Кети Бри : другие произведения.

Верный Клинок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    УЧАСТНИК В ЛОНГ-ЛИСТЕ "КОНКУРС НАСЛЕДНИЦА" Замок "Верный клинок" - неотчуждаемое имущество семьи Эор, нужное наследникам, как пятое колесо телеге. Денег на содержание его в нормальном состоянии, уходит много, за неисполнение обязанностей по уходу за замком предусмотрена смертная казнь. Он становится наследством Малевин, всю жизнь бегущей от всякой ответственности, и меньше всех желавшей становиться хозяйкой замка. Читать полностью здесь https://prodaman.ru/Keti-Bri/books/Vernyj-klinok
  ГЛАВА 1
  Малевин любила современное искусство. Даже несмотря на то, что значительная его часть казалась ей голым платьем короля, переплетение линий и смыслов в работах современных художников казалось ей ближе, чем фотореалистичные работы художников прошлого.
  В музей современного искусства она и пришла лечить растрепанные нервы после встречи с семейным нотариусом, и вести о неожиданном наследстве. За вход она заплатила два с половиной гульдена - столько, сколько зарабатывала за день.
  Не задерживаясь, прошла она по залам, где проходила выставка картин, посвященных человеческим теням. Это была больная для нее тема.
  Из-за тени ее жизнь - наперекосяк.
  Каждый человек стоит освещенный светом, созданным его поступками, невидимой звездой своей судьбы. И у каждого человека две тени. Одна - результат освещения обычного, материального. Солнца, фонаря, лампы, свечи... Такие тени есть и у предметов, и у животных и не несут в себе ничего, кроме исполнения физических законов мира. Вторая тень есть только у людей, как отражение их внутренней сути. Сияние свершений видно не каждому, но тень - видна всем. Есть тени, будто от свечи, большие и неясные. Обладатели этих теней неплохие люди, но ничего важного они не совершают, живут себе и живут. Есть те, у кого тени небольшие, но с четкими очертаниями - это люди амбициозные. Они организованны и знают, чего хотят, они способны на деяния. Вот добрые или злые - это вопрос. По густоте и очертаниям теней много можно сказать о человеке.
  Сколько себя помнила Малевин - ее тень была четкой всегда. Об этом говорили и родственники, и преподаватели на юридическом факультете. От нее ждали свершений. Может быть, именно поэтому Малевин их подвела - получив из рук ректора диплом с золотой полоской и ворох благодарственных грамот, она вернулась домой, сложила вещи в чемодан и съехала из центра города в неудобную, темную квартирку со спальней без окон и кухней, запах сгоревшей рыбы в которой не выветривался никогда.
  И вот уже три года - с двадцати одного до двадцати четырех лет - с утра до вечера разносила заказы в забегаловке напротив дома.
  С семьей она не общалась, они тоже не горели желанием понимать и принимать блудную дочь. Только мама звонила ей по большим праздникам - на Зимнее Молчание, на Поворот колеса да на день рождения Малевин.
  Так продолжалось до тех пор, пока тетушка Имоджин не приказала долго жить, и оказалось, что Малевин - ее наследница.
  Это было странно, нелепо и совсем не ко времени. Малевин не хватало только внушительного списка имущества на свою голову. Она и так не представляла, что делать со своей жизнью. Собственные стенания её тоже раздражали - она имела то, что далеко не каждый мог себе позволить, получила еще больше и позволяла себе быть недовольной!
  Тетушка Имоджин приходилась Малевин не тетушкой, а двоюродной прабабушкой по материнской линии. Жила она тихо, уединенно, занималась благотворительностью, как и полагается дамам ее круга. Умерла она в сто двадцать четыре года, а значит, была старше Малевин ровно на сто лет.
  В юности она была хороша собой, если судить по недавно появившейся тогда фотографии, но замуж так и не вышла. Хотя уж у нее, у младшей дочери короля Атристира Последнего, отрекшегося от престола с возрасте шестидесяти лет, точно не было отбоя от женихов...
  Может быть Имоджин тоже была своего рода бунтаркой, отрезанным ломтем, и потому и выбрала в наследницы Малевин из духовной, так сказать, солидарности? Ведь обе они отказывались от щедрых подарков судьбы.
  Да, впрочем, не все ли равно, что там было в голове у безобидной старушки?
  На встрече с семейным адвокатом Малевин спросила, как она может избавиться от наследства - передать его государству, продать, или раздать нуждающимся...
  - Вы можете так поступить со всем, кроме неотчуждаемого имущества, - ответил адвокат.
  - Отлично, - наивно обрадовалась Малевин. Хоть от части нежданно-негаданного богатства она сумеет отвязаться. - Давайте так и сделаем.
  Адвокат покачал головой.
  - Тогда вы вряд ли сумеете поддерживать в должном состоянии имущество неотчуждаемое.
  - Что именно это за имущество?
  - Замок "Верный клинок".
  Хорошо, что в этот момент Малевин ничего не пила. Точно бы подавилась.
  - Вы издеваетесь? Зачем мне эта махина? И что, разве не логичнее передать его в заботливые руки государства?
  Адвокат покачал головой, зашуршал бумагами, уточняя должно быть формулировки.
  - В благодарность и в память о добрых деяниях королевской династии, народ Свободной Республики Хокката отдает в вечное пользование семье Эор колыбель государственности, замок "Верный клинок". С тем, чтобы хранить его в должном состоянии, дабы память этих камней не исчезла в вихрях времени. Негодным же наследникам - смерть от меча.
  Малевин вскочила.
  - Нет, вы все-таки издеваетесь? Смертную казнь отменили!
  Адвокат развел руками.
  - Не для этого конкретного случая. Поправка к конституции...
  Малевин рассмеялась. Поправку эту она помнила прекрасно.
  За прокручиванием воспоминаний о сегодняшним дне, Малевин чуть было не прошла мимо той картины, к которой стремилась.
  Больше всего Малевин привлекал магический реализм. Направление сравнительно новое, пришедшее на смену экспрессионизму, трогало ее до глубины души. Повседневные, обычные на первый взгляд сцены из жизни, которые дополнены фантастическими элементами, чтобы раскрыть их тайный смысл, казались ей более приближенными к правде, чем голый и непритязательный материализм. Жизнь казалась ей женщиной под вуалью. Убери вуаль - пропадет красота. Картины в жанре магического реализма делали эту вуаль естественной и осязаемой.
  И в то же время Малевин крепко стояла на ногах, как и девушка, изображенная на ее любимой картине. "В пустоте" - так называлась эта бесконечно полная смыслов картина. Чёрная вода здесь переходила в черное небо, и женщина висевшая в этой пустоте, смотрела Малевин прямо в глаза. Всем она конечно смотрела в глаза. Но сегодня Малевин посчастливилось оказаться в зале в одиночестве.
  Этот взгляд немного приободрил ее, и когда она вышла на воздух, жить стало немного легче. И принять перемены в жизни тоже нашлись силы.
  Домой Малевин поехала на метро. Мерное покачивание вагонов и темнота за стеклами окон всегда успокаивали ее. Она отгородилась от мира наушниками, в которых играли, сменяя друг друга любимые группы.
  Мигали, надписи на табло. Площадь Содружества, Храм Светлой госпожи, Старая площадь, станция имени Раэла Серебряного... Она прикрыла глаза, лениво думая о том, что сейчас все они живут если не как короли, то уж точно как зажиточные люди лет триста-четыреста назад. А в чем-то даже лучше... Даже она, официантка в третьесортной забегаловке может себе позволить мыться и чистить зубы каждый день, снова и снова слушать любимую музыку, читать книги, смотреть кино...
  Потом Малевин вздохнула, открыла глаза. Сегодня последняя ночь свободы. Теперь начнется беготня по поводу наследства. Как же этого не хотелось! Да пусть, в самом деле ее казнят! Жизнь все равно не имеет ни ценности ни цели.
  Девушка, сидевшая напротив достала из сумки книгу, на обложке которой золотыми буквами было выбито: "Странница во времени для Короля". Малевин поморщилась - в мужчине, изображенном на обложке угадывался ее далекий предок, король Раэл Серебряный, первый хозяин того самого "Верного клинка" перешедшего теперь в руки Малевин. Девушка читала книгу, сдвинув брови и прикусив губу.
  Малевин попыталась вспомнить все, что знала о своем нечаянном приобретении. Замок был построен Атристиром Верным во времена его регентства при старшем брате. Регентство длилось почти двадцать лет, король Раэл тяжело болел и редко покидал свои покои. После его смерти регент Атристир стал королем и правил еще сорок лет.
  Да, в их семье много долгожителей. Многие жили долго, если не умирали молодыми.
  Король с обложки смотрел на Малевин своими нечеловечески яркими глазами. Мужественная черная щетина на подбородке контрастировала с белыми как лунь волосами - король Раэл поседел очень рано, в двадцать два. Малевин снова прикрыла глаза, и кажется задремала. Сквозь сон она услышала как объявили станцию, которой никогда не было ни на одной ветке столичного метрополитена.
  - Храм Господина Теней.
  Малевин вздрогнула, проснулась, и обнаружила, что она в вагоне одна. Электропоезд стоял, за открытыми дверями было темно. Хоть глаз выколи.
  - Это сон? - на всякий случай спросила она.
  - Сон, - согласно сказали за ее спиной. - Конечно сон, девочка.
  Малевин обернулась, не надеясь ни на что хорошее, и не зря. У вагона электропоезда не было задней стены. За ее обитым искусственной кожей сидением начинался храм. С высоким потолком, с толстыми, с человеческую руку свечами в кованых светильниках в человеческий рост.
  А под одним из них стоял, лениво и элегантно прислонившийся к колонне мужчина неопределенного возраста.
  - Если это сон, - продолжила Малевин, - и мне снится храм господина теней, то вы вероятно...
  - Господин Теней, девочка. У тебя такая хорошая тень. Почему ты ею не пользуешься?
  Малевин обернулась. Ее тень, и так достаточно четкая, стала теперь темнее и резче.
  - Если ты ему не поможешь, - сказал мужчина. - То даже не знаю, кто еще сумеет.
  Малевин только открыла рот, чтобы задать вопрос, и почувствовала, что просыпается.
  - Девушка! - ее трясли за плечо. - Девушка! Конечная!
  Она подскочила как ошпаренная.
  Теперь еще и назад две станции ехать.
  В ожидании обратного электропоезда Малевин тщательно изучила карту метрополитена. Разумеется никакого храма господина теней она там не обнаружила.
  Вечер Малевин провела в Паутине, пытаясь найти все, что можно об истории "Верного Клинка". Оказалось, что его обожают всевозможные криптоисторики и прочие любители теорий заговоров. Малевин заварила чай под гнусавый голос одного такого деятеля, путавшегося в показаниях. "Верный клинок" оказывался то местом пересечения миров, то резиденцией Господина Теней. Что, что?
  Господин Теней?
  Малевин поставила видео на паузу, старый ноут угрожающе мигнул, но умирать, кажется передумал.
  Про господина теней чуши было написано не меньше, чем про "Верный клинок". Религия Малевин никогда особенно не интересовала, да и в семье никто особенно верующим не был. Господин Теней упоминался в "Книге Света, но вскользь, только как супруг Госпожи Света. "Тень живет лишь при свете" - вот собственно и все, что нужно знать об этом безусловно мифологическом персонаже. Ах да, Малевин с некоторым трудом сумела припомнить легенду о том, что однажды господин теней и светлая госпожа разругались между собой, и каждый выбрал себе человека, ставшего его воплощением в мире.
  Малевин зевнула. Чай остыл.
  Стоило бы конечно ложится спать, чтобы нормально соображать завтра во время официального принятия наследства. Еще с работы надо уволится, вещи собрать.
  Вместо этого Малевин набрала в поисковой строке: "Странница для Короля".
  В конце-концов, давно она ничего не читала...
  Автором этого романа оказалась некая Джин Имо, дама бойкая и не лишенная таланта. Если на первых страницах Малевин хмыкала, то потом неожиданно увлеклась сюжетом.
  Девушка, путешественница во времени оказалась ее тезкой. Малевин не самое распространенное имя, но бывают ведь и совпадения!
  Девушка эта жила себе и жила, где-то училась, встречалась с подругами, подрабатывала. А по ночам ей снились сны...
  Это и зацепило Малевин в первую очередь, после странного сна в метро.
  К девушке тоже приходил Господин Теней. Книжная Малевин была даже немножко влюблена в мифологического персонажа. А однажды героиня книги шла себе по городу, и провалилась в люк. Малевин на всякий случай пообещала себе смотреть внимательнее под ноги.
  А у книжной Малевин начались настоящие приключения в столице шестисотлетней давности. Много там чего было. Балы, и сражения, и вражда претенденток в невесты короля, и дружба с ним самим, и советы с высоты знания о будущем...
  Хорошо быть книжной героиней!
  Малевин в процессе чтения сверялась с БЭП, Большой Энциклопедией Паутины. Некоторые детали биографий исторических лиц были изменены, но не сильно. Все события были узнаваемы. Пару раз Малевин отвлекалась от чтения, чтобы сделать себе кофе, и пройтись, давая подвигаться затекшему телу.
  Книжная Малевин вышла замуж. Не за короля, как можно было подумать, исходя из обложки, а за его советника. Родила дочь. Помогла королю пережить смерть его первой жены, и предательство второй, родила сына, предотвратила войну, родила дочь. Оставалась добрым другом короля, почти единственной, кому было разрешено входить в его покои, вела с ним долгие беседы, о будущем, о том, как расцветет Хокката через шестьсот лет, при власти народа. Это было очень возвышенно и патриотично, но книжная Малевин, похоже, была довольно оптимистична, и находясь в своем времени не снимала с носа розовых очков. Наступила на тень половине врагов королевства, поучаствовала в десятке заговоров, с удовольствием разоблачая их. Проводила в последний путь своего друга - короля. Осталась тайной советницей при его брате. Женила и выдала замуж своих детей.
  Прожила долгую и счастливую жизнь, скончалась в окружении внуков, оставила для потомков мемуары, зубную щетку, унитаз, и схемы велосипеда и парового котла - последние два новшества не прижились.
  Малевин потянулась, и обнаружила, что светает. Пора было ложиться спать.
  ***
  День начался предсказуемо отвратительно. Да и как ему было начинаться, если учесть, что спала Малевин полтора часа? За это время можно посмотреть фильм, или отвратительное сновидение, но никак не выспаться. Вещи все еще не были собраны, а уже пора было на работу. Малевин оглянулась на свою тень. Она была как всегда темна и четка. Словно у какого-нибудь героя, которым Малевин быть не хотела. Такими тенями награждали писатели своих драматических героев, о такой тени мечтал Гамлет в своем знаменитом монологе о раздумье, и боязни действовать.
  Любой политик за такую тень удавился бы. Ей вдруг пришло в голову, что все лишения, которыми она себя окружила и сделали тень такой четкой - ее заплыв против течения не проходил даром.
  - Ты дурочка, Малевин, - сказала она сама себе, рассматривая в зеркале бледное невыспавшееся лицо. От таких синяков не спас бы даже новомодный хайлайтер, если бы он у нее был.
  Работу свою Малевин не любила, но выполняла добросовестно. Платили ей немного - чуть больше чем стоила оплата квартиры и коммунальные платежи. Она научилась очень аккуратно носить обувь и одежду, и радоваться маминым подаркам на дни рождения и скидкам в день Поворота Колеса. Она пришла к восьми утра, занялась привычными и простыми делами. Помыла полы в зале, подоконники, стекла на двери. Сняла со столов стулья, расставила столы, корзинки с приборами. Пока вытирала барную стойку почувствовала даже что-то вроде ностальгии. Ей действительно нравилась такая жизнь. Несмотря на то, что Малевин была эти годы бедна, как храмовая мышь, она была спокойна и умиротворена. Никогда в отцовском особняке, или в школе для элиты, или в не менее роскошных домах своих подружек, а позже в моднейших клубах и престижнейшем университете страны она не чувствовала и толики того покоя, который приходил к ней здесь, на работе, и на пропахшей рыбой кухне. Если бы у нее был поэтический дар, она бы могла написать новую "Оду бедности". По меткому выражению своей напарницы, матери одиночки, воспитывавшей четверых детей, Малевин бесилась с жиру.
  Тильда пришла без пяти девять - опоздала почти на час. Ну и ладно. Малевин прекрасно справилась и без нее, а у Тильды было время приготовить завтрак на пятерых, вытереть четыре сопливых носа, и проводить их обладателей до школ и детских садов.
  Тильда пришла, невероятно роскошная, какой может быть только женщина, способная выживать одна с четырьмя детьми, зарабатывая полгульдена в час. И тень у нее была под стать ей - большая, в которой можно спрятать всех ее детей, но светлая, рассеянная.
  Тильда сразу поняла, что с Малевин что-то не то. Может быть Малевин слишком печально сидела на стуле.
  - Что случилось, дорогая? Скажи главное, не спуталась ли ты с каким-нибудь бандитом или наркоманом?
  Она взяла в свои большие жилистые руки маленькие ладони Малевин, с тонкими пальцами, с короткими обгрызенными ногтями.
  - Я получила наследство, вздохнула она. Наследство, которого не хотела.
  - Что именно? Квартиру, машину? Счет в банке?
  Малевин покачала головой.
  - Если бы, Тильда, если бы...
  Ей самой было смешно от того, что она делает из свалившегося на голову богатства трагедию. И это внутреннее состояние безнадежности ее раздражало тоже.
  Она со вздохом опустила голову на руки.
  - Хуже Тильда, хуже. Замок.
  Тильда выглядела пораженной.
  - Я, конечно знала, что ты богачка, Малевин! Но чтоб настолько!
  - Мать у меня из Эоров, Тильда. - объяснила Малевин. - Королевская кровь. Отец конечно "новые деньги", он из тугих мешков.
  Колокольчик на двери зазвенел. Ранние посетители? Нет, все было гораздо хуже. С этими двумя девицами, наряженными с ног до головы в эксклюзив, она училась на одном факультете.
  Они наступали на потрескавшиеся плитки пола так осторожно, будто это минное поле. За столик присели на самые краешки сидений. Шерил все такая же ослепительная блондинка, какой была и четыре года назад, достала из сумки пачку влажных салфеток, протерла столешницу.
  - Милочка, - обратилась Бесс, роковая брюнетка, к Тильде. - Нам два кофе, пожалуйста. И вытрите стол.
  - И чашки бы неплохо было бы вымыть, - сказала Шерил себе под нос, но так, чтобы все слышали.
  - Обязательно плюну вам в чашку, милочка, - уверила ее Малевин. Она прямо-таки чувствовала, как темнеет за спиной тень.
  Тильда наступила ей на ногу.
  - Ты чего? Это ты теперь богачка, ничего не боишься, а я так и с работы полететь могу.
  Шерил и Бесс с оторопью посмотрели на Малевин. Будто в их присутствии вдруг заговорил стул. Малевин сжала и разжала кулаки. Когда-то она тоже была такой вот снобкой, спрятавшейся от мира за стеной папиных денег...
  - Что, курицы? Не признали?
  Шерил и Бесс наконец вскочили, закудахтали, всплеснули руками.
  - Малевин, ты ли это? Куда ты делась, тебя же звал к себе на работу сам... - обе синхронно закатили глаза.
  Малевин присела с ними за столик, Тильда пошла готовить кофе. На троих.
  Шерил сообщила, заговорщицки оглядываясь:
  - Ходили слухи что ты в клинике неврозов, как бедняжка Марион.
  Бесс ее перебила:
  - Или что тебя похитили...
  - Или что...
  - Нет, девочки, нет, - Малевин выставила вперед руки. - Я просто поняла, что вся эта мишура, - она кивнула на сумку Бесс, стоившую таких денег, что Малевин и за год не заработать. - Не для меня. И что я совершенно не амбициозна. Я зарабатываю впритык - чтобы не умереть от голода, и иметь крышу над головой. И я счастлива.
  Бесс и Шерил переглянулись.
  - Но теперь ты вернешься к нам, да? Мы ужасно по тебе соскучились. Да и ты, наверняка тоже... Это очень хороший опыт, ты такая молодец...
  Малевин рассмеялась.
  - Девочки, я не героиня из фильма "Принцесса на каникулах". Я жила так не для получения опыта, не в порядке эксперимента. И даже не для того, чтобы проникнуться горестями обычных людей и стать богачкой с золотым сердцем. Я жила так потому, что по-другому жить не хотелось.
  - Отчего же ты приняла тогда наследство? - спросила Бесс.
  - Я дауншифтер, а не самоубийца, - вздохнула Малевин. - К тому же большая часть денег, получаемых из фондов будет уходить на замок, а я смогу жить так же скромно.
  - Так же не получится, - уверили ее Бесси и Шерил. - Леди Имоджин достаточно часто выходила в свет.
  - Ладно, - пожала плечами Малевин. - И я буду. Куплю себе маленькое черное платье и буду сидеть в углу.
  - В одном и том же платье на каждом вечере? - охнула Бесс. - Это ужасно!
  - Ужасно, это когда в шкафах куча ненужных тряпок, а треть наших сограждан при этом живет за чертой бедности. Так себе, я вам скажу, власть у народа...
  - Ты изменилась, - задумчиво сказала Шерил.
  - Нет. Я всегда такой была, - ответила Малевин. - Просто я та еще трусиха. И боюсь что-то делать. Поэтому предпочитаю молчать.
  Тильда принесла кофе, Малевин поблагодарила ее, погладив по руке.
  - Как вы здесь оказались, девочки?
  Бесс рассмеялась.
  - А я думала и не спросишь! Мы к тебе, будем решать любые твои проблемы. Например с увольнением. Ты ведь должна заплатить неустойку. Ведь не сможешь отработать положенные две недели. В общем, мы твои...
  - Адвокатши... - сказала Шерил. - Адвокатессы.
  - Адвокаты, - поморщилась Бесс. - Ты же знаешь, я не терплю феминативов.
  - Почему это не смогу? Принятие наследства тоже занимает не один день.
  - Потому, что замок требует внимания!
  - Замок может требовать всего, чего пожелает, а я собираюсь жить по законам Республики Хокката. А в Трудовом Кодексе все очень даже понятно написано. Бывайте, курицы. Встретимся вечером у нотариуса.
  - Мы не курицы, - возмутились они в один голос. Малевин улыбнулась, вспоминая их студенческие обзывалки. Хорошее все-таки было время.
  Отработка на время поиска сотрудника! Две недели отсрочки. Ура!
  Бесс и Шерил так и просидели в кафе до конца смены. Малевин успела переговорить насчет увольнения с приходившим к полудню администратором. Тот если и возражал, то как-то вяло и сонно. Тут и Тильда подсуетилась, вспомнив о своей лишившейся работы кузине.
  Бесс и Шерил эти семь часов не скучали. Перепробовали все меню, посидели в соцсетях, и сыграли в "Кто я", изведя на это уйму салфеток. Сложно было сказать, что ими руководило: может быть им хорошо платили. Или они любили свою работу. Или предвкушали тот час, когда смогут в красках рассказать общим знакомым о том, в каком бедственном виде нашли они Малевин Фрест, младшую дочь Огастина Фреста, того самого, владельца "Фрест Компани".
  В четыре смена закончилась. Шерил и Бесс встрепенулись, заметив ее без фартука.
  - Еще полчаса девочки, я в вашем распоряжении. Мне требуется принять душ.
  Адвокаты переглянулись
  - А мы не опоздаем?
  - Не опоздаем. В самом худшем случае задержимся. Без нас не начнут.
  - Думаю, успеем, - наконец сказала Шерил. - Мы ведь на машине.
  - Жаль, - сказала Малевин. - Я думала побыть вашей Вергилией и провести по всем кругам общественного транспорта.
  Малевин любила принимать душ. На полочке рядом с умывальником стояло радио, купленное на развале года два назад. Малевин нашла волну, на которой вечно крутили что-нибудь бодренькое и бессмысленное. Как раз подвывать в душе.
  - Пришла осенняя пора, - сообщила ей неизвестная певица.
  - А мне к нотариусу пора, - делилась с ней сокровенным Малевин, стараясь попасть в ритм.
  Минуты через две уже другая поп-дива слезно вопрошала:
  - Как мне его не разлюбить?
  - Попробуй просто не убить, - посоветовала ей Малевин.
  В такие моменты она понимала, что самые близкие отношения у нее с Хоккатийским Обществом Сбыта Воды и Энергии. Возможность принимать душ и слушать музыку были почти бесценны.
  Ради посещения нотариуса она достала почти ненадеванную футболку, серую со слоном и вчера постиранные джинсы. А кеды у нее были одни на все случаи жизни, как и кепка.
  Бесс и Шерил, сидевшие в припаркованной у подъезда машины синхронно высказали свое неудовольствие. Бесс сделала вид, будто ее вот-вот стошнит, а Шерил - будто готова застрелится.
  Но Малевин было таким не пронять. Одежду она покупала только у местных производителей, придирчиво изучив условия труда на их фабриках. Да, порой она брала всякий брак по дешевке, который приходилось перешивать, зато она знала, что ее джинсы, пусть не самые красивые, зато не сшиты руками хиндийки за плошку риса, или вэйским ребенком, которому вообще не платят. Малевин вздохнула еще раз. Может быть именно поэтому тень ее такая четкая - слишком много принципов от которых сложно отказаться.
  - В этом на деловую встречу? - дрожа от праведного гнева спросила Бесс.
  - Да я даже по кодексу Розы и Голубки пристойно одета! - возмутилась Малевин. - Все, что должно быть закрыто у меня закрыто! А скромность в одежде еще ни одной леди не ставили в укор.
  Бесс и Шерил не стали спорить. Тем более, что они уже опаздывали.
  У роскошного офиса семейного юриста их ждала небольшая делегация журналистов. Кое-кого Малевин помнила по старой памяти, например нервную шатенку с лошадиным лицом, из "Домохозяйки плюс" и усатого мужчину средних лет из "Все звезды сошлись"
  Кому может быть интересен тот факт, что некая Малевин Фрест получила в наследство замок "Верный клинок", подумала она.
  Бесс уверила, что многим. Вот хотя бы журналисту из "Экономического обозревателя". Или паре-тройке любителей теорий заговоров, добавила про себя Малевин, вспоминая эзотерические рассуждения о Верном Клинке, прочитанные вчера в Паутине. ...Шерил же считала, что самым главным является то, что теперь Малевин входит в сотню самых богатых женщин страны, хоть и болтается где-то внизу списка. И что теперь она завидная невеста.
  - Пока нет, - из чистого упрямства возразила Малевин. - Я ведь не подписала еще бумаг.
  Мама как всегда была великолепна. Она, как и Тильда родила четверых детей, и несмотря на то, что была старше Тильды на двадцать лет, выглядела младше лет на десять. Должно быть потому, что никогда не заботилась ни о хлебе насущном, ни о толстом слое масла на нем. На ней было платье от ее любимого дизайнера, эксклюзивное настолько, что второго такого не существовало в природе. На голове - скромная прическа увенчанная черепаховым гребнем и мантильей, короткой, кремовой, вышитой мелким жемчугом.
  Она протянула к Малевин руки, спросила с улыбкой:
  - Что на тебе надето, дочь?
  - По кодексу Розы и Голубки Малевин одета вполне прилично, - бойко вступилась за нее Бесс.
  Малевин улыбнулась, указала на кепку:
  - Покрыта макушка, вырез груди, плечи и ноги.
  - А как же предплечья?
  - Плечи, мама. Плечи. Я хорошо знаю старохоккатский, на котором написан первый вариант Кодекса. Дальнейшие правки в угоду непонятно кому имею право считать несущественными.
  - Хорошо, - сказала мама. - Я вижу, что ты бойкости своей не растеряла.
  Малевин оглянулась.
  - А где отец?
  - Наследство касается только природных Эоров, - ответила мама. - Что ему тут делать?
  - Понятно, - вздохнула Малевин. - Тугой мешок, новые деньги...
  - Не начинай, Малевин. Ты во всем видишь только тени.
  - Профессия у меня такая...
  - По Бесс и Шерил этого не скажешь.
  - А я разве про юридическое образование говорю? Я про работу официантом: каждый второй норовит ускользнуть не заплатив. А из чьего жалования это вычтут?
  - Если тебе интересен ресторанный бизнес, отчего ты не попросила отца помочь найти тебе что-нибудь в этом сегменте? У Дейров сеть кафе, им наверняка нужны управляющие, которым можно доверять. Набралась бы опыта, открыла бы что-то свое.
  Малевин рассмеялась.
  - Ты сама себя слышишь мам? Я просто хочу жить не думая ни о чем, а не управлять, или, тем более владеть рестораном.
  - Отец на тебя обижен.
  - Имеет право.
  Мама задумчиво кивнула.
  - Да. Двум людям с такими тенями тесно в одном доме...
  Дверь в кабинет нотариуса распахнулась. Господин Энтор, их семейный юрист поклонился.
  - Дамы, прошу.
  Мама поднялась со своего кресла, похожего на трон. Немногочисленная партия монархистов, к которой принадлежал и господин Энтор, считал ее первой наследницей после недавно почившей леди Имоджин.
  - Позвольте выразить свое восхищение вашей тенью, леди Малевин, - сказал он, прижимая руки к груди. - За последние три года она не лишилась ни четкости, ни насыщенности цвета.
  - Знаете, у кого последнего я видела такую же тень? - грубовато спросила Малевин. - У наркоторговца, который живет на соседней со мной улице. Полное отсутствие талантов, весьма шаткая мораль, зато амбиций - на трех политиков хватит.
  Господин Энтор сделал вид, что ему смешно.
  Они расселись наконец и приступили к делам после разговора о погоде и новостях об общих знакомых. Господин Энтор представил им своего сына и помощника, Николаса. Он был особенно вежлив и предупредителен в отношении Малевин.
  "Хорошая партия" - думала Малевин придираясь к каждому слову из завещания леди Имоджин. "Я теперь хорошая партия, и липнуть ко мне будут многие".
  К восьми часам Малевин сдалась и приняла наследство.
  Принесли кофе и выпечку, господин Энтор промокнул платком вспотевший лоб.
  - Столь яростное нежелание наследника принимать наследство впервые встретилось мне в моей немаленькой практике.
  - А я уважаю желание леди Малевин жить своей жизнью, не завися от чужих достижений, - сказал Николас, глядя на Малевин с искренней симпатией.
  Мама просияла и принялась расхваливать непутевую дочь. Ее послушать - так Малевин была просто эталоном, совершеннейшим существом на свете. Малевин испытала ни с чем не сравнимое по силе желание высморкаться в скатерть, чтобы не выглядеть таким уж сокровищем.
  А вот следующая фраза семейного поверенного заставила Малевин выплюнуть набранный в рот кофе назад в чашечку изумительно тонкого фарфора, и закашляться. Это был вопиющий проступок с точки зрения этикета, ничем не лучше сморкания в скатерть. Но гораздо хуже было бы, если бы к тому времени Малевин уже выпила бы этот злосчастный напиток, он бы пошел не в то горло. Она рисковала бы обрызгать всех сидящих за низким столиком.
  Потому, что господин Энтор сказал:
  - Есть еще один вопрос, леди Малевин. Он касается вашего семейного положения.
  Справившись с кофейным конфузом Малевин ответила:
  - А что с ним не так? Леди Имоджин прожила свою жизнь старой девой. Чем я хуже?
  - У тетушки погиб жених, - напомнила ей мама. - В первую мировую. В третьем году народной эры, дорогая.
  - Может сделаем вид, что мой жених просто не рождался? - уныло пробормотала Малевин, прекрасно понимая, что ее ерничанье ни к чему не приведет.
  Господин Энтор привстал, и с поклоном протянул им тощенькую папку. Мама благоговейно ее приняла, начала листать.
  - Как только весть о завещании достигла ушей общественности, а случилось это сегодня к обеду, мне пришло несколько предложений о заключении помолвки. Думаю, что к концу месяца их станет гораздо больше.
  - Предлагаю провести отбор, - предложила Бесс.
  - Известны случаи, когда он длился годами, - добавила Шерил.
  - Годами? - обрадовалась Малевин. - Тогда ладно. Годами это хорошо...
  Мама любовью огладила края папки.
  - Пока что, конечно, сплошь зола, зола...
  - Угли раньше середины месяца свои резюме не предоставят, - успокоил ее поверенный. - Им нужно показать что они знают себе цену.
  - А бревна когда будут? - спросила Малевин. Все недоуменно на нее посмотрели. - Ну, же! Зола, потом угли... по логике дальше должны идти бревна. Каламбур... Ладно, признаю, не смешной.
  Шерил робко попросила Николаса передать ей щипцы для сахара.
  - Да, - проворчала Малевин, и взяла с подноса пирожное. - Признаю, юмор этот вечер не спасет. И так все через пень-колоду.
  - Ах, - сказала мама, обмахивая себя ладонью. - Смотрины, это так волнительно. Неудивительно, что моя дочь, выпавшая из светской жизни на три года, так нервничает.
  Трех смотрин детей, не считая собственных, маме очевидно не хватило, чтобы насладиться процессом.
  Время близилось к одиннадцати вечера, пора было расходиться.
  - Мы тебя подвезем, - в один голос сказали Шерил и Бесс.
  - Ты не поедешь домой? - спросила мама. Водитель открыл перед ней дверь сияющего в свете фонарей черного автомобиля. Довольно скромного на вид, если не приглядываться к деталям.
  - Мама, - спросила Малевин быстро, пока решимость не исчезла. - Почему я наследница, а не ты?
  Мама протянула к ней руки.
  - Ты чистый листок, дорогая. И никому не дашь себя менять, теперь-то я точно уверена. А я уже исписана. Мать, жена, светская дама. Кем-то еще мне уже не стать.
  - Пока, мам, - скомкано попрощалась с ней Малевин.
  - Спокойной ночи, дочь, - ответила она, садясь в машину.
  - Вряд ли я усну сегодня, - ответила Малевин.
  Они сели в машину. Бесс за рулем, Шерил и Малевин сзади. Шерил достала из сумки книгу.
  - Держи. Если не сумеешь уснуть, почитаешь. Тебе полезно.
  Малевин взяла книгу в руки. Когда-то она любила читать, в том числе и такой вот сладкий вымысел. С обложки на нее снова смотрели печальные глаза Раэла Серебряного, теперь король был одет во вполне современные брюки и рубашку.
  - Король для Странницы, - прочла она название вслух. - В Паутине я нашла только одну книгу, и стенания на форумах о том, когда же продолжение. Откуда там взяться продолжению? Все умерли. Каждый в свой срок.
  Шерил вздохнула.
  - А вот и нет. Ты невнимательно читала! Малевин вернулась в свое время, и король некоторое время спустя тоже вернулся к ней. Они были предназначены друг друг другу! И даже время...
  - Книга не дописана, - не отвлекаясь от дороги сказала Бесс. - Это только черновик, выпущенный ограниченным тиражом для горстки фанатов.
  Малевин вертела книгу, прочла еще раз имя автора.
  - Джин Имо. Имо Джин. Имоджин... Леди Имоджин Эор!
  - Да, - со вздохом протянула Бесс. - Так жаль, что она поздно начала писать! Ей на роду было написано стать великим писателем, второй... вторым...
  Малевин не слушала ее. Смотрела в глаза давно умершего короля, и думала о чем-о своем, зыбком, неверном, как паутина в первый осенний день.
  Малевин вернулась домой, рухнула ничком на диван, полежала, пытаясь придти в себя. Хотелось плакать и пожаловаться кому-нибудь на что-нибудь. При том, что на сторонний взгляд жаловаться было не на что.
  Она встала, почистила зубы, поставила чайник, включила ноутбук. Ради интереса просмотрела доступные сведения о кандидатах в женихи. Действительно, зола, зола, пепел, как говорила мама. Стареющий шоумен, сын политика, года два назад получивший условный срок после вождения в нетрезвом состоянии, закончившегося аварией... И пара знакомых лиц - ничем не выделяющиеся ровесники Малевин, один даже помладше. И все согласны на брак с главенством супруги. А значит за душой ни гроша, никаких амбиций и родственники отчаялись пристроить в хорошие руки.
  Ну их!
  Король Раэл смотрел на нее с обложки все так же печально. Малевин раскрыла книгу, пыталась читать, пробегая глазами абзац за абзацем, желая дойти до сути. И чувствуя необъяснимое, трепетное чувство, будто в руках не книга, а хрупкая бабочка, и можно погладить ее по крылу. Должно быть так сказывалось знание о том, что автором книги является леди Имоджин.
  Вторая книга гораздо хуже. Может быть просто потому, что она черновик. А может быть потому, что у леди Имоджин не получилось вписать своего героя в новое время. Время мобильных телефонов, коротких юбок, камер слежения и селфимании. Ведь и для леди Имоджин это время являлось таким же чуждым и непонятным, как и для жившего шестьсот лет назад короля.
  Она ведь тоже была осколком былой эпохи, умирающего и романтичного времени, была чуждой нынешнему миру. Как бы богачи-толстосумы Хокктаты не пытались вернуть прошлое, устраивая для своих детей балы - котильоны, читая им вместо сказок кодексы Меча и Пера, и Розы и Голубки, и рассуждая о славном прошлом.
  В книге, на ста восьмидесяти страницах почти ничего не происходило. Сюжет топтался на месте, нелепые и бессмысленные события становились причиной разлуки возлюбленных. И в то же время оставалась какая-то тайна, загадка, натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Малевин чувствовала, что и у нее нервы уже натянуты, как струны.
  В Паутине мало нашлось сведений о Малевин Сейнор, в девичестве то ли Фрест, то ли Фаст - письменных свидетельств сохранилось мало. Эта женщина, жена придворного, будто бы появилась из ниоткуда. Кажется, она была дочерью обедневшего дворянина, жила где-то на границе с Аргонной, а как попала ко двору - до конца не понятно.
  Пара переходов по ссылкам, и вот Малевин обогатилась давно забытыми за ненадобностью знаниями о быте и событиях тех далеких времен.
  Знания эти никогда не пригодятся, но все же это довольно забавно. В конце концов теперь и она сама, владелица замка - символа Темных времен.
  Время обходило ее замок, Верный Клинок, стороной. Он пережил две мировые войны, революцию, бунты и восстания. Во время последней, окончившейся шестьдесят лет назад войны город бомбили, но Верный клинок остался цел. Солдаты дошли до окружавшего замок рва, и повернули обратно. В нем тогда был госпиталь, а в подвалах хранились экспонаты из нескольких музеев. Замок был окружен парком, через ров были перекинуты мостики, в парке этом гуляли горожане, а подростки исписывали неприступные стены бессмысленным надписями. Время не текло сквозь Верный Клинок, а будто бы мимо него, огибая, двигалось дальше, по артериям автострад, окружавшим замок, лет тридцать назад окончательно ставший частью разросшегося города. Напротив замка справа - самый крупный в городе торговый центр, слева - элитный жилой комплекс.
  Малевин проверила по карте, на всякий случай, есть ли рядом метро.
  Метро было.
  Этот факт почему-то успокоил ее, она наконец нашла в себе силы лечь и уснуть.
  Уснуть, и увидеть сон из книги. С храмом Господина Теней, начинавшимся сразу за ее скрипучим диваном. И сам Господин Теней был тут, сидел у подножия пустого трона, играл в выточенные из янтаря шахматы. Белые двигались сами по себе.
  - Малевин, - строго сказал он, отвлекаясь от игры. - Ты почему все еще не в замке?
  Белая пешка, будто бы невзначай столкнула черную с поля.
  Господин Теней обернулся, прикрикнул:
  - А ты не жульничай!
  Эта нелепица особенно удивила Малевин. Она проснулась, повернулась с боку набок, привычно устраиваясь между острыми пружинами, и до утра спала без сновидений.
  Утром Малевин обнаружила себя собирающейся на работу. Должно быть, это уже вбитый в недосыпающий мозг инстинкт. Пока Малевин осознавала это, позвонила мама. Первый раз за три года не по праздникам, а просто так.
  - Здравствуй, дорогая! Через час я заеду за тобой. Тебя пора привести в порядок, а потом мы должны отправиться в храм, зажечь свечу для тени леди Имоджин. Пусть Госпожа Света будет к ней благосклонна.
   Малевин вздохнула.
  - Я хочу позавтракать.
  - Я могу позавтракать с тобой.
  - Тебе не понравится место, где я завтракаю.
  - То кафе, где ты все это время работала?
  - Кафе, это громко сказано.
  - Шерил говорила, там неплохая выпечка.
  Малевин только хмыкнула, представив себе маму за пластиковым столом при полном параде.
  Тильда обрадовалась своей бывшей коллеге, и даже пришедший вовремя администратор, и повар вышли поздороваться с ней. Слухи распространяются быстрее ветра, и Малевин на время обрела статус сенсации. И посетителей сегодня было на редкость много - и все знакомые лица.
  Творожник действительно был хорош.
  Тильда подсела к ней на несколько минут, спросила:
  - Ты все еще не рада наследству? Я действительно не понимаю почему.
  Малевин положила в чай лишнюю ложку сахара.
  - А если я скажу, что боюсь?
  - Чего? - удивилась Тильда, тоже наливая себе чай. Новая официантка посмотрела на нее неодобрительно, но промолчала.
  - Себя, - сказала Малевин. - Своей тени.
  - Что за глупости? Чем твоя тень хуже другой? Наоборот, люди с такими тенями добиваются многого!
  - Вот именно, - ответила Малевин. - Ты бывала в Музее теней?
  - В детстве, - пожала плечами Тильда.
  - А я каждый год ходила туда с отцом. Каждый раз мою тень измеряли по огромному количеству параметров. И каждый раз мне говорили - вас ждет великое будущее!
  Малевин перевела дыхание, выпила переслащенного чая, поморщилась.
  - А я смотрела на всех этих героев, оставивших след в истории, на воссозданные тени за спиной. Половина из них - отъявленные злодеи, не останавливавшиеся ради своих целей не перед чем. Хочу ли я быть такой? Нет.
  - Но ты ведь можешь и не быть, - сказала Тильда. - Ну, выйти замуж, и все такое.
  Малевин показала ей язык.
  - Ты правда думаешь, что смогу этим удовлетвориться? Я знаю, что не смогу.
  Она придвинулась ближе к Тильде, сказала, приглушив голос.
  - Я поняла, что тень будет давить на меня, делать меня жестокой, еще во время учебы. Я шла по головам лишь бы получить то, что хочу - золотую полоску на диплом, стажировку в лучшей компании страны. В том числе не гнушалась шантажом. Мне нужно было быть лучшей ученицей потока, и я ею была. Училась как проклятая, но этого мало. Были там и поспособнее меня. Их приходилось подставлять, или покупать, чтобы выглядеть лучшей на их фоне. У меня было две защиты. Кроме собственно защиты диплома перед отцом я должна была доказать свое право на то, чтобы считаться самостоятельной, самой показать на что я способна. У нас в группе был парень из простых - стажировка должна была достаться ему, он в тысячу раз умнее меня. Я сломала его. Деньгами, посулами, страхом за будущее. Отец не вмешивался, выдал мне карт-бланш, и номера проверенных людей. Он провалил собеседование и взяли меня. У еще одной кандидатки на нужную мне должность отравили кошку, у другого нашли запрещенные вещества в сумке. А я, якобы из благородства помогла ему решить проблемы с полицией... В обмен на услугу - проваленное собеседование. Я пришла домой, выслушала похвалы отца, и поняла что превращаюсь в чудовище. Поняла, что скачусь очень быстро, что мне надо держать себя в узде.
  Тильда кивнула, налила ей чай, взглядом указала на сахарницу. Малевин покачала головой. От сладости предыдущей чашки ломило зубы.
  - Я взяла карту города, ткнула в первое попавшееся место, собрала вещи, деньги, и вот я здесь. На своем месте.
  На плечи Малевин легли руки. Она сразу узнала мамины.
  - Тебя действительно ждет великое будущее, дочь. И для этого совершенно не надо становиться чудовищем.
  - Откуда ты знаешь? - Спросила Малевин сухим тоном, против воли склоняя голову так, чтобы потереться щекой о мамину ладонь.
  - Ну, я ведь не чудовище...
  - Откуда тебе знать? - снова спросила Малевин.
  
  ГЛАВА 2
  
  Госпожа Света сидела на своем троне, прекрасная и фарфоровая. Длинные золотые косы - почти как настоящие, свивались в кольца на полу. Когда-то для статуй Госпожи благочестивые дамы жертвовали своими волосами. Для каждой статуи требовались волосы пяти-шести женщин. Но в этот просвещенный век храмовым статуям делали парики из высококачественных искусственных материалов. Да и нынешние дамы не отращивают волосы такой длины. Фарфоровые руки со вполне современным маникюром покоились на подлокотниках кресла, одна ножка, босая, изящная, с золотым браслетом на лодыжке, утопала в шерсти огромного кота, тоже, разумеется, сшитого из искусственного меха. Между лап у него Малевин увидела вырезанную из янтаря пешку.
  Запнулась, сморгнула. Пешка исчезла.
  - Послушаем проповедь? - спросила мама, поправляя мантилью так, чтобы она закрывала плечи. Малевин только неопределенно повела плечами. Особо религиозной она никогда не была, в этом полностью понимая и принимая позицию отца. Правда он верил в деньги, и может быть молился им по ночам, а у Малевин и такого покровителя не было. Она не верила ни во что.
  - Хочешь анекдот, мама?
  - Сейчас не время.
  - Да ладно, он короткий. Жених и невеста погибли по дороге в храм, и попали прямиком в обитель Госпожи Света. Госпожа спросила у них, чего бы они хотели. Те пожелали обвенчаться. Госпожа отправилась обходить свои земли в поисках жреца, нашла с трудом. Пару обвенчали. Через некоторое время они решили развестись. Госпожа воскликнула: я вам в светлых садах своих жреца с трудом нашла, а теперь вы хотите, чтобы я искала еще и юриста?
  - К чему это ты? - Подозрительно спросила мама.
  - К тому, что мы с местным жрецом еще встретимся возможно в землях теней после смерти.
  - Не говори глупостей, дочь.
  - Сложно этого не делать, когда правду принимают за глупость.
  Мама обернулась.
  - Ну вот что мне с тобой делать?
  - Возможно просто не трогать, - посоветовала Малевин.
  Проповедь они все-таки посетили. Сидели на деревянной скамье, полированной бесконечно ерзающими по ней людьми, слушали, что им скажет жрец.
  Жрец сказал очень много интересного, упомянул, пусть и вскользь, Господина Теней, рассказал о сотворении мира: о том как из лучей невидимого нам светила родилась Госпожа Света, как отбросила она первую тень, ставшую ее супругом, как они создавали мир, прекрасный и справедливый, и как и этот мир стал отбрасывать тени, каждая из которых так или иначе отличалась от того, первого мира, но обретала плоть и кровь, и разум, становясь еще одним обитаемым местом, но полном несправедливостей и горя. ... И что однажды все эти тени станут единым целым, частью мира Света, лишаться бед, горестей и болезней.
  Малевин украдкой зевнула. Если бы не сны с участием Господина Теней, здорово выводившие ее из колеи, она как и прежде посмеялась бы над наивными верованиями. А теперь... А теперь еще и эта шахматная фигурка у ног спутника Госпожи Света...
  Впрочем может быть это от недосыпа? И от опусов тетушка Имоджин? Сон в метро приснился раньше, чем была прочитана книга, напомнила себе Малевин.
  Мама, будто подслушав ее мысли, шепнула:
  - Когда ты попадешь в замок, ты все поймешь. Потерпи чуть-чуть.
  - Я очень терпелива, у меня вообще стальные нервы, - ответила Малевин. - Ты уверена, что кормила меня во младенчестве молоком, а не успокоительным?
  Зачем только она хвасталась своими нервами? Они тут же сдали. Потому что на выходе из храма их ждал Господин Теней из снов. И мама его тоже прекрасно видела. Стоял, нагло улыбался своими кошачьими зелеными глазами, вертел в руках янтарную пешку.
  - Этот господин, - сказала мама, выделяя обращение голосом. - Поможет тебе освоиться в замке.
  - Зовите меня Тень, дорогая леди Малевин, - с поклоном ответил он.
  Внутри мамина машина всегда казалась Малевин больше, чем снаружи. Разумеется все в меру скромно, ненавязчивый аромат, затемненные стекла... Господин Тень проскользнул в салон вслед за матерью и дочерью, уселся лицом к ним, на сидение для телохранителя. Машина завелась, Малевин услышала тихий щелчок - заблокировались двери.
   Она обернулась к матери, не успела даже ничего сказать.
  - Что бы вы не сбежали, леди Малевин, - объяснил ей Тень. - Пока не дослушаете.
  - Это противозаконно, - сказала Малевин, и полезла в карман за телефоном, не то звонить в полицию, не то снимать происходящее на камеру, чтобы представить как доказательство в суде. Или просто посмотреть время. Она сама не определилась - Вы не имеете права удерживать меня без моего на то согласия!
  Тень обратился к маме.
  - С одной стороны очень неудобно, что Леди Имоджин не может теперь брать на себя представительские функции.
  - Она мертва, - огрызнулась Малевин. - Естественно она ничего не может.
  - Да, - кивнул Тень. - Я и говорю: досадное неудобство...
  Мама никак не отреагировала на такое кощунство. Малевин вдруг подумала, что она никогда не оплакивала умерших. Маме было грустно после смерти ее родителей, но грусть эта была не слишком глубока, будто бы дед и бабушка просто отправились в далекое путешествие.
  - Однако продолжим, - сказал Тень, прерывая ее размышления. Он выдвинул маленький столик, поставил на него шахматную фигурку, которую все это время держал в руке.
  - Вы слышали, леди Малевин, о том, что каждый человек - целая вселенная?
  Он сделал неуловимое движение, проведя рукой у груди Малевин. Она вдруг почувствовав как ее охватывает странное беспокойство, страх, горечь, ожидание чего-то ужасного и наконец... пустота. А в руках у него возник крошечный, сияющий золотой шар. Он бережно опустил его на столик рядом с пешкой. Тень освещенной пешки упала на стол.
  - Так и есть, леди Малевин. Вы созданы по по подобию вселенной. Как и все разумные существа. У вас есть она - душа, маленькое солнце, и физическое тело, есть тень - отражение вашей души, видимое и вам и всем...
  Малевин чувствовала, что вот-вот задохнется. Паника захватила все ее существо, холодная, липкая, пустая, бессмысленная.
  - Простите, - сказал Тень. - Сейчас минутку.
  Золотое сияние, тепло, которого она лишилась, снова стало частью тела, и Малевин заревела, как плачут, наверное, новорожденные дети. Мама опустила ее голову себе на колени, принялась перебирать волосы.
  - Тихо, тихо, милая, - шептала она. - Все хорошо. Это демонстрация, просто демонстрация того, о чем сейчас будет говорить господин Тень.
  Тень подал ей воды в пластиковой бутылке, Малевин шарахнулась от его рук, ударилась затылком и коленями.
  - Позвольте я вас успокою.
  Малевин чувствовала, что ни слова не может произнести. Будто бы она лишилась вдруг разума и способности говорить.
  - Да, - сказала мама, - сделайте милость!
   Сразу стало спокойно. Малевин прижала руки к груди, там, где разливалось ровное тепло, которого раньше не замечала.
  - Есть те, кто не ценят этот дар, леди Малевин. Сознательно расплачиваясь своим светом за весьма сомнительные знания и силы, они становятся неуязвимыми для меня и моей госпожи... Их, конечно, так не накрывает. Не сразу, по крайней мере. И они успевают смириться с пустотой внутри.
  - Кто они? - Малевин наконец почувствовала в себе силы говорить. Она села, руками обхватила голову. Волосы превратились в воронье гнездо, не иначе.
  - Враги всего сущего, разумные существа, лишенные тени, и лишенные внутреннего света. В некоторых мирах их называют вампирами, и выдумывают о них сказки и небылицы. Они бессмертны и сильны, они умеют быть очень обаятельными, свет даже обычного солнца причиняет им неудобство. Иногда они пытаются согреться, выпив крови разумных существ. Это приносит им временное облегчение. Кровь чаще всего выпивают досуха.
  - В нашем мире такие есть?
  Тень улыбнулся.
  - Всего один. И на других лишенных тени он совершенно не похож.
  Малевин прекратила мучительные попытки пригладить волосы. Хорошо, что она редко красится - сейчас бы любой макияж превратился в маску клоуна.
  - Дайте я угадаю, - сипло сказала она. - Этот лишенный тени - король Раэл?
  Тень и мама переглянулись.
  - Да, - сказала мама. - После романов тетушки Имоджин это несложно понять.
  Малевин взглянула в окно. Мир предстал перед ней не таким как обычно, люди идущие по мостовой, двигались медленно, будто воздух сгустился.
  - Не обращайте внимания, - сказал Тень. - Я замедлил время, чтобы успеть договориться обо всем. Итак...
  Он закинул ногу на ногу, сцепил пальцы в замок на колене.
  - Все, что вас окружает это тени, подобия. И каждый мир создан по подобию первого мира. И каждый его обитатель - наша тень, моя и моей госпожи. И так же как мы храним все миры от внешних угроз, есть те кто хранит миры от внутренних. Каждому миру нужны свои рыцарь и леди, свои господин и госпожа. Рыцаря я выбрал давно, он стал мне другом. Его леди его предала.
  - Раэл Серебряный - этот рыцарь?
  Тень улыбнулся.
  - Да, человек удивительной судьбы, впрочем об этом позже. Я, как вы заметили, дома не сижу, контролирую те миры, которым нужна помощь. Рыцари помогают мне в этом. Их леди следят за миром изнутри. У вас есть замок, место весьма и весьма не простое. В тех местах, где тени миров соприкасаются между собой, возникают наложения, и из одного мира можно проникнуть в другой. Вам предстоит кроме всего прочего быть радушной хозяйкой тем, кто приходит из иных миров, ибо не всегда для них есть возможность вернуться домой.
  Малевин обернулась к маме.
  - Ты все знала?
  Она кивнула.
  - Да, дорогая. Наша семья хранит эту тайну веками. А до этого были, конечно другие.
  - А леди и рыцарь... - задумчиво спросила Малевин. - Они должны состоять ну... в браке?
  Тень рассмеялся.
  - Помилуйте, моя леди! Как можно кого-то заставить любить? Здесь полная свобода выбора.
  Мама шепнула ей на ушко.
  - К тому же, насколько я знаю Раэла, он не в том состоянии, чтобы ответить на любовь девицы.
  Малевин вспомнила сосущую пустоту внутри, когда осталась без своего внутреннего света, и согласилась с ней. Даже если притерпеться, на приключения желания не останется.
  - Все это так сказочно, - сказала Малевин. - Так наивно и прекрасно, как будто бы из баллады.
  - Может быть потому, что детям больше, чем взрослым понятна простая суть бытия? - заметила мама, гладя ее плечо.
  - Мы с Госпожой считаем, что чем проще, тем лучше. Стул, стоящий на четырех опорах не менее устойчив, чем стоящий на тысяче ног. Убрать бы еще из этого уравнения лишенных тени.
  - А чего они вообще хотят?
  Тень пожал плечами.
  - Уничтожить первое солнце, мою Госпожу. Вероятно занять ее место. Короче говоря, той же чуши, какой обычно хотят все злодеи. Лишить вселенную теней, образно говоря. Возможно, в их представлении это весьма правильный и справедливый мир.
  - Чем это грозит мирам?
  - Миров не будет существовать, леди. Ведь все миры - это тени. Они не умеют ни любить не скорбеть. Из них и люди то не очень получаются, а уж существа иного порядка...
  Малевин снова посмотрела в окно. Небо было темным-темным.
  - Есть у вас вопросы, дорогая леди? - участливо спросил Господин Теней.
  - О, - сказала Малевин. - Слишком много, чтобы быть в силах задать хоть один!
  - Ничего страшного, - уверил ее Тень. - У нас еще будет время побеседовать. Мы прибыли.
  Машина затормозила.
  Сам по себе замок был небольшим. Несравнимо скромным, если поставить рядом основную резиденцию королей, ставшую сейчас Домом Правительства, и частично музеем. Говорят, его начал строить для себя некий торговец, купивший дворянство, а затем вдруг подарил его королю.
  В Верном клинке - пять этажей. Стены гладкие, не украшенные ничем, кроме окон с простыми стеклами вполне современного вида. На первом этаже большая прихожая, за ней холл с лестницей, ведущей наверх, и еще одной ведущей вниз, в подвал. Двери из холла ведут в анфилады комнат. Слева гостиная освещенная несколькими окнами с одной стороны и свечами в нишах с другой. В центре - круглый стол как из легенд, тяжелые, массивные кресла.
  За ней бильярдная, потом комнаты отдыха, курительная и после - уборные комнаты, мужская и женская. Эти помещения опоясывают крыло, и из уборной комнаты через вторую дверь можно снова попасть в холл.
  Справа - обеденный зал, такой же скромный и одновременно уютный, как и все остальные помещения. Скромный, конечно, по меркам резиденции короля. За обеденным залом - кухня, за ней кладовые и помещения для прислуги. Сейчас половина спален пустует, когда-то в каждой теснилось по четыре-пять человек. Теперь факельщиков и зажигателей свечей заменили собой электрические лампы, включаемые одним движением, у горничных появились верные друзья - пылесосы и прочие средства для быстрой и чистой уборки, да и жизнь прачек облегчили стиральные машины. А поварят заменили собой кухонные комбайны.
  Есть тут и оранжерея, вотчина живущего в отдельном домике садовника, и галерея для прогулок в дождливую погоду. Солнце в галерею почти никогда не попадает.
  На втором этаже - комнаты для чаепитий, танцевальный зал, картинная галерея и библиотека. Эти два этажа часто видят гостей пришедших на балы-котильон, или благотворительные вечера. Третий этаж занимают десять спален. Раньше их было больше, но со временем пришлось выделять места для ванных комнат, проводить канализацию, и прочее, что сократило количество спален, но добавило комфорта. Четвертый и пятый этажи закрыты для посещения.
  Есть у замка и башня, похожая на воткнутый в землю кинжал, которая и стала причиной названия, как думают исследователи. Попасть в нее можно со второго этажа замка, или с отдельного входа. И не для каждой экскурсии вход в нее открыт.
  Именно там, в башне находятся покои короля Раэла Серебряного, законника и воителя, равных которому по мнению исследователей не было больше среди правителей Хоккаты. Один над другим расположены комнаты - малый зал, малая обеденная, кабинет, молельня, спальня. Лестница съедает довольно большую часть помещений, и сложно сказать отчего покои короля размещены в столь неудобном месте. Есть только свидетельства о том, что король любил здесь бывать. А последние годы жизни и вовсе провел здесь практически безвылазно.
  На стенах - пейзажи разных уголков Хоккаты, говорят, что многие из них принадлежат кисти младшего брата короля, занявшего престол после его смерти - Атристира Разумного.
  Не все из них хороши, многие самая настоящая мазня на скорую руку, но тот факт, что написаны они рукой короля, делает их драгоценными. Королевская кровать узкая и твердая, в молельной ничего кроме ковра и деревянной статуи Госпожи Света. Разбит у стен замка и сад, и даже огород, и зеленый лабиринт, есть и пруд с рыбами, и ров, и крепостная стена, и дорожки в изящно запущенном саду, и конюшня, и огромный подвал, с сотнями дверей, ведущих в разные миры... Туда, в подвалы, экскурсии конечно не водят.
  Всем этим предстоит теперь владеть Малевин.
  Сегодня она ступила на путь, с которого уже не сойти.
  И она чувствует трепет, поднимаясь по лестнице-подкове, глядя на встречающих ее людей - дворецкого, экономку, горничных, садовника, водителя, конюшего, начальника охраны, секретаря. Знакомясь с ними, подавая им руку, она чувствует что теряет часть себя, и что-то приобретает взамен.
  То ли это, чего она хотела?
  Наверное нет, но дареному замку в окна не заглядывают.
  На первых двух этажах, и даже на третьем, в комнатах бабушки Имоджин Малевин бывала и раньше, в том счастливом возрасте, когда лучшей одеждой кажется платье принцессы и мамины туфли. Мама никогда не запрещала Малевин носить то, что она хотела, и вот результат - дочь, носившая куда угодно костюмы сказочных персонажей, к старшей школе совершенно остепенилась, и не носила ничего кроме сдержанной классики. А теперь - дешевой пародии на кэжуал.
  Ее проводили в кабинет, показали где что лежит и оставили на некоторое время одну.
  Секретарь, впрочем, остался в приемной.
  Малевин прошлась по небольшой, уютной комнате, посидела в кожаном кресле, включила и выключила настольную лампу. Кругом был сплошной винтаж, местами даже антиквариат. На зеленом сукне, которым была покрыта столешница, лежала весьма зловещего вида черная книга. Название ее подходило матовой черноте обложки: "Книга Теней"
   В руках книга вдруг задрожала, загудела. От неожиданности у Малевин затряслись руки и она уронила ее на стол.
  Книга упала, раскрылась на середине. Неизвестно откуда взявшийся ветер зашелестел страницами. И к собственному удивлению Малевин расслышала в этом шелесте слова:
  - Приветствую леди. Не соблаговолите ли оставить свой экслибрис на моей титульной странице.
  Если бы Малевин была кисейной барышней, она бы завизжала, вспрыгнула с ногами в кресло, а потом лишилась бы чувств.
  Но теперь Малевин не была на такое способна, не после того, как ее на время лишили света души. Теперь она знала, что такое настоящий страх и ужас.
  - Ты говоришь, - только и констатировала она очевидный факт.
  - Говорю, - согласилась книга. - Так что насчет экслибриса, леди? Прошу! В первом ящике лежит перо...
  - Никогда не писала пером...
  - Все бывает первый раз, леди.
  Малевин достала перо и перочинный ножик. Чернил не было.
  - А чем...
  Книга зашелестела так, что в шелесте послышался смех.
  - Кровью, дорогая моя леди. Подписывать положено кровью.
  Малевин уколола палец на левой руке, и старательно вывела:
  "Леди Малевин Эор, госпожа замка Верный Клинок".
  - Верно? - поинтересовалась она у книги.
  Листы сложились в сердечко. Малевин не выдержала и рассмеялась.
  - Расскажите мне о том, что здесь происходит, уважаемая книга, - попросила Малевин, чувствуя себя героиней сказки.
  Книга застыла, потом задумчиво сказала:
  - Я знаю только то, что в меня записывают. А это сведения о мирах, с которыми соприкасается этот.
  - Сколько их вообще?
  - Около двухсот.
  Малевин по-плебейски присвистнула.
  - И отовсюду к нам кто-то может попасть?
  - Не беспокойтесь. Это случается довольно редко. К тому же, гости чаще всего безобидные и человекообразные. Главное, чтобы лишенные тени не пробрались.
  - Они так ужасны?
  - Они так несчастны, что полагают свое несчастье величайшей радостью. Им неведомы ни боль, ни горе, но и радость им неведома. И они полагают пустоту духа истинным величием, и хотят того же для всех. В их идеальном мире нет убийств и предательств, но и цены добрым поступкам нет. И смысла их делать тоже.
  Малевин кивнула.
  - Ты говорила о том, что почти все наши соседи человекообразные, а те, что нет?
  Книга снова зашелестела страницами, смеясь.
  - А остальные станут подобны людям, пройдя сквозь дверь. А вы, в свою очередь, отправляясь в мир разумных пауков начнете щелкать хелицерами.
  Через некоторое время в дверь кабинета постучали, и Малевин пришлось прервать весьма увлекательную беседу с книгой.
  - Вижу, вы сумели найти общий язык друг с другом - улыбнулся вошедший секретарь, господин Вейл.
  - Великолепно, - сказала Малевин. - Ничем не хуже Энциклопедии Пути, а голосовые команды распознает гораздо лучше любой поисковой системы.
  - Попрошу! - возмутилась книга. - Я, к вашему сведению, древний артефакт, и я гораздо умнее всех этих глупых механических изделий и абсолютно автономна!
  Малевин рассмеялась, взглянула на секретаря:
  - Есть еще что-то, что я должна сделать, господин Вейл?
  Секретарь, высокий мужчина в сером костюме и с незапоминающимся лицом, слегка поклонился.
  - Вам, моя леди, думаю полезно и интересно будет пройтись по подвалам замка.
  Малевин оглянулась, неопределенно крутанула кистью в воздухе:
  - А что насчет моих обязанностей? Вообще?
  Секретарь склонил голову.
  - Сейчас в замке траур по леди Имоджин. Срок истекает через неделю. К этому времени я надеюсь не торопясь ввести вас в курс дел, вы познакомитесь с рыцарями и леди других миров...
  - Четырьмя сотнями... ммм... человек? - перебила его Малевин, вспомнив то, что ее родной мир связан с двумя сотнями других.
  - Не беспокойтесь. Вы сумеете их запомнить, замок об этом позаботится.
  - Я уже ничему не удивляюсь.
  - Это место пронизано магией от подвалов до шпиля башни. Правильно делаете, что удивляетесь, леди.
  Потом он встал так, чтобы Малевин был виден профиль.
  - Я вам никого не напоминаю?
  - Н-нет, - протянула Малевин.
  - У вас есть с собой деньги?
  - Пятнадцать гульденов.
  - Трехгульденовая банкнота найдется?
  Малевин достала из кармана кошелек. Банкнота нашлась.
  Она посмотрела ее на свет, и с интересом взглянула на секретаря.
  - Кто там изображен?
  Бородатый мужчина, украшавший банкноту был ученым биологом, создателем теории эволюции.
  - Это я. Ну же, мысленно сбрейте этому чучелу бороду, и присмотритесь, леди.
  Малевин ахнула. Сходство было неоспоримым.
  - Я не человек, - сказал секретарь. - Попал в этот мир случайно, влюбился, остался.
  - И много вас таких, эмигрантов из иных миров?
  - Около двадцати тысяч в данный момент, - он поклонился, прижав руку к сердцу. - И все мы - ваши верные подданные. Вам не стоит переживать ни о чем. Ни о финансах, потребных на поддержание замка в должном состоянии, ни о прочих мелочах. Суд и прочее - прерогатива рыцаря. А вы - хозяйка. Ваше дело уют.
  - А как же... - Малевин провела пальцем по шее, вспоминая какие кары сулят недобросовестным владельцам Верного клинка.
  - Чтобы отпугнуть желающих получить лакомый кусок, объяснил он. - Зачем нам лишние люди на таком посту?
  Малевин кивнула, и вдруг поняла, что страшно устала. Все было слишком хорошо и гладко. И это было подозрительно.
  - Я могу отдохнуть, - спросила она. - Или мне еще куда-то нужно сегодня покапать кровью?
  Секретарь странно вздрогнул.
  - Кровью? Нет. Вас проводить до покоев?
  - Распорядитесь лучше об обеде через два часа. Это удобно?
  - Более чем. Отдыхайте, леди. Я пришлю горничную, когда обед будет готов
  Хозяйские покои были лишены всякой индивидуальности, так, словно это музей быта вековой давности. Должно быть отсюда убрали все воспоминания о бывшей хозяйке, чтобы не смущать новую. На стенах - зеленые обои с серебряными листиками, сплетающимися в замысловатый узор, мебель светлая, изящные диванчики в стиле ампир, обитые полосатой, бело-зелено-серебряной тканью, безделушки на каминной полке. Подлинники знаменитых картин в простых и строгих рамках. В ванной комнате, бывшей когда-то еще одной спальней - медные краны, ванна, унитаз и биде заключены в футляры из драгоценных пород дерева.
  Малевин полежала минут двадцать на роскошной кровати, размером примерно с ее предыдущую спальню, посидела на софе, и во всех креслах поочередно, побродила по пустой гардеробной комнате, где сиротливой стопкой уже лежали три ее самых хороших футболки, зимние полуботинки и сменная пара джинсов и куртка. Стопка нижнего белья тоже не впечатляла.
  За чаем мама попыталась было посетовать на скудность гардероба, и помочь заполнить полки, но Малевин была непреклонна.
  - Капсульный гардероб мама, капсульный гардероб! Ничего другого я не признаю. Я за осознанное потребление. И цвета попроще. Серый, белый, черный, синий. Они мне идут.
  К ее удивлению, Господин Теней ее поддержал:
  - Вы большая умница, леди. Именно с помощью таких вот ограничений вам удается удерживать в узде себя, и свою тень.
  Мама все же заставила ее заказать себе деловой брючный костюм, три блузки, три пары туфель, платья, коктейльное, простое до колена, и в пол. Последнее черное с искрой, остальные два серо-серебристые. Все - средней ценовой категории, хоккатийского производства, никакого эксклюзива. Своим принципам Малевин уступать не собиралась. От себя впрочем мама тоже кое-что добавила.
  - Это не принципы, дорогая леди, - уверял ее Господин Теней. - Это гейсы. И ваше подсознание, знающее что вам на самом деле надо.
  Малевин хлопнула себя рукой по лбу.
  - Гейсы, точно! Как я могла об этом забыть.
  То есть не забыла конечно, читала в легендах о правилах и ограничениях которые выдумывали себя герои и короли древности. Да и простые люди тоже. Иногда эти гейсы противоречили друг другу и становились причинами войн, смертей и прочих недопониманий.
  Господин Теней вздохнул.
  - Развитие цивилизации расслабляет и разжижает мозги. Странности древних не на пустом месте возникли. Это своего рода техника безопасности - вроде как не бросать включенный фен в ванну, или смотреть по сторонам, переходя дорогу.
  Малевин обернулась к матери.
  - А у тебя и отца есть гейсы?
  - Нет, - ответила мама, и грустно улыбнулась. - Я - мужняя жена, тень моя ничего не значит, а он не верит во всю эту мистику, ты же знаешь.
  - А мне-то можно было сказать, - слегка надулась Малевин.
  - Каждый доходит до главных истин в жизни сам, - ответил ей Господин Теней, вставая. - Думаю, с Раэлом вы столкуетесь.
  - Кстати, где же мой рыцарь? - спросила Малевин, глядя на Тень снизу вверх.
  - Бродит по мирам, внедряется в местные общины лишенных тени и убивает их. Короче говоря, препятствует распространению заразы. Когда он появится, вы поймете. А теперь, - он слегка наклонился подавая руку Малевин. - Я советую вам отправиться в небольшое приключение в обществе своего секретаря. После вы будете сладко спать и видеть прекрасные сны, не думая ни о чем. И полюбите своё новое место в жизни, и примете его. Это я вам гарантирую.
  Подвал был гораздо больше, чем, если думать логически, должен был быть. Отделанный серым камнем и деревянными панелями, лишенный видимых источников света и все же достаточно ярко освещенный, он был полон дверей. Вычурных и простых, отделенных друг от друга нишами, в которых стояли, чередуясь вазы и статуи, доспехи и зеркала. По центру тянулся длинный стол, простые деревянные скамьи.
  - Здесь больше двух сотен... - сказала Малевин, обращаясь к своему секретарю.
  - Не за всеми из них есть пригодные для жизни миры. Вот за этой например, - он постучал по одной из дверей, обугленной, забитой крест накрест двумя досками. - произошла ядерная война. Земля обезлюдела. Остались колонии на Рубиновой планете, которую они зовут Марсом, и на Луне, но нам туда хода нет. Только Господин Теней и Госпожа Света могут ходить по мирам, не используя места пересечения миров.
  - Колония на Марсе... - завороженно повторила Малевин. - Подумать только!
  Её провожатый указал на еще одну дверь.
  - А вот здесь вчера закололи Цезаря... - и поймав вопросительный взгляд спутницы пояснил. - Все миры - тени друг друга. Иногда некоторые события поразительно схожи между собой, иногда так кажется только на первый взгляд. Бывает рождаются одни и те же люди, проживают очень похожую жизнь, с ними происходят схожие или идентичные события. Бывают миры, в которых одни и те же страны, на пути развития разительно друг от друга отличаются. Вот за этой дверью мир, для которого смерть Римского императора - события двухтысячелетней давности. Мы с ним примерно на одной ступени развития, но вторых теней там никто не видит. И на территории Хоккаты там совсем другая страна, с иным кланом и историей. Единственное совпадение - около ста двадцати лет назад там тоже отгремела революция. Вот за этой дверью - тоже Хокката. Но семьи Эор там нет вообще.
  - Это не укладывается в моей голове, - на всякий случай сообщила Малевин.
  - В таком случае, вам стоит голову проветрить, - предложил ей господин Вейл.
  Он распахнул одну из дверей, и Малевин чуть не снесло потоком ветра.
  - Зря я не взяла куртку, - крикнула она, заслоняя лицо.
  - Куртка вам не понадобится! - заверил её секретарь, делая шаг вперед. - Подождите несколько минут и входите.
  И растворился в черной пустоте. Делать шаг в неизвестность не хотелось, Малевин минуты две поломала в нерешительности пальцы, все-таки и шагнула вперед. Изменившийся центр тяжести заставил ее опуститься на четыре конечности, тут же запутавшиеся в друг друге. Малевин полетела кубарем вниз с горы, из-под спины брызнули в разные стороны камушки.
  Наконец экстремальный спуск закончился, она упал на спину, придавив под собой левое крыло. Крыло?
  Она вскочила, ударила себя по чешуйчатому боку хвостом, заметалась, как кошка, которой светят лазерной указкой. И услышала странные звуки позади себя. Гибкая длинная шея легко извернулась в нужную сторону.
  Если драконы умеют смеяться, то кобальтово-черный дракон, вольготно устроившийся на выступе скалы, точно смеялся. Потом он поднялся, потянулся, выпустил огромные когти, и изящно спрыгнул с удобной лежанки. Подошел, излучая силу и мощь вплотную, потерся мордой о морду Малевин.
  И она услышала голос своего секретаря в голове.
   "Все в порядке, леди Малевин. Вы в моем мире. А это - мой истинный облик"
  Малевин от удивления села на собственный хвост, похожая наверно в тот момент на большого, неуклюжего, глупого и растерянного щенка.
  - "Я говорила, что ничему не хочу удивляться? Вздор! Это удивительно!"
  Она встала, с восторгом принялась крутиться, пытаясь поймать шипастый хвост. Растопырила крылья. Ветер больше не мешал. Что вообще может быть лучше ветра?
  "И вот это все вы променяли на двуногое человеческое бытие? Вы большой оригинал, господин Вейл!"
  Он очень по-человечески и очень грустно покачал головой.
  "Я променял это все на интеллект, моя леди. Мои сородичи неразумны" - он отвернулся, с тоской глядя вдаль. "Точнее, я думаю, что они нечто вроде предков разумной расы, которая будет жить здесь через миллионы лет. Жаль, что я этого не увижу. Мы, драконы - долгожители. За все время, что я провел в вашем мире, здесь сменилось одно поколение. И они необучаемы".
  "А провести через дверь в наш мир? А потом обратно?"
  Дракон посмотрел на Малевин в упор.
  "Мне не разрешили это делать. Все должно происходить естественно. Если все нечаянные путешественники станут таскать из одного мира в мир своих сородичей и изобретения, начнется такой кавардак... И не каждое существо способно переместиться без вреда для психики. Я знал трех своих сородичей, которые, как и, я случайно переступили порог. Одного мне пришлось убить, двое вернулись назад. Живут кстати недалеко отсюда, и стараются не вспоминать о пережитом. Хотя они поумнее остальных, других сюда стараются не пускать".
  Огромное красное солнце заходило за горизонт. Ветер крепчал. Вскоре Вейл нарушил тишину:
  "Полетели, загоним оленя, леди Малевин. Охота и хороший ужин всегда избавляют от грустных мыслей".
  В какой-то момент, не то в бреющем полете над озерной гладью, не то загнав оленя, Малевин почувствовала, что соскучилась по своему телу. По рукам и ногам, по волосам и несовершенному зрению.
  Вейл понял ее без слов. Может быть и он тосковал по крыльям в двуногом обличьи?
  До пещеры, внутри которой был спрятан проход между мирами, Малевин добралась почти не чувствуя крыльев, на одном упрямстве. В пещеру заползла с трудом, и снова не заметила, как вдруг стала прямоходящей, лишенной крыльев, и усталость как рукой сняло. Ведь у этого тела крыльев не было, нечему было уставать.
  Она обернулась к шедшему позади Вейлу, от избытка чувств бросилась ему на шею, по-драконьи потерлась лбом о его лоб. Наконец смогла высказать свой восторг не фырканьем и мыслеформой, а нормальными человеческими словами:
  - Это было чудесно! Я так благодарна!
  - Осторожнее, - рассмеялся господин Вейл, - какой-нибудь молодой и ретивый дракон мог бы воспринять это как жест особого внимания...
  - Но мы ведь уже терлись лбами...
  - При первом знакомстве это нормально, мы устанавливали связь...
  Малевин бросила взгляд на тень души своего секретаря и ахнула. Было от чего, драконья тень у человеческого тела - весьма необычное зрелище. А взглянув ему в лицо увидела кое-что еще - вытянутые, змеиные зрачки.
  Он моргнул несколько раз, и глаза стали обычными, человеческими.
  - С тенью сложнее, - сказал он. - Пару дней она будет выдавать мое иномирское происхождение, потом я снова уверю себя в том, что я человек, и все станет, как прежде.
  Он предложил Малевин руку.
  - Вы голодны, моя леди?
  - Помилуйте! - рассмеялась она. - Я ведь недавно съела целого оленя!
  - Не вы, - строго, словно учитель, поправил ее господин Вейл. - Не вы, а дракон, которым вы были. Это существенная разница.
  - Я так мало знаю, - вздохнула Малевин.
  - Понемногу разберетесь, леди. Спешить некуда.
  Малевин действительно почувствовала, что голодна, и только хотела об этом сообщить, как дверь напротив них, отгороженная столом и лавкой, скрипнула, отворилась и из нее вытекла тень. Очень густая, очень темная, липкая, неприятная. Она шлепнула о плиты пола, поползла вперед, поднялась, принялась оформляться в нечто человекообразное...
  Язык Малевин прилип к небу, а ноги к полу, к тому же господин Вейл довольно чувствительно сжимал ее руку чуть выше локтя. И эта боль не давала запаниковать. Тень оперлась липкими руками о край стола, довольно человечно вздохнула и превратилась в седого, изможденного человека, одетого в черный свитер с высоким горлом, простые джинсы наподобие тех, что носила Малевин.
  Темные глаза слепо и бессмысленно смотрели на Малевин.
  - Добро пожаловать в наш мир, - заикаясь сказала она, лихорадочно думая о том, что не выйдет из нее хозяйки замка, стоящего на пересечении миров. Для этого она слишком пуглива и пожалуй... брезглива. Драконы, конечно, прекрасны, но есть много миров, в которых обитают достаточно противные существа, как эта черная, липкая тень. Она не сможет подать руку человеку, помня чем он был десять минут назад.
  Человек тяжело опустился на скамью.
  - Вейл, - сказал, не глядя на них, и принялся стягивать насквозь мокрые кроссовки. - Это еще что такое с тобой?
  - Это новая леди замка, государь, - с поклоном ответил Вейл. Малевин он так низко не кланялся.
  - Где Имоджин?
  - Она умерла...
  Он даже не повернул головы.
  - Есть те, кому я должен принести слова соболезнования?
  - Леди Малевин, ее наследнице...
  Человек наконец повернулся. Седые волосы неопрятными сосульками свисали вдоль худого лица.
  - Приношу вам свои соболезнования, - наконец сказал он. - Имождин была полезна этому миру, надеюсь, вы будете справляться со своими обязанностями не хуже. Вейл!
  - Да, государь...
  - Мне требуется восстановить силы.
  - Я все сделаю, государь.
  - Вы, леди, можете идти. Оставим знакомство до лучших времен. На это смотреть не стоит.
  - Я... - сказала Малевин, просто чтобы что-то сказать, и осеклась под взглядами мужчин, драконьим, ярким, ясным, и совершенно пустым и безучастным.
  - Прошу вас, леди Малевин... - начал было секретарь.
  Она независимо пожала плечами и направилась к выходу из подвала. Встреча рыцаря и леди не задалась.
  Малевин почти бегом поднялась по ступенькам, ведущим в холл на первом этаже. Дубовая дверь тяжело закрылась за ней.
   - Что с вами моя леди? - ахнула горничная, с которой Малевин чуть не столкнулись. - На вас лица нет!
  Малевин внимательно осмотрела девушку. Померещились или нет ей перья в иссиня-черных волосах?
  - А вы отсюда, Грета?
  Девушка улыбнулась, по-птичьи склонила голову на бок.
  - Я жила в мире оборотней, леди Малевин. Вы ведь об этом спрашивали? Полжизни спала в гнезде, устроенном на вершине дуба.
  -  А кем вы были?
  Горничная взмахнула руками, широкими рукавами скромного черного платья, составлявшего часть униформы.
  - Вороном?
  Она кивнула.
  - И страсть к черному цвету никуда не пропала. И все же, леди... что вас так напугало?
  Малевин пожала плечами.
  - Вы знакомы с ммм... Раэлом?
  - Он вернулся? -  девушка от радости даже подпрыгнула и хлопнула в ладоши. - Радость-то какая! -  Она достала из своего темновекового платья вполне современный телефон. - Позвоню на ферму, пусть привезут козленка... Господину нашему рыцарю надо будет восстановить силы...
  - Он что, съест один целого козленка?
  Грета посмотрела на нее удивленно.
  - Нет конечно... Ему нужно восстановить силы, а для лишенных теней единственная возможность это сделать -  выпить крови. В ней, говорят хранятся отголоски того самого, первого солнца.
  - Это объяснение звучит очень по темновековому, - сказала Малевин, опираясь боком о стену. Ноги дрожали.
  Грета пожала плечами.
  - Может быть. Мне сложно судить.
  - Значит он пьет кровь?
  - Только животных! -  заверила ее Грета. - И то с большой неохотой.
  - Какой молодец, - хмыкнула Малевин.
  Горничная нахмурилась.
  - Прошу простить меня леди, но я не вижу здесь поводов для шуток.
  - Он так вам нравится? - скрестила руки на груди Малевин. Ее передернуло от воспоминания о том, как выползала из открытой двери черная, тягучая, маслянистая тень. - Жаль что вы не леди замка, были бы счастливы.
  Девушка всплеснула руками.
  - Помилуйте, госпожа моя! Разве я к этому веду? Мне и на своем месте хорошо.
  - А мне на своем нет... Я не гожусь в хозяйки места, где пересекаются миры. Хорошо, если это драконы, или птицы-оборотни, а если разумные слизняки?
  Малевин сама не заметила, как повысила голос. Перед персоналом. Мама упала бы в обморок от такого вопиющего нарушения всех норм. Грета успокаивающе погладила ее по плечу.
  - Вам следует выпить горячего сладкого чаю, моя леди. И поесть. И, если позволите совет: послушать, почему обитатели замка готовы защищать господина Раэла от чего угодно, включая вас и его самого.
  Малевин провела рукой по волосам.
  - Это была глупая вспышка, истерика не к месту. Прошу извинить меня.
  Горничная улыбнулась, спрятала руки под передник.
  - Прошу в гостиную, моя леди. Сейчас все будет сделано наилучшим образом.
  В малой гостиной, прилегающей к спальне, Малевин наткнулась на книгу Имоджин, ту самую, недописанную, "Король для странницы". Еще раз внимательно изучила обложку и пришла в выводу, что художник знаком лично, или по крайней мере видел Раэла Серебряного, таким, каким он стал сейчас.
  И эти холодные пустые глаза, и угрюмо сомкнутый рот, и упрямый подбородок, и вертикальную морщинку меж бровей.
  Красавцем король не был, ни при жизни, ни теперь, в том с странном состоянии в котором он нынче находился... Интернет в замке ловил отлично, несмотря на толщу стен, и Малевин, вознеся короткую молитву Госпоже Света, включила свой агонизирующий ноутбук для того, чтобы повнимательнее изучить все известные портреты короля.
  Учитывая то, что как минимум один из них висел здесь, в замке, в квадратной башне, можно было сказать, что лень определенно затмевает любые порывы. Идти всего ничего, но открыть вкладку с фото этой картины гораздо проще.
  Итак...
  Первый портрет с родителями, о двухлетнем ребенке в чепчике и платье ничего особенного не скажешь. У короля-отца мощная бычья шея и самодовольный вид, мать по северному светлокосая, в простом платье, с большими синими глазами, которые она передала по наследству потомкам. Самой Малевин этой красоты не досталось. Вот волосы у нее схожего цвета, это да.
  Второй портрет - коронационный. И Раэл выглядит на нем противным мальчишкой, с тощей цыплячьей шеей, с приподнятым левым плечом. Кажется с осанкой у него были проблемы... Вообще он кажется заморышем и чуть ли не дурачком - дядя-регент всеми правдами и неправдами старался удержаться у власти. Говорят он запретил учить короля чтению и письму, стараясь выставить его отсталым, неспособным править самостоятельно... Из этого ничего не вышло - к девятнадцати годам король вырвался из-под дядиной опеки, женился.
  Вот и следующий портрет. С молодой женой. Хрупкой нежной герцогской дочкой. Она скромна и с утра до вечера истово молиться Госпоже Света, не вылезает из храмов и благоделен, но во взгляде короля если не любовь, то уж точно симпатия.
  Через три года она умрет при родах, ребенок тоже погибнет. Король в это время погрязнет в междоусобной войне, его армию разобьют, он попадет в плен, сбежит оттуда, и приедет замок тестя для того, чтобы закрыть любимой женщине глаза. Раэл тяжело будет переживать ее смерть, именно тогда он начнет седеть.
  Потом будет еще один брак, еще один портрет с новой королевой. Эффектной и яркой женщиной чуть старше него, тоже вдовой. Потом еще одна затяжная война, а затем то, что историки будут считать болезнью... и предательство жены. Впрочем, быть может она просто испугалась того, во что превратился ее муж? Если так, то Малевин ее понимала. Как с ним случилось то, что на самом деле называется лишением тени? Он изменился, перестал быть человеком, и может быть решил, что в таком случае не имеет права властвовать над людьми?
  В это примерно время появляется последний прижизненный портрет, самый странный, совсем не похожий ни на что. Так в те времена не писали портретов. На нем Раэл стоит будто бы бы по ту сторону стекла, прозрачного и тонкого и все же заметного. Стоит, прислонив к стеклу ладонь, и в глазах его нечеловеческая тоска. Должно быть так Атристир, его младший брат, с которым они были неразлучны, смог изобразить отчаяние и внутреннюю пустоту, и абсолютное одиночество человека, лишенного тени. Это действительно страшно
  Запер сам себя в этом замке, что же дальше? Что было с ним дальше?
  Не Малевин его осуждать, не ей его бояться. Разве это отдаленно не похоже на то, как она сама бежала от своей тени и амбиций?
  Ведь, если верить Господину Теней, он сражается со злом, которое страшно себе представить, и если на досуге он пьет кровь животных и превращается в черную жижу, что уж тут поделаешь?
  К тому времени как горничная принесла чай, а к нему вкуснейшую сдобу, Малевин окончательно успокоилась, и даже почувствовала стыд за свое поведение, и позорное бегство.
  Подумала, что ей стоит извиниться. За чаем мысли потекли лениво и расслабленно. Думалось о бессмысленных, но довольно интересных вещах: например, попади она, Малевин в те времена, чем бы она занималась? Какие улучшения попыталась внести? Помогли бы бы ей знания из будущего, или наоборот? Да и что она знает? Формулу серной кислоты? А заложить основы химии слабо? Если точно знать, что можно попасть в свое время, решила она, доедая булочку, то можно закапывать клады например. Буквально на будущее. А если вернуться невозможно?
  - О чем вы думаете, леди? - прервала ее размышления Грета.
  Мысли тут же разбежались по самым дальним закоулкам сознания, точно тараканы от включенного света.
  - Я думала о том, что мне пожалуй не стоит осуждать или бояться своего рыцаря.
  Горничная улыбнулась.
  - Чтобы утвердить вас в этой мысли, позвольте рассказать вам о том, что я слышала от других и или видела сама?
  - Буду благодарна, - ответила Малевин. - Налейте и себе чаю, Грета.
  
  ГЛАВА 3
  Пришел день, когда Верховный Пастырь Хоккаты возложил венец на голову восьмилетнего Раэла и провозгласил его королем. Тень его, еще детская, не обретшая четких форм, колыхнулась, и стала гуще и объемнее. Дядюшка-регент смотрел на юного правителя так, будто мечтал убить его на месте. Раэл шмыгнул носом, слегка заикаясь произнес полагающиеся слова. В огромном гулком помещении за его спиной некуда было яблоку упасть. И только матушки, единственного человека, которого Раэл желал здесь видеть, не было рядом с ним. Матушка осталась во дворце.
  Она пришла к Раэлу, дурно спавшему ночь перед рассветом, за полчаса до того, как явились слуги одевать его. Матушка прижала голову сына к груди, заплакала и закашлялась:
  - Вот ты и вырос, Раэл. Если ты нас не защитишь, этого не сделает никто...
  Он тогда почувствовал себя таким маленьким.
  Теперь на его лоб опустилась холодная железная корона, он вздрогнул и сосредоточился на самом главном событии в жизни. Коронационное кольцо, тоже простое, железное, было ему великовато, и норовило соскользнуть с пальца. Желудок свело судорогой, он забурчал, и Раэл почувствовал, как у него краснеют уши. Ему показалось что голодное брюхо заглушило даже хор.
  Утром он не ел, а уже перевалило за полдень.
  Верховный Жрец, человек пожилой, улыбнулся юному королю.
  - Ничего, - шепнул он, - бывал и такие государи, кто от нервов пускали ветры... И совсем не так тихо.
  Раэл хихикнул, дядя бросил на него раздраженный взгляд.
  Жрец подал королю руку, помогая встать с колен. Раэл с благодарностью вцепился в сухую, теплую, старческую ладонь. И даже сумел не запутаться в длинных церемониальных одеяниях.
  - А теперь, государь мой, таинство...
  Дядя двинулся за ним, Жрец остановил его.
  - Лишь помазанник Света и служитель его войдет в эту дверь...
  - Я регент!
  - Но не король.
  Раэл послушно шел за стариком, глядя на его спину в золотом облачении.
  Они прошли узким, тускло освещенным коридором, поднялись по шаткой лестнице, по другой - спустились, и жрец с поклоном освободил юному королю путь.
  - Там ждут вас, мой государь.
  Раэл вошел и был ослеплен нездешним светом, чистым и ярким. Госпожа Света протянула к нему руки.
  - Здравствуй, мальчик. Мне жаль, что столь юным ты вступил на престол.
  Мне нужна помощь...
  Раэл смотрел на Госпожу Света снизу вверх, а потом спросил:
  - Почему жизнь несправедлива и не прекрасна? Как вы? Зачем люди должны умирать и... - он снова ощутил боль в желудке. - И голодать? Это нечестно.
  Свет потускнел.
  - Все совсем не так просто мой милый,  - она поцеловала его в лоб. - Иди. Мы поговорим, когда ты подрастешь.
  Он еще не раз приходил в эту комнатку, чаще всего тайком.
  Позже они с дядей проехали по городу в сопровождении отряда гвардейцев, и дядюшка кидал черни монеты - большей частью обрезанные, потерявшие в цене, а на площади бил фонтан из кислого вина. Раэл продрог, и из носа у него текло - весь день моросил дождь, а венец не назовешь удобным головным убором, под которым можно спрятаться от непогоды. Кошеля с деньгами ему не дали - дядюшка страшно ревновал к любой капельке славы и народной любви, что не досталась ему.
  Во дворце Раэла сразу же отправили спать, чему он был несказанно рад - рыцари собирались напиться в огромном трапезном зале замка, а когда они напивались, то начинали тянуть похабные песни и хватать служанок за зад.
  Матушке повезло меньше, - она все еще оставалась хозяйкой замка, как вдова и мать короля. К тому же, дядюшкина жена постоянно хворала.
  Раэл нетерпеливо отослал прочь слугу, помогавшего подготовиться юному королю ко сну, и завернувшись в одеяло, смотрел, как горит огонь в камине. Его трясло - не только и не столько от холода, сколько от гнева на дядюшку и его прихлебателей.
  За стеной громко и требовательно заплакал ребенок. Это плакал Атристир - младший брат Раэла. Ему было чуть больше года, и до смерти отца он никогда надолго не расставался с матушкой. Матушка была родом с севера, и на ее родине все, даже благородные дамы, сами кормили своих детей грудью и носили повсюду на руках, используя хитроумно свернутый плед.
  Но дядюшка запретил матушке уделять Атристиру излишнее внимание, сказав, что одного слюнтяя, неспособного оторваться от материнской юбки, она уже воспитала.
  Атристир плакал все громче и громче. Даже натянутое на уши одеяло не помогало. Поворочавшись, Раэл со вздохом встал с постели, закутался в халат и вышел из своих покоев.
  Кормилица Атристира была беспробудно пьяна. Раэл постоял над дородной женщиной, храпящей чуть тише плачущего ребенка, и подумал, что при отце такое было бы невозможно.
  Раэл поднял повыше свечу, которую держал в руке и подошел к колыбели. Атристир затих, разглядывая огонек.
  - Ну, и чего ты ревешь? - нарочито грубо спросил Раэл, сглатывая комок, вставший в горле. - Ты же принц!
  - А где папа? - спросил принц, вставая на ноги.
  - Папа далеко. Он больше не может нас защитить. Мы теперь сами за себя в ответе. За себя и за матушку. Мы не можем плакать.
  - На руки, - ответил Атристир. - На руки.
  - Ну что с тобой будешь делать? - спросил Раэл, доставая ребенка из колыбели сажая себе на бедро, как это делала матушка. - Ты же так и будешь реветь и спать мне не дашь.
  Он забрал мальчика с собой, мстительно отобрав у нерадивой няньки плед, в который та была закутана.
  Проснувшись и не обнаружив принца в колыбели, кормилица так перепугалась, что не стала жаловаться на Раэла. С тех пор принцы спали на одной кровати, согревая и поддерживая друг друга...
  Зимой умерла матушка - сгорела от лихорадки за две седмицы. Перед смертью она просила сыновей поддерживать друг друга. Атристир был еще слишком мал, чтобы все понимать, но Раэл поклялся у смертного одра за обоих.
  Дядюшкина жена была невзрачной, испуганной, но простой и доброй женщиной, вечно на сносях, искренне жалевшей племянников. Она родила мужу шестерых дочерей, таких же бледных и болезненных, как и она сама. Пожалуй только отсутствие наследника не давало дяде избавиться от племянников. Это понимали при дворе все. Она единственная при дворе называла Раэла королем, не насмехаясь. Он был очень благодарен тетушке за это.
  Однажды тетушка подошла к нему и тихо сказала:
  - Я должна вам кое-в-чем признаться, Ваше Величество. Ваш дядя, мой муж... он знается с теми, кто лишен теней.
  Раэл усмехнулся. Он не верил в глупые пугалки для крестьян, особенно после разговоров с Госпожой Света. В какой-то момент он четко понял, что разговаривает с ним не высший разум, марионетка, или ученая птица папагалло, знающая только те слова, которым ее научили. И Госпожа Света в ответ на прямой его вопрос отпираться не стала. Много позже он сможет сравнить это с записью на пластинке, или с искусственным интеллектом весьма примитивного уровня. И будет прав.
  - Я не солнце, Раэл, я только его луч... Солнцу невозможно быть везде одновременно, и если оно слишком приблизится к миру, то уничтожит его, понимаешь?
  - Понимаю, - отвечал Раэл.
  Про лишенных теней он тоже спросил у Госпожи Света.
  - Ты должен хранить мир от них, дитя. Но это потом, когда ты подрастешь и окрепнешь.
  Но тетушка не отставала от него со своими россказнями, и Раэл, чтобы успокоить нервную женщину, единственную, кто была добра к нему, решил все же выслушать ее. К тому же в тот год ему исполнилось тринадцать, и он чувствовал себя достаточно взрослым и окрепшим чтобы сражаться со злом. Еще сто лет назад он начал бы править без регента в четырнадцать. Теперь этот срок увеличен до шестнадцати лет.
  Тетушка рассказала ему когда и где дядя собирается встретится со своими мрачными гостями, и добавила:
  - Он сказал мне, что уже договорился о костре для меня в Пекле. Если я предам его, а предать мужа - это страшный грех, то я буду гореть в Пекле вечно.
  Раэл снова усмехнулся.
  - Если кто и достоин греться под теплыми лучами в Доме Вечного Солнца, то это вы, тетушка. А Пекло оставим другим.
  
  Своих шестерых кузин Раэл бессовестно путал. А впрочем для него все женские лица, скрытые слоем пудры казались почти неотличимыми друг от друга. Старшей, Айлирин, было почти девятнадцать, ее называли старой девой. Ходили слухи, что дядюшка хочет заключить союз между нею и Раэлом, но жрецы были против против кровосмесительного брака. Со своей предполагаемой невестой Раэл перекинулся хорошо если десятком слов до той роковой ночи, изменившей навечно представления юного короля о мире.
  Он не ждал ничего важного от похода дяди в дворцовые подвалы - мало ли что ему может там понадобиться. Какие-нибудь оргии или пытки... Впрочем Раэл с удовольствием узнал бы что-нибудь гадкое о дяде, может это помогло бы от него избавиться. Тетушка пошла вместе с ним, хотя ее страшно трясло, так что зубы стучали. Впрочем, напугать ее было делом не трудным.
  Раэл вооружился чем сумел - острым кинжалом и тяжелым канделябром. Фехтовал он довольно скромно и не продержался бы против взрослого мужчины больше минуты. Но возможно, тетушка успела бы убежать.
  Тетушка остановилась в маленькой комнатке, и отодвинула заслон с узкого окошка.
  - Вот, - сказала она. - Отсюда он заставляет меня смотреть иногда... когда ему кажется, что я вышла из повиновения.
  Раэл подошел к оконцу и сдавленно выругался:
  - Что за Пекло?!
  Он и не представлял себе, что под дворцом находиться такое огромное помещение. Залитое огнем сотен свечей, отражающих свет от стен, облицованных зеркалами, и пола, покрытого медными пластинами, оно прекрасно иллюстрировало россказни жрецов.
  Тетушка издала нервный смешок:
  - Не Пекло, и даже не ворота туда, так, калитка.
  В центре огромного зала копошились люди, рисуя знаки на полу. Наконец Раэл обнаружил и дядюшку стоящего на массивном постаменте неподалеку.
  Одет он был в одеяние, созданное будто в насмешку над одеждами жрецов. Жрецы носили белое и голубое из простой, льняной материи, дядюшка обрядился в черный бархат и алую парчу.
  Люди, рисовавшие странные знаки на полу, вышли, оставив у подножия постамента, на котором возвышался дядя, нечто, завернутое в несколько слоев черной материи.
  Дядя воздел руки и нараспев принялся произносить слова на неизвестном Раэлу языке.
  В центре круга, испещренного знаками взвилось под потолок багряное пламя и явилась Она...
  Позже Раэл говорил Атристиру что не видел в жизни ничего более прекрасного и устрашающего. Но тогда, разглядывая огромную текучую фигуру с алыми глазами, которая постоянно меняла очертания, то становясь воительницей с витыми рогами и черными, будто ночь крыльями, то прекрасной девой, чернокудрой, обнаженной, будившей в нем нечто странное и запретное. Но тогда он не думал ни о чем, кроме того, как бы не испачкать штаны.
  Существо наклонило голову и спросило, глядя на дядю сверху вниз.
  - Что тебе надо, смертный дурак? Я дала тебе власть, которую ты просил, в обмен на твою душу. У тебя больше нет нужного мне товара. Ты весь мой.
   Куда только делась вся дядюшкина спесь? Он дрожал как осиновый лист под алым взглядом.
  - Мне нужен наследник, - прошептал он, едва слышно.
  Раэл скорее прочел по губам, чем услышал. Пекляная гостья расхохоталась.
  - Ну так делай детей, человек! Не получается с женой, найди себе полюбовницу. Мне ли тебя учить?
  Дядя снова что-то прошептал. Существо расхохоталось.
  - Вот это наглость, смертный. Забавно, забавно. Ну, а я в ответ хочу душу твоего племянника Раэла. Судя по всему, он собрался прожить жизнь праведника, и вознестись в Дом Вечного Солнца, к мамочке с папочкой... Делай все что хочешь, но сделай так, чтоб он пал в самую грязь. Из него выйдет великолепный лишенный тени. Еще один мой преданный слуга.
  Дядя снова что-то пробормотал, Раэл не расслышал, и радостно билось его сердце: "Родители вместе, они не страдают! Родители в Доме Вечного Солнца!"
  - Мне нравится этот мальчик. Такое чистое сердце... ммм. Такая четкая тень. Редкое сочетание. Мои враги старались изготовляя его... такая заготовка для хорошего короля. Может быть даже великого короля...
  Существо вскинуло голову и посмотрело прямо в глаза застывшего Раэла. Когда Раэл стал старше он смог понять, что было том взгляде: предвкушение и страсть.
  Дядя меж тем, спустился с постамента и развернул тюк. Стоявшая рядом с Раэлом тетушка вскрикнула и Раэл зажал ей рот.
  В тюке оказалась связанная рукам и ногам Айлирин.
  - О Госпожа, - сказала тетушка. - Нет! Нет. Нет.
  Раэл тоже не готов был смотреть на то, что должно было произойти. Существо подтащило девушку поближе и ласково провело длинным когтем по щеке, оставляя кровавый след.
  - Убей его, Раэл, - прошептала тетушка. - Неужели ты позволишь ему...
  - Я не выстою против этого существа и секунды, - глухо ответил Раэл, сжимая кинжал.
  - Слюнтяй! - Закричала тетушка. - Молокосос! Прав мой муж, говоря, что ты не мужчина! Я сама пойду и...
  - И умрете... - спокойно ответил Раэл. - Оставите остальных пятерых дочерей без защиты.
  Айлирин душераздирающе кричала. Это... эта женщина преобразилась, превратилась в огромную летучую мышь, нетопыря, и впилась в шею Айлирин. У Раэла не хватало мужества дальше глядеть, что там происходит. Он прижал сопротивляющуюся тетю к себе, закрыл ей уши своими руками и запел вполголоса песню, которую когда-то пела ему мать. Тетушка пыталась кричать, Раэл закрыл ей рот рукой, она попыталась прокусить ладонь. - Ничтожество. Слюнтяй. Слабак.
  Он укачивал тетю, и слушал, слушал, как кричит Айлирин. Тете не было слышно, а Раэл чувствовал как ее пронзительные мольбы о смерти буравят его мозг.
  "Да, - думал он, не прекращая напевать, и тетушка постепенно успокаивалась. - Может я и трус, но останусь жить. Мертвые мстить и защищать не могут".
  Когда все закончилось, Раэл совершенно охрип, а в волосах его появилась первая седая прядь. Почти незаметная еще.
  Когда все закончилось, и пришедшая из Пекла вернулась туда, откуда пришла, вновь появились люди, стерли рисунок с пола, вытерли кровь... Раэл обратил внимание, что люди эти очень странные: одни не отбрасывали тени, другие двигались так, будто были слепы и непроходимо глупы в добавок. Сообщники ушли, в зале остались лишь отец и дочь. Айлирин еще была жива. Она едва слышно стонала, завернутая в окровавленный шелк и бархат. Дядя поднял голову и заорал:
  - Женщина! Ты здесь, женщина? Иди помоги дочери, женщина, и радуйся, что не оказалась на ее месте. Наша госпожа любит кровь, и женская ей милее мужской.
  На свою беду и на счастье Раэла дядюшка очень удобно стоял прямо под окошком, а свет множества свечей слепил ему глаза. В крови юного короля кипел гнев, и он, почти не осознавая что делает, уронил свой бронзовый канделябр прямо ему на голову.
  Он мог поклясться, что слышал, как треснула голова от удара, мог поклясться, что видел выступившую кровь... Тело дяди будто окутало туманом, а потом он засмеялся:
  - Мы ведь уже проходили это, женщина! Разве нет? Никто не властен надо мной, кроме моей госпожи.
  Тетушка повернулась к к Раэлу, глядя слепо и страшно:
  - Я тебя ненавижу! Что у тебя вместо крови? Разбавленное водой вино?
  Раэлу нечего было сказать. Разве что согласиться с тем, что он - трус.
  Раэла трясло, Раэл почти не спал уже вторую седмицу. Каждый учитель пенял ему на рассеянность по нескольку раз на дню. Учитель словесности и вовсе сказал: "Я в глубоком расстройстве, Ваше Величество, мне жаль, что я не могу заинтересовать вас своим предметом".
  Раэл опускал глаза, чувствовал, что у него горели уши... Но не думать о том, что он видел в подвалах замка он не мог. "Что делать? Что делать? Что делать..." заполошно стучала кровь в висках, и сердце уходило в пятки.
  Он ведь убил дядю. Подсвечник был достаточно тяжел, и был запущен прямо в цель. И кровь была, и треск разломленного черепа просто не мог померещится Раэлу. И вот регент живой! Все так же ходит по дворцу, будто он здесь хозяин, все так же принижает достоинства Раэла при каждой возможности. Та тварь выпила кровь из Айлирин, и вот Айлирин - разве что еще бледнее и тише, чем обычно...
  Что делать? Что делать?
  Промучившись так две седмицы, он отпросился у дядюшки, сгорая от унижения, кусая губы и сжимая кулаки, отпросился на ночной молебен в главный храм.
  - Что вы за существо, Раэл? - с досадой спросил дядя. Его прихлебатели, мелкие дворянчики, зашептались, захихикали. - Мягкотелы, как девица, слабохарактерны так, будто вас с детства готовили не к мечу и короне, а к жреческому посоху. Как такое... такая сопля родилась у моего брата, первейшего рыцаря, воина и защитника своей страны?
  Раэл вспыхнул было, но опустил глаза. Еще два года. В шестнадцать он будет совершеннолетним. Нельзя давать повода, никому нельзя давать повода думать, что он представляет собой что-то большее, чем жалкий трусливый червь.
  Перед отъездом в храм Раэл зашел к Атристиру. Тот выстраивал на полу солдатиков.
  - Поиграем? - радостно спросил Атристир.
  - Конечно! - ответил Раэл, снимая надетые было перчатки. Мальчики уселись у камина, принялись стрелять орехами из катапульты, и неожиданно для себя юный король развеселился. Он сам испугался этого чувства, понял, почему сторонился после происшествия в подвале своего младшего брата. Тот мог рассеять его мрачную решимость действовать. Атристир заставлял вспоминать Раэла о его мягком и чувствительном брюшке, которого у настоящего короля конечно быть не должно.
  Жрец выслушал юного короля очень внимательно, то и дело всплескивая руками, впрочем молча, не желая прерывать рассказ. Потом пожевал губами и наконец произнес:
  - Я думал дать вам еще немного времени подрасти, насладиться детством...
  Раэл взвился, очень непочтительно.
  - Детство? Вы думаете, все эти годы у меня было детство?! Я достаточно честен был на исповеди, чтобы вы понимали, что детства-то у меня и нет!
  - Возможно, я неправильно выразился, - вздохнул старый жрец. - Но и взваливать на вас всю тяжесть мира я не счел правильным. Думаю, вам пора кое-с-кем познакомиться.
  Четверть часа спустя король встретился с супругом Госпожи Света, Господином Теней. На первый взгляд не было в нем ничего необычного: средний рост, глубоко посаженные серые глаза, запыленные сапоги.
  Господин Теней обратился к верховному жрецу:
  - Вообрази, добирался в твоем мире до места на такси, таксист мне все уши прожужжал, что он крупный бизнесмен, а за баранкой сидит ради удовольствия... Здесь пришлось нанимать извозчика, и та же самая картина: он весь такой купец второй гильдии, а на облучке сидит для собственного удовольствия. А мы удивляемся схожести важных событий. Так отчего им не быть схожим, если люди везде одинаковые?
  Раэл подошел ближе, с удовольствием отмечая, что с каждым годом все на меньшее количество людей ему приходится смотреть снизу вверх. Покачался с пятки на носок.
  - Вы хотя бы настоящий?
  Господин Теней коротко хмыкнул, и снова обратился к верховному жрецу:
  - А парень не промах.
  Раэл чувствовал что еще немного, и разозлится. Придворные зубоскалы, желая угодить дядюшке, тоже играли в эту игру, делая вид что нет рядом нет никакого короля, и он ничего естественно не говорил.
  Но Раэл по-привычке промолчал, ожидая развития событий.
  - Долго думает, а потом делает, да? - сказал себе под нос Господин Теней. - Совсем не рыцарь из баллад... Впрочем и время таких рыцарей подходит к концу.
  А потом обернулся наконец к Раэлу и сказал:
  - Да, Ваше Величество. Я, в отличии от голограммы в подвале - настоящий.
  - Что такое голограмма? - живо спросил Раэл.
  Все оказалось сложнее и проще чем Раэл думал. Есть два солнца видимое всеми и нет. Вокруг видимого вращается обитаемый мир и несколько каменных безжизненных глыб. Это упрощенная модель мироздания. А вокруг иного солнца движутся все обитаемые миры. И их не счесть. Некоторые из них пересекаются, влияют друг на друга, некоторые нет. В месте пересечения можно покинуть один мир, и попасть в другой. Одно из таких мест - в некотором отдалении от столицы. Оно находится под землей, и не приемлет излишнего внимания, но столица растет...
  - Я временно поживу здесь, - сказал Господин Теней. - Выкуплю землю, построю небольшой замок, поселю туда рыцаря. Нужен кто-то кто сумеет сохранить все это в тайне.
  - Хорошо, - сказал Раэл. - А мне что делать?
  - Думаю, - рассеянно сказал Господин Теней, раскачиваясь на обитой бархатом скамье и обхватив себя за ногу. - Думаю, вы достаточно заинтересованы в то, чтобы помочь мне уменьшить поголовье вампиров, или как их здесь называют, лишенных теней на вашей земле.
  С лишенным теней тоже на первый взгляд все легко и просто. Только на первый взгляд.
  - Что есть солнце? - спросил Господин Теней, покровительственно кладя руку на плечо юного короля. - Солнце есть звезда. Что ей противоположно и при этом родственно?
  Раэл пожал плечами, и это позволило более или менее вежливо избавиться от руки на плече. Чужих прикосновений он не любил с трудом терпел даже помощь прислуги. Господин Теней хмыкнул, но руку убрал.
  - Своего рода черная дыра...
  - Что такое черные дыры? - спросил Раэл.
  Господин Теней поморщился
  - Не забивай себе голову. Это из курса астрофизики. Думаю лет через восемьсот и в этом мире...
  - Это несправедливо. - начал Раэл. Господин Теней и Верховный Жрец Хоккаты понимающе переглянулись. Старик поклонился им обоим, и вышел. Господин Теней оседлал массивный стул, устроил руки на спинке, опустил голову.
  - Ты помнишь, как ты учился ходить, Раэл?
  Он покачал головой, и прислонился к холодной стене, выставил вперед ногу.
  - Уверен, ты падал не раз...
  - Но мир не неразумное дитя! - с жаром воскликнул юный король. - И что вы имеете ввиду под падениями? Уж не войны ли?
  Господин Теней хмыкнул.
  - Согласен. На первый взгляд совершенно никчемная аналогия. Предвосхищая вопрос: аналогия это...
  - Сравнение, - перебил его Раэл. - Я понял.
  Подумал немного и неуверенно добавил:
  - Догадался.
  Помолчал еще немного, и добавил услышанное от Верховного Жреца слово:
  - По контексту, - прежде это умное и красивое слово к месту пристроить нигде не удавалось.
  Вошли двое молодых служек. Пока Раэл обернулся на скрип двери и обратно, Господин Теней исчез.
  Раэл в недоумении оглянулся, и вдруг увидел на стене ничью тень. Та, будто бы заметив его внимание, вдруг превратилась в дракона, затем в рыцаря с мечом. Раэл почувствовал что у него, будто у деревенского простачка сам собой разевается рот.
  Едва за служками закрылась дверь, тень эта отделилась от стены, обрела краски объем, и снова стала Господином Теней.
  - Ты еще совсем ребёнок, Раэл - с непонятной горечью сказал Господин Теней.
  Юный король был с ним конечно, совершенно не согласен. Разве мастеровые или смерды считают своих четырнадцатилетних сыновей несмышленышами? Так чем он хуже?
  - Любой был бы озадачен этаким дивом, - как можно равнодушнее сказал он.
  - Я не хотел, чтобы меня видели лишние глаза.
  Раэл кивнул, потянулся к большому блюду с фруктами, оторвал от грозди виноградинку, повернул в руках, и положил на край тарелки.
  - Значит вы никак не хотите помочь?
  Господин Теней всплеснул руками.
  - Помилуй, отрок! Я ведь только этим и занимаюсь. Помогаю то одним, то другим.
  - Я имею ввиду, что в иных мирах есть то, чего мы не знаем, и узнаем нескоро. Если бы собрать все хорошее, да всем рассказать...
  Господин Теней устало вздохнул.
  - Дитя, у тебя доброе сердце, но неужели ты думаешь, что я и госпожа моя так жестокосердны, что наблюдаем за мучения миров или народов их населяющих? Что за все миллионы, миллиарды лет, мы не искали способов помочь новым мирам избежать ошибок, виденных нами в старых мирах? Напомни мне, чтобы я сводил тебя в те пустыни, что остались от миров, где бежали впереди паровоза.
  - Впереди чего? - спросил Раэл, и вдруг, не удержался, прыснул в рукав. Вслед за ним засмеялся и Господин Теней.
  Приближался день совершеннолетия, все меньшее количество людей смотрели на Раэла сверху вниз. И не только потому, что он тянулся вверх и раздавался в плечах. А еще и потому, что власть медленно, но верно ускользала из дядькиных рук. Он этого не замечал, потому, что внешне все оставалось как прежде - он сверкал как умел, перед ним лебезили, Раэл искал и находил союзников.
  У него была прекрасная поддержка в виде господина Теней и Верховного Жреца, успевшего побывать в своем мире советником при правительстве. Он познакомил Раэла с чудными науками - политологией и психологией.
  Куда до них было покровительнице дяди? Господин Теней говорил, что когда-то давно и она была человеком, но лишившись тени стала считать себя выше людского рода, презирать его и не придавать значения ни страху исходящему от людей, ни любви и дружескому расположению, ни прочим чувствам и движениям души, которую она старались поглотить, переварить, и стать через это сильнее.
  В некоторых странах антагонистами считали Госпожу Света и Господина Теней. На деле же у них обоих был один общий враг - сонм бессмертных, мелких, коварных и трусливых божков, в которых превращались особенно прожорливые лишенные тени.
  - Их можно назвать вирусами, а нас - иммунной системой, - рассуждал вслух Господин Теней, а юный король смотрел на него не отрываясь, боясь упустить хоть тень мысли, хоть один оттенок смысла. - И вам, Раэл, я надеюсь, удастся стать частью этой системы.
  - Антивирусом, - скрипуче поддакивал Верховный Жрец. Все чаще во время этих бесед он задремывал у камина. Все слабее становился. Недавно ему исполнилось девяносто два года.
  - Ну или так, - соглашался Господин Теней. Он не стесняясь пересыпал свою речь мудреными словечками из иных миров. - Я, админ, вы защитная программа, охраняющая один из компьютеров, подсоединенных к общему серверу.
  На Раэл был согласен на все. Антивирус он там, или часть иммунной системы - неважно. Важно, очистить вверенные ему земли от паразитов.
  Смена власти прошла легко и быстро. Должно быть дядя был очень удивлен, обнаружив в руках вожжи от исчезнувшей давно упряжки лошадей.
  Он был очень удивлен, отправляясь в свое поместье, получив негласный запрет возвращался в столицу.
  Раэл удовлетворил прошение тетушки и старшей из кузин, Айлирин, о разрешении отправиться в монастырь. Остальные кузины тоже отправились по монастырям постигать науки, с тем, чтобы позже удачно выйти замуж. Через три месяца Айлирин накинула на голову жреческий капюшон серого монашества, принесла сразу два строгих обета, безбрачия и молчания.
  Через много лет, когда Айлирин станет настоятельницей монастыря, они с Раэлом встретятся и пожмут друг другу руки, но так не перемолвятся словом. Тетушка Раэлову трусость так и не простила.
  Вместе с дядей из дворцовых подвалов исчезли и лишенные теней люди и рисунки в полу. На Раэл знал, что они теперь обитают в дядином замке.
  Осиное гнездо было разворошено, стало опаснее. Но это лучше, чем нынешняя безнаказанность.
  Господин Теней просил Раэла не торопиться, войти в силу, а потом уже начинать серьезную войну против лишенных тени. В окрестностях дядиных владений попадали люди, скорей всего они шли на корм его мерзким гостям.
  Раэл не спешил - права на ошибку у него не было. И продолжал жить обычной жизнью, решал повседневные дела и споры, подыскивал невесту и старался не думать о занесенном над головой мече.
  Помимо весьма серьезной опасности, которую несли лишенные теней, существовали и другие вещи, стоящие внимания. Заморозки и засухи, и вызываемые этим голодные годы, и военные конфликты, и недоимки, и пустая казна, и кредиты, которые когда-нибудь придется отдавать, потому что слово королевское должно быть твердо. Среди этих долгов были даже те, которые сделали еще отец и дед Раэла. Иногда они выплачивали кредиторам - торговцам первой гильдии проценты, чтобы не вызывать излишнего возмущения, но на этом все и заканчивалось.
  Раэл так не мог. Невыполненные обязательства давили на него, будто мраморная плита. Господин Теней, удостоверившись, что Раэл худо-бедно справляется с обязанностями, покинул этот мир, и стал являться раз в полгода.
  А потом умер единственный человек, которому Раэл мог безоглядно доверять. Кроме Атристира, разумеется. Верховному Жрецу Хоккаты исполнилось ровно сто лет, он уснул и не проснулся более. Все к его похоронам был давно готово. Раэл провел у гроба одну из семи ночей, пока тело его соратника и друга было выставлено в главном храме, чтобы каждый мог с ним проститься. Завтра он будет одним из тех, кто несет гроб к огромной печи, а потом первым преклонит колено перед новым Жрецом. А позже возьмет немного пепла на память.
  Господин Теней пришел в ту ночь одетый в черный доспехи из неизвестного материала, с круглым прозрачным шлемом в руках.
  - Я ненадолго, - сказал он указывая на свой костюм. - У Тау Кита заварушка, как бы вторая галактическая не началась. Надо присмотреть.
  Раэл кивнул. Сложно было представить, что где-то существуют миры, где человечеству не хватает места на одной планете, и они расселяются по иным созвездиям.
  Господин Теней встряхнул рукой, и протянул Раэлу сложенный в четверо лист.
  - Его завещание. Он хотел бы быть похороненным по обычаям своей родины. Закопанным в земле, рядом с женой. Ты мне поможешь?
  Раэл снова молча кивнул.
  - Пропажу тела не обнаружат?
  Тень хмыкнул.
  - Обижаешь.
  Из пола вырос второй гроб, неотличимый от первого. И старик в нем лежал так же безмятежно и спокойно, сжимая в руках голубиное перо и книгу, символы его безмерной доброты и мудрости.
  - Неподалеку от города находится место пересечения миров. Часов пять верхом. Но думаю, нам стоит поспешить, верно? - Господин Теней аккуратно положил на пол свой прозрачный шлем, и взялся за угол гроба.
  - Хватайтесь, Ваше Величество, и ничего не бойтесь.
  Через мгновение они стояли посреди поля, заросшего кустарником. Вдали едва были различимы огни на крепостных башнях столицы.
  - Я хочу приобрести эту землю, - сказал господин теней. - пока столица досюда не доросла.
  - Это место станет частью города? - удивился Раэл.
  - Через пару-тройку сотен лет обязательно.
  - Я много видел городов, разросшихся вокруг ничем не примечательных деревенек и монастырей. Уж можете мне поверить, разрастется. А теперь... - Господин Теней замолк и прикрыл глаза. Гроб они поставили на землю. - Мне нужно найти место. Потом я конечно сделаю все цивилизованно, с дверьми в ряд, с коридором. Когда построю замок, понятное дело.
  Он пошел вперед, остановился, шагнул влево.
  - Вот это место! Отлично!
  Они снова взялись за ручки гроба. Раэл не чувствовал этого веса, должно быть, Господин Теней легко утащил бы этот гроб и один. Перехода между мирами он не заметил. Только с удивлением понял, что его одежда изменилась. Верхние штаны, набитые волосом удлинились и ужались. Теперь они были из грубоватой темно-синей ткани без всяких украшений. Нижние и вовсе пропали. Вместо мягких сапог с узкими носами Раэл обнаружил на ногах низкую обувь со шнурками. Рубашка лишилась рукавов, дублет превратился в нечто из шуршащей ткани.
  - Джинсы, кроссовки, ветровка и футболка. Именно так ходят здесь юноши вашего возраста, - объяснил Господин Теней. Сам он остался одет в свой космический доспех. В ответ на немой вопрос Раэла объяснил: - На меня не действуют законы перехода из одного мира в другой. Я сам решаю во что быть одетым и как выглядеть.
  Раэл вытянул вперед ногу, рассматривая при неверном лунном свете экзотическую обувь. А потом несколько раз притопнул.
  - Удобно.
  Они двинулись вперед, и Раэл наконец разглядел, что он идут между бесконечными рядами небольших оградок и возвышающихся над ними камней.
  - В этом мире многие предпочитают хоронить мертвых в земле, - объяснил Господин Теней. - Хотя бывает, что и сжигают.
  Раэл присмотрелся к камням, перехватывая поудобнее ручку гроба. Буквы были незнакомые, а вот выбитые или нарисованные на камнях картинки впечатляли.
  - Это нанесенные на камень фотографии, - снова объяснил Господин Теней. - Мы пришли.
  Они опустили гроб на землю, и Господин Теней протянул Раэлу взявшуюся из ниоткуда лопату.
  - Нужно выкопать прямоугольную яму два метра глубиной. Справимся?
  - Да! - сказал Раэл.
  Рассвет он встретил усталым и грязным, стоя у свежей могилы друга.
  ***
  Кодекс Розы и Голубки, главный перечень всех законов и правил, которые надлежит соблюдать женщине, давал не много возможностей проявить себя в чем-либо, помимо семейного быта и некоторых занятий, спокойных и степенных. Одним из таких способов было служение Госпоже Света. Женщинам, наделенным тенью темной и четкой, смелым и активным, было тесно в этих рамках.
  Новая Верховная Жрица Хоккаты была из таких женщин. Умна, упряма и амбициозна. Еще довольно молода, что-то около пятидесяти лет. Волосы ее, хоть и скрытые полупрозрачным капюшоном, все же были видны, и в них не было седины. В остром профиле и черных глазах видно было нечто птичье.
  Первое впечатление было Раэла не обмануло.
  - Светлейшая мать Клара из мира, населенного разумными птицами, - с улыбкой объяснил Господин Теней Раэлу.
  - В моем окружении есть хоть кто-то, кто родился в этом мире? - спросил Раэл.
  - Разумеется, - уверил его господин Теней, а мать Клара кивнула. - Переселенцев в любом мире не слишком много. Здесь что-то около пятнадцати тысяч...
  - Четырнадцать тысяч восемьсот тридцать два известных мне представителя разумных иномирских рас, Ваше Величество. И все мы - ваши верные подданные. - сказала Верховная Жрица. Голос у нее тоже был пронзительный, птичий. - Мы стараемся держаться вместе. Общая тайна скрепляет лучше любого клея.
  - Лишенные тени в это множество не входят. Но их не должно быть слишком много. Иначе они пожрут мир раньше времени.
  Они сидели в той же комнате, в жилом крыле главного храма, где и прежде проводили вечера за долгими беседами. Но теперь везде была заметна строгая женская рука. Светлейшая мать Клара не терпела беспорядка.
  - Поможете мне? - спросил Раэл. -  Вы знаете, что мы должны делать,  Светлейшая мать?
  - Я знаю о вашем горячем желании уничтожить вампиров хотя бы здесь, в этом мире, - голос жрицы дрогнул. - И я горячо приветствую его!
  - Хорошо, - сказал Раэл. - Кое-что я уже придумал.
  
  ГЛАВА 4
  Формально герцог Тарский, правитель свободных герцогств Мейтана и Тары был вассалом хоккатийской короны. На деле ему никто был не указ. Но у него было две дочери на выданье, а потому он принял напросившегося в гости холостого короля и его свиту. Пара коротких разговоров между гостем и хозяином укрепила желание обоих породнится. А потому будущий тесть короля безропотно оплачивал все развлечения молодых дворян. Атристира Раэл тоже взял с собой, пусть мальчику пока и рано было участвовать в большинстве веселых затей, но и киснуть во дворце ему незачем. К тому же, после некоторых проведенных Раэлом реформ, столице полезно было выпустить пар и побурлить немного, пока король и его свита путешествуют.
  Иллюзий об отношениях с герцогом Раэл не строил. Он знал, что будущий тесть сказал о нем однажды так:
  - Король Раэл не без странностей, но в моих глазах корона Хоккаты затмевает их. Пожалуй, без короны его можно было бы принять за блаженного. Что же до его идей о благах народа - повзрослеет, наиграется, поймет, что не все достойны его высочайшей заботы.
  Раэл делал вид, что не слышал этого, герцог Тарский делал вид будто не знает, что королю его слова известны. Не самое сложное коленце, которое выкидывают любители политических интриг.
  У герцога Тарского было две дочери. Старшая была некрасива, бледна и болезненно застенчива. Возможно она была глупа, а может быть умна - утверждать одно или другое было невозможно, она предпочитала молчать. Младшая была полной ее противоположностью - она была так ярка, что смотреть на нее было больно. Раэл побаивался ее, и это девушку забавляло. Выбор был сложен, ибо Раэл не знал, кого ему следует выбирать: жену или королеву.
  Утром его привлекала мысль о тихой Женевьев, о спокойном быте за дверями покоев, вечером Магдала завладевала его мыслями, она кружилась в танце, кокетничала и всегда пребывала в центре внимания.
  - Если я женюсь на Женевьев, - думал он, возвращаясь после полуночи в свои покои, - двор превратится в монастырь. Если женюсь на Магдале, не видать мне спокойной семейной жизни!
  Атристир предложил ему кинуть монету. Приемы и балы посещать ему еще было рано, но каждый вечер он приходил, чтобы пожелать брату спокойной ночи. Обычно они сидели вдвоем у камина около получаса, плечом к плечу пока Атристир не начинал клевать носом.
  Раэл откинулся на спинку в кресле и прикрыл глаза.
  - Магдала не даст мне покоя, - жалобно сказал он, пока слуга стаскивал с него бальные туфли. - А Женевьев... знать бы точно умна она или глупа...
  Атристир пожал плечами. Его мало беспокоил женский ум, всех девчонок он считал скучными плаксами. В девять лет это простительно даже принцу, тем более что он не был связан словом ни с кем. Отец не успел заключить помолвку, Раэл не желал решать за брата.
  Господин Теней пришел, едва Атристира увели спать. Был он не один, а с внушительной бутылью вина.
  - Красное карнийское, - сказал он, поднимая бутыль повыше. - Кое-где ценится дороже человеческой жизни. Вижу, ты никак не можешь определится кого назвать супругой? Буду откровенен, передо мной этот вопрос сам понимаешь, никогда не стоял.
  Раэл усмехнулся, потянулся за бутылью.
  - Атристир предложил мне бросить монетку.
  - Может сработать, - ответил Господин Теней, - усаживаясь на королевскую кровать. - Особенно если принять во внимание то решение, которое кажется наиболее привлекательным пока монета в полете.
  - О, - рассмеялся Раэл. - Тогда я выберу Женевьев.
  - Так за чем де дело стало?
  Раэл вздохнул.
  - Она была бы хорошей женой какому-нибудь рыцарю с небольшим замком, но не королю.
  - Почему именно эти две девицы?
  - Приданое.
  - Не думал, что ты так нуждаешься в средствах.
  - С того болота прибыли немного, но земли входящие в приданое граничат с землями дяди. И на них пропадают люди. Несложно понять куда. Герцогу Тарскому нет дела до смердов. Мне есть.
  Господин Теней выпрямился, спросил нарочито спокойно:
  - Не боишься? Они и так притихли. На твой век может хватит.
  - Затаились. Не боюсь. Я все еще слышу по ночам, как кричала там Айлирин. Как плакала тетушка. Как называла меня трусом... Кем была Госпожа Лишенных Теней до того, как стала этим существом?
  - Не называй ее госпожой чего-либо, - ответил Тень. - Это оскорбляет истинную Госпожу. Что же до того, кем она была при жизни... большим пауком.
  - Им и осталась, - заметил Раэл.
  - Несомненно. Ты ее заинтересовал, Раэл. Она любит людей неординарных.
  Господин Теней встал, подошел ближе, положил руку на спинку кресла, помолчал, будто собираясь с силами.
  - Все мыслящие существа во всех мирах абсолютно свободны в своих решениях. И сами отвечают за их последствия.
  - Я знаю, - сказал Раэл.
  - Если ты попадешься ей, дитя, лучше покончи с собой. Я не хочу видеть тебя вампиром. И тебе тоже не понравится.
  Раэл поднялся с кресла, переступил босыми ногами по каменному полу. С удивлением заметил, что перерос Господина Теней.
  - Я учту... - горло пересохло. - Ваше пожелание, Господин. И, так полагаю, пожелание Госпожи Света?
  Тень хмыкнул. Сложил руки на груди.
  - Поверь мне, смерть лучше вечной пустоты.
  - Я верю...
  - За это стоит выпить, - ответил Тень.
  Они выпили. Одной бутылью дело не ограничилось. Сложно сказать, можно ли считать обильные ночные возлияния с супругом Госпожи Света молитвой, но проблема выбора одной из двух невест разрешилась на следующий день.
  Раэл встал с постели ближе к полудню. Тень, уходя, милостиво лишил его радости похмелья, и голова у молодого короля не болела. Впрочем помимо вина у него были и другие поводы мучится головной болью, к примеру, предстоящая женитьба.
  Герцог Тарский делал все, чтобы наживка не разочаровала короля, и развлекал гостящих у него Раэла и Атристира с истинно королевским размахом. Его колебания в выборе невесты герцог воспринял как доказательство блестящего умения торговаться.
  Раэл об этом не думал. Магдала, с ее водопадом темных волос, с узкой талией, затянутой в корсаж, с высокой грудью, будила в нем желание. Пожалуй, не будь он от природы довольно флегматичен, и не будь у него иных целей, кроме того, чтобы потешить тело, он выбрал бы ее.
  Окрестности замка герцога были весьма живописны, и верховые прогулки доставляли Раэлу удовольствие. С довольно высокого холма неподалеку можно было разглядеть дядюшкин замок, становившийся, кажется все темнее и темнее с каждым днем. Дочери герцога, обе, сопровождали его.
  И с каждой он беседовал, то задыхаясь под лавиной колкостей и кокетства Магдалы, то изнывая от скуки, слушая благопристойные ответы Женевьев.
  Они возвращались уже назад, шагом, сзади спереди двигалась свита, от идущей бок о бок с королем Магдалы пахло терпкими духами. Дорогу им преградила горстка крестьян. Они упали под копыта Раэловой лошади, завыли, принялись ловить и целовать край его плаща. Конь заволновался, попытался встать на дыбы.
  - Ваше Величество! Умоляю, защитите! Только на вас вся надежда!
  - Что случилось, - спросил Раэл тщетно пытаясь перекричать жалобщиков. Наконец его услышали. Толпа отшатнулась, конь успокоился, только всхрапывал. Раэл похлопал его по шее, подбадривая. - Вот теперь я готов слушать.
  Вперед вышла женщина, упала на колени.
  - Ваше Величество! Вы наша последняя надежда! Господину нашему до нас дела никакого и нет! А люди пропадают!
  - Куда же они деваются? - спросил Раэл.
  - Проклятые смерды, - сказала Магдала, гарцевавшая на резвой кобылке позади него. - Вонючие уроды, испортили всю прогулку.
  Она тронула лошадку, вкрадчиво шепнула Раэлу, опаляя дыханием ухо.
  - Ваше Величество, стоит ли селянскими бреднями портить такой прекрасный день? Отец ждет нас, сегодня будут танцы...
  - Я господин им, прекрасная Магдала, к кому же идти с жалобами как ни ко мне? - раздраженно и удивленно спросил Раэл, и обратился к селянке. - Поднимайся, добрая женщина, и рассказывай по порядку.
  Она подняла голову, и Раэл понял что женщина довольно стара, хоть и держится прямо.
  - Они ночью приходят, Ваше Величество, - заговорила она тихо, глухо, медленно. - Приходят, черные тени с горящими глазищами, иных убивают на месте, иных забирают с собой, а давеча внучка моя вернулась. Обезумела.
  - Проводи меня к ней, - приказал Раэл.
  Магдала за его спиной возмущенно вздохнула.
  "Будь я проклят, если след злодеяния не приведет меня в дядюшкин замок, - подумал он. - Этак, глядишь и жениться не придется".
  Он тронул коня, двинулся за селянами по тропинке.
  - Ваше Величество, - крикнула вслед ему Магдала. - Это земли моего отца, позвольте вашему верному вассалу самому решать как обходится с живущими на его земле.
  Раэл спросил, ни к кому не обращаясь.
  - Вы обращались к герцогу?
  Идущая у стремени селянка ответила спокойно.
  - Его Светлость изволил приказать не беспокоить его по таким мелочам.
  Король обернулся к сестрам.
  - Возвращайтесь домой милые дамы, и передайте отцу, что теперь эти добрые люди под моей опекой.
  - Это нарушение всех приличий и законов гостеприимства! - Магдала фыркнула, и с места пустила коня в галоп.
  - Разрешите мне сопровождать вас, Ваше Величество, - тихо произнесла Женевьев. - Я немного сведуща в лекарском деле, и возможно смогу быть полезной.
  - Как пожелаете леди, - с поклоном ответил ей Раэл.
  Их свита разделилась. Одна часть отправилась вслед за Магдалой, другая - за Женевьев и королем. Они ехали бок о бок, молча, но постоянно украдкой поглядывая друг на друга. Наконец король нарушил молчание.
  - Весной здесь должно быть красиво. Да и сейчас, на исходе лета есть на что полюбоваться.
  - Я хорошо знаю эти места, Ваше Величество, - улыбнулась дочь герцога. Впервые в ее речи и улыбке проскользнуло что-то живое, настоящее. - Я часто гуляю здесь. Кажется, я знаю здесь все!
  Она обвела сияющим взглядом раскинувшийся вдоль тропинки лесок. В ее серых, не слишком красивых глазах отразилось небо.
  - Вы любите лекарское дело, Женевьев?
  - Да, - ответила она. - Я знаю себе цену, и понимаю, что в жены я не гожусь... Я могла бы пойти в жрицы, но это не то, чего я хочу от жизни.
  Они снова замолчали. Потом Раэл облегченно вздохнул.
  - Вы все же умны!
  Женевьев рассмеялась.
  - Именно поэтому отец приказывает мне держать рот на замке, когда я рядом с посторонними мужчинами. Красивым женщинам ум еще прощают, но таким дурнушкам, как я...
  - О, - сказал Раэл. - Я достаточно высокого о себе мнения, чтобы не переживать по поводу того, что рядом со мной умная девушка.
  Он помолчал немного и добавил:
  - Отчего-то же вы мне открылись?
  Женевьев опустила голову.
  - Не знаю ничего о вашем уме, но думаю, что вы добрый и справедливый государь. Мы прибыли.
  Их кони ступили на узкую улочку, обрамленную с двух сторон невысокими домами.
  Девушка, сошедшая с ума, сидела на скамье в темной, покосившейся мазанке, которая была не лучше и не хуже других в этом селе. Маленькое окошко, затянутое бычьим пузырем давало слишком мало света. Раэл, зашедший первым, споткнулся о горшок, и едва не получил в лоб черенком падающей метлы.
  - Прошу простить меня, добрый господин мой... - проскрипела старуха, бабка девушки.
  Раэл обернулся, подал руку шедшей за ним Женевьев. У нее была широкая ладонь с маленькими пальцами. Теплая и твердая. Они подошли ближе к несчастной, стало видно, что девушка измождена, грязна, и что она прикована цепью к тяжелой деревянной скамье.
  Вслед за ними в единственную комнату вошла хозяйка. Сразу стало тесно.
  - Малевин, - позвала она, стоя за спиной короля. - Малевин, внученька.
  Девушка подняв голову, ощерилась, показывая недостаток передних зубов. Потом глядя прямо на Раэла захохотала, указывая на него пальцем.
  - Ты играешь, глупый мальчишка? Играешь со мной? Играешь, играешь, играешь, играешь, играешь?
  Старуха, ее бабка, тут же упала на колени, уткнулась Раэлу в ноги.
  - Не вините ее господин мой, она сумасшедшая, она вас оскорбить не хотела, не могла...
  Женевьев углядев в углу ведро с водой, зачерпнула в ковш, и выплеснула девушке в лицо. Она захлебнулась, прервалась, хватанула ртом воздуха, потом заплакала.
  - Холодная вода, - объяснила Женевьев, - самый простой способ остановить истерику.
  Она опустилась на холодный, грязный мокрый пол, пачкая свой охотничий костюм коричневого бархата. Отвела руки девушки от лица.
  - Тихо, милая, тихо...
  Она дрожала. Раэл вскинул ей на плечи свой камзол. Женьвьев вытерла лицо девушки его рукавом. Девушка затихла.
  - Что случилось, милая?
  Девушка посмотрела на Женевьев сонным, но осознанным взглядом.
  - Ничего, - глухо сказала она. - Просто там в замке живет смерть. И тот кто встретится с ней, не сможет остаться в своем уме.
  - Ты можешь рассказать, что именно там происходило?
  Девушка мелко мелко затряслась.
  -  Они едят людей. Пустоглазые едят обескровленные тела, те, что без теней - пьют кровь...
  - Они не... - Женевьев запнулась, бросила на Раэла быстрый взгляд. - Тронули тебя?
  Несчастная захихикала.
  - Нет! Нет! Им этого не нужно...
  Женевьев отвернулась, пробормотала:
  - Да, глупо, чуть что трястись над девичьей честью. Когда все гораздо страшнее.
  Потом обернулась к Раэлу.
  - Мне кажется, вы понимаете, Ваше Величество, о чем идет речь...
  - А вы? - спросил Раэл.
  Женевьев провела по лбу тыльной стороной ладони.
  - Кое-что мне известно.
  В полутьме мазанки единственным светлым пятном было ее бледное, незначительное лицо, и выбившиеся из-под охотничьей шляпки русые волосы. "Может все-таки жениться?" - подумал Раэл.
  Он обернулся к застывшей в углу старухе.
  - Следите за своей внучкой хорошенько, - и развязав висевший на поясе кошель, вытащил оттуда горсть монет. - Этого хватит?
  Селянка снова повалилась на колени. Ее внучка мелко захихикала.
  -  Да да! Следите за мной! Следите! Я ведь ключ, ключ, ключ, ключ...
  Раэл вздрогнул. И подхватив Женьев под локоть, и выскочил на свежий воздух, по дороге сова задевая и метлу, и горшок.
  На свежем воздухе Женевьев с королем быстро переглянулись, сказали одновременно:
  - Что вы знаете о... - и замолчали.
  Перевели дух, и снова вдвоем:
  - Нам надо поговорить...
  Женевьев сказала, отряхивая юбку:
  - За селом весьма живописный овраг.
  - Отлично, - выдохнул Раэл. - Покажете мне окрестности?
  - Это великая честь для меня, Ваше Величество, - присела она в поклоне.
  Овраг действительно был довольно живописен, но ни король, ни его спутница не обращали внимания на обнаженные корни, причудливо свивающиеся змеями там, где размыл землю весенний ручей.
  - Вам нужны личные земли вплотную к дядиным? - в лоб спросила Женевьев.
  Раэл хмыкнул, помог девушке спешиться.
  - Я рано сказал, что вы умны, леди Женевьев.
  - Берете свои слова обратно?
  - Наоборот, - весело ответил король. - Теперь я готов свидетельствовать об этом перед Светом и Тенью. Теперь ваш ум просиял передо мной во всем блеске
   Он нес чушь, и прекрасно это понимал.
  Женевьев отстранилась, рассмеялась. Долго поправляла рукава блио.
  - То есть все эти разговоры о лишенных тени красноглазых злодеях имеют под собой почву?
  - Вы сочтете меня сумасшедшим, - доверительное сказал Раэл, - но я видел их своими глазами.
  - И вы хотите... Бороться с ними?
  - Да.
  - Не боитесь?
  - Ужасно боюсь. Вы так легко поверили мне?
  Девушка просто кивнула:
  - Отец разрешает мне ездить по селам, помогать людям. Я много странного стала замечать последние годы.
  Раэл взял ее руки в свои, удивленно сказал:
  - Какие маленькие ладони. И мягкие.
  Женевьев в ответ пожала его правую руку, энергично и довольно сильно.
  - Эти руки готовы помогать вам чем угодно, только скажите. Не смотрите, что они малы и нежны на вид. Я умею зашивать раны, готовить настои...
  -  Выходите за меня замуж, - сказал Раэл, быстро, на одном дыхании, будто в холодную воду прыгая.
  - Хорошо... - спокойно ответила Женевьев.
  Пожалуй, больше всех порадовались женитьбе короля Атристир и отец невесты. Последний даже простил королю его неприличное поведение. Ведь он смог пристроить ту из дочерей, которую выдать замуж было сложнее всего. А для Магдалы всегда сыщется достойная партия.
  Раэл получил то, что хотел - земли вплотную к дядюшкиным, и тихие вечера в личных покоях. Днем они с супругой почти не виделись, но Женевьев, казавшая такой скромницей, непринужденно взяла бразды правления двором в свои руки и избавила Раэла от тысячи мелких забот.
  С Артистиром она тоже легко нашла общий язык, он звал ее сестрицей, давал расчесывать вечно сбивающиеся в колтуны волосы, и сидел по вечерам у ее ног. Женевьев сдружилась и со Светлейшей матерью, легко и быстро взяла на себя обязанности по помощи лечебницам и приютам города.
  Милостыни она не подавала, как и Раэл. Оба считали это пустой тратой денег. Побирушек и калек ловили, отмывали и пристраивали к делу, кто на что был горазд... Раэл, наблюдая за женой-хлопотуньей, часто думал о том, что если кто и опережает время так это Женевьев, с ее спокойной, чистой и прагматичной любовью к людям. Она не знала ничего ни о других мирах, ни о науках и философах будущего, но это не мешало ей действовать по их заветам. Легко любить не замечая недостатков, отмытых и благодарных, но Женевьев понимала людскую природу со всем ее несовершенством. Принимала и не жаждала переделать на свой вкус. Прекрасно зная что вчерашние побирушки и мелких карманники, и продававшие тело женщины не особенно рады жизни в приютах и благодельнях, не рады труду и простой пище. Что они предпочли бы ловить золотые монеты, которые кидали им дамы и рыцари, выходя из дверей храма, да пить вино из фонтанов на перекрестках и площадях. Этого теперь не было.
  Король и королева заботились о своем народе, но не всегда так, как народ того желал.
  - Лучшая королева из всех возможных, - говорил Тень. И Раэл был с ним совершенно согласен...
  Однажды Женевьев вернулась из храма раздраженная и обиженная, сказала, что одна из матушек запретила ей подходить к больным. Разве это справедливо? У нее большой опыт...
  Она обнял Раэла и с детской горечью заплакала ему в плечо.
  - Действительно странно! - сказал Раэл.
  К вечеру неожиданная забота жрицы о королеве, которая давно была для них своей, стала понятна. Тень, мельком взглянувший по дороге в покои короля на королеву, сказал:
  - Поздравляю, Ваше Величество! О поле ребенка и его тени пока ничего сказать не могу, но...
  И Раэл почувствовал как разливается в груди тепло.
  Господин Теней похлопал его по плечу.
  - Никогда не видел у тебя более дурацкой улыбки.
  А на следующей день в столицу прибыл напуганный, трясущийся от слабости гонец и сообщил о черном море, охватившем нескольких деревень на границе с дядюшкиными землями. Раэл счел это объявлением войны.
  ***
  Битву они проиграли. Его сияющие рыцари, нищие младшие сыновья нищих баронов и графов, больше никто за Раэлом не пошел, были разгромлены. Никому не было дела до дрязг между королем и его дядей. Раэл сам виноват - вел себя на совете как мальчишка, но что-то злое, жесткое подгоняло его. Он требовал там, где даже королям надлежало просить, и укрепил лордов и герцогов в желании утереть сопливому мальчишке нос. Это был саботаж, великолепно запланированный и исполненный безукоризненно. Раэлу хотелось топнуть ногой и показать язык. Абсолютизм! Просвещенный абсолютизм! Пора заканчивать с этой вольницей.
  У него не было времени становится первым среди равных, вести за собой, давя авторитетом... Ему нужно было разобраться с темной заразой в замке дяди, и для этого все средства были хороши.
  Месяц они шли к границе, останавливаясь на охоты и пиры. В его спешно собранной с бору по сосенке армии не было дезертиров, только пустоголовые болваны, которым желание поохотиться или задрать юбку паре селянок было важнее дела короля.
  Раэл стиснув зубы предавался отчаянию. Он чувствовал себя слабым, никчемным, бесполезным существом, неспособным даже совладать с горсткой рыцарей, вчерашних мальчишек. И с присланным ему на помощь, чтобы откупиться, ополчением, не меньше чем наполовину состоящим из отребья, он тоже совладать толком не мог.
  - Я слишком поспешил, - вцепляясь себе в волосы по вечерам перед сном в палатке, говорил он. - Мне нужно было набраться сил.
  Но злость толкала его вперед. Там, в приграничных деревнях умирали от мора, там твари без сердца и сострадания пили кровь из людей. Его людей.
  Он принимал один гейс за другим, требовал того же от своего окружения, стараясь хотя так привнести немного дисциплины в свой сколоченный как попало отряд, являвшийся злой карикатуры на армию.
  И первый же бой они проиграли. Позорно проиграли. И Раэл попал в плен.
  Все было просто.
  У лишенных теней было огнестрельное оружие. Которого этот мир прежде не знал. И его люди вылетали из седел, убитые иномирским оружием. Но его, Раэла, будто бы что-то хранило. В горячке боя он слишком поздно догадался что именно. Большое войско пустоглазых, уродливых существ, лишь отдаленно напоминавших людей. И ни у одного из них не было тени.
  И вдруг ход битвы будто замедлился. Раэл переводил дух, опираясь на щит. Стоны раненых уносились в бледное, голубое небо. Потом стоны прекратились. Где-то совсем близко закаркали вороны.
  Пустоглазые, лишенные тени увязли средь трупов людей и коней, двигались пугающей безупречностью неживого механизма из плоти и костей.
  Раэл понял, как он измотан. Сердце его билось короткими толчками, ноги налились свинцом, кираса давила на плечи с такой силой, словно он держал на них небесный свод.
  Пот стекал по его лицу, струился по всему телу, Раэл еле держался на ногах. Пальцы сжали рукоять меча, словно в судороге, и ему непросто было заставить себя разжать их и достать флягу, висящую на поясе. Он сделал несколько глотков, и теплое кислое вино обожгло горло. Вокруг него не было ни одного живого человека.
  Под ним убили коня, и Раэл пробирался вперед с мрачной бессмысленной решимостью, будто сам был мертвецом, покорным чужой воле. Он и сам не заметил, что остался один, от усталости орудуя мечом только на инстинкте. Он видел, как один из мертвецов опустился на колени, стал жадно жрать лежавшее перед им тело, по кусками выковыривая его из доспехов. Раэл проткнул его мечом. Еще десяток пустоглазых стояли рядом, хмуро глядя на Раэла. Король подобрал чью-то секиру, кромсал и кромсал тех, кто попадался ему под руку. Они не сопротивлялись, только заставляли двигаться в определенном направлении.
  До его измененного сознания едва дошло, что он стоит посреди вражеского войска на свободном пятачке земли, где тихо, словно в оке урагана.
  Там стояла она...
  Как всегда прекрасная, как всегда безупречная, безумно страшная. Сейчас воительница, секунду спустя - самая соблазнительная женщина, какую Раэл когда-либо видел. Бледное лицо, большие глаза, кроваво алые губы, темные, струящиеся водопадом волосы. Совершенно бесстыдное платье - с голыми плечами, с соблазнительно открытыми белыми, круглыми коленями...
  На шее сверкает амулет в виде песочных часов. Ногти алые, длинные.
  Она протянула к нему руки, унизанные кольцами, спросила:
  - Ты что-нибудь знаешь о наслаждении, Раэл?
  - Ничего. Что тебе надо?
  - Показать тебе, насколько ты зашорен, например. Смирная лошадка, ослик идущий за морковкой. Как и вы все, не знающие ни истинного счастья, ни истинной свободы...
  Он покачал головой, отступил назад, запнулся о чье-то тело, завалился на спину, похожий в своих доспехах на большого жука. И как жук мог только шевелить беспомощно лапками.
  - Ты боишься меня? - спросила лишенная тени, улыбнулась, показала клыки.
  - Боюсь, - одними губами прошептал Раэл.
  - Я хочу твоей крови, - ласково сказала она. - Хочу твою душу. И тебя... в целом. Отчего с тобой возятся, что есть в тебе особенного, кроме короны?
  - Ничего, - ответил Раэл искренне. - Я трус, бездарь, и неудачник.
  - Сколько самоуничижения, - рассмеялась госпожа лишенных теней. Раэл вспомнил об обещании, которое давал господину теней. О том, что лучше умереть, чем... Рука нашарила что-то острое. Одним движением красавица подняла его, и глумливо улыбаясь, отряхнула, поправила съехавший куда-то шлем. Расстегнула его доспехи одним неуловимым движением, заставила скинуть пропотевший поддоспешник.
  -  Давай разбираться вместе, от чего Тень так трясется над тобой, мальчик. Может пророчить себе в преемники? Глупость!
  -  Глупость, - согласился Раэл.
  - Мне все равно, - решила наконец госпожа лишенных теней. - Ему придется распрощаться со своими планами. Так или иначе.
  На ней не было доспехов. Теплое тело, мягкая грудь, которой она прижалась к его груди вызвала почти невозможное, болезненное чувство.
  - Ну! - шепнула она, глядя в глаза. - Поцелуй меня.
  Он никогда до этого не чувствовал ничего подобного ни с одной женщиной. Чтобы от одного прикосновения потерять гову, чтобы от ее дыхания на коже забыть где он и кто он...
  Всем и она дарит такое наслаждение в последний час? Должно быть всем.
  Да имеет ли это значение? Вот стоит он, Раэл, король, бездарь, трус, глупец. Возвращаться с позором в столицу? Нет, есть выход. Тень говорил... да мало ли что говорил Тень? Что он знает обо всем это?
  О позоре, о том, как теперь Раэлу смотреть в глаза отцам и женам своих подданных? Лучше умереть, раствориться в небытие, не быть, не чувствовать.
  В конце концов, чем небытие хуже бытия, всего этого, грязи, страха, болезней. Лишенные тени не болеют, не умирают от старости. Может быть, такая жизнь не так уж плоха?
  Ладони госпожи лишенных теней скользили по его телу, все ниже и ниже. Раэл застонал, опустился на землю.
  Женщина последовала за ним, шепнула, опаляя дыханием кожу:
  - Здорово, правда? Такое торжество над смертью... куда там шелковым простыням, ароматным свечам, и чем вы там, люди любите украшать свое соитие. Небойся, я не откушу тебе голову, когда все закончится.
  Где-то застонал раненый. Раэл дернулся.
  - Тихо, тихо, - шепнула она. - Ему уже не поможешь. Давай лучше позаботимся о тебе...
  Она снова прижалась грудью к его груди, распустила шнуровку, выгнулась.
  Он воткнул ей под ребра подобранный только что кинжал.
  ***
  Пахло чем-то кислым и старым тряпьем. Кто-то тихо скулил у него за спиной:
  - Не хочу умирать, не хочу не хочу...
  Раэл застонал, попытался перевернуться с живота на спину. Левую ногу точно обдало жидким огнем. Рука тоже не слушалась.
  Скулеж прекратился, Раэл услышал тоненький голосок:
  - Ваше Величество! Вы как?
  - Пока что жив, - прохрипел он, с трудом разлепив глаза.
  Перед внутренним взором снова пронеслись отдельные, не связанные между собой картины самой, должно быть позорной битвы в истории. Он снова и снова видел как падают с коней его рыцари. Как иномирское оружие с легкостью пробивает доспехи. Какой он дурак!
  - Что это было! - снова тихий голосок за спиной. - Что за колдовство?
  Раэл, наконец сумев сделать над собой усилие, перевернулся на бок, уставился на говорившего. Чей-то оруженосец, имени Раэл так вспомнить и не смог.
  - Ты не ранен?
  Мальчишка-даже младше Артистира - шмыгнул, вытер нос грязным рукавом черно-красной котты.
  - Нет, ваше величество. А вас лекарь рассматривал, сказал сломана нога и еще ребра...
  - Да, - сказал Раэл. - Я это чувствую. Кто еще выжил?
  Мальчишка снова всхлипнул.
  - Не знаю! Мне еще в начале боя в голову прилетело, я того...
  Врет, безучастно подумал Раэл, рассматривая вполне целую голову оруженосца. Скорее всего прятался в обозе.
  Ну и правильно! Не всем же быть такими идиотами, как их король.
  - Здесь есть вода? - перебил он мальчика, опустившего голову, запинающегося и уже начавшего путаться во вранье. Он видел, как погиб баронет Томлен, Раэл тоже это видел, и это произошло совсем не в начале битвы.
  - Вода есть, - обрадовался мальчик. - И хлеб еще.
  Раэл прикрыл глаза, прислушался к себе. Голова болела, слегка тошнило.
  - Есть я сейчас не рискну. Ты можешь принести воды?
  Оруженосец тут же вскочил, зашаркал по покрытому полусгнившей соломой полу, вернулся с медным кувшином и деревянной чашкой с руках.
  Налил воды, напоил короля, придерживая его голову. Перед глазами поплыли разноцветные круги, но все же стало легче.
  - Ты молодец, - сказал Раэл, и заметив недоуменный взгляд оруженосца, объяснил. - Молодец, что выжил.
  Мальчишка уронил кружку, прижался щекой к королевской руке, слава Госпоже, к правой, неповрежденной, горячо зашептал:
  - Я трус, я трус! Никто меня по голове не бил, я за телегой прятался, меня потом подобрали, я сдался, даже не боролся... я... не сопротивлялся.
  - Я знаю, - сказал Раэл. - Это поправимо. Ты еще успеешь совершить что-нибудь героическое. Непоправима только смерть.
  Мальчик отвернулся.
  - Спасибо, Ваше Величество, - прошептал он.
  Раэл сам не заметил как задремал, свалился в черное беспамятство, в котором были только крики умирающих и звуки, которым не было названия - жужжание, стрекот, вой, свинцовый дождь, перед которым все они были беззащитны.
  Очнулся он оттого, что почувствовал прикосновение к лицу чего-то твердого, жесткого, щетинистого. Распахнул глаза, долго не он понять что это перед ним. Потом понял.
  Это был паук с женской головой. Нет... женское тело до пояса, а потом - паучьи ноги. Восемь отвратительных ног. Одна из них - на лице Раэла.
  В маленькой камере массивному паучьему тело было тесно. Мальчишка забился в самый дальний угол, свернулся там в комок.
  - Твой маленький трусоватый слуга обгадился, - сообщила Госпожа Лишенных Теней.
  Сверкнули алым глаза.
  Раэл попытался приподняться, снова закружилась голова.
  - Я очень хорошо его понимаю, - доверительно сообщил он, вяло отмахиваясь от паучьей лапы. Руки не слушались, в ушах шумело.
  - Мне нравится в тебе одна черта, дорогой мой королек. Ты не умеешь отступать, - сказала женщина. Ее паучьи ноги окутал темный, непроницаемый туман, сгустившийся похожий больше всего на маслянистую, горючую жидкость, которую собирают под присмотром жрецов рыбаки с поверхностей водоемов, и используют для освещения в храмах.
  Теперь вместо паучьих ног и раздутого брюха у нее было обычное тело, длинная черная юбка.
  - Даже теперь, - продолжала она, опускаясь на солому, и демонстрируя изящные белые ножки с черном пене кружев. - Даже теперь, когда ты потерял все, когда ты ранен, слаб, безоружен, ты готов сражаться.
  Раэл вспомнил давний разговор с Господином Теней. Разговор о том, что если Раэл окажется в плену, то лучше покончить с собой, чем лишиться тени, стать вампиром.
  Женщина пересела к нему поближе, коснулась прохладной рукой воспаленного лба. Голова перестала болеть.
  - Послушай, - вкрадчиво сказала она. - Ты разве не видишь сам, что они лгут?
  - Кто? - едва шепнул Раэл.
  - Те, кому ты поклоняешься, те, кто якобы всех нас создал? Разве они создали хорошие миры? Справедливые? Честные? Разве мало в них жестокости и бед?
  - И ты их преумножаешь...
  Она рассмеялась.
  - Что мне до людей, до твоих подданных-однодневок? Вот мои дети, те, кто освободились от лишних, ненужных, даже вредных чувств...
  Раэл поморщился.
  - Да, да, - прошептал он, - ты права, наверное права. Только тогда и жить-то незачем. Без всех этих чувств.
  Она изящно пожала плечами.
  - Я уничтожу этот мир. Несправедливый, нечестный. Не только твою маленькую никчемную тень первого мира, но все, включая и Госпожу Света, так милостиво одаривавшую всех маленькими солнцами... Но как ими распоряжаетесь вы? На что размениваете это сияние?
  Рука ее коснулась груди Раэла, скользнула под рубашку.
  - Я почти всемогуща, мой милый. Я могу свести тебя с ума, хоть страхом, хоть наслаждением, могу съесть тебя, или выпить твою кровь... но твою душу не получу, если ты мне сам ее не отдашь.
  Раэл устало прикрыл глаза. В ушах снова зашумело. Это существо еще долго говорило. О выборе, о справедливости, о добре и зле, и нечеткой между ними границе.
  - В конце концов, разве не Госпожа Света меня такой сделала? Жаждущей крови, питающейся чужой плотью и кровью... я лишь пошла дальше - поняла, что можно питаться еще и душами...
  - Нет, - сказал Раэл. - Ты сделала все с собой сама. Мы делаем все с собой сами. Если бы было по-иному, - он закашлялся, приподнялся, сбрасывая ее руку с груди, снова замутило, все перед глазами поплыло. - Если бы было по-иному, не будь у нас свободы воли, тогда я был бы на твоей стороне. Но это ты лишаешь воли, разве нет?
  Слишком длинная речь лишила его последних сил. Он впал в забытье, что-то среднее между сном и бодрствованием. Ему было очень жарко, очень липко, и странно, и страшно. Бесформенные тени обступали его со всех сторон, он отбивался о них, погружаясь в липкую жижу, забивавшую нос и рот.
  И где-то далеко далеко, над всем этим ужасом тускло мерцал свет, маленькая звезда, к которой Раэл стремился. И однажды, сумев достигнуть, вынырнул из кошмара.
  Не сразу.
  Вначале он стал различать голоса. Очень много безразличных голосов, механических, в которых ничего не было... и один женский, тихий, довольно приятный.
  - Нет, - говорила она - передайте госпоже, что он еще не пришел в себя. Мне нужен еще отвар симмипилоиса, и еще обезболивающего, и еще молока...
  Раэл тянулся к этому голосу. Больше ему не к чему было тянутся здесь. Ему казалось будто это Женевьев рядом. Может быть его спасли? Нет... кто бы сумел кроме Господина Теней, а ему сюда хода нет... в деле уничтожения вампиров он может полагаться только на людей, но люди подводят его. По крайней мере Раэл подвел.
  Холод прошел по позвоночнику. Надо перестать сражаться за жизнь. Надо умереть. Тень говорил, что лучше умереть, чем стать одним из вампиров. Но желание тела жить, выкарабкаться из вязкой чернильной густоты было сильнее доводов разума.
  В комнатке, в которой он очнулся тоже не было окон, но было гораздо чище. И пахло не гнильем, а лекарственными травами, и чистой, выстиранной, выглаженной тканью. А на таком же узком топчане, как у Раэла, спала, свернувшись клубочком девушка в простом холщовом платье.
  Раэл узнал ее сразу. Ту безумную девушку, Малевин, которую совсем недавно они и Женевьев навещали в тесном деревенском домишке. Сейчас она не выглядела безумной, просто очень уставшей.
  Он тихо позвал ее:
  - Малевин?
  Девушка открыла карие, чистые глаза. Совсем не безумные. Раэл запомнил ее черноглазой. Должно быть тогда, в безумие, зрачки ее расширились и поглотили радужку. А теперь она была в себе, и довольно обаятельна.
  - Как ты здесь оказалась?
  Девушка подошла ближе, опустила ладонь тыльной стороной королю на лоб. Раэл напрягся. Он не любил, когда к нему прикасались.
  - Жар спал, - сказала она.
  - Это хорошо, ответил Раэл. - Но как ты здесь оказалась?
  Девушка вернулась к своей кровати, села, достала шитье. В комнате было довольно светло хотя видимого источника света Раэл найти не сумел.
  - Госпоже нужны и обычные люди среди слуг, - вздохнула она. - Кто-то, кто сможет охранять замок днем. Здесь хорошо платят. Кроме того им надо питаться кровью. И вроде как кровь довольного жизнью и здорового человека что-то вроде лакомства...
  Раэл хмыкнул.
  - Сколько я здесь лежу?
  - Около месяца.
  Он прикрыл глаза принялся считать. О том, что Женевьев непраздна, они узнали не быстро, уже месяцам к трем... два месяца месяца ушло на подготовку похода, еще месяц они шли сюда, еще месяц он валяется здесь, чурбаном...
  - Меня не пытались освободить?
  - Переговоры идут, - охотно поделилась Малевин. Она оказалась удивительно осведомлена. - Брат ваш, Атристир приезжал, с дядей вашим собачились. О лишенных тени, конечно, никто не знает...
  - Прям так и собачились?
  - Страсть! - заверила его Малевин. - Но супротив силы госпожи никто пойти не может. Еще вот что я знаю... что леди Женевьев, ой, прошу прощения, королева, разродится раньше срока. Что жрицы стараются протянуть сколько могут...
  Одна надежда на Тень. Поможет ли он? Сочтет ли нужным вмешаться?
  - Ты не хочешь помочь мне сбежать? - спросил Раэл.
  Она шепнула:
  - Хочу. Я потому к вам в служанки и напросилась. В благодарность за доброту. Вы не подумайте, я все помню...
  У него еще в достатке было времени, чтобы обговорить все с Малевин. Раэл обнаружил, что когда он стоит, его трясет, у него все двоится перед глазами если он делает над собой усилие и слишком долго ходит. И все же, с каждым днем он становился все сильнее. Уже наступила осень. Дожди, дожди... скоро путешествовать пешком да и верхом станет сложно.
  Бежать надо сейчас.
  -  Где твоя бабка? - спросил Раэл у Малевин как-то раз, во время своего однообразного похода от одной стены до другой.
  Девушка опустила глаза.
  - Она умерла. Я потому сюда и вернулась.
  - А как ты снова разум обрела?
  - А я его и не теряла! Госпожа... она много что с разумом сделать может. Страшного и прекрасно.
  - Прекрасного?
  Малевин усадила короля на свою кровать, доверительно шепнула на ухо:
  - Перед тем как забрать душу, она исполняет любое желание. Только не на самом деле, в голове...
  - Понятно.
  - Я должна была вас запугать. Чтобы вы не совались в замок.
  - Вышло ровно наоборот.
   - Значит именно этого она и хотела.
  Малевин встала, отвернулась, сделала вид, будто поправляет убогую королевскую постель.
  - Я вас хорошо запомнила. И леди Женевьев тоже. Вы были такой красивый!
  - Я? - удивился Раэл. О внешности своей, угловатой и нелепой он иллюзий не питал. Разве что глаза хороши, миндалевидные, темно-синие. Он тряхнул головой. Нашел о чем думать.
  - Я вас выведу, - спокойно сказала Малевин.
  - И пойдешь со мной?
  - Да...
  Это все вышло очень легко. Очень, очень легко, и не боли у Раэла голова, он наверняка бы задумался, отчего все так легко у них вышло, отчего никто не проверил, кто скрывается под плащом, кто уходит из замка на рассвете вместе с лекаркой, тащит за ней мешки и корзины, якобы в лес, собирать лекарственные травы.
  Через сутки или чуть больше, Раэл ковылял как мог быстро, борясь с дурнотой и головной болью, они вошли в ворота замка тестя. И тот бросился в ноги своему королю:
   - Простите, государь, что не поверил вам, что не верил вам и Женевьев!
  Это имя смогло прояснить туман в голове.
  - Что Женевьев? Как она? Как...
  Кто-то взял его под руку, он благодарно оперся о крепкое плечо.
  - Она здесь. Лекари не велели ей путешествовать, но она осторожненько, всю дорогу лежала...
  Раэл обернулся на голос:
  - Атристир! Братец! Ты так вырос!
  Они обнялись. Атристир сказал:
  - Крепко тебе досталось. Тебя пытали?
  - Нет, - шепнул Раэл. - Там было кое-что другое...
  Атристир спокойно кивнул, не требуя объяснений.
  - Проводи меня к Женевьев...
  Раэл оглянулся. Малевин куда-то пропала. Атристир увлек его подальше под своды замка, от которого Раэл, оказывается отвык.
  Женевьев он нашел в ее старой девичьей комнате, в окружении жриц и служанок, без головного убора, с обрезанными коротко волосами - должно быть пожертвовала в храм... Открытая шея в колечках и завитушках коротких локонов сделала ее такой маленькой, хрупкой и беззащитной. Вперед выдавался только живот.
  - Здравствуй, - сказал Раэл. И попытался улыбнуться, сделал шаг вперед, спрятал лицо в ее маленьких теплых ладонях. Слышал, как шелестят юбки служанок и жриц, покидающих комнату.
  А ночью Раэла разбудила жрица, сказала хриплым шепотом:
  - Молитесь, Ваше Величество, иных средств нет...
  Он встал, с удивлением понял, что не болит больше голова. Жрица полила ему из кувшина, подала полотенце.
  В маленькой девической комнатке, с недовышитым гобеленом на больших пяльцах, со статуэткой Госпожи Света, она сидит за веретеном, это домашняя, а не храмовая статуэтка. Русая коса спускается на пол, это волосы Женевьев.
  И на девичьей, узкой кровати она - тоненькая и слабая. Раэл чувствует запах боли, страха и крови. Здесь много женщин, здесь происходит таинство, здесь нет места мужчине, а она просит:
  - Останься, прошу тебя, останься.
  Одна из повитух кладет руку королю на плечо.
  - Выдержите? Обычно мужчины ждут в другой комнате...
  Раэл отвечает грубовато:
  - Что я крови не видел?
  Повитуха начинает:
  - Это совсем не то, Ваше Величество...
  Испуганная девочка на кровати вдруг превращается в строгую королеву.
  - Оставь. Я хочу, чтобы он был рядом со мной.
  Часы тянутся, тянутся, Женевьев сама командует родами в перерывах между забытьем и мучительными схватками.
  - Я не смогу родить, - говорит она, когда ее ставят на ноги, давят на живот, помогая ребенку опуститься. - Я предлагаю иссечение. Спасем хотя бы его.
  На виске ее капелька пота. Раэл целует ее в висок.
  - Нет, нет. Нет, Женевьев. Если кого спасать то тебя. Слышишь? Ты мне важнее. Я люблю тебя.
  Он впервые сказал ей об этом, о своей любви, в которой прежде был не уверен. Теперь, пройдя сквозь боль страх, кровь и пот, и найдя ее в боли, и страхе, крови и поту, он полюбил бы ее даже если бы не любил раньше...
  Женевьев прижалась к его груди, задышала, как загнанное животное. И снова все начиналось сначала. Где Тень? Он ведь сумел бы помочь...
  Женевьев шептала:
  - Это как в сказках да? Как в сказках... король-отец возвращается с войны, королева-мать на сносях ждала его, ждала его, ждала, дождалась... На него она взглянула... ты не помнишь? Что было дальше?
  - Нет, - отвечал Раэл, поудобнее перехватывая это тонкое тельце, чтобы помочь, и не причинить боли. - Это не сказка, любовь моя... У нас все будет по-другому.
  За окнами забрезжил рассвет, когда в комнату, воздух в которой вдруг стал вязким и густым, будто расплавленное стекло, вошла Госпожа Лишенных Теней.
  Она улыбнулась, и он узнал в ее улыбке черты своей спасительницы, Малевин.
  - Ты сам пригласил меня в этот дом, королек. И я пришла.
  - Где Малевин? - спросил он настороженно, прижимая жену к груди.
  Она прошла в самый угол, соблазнительно покачивая бедрами. Теперь на ней было надето черно-зеленое платье, дорогое, вышитое по подолу маленькими паучками. Госпожа Лишенных Теней обогнула стоявших перед ней без движения застывших, словно мухи в янтаре служанок, повитух, и жриц, уселась за веретено. Насмешливо скопировала позу домашней статуи Госпожи Света.
  И спросила, как ни в чем не бывало:
  - Вы хотите чтобы ваш ребенок родился здоровым?
  У Женевьев подогнулись колени, Раэл едва сумел ее удержать.
  - Да, да, - горячо прошептала она. -  Больше всего на свете!
  - Не смей! - Крикнул Раэл. - Не смей, тварь! Женевьев, я приказываю тебе...
  И вдруг обе женщины рассмеялись, очень похоже рассмеялись. Женевьев от смеха резко согнулась, он крепче прижал ее к себе...
  - Здесь твои приказы не имеют силы, королек, - сказала Госпожа Лишенных Теней. - Помолчи.
  И Раэл почувствовал, что челюсти его намертво склеились. Госпожа Лишенных Теней подошла ближе, коснулась пальцем подбородка Женевьев, заглянула ей в глаза:
  - Этой высшей драгоценностью каждый человек распоряжается сам. Ни короли, ни жрецы, ни иные господа, ни супруги, не имеют власти над чужими душами. Над телами и разумами сколько угодно. Кроме одного случая...
  Внутренности Раэла крутило от страха. "Какой же я трус", - с тоской подумал он. Одновременно с Женевьев они произнесли:
  - Да, забирай!
  - Нет, возьми мою, их не трогай!
  Госпожа Лишенных Теней хлопнула в ладоши.
  - Люблю иметь дело с благородными и безмозглыми людьми!
  Если бы потом, после всего, что случилось, Раэл мог бы видеть кошмары, именно эта сцена виделась бы ему каждую ночь, так он по крайней мере думал позже. Госпожа Лишенных Теней стояла так близко, что он видел зрачки в ее глазах, нечеловеческие, похожие на паутину.
  - Надеешься на своего дружка, королек? Он не придет, он угодил в ловушку, выход из которой найдет не скоро. Ты, и весь этот мир, - Госпожа Лишенных Теней сжала руку в кулак. - Все здесь в моей власти, милый мой.
  Она протянула вперед руки, левую - к Женевьев, правую к Раэлу. Руки удлинились, похожие на двух белых извивающихся змей. Они, минуя все преграды - одежду, и плоть, и кости, прошли насквозь их тела, и вернулись обратно, и в каждой ладони сияло по маленькому солнцу. Сияющие звезды, и с левой ладони звезда будто бы двойная. Раэлу позже казалось, что именно в этот момент он поседел, когда понял, что значит эта двойная звезда.
  Госпожа облизнулась.
  - Отданные в страдании, в жертвенном порыве души - самые ценные, - сказала она.
  И Раэл ощутил сосущую пустоту в груди.
   - Ненавижу... - сказал он, и сам почувствовал, как нелепо стало это слово, ничего не значащее, пустое слово, и что ненависти нет, и любви, и страха. И его, Раэла тоже больше нет. Женевьев повернула к нему лицо, и на нем было написано то же самое.
  Женевьев прикрыла глаза.
  - А теперь... - сказала Госпожа, и осеклась, ее лицо исказила гримаса. - Не может этого быть!
  Она прижала кулаки к груди, съежилась, прошипела:
  - Но ты от меня не уйдешь, придешь... по зову души. А сейчас я нужна в другом месте. Вот тебе мой дар, Раэл, пойми что я милосердна - они уйдут без мучений.
  Потом почернела и... исчезла. И воздух перестал быть густым и вязким, и забегали служанки, и Женевьев через час разрешилась от бремени... Ребенок был мертв. И Женевьев ушла вскоре. Он закрыл ей глаза, и остался один. С пустотой в груди, с тишиной в разуме.
  "Я исполню свой долг" - думал он, машинально гладя умершую жену по волосам. - "И умру"
  Одна из жриц, подруг Женевьев, попыталась разжать сведенные судорогой пальцы, выпутать их из волос покойницы, и взглянув в лицо короля, испуганная, отшатнулась.
  - И дождавшись, умерла... - сказал Раэл. - Так там было в этой сказке. Короля она ждала, и дождавшись - умерла.
  Он встал и вышел за дверь. И тени у него больше не было.
  Он просидел в комнате без окон около трех дней. Не шевелясь, почти не дыша и не моргая. Иногда в дверь стучали, он кричал, чтобы его оставили в покое. В соседней комнате постоянно кто-то был. Ходил, дышал, разговаривал, отвлекал от мыслей. Раэл теперь чувствовал мерцание, биение чужих душ даже сквозь каменную кладку и дубовую дверь. И с каждым днем становился все чувствительнее.
  Боялся, нет, это не то слово...предполагал - что ему захочется крови, как тем вампирам из крепости. Нет. Не хотелось. В какой-то из дней понял - вероятно ритуал превращения человека в вампира был не завершен. Ведь сказала же она - придешь по зову души.
  Потом, из пустоты и вязкости мысленного безмолвия выскользнуло еще одно: что с Господином Теней? Про какую ловушку говорила эта... паучиха? Сейчас Раэл не чувствовал ничего, никаких позывов, никаких стремлений. Но если бы он был нормален, чтобы он сделал?
  Он встал, подошел к секретеру, достал бумагу и перья. Написал, очень аккуратно. Черные буквы на белом, каллиграфически четкие, принесли с собой тень удовлетворения:
  "Мне следует узнать, что с Тенью. Мне следует покончить с вампирами. Мне следует отречься от престола".
  Мысли текли вяло. Раэл снова взялся за перо.
  "Мне следует уме..."
  Дрогнула рука. Это слово вдруг ускользнуло из памяти. Что следует сделать, когда месть свершится? У... перестать быть, да. Кажется Тень говорил, что вампиры не могут наложить на себя руки. Вот оно.
  Порванная бумага и клякса поверх выписанного плана действия не давала сосредоточиться. Пришлось переписывать заново, на новом листе.
  Это позволило ему более четко мыслить. По всей видимости лишенным теней удобно, когда все четко, все аккуратно, все по правилам. Уже на пороге комнаты Раэл понял что не хватает еще чего-то.
  Вернулся назад, дописал чуть выше написанного:
  "Мне следует помыться. Мне следует переодеться"
  Потом долго сидел, прислушиваясь к собственному телу, ловя отголоски чувств. Дописал.
  "Мне следует поесть".
  Поесть ему принесли почти сразу, по приказу лекаря - что-то вязкое, полужидкое. В самый раз после трехдневного голодания. Вместе с пищей в его убежище ворвались Атристир и солнечный свет. Раэл понял, что люди ему теперь неприятны, и солнечный свет тоже. Но и то, и другое - вполне терпимы.
  Атристир сказал:
  - Брат, мне очень, очень жаль!
  Раэл кивнул. Ему не было жаль ничего. Он поел и ждал, пока слуги притащат и установят ванну, наберут нее воду.
  Атристир сказал:
  - Дворянское собрание в гневе. То, как поступил дядя...
  Раэл снова кивнул.
  - Нам пора в столицу.
  Ему не было дела до дворянского собрания и гнева. Рядом со столицей - крупнейшее место пересечения миров. Если Тени можно помочь, то только оттуда. Воззвав прежде к Госпоже Света в главном храме столицы. Если она, его, вампира, вообще услышит.
  К третьему дню путешествия среди людей Раэл притерпелся ко всему, что ему теперь, в бездушном состоянии причиняло неудобство. Он даже нашел некоторые положительные стороны нынешнего бесчувствия. Он больше не страдал, не переживал, не чувствовал боли от потери жены и сына, страха тоже больше не было. Его не отвлекали суетные мысли.
  И благодаря этой полной сосредоточенности он мог сделать для страны больше чем раньше. Проблема в том, что ему, на самом деле, ничего не хотелось. Он не чувствовал ни голода, ни усталости, но научился напоминать себе о том, что людям надо есть и спать. Ел, не чувствуя вкуса, с трудом нащупывая в теле признаки насыщения, и лежал ночью с закрытыми глазами, притворяясь спящим.
  В городе их уже ждали, и на улицы высыпали все, кто мог: женщины, дети, ремесленники... Раэл хотел тихо проскользнуть во дворец, избегая любопытных взглядов, но пришлось медленно ехать по улицам, ведущим на главную площадь, к дворцовым воротам.
  Он почти не различал человеческих лиц, все они вдруг слились в одну массу, но чувствовал их настроение, видел мерцание их душ... Были в этой толпе те, кто его любил, и те, кто ненавидел, но большинство вышло просто поглазеть.
  Женщина бросилась под копыта его коня:
  - Верни мне сына, король! Верни мне сына! Почему ты здесь, а никто больше не вернулся?
  Перед внутренним взором Раэл вдруг замелькали картинки. Лицо парня лет двадцати, простое, с крупным носом... Он кажется помнил его немного, новобранец из ополчения, которым от Раэла откупились городские старейшины. Пока он осознавал то, что умеет теперь если не читать, то видеть мысли, женщину увели.
  Светлейшая мать ждала его у ворот, обняла, и эти объятия были похожи на ожог. Светлейшая мать отстранила его, взглянула в глаза, и поняла, что с ним случилось.
  - Мальчик мой! Как же так?
  - Я приду ночью и расскажу, - ответил король.
  Она выпустила его из объятий, долго смотрела ему вслед. Раэл запомнил этот взгляд, сумел понять, что в нем - сострадание.
  И потом был совет, и Раэл понял что больше не нуждается в том, чтобы кричать, требовать послушания, приказывать, и чувствовать себя глупым мальчиком перед толпой умудренных опытом и жизнью мужей... Еще одна сторона вампирского состояния - он умел теперь управлять людьми.
  Атристир не отходил от него ни на шаг, болтал, болтал постоянно, но раздражал пожалуй, меньше всех. И отвязаться от него никак не получалось. Что ж, младший брат достоин того, чтобы знать правду. Может быть, когда придет время, именно Атристир поможет Раэлу достойно уйти?
  В храме их уже ждали. Раэл вдруг понял, что каменные стены давят на него, что светлый лик Госпожи нестерпимо светел, что он обжигает ставшие такими чувствительными глаза. Верховная Жрица Хоккаты вероятно знала об этом...
  Они прошли в сад, в беседку, Атристир сопел за правым плечом ничего не понимая.
  В беседке был накрыт легкий ужин. Светлейшая мать накинула на плечи плед из беличьих шкурок, и вручила Раэлу кружку
  - Пей, мой мальчик.
  - Что это?
  - Кровь. И немного вина.
  Раэл отставил кружку на низкий столик.
  - Я не буду это пить.
  - Это единственное, что примет твой организм, мальчик. Назад пути нет.
  - Если я не стану пить кровь, я... умру?
  - Нет. Рано или поздно начнешь бросаться на людей.
  Раэл прикрыл глаза.
  - Это животная кровь. Ты ведь ешь, то есть ел мясо.
  Он нерешительно сделал глоток. И понял, что к нему возвращается подобие жизни. И почувствовал горечь поражения, и свою потерю. Этого он чувствовать не хотел. Жрица подала ему платок. Раэл вытер слезы, с удивлением посмотрел на платок. Он плакал, как оказалось, кровью.
  - Атристир... - позвал Раэл.
  - Да, брат? - голос его дрожал и душа была в смятении.
  - Теперь, когда ты все знаешь... я могу рассчитывать на то, что когда я закончу свои дела, ты меня убьешь?
  - Нет, - выкрикнул Атристир. Он выбежал из беседки, под мелкий дождь, но далеко не ушел.
  - Откуда вы столько знаете о вампирах? - спросил Раэл жрицу.
  Морщины на ее лице будто стали глубже, она отвернулась, принялась поправлять платок на голове, долго молчала.
  - Мой возлюбленный был одним из них... вас. Несколько месяцев боролся со своей природой, а потом ушел к Паучихе. А я - в храм.
  - Значит борьба возможна?
  Жрица посмотрела ему в глаза.
  - Да.
  Раэл кивнул. Понял что глотка крови хватило хорошо если на пять минут. Но больше пить не стал.
  - Она, Госпожа Лишенных Теней...
  - Я называю ее Паучихой.
  - Паучиха сказала, что Тень в ее ловушке. Как мне помочь ему, как мне хотя бы его найти?
  - Я знаю, - ответила жрица, - в какой из миров он отправился.
  - Я иду с тобой! - сказал вернувшийся в беседку Атристир.
  
  ГЛАВА 5
  Способа спасения Господина Теней у них никакого не было. Раэл, и ходивший за ним как на привязи Атристир, просто шатались по этому полю, где пересекались миры, проваливаясь то в один мир, то в другой. Стояли пару минут, оглушенные новыми ощущениями - даже через бездушную бесчувственность Раэла проникали отголоски этих впечатлений, - звали Тень. Он не отзывался. Возвращались на пару шагов назад, в свой мир. Продолжали поиски.
  Атристир хватал брата за рукав камзола, постоянно менявшего вид.
  - А сколько их, миров?
  - Не знаю, - отвечал Раэл.
  Наконец им повезло: они провалились в другой мир, прошли пару шагов, и Тень откликнулся.
  Он вышел из зарослей не то малины, не то чего-то похожего, одетый в свободный, мешковатый комбинезон.
  - Раэл, что ты здесь делаешь? - Спросил он, и подойдя ближе, охнул: - Госпожа моя! Что с тобой сталось?
  - Ты в ловушке, - сказал Раэл.
  Тень пожал плечами.
  - Да я знаю.
  - Паучиха загнала тебя в нее.
  Тень помолчал, потом осторожно спросил:
  - Ты пришел от нее? Как парламентер?
  - Если я стал вампиром, это не значит, что я забыл свои клятвы. Я пришел спасти тебя.
  Тень потер подбородок.
  - Ты говорил с Кларой? Со Светлейшей матерью?
  - Да, - Раэл прикрыл глаза. - Я знаю, что с смогу бороться с собой какое-то время. Это время стоит использовать.
  Господин Теней потер лицо. Он вдруг показался Раэлу очень старым, и очень человечным...
  - Послушай... мы в центре временной аномалии. Раз в сутки в этом мире взрываются все наличные атомные бомбы, одновременно. Нет, не спрашивай меня, что это... Так вот, что мы только не пробовали, я и здешние рыцарь и леди... все снова и снова повторяется. Бомбы взрываются, мир гибнет. Я, естественно, нет. Сижу, как дурак, посреди ядерной зимы, выжившим помогаю. Рыцарь и леди - как повезет. Потом щелчок - и мы в исходной точке. И никто, кроме меня, ничего толком не помнит. Только леди и рыцарь, и те отрывочно.
  Раэл кивнул. Не всё было понятно, но в целом - речь идет об оружии способном уничтожить мир.
  - Пойдем в наше убежище, - сказал наконец Тень.
  Атристир, как завороженный двинулся за ними.
  - Раэл, - тихо шепнул он. - Мы в другом мире да? А ты лишенный тени? А это Господин Теней, да? А я не сплю?
  - Да, - сказал Раэл. - Ты не спишь. Пожалуйста, помолчи.
  Атристир замолчал. Они пробирались по кустам, Тень шел, не приминая травы, и ни одна колючая ветка не задела его. Раэл удивительно легко перенял этот скользящий шаг. Один только Атристир ступал твердо, воевал с шипами, единственный сейчас человек из плоти и крови против двух сверхъестественных существ.
  - Весь уран на бомбы израсходовали, как дети малые, - ворчал Тень на ходу. - Все тридцать восемь миллиардов тонн. Всё на бомбы пошло. Даже то, что еще двадцать лет назад добывали для атомных электростанций. Добытчики. Госпожа моя! Не представляю, что мне теперь делать.
  Снаружи виднелся только заваленный еловыми ветками вход в убежище. Само оно находилось под землей. Тень откинул несколько веток, потянул на себя железную дверь. Она со скрипом отворилась.
  Тень посторонился, пропуская гостей. Раэл сделал шаг вперед, и застыл - двери будто были закрыты прозрачным неосязаемым стеклом. Атристир обошел брата, нырнул в черную глубину подземного хода, и вернулся, сказал недоуменно:
  - Раэл?
  - Я не могу пройти.
  - Привыкай. Теперь ты должен спрашивать у хозяина разрешения перед тем как войти.
  Тень хлопнул его по плечу - будто кожу сняли заживо. Раэл не выдержал, застонал.
  - Ты ведь убьешь меня, Тень?
  Тень сказал, делая приглашающий жест рукой.
  - Проходи, Раэл.
  Если бы он мог плакать, он бы заплакал.
  Здесь, под землей, было темновато и и душно, мерцали огни неизвестных приборов. Они прошли узким коридором, мимо нескольких запертых дверей, вошли с более или менее обжитое помещение, где двое, мужчина и женщина, сидели на расстеленном на полу толстом одеяле с картами руках.
  - Если Тень не врет, то до взрыва шесть часов, - скала женщина.
  - Не врет. Когда это он врал? - удивился мужчина. - Ты мне зубы не заговаривай, играй давай.
  - Ты же знаешь, я плохо играю! - вздохнула женщина.
  Их души сияли. Гораздо ярче чем все, что Раэл видел прежде. Вероятно потому, что они тоже были не совсем людьми.
  - Знакомьтесь, - провозгласил Тень, обращаясь к Атристиру и Раэлу. - Перед вами рыцарь и леди этого мира.
  Женщина вскочила первой, неуловимым движением выхватила пистолет.
  - Вампир! Тень, ты с ума сошел? Зачем ты притащил сюда вампира?
  Раэл попятился. Что-то недоброе было в этом оружии.
  - Заряжено серебром, упырь, - прошипела женщина. Сделай только движение, я выбью тебе мозги, понял?
  - Он не собирается на тебя нападать, - сказал Тень. - Это Раэл, рыцарь...
  -  Перебежчик, - сказала, будто сплюнула леди. - Ренегат.
  - Мы понимаем друг друга, - пробормотал Атристир. - Я понимаю иномирский язык!
  Никто не обратил на него внимания.
  - Если эту ловушку, - медленно сказал Раэл, - придумала Паучиха, то она разрушится, если Паучихи не станет.
  Он обернулся к Тени:
  - Эта ядерное нечто может убить вампира?
  - Вампир не таракан, - задумчиво ответила ему леди. - Должна.
  - Только как ее доставить к бомбе, - продолжил рыцарь.
  - А я ее не утащу? Бомбу?
  Леди рассмеялась.
  - Почти пять тонн? Вряд ли. К тому же как ты это представляешь?
  - Она сказала, что я приду на ее зов. Рано или поздно. Точнее, приду по зову души. Вероятно это игра слов.
   - И ты притащишь с собой бомбу? Обалдеть, какой чудесный план!
  Тень и рыцарь переглянулись.
  - Да, бомбы весят немало, - начал Тень.
  Рыцарь продолжил:
  -  Не считая пары экспериментальных. Стокилограммовых, но мощность у них не меньше...
  Леди хлопнула себя по ноге.
  - Да ладно! Я читала о них в желтой прессе, думала бред... Так проект "Маленькая смерть" действительно существует?
  - Думаю, за оставшиеся до этого ядерного апокалипсиса время мы уже ничего не успеем, а позже начнем работу, - подвел итоги Тень. И кивнул Раэлу. - На два слова.
  Они вышли из помещения, Раэл слышал, как леди и рыцарь угощают Атристира:
  - Еще Америку не открыли? Давайте быстрее, ребята, там же какао! Как без него жить вообще. Ты ешь, малыш! До апокалипсиса нам восемь плиток хватит, а там - все сначала, в том числе запас шоколада.
  Рыцарь задумчиво предлагал:
  - "День сурка" пересмотреть надо. Может банк грабанем и на фортепиано играть научимся?
  Тень привел Раэла в другую комнату, побольше, пустую и гулкую.
  - Вот что, - сказал он. - Бомбу мы раздобудем. Я помогу тебе переправиться как можно ближе к замку. Там, на месте замка, долго жить будет нельзя, но тут нам Паучиха подсобила - замок твоего дядюшки окружен куполом, не пропускающим ничего лишнего за его пределы. Я сделаю так, что ты останешься единственным выжившим вампиром, перехватишь управление и...
  -  Именно поэтому никто из моих солдат не сумел сбежать?
  - Да.
  - Я думал, что взорвусь вместе с ней.
  - Я дам тебе защиту...
  - Мне можно будет потом перестать быть?
  Тень отвел глаза.
  - Ты мог бы быть полезен.
  - Этакий крысиный волк? Как на кораблях? Убивать вампиров, которые считают меня своим?
  Тень вздохнул.
  - Мы проигрываем, Раэл. Я и Госпожа моя... мы не справляемся. Вампиров гораздо больше, они гораздо сильнее, чем мы предполагали.
  Раэл спокойно кивнул.
  - Все решено?
  -  Ты хочешь о чем-то поговорить?
  - Нет, - ответил Раэл. - Не о чем говорить. Мне хотелось бы побыть одному. Люди утомляют.
  - Я понимаю, - сказал Тень.
  Он вышел, притворил за собой дверь. Раэл остался наедине с собой. Сел на пол, ему не было ни холодно, ни неудобно. Перестал видеть мерцание чужих душ - здесь были довольно толстые стены.
  Ему было хорошо наедине с собой. Чужие души не обжигали взгляд, не раздражали, не были кристаллами соли, падающими на открытую рану. А потом дверь в это пустое помещение открылось. Раэл заморгал, прикрывая лицо рукавом. После почти абсолютной темноты и тишины даже дыхание стоящего на пороге казалось оглушающим. Тусклый свет из коридора ослеплял.
  - Пора, - сказал Тень. - Мы недалеко от ядерного полигона, так что попадем под удар довольно быстро.
  Они вышли на небольшую полянку недалеко от убежища. Леди и Тень взялись за руки, Раэл отошел подальше, стараясь не встречаться взглядом с Артистиром.
  Леди этого мира нервно хихикнула.
  - Ну, - сказала она, поглядывая на плоский прямоугольник, черный с одной стороны, и снабженный чуть светящиеся картинкой с другой. - Раз, два...
  "Три" она сказать не успела.
  Налетел ветер, обжигающий, невозможный, сорвавший плоть с костей. Раэл еще успел увидеть, как поднимаются над горизонтом, вырастают ниоткуда огромные красно-желтые фигуры, похожие на гигантские грибы. Все, кроме Тени были мертвы. Тень стоял скрестив руки, весь будто почерневший, осунувшийся, смотрел будто бы в никуда. Потом и Раэл, кажется, умер. Это было, пожалуй, приятно...
  Он очнулся от криков вокруг, от всхлипываний Атристира. Его брат, будущий король, стоял перед Господином Теней на коленях:
  - Господин, вы ведь всемогущи, прошу вас, прошу! Удалите из нашего мира весь уран! Прошу, я не хочу, чтобы мои потомки узнали нечто-то такое!
  Тень успокаивал его:
  - Это невозможно, Ваше Высочество. Я не имею права вмешиваться.
  Те, кого он увидел обугленными скелетами, сидели у костра. Леди этого мира чистила ногти маленьким ножичком, рыцарь ожесточенно тыкал пальцами по тому самому прибору, похожему на черную доску со светящейся стороной.
  - И снова третье сентября, - гнусаво сказал он, будто пропел, не попадая в ноты. -  Календарь снова перевёрнут, мы снова вернулись на сутки назад.
  Тень наконец сумел успокоить Атристира, поднял его с колен.
  - Не время прохлаждаться, господа, - сказал он, подойдя к костру. - Кружку мне, и нож.
  - Продезинфицировать? - спросила леди. Она что-то сосредоточенно жевала, затем приоткрыла рот и выдула пузырь, похожий на мыльный, розового цвета.
  Тень пожал плечами.
  - Не думаю, что микробы мне особенно повредят.
  Он быстро, едва поморщившись, вскрыл вену на левой руке, нацелил крови, впихнул кружку Раэлу.
  - Пей. На какое-то время это сделает тебя равным мне по силе. Или почти равным.
  - И я выживу во время взрыва?
  - Вероятно.
  - Я не хочу, - сказал Раэл, отталкивая кружку. - Я убью ее и умру. Пожалуйста.
  - Ты не сумеешь. Вампиры не могут быть самоубийцами!
  - Я смогу! - Почти выкрикнул Раэл.
  - Докажи! - Равнодушно сказала ему леди и кинула нож. Он легко его поймал. -  Воткни его себе куда-нибудь, перережь глотку. Ну же! И твои страдания закончатся.
  Только представив это, Раэл понял, что не может. Что у него дрожат руки.
  - Какими бы ни были твои намерения чистыми и прекрасными, ты не сможешь сознательно причинить себе вред. Ты должен точно знать, что выживешь. Такова твоя новая природа, привыкай, - объяснил ему рыцарь. -  Никакого самопожертвования, никакого стремления к смерти. Иначе инстинкт заглушит разум.
  Раэл отрешенно кивнул, посмотрел на Атристира, который стоял, сжимая и разжимая кулаки. Потом Раэл отсалютовал жестяной кружкой собравшимся вокруг людям, и медленно выпил содержимое.
  -  Отлично, - улыбаясь сказал ему Тень. - Держи.
  Он протянул ему небольшой чемодан.
  - Очень тайная разработка. Самая маленькая бомба в этом мире.
  Передавая груз, Тень снова обнял Раэла, и в этот раз прикосновение не причинило боли. Тень шепнул.
  - Иди. Постарайся разузнать, откуда у Паучихи появились технологии управления временем. Так далеко зашедших цивилизаций немного, и все на особом контроле... Раэл кивнул. Повернулся, пошел по направлению к порталу в свой мир.
  Атристир молча, шаг в шаг, шел за ним.
  - Обалдеть, - догнали их слова леди. - Это до каких выводов в тамошнем мире додумаются какие-нибудь криптоисторики, а? Тень, в нашем мире никакой фигни не случалось похожей?
  Ответа Раэл не слышал.
  Будто внутренний компас вел его в нужную сторону, к незаметной прорехе в пространстве, к месту, где совпали тени двух миров. Атристир споткнулся, когда они миновали границу, удивленно произнес:
  - Воздух будто бы другой.
  - Мир другой, - поправил его Раэл.
  А потом взглянул на тень Атристира, и почувствовав волну силы внутри себя. Будто бы приподнимая эту тень с земли, превратил в проход... Так вот как перемещается Господин Теней! Раэл представил себе тень от дядиного замка, и вот, они уже в замке, у крепостной стены с внутренней стороны, недалеко от псарен. И чемодан превратился в замшевый мешок, и одежда снова стала привычной. Атристир снова вцепился в рукав старшего брата.
  - Госпожа Лишенных Теней, - сказал Раэл. - Я пришел. По зову души. И принес тебе дар.
  Госпожа Лишенных Теней вышла к нему, почти выбежала, не касаясь, казалось ступеней атласными туфельками. За ней шла ее свита. Пустоглазые и пустодушные, лишенные теней, разумов и чувств, и среди них несколько человек. Дядюшка, собственной постаревшей персоной, почти забытый, несколько служанок. Одна из них - Малевин. В ней теплилась душа, но разума не было.
  Госпожа Лишенных Теней протянула к нему руки:
  - Что ты мне принес, мальчик? Голову Господина Теней, надеюсь?
  Раэл стиснул зубы.
  - Почти.
  Он вспомнил, как Тень вызывал кокон, защищавший его от атомного взрыва. Представил себе, как опутывает этой силой не себя... зачем? Артистира, людей в свите госпожи, как тянется от их душ к тем, кто заперт в подвалах замка... Он не знал, хватит ли ему сил, но...
  Услышал из мешка, стоящего у ног тихий щелчок. Пять минут.
  - Ты говорил с ним? С Тенью?
  - Да, говорил.
  - И что? С жадностью спросила Паучиха. - Что он говорил обо мне?
  - Ничего.
  - Ничего! - Прошипела она. - Ничего! Посмотрим, что он скажет теперь. Ладно... Ты пил человеческую кровь?
  - Нет.
  - Молодец. Закончим ритуал, мой милый. И ты будешь моим рыцарем. Самым лучшим, да?
  Она коснулась его щеки длинным когтем.
  - Да, - ответил Раэл, будто бы сам потянулся за лаской.
  Паучиха пренебрежительно пнула по мешку, лежащему у ног Раэла.
  - Ты ведь не веришь, что это меня убьет? Что я слабее Тени?
  - Не верю, - эхом откликнулся он.
   - Освободи от воротника шею, - приказала она.
  Раэл послушался. Госпожа Лишенных Теней тоже расшнуровала рубашку, показала на молочно-белую кожу в том месте, где шея переходит в плечо. - Вот здесь, мой милый. Возьми немного моей крови... немного. А я твоей.
  Одного госпожа не учла - Раэл сейчас был почти так же силен как Тень. Он сжал ее в объятиях, так крепко как мог, вцепился в ее плоть, прекрасную на вид, и отвратительную на вкус, смрадную, впился зубами в гнилую плоть, прямо в жилу, полную холодной крови.
  - Что ты делаешь? - прошипела Паучиха, и в голосе ее послышался страх. - Я же сказала одну каплю. Почему ты не слушаешь меня?
  Она тоже впилась в его шею, и кровь кочевала из одного тела в другое, превращая их в единое целое. Раэл знал теперь все, что знала она, и она знала о нем все...
  Паучиха рванулась в сторону, но Раэл только крепче сжимал челюсти. Паучиха застонала и дергалась, сама не в силах оторваться от источника крови, и они рвали друг друга зубами, глотали перемешанную кровь.
  Помощь пришла с неожиданной стороны. Кто-то потянул голову Госпожи назад, просунул ей между зубами палку...
  Она отчаянно задергалась, и Раэл, приложив последние силы, осушил ее тело...
  - Почему ты ослушался меня? - прошелестела Паучиха. - Ты не мог... мне обещали...
  Она упала на колени, и Раэл увидел, кто стоит за ней, кто разжимал ей челюсти... Атристир и Малевин, та самая сумасшедшая, под чьей внешностью скрывалась Паучиха. Теперь в ее глазах был разум, и душа, отчего-то вдруг ставшая двойной, засияла. В руках у Атристира был зажат деревянный клин, каким на псарне разжимают челюсти собакам бойцовых пород. Против Паучихи он тоже сработал...
  Паучиха стояла на коленях, держась за горло. Раэл покачиваясь, переполненный кровью, нависал над ней, прикрывая обеими руками рану в шее.
  - О, - сказала она. - Меня переиграли...
  Раздался странный звук, похожий на шелест песка, Раэл увидел, как Паучиха рассыпается. Ее длинные волосы, темные, жгуче-черные, поседели и клочками сползали с головы, кожа посерела и потрескалась, и начала осыпаться.
  Вот уже от нее остался только остов, похожий на фигуру из тонкого серого песка, но и он рухнул, осыпавшись в складки пышного платья, а потом и платье распалось. И в куче песка вдруг засияли миллионы маленьких солнц, все души, какие она когда-либо поглотила. Тут же шелест раздался со всех сторон. Все услуги Госпожи Лишенных Теней последовали за ней.
   И маленькие солнца, томившиеся в темнице души вдруг обрели подобие формы. Раэл отчетливо слышал их:
  - Спасибо! Спасибо! Спасибо.
  Но не было среди них ни его души, ни того двойного солнца, что извлекла Паучиха из тела Женевьев, кажется вечность назад...
  Он раскрыл лежащую у ног котомку, и рассмеялся холодным смехом - то, что там лежало, не было бомбой. Корпус и клубок проводов. Вот и все. Теперь он понимал это отчетливо - Паучиха за долгую жизнь накопила достаточно знаний, чтобы он сумел в этом разобраться.
  Он оглянулся, и понял, что кого-то не хватает. Дядюшки. И прислушавшись к своим новым, отточенным чувствам, которым не было названия, понял, что дядюшки нет нигде в этом мире.
  - Прошу прощения, конечно, - сказала вдруг бывшая безумица, обращаясь к стоящему перед ней Раэлу. - Но что за перфоманс происходит, Раэл? Мы только что были на приеме, это я помню отчетливо.
  ***
  - Что? Что, - оторопело сказала Малевин удивленно глядя на Грету. -  Что сказала Раэлу сумасшедшая Малевин? "Перфоманс"? Прямо так и сказала? Перфоманс? Откуда ей знать такие слова?
  Горничная с удивлением посмотрела на нее.
  -  Простите, леди, вы должно быть задремали, и вам что-то послышалось, простите, мы проговорили полночи.
  Малевин покачала головой.
  - Атристир разжал клином зубы Паучихи, так?
  Грета кивнула.
  - Так.
   - Малевин стояла рядом, так?
  - Так.
  - А потом сказала что-то про прием и перфоманс!
  Грета упрямо помотала головой:
   - Нет, моя леди, - она поднялась, принялась убирать со стола. - Я не говорила ничего подобного!
  Малевин почувствовала, что ее тело затекло, и тоже поднялась. Почувствовала, что очень устала, едва подавила зевок.
  - Откуда вы знаете эту историю в таких подробностях?
  Грета остановилась с подносом в руках, присела в поклоне,
  -  От Светлейшей матери Клары, от самого рыцаря, и от Господина Теней. Это совсем не тайна. Быть может сделать вам ванну? Расслабляющую. Со сбором трав. Вы после нее будете спать как младенчик, уверяю.
  Малевин задумалась. Да, ванна, это неплохо. После столь плодотворно проведенного дня.
  Ночью Малевин спала плохо, и к завтраку, поданному в большой зал, вышла с головной болью. За столом уже сидели двое мужчин: ее секретарь-дракон, и Раэл. Заметив ее, оба дружно встали, приветствуя. Она опустилась на отодвинутое кресло во главе стола. Бывший король был тщательно вымыт, белые волосы, не свисавшие больше грязной паклей, собраны в хвост, глаза скрыты стеклами солнцезащитных очков. Он был похож на выходящую понемногу в тираж местечковую рок-звезду больше, чем на шестисотлетнего вампира.
  Завязалась ничего не значащая утренняя беседа, под горячий кофе, омлет и свежайшую выпечку. Вскоре секретарь встал, и, сославшись на занятость, удалился, обещая чуть позже занять Малевин кое-чем интересным. Раэл грел руки о кружку с горячим шоколадом.
  - Леди, - обратилась к ней одна из горничных. - Позвольте узнать ваши предпочтения насчет обеда.
  - Я совершенно не привередлива, - сказала она, и понизив голос добавила. - Лишь бы обошлось без мяса того самого, вчерашнего козленка.
  Лицо горничной приобрело виноватое выражение.
  - Наш повар уже вымочил его в кокосовом молоке...
  - Не беда, - ответила Малевин. - Побуду один день вегетарианкой. Последние несколько лет такая напасть случалась со мной регулярно. В самые отчаянные времена на мели я не пренебрегала и солнцеедением.
  Реал неожиданно встал и пересел на другой край стола, прихватив и свою чашку.
  - Солнце, - объяснил он, обратив внимание на немой вопрос в глазах Малевин.- Начинает светить в окно. Здесь темнее.
  - Так чего же хорошему мясу пропадать? - растерялась горничная, умоляюще глядя на Раэла, остававшегося все таким же безучастным. - Мясо все равно обескровливают перед приготовлением. Так какая разница, куда...
  - Но я ведь не говорю, что его следует выкинуть? - удивилась Малевин. - Я просто не смогу это есть, простите, Раэл.
  Лишенный тени король равнодушно ответил.
  - Ваша реакция не может задеть меня, леди. Я уже не раз это проходил. Более того, она является единственно правильной и естественной, ибо вы являетесь своего рода проводником и хранителем Света в этом мире. Я вам должен быть неприятен.
  - Вряд ли я гожусь на такую роль, - пробормотала Малевин.
  - Все мы ни на что не годны, леди, если не прилагаем усилий.
  - Позвольте мне пересесть к вам ближе. Неудобно кричать через стол.
  Он снова поднялся, в мгновение ока, кажется, оказался рядом, галантно отодвинул кресло. Только что руки не подал.
  Они устроились так, чтобы ничего, кроме тарелок и чашек их не разделяло.
  - Итак, - сказал Раэл, ставя чашку с остывшим шоколадом на стол. - Вы, конечно не в восторге от наследства, леди Малевин.
  - Как сказать, - замялась она. - Я была не восторге от того, что мне предстоит владеть такой крупной недвижимостью, от того, какие именно ограничения это не маня накладывает. Но я ведь не знала об обратной стороне монеты! Вчера я была драконом! Это просто невероятно.
  Он кивнул.
  - Да, это действительно вдохновляет. Вы знаете о том, что теперь вы своего рода сюзерен для всех иномирян, живущих в нашем с вами мире.
  - А разве не вы? - удивалась Малевин. - У вас опыта правления побольше будет. А я так... на подхвате.
  - Я лишенный тени, - равнодушно ответил он. - Мне следует, простите за каламбур, держаться в тени.
   - А вы, Раэл, будете присутствовать на этом собрании?
  Он пожал плечами.
  - Разумеется. Я сопровождал леди Имоджин, если случалась возможность.
  - А вам это не будет в тягость?
  Он снова взял чашку с остывшим шоколадом в руки.
  - А что? Вы боитесь, что я опростоволошусь? Возьму в руки не ту вилку или ложку? Или предпочту и тому и другому свой старый добрый засапожный нож?
  Он наклонился, и действительно достал устрашающего вида кинжал, спрятанный в ботинке.
  - Вы сейчас шутите, да? - На всякий случай спросила Малевин.
  Бывший король посмотрел на нее пронзительно синими глазами, без улыбки.
  - Разумеется. Пусть я не чувствую радости, но я помню, что такое юмор.
  Он откинулся на спинку креста, поигрывая кинжалом.
  - Невелика потеря, если подумать. Я всегда был довольно меланхоличен по натуре. Могу сказать, что это состояние покоя доставляет мне гораздо меньше хлопот, чем можно представить.
  Он наклонился чуть вперед, с самым заговорщицким видом сказал:
  - Основную проблему для меня в развитых мирах представляют разнообразные сенсоры. И перед дверьми с фотоэлементами я тоже пасую. В одном мире, где я изображал из себя человека, и жил одно время в одном доме с группой охотников на вампиров, мне приходилось ходить в душ с кошкой, на ее лапки сенсоры распрекрасно отзывались, а на меня совершенно не реагируют. Поэтому я приветствую прогресс.
  - Но ведь вам он доставляет неудобства...
  - Значит и другим лишенным тени тоже!
  - Вы снова шутите, - ответила Малевин, заметив что его лицо все так же неподвижно.
  - Да, - ответил он. - В одном из миров я имел честь общаться с ученым, научившим шутить и понимать шутки машину. Это многое мне дало, я выработал алгоритм.
  Малевин поежилась. Кажется она все же подпала под обаяние лишенного тени, и сама этого не заметила.
  - Да, - кивнул Раэл. - Не забывайте, кто я, и держитесь от меня подальше.
  Он вернул кинжал обратно в ножны, прикрепленные к щиколотке, снял очки, очень внимательно посмотрел на Малевин:
  - У меня есть все основания полагать, что мой путь подходит к концу. Вероятно, вас уже посвятили в некоторые детали моей биографии...
  - Я прочла книгу леди Имоджин. И Грета... многое рассказала. Я не поняла один момент - что с Малевин? С сумасшедшей Малевин? Это и есть Малевин Ферст? Это, - догадка пронзила ее. - Это была я?
  Он кивнул.
  - Эту будете вы.
  Малевин сжала его руку, сама не заметив.
  - Мне страшно. Как такое возможно?
  Раэл мягко убрал руку.
  - Пока рано об этом говорить. Нельзя. Иначе ход времени нарушился.
  - Я помогу вам умереть?
  Что-то мелькнуло в его пустых, красивых глазах:
  - Я на это очень надеюсь. Но прежде вы поможете мне найти моего дядю. И мою душу. И души Женевьев и моего сына.
  - Мне страшно, - повторила Малевин.
  - Хотел бы, чтобы и мне было страшно, - ответил ей Раэл. - И вот что... дядюшка мой боится меня и прячется, но есть одна вещь которую он хочет заполучить, и мы сделаем вид, будто она у нас есть.
  - А он поверит?
  Раэл дернул плечом.
  - Должен. Больше всего на свете дядя хочет вернуть свою тень. Вампир из него вышел негодящий. Впрочем и человеком он был не самым лучшим.
  - Тень можно вернуть?
  - Нет, но дяде об этом знать не обязательно.
  - Совсем совсем ничего сделать нельзя? Никаких исключений из правил? Даже для вас? В конце концов никто из лишенных тени не становился на сторону Госпожи Света.
  Раэл хмыкнул.
  - Тень меня никогда не обнадеживал. Значит нельзя. Мне довольно неприятно об этом думать.
  Малевин хотела сказать, что это несправедливо. Но промолчала.
  - А какова моя роль во всем этом?
   - Подсадной утки, уж простите, леди.
  - С чего вы взяли, что я соглашусь?
  Бывший король помедлил с ответом, и наконец сказал:
  - Потому, что вы уже согласны, разве нет?
  Малевин не выдержала, и выругалась, встала, бросила тканевую салфетку на стол.
  - Вам ведь не понравилось быть бездушной, да? Мне тоже не нравится. Помогите мне. Я знаю, чего вы хотите. Чего хочет ваша невероятно четкая тень - свершений. Не в кресле адвоката, это слишком мелко. Вам нужен хороший, качественный подвиг, Малевин. И именно от невозможности совершить подвиг вы и прятались четыре года.
  - Современный мир для подвигов не подходит.
  - Да, - ответил Раэл. - Это проблема. К счастью для вас - решаемая.
  Она нашла в себе силы улыбнуться.
  - Вы меня соблазнили...
  - Лишенные тени прекрасно умеют соблазнять.
  - Ну что ж, сказала Малевин и поправила волосы. - По рукам.
  - По рукам, - ответил король, но руки не подал.
  Малевин подошла к окну, остановила начавшего подниматься короля жестом. Ее уже стала напрягать эта подчеркнутая старомодная церемонность. Раэл следил за ней, не сводя глаз.
  - Отчего вы пытаетесь сделать вид, будто вы хуже, чем есть на самом деле? Плохие парни конечно притягательны, но это точно не про вас.
  - Мне тоже не стоит забывать о том, что я такое...
  - И держаться от себя подальше? - обернулась Малевин.
  Раэл вернул ей ухмылку.
  -  Я и так от себя так далеко, насколько это возможно. Это... - он сжал и разжал кулак. - Только оболочка. И я хочу найти ей уже покой.
  - Мне жаль, что вы так стремитесь умереть.
  Она хотела сказать, что как бы ее не пугало то, чем он стал, он все же интересная фигура, и быть может еще много полезного бы смог сделать, но промолчала, вспомнив свое бездушное состояние, накатившее отчаяние.
  - Нет, нет... - ответил он тихо. - Инстинкт самосохранения лишенных теней выше, чем у любого другого существа. Я не должен забывать, что жизнь моя - только иллюзия.
  - Так что же я должна делать?
  - Ничего, - сказал он. - Все произойдет само собой. Уже произошло в прошлом. Та Малевин была свидетелем того, что Паучиха сделала с душами. Моей, Женевьев и...
  Он замолчал.После долгого молчания продолжил:
  - И ребенка.
  ***
  Время до обеда Малевин провела весьма продуктивно, разбираясь в нежданно-негаданном богатстве и его источниках. Верному клинку помогали не захиреть и не зачахнуть и частные лица, и государство. Чем дальше она вникала в дела, тем сильнее понимала - угроза казнью не более чем пугалка, по крайней мере для нее. Если бы она конечно планировала воровать каждый год миллион-полтора гульденов. Тогда возможно и стоило бояться казни, так...  К тому же, леди замка полагалось не маленькая сумма на личные нужды.
  Оказалось, что парники и сад замка поставляют на рынок фрукты и овощи, вроде бы очень замечательные и невероятно экологичные. Раньше Малевин не слышала об этом только потому, что в юности не интересовалась ни ценами, ни брендами, а последнее время предпочитала есть в своем кафе то, что пора списывать, и брать замороженную пиццу по акции.
  - То есть я могу вообще ни о чем беспокоится, - сказала Малевин.
  Её секретарь-дракон, господин Вейл обрадованно закивал. Тень его, все еще драконья, расправила крылья. Его можно было понять - в отработанную годами, даже веками схему внедрялся новый человек, в общем-то со стороны. Как еще эта новая метла будет мести?
  - Все верно. Вы должны помогать этому миру оставаться уютным местом, большего мы не вправе требовать от вас.
  Малевин зевнула не открывая рта. Это мало тянуло на хороший, качественный подвиг, который ей обещал Раэл.
  Вейл заглянул в свой блокнот и сказал:
  - Леди Малевин, кроме готовящегося приема в нашу честь для людей этого мира, будет еще один: где вас представят рыцарям и леди сопредельных миров.
  - Да? - Спросила Малевин. - И когда же он состоится?
  Секретарь-дракон виновато развел руками:
  - Раз уж прибыл наш рыцарь, то вероятно удобнее всего будет устроить прием сегодня. Ночью.
  Малевин с тоской посмотрела на обрезанные до мяса ногти.
  -  Если предполагается светская вечеринка, вряд ли я буду там смотреться уместно.
  - О, не переживайте! Публика будет разношерстная, вы не будете выделятся...
  Малевин только спросила:
  - К чему такая спешка?
  - В большинстве своем рыцари и леди испытывают к лишенным тени такие чувства как презрение, отвращение и желание убить. Пока государь Раэл еще сыт кровью того козленка, - Малевин при этих словах передернуло, - он хоть немного похож на живого человека. Остальным рыцарям и леди будет проще в его обществе...
  - В общем и целом, я гвоздем вечера не буду, - некрасиво обрадовалась вспомнив то чувство гадливости которое посетило ее при первой встрече с Раэлом, от остатков которого до сих пор не могла избавиться.
  - Ну как сказать, - пожал плечами секретарь, предлагая ей руку. Малевин кажется начала привыкать к этим темновековым учтивостям, с удовольствием прикоснулась к крепкой ладони, встала. Подумала, что ко всем этим церемониям подошли бы не джинсы и простая синяя футболка, а что-то из тех великолепных платьев, которые носит мама.
  Можно ли было считать, что она накаркала себе проблем? За дверью кабинета ее ждала мама, как всегда великолепно, с иголочки, со вкусом одетая, а за ее плечами - многочисленная команда тех, кто обеспечивал ей эту элегантность. Парикмахер с помощницей, два стилиста, мастер маникюра визажист, девушка с зеркальцем массажист, и еще пара человек, функции которых Малевин были неизвестны. Возможно им предстояло держать за руки и ноги вырывающуюся из тисков строптивую девицу во время эпиляции воском. Которая изрядно себя запустила за четыре года.
  - Привет ребята, - Малевин помахала им рукой. - Сдаюсь на вашу милость.
  Следующие несколько часом слились для нее в один сплошной яркий поток ароматов, звуков и красок.
  Пока ей делали прическу, она даже задремала и на закате солнца обнаружила себя стоящей на небольшом возвышении, в алом платье, странно-не такую, как обычно.
  - Ну вот наша Золушка и готова, - восхищенно ахнул кто-то.
  Мама сказала:
  - А я и забыла, какая ты у меня красавица.
  - Да я и сама забыла, - небрежно ответила Малевин, спрыгивая с постамента, и чувствуя, что подгибаются отвыкшие от каблуков ноги. - А всего то и надо было: мешки под глазами замазать.
  Мама вздохнула:
  - Опять ты язвишь невпопад.
  Малевин вздохнула ей в тон.
  - Мы договаривались о маленьком черном платье, в на мне - большое и красное. Могу я поворчать немного?
  Мама обняла ее.
  - Иди, леди Малнвин. Твой рыцарь ждет тебя в холле.
  Он действительно ждал. Одетый не в пример скромнее, в темно синий костюм, он поднял голову, и Малевин утонула в бездонных синих глазах. Раэл предложил ей затянутую в перчатку руку. Малевин приняла ее.
  - Вы ослепительны, леди Малевин, - улыбнулся бывший король, мельком демонстрируя нечеловечески острые клыки.
  Это отрезвило Малевин. Не хватало еще без году неделя леди влюбиться в рыцаря, который...
  Что который?
  В которого влюбляться нельзя!
  Он этого совершенно не оценит.
  - Абсолютно, - подтвердил ее мысли Раэл. - Вампиры, к моему большому сожалению, крайне обаятельны, и юные девицы вроде вас, попадают под эти чары очень легко.
  Малевин вырвала руку.
  - Вы что, мысли читаете?
  Он отошел на шаг.
  - Нет. Просто богатый опыт...
  - Вы мне противны, Раэл! Мне очень стыдно за это, но мне противна мысль о том, что вы пьете чужую кровь, я, мне стыдно за свои чувства.
  - Это замечательно, - улыбнулся он. Без оскала без вампирьих клыков.
  Мплевин затрясла головой.
  - Мне неприятно рядом с вами находиться. Я злюсь, - она замолчала прислушиваясь, а бушевавшим внутри чувствам. - На судьбу злюсь, что вы теперь такой.
  - Это хорошо, - ответил Раэл.
  - Ничего хорошего, - буркнула Малевин.
  - Лучше злость и неприязнь, чем насланная извне любовь.
  - Без клыков мне больше не улыбайтесь, - посоветовала Малевин.
  Ну что за подростковые глупости у нее в голове? Это на нее платье принцессы так влияет? Наверняка. Неуместная совершенно романтика.
  Подвал был пуст. Только мерцали светильники вдоль стен, в зеркалах появлялись и исчезали неясные тени, из-за закрытых дверей слышны были шорохи.
  - Хозяева прибывают чуть раньше гостей, объяснил Раэл, подводя свою спутницу к массивному креслу, более похожему на трон, возвышающемуся во главе стола.
  - А вы где будете?
  - С другой стороны, - он указал куда-то в даль. -  Не беспокойтесь, вас не съедят.
  - Поверю вам на слово, - Малевин подошла к ближайшему зеркалу, посмотрела на себя. На безупречный макияж, на прихотливо уложенные волосы, на длинные ресницы. На свое-не свое лицо.
  Раэл, стоявший позади, в зеркале не отражался.
  Малевин обернулась, долго смотрела на лишенного тени бывшего короля, стоявшего абсолютно недвижимо, не дышавшего, кажется. У него было такое же отрешенное лицо.
  - Мне кажется, - сказала Малевин, - что я похожа сейчас на вампира. - Такая вся...
  Она покрутила ладонью в воздухе, не в силах найти точные слова.
  - Безупречная, - продолжил за нее Раэл.
  - Да, - обрадовалась пониманию Малевин. -  Хороша конечно, но... я за бодипозитив в умеренном виде.
  - Я вас понимаю, - ответил Раэл, проводя безупречно прекрасными пальцами по безупречной щеке. - После того, как я лишился тени, это тело потеряло индивидуальность. Лишилось того, что делало это тело мной. Я не сразу заметил, что исчезли шрамы, полученные в детских шалостях, и маленький ожог вот здесь, - он указал на запястье. -  И рана, полученная в бою, и сутулость, и мелкие прыщи, и жидковатая борода, скорее позор, чем украшение взрослого мужчины
  -  Не люблю небритых мужчин, - сказала Малевин.
  -  А мне кажется, мода на них возвращается, - лукаво улыбнулся бывший король.
  - Госпожа света! Пусть она минует тех, с кем я собираюсь заводить близкие отношения, - засмеялась Малевин. И добавила серьезно. -  Но ведь вас любили и со всеми этими несовершенствами?
  Раэл долго смотрел на нее, в темно-синих глазах мерцали отблески ламп.
  - Удивительно, на что способна истинно любящая душа. Ей ни до каких несовершенства нет дела, - он полез во внутренний карман пиджака, достал упаковку влажных салфеток, указал на одну из дверей, самую простую. - Вот здесь подсобное помещение. Душ, раковина... умойтесь, если вам неудобно во всем этом великолепии.
  - А можно?
  - Нужно, - уверил он ее.
  Малевин от радости забыла, что на таких каблуках ходить разучилась, шагнула вперед, и чуть не упала. Вампир вовремя подхватил ее под локоть.
  - И туфли снимайте, - укорочу каблук.
  - Я буду путаться в подоле! - запротестовала Малевин.
  - Тогда и подол долой! - Раэл достал свой засапожный нож, и пока Малевин колебалась, укоротил платье, сделав его чуть ниже колена. Она тут же со смехом выпрыгнула из туфель, выхватил из рук вампира салфетки, и сбежала в подсобную комнату.
  За закрытой дверью прижала дурацкие салфетки к колотящемуся сердцу.
  - Я идиотка, - сказала она вслух, и плеснула воды на свое прекрасно нарисованное лицо.
  И когда посмотрела на привычную себе Малевин, с веснушками на остром носике, с родинкой у губы, с может быть не самой ровной в мире кожей, поняла, что все сделала правильно. Что эти четыре года в отрыве от мира превратили ее в другого человека, что втиснуться в старую шкурку уже не получится.
  Что надо быть такой, какой действительно хочется быть.
  Когда она вышла, лишенная лоска, но довольная, Раэл как раз расправился с каблуками. А потом выгнул туфли в обратную сторону, чтобы излишний изгиб не мешал ходить, и продемонстрировал ей свои достижения. Алый шелк и отпиленные все тем же ножом каблуки лежали у его ног.
  - Пожалуй, стоит прибраться.
  - Да, - согласился Раэл, собрал лишние детали наряда, и открыв одну из дверей, из которой дохнуло жутким жаром, выкинул мусор.
  - Там земля еще не сформировалась, вернее, солнце еще сверхмассивная звезда...
  - И такой им подарок, - хихикнула Малевин.
  - Да все уже сгорело. Но да... частица вашего платья станет частью новой вселенной.
  Одна из дверей скрипнула и отворилась. На пороге возникла мужская фигура с широченными плечами, а громоподобный голос возвестил:
  - Эй упырь! Флюиды подбери, не то моя леди закапает тебя ядовитой слюной.
  - А, Тии-Цай, - ровно сказал Раэл. - Старая ты железяка. Сказал бы что рад тебя видеть, да лгать не хочу.
  Человек вышел на свет. Малевин не удержалась от полузадушенного писка, который удалось превратить в хмыканье. Угловатое, монументальное, будто бы сделанное из железа... Кем бы оно не было, это тело, человеком оно быть не могло. Она бросила взгляд на тень, надеясь найти там подсказку, но не увидела тени. Второй тени, которую имеют все одушевленные существа.
  - Он лишенный тени? - шепнула она, хватая Раэла за рукав.
  - Скорее ее не имевший, - поправил ее гость. А потом склонился в поклоне - очень изящном для столь монументального тела. - Тии-Цай, первый рыцарь, созданный на основе продвинутого интеллекта. Обычно обретаюсь на полицейских серверах планеты, название которой ничего вам не кажет, и моя леди...
  Он сделал шаг в бок, освобождая дорогу невысокой женщине, скорее пожилой, или казавшейся таковой из-за обилия морщин, и сохранившей великолепную фигуру. Одета она была в серый комбинезон без всяких украшений. Малевин с благодарностью посмотрела на Раэла, избавившего ее от вычурного платья и вечернего макияжа. Рядом с этой женщиной она выглядела бы нелепо.
  - Привет, девочка, меня зовут Ордоньес. Не бойся - я кусаю только вампиров в депрессии, обычных людей не трогаю.
  - Я не в депрессии! - тут же ответил Раэл.
  Ордоньес огляделась, сказала нарочито небрежно:
  - Простите за неподобающий торжеству вид, у нас опять завал. Политические и обычные убийства, несчастные любови и самоубийства на этой почве, все как всегда. Прихорашиваться было некогда.
  - А я по жизни красавчик! - Уверил их Тии-Цай.
  Малевин рассмеялась:
  - Ни секунды не сомневалась.
  - Нужна помощь? - спросил Раэл.
  Ордоньес пожала плечами.
  - Сами справимся, - и понизила голос. - Тии-Цай уверен, что видел на астероиде В-семьсот твоего дражайшего дядюшку. Не дергайся, его там уже нет. Будто он знает наперед, что произойдет.
  Малевин подумала, что может и знать. Ведь Паучиха неким образом управляла временем, устраивая ловушку для Тени. И ее свершившееся и несостоявшееся еще путешествие во времени... Как-то оно должно произойти. Раэл, кажется, думал о том же.
  - Тень недавно познакомил меня с представителями крайне развитого мира, - сказал он медленно. - Они не сомневаются, что их технология перемещения во времени была украдена. И обещали помощь. Сказали что время пришло.
  Он сжал руку Малевин, будто призывая молчать.
  Открывались другие двери, подходили, желая познакомиться другие гости. И каждый третий сообщал о том, что видел драгоценного дядюшку Раэла.
  Раэл кивал, и намекал, что грядет нечто важное. Малевин завороженно смотрела по сторонам. Многие, кого она здесь видела, были похожи на людей, но только на первый взгляд. Не только по теням, принимавшим самые прихотливые очертания, но и по скованным движениям некоторых рыцарей и леди было видно, что человеческое тело кажется им неудобным и неправильным.
  - Феерическое зрелище, правда? - спросила у нее подошедшая неслышно леди, одетая в черное платье, вышитое пайетками. Почти по-мальчишески стриженные волосы украшал золотистый ремешок с задорным перышком на нем. - Меня так не подгоняли, как вас, и свой первый прием я обставила с должным изяществом... даже уговорила Тень обернуться большим котом и сидя у моих ног говорить гостям: "Леди в восхищении" она протянула руку. - Меня Маргарита зовут.
  Ее темные брови сошлись на переносице.
  - Вы не поняли шутки... Как жаль, что в вашем мире нет этого замечательного романа. Обязательно приходите ко мне в гости - я дам вам его почитать.
  Малевин улыбнулась. Печатное слово она когда-то любила. Быть может стоит вернуться к привычке регулярного чтения? Они немного поболтали сравнивая литературу разных миров. Маргарита коллекционировала написанные в разных мирах книги. Даже собрала кое-какую статистику, пытаясь выяснить какие из произведений встречаются в большинстве разных миров.
  Раэл прервал их беседу.
  - Рыцари и леди, - сказал он кажется негромко, но все замолчали. - Я хочу представить вам мою новую леди - Малевин Эор. Хотел бы сказать что скорблю вместе с вами, вспоминая леди Имоджин Эор, но не желаю лгать. Одно я знаю точно - душа леди Имоджин теперь греется в лучах первого солнца, и обрела всех, кого потеряла. Если есть у меня желание, то оно заключается в том, чтобы оказаться там, где пребывает теперь она.
  - Начинается, - проворчал кто-то. - Ты не фунт изюма, вампир Раэл, но убивать мы тебя не будем.
  По толпе прокатился волна смеха.
  - Я надеюсь, что в этом больше нет нужды, - ответил Раэл. - Теперь со мной рядом та, кто сумеет меня освободить.
  Он подошел к Малевин, опустился перед ней на одно колено, взял ее руки в свои, сложил их лодочкой, подул. Малевин почувствовала щекотку, перевела взгляд с седой макушки Раэла вниз. В ее ладонях расцветала алая роза.
  
  https://prodaman.ru/Keti-Bri/books/Vernyj-klinok
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"