Ты поешь красиво, но нет в твоем голосе искренности и настоящей тоски. Если ты любишь всех, то на самом деле никого не любишь. Если ты любишь хоть кого-то, кроме себя, ты сумеешь спеть по-другому. Потому что, Бог дает силы тому, кто готов отдать свое счастье тому, кто его недостоин.
Город был не очень большой. Я имею в виду его центральную часть и жилые непромышленные районы. Для меня это такая же деревня, как и тот город, в котором я родилась. Если ты знаешь, что завтра умрешь, то тебе хочется жить и сделать за двадцать четыре все то, что не успел в прошедшие годы. Даже если иначе, тогда умрешь ты в пять раз быстрее. Я всегда хотела приехать сюда одна потому, что нет сил разумно тратить и время, и деньги. А тот, кто рядом, следит, чтоб я не смогла отдать себя и свое богатство тому, кто тоже его достоин. Я бы заснула на скамейке в парке или пошла на пляж, чтобы не купаться, а только видеть, как море, глотающее звезды, отрывает куски у неба.
Город был душный, именно поэтому, я хотела лечь на берег и спать часами, лежать, чтобы увидеть то, зачем я сюда приехала.
В моем-то поле, я никогда не найду ответа. Я хожу по городу не одна. Никто не увидит слезы, бегущие по моим щекам. Что, всё круто, да? Отнюдь не для меня.
Я представляю, как ты ведешь меня за руку, навстречу ветру, тогда я не чувствую боли, Народ думает ни о том, а я о тебе, только представить, что ты меня не любишь, как слезы и кровь из носа, все посмеются, а я поплачу. Я буду смеяться позднее...
Кто-то смеется за моей спиной, а мне просто. Я не такая, как все, нет, я просто никакая. Что ты увидишь в моих глазах, когда один зрачок утопает в радужке, а другой сожрал ее и предательски подчеркивает моё невменяемое состояние.
Или музыка или холод. Такое море, которое окружило меня каменными стенами, то, что свернулось в свинцовую оболочку. Я останусь здесь навсегда. Здесь я могу плакать....
Она всегда смеялась. Она могла улыбаться, но рассказывая истории своего прошлого. И могла плакать. Она была очень красивой, веселой и общительной. Сначала она меня раздражала и нервировала, как явная противоположность моей замкнутости, как человек, у которого отсутствовали те проблемы, которые вгоняли меня в тоску и безнадежность.
Неожиданно я встретила тонкую нить понимания в широкой ленте общения. Где-то есть кто-то, кто сможет удивить ее. Она же ищет человека, которого она полюбит сама искренне, всем сердцем и душой. Этот человек ходит где-то рядом, он ищет глазами ее стройное тело, но невидимым ветром она проскальзывает сквозь него, навсегда растворяясь в хаосе бессмыслия.
Эта боль никогда не разрежет лезвием мое сердце на четыре части, она тихо подойдет сзади и выстрелит в спину. Ей нельзя доверять. Это доверие уничтожит все надежды, единственные поручни на этой скользкой лестнице. Позади меня туман далеко идущих перспектив. Я растерялась на полпути, не зная, как поступить мне, сейчас я тебя не увижу. Настолько глупым казался мне твой совет, настолько серьёзными оказались последствия.
В этом маленьком городе некому нет до меня дела, но я становлюсь объектом всемирного сожаления и негодования, контрпримером позитивности человеческого развития. С силой, не называя отвращением, именно это чувство, которое возникло просто из моих посылок, которому я так и не нашла имя.
Я искала тебя здесь все это время, хотя знала, что ты никогда здесь не появишься. И за далекое синее море я заплачу пеленою кровавых воспоминаний. Если бы хоть секунда могла бы остановить его в бессмысленном, но целенаправленном движении, возможно, все было бы по-другому. Никто не знает, как устроен этот мир на самом деле, мы теряемся в бессмысленных догадках, наматывая на указательный палец километры полученного опыта. Теория беспощадна, но еще неадекватней та практическая часть, которая является первоосновой деятельности. Какую бы истину он не изрек, в ней всегда найдутся неизвестные факторы, которые влияют на ее значение.
Я приехала в этот город, чтобы плакать, чтобы утопить печаль в море соленом, а итогом само море замерло и иссякло под тяжким гнетом трагичности всех, кто собрался здесь, рядом со мною. Они пели хорошо, но не было в этом голосе душевности, потому что истину скрывали все. Каждый знал, где обманет другого, но ни одно слово не передаст твой тоскующий взгляд на небо.