Аннотация: Вот он, человек. Он живой. Он о чем-то думает, к чему-то стремится. О нем кто-то беспокоится, несомненно его кто-то любит. Он и сам, быть может, любит кого-то. Но проходит всего лишь мгновение, и вот уже этот человек, как мыслящее, чувственное существо, перестает быть. Всего лишь одна автоматная очередь прерывает его жизнь. А ты взираешь на то, как всего лишь бездыханное тело падает на землю.
Он выстрелил парню в голову. Выстрелил, а потом рассмеялся, глядя как бездыханное тело медленно оседает на землю. Наверное, этому чеченцу уже не однократно доводилось расстреливать пленных. Убивать неверных во всякой войне - священный долг каждого сына Аллаха. Так говорят здесь, на земле, которую не могут поделить между собой граждане некогда великого, а ныне разорванного на части государства. Здесь идет война озверевших от злобы и ненависти людей. И среди ненависти, среди потоков людской крови, простая человеческая жизнь не стоит абсолютно ничего. Только грязным, не смываемым пятном остаются в человеческой душе отпечатки пережитых, страшных событий. На всю оставшуюся жизнь.
Решив, что съемку пора заканчивать, Роберт выключил видеокамеру и вытащил из кармана пачку сигарет. Закурил, думая о том, что все происходящее в этом городе, вероятно, кому-то может показаться мерзким и ужасным. Но такой была его работа, - удовлетворять зрительские потребности тех жирных, ленивых снобов, которые знают о том что такое война исключительно по кратким сводкам новостей. В своем стремлении вкусить запретный плод и увидеть что-то противное общепринятой морали, они все чаще напоминают хищных зверей, познавших вкус человеческой плоти. Таким людям нельзя объяснить как звучит предсмертный хрип, или что ощущает в своей душе убийца, наслаждающийся собственной безнаказанностью, опьяневший от запаха крови. И глаза таких созерцателей горят адским огнем в момент, когда они наблюдают, как чью-то жизнь обрывает свинцовая пуля. А ведь, если завтра война придет в дома к ним самим, сможет ли кто-то поручиться за то, что какой-нибудь репортер не снимет на видеокамеру последний вздох кого-либо из их близких, или знакомых?
Впрочем, это уже не существенно. Имеет значение только то, что всегда будет востребована работа журналиста, работающего в горячей точке. Работа, за которую ему платят хорошие деньги...
- Ты не плохой человек, американец, - на ломанном русском языке произнес полевой командир, стоявший за спиной Роберта. - Клянусь Аллахом, ты настоящий мужчина. Некоторые из твоих собратьев не выносят запаха и вида крови и бегут от нее как шакалы ото льва. Я видел таких. Это не воины, а трусливые бабы. Ты не такой. Ты больше похож на нас, хотя и кафир.
Роберт улыбнулся.
- Мне платят не за то, чтобы я боялся вида и запаха крови, - сказал он. - Я знал на что шел, когда подписывал контракт.
- Хорошие слова. Но лучше бы ты взял в руки автомат, американец.
- Это ваша война, Салман. А я всего лишь делаю свою работу. И у меня нет никакого желания стрелять в русских.
- Мы все делаем свою работу. А ты подумай над моими словами. Ты ведь знаешь, что нам нужны люди.
Роберт не счел нужным что-то отвечать бородачу. Он сел на камень и принялся проверять качество произведенной им видеозаписи.
Странно бывает порой наблюдать чью-то смерть. Вот он, человек. Он живой. Он о чем-то думает, к чему-то стремится. О нем кто-то беспокоится, несомненно его кто-то любит. Он и сам, быть может, любит кого-то. Но проходит всего лишь мгновение, и вот уже этот человек, как мыслящее, чувствующее существо, перестает быть. Всего лишь одна автоматная очередь обрывает его жизнь. А ты взираешь на то как бездыханное тело падает на землю.
Что же дальше? Дальше ты снова перематываешь пленку.
И вот он снова живой. И снова он умирает. В эти минуты ты - вершитель его судьбы. Ты властвуешь над жизнью и смертью, пускай чужой и пусть всего лишь на экране. Однако, не единожды наблюдая, как обрывается его жизнь, ты хоть и на кратный миг, но уподобляешься самому вершителю человеческих судеб.
Где-то неподалеку, со стороны центральной городской больницы, снова зазвучали выстрелы. Там уличные бои шли с переменным успехом и не прекращались на длительные промежутки времени даже в темное время суток. Но, тем не менее, всем уже было ясно, что очень скоро сам Грозный перейдет под полный контроль федеральных войск. Со вчерашнего дня боевики, понесшие в уличных боях большие потери, мелкими группами начали выходить из города. Тогда же Роберт решил, что работа его в Чечне близка к завершению. Теперь, когда полевые бригадиры заговорили о недостатке боеприпасов и людских ресурсов, молодому человеку стало ясно, что очень скоро война закончится. А оставаться и далее с теми, чьи действия заведомо обречены на поражение, Роберт посчитал для себя невозможным. В ближайшие дни эту страну ему придется покинуть.
Была, впрочем, одна проблема, которую следовало решить как можно скорее.
Молодой человек мрачно посмотрел на Салмана, проверявшего состояние своего автомата, прикусил губу. Бородачи уйти ему просто так не позволят. Как бы не пришлось скоро пожалеть о том, что он, позарившись на большие деньги, не отказался от контракта, не плюнул в лицо своему дураку начальнику. Сидел бы сейчас не на холодном камне в этом городе, пропахшем прохом и дымом, а где-нибудь в баре, пил пиво. Холодное пиво...
Роберт облизнул пересохшие губы и потянулся к фляге с водой. В этот момент неподалеку раздались выстрелы и один из боевиков, стоявших в тени полуразрушенного здания, нелепо взмахнув руками, упал на землю. Потом раздалась автоматная очередь, на этот раз со стороны площади "Минутка" и громко закричав от боли, Салман схватился руками за пробитое пулей бедро.
- Будьте вы прокляты, свиньи! Аллах...! - прокричал кто-то из чеченцев, но крик этот потонул в грохоте разорвавшейся гранаты, взрывом которой накрыло сразу нескольких людей.
Прижав к себе камеру Роберт упал на асфальт и пополз к воронке от разорвавшегося некогда снаряда. Совсем рядом заработал пулемет. Вероятно, сориентировавшись в ситуации, какой-то воин Аллаха открыл огонь по нападавшим. Но скорее всего он просто палил наугад, поскольку к этому моменту улицу накрыла плотная дымовая завеса. Различить какие-либо объекты дальше чем за десять шагов уже было невозможно и оставалось только слушать трескотню пулемета, да крики раненых. Потом, (кажется рядом) громыхнуло и дрогнула, словно от боли земля. Осколком от разорвавшейся гранаты пробило голову корчившегося от боли Салмана. Перестал работать, по вполне понятной причине и пулеметчик.
Все затихло. На изувеченной взрывами земле осталось лежать лишь несколько изувеченных окровавленных тел, в которых сложно было опознать тех людей, которые пятнадцать минут назад смеялись, расстреливая российского военнослужащего.
Роберт не сразу осознал, что все закончилось. Оглушенный и растерянный, он лежал на земле, прижимая к себе камеру, словно в ней заключалось единственное его спасение.
- Ты посмотри, Серега, - раздался совсем рядом чей-то хриплый голос, - С камерой, тварь ползает. Видать из тех, что за бабло фотографируют, как нашим парням бандиты головы отрезают.
- Его сюда никто не звал! - отозвался кто-то, стоявший неподалеку, - Что ты смотришь? В расход суку пускай.
Роберт испуганно зажмурил глаза и еще крепче прижал к себе видеокамеру. "Неужели он выстрелит? - пронеслось у него в голове, - Как же так?! Как же..."
Склонившись над трупом, десантник вытянул из кармана убитого им репортера паспорт. Долго вглядывался в фотокарточку, пытался прочесть имя, национальную принадлежность и фамилию того, кому этот документ принадлежал минуту назад. Потом, поморщившись от отвращения, бросил паспорт в грязь и выпустил длинную очередь в видеокамеру...
Из информационного сообщения:
"Американский журналист Роберт Стенн Холлуэй пропал без вести в Чечне, сообщило в пятницу американское агентство со ссылкой на правительственные источники.
По их данным, журналист мог быть похищен. В настоящее время правительство и министерство иностранных дел США уточняют место его нахождения. По их информации, последние сведения о журналисте датируются 1 апреля, затем, в период боев за Грозный, пропал и его местонахождение не известно на данный момент. Есть версия, что американский журналист был похищен боевиками.
"(Возможность) похищения - это рассуждения общего характера. Я воздерживаюсь от комментариев содержания (записей), так как они содержат информацию личного характера", - заявил на пресс-конференции генеральный секретарь правительства Соединенных Штатов..."
"Кафир - Куфр (от араб. كفر сокрытие) в исламе неверие, отсутствие нравственного стержня, духовный вакуум, приводящий к саморазрушению личности и общества. Джахилия.