Комбинация из наборов японских палочек, салфеток в бамбуковой подставке, соли, зубочисток и виски-колы была полной. Она затянулась сигаретой и посмотрела на длинноволосого "оно" в углу бара, лицо которого было спрятано за очками в толстой черной оправе, а сам он весь подался к экрану ноутбука. Ей нестерпимо хотелось затянуться "по-тюремному", но другой человек, сидевший напротив и своей шевелюрой походившей на Венедиктова с красным бантом вместо галстука, не вязался с этим жестом. Пришлось отложить "до лучших времен".
Третий столик напротив гордо сообщил о своей нужности человечеству пластмассой с надписью "резерв". Периодически мимо проходили культовые личности, которых Она не узнавала. Ей было достаточно своей собственной "культовости", поэтому спокойствие медленно разливалось по ее венам вместе с виски, а пачка недешевых сигарет таяла на глазах.
И потерявшись в питейных дебрях,
Огнем зажги все свои печали,
Они не знали, на что способны,
Поверь, подонок, они - не знали.
Составь компанию себе на вечер,
Из ручки, пепельницы и блокнота,
Не спорь с собою о чем-то сложном,
И не пытайся придумать что-то.
Любимый Rothmans и выпей виски,
Не день и час нам придумать правду,
Не день и час собирать нам вещи,
Не день и час. Ты и сам все знаешь.
И за четой нам не всякий ровня,
Поверь, подонок, они - не знали.
А вечер длинный... Еще успеешь
В любви признаться случайной твари.
Она водила пальцем по стряхнутому на стол пеплу, рисуя дорожку млечного пути в самом приблизительном масштабе. Потом открыла последнюю страницу блокнота и взяла в руки билет, купленный утром на площади трех вокзалов в один конец. Долго смотрела на бежевые полосы, номера вагона и места. Новая порция виски придала силы. Или отняла их - пропорция уже была не так важна и не сама суть была в форме самоубийства, если банальные вещи можно было таковыми назвать.
За два с половиной часа Она прокрутила в голове все лица и слова, обещания и оговорки. Она искала причину. И человека в увязке с причиной, но не находила.
- Трусость! - воскликнула Та, что внутри, и стала тыкать упоительно пальчиком в "трусиху".
- Нет. Подожди, я что-то забыла. Не могу понять. Что-то забыто, не могу вспомнить - сказала Она Той, что внутри, провожая взглядом растерянную девушку с двумя хвостами.
- Да что думать! Трусость это. - Та, что внутри не могла угомониться.
Она поглаживала билет; вторая порция виски подходила к концу. Отставив стакан, Она еще раз посмотрела на цветной кусочек бумаги и взялась пальцами за противоположные стороны.
- Трусость! - вынесла вердикт Та, что внутри.
- Я что-то не предусмотрела. Вариант не продуман, - С этими словами Она разорвала билет.
- Легче стало? - мрачно спросила Та, что внутри.
- Нет.
- Так что же?!
- Правильность и последовательность нужна. А главное - оправданность.
- Ну, накрутила... Дура. Столько сил, времени. Все впустую.
Обрывки билета лежали на столе и официантка, подошедшая убрать пустой бокал, удивленно посмотрела на них.
"Теперь время принадлежит мне", - про себя сказала Она, а вслух: Не убирайте... Пожалуйста.
Официантка улыбнулась и исчезла, а Она вытянула из пачки очередную сигарету и стала крутить ее в пальцах.
- Надо было купить другой билет, скажи? - спросила Она.
- Ну? - обиженно отозвалась Та, что внутри.
- Ну, например, Москва - Волгоград... Владивосток... Варшава... Много ли еще городов на "В".
- Дура ты, - повторилась Та, что внутри.
Она промолчала. Напротив все еще стояла табличка с надписью "резерв".
- Видишь это? - сказала Она Той, что внутри. - Это мне. Еще есть места. А это... - Она опять взяла в руку порванный билет, - не наш поезд.
- Тебе видней, подонок, - хихикнула Та, что внутри. И замолчала, ушла, оставив Ее допивать третью по счету порцию виски.
Она выпустила на "обломки варианта судьбы" дым и, смяв билет, швырнула его подальше от себя. Пусть так. Перспектива резерва всегда интереснее готового решения без права "переиграть".