Моя вера.



               Отрывок.
   
       Скользит блестящая метель
       Сквозь леденеющие пальцы...
       Под Рождество - и канитель,
       И елка, и, конечно, танцы,
       Паркета лак, и юнкера,
       И пылкие, шальные речи,
       И озаряют вечера
       Янтарные большие свечи...
       Прошедших лет и блеск и боль
       Иных влекут, иных не греют.
       Теперь под ноги сыплют соль,
       И снег в Сочельник не жалеют.
       А в церкви бьют колокола,
       Звенят, гудят над головою.
       Но говорят не те слова
       Под Рождество пред аналоем...
   
                          янв.2001



             *  *  *

       Одна осталась правда -
       Гнетущая тоска.
       Рожденья боли, раны -
         Могильная доска.
       А между ними - пропасть
       В сто тысяч вещих снов.
       В сто тысяч перекрестков,
       Обугленных мостов...

       А на восходе море -
         Рай серо-голубой.
       И хочется до боли
         Раздетой быть волной.

       А на закате город -
         Горящее жерло.
       В колючей теми - к дому -
         И - падаешь на дно.

       Пугают сны цветные
         И черные слова.

       Пугают дети злые
       И эти золотые на синем
         Купола.

                                 Февр. 2002.


       Где-то колокол бьется и плачет,
       У погоста толпится народ...
       Омут рек стынью серою схвачен
       И завешан туманами брод.

       Что мне песня далекая эта?
       Что церквей деревянных кресты?
       Разбрелись мои годы по свету -
       Не отнять ни единой версты.

       И так холодно, так неспокойно
       От серебряных вербных снегов.
       Что же плачет так колокол скорбно?
       От каких-то неласковых слов?..


               * * *

       А нового никто и не придумал:
       Тоска, метель и чья-то нелюбовь.
       И так у всех, по замкнутому кругу.
       И с рифмой непременной "вновь и вновь"...

       Жизнь - только штамп. А вы смогли иначе?
       Иной эпитет подобрать к губам,
       К тому ребенку, что за стенкой плачет,
       И к сердцу, что разбилось пополам?

       Рисуем, выворачивая слово.
       Пред нами - череда извечных тем.
       И старое звучит сейчас так ново.
       А новое придумывать... зачем?

                                   февр.2003


              
                 Москва. Март.


        Эти улицы мне так знакомы,
        Но они пустынны и мокры.
        И струится сумраком лиловым
        Зыбкий вечер в зыбкие дворы.

        Спят мечты, и спят на небе блики
        Чисто-синих путеводных звезд.
        И плывут все мимо, мимо лики
        Из моих переплетенных грез.

        Сумрак стылый, вовсе не пастельный:
        Полинял и выцвел город мой.
        Гонит март не снег, а дождь метельный
        Над устало-злой Москвой-рекой.

        В той реке грешно и утопиться:
        Берега закованы в гранит,
        И седой свинец, а не водица
        Бьет упрямо в грязь холодных плит.

        Смотрит Петр... Все так же величаво?
        Иль иные посещают сны?
        Что-то стало с гордой, златоглавой
        В век насилья, злобы и войны?

        Нет ответа. Нет и сил смириться
        С виртуальным пением хоров.
        Жизнь назад и не могла присниться
        Гибель древних улиц, стен, мостов!

         Правят Яузу железными прутами,
         Стынь воды мельчает и морщит.
         А над ней хохочет, зубы скаля,
         На стальной ноге рекламный щит.

         Эти улицы мне вовсе не знакомы.
         Прошлых звезд не ухватить блесну.
         На скамейке в сумраке лиловом
         Старый бомж готовится ко сну.

         Я сдаюсь холодному забвенью,
         И ресницы так уже мокры...
         И душа прозрачно-зыбкой тенью
         Отлетает в зыбкие дворы.

                              Март 2003.