Аннотация: Что бывает, когда люди не видят даже того, что происходит у них под носом.
С темного неба медленно кружа, спускались на землю снежинки. Они будто танцевали, плавно падая вниз. Освещенный светом окон двор казался застывшим и сонным. Ни ветерка, ни звука, ни шороха. Будто и вправду весь мир погрузился в зимний сон. Морозный воздух щекотал ноздри и наполнял ядреным кислородом легкие. Андрей в нерешительности переступил с ноги на ногу, замерев на пороге. В коридоре подъезда, даже при открытой настежь двери, было куда теплее, чем на улице. Но мороз уже успел залезть под хлопчатую футболку, пощекотав кожу на груди. Руки, до того покрытые холодным, липким потом, давно уже заледенели и их хотелось убрать в карманы джинс.
- Пшел, уже! - Резкий тычок в плечо вывел из оцепенения, Андрей поежился и сделал шаг вперед. На него тут же набросилась ночь. Он и не знал, что в подъезде так светло и уютно. Там была крыша над головой. И хоть какая-то иллюзия защищенности. - Иди, давай!
Под ногами хрустел снег, Андрею еще с детства полюбился этот сказочный звук. Но сейчас он не радовал, а настораживал. За спиной захрустели еще шаги, затем еще и еще. Но повернуться и удостовериться было куда страшнее, чем просто идти вперед, и смотреть в пустоту перед собой. Всего во двор двух этажного, барачного вида, дома, вышло пять человек. Но те четверо, в отличие от Андрея, были одеты в теплые куртки и шапки.
- Идите к черту, придурки. Че вам надо-то? - Селеверстов понимал, что спрашивать и самолично напрашиваться на неприятности - гиблое дело. Но он хотел знать. Просто знать. Почему все так, а не иначе? Андрей попытался повернуться, сделал шаг в сторону, поворачивая голову, но его тут же схватили за плечи, толкнув вперед. Парень сделал несколько быстрых шагов, едва не упав в снег.
За спиной засмеялись, от чего стало до ужаса обидно. Он спиной чувствовал, как на него уставилось четыре пары глаз. Ощущал, что его окружают. Он превратился в сплошной нервный ком, вслушиваясь в тишину улицы до писка в ушах. Подножка тоже оказалась непредвиденной и весьма болезненной. Снег оказался колким и обжигающе ледяным. Он обжог кожу на ладонях, почувствовал, как намокает ткань джинс на коленях. Неправильность и нереальность ситуации заставляла сердце парня биться чаще и сильнее.
- Помогите! Эй?! Ну! - Было страшно. Страшно так, что все силы на то, чтобы сопротивляться, ушли в вырвавшийся крик отчаяния. Селеверстов даже не чувствовал тела, и пока еще не ощущал мороза. Тяжело дыша, он затравленно смотрел на то, как его с четырех сторон окружают парни. - Что вам надо? Что вам надо?! Что, вам, вашу мать, надо?!
Крик, вырвавшись из груди, потонул в тишине, завязнув, как в болоте. Андрей сглотнул, опуская голову, уставившись в снег. Все началось вечером, еще на парах в институте. На душе, будто кошки заскребли, стало гадко и тревожно. Андрей повертел головой в поисках причин такого самочувствия. Преподаватель возле доски что-то чертил, изображая ломанную кривую, и стоял ко всем спиной. Его одногруппники мерно копировали то, что писалось на доске, в свои тетради, и Андрей видел только их затылки. Но беспокойство никуда не уходило, наоборот усиливаясь.
- Паранойи еще не хватало, - буркнул себе под нос Селеверстов, и поднял руку, что бы призвать внимание к себе педагога. Тот ответил не сразу, лишь кивнув головой на то, что парень может выйти из кабинета.
Чувство страха, порой накатывающее ни с того, ни с сего, Андрей списывал на приближение сессии. Нервотрепка, учебная нагрузка и желание отдохнуть, вкупе давали неимоверную усталость и истощение организма. Андрей даже стал замечать, что в последнее время все чаще приходя в квартиру, которую снимал недалеко от института, сразу ложился спать. Порой даже просыпался одетым, не имея сил вечером раздеться. Ему стали мерещиться косые взгляды соседей по дому. Он агрессивно и озлобленно отвечал на вопросы, даже если просто спрашивали, как он себя чувствует. Раздражение из-за каждой мелочи, даже тот факт, что в доме все окна вечером занавешивали шторами, искренне бесил. От кого закрываться? Кругом лес, тайга смотрит прямо в окна. Медведей что ли, стесняются? Вот и накручивал себя, изматываясь от пустых переживаний. Как и стоило предвидеть, появились головные боли.
В коридоре института было тихо. Андрей и сам не понял, как в его руке оказался собранный рюкзак. Видимо он его прихватил машинально, когда выходил из аудитории. Ну и ладно. Значит, есть повод пойти домой. Тем более говорят, что свежий воздух полезен для организма. Морозный прозрачный воздух, пар изо рта, хруст снега под ногами и чистое небо над головой - это сейчас все, что нужно. Селеверстов заскочил в раздевалку, на ходу надевая куртку и натягивая шапку, и выскочил на улицу. И тут же себя почувствовал лучше. Сейчас зимой лес стоял неподвижно, и казалось кощунством нарушать его покой. А вот город, с приходом морозов, ничуть не изменился. Снег засыпал улочки, оставляя для пешеходов тонкие тропки, а машины передвигались по колее, умятой многочисленными шинами. Люди же, укутанные в дубленки, куртки и шубы, старались поскорее спрятаться в тепле домов и магазинов. Они, как и всегда, спеша по своим делам, не смотрели по сторонам. И на окружающих их людей.
От института, до снимаемой в доме квартиры, идти было минут тридцать. Андрей и сам не мог нарадоваться, что удалось найти жилье так близко от института. Всего-то подняться на гору, обнаружив среди однотипных улочек, последнюю, идущую от одного края города, до другого. Самая длинная, она была последней жилой чертой, отделяющей тайгу от города. Улица не имела названия, и ее все называли просто "Линия". Пару раз Селеверстов предпринимал попытки обойти всю улицу, но стоило ему дойти до середины, как тут, же хотелось все бросить, и вернуться назад. К тому же, вся Линия состояла из чередования невзрачных магазинчиков и однотипных домов. В основном двухэтажные, полу-барачные бревенчатые дома, они стояли тут с незапамятных времен. Зимой теплые, летом прохладные, и все расположены на одной линии, может из-за этого и пошло общее название улицы. Когда Селеверстов вселился в дом, он долго не мог привыкнуть к тому, что открывая глаза, утыкаешься в зеленую громаду леса взглядом. Потом привык, и очень долго принципиально не покупал никаких штор, лишь для того, чтобы понервировать соседей. А соседи и вправду оказались весьма странными людьми. Они, порой, не выходя из квартир, знали, что делают и чем занимаются другие. И могли при встрече тебе рассказать, чуть ли не полное расписание твоей жизни за день. При этом, когда в подъезде орали и шумели подростки, проживающие в этом же доме, соседи не реагировали никак. Вообще. Будто им это совсем не мешало. А может, просто делали вид, что ничего не происходит. Например, ближе к новому году, в подъезде, во время какой-то потасовки, разбили стекло подъездного окна. И ничего, никто не вышел, не пожаловался, ни разогнал. Потасовка рассосалась сама собой, а стекло потом вставляли родители этих пацанов.
А еще, дом под номером двадцать шесть, в котором он поселился, единственный на всей Линии, двором был обращен к лесу. Андрей специально проверял. Ходил по улице, пока не надоедало. Все дома, подъездным выходом смотрели на проезжую часть, и только этот дом, подъездом выходил в индивидуальный, спрятанный от всех глаз, двор. И окружали его самолично построенные сарайки, где жильцы дома хранили всякую ненужную утварь. Вроде и выкинуть жалко, и не понятно, зачем пригодиться. А еще были небольшие огородики, отделенные друг от друга не высокими заборами. Вот в этот двор Андрей и свернул, подойдя к своему дому. На первый взгляд в доме были все. Ну, кроме его самого. По крайней мере, окна горели практически везде. Снег запорошил все пространство, и жильцы вытоптали себе две тропинки, чтобы с обеих сторон обходить дом. Тишина, лишь только доносившиеся звуки включенных телевизоров, да тихие разговоры соседей. Селеверстов поднялся на второй этаж, прошел к своей квартире, притормаживая, вытаскивая из кармана джинс ключи. Руки на морозе покраснели и стали не послушными. Ключ обстучал металлическую пластину, прежде чем парень смог попасть им в замочную скважину. Щелчок, и дверь открыта. В коридоре темно, поэтому Андрей, прежде чем зайти, рукой нашаривает на стене включатель. И лишь после того, как лампочка осветила прихожую, закрывает за собой дверь. Сбрасывает с плеч рюкзак, вешает на вешалку куртку и шапку. И слышит, как соседняя дверь с грохотом закрывается, перед этим открывшись. И именно этот звук вызывает жуткий приступ паники. Андрей зачем-то прислушивается, сетуя на то, что собственное дыхание ему кажется оглушительно громким. Вышедший не торопится выходить на улицу, стоя перед дверью. Андрей спиной прислоняется к прохладной стене, на миг зажмуриваясь. И уже было протягивает руку, что бы запереться из нутрии, как в дверь стучат. Селеверстов вздрагивает, дернувшись, как от удара.
- Кто? - Глупо, не нужно было спрашивать, нужно было притвориться, что в квартире никого нет. И тогда, возможно, тот, кто стоит за дверью, ушел бы. Но в ответ тишина, от чего сердце упало куда-то в пятки. - Кто там?
Стук повторился, теперь даже дверь сотряслась от удара. И что-то в самом естестве Андрея закричало, что ни в коем случае нельзя открывать дверь. Что за дверью опасность. И что нужно закрыться, но шевельнуться нет никакой возможности. Ноги стали ватными, а не подъемные руки в нерешительности шарили по карманам, не сумев нашарить ключи.
- Это сосед, Женька. - Нарушает скачущий поток мыслей голос за дверью. И Андрей судорожно копается в мыслях-образах, что бы припомнить, как выглядит говоривший. - У тебя наушники лишние есть? Мои сломались. А сейчас нигде не купишь. Я завтра занесу.
- Нет, нету. - Андрей с облегчением выдыхает, открывая дверь. На пороге стоит Евгений. На плечи накинута куртка-пуховик, шапка на русой голове. Тот натянуто улыбается, убирая руки в карманы.
- Жаль, - протягивает парень, переминаясь с ноги на ногу. - Я и к пацанам ходил, у них тоже нету. Слушай, может, ты сможешь посмотреть, что с моими не так? А то у меня мамка телек смотрит, а я, чтобы не мешаться, хотел музыку послушать.
- Хорошо.
В подъезде их было четверо, всем лет по пятнадцать-восемнадцать. Кто-то еще учился в школе, кто-то, так же как и Селеверстов, в местном институте. К ним в компанию Андрей даже и не пытался затесаться. Шумные, часто гогочущие прямо в подъезде подростки, напоминали Селеверстову шпану, которая в подворотне стреляет семечки. Наверняка и пиво хлещут ведрами, и шляются не пойми где. Например, Андрей часто замечал, что все они могут не показываться на глаза сутками, а порой и неделями. А затем, как ни в чем не бывало, сидели в подъезде, о чем-то разговаривая. При этом, их родители, будто и не замечали пропажи своих детей. Женька ожидал Андрея, стоя в шаге от двери в квартиру. Селеверстов вначале еще подумал прихватить с собой куртку, но передумал. Идти то, из квартиры в квартиру, не замерзнет.
- Идем, посмотрю.
Удар был резкий и абсолютно не ожидаемый. Женька просто выставил руку вперед, кулаком ударив в солнечное сплетение, и подошел ближе. Андрей задохнулся, сложившись пополам, старательно хватая ртом воздух. На глаза навернулись слезы, а за спиной входная дверь в его квартиру, с грохотом захлопнулась. Перед глазами плясали цветные мушки. Воздух с трудом пробирался до легких, грудную клетку жгло, словно огнем. Андрей протянул руку, ухватившись за деревянные перила, отделяющие этаж, от лестничного пролета на первый этаж. Пальцы нащупали прохладную древесину, Евгений сделал еще шаг вперед. Короткий удар по лицу, от чего голова Андрея, как кукольная, качнулась из стороны в сторону. Селеверстов вскрикнул, отлетев к перилам, зажимая ладонью разбитый нос. Сквозь пальцы сочилась кровь, капая на пол, он затравленно смотрел на Евгения, а тот не прекращал улыбаться, стоя в паре шагов от Андрея. Селеверстов никогда не участвовал в драках, и даже не знал, как стоит защищаться в таких ситуациях. Все, что он смог, это выставить вперед руку, с раскрытой ладонью, и прижаться поясницей к дереву перил.
- Какого херна ты делаешь? - Говорить получалось с трудом. Голос казался чужим, и выходил из гортани с хрипцой. Паника с новой силой накинулась на парня, он смотрел только на своего мучителя. Судорожно соображая, что же ему делать. Внизу первый этаж, но падать или лезть, не вариант абсолютно. От соседей проку никакого, они наверняка ничего не слышали. А сотовый телефон остался в кармане куртки, которая висела преспокойно в квартире. Да и кому бы он позвонил? Друзей, как таковых нет. И полицию звать тоже не вариант. Пока он объяснит, в чем дело, и пока те доберутся. Нужно будет как-то отвязаться от этого сумасшедшего. - Эй, отвали от меня!
Последнее совпало со стремительно бросившимся на него соседом. Тот согнулся едва ли не пополам, выставив руки вперед, и пока Андрей соображал как ему вести себя, схватил за ноги. Рывок вперед, кувырок чуть ли не через себя. И приземление оказалось ужасно болезненным. Андрей не успел даже выставить перед собой руки. Просто рухнув на ступени, перелетев через перила. Тело отозвалось болью, в глазах на миг потемнело, он потерялся в пространстве. А его уже тащили куда-то вниз, схватив за ноги. Перед глазами замелькали ступени. Одна, вторая, третья. Андрей дернулся, забрыкался, мешая себя транспортировать в непонятном направлении. Ухватился руками за ступеньку, повиснув на руках. Его дернули, Андрей постарался подтянуть колени к груди. И тут со второго этажа спустился Женька. Селеверстов видел только его ноги, обутые в кроссовки. Тот постоял с секунду, смотря на происходящее, и все так же молча, наступил на пальцы держащейся жертвы. Андрей разжал руки, позволив себя спустить вниз. По полу дуло, из открытой на улицу двери, сквозило зимой. Их было четверо, все те, кто проживал в его же доме. Они стояли, со всех сторон, выжидающе смотря. Со спины подошел Евгений, подняв за шиворот футболки на ноги Андрея. Тот покачнулся, в попытке удержаться на ногах. Взгляд бешено заметался от двери к двери. За каждой из них были люди, жильцы, и они могли помочь. Их только нужно позвать, привлечь внимание. Но горло словно сковало, при всех попытках закричать, выходил какой-то тихий скулеж. Его подтолкнули к выходу. Андрей подчинился, надеясь, что сможет убежать.
Он как во сне, не чуя земли под ногами, вышел на улицу. Снег, крупными хлопьями кружась над головами парней, оседал на землю. Мир застыл в своем великолепии, уснув в зимней сказке. Ни ветерка, ни шороха. Пугающая мертвая тишина. Селеверстов даже не поверил. Он сидел коленями в снегу, чувствуя, как задубели джинсы в тех местах, где ткань соприкасалась со снегом. Время замерло, издевательски растягиваясь. Андрей повернулся, что бы видеть лица тех. Кто это с ним сделал. Женька, Вадим, Иван и Денис, стояли, молча, не понятно чего выжидая. А за их спинами светились окна дома, освещая двор. Андрей даже видел тени ходящих по квартирам людей. И было невероятно, что их до сих пор никто не увидел. Двор маленький и слышно все прекрасно. Так почему же еще никто не вышел и не остановил это безумие. Мороз, до этого не ощущаемый, дал о себе знать. Холод набросился, обжигая ледяным прикосновением. Андрей сделал попытку подняться на ноги, но его ударом ноги сбили обратно в сугроб. Кто нанес первый удар, было не важно. Селеверстов, в попытке защититься, прижал к груди колени и закрыл руками голову. Били со всех сторон, ногами куда попало. Андрей кричал и просил остановиться, но ничего не помогало. От боли перехватывало дыхание, и туманился разум. Наконец, через чудовищно долгое время для избиваемого, его потянули вверх за волосы. Андрей послушно выпрямился, старательно избегая смотреть мучителям в глаза. И увидел, что штора одного из окон на втором этаже отодвинута в сторону. И на фоне яркого прямоугольника света от ночника, стала видна тощая фигурка мальчишки. Этот мальчишка жил с матерью в квартире номер пять, и часто бегал по улице, играя со своими сверстниками. На вид лед шесть, может семь. Улыбчивый, добродушный, Андрей не раз чинил ему велосипед, у которого частенько разбалтывалась цепь. Он стоял неподвижно, смотря не то вперед перед собой, не то на тех. Кто столпился во дворе. Со своего места Андрей разобрать этого не смог. Зато понял, что это его единственный шанс на спасение. Он покажет мальчишке, что ему грозит опасность, и тот призовет на помощь маму. А та уже сможет вызвать полицию.
- Помоги. Помогите. - Голос дрогнул, пропал окончательно. И не решаясь пошевелиться, боясь, что это вызовет агрессию со стороны Женьки с товарищами, остался стоять на коленях.
А мальчишка все так же стоял, с широко распахнутыми глазами, и смотрел куда-то впереди себя. Андрей даже подумал, что на этом все и закончится, что его сейчас отпустят. И начал подниматься на ноги, когда мальчишка, протянув руку, указал тонким пальчиком за спину Селеверстова, попутно второй рукой приподнял вверх брови, указывая, не пойми на что. Теперь стало понятно, что он все видит, но почему-то не спешит звать на помощь. И это осознание, словно ледяной водой, окатило с ног до головы. Андрей запоздало обернулся. Что-то темное мелькнуло с боку, и обрушилось на голову парня. Перед глазами вспыхнуло ярко-красное, затем все погрузилось во тьму. И бесчувственное тело рухнуло в сугроб лицом.