Рецепт: Берем немного истории, добавляем немного мифологии, и перемешиваем все это в большом кувшине, добавляем кое какой сюжет и отправляем на обозрение.
Вот он, человек. Он живой. Он о чем-то думает, к чему-то стремится. О нем кто-то беспокоится, несомненно его кто-то любит. Он и сам, быть может, любит кого-то. Но проходит всего лишь мгновение, и вот уже этот человек, как мыслящее, чувственное существо, перестает быть. Всего лишь одна автоматная очередь прерывает его жизнь. А ты взираешь на то, как всего лишь бездыханное тело падает на землю.
Это не попытка сделать что-то новое в жанре боевой фантастики, это дань уважения творчеству таких людей как Алан дин Фостер и Кристофер Раули.
Когда-то, очень давно существовала великая империя, представители которой могли менять свою форму и свои возможности в соотстветствии с генотипами своих носителей. Сами они себя называли модулями, для прочих же они являлись паразитами.
Текст постоянно правится, при наличии интереса у читателей, надеюсь, закончить это свое начинание. Критика, разумеется, приветствуется.
Ушла эпоха блестящих государств Турии, в муках великих катастроф, на осколках сгинувших в лету цивилизаций, рождаются царства, названий которых не упомянут летописцы в немедийских хрониках. И только об одном из них, спустя многие тысячелетия, люди будут говорить с содроганием. Имя ему - Ахерон.
Для познавшего тайны вселенной есть всего лишь шаг между эпохами, разделенными временем катастроф. Но даже тот, кто однажды уйдя в вечность окунулся в океан времени и познал его скоротечность, скучает о мелочах, которыми некогда пренебрегал.
Царственная кровь34k "В тени Ахерона. Памяти Роберта Говарда" Фэнтези
Под ударами дикарей рушатся великие империи, торжествуют на руинах блистательных некогда городов варвары и уходят старые боги. А над степью восходит звезда той, которую обреченный на скорые перемены мир знает под именем Махд-и-Олиаа.
Шесть нечестивцев83k "В тени Ахерона. Памяти Роберта Говарда" Фэнтези
Каждый народ достоин тех богов, у алтарей которых он преклоняет колени. Но, при этом, каждый человек носит в сердце своего собственного, которому внемлет и которого принимает как единственно правильного. Быть может, именно в подобного рода предпочтениях и лежит основа нашей личной, нравственной свободы.