Да ещё когда на ней перехлестнутся бойцы невидимого фронта, стоящие по разные стороны баррикад.
Отмечали юбилей одного из агентов, настолько засекреченного, что его даже в лицо никто не знал, не говоря уж об имени-отчестве, не исключая и руководителей конкурирующих спецслужб.
После нескольких официальных тостов, в коих прославлялись профессионализм и успешная, на благо Родины, деятельность юбиляра, вечеринка логически-плавно перетекла в менее официальное русло.
История умалчивает, у кого первого из присутствовавших рыцарей плаща и кинжала вдруг возник вопрос: а на благо какой же такой Родины столь успешно трудится вышеозначенный юбиляр?
Вот тут-то всё и началось...
Вначале к барьеру вышли наиболее крепкие в политическом плане и эрудированные не ниже второго класса церковно-приходской школы аксакалы в полковничьих погонах и открыли философскую дискуссию с переходом на мелкие личности.
Следом в дискуссию вступили незапоминающиеся господа-товарищи в штатском, коих знать никому не положено, и переходы пошли на личности крупные.
И, наконец, решив видимо, что нельзя пускать в бой одних стариков, завязалась всеобщая дискуссия с переходом на всех родственников до седьмого колена, особенно по женской линии...
В результате, ко всеобщему огорчению, так и не удалось с полной достоверностью выяснить, на какую же всё-таки Родину работает безымянный агент... Каждый тянул одеяло на себя, хотя находились отдельные ортодоксы, смевшие утверждать, что имярек то ли сам по себе и вообще ни на кого не работает, то ли работает на благо обеих великих, могучих и ужасных Родин.
В итоге всё окончилось распитием огромного количества крепких и очень крепких спиртных напитков вперемешку со скверным баварским пивом и банальным мордобитием, возникавшим то тут, то там после невменяемого пожатия плечами на извечный вопрос: а ты м-меня уважаешь?
В результате всего вышеизложенного штандартенфюрер Штирлиц оказался в ночном лесу с больной головой, но, кажется, без последствий на физиономии. В памяти от всей вечеринки остались только воспоминания о психической атаке стенка на стенку, причём в обеих противостоявших друг другу шеренгах стойких последователей Владимира Каппеля находились вперемешку представители как одной, так и другой формальных группировок, причём боевым кличем обеих был: "Красная армия всех сильней!", да часы на руке, прямой потомок-переросток часов небезызвестного бойца за счастье трудового народа Фёдора Сухова. Кто подарил (и подарил ли? не исключено, что часы были у кого-то отобраны в качестве контрибуции...) Штирлицу сии котлы память подсказать не могла. Кроме в стельку пьяного голоса, вещавшего, брызжа слюной: "Помни, это часы УлиССа под номером 223!" Штирлиц не помнил ничего. Голос не идентифицировался ни с одним из присутствовавших на вечеринке коллег.
"Дороги лисы вели к лысому" - почему-то решил Штирлиц.
Кто такой лысый и при чём здесь лиса Штирлиц не знал, да и знать не хотел.
Кто такой УлиСС Штирлиц не знал вовсе и решил не забивать этим свою многострадальную голову...
Просто на часах имелась надпись: "УлиСС N223" и с этим приходилось мириться.
Надо было куда-то выбираться.
Часы УлиССа под номером 223 показывали без четверти пятницу. Но главная беда была в том, что Штирлиц никак не мог вспомнить, откуда у него эти часы - от црушников или от грушников... А это имело принципиальное значение, поскольку в первом случае нужно было прибавлять две мили вправо, а во втором - три километра на восток.
Штирлиц был полностью дезориентирован как в пространстве, так и во времени и ему ничего больше не оставалось, как взять поправку на пятнадцать миллиметров ртутного столба к северу и двинуться в сторону рейхсканцелярии, надеясь, вскрыв наконец-то невскрываемый мюллеровский сейф с секретными документами, обнаружить там заветную банку со спиртом, из коей Мюллер иногда угощал своих подчинённых для развязки языка. На худой конец можно было обменять документы на шнапс в ближайшем минимаркете.
Дорога оказалась почему-то намного длинней, чем рассчитал Штирлиц, и поэтому с ним произошло множество самых невероятных происшествий и приключений, например, именно тогда он спутал сидевшего в дупле дятла с Мюллером, а потом сидевшего в дупле Мюллера с дятлом, именно тогда он стрелял в известного советского артиста Леонида Броневого, приняв его за Мюллера... К счастью, пуля отскочила от Броневого, иначе мы не могли бы так долго наслаждаться его ролями в кино, да и Мюллера в известном популярном фильме "Семнадцать мгновений весны" сыграть было бы некому... Именно тогда, но это уже на горящих улицах предчувствующего своё падение Берлина, только что выйдя из леса, Штирлиц встретил эсэсовцев на мотоциклах, приняв их за байкеров, в то время, как эсэсовцы приняли его за металлиста из-за множества железных крестов, украшавших бравую грудь штандартенфюрера...
Но это уже совсем другие истории, о которых рассказано в огромном количестве рассказов, повестей, романов, поэм, эссе и эпопей, которые до сих пор сочиняет народ о любимом разведчике... Не будем повторяться.
С большим трудом Штирлиц добрался до рейхсканцелярии. Голова болела невыносимо, силы были на исходе, зато замок невскрываемого мюллеровского сейфа открылся практически мгновенно, и на месте была желанная банка со спиртом. Судьба благоволила штандартенфюреру, как бы сочувствуя его больному состоянию. И даже Мюллер не заглянул в свой кабинет, чтобы, как водится, спросить у Штирлица: "А что вы делаете возле моего сейфа?" и тому не пришлось в очередной раз обманывать начальство, что вот - жду, мол, трамвая...
Здраво рассудив, что Мюллер и так себе всегда чего-нибудь раздобудет, Штирлиц прихватил полуопустевшую банку, папки с секретными бумагами и, изрядно воспрянув духом, отправился к радистке Кэт для продолжения банкета. Встретившийся в коридоре невыспавшийся фюрер только кивнул в ответ на громогласной приветствие, да поглядев сначала на Штирлица, затем на плакат на стене с его портретом в форме полковника Красной армии и обещанием выплатить за поимку двести тысяч рейхсмарок хмуро буркнул в ответ: "И откуда я вас знаю, Штирлиц?".
Остаётся сказать только, что секретные документы, наконец-то выкраденные из сейфа Мюллера, были переданы радисткой Кэт азбукой Морзе в Центр (передача заняла две с половиной недели непрерывной работы), что приблизило падение Берлина на 15 минут 46,8 секунды.
Кто такой УлиСС и при чём тут номер 223, как и то, кто же всё-таки подарил (или вынужден был подарить) ему эти часы, Штирлиц никогда не узнал. А часы и теперь можно увидеть в доме-музее Штирлица-Исаева...
Если Вас туда пустят.
Да - и ещё...
Только много лет спустя Штирлиц понял, что он гораздо быстрее добрался бы до рейхсканцелярии, если бы взял поправку не на пятнадцать миллиметров, а на семнадцать мгновений ртутного столба.
Но тогда кто знает, сумел бы он так быстро вскрыть сейф, если все его предыдущие попытки, начиная с 1933 года, оказывались неудачными?
Из жизни Мюллеров
Аннотация к прослушанной радиокомпозиции цикла "Из жизни Мюллеров":
(экспересс-рецензия)
В настоящем эпистолярно-ненаучном труде, повествующем о трудовых подпольных буднях одного из Штирлицей нашего непредсказуемого прошлого, не наученный горьким нелегальным опытом автор попытался донести до читателя... но выпил по дороге.
Хотелось бы напомнить этому господину подозрительно-партизанской наружности, что его богатый внутренний мир перепутал такие понятия, как УлиСС 223 (вовсе не часы, а манометр) и RS-232 (если и порт, то не морской).
Что ещё? Точки над йёотами проставлены аккуратно, что характеризует автора исключительно с положительной стороны. Хотелось бы, правда узнать, как обстоит дело с контрафактными тире, нарушающими права изобретателя Морзе! Но для этого пришлось бы лезть под юбку к радистке Кэт (в народе Кэйт Уинслетт), а этого мы допустить не можем, поскольку Де Каприо занимал первым. И "Титаник", до всего-прочего, уже под парами стоит. Портит своим видом Бристольский рейд.
О, Берлин! Как низко ты пал!
Так взывает главный герой трагического эпоса вслед за автором!
И это чудесно!
Но остаются вопросы после прочтения:
-- Почему используется нехронометрическая система мер? Где автор видел у разведчиков манометр, измеряющий корреляцию с помощью мгновений ртутного столба? Это неверно. Типовое, обычное заблуждение. На самом деле Штирлиц просто обязан был производить измерения в других величинах. Так, например, состояние объекта после корпоративной вечеринки измеряется, как правило, в полутора метрах рвотного столба. Стыдно автору не знать настолько избитых истин!
Вопрос второй:
-- Кто будет платить за доставленное удовольствие? (примерная смета на аренду и падение Берлина с наймом трёх потрясающих валькирий на роль радистки КЭТ из модельного агентства "Род Старр", образовавшегося после слияния проекта и человека Рода Стюарта и компании "Рэд Старс", прилагается)
Агент тайных критических дознаний, почти без сознания (после вчерашнего и предстоящего).