Поставлены были по всей Руси станции особые, ямами называемые. На станциях тех развозил люд, ямщиками рекомый, письма людям да передачки разные. Богател народ, становился грамотней, да рассылать стал больше да по всей Руси. Богатели и ямщики - кто пристройку к дому сладит, кто баньку новую поставит, а кто и дом отдельный на постой построит. Была среди ям и одна необычная. Знающие назвали ту яму Особой ямой, а кто и Справедливой. Стояла та яма между нескольких дорог. Тут бы богатеть ямщику, да решил тот все по справедливости устроить. Собрал он соседей да молвил - всем, кто в беде пострадал - мор ли на поля нашел, сгорел ли дом в пожаре, погибли ли близкие все - всем помочь готов, кому советом, кому делом, а кому и монетой. Но коли окажется, что неправда то, что рассказал он, то обойдет человека такого удача, познает он все то о чем говорил не ведая. Разошлись люди по домам, странного соседа обсуждая. Прошли месяцы, случилась засуха да неурожай в селе соседнем. Кто побогаче был - и не заметил почти, кто в достатке - открыл запасы заветные. А кто совсем беден был - голодать стал. День другой, неделю голодали, травой да кореньями питаясь. Не выдержал один из них, пришел к ямщику особому. Все тому рассказал, ничего не утаил, попросил хоть краюшку хлеба домой детям голодающим. Ямщик послушал того, головой покачал да ушел в подвал. Вернулся он, мешок с зерном держа и отсыпал из мешка того котомку крестьянину. Бери, говорит, что той засухе осталось - хватит тут тебе и поесть и посеять. Отдашь как будут у тебя излишки. Вернулся тот домой счастливым - сам поел и семью накормить смог. Узнали о том люди, стали приходить к ямщику. Сначала те кто победней а затем и остальные подошли - чай дает свое и в обратку сам просить не будет. Но строг был ямщик - у кого было зерно, тому не давал ничего, а тем кому оно и вправду нужно было - не жалел. Нашлись и те, кто схитрить хотел - у самих в подвалах тугие мешки лежат а тут стоят котомку просить. Кивал таким ямщик, на заверения их слезные да тоже зерном одарял. Только вот случалось так, что у кого все зерно мыши подъели, у кого сарай с ним прогорал, а у одного и вовсе в казну все по забирали. Смекнул народ что нечисто тут что-то, некоторые буйные души хотели и с ямщика спрос вести. А тот смотрел в ответ строго, да приговаривал- вы ли про то говорили, что в доме не зерна? Что забрали все, сгорело да попорчено? Так как сказали так то и стало. Уважать стали ямщика да побаиваться. Никого без дела не обижал, да и по делу тоже, но случались с последними вещи странные. Долго ли коротко, узнал об особой яме князь тех земель. Посмотрел он на ямы в своем княжестве - и вроде справно поборы платят, но что-то больно богатеть стали. Тут и казначей под руку попал - казна пуста, говорит, все потрачено и нужно заново деньги искать. Подумал князь, почесал голову, да и решил - поднимет он налог на содержание ям, деньги то и появятся. А чтобы ямщики не роптали - пусть и крестьянин поболее платит. Стали ямщики победней жить. Раньше кто тканей выписывал заморский, кто вина греческие, а теперь не стало того. Вздохнули они - "Не долго жили хорошо, так и не стоило начинать". Крестьянину же сложней жить стало. Кто мог, пояса затянули. Но те кто беден был - совсем в разорение вошли. Стали батраками за еду наниматься лишь бы семью прокормить. Хорошо тем жилось, кто рядом с ямой особой жил. Хоть и потеряв в деньгах, не оставил ямщик своего занятия. Всем кто по делу просил, не отказывал. Хотя замечали просящие - одеваться стал он попроще, да помогать чуть менее стал, но и того хватало с излишком. Посмотрел князь на казну - вроде и полна была, но отдал долг дружине, купцам заказы оплатил, да дань за княжествование - так и опять опустела. Опять пришел к нему казначей - нет, говорит, ни рубля в казне, нужно больше серебра для нее. Подумал князь и вновь про ямщиков вспомнил - хоть и поставил он налоги большие, так все еще богато те живут. Да и крестьянин жив,
помирать больше не стало (за что заслуга ямы особой на деле была). Плюнул, да и увеличил налог. С грустью перешли ямщики на пищу обычную. Те из крестьян кто зажиточным был - не лучше бывших бедняков стали и лишь те кто побогаче - в зажиточные перешли. Заполнили яму особую просители - исхудал ямщик, но каждому помогал, никому не отказывал. Сам в холстину одет, веревкой подпоясан - но протянутой руке всегда готов свою подать да не пустую. В третий раз казна князя опустела - великий князь войска собирать стал, да со всех что мог забрал, у кого деньги, а у кого и дружину всю. Делать нечего, пришлось и в третий раз налог повысить. Стали ямщики не богаче крестьян питаться, крестьяне же вовсе на грань жизни перешли. Тут и тем кто богат ранее был стало худо. Толпы народа слухами привлеченного собирались у особой ямы, да просили хоть зернышко на пропитание. Да однажды вышел проситель на крыльцо да шапку снял. Помер, говорит, наш благодетель. Нет больше ямщика ямы особой. Не поверила толпа, повалили в дом. Увидели ямщика на скелета похожего. Ни зернышка в доме не нашли, ни травинки. Разошлись они по домам не солоно хлебавшие. А на следующий день собрали люди вече да и пришли князя к ответу призывать. Вышел к ним казначей княжеский да сказал веско "Нечего князю с вами общаться, пошли прочь смерды!" Зароптал народ, повалил дружину, поймали казначея да ввалились к князю. Тот ни сном ни духом, встретил людей, нахмурился, спросил сурово но ласково - зачет собрались они у него. Рассказал народ и про голод и про налоги непомерные, такие что в рабство кто продался пожизненно, всю правду поведал. Пошатнулся князь, схватился за трон свой. Повинился перед ними, рассказал и свою правду - о казне пустой да о отчетах благостных что казначей ему подсовывал. Вытащили казначея - побитого, с глазом вытекшим, но живого, стали того на его правду пытать. Дознали, что крал тот из казны безбожно, да все у себя складывал. Нашли личную казну его да бумаги подлинные. Да только отыскали сколько за годы со всего княжество собиралось по липовым его легендам. Повинился перед народом князь, сказал что готов венец свой сложить за ошибку свою, а то и голову. Казначея на кол посадили, да так что мучился тот долго, ошибки свои осознавая. А князя народ миловал - кто уж тут не ошибался в человеке вроде бы знакомом. Поставил тот налог подъемный, выбрал нового казначея из старост народом доверяемого. А яма особая осталась стоять, покосившаяся, с пробитой крышей, но поставили около нее люди камень памятный, чтобы ямщик ямы особой в веках не забыт был.