним из самых ужасных порождений оскверняющего землю дождя.
Изгнанник, меж тем, неспешно направился прочь, осторожно раздвигая сухие ветки деревьев. Девушка бросилась его догонять.
- Ты сошел с ума? Там же безликие! Они мертвы, их не убить обычным оружием!
- Я знаю, - он внезапно остановился и посмотрел в ее глаза. Эльфийке стало не по себе от огня, полыхающего в них, и она поспешно отвела взгляд.
- Там где против тебя смерть, - продолжил он и поднял левую руку, с которой все еще капала кровь, - поможет жизнь.
- Проклятая магия, - она отпрянула от него, - так вот почему тебя изгнали.
Он презрительно фыркнул.
- Не все ли равно, что спасет вам жизни, - он потуже затянул повязку на руке, - ступай домой, высокорожденная. Можешь передать Элианаль, что сын Милиара будет ждать ее в руинах. И пусть не думает, что я хочу возвращения в общину. Я пришел только помочь провести ритуал.
Высказав все это, изгнанник зашагал прочь и вскоре его шаги стихли. Эльфийка же долго не могла придти в себя, переваривая, обрушившиеся на нее новости. Его образ сидел в ее памяти, хотя девушка и не могла вспомнить, где она видела его. Она даже не помнила, когда кого-либо последний раз изгоняли из общины.
Алалиэль добралась до дома, когда солнце уже лизало огненным краем горизонт. Полыхающие багрянцем облака всегда вызывали в ее душе страх, смешанный с восхищением. Однако сейчас нечто другое владело ее разумом.
Рассеянно отвечая на приветствия, девушка вошла в дом и закрылась в своей спальне. Полупрозрачные занавески отбрасывали причудливые тени на стену над ее кроватью, но сейчас она едва обратила на это внимание, хотя частенько подолгу рассматривала их, предоставляя полную свободу воображению.
В старой потертой шкатулке из красного дерева, лежавшей под кроватью был только один предмет. Маленький, хрустальный колокольчик тонкой работы. Алалиэль слегка дотронулась до него, словно не веря в то, что он существует, а затем легонько приподняла. Как она ни старалась проделать это осторожно, но он все же зазвенел печальным, мелодичным звоном, который отдался в ее памяти болезненными воспоминаниями.