Аннотация: Небольшой фанфик ко вселенной "Метро-33" и книгам Дмитрия Глуховского.
У века каждого на зверя страшного,
Найдется свой, однажды, Волкодав
Мельница
Уже давно никто не называл его по имени. Он и сам не мог назвать его в тех случаях, когда этого требовали обстоятельства. Как такое могло произойти? Черт его знает... Возможно, имя просто потерялось где-то в перегонных тоннелях, или в лабиринте многочисленных переходов после того как катастрофа до неузнаваемости изменила планету в пламени атомных взрывов, а те немногие люди, которые пережили войну познали ужас и безысходность в подземных лабиринтах московского метрополитена.
Да, у него не было имени. Надо полагать, что такие потери случаются после нескольких десятилетий жизни в экстремальных условиях, что вычеркивают из памяти человека часть его духовной сущности, давая ему взамен часть сущности звериной и способствуют выживанию его там, где само понятие жизни искажается, приобретая извращенные, порой невообразимые формы.
А имя... Что имя? Стоит ли скорбеть о его утрате? Ведь никого не интересовало как звали этого бродягу когда-то родные, друзья и знакомые. Для всех без исключения людей он являлся черным сталкером и наемником, берущимся за любую хорошо оплачиваемую работу. Даже на контрольно-пропускных пунктах солдаты не требовали от него предъявить документы, зная, что человек, подобный ему не испытывает нужды в такого рода мелочах, поскольку давно уже не считает себя членом общества.
Вот и сейчас болезненного вида пограничник, недавно вышедший из подросткового возраста, не стал спрашивать сталкера ни о чем. Лишь проверил наличие жетона-удостоверения и молча снял с пограничного столба тяжелую цепь.
- Шагай, - негромко сказал он и почему-то сразу же отвел взгляд. Возможно, хотел сказать что-то еще, но зашелся в громком кашле, харкая кровью. Какая-то лихая хворь разъедала легкие этого задохлика, не оставляя ему шансов на долгую жизнь. Можно предположить, что то был туберкулез или одна из разновидностей рака.
Бедолаге, конечно, можно посочувствовать. Впрочем, имеет ли смысл? Намного проще было бы наплевать на его проблемы, озаботившись только своими. В конце концов, рано или поздно смерть настигает каждого, и избежать ее пока еще никому не удавалось.
Посветив фонариком по сторонам, сталкер приметил изменения, произошедшие в переходе с того времени, когда он в последний раз тут бывал. Увеличилось число рваных кабелей, причудливо свисавших с потолка и со стен, а также количество разнообразного мусора. Взгляд то и дело натыкался на мятые коробки, консервные банки, битое стекло... Похоже на то, что даже затхлой воды в здешнем перегоне стало больше. Всюду, куда бы он не посмотрел, свисала вязкая серая субстанция - мерзость, которую сталкер неоднократно видел за время своего бродяжничества по метро. Что из себя представляет склизкая дрянь толком не мог сказать никто, но некоторые предприимчивые дельцы собирали эту пакость в ведра, утверждая, что она обладает какими-то лечебными свойствами. Находились даже такие чудаки, которые употребляли ее в пищу, но то, наверное, были отчаявшиеся люди или безумцы.
Бродяга вытащил из кармана устройство для персонального прослушивания музыки и, надев наушники, надавил на кнопку включения в стареньком портативном магнитофоне. Тот из пограничников, который стоял у него за спиной, вздрогнул от неожиданности, потянулся к оружию. Для человека, родившегося и выросшего в бывших транспортных артериях города, с крайней подозрительностью относившегося ко всему, что требовало разъяснений, это была вполне естественная реакция. Интересно, знает ли этот желторотик как звучат фортепьяно, свирель и скрипка? Возможно. Ведь ходит же молва о том, что на какой-то станции существует целый оркестр!
Перешагнув через тяжелую ржавую цепь, наемник повернулся к замершему в недоумении дозорному и, подмигнув ему, жестом указал на магнитофон, лежавший в одном из карманов его штанин. Потом твердым шагом зашагал вдоль железнодорожной линии, прочь от пропускного пункта.
Некоторое время он шел не озираясь, поскольку данный участок пути контролировался патрульными и местность считалась относительно чистой. Риск повстречать тут черных крыс, или белую химеру был не большим. Единственной вещью, заставлявшей его оставаться на чеку, являлась серая слизь, которой отчего-то, становилось все больше по мере удаления от контрольно-пропускного пункта. Все-таки интересно, откуда в метро берется эта мерзость? Вопрос, впрочем, риторический.
Странное чувство возникло у бродяги в минуты, когда свет прожектора, направленного во тьму тоннеля, освещал его путь. Что-то тягостное и необъяснимое проникло в его сознание, порождая воспоминание о том, как провожали его взглядами мальчишки на блокпосте. Так обычно смотрят на безумцев, решившихся на какой-то отчаянный поступок, или хуже того, на людей, обреченных умереть в ближайшее время. А еще так смотрят на покойников. Но черта с два! Это не последний тоннель, по которому он шагает в неизвестность. Будут и другие! Обязательно будут!
Пройдя примерно полкилометра, сталкер остановился и пристально огляделся вокруг, освещая стены тусклым светом фонаря. Где-то здесь, по его мнению, должен был находиться стаплер - деревянная дощечка, на которой диггеры обозначают уровень безопасности тоннеля в период их пребывания в нем. Было время, когда эти таблички изготавливались из металлических, хорошо отполированных пластин и устанавливались на станциях неглубокого залегания. Писали на них перманентными маркерами, указывая радиационный фон в соответствии с общепринятой в метро пятибалльной шкалой. Когда с поверхности в тоннели начали проникать черные крысы и прочая мутировавшая животина, охочая до человеческого мяса, на тех дощечках стали обозначать уровень биологической угрозы, а чуть позже и ментальной. В последующие годы стаплеры принялись устанавливать уже непосредственно в заброшенных тоннелях, там, куда обычные люди старались не заходить, а диггеры не хотели задерживаться. В одном из них сейчас и находился сталкер.
Свет фонаря скользнул по провисшим и оборванным местами кабелям, по грязным стенам и потолку. Особых изменений с момента последнего его визита сюда, наемник не обнаружил и это было хорошо. Плохо было то, что нигде не было деревянной дощечки. Возможно, ее надо поискать не здесь, а на некотором удалении отсюда. Но маловероятно, чтобы это так, поскольку знакомый ориентир, оставленный каким-то диггером десять лет назад - две снятые шпалы, находился рядом. Значит и стаплер тоже должен быть где-то поблизости.
Сталкер подсветил ржавые рельсы и наконец-то нашел то, что искал в грязи, едва ли не под своими ногами. Дощечка, потемневшая от времени, разбухшая от влаги, местами покрытая плесенью и прожорливым грибком, была почти незаметна и не выделялась из мусора, накапливавшегося в здешнем тоннеле на протяжении двух десятилетий. Судя по плачевному состоянию, пролежала она здесь уже не один месяц!
Осторожно подняв стаплер, сталкер прислонил его к стене. Вгляделся в последнюю запись, накарябанную кем-то ножом (или чем-то не менее острым) в самом низу. Различить, к своему сожалению, он сумел немногое: К. мут. уб.
Что это? Обычное матерное ругательство, подобное тем, коими развлекающиеся малолетки расписывают стены подземных переходов? А может быть, какое-то предостережение?
"Мут. Должно быть, мутант, - подумал наемник. - Скорее всего, какая-нибудь хищная зверюга, вроде химеры, или хвостатой жабы, которую одной пулей не убьёшь. Наверное, поселилась где-то на Тульской и охотится в здешних тоннелях на всякую живность. В том числе и на людей. Поджидает какого-нибудь дуралея вроде меня, пожелавшего очистить здешние тоннели от пузатой зубастой мелочи ради нескольких десятков патронов. Хорошо... Допустим, что с одной химерой справиться я смогу, но если этих тварей там несколько, то придется рвать когти? Их мне одиночке с калашом не одолеть. Впрочем, там может быть что угодно! И накарябано на этой дерьмовой табличке может быть что угодно! Твою мать! "
Сталкер кашлянул, отключил старый магнитофон и неторопливым шагом двинулся по направлению к брошенной людьми еще пятнадцать лет назад станции. С неудовольствием думал о том, что какое-то время придется выполнять работу диггера - самой поганой и опасной профессии в метро, на которую люди в здравом уме не соглашались даже за сотню патронов. Впрочем, кто сказал, что работа черного сталкера намного легче?
Он шел пристально оглядываясь по сторонам, вслушиваясь во всякий звук, видя угрозу во всякой тени, с трудом припоминая те времена, когда в этом переходе жили люди: мужчины, женщины, старики, дети. Теперь тут обитали одни лишь призраки и хозяйничали клыкастые твари вроде черных крыс.
Чтобы хоть как-то успокоить разыгравшееся воображение, сталкер вставил в АК-47 рожок и перещелкнул затвор. Патронов в магазине было не много, но и сам автомат в последний год применять приходилось не часто, в отличии от самодельного арбалета. Метательное оружие оказалось хорошо востребованным в метро после того как порох начал цениться на вес золота, а патроны превратились в разменную монету. Все чаще люди, бродившие подземным коммуникациям, использовали самострелы, не без оснований полагая, что во мраке подземных переходов их убойная сила и бесшумность являются предпочтительнее скорострельности и дальности стрельбы огнестрела. Впрочем, от обычного Калаша отказываться тоже никто не спешил.
Приблизившись к сооружению, напоминавшему будку стрелочника, мужчина остановился. Плохое место. Не доброе. Когда-то тут находился один из контрольно-пропускных пунктов. Здесь же в первые дни после катастрофы солдаты расстреливали осужденных на казнь преступников, трупы которых, надо полагать, закапывали где-то неподалеку. Хотя поговаривали, будто здешних мертвецов отправляли на переработку и скармливали свиньям. Возможно, что именно тогда родилась легенда о призраках, чьи стоны, по утверждениям диггеров, даже сегодня нередко можно слышать на перегоне между Нагатинской и Тульской станциями.
Нет, суеверным сталкер не был. Слишком много мерзости ему довелось повидать в подземке, и все, на его взгляд, имело рациональное объяснение. Но к историям подобного рода он относился отнюдь не пренебрежительно, поскольку на своем опыте удостоверился, что всякая выдумка несет в себе зерно правды. А то, что какому-то диггеру казалось стоном, скорее всего, являлось порывом обыкновенного ветра. Если, конечно, такой вообще может иметь место в здешних переходах.
Пусть и не ветер, но свежий, холодный воздух в тоннель и впрямь откуда-то поступал. Интересно, каким образом? Большая часть установок тоннельной вентиляции прекратила свою работу еще в первый год после катастрофы. Воздуха, который проникал в метро через вентиляционные шахты едва хватало для того, чтобы обеспечить людей достаточным для дыхания количеством кислорода.
'В таком случае, откуда же дует этот долбанный ветер, черт возьми?'
Ответ пришел на этот вопрос возник в голове практически сразу же. Ответ простой, но заставивший сердце наемника биться быстрее: где-то там, впереди, произошел обвал!
Все больше бледнея, он покрепче сжал в руках автомат. Теперь, наверное, можно было бы задуматься и о том, чтобы повернуть назад, поскольку мертвецы не нуждаются в комфорте и хорошей еде. Но мысль об этом сталкер отогнал от себя практически сразу же. Добытчики, которые осмеливаются покидать подземку, имеют право разрывать контракты с работодателями, если речь идет об их жизнях, но для черного сталкера такой поступок является непозволительной роскошью, потому что его репутация держится на соблюдении правил, установленных в соответствии с кодексом чести. Значит, придется идти дальше. Тем более что сама станция находится не так уж и далеко от этого места.
Оставшееся расстояние до Нагатинской сталкер преодолел за тридцать минут без каких-либо затруднений, часто останавливаясь, озираясь по сторонам, вслушиваясь в тишину. Казалось бы, можно радоваться окончанию пути. Ведь цель его путешествия была совсем рядом! Размытыми пятнами белели в темноте перрон и колонны, свисали с потолка и со стен почерневшие от времени, покосившиеся таблички с различными указателями. Но что-то в этом месте было не правильно. Чувство тревоги все более усиливалось по мере того, как наемник подходил к платформе, отсчитывая шаги, огибая остатки убогих жилищ, в которых когда-то ютились здешние обыватели. Теперь тут правило зловещее безмолвие. И ничто, кроме звуков его шагов не нарушало царство тлена и тишины, в котором, как могло почудиться, остановилось само время.
Но, тем не менее, сказать, что сюда не захаживали какие-то звери с поверхности было нельзя. Всюду на полу сталкер видел обглоданные кости и пятна крови. Запах гниения, исходивший от останков, почти не ощущался, но его наличие являлось неоспоримым доказательством того, что хищники облюбовали Натагинскую с давних пор. Быть может, с момента их появления тут прошли многие месяцы.
Если это действительно так, то среди множества останков животных, может статься, есть и кости тех несчастных, чьи имена значились в списке без вести пропавших, хранящиеся в кабинете главы службы безопасности Тульской станции.
- Да, парень, - прошептал сталкер, взбираясь на платформу, - Нашел ты себе приключений...
Он приблизился к груде костей лежавших на гранитном полу, присел на корточки и внимательно принялся их разглядывать. Останки не принадлежали крысе, химере или иному мутанту, живущему в подземке. Подобных существ ему в подземке пока видеть не доводилось, а это значит, что данная тварь родилась где-то наверху, среди руин каменных исполинов - остатков эпохи, в которой человек ощущал себя царем природы.
Сталкер поворошил длинные тонкие кости, перевернул продолговатый череп, рассматривая острые зубы, коих насчитывалось около двух десятков. Экая образина!
Впрочем, постой-ка. Что это чернеется средь костей? Перья? Боже милосердный, да ведь это птица! Огромная птица, размах крыла которой вполне мог достигать нескольких метров. Если так, то как же сильно преобразился мир за два десятилетия, прошедших с момента катастрофы? Можно понять тех людей, которые, побывав на поверхности, с ужасом вспоминали о том, что им довелось увидеть на обломках цивилизации, канувшей в Лету. Рассказов о хищных летающих тварях, похожих на птеродактилей и об огромных стрекозах, способных сожрать человека всего за пять минут, сталкер слышал не мало. Но что знают они о зверях, которые охотятся на самих птеродактилей?
В голове наемника отчего-то возник образ котенка, играющего с клубком ниток. Очень плохую шутку сыграло с ним сейчас собственное его воображение. Ассоциация же с котенком и вовсе была плохая. Страшная. Но стоит взглянуть правде в глаза: белые химеры не охотятся на летающих бестий, поскольку не вылазят из подземки. Стало быть, единственным зверем, который способен убить такое существо как птеродактиль, являлся какой-то иной зверь. И это отнюдь не маленький котенок.
В состоянии, близком к панике, сталкер снова принялся осматриваться по сторонам, освещая скособоченные остатки палаток, ящики, контейнеры, ржавые ограждения, мраморные колонны и прочее барахло, которого на перроне хватало с избытком. Озирался он до тех пор, пока свет фонаря не выхватил из темноты зловещую фигуру, кравшуюся промеж остатков низеньких строений в его сторону. То было существо, своими размерами превосходившее рослую химеру чуть ли не вдвое. Пожалуй, оно было красивым: черная шерсть, больше похожая чешую, мощные лапы, способные, вероятно, разорвать за считанные секунды не человека, а быка, прижатые к загривку уши. Радиация превратила потомка обыкновенной кошки в существо, подобное тем, которые бродили по Земле в ту эпоху, когда человек только начинал обрабатывать камень и изготавливать примитивные орудия труда. Наверное, даже по своему облику мутант мало отличался от саблезубого тигра. Разница заключалась только в том, что тигр являлся продуктом миллионов лет эволюции, а это чудовище появилось на свет в результате человеческой глупости по истечении всего лишь двух десятков лет после того, как планета рассвирепела и низвергла людей с поверхности в свои недра.
Мутант, конечно же давно заметил наемника, но отчего-то не спешил нападать. Возможно, он был попросту уверен в том, что в любой момент может расправиться с двуногим существом, забредшим в его владения. Однако, кто может сказать, что это неправда?
- Ни хрена себе зверюга..., - промолвил сталкер, перемещая автомат в положение, удобное для стрельбы.
Чтобы прицельно выстрелить, ему навряд-ли потребуется много времени. Но с тем же успехом, в прежние годы охотник, вероятно, мог бы стрелять дробиной и в разъяренного слона. А этот гад хотя и не был слоном, но был покрыт чем-то вроде брони. К тому же, он мог быть на станции не один, а потому сталкер не сразу решился открывать огонь, опасаясь спровоцировать кмуба на нападение. Лишь когда зверь приблизился на достаточно близкое расстояние, он направил калаш в его сторону и произнес:
- Ну что, Симба, сыграем?
Он на пару секунд включил лазерную подсветку и направил фонарик в глаза хищнику, ослепляя того, заставив завертеть головой. Тут же произвел пару одиночных выстрелов, не особо надеясь на успех, после чего, не став дожидаться момента, когда тварь придет в себя и бросится в атаку, кинулся к ближайшей мраморной колонне. Таким образом он намеревался обрести хоть бы какую-нибудь преграду между собой и чудовищем, а если повезет, то и лишить хищника маневренности. Этот замысел сталкеру почти удалось осуществить, но случилось непредвиденное: под ногами хрустнули, разламываясь на части гнилые доски деревянного настила и он, подвернув ногу, неуклюже повалился на пол, на краю платформы, при этом сильно ударившись головой об пол. В глазах померкло, а невыносимая боль мгновенно заполнила, казалось каждую клетку его тела.
Мигнул и покатился куда-то по неровному дощатому полу выпавший из руки фонарик, а потом зазвучала музыка. Магнитофон включился в тот момент, когда наемник готов уже был попрощаться с жизнью. В наушниках зазвучал голос известного когда-то эстрадного певца и он проклял все на свете. Голос его, казалось, заполнил все пространство вокруг и вырвался за пределы подземки.
Вот это кино
И на экране твой любимый герой
Вот это кино
Какая глупая, нелепая все-таки песня! О чем еще поется в ней, кроме как о сраном киногерое? О звездных огнях, фильмах о любви, о каком-то билетике. Для человека, живущего сегодняшним днем, пределом мечтаний которого является найти пропитание на ближайшие сутки, все это не имеет значения! А герои сегодня в метро не живут. Не выживают...
Но нет, черт подери! Он еще покусается! Сталкер поднял голову и увидел, как мутант бросился к нему, беспомощно барахтающемуся среди гнилого мусора, трухи и старых костей. Времени на прицельный огонь не оставалось и ничего иного, кроме как произвести длинную очередь наугад, из лежачего положения, наемник сделать уже не успевал. Он не мог даже уверенно сказать, попал в хищника или нет, но судя по тому, как задергался зверь прежде чем опустел рожок автомата, предположил, что какое-то количество пуль своей цели достигли.
Однако патроны иссякли, а чудовище по-прежнему оставалось на ногах! Хвостатый поганец оказался слишком живучим.
- Билетик в кино, твою мать, - прошептал наемник, откидывая прочь бесполезное оружие. Пару секунд спустя он перевалился через край платформы и упал в грязную лужу, из которой торчали гнилые обломки деревянного настила, некогда уложенного поверх шпал. На этот раз ему удалось сгруппироваться и падение оказалось более удачным, хотя и вызвало новый приступ боли в вывихнутой ноге. Превозмогая ее сталкер вытянул из кожуха, свисавшего с перевязи короткий арбалет с уже заправленным в него болтом, натянул тетиву. Эта вещица неоднократно спасала его жизнь а те минуты, когда рассчитывать можно было только на удачу. Вот и сейчас она стала последним его шансом на спасение.
За те недолгие мгновения, когда звучало громкое рычание хищника, приближавшегося к краю платформы, наемник успел вспомнить всю свою жизнь. А потом кот неспешно спрыгнул перрона и приземлился всего в нескольких метрах от сталкера, на остатки прогнивших мешковин, когда-то наполненных землей и щебнем, в прежние времена являвшихся частью примитивного фортификационного сооружения. Теперь, в полутьме он был похож на жуткий призрак, лишенный четких очертаний со светящимися глазами - зловещий выходец из потустороннего мира. Глядя на животное, наемник скривил губы в усмешке. Если он переживет этот день, то обязательно расскажет своим знакомым, как выглядит настоящая смерть. Одно хорошо: промахнуться в нее с такого расстояния из арбалета будет сложно.
Направив самострел на кошачью морду, сталкер нажал на рычаг, спуская тетиву. Рука его не дрогнула и короткий болт проник хищнику аккурат в левую глазницу. Пронзительно заверещав, животное принялось кружить на месте, после чего повалилось, размахивая лапами, стараясь дотянуться до вошедшего глубоко в его мозг металлического стержня.
Что, не ожидала, тварь? Попробуй теперь попрыгать!
Сталкер шумно вздохнул, осознав, что его шансы выбраться из этой передряги живым, многократно повысились. Даже более того, у него появился шанс не только отсрочить свою смерть, но и убить существо, представлявшее немалую угрозу для жителей соседних станций. Наемник поднялся на ноги, вытащил охотничий нож и, выбрав подходящий для того момент, запрыгнул на извивающегося зверя, всем телом прижимая его к деревянному настилу.
Животное захрипело, оскалилось и замотало головой, пытаясь ухватить сталкера зубами. Но тот глубоко вонзил нож в его шею, промеж роговых пластин, в то место, которое показалось ему наиболее уязвимым и лезвие окрасилось кровью. Потом ударил еще раз. И еще... После пятого, или шестого удара тварь перестала изворачиваться и заскребла лапами по настилу, расплескивая грязную жижу, раздирая когтями остатки дощатого покрытия. А наемник, все более распаляясь, бил его ножом.
- Я - хозяин этих подземных джунглей, мразь! - кричал он, - Я - хозяин! Сегодня...! Тут...!
Минуту спустя кот в последний раз дернулся и затих. Затихла и звучавшая в наушниках музыка, уступив место абсолютному безмолвию. Должно быть, закончилась подзарядка. Ну и черт с ней! Все равно последняя песня не вызывала у сталкера ничего кроме раздражения. Кому вообще она могла нравиться после того как привычный людям мир разорвался на части и сузился до размеров дерьмового метро?
Пытаясь успокоить нервы и отдышаться, наемник прислонился спиной к перрону. Впервые за многие годы ему захотелось курить. Но почти десятилетие прошло с тех пор, когда он держал в руках настоящие сигареты, а не ту мерзость, которую ушлые торговцы дурью продают в тоннельных перегонах и на станциях по патрону за штуку. Едкая дрянь, называемая ими первоклассным куревом, не вызывала у сталкера ничего, кроме тошноты. Да и сами люди. Не так-то просто подобрать слова, чтобы охарактеризовать существ, во злобе и ненависти своей оказавшихся способными в одночасье уничтожить то, что природа создавала на протяжении многих миллионов лет. В попытке сделать это без матерных выражений, наверное, не обойтись. Да и как иначе? Вот он, конечный результат совокупности всех человеческих пороков. Лежит у платформы лапами кверху. Любо-дорого посмотреть! И противно порой бывало сталкеру в такие минуты, в минуты собственного триумфа, осознавать себя человеком.
Откуда-то из глубины тоннеля, со стороны Нагорной - заброшенной станции, к которой вот уже больше десяти лет даже диггеры старались не приближаться ближе чем на километр, до наемника донеслось громкое визжание. Вслед за тем послышалось шипение и фырканье. Он не знал сколь опасные создания могли издавать такие звуки и не испытывал никакого желания задерживаться в этом проклятом месте. Пусть со здешними мутантами разберутся спецы из группы зачистки Содружества, если не побоятся устроить рейд по Серпуховско-тимирязевской линии из конца в конец. А с него на сегодня сомнительных приключений довольно!
Повесив за спину арбалет и подняв автомат, сталкер бросился прочь от перрона в сторону Тульской. Стоит признать, что до сих пор ему везло, но рассуждать о том сколь благожелательно относится к подземным бродягам госпожа Фортуна, сейчас вовсе не резонно. Надо лишь надеяться на то, что удача по-прежнему находится на его стороне. Если повезет опять, то звери по его следу не пойдут.