Кириллина Лариса Валентиновна :
другие произведения.
Петербург и окрестности
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оставить комментарий
© Copyright
Кириллина Лариса Валентиновна
Размещен: 22/01/2007, изменен: 17/02/2009. 26k.
Статистика.
Сборник стихов
:
Поэзия
,
Лирика
,
История
Поэзия
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Цикл из 10 стихотворений
Лариса Кириллина
ПЕТЕРБУРГ
1.
Царственнородная химера
из недр кунсткамер,
средь времени, воды и ветра
ты Сфинксом замер.
Владея смладу по наследству
волшбою Финна,
ты ничего не можешь делать
наполовину:
внушать восторг и отвращенье,
быть злым и нежным,
служить обманным отраженьем
мирам нездешним.
И многослойным хронотопом
как безделушкой
играя, молча ждешь Потопа
иль доли лучшей.
2.
Под леденящею луной,
во тьме застылой
бессонно спит Египет твой
над невским Нилом -
а рядом украшает Рим
мосты и арки
официозом золотым
былых монархий.
Далекий дразнит Ватикан
собор Казанский.
Там колоннада - как капкан,
тут - символ братский:
приди и помолись в тиши,
коль будет воля,
а нет - к Исаакию спеши,
в нем блеску боле.
Пойдешь каналом - Амстердам
скривит улыбку:
наш корабел бывал и там,
хоть сходство зыбко.
Версаль, и Лондон, и Берлин
как гости в масках
на званый бал сюда пришли
из старой сказки,
где каждый должен одарить
младого принца,
чей рок - погибнуть, но решить
загадку Сфинкса.
3.
Порой тропической жарой
граниты дышат.
И мутная Нева волной
едва колышет.
Фантасмагорий хоровод
не знает пауз:
по полю Марсову идет
надменный страус.
Подумаешь! Когда-то тут
слона водили,
и врассыпную бегал люд
от крокодила.
И после этаких причуд
совсем не странно,
что на Елагином - приют
для павианов.
А услыхав в ночи призыв
надсадно-длинный,
не знаешь, баржи то поют
или ундины.
4.
Жестокий, но прекрасный сон
мне часто снится:
весь Город в воды погружен
до самых шпицев.
Не как Содом и Вавилон
разрушен небом -
как новый Китеж в лоне волн
покойно дремлет.
Лишь ангел на конце иглы
горит как лазер
и ждет, что Бог ему велит:
"Воскресни, Лазарь!"
Но несмутима бирюза
под ярким солнцем,
а под водой горят глаза
былых знакомцев:
атлантов и кариатид,
богинь, сатиров,
- им тоже дивен странный вид
иного мира.
Но сладит каменный народ
с его уставом,
и Медный всадник поплывет
морским кентавром -
а Сфинкc останется стеречь
его владенья,
и позабудет нашу речь
как наважденье.
ЦАРСКОЕ СЕЛО
Поедем в Царское село
...
Осип Мандельштам
"Поедем в Царское село!" -
покуда ходит электричка,
и допоздна еще светло,
и не утрачена привычка
бродить часами напролет
без отдыха и без обеда, -
в ногах, конечно, правды нет,
но есть - в раздумчивых беседах
с подругой, с другом, - хоть с собой! -
о чарах северной Цирцеи
(перипатетиков настрой
навеян рощами Лицея).
Здесь вечно длится праздник Муз,
и кринолинное барокко
в тяжелых снизках пестрых бус
по-женски неподвластно Року:
что нам - века! Припудрим лоб,
ланитам придадим румянца, -
пусть обзавидуется жлоб
из экономных иностранцев -
им незнаком такой размах,
такой полет ума и сердца:
кто лучше знает толк в дворцах,
чем Ангальт-Цербстская принцесса?...
Быть может, только дочь Петра,
в глуши взращённая московской,
могла придумать этот рай,
где легкость не перечит лоску,
где рядом с залом для балов -
уютный кабинет с камином
для милых лиц и нежных слов
- игривых, томных и недлинных:
веселая Елисавет
ученых прений не любила,
хоть воспевал ее поэт
как тихой мудрости светило.
О славный век императриц,
когда под сенью женских дланей
рвалась держава из границ
навстречу - мнилось - процветанью,
чей зримый образ явлен был
не в мрачной крепости Петровой,
а здесь, где гений воплотил
мечту о власти не суровой,
внушающей восторг - не страх,
и окормляющей мечтами
кудрявых мальчиков в садах,
где Музы бродят вечерами.
На закате
(баллада о конце екатерининской эпохи)
Наталии Огарковой
На закате из дворца
трели слышатся скрыпицы:
цесаревич Александр
тешится с маэстро Тицем.
Властной бабки милый внук,
всеми "ангелом" зовомый,
под сурдиной прячет звук,
чтоб не вызвать гнева снова -
ни к чему по вечерам
вспоминать императрице
убиенного Петра
бестолковую скрыпицу.
Тот всё Грауна играл,
внук его - всё больше Гайдна...
Что б ты, Саша, перестал!
Надоел необычайно!
Чу, инакая напасть:
то великая княгиня
утоляет ту же страсть,
тренькая на клавесине
и пресладостно поёт
как заправская сирена,
- мол, меня любимый ждет...
Неужели тут измена?
Нужно фрейлин допросить,
с кем дружна младая Лиза,
- ишь, повадилась скулить
тонко, томно... Из каприза?...
Тот - за скрипку, эта - петь,
тот - сонаты, та - романсы...
Трудно их уразуметь,
души скрытны, очи ясны.
Впрочем, оба так юны,
что смешно на них сердиться,
только б не стряслось войны,
пока внук не оперится,
и не сможет отстоять
свое царственное право
(ну не Павла ж назначать
в воспреемники державы!)
Ах, взглянуть бы чуть вперед,
приподнять судьбы портьеру...
Что нам новый век несет?
Пугачева? Робеспьера?...
Вихрь времен развеял в дым
наши думы золотые:
Александру - Третий Рим,
Константину - Византию...
Всё непрочно, как любовь,
всё зудит, как звук скрыпицы,