Аннотация: Зарисовка на тему "Одиноки ли мы во Вселенной".
Элла не могла понять, почему именно та крохотная спиральная галактика на фото притягивала ее взгляд больше остальных. Принося бутерброды в частную обсерваторию, где работал отец, Элла рассматривала новейшие снимки телескопа. В той галактике не было чего-то примечательного, у нее даже не было красивого и звучного имени, как у Венеры, Сатурна или Европы. Ее звали кратко - М65.
- Хей, привет, - тихо здоровалась Элла с изображением галактики и гладила пальцем светящееся пятнышко, отстоящее от Земли на расстоянии двадцати четырех миллионов световых лет.
Имен для каждой галактики не хватало. Да и кто бы стал их запоминать? Раньше, когда каждая звезда была в новинку, ей давали имя. Теперь же и отец, и Элла вслед за ним называли Луной любой спутник любой планеты. Дурака, который решил бы дать название каждому объекту Вселенной, еще не родилось. Да и такого количества слов на любом языке мира не нашлось бы.
Летая в удалении от центра Млечного пути, Земля вместе с Солнечной системой была небольшой деревушкой, которую в остальной части галактики могли не знать. Там, дальше, за тысячи световых лет, были свои звездные порядки и нравы. Там летали Черные дыры и мириады подобных Солнцу светил. Там были мегаполисы и центральные площади, круглосуточная иллюминация.
Отец иногда жаловался, что не мог заглянуть дальше, глубже. 'С нашей Солнечной системой все ясно, - говорил он. - Здесь мы одиноки. Все, что мы сможем найти, это хоть одну бактерию, и ту лишь в лучшем случае'.
Насчет Солнечной системы Элла соглашалась, но не любила слово 'одиноки'. Кем они со своей маленькой сапфироподобной Землей были такими, чтобы провозглашать себя единственными обитателями Вселенной? Да это звучало-то смешно! Слова 'одиноки' в масштабах бескрайнего во всех направлениях космоса не существовало априори. У Эллы не было доказательств, не было записей радиоактивности инопланетян. Но в мире, где численность звезд и планет не поддавалась никаким подсчетам, даже вероятность на одиночное плавание людей с Земли в этом черном безразмерном болоте не желала высчитываться.
'Мы никогда не были и никогда не будем одиноки', - говорила Элла и снова, снова и снова смотрела на М65, ища его ночами через телескоп и замирая, очарованная, на долгие и долгие минуты.
Было бы здорово, будь у людей возможность летать столь далеко, искать иную жизнь среди чужих миров.
Элла хотела бы получить какой-то знак с той стороны. Может быть даже короткий радиосигнал, как тот, что был зарегистрирован Эйманом около полувека назад.
М65 продолжала сиять на снимках и молчать.
***
Доф со смертельной тоской чекал мячик и поглядывал на скучающие, как и он сам, приборы. Он, честно говоря, сомневался, что когда-то вскочит, услышав инопланетные позывы, и будет первым, кто наладит связь с дальним космосом, но работу менять не собирался.
Скорость света препятствовала любому контакту с иными цивилизациями. Побороть некоторые математические тупики не могли и сотни лет борьбы. Все, что оставалось делать, это верить в чудо, ждать и надеяться, что однажды найдется гений или хотя бы разыщется способ преодолевать гигантские расстояния, не нарушая при этом законов физики.
Доф знал, был убежден, как некоторые его сородичи были уверены в существовании Высшего Галактического Зверя, что они были не одни. Обязательно где-то кто-то, но был. Жил. Смотрел так же в небо с вопросом 'Где же все остальные?'. А они были здесь. Доф готов был махать всеми четырьмя руками, чтобы его увидели. Он готов был выбежать в поле и радостно крикнуть вверх: 'Ау, вы не одни! Мы тоже есть!'. Если бы в этом был какой-то толк, если бы его услышали...
'Мы одиноки во Вселенной!', - трагично заявляли политики.
'Вы идиоты, а не одиноки', - возражал им Доф. Миром правила наука. На нее, а не на говновойны следовало выделять золото, она, а не говновойны вели мир к процветанию.
Какова была вероятность, что их система с тремя населенными планетами была уникальна? Доф хмыкал с непередаваемым скепсисом и угрожал ударить спрашивающего ракеткой по лбу.
Ему нравилось смотреть на одну их далеких галактик, посетить которую ни в этой жизни, ни в следующей они бы не смогли. Чтобы слетать к ней, потребовалось бы свыше двадцати миллионов лет. Слишком долго. Дофу было уже около трехсот, и он знал, что в его века никто точно не разыщет способ перемещения на дальние расстояния, кроме погружения в анабиоз пассажиров звездолета и отправки их в неизвестность навсегда.
Та галактика была светлой-светлой. Доф любовался ей и, каждое утро приходя на работу, говорил:
- Эй, привет, красавица. А я тебя вижу.
Галактику звали Т33. Она сияла на снимках и молчала.
***
Элла думала, что на нее кто-то смотрел с той стороны Вселенной.