Аннотация: Опубликовано в альманахе "Зелёная среда".
Берлинская история
Пришла бодрая старушка фрау Нойманн с последнего этажа и поведала историю: на её сына напали. Прямо в его дворе. Мне стало как-то не по себе - всё-таки на нашей улице. Я, вообще-то, чувствовала себя в нашем районе безопасно.
Сын её, программист, женатый на вьетнамке (если учесть, что другой сын женат на перуанке, хотя вида она довольно европейского,- то это уже полный интернационал!), купил трёхэтажный дом, правда, спаренный с другим таким же домом, и на очень странном участке в конце улицы, с двух сторон - площадь-пустошь и парк. Летом, конечно, хорошо, но зимой по вечерам место довольно пустынное и тёмное. И купил он этот полудом у турка-предпринимателя; тот купил большой участок, хотел детям строить, но они не захотели там жить - район довольно белый и на выселках, вернее, на границе города, раньше за парком стояла Берлинская стена, а сейчас на её месте устроили пешеходно-велосипедную дорожку. Тогда турок разделил участок на три, довольно нелепо, и построил на каждом по такому сдвоенному дому. Распланировано всё это как-то странно, гаражей нет, а на задние половинки домов вообще можно проехать через участок передних соседей (но это вообще местная особенность - позволяет сэкономить на длине улицы, когда дома на ней стоят друг за другом). Построены дома тоже не совсем качественно, судя по рассказам нашей соседки, фрау Нойманн, - её сыну пришлось немало переделывать в доме (и крышу и лестницу), и он до сих пор судится с продавцом-турком об оплате счетов: судья велел турку выставить счета, которые ему якобы должен оплатить покупатель, но тот выставить не может, так как работали у него шабашники, то есть незарегистрированные рабочие, "по-чёрному" работали, как немцы говорят. Тот турок продал пока два своих спаренных дома, а третий ему достраивали кое-как прошлым летом, мы наблюдали, теперь он обе половинки выставил на продажу.
И вот сын нашей соседки приехал с работы домой, заехал во двор (ему повезло - к нему есть въезд с улицы), только вышел из машины, а тут на него напали двоё, стали бить. На шум выглянули из дома жена-вьетнамка и дети, стали кричать. Нападавшие оставили свою жертву и убежали. Пострадавшие вызвали полицию, полицейские приехали, взяли показания у пострадавших и прохожих-собачников, но те ничего не видели. Полицейские ещё поездили по району и уехали. Били нападавшие не очень сильно, чтобы не было тяжких увечий - больше попугать. А искать таких нападавших не очень-то будут.
И соседка с сыном подозревают в нападении турка-продавца, хотя нападавшие ничего не говорили, а сын их не разглядел. Видно, турок подослал кого-то из-за суда. А, может, из-за того, что Нойманн разговаривал с собиравшимся купить половину третьего дома - тоже турок, врач, - и показывал ему какие-то результаты анализа почв, поскольку у них терраса проваливалась.
Вот такая история. И фрау Нойманн теперь рассказывает об этом соседям, чтобы знали. И она побежала дальше.
Неужели мой друг-босниец ничего не видел? - удивился муж, - надо его спросить. А этот босниец - старичок 75-ти лет, подрабатывает сторожем на стройке большого многоквартиpного дома между нашим домом и виллой пострадавшего Нойманна. Со стройки украли большое количество стиропоровых пластин, которыми теперь обклеивают стены всех новых домов, да и старых тоже, для теплоизоляции. Украли на 8 тысяч евро, на машину погрузили и увезли (когда я об этом узнала, честно говоря, первая мысль была: поляки, которые работают на стройке, этот стиропор и украли, а теперь снова его загонят кому-нибудь). И руководство стройки решило, что надо им сторожа, который будет по ночам охранять. А сын этого старичка работает на стройке, у него своя фирма, и он подрядился на какие-то работы. Вот он своего отца и пристроил сторожить. Правда, сторожит он как-то странно: сидит в своей машине у выезда со стройки и смотрит, чтобы никто ничего не вывез, но это - нормально; странно, что дежурит он только с двух дня до девяти вечера - как будто все кражи совершаются в это время.
И он с моим мужем разговорился как-то, а мы гуляем вечерами по улице; слово за слово, а моему тоже нравится с ним поговорить, так он останавливается и они болтают. Старик ко всем проходящим пристаёт, я заметила; конечно, ему скучно сидеть в машине, а так: привет, как дела, хорошая погода, - пообщались. А с моим мужем у них уже какие-то отношения, если не дружественные, то приятельственные. Он нам рассказывал о своём сыне, о том, как совершал хадж в Мекку, мне советовал радио на русском, приветствует нас: "добрый вечер" - по-русски. Странный такой старичок, но с юмором, наивный, если не притворяется. Они с сыном уже давно живут в Берлине, как началась заваруха в Югославии, так они сюда приехали. "При Тито было лучше, - сказал он мужу, - при нём все мы жили дружно".
И после рассказа соседки о нападении на сына мой муж подошёл к старичку и спросил: я слышал тут вчера вечером полиция приезжала, ты не видел, что было? А старик обрадовался: да, я всё видел! Он сидит в своей машине метрах в 50 от ворот виллы пострадавшего. И принялся рассказывать: он этих нападавших несколько дней подряд там видел, они околачивались, видно, разузнавали обстановку. А как тот из виллы с работы вчера приехал, они подбежали к машине, вытащили его из неё и стали бить. А как жена вышла, закричала, они бросились убегать, пробежали мимо него - один большой, другой маленький. Ни масок, ни капюшонов на них не было. Муж спрашивает: турки? Да, нет, по виду не скажешь, - ответил наш босниец, - один большой, другой маленький. И побежали они по нашей улице (не в парк тёмный свернули) к шоссе, мимо парикмахерской. Небось, на остановку побежали, - предположила я, когда мне муж рассказывал.
А потом приехали полицейские, рассказывал дальше старичок, стали опрашивать прохожих, собачников, но те позже пришли и ничего не видели. А к старичку нашему полицейские даже не подошли, а он сам не стал выходить и в свидетели напрашиваться.
- Нет, ты представь, - говорит мне муж, - они к нему даже не подошли, не спросили. Не могли же они его не видеть в машине на улице!
- А так бы он им сообщил, что они побежали к шоссе, - могли бы их ещё подобрать на остановке! - рассмеялась я.
Муж решил, что не будет говорить соседке, фрау Нойманн, что есть свидетель, - зачем подставлять старика. Полицейские тех теперь всё равно не найдут, они особо усердствовать не будут из-за такой ерунды - побили немного. Мы на следующий день видели пострадавшего Нойманна - ходил нормально, ни бинтов, ни синяков не видно, правда, к врачу ездил. Только вот - его дети сильно боятся темноты, после того, как видели, что папу бьют. Да и самой страшно теперь как-то на улицу выйти, особенно по вечерам, - а кто их знает, кого они теперь поджидают.
![[]](/img/k/kirillowa_e/berlin/kl201703.jpg)