По настоянию Зората, по праву считавшегося Отцом Богов, собрание состоялось в храме Небесного огня. Их было ровно десять, если не считать аватаров, резвившихся повсюду. Храм был всего лишь слепком кусочка мира, кропотливо собранным из хрупкой материи астрала. Но Зорат и помогавший ему Ородрос постарались на славу - внутри храма даже царили законы обычного мира.
В отличие от своих веселых слуг, не знавших печали, боги были предельно серьезны.
Отец Богов в своих извечных доспехах, словно сотканных из бесчисленного количества голубоватых разрядов, держал на плече огромный двуручник, зазубренное лезвие которого также было подобно молнии. Он приветствовал прибывающих богов кивками огромной головы, украшенной седыми волосами и короткой серебристой бородкой.
Ламис, темнокожая, черноволосая женщина в доспехах из чистого мрака, которые выковал ей Саргот, стояла, облокотившись, на одну из колонн. Радом с ней стоял и сам Саргот, в своем истинном облике - черный силуэт бога был абсолютной тьмой. Денар, последний из темных богов, предпочитал своему истинному облику, облик одного из существ астрала шестого уровня - одноглазого четырехрукого великана с шипастой дубиной на могучем плече.
На другом конце храма Энвелег медитировал, зависнув в воздухе и закрыв глаза. Он бы выглядел обычным эльфом, если у обычного эльфа был бы рост выше двух с половиной метров и золотистые глаза.
Ородрос, одетый лишь в короткие брюки и сапоги, сидел на полу, скрестив ноги, И уныло разглядывал свой гигантский молот, испещренный рунами. Если Энвелег был похож на эльфа, то его можно было сравнить с огромным гномом - переростком.
Гурганг и Бийона стояли особняком, наслаждаясь обществом друг друга.
Последним в храм явился Дронар, мудрый бог в облике золотого дракона. К его советам Зорат прислушивался чаще всего.
--
Все в сборе, - удовлетворенно провозгласил Зорат, - думаю, ясно, для чего мы собрались вместе.
--
Не совсем, - Ламис выпрямилась, отделившись от колонны, - Можно было провести мысленное собрание. Непонятно, к чему этот напыщенный фарс.
--
Хотим взглянуть в твои красивые глазки, Ламис, - язвительно подметил Отец Богов, - почему я объявил это собрание, тебя не касается. Тем более что собрались мы из-за тебя.
Ламис возмущенно насупилась.
--
Скорее, из-за Гурганга. Его избранница пошла по весьма неожиданному пути.
Гурганг взглянул на нее без тени недовольства.
--
Я не контролировал ее, - он пожал плечами, - и уж точно не подавал ей такой идеи. Просто люди оказались не столь просты. Игра стала намного интересней.
--
Меня все же интересует, зачем ты дала избраннице такие возможности, - поинтересовалась Бийона, - твое честолюбие выйдет боком, возможно даже тебе.
--
Если бы ты не даровала ей больше, чем предусматривалось правилами, такой ситуации не возникло бы, - поддержал воительницу Ородрос, - каждое тысячелетие нашего мира правила не нарушались. Тебе же вдруг пришла в голову такая блажь.
--
Я не давала, - возразила темная богиня, - Ну что вы смотрите. Не верите? Хорошо, яв любом случае смогла бы ее направлять, если бы не джокер Гурганга. Но сил я ей дала ровно столько, сколько рекомендуют правила. Я же тоже их одобрила!
--
Оставила бы ты лунных, - миролюбиво предложил Энвелег, прервавший свою медитацию, - взяла бы одного из своих, подземных.
--
А ты ничем не лучше, - огрызнулась Ламис, - или твой избранник не темный эльф?
--
Я лишь храню равновесие, - Энвелег пожал плечами, - ты сделала выбор раньше меня.
--
Пошел бы ты, со своим равновесием вместе, - зло бросила богиня, - не хотите, не верьте. Вы это ожидали услышать?
--
Нас всегда было десять, Ламис, - громко провозгласил Зорат, не сводя с богини пристального взгляда холодных голубых глаз, - напомнить тебе, почему?
--
Не понимаю, в чем проблема, - богиня сникла, - уничтожьте ее и всего делов. Не будет ее, исчезнут и неприятности, связанные с ее появлением. Что вы хотите от меня?
--
И то, правда, - поддержал ее свистящий шепот повелителя мрака.
--
Ты же знакома со строением мира, дура, - не выдержал Ородрос, - а ты Саргот? Неужели забыл? Она, похоже, связана с новой трещиной во внешней оболочке. Если уничтожить ее физически, барьер может не выдержать. Сюда уже ворвались существа извне, кто знает, не смогут ли ворваться еще более могучие создания. А мы даже не можем ничего предпринять.
--
Мы должны действовать сообща, - вставил Энвелег, - игра зашла слишком далеко.
Зорат взглянул на него.
--
Что ты предлагаешь? - вымолвил он.
Энвелег выдержал паузу.
--
У нас нет особого выбора. Мы уже довольно много знаем об устройстве этого мира. Предлагаю узнать еще больше, исследовать внешнюю оболочку. Существа с изнанки могут быть разными. Возможно, кое-кто из них способен на союз.
--
Почему она вообще рвется? - не выдержала Бийона, - мы только-только обрели подобие покоя.
--
А мы вообще находимся за гранью дозволенного, - с некоторой иронией заметил Дронар, - Но число десять - это тот максимум, который оболочка способна выдержать, еще Эледвен вывела его. Уже ясно, что наша сфера миров не одинока. Возможно, наши манипуляции с одним из ее элементов вызывают возмущение всего организма, назовем его так. Мы слишком много делаем для нашего мира, слишком часто пользуемся заемными силами, забывая, откуда они берутся.
--
В этой гипотезе есть что-то, - признал Саргот равнодушным загробным голосом, - если считать, что наша сфера - лишь одна из клеток организма, вполне естественно, что повышенное потребление энергии вызывает также повышенный интерес самого организма.
--
И появление стражей в прошлый раз подтвердило это, - поддержал Гурганг, - Когда они ушли Зорат, вспомни?
--
Сначала ушел кое-кто другой, - с горечью прошептал Отец богов, - все совпадает. С ними не получиться договориться.
--
Но мы все же попытаемся? - чуть ли не с мольбой произнес Энвелег.
Ламис презрительно взглянула на него
--
Лично я, не собираюсь участвовать в этой авантюре. Пусть кто-нибудь другой говорит с этими монстрами о мире.
--
Я могу и один, - Энвелег пожал плечами, - для меня предпочтительней мир, который ты называешь трусливой выдумкой, нежели война, в которой каждый пытается доказать свою правоту.
--
А разве сейчас ты не пытаешься доказать свою? - насмешливо парировала темная богиня, - что твой вариант лучше других.
--
Хорошо, все свободны, - Зорат глубоко вздохнул, - Дронар, Гурганг, останьтесь, пожалуйста.
Один за другим, боги испарились. Ламис немного задержалась, подозрительно глядя на оставшуюся четверку, но затем пожала плечами и исчезла.
--
Бийона, ты позволишь, - начал Зорат, - мы...
--
У меня нет секретов от нее, - перебил его Гурганг, - все равно, она все узнает от меня.
--
Ладно, - согласился отец богов, - в конце концов, это не так уж важно. Просто дело, которое я хотел обсудить, касается нас троих. Пусть слушает, если угодно.
Бийона высвободилась из объятий Гурганга.
--
Вот уж нет, - она посмотрела на любимого, - ты знаешь, где меня найти. Мальчикам иногда надо посекретничать.
Она исчезла с легкой улыбкой на красивом лице.
--
Ну вот, ты прогнал мою красавицу, - протянул Гурганг, - зависть не дает тебе покоя, Зорат?
--
Мне не дает покоя другое, - мрачно заметил отец богов, - скажи мне, как получилось, что у избранницы Ламис возникли мысли о спасении девушки, о которой она толком ничего и не знала?
--
Да перестань, - отмахнулся тот, - ты прекрасно знаешь, что все мое свободное время занимает Бийона. Она не потерпит соперниц на своем пути.
--
Значит, она тоже знает, что ты спас мою избранницу. Не говори, что ты ни о чем не знал.
--
Ну хорошо, ты меня поймал. Да, я знал об этом, - признался бог, - но ты же не можешь меня винить за то, что я спас твою пешку своей. Итиэль Каллак передала мои мысли Оссиэн Ильсинор, вот и все. Воздействия не было.
--
Значит, это правда, - тихо сказал Дронар, - Пойми, Гурганг, дело не в том поступке. Просто ты входил в контакт со своей избранницей, а значит, знал, что у нее на уме. Знал, что она собирается сделать.
--
Почему ты не предотвратил это, пока это еще можно было сделать? - спросил Зорат.
--
Тебе обязательно нужно найти кого-нибудь, кого можно обвинить во всем, - в голосе Гурганга явственно проступила горечь, - да, я желал объединения, пытаясь помешать Ламис, но ты забыл о том, что я не знал, что она увеличила потенциал, данный эльфийке. Этот мир также и мой, Зорат, я родился и вырос в нем. Неужели ты думаешь, что я бы допустил такое?
--
Я не знаю, что и думать, - выдохнул Зорат, - мы провозгласили себя богами, пользуясь могуществом, недоступным простым смертным, обретя бессмертие. Но мы так мало знаем об этом мире. Я чувствую, что мы лишь песчинки перед чем-то несравнимо более могущественным.
--
Твой оптимизм вселяет надежду, - усмехнулся Дронар, - но в этих словах что-то есть. Какое-то зерно истины, словно она сама где-то рядом.
--
Она всегда слишком близко, - мрачно заметил Зорат, - поэтому мы и не в силах ее разглядеть.
* * *
Огромный, странно изогнутый дуб одиноко стоял посреди большой равнины, встречая приход рассвета скрипом и шелестом листьев. Кроме него, на плато росли лишь небольшие кустики, да трава, пробивающаяся сквозь каменистую почву. Одна из веток шла почти горизонтально, образуя своего рода перекладину.
Очертания дерева, в ночную пору вселяли страх, напоминая контуры человеческой фигуры, склонившейся в неудобной, гротескной позе. Но это было не единственной причиной, по которой крестьяне соседних деревень старались обходить его стороной. Дуб Висельников не зря получил свое название.
Вот и сейчас на ветке раскачивалось тело, скрипя веревкой. Вороны давно выклевали трупу глаза, разложившаяся плоть не привлекала уже даже падальщиков.
У него было много времени. Дуб никуда не спешил, по-своему рассуждая и обдумывая все, что попадало в хитросплетения его памяти. Памяти лишь немногим более молодой, чем память этой земли. Но это была не та память, которую люди привыкли понимать под этим словом. Дерево не могло слышать или видеть. Лишь только чувствовать.
Рядом с дубом стоял молодой человек. Он тоже думал, но мысли его были совершенно другими. Стиснув зубы, он смотрел на тело, висевшее на веревке.
"Он умер уже давно. Но никто так и не пришел, чтобы предать тело земле. И они еще молятся Зорату?"
--
Да, - юноша вздрогнул и обернулся, услышав тихий, усталый голос совсем рядом.
Мимо него, опираясь на посох, проковылял путник в серой, местами истершейся и грязной робе, седые волосы которого свободно развевались на ветру. Протянув морщинистую руку, странник погладил ствол дерева.
--
Ты всегда будешь здесь, старый друг, - еле слышно произнес он.
--
Что вы сказали, - юноша решил, что старик обращался к нему.
Тот удивленно обернулся, словно впервые заметив кого-то рядом с собой.
--
Нет, нет, - рассеянно произнес старик, - ничего, Гирион.
Юноша застыл, словно пораженный громом.
--
Откуда вы знаете, как меня зовут?
--
Это неважно, - старик закряхтел, с трудом опускаясь на траву между корней дуба, - Важно другое, хочешь ли ты помочь ему?
Он указал своим посохом на труп, раскачивающийся под деревом.
--
Его надо похоронить, - нерешительно начал Гирион.
--
Кому? - старик лукаво улыбнулся.
--
Что, кому, - растерялся юноша.
--
Кому надо? Душе этого несчастного нет решительно никакого дела до его бренной оболочки. Она более не принадлежит этому миру.
--
Ну не могу же я оставить его вот так, в этом виде, - рассердился Гирион.
--
Не можешь? - на лице старого путника отразилось удивление, - но почему?
Это был такой простой вопрос, а он даже не знал, как ответить на него. Что-то подсказывало, что он знает ответ, просто не может его сформулировать.
--
Мне, - воскликнул Гирион, осененный внезапной догадкой, - это нужно мне.
--
Так чего же ты ждешь? - еще больше удивился старик, - копай. Корням подпитка не повредит.
Юноша нерешительно вынул из-за пояса меч. Первый же удар показал, что работа предстоит трудная - в земле было много камней. Разрытую землю ему приходилось вычерпывать руками.
Гирион старался орудовать лезвием осторожно, чтобы не повредить его. Однако спустя полчаса яма все еще была в четыре раза меньше требуемого размера и он, забыв про осторожность, глубоко вонзал клинок в каменистый грунт. К счастью, нижний слой земли оказался более мягким, камни попадались все реже, и вскоре неглубокая прямоугольная яма была готова.
Юноша не без труда (мешали уставшие мышцы) взобрался на дуб и срезал веревку. Освободившийся труп рухнул вниз, подняв волну удушливого смрада.
Сидевший под дубом и наблюдавший за всем этим старик поморщился.
--
Должно быть, висел несколько дней, - юноша спрыгнул на землю, с трудом удержав равновесие.
Странник молча кивнул.
--
Кто ты, старик? - Гирион ухватил конец веревки и подтащил труп к яме.
--
Унсалэ Товэн, - эхом откликнулся тот, - так меня называют люди.
--
Странное имя, - юноша, пыхтя, подтащил свою ношу к яме и сбросил вниз, - Откуда ты родом? Из Эдораса? Или из Аркана? Я слыхал, там встречаются всякие имена.
Старик молчал, пока Гирион не засыпал яму землей.
--
Это не важно, - произнес он, - Я - пророк. Ты веришь в пророчества?
Юноша замялся, не желая нанести своими словами обиду путнику со странным именем.
--
Нет, - решившись, произнес он, - я вырос из возраста, когда верят в сказки.
--
Правда, - старик одобрительно кивнул, - но запомни, юноша, расстояние между мудростью и глупостью гораздо меньше одного шага, а спрыгнуть вниз легче, чем подняться наверх. Гораздо легче остаться на земле.
--
Ты говоришь загадками, - Гирион наморщил лоб, - я не понимаю и половины, сказанного тобой.
--
Это потому, что ты слушаешь слова, а не человека, - загадочно пояснил пророк, - открой свое сердце.
Он одним рывком поднялся на ноги.
--
Ты еще увидишь ее, - глубокие, водянистые глаза старика смотрели на него с сожалением, - И в тот день, ты встретишь смерть.
Он быстро повернулся и зашагал прочь, взметая полы своей просторной длинной робы. Гирион смотрел ему вслед, не зная, как воспринимать последние слова пророка. Этот Унсалэ Товэн знал слишком многое, чтобы быть обычным человеком.
По коже юноши пробежал легкий холодок. Откуда-то из глубины его существа, еле ворочая затекшими конечностями поднимался застарелый страх. Старый дуб, внимая порыву ветра, вновь прошелестел свою тихую песню.
Может, старик и в самом деле пророк?
* * *
"Проснись... проснись" - тихий невнятный шепот пронесся по комнате.
Сиобель только глубже зарылась в подушку.
--
Не сейчас Тея, - послышался ее сонный голос, - еще слишком рано.
"Проснись" - настойчиво звал голос.
Сиобель приподнялась на кровати, сонно потянувшись.
--
Тея, я же... - она осеклась.
В комнате, кроме нее, никого не было.
--
Могу поклясться, я слышала чей-то голос, - пробормотала девушка, - не пригрезилось же мне это.
Она встала и подошла к зеркалу, распустив длинные, роскошные волосы. Бледность, вызванная кратковременным пребыванием в подземелье, уже почти исчезла с ее лица. Сиобель с содроганием вспомнила свое пребывание в каменном мешке.
Ей пришлось покинуть город, поселиться у тетки, в деревне, где ее не могли достать ищейки короны, которые шли по ее следу. Кроме всего прочего, они отчаянно хотели разузнать, почему та, что спасла ее, исчезла из Энгорна в тот же самый день. Эльфийка, намеренно или случайно, оставила много свидетелей.
А Сиобель не знала где она. Больше всего на свете, ей хотелось забыть и обо всем остальном, что произошло с ней. Забыть и никогда не вспоминать.
"Нет... нет... нет".
Девушка вздрогнула и обернулась, вновь услышав тот самый шепот.
--
Кто здесь, - голос едва повиновался ей.
"Пора".
Ужас охватил ее только на мгновение. Потом Сиобель словно растворилась в потоке чего-то необъяснимого. Она чувствовала, что этот поток каким-то образом изменяет ее, но ничего не могла поделать с этим - он парализовал ее волю. Она даже увидела со стороны себя - девушку с усталыми полуприкрытыми глазами, плывущую в океане того, что можно было назвать жидкостью лишь с очень большой натяжкой...
***
--
Госпожа, - кто-то настойчиво тряс ее за плечо, - Госпожа, проснитесь.
Сиобель с трудом разлепила опухшие веки. Она лежала на полу, подле столика с зеркалом. Тея с несчастным видом склонилась над ней, отчаянно пытаясь привести в чувство.
--
Что... случилось, - девушка попыталась подняться, но боль стрелой пронзила грудь и она обессилено упала.
Тея неуверенно покачала головой. Девушка заметила, что она чуть не плачет.
--
Я не знаю, госпожа. Вы велели не будить рано, вот я и зашла позже. А тут вы на полу лежите. И кровь.
Служанка ощутимо содрогнулась.
--
Кровь? - переспросила Сиобель, - откуда кровь?
--
Она шла у вас изо рта, - Тея всхлипнула, - мне показалось... не знаю. Я ужасно испугалась.
Сиобель машинально провела рукой по своим губам. Из прокушенной губы и впрямь струйкой стекали капли красноватой жидкости. Девушка чувствовала металлический привкус во рту.
--
Все хорошо, Тея. Ты можешь идти, - Сиобель взяла себя в руки, и голос прозвучал спокойно и уверенно.
--
Но как же... - женщина с сомнением смотрела на нее, - С вами точно все в порядке?
--
Все отлично, - Сиобель вымученно улыбнулась, - просто отлично. Просто я упала с кровати и прикусила губу. Ничего особенного.
Неудовлетворенная подобным объяснением, служанка все же встала и поплелась к двери, бормоча о нечистой силе, вконец обнаглевшей и распоясавшейся.
Сиобель, тем временем, вновь попыталась встать, но резкая боль опять остановила ее на полпути.
--
Орки подери такую жизнь, - выругалась она сквозь зубы.
С четвертой попытки встать удалось. Боль тут же покинула тело, словно только и ждала этого момента. Сиобель чувствовала странную дисгармонию, словно все ее существо претерпело резкие изменения.
Она чувствовала свою цель, далекую и неясную путеводную звезду. Эралон. Название было незнакомо Сиобель, но ее не покидало чувство, что она давно знакома этим местом. Непонятно было только одно - почему ее тянет именно туда, где ее никто и ничто не ждет.
* * *
--
Сюда, - эльф слегка замешкался, отыскивая нужный ключ.
Замок даже не заскрежетал, отворяясь, и решетчатая дверь открылась на удивление бесшумно. Эльфы были слишком методичны, чтобы допустить подобные звуки даже там, где они держали узников.
--
Здесь небольшой беспорядок, - извиняющимся тоном произнес страж, поднимая с пола клочок пергамента, - мы уже давно не использовали тюрьму.
Девушка, идущая следом за ним улыбнулась. Коридор был вымыт, пусть не до блеска, но вымыт тщательно. Клочок пергамента оказался на полу по чистой случайности.
Эльф остановился напротив большой железной двери с небольшим решетчатым оконцем, из которого доносилась отборнейшая ругань. Девушка непременно покраснела бы, но природа немилосердно обделила эльфов этим свойством. Легкий румянец - вот и все, на что они могли рассчитывать.
--
Придется вам закрыть ваши нежные ушки, - смущенно произнес страж, - этот демон, забери его Ламис, знает такие слова...
--
Я слышу, - девушка улыбнулась в ответ.
--
Там не действует магия, - пояснил страж, отпирая дверь, - древний запрет. Так что, будьте осторожнее.
Эльфийка улыбнулась, вступая в небольшое помещение, центральную часть которого занимала большая клетка. Страж запер дверь за ней, оставшись снаружи.
Демон, сидящий в клетке спиной к двери, изрыгнул очередную порцию слов, на этот раз на незнакомом языке со сложным, гортанным произношением. Интонация красноречиво говорила о том, что это были не просто слова.
--
Нар? - девушка прильнула к прутьям клетки.
Демон резко обернулся, прищурив красноватые зрачки.
--
Осси? - выражение его лица стало удивленным, - Ты слышала все?
Девушка вновь смущенно потупилась, не произнеся ни слова.
--
Прости, из меня так и не вышел учитель, - медленно произнес Зураг'Нар.
--
Ты самый лучший наставник, что когда-либо был у меня, - с легким гневом сказала эльфийка, - ты не должен находиться здесь.
--
Твои родственники оказали нам довольно теплый прием.
Демон подошел к решетке.
--
Но почему ты не сбежал? - Оссиэн непонимающе смотрела на демона, - тебе ведь ничего не стоит переломать эти хлипкие прутья. А твоя магия?
--
Здешняя магия куда сильнее моей, - признался Зураг'Нар, - а клетка носит печать древних. Ты, я вижу, избавилась от своего украшения. Значит, контролируешь силы?
Прутья под маленькими ладошками девушки ощутимо нагрелись.
--
Так я сильнее, - прошептала она, - намного сильнее.
--
Прекрати, - демон отвернулся, - не нужно устраивать мой побег.
Оссиэн отшатнулась от клетки.
--
Что ты говоришь, - фиалковые глаза жалобно смотрели на Зураг'Нара, - ты ведь хочешь быть на свободе. Почему ты отвергаешь мою помощь?
--
И вовсе не отвергаю, - демон негодующе помотал головой, - напротив, я буду оскорблен, если ты оставишь меня здесь. Но если ты прибегнешь к своей силе, твои родичи отрекутся от тебя. Ты станешь изгоем в собственном доме. Я не хочу свободы такой ценой.
--
Но что я могу? - тихо сказала эльфийка, - они не станут слушать ребенка.
--
Станут, - твердо произнес демон, - Станут, если этот ребенок - законная королева лунных эльфов. Если у него достанет мужества твердо стоять на своем.
--
Я попробую, - твердо сказала девушка.
--
Нет! - рыкнул демон, - ты сделаешь это, черт побери! Докажи, что два архимага не зря проводили с тобой занятия! И, кроме того, мне до смерти надоела эта треклятая клетка!
Девушка улыбнулась.
--
Я сделаю это, Нар. Клянусь всеми богами, сделаю.
--
Уже лучше, - усмехнулся демон, - будь увереннее, девочка моя. Ты можешь себе это позволить. А теперь иди и займись нашим освобождением.
Он демонстративно отвернулся от нее и Оссиэн, с лица которой не сходила счастливая улыбка, постучала в дверь. Страж отпер замок, с удивлением поглядывая на молчащего демона, и выпустил эльфийку из камеры.
--
Как вам удалось? - спросил он, запирая дверь, - Этого монстра не смог заткнуть даже илуэн-лорд Тайвен.
--
Доброта и взаимопонимание, - ответила Оссиэн.
Страж рассмеялся, расценив это как шутку.
***
Выйдя из здания тюрьмы, эльфийка направилась прямиком к дереву магов. Это сооружение, воздвигнутое еще древними (во всяком случае, так говорили легенды) эльфами было самым большим и высоким во всем Лиэлоне.
Огромное живое дерево, с множеством ответвлений огромной башней возвышалось посреди главной площади города. Его ширина составляла не менее сотни метров даже на самый неопытный глаз. Сверху донизу, дерево было увито плющом, в котором проглядывали отверстия круглых окон и дверей. Только один вход располагался внизу - для посетителей, не обладающих магическими способностями.
Оссиэн нужно было на самый верх - туда, где располагался вход в кабинет лорда Тайвена. Девушка развела руки и легко поднялась в воздух. Хотя скорость ее полета была внушительной, прошло около минуты, прежде чем перед ней оказалась овальная дубовая дверь резиденции эльфийского лорда. Отворив дверь, Оссиэн легко проскользнула внутрь.
Тайвен сидел за широким дубовым столом в углу кабинета. Его рука с пером быстро скользила, нанося на поверхность пергамента легкие летящие руны.
Помещение кабинета эльфийского лорда было обставлено на удивление скромно, что никак не вязалось с его заносчивым, гордым характером. На столе, кроме стопки пергамента и жезла власти эльфов стояла лишь небольшая чернильница. Оссиэн приятно удивило то, что углы помещения были округлыми - помещение становилось более уютным, благодаря удачному решению эльфийских архитекторов.
Половину кабинета занимал таинственный артефакт, назначение которого девушка поняла не сразу. От небольшой круглой площадки вверх поднимались два раздельных плоских отростка, образующих неполную арку. Металл поверхности артефакта словно подрагивал, а изящная пентаграмма в центре круга явно была не нарисованной, а выплавленной, с использованием иного металла, чем тот, из которого состояла вся конструкция.
Сейчас он бездействовал, однако девушка вздрогнула, прощупав его ауру - артефакт подпитывался источником, хоть и более слабым, чем ее внутренний, но тоже довольно мощным.
Тайвен поднял голову, услышав, как она вошла.
--
Я все думал, когда ты зайдешь? - улыбнулся эльф, - повидала друзей?
Оссиэн вспыхнула, но затем осадила себя, понимая, что именно этого он и добивается.
--
Освободи их.
--
При чем тут я, - Тайвен выглядел удивленным, - я лишь помог их пленить. Они нарушили закон. Твоим друзьям будет оказана великая честь - их будет судить верховный суд Лиэлона. Немногие люди удостоились подобной участи.
--
Но они невиновны, - выкрикнула эльфийка, - они лишь защищались.
--
Почему они вообще появились здесь? - Тайвен саркастически усмехнулся, - почему появилась здесь ты? Чтобы шпионить за своим же племенем? Чего еще я должен ждать от эльфа, воспитанного людьми?
--
Послушай! - тон девушки снова стал спокойным, - к Эралону с севера приближается почти половина армии королевства Фейрун. И с ними отборные отряды темных эльфов. Стала бы я говорить тебе это, если бы была шпионкой?
--
Люди в союзе с эльфами? - эльф презрительно скривился, - этого не было с тех пор, как был похищен меч. А темные никогда не встанут под одни знамена ни с одной другой расой. Твоя ложь унижает меня, хоть я и помню, что ты воспитана синдарами.
--
Это правда, - Оссиэн стиснула зубы, проглотив оскорбление, - но когда ты узнаешь обо всем сам, будет уже слишком поздно.
--
Шпионов будут судить, - в глазах Тайвена появился яростный блеск, - и долг каждого эльфа - помогать правосудию. Скажи спасибо Элориэль, что стоишь передо мной, а не за решетками Отлангира.
--
Когда я смотрю на тебя, я счастлива, что во мне есть хоть капля человеческого, - негромко сказала Оссиэн.
Как бы тихо ни прозвучали эти слова, эффект от них был огромным. Тайвен отвернулся, и эльфийка поняла, что задела какую-то чувствительную струнку в его душе.
Оссиэн хотела, было, возразить, но вовремя осознала, что и так наговорила лишнего. Она тихо повернулась и открыла дверь.
--
Каждый должен находиться на своем месте, - голос Тайвена догнал ее уже за порогом, - но не каждый - на том, которое выбрал сам. Когда-нибудь ты поймешь это.
Она обернулась, но эльф уже вновь склонился над пергаментом. Орудуя пером, его рука совершала все те же плавные движения, образуя на плотной бумаге ровные прямые линии красивых, летящих рун.
* * *
Взрыв был чудовищным по силе.
Небеса оставались чистыми, на горизонте не было видно ни зарева, ни клубов дыма. Потому, что взрыв не был обычным. Даже Зейнона, не обладавшего внушительными способностями к магии, на мгновение скрутило. Ткань астрала дрожала так, словно два бога вступили в открытое противоборство.
А спустя несколько мгновений, все стихло. Какое-то время астральные нити еще возмущенно колебались, так, что эльфу казалось, что магические связи ослаблены надолго. Однако ткань астрала начала восстанавливаться. Медленно, но верно.
С опаской нащупывая безопасный путь в едва успокоившихся нитях, Зейнон сумел определить выйти на первый уровень и обнаружить источник возмущения. Впрочем, он мог бы этого и не делать, и без того было ясно, что источник - Эралон. Неведомая волшебница уже была там. Плохо это или хорошо, Зейнон не знал, но предчувствие беды не покидало его.
На палубе показалась Эриэн, выглядевшая еще бледнее, чем обычно. Очевидно, она тоже получила откат. На лице ее, обычно надменном и уверенном, отображался испуг. Сестра медленно подошла к нему, не решаясь начать разговор, чтобы не признаваться в своем бессилии.
--
Что это было, госпожа?
Эриэн как будто и не заметила ехидных ноток в его голосе. Ее отрешенный взор бесцельно скользил по палубе корабля.
--
Тебя тоже достало? - наконец, откликнулась она, - маги на всех кораблях почувствовали то же самое. Самым способным пришлось хуже всех остальных. Зейнон, это - тот самый маг?
--
Откуда мне знать, - удивился эльф.
--
Не знаю, - Эриэн пристально смотрела на брата, - но мне кажется, что ты знаешь больше, чем говоришь мне.
Эльф спокойно выдержал ее взгляд. Он понял, что девушка пытается влезть в его мысли, и инстинктивно выставил ментальный барьер.
--
Твои подозрения абсолютно беспочвенны, сестричка, - беспечно ответил он.
Глаза Эриэн превратились в две узенькие щелочки.
--
Я не сестра тебе, даурк, - прошипела она.
С этими словами, девушка повернулась и зашагала прочь. Зейнон нахмурился. Слово даурк означало - раб-марионетка. Усмехнувшись, он решил, что злость лучше оставить на далекое неопределенное будущее.
Важнее было другое. Ему удалось, пусть на мгновение, но все же удалось коснуться разума волшебницы. И он не горел желанием делиться этими сведениями с кем-либо.
***
Лезвие клинка, с каждым днем светилось все сильнее в его руках. Более тщеславный и самонадеянный на его месте решил бы, что меч признает в нем хозяина, привыкает к нем.
Но он знал, почему это происходит на самом деле. Таинственный Эралон с каждым днем становился все ближе и Мирилион не мог на это не реагировать.
Но это мало волновало наследного принца Фейрун, Ансель знал, что пока Мирилион сжимает его рука, он не изменит, даже если эта рука будет разить эльфов. Клинок не был полностью свободным в руках носителя.
Кроме того, мысли Анселя были заняты девушкой, которую он невольно оттолкнул своим отчуждением. Принц никак не мог отделаться от ощущения, что там, в Энгорне, он мог изменить все, сделаться ближе к Сеанни. Тогда все было бы иначе. Но все произошло по-другому. Эльфийка исчезла, невольно прихватив с собой частичку его души.
Но разве он был в этом виноват? Чувство вины и так терзало его совесть. Как мог он смотреть ей в глаза, лгать о том, что ничего не изменилось? Сеанни была эльфом. А его отец сделал хранителем Мирилиона. Доверил свое самое большое сокровище. Рэгнор заслужил право владеть им, своей кровью. Если бы не он, Мирилион мог бы попасть в руки орка и тогда, кто знает, возможно, весь Фэрион находился бы в лапах нелюдей.
Может быть, не все еще потеряно. Нужно только отдать клинок той, кто оценит его поступок.