Из всех троих приехавших в Индию мужчин художник Егор Соколов был самый неказистый и невзрачный на вид. Если красивый Антон Непомнящий привлекал к себе яркой молодостью и экстравагантностью, к Ростиславу Георгиевичу уже пришло обаяние мудрой старости, и он выглядел, как седовласый лев, то в Егоре Соколове, стоящем по возрастной лестнице между тем и другим, не было ни того, ни другого. И, вот, этот человек однажды, после вечернего купания, решил сходить и найти другое, более чистое и менее малолюдное место.
Дело в том, что индийцы, хотя и не любят купаться, и вода - не их конёк, о чём говорилось ранее, но они с удовольствием посещают набережную. Они любят смотреть на голубую, уходящую к горизонту даль, видеть, как волны разбиваются о берег, поэтому на пляже всегда много народу. Здесь можно видеть и влюблённые парочки, сидящие на камнях в отдельности, и многочисленные индийские семьи от крохотных карапузов до седых стариков. Можно встретить и голых йогов, сидящих в позе "лотоса" с обращённым взглядом внутрь. И как неотъемлемая часть, приставая и к тем и к другим, бродят грязные и оборванные нищие. Мусор, оставленный людьми при этом, никто не убирает. "Что его убирать?.. Песок - он и есть песок!" - говорят индийцы. И поэтому брошенные остатки еды, клочки газет, пластиковые бутылки и многое чего другое непотребное - нормальное явление, которое ещё и дурно пахнет. И так как загорать среди мусора, боясь при неосторожном движении влипнуть во что-нибудь не хорошее, Егору надоело, поэтому он решил найти более чистое и подходящее место для отдыха.
Когда ему пришла эта счастливая мысль, он качался на волнах вместе с Ростиславом Георгиевичем. Иногда из самого сердца океана приходили опасные двухметровые волны, сметающие всё на своём пути. Друзья подныривали под них, и волны с шумом, жалуясь, что не могут достать своих обидчиков, проносились над головой, веселя купающихся, и делающие жизнь ещё прекрасней и задорнее.
Прошла уже целая неделя с того памятного дня, когда они втроём прибыли в Индию из январской Москвы. Они освоились, приобрели опыт жизни в чужой стране, и считали себя "аборигенами". На их белых телах появился загар, глаза заблестели, и жизнь казалась - лучше не бывает. Но сегодня хотелось большего, хотелось улучшить своё и без того хорошее положение.
Молодец с Соколовым вышли на берег, немного обсохли, и когда стали собираться в отель, Егор заявил:
- Ростислав, говорят, здесь где то есть другой, более чистый и малолюдный пляж.... Ты не знаешь, где?
- Знаю, - ответил тот, и махнул рукой в сторону противоположную, откуда они пришли.
- Пойду, найду!.. А то тут столько глаз на тебя смотрят, что создаётся ощущение, словно плаваешь в аквариуме.
Действительно!.. На берегу скопилось много народу. Малыши и подростки ещё купались (дети - есть дети, даже в не купающейся Индии), они с криками и визгом бросались в волны, а старшие, сидя на циновках и камнях вокруг пляжа, не теряя достоинства, наблюдали происходящее.
- Куда ты, Егор? - начал отговаривать Молодцев. - Кто его знает, как он далеко,... мало ли что,... и места здесь незнакомые....
- Ну и что! - упрямился Соколов. - Не потеряюсь же... Пойду по берегу и найду. Я слышал, минут пятнадцать двадцать до него идти...
Видя, что друга не отговорить, Ростислав Георгиевич махнул рукой, взял своё бело зелёное махровое полотенце, повесил на шею и отправился в отель один.
Соколов пошёл в противоположную сторону.
Надо сказать, не только Антон Непомнящий мог похвастать эксклюзивным головным убором - фиолетовым платком, но и у Егора имелась своя достопримечательность на голове - ковбойская шляпа. Её ему подарил Молодец.
Дело было так. Однажды Ростислав Георгиевич пошёл в комнату для медитации, которая имелась в отеле, и там, среди синих ковриков в тёмном углу он приметил странную тряпку. Отряхнув её от пыли, он понял, что в его руках находиться интереснейшая вещь - ковбойская шляпа. И так как хозяин явно забыл о её существовании, и валяться в тёмном углу такой интересной вещи неприлично, он решил продолжить ей жизнь и взять с собой. Но не для себя,... он решил подарить её Егору, но лишь с целью - посмеяться над ним. Шляпа имела большие поля, яркие эмблемы и надписи, привлекала к себе внимание окружающих людей, и... совсем не гармонировала с его одеждой. "Вот, будет интересно посмотреть, как он будет выглядеть в этом шутовском наряде?!" - сатирически, уже хохоча, думал он. У самого же Ростислава Георгиевича имелась своя шляпа, небольшого размера, и соответствующая его не броской одежде.
Подарок был преподнесён с самыми лучшими пожеланиями и восхвалениями. Стоя у зеркала и смотря в него, как ни странно, шляпа Егору нравилась. "Это лучше той панамы, которую ношу!" - думал он. И Соколов заулыбался. Яркая, и совершенно не соответствующая его одежде: полосатая, красно розового оттенка, без рукавов рубаха, бежевого цвета шорты и коричневые плетёнки, в ней что то было - она создавала хорошее настроение. Она провоцировала, и провоцировала... на праздник! А это то, что нужно здесь - в Индии. И от подарка он не стал отказываться, чем удивил сатира. "Так, так, так!.." - воскликнул он внутри себя.
И впоследствии, как Антон гордился своей банданой, так и Егор стал гордиться своей шляпой. Вдвоём они создавали живописный дуэт. И когда они шли по улице, встречающиеся молодые индийцы останавливались и смотрели им вслед, другие подходили и просили сфотографироваться. В их понимании, это настоящие европейцы, и именно так нужно жить - красиво, богато и броско. Друзья смеялись, и никому не отказывали в совместном фото.
Но мы отвлеклись от нашего повествования. Егору Соколову не нравилось купаться на грязном пляже, находящемся рядом с отелем, и он, нахлобучив свою шляпу, отправился искать чистое место для купания.
Четыре часа дня. Жара после полуденных часов только-только начала терять силу, но все равно - очень жарко. Прямо за пляжем стоял старый, заброшенный пирс. Он служил своеобразным ограничителем: всё, что находилось до него, относилось к городу, всё, что лежало за ним, к пригороду, и там проживали именно те рыбаки, которыми так любили любоваться туристы при восходе солнца. И, вот, теперь Егор оказался в деревне именно тех людей, которыми, и он не единожды восхищался со своего белого балкона.
Оказавшись с другой стороны пирса, Егор поймал себя на ощущении, словно невидимая дверь захлопнулась за ним: городской мир, ашрам, всё, что связано с культурой и цивилизацией, остались позади, а за пирсом оказалась совсем иная, другая жизнь. Егор шёл по берегу и не узнавал местность. Куда делись отели с подстриженными зелёными газонами, куда делись сады с экзотическими цветами, с белыми мраморными богами, где беззаботные и радостные туристы, набережная - ничего здесь не имелось! Егор вступил в мир полный нищеты и грязи. Это его шокировало!.. Он никак не ожидал увидеть рядом с цивилизацией, то, что сейчас находилось перед его глазами. Он переступал через валуны, лежащие прямо на тропе, оглядывал местность и бедные дома, стоящие вдоль берега и ничто, ни одна нотка в окружающем пространстве не радовала его. Он хотел найти хоть что-то положительного для глаз, хотя бы одну яркую, радостную нотку, но кроме унылого однообразного пейзажа, мусора, лежащего прямо на тропе, и однотипных серых бетонных коробок домов, построенных, видимо, по государственной программе для поддержки бедных рыбаков, он не увидел. И этот мусор... столько мусора он никогда не видел рядом с жилищами. Он был везде!.. Ко всему этому, некоторые индийские семьи, спасаясь от жары и духоты, царивших в их жилищах, устроили обед прямо на тропе. Постлав циновки на землю, они снизу смотрели на пришедшего человека, и в их напряжённых взглядах сквозила понятная мысль: "Зачем ты здесь?.. Что ты делаешь здесь, чужестранец?!" И нужно было обходить стороной эти сидящие на тропе семьи, опуская глаза в землю, чтоб люди не видели, какие настоящие чувства испытывает житель иной страны.
После всего увиденного и унюханного сердце Егора отравилось, и тоскливое настроение настигло его.
Да, иностранцам здесь делать нечего: здесь не было ни святых мест, ни огромных, поражающих своими размерами статуй богов, на которые так падки европейцы, ни ярких храмов, которые могли бы привлечь их внимание, ничего интересного! "Ах, если бы не желание чистого пляжа, - думал Соколов, - меня тоже здесь не было бы!" Но он здесь, и нужно было продолжать путь.
Странные мысли начали посещать его. "Сколько нищеты и грязи царит в мире, - начал думать он о человеческой цивилизации в целом, - как неравномерно распределены богатства!.. Ведь, у них даже электричества нет, какой там интернет!". Действительно, нигде не было видно стоящих электрических столбов, и идущих от них в дома проводов. И рассматривая едящих прямо на тропе людей, видя их серые лица и потухшие взгляды, даже у неиграющих детей, что само по себе странно, он невольно продолжал размышлять: "Если наша цивилизация погибнет, то она будет выглядеть именно так, как эти серые дома, голодные, с трудом добывающие себе пищу люди, и... неиграющие дети!"
Скорбя об этом, Егор шёл и шёл.
Дома, заселённые людьми закончились. Теперь он проходил вдоль берега, где в бетонных коробок никто не жил, и окна зияли пустыми глазницами.
В это время Егора кто-то окликнул. Услышав звук, Соколов подумал, что ему почудилось, - людей здесь не было, - и пошёл дальше. Через некоторое время за спиной он услышал весёлую беззаботную песенку, и его снова окликнули. Егор повернулся. Перед ним в шести семи метрах стоял мальчик, очень хороший мальчик.
Если сказать, что он совершенно не похож на живущих здесь людей, значит, ничего не сказать. Нет, это был обычный индийский подросток лет десяти-одиннадцати, такой же смуглый, как и остальные жители деревни: чёрные волосы, чёрные глаза. Но в отличие от местных, не улыбающихся детей, на которых лежала печать безысходности, этот мальчик был бодрым, и на его губах цвела улыбка. Она была у него везде: в позе, в весёлых, искрящихся глазах, даже поднявшийся небольшой ветер и тот трепал волосы подростка с улыбкой и наслаждением... Улыбка жила в сердце подростка! Другое отличие: если здешние дети неухоженны и плохо одеты, то этот малыш был чист, словно только что вышел из бани, и на его одежде не было ни одного пятнышка. Свежая, цвета утреннего неба яркая футболка делала различие с местными жителями ещё больше.
- А?... Что?... - начал задавать вопросы Соколов, пытаясь понять, что хочет от него ребёнок, но так как не владел ни индийским, ни английским языками, диалога не получалось.
Так они и стояли,... смотрели друг на друга, и прекрасная улыбка не сходила с лица мальчика.
Затем Соколов повернулся и пошёл дальше. Обернулся, и увидел странного ребёнка стоящим у освещённой солнцем белой стены полуразрушенного дома. Он ласково смотрел вслед чужестранцу. Потом подросток высоко подпрыгнул, опять высоко в небо взметнулась весёлая песенка, и, продолжая прыгать, он скрылся среди домов.
Соколов тоже пошёл своей дорогой.
Но странная, неправдоподобная мысль сама собой появилась в его голове: "Передо мной сейчас стоял сам Кришна!" (Кришна - один из самых почитаемых богов в Индии, в монотеистической традиции - верховная и изначальная форма Бога, предстаёт в различных образах, и чаще всего в образе Бога-ребёнка, игривого и беззаботного мальчика-пастушка). Посетившая мысль была до того невероятная, до того невозможная: "Сейчас передо мной стоял сам Бог!" - что обожгла сердце Егора. Он не мог ей поверить, ни понять её глубину. Соколов пытался отогнать эту невозможную мысль и продолжил путь, но та непостижимым образом вновь и вновь овладевала его вниманием.
Пришлось остановиться, и Егор опять обернулся.
Мы - европейцы мало знаем, что представляет собой человек на самом деле. И хотя нашей цивилизации много веков, и мы сильно развились в области техники, в понимании, что представляет собой человек в самых глубинах, мы очень похожи на первобытных, бегающих с копьями людей. В нашей технической, всё поглощающей самоуверенности нам кажется, кроме тела, ума и чувств в нас ничего нет... Индийская цивилизация в этом плане накопила намного больше знаний! Для неё внутренний мир человека - не игрушка, не сказка, над которой можно смеяться, а огромный мир! Они считают, в человеке существует много реальных, не подвластных технике областей, которые он должен освоить, и одна из них - интуиция. О ней европейцы, конечно, слышали, но мало что знают. В Индии же многое решается исходя из неё.
Именно так и произошло с Соколовым. Он почему-то не на миг не сомневался, - хотя и родился в европейской стране, учился в атеистической школе, на тот момент ему исполнилось пятьдесят три года, и за плечами лежала большая прагматическая жизнь, - он ни на минуту не сомневался, что перед ним стоял сам Господь. От этой мысли горела голова, бил озноб, и нужно было что то срочно делать, но что? он не знал.
Окаменевший, Егор стоял на месте.
Он всё смотрел и смотрел в сторону, где у освещённой солнцем белой стены, он в последний раз видел индийского мальчишку, где он скрылся среди домов... Сначала Егор подумал, может, малыш вернётся и вновь заговорит с ним... Он ждал... Но тот не появлялся... Затем Соколов решил, что сам отыщет Кришну среди развалин, или даже пойдёт в деревню и там продолжит поиски. И потом,... когда найдёт,... поклонится Ему, что и полагается делать Богу. Но что-то его остановило... Умом он понимал, как это будет выглядеть со стороны: приходит в селение чужой человек, не владеющий ни местным языком, ни обычаями, ходит по домам и что то ищет. И вместо того, чтоб кланяться Богу, придётся кланяться полицейским. Довод бесспорный.
Потом пришла новая мысль: " Если сам Бог ходит среди трущоб, ходит среди них весёлый и беззаботный, почему я - обычный человек отвращаю свой взор от увиденного? Почему меня воротит от грязи, от мусора, который виден везде?.. Почему я вижу только плохое?.. Придумал какой-то конец цивилизации... Так нельзя жить, невозможно!.. Нужно быть проще!.. Нужно брать пример с Кришны - он даже среди бедности ходит и улыбается!" В этой мысли было что то новое и интересное... В ней был даже свет и ответ, не до конца сейчас им понятый... Егор даже начал подозревать, смысл его встречи с Кришной является: показать ему - неразумному, как надо относиться к жизни!
Голова гудела от мыслей, в которых было трудно разобраться... И нельзя было дальше стоять на одном месте. Егор снял свою ковбойскую шляпу, внешней стороной её вытер пот со лба, вновь одел, и, обдумывая впечатления, повернулся и вновь пошёл в сторону пляжа. А он находился всего в нескольких шагах.
Здесь, в отличие от городской набережной, не было людей, ни влюблённых, ни нищих, берег лежал в первозданной чистоте. Небольшие, прозрачные волны набегали на чистый песок и с шуршанием откатывались обратно. Егор посмотрел вдаль - туда, где океан сливался с небом... "Да, надо быть проще! - сказал он себе. - Если Кришна - сам Господь Вселенной, посещает людские трущобы, то и мне не нужно отвращать свой взор!".. И на душе сразу как то посветлело, дышать стало легче, словно внутри открыли не видимую форточку, и помещение проветрили. Вновь вернулись ушедшие радость и спокойствие, вернулось хорошее настроение.
И Егор снял с себя одежду, и голышом, с разбегу, как и полагается настоящему ребёнку, вбежал в тёплый и ласковый океан. Долго барахтался в нём. Купание и свежесть воды ещё больше укрепили его в понимании произошедшего, и в самом лучшем расположении духа он возвращался в отель. Нужно скорее поделиться радостью, рассказать друзьям о неожиданной встрече. Только они, всё знающие, всё понимающие, могли поверить ему. К ним он и спешил.
Егор вошёл в комнату.
Друзья, несмотря на то, что часы показывали семь часов вечера, лежали на кроватях и спали, у них - сиеста. Ростислав Георгиевич медленно повернул голову в сторону скрипнувшей двери.
- А... Ну что, нашёл чистый пляж? - спросил он, с трудом вспоминая, куда и зачем ходил Соколов. Молодец громко зевнул: - А мы, уж, хотели объявить всеиндийский розыск, - пытался шутить он.
Видя беззаботность и безделье, царившие в комнате, Егор засомневался, нужно ли вообще рассказывать о случившемся: то, что произошло, было так высоко, так непостижимо, так интимно, что не вписывалось в царившую атмосферу комнаты. Он молча прошёл к своей кровати, медленно сел на постель.
- Слушай, Ростислав, - решился он, - ты не поверишь, но я сейчас видел самого Кришну.
Начало неплохое.
Дальняя койка тоже заскрипела, и Антон оторвал свою лысую, блестящую, как бильярдный шар, голову от подушки.
Соколов рассказал о встрече.
Вспомнил даже то, что в синей сумке, которую он всегда носил с собой, и в которой находились документы и деньги, находился и фотоаппарат.
- Представляете, я мог бы Его сфотографировать, но... забыл! - сокрушался он.
Друзья внимательно слушали. По лицу рассказчика, по тому, как он эмоционально и серьёзно говорил, было видно, что это не фантазии, не очередной розыгрыш Егора, а что он действительно... видел Кришну!
Мы часто думаем, если Боги хотят с людьми встретиться, Они должны ехать по небу на колеснице, запряжённой золотыми конями, должны сверкать молнии, чтоб их узнали, при них должны быть атрибуты Божественной власти. Но в простом индийском мальчике, вряд ли, кто захочет видеть Бога. Друзья Егора Соколова так не считали, рассказ - оценили.
Слова закончились,... наступила длительная пауза... Затем жизнь вошла в обычную колею: Антон предложил выпить чаю, Молодец его поддержал, не отказался и Соколов. За столом Непомнящий задал ещё несколько уточняющих вопросов к рассказу Егора, тот ответил, затем заговорили о делах не связанных с произошедшим и больше о встрече с Кришной никто не вспоминал.
Егор сначала даже обиделся на друзей. В его понимании произошло что то экстраординарное - ведь, согласитесь, не часто в жизни нас посещают Боги, и невнимательность друзей задела его за "живое". Но потом, успокоившись, понял: для них - это просто рассказ, пускай и необычный. А особая важность случившегося имелась только для него, а не для них, и не стал обижаться.