Четко помню, как вскочила однажды,
Перепуганная,
В три часа летней ночи,
Едва не позвонив в милицию.
Но вдруг подумала:
"Показалось".

Снова раздался звук.
Незваный гость бесстыдно постучался два раза.
По негромкому голосу
Я поняла, кто это, и, если говорить откровенно,
Мне захотелось его убить.
И таки ударила друга,
Слишком злая за прерванные музыкальные сны
Ужасом в черной постели.
Пусть думает,
Что не узнала во тьме!

Он залез на балкон
С томиком нот и песен,
Я же все еще держала метлу наготове,
Кровожадная,
Хорошо зная, что выгнать не поздно
Никогда.
Он кряхтел, как печальный старик, но глаза его
Улыбались.

- Счастье,- заявил друг,
Медленно спускаясь на пол радостным силуэтом,-
С вами быть, синьорина!
От неожиданности
Я лишилась слов,
Хотя известно каждому, что, если друг - амур,
Значит, точно - романтик.

- Мадонна!- восторженно блеснул он крыльями,
Пряча стрелы, одаряя поклоном.-
Позвольте пригласить в Италию!
В старинном городе будете вы
Лаурой Петрарки, таинством вечности!
Давно ждет единственный, ваш!
Ваш скромный слуга!

Мне ничего не оставалось, кроме как
Выгнать назойливого синьора,
Ограничившись кратким: "Чао".

Днем он, конфузясь,
Позвонил прямо с неба:
- Горе, горе мне! Перепутал
Вас с Мадонной, о благородная!
Я, забывчивый, нет прощения мне!..

Захотелось уже всерьез
С кровожадностью новой
Его уничтожить -
Благо, стрелы, томик еще у меня...
Погоди только!
Лишь погоди!

Но в борьбе с ним...
Влюбилась.