н открыл глаза от того, что не смог сделать вдох. Горло сжалось, стало каменным, легкие потянули тело вниз, как привязанные к шее булыжники, и он в последний раз попытался ухватиться за жизнь, но сдался. Какой-то раз должен был стать последним, так почему не этот?
А потом его грубо вытащили на поверхность, вынули из глотки мешавшую палку, и он, забившись, рухнул на пол, почти расшибив коленки. Закашлялся, выплевывая воду. Содрогнулся всем телом. Его трясло в рвотных позывах, но в желудке было пусто.
- Только не на пол, - донесся обеспокоенный голос как из ниоткуда, и под носом появился таз. Его вырвало чем-то желтым, наверно, желчью, и лишь после этого приступ отпустил, оставив после себя острую режущую боль в животе и пульсацию в горле, словно изнутри оно все было ободрано.
И тогда, сконцентрировавшись на оттенках боли, как и тысячи раз до этого, он смог вернуть себе и разум.
Все отошло для Принца на второй план: он вскочил на ноги, огляделся. Белые стены пошатнулись, раздвоились, размножились и затанцевали вокруг него. Закрыв глаза руками, Принц сделал глубокий вдох.
Все вернулось на круги своя. Зрение больше не подводило. Эона, бледная, но спокойная, сидела в углу, и Евгений вешал на ее тонкие ручки какие-то браслеты. Принц дернулся было к нему, чтобы оттащить за шиворот прочь, но на его плечо опустилась рука.
- Эй. Успокойся. Скоро до тебя очередь дойдет.
Принц заторможено оглянулся. Его удерживал Медный, наклонившийся, чтобы заглянуть в лицо, и что-то размеренно говорил. Слова проникали будто сквозь плотный барьер.
- Оставь его в покое, дорогуша, ты же видишь, он в шоке...
Принц метнул взгляд в другой угол комнаты. Точно. Красивый Искатель с забавным именем. Уже скалится, ухмыляется и обтачивает свое искусство насмешки. Выглядит лучше остальных - щеки порозовели, глаза сияют нездешней синевой. Будто он...
- Он что, вмазался? - слова причинили боль - сильнее, чем обычно.
Медный повеселел.
- Он вопил, что должен плыть, но плавать не умеет. Жене пришлось вколоть ему успокоительное.
- Получается... - Принц закашлялся и опять уставился на Эону. Евгений уже помогал ей снять браслеты и убирал их в кейс. Справившись с приступом, Принц договорил: - Получается, ты лучше всех перенес анабиоз?
- Нет, - коротко ответил Медный и не стал пояснять, в чем его проблема. - Лучше всех справилась она. Женя сказал, что ее психика сейчас так пластична, что перед погружением истерика даже пошла на пользу, и Эона заснула счастливым сном. А мы варились в собственном недовольстве, бесились, вот и получили, что получили...
Принц больше его не слушал. Он подошел к Эоне и, опустившись на колени между ее ног, внимательно осмотрел ее руки. Там, где были браслеты Евгения, остались едва заметные следы от присосок.
- Принц, давайте приведем вас тоже в порядок. Эоне нужно немного времени, чтобы прийти в себя, но в целом...
- Давайте, - грубо оборвал его Принц.
Ему и самому было мерзко от привкуса желчи, поселившегося во рту.
Попытка вернуться в прежнее состояние заняла несколько часов. От геля, который заполнил контейнеры вместо воды, когда крышка закрылась, едва удалось отмыться. Марик с Медным уже сидели в зале и прохлаждались, когда он наконец вычесал из волос все прозрачные комки от слизи, обволакивавшей его во время анабиоза. Он потратил больше всех времени, потому что сначала помогал Эоне. Он давно уже научился не замечать ее обнаженного тела. Может быть, те, кто с трудом считает до десяти, по определению становятся непривлекательными для взрослого человека. Но он не просто помнил, как любил ее почти всю жизнь.
Он и сейчас продолжал любить эту девушку, и все, что он делал, было лишь ради нее. Окажись она мертва к тому моменту, когда он добрался до Поднебесной с Медным, он бы не стал сопротивляться и сдался доктору. И все чаще Принц думал, что лучше бы ему и впрямь сказали, что Эона погибла.
Он помог ей одеться и, завязав на длинных волосах полотенце, чтобы она не простудилась, отправил в комнату. Собственное тело ныло, будто избитое железными кулаками, в голове трепыхался туман, и возникали мысли о дохлом освежеванном зайце, когда стены душевой отражали его волосы слабым розовым цветом. Без инъекций доктора пигмент вымывался. Скоро, наверно, он станет абсолютно белым, или, что еще хуже, седым.
Эона не стала покорно сидеть в комнате и дожидаться его. Она устроилась в зале рядышком с Медным, и сияла так, что сердце сжималось. Рядом с Принцем она никогда не выглядела такой счастливой. Медный, обманчиво умиротворенный и безопасный, тыкал пальцем в планшет на своих коленях и с интонациями клинического идиота объяснял: это рыбка... буль-буль... котик...
Первым желанием Принца было схватить Эону за руку, оттащить в сторону и переломать Медному все пальцы, а потом выбить зубы, чтобы неповадно было шамкать в следующий раз. Но Принц отвлекся на Марика, пристально следящего за ним. Тот сидел на диване напротив Эоны с Медным с таким видом, словно под нос ему подсунули кусок дерьма. Помедлив, Принц опустился рядом с ним.
- Долго она тут? - прошелестел он.
- Почти час, - ответил Марик. - Ты знал, что кофе усиливает галлюциногенный эффект земных успокоительных?
- Что? - Принц пропустил все мимо ушей, наблюдая за Медным (слоник... у нас таких нет, верно? Жираф... ух, какой...)
Марику, правда, тоже не требовался собеседник, чтобы продолжить говорить.
- До сих пор вижу цветные видения: Антон сюсюкает. Так реалистично. Так омерзительно.
- Это и впрямь гадко, - согласился Принц.
Не потому, что Медный смотрит на Эону с этим проклятым теплом в глазах и нежничает с ней, как с маленьким ребенком. А потому, что они - два калеки, каждый пострадавший за неверные убеждения. Не так расставили приоритеты. Эона помогла Принцу и была за это наказана чересчур сурово, Медный выполнял приказ горячо любимого папаши и едва не потерял руку.
Принц наконец понял, почему Антон говорил, что не слишком хорошо перенес анабиоз. Правая рука у него висела от локтя плетью. Видимо, так и не сшитые связки окончательно превратились в нити в отсутствие нагрузки, а может, болезнь пошла по нерву. У Принца имелось множество догадок, как мог тот злополучный удар ножом, нанесенный другом, повредить Медному. Доктор точно бы назвал верный диагноз и нашел, как помочь.
Принц просто гадал и надеялся, что следующим у Медного отнимется мозг или сердце.
Евгений не заставил долго себя ждать. Выбрал мудрую тактику: отсидеться, пока они собираются в зале, и тогда со всеми поговорить, чтобы не растрачивать силы попусту на каждого по отдельности.
Странное состояние, словно послевкусие анабиоза, овладело Принцем. Не было ни вопросов, ни претензий. Ничего. Евгений тем временем с подчеркнуто-радостным видом воскликнул:
- Как же я завидую вам!..
- Продуктивно провел полгода? - буркнул Антон, подняв взгляд. Все его доброе выражение лица мигом слетело, оголив маску бешеного зверя.
- Вполне, - сдержанно ответил Евгений. - Я полагаю, все мелкие нарушения в ваших организмах пройдут за неделю... а до Земли нам осталось семь дней. Вы голодны, верно? - спохватился он. - К сожалению...
К сожалению, им придется в первые дни питаться желеобразным супом, состоящим сплошняком из витаминов и комплекса восполнения потерянных организмом белков, углеводов и жиров. Принц начал замечать, что его руки, раньше жилистые и плотные, как канат, стали тоньше, Эона из просто худой девушки превратилась в совсем прозрачную, а Марик с Медным потеряли часть мышц. Выглядели они жалко без дутых мускулов на руках.
Впрочем, мрачно подумал Принц, это ненадолго. Сегодня же Искатели кинутся в спортзал корабля наверстывать упущенное. Не исключено, что их рацион будет отличаться, чтобы как можно скорее нарастить массу. Ведь Евгений так гордился ими, словно они были атлетами, взявшими первый приз на соревновании.
Бутылки с питанием уже ждали их в шкафах. Эона наконец отлипла от Медного. Принц усадил ее рядом с собой, заставляя доесть сегодняшнюю порцию. Уговаривал, что ей требуется эта пища - холодная, скользкая, гадкая... А потом, обещал он, мы вместе собственноручно зажарим кусок мяса, как в Оазисе.
Эона со вздохом подчинилась.
- Ты мне надоел, - проворчала она.
- Извини. Ничего не могу поделать, - сухо ответил Принц.
Эона бросила бутылку на диван. Отложив свою, Принц взял ее, потряс и протянул обратно:
- Допей.
- Я не хочу!
Взгляд Эоны мог бы прожечь насквозь, но она уже столько злилась на него и кричала, что у Принца выработался иммунитет. Он спокойно повторил, чтобы она допила до конца.
- Странно, что не с ложечки кормит... - пробормотал с другого дивана Марик.
Говорил он тихо, но Принц все равно расслышал и навострил уши, готовый взорваться в любой момент и заставить Искателя ответить за свои слова.
- Не приставай к девушке, - буркнул Антон. - Подозрительно внимателен к ней.
- О, ты ревнуешь, дорогой...
Принц уставился на них, негромко переговаривавшихся, и почти уже зарычал, чтобы они оба заткнулись, иначе он заткнет им глотки бутылками, как Марик произнес:
- Некоторые обречены всю жизнь быть однолюбами. Увы.
Антон, покосившись на него, выдохнул имя:
- Лайла?
Марик неторопливо запрокинул бутылку, допивая последнее. Закрыв ее крышкой, он покачал головой:
- Я поражаюсь тебе, Антон. Тому, как ты ухитряешься быть настолько умным и глупым одновременно.
Марик прыгуче, как кошка, поднялся и пошел к бойлеру. Нажал кнопку, чтобы добыть кипяток, стал искать кружки. Занялся всем, что позволяло ему оставаться спиной к Медному. А тот в кои-то веки таращился на своего приятеля не с тихой ненавистью, а изумлением. Неверием.
- Как плохо, когда не знаешь, правду человек говорит, или врет, - проскрипел Принц. - Да, Эона? Ты ведь не допила. Я все видел.
Эона, как бы ее разум не пытались разрушить, сохранила чисто женскую хитрость. Мило улыбнувшись, она посмотрела на него с невинным видом и, как ей казалось, незаметно задвинула бутылку под диван, размазывая ее вылитое содержимое по полу.
***
Рука не слушалась. Левой Антон выбил из мягкой накладки на стене всю пыль, а правая болталась и едва-едва сгибалась, но для этого требовалось приложить немыслимые усилия. Для того, чтобы стиснуть пальцы в подобие кулака (со стороны казалось, что он удерживает мячик), Антон потратил десять минут, обливаясь потом от усердий. Женя обещал, что все придет в норму. Просто недостаток питания после анабиоза. Просто недобитая инфекция от раны, нарушение связок и мышц тут ни при чем, но антибиотики уже действуют, и ему осталось просто оставить руку в покое. Но боль, поселившаяся поначалу в кисти, переползла на локоть.
Пока полет приносил ему одни разочарования. Все, что он себе намечтал, таяло, как дым. Ничто не могло быть так просто, как расписывал Женя, и Антон сам виноват в том, что поверил. И то, что ему очень хотелось поверить, никак не оправдание.
Он все еще злился на себя из-за Марика. Нужно было стоять на своем твердо, прогнать его на базу. При всех своих отрицательных качествах, Марик заботился о детях и грамотно руководил Искателями, а что теперь там, без него, никому не известно.
Антон в последний раз с яростью вломил левым кулаком по пластине. Раздался хруст.
Ну вот, пластиковую панель сломал...
Зазвенел смех. У двери нарисовался Марик, будто специально поджидал самого неподходящего момента, и вальяжно прошел в зал.
- Ты страшен в гневе, дорогой. Жаль, что я тебя никогда не боялся.
В груди родилось бешенство, скакнуло вверх и словно пробило горло. Сглотнув, Антон процедил:
- А стоило бы.
- Верно.
Глаза у Марика оставались ледяными, синими, как небо космоса возле планет. Женя назвал череду цветных шариков их Солнечной системой, а Солнца Антон поначалу и не заметил. Только потом, от другого окна, увидел сияющий, будто в ободе, круг.
- Рука не начала шевелиться? - мимоходом спросил Марик, проходя к беговой дорожке. Поставив сразу высокую скорость, он легко вскочил на полотно и побежал, попутно изменяя наклон в большую сторону.
- Не твое дело.
Тренировка была окончательно испорчена. Шумное дыхание Марика, мерный гул дорожки, удары его пяток по ее полотну выводили Антона из себя даже больше, чем бесполезная рука. Хуже всего, когда ее замечали другие. Может, и характер у него начал портиться после этого подарочка Эмила? Хотелось бы верить, что до того он был славным и добрым парнем.
- Я подумал... - между короткими вдохами ртом кинул Марик. - Что самое эффективное... это вспомнить наши боевки. Давай?
Он спрыгнул с дорожки и, хлопнув по панели, выключил ее. Взмокший, вытирающий краем футболки лоб, он весело поглядывал на Антона. Все это вызывало подозрения.
- Хочешь хоть раз уложить меня? - фыркнул Антон.
- Я спрячу правую руку за спину, дорогой. Все будет честно.
- Когда мы в последний раз честно дрались?.. - задал Антон риторический вопрос и тут же пожалел. Именно в тот последний раз, когда им лет по пятнадцать было, именно когда они договорились провести честный бой, чтобы раз и навсегда решить, что из них лучший, Марик поцеловал его, совершенно сбив с толку, и использовал это ради того, чтобы избежать поражения - он уже на спине ведь лежал и ничего сделать не мог...
А еще спустя полгода Марик умолчал, что Лайла не в себе, и никто не помог ей. И никто не предотвратил ее самоубийство.
- Вот сейчас и попробуем, - засверкал оскалом Марик, не догадываясь, о чем вспоминает Антон. А сам-то он хоть возвращается к тем давним событиям? Вряд ли... он и Лайлу-то забыл. Особенно после того, как сам решил вскрыться. Лучше бы тоже стрелялся, как Лайла, надежней бы вышло.
В результате он своего добился. Антон лупил его нещадно, прямо по животу, мягкому, а не железному, накрытому мышцами, как раньше, и в ответ получал такие же тычки, от которых внутри разливался огонь. Несколько раз Марик лишал его возможности дышать, съездив ладонью по кадыку, и пришлось признать, что он прекрасно держится, даже не жульничая. Марик уверенно теснил его. Почти зажал в угол, врезал ногой в колено и так дал по локтю, что лучевая кость встретилась со стеной. Боль вспыхнула, ослепив. Будто обе руки потерял... Взревев, Антон рванулся вперед, не глядя вбивая кулак под ребра.
Очнулся лишь от смеха с искрой паники.
Обнаружил Марика согнувшимся. Он смеялся и кашлял, и смеялся, смеялся...
- Теперь ты нарушил правила, - выдавил он. - Теперь ты...
Антон уставился на правую руку, словно в первый раз ее увидел. Пальцы в кулак не сжимались до конца, но костяшками он бил, не чувствуя никакой неполноценности. И - она опять сгибается.
- Чудеса, - Антон глядел на руку, словно в первый раз ее видел.
- Землянин намекнул, что выход из анабиоза зависит от того, с какими эмоциями вошел в него. Вот я и подумал, что получится вернуть тебя в строй.
Марик наконец успокоился и выпрямился с гримасой боли, но она почти сразу же исчезла. Антон заметил его выражение только потому, что хорошо его знал. Другой бы и не понял, что Марик всерьез прикидывает, нет ли у него внутреннего кровотечения, и кто ему поможет, если у него лопнула селезенка.
- Извини.
- Пустяки, - отмахнулся Марик. - Я скучал по дракам с тобой, дорогой. Целых полгода прошло, а мы ни разу не поругались. Это прогресс. Наверно.
- Как быстро пролетело время, - фыркнул Антон.
Не то чтобы он был признателен Марику за встряску. Он бы и сам выкинул из головы все дурные мысли и, надавав себе ментальных пощечин, вошел в норму. Но так вышло быстрее. Что не отменяло того, что Марик проник на корабль шантажом и угрозами, и цель его оставалась по-прежнему мутной.
Антон глянул на него. Хотел сказать какую-нибудь банальность. Например, "Я слежу за тобой". Но Марик явно ждал от него чего-то другого. Антон просто молча развернулся и пошел в душ.
Ему по горло хватило мелких конфликтов и пакостей со всех сторон. Женя свою привычку недоговаривать развил до паранойяльной боязни сообщить хоть какую-то информацию, Принц либо шипит, либо делает вид, что никакого Антона и вовсе не существует, а Марик... Марик в своем репертуаре. Он остается все той же занозой в заднице, что и много лет назад. И лишь Эона еще ни разу не подставила ему подножку.
При мысли о девушке плохие мысли отпустили. Антон простил бы Жене любые недоговорки, если бы тот точно сказал, помогут ей или нет. Эона не заслуживала протянуть остаток жизни наивным ребенком. Да, он ее совсем не знал, и не представлял, какой она была до травмы, но ему хватало знания, что она, такая юная, не побоялась пойти против Поднебесной и помочь сбежать Принцу. Одно это дорогого стоило.
Дни шли один за другим, и времени катастрофически не хватало. Женя на скорую руку пытался ввести их всех в курс дел на Земле, рассказывал о своей стране, о чужих континентах, успокаивал, что все, кто им встретятся, свободно общаются на униве, и проблем с языковым барьером не возникнет. За окнами корабля звезды проплывали все быстрее, и это означало, что двигатели набирают мощность. Сначала разогнаться, а потом, пробившись через атмосферу, низвести скорость до минимума, чтобы спуститься к Земле на одном только притяжении.
В свободное время Антон подолгу сидел в смотровой - маленькой комнатке целиком из окон, даже пол был прозрачным. Если это его последний полет, то он хочет быть уверенным, что не упустил ни одного мгновения, увидел все, что можно. Запечатлел в памяти красоту, от которой становилось больно. Вокруг раскинулось безграничное пространство, и они, корабль, даже целая Сфера - все это было едва заметными крупинками в бесконечности Вселенной.
Это не пугало.
Это обнадеживало.
Если все пойдет по худшему сценарию, Антон вспомнит, как сидел в смотровой, и будет успокаивать себя тем, что все их проблемы - ничто. В космосе не дрогнет ни одна струна, если одна из его планет окажется на грани переселения.
Дверь смотровой отъехала в сторону.
- Антон?
Он не стал оборачиваться на голос Жени. То, что скользит за окном, гораздо важнее.
- А... Пролетаем Марс, - прокомментировал Женя. - На нем была когда-то первая людская колония. Американцы заселили. Подсуетились, - в его голос закралась толика обиды, давно позабытой и поросшей быльем, но нет-нет - да проскальзывающей. Задета национальная гордость. Это Антон уже хорошо понимал. Отчасти благодаря книгам. - Зато на нашем счету первая колония за пределами Солнечной системы, - похвастал он и тут же сбавил тон, спокойно добавив: - У меня для вас всех новость, пройдем в зал.
Антон нехотя поднялся с пола, кинул последний взгляд на далекую красно-рыжую планету и заметил:
- Не ожидал, что ты будешь сообщать новости нам. Думал, что предпочитаешь сюрпризы.
- Антон, - поморщился Женя, пропуская его вперед. - Зачем вы так? Я забыл сказать про полугодовой полет, вот и все.
- О чем еще забыл? О том, что на Земле нас не ждут с распростертыми объятиями?
Антон уколол его наугад и неожиданно попал в цель.
- Я все сейчас расскажу, - угрюмо сказал Женя. - Как рука? Лучше? - не дождавшись, пока Антон ответит (он и не собирался), Женя добавил: - Тебе не нужно будет драться. На Земле принято разрешать конфликты цивилизованно.
Ага, например, замалчивать обиду и уходить от проблемы...
Остальные уже дожидались в зале. Марик скучал в кресле в углу, забравшись на него с ногами, Принц прожигал взглядом столешницу, словно это она была повинна во всех его бедах. Даже Эона присутствовала. Хотя она вряд ли пришла, чтобы послушать новость. Скорее, ее привел Принц, чтобы напоить горячим шоколадом. Тонкие белые пальчики обхватывали стакан. Греется. У нее вечно холодные ладони.
Антон улыбнулся и подмигнул ей.
- Хоть бы раз мне подмигнул, - буркнул Марик, от взора которого, как всегда, не скрылась ни одна деталь.
Антон не отреагировал на его выпад. Сел на свободный диван и приготовился к новым сюрпризам. Женя, встав так, чтобы видеть их всех, произнес:
- Планируемое время прилета - завтра, в десять утра. В четыре утра все уже должны занять свои места. Плотно ужинать не рекомендую. Свои вещи вы сможете получить на следующий день после посадки, - сказал он, будто у кого-то было с собой ценное имущество.
Антону вспомнилось, как он через неделю после смерти отца сгоряча выкинул деревянный гребешок, потому что все оказалось ложью, и даже этот подарок походил на предательство. Потом так его и не нашел. Стал жалеть. А сейчас подумал - может, оно и к лучшему. Иначе бы взял гребень с собой и хмурился, требуя, чтобы ему разрешили взять его с собой сразу. А когда Женя строго-настрого запретил бы это, Антон нашел бы способ его обмануть.
Это ведь не так сложно, на самом-то деле.
- На этом новости закончились? - осведомился Марик и принялся заплетать отросшие волосы в косу. Выходило у него из рук вон плохо. Пряди лезли во все стороны, но Марик упрямо продолжал терзать волосы.
Хоть бы выдрал их себе все.
Антон перевел взгляд на Эону. На нее смотреть оказалось куда приятнее. И волосы у нее были достаточной длины, чтобы заплести их, только она никогда не загоралась этой идеей.
- К сожалению, нет, - Женя вздохнул. - Земля передала, что перед зданием космопорта небольшой пикет. Я решил, что вам стоит это знать. Не удивляйтесь, когда увидите несколько агрессивно настроенных людей. Они не тронут вас.
- Кто - они? - просипел Принц. Его серое лицо почти сливалось по цвету с побелевшими волосами.
- Мары, - в сердцах выплюнул Женя.
Все ждали от него разъяснений, только Эона хихикнула:
- Мары-кошмары.
- Да, все чаще я думаю, что они взяли название именно от этого слова... - Женя потер загривок и все-таки подтянул к себе стул и сел, настроившись на разговор, хотя ему явно хотелось его избежать. - Но на самом деле мары зовут себя так в честь блудницы Марии. Считают себя ее последователями. Помните, я говорил вам про бога и черта?
Все кивнули.
- В общем... Был Иисус-отец. Он послал на Землю своего сына, в чрево девственницы, и она родила Иисуса-сына. Непорочное зачатие. Понимаете?
- Не очень, - настороженно ответил Марик.
- Да это и неважно... - вымученно улыбнулся Женя. - Иисус-сын встретил на своем пути блудницу, исцелил ее от семи бесов, и она стала его верной спутницей. Потом его распяли, но он воскрес. В древние времена верили, что он спустится на землю во второй раз, и начнется Страшный Суд, но Суда все не было, и религия потихоньку забылась. А полвека назад одна женщина, культуролог по образованию, провозгласила, что стала вместилищем для Марии. Она явилась, чтобы сказать: люди пошли по неверному пути. И пока они не исправятся, Иисус-сын не снизойдет до них, и будут души томиться в вечном ожидании вместо того, чтобы отправиться в ад или рай. Дженнифер - ее так звали - сменила имя и быстро собрала паству. Настоящий талант. Убеждала людей с легкостью, заставляла загореться ее идеей... И, наверно, все бы быстро забыли новоявленную блудницу, если бы ее не забрали в психиатрическую клинику, признав буйной шизофреничкой. Что тогда началось... - Женя покачал головой. - Мары осаждали клинику, требовали освободить блудницу, в Сети только о ней и кричали. Видимо, она сеяла свои идеи и в больнице, среди пациентов. В одну ночь вспыхнул бунт, больные перебили весь персонал, а Дженнифер распяли в их понимании - приколотили ее к дереву гвоздями. Она истекала кровью до утра. Умерла к приезду бригады врачей. Мары ее канонизировали окончательно. Молодая религия. Злая...
В давящей тишине (даже Эона, широко раскрыв глаза, слушала, перестав постукивать чашкой по столу) Марик холодно спросил:
- Все это очень интересно, но почему мары встречают нас?
- Вы прибываете с другой планеты, а в понимании маров заселение иных миров, кроме Земли, - грех. Иисус-отец отвел человеку одно лишь место. Жаль, что он не предусмотрел проблемы перенаселения.
- Земляне вечно заняты тем, как усложнить жизнь себе и другим, - скрипуче сказал Принц.
Женя, нахохлившись, как птица, втянул голову в плечи. Но никто не обрушился на него с обвинениями. На его лице скользнуло недоумение, но он быстро спрятал его за улыбкой.
- Что ж, время позднее. Я советую вам отдохнуть. Посадка - дело долгое и утомительное. Доброй ночи.
Он ушел. Антон первым вернулся в каюту, остальные побрели за ним. Принц вел Эону за руку и негромко переговаривался с Мариком, как возможно непорочное зачатие без хирургического вмешательства - ведь в то время, в Древнее, как его называл Женя, еще не было ничего, если верить его же лекциям. Марик только презрительно сказал, что все это - сказки низшего пошиба. Неплохая история началась только в психиатрической клинике.
Антон оглянулся на них. Марик остановился возле своей каюты и ответил ему прямым взглядом. Принц, стрельнув глазами, незаметно кивнул.
Ясно.
Антон зашел в каюту, выждал около получаса. Из коридора не доносилось ни звука. Он выскользнул за дверь и прислонился плечом к двери Марика. Та открылась почти мгновенно. Спустя минуту просочился и Принц, составив им компанию.
Марик уселся поперек кровати. Антон счел пол вполне удобным и опустился на него, скрестив ноги. Принц прижался к стене. Свет был выключен. За окном приближалась планета - вся в гирлянде желтых огней на черном фоне.
- Я не встретил ни единого упоминания маров, - шепотом начал Антон. - Нигде.
- Тоже, - коротко сказал Марик.
- Значит, или они действительно не стоят упоминания, или информацию о них нарочно спрятали. Эксперимент продолжается, - Принц захихикал, и глаза заблестели в темноте безумно. - Они хотят посмотреть, как мы отреагируем на новые данные.
- Нет, - Марик подался вперед. - Они просто преуменьшают опасность. Землянин не принимает всерьез никого из нас. Мы для него - отсталые дети, которых нужно оберегать. Антон?
- Скорее всего, так и есть. Вы думаете, нам что-то угрожает?
Принц растянул губы в улыбке:
- Я украл нож.
Ладно. Он всегда ожидает удара. Антон не чувствовал тревоги. Хотя его интуиция, скорее всего, дала сбой. На корабле, в замкнутом пространстве, лишенном прямых угроз, потихоньку перестаешь слышать, как в воздухе свистит опасность.
- Марик?
- Я здесь для того, чтобы давать факты, - гадко ухмыльнулся тот.
Антон рассвирепел:
- Хватит кривляться! Твое мнение?
- Нам ничего не грозит. Пока землянин не дотащит нас до суда - мы в полной безопасности, - не задумываясь, сказал Марик. - Лучшим выходом будет послушать его и лечь спать, чтобы благополучно пережить посадку. Ситуацию придется оценивать на месте. Но нам не впервой, правда, дорогуша? - его глаза смеялись.
Ночью Антон спал спокойно. Маленькое совещание принесло ему мир. Так было правильно - готовиться к битве. А вот ждать, что они избавятся от всех проблем болтовней в суде, - в корне неверно. Странно.
Он спал, и не было никаких кошмаров-маров-маров, кроме обрывочных картинок - огонь и мгла, запах гари и крик (ТЫ УБИЛ ИХ УБИЛ УБИЛ). Он проснулся рывком, за несколько минут до будильника, и поежился: давно не снились эпизоды прошлого.
От некоторых вещей все-таки не убежишь, даже если ты улетел на другой край Вселенной.
Но все смягчилось, стало далеким, не оставило и следа. Когда Антон спустил ноги с кровати и стал одеваться, сны уже забылись. Он сжал и разжал кулак, посмотрел на правую ладонь с белым шрамом на внутренней и внешней стороне, и подумал: будет наудачу. Талисман, который никогда не забудешь и не потеряешь. И с этими мыслями он вышел из комнаты.
Приготовления заняли гораздо больше времени, чем во время взлета челнока. Женя позволил им выпить по чашке чая, а потом приказал занимать места в посадочном модуле. Окон в нем не было, но Марик, углядев на стенах выступы толщиной в бумажный лист, догадался, что все вокруг может стать прозрачным, позволяя наблюдать за посадкой.
После проверки всех ремней и подгона кресел под рост и телосложение каждого, Женя наконец занял свое место, и началась самая скучная в жизни Антона процедура: кропотливая сверка показателей с экрана планшета Жени с числами, выдаваемыми кораблем. Игорь, по его словам, был занят тем же, и переговаривался с Женей через наушник скафандра. Тот был подогнан под точные размеры, а всем туристам со Сферы достались унифицированные шлемы больших размеров. Ни о каком удобстве и речи идти не могло. Ко всему прочему Женя отключил связь, и Антон мог только слушать писк приборов и шум двигателей, но поговорить не имел возможности.
Так прошло несколько часов. Корабль стал разгоняться - ощущение, что тебя размазывает по креслу, показалось привычным, только на этот раз страшно хотелось пить, а в скафандре стало так жарко, что пот со лба заливал глаза. Спустя целую вечность в динамике скафандра раздался щелчок, и Женя объявил:
- Приготовьтесь, мы скоро войдем в плотные слои атмосферы.
- Уж несколько часов готовы, - буркнул Антон, но был ли включен его микрофон, он так и не узнал.
Женя продолжал:
- При стыковке с Землей оставайтесь на своих местах...
Словно кто-то из них мог выбраться из скафандров и бондажа из ремней по собственной воле. Антону вспомнились объяснения Жени про необходимость таких условий: всегда был риск, что что-то пойдет не так, и корабль разгерметизируется. Их тогда выбросит вместе с модулем. Однажды скафандры спасли жизнь экипажу из шести человек. Правда, было это сотню лет назад, и с тех пор корабли садились исключительно удачно...
Женя замолк. Корабль разгонялся, и людей уже не просто вжимало в кресле, а вколачивало, будто металл и экокожа пытались слиться с живой плотью в единое целое. Поначалу Антон держался. Но спустя пару минут не выдержал и заорал, благодаря Женю за полное отключение связи между скафандрами. Давление возрастало, еще хуже, чем во время взлета челнока, и полное отсутствие видимости (взгляд упирался в серую стенную панель) не давало отвлечься от боли. Лицо едва не взорвалось, с него словно заживо содрали кожу, и когда Антону показалось, что кровь течет у него из глаз, вытекает вместе с расплавившимися глазными яблоками, все кончилось.
Позвоночник содрогнулся от удара корабля о твердую поверхность, и затопило облегчение - не было больше ни боли, ни давящей силы, только резко возникшая тишина. В ушах опять щелкнуло, и Женя произнес:
- Добро пожаловать на Землю.
Они прождали недолго - по сравнению с ушедшим временем на подготовку посадки. Люки открылись, в корабль ворвался естественный свет, и им заулыбались люди - техники в синих комбинезонах с нашивками в форме ракеты в круге. Техники помогли им избавиться от скафандров и ремней и сойти на землю. Рядом с Антоном суетилось двое молодых людей, они работали слаженно, даже вопросы задавали поочередно, но без малейшей задержки, словно были одним человеком. Антон на ватных коленях вышел из посадочного отсека, по высокой надувной лестнице скатился вниз и каким-то чудом ухитрился не упасть. Он сразу же отошел в сторону, чтобы его не сбили при следующем спуске.
Он твердо стоял на настоящей Земле. И он замерзал. Ледяной ветер коснулся его разгоряченное, вспотевшей кожи, и по телу прошла дрожь. Воздух был иным. Тяжелым. Антон догадался, что это из-за того, что все на Земле загрязнено больше, чем на Сфере, и уж тем более никто на космодроме не ставит фильтры, как в корабле. Площадка, на которой они приземлились, была тщательно расчищена, во все стороны расстилался серый асфальт, но за их спинами, по одну сторону, куда только мог дотянуться взгляд, лежал снег на верхушках деревьев огромного леса.
По другую сторону взвивалось вверх роскошное здание - плоское, отражающее окнами без рам и подоконников свет, оно сияло, как серебро. И было в нем пятьдесят семь этажей.
Пока Антон считал, как высоко уходит здание, все покинули корабль. Марик, отойдя подальше, содрогался в рвотных позывах; Принц остервенело отмахивался от предложений дать ему платок - кровь у него из носа текла не переставая. Эона, завернувшись в плед, стояла, закрыв глаза, но не плакала, хотя лицо ее было припухшим. Видимо, уже наплакалась, пока они приземлялись.
Даже Женя чувствовал себя неважно: лицо его было под стать снегу, такое же белое, а глаза покраснели из-за лопнувших сосудов. Последним спустился Игорь, и он выглядел живее всех. На каждого пассажира корабля приходилось по два техника, и процессия их вышла большой.
Они направились к зданию. Техники радостно заговорили:
- Главный космодром Сибири!
- А учебный Центр Роскосмоса в семи минутах езды, и автобус специальный курсирует регулярно, чтобы студентам было удобно.
- Здесь здание маленькое, но вы обязательно сходите на экскурсию в Центр, там очень красиво.
- Маленькое? - поразился Антон, поднимаясь по покрытым тонкой резиной ступеням на крыльцо, к двухметровым раздвижным дверям. Но техники его не слушали, продолжали воспевать свой Центр:
- Колонны - как дань прошлому, функциональность и оборудование - дань современному...
- А последние этажи - взгляд в будущее!
- Ребята, - мягко оборвал их Женя, - наши гости и так в шоке. Дайте им время переварить увиденное.
Они вошли внутрь. Фойе заливал белый свет, потолок был таким высоким, что можно было бы поделить этот этаж на два, и даже самый долговязый человек чувствовал бы себя комфортно.
- Степан Борисович! - воскликнул Женя. Со второго этажа к ним спускался мужчина в белом халате нараспашку. - Определите гостей.
- Разве вы не сразу уезжаете сразу после регистрации? - удивился тот. - Добро пожаловать, - дежурно произнес он, мельком глянув на всех и задержавшись взглядом только на Принце, но, тем не менее, уложившись в рамки приличия. - Извини, Жень, но нас штурмовать скоро будут... Чего встали? - вдруг накинулся он на техников. - На седьмом конференц-зал свободный!
- Поняли, - чуть ли не с восторгом отозвался один из техников Антона. - За мной, к лифту! Меня, кстати, Жора зовут, - познакомился он.
Забившись в лифт (поразительно, но им всем хватило места), техники начали называть свои имена, но Антон никого толком не запомнил. Их провели в просторный зал, почти сразу принесли коробки с соком и еду - печенье и шоколадки. Они накинулись на скромное угощение, как будто не ели месяц, а не всего-то полдня. Встав с упаковкой печенья возле окна, Антон созерцал корабль. Тот был больше, чем он себе представлял, находясь внутри него. Серый, матовый, с черными буквами на борту: СОКОЛ. А за ним... У Антона дыхание перехватывало от открывающегося простора. Лес был бесконечным. На Сфере он никогда не видел ничего подобного. Ни темно-зеленых, отливающих синевой, елей, ни пушистого, объемного снега. Лишь полуголые деревья да морось, тающую на подлете. А здесь... Здесь становилось настоящим то, о чем он мог только читать. Даже фильмы, которые он смотрел на борту Сокола, не показали всей красоты Земли.
Зачем снимать однотипные ленты со взрывами и перестрелками, если можно показать красоту снежинки, изумительный оттенок иголок, удивительный оттенок неба? Оно было пронзительно голубым, словно миллионы самых красивых глаз отдали ему свою яркость. В этот миг, подняв голову и уставившись на небеса, Антон понял, что окончательно пропал.
- Антон...
Напряженный голос Марика вывел его из раздумий.
- Что? - буркнул Антон.
Марик стоял у окна у смежной стены и будто пытался заглянуть за край здания.
- Подойди.
Антон нехотя приблизился к нему. Марик, не обернувшись, проронил:
- Встань поближе и посмотри за изгородь.
Марик отступил назад. Антон занял его место и прижался щекой к холодному стеклу. Благодаря угловому положению комнаты, было видно край выкрашенного серой краской забора и нескольких человек. Антон исхитрился посмотреть еще чуть дальше.
- Там же целая толпа, - пробормотал он.
- Ага. Помнишь, Женя говорил про небольшой пикет?
Антон обернулся. Техники, ничего не стесняясь, болтали с Принцем, с благоговейным ужасом глядя на его рога.
- Будем ему говорить?
- Решай сам, - Марик скрестил руки на груди и встал плечом к плечу с Антоном. - Но я гарантирую, что он сразу же начнет психовать.
- Значит, не будем...
- Не будете что? - Эона появилась за их спинами словно из ниоткуда и теперь с любопытством смотрела на Антона. От Марика она отступила на шаг. Тот, хмыкнув, широким шагом направился к другому окну, которое выходило на Сокола и лес.
- Не будем портить сюрпризов. Как ты себя чувствуешь?
- Плохо, - пожаловалась Эона, не отрывая взгляда круглых глаз от Антона. Может, он и погорячился, когда думал о небе... Самый красивый оттенок - вот он, здесь, в обрамлении черных пушистых ресниц. - Принц говорит, что меня вылечат, а я не понимаю. Я ведь не болею.
- А ему ты это сказала? - Антон взял ее за руку и отвел от окна, словно Эона могла увидеть толпу и испугаться.
- Да... он говорит, что это тоже часть болезни.
- А ты помнишь, как ты себя чувствовала до того, как вы стали жить в Оазисе? - осторожно спросил Антон.
Он ни разу не заговаривал с Эоной о ее проблеме. Болтал, отвечая на ее вопросы - откуда у него шрам, зачем он так много тренируется, почему волос на голове почти нет... Пересказывал ей сюжеты книг, понимая, что Эона перестает его слушать уже на второй минуте и просто с интересом разглядывает. Но он не спрашивал, понимает ли она, что с ней случилось.
- Помню... помню Поднебесную, - Эона нахмурилась. - Не знаю. Не хочу, голова болит! - неожиданно разозлилась она.
- Тогда не вспоминай, не надо, - успокаивающе произнес Антон и погладил ее по острому плечику.
Эона, сразу же угомовшись, лукаво на него посмотрела и шепотом сказала:
- Принц иногда тоже так делает.
- Как?
- Гладит.
Тон ее стал совсем заговорщицким. Смутившись, Антон убрал руку и сцепил ладони в замок за спиной.
- Но ему я не разрешаю, - добавила она. - Не нравится.
Антон, окончательно смешавшись, сказал, что у него есть важное дело, и отошел к Марику. Тот глянул на него, но Антон цыкнул:
- Молчи.
Марик усмехнулся, но перечить не стал.
Используя его как ширму, Антон избегал продолжения разговора с Эоной. Все равно она забудет скоро... К тому же она с детской непосредственностью уже переключилась на болтовню с техниками, тщательно рассказывая об Оазисе. Его и Марика, к счастью, никто не трогал.
Антон мысленно надавал себе пощечин. Ладно он периодически пялится на Эону - с этим ничего не поделать, она красивая девушка, притягивает взгляд. Но гладить! Даже ее наивный разум понял, что он не просто дружески ее поддерживает. Даже будь она прежней, ему все равно стоило бы держать свои руки при себе. Как ни стыдно...
Марик, все же не удержавшись, ехидно поинтересовался:
- Едва не переступил запретную черту?
- Пошел ты. Я просто похлопал ее по плечу.
- Или просто нежно пощупал.
- Я тебя грохну.
- Ты все время только обещаешь, дорогой. Как ты думаешь, нам позволят прогуляться по лесу? - быстро переменил тему Марик. Он всегда чувствовал, когда наступает критический момент, и чаще всего, конечно, добивал и выводил из себя... но умел изредка отступить назад. Может быть, из-за этого Антон до сих пор не перегрыз ему глотку в порыве ярости.
- Уже начинаю в этом сомневаться... - вспомнив имя одного из техников, Антон обернулся: - Жора, а кто такие мары?
Отвлекшись от разговора с угрюмым Принцем, Жора поднял брови:
- У вас их нет? Это же самая большая религиозная группа...
- У нас в принципе религий нет, - прошелестел Принц и, воспользовавшись тем, что его оставили в покое, утек к Эоне.
- Мары... ну, фанатики они, - Жора подошел к Антону. - Добиваются внимания любыми способами. Обычно кровавыми. Нелегко будет вам... - он осекся.
- Почему? - с нажимом спросил Марик. В мгновение ока преобразился - из обычного себя стал кем-то чужим, ледяным, словно собирался пытать человека.
Жора явно жалел, что сболтнул что-то не то. Они бы наверняка его дожали, но дверь распахнулась, и в зал вбежал Женя.
- Сферяне, за мной, - скороговоркой скомандовал он.
Жора с облегчением посторонился, избегая смотреть на Антона. Спускаясь вниз, Женя ожесточенно заговорил:
- Я договаривался о неделе отдыха в Сибири, хотел вам все показать, но нас выставляют! Поверить не могу. До Москвы на аэрбасе три часа, придется ехать сразу в отель. Как вы? - мельком спросил он, нажимая в лифте на кнопку с цифрой "1". - Дотерпите?
- Почему такая спешка? - спросил Марик.
Женя обреченно вздохнул.
- В общем... вы только не нервничайте. Нас выведет охрана. Никто вас не тронет.
- Понятно, мары, - проронил Марик.
Уши Жени стали пунцовыми, как свекла.
На выходе из лифта ждал высокий человек с куртками в руках все того же фирменного синего цвета.
- Оденьтесь, - глянув в сторону дверей, сказал Женя. - Принц... вы не наденете капюшон?