Аннотация: Рассказ вышел в финал конкурса "Пневматика 2011"
Тридцать седьмой апрель
или
Владимир и Вероника
"Женщины пускают мужчин в свое тело,
а мужчины женщин - к себе в душу. Это глубже".
Неизвестный саратовский фельдшер
Они сошлись на бегах. Он - огромный и хмурый, она - молодая и хрупкая. Любовь - убийца на крыльях - кружила над его шляпой.
- Пойдемте со мною, - сказал Владимир.
- Куда? - спросила Вероника. - Впрочем, не важно. Идемте.
Они вошли в его комнату в три квадратных сажени влюбленными, а вышли любовниками.
У Владимира было Прошлое. Именно так: с большой буквы. Женщины. Много. Одной он дал подержать ей свою душу, и та спрятала ее к себе в ридикюль. Потому что была старше.
У Вероники было Настоящее. Тоже с большой буквы. Муж. Тяжелый и рыхлый, он делал вид, что слеп. И глуп. Веронике все сложнее было убеждать себя и в том и в другом.
У Владимира были слова. Много слов. Он менял их на деньги - советские рубли - на которые потом покупал той, что украла его душу, шубы и машины, а себе время, чтобы придумать слова, которые потом можно будет обменять на деньги.
У Вероники был Театр. Место, где врут. Где каждый делает вид, что он не тот, кто он есть.
Веронике нравилось быть не собой. Не так: она любила быть не собой. Очень. Поэтому она любила Театр, а Театр любил ее.
У Вероники был выбор: человек или каменный сарай со сценой и вешалкой.
У Владимира выбора не было. Людям его ремесла полагается уходить первыми, но они не всегда знают, когда именно.
"Что же меня здесь держит?" - спрашивал он себя, когда оставался один в комнате в три квадратных сажени. И каждый раз слышал один и тот же ответ: "Вероника".
Он любил ее сильнее, чем ту, что украла у него душу.
Когда на Москву налетел его тридцать седьмой апрель, Владимир понял, что тянуть дальше некуда.
Вероника пришла к нему последний раз четырнадцатого. Утром.
Владимир кричал. Он хотел, чтобы она осталась. Здесь. С ним. Навсегда.
Но Вероника ушла. На репетицию.
- Что же, вы не проводите меня? - спросила она в дверях.
- Нет, девочка, иди одна... - ответил Владимир. - Будь за меня спокойна.
Вероника вышла.
Владимир взял "маузер" в левую руку.
Переложил в правую.
Приставил дуло к тому месту, за которым стучало.
Нажал на спуск.
Грохнуло.
К лицу прихлынула кровь, в ноздри ударило гарью.
Гильза затанцевала по полу.
Вероника не сразу, но вернулась. Владимир лежал на ковре, обнимая руками воздух. На груди раздавленной вишней краснело пятно.
Вероника подошла ближе. Чтобы в студеных зрачках увидеть свое лицо.
Комната и коридор набились людьми. Стало душно.
Кто-то сказал: - Поздно. Умер.
Вероника вышла во двор и, не оглядываясь, побежала в Театр.
- Простите, я опоздала, - сказала она режиссеру, - только что застрелился Маяковский. Я прямо оттуда.
P.S. В мае даже днем Москва полна теней - это призраки миллиона чистых любовей и миллиона миллионов маленьких грязных любят.