Они стояли возле дверей клуба. Он - Байкер. Вольный Ездок. Она - Танцовщица. Фаерщица. Он - рядовой посетитель. Она - звезда сегодняшнего вечера, Властительница Огня, гордая и неприступная Артистка.
- Почему? - спросил он.
- А зачем? - вопросом на вопрос ответила она.
Помнится, девушки ещё не отказывались прокатиться с ним. М-дааа...
- Так быстрее, - он не придумал ничего умнее.
- Я не тороплюсь, - в сумраке летнего вечера макияж делал её похожей на какого-то хищного зверя. - Я люблю движение.
- А разве я тебе предлагаю не движение?
- Движение - это жизнь. Я живу в движении, - её глаза вспыхнули ярким пламенем в отблесках догорающего заката. Казалось, она смотрела сквозь него. - А ты... Ты ведь не двигаешься. Ты просто сидишь с комфортом в седле.
- Но...
- Я живу танцем, - продолжала Танцовщица. - В каждый танец я вкладываю частичку себя и отдаю зрителям. А что делаешь ты? Для кого или для чего живёшь ты?
- А разве обязательно жить для кого-то?
- Мы не просто так приходим в этот мир, - её глаза, казалось, ловили последние отблески заката, чтобы отразить их с удвоенной силой. - Зачем тогда засорять это небо пустыми психозами? Оно и так не очень чистое.
Байкер молчал. Он просто не знал, что ответить, чтобы не чувствовать себя полным идиотом. А Танцовщица спустилась со ступенек клуба и пошла прочь.
... Он увидел её через неделю. В парке. Когда пришлось слезть с мотоцикла и катить его по узкому деревянному мостику. Танцовщицу невозможно было не узнать: Байкер не признавался в этом даже самому себе, но она прочно засела в его памяти. А сейчас... Она была точно такой же и в то же время совершенно иной.
"Без купюр", - подумалось ему.
Теперь, без косметики, придававшей ей сходство с хищницей, Танцовщица казалась Ребёнком. Она стояла прямо, сложив руки на груди. И Байкер вдруг понял - она молилась. Так, как это делают маленькие дети, которых приводят в церковь бабушки - не очень умело, но искренне и с душой. Огромные тополя вместо стен храма, потрясающей голубизны небо вместо купола... Что-то зашевелилось в душе Байкрера - что-то давно забытое, безвозвратно ушедшее вместе с детством.
Байкер тихонько поставил мотоцикл на подножку и подошёл поближе.
"В каждый танец я вкладываю частичку себя", - вспомнились ему слова Танцовщицы. Теперь он видел, из чего складывается эта "частичка". Тренировки. Неимоверные усилия. И боль. Байкер никогда не задумывался над тем, сколько нужно времени танцору, чтобы разучить танец, длящийся пять минут. Сколько нужно времени музыкантам, чтобы слаженно и красиво сыграть песню. А теперь он видел это своими глазами - синяки на руках, лейкопластырь на пальцах, шрамы на спине, ожоги... Он не стал к ней подходить. Он просто тихо ушёл. Откатил мотоцикл подальше, чтобы Танцовщица его не услышала, завёлся и уехал. Но на этот раз езда не успокаивала его.
- Боже, дай ей силы на всё это... - неожиданно для себя прошептал он, стремительно несясь прочь.
"А для чего живёшь ты? - всплыли в памяти её слова. - Зачем тогда засорять небо пустыми психозами?"
... Час спустя он сидел на заливе, вспоминая свою жизнь. Детский сад. Полная дружная семья. Две младших сестры. Школа. Всевозможные секции. Художественное училище. Армия. И... Что дальше? Бесконечное серое полотно дорог. Отдельные обрывки впечатлений. И никаких мотоклубов! Устал он от них. С тех пор он один. Случайные связи не в счёт.
Залив был спокойным как ягнёнок. Байкер взял какой-то прутик и начал наугад чертить на мягком песке, не переставая думать о Танцовщице. Впервые он встретил женщину, которая запала ему в душу. Он поймал себя на мысли, что не рассматривает её как очередную пассию на одну ночь. Такая молодая, такая хрупкая, а по части упорства и выдержки даст фору не то что ему, а дюжине таких здоровых лбов, как Байкер. Вот только зачем ей всё это?
Байкер опустил глаза. На песке, выведенный его рукой, красовался профиль Танцовщицы. Оказывается, он не забыл навыки училища. Набежавшая волна стёрла рисунок.
"Вот так же и наша память, - подумал Байкер. - Мы очень быстро забываем всех. Тех, кто был дорог. Тех, кто мог стать настоящим другом. Проще промолчать. Не позвонить. Не окликнуть в толпе. И мы выбираем более простой путь - путь одиночества. А что в итоге? Память всё короче. Мысли глупее. Она права - это пустые психозы".
Он вдруг подумал о том, что давно ездит по знакомым маршрутам, откладывая неизведанные и незанесённые в карту памяти маршруты "на потом". А ведь это его изначально и привлекло в байкерском движении! А потом... Что будет потом?? Потом... Байкер вскочил и бросился к мотоциклу. Рёв мотора прозвучал как гром среди ясного неба, заставив взметнуться ввысь разномастную птичью стаю.
Байкер выжимал из своего мотоцикла все, что только мог, едва делая поправку на насыщенное городское движение. Мысль-вспышка, которая мелькнула у него в голове, тут же исчезла, но и этого было достаточно, чтобы он всё понял. Он даже не снизил скорость, когда вспыхнул жёлтый, а вслед за ним и красный сигнал светофора, и здоровенный громыхающий трамвай выполз на середину перекрёстка. Байкер машинально выкрутил руль, но это не спасло ситуации: мотоцикл завалился на бок и, подмяв под себя ездока, потащил его прямо под колёса трамвая...
- Я так и знала, что ты сюда попадёшь.
Байкер открыл глаза. Где это он? Какая-то улица. Дома старинные. Всюду пыль, грязь, мусор и... холод. В двух шагах от него стояла женщина - из тех, чей возраст не определишь сразу. Худая, даже тощая, в длинном чёрном балахоне, с растрёпанными иссиня-чёрными волосами.
- Где я?
- Там, куда стремятся одинокие души. Разве ты не сюда хотел попасть?
Байкер огляделся. На ступеньках ближайшего к нему дома сидела молодая девушка и что-то быстро-быстро записывала в блокноте.
- Она действительно талантливая писательница, - пояснила женщина в балахоне. - Но людям стали неинтересны темы, которые она поднимала в своих рассказах. Она вскрыла себе вены.
Байкер подошёл к девушке и заглянул через её плечо. Блокнот был пуст! А девушка всё так же быстро-быстро водила ручкой по чистому листку. Ничего не понимая, Байкер вышел на середину улицы. В окне дома напротив мелькнула фигура. Байкер кинулся туда, рванул на себя дверь, и... Молодой парень с длинными волосами выписывал замысловатые па на электрогитаре, вот только Байкер не слышал не звука. И тут до него дошло... Он вернулся обратно к женщине.
- Они все мертвы?
- Да.
- И все попали сюда по своей воле?
- Именно.
- Утопия..., - пробормотал Байкер. - Но почему я... они творят только для себя, верно?
- Ты быстро соображаешь, - вновь кивнула женщина.
- Минуточку! Но я же не хотел сюда попадать!
- Но попал, - странная женщина пожала костлявыми плечами. Байкер подумал, что, пожалуй, так бы он нарисовал Смерть. Но спросит об этом у неё как-нибудь в другой раз. - Чем плохо? Дороги для тебя всегда будут новыми, никаких постов ДПС, ремонтов и объездов, никакой дозаправки. Катайся в своё удовольствие. Посмотри!
Байкер послушно поглядел туда, куда показывала женщина. По улице прямо к ним катил мотоцикл... О Боги!! Байкер тут же узнал бывшего одноклубника. Этот странный парень был крайне странным и замкнутым даже по меркам байкеров. Прошлой весной он разогнался и врезался в бензовоз. Намеренно. Байкер хорошо помнил серые от горя лица его родных, когда в раскисшую землю опускали практически пустой гроб с фрагментами тела и осколками мотоцикла.
Тем временем бывший одноклубник проехал мимо них и скрылся за поворотом. От неестественно пустого взгляда Байкера бросило в дрожь.
- И он тоже сидит в своей маленькой Нирване?
- Можно сказать и так.
Байкер оседлал мотоцикл. Что-то было неправильно. Какая-то мысль словно билась изнутри о черепную коробку, но не могла вырваться наружу. Ох, как же здесь неуютно! И холодно! Он словно попал в декорации к постапокалиптическому фильму. Вот только не хватает... Костров. Нигде нет огня. Байкер сунул руки в карманы, и пальцы машинально сомкнулись на чём-то маленьком и плоском. Зажигалка. Он бросил курить год назад, а старенькая "Зиппо" - подарок одного из ребят - так и лежала с тех пор в кармане куртки без дела. Байкер откинул крышку и...
- Здесь нельзя разводить огонь! - крикнула женщина в балахоне.
Перед Байкером снова пронеслись отрывки из жизни и... Танцовщица. Как она плавно изгибалась с двумя тяжёлыми горящими веерами, а потом, набрав в рот какой-то цветной жидкости, выпускала к потолку фонтан пламени. Власть Огня... Власть Над Огнём...
"Для чего живёшь ты?" - снова всплыл в памяти её вопрос.
"Я ещё не знаю, мысленно ответил он ей. - Но может быть, ради того, чтобы встретить такую, как ты. А это уже немало".
Байкер завёлся и, отъехав метров на сто, развернулся.
- Говоришь, нельзя разводить огонь? - крикнул он женщине, всё ещё стоявшей посреди улицы. - Так я сейчас устрою тебе... Власть Огня! - с этими словами он отвинтил крышку бензобака и нажал на газ.
"Всегда мечтал повторить этот трюк из фильма про ковбоя Мальборо, - думал он. - А раз я, судя по всему, покойник, то и терять мне больше нечего".
Метров за двадцать он аккуратно положил мотоцикл на бок, поразившись тому, как всё легко получается. Внушительная гора металла по инерции ползла к женщине, выплёскивая из бензобака горючее. Байкер щёлкнул зажигалкой и поднёс к бензиновой дорожке. Пламя, точно живое, побежало за мотоциклом.
"Оно и впрямь живое, понял Байкер. - Единственное живое в Мёртвом Городе. Так сожги тут всё!! - мысленно приказал он. - Сожги ко всем чертям!!!".
И пламя услышало его. Хищные оранжевые язычки с проворством голодных зверей метнулись в стороны, с треском пожирая всё - песок, дома, указатели, чёрные скелеты мёртвых деревьев. Языки пламени кинулись и к нему, но Байкеру было уже всё равно.
"Теперь это наша территория! - шипело пламя. - Наша власть!"
Пронзительный вопль женщины заставил его зажмуриться. Наверное, так кричат морские сирены, когда добыча ускользает от них... А потом наступила темнота, наполненная криками, визгом тормозов и завыванием сирены "скорой помощи"...
- Я рада, что ты вернулся!
Байкер вздрогнул и приоткрыл глаза. На мгновение ему показалось, что он застрял в этой утопии. Но нет - над ним, залитое солнечным светом, склонялось лицо Танцовщицы.
- Где я?
Он думал, что она ответит: "в раю", но Танцовщица лишь усмехнулась.
- В больнице, где же ещё?! Ты чуть не протаранил трамвай, на котором я ехала.
Расплывающиеся предметы в комнате стали принимать чёткие очертания.
- Значит, я жив.
- Ага! И куда ты так спешил? В Байкерскую Утопию?
Байкер так и подпрыгнул.
- Ну уж нет!
Танцовщица рассмеялась. Потом погрустнела.
- Когда-то в детстве я мечтала о крыльях. Но слишком поздно поняла, что у мечты есть одно опасное свойство - она может исполниться.
- Цель, а не мечта, - тихо сказал Байкер.
- Много целей, - добавила Танцовщица. - Из этого и состоит смысл жизни. По крайней мере, моей жизни. Не то, что нужно, потому что так решило за тебя общество, а потому что этого хочешь ты. Именно поэтому я решила вернуться из Утопии.
Байкер смотрел не неё круглыми от изумления глазами. Наконец он спросил:
- Как тебе это удалось?
Танцовщица полезла в карман джинсов и достала дешёвенькую пластиковую зажигалку.
- Ты когда-нибудь видел фаерщика, да без огонька?
Байкер молча кивнул.
"В нас гаснет огонь, если мы опускаем руки и прекращаем борьбу", - подумал он. И Танцовщица поняла его мысли, потому что понимающе кивнула, затем развернулась и пошла к выходу. Майка с низким вырезом открывала часть спины. Байкер заметил одинаковые шрамы у лопаток, словно... следы от крыльев. Но Танцовщица не выглядела раненой птицей. Скорее наоборот, она походила на гордого белого лебедя, спокойно плывущего по зеркальной глади воды.
"И ведь точно знает, куда её плыть", - подумал Байкер.
Вошёл дежурный врач.
- Вам просто невероятно повезло, - сказал он Байкеру. - Вас зажало между мотоциклом и колёсами трамвая. Вас еле откачали.
- Будем считать, что у меня очень хороший и сильный ангел-хранитель, - улыбнулся Байкер.
- В таком случае, поставьте ему памятник, - вполне серьёзно ответил доктор.
"Я сделаю гораздо лучше, - подумал Байкер. - Гораздо лучше".