В детстве мы с сестрой любили при случае баловаться, шутливо борясь друг с дружкой, на полу или тахте. Сперва это Люся меня так нянчила, то бишь хотела как-то воздействовать, а я противился, вот и выходила борьба - она на два с половиной года всего старше, какой же тут авторитет? Приходилось брать силой ("брать брата"), класть на обе лопатки и диктовать свою воспитательскую волю. Ничего не оставалось, как подчиняться, но лишь я чуток подрос, как почувствовал, что сестре всё меньше и меньше уступаю - всё-таки мужчина. А там и вовсе побеждать стал. Теперь уже я начинаю вовлекать Люську в борьбу-возню, а она отговаривается тем, что, мол, девочка, и не обязана. Не должна рукопашествовать, и всё тут.

Но я, будучи в то время "почемучкой", выведал хитро у папы, что, оказывается, девушки тоже, в принципе, борются. У них особая, женская борьба - "без лопаток", до капитуляции. Чем сестрицу и обрадовал. Но главное - ничего с неё не требовал, как с проигравшей, обращал победы свои в шутку. Конечно, если она сама первая начнёт, что-то от меня требуя, то я это требование с себя сбрасываю, ну, и что-то для себя выгадываю. Прошу. Но лопатки сестры, выслушивающей "просьбу", на всякий случай прижаты к ковру. И она понимает, что надо расплачиваться за свои претензии, не подкреплённые умением побеждать.

Правила борьбы-возни у нас более чем вольные. Например, когда я очень донимаю соперницу или не сдаюсь, когда, по её мнению, должен уж, она со смехом говорит:

- Сёма, удушу! - предупреждающим таким тоном. Или слегка угрожающим, если саму смех не душит.

Если я "разгулялся", то это не угроза. Нагло смеюсь:

- Души! Слабо?

Французская у нас выходит борьба - все ударения на последний слог.

Её пальцы неуверенно елозят около моей шеи, затем она находит выход и зажимает мне нос. Не беда, разеваю рот, Люся его пытается прикрыть - так, чтобы я не укусил ей руку. Обе руки у неё, выходит, заняты, у меня же свободны, и я клоню борьбу в свою пользу. Порой даже позволяю захлопнуть себе рот, чтоб соперница расслабилась, и вслед за тем отчаянным усилием её переворачиваю. Руки её сами с моего лица и слетают. Переходит к защите, да поздно уж.

Но когда ей всё же удаётся "перекрыть мне кислород", приходится тяжко. Удушье подступает вмиг, лишь дерну грудью, почую, что не вдохнуть, охватывает паника. Люся потом не упускает случая мне поведать, что вот, мол, я боролся сильно и умело, шёл на победу, но стоило ей перекрыть мне дыхание, как от силы и умелости вмиг ничего не осталось, беспорядочно задрыгал руками-ногами, замычал и чуть было не обмяк в её руках. Порой пукнул, настолько себя не контролировал. И на её вопрос: "Сдаёшься?" со встряхиванием мычал якобы в положительном смысле.

Никогда не забуду, как сестра подловила меня на улице. Мы шли, что-то напокупав, и покупки, естественно, нёс мужчина - в обеих руках. Женщина же разглядывала витрины, часто отставала, потом забегала вперёд, а я пёр и пёр... Потел и тащил.

Но одна витрина всё-таки привлекла моё внимание. В ней самой ничего не было, но за стеклом что-то такое находилось, даже, можно сказать, сгрудилось, и я не мог понять, что это такое и из чего сделано. Типа гористого пейзажа из глины, окрашенной в тёмно-коричневый цвет, поблёскивающее, не слишком гладкое и производящее впечатление чего-то тяжёлого... Сестра тоже заинтересовалась - что же там такое заинтриговало братца, чего он посягает на её женскую привилегию глазеть по витринам?

А это оказались... женские манекены, боком, без голов, зато с большими т тяжеловесными на вид бюстами. Безголовость и странный цвет "кожи" меня и запутали, да и соски особо покрашены не были. Да там, кажется, и не было сосков - просто тупые края поблёскивающих "титей".

Ах, какой он срамник, на что посмел залюбоваться! Надо наказать, и немедленно... пока руки у него заняты. И ревнительница морали, зайдя коварно сзади, закупорила мне дыхание.

Как на грех (а может, подгадала?), я в это время закончил тяжёлый пыхтящий выдох и начинал делать вдох - который не состоялся. Как потянуло у меня в груди! Вернее, это я сам себе потянул, раздвигая рёбра. И вмиг в голове паника: "Удушился! Пропал!" Ноги сами подогнулись - не манёвр с целью освободиться, а позорная капитуляция с расслаблением мышц. Если б несомые покупки не цокнули о тротуар, я бы на корточки подсел, ей-богу, а там и повалился бы. Но хуже всего то, что ещё кое-где у меня расслабилось и в трусах замокрело, противное такое ощущение для большого мальчика. Довоспитывалась Людмила!

Я потом припоминал свои ощущения в тот момент: то ли "упустил", потерял контроль с расслаблением, то ли силовым образом мышцы пузыря преодолели зажим сфинктера, "пробили", и я не "упустил", а "прыснул", "всадил" с силой. Это меня папа научил, как сформулировать, ему-то я признался в мокрых трусах. Медвежья болезнь, сказал он, это не просто раскрытие попы, а резкая перистальтика (пап, я верно написал?) всего кишечника с "выворачиванием наизнанку". Сама же попа и неповинной может быть, но её "пробивает".

Я затаил... ну, злобу-не злобу, а просто хорошо бы поглядеть, как Люся в подобной ситуации себя поведёт, не подведёт ли её тело. И когда стал раз за разом побеждать в борьбе-возне, то стал вставлять удушающие приёмы, как бы между прочим, в разгаре схватки. Но тут у меня уже не было преимущества внезапности. Приходилось выбирать моменты, когда партнёрша была настолько зафиксирована, что обе ладони можно было бросить к её лицу, и она уже знала, что сейчас буду её "душить".

Паники, тем более, паники с описыванием, ни разу вызывать не удалось, сестра продолжала бороться и в закупорке, словно войска в окружении, и чаще всего высвобождалась. Для дожима я ещё "мало каши ел", это впереди - если продолжим так вот баловаться, конечно.

Такая стойкость Люси в обороне меня удивляла, и я даже подумал: что, неужели несколько секунд можно прожить не дыша, да ещё активно действуя руками-ногами? Попробовал сам, и оказалось, что можно вполне. А потом подловил сестру на тренировке задержки дыхания, в неподвижности она доходила до двадцати, и даже тридцати секунд. Вот это да! Десяти секунд активного сопротивления за глаза хватит, чтоб "откупориться". Тем более что я сильнее её лишь мышечно и ненамного, а весит она больше. Если с силой повернётся - я просто отлетаю.

Вскоре мы договорились друг дружку больше не душить. Эта девчонка, возомнившая себя взрослой, начала отпускать и маникюрить ногти, и однажды, пытаясь зажать мне нос, больно корябнула под самым глазом. Так и выколоть недолго! Справедливости ради скажу, что сестра испугалась больше меня, сдалась сразу, стала лечить и задабривать. А потом мы договорились "не душиться" обоюдно. Я ещё выговорил, чтобы она боролась в перчатках или даже варежках, а то получать царапины вдали от зеницы ока тоже удовольствие малоприятное.

Из-за этого, ну, отсутствия удушающих приёмов, мы с ней и не занялись тренировкой дыхания в то время. Потом, когда росли и взрослели, то один из нас, то другая проверяли, сколько можем выдержать без кислорода, даже просили друг дружку закупоривать и следить за часами. Но это никак нельзя назвать тренировкой, скорее, мы уповали на то, что взросление само по себе, без с нашей стороны усилий, позволит нам не дышать всё дольше и дольше.

Лет в одиннадцать у Люси оформились уже маленькие, но отчётливые грудки, и примерно в это же время она стала запираться на задвижку, купаясь в ванне или принимая душ. Хотя... нет, не могу утверждать, что до того она купалась незапертой, и не пробовал проверять. Может, и запиралась, но тихонько, с "грудного" же возраста начала и дверью хлопать нарочито, и защёлкой щёлкать звонко. Мол, все знайте в доме, что я пошла купаться и заперлась, ибо вас стыжусь. И ни в коем случае не подумайте, что бесстыжая и потому не запираюсь.

Запретный плод сладок. Меня просто-таки потянуло в разведку. Нет, я не пытался подглядывать, но всегда использовал возможность поподслушивать - и на основе звуков восстановить визуальную картину. Не знаю, кстати, можно ли это назвать подслушиванием, не разговор ведь там, а просто звуки, причём те, которым сама купальщица даёт выйти за стены ванной.

Так я и узнал, что сестра ныряет в ванну на задержке дыхания. Несколько свистящих вдохов-выдохов, глубокий шипящий вдох и плеск воды. Долгая тишина... Затем либо снова плеск и шипяще-взрывной выдох, либо бульканье, причём либо равномерное и долгое, либо, по прошествии тишины, взрывное и уже потом плеск выныривания тела. Иногда я даже по часам засекал, сколько в этот раз наша доморощенная подводница без кислорода выдержала.

Говорить я Люсе ничего не говорил, а то решит ещё, что подглядывал. Просто сам стал нырять, закрывая глаза и зажимая нос рукой. Для развлечения. Ведь перед собственно мытьём надо "распарить грязь", как говорит мама (говорила, купая меня, малыша). Но не сиднем же сидеть это время в ванне! А при нырянии и больше тела в том распаривании участвует.

К тому времени, о котором хочу рассказать, сестре было лет пятнадцать, мне, соответственно, шёл тринадцатый. Мы оба уже пользовались Интернетом... м-м-м.. для всяких целей, когда родители не видят. Здесь упомяну лишь о том, что Люся интересовалась роликами о задержке дыхания под водой - в ванне, как она сама пыталась делать, в бассейне, в море. А то есть ещё специальные стеклянные сосуды для апнеистов (так по-научному называются те, кто могут долго не дышать) и даже целые аквариумы, в которых плавают настоящие русалки!

Не в том смысле настоящие, что всамделишные, с настоящим хвостом и всем остальным, а в том, что вот как о них люди говорят:

- Мелисса, да ты настоящая русалка!

В смысле - не отличишь от натуральной, встречающейся (?) в природе.

Готов поспорить на что угодно, что когда Люся глядела на девушек в купальниках, спускающихся на самое дно бассейна или делающих вертикальные круги в аквариуме, она живо представляла на их месте себя. Мечтала, что сама так сможет, и что её саму снимут и выложат, будет ей слава. Но когда узнала, сколько минут живут без кислорода даже те, кто скромно ныряет в ванне, то амбиции поутихли. И это понятно: согласно моей разведке ушами, наша доморощенная ныряльщица держалась от силы минуты полторы под водой, только раз я слышал намёк на две минуты.

В общем, такие ролики брату показывать - только самой бледной на их фоне смотреться. Но один сестра мне всё-таки показала, вернее, два - в три четверти и анфас, об одном и том же событии. Она спросила:

- Можно её за меня принять? - вот ради чего показала.

Девочка там и впрямь была похожа на Люсю фигурой, о лице врать не буду - подводность всё-таки искажает черты лица. Но вот купальник, тёмно-синее блестящее бикини, был точь-в-точь, как сёстрин, это я где угодно признаю - то есть там, где она не рискнёт в нём появиться, и нужен будет свидетель. Да, спутать, наверное, можно. И мы стали смотреть ролики до конца, ведь в названии обещалась закупорка на целых пять минут без десяти секунд!

Действие происходило в особом аквариуме в рост человека, с металлическим каркасом и стеклянными окнами-стенками. Вода доходила до плеч взрослому ассистенту отважной девочки (может, это её папа), который в чёрном резиновом гидрокостюме стоял там и помогал. На ныряльщице, кроме бикини, был ещё утяжелительный, как мы поняли, пояс, чтобы сидеть на дне аквариуме можно было без усилий.

Продышка и глубокий вдох остались за кадром, и сразу же мы увидели, как девочка медленно опускается на дно и садится по-турецки, застывает и расслабляется с закрытыми глазами. Руки плавают где-то вокруг, она не делает никаких усилий - положить их на колени или там сцепить ладони. Всемерно экономит кислород даже на пустяковых усилиях, так мы поняли. И словно спит с закрытыми глазами и не шевелится.

Зажима на её носу мы не заметили, хотя пялились с пристрастием оба. Люся проговорилась, что, погружая голову в ванну, она вынуждена носик свой зажимать пальцами, а то вода лезет. Но там у неё нос "на боку", а у этой - словно перевёрнутый вверх дном стакан. Сунь его в воду - воздух внутрь её не пустит. А вдохнула девочка, видать, от души.

На спокойное сидение чуждого человека (да хоть своего!) мало интересу взирать, но мы переводили взгляд на счётчик времени и удивлялись - надо же, сколько терпит... да терпит ли, или просто обходится без кислорода по давней привычке? Терпёж выдаёт себя если не движениями, то напряжённым видом. А тут - полная безмятежность. Пузырёк воздуха, выскочивший из ноздри, только эту беспечность оттенил. Подчеркнул спокойствие воды.

Люсины губы шепнули: "Сдаюсь!" Это прошёл её личный рекорд, она словно бы всплыла сейчас. А та, в аквариуме - и не пошевелилась.

В четыре глаза мы следили за тем, не дёрнется ли изображение хоть чуток, выдав монтаж - но, похоже, игра шла честная. Тем более, как мы потом узнали из того же Интернета, рекорд апноэ среди профессионалов гораздо дольше.

Начинало уже становиться скучновато, и даже удивление потускнело. Если какому-то фокусу долго учился, неудивительно, что он у тебя получается. Вот если бы так нырнула, скажем, та же Люся - или любая из моих одноклассниц, то я бы удивлялся весь срок без устали, даже с возрастанием удивления и переходом в восхищение и восторг. Тут же человек, видно, тренировался, нам не чета, стало быть, восхищаться им надо, начиная с какого-то недоступного и неизвестного нам времени, может, минут с четырёх.

Немного разнообразил статичное зрелище ассистент в гидрокостюме, осторожно делая шаги направо и налево. Не хотел сильно колыхать воду, должно быть ясно видно, что его подопечная совсем недвижна и вроде как медитирует.

Но вот вода перед "спящей" слегка колыхнулась - это ожил её животик. Из ноздри снова вырвался пузырёк, но уже резче, быстрее, словно не удержанный или даже вытолкнутый. Глаза открылись, лицо от безмятежности перешло к немного напряжённому вслушиванию в себя, руки медленно пошли к голове и застыли на полдороге. Секунда, другая - и вот уже живот "повело" изрядно, взыграл позыв на выдох-вдох, и лишь метнувшиеся к носу-рту руки предотвратили выхлоп грозди пузырьков, сквозь пальцы прорвалось лишь несколько штук.

Девочка обеими руками крепко зажала себе нос и рот. Вернее, рот она подстраховывала, а вот нос нуждался в полноценном зажиме, клапана в горле становилось мало, ой, мало! Просто удивительно, как она могла так долго обходиться без зажима - и не зажимать нос руками. Контролировала себя, но сейчас... сейчас вот начинается настоящий терпёж.

Между прочим, можно и поучиться тем приёмам, которыми профессионалы апноэ продлевают задержку. Это тебе не просто недуром терпеть, а потом сразу сдаваться. Можно сравнить с навыками плавания: где "топор" утонет, там умеющий плавать может делать это долго, очень долго... Ла-Манш переплыть.

Сперва девочка обманно для организма "дышала" животом, медленно водя брюшную стенку взад и вперёд, втягивая живот и отпуская. Пыталась тем самым подавлять непроизвольные подёргивания, навевающие панику. Недолгое время это удавалось, но "бунт" живота нарастал, ему хотелось дёргаться быстрее и беспорядочнее. Появились резкие тени - девочка тужилась в одном из крайних положений, "вдох" или "выдох", словно надеясь, что по расслаблении сможет передохнуть пару-тройку секунд. Мало-помалу и это перестало удаваться, и она отпустила живот на волю, сосредоточившись на руках, зажиме носа, страховке рта.

Нос она защемила не как обычно - большим и указательным пальцами, локоть вперёд - а одной ладонью зажала себе рот, а другую наложила сверху, прихватив и крепко нос, локти разошлись, что придало виду какую-то трогательность. Словно человек хочет кашлянуть или чихнуть, и сопротивляется этому.

Живот недолго бушевал один. Заколебалось и раскачалось всё тело, а там и заизвивалось, забилось - почти в судорогах. Девочка приподнялась из своего турецкого седа и оказалась голенями на полу, то садилась на пятки, то почти вставала на колени, и извивалась, извивалась, извивалась, живот аж "хлопал". Вступил в дело ассистент. Не то чтобы он мешал встать или откровенно топил, но похлопывал подопечную там и сям, подбадривал, не исключено, что и говорил (в воду?), сколько прошло времени и долго ли ещё до нового рекорда. Или, может, это у них азбука Морзе такая - из похлопываний и поглаживаний, точка-тире, а уши отдыхают. Тем более - водой залиты.

Мне скоро стало жалко прямо-таки бьющуюся в удушье девочку, но, глянув на сестру, заметил, что она возбудилась: лицо красное, глаза блестят, выражение лица зверское, дышит прерывисто, тело разгорячённое почёсывает и беззвучно шепчет: "Давай-давай!"

Из-под сложенных ладоней бедняжки уже вырывались гроздья пузырей, вода вскипала, ассистент, хлопая по ключицам в моменты привставаний, откровенно притапливал страждущую. Пора отпускать! Нет, не даёт. Я уже слежу, сколько до конца ролика остаётся, когда же мучения эти кончатся.

Небось, до пяти минут хотел дочку промурыжить!

С тревогой слежу за "кипятящими" воду пузырьками. Пока лёгкие выталкивают наружу дурной воздух, а позыв на вдох много слабее, ибо некуда. Но как только опустеет критический объём, девочку потянет вдохнуть столь же энергично, как вырываются вот эти пузырьки - и сдюжит ли она? Одна надежда на то, что ассистент - ещё и тренер, и знает границу возможного, сам считает пузырьки, а в случае чего - спасёт. Не даст воде попасть в лёгкие. И на то, что в случае печального исхода ролик бы не выложили на youtube.

Ага, вот он всё меньше и меньше подбадривает, а притапливать совсем перестал, наоборот, руки его уже под мышками изнемогающей. Конечно, ведь пояс её вниз тянет, надо помочь.

Ну, и в конце концов она, выдыхая остатки и высоко подняв лицо, распрямляет тело и всплывает к поверхности. Я ещё успеваю заметить, как вмиг успокаивается тело в предвкушении скорого вдоха, не надо биться, дёргаться, бороться за кислород... Это всплытие сродни опусканию на пол без сил - на суше.

Экран потемнел, ролик закончился. Мы с сестрой некоторое время сидим, как говорит мама, "под впечатлением", переживаем, остываем. Да, терпела, да, билась - но зато ведь четыре минуты и пятьдесят секунд! У нас с Люсей и на двоих вместе столько и близко не будет!

Я немного знаю свою сестру, и по её вздоху, по выражению лица угадываю, что она решила, что никогда так не сможет, нечего и стараться. И зависть типа: "Живут же люди!" В смысле: "Могут же люди!" Или хотя бы один человек.

- Но ты же можешь короче, но точно так же выкладываясь, - говорю я.

- Такой ролик не выложишь.

- А ты для себя, для подруг. Для меня, в конце концов. Ты же на неё похожа.

- Для себя? А аквариум где взять?

Заметили: о видеосъёмке вопрос и не встал. Люся уже давно берёт без спросу папин фотоаппарат и щёлкает, пишет видео, дребедень всякую, на мой взгляд. Раз пыталась сняться нагой - автоспуском, со штатива. Могло бы выйти и получше! Не спрашивайте, откуда знаю.

Но про аквариум всё верно. Негде такой взять.

- А ты в ванне. Купальник только надень.

- В ванне - это не то. И нос не в том положении, и простора нет для биений. И вообще, кто только в ванне не ныряет, я сперва скачивала ролики, потом бросила. В аквариуме намного меньше. Но где его взять?

Мы ещё поговорили про бассейн. Наша мама ходит туда на фитнес и всё зовёт дочку с собой, а та, мягко говоря, энтузиазма не проявляет. А вот сходила бы - да поныряла. Но там вряд ли дадут так жестоко терпеть удушье, без лишних глаз надо это делать, да и фотоаппарат папин в воду с собой не возьмёшь, а окошек в бассейне под водой нет.

- А так хочется побиться, изнемогая, - прошептала сестра. - И чтоб кто-то меня поддерживал и обадривал.

Я согласился с ней в том, что после того, как так вот выложишься-вымотаешься, глоток свежего воздуха покажется тебе слаще всех тортов на свете. Но что делать, если нет условий? Только завидовать - белой, надеюсь, завистью, и время от времени крутить тот ролик, заново сопереживая.

Но меня не оставляло ощущение, что в какой-то ситуации видел, как сестрица дёргалась и извивалась, пусть не так выразительно и устрашающе, как та, под водой. Может, я наблюдал это в весьма юном возрасте, когда себя (и окружающих) только начинаешь помнить, а тебя не стесняются и делают при тебе то, что позже уже и не станут. Тем труднее вспомнить - если это вообще возможно. Вот разве если напомнит что, по ассоциации...

И напомнило! В конце июля у нас в семье начинают есть арбузы, и помногу. Разрежем, едим вместе, и бывает, что потом в туалет выстраивается целая очередь всей семьёй - как в железнодорожном вагоне. Женщины мужчин не пропускают вперёд из принципа, а сами-то подольше нашего свои дела там справляют!

В тот раз я оказался в конце этой самой семейной очереди и приуныл. Тем более, кое-кто, кажется, завёл в туалете "большие" дела. А меня подпирает, становится нетерпимо. Отчаянно зажимаюсь, и как-то сам собой заходил низ туловища ("таз", как смешно называет его мама), взад-вперёд, взад-вперёд, в такт моим "зажал-отпустил". А там я и сам, почуяв, что это помогает переносить, заводил этим "тазом" туда-сюда, да так, что всё туловище заизвивалось. Муки мои обрели внешнюю выразительность.

- Да пропустите же ребёнка без очереди!

Папа потом объяснил мне, что таким образом наибольшее число мышц тела помогает тем, которые непосредственно несут бремя нагрузки, скажем, поддерживают ритм сокращений-расслаблений. Плохо, когда ты, то есть мышца ("сфинктер", так, кажется) один на один с рвущейся из пузыря мочой, совместно укрощать её гораздо легче.

Сначала я просто извиванием облегчал свои мучения, ни о чём таком не помышляя. Но там у нас, в прихожей, длинное узкое зеркало висит, до полу, так я глянул в него, увидел себя со стороны - и всё вспомнил. Да так обрадовался, что чуть прямо тут же не описился, расслабившись.

Вспомнить-то вспомнил, да не в деталях, а довольно смутно. Мал слишком тогда был. Но вроде бы мы с мамой и сестрой гуляли по какому-то парку с очень большими деревьями (помните фильм с похожим названием?). Там аттракционы, очень весело. Меня сажают на карусель, кажется, на лошадку, я хочу со всеми, но мне объясняют, что кабинок "на троих", как на "чёртовом колесе", тут нет, а Люся большая уже девочка, чтобы скакать на лошадках, так что поезжай один, а они пока на лавочке посидят. Я "езжаю" и кружусь до лёгкого головокружения, чуть не сваливаюсь под занавес со ставшей лошадки, еле бреду, с трудом узнавая своих - а они сидят на лавочке и мороженое едят, газировку пьют. Не подождали меня!

Предлагают и мне, но я мотаю головой. Чую: лишь хлебну - вырвет, если не вывернет. Со мной однажды такое уже было, и злая тётка продавщица на меня наорала.

Посидев, прихожу в себя, и мы продолжаем прогулку. Люся, сбегав к очередному автомату, приносит мне стакан газировки, я снова отказываюсь, и она его, дразнясь и соблазняя, выпивает. И так несколько раз. Мама тоже себя не ограничивает - день жаркий.

Через некоторое время "планово" направляемся к туалетам. Они оказываются на ремонте, приходится искать другие - и эмоциональный фон резко меняется, дети в моём возрасте это остро чувствуют (хотя и плохо запоминают). Мои спутницы становятся нервными, спешащими, меня грубо тащат за руку, словно коляску катят - все мысли, видать, о своём. Что и говорить - приспичило!

Следующий туалет оказывается смешанным, в него ходят и мужчины, и женщины. Мама, морщась, призадумывается, а Люся ставит условие, что, пока она будет внутри, мама сторожила бы снаружи дверь - от дядей и особенно мальчиков. Мама сердится и говорит, что ей самой надо, и что раз ты так, то лучше поищем-ка другой туалет, где "сходим" одновременно, бок о бок.

Но и там не всё ладно - двери до конца не закрываются. Я предлагаю постоять снаружи и попридерживать дверь, но на меня смотрят подозрительно: "Ишь, чего захотел!" Подсмотрит ведь, шельмец! Что ж, идём дальше.

И, кажется, именно после этой неудачи Люсю и прижало, как следует. Если раньше она просто быстро шла, ускоряла шаг, то теперь стала останавливаться и вся напрягаться, совала ладошки между прижатыми друг к дружке бёдрами и наклонялась, сгибала ноги в коленях. Напряжётся до передёргивания тела, распрямится - и снова может идти.

- Люди же смотрят, - укоряет её мама.

- А чего эти люди мирятся с такими туалетами!

Через короткое время, встав, она не только согнулась, но и задом завертела - как я вот сейчас в зеркале.

- Мам, я больше не могу, не могу, - а это и так видно.

- Возьми себя в руки, дочь! - это суровое обращение используется у нас в крайних случаях. - Я тоже хочу, и очень, но этим делу не поможешь. Пошли лучше быстрее, а то, может, и этот туалет нас подведёт.

Сестра была в бриджах, а мама - в платье, и я почему-то решил, что именно поэтому одна вертит залом, а другая нет. Будь мама, скажем, в джинсах, как бы себя повела?

Мне были непонятны эти женские страсти. Приспичь мне - мама заводит в ближайшие кустики, спускает штанишки, а дальше я и сам дело знаю. А кустов в парке сколько угодно. Может, забыли, как можно? Но я решил не подсказывать. Даже если моим советом воспользуются в конце концов, всё равно в первый момент я окажусь у них глупым и ничего не понимающим во взрослых делах. И вообще, чего суёшься, куда не просят!

А нервные они были очень.

- Тебе хорошо, - хнычет "дочь", - ты в просторном платье, и трусы на слабой резинке. А у меня пояс!

- Ты же сама выклянчила этот модный ремешок с шикарной пряжкой. Кто тебя просил туго затягивать? Ну, ослабь на дырочку.

- Как, при всех?! Ой-ёй-ёй! - это опять её прижало.

В конце концов, мама с неё этот ремень сняла, облегчила тело. Это самой раздеваться неприлично (ведь раздевание начинается именно с расстёгивания ремня, и прохожие чёрт-те что могли подумать), а когда заботливая мама - то ничего, ей виднее, как дети должны быть одеты. Может, это облегчение спасёт от позора.

Кажется, они успели. Во всяком случае, случись позор и всё из него вытекающее, в мою детскую память это бы врезалось, припоминания не требовало. Но кручений задом я насмотрелся. Мама на последнем этапе тоже им задвигала, хотя попа у неё и в платье.

В принципе, это логично, что при страданиях разного происхождения тела дёргаются схоже, почти одинаково. И ещё вот что: там, в аквариуме, вода снаружи тела, когда приспичивает - внутри, в мочевом пузыре, там не даёт вдохнуть, тут - сама мучит, распирает. Можно использовать!

Не успел я зайти в туалет, как уже понял, что и как надо сделать. А детали мы потом с Люсей додумали.

Перво-наперво - одни должны дома остаться, не считая арбуза. Сестра его ест, сколько влезет, и ещё один ломтик, а я ставлю папин фотоаппарат на штатив, хлопочу, налаживаю. Он и ролики снимать может, что нам и надо.

Если есть настроение и арбуз остался, играем: "за папу", "за маму", "за ту девушку" - я очищаю от семечек и сую ей в рот, она захлёбывается, невзаправдашне отбивается, но всё-таки глотает. Потом наарбузившаяся переодевается в то самое синее бикини и сидит на табуретке, доходит, а я продолжаю приготовления. Переодеваюсь в чёрные плавки, чёрную Люсину водолазку и натягиваю чёрные женские перчатки. Мимоходом упомяну, что в этом сезоне последним писком моды стали чёрные женские водолазки со вшитыми перчатками и капюшоном, спереди затягивающимся черноватой вуалью. Но нам они пока были не по карману (вот когда мода перестанет пищать...), и я натягивал перчатки отдельно, о чём не жалею.

У нас дома была широкая и низкая скамейка-табуретка - еле-еле человек снизу пролезет. Я ложусь на спину ногами к штативу (головой к нему, впрочем, тоже пробовал), вытягиваю руки вверх, а сестра ставит эту скамейку на меня - не ножками, конечно, ножки по бокам. Главное, я оказываюсь под этой мебелью, тут же
становящейся помостом.

Дозрев, то есть, поняв, что спокойно уже не усидишь, Люся встаёт, включает видеозапись и становится на этот помост лицом к объективу. Ну, и начинает выделывать всё, что может придумать, чтобы сдержать напор мочи. А когда она очень уж низко при этом приседает, словно уже собираясь по-женски писить, в кадре появляются мои чёрные ладони и подталкивают попку вверх. По-моему, ничем не хуже, чем притапливание задыхающейся ладонями по ключицам.

Порой приходится мне сёстрину задницу "выжимать", как тяжёлоатлет - штангу. И через кожу и материю трусов передаётся мне состояние страждущей...

Дойдя до предела, Люся подаёт мне знак, я беру поставленный загодя неподалёку ночной горшок, ставлю его на помост позади неё и закрываю глаза, зажимаю нос. Сестра спускает трусы... нет, я этого не вижу, но с таким звоном через материю не пописаешь, да и незачем. Брат у тебя честный, не подсмотрит.

Первый же дубль оказался настолько удачным, что я заикнулся о выкладывании на youtube. Но лицо бедняжки вышло очень уж узнаваемо. Даже отрезав срамящий горшковый конец, Люся не соглашалась светиться на весь Инет. Что делать?

Маска из чёрной материи, как у грабителей? Но слишком уж явственно проступит намерение "Гюльчетай" не открывать личико. Надо бы поестественней, как бы само собой чтобы. И мы придумали.

Люся стала надевать маску, но - для подводного плавания, очень гармонирует с бикини. Правда, при чистом стекле (а на грязное она, чистюля, не согласна) и так её могут узнать друзья и близкие знакомые - те, кто видли её в этом бикини, с так же стянутыми резинкой волосами, маску эту могли видеть на купающейся. Поэтому мы придумали заливать в эту маску воду - солоноватую, чтоб не так ела глаза. Мы где-то читали, что морская вода потому и ест глаза слабее речной, что в ней соли. Впрочем, наливать можно было и по самые нижние реснички - хотя при дёрганьях и извиваниях всё равно глазки тебе забрызгает.

Нос, он ведь резиновой выемкой внизу маски стиснут, в него вода не попадёт. А если и чего, дышишь-то ртом и всегда можешь напором выдоха водичку выгнать.

Ролики пошли неузнаваемее, но то одно "актрису" не устраивает, то другое. А потом мы выдумали кое-что ещё, да такое, что по сей день спорим, не умолкаем, кто первый сказал "мяу".

Дело в том, что маска столь плотно прилегает к лицу, что зазор небольшой и воды для заполнения нужно очень немного. А к маске полагается ещё и дыхательная трубка, довольно толстая. Мы проверили: сколько воды в ней умещается, столько и маску заполняет. Это можно (и нужно) использовать!

Заливаем трубку солоноватой водой, подкрашенной жёлтым (сейчас поймёте зачем). Сверху затыкаем пробкой (из комплекта, наверное, от пыли), а снизу, где загубник, тоже чем-нибудь затыкаем, но так, чтобы можно было зубами, без рук, откупорить.

В маску той же жидкости наливаем немного, по скулы или те же реснички, так Люся и на помост выходит. Загубник или свободно висит, чтобы в любой момент его закусить, или уже во рту, а дышать тогда, приоткрывая уголок рта. И начинаются конвульсии.

По ходу дела Люся закусывает загубник (если ещё не закушен), зубами откупоривает его, и жидкость начинает стекать ей в рот. И тогда она проделывает фокус-покус, который мне удаётся лишь в обратную сторону: посылает эту водичку через носоглотку в нос и "выдыхает" в маску. Хоть носик и стиснут резиновой скобкой, вдыхать нельзя, но выдыхать-то можно, дайверы так маски свои продувают, чтоб к лицу не жались чересчур. А сейчас под маску поступает жёлтенькая водичка, её уровень постепенно повышается, уже и глаза начинает заливать, и зрители это видят. А потом вообще ни пузырька воздушного под маской не остаётся. Если и дальше ртом-носом работать, то маску отожмёт от лица и жидкость каплями проступит наружу...

Это модель мочевого пузыря! Зрителю наглядно показывают, как он на глазах наполняется мочой - поняли теперь, зачём жёлтый цвет? Ясно видно, почему девушка страдает, как ей глазки заливает, как он, пузырь, у неё "трещать" начинает. А когда жёлтые капельки появляются на краях маски, все взоры сто пудов впурятся в трусы бикини - там тоже полезть должно! Если вы этот ролик видели, признавайтесь, так ведь было?

Правда, фокус-покус с носоглоткой требует усилий и внимания, на пределе терпения его не выкинешь. Поэтому сестра мучения свои преувеличивает. Вот когда маска залита доверху, загубник можно отпустить и ртом свободно дышать. Ничего не мешает более, и можно выложиться в терпеже. Тут страдания натурально выходят.

Арбузный сезон быстро заканчивался, и нам хотелось успеть наснимать поразнообразнее. Предпоследнее наше усовершенствование: сверху, с крюка люстры, спускается верёвка с петлей, схватывающей Люсины руки. Теперь, когда она в своих судорогах приседает, руки вытягиваются вверх на всю длину. Если ту, в аквариуме, аквариум и ограничивает, то тут зритель должен понять, что же ограничивает эту, что она так страдает, а в туалет не идёт.

Связана, вот почему!

Конечно, начало ролика, где сестра сама суёт руки в петлю, мы отрезаем. Кроме того, мне пришлось взять на себя ответственное дело спуска синих трусов, ибо сама хозяйка не может. Бог знает, сколько клятв мне пришлось дать, что я не злоупотреблю и как можно раньше закрою глаза, устроив сестре этот предгоршковый стриптиз.

Но какой вышел ролик!

Вы спросите, а какое усовершенствование последнее, если это - "пред"? А вот какое, пока в планах. До сих пор Люся мучилась, пока не понимала, что дошла до предела, и сигналила мне. Сев на горшок, расслаблялась - сама, волевым усилием. То есть сама прекращала сопротивление потугам организма. Но есть ведь и другой вариант - сопротивления не прекращать, даже когда организм ломает тебя (и себя!) изнутри, взламывает сфинктер, выталкивает капельки мочи, уже и трусы мокрые, а ты всё не сдаёшься, всё сопротивляешься, тужишься и зажимаешься.

Я однажды видел, как к туалету в парке подбегали две девушки, видать, подружки. Одна была в белых джинсах, и я увидел на гульфике небольшое влажное пятно, а у другой, в шортах, помокрело всё и уже текло по ногам. Расслабилась, сдалась раньше времени... Нет, даже если тебя ломает и уже сломило, сопротивляйся до конца - позору меньше будет.

Вот бы и Люсе не решать самой, когда сдаваться, а терпеть до последнего, пока ломать не начнёт и против воли описываться не станешь. Трусы намокнут - не беда, они же купальные, легко стираются. Гораздо серьёзнее то, что внизу лежит брат-ассистент... Что ж, подстелем клеёнку, много-то не выйдет, я засеку и сразу горшочек подставлю. А коли на самого попадёт? У сестры, кроме этого самого синего бикини, есть и сплошной купальник, он чёрный, словно водолазка, почему бы мне его не надеть... ну, поверх плавок. Как вот мама надевает в кухне фартук на халат. Своё мочить не так зазорно, пусть и на чужом теле. На голову же я могу надеть подводную маску - у меня тоже есть. В ней мне не то, что капли - струя не страшна.

Всё продумано, и всё же что-то не даёт мне покоя. В раннем-раннем детстве мне, бывало, говорили: "Не терпи, моча в голову вступит". Успею ли я, если что, помочь сестре? Если она безвольно повиснет на верёвке, ей же руки вывернет, как на дыбе! Или лучше залечь не под скамейкой, а вне её, "валетом"? Всё будет выглядеть перевёрнутым, зато быстрее вскочить можно.

И всё же, что ни говори, а самый большой мотив терпеть до отказа малую нужду - это знать, что ты, сдавшись, зассышь родного брата, который беспомощно лежит снизу и даже уползти не может...