Нина Анатольевна надела свое старое пальто, накинула на голову что-то фасона "прощай, молодость" и поспешила к проходной. Уже пять часов, и на работе сидеть отнюдь не резон. Из всех щелей научно-производственного объединения выползали чертежники, сметчики и прочие останки старого строя, объединенные той же идеей. Система на предприятии была жестко пропускная, хотя красть давно уже было нечего, и на вахте образовалась небольшая очередь из людей, меланхолически достающих квадратики бумаги и машуших ими перед носом вахтера. То же сделала и Нина Анатольевна, и задумчиво вышла из проходной.

Пройдя метров двадцать, она увидела у себя под ногами сиротливый, но чистенький клочок бумаги - нет, не клочок, а документ - до боли знакомого вида. Да это же пропуск! Ну да, пропуск на их НПО. На имя Батурина Олега Ивановича. Ну вот, теперь возись завтра, разыскивай по всем цехам этого Батурина, чтобы доброе дело сделать. А может, обронил он пропуск только что и недалеко ушел? И побежала Нина Анатольевна вперед, заглядывая в лица в поисках рассеянного незнакомца.

Впереди как раз шел мужчина, со спины представительный и в летах. Подлетела к нему Нина Анатольевна, и спросила:

-- Извините, вас не Олег Иванович зовут?

-- А как же, Олег Иванович я и есть -- апоплексическим басом и слегка шепелявя ответил немолодой мужчина.

-- Батурин Олег Иванович?

-- Он самый Батурин, да. А в чем собственно...?

-- Извините, а вы пропуск случаем не теряли?

-- Девушка, да ну что вы. Тридцать лет работаю, и никогда такой оказии со мной не было. Всегда он со мной в нагрудном кармане, вот он... да где же?! -- полез Батурин в свой нагрудный карман и обнаружил там пустоту.

-- Да не ищите, вот он -- поспешила успокоить добрая женщина.

-- Да... Да где ж вы его нашли?

-- На земле лежал. Обронили вы его, видно.

-- Ой спасибо, милая, спасибо. Прямо слов не найду. Простите, как вас зовут?

-- Нина.

-- Да, Ниночка, первый раз со мной такая неприятность. Пропуск, это ведь документ все-таки, беречь его надо. Ума не приложу, как это... Мимо кармана я его сунул, что-ли? Да, видать так. А как вы, милая, меня остановить-то додумались?

-- Я ведь работаю там же, где и вы. Увидела пропуск нашего института, как же не помочь сослуживцу?

-- И в каком же отделе?

-- А я в отделе снабжения сейчас работаю. Перевели меня туда недавно, повысили, так сказать. Кабинет просторный, дел у меня немного, так что заходите как-нибудь чайку попить, -- предложила Нина Анатольевна без всякой задней мысли.

Но Батурин оказался не так-то прост. Вдохнув воздух, так что в груди заклокотало, и посуровев, он ответствовал:

-- Ну, милая, не знаю что вам и ответить. Женщина вы приятная, спору нет, но ведь я женатый человек. Тридцать лет с женой живу, и ни разу не изменил. Хоть и живем мы с ней мерзопакостно, но таких уж строгих правил я человек. Так что, пожалуй, не ждите.

Бедная Нина сначала не могла ничего сказать. Спас ее универсам, удачно появившийся на пути. Со словами: "Ой, у меня же дома хоть шаром покати, приятно было познакомиться, не теряйте больше пропуск, до свидания" она скрылась в недрах магазина. Батурин же продолжил свой путь, полон дум о тягостях супружеского долга.

На следующий день, как только Нина Анатольевна зашла в свой просторный кабинет, так тут же зазвонил телефон, потом еще и еще, и она закружилась в снабженческих хлопотах. Бегала с этажа на этаж, разыскивая нужных людей, рылась в "Желтых страницах" в поисках продавцов какого-то хитрого клея, и только к концу дня ей удалось в тиши и спокойствии заварить чай. Но вкусить чай в спокойствии ей уже не удалось, потому что тут раздался стук в дверь, и вошел Олег Иванович собственной персоной.

Нина опять с трудом нашлась, что сказать, а посему предложила чайку. Но Олег Иванович от чайка отказался и выразил заветную мысль:

-- Милая Нина, всю ночь не спал, о ваших словах думал. Все-таки вы правы, один раз живем, и не стоит в моем возрасте, да и в вашем, лишать себя, так сказать, радостей жизни. Вот я и решился придти, тем более место тут для любви крайне подходящее.

С этими словами он привлек свою затрепетавшую от смеха и отвращения возлюбленную и совсем было ее поцеловал, да только тут от волнения случилась неприятность, не редкая у людей пожилых и достойных: челюсть вставная вывалилась.