Кизиков Игорь Эрнстович : другие произведения.

Я видел Бога

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
  

  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Я видел Бога
   Приложение №3 к роману "Смерть и разложение: Шёпот ангела".
   Omnis habet inside - Dei
   И вот настал тот день, когда их колонна выехала из-под Киева в сторону проведения АТО. С утра их собрали на плацу на праздничное построение, и сводная бригада территориальной обороны принесла присягу на верность Украине. Звучали пламенные речи, священник прочёл молитву и окропил строй святой водой. Пришло множество волонтёров и просто неравнодушных граждан. Все вместе пели гимн Украины. В этот день у бойцов было какое-то особое чувство внутри. Они давно готовились к этому событию, с вечера начистили ботинки, привели в порядок свою форму. Командиры тщательно следили, чтобы всё было по уставу, но всё равно с утра бойцы бригады переживали. Они нервничали, тщательно бреясь у зеркал и пакуя свои вещи. Больше здесь они им не понадобятся. Их двухмесячная подготовка закончилась. Теперь они выдвигались в сторону проведения антитеррористической операции, куда-то в район Донецка.
   Бригада набралась со всей Украины. В неё записывались люди со всех концов страны. Кто-то приехал с западной Украины, кто-то с восточной. Было даже несколько человек из оккупированного Крыма. Всего четыреста бойцов. Его закадычный друг, Лёша, был из Киева, с Борщаговки. Его верхний сосед по койке, Олег, приехал из Харькова. Сам Никита Удальцов был родом из села Велики Прицки Кагарлыцкого района.
   Село расположилось на склонах оврагов. Часть его с центром находилась наверху, а далее оно уходило по оврагам вниз, вытянувшись вдоль озера, возникшего в результате постройки дамбы ещё в советские времена. Да, пришлось затопить огороды жителей, живших в низине, но им компенсировали землями на склонах оврага, объяснив, что теперь они всегда будут с рыбой. Со временем наличие озера стало настолько привычным, будто оно всегда здесь существовало. На нём поселились цапли, бобры и ондатры. В камышах крякали утки и возились выпи и водяные курочки. Но, несмотря на эти красоты, со временем часть села, находившаяся в низине, практически опустела. Брошенные дома зарастали или горели в пожарах, устроенных бомжами.
   Никита с мамой и сёстрами жил наверху, почти в центре села, около автобусной остановки. Отец умер 5 лет назад. Он любил выпить, хотя и не буянил и никого не строил, как другие мужчины в селе. Он никого никогда не бил в этом состоянии, старался ни с кем не ругаться. В такие дни, раздосадованный упрёками жены, он просто уходил во двор и там часами сидел на лавке. Он был настоящим работягой, но всегда после тяжёлой работы в поле он с друзьями приходил к магазину и покупал бутылку водки. Там же они потом сидели на лавочке и общались. Так прошло почти десять лет, пока он внезапно не умер.
   У его мамы был дом в овраге, старая разваливающаяся хата. Там он сажал картошку, её легче было поливать в летнюю засушливую пору, прямо водой из озера, и кроме этого он высаживал там саженцы. В советские времена он работал агрономом. Потом пришли 80-ые, 90-ые... Свою работу он бросил и переехал жить в село, где уже самостоятельно продолжил заниматься любимым делом, продавая плоды своего труда. Весной и осенью он продавал саженцы на рынке Кагарлыка. С годами он приобрёл постоянных клиентов и некое признание, многие рекомендовали саженцы покупать именно у него. К нему приезжали покупатели даже из Киева.
   Вот и той осенью, в начале сентября, он вывез машиной саженцы на продажу ещё вечером, оставив её во дворе своего дома. Он сделал это неспроста: ведь метеорологи обещали на завтрашний день сильный дождь. А когда дождь накрывал овраг, песочно-глиняные дороги села становились непреодолимыми, превращаясь в скользкое месиво. Бывали случаи, когда по ним наверх не могли выбраться даже трактора. Потом он вернулся, поскольку некоторые саженцы решил выкопать только перед поездкой на рынок, чтобы утром с ними уйти наверх, сесть в машину и уехать в Кагарлык.
   Он встал в пять часов утра, позавтракал, выпил кофе и отправился по оврагу наверх, прихватив по особо ценному саженцу в каждую руку. Его путь сначала шёл вдоль озера, а потом круто поднимался на холм, виляя вдоль фермерских полей. Но он так и не пришёл к своей машине...
   Через несколько часов его хватились. Пошли искать и нашли. Он лежал в густой траве, среди сосновых шишек, так и не миновав сосновую лесопосадку. В одной руке он сжимал саженцы, в другой - почти погасший фонарик.
   После этого события вся тяжесть домашнего хозяйства легла на плечи матери и его, Никиты. Две сестрёнки были ещё очень маленькие. Одной было семь лет, второй - всего полтора.
   Мама поседела за одну ночь. Хрупкая женщина, она всегда до смерти отца держалась прямо, а потом её словно что-то надломило, и она стала сутулиться, хотя никогда не подавала виду, как тяжело ей приходилось теперь после этой потери. Она работала у фермера всю неделю днём, а вечером работала дома. Никита помогал ей, но всё равно было тяжело. Хозяйство было большое. Свиноматка, поросята, куры, гуси, кролики, корова и бычок с тёлкой. Коня Иннокентия им пришлось продать. Как же конь плакал, когда его уводили. Из его тёмных глаз текли крупные слёзы. Когда его вывели на улицу со двора, он громко заржал, и сердце Никиты сжало болью. Но ничего нельзя было поделать.
   Оставшееся всё равно требовало много времени, и приходилось работать до глубокой ночи. Каждое животное нужно было накормить, у каждого вычистить хлев. Мама постарела за несколько лет. От былой женщины со смолисто-чёрными волосами и большими, тёмными глазами осталась лишь тень. А Никита ещё помнил, как она задорно плясала на свадьбе своей сестры, как лихо выделывала коленца и звонко смеялась. И вот новый удар. Ему пришла повестка из военкомата. Он сам взял её из рук почтальона и расписался. Назад дороги не было.
   - Никита, я прошу тебя, не иди туда! - мама готовила ужин, присматривая за кастрюлей с борщом. - Сына, убьют же тебя! Ты же видел, что показывают по телевизору.
   - Мама, а кто, как не я?
   - Да кто угодно...
   - Как, как кто угодно? У них же тоже есть матери, и они тоже беспокоятся. Но их сыновья идут на войну, а я? Что я скажу потом? Отлынил, испугался?
   - Никита, ты у меня один помощник. Что я буду делать без тебя? Лера занимается собой, а Вера - она слишком маленькая, хотя и помогает изо всех сил. Посмотри на наше хозяйство, я одна не справлюсь. Давай я завтра пойду к председателю, поговорю с ним.
   - Нет, мама. Лучше продать часть скотины, если её так много, но никуда не ходи. Особенно к председателю. Ты же знаешь, какой он человек.
   - Боже, Никита. Не говори так. Я не переживу.
   Никита смотрел сквозь окно на улицу. На небе горели звёзды, а в свете фонаря носились ночные мотыльки. Где-то пел сверчок. Осень была на редкость тёплой, сентябрь больше напоминал летний месяц, чем осенний. Даже ночи были не такими холодными, как казались. Лишь полевые мыши, следуя инстинкту, старались пробраться в хату. Для них, несмотря на державшееся тепло, осень уже наступила. А в доме их ждали громадный кот Сеня и две кошки - Мурка и Мявка.
   "Мама, я так решил", - твёрдо ответил тогда Никита.
   Это разговор тяжело закончился. Мама таки сходила к председателю, но тот, как Никита и предполагал, только развёл руками, хотя его сын избежал мобилизации и прятался где-то в Днепропетровске.
   Колонна машин двигалась по шоссе. Их обгоняли легковушки и нахальные дальнобойщики. Колонна растянулась на несколько километров. Впереди шли два БТРа с украинскими флагами, а за ними - ЗИЛы с бойцами. Их перемежали полевая кухня, тягачи с пушками, несколько машин БМ-21 "Град". А в середине колоны ехали автомастерские с персоналом, заправщики, КУНГи и вновь - ЗИЛы и КАМАЗы с личным составом. Некоторые машины тянули за собой зенитные 23-миллиметровые спаренные установки ЗУ-23 на колёсном ходу. Все машины несли на корпусах две белые полосы, как опознавание свой-чужой.
   - Лето, лето, остывает лето. Я чувствую холод где-то, ведь остывает лето, - бормотал его сосед в машине.
   Никита ехал в КАМАЗе, который они забронировали за свой счёт. Бойцы собирали деньги около месяца, многие рядовые сводной бригады создали в социальных сетях странички с призывами о помощи, и откликнулось на удивление много людей. Семья Никиты не могла дать много денег, и он очень переживал по этому поводу, но Лёша его успокаивал:
   - Никита, ты и так пожертвовал многим. Ты едешь на войну, защищать свою страну. Свою родину. Что может с этим сравниться?
   Борта грузовика обшили двумя листами сантиметровой брони, кабину тоже. Кроме стальной брони и решётчатых ферм против кумулятивных снарядов между бронеплитами был сделан зазор и туда насыпали песок. Бывалые бойцы утверждали, что это помогает останавливать бронебойные пули.
   В результате машина стала очень тяжёлой, и кудесникам из автомастерской пришлось поколдовать над двигателем. Сейчас двигатель КАМАЗа надрывно ревел, преодолевая подъём. Машина покачивалась, подпрыгивая на ямах и неровностях дороги. Сентябрь был на редкость тёплым, поэтому они ехали в открытом кузове, где были наспех сооружены скамейки.
   Никита сидел около правого борта и смотрел на проплывающие мимо него пейзажи. Поля, бесконечные поля, разделённые стенами деревьев, грунтовыми дорогами, фруктовыми садами за длинными заборами, опутанными по верху колючей проволокой, водной гладью озёр. Иногда колонна пересекала заросшие камышами речки. Дорога то спускалась вниз, то поднималась вверх. Мелькали деревни, небольшие районные города. Часто попадались брошенные, полуразрушенные колхозные хозяйства, остовы коровников и свинарников. Особенно удручающе смотрелись кладбища, а потом снова начинались бесконечные поля. Кукурузные поля, которые комбайны, порождая облака пыли, только начинали убирать, сменялись посевами масляничных сортов подсолнуха. Маленькие пожухлые головки уныло висели на серых, высыхающих стеблях, а следом, уже на соседнем поле, колосились поздние сорта пшеницы, затем - соя, и снова кукуруза.
   Это были привычные его глазу пейзажи, такие же, как вокруг его родного дома. И не это сейчас интересовало Никиту. Он вспоминал то, что случилось утром. Был плац и построение. После зачитывания приказа, исполнения гимна и поздравлений вперёд вышел приглашённый батюшка в сопровождении капеллана и освятил их. Этот капеллан и сейчас сопровождал их, находясь где-то в конце колонны, в передвижной церкви. Батюшка шёл вдоль строя и, читая молитву, брызгал на стоящих в построении солдат святой водой, пока не достиг шеренги, где стоял Никита. Как его дёрнуло! Он внимательно посмотрел на Никиту и его соседей и, ничего не сказав, зашагал дальше.
   Это врезалось в память Никиты. Его удивлённый взгляд. Никита был верующим человеком. Каждую субботу вместе с матерью они посещали церковь, молились и всегда ставили свечки за упокой души папы. Что увидел батюшка? Когда прозвучала команда: "Вольно, разойтись!", Никита бросился к воротам, чтобы спросить его, что случилось, но лишь успел увидеть, как тот быстро укатил в Лэндровере.
   Что же произошло? Этот вопрос мучал Никиту. Чтобы отвлечься, он снова смотрел за борт, держа ногами автомат Калашникова. Это был автомат калибра 5,45 миллиметра, образца 1974-го года. Судя по выпуску, он был изготовлен в 1985-ом году. Некоторые вернувшиеся из зоны АТО бывалые солдаты плевались и говорили, что он никуда не годится. Нужны автоматы под калибр 7,62 миллиметра, но Никита был рад и этому. Он на занятиях тщательно разбирал и смазывал оружие. Он ухаживал за ним и следил, чтобы не было задержек при стрельбе на полигоне. Вот только когда им выдали патроны, Никита увидел, что часть их просто проржавела от долгого и неправильного хранения и была непригодной для стрельбы, как и медицинские пакеты первой помощи. Там вообще был тихий ужас. Их ротный врач за голову хватался, рассматривая пожелтевшие таблетки и серые бинты со следами влаги. Большинство лекарств было просрочено. Благо были волонтёры, неравнодушные люди, которые снабдили их всем необходимым. Бронежилетами, касками, сухими пайками. И да, детскими рисунками. Никита вёз в кармане напротив сердца два таких рисунка. Один из Ровенской области. Там был нарисован украинский флаг и семья под ним. Они держались за руки. А другой рисунок на альбомном листе был из Киева. Мальчик Назар нарисовал банк, где работает мама, машину папы, его самого, и написал вкривь и вкось: "Спасибо тебе, боец Украины, что я, моя мама и мой папа ночью спим спокойно. Мы тебя любим".
   Это было так трогательно. Эти рисунки ему вручила девушка с двумя косичками по бокам головы. Он узнал её. Кажется, её звали Оля. Она часто приезжала к ним в часть вместе с друзьями, привозя необходимое. Особенно были им благодарны снайперы за тепловизоры. И вот сегодня, после построения, они раздавали бойцам детские рисунки с пожеланиями. Никита тогда чуть растроганно не заплакал, пряча письма с рисунками в карман.
   После построения в течение получаса, который давался, чтобы проститься с родными, он поцеловал мать, сестёр, которых привёз в Киев сосед Олег Кузьмич, и услышал команду:
   - По машинам!
   И вот теперь он в пути. Колонна проехала очередное село. На огородах собирали красную свеклу и тыквы, картошку выкопали ещё в августе. Люди останавливали свою работу и смотрели на колонну. Никто не аплодировал, никто не махал флагами. Да и зачем это было делать? Всё читалось в их глазах. А несколько стареньких бабушек просто перекрестили колонну.
   Разговоров в кузове было немного. Было шумно, мотор ревел, пахло гарью дизельного топлива, осенью и запахом новенькой формы. Часто ветер приносил запахи дыма и навоза: жизнь вокруг трассы шла своим чередом.
   Беседовавшие говорили кто о чём. Кто-то вспоминал прошлое, свою жизнь, свою девушку. Кто-то показывал соседу фотографии детей. Кто-то просто насвистывал мелодию. Его сосед слева, снайпер, показал фото своей возлюбленной. Это была миловидная девушка с карими глазами, прямыми тёмными волосами и нежной улыбкой. На фотографии она улыбалась.
   А вот его девушка... Они с Юлей поссорились. Она, как и его мама, была против того, чтобы он ехал в зону АТО. Странно было слышать от неё подобное. Никита уже прослышал, что у неё в Кагарлыке был кто-то другой, но боялся спросить, всё откладывая и откладывая этот разговор. Юля даже не пришла на торжественное прощание, когда сводная бригада построилась на плацу. Это давило тяжестью на сердце Никиты. Он несколько раз вынимал мобильный телефон и думал было позвонить ей, но каждый раз его что-то останавливало. А вот маме он звонил постоянно. Почти все так делали, звонили родным, пока было можно. Их предупредили, что по прибытию мобильные телефоны у них изымут, так как по их сигналам наводилась вражеская артиллерия.
   - Знаешь, а моя Оля так вкусно готовит, - старался перекричать шум снайпер, пряча фотографию. - Если выберемся в отпуск, обязательно ко мне. Пальчики оближешь. Она такие пироги печёт, просто объедение! Никит, а твоя девушка, как она готовит?
   - Не знаю, - ответил Никита. - Мы с ней встречались всего пару раз. Я у неё дома никогда не был.
   - А почему?
   - Как-то не было повода. Просто встречались в клубе.
   - Повода? Это ты зря. Повод всегда найдётся. Ты что, испугался её?
   - Нет, просто не было повода, - повторил Никита.
   Как он мог серьёзно встречаться с девушкой, которая уже к тому моменту встречалась с другим парнем, и каждые выходные ездила к нему в райцентр. Как его звали? Андрей? А с ним... С ним она просто убивала время, когда ей становилось очень скучно.
   - Тогда почему ты ей сейчас не позвонишь? Поговори с ней. Твой отъезд на войну, чем не повод для звонка? Если это твоя девушка, просто пересиль себя и позвони ей. Я думаю, она будет очень рада этому звонку, - при этих словах Никита отвернулся, и, кисло скривившись, хмыкнул. - Кстати, а она тебя провожала? Вроде я не видел, чтобы тебя кто-то целовал... Ну, мама не в счёт.
   И что он мог ответить на этот вопрос соседа? Юля собиралась поступать в Киеве в медицинский институт, она строила вполне обычные, прогнозируемые планы, а он вдруг решил уехать воевать. Кто он ей? Он не ответил своему собеседнику и отвернулся. На душе было тяжело и неспокойно.
   Колонна продолжала ехать вперёд. Некоторые машины ломались и съезжали на обочину. Многие из них десятилетиями хранились на складах. Их кое-как подлатали, но это не помогало, они ломались в самый неподходящий момент, и теперь вокруг них бегали водители, пытаясь найти и устранить поломку. Возле некоторых сломавшихся машин останавливались передвижные мастерские. Вот сейчас на обочину съехал гусеничный тягач с буксируемой 152-миллиметровой гаубицей. Около него остановилась ремонтная "летучка". Механики, распахнув створки бронелюков, начали шустро копаться в двигателе машины, отыскивая неисправность. Когда их КАМАЗ проезжал мимо, Никита услышал:
   - Толя, проверь демультипликаторы и главный фрикцион. Движок в порядке. Течи нет. Я уровень масла проверил.
   Все понимали, что сроки ремонта поджимали. Задержка всей колонны повлекла бы срыв выполнения приказа, и их КАМАЗ, не останавливаясь, двинулся дальше. Ремонтная бригада осталась позади.
   Проехали остановившийся ЗИЛ, который вхолостую газовал, а из его выхлопной трубы вырывались клубы чёрного дыма. Спешившиеся бойцы из кузова окружили машину и наблюдали, как механики и водитель пытаются её завести.
   КАМАЗ двинулся на очередной подъём, преодолев мост через небольшую речку. Вечерело. Становилось холоднее. Им не зря выдали накануне тёплые куртки. Теперь, когда солнце садилось, и ветер стал гораздо холоднее, они кутались в них.
   Вдоль дороги по-прежнему тянулись однообразные картины. Они проехали полуразрушенные одноэтажные строения, то ли завод, то ли что-то похожее на него, потом миновали поле со стадом коров, которых пастухи уже погнали домой, после взобрались среди леса наверх, на холм, и оттуда опять взору открылись бесконечные поля. Снова желтела ещё не убранная, сухая, пожухлая кукуруза и поля таких же высохших подсолнухов.
   - Блин, а чего подсолнух то не убрали? - проворчал кто-то. - Погиб урожай.
   - Нет, - ответил Никита. - Так нужно. Это масляные сорта, их нужно убирать, когда стебли высохнут. Тогда семена наливаются маслом под завязку.
   - А-а-а, - протянул боец напротив. - Тогда понятно. Сам-то я из города и никогда не видел, как убирают подсолнух. Всегда считал, что его убирают раньше. Не знал таких тонкостей.
   А поля плыли вдоль обоих бортов машины, скрываясь за посадками деревьев и кустами. Многие из них были перепаханы на осень, некоторые засажены озимыми. Глядя по сторонам, казалось, что нет никакой войны, что это просто сказка, чья-то выдумка. Это длилось до того момента, пока они не достигли первого блокпоста. Осторожно петляя, объезжая бетонные блоки, они проехали несколько БМП с украинскими флагами на антеннах, находящиеся в укрытии, миновали созданные из блоков и мешков с песком укрепления с бойницами, из которых им махали солдаты блокпоста, и после осторожно поехали вперёд.
   Жизнь до и после блокпоста разительно отличалась. Первый признак: резко уменьшилось количество машин на дороге.
   - Начинается, - громко сказал кто-то в кузове КАМАЗа. - Вот и конец обычной, мирной жизни.
   После этих слов разговоры смолкли.
   - Внимание, бойцы. Мы пересели границу проведения антитеррористической операции. Мы сейчас в зоне, примыкающей к фронту. Всем максимальная готовность. Прекратить разговоры и смотреть в оба! Помните, чему вас учили в учебке, - обратился офицер, сидевший впереди машины, непосредственно около кабины, успевший побывать в АТО летом. - Помните, как правильно покинуть транспортное средство при попадании в него кумулятивного снаряда, как вести себя при обстреле стрелковым оружием. Понапрасну не высовываться и не подставляться под пули. В случае вынужденной остановки занять позиции вокруг машины. Всем всё ясно? И да, мобильные телефоны выключить. Батареи вытащить из телефонных аппаратов. Напоминаю, враг может отслеживать по ним наше передвижение. Выполняйте! - добавил сержант.
   Бойцы в КАМАЗе подчинились.
   - Проверить оружие! Зарядить! - последовала команда сержантов.
   Никита, как и все остальные в кузове КАМАЗа, передёрнул затвор, убедился, что патрон был дослан в ствол, и поставил оружие на предохранитель. Разговоры стихли. Теперь колонна ехала вперёд в тишине. Навстречу действительно двигалось мало машин. Маршруток сильно поубавилось, рейсовых автобусов вообще не было заметно. Вот только больших грузовых крытых длинномеров было на удивление много.
   - Мне тесть говорил, как ему друг в Донецке рассказывал, что бизнесмены вывозят оттуда весь свой бизнес и оборудование, - сказал сосед снайпера с другой стороны от Никиты. - Видишь сколько навстречу грузовиков? А вон, на открытой платформе, явно какие-то станки погружены.
   - Угу, - ответил снайпер. - Я слышал, что их там данью обложили непосильной.
   - Требуют по два, а то и три раза платить налоги непонятно кому и куда, - добавил сосед снайпера.
   - Лица у них уж больно мрачные, - сказал кто-то с левого борта, услыхав их разговор. - Все такие напряжённые.
   - А ты думал! Не знаю, доедем ли мы до мест весенних боёв, но если доберёмся, увидишь остовы сгоревших грузовиков и разбросанные обломки легкового транспорта. Тут не знаешь, откуда прилетит подарочек, - заметил бородатый боец, натянувший на уши вязаную шапочку.
   Никита не видел лиц водителей грузовиков, он сидел около правого борта, но заметил, что проплывающие мимо сёла стали гораздо темнее тех, которые были до блокпоста. А когда прошли следующий блокпост, сёла вообще словно вымерли. В воздухе запахло гарью.
   Колонна, не останавливаясь, двигалась вперёд. Никита думал о доме. Как там мама? Он знал, что она нормально доехала домой и уже начала заниматься вечерними делами. Ей помогал Олег Кузьмич и Валера. Эх, позвонить бы ей сейчас, снова услышать её голос, узнать, как там сёстры, но было нельзя. Никита вздохнул. Он смотрел на дорогу, на машины, которые двигались навстречу, видел, как в свете их фар выхватываются деревья, растущие вдоль обочины, одинокие домики. Вот мимо проплыла пустая автобусная остановка. Кирпичные стены и навес был выкрашены в голубую краску, и она местами облезла. На листе металла, на белом фоне виднелись чёрные буквы. Никита прочитал название: "Берёзовка".
   Солнце зашло, но белая полоса на небе осталась. Дома и деревья на её фоне казались просто плоскими тёмными силуэтами. Передний БТР колонны посигналил. Навстречу ехали военные машины с белыми полосами. Некоторые имели следы повреждений, их активно обсуждали бойцы, сидевшие по левому борту.
   В восьмом часу вечера стало совсем темно. На небе зажигались звёзды. Колонна включила фары и продолжила двигаться вперёд. Даже сейчас, в свете тускнеющих сумерек, Никита различал покинутые и сожжённые дома с провалившимися крышами и разбитую сельскохозяйственную технику. Иногда на обочине дороге встречались сгоревшие БМП или грузовики, а в лесопосадке, едва различимые среди кустов, маячили остовы автобусов и легковых машин. Зачем они съехали туда? Прятались? Что здесь произошло? Скорее всего, это были следы весенних событий. Одичавшие собаки бродили среди куч мусора и сгоревших домов. Они тихо тявкали, когда грузовики проезжали мимо.
   Когда КАМАЗ миновал очередной безлюдный посёлок, Никита заметил, как перед блокпостом со стоящими по обеим сторонам дороги в засаде танками, на асфальте прямо посреди трассы, сразу за бетонными блоками, чернел в темноте сожжённый БМП. Его ствол был задран вверх, а люки распахнуты. Поодаль лежал перевёрнутый и разбитый бензовоз, а рядом с ним находилось несколько раздавленных легковушек. Здесь явно произошёл бой.
   Колонна остановилось. Никите не было видно, что происходит, зато ожила рация у офицера в машине.
   - Это шестой. Замечены "русичи" в вашем районе. Справа работает снайпер с крупнокалиберным. Как поняли?
   - Принял, - сказал кто-то. - Сейчас пришлём туда подарок.
   Колонна стояла. С места, где сидел Никита, было плохо видно, что делается впереди и почему колонна остановилась. В свете фар бегали люди, и один из них что-то показывал рукой впереди. Видно, командующий бригадой получал новые разведданные. Рация не умолкала.
   - Возле элеватора вчера замечены танки. "Гильза" передаёт, что видела несколько Уралов с пехотой.
   - Принято.
   - Это "Кувалда". Ребята, смотрим в оба! На окраине Железянска - активное движение.
   - Привет "Кувалда". Все рады, что ты живой, - послышался другой голос в рации. - А мы думали, что тебя вчера накрыло.
   - Не дождётесь, - хихикнуло в ответ, и, "мурлыкнув" электронным звуком, рация смолкла.
   Ожидание томило Никиту. Он смотрел на лежащий в кювете микроавтобус. Он был изрешечён пулями и осколками. Его исковеркало так, что было непонятно, что это была за модель и какой изначально цвет был у машины. Рядом с ним чернели тёмные пятна. Люди? Нет, вряд ли... Когда он сгорел, месяц назад, два, три? Наверное, тогда же, весной, как и другие разбитые машины, встреченные ими по пути. Запаха гари уже не было слышно, пахло только ржавчиной. Сам блокпост был основательно укреплён. Кроме танков среди поля Никита увидел позиции артиллерии. Орудия были закопаны в землю, сверху натянута маскировочная сетка, и лишь над бруствером торчали длинные стволы. Прищурившись, Никита заметил около орудий в угасающем свете вечера ящики для снарядов, лежащие на перепаханной земле, и стрелянные гильзы. Последних было много.
   Наконец все формальности были улажены, и колонна двинулась дальше. Когда КАМАЗ проехал бензовоз, Никита понял, что так смяло легковые машины около него. Сдавая задом, в глубокий кювет рухнул танк. Его башня лежала метрах в пяти от остова.
   - Это сепаров танк, - сказал кто-то.
   - Откуда ты знаешь?
   - А вон, на борту надпись сохранилась: "На Львов!"
   - Не дошёл, - усмехнулся кто-то.
   Мимо установленные по краям дороги проплыли сооружения из бетона с бойницами и поставленные на бетонные основания бронеколпаки для пулемётных расчётов. Где военные их откопали, на каких складах? Эти треугольные металлические сооружения устарели давным-давно, даже Никита про это знал.
   Колонна что-то объезжала на дороге, выехав на встречную полосу движения. Им навстречу из-за поворота показались несколько легковушек и одна грузовая "Газель". Они сдали к обочине, пропуская военный транспорт. С БТРами не поспоришь. Никита увидел, что впереди дорожное покрытие в нескольких местах было разбито, кроме этого рухнул фонарный столб, перегородив путь, поэтому колонна сбавила ход и медленно преодолевала препятствия по встречной полосе.
   Они снова проезжали какой-то населённый пункт. Никита не знал его названия. Дома были частично разрушены, но многие уцелели, по крайней мере, не сгорели дотла. Из-за высоких заборов было видно плоховато. Некоторые заборы были сетчатые, многие - деревянные или сделанные из мягкого кровельного железа. Но некоторые - кирпичные, добротные. За ними на фоне неба чернели силуэты больших, двух-, а то и трёхэтажных усадеб. Хозяева явно строили свои дома на века. Правда теперь эти дома были брошены, а заборы хранили на себе отверстия от попадания осколков снарядов и мин.
   - Это "Булава". Справа, пацаны, "угольщики", вы что, оглохли?! - вновь кто-то закричал по рации. - Сказали вам отойти от элеватора. Мы наблюдателей уложили спать час назад, - дальше послышалось матерное слово. - Туда две жестянки едут.
   - Принято, - ответил густой бас. - Мы отходим.
   Огней в селении, которое они почти миновали, было совсем мало: всего лишь несколько светящихся окон на всё село. Уличное освещение отсутствовало и вовсе. Хотя, возможно, многие оставшиеся в селе жители использовали светомаскировку. Гавкали одинокие собаки, и где-то протяжно промычала корова. Никита заметил, как в одном из освещённых домов семья собирает вещи, готовясь эвакуироваться. Железные ворота участка были распахнуты, и в проёме было видно, как бегают и мельтешатся жители дома. Они носили вещи в две машины, стоявшие во дворе.
   Это промелькнуло за несколько секунд, но так ярко запомнилось Никите. Особенно врезалась в память женщина, несущая к машине большую клетчатую сумку и шедший за ней мальчик лет десяти, который тоже что-то нёс в руках. Они чуть приостановились, бросив взгляд на колонну машин. И в их взглядах была скрытая ненависть.
   - Дожились! - сказал кто-то. - Дожились до войны. Брат на брата, сосед на соседа. Блин, в голове не укладывается. У меня родственники живут около Донецка. Такое рассказывают, просто слушать противно. Многие, как с цепи сорвались. Обвиняют всех и вся. Некоторые гопники уже нацепили на себя георгиевские ленточки и ходят вперевалку с автоматами, красуются. При этом большинство населения ходит на митинги, где тупо во всех бедах обвиняют украинскую власть. А они аплодируют! Все у них виноваты, кроме них самих.
   - Нет, не все. Ты, Георгий, не прав. Во всём они винят нас, - добавил другой боец в кузове. - Мы, укропы, видите ли, во всём виноваты. И только мы.
   - Винят нас? А сами они кто, освободители земли от фашистов? Они их видели? - эмоционально воскликнул молодой боец возле самого заднего борта. - К нам в Херсон приехали беженцы из-под Луганска. Ходят, носы воротят. То им плохо, то им не так, здесь мало денег дают. Пособия, видите ли, мизерные. Работать не хотят. Мы им все должны, потому что виноваты в этой войне. Причём так и говорят. Нормально?!
   - Жадность - вот источник этой войны, - тихо добавил сержант. - Что с одной стороны, что с другой. Жадность никогда до добра не доводила. А теперь внимание: полная боевая готовность. Мы на переходящей территории, поэтому мина, снаряд или граната могут прилететь откуда угодно. Всем смотреть в оба. Здесь позавчера группа "правого сектора" попала в засаду. Все меня услышали, все поняли?
   - Есть, - послышалось со всех сторон. - Поняли.
   И, вторя ему, ожило радио в кузове КАМАЗа.
   - Это двадцать пятый. Есть скопление противника в направлении Донецка. Как слышите? Приём.
   - Приняли, это тридцать вторая, - послышалось по рации.
   Никита знал, что "тридцать вторая", это их позывной. Значит, отвечал кто-то из высших офицеров. - Есть подтверждение разведки? Какими силами располагает неприятель? Мы останавливаемся в точке 42-0. Это место сбора. Завтра выдвигаемся к райцентру Железянск.
   - Принято. Пока в вашем районе замечено только скопление живой силы. В направлении Сладкого действует батарея 120-ти миллиметровых миномётов. Есть неподтверждённые данные о трёх "буратинах" и парочке "тюльпанов". В небе замечены дроны врага. Наши ребята один сбили, но остальные два улетели. Ведётся активная разведка наших позиций. Особенно в районе 42-0.
   - Двадцать пятый, а где находится враг? Где его позиции?
   - Командование передало, что в сорока километрах от вашей точки. И они только собираются перегруппировываться. Артиллерия и "грады" на подходе, но пока стоят в пяти километрах от позиций ополченцев и не приближаются. Скорее всего, к концу завтрашнего дня все соберутся. Думаем, начнут лупить по Железянску и Угольному к обеду.
   - Принято. Следуем к точке сбора. Отбой.
   Колонна ускорила ход. Полоса света на горизонте практически исчезла, лишь куцые облака ещё подсвечивались багровым светом. Значит, ночь обещала быть холодной. Но не это привлекло внимание Никиты, а странные белые полосы на небе, похожие на водопад расчёсанных волос. Что это? Создавалось впечатление, что вверх от горизонта одновременно взлетел ряд реактивных самолётов, оставляя за собою реактивный след. Но это ведь было невозможно. СМИ сообщали, что после нескольких сбитых самолётов военная авиация Украины прекратила все полёты.
   Странные полупрозрачные полосы белели на тёмно-синем небе, как пролитое молоко, сквозь них проступали особо яркие звёзды. Каждая полоса точь-в-точь повторяла соседнюю, и этот ровный строй у горизонта заворачивался в некую петлю. Никита никогда до этого не видел ничего подобного. Он хотел с кем-то поделиться своими наблюдениями, но, увидев взгляды соседей, которые напрягшись и одев шлемы внимательно рассматривали густой кустарник, не стал этого делать. Стали слышны далёкие одиночные раскаты, словно где-то вдалеке начиналась гроза, но все в КАМАЗе понимали, что это была не она. От этих звуков все разговоры смокли, только непрерывно звучала рация.
   - Это двадцать пятый. Сорок четвёртый выдвинулся вперёд. Разведка докладывает, что окраины Железянска оставлены противником. Завтра можем провести зачистку.
   - Принято. Это первый. Тридцать второму, пятнадцатому, семьдесят шестому и сводным сосредоточиться в точке 42-0. Утром бросок в сторону Железянска и Угольного. Зачистка всех прилегающих окрестностей. Нужно захватить лес с глиняным карьером, между Сладким и Тёмнохаткой. Расширенную информацию получите на месте сбора.
   - Принято, - послышались голоса в ответ.
   И вот погасла последняя полоса света на горизонте, и небо, усыпанное звёздами, стало совсем тёмным. Странные полосы облаков таяли. Они всё ещё виднелись на фоне тёмно-синего неба, но постепенно раздувались, теряли плотность и исчезали.
   Теперь колонна двигалась в полной темноте. Навстречу попадались одинокие автомобили. Несколько раз промелькнули машины скорой помощи.
   На какое-то время раскаты грома прекратились, но потом вдруг вновь зазвучали с новой силой, особенно хорошо слышимые, когда двигатель сбрасывал обороты. Их звук явно усиливался.
   - Где-то хорошо работают, - сказал сосед справа. - Женя, как думаешь, далеко?
   - Думаю, километрах в двадцати, - ответил другой боец.
   - Не-а, ближе, - не согласился приятель Евгения. - В пятнадцати.
   - Плюс-минус тридцать метров, - сострил кто-то.
   В кузове прозвучали довольные смешки, и в этот момент около леса на горизонте что-то сверкнуло и потом, секунд через пять, громко бахнуло. Следом у кромки лесного массива заалел мерцающий огонёк.
   - А вот теперь близко, - сказал кто-то в кузове.
   - Внимание, бойцы, за борта не высовываться: накроет шальным осколком. Всем ясно!? - перекрикивал взревевший двигатель сержант. Колонна ускорялась. - Это бьют не прицельно, по табличным данным, но они хорошо знают, где проходит шоссе.
   Громовые раскаты становились громче. Грохот то накатывался волнами, то смолкал. Надвинув защитный шлем прямо на глаза, Никита всматривался в темноту. Он видел, как на фоне синего звёздного неба, над чёрной полосой леса, на самом горизонте, что-то полыхает алыми вспышками. Одинокие облака то подсвечивались жёлтым светом, то покрывались алыми разводами. Следом слышался далёкий гром.
   - Внимание, всем машинам колонны направиться в точку сбора 42-0, - прозвучало по рации. - Головная машина, через километр поворот. Следуйте за проводником. Всем офицерам по прибытию доложить.
   - По прибытию построение и перекличка, - громко сказал офицер в кузове. - Сержанты, после переклички сразу ко мне.
   - Есть, - ответили оба сержанта, командиры отделений.
   В общем-то, командир роты должен был сидеть в кабине грузовика, рядом с водителем, но, как показывала практика, именно туда целились снайперы противника, поэтому безопаснее было находиться в кузове. Сейчас рядом с водителем сидел опытный боец с прибором ночного видения, осматривая окрестности и предупреждая водителя о неровностях и ямах на дороге. На этом шоссе уже были случаи минирования. Когда Никита находился ещё в учебке, к ним из зоны АТО на ротацию приехали десантники. Рассматривая грязные, в земле и пыли ЗИЛы и Уралы, он заметил множество отверстий в дверях кабины около водителя и повреждённые бронежилеты, накинутые на боковые окна.
   - Да, - сказал тогда ему один из водителей, куря сигарету, - снайпера стараются попасть или в водителя или в того, кто сидит рядом с ним. Это нас в зелёнке подстерегли. Я тогда педаль газа вдавил в пол, так и проскочили опасный участок. Так что, салага, в таких случаях нужно, чтобы техника не подвела. Если мотор заглохнет, всё, считай - хана, - и он сплюнул на асфальт. Его небритое, усталое лицо врезалось в память Никиты, особенно серые глаза, которыми он осматривал повреждения своей машины. - Вот так мой побратим погиб. Мы с ним с самого начала, ещё с Майдана пошли на фронт. Его ЗИЛ заглох и когда остановился, в кабину влетел выстрел РПГ.
   - Внимание, - офицер повернулся к бойцам в кузове. Его голос отвлёк Никиту от воспоминаний. - Через пятнадцать минут прибываем в точку сбора. Сначала построение, потом отдохнёте, ребята, и завтра - в бой. Не думаю, что будет что-то серьёзное, - мотор КАМАЗа снова взревел, и офицеру пришлось его перекрикивать. - Железянск почти наш, сепаратисты удерживали всего пару улиц на окраине. Помните, что в лагере пользоваться телефонами запрещено. Утром перед погрузкой отправите домой СМС, а сейчас - вытащить батареи. Вы же не хотите, чтобы к вам ночью прилетел "подарок". У сепаров вдоль линии фронта курсируют пеленгаторы. Все поняли?
   - Все, - недовольно проворчали бойцы.
   Многие доставали свои телефоны и с кислыми лицами вынимали батареи. Конечно, никто не испытывал радость от запрета звонить домой.
   Грохот далёких артиллерийских раскатов снова накатился волной. Это были уже не отдельные взрывы, а целая серия.
   - Грады работают, - сказал кто-то. - Интересно, кто кого утюжит: мы их или они нас?
   Над треугольными верхушками елей, образовавшими на фоне синего неба тёмную зубчатую стену, непрерывной чередой полыхали вспышки, образовав красное зарево. Через минуту они прекратились, грохот смолк, а зарево осталось.
   - А вот и пожары, горит Железянск, - сказал один из сержантов. - Скоро от города ни хрена не останется.
   На небе зажигались всё новые звёзды, небосклон становился чёрным, настоящим ночным, а не вечерним небом, и слева над горизонтом вставала неполная Луна.
   Колонна сворачивала с основной дороги. Вспышки и багровое зарево остались справа, а слева виднелись огни. Колона въезжала в оборудованный в поле походный лагерь. Они миновали оцепление, наспех сооружённый из мешков с песком блокпост с Украинским флагом на вершине и въехали на территорию временного лагеря сбора. Света было мало. Но даже то, что Никита увидел, впечатлило его. Ряды техники. Танки, БМП, разведывательные машины пехоты. Артиллерия, реактивная артиллерия. Огромное количество разномастных грузовиков, чаще с импровизированной защитой, джипы, легковушки, автобусы. Пока колонна медленно двигалась по лагерю, вокруг неё бегали вооружённые люди в камуфляже. Одни суетились около своих машин, другие, отчаянно жестикулируя, направляли прибывшую технику в отведённые ей места.
   - Круто, вот это силища, - сказал кто-то в кузове. - С такой силой мы точно всех разобьём.
   - Хотелось бы, - добавил кто-то, но его прервал голос по рации.
   - Тридцать вторая сводная, проследовать к палатке с красным флагом. Ваше расположение позади ориентира.
   Машины двигались через весь лагерь. Никита видел, что лагерь не очень соблюдает светомаскировку, о которой так долго талдычили в учебке. Это было, по меньшей мере, странным. Совсем близко работала артиллерия, слышались раскаты взрывов, виднелось зарево на горизонте, но похоже это особо никого не трогало. Горели костры, на которых варилась пища, кругом были включены фары и мелькал свет фонариков.
   "Странно, кругом такая беспечность. Наверное это таки глубокий тыл, - подумал Никита. Тогда нечего бояться".
   Он повеселел. Мысль о скором горячем ужине придала ему сил. Он сильно проголодался и, судя по тому, как водили носами другие бойцы в кузове, принюхиваясь к запахам еды, доносящимся от костров, не он один.
   Колонна проехала почти весь лагерь, прежде чем Никита заметил брезентовую большую палатку с красным треугольным флагом. Справа от неё стояла другая палатка с виднеющимся на ней красным крестом. Машины объехали ориентир и, ломая сухую кукурузу, устремились в поле. Там они начали своё построение в два ряда. Всем руководили несколько офицеров. Непрерывно работала рация. Звучали команды, иногда сопровождаемые добротным матом. Когда их грузовик остановился и начал сдавать назад, офицер в кузове произнёс.
   - Всем внимание. Слушать меня. Костры не разжигать...
   Послышался недовольный ропот.
   - Знаю, парни, но не разжигать. Нет времени. Мы опоздали на два часа. Через пять часов выступаем. Как машина останавливается, спешиваемся и перекличка. На ужин используйте сухой паёк и спать. Утром будет горячее, обещаю. Но сейчас всем советую, ставит палатки и отдыхать. Времени мало. Судя по всему, завтра готовится наступление на противника.
   - А может, всё же поесть горяченького, - сказал кто-то.
   - Вам решать. Пять часов на отдых, а потом возможен марш-бросок. Всё зависит от обстановки. Есть информация, что противник стягивает силы на нашем направлении. Если так, то транспорт довезёт нас до Железянска, а там - на своих двоих.
   - Блин, - проворчал сосед слева от Никиты. - Хоть бы горячего чайку успеть попить.
   Когда КАМАЗ остановился, стал отчётливо слышен гул далёкого боя. Там то одиночно бахало, то слышалась серия взрывов. Небо над горизонтом подсвечивалось всполохами огня. Через минуту послышалась команда:
   - Спешиться!
   Никита перестал вертеть головой и встал. Ноги затекли и, превозмогая боль в правой ноге, он дошёл до откинутого заднего борта и спрыгнул вниз. Всё вокруг ему казалось новым и необычным. Его раздирало любопытство. Перевесив автомат через плечо, он потоптался на месте, чтобы прошла боль онемения, услышав, как под его башмаками захрустели сухие стебли. При этом его рюкзак съехал на левое плечо, и ему пришлось попрыгать, чтобы вернуть его на место. Похоже, левую лямку нужно будет подтянуть. Далее последовали построение и перекличка. Рядом из других грузовых машин спрыгивали бойцы сводной бригады и тоже строились.
   - Разделиться на тройки, собрать палатки, - слышались команды.
   - Эй, привет! Никита! - кто-то дёрнул его за руку. Это был Артём Анисимов, ещё один приятель из учебки. - Ты с пятой машины?
   - Да, а ты откуда? Я тебя потерял после плаца.
   Никита был рад встрече с другом. Артём широко улыбался.
   - А мы ехали на "газоне", плелись в самом конце. Кстати, это мой второй номер, Жора, - сказал он и показал на высокого парня, на голову выше Артёма. Тот стоял позади него и смотрел на Никиту. Они поздоровались, пожав руки.
   - Я думаю, тройка собралась. У нас как раз палатка. Давай к нам!
   Нет, вечер всё-таки задался. Ещё минуту назад Никита раздумывал, к кому бы пристроиться, а теперь у него были напарники. Артём был пулемётчиком. Никита не раз наблюдал, как тот учился стрелять лёжа, стоя с рук. Пробегая с пулемётом препятствия, Артём иной раз приходил к финишной черте весь взмыленный, как лошадь. Как-то Артём дал подержать оружие. Пулемёт ПК с пристёгнутым полным коробом был ощутимо тяжелее обычного автомата Калашникова. С ним и с полным боекомплектом много не набегаешься. Поэтому к Артёму приставили второго номера, этого здоровенного парня. Тот, казалось, даже не чувствовал, что несёт на себе два короба по 250 патронов.
   Кажется, они были из пятой роты. Пулемётчикам одним из первых выдали палатки. Солдаты бригады разбредались по кукурузному полю, готовясь устанавливать палатки. Те, кому палаток не хватило, выгружали их из крытого фургона военного ЗИЛа. Командир бригады полковник Коваленко руководил высадкой подчинённых.
   - Внимание, бойцы! К ограждению периметра лагеря ближе чем на два метра не приближаться. Все услышали?! - громко говорил офицер со звёздами старшего лейтенанта. - Тем более, пересекать ограждение, чтобы, например, поссать. Там кругом сигнальные растяжки. Жопу надеру тому, кто ослушается!
   - Комаров, давай своих бойцов на левый фланг. Выгрузите миномёты из этого тарантаса. Завтра Урал получите, мать вашу так! - послышался голос полковника. - Мне ещё не хватало, чтобы вы утром застряли в лагере.
   - Товарищ полковник, но нам нужно с вечера погрузить миномёты и боезапас к ним. Утром можем не успеть.
   - Комаров, где я тебе сейчас найду машину? После совещания попрошу у командования резервный транспорт. Да, дадут! Ваша позиция на улице Ленина крайне важна!
   - Что-то нервничает наш комбриг, - заметил Жора, разворачивая брезентовую палатку, чтобы начать её установку. - Я его видел на последнем блокпосту. Он выскочил из своего джипа, нервно бегал и всё кому-то звонил.
   - Первое боевое задание в новом чине, - пожал плечами Артём. Он начал вбивать колышки в землю. - Говорят, ему звание полковника присвоили буквально за день до выдвижения бригады. Да и на эту должность назначили. Должен был быть другой командир, но назначили этого. Ты же знаешь эту тёмную историю, про его увольнение из армии в годы Юща?
   Жора кивнул.
   - Да, я слышал. Пацаны шептались. Вроде за коррупцию. А потом, при Яныке его восстановили, но с понижением чина. Вроде суд не нашёл доказательств его причастности к делу артиллерийских складов.
   - Каких складов? - поинтересовался Никита, помогая устанавливать палатку. Они уже подняли её и натягивали.
   - Ну как же, дело о пожаре Новобогдановки. Если официально, пожары на складах произошли из-за грубого нарушения правил пожарной безопасности. А вот неофициально... - Артём перевёл дух, подвинув ногой свой рюкзак, чтобы тот не мешал. - Там аккурат должна была состояться плановая проверка. И тут такие события. А наш полковник тогда в генштабе работал, как раз по снабжению. Слухи ходили один страшнее другого. Вроде, боеприпасы со складов тю-тю, многого бы не досчитались проверяющие. Тогда хорошо почистили офицерский состав генштаба, и его сняли. Тёмная история, Никита.
   - Выставить охранение. Костюшков, Гмыза и Серебрякин - первые на дежурстве, - прервал их разговор сержант. - Смена через два часа.
   - Да, не повезло парням, - сказал Артём.
   Он закончил натягивать палатку, пока Никита и Жора расчищали место вокруг неё, отбрасывая прочь кукурузу. Луна всходила с огромной скоростью. Казалось, всего минуту назад она только показалась из-за края леса, а сейчас уже, разливая жёлтый свет и наливаясь белизной, катилась по небосклону, устремляясь вверх, к зениту. Здесь, вдали от города были так хорошо видны звёзды. Небо было чёрное, с бесконечной россыпью белых точек. Никита, рассматривающий небосклон, замер на секунду: небо прочертил падающий метеорит. Он ярко вспыхнул белой чертой и тут же исчез, сгорев. Блеклой полосой виднелся Млечный путь, как размазанный свет, а среди звёзд двигались точки. Может, это точки спутников, а может, самолётов.
   - Ночью холодно будет, - сказал Никита, забивая колышек. - Небо ясное.
   - Заморозков не обещали, а так - переживём, - ответил Артём. - Тем более, что мы упакованы. У нас всё с собой, - и он, улыбнувшись, указал на свой объёмный рюкзак.
   Благодаря волонтёрам их рюкзаки были укомплектованы всем необходимым. Несколько организаций, в том числе из-за рубежа, смогли снабдить каждого бойца бригады полным комплектом тёплой одежды и нормальными армейскими ботинками. То, что выдало им армейское руководство, когда они только прибыли в учебную часть, по большей части было абсолютно негодным и давно сгнило. Форма расползалась под руками, а обувь... на неё было страшно смотреть.
   Один из сержантов, когда увидел куртки, плюнул и долго матерился. Куртки с виду были нормальными, поэтому было неясно, почему он так громко ругается. Когда один из новобранцев спросил в чём дело, тот молча вышел во двор и, вынув зажигалку, подпалил куртку. Она быстро занялась, выбрасывая вверх чёрный смолянистый дым.
   - Это означает, что ты сгоришь заживо! - сказал он тогда. - Материя должна тлеть и быстро гаснуть, а не пылать, как факел!
   Теперь большинство солдат бригады были одеты в военную форму со всей Европы. Никита был одет в хорватскую форму, Жора - в немецкую, и лишь Артём один был одет в отечественную, украинскую форму. Её пошили на швейной фабрике в Мелитополе. Но если с одеждой был относительный порядок, то тепловизоров катастрофически не хватало. Их раздали снайперам и самым опытным, уже прошедшим сражения бойцам. Да и бронежилетов выше пятой степени защиты тоже было маловато. Артём как командир пулемётного расчёта имел броник пятой степени, а вот Жора и Никита - только третий. У Жоры вообще была стальная каска старого образца.
   Пока они ставили палатку, далёкие раскаты взрывов стихли, и лишь зарево по-прежнему подсвечивало небо. Луна светила вовсю, и было хорошо видно, как вокруг них возятся с палатками солдаты, с шелестом сминая кукурузу и иногда тихо ругаясь.
   - Жаль, что нет времени костёр развести, - сказал Артём, когда они закончили установки палатки. - Жрать холодное что-то не хочется.
   - Обижаешь! - Жора нагнулся и, покопавшись в своём рюкзаке, достал маленькую спиртовку.
   - Блин, ну ты даёшь! - выдохнул Артём. - Где надыбал?
   - С последней партией помощи с Волыни пришла. Там был с десяток, вот одна мне и досталась.
   - Отлично, тушёнка будет горячей, - Артём был очень рад. Они присели на корточки, подготавливая спиртовку. - Никита, доставай консервы.
   Пока Никита возился с открыванием консервов, мимо стоящих в ряд машин их колонны с надрывным рёвом прополз танк. Через шум его двигателей приходилось друг друга перекрикивать.
   Погрузив рюкзаки в палатку, сняв тяжёлые и неудобные бронежилеты, они уселись ужинать. Голубоватый огонёк весело подпрыгивал, подогревая еду. Соседи заметили, что у них есть возможность разогреть пищу, и стали потихоньку подтягиваться к их палатке. Жора никому не отказывал. Он прекрасно понимали, что им всем вместе завтра идти в бой, и кто-то из них будет прикрывать его зад. К тому же, сейчас было не место и не время, чтобы жадничать. После ужина, покурив, они заползли в палатку. Артём зажёг светодиодный фонарь и прислонил его к пулемёту. ПК не был заряжен, но короб с лентой был рядом.
   - А почему не зарядил пулемёт? - спросил Никита. - Ведь нужно это сделать, в условии...
   - Да знаю я, Никита. Ты как Лёша. Тот такой же зануда.
   - Кстати, а где он?
   - Вроде около гаубиц, его туда припахали. Не знаю точно. А пулемёт не зарядил, потому что не люблю его в таком состоянии. Затвор взведён, открыт. Не дай бог, ещё стрелять начнёт. Мне его зарядить в случае чего пара секунд. Давайте-ка будем укладываться. Время бежит, а нам ещё пару часов поспать надо. Завтра, сержанты шепчутся, в бой. Будем бить в сторону Сладкого.
   - Хорошее название, вкусное, - улыбнулся Жора. - Что-то мне дом вспомнился. Скучаю я по морю. Особенно мне нравится осенью, когда дует с моря ветер, и оно бурлит, волны становятся тёмными, и запах... этот запах ни с чем не сравнить. Моя девушка вечно плюётся, мол, нашёл радость - нюхать аромат гниющих водорослей! А мне нравится. Перед глазами встают картины далёких странствий под парусом.
   - И пираты, - усмехнулся Артём.
   - Ну, без них никак нельзя. Мы в детстве с пацанами ялик сами построили. Ну, ещё нам папы помогали, но работали мы все, никто не сачковал. Вечерами засиживались у Фёдора в сарае. М-да...
   - Слушай, а ты откуда? - спросил Никита. - Я вот из-под Кагарлыка. Ну, про Артёма ты наверно в курсе. Киевский он. Всё время хвастался, что закончил в КПИ факультет электроники. Мечтал работать в Интеле.
   - Ну закончил, ну мечтал. Даже написал и отослал туда своё резюме. А потом плюнул и начал работать в консалтинговой компании. Сначала простым сотрудником, мальчиком на побегушках, а потом мои идеи заметило начальство. Пошёл карьерный рост. А сейчас не до идей и не до коммерции. Знаешь, как обошлись с двумя сотрудниками банка, где мы оказывали помощь в завершении крупного проекта, в его филиале в Донецке? А ведь они только поддержали целостность Украины. Их к позорному столбу привязали с нашими флагами на шеях, и прохожие их били и забрасывали помидорами. Двух женщин. Уроды! - Артём замолчал.
   Жора решил скрасить разговор.
   - А я из-под Одессы. Прилиманское знаешь?
   Никита отрицательно покачал головой.
   - Это совсем рядом с Одессой. Я оттуда. А моя тётка живёт как раз в Одессе, напротив моря. На улице Веры Инбер.
   - Никогда не был в Одессе, - Никита улыбнулся.
   - Не вопрос. Как всё закончится, все поедем ко мне. Покупаемся, на пляже поваляемся. Там такие девчонки!
   - Мне нельзя, - Артём улыбнулся, открыл флягу и хлебнул воды.
   - Ах да, наш пулемётчик - женат! - Жора хохотнул. - Дочке сколько?
   - Два года и четыре месяца. Галина Артёмовна Анисимова.
   - Эк ты официально! - Никита тоже достал термос с чаем.
   - Она у меня деловая, строгая и рассудительная. Бывает, возьмёт куклу, посадит её на стульчик перед детским столиком и чему-то учит. А как она руководит процессом плетения косичек! Аня даже на видео этот процесс сняла. Как-нибудь покажу. Это надо слышать. Да, - он вдруг погрустнел. - Галя, моя Галинка. С греческого переводится как "спокойствие, безмятежность".
   - Артём, ты чего? Ты чего вдруг скис?
   - Да так, вспомнил прошлое. Мы дочку в честь моей старшей сестры назвали, в честь Галины Викторовны Анисимовой. Как я её обожал! Она мне во всём помогала, пока могла.
   - А что с ней случилось? - поинтересовался Жора.
   - Утонула. Она со своим парнем и знакомыми решили подрифтовать на льду зимой. Тогда стояли лютые морозы и озеро схватилось. Туда многие любители дрифта приезжали покататься. Но знать надо это озеро. Там места есть, где сильные подводные течения и лёд даже при минус двадцати пяти слишком тонкий. Вячеслав не знал. Машина под лёд за секунду ушла. Пока достали... - он запнулся, - всё было кончено. Ей было всего двадцать три года.
   - М-да, печально. Жалко человека, - Жора машинально почесал затылок. В палатке стало неожиданно тихо, и он решил продолжить разговор, чтобы уйти от грустной темы. - А вот мой брат в таком возрасте, ну в двухлетнем, - на всякий случай пояснил он, - больше походил на машину разрушения. Я в тот год сменил два мобильных телефона. Одним он проверил на крепость асфальт, другой запустил в плавание в унитаз.
   После этих слов все повеселели.
   - Это ещё что! Вот когда он фотоаппарат в телевизор бросил, думали всё, хана новому телеку, ан нет, выдержал "кореец". Только царапина осталась. А у тебя, Никита?
   - У меня две сестры. Старшая, Лера, вся из себя красавица. Со смолисто-чёрной косой, большими тёмными глазами. По ней пол школы сохнет, но вот работать не особо хочет. Мечтает стать моделью. Почти ничего не ест. Мама только плюётся, когда Леру мутит с голодухи. А вот младшая, Вера - та весь день матери помогает. Никакой работы не боится, только маленькая ещё.
   - И сколько ей?
   - Семь.
   - Тю, а старшей?
   - Почти четырнадцать.
   - Тоже ещё не возраст. И ты всё бросил? - поинтересовался Артём, устраивая себе постель. Снизу положил на землю каремат, а сверху постелил одеяло. - Земля, блин, холодная, - сказал он, пытаясь убрать рукой неровности под карематом, размалывая грудки коричневой земли. - Так ты же мог на медкомиссии отказаться. Отец где?
   - Нету, - уклончиво ответил Никита.
   - Тем более. Если ты один мужчина в семье. Зачем бросил хозяйство?
   - Пришлось.
   - Здесь, похоже, замешана любовь, - подмигнул Жора. - Ладно, не обижайся. Это мы всё шутя говорим. Завтра уже будет не до шуток.
   Никита улыбнулся в ответ, но на душе у него скребли кошки. Ну не мог он рассказать про свою девушку, которая его бросила. Она даже не приехала проводить его, хотя у них были такие чувства. Ну, ему так казалось. Где сейчас его Юля, помнит ли она его?
   В палатке повисло молчание. Тогда Жора нарушил его, сказав:
   - А давайте себе позывные придумаем?
   - Да, - согласился Никита, а вот Артём молчал. Почесав затылок и поставив пулемёт на сошки поближе к себе, сказал:
   - Чтобы позывной себе придумать и использовать, нужно понюхать пороху. Побывать в бою. А мы здесь - салаги. Так что повременим до утра.
   - Ну, конечно. Вон Грюнов, ну тот, кто в соседней комнате спал, вечно ворчливый: то ему плохо, то не так, это не правильно, - уже позывной заработал - "Ворчун".
   - И что?
   - Ничего, не обязательно нюхать порох, чтобы придумать себе позывной.
   - Хорошо, придумывайте. Мне пока в голову ничего не лезет.
   Палатка была тесной, они трое в ней едва помещались. Места было мало. Кроме рюкзаков Жора и Артём притащили в неё сумки со своими личными вещами. У Никиты не было столько вещей, сколько у его соседей, и он просто занял место около левой стенки палатки, расстелив коврик и положив свой рюкзак под голову. Всё, он был готов спать, пока его соседи пытались распихать сумки так, чтобы они занимали как можно меньше места. Свой автомат, проверив, что он поставлен на предохранитель, Никита положил справа от себя, чтобы тот в случае необходимости был сразу под рукой. Так их учили. Спать хотелось, но едва он закрывал глаза, как что-то начинало глодать его и ныть в душе. Какое-то предчувствие. От него неприятно зудела кожа на затылке и чесалась спина. Полежав с минуту, он вышел на улицу, чтобы отлить. Когда он облегчился, ему показалось, что среди стеблей что-то движется, мелькает силуэт и слышится какое-то шуршание. Подул ветер, и рядом с ним образовался маленький смерч. Он возник из малюсенькой точки, собирая опавшие листья кукурузы.
   Шуршание усилилось. Никита напрягся. Что это? Тень, тень человека? Часовой? А может, враг? Автомат-то в палатке остался. Шуршание тем временем уже слышалось около самых его ног. Смерч исчез, он словно втянулся в землю, прошёл сквозь неё, а не рассосался, как должен был. В этот момент, когда Никита удивлённо смотрел на рыхлую землю, где ещё секунду назад вращалась полупрозрачная воронка, что-то маленькое проявилось у основания стеблей. Мышь? Похоже, это была просто мышь.
   - Тьфу, паскуда. Напугала, - проворчал Никита.
   Он вздохнул, пытаясь успокоиться, но на душе было по-прежнему неуютно. Тем временем лагерь ещё жил вечерней жизнью, слышались голоса, отрывистые команды, но все меньше и меньше машин двигалось по дороге вокруг стоянок, и гасло освещение. Зарево над горизонтом стало меньше, превратившись в бледное пятно на небе, видимое лишь потому, что было контрастными на фоне ельника, а вот ветер принёс запах пожарищ. Чувство тревоги усилилось. Какое-то гадкое предчувствие. Что это, опасность?
   Сплюнув, Никита вернулся в палатку. Его спутники смирно беседовали. Жора, заложив руки за голову, рассказывал о своём доме. Они ничего тревожного не чувствовали. Артём вынул откуда-то маленькую флягу и предложил выпить.
   - Коньяк, - сказал он. - По пять грамм, чтобы расслабится.
   Они с Жорой приняли из фляги, а Никита отказался.
   - Никита, ты чего? - спросил Жора.
   - Извините, парни, не хочу, - ответил он.
   Его клонило в сон. Тревога в душе не исчезла, но желание спать побеждало, и она уползала куда-то вглубь. Всё-таки долгая дорога, новые впечатления. Он хотел спать и, пожелав товарищам доброй ночи, лёг на коврик и попытался заснуть. Его приятели продолжили общаться.
   - Жора, ты же понимаешь, они там они все зомбированы, - сказал Артём.
   - Не все, но многие.
   - Да все!
   - Не нужно к ним так относиться, предвзято. По большому счёту, они такие же обычные люди. Ну, есть там, конечно, придурки, так где же их нет?!
   - Обычные люди? Как мы? Поговорим о женщине из Стаханова, которая кричала, что нужно расстрелять человека из толпы за его вопрос о том, почему бойцы ЛНР стреляют из жилых кварталов? И все в толпе давай ей поддакивать.
   - А наши лучше? В мусорные баки кидают кого ни попадя, так называемая "мусорная люстрация". Шестьсот гривень - и недруг среди помоев!
   - Попасть в контейнер и получить болванкой по голове - это разные вещи, Артём. Я не сторонник показательных экзекуций. Я считаю, что во всём должны менты разбираться.
   - Ага...
   - В любом случае, кормушка закрылась. Вот закончится война, вернёмся домой, и тогда всем достанется. Будет люстрация, какая она должна быть. А не показательная...
   Никита засыпал. Он не хотел ввязываться в этот эмоциональный спор. Он знал свою цель. Он хотел защитить Украину. Усталость навалилась на него и, хотя ему казалось, что он по-прежнему едет в кузове грузовика и его покачивает на ямах, он всё равно засыпал. Какое-то время он ещё ворочался, а потом словно провалился в пустоту. И ему приснился сон.
   ...
   Он спал у себя дома и ему вдруг приснился дед. Он умер, когда Никита был совсем маленьким. Он помнил только неясную фигуру с палочкой. Его дед избежал принудительного раскулачивания, потому что отдал всё новой власти добровольно. Может, это подействовало, а может, были иные причины, но он сохранил дом. Многим тогда не повезло, и их вывезли куда-то в степи. А дедов дом был добротным: деревянный сруб, поштукатуренный глиной с навозом и соломой и выкрашенный поверх извёсткой. Дед также отказался участвовать в крестьянских восстаниях в 20-х. В него несколько раз стреляли, но в результате это решение пошло ему на пользу. Да, сейчас, наверное, ему бы за это досталось, но тогда. Тогда это были тёмные времена. В Украине свирепствовал голод. Как они его прожили, дед никогда не рассказывал, а бабку Никита никогда не видел. Она умерла до его рождения. Когда пришли немцы, его с женой выгнали из хаты, и они жили в сарае, а потом немцы ушли, опять же, оставив село без боя. Дом остался целёхоньким, немцы даже бросили во дворе неисправный мотоцикл с коляской.
   Когда Сталин умер, и машина террора ослабила свои клещи, его отец начал перестраивать родовое гнездо. Деревянный сруб он заменил на кирпичный одноэтажный особняк в пять комнат, при этом не забыв про прихожую, кухню, а также туалет и ванную. Где он откопал бак для воды, никто не знал. При этом бак был из нержавеющей стали на триста литров. Вроде, от ракеты.
   Строительство заняло у него почти двадцать лет. Перестраивал он дом этапами. Приходилось доставать кирпич, договариваться насчёт шифера. А там дом его матери в низине прохудился, и печник неправильно печь выложил, и она начала проседать... В общем, закончил он своё строительство к 90-м, успев ещё поставить гараж на одну машину, но зато с большим верстаком и тянущимися во всю стену полочками с инструментами.
   Деда Никита не помнил, только неясные образы и скрипучий голос. Крепко врезалось в память лишь то, как он громко и характерно прикрикивал на собаку, которая порой лаяла, когда не требовалось:
   - Футь, Тузик! Футь, в буду, в буду!! Бить буду!
   А вот отца Никита помнил очень хорошо. Его отец был суровым человеком. Если он что-то задумал, нельзя было ему перечить. Он сразу взрывался. Потом отходил, но первая реакция - всегда негативная.
   - Нет! - начинал он отвечать на любую просьбу жены.
   Иногда он позволял себе ходить налево, особенно, когда накануне они с мамой сильно сорились. Желающих было хоть отбавляй, ведь у папы Никиты были золотые руки. Он мог сделать или починить всё, что угодно. И у него всегда были деньги. Возвращаясь, он доказывал, что имеет на это право. Он - кормилец семьи. Это было так, но маму Никиты это совсем не утешало, а наоборот, ей становилось лишь больнее от этих слов. В оправдание он приводил аргумент, что именно он делает для семьи больше, чем кто-либо. Мама молчала и отворачивалась. Иначе он начинал разглагольствовать, что зря бросил город и всё такое. Никита видел её глаза. Он видел, как они становились влажными, но мама старалась не плакать при детях. Только порой ночью Никита слышал, как они ругаются в спальне. А потом отца попускало, и он превращался в совсем другого человека, заботливого и совсем не обращающего внимание на других женщин. К концу 90-х он вообще перестал на них засматриваться: года шли, и папа Никиты старел.
   И был у него ещё один грешок. Отец пил. Нет, в запои он не проваливался, но был любитель пропустить рюмку другую. Впрочем, в деревне пили почти все. Кто больше, кто меньше. Многим приходилось терпеть и не напиваться до бессознательного состояния, особенно тем, кто работал у фермера, выкупившего окрестные поля, удачно организовавшего дело и сколотившего на этом состояние. У такого хозяина много не попьёшь. Работы в округе было мало. Кто-то ездил в Кагарлык, кто-то - в Ржищев, а некоторые устроились к Фёдору. Он платил хорошо, но был требовательным. К нему на работу "под мухой" лучше не приходить - выгонит без разговоров. А вот после работы, это - да, как говорил отец, дело святое.
   Кроме работы у фермера, отец Никиты занимался тем, что всегда любил: он выращивал саженцы, занимался новыми сортами, его шелковицы приносили такие плоды, что все в округе завидовали. Каждая ягода величиной почти в палец! Про свои драгоценные саженцы он мог рассказывать часами. Какой паразит их может погубить, и как с ним бороться, какие яды покупать, какие народные средства борьбы использовать. Как нужно деревья обрезать, как высаживать, на каком расстоянии. Его приглашали на обрезку деревьев почти по всему селу.
   Так было и вечером накануне того памятного дня, когда он спустился в овраг, чтобы погрузить в машину саженцы на продажу. В тот день он рассказывал малознакомому мужику из другого конца села, как правильно удобрять яблони. Тот как раз купил у него три саженца. Они проговорили до самого вечера, а потом отец спустился вниз на машине. Он вернулся почти в семь часов с огромной вязанкой деревцев на крыше машины. Он даже свой верхний багажник переделал, чтобы было удобней возить подобный груз.
   Оставив машину во дворе, наскоро перекусив, он пешком спустился обратно к дому матери, сказав на прощание, что утром зайдёт домой за ключами. Тогда Никита видел его в последний раз. Его фигура возникла в проёме входной двери, он мимоходом погладил Лохматого и ушёл в сумрак вечера. Навсегда...
   Никита проснулся. Он спал на жёстком, продавленном матраце, на старой русской печке, которую давно никто не топил. Дом отапливался другой печью, которая стояла в центре дома, и от неё по потолку шли керамические трубы. Когда её протапливали, весь дом наполнялся теплом, который держался до самого утра.
   На улице был слышен лай собаки. Лохматый, их старый пёс, заливался лаем. Никита протёр глаза. Да, он по-прежнему спал на печке, и слышал, как под ним что-то шуршало и попискивало. Ему казалось странным, что он проснулся дома. Он ведь куда-то ехал, он уснул в другом месте. Почему он проснулся дома? Шуршание усилилось. Что-то возилось в старых бумагах.
   "Мыши, блин, опять мыши. Нужно протопить, чтобы они ушли или сгорели, - подумал он. - Вообще-то, это возмутительно: три кошки дома, а мыши всё равно есть".
   В хате было тепло. В воздухе витал специфический запах добротно протопленного на ночь дома. Никита машинально провёл руками по тому, чем был накрыт. Пальцы нащупали старое шерстяное одеяло, одетое в пододеяльник. Но что-то было не так. Это был одновременно и его дом и не его дом. Что-то изменилось. Спросонья мозг работал вяло, и Никита не сразу понял, что же было странным. Это был его дом, но, наверное, лет десять назад. Те же запахи, те же шорохи. Он слышал доносившийся из сеней гул старого холодильника "Днепр", но ведь его же выкинули на металлолом три года назад. И он давно уже не спал на печи, а спал на кровати.
   Никита тряхнул головой и протёр глаза. Вокруг была темнота. Он потянулся и коснулся ногой материи. Глаза потихоньку привыкали к темноте, и он начал замечать детали. Когда он ещё спал на печи и ложился раньше родителей, чтобы ему не мешал свет, печь завешивали занавесками. Эти старые полосатые занавески в салатово-бело-жёлтую вертикальную полоску, которые он помнил очень хорошо, сейчас ограждали его от всего того, что было в доме. В комнате царил полумрак, но тёмные полоски их орнамента были отчётливо различимы.
   "Что такое?" - спросил сам себя Никита. Его мозг по-прежнему работал плохо. Его будто заполнил тяжёлый, тягучий туман, мешавший ему сосредоточиться. Эти старые занавески ввели его в ступор. Их же уже использовали как тряпки и выбросили... Никита даже не помнил когда, но очень давно, а тут снова - вот они, висят на месте.
   - Сеня?
   Кот, а тогда котёнок, всегда ночью спал с ним. Никита даже у стены, возле головы, устроил ему лежанку из старой шапки. Он нащупал её рукой, но она была пуста. И тут вдруг Никиту охватил страх, словно что-то должно было случиться. Какое-то противное чувство, от которого у него похолодела спина. Что-то тревожило его, но что? Гул холодильника смолк, перестали шуршать мыши, и было слышно лишь тиканье будильника. Ничего особенного.
   Никита пошевелился и решил сесть, как вдруг занавески раздвинулись, показалась рука, которая схватила Никиту за ногу. Он вздрогнул и инстинктивно приподнялся. За занавеской стояла фигура человека. По дыханию, по запаху, он узнал отца, только фигура его была какой-то слишком тёмной. Лицо было неразличимо, словно что-то его скрывало. Но Никита не сомневался, что это был отец... живой...
   - Папа? - тихо спросил он.
   - Никита, вставай, нужно поговорить, - громко ответила фигура.
   Голос отца был стальным, что не предвещало ничего хорошего.
   - Папа, ты же умер! - произнёс Никита тихо, но так, чтобы его собеседник услышал.
   В ответ послышался смешок.
   - А ты? - спросил отец.
   - Я?
   - Да, ты? Разве ты живой?
   - Папа, что ты говоришь, я тебя не понимаю?! Мне больно! - рука отца слишком сильно сжала его ногу. Тёмная безликая фигура не шевельнулась. - Я живой.
   - Вставай, Никита, слышал меня? А ну, быстро вылез из своей берлоги! Я же сказал, нужно поговорить. Идёшь? - рука отца отпустила ногу Никиты.
   Никита нехотя слез с печи. Тёмная фигура отца отступила вглубь комнаты. Она словно плыла. Никита помнил, что отец весил под сто килограмм и когда ходил, пол постанывал и трещал, а сейчас ни одна половица даже не скрипнула.
   Оказавшись на старой коровой дорожке, Никита осмотрелся. Он спал, как и в детстве, в левой части дома. Окна здесь выходили на глубокий погреб возле старой яблони. В детстве этот погреб всегда пугал Никиту. Ему представлялось, что оттуда могли вылезти всякие страшилки, особенно ночью. Однажды Олег Кузьмич напугал его чертями, которые якобы живут в погребе, и Никита решил следующую ночь просидеть у окна и проверить, правда ли это.
   Дрожа от страха, он с вечера сел под окном, осторожно выглядывая из-за его края, прячась за цветами. Когда на улице стало совсем темно, ему показалось, что он увидел, как из тёмного проёма вылезли мерзкие кривляющиеся фигуры и, танцуя, двинулись к нему. Он присел от страха, подождал минуту, а когда выглянул снова, увидел перед собой два чёрных силуэта, на которых были видны блеклые лица, как на негативах плёнки фотоаппарата. Фосфоресцирующие овалы глаз смотрели прямо на него! Как тогда он завопил от ужаса! От его крика стекло зазвенело, а в комнату, налетев по дороге на стул, вбежали родители. Папа прихрамывал и отчаянно ругался. Включив свет, они обнаружили сына съежившимся под окном и трясущимся от страха. Он отчаянно ревел. Мама потом долго не могла успокоить Никиту, объясняя, что это была лишь сказка, и Олег Кузьмич пошутил. А Никита всё плакал и плакал. На следующий день папа принялся за дверь в погреб. Когда погреб запирался на засов, Никита чувствовал себя в безопасности.
   Как же давно это было, как по-детски глупо...
   Отец ждал посреди длинной комнаты. Тёмный силуэт на фоне светлой стены. Уже было не понятно, это сон или явь? Мысли в голове Никиты путались. Что это был за разговор? Какие странные вопросы задал папа. Что значит, а живой ли Никита? Какие глупости! Вот он, стоит живой на старой вытертой ковровой дорожке со стандартным цветочным рисунком и переминается с ноги на ногу в нерешительности. Что всё-таки происходит? Может, позвать маму?
   На улице по-прежнему надрывно лаял Лохматый, их старый пёс. Кроме собачьего лая слышалось лишь тиканье будильника. Папа же не издавал ни звука и даже, как показалось Никите, не дышал, хотя в последние годы он громко сопел и был вечно раздражителен от бессонницы. Особенно слышна была его одышка, когда он что-то мастерил или работал во дворе. В такие моменты он быстро уставал и, громко сопя, садился отдохнуть. Тогда ещё никто не представлял, что это были первые признаки того, что с сердцем папы что-то не в порядке.
   Никита ждал, что будет дальше. Отец стоял напротив зеркала, но присмотревшись, Никита увидел, что он не отражался в нём. Виднелась белая стена, часть плетёной из соломы женщины-жницы в национальных одеждах, подаренной кем-то из родственников и больше ничего. Папы в зеркале не было. И тут Никита испугался.
   - Что же ты, сынок делаешь?
   У папы изо рта по-прежнему дурно пахло. Хоть он стоял в нескольких метрах, запах всё равно чувствовался. От его дыхания Никиту начало тошнить, но он терпел.
   - Папа, ты мне снишься?
   - Посмотри на себя, эгоист хренов! Снюсь я тебе, говоришь? Ты, неблагодарная свинья! Тебя нужно ремнём пороть, скотина ты этакая!
   Никогда так папа с ним не разговаривал. И трезвым и пьяным он бывал резок, но никогда откровенно не оскорблял Никиту. Честно говоря, он души в нём не чаял, а сейчас всё было по-другому. Папа словно изменился, его голос дрожал от ярости.
   - Что ты делаешь, объясни мне?
   - Пап, я не понимаю тебя.
   Никита стоял напротив окна. Блеклое пятно света, проникающее сквозь плохо зашторенное окно, освещало деревянный пол, сколоченный из длинных досок, ковровую дорожку и стул, на котором иногда любил спать кот Сеня.
   - Не понимаешь?! Так я сейчас объясню. Идёт холодная зима. Очень холодная зима. А ты всё бросил. На кого ты оставил наше хозяйство? На маму и своих сестёр? Ты, мужик, всё бросил на плечи женщин, а сам подался на эту войну! Совесть у тебя есть?
   И тут словно всё смешалось. Сон, явь. Прошлое, настоящее. Никите вдруг показалось, что папа живой, он никогда не умирал и был по-прежнему дома. Как будто кусок Никитиной жизни был вырван, словно его и не было. Какое это было странное чувство! На секунду Никите почудилось, что его будто что-то коснулось и покопалось в нём. Может оно так сделало, что он начал дальнейший разговор с отцом как с живым человеком, так, будто и не покидал стены родного дома.
   - Папа! Хватит! - Никита вскипел. - Я не маленький уже! Я вырос и сам могу принимать решения. Идёт война, война за мою страну! Там люди гибнут! Им некому помочь!
   - А твоей семье! - отец подался вперёд. Его фигура по-прежнему была скрыта в тени коридора. Когда они разговаривали, даже шорох мышей в печке смолк. - Кто поможет им?
   - Олег Кузьмич, например! - Никита сжал кулаки. - Он сам вызвался помогать, он и мамины родственники. Женя приедет, Андрей.
   - Кузьмич, говоришь? У Олега своё хозяйство. Он не сможет всегда быть рядом, бессердечный ты человек. Вспомни, какое у нас хозяйство, сколько животных. Мама твоя из сил выбивается, ночами не спит, её зарплаты едва хватает на самое необходимое. Вы зарабатываете продажей того, что вырастили на своей земле! Это всё, что у вас есть. Это -ваше богатство. А ты, когда так нужен, ты просто взял и уехал. Ты - единственный человек, который может и должен всегда быть рядом. Ты мужчина, ты стал хозяином всего того, что я так долго создавал своими руками. А ты всё бросил.
   - Папа, не надо меня учить уму-разуму. Маме обещали помочь денежной компенсацией пока я буду воевать.
   - Ты в это веришь?
   - Мне обещали. Я всё подготовил по хозяйству, прежде чем записаться добровольцем...
   - Куда, на смерть!? - отец злился. Его тёмная фигура дёрнулась. Противный запах изо рта исчез. - И после этого ты меня спрашиваешь, почему я спрашиваю тебя: а живой ли ты?! Вас там всех убьют, вас послали на убой!
   Лохматый не прекращал лаять и вслед ему уже вторили все соседские собаки. Лай становился громким и нестерпимым, но никто не просыпался. Особенно странно, что до сих пор не проснулась мама, а ведь она так чутко спала.
   - Папа, может нам и суждено погибнуть, но если придёт на нашу землю враг, как наши предки...
   - Никита, ты наслушался этих пламенных речей по телевизору?
   - Да ни всё ли равно, где я это услышал?! Это нужно сделать. Может, завтра война придёт в наш двор, а ты всегда жил по принципу "моя хата с краю". Когда были события 91-го года, ты ведь не поехал в Киев на Майдан, как твой брат, а остался.
   Фигура отца шевельнулась. Никите показалось, что он увидел на ней какие-то мазки одежды. Силуэт пиджака, серого пиджака, в котором его похоронили. Сердце Никиты вдруг замерло, и в нём опять шевельнулся страх. Разговор с отцом вновь стал походить на разговор с чем-то потусторонним. По спине Никиты пробежал холодок, а папа отвечал:
   - Не тебе меня учить, щенок. Твой дядя, братец мой, уехал махать флагом и орать речёвки, а мне пришлось за него копать картошку и помогать его семье, пока он там бегал и горланил лозунги. И когда коза их провалилась в яму, я полночи бегал по заброшенной части села и искал скотину, а не он. И когда Андрею было плохо, я был рядом, а не он. И чем это закончилось? Ему золотые горы наобещали, чуть ли не народным депутатом выдвинули, а потом, когда всё это закончилось, тихо задвинули обратно, как ненужную вещь, и вернулся он домой ни с чем. И вот теперь ты! Видно, чужие ошибки дураков не учат!
   И тут во сне возникло чувство, что в хате присутствует кто-то ещё. Невидимый. Может, тот самый, кто дотронулся до разума Никиты? Странное ощущение, что на него смотрят. Никита обернулся, но никого больше не было. Однако он ощущал чьё-то присутствие, его кожа наэлектризовалась, он почувствовал, как волоски на руках встали дыбом. Стены вокруг Никиты покрылись рябью, словно поплыли на мгновение, а потом снова стали чёткими, только вот тень отца шелохнулась. Она дёрнулась и отступила на шаг к выходу из комнаты.
   - Папа, я тебя не узнаю, кто ты сейчас? Ты ведь говорил тогда совсем по-другому! Ты ведь поддерживал идею своего брата бороться за независимость.
   Никита подошёл вплотную к отцу. Но даже на таком расстоянии он не видел его лица. Видел силуэт пиджака, брюки, различал копну его волос, но овал лица был абсолютно чёрным. Словно перед Никитой находилась тень. Вдруг Никита понял, что папа хочет что-то сказать, но не может.
   - Пап, что с тобой случилось? Почему ты так говоришь?
   - Ты должен был остаться дома, а не ехать на войну, вот что случилось! - силуэт отца дёрнулся, как будто преодолевал какую то невидимую стену. - Ты всех нас бросил. И за это, вот что я с тобой сделаю!
   И тут отец схватил его за горло и сжал.
   - Отец, что ты делаешь? - хрипел Никита. Он этого совсем не ожидал. Он силился высвободиться, но не мог. Он был 10-летним мальчиком, а вот его отец - громадным, сильным мужиком. Куда было ему тягаться с ним. Отец поволок его к выходу.
   - Я научу тебя уму-разуму, я покажу тебе, щенок, как бросать семью. Откуда матери взять столько сил, чтобы одной вести такое хозяйство?! Лера или Вера помогут? Они ещё дети, а ты - мужик, решил поискать счастья и славы. Да, славы тебе захотелось, побряцать медальками? Сейчас ты у меня побряцаешь ими!
   - Не правда, - хрипел Никита, силясь оторвать от горла руку отца. Но это ему не удавалось. Тот держал очень крепко. - Отпусти меня, я взрослый человек, отпусти! Мама!
   - Я выведу тебя, выведу! Я покажу тебе, что значит спасать свою шкуру! Как они все её спасают. И мама тебе не поможет!
   Отец был в ярости. Никогда Никита не видел его настолько злым. Он задыхался. Если это сон, то нужно проснуться. Надо просто проснуться, пожелать это и открыть глаза. Но Никита не мог сосредоточиться, он задыхался, пытаясь расцепить отцовские пальцы. Сон не уходил. А отец тем временем привычным движением снял защёлку внутренний двери, зашёл в прихожую, волоча за собой Никиту. Потом он открыл наружную дверь, прошёл застеклённую веранду и выволок Никиту под звёздное небо двора.
   - Тихо, Лохматый! - крикнул он, и пёс смолк, а вместе с ним смолкли другие собаки. Над ними, освещая двор, висела неестественно громадная белая луна.
   - Я вышвырну тебя подальше, подальше от дома. Ты недостоин в нём жить. Ты - никчемное существо, решившее всё и всех бросить и сбежать на войну. Я покажу тебе, как нужно бежать. Ты сейчас у меня как заяц помчишь по огороду, я тебе обещаю!!!
   Папа говорил какую-то чушь. Весь сон уже казался полным бредом. Во снах Никите являлись фантастические картины, несколько раз он во сне летал, помнил, что даже побывал в другой стране, в лесу из каменных деревьев, но никогда ему не было так страшно, как сейчас. Он помнил несколько ужасных снов, но сейчас этот кошмар по-настоящему пугал его. Ему вдруг показалось, что он действительно может умереть во сне от удушья.
   "Надо проснуться. Просто проснуться. Нужно открыть глаза. Я могу открыть глаза, могу"... Но это никак не получалось сделать. Воздуха не хватало. А отец нависал над ним. Его тёмный силуэт был отчётливо виден на фоне двора, стены дома, старого сарайчика, освещённых луной:
   - Лучше отлупить тебя сейчас и спасти жизнь, добавив в голову мозгов, - продолжал горячо говорить отец, - чем потом закапывать. Я накажу тебя, накажу так, что запомнишь это до конца своих дней.
   Отец уже волок его к воротам. Под ногами серебрилась трава, словно лунный свет превращался на ней в малюсенькие бисеринки.
   - Я, твой дед строили дом не для того, чтобы ты всё похерил, чтобы бросил всё наше хозяйство и упёрся непонятно куда. Не для этого я столько отдал сил, чтобы увидеть, как наш дом стынет зимою. Не для того, чтобы слышать голодный вой некормленой скотины.
   - Папа! Какая некормленая скотина? - едва мог говорить Никита. - Отпусти меня, ты мёртв! Мы похоронили тебя!
   - Как же! - слышалось в ответ от тени.
   Никита уже не мог дышать, в глазах темнело, и луна плыла. Она теперь была не луной, а неким горящим шаром. Наверно у него начались галлюцинации, потому что ему вдруг почудилось, что по поверхности шара, по экватору, что-то движется с большой скоростью, какие-то серые тени.
   - Отец, отпусти, - едва смог вымолвить Никита. - Отпусти меня! Ты не имеешь права!
   - Нет, сынок, имею. И пока не вышвырну тебя за границы двора, за ворота, не отпущу!
   Он волок Никиту к воротам. Ноги Никиты скользили по влажной траве и задевали кочки. При этом он чувствовал каждое движение ног, каждую колючку, за которую цеплялся, каждый камешек. Это было так реально, словно всё действительно происходило не во сне, а наяву. Несколько раз он нащупывал что-то в траве и пытался за это зацепиться ногами, но это были лишь кротовые холмики. Один раз под ноги попалась доска, и Никите удалось замедлить шаги отца, упершись в неё, но тот только сильнее сжал его горло и дёрнул. Никита захрипел и ахнул, и тут в руку отца вцепили бледные руки.
   - Стой, стой Рома! - на руке отца повисла мама. Она была в ночной сорочке и с выпученными от ужаса глазами пыталась оторвать руку папы от горла Никиты.
   - Ты что делаешь, белены объелся?! Стой, отпусти Никиту! Ты совсем с ума сошёл!
   - Не вмешивайся, дура! Я спасаю его от него самого!
   Отец попытался другой рукой отвести назад маму, чтобы она не мешала, но она ловко увильнула и вновь принялась отдирать руку отца от горла Никиты. Дышать стало легче, хватка отца ослабла.
   - Уйди, женщина. Ты не знаешь, что творишь!
   - А ты что делаешь, сумасшедший?! Отпусти сына, богом клянусь, прокляну тебя!
   - Да мы давно прокляты! Мы прокляты, а он так и подавно! Он пришёл и смотрит. На нас смотрит! - отец отбросил маму и в два прыжка достиг ворот. Распахнув их, он выкрикнул: - Будь проклят день, когда мой сын ушёл на войну!
   После он кинул Никиту за ворота, и тот, жадно глотая воздух и сипя, упал в траву. Луна словно приблизилась посмотреть на это, и на ней возникли разноцветные пятна. Они хаотично двигались, но не пересекали два серых пояса, что находились на экваторе светила. К Никите бросилась рыдающая мама. Хрупкая женщина с такими выразительными глазами. Как она постарела, столько морщинок появилось у неё на лице и как тряслись её губы. Она была такой, какой Никита помнил её, стоя на плацу сегодня утром. Она говорила с трудом, проглатывая буквы.
   - Никита, Никита, не слушай его! Он пьян. Совсем умом тронулся. Водка довела его до безумства. Открой глаза, просто открой глаза.
   - Я пытаюсь, мама, но не могу, - ответил Никита. - Что случилось с папой? Почему он так ведёт себя? Кто на нас смотрит?
   - Папа не понимает, что говорит. Не слушай его, слушай, что я тебе говорю. Открой глаза!
   Что с ним происходит? Зачем ему открывать глаза, если они и так открыты. Хотя нет, если это сон, значит, он должен открыть глаза и проснутся. И встать, холодно было лежать на траве. Никита попытался это сделать, но тело не слушалось его. Он упёрся руками в траву и сделал ещё одну попытку подняться, но безуспешно. Он словно и спал и не спал одновременно. Мозг просыпался, а тело - нет. Даже поднять веки не получалось, они будто налились свинцом и никак не открывались.
   - Никита, ты должен открыть глаза и встать, - говорила мама, и её голос при этих словах стал низким. Её лицо на фоне луны начало таять.
   - Мама, я сейчас, только соберусь с силами и встану. Мама, я сейчас...
   - Очнись Никита, открой глаза! - голос мамы был уже не женским, а мужским.
   - Никита, чёрт тебя дери, открой глаза! Что с тобой! Встать, солдат! - сказал кто-то ещё. Кто это сказал, папа? Нет, папы рядом больше не было. Вокруг всё таяло: его дом, сарай, фруктовые деревья, ворота, часть забора, выглядывающая из тёмных зарослей малины, - всё это плыло и темнело. Последней угасала странная луна.
   Он почувствовал резкий удар по щеке. Это немного помогло, тело шевельнулось, преодолевая странный ступор. Правая нога конвульсивно дёрнулась. Но на этом всё закончилось. Что-то удерживало его мёртвой хваткой. Никите казалось, что громадные руки держат его, не допуская, чтобы он вырвался из этого кошмара. Они что-то с ним делали. Никита во сне зарычал от бессилия. Ему нужно просто проснуться, а он не мог это сделать, не мог пересилить то, что его держало.
   - Я буду стрелять! - гавкнул их пёс, Лохматый. Он появился около Никиты и громко дышал, опустив хвост.
   Странно, всё вокруг почти пропало, только неясным пятном виднелась луна, а собака, нависшая над Никитой, была отчётлива видна. Серая морда с чёрными пятнами, висячие уши. Седина тронула шерсть около усов, и она побелела неровными пятнами. Пёс с секунду смотрел на Никиту, а потом продолжил: - Уберите его отсюда!
   Никита изо всех сил старался проснуться. Всё его тело взвыло от напряжения, но он не мог преодолеть пелену кошмара. Он и так и эдак старался повернуться, но в ответ всё его тело отдавало болью, и тогда он в отчаянии закричал, и от его крика на звёздном небе словно прошла рябь. Лохматый растаял, и Никита проснулся. Шатаясь, он стоял посреди кукурузного поля, и его держали за руки оба его товарища из палатки, Артём и Жора, а перед ним, тыча в него автоматом, стоял дозорный.
   - Где я? - едва открывая рот, прохрипел Никита.
   - Ну, ты даёшь!
   Марево сна спадало, и теперь он видел рядом знакомые лица. Справа стоял Артём.
   - Как ты нас всех напугал!
   - Артём, ты? Где я?
   - Слава Богу, проснулся. А мы боялись, что ты с ума сошёл! - теперь говорил Жора.
   Никита, ещё до конца не придя в себя, оглянулся. Была ночь, стояла тишина, не было слышно взрывов, а на востоке появилась светлая полоска. Значит, скоро взойдёт солнце. Его держали под руки два его товарища, а ещё один незнакомый боец, опустив автомат, стоял перед ним со злым выражением лица. Судя по всему, он был из охранения лагеря. Выругавшись, он сказал:
   - Да уберите вы подальше этого идиота! Если сейчас дежурный нас здесь у границы лагеря увидит, такое нам ввалит. Валите отсюда!
   - Что произошло? - снова спросил Никита. Его мысли с трудом ворочались в голове.
   - Что? Это ты нам объясни. Ты ночью вдруг встал в палатке, захрипел и вылез наружу. Мы еле тебя догнали. Ты что, ходишь во сне? - спросил Артём.
   - Я?
   - Ты. Ты - лунатик? - добавил Жора. - Ты сейчас идти сам сможешь, а то у тебя ноги подкосились, как только мы тебя догнали и начали тормошить.
   - Да какой я лунатик?!
   - Ну, а если ты не лунатик, почему ты здесь? Так припустил, еле догнали. Шёл с закрытыми глазами, а как начали тормошить, сразу обмяк.
   Никита не знал, что ответить. Было холодно. Как предупреждал гидрометцентр, ночью существенно похолодало. Луна уползала за лес, коснувшись его краем. Наступили предрассветные сумерки, и стало видно, что вокруг простиралось неубранное поле кукурузы, на котором они сейчас вчетвером стояли. Они вытоптали приличный участок, а в нескольких метрах от него виднелись столбики с натянутой колючей проволокой. Никита почти достиг границы лагеря. Если бы он пересёк проволоку, сработали бы сигнальные мины.
   - Ну, давайте, валите отсюда, парни, - сказал дозорный, по лицу было видно, что он немного успокоился, - иначе мне влетит. Забирайте своего лунатика и - вперёд, в свою палатку. Сделаем вид, что ничего не случилось.
   - Братец, извини. Мы сейчас его заберём. Ну, бывают странности с людьми.
   - Ладно, потом будете оправдываться. Скорее валите, пока нас не увидели.
   - Никита, сам идти сможешь? - снова обернулся к нему Артём.
   Никита попробовал, но ноги его плохо слушались, тело было ватным, как будто он очень долго лежал без движения и всё затекло. Странно.
   - Понятно. Жора, помогай, - сказал Артём.
   Они повернулись к палатке и, взяв Никиту под руки, осторожно зашагали обратно. Под ботинками хрустели сухие стебли кукурузы и крупные комья земли, идти было тяжело. Пока спутники осторожно тащили Никиту, ноги которого безвольно волочились по земле, он лихорадочно думал. Что это было? Неужели сон так на него подействовал? Что произошло с ним? Почему он не может идти самостоятельно? Что это за слабость? Нет, не может быть, чтобы он потерял способность ходить. Он может идти сам, он должен. Зуд в ногах пропадал и Никита чувствовал, что возвращается возможность управлять своим телом. Словно какое-то Нечто отпускало его. Он собрался и, преодолевая дрожь в каждом нерве ног, начал шагать самостоятельно.
   - Отпустите меня, я уже нормальный, могу идти сам, - тихо попросил он.
   Его друзья послушались. Никита встал на ноги в тридцати метрах от своей палатки. Тяжело вздохнув, он нагнулся и помассировал ноги. Они ещё гудели, но потихоньку отходили.
   - Да, чёрт попутал, - сказал Никита, разгибаясь и глядя вперёд. - Даже не верится, что это со мной случилось.
   Впереди, за палатками, внутри периметра безопасности, были видны ряды стоящей техники. Грузовые машины, танки, БМП, артиллерийские тягачи и вспомогательный транспорт. Много было автобусов "Богдан", виднелось несколько цистерн, Никита даже увидел быстроходную траншейную машину БТМ-3. Почему он оказался здесь, возле ограждения? Сон, такой странный сон, и его папа, который волок его подальше от дома ... или от палатки?
   - Ну что, идём в палатку. Скоро подъём, полчаса осталось. Соберём вещи и приготовимся, - сказал Артём, вдыхая холодный воздух. - Я, может, успею побриться. Не люблю щетину на лице.
   - Идём, - согласился Жора.
   В воздухе пахло дымом и сырой землей. Среди кукурузы слабо дымились вчерашние кострища. Вокруг становилось всё светлее и светлее, на востоке разгоралась полоса зари. Скоро должно было взойти солнце. Да, устанавливая палатки и разжигая костры, бойцы основательно потоптали поле. В некоторых местах кукурузу втоптали в пыльную землю так, что теперь явно никто не будет убирать этот урожай.
   "Жалко, - подумал Никита. Этого поля хватило бы, чтобы всю зиму кормить свиней в хозяйстве. - Сколько добра пропадает".
   От дыхания изо рта вырывались облачка пара. Температура упала ниже десяти градусов тепла. Все вместе они зашагали вперёд, как вдруг увидели, как к командно-штабной палатке в центре лагеря подъезжают пять или шесть внедорожников. Выскочившие из палатки люди в военной форме быстро сели в них, при этом некоторые заскакивали буквально на ходу, и после этого дорогие автомобили сорвались с места и уехали. Это произошло так быстро, что всем показалось, как будто офицеры штаба спасаются бегством. Несколько механиков-водителей, прогревающие двигатели своей техники, бросили работу и, застыв, проводили машины взглядом. Артём и Жора удивлённо остановились:
   - Пацаны, а куда это уезжает начальство? - спросил Жора. - Да ещё так поспешно?
   На выезде к машинам из штабной палатки присоединились три бронированных джипа охранения. Все они стремительно удалялись по грунтовой дороге.
   - Ух ты, какая прыть! - сказал Артём. - Смотрите, как рванули когти.
   - Странно, действительно странно, - согласился Никита. - Такая поспешность. Может их вызвали?
   - Всех сразу? Дурость какая то, ладно идёмте в палатку собирать вещи. Видите, уже танкисты двигатели прогревают. Скоро двинемся на Железянск и покажем сепарам, - улыбнулся Жора и похлопал Никиту по плечу.
   - Сразу всех вызвали на совещание... - Артём задумчиво гладил небритый подбородок, шагая позади остальных. - Что-то не нравится мне всё это. Какое-то плохое предчувствие.
   - Ладно, после разберёмся. Потом у нашего ротного спросим, что произошло.
   Все трое согласились, и в этот момент в небе возник звук. Это был вой вперемешку с шелестом. Что-то приближалось.
   - Это что такое? Самолёт? - поинтересовался Никита.
   - Нет, так самолёт не воет.
   Звук усиливался и нарастал. К первому вою примешивались новые и новые воющие звуки.
   - Мне кажется...
   Жору перебил истошный крик, исходящий от БМП, возле которого крутился экипаж.
   - Ложись!!! Воздух!!! На землю!!!
   Они упали на землю и следом всё переменилось.
   Земля разверзлась. Никита увидел, как первый же снаряд попал в палатку, где они спали, и до которой им оставалось всего пара метров. Сначала сверкнула вспышка, а потом вверх устремилась стена земли и дыма. По ушам ударило так, что Никита от неожиданности вскрикнул. Среди огня даже мелькнули какие-то их вещи, особенно впечатляюще вращалась разорванная клетчатая сумка, из которой что-то вываливалось и лохмотья брезента самой палатки. После яркой вспышки осталось сизое облако с кислым запахом. На Никиту с неба посыпалась земля и куски каких-то вещей. Рядом с левой рукой плюхнулась раскуроченная фляга. Комья земли больно ударяли по спине, ногам и рукам. Никита закрыл голову руками, спасая её от камней и кусков плотной глины. Не было сомнения: их накрыла артиллерия, реактивная артиллерия, миномёты и всё, что могло стрелять. Упав на землю, в кукурузу, и вжавшись в сухую почву, все трое вздрагивали от взрывов. Грохот стоял нестерпимый. Уши болели от каждого взрыва, и земля от них подпрыгивала и стонала. На секунду Никита приподнял голову и увидел, что всё вокруг горело, всё, что могло гореть. Рядом с ними в огне пылали грузовики, подбрасываемые взрывами, они рассыпались на обломки от прямых попаданий ракет и снарядов. Металл скрежетал и стонал, скручиваемый взрывной волной, шины горели со специфическим шелестом текущей смолы, выбрасывая вверх столбы чёрного дыма. Вот распахнулись люки БМП, и среди языков пламени мелькнули куски оторванной брони. И снова среди грохота слышался этот противный вой. Как Никита ещё не оглох от взрывов и слышал его?
   Следом за воем вокруг стоящих танков и БМП возникли грибы огня. Они, рыча, устремились вверх, медленно превращаясь в клубы сизо-чёрного дыма, который закручивался в спирали. Кругом пахло удушливым дымом. Рядом с Жорой горела кукуруза и он, стараясь не подниматься, отбрасывал её ногами.
   - Твою мать! - крикнул Артём, затыкая уши. - Как же так нас, так неожиданно... Без тревоги! Куда, мать их так, наблюдатели смотрели? Где была разведка?!
   Новая волна снарядов падала на лагерь. Начал взрываться боекомплект танков и самоходок. Мелькнула в воздухе среди дыма и пламени оторванная башня. Джипы, автобусы, КРАЗЫ, ЗИЛЫ, ГАЗы, - всё превращалось в горящие остовы. Люди, механики-водители, которые находились там, что с ними случилось? Когда Никита поднял голову, он увидел, как среди взрывов мечутся одинокие фигуры. Некоторые падали, другие сломя голову продолжали бежать. Одну фигуру кто-то настиг и повалил на землю. Следом возле них сверкнуло две вспышки и всё заволокло дымом. Грохот стоял нестерпимый. Вокруг опять вверх взметалась в небо земля вперемешку с обломками и дымом. Когда же это всё закончится?
   Что-то ударило Никиту в бок и отодвинуло в сторону. Больно не было. Скорее всего, в него попал кусок земли. На всякий случай Никита посмотрел туда, пощупал рукою место попадания и увидел на куртке длинную прореху, но крови не было.
   "Повезло!" - мелькнула мысль в голове Никиты и утонула в новом грохоте.
   Артиллерийский налёт длился волнами, а в перерывах Никита слышал стоны и крики раненных солдат.
   - Доктора, доктора сюда! - послышался крик. - Кто-нибудь! Человека придавило!
   К одному горящему автобусу метнулись фигуры. Сквозь едкие клубы чёрного дыма было плохо видно, что произошло дальше, снова послышался знакомый вой и опять возник огненный вал от серии взрывов. Грохот, нестерпимый грохот.
   Вжимаясь в землю, Никита начал просить Бога сохранить ему жизнь. Он вспоминал все молитвы из детства, и те которые слышал в церкви. Перед глазами появился отец Митрофан, который своим припевающим басом тянул: "Господи помилуй, Господи помилуй, Господи, помиииилуууй!" Вокруг бушевало пламя. Оно пожирало остатки кукурузы. Рядом с ними дымилась воронка, куда вползал Жора. Ему с его ростом и габаритами было сложнее всех сливаться с землёй. Он старался вжаться в воронку, вкапываясь в неё. Неподалёку торчала какая-то погнутая железяка. Что это, ствол автомата или просто кусок какого-то прута?
   Временный лагерь превратился в ловушку. Пылало всё, а от очередных попаданий горящие остовы машин вновь подбрасывало и переворачивало.
   - Попали мы, пацаны, - кричал сквозь грохот и гул Жора из воронки. - Слили нас, козлы, слили. Ей богу, слили. Вот почему они так драпали. Они знали, ипать их так, знали!!!
   Основной удар пришёлся на центр лагеря, но благодаря странному поведению Никиты, который во сне убежал из палатки в кукурузу, они сейчас находились с краю, и основные взрывы происходили чуть в стороне. По крайней мере, новая серия огненных грибов была далеко. До них долетел только раскалённый рычащий ветер пополам с пеплом и удушающим запахом.
   - Смотрите, как густо и точно кладут, сволочи. Точно знают, куда стрелять. Сразу всю технику сожгли! - процедил сквозь зубы Артём, отплёвываясь. - Как по таблицам ведут огонь, методично.
   - Нас предали, - тихо сказал Никита. - Нас предали и продали.
   - Похоже на то.
   И снова очередной огненный ураган. Свист и вой снарядов, и грохот, нестерпимый грохот. Новые взрывы были куда страшнее предыдущих. От них земля подпрыгивала, и среди дыма метались вихри пыли.
   - Это что-то крупное, похоже на "Смерч", - сказал Артём. - Блин, выжить бы, оружие точно мы потеряли!
   Теперь стало заметно, что огненные валы от взрывов двигались по кругу. Сначала они накрыли технику и людей справа от Никиты, потом в центре, затем сместились влево, а теперь новая серия снарядов взрывалась ближе к выезду из лагеря. Артиллерия врага методично и не спеша уничтожала весь лагерь. Вокруг бушевал огонь, сыпались обломки, куски металла, горящий пластик, тлеющая материя и бесконечный дождь из земли. Что-то упало в метре от Артёма. Оно шлёпнулось прямо в пыль, подняв небольшой коричневый фонтанчик. Что-то чёрно-красное, в каких-то лохмотьях. Из-под них сочилась темная жидкость. Волосы зашевелились на голове у Никиты. Он понял, что это была оторванная человеческая нога.
   Снаряды нещадно перепахивали всю местность, ничего и никого не жалея. Огненный вихрь достиг даже края лесопосадки, и было видно, как в небо взлетают оторванные ветви деревьев и их раскуроченные стволы, окружённые дымом и жёлтым роем щепок. Вот в небе мелькнул пень, вылетевший из грибовидного языка пламени, который словно осьминог перевернулся в воздухе и исчез в густом дыму. Криков людей в грохоте новых разрывов уже не было слышно, звучали только очереди взрывающихся реактивных мин и снарядов. Никита уже отличал, где взрывается мина, а где снаряд большого калибра. Звук взрыва отличался. Время как будто сжалось. Ещё пять минут назад была ночь, только начало светать, а сейчас сквозь дым пробивалось синее небо.
   Сколько прошло времени, было непонятно, как будто целая вечность, прежде чем обстрел, наконец, прекратился. Небо было затянуто густым дымом. Он был жирным и чёрным, а встающее солнце выглядело сквозь него большим багровым шаром. Оно словно горело так же, как и разбитые, перевёрнутые машины в лагере. Пламя выло и рычало. Особенно сильно, целыми огненными фонтанами, оно рвалось вверх из раскуроченных баков. Топливо разлилось, и от него горела земля. Среди этого пожара кричали люди. Было видно, как кто-то бежал объятый пламенем, стараясь спастись. Его фигура мелькнула в дыму и через секунду, упав, исчезла. Сильнее всего горели грузовые машины и автобусы. У последних салоны были охвачены огненной бурей, и на крышах огонь танцевал, закручиваясь в смерчи. Поднялся ветер, который начал сносить дым и раздувать пламя. БМП и танки вспыхивали яркими вспышками и разбрасывали искры. От них приходил треск и грохот взрывов. Детонировал боекомплект. Возле кромки леса лежал перевёрнутый на крышу БТР. Два колеса справа было оторвано, а третье догорало. Насколько хватало глаз, кругом чернели воронки. Вокруг них были разбросаны частично засыпанные землёй вещи. Одежда, какие-то осколки пластика, часть амуниции. Некоторые вещи тлели. И ещё виднелись куски людей. Никита весь задрожал, и его вырвало, когда он увидел оторванную человеческую голову, почерневшую, со съежившейся кожей и сгоревшими волосами, сквозь которую проглядывала белая кость черепа и из глазниц тянулись вверх струйки дыма.
   - Ой, ...- дальше выругавшись, протяжно простонал Артём, подняв голову и убрав с неё руки. - Ой, боже мой!
   Стряхнув пыль и землю с головы, Никита встал, вытирая рукавом рот. Его по-прежнему мутило, и он старался не смотреть в ту сторону, где лежала оторванная голова. Рядом поднимались с земли Артём и Жора. Они тоже отряхивались от покрывшего их налёта коричневой пыли, снимали с себя стебли кукурузы и растерянно осматривались. Жора увидел голову, и его тоже вырвало, как и Никиту.
   Смолянисто-черный дым, окутавший их лагерь, медленно сносило к лесу. Столб дыма был виден, наверное, даже в Железянске, куда им предстояло этим утром выдвинуться. Значит, если его заметят, поймут, что случилось. Пришлют подмогу, врачей и транспорт для раненных бойцов. А, судя по крикам, их было много.
   - Охренеть, - только и сказал Артём, поднявшись с земли. - Нас полностью раздолбали!
   - Всем, кто выжил: копайте себе окопы! Чем можете, хоть руками! - закричал кто-то в лагере.
   - А как же зелёнка? - послышалось в ответ.
   - Там мины разбросаны и лес горит. Пока всех раненных не вынесем, держать оборону здесь!
   То тут, то там появлялись растерянные фигуры. Они бродили в дыму, не зная, что делать дальше, но среди них возникали другие. Крепким словом, а иной раз хорошим пинком под зад, они приводили людей в чувство и давали указания. Началось движение. Со всех сторон слышались стоны и крики раненых. Многих оглушило и они при артобстреле потеряли сознание, другие были контужены и не понимали, что происходит, шаря по земле руками. Сейчас они приходили в себя. Кто-то надрывно закричал. Этот ужасный крик бил по нервам Никиты.
   - Сука, кто-то заживо сгорает, а помочь нечем! - зло процедил сквозь зубы Артём.
   Его левая рука кровоточила, он осмотрел её и потрогал длинную царапину на предплечье. Справа из дыма появилось несколько человек, тащившие на себе миномёт. Они оттащили его в сторону и, установив в большой воронке, начали суетиться возле него. Возле воронки разбитый на куски и перевёрнутый вверх ногами лежал БМП. Башню отбросило метров на десять, корпус разорвало на несколько кусков. Никита заметил вырванный из машины чёрный двигатель, находившийся метрах в трёх от воронки и ещё дымившийся. Чуть дальше виднелся главный фрикцион и зубчатое ведущее колесо.
   - Быстрее, всем найти оружие. Приготовиться к бою. Враг наступает со всех сторон. Мы окружены, - послышался крик.
   Среди дыма появилась фигура сержанта. Он был чёрным, как негр. Его одежда была разорвана в нескольких местах, одна штанина была оторвана вовсе, в одной руке он держал автомат, в другой - рацию, которую, остановившись, пытался настроить.
   - Нам нужно найти оружие, - повторил за сержантом Артём. - Я поищу свой пулемёт, вдруг уцелел, - и он принялся копать руками в том месте, где была палатка. - Знаешь, Никита, а мы тебе должны спасибо сказать. Если бы не ты, летали мы бы вместе с нашей палаткой. Точно в её центр угодил снаряд.
   В горящих боевых машинах, не останавливаясь, с хлопками взрывались боекомплекты. Вспыхивало в дыму то тут, то там. Возле них находиться было опасно, и с каждыми новыми огненными вспышками и разлетающимися во все сторонами огненными стрелами, люди падали на землю, спасаясь от осколков. Горящие танки словно подпрыгивали, когда в очередной раз внутри гулко разрывалось, и сквозь люки вырывались языки пламени.
   - Мясорубка, ей богу, мясорубка, - сказал Жора, помогая копать землю руками.
   Они находили обрывки одежды, какие-то кусочки пластика. Через минуту Жора нащупал край пулемётной ленты и вытащил почти метровый её кусок.
   - Док! Нужен док! - кричал кто-то.
   Только после этого крика Никита сфокусировался на раненных бойцах и его словно включили. До этого он просто стоял в оцепенении. Он вспоминал свой сон, и его бросало в холодную дрожь. Он вспоминал, как папа волок его по траве, как вышвырнул за ворота, и Никита упал на дорогу. И вот он стоит посреди кукурузного поля и смотрит на воронку, где совсем недавно стояла палатка, в которой он спал...
   "А ты, ты жив?" - отцовский голос из сна ещё звучал в ушах.
   - Док, - снова послышался хриплый крик, - нужна помощь! - из-под месива земли, глины и сгоревшей кукурузы поднялась тёмная от копоти и пыли рука.
   И тогда появилась девушка. Она вынырнула из дыма, пригнувшись от нового треска взрывающегося боекомплекта в БМП и, ловко прыгая через воронки, через обломки горящих машин, подбежала к раненому бойцу. В этот момент слева, в районе края лесопосадки, застрочили автоматные очереди.
   - Настя, назад, убьют тебя! Настя! - кричал ей кто-то вслед, но она не обращала на крик никакого внимания.
   Добравшись до поднятой руки, девушка принялась копать. Артём и Жора остановились, глядя на то, как она пальцами отбрасывает в сторону большие куски коричневой глины и, не жалея ногтей, копает. Её длинная светлая коса свесилась вниз и мешала работать, девушка отбрасывала её кивком головы. На секунду остановившись и посмотрев на всех троих, она отрывисто сказала:
   - Ну, что замерли, мужики? Помогайте.
   Никита и его спутники ползком направились к девушке. Стрельба усилилась. Со стороны леса послышались длинные пулемётные очереди, которые сменялись одиночными выстрелами. Над ними прошла светящаяся трасса очереди, и пули взвизгнули совсем рядом.
   - Чёрт, - выругался Артём, когда одна из них просвистела у него над головой.
   Никита и его товарищи принялись копать. Бойца почти засыпало землёй, но он ещё дышал. Он, видимо, ненадолго пришёл в сознание, сумев поднять руку, а сейчас снова впал в беспамятство и только стонал. Когда они его подняли, он захрипел, вдыхая воздух.
   - Спасибо, парни, дальше я сама, - сказала девушка.
   - Что сама? - не понял Жора.
   - Сама дотащу его. Вы лучше оружие найдите. Сейчас эти полезут. Вы меня поняли? Слышите, как зелёнку поливают. Там наша разведрота укрепилась. Парни держат оборону, но сепаров много. По рации передали со стороны Угольного прёт колонна танков и БМП.
   - Как же нас так? - произнёс Жора.
   - Не за так, а за деньги! - зло ответила девушка и потащила раненого по земле, а Никита и друзья продолжили поиски в том месте, где была их палатка. Но тщетно. Им попадалось всё что угодно, даже обрывки книги, которую взял с собой Артём, но оружия не было, даже его обломков, всё было уничтожено.
   - Видно, сука, улетело всё хрен знает куда, - процедил сквозь зубы Жора.
   Над головами проносились огненные чёрточки от трассирующих пуль. И тут Никита услышал разговор по рации. Говорил кто-то возле перевёрнутых и горящих грузовиков.
   - "Семашка", "Семашка", я "Антрацит". Слышишь меня? "Семашка"?
   В ответ звучали только помехи, но потом, возник голос. Он кричал:
   - "Антрацит", это "Семашка". Андрей, что там у вас?
   - Нас проутюжили по полной. Уничтожили.
   - Как уничтожили?! Сколько двухсотых?
   - Да нас просто размазали! Накрыли точно. Били прицельно, знали куда стрелять. Я вообще не понимаю, кто уцелел. Кругом двухсотые, зелёнка полна трёхсотых. Люди на деревьях висят кишками наружу. Требуется помощь. Двадцать пятая подойдёт?
   - Нет, "Антрацит"! Она по уши завязла. Есть чем отбиваться?
   - Нет, будем отходить.
   - "Антрацит", нельзя. Если сдадите свою позицию, две бригады и добровольческий батальон "Украина" попадёт в окружение. Где-то там же застряли части батальона "Князь Владимир", но связи с ним нет. Сепары зайдут им в тыл, в Железянске. Надо держаться.
   - Да как?! Я чем, палками буду отбиваться?! Нас сдали!
   - Да, Володя, нас сдали. И мы ведём бой. Нас тоже накрыло. На нас пошли со стороны Сладкого, но мы их держим, - в рации был слышен треск помех и шумы боя. - К вам пойдут со стороны Тёмнохатки, это трасса от Угольного. Это слева от вас. Сгруппируйтесь и держитесь! Найди, кого сможешь. Младший командный состав. Пусть построят оборону. Используйте дым и пожар от машин. Сепары ни хрена не увидят в тепловизоры.
   - Попробую. Кто у вас командир, у нас все слиняли!
   - Аналогично. Найдите старшего офицера. У вас пара минут в запасе. Они идут.
   Из окопа, возле горящей грузовой машины выполз майор. Он был бледен, в разорванной одежде, с рацией в одной руке, с автоматом в другой.
   - Слушай мою команду! Всем собраться и приготовиться. Собрать уцелевшее оружие. Используйте дым как прикрытие! По цепочке, передать мой приказ всем живым!
   Артём крикнул приказ майора. Никита слышал, как редкие голоса подтверждали принятие приказа. На миг в дыму снова мелькнула девушка, Анастасия. Она кого-то тащила по земле. У неё на шее болтался автомат. Увидев Артёма, она крикнула:
   - Ко мне, боец! - Артём подбежал к ней, и она отдала ему оружие. Никита услышал, как она сказала: - Тридцать метров на горящие деревья. Там ещё автомат и запасные рожки патронов. Бегом.
   Артём с Жорой побежали в сторону, куда указала Настя.
   - К бою, зарядить оружие! Готовность к отражению атаки! - прозвучал голос, нарушаемый лишь рёвом пламени, пожиравшим машины. Автоматные очереди в зелёнке смолкли.
   Вдруг кто-то появился позади Никиты, хлопнул его по плечу и всунул в руки ручной пулемёт Калашникова. Обернувшись, он узнал Алексея, его друга. Тот лихорадочно готовил РПГ-7.
   - Лёха, ты? Как ты меня нашёл?
   - Интуиция, Никита, интуиция, - сказал он. - Блин, вот нам накатили, гады. Готовься, они идут. Их наши пацаны у леса видели. Сейчас нагрянут. Это твои там бойцы копошатся?
   Он указал на Жору с Артёмом.
   - Мои, оружие ищут. Туда Настя их отослала.
   - Ааа, понятно. Девка - огонь. Вообще ничего не боится, - Алексей вытер губы. - Блин, хоть один глоток воды. У тебя случаем нет?
   - Нет, - отрицательно покачал головой Никита.
   - Жаль, - ответил Алексей. - Идут. Я стрельну и - назад, прикроешь меня.
   - Хорошо, - кивнул Никита.
   Солнце вставало выплыв из-за края леса, и на его фоне из лесопосадки выезжали вражеские танки. Их было три штуки. Следом шло несколько БМП и бронетранспортёров. За ними бежали автоматчики.
   - Боже, я сплю, мене это снится, - сказал кто-то рядом. Голос был похож на голос Жоры.
   Танки остановились и открыли огонь. С воем снаряды пролетели над головой Никиты и разорвались позади него. Взвизгнули осколки. Вверх полетели горящие остовы грузовиков и обломки автобусов. Никита и Алексей вжались в землю в глубине воронки. Она была не такой большой и не вмещала их обоих. Снова танки произвели залп. Снаряды взорвались в районе леса. Тот уже от жара пламени, бушевавшего около бензовозов, из зелёного превратился в жёлтый. Листья сохли и скручивались в трубочку. После взрывов они вспыхнули.
   Его друг, лежавший около Никиты, осторожно высунулся, наблюдая за полем.
   - Далеко. Блин, всё сожгли, наши 122-миллиметровые так и сгорели вместе с тягачами. Расчёты не добежали, легли рядом, почти все. Жесть там, смотреть страшно.
   - Но мы-то живы, - ответил Никита. - И посмотри вокруг, люди готовы драться.
   - Ага, а надолго их хватит? Вот... - он не досказал, его перебил громкий голос откуда-то слева.
   - Пацаны, танки пошли!
   Это заставило Никиту пересилить страх. Он направил пулемёт стволом к вражеским машинам и передёрнул затвор.
   Танки начали движение к горящему лагерю. За ними двигались БМП, и виднелась пехота. Ополченцы шли, как на параде. Даже особо не прячась за боевыми машинами. Видимо, твердо уверовали, что разнесли всё. Скорее всего, им оттуда открывался вид горящего лагеря, где никто не мог выжить. Поливая пулемётами всё вокруг, особенно крупнокалиберными, дистанционными НСВТ, установленными на башнях, танки медленно приближались. Пули свистели, не давая поднять головы. Им вторили автоматические пушки БМП. Рядом с Никитой что-то взвизгнуло, и появилась серия фонтанчиков.
   - Сволочи, думают, что никого живого не осталось, - сказал Лёха и пополз в сторону. - Ну я вам сейчас сюрприз устрою!
   Около места, где находились Жора с Артёмом, возникли несколько мелких взрывов, и вверх взлетели столбики пыли пополам с сизым дымом. Это было что-то покрупнее пулемёта. Скорее всего, снаряды пушки БМП. Алексей замер. Пролежав так с секунду, он пополз дальше. Не успел он отползти от Никиты и пяти метров, как из дыма пожарищ вылетела светящаяся полоса и понеслась к танкам. Она достигла головной машины, и та после яркой вспышки окуталась серо-белым дымом. Было видно, как взметнулась вверх коричневая пыль, поднятая с земли, и мелькнула в воздухе россыпь точек - камней и кусков глины. Следом с задержкой пришёл грохот.
   Что-то попало в борт танка, который находился метрах в пятидесяти от Никиты. Тот дёрнулся и остановился. Взрыв был очень сильным.
   - Это ракета, - услышал Никита. - Хорошо наши ему врезали.
   Особенно странно было наблюдать, как после попадания ракеты, через секунду, из ствола танка вырвался сноп белого дыма, словно что-то выдавило его из пушки. Такое впечатление, что танк закурил. А следом люки танка на башне распахнулись, и оттуда вылетел громадный язык пламени. Он взлетел вверх метров на десять, трепеща и танцуя гребнем на вершине. Что-то создало внутри боевой машины такое давление, что пламя вырвалось фонтаном. Этот факел горел всего несколько секунд, а затем опал и превратился в едва видимое огненное пятно. Никита увидел, как из-за танка выбежал человек, который странно держал вверх полусогнутые руки, его верхняя одежда превратилась в волочащиеся за ним лоскуты. Человек побежал в сторону БМП. Он явно был оглушён и горел, так как бежал сломя голову, не обращая внимания на трескотню автоматных очередей. Через мгновение он скрылся за боевой машиной, а головной танк начал пылать. Потихоньку, понемногу, его охватывало пламя. Второй танк начал осторожно сдавать назад, меняя позицию.
   - Так, вашу мать! - крикнул кто-то.
   Оставшиеся боевые машины принялись поливать огнём всё перед собой. Они расползались по полю. И тут всё закрутилось и завертелось. Теперь нападавшие попрятались за боевыми машинами и яростно отстреливались. Они уже не наступали открыто, как раньше, в самом начале. Трассеры метались с одной стороны сражения на другую и наоборот. Работали пулемёты, при этом часть из них были крупнокалиберные с обеих сторон. Каждая пулемётная точка старалась подавить такую же огневую точку противника. Эта была дуэль. Длинные очереди светящихся чёрточек проносились около пулемётов противников, танцуя рикошетом. Особенно бойцы бригады старались достать пулемёты, установленные на внедорожниках с открытым кузовом. Те мелькали на границе боя, прячась за танками и БМП, далеко не отъезжая от леса, всё время двигаясь и стреляя с коротких остановок, не решаясь подъехать поближе. Где-то забухал автоматический гранатомёт, и было видно, как перед вражескими боевыми машинами появляются фонтаны от разрывов. Слева грохнул миномёт. Никита совсем забыл о нём. Мина упала около одного из танков и разорвалась. Тот начал вращать башней, отыскивая, откуда прилетел этот подарок, но дым мешал ему точно увидеть, откуда стреляли. Бойцы хорошо замаскировали оружие. Не зря они всё время, пока была пауза после обстрела, что-то усиленно там копали.
   Никита прицелился и тоже сделал в сторону БМП несколько коротких очередей. Патроны нужно было экономить. Рядом с ним возник небольшой смерч из пыли, который вращался в двух шагах от него, подхватив несколько засохших листьев кукурузы. Ветра практически не было, он лишь изредка накатывался порывами и тут же исчезал, откуда тогда взялся этот смерч? Никите некогда было над этим размышлять и рассматривать чудом уцелевшие листья кукурузы среди чёрной от пепла земли. Его внимание было сосредоточено на вражеских машинах, которые окутались дымом от выстрелов. Время от времени из-за них выпрыгивал люди и, стрельнув из гранатомётов, бежали обратно в укрытие.
   Рядом с Никитой грохнул выстрел из гранатомёта. Лёжа боком, как учили, чтобы струя выхлопа не обожгла ноги, стрелял Лёха. Но он промазал. Снаряд прошёл в метре от брони. Но танк, в который Алексей целился, решил больше не испытывать судьбу и стал отъезжать назад. Третий танк навёл оружие туда, откуда прилетела граната, и выстрелил. Снаряд с воем прошёл совсем рядом над их головами. Никите даже показалось, что он видел, как его продолговатый силуэт вылетел из серого облака выстрела и разорвался за спиной. Громыхнуло так, что больно ударило по ушам. Их заложило, и теперь Никита слышал только звон. Возникший следом порыв ветра накрыл их с Алексеем облаком дыма. Его друг закашлялся. Закрывая рот рукой, он пытался вжаться в землю, где дыма было меньше. Его глаза мигом покраснели и заслезились, а Никита... дышал. Странно, лёгкое першение в горле и больше ничего. Некогда было разбираться, да и звон пропал, словно его выключили. По нему вели интенсивный автоматный огонь и пули свистели вокруг, выбивая фонтанчики пыли. Алексей дёрнулся, пытаясь спастись от едкой гари, и Никита дал длинную очередь по ополченцам, которые, стреляя с колена, оказались вне защиты БМП. Тот как раз сдал в сторону, прячась за горящим танком. Один из сепаратистов упал. Было непонятно, ранен он или убит, кругом был чёртов дым, прижимавшийся к земле, вместо того, чтобы уползать в небо. Давление что ли повышалось?
   А следом из чёрной клубящейся стены вылетали всё новые и новые выстрелы гранатомётов. Два шарика огня прошли мимо, а вот третий попал в одну из БМП. Машина вздрогнула и окуталась сизым облаком.
   - Огонь, салаги, огонь! Пехоту, мочите пехоту, не дайте ей подползти! - звучал голос майора.
   Следом там, где метались фигурки ополченцев, возникли взрывы. Это опять стрелял миномёт и, похоже, не один. Нападавшие рассеялись по полю.
   - Что?! - ещё кашляя, крикнул Алексей и показал противнику средний палец. - Не взяли нас наскоком. Думали, всех артой положили, говнюки.
   Что-то произошло в голове Никиты. Миг - и словно у него переключилось сознание. Страх исчез, и дрожь в пальцах пропала. Словно теперь всё вокруг было не по-настоящему. Он упёрся плечом в приклад пулемёта и открыл огонь. Он видел фигурки, мечущиеся в утреннем свете около лесопосадки. Туда, спасаясь от огня, убегали ополченцы. Следом туда же, яростно огрызаясь, уползала их техника. Трассирующие очереди прыгали по ней, рикошетили, выбивая яркие искры, попадали в деревья и срезали ветви. Они падали вниз, вместе с зелёными листьями. Справа впереди стреляли Жора с Артёмом. Они поливали убегающих короткими очередями, экономя патроны. Слева без устали бахал миномёт. Всё-таки часть боезапаса мин для него уцелела. Никита заметил, как фигуры, пользуясь дымом как прикрытием, бегали туда-сюда к горящим машинам и обратно, неся что-то в руках. Миномётчики таскали боезапас, рискуя попасть под пули или под разрыв снаряда или мины в огне пожарищ. Кто-то из них упал на землю и больше не двигался. К нему подбежали бойцы, встав на колени, склонились, пощупали шею и после побежали дальше. Он был убит. А рядом грузного вида человек тащил раненого к лесопосадке, примыкавшей к лагерю. В свете солнца блеснула оправа очков на круглом лице и мелькнула зелёная сумка через плечо с красным крестом в белом круге. Ему кто-то бросился помогать, подхватив раненого под ноги.
   Взрывы мин сначала ложились мимо, левее леса, в который убегали нападавшие сепаратисты, но корректировщик делал поправки, и следующая мина попала прямо в цель. Взметнулось грибовидное облако дыма, и вверх полетели ветви деревьев. Несколько фигурок, взмахнув руками, упали. Следом туда прилетели трассы от пулемётов и автоматов. Остальные фигурки тоже, спасаясь от пуль, кинулись на землю, пытаясь укрыться за деревьями. Было видно, что двое из них оттаскивают раненого осколками мины товарища подальше в лес, за тлеющий кустарник.
   Патроны быстро кончились и Никита, привстав, отстегнул магазин.
   - Запасной магазин есть?! - крикнул он.
   Показался Жора и, кивнув головой, бросил ему рожок. Тот не долетел десяток сантиметров и шлёпнулся в серо-чёрную пыль. Высунувшись, Никита протянул руку и попытался его достать. В одной из вражеских БМП заметили это и открыли по нему огонь. Когда вокруг запрыгали фонтанчики земли, Никита почувствовал удар в протянутую руку, потом в плечо, затем в лоб и откинулся обратно в воронку. Перед глазами посыпались искры, и песок противно заскрипел на зубах. А дальше его окутала темнота.
   Что это за место? Где он? Вокруг был свет, но не простой свет. Его можно было потрогать, можно было что-то слепить из него. Он был плотным, осязаемым. Никита с удивлением погрузил в этот свет руку и начал его перемешивать. На что это похоже? На вязкую фосфоресцирующую жидкость? Но она не прилипала к пальцам, не прилипала к ткани армейской рубашки. Но он что-то чувствовал, ни тёплое, ни холодное, нечто под руками. Оно просто было и всё. И эта странная гелеобразная субстанция не просто светилась, она ярко сияла, сияла изнутри. Свечение было разной интенсивности. Где-то ярче, где-то бледнее. И в ней появлялись и исчезали линии, словно нити паутины, которыми можно было поиграть. Иногда они соединялись концами друг с другом и образовывали хрупкие конструкции невероятной геометрии.
   Никита сжал свет в кулак, а когда отпустил, в том месте возникла яркая точка. Как маленький и очень яркий огонёк. Но он не слепил глаза, хотя был очень ярким. Он разгорался, поглощая свет, всасывая его. Вскоре вокруг этой точки образовался круг тёмной пустоты. Когда этот тёмный круг стал с размером с теннисный мячик, он перестал расти.
   - Удивительно, - прошептал Никита.
   Он парил в свете, плавал, как в невесомости, и мог лепить всё, что угодно. Заворожённый зрелищем, он начал пробовать что-то создавать. Это было непередаваемое ощущение. Свет словно читал его мысли. Вот появился светящийся кролик, вот выросло, дерево, будто созданное из хрусталя. Его ствол покрылся светящейся паутиной, и вскоре она образовала на его поверхности удивительные узоры, словно некто расписал дерево, придумывая сложный орнамент, а внутри плавал туман. Никиту охватило странное чувство радости, удивления, восхищения. Это был такой эмоциональный подъём, подобный тому, который он испытывал ещё в детстве, когда папа дарил ему игрушку, которую он долго ожидал получить.
   "Вот если бы кролик вдруг стал живым?" - мысленно представил себе Никита.
   И вот свет, словно по его велению, начал меняться. Он приобретал чёткую форму кролика, изнутри сквозь свет начала проступать серая шерсть, появился глаз, чёрные "носочки" лап. Свет медленно превращался в животное, в его любимого кролика Кузю, который был у него семь лет назад. Но вдруг этот процесс остановился и, как лопнувший пузырь со светящимся газом внутри, кролик растаял, превратившись в однородное белое свечение, и растёкся, слившись с большим облаком. Осталось только дерево. Оно распустило хрустальные листья, и те тихо звенели.
   - Блин, что такое?! Ведь полу... - кто-то смотрел на него, Никита спиной это почувствовал. Он обернулся и увидел нечто. Это был тёмный объект, абсолютно чёрный шар, вокруг которого вращался этот свет. Чем-то он напоминал ту точку света, которую Никита создал совсем недавно сам, но та точка образовала вокруг себя тёмную окружность и этим ограничилась, а этот шар был не просто тёмным, это была абсолютная чернота. В нём ничего не отражалось, не было ни капли света, никаких световых бликов. Он заставлял свет вращаться вокруг себя с разной скоростью. На внешней стороне этого диска свет двигался медленно, но чем ближе он был к чёрному шару, тем начинал вращаться быстрее и быстрее, закручиваясь, пока около самого шара не образовывал обруч ослепительного свечения, как кольца вокруг Сатурна. Этот круг сиял, как дуга сварки. Между тёмным шаром и светящимся кольцом света ничего не было. Никита не мог даже понять, что он видел. Там вообще ничего не было. Описать словами было невозможно. Там не было света, но и не было темноты. И ещё этот звук. Это был сборный хор рычания, шипения, какого-то тихого шелеста и едва слышимого свиста. Но воздух был неподвижен. Что это так свистело и шипело, было непонятно. Сам свет?
   Однако не это более всего привлекло внимание Никиты. Он смотрел на абсолютно чёрный шар и не мог понять, что так притягивало его взгляд. Чёрная-пречёрная поверхность. Она казалась монолитом, бездонной пропастью, неким колодцем, куда свет попадал и больше не возвращался. Не было стен у этого колодца, ничего не отражалась в глубине его... Хотя нет. Там что-то было. Очень маленькое, едва заметное. Никита осторожно приблизился к границе, где начинал своё вращение свет, и попытался рассмотреть, что же там, внутри этого чёрного шара. Маленькое. Как крупинка.
   Вот, он почти начал различать мерцание, ещё чуть-чуть и он увидит, что там. Он должен увидеть. Он вдруг внезапно понял, что там, в глубине, есть ответы на все вопросы. Там скрыты все знания мира, там...
   Что-то ударило его по глазам. Как будто кто-то невидимый изо всех сил залепил ему кулаком промеж глаз. Сверкнула вспышка, брызнули во все стороны искры. Никита отшатнулся от неожиданности и охнул, инстинктивно закрыв лицо руками. А следом сквозь него прошла осязаемая волна, заставляя всё тело вибрировать. Ему стало очень больно. А после этой вспышки боли время словно двинулось назад. Он опять увидел разрывы снарядов из БМП около себя, свою оторванную ниже локтя правую руку, которая перекувыркнувшись, упала около края воронки, медленно плывущие среди пыли и земли раскалённые осколки. Один осколок ударил ему в плечо, а другой угодил прямо в лоб...
   Время двигалось то вперёд, то назад. Рука то возвращалась на место, то снова, роняя красные шарики крови, отлетала в фонтане взрыва. Вместе с землёй отбрасывало и рожок с патронами. Боль накатывалась волнами, она пульсировала в такт тому, что видел Никита, и он закричал от боли и бессилия. От этой пульсирующей боли, когда он чувствовал, как ломаются кости и разрываются ткани мышц, его сознание начало мутнеть, и он только вопил:
   - Хватит!!! Хватит!!! Убей меня, наконец, только прекрати эту боль!!!
   А нечто продолжало двигать время, словно рассматривая, как снаряд поразил Никиту, пока боль вдруг не прошла. Взрыв снова возник возле руки, но она осталась целой, осколки отпрыгивали от неё, как от брони, разрывая на куски ткань цвета хаки. Никиту всего сжало, что-то словно покопалось в нём, и снова всё померкло перед его глазами, словно выключили проектор...
   Он лежал на земле и машинально ощупывал её руками, сгребая пальцами. Она была горячей. Пахло пороховым дымом и гарью пожаров. Судорожно шаря вокруг, он нащупал пальцами мелкие камешки, стебель кукурузы, острый осколок снаряда, несколько гильз и кусок какой-то тряпки. Он боялся открыть глаза. А вдруг это ему привиделось, и он сейчас лежит на земле, а рядом лежит его оторванная рука. Она вся словно горела. По ней волнами ходила зудящая боль. Такая же боль чувствовалась в плече и во лбу, куда угодили осколки. Но стоп! Он же обеими руками шарит. Вот, пальцы правой руки наткнулись на большой, шершавый осколок мины или снаряда. Значит, рука цела!
   Преодолев страх, Никита приподнял голову и открыл глаза. Его присыпало землёй. Первое, что он сделал, это инстинктивно ощупал руку. Она была цела. Это было невероятно. Никита рассматривал свою бледную кожу без единой царапинки, хотя рядом лежал на боку пулемёт, около него зияла воронка в коричневой земле, а из-под песка выглядывал помятый рожок с патронами. Взрыв точно был.
   Никита медленно приходил в себя. Вокруг продолжался бой. Рядом свернула вспышка, и грохнул взрыв. Вверх взметнулся веер земли. Следом над головой пробежали световыми дорожками очереди. Комки глины забарабанили по спине Никиты, выводя его из ступора, и он стал быстро осматриваться. Потянувшись снова за рожком, чтобы перезарядить пулемёт, он увидел, как очереди поливают лесопосадку, куда отступили нападавшие. Возле неё горело уже два БМП. Огонь перекинулся на крайние деревья и побежал по стволам вверх.
   - Что же это было? - пробормотал он, и тут ему на голову упал автомат. От неожиданности Никита юркнул обратно в своё импровизированное укрытие. Рядом с воронкой растянулся навзничь боец, который лежал и больше не двигался. Он был мёртв. Его открытые глаза смотрели на серую землю, на маленькую травинку, по которой бегал муравей.
   Никита подхватил его оружие и снова высунулся. Первый танк, в который попала ракета, горел так, что языки пламени достигали неба. В нём что-то всё время грохотало и взрывалось, порождая клубы серого дыма. Рядом горел БМП. Атака врага захлебнулась. Расстреляв магазин в сторону лесопосадки, Никита подтянул тело бойца и, сняв с него бронежилет, одел на себя. Теперь он почувствовал себя спокойней. Броник был хорошим, но не защищал шею, куда и попала пуля, убив неизвестного побратима.
   Перезарядив автомат, Никита одел подсумки с несколькими рожками к Калашнику, подобрал и тот, который ему кинул Жора, и спрятал в кармане две гранаты. Бой заканчивался, но это не принесло облегчения Никите. Он шарил руками на дне воронки, словно что-то искал. Его пальцы хватали песок и глину, мяли их и выбрасывали.
   В его импровизированный окоп с шумом свалился Лёха. Он тоже раздобыл автомат.
   - Это же надо, твою мать, такой замес?! Я три раза из РПГ стрелял, но попал только один. Однако танк ушёл, - видно было, что он был сильно возбуждён, в его крови кипел адреналин. - Видел, как мы их оттеснили?
   Он посмотрел на тело солдата, лежавшего около них.
   - Блин, столько людей положило при налёте. Страшно по лагерю ходить. Всё горит, всё дымится. Куски тел под ногами лежат. Не знаешь, куда следующий раз ногой ступишь. Снаряды валяются, мины. Некоторые в углях тлеют. Жуть, одним словом. Раненые кругом, - Алексей потёр нос, - бойцы прямо на глазах умирают. Один так трястись начал в судорогах, что меня словно током прошибло. До сих пор мутит.
   - Что это было, что это за шар? - пробормотал Никита. Он не слушал, что говорит его друг. Он был ещё весь в том странном мире света.
   - Ты имеешь в виду, выстрел от гранатомёта? - поинтересовался Алексей.
   Рядом послышался шорох и к ним подполз Артём. Вид у него был неважный. Его лицо посерело и было покрыто чёрными разводами. Одетая на голову каска была пробита, и на ней виднелись следы крови. Скорее всего, Артём где-то её подобрал. Бой стихал, звучали только отдельные выстрелы и короткие очереди.
   - Всё, боезапас почти на нуле. Надо идти в лагерь, может там что-то осталось, - сказал он.
   - Нет, чёрный шар. И эти светящиеся нити... - Никита вытер лоб и облизнул пересохшие губы. - Я видел свет и там кто-то был...
   - Какой свет, какие нити? - не понял Алексей. - Что за шар?
   - Его, похоже, нормально долбануло, - сказал Артём, глядя на Никиту. - Я видел, как по тебе БМП работал. Думал всё, хана. Он нормально зарядил, вокруг тебя всё аж кипело. Хм, а на тебе ни царапинки. Удивительно...
   - Миномёт на другую позицию, за машины, - кричал голос майора. - Убирайте его отсюда, его сейчас накроет! Пошевеливайтесь!
   - Справа снайперы работают! - послышался далёкий крик. - Пригорок у столба линии электропередач. Оттуда стреляют.
   Алексей осторожно высунулся и разглядывал поле боя. Туда, куда указал кто-то голосом, потянулась очередь крупнокалиберного пулемёта. Пригорок вскипел землёй, несколько пуль попали в столб, выбив из него большие куски бетона.
   - Похоже, у сепаров раненые. Вон один у БМП шевелится. Отползти хочет.
   - Пускай ползёт, - Артём сплюнул. - Чёрт, где Жора? Я его не видел после того, как мы сожгли третью БМП. Он дунул куда-то за патронами. Надеюсь, он жив.
   Послышался голос по рации:
   - "Семашка", что там у вас?
   - Первую волну отбили. Большие потери. Сожгли один 72-ой и три бээмпэшки. Что там с подкреплениями. У меня бойцов почти не осталось.
   - Пока подкрепления не будет. Идут сильные бои на подступе к Сладкому и в Железянске. Сепары прут...
   Внезапно в их разговор вмешался третий голос:
   - Эй, фашисты, вы там ещё живы? Не все бандеровцы удобрили собой землю? Мы вас всех здесь положим, всех, до единого. Обратно в свой Куев или Куёв, суки, к хунте майданутой, каратели, грузом двести...
   - "Семашка", запасной канал. Заткни придурка.
   Наступила пауза. Лишь слышались взрывы боезапаса вражеского танка и отдельные выстрелы. Никита оглянулся. Лагерь догорал. Уже не было высоких языков пламени и сплошной стены чёрного дыма. Остались лишь отдельные очаги, где ещё что-то чадило и дымилось. Часть бронетехники сгорела полностью, а часть была уничтожена огнём только частично. Совсем близко от их укрытия находился КРАЗ-255. Его кузов сгорел. В прямоугольнике несущей рамы, среди белого, пышущего жаром пепла, виднелись два моста с обводами колёс, а вот кабина уцелела. Даже часть деревянного борта за ней сохранилась вместе с подгоревшим запасным колесом. Она закоптилась, но уцелела. Посеченные осколками двери машины были распахнуты, стёкла выбиты, капот поднят, но в целом кабина была цела.
   - Да, "Антрацит".
   - "Семашка", артиллерию корректируй. Две бригады развернулись в тридцати километрах от тебя по трассе на Угольное - Святополе. Высота 401. БМ-21, 2С3 самоходы "Акации". Пара батарей 122-миллиметровых. Это пока всё, чем штаб может помочь. Там, - дальше было несколько матерных слов, - бардак полный! Готовься. Возле Сладкого работают "Ураганы" противника. Замечены "Буратины". По разведданным, из Луганска сепарам идёт крупное подкрепление. Там встречаются наши соседи.
   - Россияне?
   - Да, они одеты в форму без опознавательных знаков. Но говорок у них характерный, ни с кем не спутаешь. Наши так не говорят.
   - Наши на суржике шпарят. Хорошо, будем принимать меры. У тебя там как?
   - Потеснили к лесу, но пока держимся. До связи. Канал с батареями 1-40-6. Частота прежняя.
   - Хорошо, "Антрацит", всё понял. Отбой.
   - Что такое "Буратины"? - спросил Никита. Он уже слышал это название, но не знал значение слова.
   - Это, брат, жопа на гусеницах, - хмуро ответил Алексей. Он осматривал свой автомат и осторожно двигал затвор. Видно было, что в крышку ствольной коробки что-то попало, оставив вмятину. - Это ТОС-1, тяжёлая огнемётная система с 220 миллиметровыми ракетами, начинёнными зажигательным составом. Помнишь грибы пламени над лагерем, эти, самые здоровые? Это работала она, родимая. Ею пожгло больше всего народа в лагере. Вот так вот, Никита.
   - Так, бойцы, всем внимание. Отходить под прикрытие брони. За бронированные машины. Уйти с открытого пространства, - начал говорить кто-то с правого края. - Бегом!
   - Гул слышен, - добавил кто-то. - Идут.
   Было заметно, как возле разбитого танка появилось несколько человек. Они что-то подняли и понесли. Через секунду они скрылись за ним. Следом ещё кто-то побежал.
   - Идём, - сказал Артём, но как только они поднялись, как послышался странный шум похожий на шелест. Что-то летело в их сторону.
   - Мины! - крикнул кто-то и следом вздрогнула земля.
   Они едва успели упасть обратно на землю, вжаться в неё и попытаться вкопаться поглубже, закрыв головы руками. Следом стало слышно, как вокруг рвутся снаряды. Едва-едва приподняв голову, осторожно сквозь пальцы Никита посмотрел вперёд и увидел, как вспыхивает на поле оранжевое пламя, и следом вверх устремляется веер поднятой земли. Она разлеталась во все стороны и падала вниз, в том числе и на Никиту. На зубах опять захрустело. Последними на него приземлились два обгоревших початка кукурузы. Стреляли не очень прицельно, и много мин пролетало мимо.
   - Надо поближе к машинам, - старался перекричать грохот Алексей, - если начнут стрелять шрапнелью, тут и останемся!
   - Как?! - поинтересовался в ответ Артём, и снова возле них сверкнула вспышка, и следом больно ударило по ушам.
   Когда поднятый пласт земли осел, по глине и песку поползло белое облачко дыма, потянуло всё тем же кислым запахом. Когда обстрел миномётов прекратился, Никита выглянул из воронки. Из-за леса выезжали два танка противников, тягач и несколько бронетранспортёров. За ними шли три КАМАЗа, поливая вокруг пулемётами. Опять послышалась рация:
   - "Семашка", "Куцый", что там у тебя?
   - Хреново, блин! - послышался ответ. - Сепары пошли в атаку. Где командование? Кто меня прикрывает справа? Связи нет со штабом!
   - Справа должны быть части восемнадцатой бригады и добровольческий батальон "Князь Владимир", его несколько рот.
   Послышался сочный мат майора и следом он добавил:
   - Да нет там никого! Где они?!
   - "Семашка", я выясню. Подожди, у нас атака началась. Танки идут и БМДэшки. Сейчас... - рация пискнула и затихла.
   - Будем отходить под прикрытие техники, когда сможем, - сказал Артём и закашлялся, сплёвывая песок. - Сейчас лежим. Дождёмся удобного момента. Здесь мы, как на ладони.
   - Мы почти в окопе, - не согласился Никита.
   - До попадания одного снаряда с танка. Смотри, ищут цели.
   Противник разворачивался. Под прикрытием танков вперёд выехал тягач. На нём было установлено сдвоенное 23-миллиметровое орудие. Он остановился метрах в двухстах от Никиты, и орудия открыли огонь по тому участку, куда отступили бойцы, тащившие на себе крупнокалиберный пулемёт.
   - Вот гады, у них, похоже, в зелёнке наблюдатели сидят, - сказал Алексей, снимая автомат с предохранителя. - Точно лупит, где наши огневые точки были.
   До пехоты противника было далеко, а стрелять по танкам и тягачу из автомата было бесполезно. Ополченцы, как они себя называли, держались позади танков, на дистанции двадцати метров. Там же были и КАМАЗы.
   Никита видел, как снаряды пушек вспахивают землю, и она кружится в безумном серо-коричневом вихре, как попадают в остов танка и разлетаются красивыми брызгами искр. Некоторые из них рикошетили, падали на землю и ярко горели красным пламенем.
   - Бронебойно-зажигательными лупят, - сказал Артём. - Если на нас наведутся, всё, мы тут...
   - Да слышали мы уже. Хватит стонать! - зло сказал Алексей. - Задолбал!
   Он с шумом выдыхал воздух из груди и сжал правую руку в кулак. Его душила ярость, но он ничего не мог поделать. РПГ с ним сейчас не было. Тем временем, сдвоенные орудия прекратили огонь, и тягач начал отходить назад, а следом открыли огонь танки. Они стреляли по догорающим остовам грузовиков, БМП, методично разбивая их на мелкие обломки. Со стоном и скрежетом металл грузовых машин разламывался на части и разлетался во все стороны. В ответ раздавались лишь отдельные автоматные очереди. Позади танков маячили БТРы и стреляли из пулемётов.
   Танки произвели несколько выстрелом и начали осторожно двигаться вперёд. Они поравнялись со своим сгоревшим собратом, над которым ещё вился дымок, когда откуда-то слева из дыма, отбросив в сторону сгоревший автобус, переехав остов грузовика, смяв что-то бесформенное, разбитое так, что было непонятно, чем это было прежде, им навстречу вырвался танк с белыми полосами. Он произвёл на ходу выстрел, не попал, но, ревя двигателями, пошёл на сближение с врагом. Этого они не ожидали. Они не ожидали, что что-то уцелеет в этом аду. Вражеские машины остановились, а затем попятились, вращая стволами в попытках прицелиться.
   - Ура! - крикнул Алексей и выскочил из воронки вслед за танком.
   - Ты куда, идиот?! - крикнул Артём, но тот его не слышал. Он словно ждал этого момента и теперь бежал вслед за машиной в пыли, вылетающей из-под гусениц. Внутри у него всё кипело. Никита вскочил было вслед за другом, но получил удар под колени от Артёма и упал обратно в воронку.
   - Там пулемёты! Лежи, Никита! - эмоционально крикнул Артём, потом прицелился из автомата и выстрелил вперёд, где возле бронетранспортёров виднелись фигурки ополченцев, спрыгнувших с КАМАЗов. - Ё-моё, ну куда они, болваны?! Покосят их всех!
   Никита приподнялся над краем воронки. Алексей бежал вперёд, как и ещё десяток бойцов, когда к танку АТО потянулись шарики огня выстрелов гранатомётов противника. Несколько прошли мимо, но один попал в правую гусеницу. Танк с размаху остановился, едва не зачерпнув стволом землю. В районе первого катка сверкнула вспышка, появилось облако дыма, и было видно, как мотнулся кусок оторванной гусеницы, теряя звено. Следом в его башню попала противотанковая ракета. Она отрикошетила и взорвалась над башней, снеся пулемёт. Башню накрыло волной огня. Когда он исчез, люки танка распахнулись, и в белом дыму показался экипаж, который быстро выбирался из танка и, спрыгивая на землю, бежал по догорающей кукурузе обратно, к своим. Бежавшие за танком солдаты в растерянности остановились. Кто-то упал навзничь, кто-то бросился за спасительную броню. Кругом прыгали фонтанчики пыли, и среди них, петляя, бежал экипаж танка.
   - Огонь прикрытия, чего зависли, козлы! - послышался крик майора. - Не дайте им поднять головы и хорошенько прицелится.
   По танкистам вели огонь БТРы. Трассирующие пули носились по воздуху, часто перекрещиваясь траекториями. Многие с характерным звоном попадали в танк, за которым находилось трое или четверо бойцов. Двое из них заряжали подствольные гранатомёты и отстреливали их через подбитую машину. Эти гранаты сильно мешали пехоте противника. Чтобы достать их, один из БТРов начал объезжать свои танки справа, чтобы занять лучшую позицию. Когда застрочил КПВ, трассирующая очередь веером потянулась к бегущим танкистам и отходящим вслед за ними бойцами, и сразу один из танкистов упал и больше не шевелился. Другому пуля попала в левую руку. Она безвольно повисла, как показалось Никите, на одной коже. Танкист выронил автомат и здоровой рукой придерживая перебитую, шатаясь, побежал дальше. Скорее всего, у него был болевой шок, так как, пробежав всего метр, он качнулся. Но его подхватили под руки товарищ из экипажа и ещё один боец и потащили в укрытие. Как же ему, наверное, было больно! Несмотря на темные разводы, покрывавшие лицо бойца, Никита видел, как побледнела его кожа, видел его вытаращенные глаза, полные слёз. Он только постанывал, едва волоча ноги. Его правая рука крепко сжимала левую руку. Теперь было заметно, что её почти отрубило. Никита видел торчавшую кость, обрывки мяса, наливающиеся кровью, которая капала вниз. Его передёрнуло от этого зрелища.
   Следом один из танков выстрелил, и около бегущих возникла вспышка, и вырос гриб дыма от взрыва. Несколько человек упало. Никиту накрыло ударной волной, и следом прилетел рычащий, горячий воздух пополам с пылью и песком.
   Отплевываясь, он снова поднялся на локти и продолжил стрелять туда, где виднелись вспышки выстрелов. Рядом стрелял Артём. Он моргал левым глазом, часто останавливая стрельбу, и тёр его указательным пальцем. В глаз что-то попало, и он сильно слезился.
   Никита опорожнил один магазин, быстро перезарядил, расстрелял второй. Он целился за бронетранспортёры, туда, где в дыму виднелись фигурки солдат противника. Те начали двигаться вслед за бронетранспортёрами. Основная группа пыталась под прикрытием лесопосадки продвинуться вперёд. Там шла яростная перестрелка. Бухали взрывы ручных гранат, осыпалась листва деревьев. Несколько клёнов и тополей было перерублено прямым попаданием и с шумом упали вниз.
   В этот момент в подбитый и брошенный экипажем танк попало ещё несколько выстрелов из РПГ, и было видно, как от каждого попадания от танка что-то отрывается, какие-то обломки. После последней вспышки и сопровождающего её грохота по земле покатилась смятая фара. Прятавшиеся за танком бойцы присели, прекратив на время огонь. Они тоже хотели отойти, но огонь противника был таким плотным, что они не решались побежать. Один из них махал руками, показывая жестами, как вырастает гриб. В грохоте боя было непонятно, что он кричит. Хотя, принимая во внимание то, что из распахнутых люков танка показался дым, стало очевидным, что он предупреждал о том, что вот-вот может взорваться боекомплект.
   Бой накалялся. Ополченцам было уже ясно, что с наскока взять лагерь им опять не удастся, и теперь они яростно поливали всё огнём, не жалея патронов, они старались подавить любое сопротивление, любую огневую точку. Нанести как можно больший ущерб. Перезарядившись, снова подтягивался тягач с пушками. Танки противника сделали по выстрелу и начали медленно двигаться под прикрытие леса, оставив тягач в одиночестве. Откуда-то из дыма вылетели шарики огня выстрелов из РПГ и потянулись к вражеским танкам. Один выстрел попал в левый танк, прямо в борт. Тот окутался сизо-чёрным дымом, но хода не потерял и, взревев двигателем, выбросив белый фонтан из выхлопной трубы, начал менять позицию, ускоряясь к лесопосадке, на ходу доворачивая, чтобы не раздавить собственный КАМАЗ. Его орудие выстрелило туда, откуда прилетели гранаты. Там сверкнула вспышка, и в воздух взлетели куски железа и комья земли. Следом из дыма вывалился, скапотировав, сгоревший БРДМ. Гусеничный тягач МТ-ЛБ тоже дал задний ход. Его 23-миллиметровые орудия повернулись в сторону боя в лесопосадке и сделали пару очередей. Судя по всему, там было очень жарко. От этих очередей падали перерубленные пополам маленькие берёзки и рухнула довольно крупная рябина. Следом опять заработал миномёт из лагеря. Взрывы появились около тягача и тот начал отступать быстрее.
   Пока Артём перезаряжался, Никита как раз дострелял третий рожок, как вдруг его заметили и начали вести по нему прицельный огонь из пулемёта. Пули засвистели вокруг Никиты. Звук был противный, резкий. Возле пришедшего в негодность РПК появились фонтанчики земли, и одна из пуль попала ему в газоотводную трубку, изменила направление полёта, отскочив в бронежилет Никиты. Он почувствовал только лёгкий толчок и всё. От неожиданности Никита замер. Он-то ожидал болевые ощущения, сильный удар. Попадание пули в бронник очень красочно описывали бывалые бойцы. А это была пуля из пулемёта, калибра 7,62 мм, при этом это был старый тип патрона, ещё от трёхлинейной винтовки, а значит, довольно мощный. Пулемёт БТРа выстреливал ими ленту за лентой. Они свистели вокруг них, вгрызаясь в землю, стараясь поразить. Такой патрон в упор легко пробивал лист металла в 15 миллиметров. Никита сам видел это на полигоне, когда инструкторы показывали пробивной эффект подобного боеприпаса. А тут ничего особенного, хотя пуля встряла в бронепластине, почти пробив её. Никита провёл пальцем, и нащупал её донце, торчащее в ткани бронежилета.
   - Блин! - рявкнул Артём, увидав это.
   Он мгновенно спрятался в воронке и потянул за собой Никиту.
   - Шевелись, боец! В следующий раз так может не повезти!
   Падая, Никита почувствовал тупой удар в левую щеку и когда упал, сразу ощупал себя. Ничего. Но он точно почувствовал, что что-то в неё попало. Может, мелкий камешек, который выбила очередная пуля, угодив в землю?
   - Неплохо стреляют, - сказал Артём, перезаряжая автомат. - Смотри, начали уходить. Значит, сейчас по нам будут артиллеристы работать. Не хотят брать в лобовую. С минимальными потерями воюют. Да и нахрен им лезть сюда? У них времени хоть отбавляй. Взяли в кольцо, гады. Чуть что, назад и ждут, пока всё снаряды не перепашут.
   Он говорил это зло, посматривая вперёд. БТР перестал вести по ним огонь и прикрывал отход своей пехоты. Рядом с ним возник взрыв, судя по всему, в него пытались попасть из гранатомёта, но промазали.
   - Что же нам так не везёт, никак попасть не могут, - сокрушался Артём. - Далеко! Эх, нам бы управляемые ракеты, сейчас бы вся эта рухлядь на поле горела!
   - Лёша, что с ним? - Никита не вслушивался в то, на что там сетовал Артём, снова ощупывая щёку. Ничего. Она была цела, хотя ныла, словно получила болезненный удар. - Где он, ты его видишь?
   - Не знаю я, что с твоим другом. Нафиг он туда побежал? Это бессмысленно, - Артём прищурился и внимательно посмотрел вперёд. - Ничего не вижу. Танк горит, и дым застилает всё вокруг.
   - Надо посмотреть, может, он ранен?
   - Только дождись, когда наступит пауза. Пару минут осталось.
   Тем временем противник отходил в безопасное место, бросая дымовые гранаты. Возле края поля почти скрытый деревьями стоял танк. Он произвёл несколько выстрелов, пока последние из наступавших не исчезли за кустами.
   Из дыма появился танкист, который бежал назад. Это был отставший из экипажа. За ним спешили в укрытия и остальные бойцы, один был ранен, и ему помогали идти. Алексея среди них не было.
   - Это все? - спросил Никита.
   - Да, все, - танкист вытер рукой лицо, чёрное от копоти. - Сейчас начнут утюжить. Они танки подтягивают. Будут бить прямой наводкой. Надо отходить к дороге. Там есть небольшой ров, ну, который копают для защиты леса от пожаров. Там можно укрыться. Туда все отходят, кто может держать оружие. Вам тоже советую туда уходить. Здесь вы как на ладони.
   - Это "Ворон", кто-нибудь ответьте, - зазвучала рация, которая висела на груди одного бойца, помогавшего раненому. Он остановился, и следом остановились остальные. - Кто по направлению Угольного держится? Мы слышим звуки боя.
   - Это "Талисман", слушаю.
   - "Талисман", Семён ты? Тридцать вторая сводная территориальная?
   - Да, я.
   - Живой! Я думал, что вам всем там уже кранты. Сепары кричат на всех частотах, что вас наголову разбили и уничтожили.
   - Разбили, но не уничтожили. Держимся, но нужно уходить. Мы ещё одной атаки не выдержим.
   - Блин, мы все в котле. Отходить особо некуда. Нужно, чтобы наши части сначала от Сладкого и Железянска отошли, но сепары не дают даже шелохнуться. Лупят по дороге. Ваш участок - самый важный. Если сейчас уйдёте, они точно всех отрежут и положат. Там беженцы пошли вместе с частями батальона "Украина".
   - А где начальство, где командование? Кто управляет войсками, кто координирует бой. Где первый?
   - Не знаю. Полная неразбериха. Из Киева прислали приказ держаться. Они собираются ударить справа, в направление точки 52-11, чтобы разделить сепаров на две части. А мы должны удерживать позиции и связывать их, чтобы не дать им перегруппироваться.
   Кто-то принялся помогать раненому солдату вместо говорившего по рации бойца. Нашивок на нём не было, но похоже это был сержант или кто-то из младшего командного состава. Вроде Никита видел его, хотя может и ошибался. Его чёрное лицо с обгоревшими волосами и бровями теперь было трудно узнать. Солдаты потащили раненого товарища вслед за танкистом в сторону рядов разбитой техники лагеря, а этот, машинально разглаживая лохмотья на обгоревшем бронежилете, глупо улыбался. Он был явно ошеломлён сказанным. Присев на корточки, он продолжил, поглядывая в сторону лесопосадки, куда скрылся противник. Там было заметно движение техники.
   - Они там с ума сошли, они вообще понимают, что здесь произошло?! Нет больше 32-й, 15-ой и 76-ой бригад. Просто нет. Осталось десятка два бойцов!
   - Не знаю, "Талисман". Слушай, к вам подтягиваются с десяток танков, а также замечены 2С9 до пяти штук. "Булава" пока держится в Железянске, но там очень жарко. Сепары не жалеют снарядов. Бьют прямой наводкой из танков. Там спецы работают похоже. Вперёд пускают мясо из местного ополчения, а как наши его класть начинают, по замеченным точкам из танков лупят. Имей в виду, там серьёзные ребята есть.
   - Мы уже заметили, - он посмотрел на Никиту и Артёма и пальцем указал следовать за теми, кто только что увёл раненого к технике.
   - Там наш друг, Алексей, - ответил Никита. - Я мигом, узнаю, что с ним.
   - Живых нет, - ответил говоривший по рации. - Я всё проверил. Бегом отсюда, солдаты. К машинам.
   Ветер сменился, и дым от танка унесло в сторону. Было заметно, что за машиной лежат тела. Вот слева, не добежав до машины пару метров, лежал человек, который очень смахивал на Алексея. Убитый лежал лицом вниз и был присыпан землёй, но было очень похоже, что это он, его друг, с которым они вечерами проводили столько времени в учебке, делились планами на будущее и который хотел пригласить Никиту на свою свадьбу. Они запланировали её с Алёной на лето, на июнь.
   - Бегом, - рявкнул сержант и снова начал говорить в мяукнувшую рацию:
   - "Ворон", мы отходим к дороге и займём позицию там. Нам нужно будет огневое прикрытие. Я не слышу в канале "Семашку".
   - Был на связи...
   - Украинская армия, - вдруг в рации зазвучал новый голос. Он говорил чётко, делая продолжительные паузы и чеканя каждое слово, словно зачитывал торжественную речь. - К вам обращается командир батальона "Отечество", "Булат", слышали о таком? Тот самый, который взял позавчера нефтяной терминал под Бояринкой. От имени народной, - это слово он особенно подчеркнул, - армии Новороссии предлагаю вам сложить оружие. Сопротивление бесполезно. Ваше командование вас бросило, киевская хунта вами пожертвовала и уже списала со счёта. Нам известно, что ваши командиры бежали...
   - Вот суки, - тихо выругался сержант. Пригнувшись, они втроём спешили к разбитой технике. Вокруг неё всё поле было вспахано взрывами. Из земли торчали обгоревшие обломки и части тел погибших. Тлели тряпки и какие-то деформированные до неузнаваемости ёмкости. Из одной высыпались пакетики с сухим концентратом для приготовления супа.
   Особенно страшно было находиться у танка, где утром стоял танкист, когда Никита увидел, как от командной палатки отъезжали автомобили. Танк сгорел. Его накренившееся к земле дуло смотрело в сторону, а под танком в пятне чёрной от копоти земли лежало тело человека. Оно не просто лежало, а словно замерло в последней попытке выпрыгнуть из-под горящей машины. Опущенная голова покоилась между согнутыми в локтях руками, плечи приподняты. Дальше пояса всё сгорело до костей, а эта часть человека уцелела. Это выглядело жутко, но Никита уже ничему не удивлялся. Подобные картины больше не вызывали в нём такой паники и содрогания как было в начале, когда он увидел оторванную голову, из глазниц которой вился дымок.
   Около танка жутко пахло. Бензином, смрадом сгоревшего пластика и горелым мясом. С другой стороны танка лежал ещё один погибший. Тот тоже сгорел, но успел отползти на пару метров. Он умирал тяжело, его сжатые в кулаки руки находились на уровне груди, как будто он собирался боксировать.
   А тем временем голос по рации продолжал.
   - ...вы теперь одни. Предлагаем сдать оружие. Даю слово...
   - Ага, - послышался по рации голос собеседника по рации, с которым говорил сержант с позывным "Ворон", - знаем мы ваше слово. Видели, как вы под Железянском раненых добивали.
   - Мы казнили предателей Донбасса. Тех ублюдков, которые с оружием в руках встали в ряды карателей воевать против своего народа. Каждый, кто будет поддерживать Киевскую хунту, кто предал свой народ, будет судим на площадях городов Новоросии, его сам народ судить будет! Вы слышите меня, украинские военные. Вы со своим народом воюете, который хочет жить не под американскую диктовку, плясать не под дудку хунты, а хотят жить, как они привыкли, и говорить на своём языке. Мы защищаем свою землю, как наши деды и прадеды, слышишь, укроп, от бандеровцев-фашистов и националистов.
   - Слышу. А ты "Булат", ты этих националистов в глаза видел? - спросил сержант, едва сдерживаясь.
   - Ваш весь батальон У... - он сделал паузу, - ...краины из них состоит. Западенцы сплошные. Они два дня по детским садам и школам стреляли. Шестерых детей убили, их мы в плен брать не будем, а вам предлагаем сдаться. Гарантируем медицинскую помощь и еду...
   - Внимание, это "Семашка", - послышался знакомый голос майора. - Вы что там, охренели?! Слухачи работают, сейчас по пеленгу дадут прикурить. Отрубайте связь!
   Сержант на мгновение остановился и что-то повернул на рации. Она смолкла.
   - Блин! - выругался он. - Пацаны, к бронемашине!
   Они пробежали мимо развороченного взрывом грузовика ГАЗ-66 и почти добежали к сгоревшему БМП, как послышались отдельные автоматные очереди и одиночные выстрелы. Пришлось пригнуться ещё ниже. Гулко застрочил пулемёт, выпустив пару длинных очередей.
   - Так, начинается, - сержант облизал губы. - Эх, воды бы сейчас. В горле пересохло, першит, даже кашлянуть нечем. Воды у вас, понятное дело, нет?
   Артём и Никита отрицательно мотнули головой. Башня боевой машины лежала в нескольких метрах от неё, задние люки были распахнуты, а верхний бронелист десантного отделения был сорван внутренним взрывом. БМП полностью выгорела. Её борта покрылись рыжими пятнами с чёрными разводами, а внутри ветер ворошил толстый слой белого пепла, обнажая раскалённые угли. Они светились сквозь бело-серые пушинки ярко красным цветом. Дыма не было, но от машины несло жаром и запахом гари. Рядом с машиной лежали убитые. У некоторых были оторваны руки, у человека, который находился около правой гусеницы, разорвало бронежилет и из громадной раны в груди торчали кости. Ещё один мёртвый боец находился позади машины, сжимая в руках отстреленный одноразовый гранатомёт. Ему попали в затылок. Кто-то перевернул его на спину, и было видно, что уцелела лишь нижняя челюсть, часть верхней с остатками носа, а потом шла - громадная дыра, и в затылочной части черепной коробки на красном фоне чернело большое отверстие. Мозг лежал розовой массой на земле в метре от солдата, рядом с сорванной попаданием каской.
   - Боже, это чем их так? - выдохнул Артём.
   - Крупнокалиберным! Тот самый БТР, сука. Жаль, не попали мы в него! А ведь сбежали, гниды, - вдруг добавил он. Было непонятно, о ком он говорит. - Ничего, мы это запомним, мы потом с них со всех спросим, - яростно прошипел сержант.
   Он перепрыгнул через лежащие в коричневой земле снаряды, разбросанные взрывом из кузова "Газона", и сменил у автомата рожок. Пустой он запихнул в подсумок на груди и нервно сжал кулак. Он старался успокоиться, прийти в себя от тех чувств, которые нахлынули на него от невесёлых мыслей о предательстве. Потом он вдруг подошёл к одному из убитых, нагнулся, поднял флягу и, свинтив крышку, попытался что-то из неё выжать. В рот упало несколько капель.
   - Ты о ком? - вдруг уточнил Никита.
   - О ком, о ком. О нашем начальстве, - сержант отбросил пустую флягу и та, звякнув, упала около россыпи пустых гильз. - Я видел, как они слиняли за пять минут до обстрела. Я как раз дежурство собирался сдавать, шёл к штабу для доклада, как их машины рванули, только столб пыли и остался. Я-то тогда ещё подумал: куда они все? А сейчас понимаю, куда. Они знали, знали, что нас накроют и слиняли. Спасали свои шкуры. Продались, гниды. Такое уже было в июле, под Изварино. Про Изваринский котёл, слышали? Жив буду, найду их и покараю. Лично покараю трусов!
   Они достигли борта боевой машины пехоты и, обежав её, попали на другую сторону. Там, в метре от БМП, стояло то, что некогда было УАЗом 452, прозванным в народе "Буханкой". Его так посекли осколки, что он теперь напоминал решето. Они втиснулись между ним и бортом БМП и осмотрелись. Опять Никита заметил около себя маленький смерч. Нет, сегодня смерчи явно преследуют его. Хотя нет, он был немного другим. Может это показалось Никите, но смерчей было уже два, один симметрично другому, исходящие из одной точки. Это висело в метре от земли и вращало пойманный дым. Один смерч вращался в одну сторону, а другой - в противоположную. Никита хотел показать это сержанту, но тот внимательно смотрел вперёд и был сосредоточен. Лучше сейчас его не отвлекать. Когда Никита вновь обернулся, смерчей не было, и недавно вращавшийся дым медленно расползался пятном и рассеивался.
   "Похоже, у меня галлюцинации, - подумал Никита. - Неужели это от контузии? Сначала этот мир света, теперь эти смерчи преследуют. Может это, как там его, посттравматический синдром?"
   Перед ними открылся вид внутреннего лагеря. Там среди рядов сгоревших легковых машин и микроавтобусов, среди металлических каркасов для тентов и уцелевших бортов грузовиков, обшитых бронёй, бегали фигуры. Они что-то собирали. В месте, где находилась командная палатка и рядом с ней медицинская, виднелась сейчас только чёрная, бесформенная куча. Она ещё дымилась сизым дымком. Около неё застыл человек.
   - Нашёл, две ленты к пулемёту! - кричала одна из фигур.
   - Давай, Серый, тащи к нашим. Я тут видел рожки от "калашей".
   - Бери даже пустые, снарядим. Часть боезапаса уцелело.
   Они увидели сержанта и Артёма с Никитой, и один из них замахал руками, призывая.
   - К дороге бегите, там есть укрытие под деревьями. Ориентир - столб электропередачи с цифрой десять! Там новая линия обороны...
   - Слышали? Вперёд, - сказал сержант. - Я - замыкающий.
   Они сделали всего пару шагов, как Артём вдруг замер и пошатнулся. Никита налетел на него, засмотревшись на кричавших.
   - Ты чего? - спросил он и вдруг понял, почему Артём остановился.
   Прислонившись к ведущему колесу машины, около носа БМП полусидел Жора. В руках он ещё держал два рожка с патронами. Его остекленевшие глаза смотрели в небо. Он был мёртв. Пуля или осколок попала ему прямо в сердце.
   - Жора, чувак, ты..., - Артём не смог скрыть слёзы. - Как же это....
   Послышался знакомый вой. Что-то приближалось с небес.
   - "Грады"! На Землю! - закричал сержант и пнул их обоих. Они упали в коричневую пыль, впитавшую запахи пороха и гари, и вжались в неё. При этом Артём дополз до гусеницы боевой машины и прижался к обгоревшим каткам. Земля содрогнулась. Удары сыпались со всех сторон. Их становилось больше и больше. БМП качалась и подпрыгивала.
   - Как густо кладут, не иначе несколько дивизионов! - крикнул сержант. - Как мы их разозлили, однако!
   Никита поднял голову. В метре от него сверкнула вспышка, полыхнуло багровое пламя, и среди поднявшегося серого дыма во все стороны брызнула туча искр. Запахло порохом. Буквально рядом упал ещё один снаряд. Никите стало страшно. В прошлые обстрелы они находились у края лагеря, поэтому основной удар пережили сравнительно легко, но сейчас реактивные снаряды ложились вокруг, обдавая их горячим воздухом, искрами, подбрасывая ударной волной и заволакивая дымом. Никита вжался что есть мочи в землю и закрыл голову руками. Он прочитал молитву, но она не помогала. Грохот становился нестерпимее и страх пронизывал до самых костей. А вдруг сейчас попадут в него, а вдруг от него отвернулась фортуна, и следующий снаряд разорвёт его на куски?
   Земля сыпалась на него нескончаемым потоком, забиваясь под бронежилет и застревая в волосах. Сколько длился обстрел? Может, пару минут, но для Никиты это время показалось вечностью. Наконец, взрывы начали стихать, и он снова поднял голову. Отплёвываясь от песка и земли, он увидел вокруг себя клубящийся серый пороховой дым. Рядом так же плевался сержант, а справа шевелился Артём. Слава богу, все живы. В них не попали.
   - Да, бывало и хуже, - сержант привстал и принялся отряхиваться. Он посмотрел вперёд, где грудой лежали дымившиеся обломки: во многие машины попало ещё раз. В дыму виднелись фигуры бойцов, которые удалялись к концу лагеря. - Бегом, я...
   Опять возник вой. Он приближался с каким-то надрывным рычанием. Он был похож на вой ракет "Градов", но все же отличался, был басовитее.
   - Так, это что-то новенькое. Гаубицы, похоже. На землю! Сепары никак не успокоятся.
   Они снова упали на перепаханную войной землю и вжались, ожидая взрыва, грохота и дрожи земли, но этого не произошло. Вместо этого над их головами раздался сильный хлопок, и одновременно с разных сторон с характерным звуком возникли фонтанчики земли. Зазвенела сталь от попадания в неё чего-то с неба. Никита краем глаза даже заметил, как брызнули искры на броне.
   - Под машины! Картечь! - крикнул сержант.
   А в небе появлялись и появлялись серо-белые облака дыма, которые, клубясь, вырастали, раздуваясь, а вниз тянулись дымовые ниточки от поражающих элементов. Создавалось впечатление, что на фоне голубого неба распрямляют лапы гигантские многоногие пауки. Красивое и страшное зрелище. От каждого такого взрыва вниз летело облако шрапнели, и земля вскипала от попадания картечи. Никита весь похолодел от ужаса. От этого оружия можно было спрятаться только в укрытии, и он судорожно пополз к БМП, чтобы залезть под неё.
   - Чёрт, они по-взрослому решили, - сержант полз около Никиты. - Видно будут нас брать окончательным штурмом.
   Они почти вползли под машину, как шрапнельный снаряд разорвался прямо над их головами. Никита почувствовал страшный удар в спину, ноги, руки и на секунду потерял сознание. Последнее, что он видел, как вокруг взлетает вверх коричневая пыль пополам с пеплом. А дальше - тишина, но не пустота.
   ...
   Вокруг жил различными звуками тропический лес. Щебетали птицы, время от времени взмывая с веток и мелькая среди листвы. Внизу кто-то двигался в густых зарослях, шурша папоротниками. Слышался далёкий шум водопада, и к нему примешивались звуки насекомых. Лупоглазая лягушка выбралась из глубины громадного листа и замерла. В метре от неё в листве ползла ядовитая, яркой окраски змея.
   Изображение начало двигаться, обходя дерево, увитое лианами. За ним начинался подъём в гору. Мокрая земля была усеяна гниющей опавшей листвой, сквозь которую пробивались отдельные зелёные ростки. Солнце почти не пробивалось сквозь плотную листву, в лесу царил полумрак.
   - Днём, когда тропическая жара опускается на влажный лес, - начал говорить знакомый голос, Никита его слышал в передачах о животных, - жизнь в нём замирает, но только не для одного хищника.
   Камера приблизилась к серому стволу дерева, увитому кольцами лиан. Она медленно двигалась по стволу вверх, пока не остановилась около утолщения, в центре которого виднелось дупло.
   - Здесь поселяется необычный хищник, наверное, самый опасный и безжалостный хищник на земле. Он истребит этот лес, - камера начала поворачиваться, и в кадре появился муравей. - И это не одна особь - это целая армия. Самая безжалостная армия из двадцати миллионов самок и нескольких самцов. Возглавляемые новоиспечённой маткой они, как единый организм, рыщут по лесу в поисках еды, и от эффективности поиска будет зависеть рост колонии. Мы покажем вам мир, где насилие - это норма, а убийство - это цель выживания. Где один поедает другого, мир, где выживают самые многочисленные. Это - мир ужасного сиафу, африканского муравья кочевника.
   Теперь камера спустилась к земле, и стало заметно, как в опавшей листве движется коричневая река муравьёв. Они шелестели миллионами лапок, направляемые в нужное русло муравьями-сержантами, отыскивая новый дом. Целая река муравьёв.
   "Что это? Он дома, смотрит телевизор? - где-то на заднем плане возникла робкая мысль в голове Никиты. - Что происходит? При чём тут муравьи?"
   Диктор долго и подробно рассказывал про жизнь муравьёв. Что у них нет постоянного дома, и что они каждые двадцать три дня сменяют место жительства, кочуя по лесу, неся смерть всем насекомым вокруг. Камера показала, как они поселились в основании пустотелого ствола упавшего дерева, как начали создавать внешнюю стену муравейника из муравьёв-рабочих, которые сцеплялись друг с другом, скрывая таким образом в самом центре гнезда матку. Рабочие удаляли из главной камеры землю, очищая жилище матки и расширяя её. Это была самая настоящая стройплощадка, где каждый знал, что делать.
   Следом камера показала, как передовые части направились на охоту. Диктор объяснил, что существует три типа муравьёв: громадные муравьи-солдаты, муравьи- рабочие поменьше и крошечные муравьи-разнорабочие. Все они слепы и общаются друг с другом посредством запахов и касаний усиками-антеннами.
   - Какие муравьи? - Никита уже шептал вслух. Эта смена его мира, ощущений была такой разительной. Ещё секунду назад кругом вспыхивали взрывы, горело пламя, с визгом летела картечь, а теперь шелестели лапками муравьи, которые накидывались на добычу и терзали её. Всё это сопровождалось комментариями диктора, сообщавшего, что одним из залогов удачливости охоты является общность действий муравьёв и их настойчивость в удержании жертвы жвалами.
   - Скорее всего, вы их даже не увидите в лесу, - продолжал диктор знакомым голосом рассказчика из передачи "В мире животных". Как его звали? Никита не помнил. - Они избегают прямых лучей солнца, стараются передвигаться в тени. Они движутся в подстилке на земле, среди опавших листьев и мёртвых растений. Передовые отряды находят добычу, ловят её, убивают и припрятывают, чтобы потом основные группы муравьёв оттащили её к своему новому дому. Чтобы прокормить такую армию, требуется огромное количество еды, и муравьи разведчики расширяют зону поиска, оставляя пахучие метки.
   - Да что это такое? - Никита захотел повернуться, но не смог. Он словно был камерой. Он не управлял ею, но словно весь его мир был сфокусирован в этом объективе. Рядом раздался женский смешок.
   - Кто здесь? - спросил Никита. - Эй, что происходит?
   В ответ была тишина, вернее, никто ему не ответил, а диктор, тем временем продолжал:
   - Первую вылазку наши муравьи совершили на север. Там на опушке леса находится плантация. Местные жители рады муравьям, так как они избавят их от вредителей, которых здесь очень много.
   Дальше камера показывала, как муравьи находили, хватали и пронзали жертв своими острыми челюстями. Кто не успел взлететь - погибал. Но это было не всё. Отряд муравьёв-захватчиков натолкнулся на отряд других муравьёв, кочевников, которые уже обосновались здесь раньше. Разгорелся бой. Муравьи яростно сражались, они сцеплялись друг с другом, образовывали шевелящиеся клубки, катались по земле и рвали друг друга. Появились первые потери. Даже маленький рабочий мог вывести из строя громадного муравья-солдата, просто вцепившись ему в чувствительную антенну.
   "Как попадание РПГ в гусеницу танка, - вдруг подумал Никита. - И громадная машина становится беспомощной".
   Он вспомнил, как подбили танк АТО, когда тот бросился в атаку на танки противника, и где погиб его друг, Алексей. Комок горечи подкатил к горлу Никиты. Что он напишет его невесте, Алёне, если переживёт этот бой? Какие найдёт слова? Он никогда не умел складно писать, а позвонить боялся ещё больше. Да найдёт ли он её телефон? Где их телефоны? Закопаны где-то в земле, а может, разорваны в клочья взрывами.
   А тем временем битва муравьёв продолжалась. Победили местные, как всегда самым эффективным способом - численным перевесом.
   - Наши муравьи отступают организованно. Они не бросают трофеи победителям и уносят всё с собой. Самые маленькие налётчики уносят еду в своих желудках, средние рабочие муравьи, благодаря своим длинным передним и задним лапам, несут свой груз под туловищем, не волоча его. Крупную добычу слаженно тащат гуськом. Крупные муравьи впереди, а мелкие помощники сзади. Отход прикрывают муравьи-солдаты.
   Камера показывала, как муравьи быстро улепётывали с добычей. С огромной скоростью они преодолевали большие расстояния среди опавшей листвы, корней кустарников и сухих стеблей травы.
   - Дорогие телезрители, вот вы видите, как один из муравьёв-дозорных произвёл разведку около тропинки, по которой отступает группа налётчиков, и сразу натолкнулся на добычу. На дне глубокого листа он набрёл на слизняка, нежившегося в лужице влаги, и вцепился в него. При помощи пахучего секрета он сразу подал сигнал другим муравьям, и тут же сотни его товарищей атаковали жертву. Это - их законная добыча. К сожалению, слизню не повезло.
   Камера показывала, как муравьи облепили слизня, пытаясь добраться до его тела. Но у слизня имелся свой козырь: он был покрыт вязкой и вредной слизью, и, вонзив в неё челюсти, муравьи больше не могли их вытащить. Другие муравьи пытались помочь влипшим собратьям.
   - Слизь невероятно липкая. Даже освободившись, наш первый муравей влип по-настоящему. Пока он борется за жизнь, его собраться применили новую тактику. Они сносят крупицы почвы на слизня, используя их как промокашки. Скоро вся слизь будет впитана, и муравьи, как заправские мясники, разделают тушу слизня на ломти мяса, но за всё приходится платить. Наш дозорный муравей весь облеплен слизью, которая закупорили его дыхательные отверстия. Несколько мелких разнорабочих пытаются ему ещё помочь, а потом бросают это бесполезное занятие. Он обречён.
   Было видно, как муравьи покидают его, бьющегося в конвульсиях.
   - Конечно, дорогие телезрители, каждый из нас может помочь этому бедняге муравью, но законы природы таковы, что мы никогда не замечаем, что творится у нас под ногами, какие жестокие битвы происходят. Здесь правят бал свои законы выживания.
   Теперь камера показывала огромный живой муравейник, где стены, коридоры, уровни были образованы самими муравьями, как живыми кирпичиками. По ним транспортировалась добыча, чтобы прокормить растущее потомство.
   - Хм, боги посмотрели на бедняжку муравья, вздохнули с тоской и прошли дальше. А ведь человек для муравья - бог.
   Кто это сказал? Голос похож на голос его младшей сестры - Веры.
   - Вера, это ты? Ты здесь? Это работает телевизор? Почему я не могу повернуть голову? - спросил Никита. Диктор что-то бубнил, но Никита его не слушал. - Вера?!
   ...
   Рядом снова сверкнула вспышка, и пламя поглотило тропический лес, муравьёв и заглушило голос диктора. Никиту рвало на части болью. Ему казалось, что это его пожирают муравьи кочевники, как слизняка, кромсают на кусочки, вытаскивая жилы, выгрызая кровеносные сосуды, поедая глаза и мозг. Сколько боли. Она накатывалась обжигающей волной, словно невидимые пальцы копались у него внутри, перебирая органы.
   - Твою мать! - закричал он, и пламя, которое бурлило, клокотало, кипело, перемешивалось перед глазами, выплёвывая из себя чёрный дым и искры, начало ускоряться и превратилось в пласт коричневой земли, рассыпающийся на глазах в оседающее облако поднятой породы.
   - Боец, встать! - услышал он голос сержанта. - Чего разлёгся? Встать, я сказал!
   Никита медленно приходил в себя. Всё болело. Руки, ноги, спина. Создавалось такое впечатление, что кто-то сверлил их острыми свёрлами, с остервенением вонзаясь вплоть.
   - Боец, встать! - опять кричал над ухом сержант. - Ты оглох?!
   - Есть, - еле шевеля губами, прошептал Никита.
   Он приподнялся. Тело слушалось с трудом. В ушах что-то гудело и стучало. Среди этого гула, какого-то шума, стрёкота и повизгивания, он слышал только чёткие слова сержанта.
   - Встать, боец.
   - Сейчас, я встаю.
   Никита сглотнул и смог встать на колени. Тело гудело и горело, словно по нему проехали танком. Внутри что-то двигалось и шевелилось, словно спрут, холодными щупальцами проникая во все уголки тела. Но постепенно боль проходила и шум пропадал. Он услышал отдельные выстрелы, чей-то стон, шум моторов и треск огня. "Буханка" всё-таки загорелась. Над УАЗиком поднимался столб дыма, и сквозь сорванные двери вылетали весёлые язычки пламени.
   - Товарищ сержант, готов выполнить приказ, - сказал Никита, поднимая автомат и поворачиваясь направо. - Я...
   Он застыл от удивления. Сержант лежал возле распахнутых люков боевой машины и не двигался. Его одежда была разорвана во многих местах и набухла от крови. Даже бронежилет и тот был весь покромсан.
   - Товарищ сержант, командир...
   Никита не знал, что делать. Он не мог понять случившееся, ведь только что этот человек отдавал приказы, заставил его подняться на ноги, а сейчас лежит весь нашпигованный шариками картечи. Никита зажмурил глаза, постоял так с секунду, а когда открыл их... ничего не изменилось. Сержант по-прежнему лежал на животе, и из большого количества ран вытекала кровь. Не было места на теле, куда бы ни попала картечь.
   - Товарищ сержант, я...
   Никита замолчал. Было глупо что-то говорить дальше. Рядом кто-то снова громко застонал. Кому-то нужна была помощь, но Никита не мог шелохнуться, его парализовало от увиденного. Он не мог понять, как сержант мог говорить с ним? Вспоминая его голос, его чёткие приказы, характерные интонации - он немного странно говорил букву "а", - Никита вспоминал голос живого человека, а не мертвеца. И это не укладывалось в голове. Что с ним происходит? Что за странные события? Сначала свет, потом муравьи, теперь голос сержанта. Какие странные видения после контузии. Это было не похоже на то, что рассказывали бывалые солдаты. Они упоминали только про потерю памяти, иногда странный гул и звон в ушах, но не говорили про такие яркие и живые картины. Он снова посмотрел вниз, на тело. Ведь Никита даже дыхание его чувствовал, запах нечищеных зубов, когда сержант отдавал приказ встать. Он ощущал, как на его кожу попадали брызги слюны, когда этот человек кричал. Это не могло показаться! Но в тоже время вот он, лежит перед ним, и, судя по лужам крови, впитавшимся в пыль, лежит достаточно давно. Так как же он мог говорить?!
   Внезапно Никита подпрыгнул и принялся лихорадочно ощупывать себя. А вдруг и он мёртв! Может он умер, и это всё ему кажется, а может, он ещё без сознания? От этих мыслей у него начало зудеть всё тело. Как будто по его коже стали ездить маленькие шипастые колёсики. Пальцы натыкались на дыры в штанах, находить прорехи в куртке, он с трудом дотянулся до спины и нащупал и там отверстия в бронежилете. Материя висела клочьями, а он был даже не ранен. Но он ведь помнил, как снаряд взорвался прямо над ними. Сержант был убит. А он? Он не нашёл на своём теле ни царапинки!
   - Как же так? - удивлённо произнёс Никита и осмотрелся вокруг.
   Вдалеке по краю поля двигались неясные тени. Там за цепочкой деревьев находилась длинная возвышенность, судя по всему, насыпанная для дороги. Она уходила вдаль. Это был путь в село, Сладкое, вроде, если он правильно помнил. А может, в Тёмнохатку. Никита никогда здесь раньше не был, а указателей он не видел. Да и не нужны они сейчас ему были. Самого села видно не было, хотя при свете солнца очень далеко сверкал купол церкви. Сейчас там всё заволокло серо-жёлтым дымом, словно край поля был охвачен пожаром. Получилась удивительная картина. На горизонте вырастали громадные пушистые облака. Они строили удивительные конструкции. Впереди высились столбы, словно созданные из спрессованных мягких ватных лепёшек, за ними вставала арка, а дальше - сплошная стена облаков с тёмно-серым основанием. А снизу вверх поднималось другое облако, желтоватого оттенка, сквозь которое едва угадывались силуэты машин. Ветер доносил рёв моторов и лязг гусениц. Сколько до края поля? Километр? Больше?
   Снова послышался стон. Теперь Никита сфокусировался на нём. Стонали за БМП.
   "Артём!" - подумал Никита и, шатаясь, зашагал вперёд. Автомат он повесил через голову и тот болтался у него на животе. Обогнув машину, он увидел, как, прижавшись к каткам, полулежит на земле Артём и стонет. Его глаза были закрыты, а белые губы подрагивали. Взрывом его оттолкнуло от машины и он, согнувшись, так и рухнул вниз. Одна его рука по-прежнему сжимала рожок к автомату, а вот другая расслабилась, и снаряженный магазин выпал из пожелтевших пальцев. Никита неуверенным шагом дошёл до Артёма, присел на корточки и осторожно толкнул его в плечо.
   - Живой? - спросил Никита.
   - А ты как думаешь? - в свою очередь спросил Артём. Было видно, что его мутит. Он судорожно сглотнул. Никита открыл рот, чтобы рассказать про сержанта, но потом передумал. Потом, как-нибудь потом расскажет.
   - Идти можешь? - спросил Никита.
   - Думаю, да, - Никита подал ему руку. - Хреновато мне. Всё тело ломит, перед глазами двоится и слабость в руках. Но дойду.
   - Я помогу, давай, - кивнул Никита, забрасывая за спину мешавший ему автомат.
   Артём схватился за протянутую руку и, подтянувшись, вдруг побелел, закричав:
   - А-а-а, больно!
   Он покачнулся и схватился за правую ногу, откуда начала хлестать кровь, словно кто-то резко открыл вентиль.
   - Твою мать! - Артём повалился на землю и зажал рану рукой. - Вот угораздило!
   - Сейчас, дай я посмотрю, - Никита осторожно отодвинул край разорванной материи и его тоже начало мутить.
   Кровь залила ткань, и пальцы Никиты сразу стали красными. В ране было сплошное крошево мяса. Это была не одна рана, а три вместе. Кожа разошлась лоскутами, а мышцы голени, когда Артём чуть-чуть подтянул ногу к себе, раздвинулись, и Никита увидел обломки кости и что-то серебристое.
   - Что там? - спросил побелевший Артём.
   - Не очень, - Никита приподнялся и громко крикнул: - Док! Нужен док!
   - Здесь, - послышался ответ.
   Среди дыма горевшего УАЗа появился хрупкий силуэт. Боже, откуда у этой девушки столько сил? Откуда у неё столько храбрости, чтобы бегать по полю, невзирая на падающие снаряды и мины?
   - Где зацепило?
   - Нога, правая, - сказал Никита, отходя в сторону.
   Рёв танков на другом конце поля усилился. Его было хорошо слышно даже сквозь треск и шипение огня. Автоматные очереди участились. Слева в лесопосадке опять начался бой, и часто бухали взрывы гранат. Девушка на секунду замерла, посмотрев туда, и коротко бросила:
   - Пойдут на штурм. Там разведка сепаров прощупывает. Кацапы работают. Профессионально. Снайпера прикрывают, а передовые тройки гранатами всё забрасывают. Не стесняются, любую ложбинку, любую ямку подрывают. Видишь вспышки?
   Никита заглянул за УАЗ. Было плохо видно, но на фоне обгоревших деревьев что-то сверкало и рассыпало яркие искры.
   - Термические. А отвечать нельзя. Майор сказал беречь патроны и ждать. Их нужно выманить на поле, чтобы накрыть артиллерией. Штурмовать они сейчас будут по-серьёзному. Мясо готовят, как мне "горбун" сказал. Он на войне с мая, много чего насмотрелся.
   - Что, какое мясо? - не понял Никита, но девушка не ответила. Она осматривала рану, потом открыла сумку и достала инструменты. Первым делом она ловко что-то выдернула из раны. Артём вздрогнул и скрипнул зубами.
   - Терпи, боец, терпи, мой родной, - сказала она и другой рукой погладила Артёма по щеке. Потом, не поднимая глаз от раны, поинтересовалась у Никиты:
   - Где ротный, он с вами был, я видела.
   - Он там, за машиной. Его убило шрапнелью.
   - Понятно, а что с тобой? Ранения есть? - девушка посмотрела на него своими голубовато-серыми глазами. Её пухленькое лицо было чёрным от гари, волосы посерели от пепла и пыли.
   - Нет. Я не нашёл, - сказал Никита. Девушка окинула быстрым взглядом его тело, а потом снова склонилась над раной Артёма.
   - Док, совсем плохо? - поинтересовался он.
   - Жить будешь, если меня слушаться будешь. Прости за тавтологию, но это суровая правда, - сказала она, обхватывая ногу жгутом. - Тебя, боец, неплохо задело. Три шрапнелины прямо в ряд легли. Так, - она опять склонилась, рассматривая рану, -перебита икроножная мышца, задета камбаловидная. Кость тоже зацепило. Шина тебе нужна, но я не могу сейчас тебе её наложить. Нужно оттащить во временный госпиталь. Как зовут тебя, боец?
   - Артём, Артём Анисимов.
   - Как водку?
   - Что, какую вод... - он не договорил, так как в этот момент девушка ловко перетянула его ногу жгутом.
   - Уфф! - только и выдохнул Артём, и его глаза вылезли из орбит от боли.
   - Всё, кровь сейчас остановим и продезинфицируем рану.
   Следом она вколола ему морфий и присыпала рану белым порошком.
   - Девушка, ты - наш ангел хранитель, - прошептал Артём, еле шевеля губами от боли. Морфий ещё не подействовал, и ему было больно. - Как ты одна справляешься?
   - Я не одна. Нас трое, все, кто уцелел. Мой муж Вадим на правом участке фронта. Там, где сейчас идёт бой. Готов, солдат?
   - Я, я не знаю.
   - Ты должен. Твой товарищ нас прикроет, пока я буду тебя тянуть. Слышишь, пули звенят по броне. Это снайпера работают. Боец, - она снова посмотрела на Никиту, - пригнись, возьми патроны и смотри на подбитые танки. Они любят под них заползать и стрелять. Увидишь, сразу давай огонь прикрытия. Тебя как зовут?
   - Никита.
   - Так вот, Никитушка, мне нужно твоего друга дотащить живым. Понял?
   - Да, - Никита, пригнувшись, подошёл к Жоре и достал из его руки автоматный рожок. Другой он поднял с земли и услышал, как рядом что-то просвистело и ударилось в броню БМП. Звон был очень сильным, брызнули искры, и на броне машины возникло новое отверстие.
   - Бьют из крупнокалиберных. Никакие жилеты не спасают. Прикрывай! - коротко сказала девушка. Она повернулась к Артёму и подхватила его под руки:
   - Мой брат, мой любимый, ты готов?! - вдруг странно сказала она.
   - Да, готов, - выдохнул Артём, и девушка потащила его в сторону горящего лагеря. Он помогал ей, здоровой ногой, но помощь его была чисто символической.
   Никита остался один. Он лёг на землю, прижался к машине, и ему показалось, что около дымившегося остова вражеского танка он заметил дымок выстрела. Звук пришёл через секунду. Направив туда ствол автомата, он выпустил длинную очередь. Было видно, как трассирующие пули попадают в броню танка, поднимают фонтанчики сухой земли, рикошетят, отпрыгивая. Под танком что-то зашевелилось и исчезло.
   У него было четыре рожка к автомату и несколько гранат. В лесопосадке по-прежнему бухали взрывы гранат. Там возникали облачка дыма и осыпались ветки. Кое-где вспыхнула листва.
   Следом застрочили пулемёты, и снова раздались несколько взрывов. Никита вдруг увидел сквозь дым как в небе над лагерем, жужжа, движется точка. Она парила над кукурузным полем в полутора сотнях метров над землёй, медленно двигаясь к другому концу лагеря, пока по ней не открыли огонь. Однако трассирующие линии не попали в неё, и она резко ушла влево и скрылась. Надо было уходить. Он повернулся назад. Среди искорёженной техники мелькали одинокие фигуры, но Настю он не видел. Оставаться одному было бессмысленно.
   Впереди расползалось по полю облако жёлтого дыма. Оно уже достигло сгоревшего вражеского танка и подбитых БМП. Следом Никита услышал, как справа вдалеке зазвучала канонада. Сначала были слышны отдельные разрывы, а потом всё превратилось в сплошной треск, словное кто-то колотил по железу. Стреляли где-то недалеко, но видно не было. В лесопосадке бой замер. Слышались отдельные взрывы, одиночные выстрелы из автоматического оружия, работал миномёт.
   Далёкая канонада усиливалась. Взрывы слились в сплошную, очень громкую барабанную дробь. И в этот момент ожила рация сержанта. Никита встрепенулся от неожиданности. "Не понял, он же выключил её!" - подумал Никита.
   - "Антрацит", "Антрацит", ответьте! "Антрацит", что там у вас, ответьте!
   После этих слов рация пискнула, потом послышался шелест, скрип и другие посторонние звуки. Сквозь них пытался пробиться голос.
   - "Антрацит", ничего не понимаю. Это "Западный-3", что у вас происходит?
   Опять шум и вой, словно кто-то двигал настройку. Никита раздумывал несколько секунд, а потом решил забрать рацию. Он хоть будет знать, что происходит вокруг.
   Жёлтый дым уже почти добрался до танка, у которого погиб Алексей. Канонада смолкала, и было слышно, как со стороны поля доносится шум моторов.
   - "Антрацит", Андрей, это "Семашка". Почему молчишь?
   Опять лай в рации в ответ, только отдельные слова можно было различить:
   - ...бьют... прицельно... разрушены... отходим.
   - Не понял, повтори. Куда отходите? "Антрацит"!
   Через мгновение, словно найдя нужную частоту, рация, наконец, внятно произнесла ответ вызывающим "Антрацита".
   - Ой, пацаны, они нас, - дальше шли отборные ругательства, - по полной! Больница горит, весь микрорайон Ленина охвачен пожарами. Бьют, не стесняясь. В городе танки. Мы три сожгли, а ещё пяток остался. БМД подтянули, под их прикрытием наступают. "Кокос" передал, в районе деревообрабатывающего комбината была рукопашная. Мне мои докладывают, что "Украина" отходит. "Семашка", что у вас?
   - Не знаю, справа от меня бой. Сепары поставили дымовуху, щас попрут.
   - Это "Западный-3", корректируйте огонь. "Антрацит", координаты.
   - "Украина", Бодя, на связь? Где вы там? Что происходит? Что у вас в лесу творится?
   Никита осторожно выглянул из-за края бронемашины, опираясь на скошенную броню, и застыл.
   - Где сержант? - сам себя спросил он.
   Там, где он лежал, никого не было. Никита пригнулся, поглядывая краем глаза на жёлтый дым, который клубился в десяти-двадцати метрах от него, медленно поглощая подбитый танк, превращая его в тёмное бесформенное пятно. Сделав шаг, он заглянул под машину, а потом... потом всё поплыло у него перед глазами. Сержант сидел под БМП, под нижним бронелистом, прислонившись спиной к ходовой части. Он сидел! Но он не мог сидеть. Никита видел его мёртвым. Хотя нет, может, он был без сознания? Он же не проверял его пульс. Никита сглотнул, не зная, что делать дальше, а рация продолжала говорить, мяукая вызовами:
   - Принято. Элеватор пока удерживаем, но по нему стреляют из тяжёлых гаубиц. Справа по частному сектору работают миномёты. Только что женщину убило, она пыталась свою собаку спасти. Сепары усиливают натиск между Железянском и Сладким. Вдоль балки идут. Там овраг и, судя по звуку моторов, техники там до... - дальше говоривший добавил слово из трёх букв.
   Никита, держась за броню, сделал шаг к сержанту. Его нога в берце соскользнула с огромного куска глины, и он едва не потерял равновесие. Инстинктивно он подался вперёд, и его охватил ужас. Да, вот, он здесь лежал, сержант. Вот следы его крови. Её было очень много. Да и сейчас она была видна на его руках и ногах. Светло-зелёная форма почернела от неё. Жёлтое лицо, открытый рот, синюшная кожа кистей рук. Нет, он не мог быть живым. Перед Никитой сидел мертвец, но до этого он лежал. А теперь, получается, что он встал и дополз до машины? После смерти сделал то, что хотел сделать при жизни?
   - Этого не может быть, - рядом грохнул взрыв от мины. Никита дёрнулся и присел ещё ниже. - Мертвецы не ходят...
   - "Семашка", это "Капитон". Они пошли на вас. Мы видим, идут плотным строем. Прямо с дороги спрыгивают на поле. Впереди мясо, учти, мясо! Спецы остались в ложбине у дороги.
   - "Семашка", у них батарея "Акаций". Бьют со стороны Угольного-Безмятежного. Глазки их где-то у вас близко сидят. Пусть твои стёклышки внимательно посмотрят на опушку леса, где ели точат.
   - Понял. Гостей будем ждать.
   Никита передумал брать рацию.
   - Ну её нафиг, - пробормотал он, и решил было повернуться, чтобы уйти, как сержант начал конвульсивно двигаться. От этих движений ноги у Никиты стали ватными. Он даже не заметил около машины знакомый смерч. Тот вращал пыль, пепел, одинокие угольки и сухие жёлтые стебельки травы.
   А сержант тем временем двигался. Его движения были хаотичными, словно он был куклой, которой кто-то управлял. Кто-то словно хотел узнать, а что могут руки, куда они могут выгибаться, как хватать предметы. Ноги при этом бессвязно ёрзали, он сучил ими, как младенец. Никита вытаращил глаза и сел на задницу от неожиданности. От увиденного он ничего не мог сказать, только ахнул. Следом он почувствовал, как у него под кожей забегали маленькие, холодные муравьи. Тем временем тело сержанта попыталось встать, но не смогло, а только рухнуло на бок. В это мгновение его глаза открылись и мёртвый, ничего не выражающий взгляд голубых глаз уставился на Никиту. Этого зрелища тому хватило с лихвой. Подпрыгнув, как ужаленный, он бросился прочь, не разбирая дороги. Скорей, скорей, к своим!
   Забежав за машину, он споткнулся о тело Жоры. Тот был громадным парнем и лежал так, что обойти его было проблематично, легче переступить. Никита так и сделал, но споткнулся о руку. На миг ему показалось, что и тело Жоры ожило и теперь держит его. Пискнув от ужаса, Никита с силой дёрнулся, освободился, и бросился бегом. Он уже приметил впереди себя как ориентир разбитый бронетранспортёр, один из новых, с противокумулятивными решётчатыми экранами, часть из которых была сорвана взрывами. Он находился за сгоревшей командной палаткой и, скорее всего, стоял в её охранении. За ним чернел сгоревший КУНГ и ряд БМ-21 "Град". Может даже, это были пусковые из их колонны. Сейчас трудно было понять, они обгорели и почернели от копоти. Их собирались снарядить утром, перед атакой, поэтому пусковые трубы уцелели и теперь беспомощно смотрели вверх.
   Никита перескочил через воронки от снарядов, перепрыгнул через несколько обгоревших тел, одним прыжком перемахнул через оторванный лист металла и уже почти добежал до тёмного борта БТРа, от которого несло удушливым запахом горения пластика или резины. Вот он, до него рукой подать. Около сорванного бортового решётчатого экрана, возле отрытого люка-лаза лежало тело убитого солдата. Оружия около него не было, значит он погиб при самом первом обстреле лагеря. Если он был в охранении штаба, у него ведь должен был быть автомат. Но сейчас это Никиту мало заботило. Нужно было добраться до машины и укрыться за ней.
   Никита почти достиг конца грунтовой дороги, где ещё вечером двигалась техника вдоль рядов машин, занимая свои места для ночлега, как его окутал жёлтый дым. Он был везде, такое беловатое с желтизной марево.
   "Откуда этот дым?" - только и успел подумать Никита и с размаху налетел на выплывший из жёлтого марева чёрный корпус танка. Он хорошенько приложился к нему, даже не успев затормозить и, взмахнув руками, упал на спину.
   - Твою мать! - успел он выругаться.
   Дым клубился вокруг плотными облаками. На расстоянии метра ничего не было видно. Впрочем, через мгновение подул ветерок, и Никита понял, что он видит корму танка, с двумя белыми полосами, который шёл в контратаку и за которым бежал его друг, Лёша. Вот он, лежит рядом, лицом вниз, около ещё одного убитого бойца, согнувшегося от попадания в живот.
   - Это что за фигня! - только и смог сказать Никита. Он вдыхал дым, но ничего не чувствовал. Лёгкое першение в горле и странный привкус во рту. - Как я здесь оказался? Я же бежал в другую сторону!
   Никита встал на колени и затравленно осмотрелся. Вокруг клубился только этот дым и слышался рёв моторов. Что-то двигалось в дыму, грохоча и лягая гусеницами. Этот шум приближался. Никита даже почувствовал пальцами как дрожит земля. Но как, как он сюда прибежал?! Он ведь точно помнил, что бежал в другую сторону. Посмотрев назад, он увидел виднеющийся сквозь лёгкую вуаль желтоватого тумана тот злополучный БМП. Там был сержант... Сначала он, потом этот танк.
   Его отравили! Это не просто дым, а нервно-паралитический газ! Это догадка свернула в голове Никиты, и он инстинктивно задержал дыхание. Впрочем, какая разница, он ведь уже надышался. Хотя нет, позвольте. Он помнил, как в учебке рассказывали про газы. Его мозг лихорадочно работал, вспоминая почти забытые лекции. Он был крайне возбуждён, отыскивая ответы. Нет, от этого газа он не мог бы бегать. И должен быть запах переспелых яблок. Так пахнет зарин. Нет, не то, глупость. Тогда что это? Наркотическое вещество? Никита прижался к танку. Мимо него в дыму, лязгая, промчались вражеские танки. Их было пять или шесть. За ними дым клубился, закручивался в вихри и начинал рассеиваться. Двигатели танков надрывно ревели, и тяжёлые машины уверенно двигались вперёд без единого выстрела. За ними спешили машины пехоты и машины десанта. Никита закрыл глаза, а потом снова открыл.
   - Боже, мне это снится, это не правда. Я сплю!
   Да, это похоже на какой-то галлюциногенный газ. Откуда он у ополченцев? А как ещё объяснить, что он бежал в одну сторону, а оказался в противоположной? Как он мог так ошибиться и не заметить, что поменял направление. Никита на мгновение вспомнил, как они с Сашко, с его одногодком с другого конца села, ходили в заброшенный дом покурить траву. Весело было, особенно в первый раз. Ржали, как лошади. При этом Никита, сидя на продавленном, полусгнившем диване в сырой комнате с отвалившейся штукатуркой при свете, пробивающемся сквозь пыльные оконца, доказывал Сашку, что на него трава не действует. А тот ухмылялся в ответ, глубоко затягиваясь.
   - Фигня, а не трава, - гогоча, веселился Никита. - Не вставляет по-настоящему.
   - Да, да, - кивал в ответ Сашко.
   Всё это было забавным, пока Никита не решил отлить. Он поднялся с дивана и направился к тёмному проёму выхода из комнаты. И каждый раз он натыкался на стену. Это было удивительное ощущение. Вот дверь перед ним, сделай шаг и выйди, а дверь в последний момент отпрыгивала в сторону. В общем, выход Никита нашёл лишь тогда, когда, шаря по стенам, нащупал его руками. Сейчас было очень похоже.
   Танки врезались в сгоревшие грузовики и начали сминать их. За ними подтягивались БМП и уже появились БТРы с автоматчиками, которые спрыгивали и бежали вперёд. Никита посмотрел на них. Их форма отличалась от формы бойцов АТО, она была темнее цветом. Они совсем не были похожи на бравых ополченцев, которых показывали по российским каналам. Одежда на многих сидела мешком, броников почти не было. У многих на головах - обычные железные каски. Бежали вперёд сплошь молодые парни со странным выражением лица и отсутствующим взглядом. Многие казались совсем молодыми, подростки лет шестнадцати.
   Когда грянули первые выстрелы из танков, и боевые машины пехоты открыли огонь из автоматических пушек, замедляя ход, эти наступающие ополченцы частично залегли, а частично побежали к машинам пехоты, чтобы укрыться за ними. Многие стреляли из автоматов наугад. Просто поливали огнём всё впереди себя.
   Танки остановились. Было видно, как в один из них попали, и он окутался дымом. Дистанционный пулемёт на крыше его башни расстреливал одну ленту за другой. Залегшие на землю ополченцы осмелели и, поднявшись, побежали вперёд, как вдруг послышался вой снарядом, и всё вокруг вскипело взрывами. Это работала ужа наша артиллерия. Земля дрогнула, и было видно, как отставший БМП разваливается на куски от прямого попадания фугасного снаряда.
   Когда поднятая земля осела, Никита услышал, как кто-то кричит. Один из снарядов упал точно в центр группы ополченцев, и теперь из шести или семи человек шевелился только один. Остальных разбросало вокруг воронки, из которой ещё подымался белый дым. Рядом, увеличивая скорость, двигался БТР. Никита услышал рацию. На этот раз, это была рация противника.
   - "Вепрь", "Вепрь", вперёд. Максимальное сближение. Они не будут стрелять по своим!
   Никита поднял автомат и передёрнул затвор. Из щели затворной рамы выпал патрон и упал на песок. Бронетранспортёр остановился около БМП, поливая всё крупнокалиберным пулемётом.
   - "Вепрь", мать твою, левее! Нифига не видно. "Зверь" не может прицелиться. Отойди левее.
   - "Зураб", в меня попали, - послышался ответ. - Тут места нет для манёвра. Двести второй подорвался на мине. Укропы заминировали дороги. По дорогам не двигайтесь напролом, крушите железо!
   - Это "Захар", я около точки двести пятнадцать. Укропы в пятидесяти метрах от меня. Миномётами их накройте. У них там три точки крупнокалиберных, человек тридцать, не больше.
   - Понял, сейчас пошлём подарки, - послышался ответ.
   Танки снова открыли огонь из орудий. Они ревели двигателями, то отползали назад, то, доворачивая, двигались вперёд. Даже здесь было слышно, как скрипит сминаемое железо. Один из них с глухим стуком отбросил БМП, возле которого лежал сержант, и, повернув башню на сорок пять градусов, произвёл выстрел.
   Атака продолжалась. Когда он выстрелил снова, прилетели снаряды от артиллерии поддержки обороняющихся. После ярких вспышек пламени вверх взметнулись грибовидные облака. Залп накрыл танки и БМП. Грохот прокатился по полю. Десяток взрывов одновременно возникли между танками и поддерживаемыми ими боевыми машинами пехоты и десанта, и их заволокло дымом и тучами пыли. Когда дым немного рассеялся, стало видно, как одна из машин десанта отползает обратно, двигаясь рывками: у неё что-то случилось с ходовой. Никита с сожалением увидел, что остальная техника не пострадала. Зато поредели ряды наступавшей пехоты. Многие начали отбегать назад, ошалевшие от грохота. Их гоняли командиры, иногда отправляя обратно добрыми пинками. Один, самый рьяный, выскочив из-за БТРа, кричал и показывал кулак, заставляя идти вперёд. Когда над его головой прошла светящаяся очередь, он быстро спрятался за броню, выглядывая из-за неё, всматриваясь в дым сражения, где утюжил железо танк, ломая остовы машин и давя сгоревший автобус. Он двигался к правой полосе лесопосадки, где находились раненые. Но его башня была повёрнута в другую сторону.
   - "Вепрь"! - говоривший был совсем близко. - Укропы работают гаубицами. Насади на себя какую-то жестянку и волоки её перед собой. Ближе к их позициям подойди!
   - "Таран", вы засекли позиции украинской артиллерии? - рация звучала за танком. Тот, кто нёс её, был в двух шагах. - Её нужно срочно подавить! "Берет" пойдёт за зачистку, когда она смолкнет.
   В ответ кто-то сочно выругался. Через секунду они заскочили за танк, где прятался Никита. Четверо. Один бородатый гранатомётчик с переносной рацией в руке и двое бойцов с автоматами. Они замерли, встретившись взглядами с глазами Никиты.
   - Это что... - только и успел сказать бородатый, а Никита автоматически, не осознавая, что делает, нажал на курок. Последний, четвёртый боец, успел прыгнуть обратно, за танк, а остальные рухнули на землю. Никита выпустил в них весь рожок. Пули поднимали пылевые фонтанчики, попадали в тела, заставляя их дёргаться. Бородатый хрипел, кровь пузырилась у него на губах, а Никита нажимал спусковой крючок до тех пор, прока не кончились патроны.
   - "Захар", "Захар", работай по бугру, за которым бетонное основание сливного коллектора. Слышишь? "Шмелями" их поджарь!
   - Поддоны не дают подняться. Там два или три 82-миллиметровых. Где поддержка, где танки?
   - Один застрял в куче хлама. "Захар", попробуй сам.
   - "Зверь", ответь командиру. "Зверь"? - продолжала работать рация.
   Никита стоял в каком-то ступоре. Бой грохотал. Из дыма и огня выползал подбитый танк врагов. На его борту виднелся номер "302". Он был окутан дымом, который клубился у его левого борта. Что там с ним случилось, Никита не видел, но танк двигался неуверенно, надрывно рыча двигателем. Его левая гусеница была повреждена. Траки были перебиты. В одном месте они мотались разорванными звеньями, вися только на одном уцелевшем пальце.
   - "Зверь", мать твою, ответь "Карабасу". "Зверь"!?
   Бородатый прекратил хрипеть и закатил глаза. Никита перезарядил оружие, не зная, что делать дальше. Куда бежать, вперёд? Следом он услышал возле себя звук, как будто у его ног плюхнулось что-то металлическое. Повернувшись на звук, он увидел ручную гранату. Он совсем забыл про четвёртого, того сепаратиста, который успел укрыться за танком. Спасаться, не было времени, но Никита попытался. Он упал, бросившись вперёд. Когда он ещё не достиг земли, прозвучал взрыв. Сильно ударило по правой ноге, ему показалось, что её вывернуло в другую сторону. Боли не было, только чувство, что что-то сжало ноги, сдавило её до колена и держит.
   "Всё, вот теперь точно всё", - мелькнула мысль у него в мозгу.
   Мимо, покачиваясь и лязгая гусеницей, проползал в дыму танк. Когда он поравнялся с подбитой машиной, возле которой лежал Никита, гусеница у него разорвалась и стала сматываться с катков. В этот момент поле снова накрыл залп тяжёлой артиллерии. Земля содрогнулась, и один из взрывов произошёл совсем близко от Никиты. Его обдало горячей волной, запахом сгоревшего тротила, сверху посыпалась земля, но Никита этого уже не ощущал. Он закрыл глаза. Он умирал...
   Он вспоминал свой дом, своих родных и близких. Вся его жизнь пронеслась перед глазами. Он вспоминал и хорошие, добрые моменты жизни, и те, о которых он предпочёл бы забыть. Ему казалось, что в этот момент он не один. Что кто-то рядом с ним. Может, папа?
   - Папа, это ты? - спросил Никита. - Ты ждал меня? Ты ждал меня, чтобы проводить в другой мир?
   Ответом была тишина, только гул в ушах и странное ощущение лёгкости. Он словно хотел взлететь, но что-то не давало ему. Оно прижимало к земле некоей упругой преградой, словно Никиту накрыли матрацем, и ещё держало за ногу, возле которой взорвалась граната. Крепко держало.
   - Папа, почему ты молчишь? Почему вокруг темнота? Я ничего не вижу.
   Его глаза были открыты, но перед ними лишь колыхалась какая-то муть, словно Никита погрузился в пруд с грязной водой. Двигались неясные тени, что-то вспыхивало, он не мог понять, где находится. А это громадное, склонившееся над ним... Никита не видел что это, он не мог пошевелиться, только внутренне ощущал, что это - исполинское и в то же время ничтожно малое. Он просто это понял. Он это осознал сам по себе, словно подслушал. Как он мог подслушать, если он слышал только гул? И следом его вновь включили...
   Гул начал ускоряться и превратился в знакомый шум боя. Рядом стреляли автоматы, и гулко выстрелил гранатомёт. Непрерывно кричали: "Аллах Акбар", - и снова слышался треск автоматов. Мутная вода перед глазами посветлела, и он вновь смог видеть. Пошевелившись, он почувствовал, как с него вниз скатывается земля. Никита приподнялся, не в силах поверить, что ещё жив. Его била дрожь, руки ходили ходуном. Они тряслись, как у паралитика. Первым делом он посмотрел на ногу. Она была цела. Пятнистая цвета хаки материя штанов была разорвана в клочья, в берце зияли отверстия, но не было ни капли крови.
   - Ничего не понимаю, - прошептал Никита, пытаясь унять дрожь в пальцах. - Как это возможно?
   Рядом раздался грохот выстрелов. Уже знакомый тягач с зенитной установкой на крыше полз вперёд, поддерживая огнём наступление. Похоже, ополченцы твёрдо решили смять оборону и взять под контроль дорогу, чтобы отрезать Железянск и взять тамошние части ВСУ в кольцо. Но оставшиеся в живых побратимы Никиты не сдавались, и это бесило наступавших.
   Земля кипела. Автоматчики врага падали, прятались за укрытиями, за бронетехникой, непрерывно стреляя. По ним вёлся ответный огонь. Бухали разрывы мин и гранат. Если уж ему так везёт, может, стоит добежать до своих? В пылу боя не заметят. Эта странная мысль мелькнула в голове Никиты. Он уже почти уверовал в свою исключительность. Столько раз сегодня он должен был умереть, но оставался живым. Собравшись, подождав, когда очередное облако дыма заволокло всё вокруг, он бросился бежать. Его заметили, но не могли определить, кто это. Тем более, Никита выставил вперёд автомат, словно наступал.
   "Идиот, - шептал голос внутри его, - неужели ты решил, что они купятся? Сейчас тебя убьют и всё!"
   Но Никита продолжал бежать. Он не хотел в плен, лучше умереть, чем в плен. Ещё в учебке он видел выложенные на Ютубе кадры, как ополченцы поступают с пленными. Как издеваются над ними, как унижают, в каких условиях их содержат, слышал про методы допросов, особенно лицами кавказкой национальности. Те не скупились на пытки. Нет, он не хотел сдаваться.
   Рядом опять возник этот странный смерч, он сегодня явно ходил по пятам за Никитой. Я рядом с ним - размытая фигура человека. Что за фигура? Призрак? А это что за фигуры, которые стоят почти возле каждого погибшего? Почему они стоят, почему не стреляют?
   Рядом с Никитой громыхнуло и отвлекло его от этих мыслей. Нет, в него не стреляли. Все были слишком заняты боем. Никита добежал до первых рядов разбитой техники, перепрыгнул через убитых ополченцев и решил отдышаться. Справа, ревя двигателем, двигался танк, выбирая новую позицию для стрельбы. Рядом с ним вёл огонь БМП. Вокруг машин бегали люди, стреляли и руками что-то показывали друг другу.
   Прислонившись к сгоревшему железу кабины пикапа, Никита размышлял, что ему делать дальше, как вдруг рядом, с другой стороны машины, кто-то возбуждённо заговорил:
   - Ты видел, видел, Витёк, он живой! Живой!
   - Видел. Может, он просто ранен?
   - Какое ранен, ты слепой?! Да он весь жёлтый, схватился за меня рукой, а она вся в крови, мясо так и висело! И запах. Я что, мертвецов не видел что ли? Нас вчера с Семёном заставили трупы выгружать в морг с КАМАЗов после вчерашней атаки на Железянск. Он вот так же выглядит!
   Дальше шёл отборный мат, а другой голос согласился:
   - Никогда не думал, что живые мертвецы существуют. Новое оружие укропов?
   - Витёк, надо линять отсюда, ну это всё нафиг! Мне страшно! - голос говорившего дрожал и захлёбывался.
   - Куда?! Нас пристрелят за дезертирство.
   - Да, а быть сожранным мертвецами? Может, самострел сделаем?
   - Из чего? Ты свой ствол там и посеял. И далась тебе эта рация, придурок.
   - За такую рацию неплохо заплатят. А может у него и тепловизор был. Эти американцы хорошо укропов оснащают. Ты видел их форму? А берцы, с двойной кожей? - голос смолк.
   Осторожно, крадучись Никита обошёл машину и, направив вперёд автомат, выскочил к говорившим. На него смотрели два испуганных подростка. Им было лет четырнадцать-шестнадцать. Один из них курил, нервно выпуская дым. Когда Никита появился, сигарета выпала у него изо рта, а лицо исказилось от ужаса. Его собеседник увидел лицо товарища и тоже повернулся. Его глаза едва не вылезли из орбит. Животный ужас читался в них. Их грязные, серые лица побледнели, и они подняли вверх дрожащие руки.
   - Не стреляй, - заикаясь, сказал один. - Мы сдаёмся.
   Перед Никитой были не доблестные ополченцы, а испуганные подростки, без оружия, которые прятались около пикапа и не знали, что делать дальше. И вдруг один из них спросил:
   - Укр... украинец, ты живой?
   - Что? - не понял Никита.
   Он пригнулся, когда рядом грохнул выстрел. Подростки тоже вздрогнули. Их не по размеру форма сидела мешковато, зато на рукавах был пришит знак ДНР. Не солдаты, а какая-то пародия. Они вжались под пикап, как перепуганные кролики в норку. Но сильнее всего Никиту поразили их лица. Они были не просто испуганы, они побелели от ужаса. И они боялись не его, а что-то другое. Это было заметно по тому, как они бросали быстрые взгляды куда-то вбок, где шёл бой.
   - Не понял? - машинально добавил Никита.
   - Там этот, один из ваших, - бессвязно начал говорить один из них с поднятыми руками. Его грязные пальцы дрожали, а губы разжимались словно через силу. - Ну, он командир, не знаю.
   - Что? - Никита не мог понять, о чём идёт речь.
   - Ну, он, типа, мёртвый, но живой.
   - Чего? - Снова рядом что-то взорвалось. Подростки присели от звука взрыва.
   - Он шевелится, но он мёртвый, - попытался объяснить второй. И Никита вдруг понял, о ком они говорят. Теперь он размышлял, что с ними делать. Взять в плен, а смысл? Куда он с ними? Может, убить? Навести автомат, нажать на курок - и всё. Никто не узнает. Он посмотрел на их грязные лица, на испуганные глаза, на поднятые дрожащие руки и понял, что выстрелить он не сможет. Да, идёт война, да, рядом гибнут люди, но убить этих безоружных он не в состоянии. Если он спасётся, если переживёт это сражение, они ведь будут приходить к нему во сне. Он слышал про такое от деда Миши, к которому он носил косу для наклёпа и заточки. Тот, особенно в последний год жизни, часто вспоминал, как просто смотрел на то, как тонули раненые немцы. Он мог им помочь, они что-то кричали, просили, призывно махая руками, но он не пошевелил и пальцем. Только молча смотрел, как они скрылись под водой, и лишь круги разошлись над тем местом, где они исчезли. Прошло столько лет, и вот на закате жизни его начал мучать один и тот же кошмар. Совесть проснулась в нём, хотя, как он сам говорил, тогда он поступил правильно: это был враг, а хороший враг - мёртвый враг. И тем не менее, он не спал ночами, потому что каждый раз оказывался на берегу того озера и видел, как тонут беспомощные люди. Никита опустил автомат и тихо сказал:
   - Пошли вон.
   - Что? - переспросил один.
   - Я сказал, пошли вон. Проваливайте!
   Ещё раз повторять не пришлось. Подростки осторожно, на негнущихся ногах обошли Никиту и бросились бегом туда, откуда наступали ополченцы. Никита с шумом выдохнул воздух. Он уже видел опрокинутый на борт тот злополучный БМП. Там был этот сержант. Не было сомнения, они испугались его. Оглянувшись, он поискал глазами смерч, преследовавший его с утра, но ничего не увидел. Только иногда появлялись рядом странные фигуры. Создавалось впечатление, что по воздуху проходила рябь, и вот - среди сгоревших и смятых машин возникали люди. Да, это точно были люди. Одни просто стояли, другие двигались. Они бесцельно слонялись, не обращая внимания на сражение. Вот рядом БМП менял позицию. Что-то случилось с его орудием и, распахнув люк, из башни высунулся член экипажа. Он показывал рукой бронетранспортёру, чтобы тот шёл вперёд. Потом он указал на орудие БМП, задранное вверх, и скрестил руки. БТР начал движение, поливая всё огнём из пулемёта Владимирова, а эти люди, его побратимы - он же различал сквозь дым их форму, подобную форме их сводной бригады, - они даже не дёрнулись, чтобы избежать манёвра БТРа. Они вообще не обратили на это никакого внимания, словно сражение их больше не касалось.
   - Бред, - выдохнул Никита.
   Он сделал короткую перебежку, оказавшись около опрокинутого БМП. Тут он услышал голос по рации.
   - Принято. Координаты приняли.
   - Это "Семашка". Принимаю огонь на себя. Бейте по моим координатам. Поправка на две единицы, - это был знакомый голос майора.
   - Принято.
   - Они подошли вплотную. "Западный-3", плотный огонь.
   - "Семашка", посылаем посылку. Держитесь, бог с вами.
   Следом земля содрогнулась снова и завибрировала. Взрывы вскипали там, где находились бронетранспортёры врага. Один из них, получив прямое попадание, перевернулся вверх колёсами и загорелся. Следом получил прямое попадание тягач с двумя 23-миллиметровыми пушками. Он сначала окутался дымом, а потом вспыхнул факелом огня. Другие машины отступали, а вокруг вверх взметались клубы серой пыли. Это работала наша артиллерия. Удар был ощутимый. Солнце стало багровым шаром в чёрном дыму. Очередная атака захлебнулась, и Никита снова услышал рацию.
   - "Семашка", это "Антрацит", ответьте! - говорил кто-то, но в ответ была тишина. - "Семашка"?!
   - "Западный", вас сейчас будут смерчем утюжить! - послышалось из рации. - У нас перехват по радиоскану. Они вычислили вашу позицию!
   - Понял, сворачиваемся.
   - Кто знает, где помощь, где подкрепление?
   - Не знаю, обещают с минуты на минуту, и так уже два часа.
   - Это "Кислый", - вмешался в их разговор новый голос. - Со стороны Сладкого идёт подкрепление сепарам, колонна из пяти танков. Как поняли?
   - Принято.
   - Это "Антрацит". По эсэмесу пришло, что противник "Мсту" развернул. Они сейчас беспилотником отслеживают куда стрелять. Партизаны сообщают, что две бригады развернулось.
   - Принято.
   - Это - "Гуцул", "Князь Владимир". Мясом пожертвуют, повторяю, мясом пожертвуют. Будет шквал огня. Перехват... - он не договорил, возникли помехи. Потом связь нормализовалась. - Приказ чёткий и ясный: взять дорогу.
   Было видно, как вокруг ополченцы отходят. Никита слышал отрывистые команды и сообщения по рации, но это было далеко, и они заглушались шумом боя. Сквозь шум прорывалось, как опять вызывал "Захар", который диктовал координаты. И в этот момент снова всё накрыло взрывами. Теперь стреляли как никогда точно. Земля не просто вздрогнула. Она начала вибрировать и трястись. Всё вокруг грохотало, выло и рвало на куски воздух. Это нельзя передать словами. Воздух словно выталкивало, и нечем было дышать. Грохот стоял страшный. В ушах возник звон. Никита сжался и закричал, а сверху волнами сыпался грунт. Песок и глина с остатками недогоревшей ещё кукурузы.
   - А-а-а, сволочи! - закричал он, сжавшись калачиком.
   - Своих кроют, говнюки!!! - послышалось рядом, и тут же их накрыла новая серия взрывов.
   Удары не прекращались. Любой снаряд, попавший в место, где он прячется, убьёт его, но они, слава богу, ложились вокруг. БМП спасал его от осколков. Они визжали и лязгали, ударяясь об железо. Кислый запах, жар и падающий сверху грунт - вот всё, что теперь окружало Никиту. И ещё он задыхался. Воздуха не хватало. Сознание меркло, и он погружался в тёмное небытие. Возле него плясали вспышки пламени от разрывов, и беспрерывным потоком сыпалась сверху земля.
   Когда появилась пауза, Никита поднял голову. Рядом в дыму кто-то бежал, прижимаясь к земле. Он не пробежал и пяти метров, как опять послышался вой, и снова всё повторилось. Опять земля задрожала и застонала. Сколько времени это длилось? Время в эти мгновения сжималось, как будто оно подобно воздуху тоже выталкивалось прочь из этого места. И тут Никита услышал прямо над ухом короткий пронзительный рёв и следом почувствовал удар. Его подбросило вверх и швырнуло на БМП. Всё, теперь ему точно не уйти от смерти, мелькнуло у него в голове.
   Ударившись о днище машины, Никита упал на землю и почувствовал, как тело его сжалось. Нет, скорее он сжался внутри него. Словно его тело было каким-то предметом одежды. Не успев понять, что происходит, он начал парить. Тело осталось позади, он видел его, лежащее, присыпанное коричневой землей, а рядом находились эти странные фигуры людей, которые просто стояли или плыли над землёю. Их было много, особенно большое количество этих полупрозрачных фигур было в разбитом лагере. Некоторые пытались говорить, но их слова терялись в гуле взрывов. Взрывы вспыхивали рядом с ними, земля с осколками проходили сквозь них, а сами фигуры исчезали в дыму.
   И тут его бросило вверх, прямо в небеса, затягивавшиеся облаками. В них оставались лишь отдельные голубые участки, где что-то мерцало. Когда он пересёк облака, он увидел, что в голубом свете что-то переливается световыми волнами. Это висело над облаками, похожее на натянутое покрывало света, по которому бегали световые волны, закручиваясь в спирали. Никита, не останавливаясь, преодолел это покрывало и очутился в другом мире. Это было волшебство, это была фантастика. Неужели так выглядит потусторонний мир? Это казалось ослепительным сном, он словно спал и видел сны...
   Он находился в глубоком космосе. Справа от него светилось всеми цветами радуги громадное коричневое облако, подсвеченное изнутри источниками света. Оно было похоже на огромную трёхпальцевую ладонь. Источниками света были звёзды. Несколько голубых гигантов и пара красных. Они так ярко светились, что их свет проходил сквозь серые клубы облака ослепительными точками, тогда как свет обычных звёзд был едва видимым.
   Откуда Никита знал, что эти яркие звёзды именно голубые и красные гиганты? Он просто знал и всё. Они создавали за облаком световую гамму всевозможных оттенков, где на переднем плане виднелись серо-коричневые вихри, огромные тёмные столбы. Они замерли, застыв, хотя почему-то Никита знал, что на самом деле они движутся с громадной скоростью. А за ними находились облака голубовато-оранжевого свечения, как клубы светящегося пара, красные разводы в виде крыльев бабочки, жёлтые пятна и голубые линии овалов. Всё это создавало нереальной красоты картину.
   С другой стороны от Никиты горело бесконечное количество звёзд. Одни яркие, другие не очень. Их было очень много, целый звёздный мир под его ногами. Одни звёзды светились белым светом, другие - тёплым, жёлтым. Некоторые светились так, что затмевали своим светом соседей.
   Никита парил, оглядываясь. Странно, но он не видел ни свои руки, ни свои ноги. Их не было. Его как будто заключили в какую-то капсулу. Он опустил взгляд, но опять увидел только звёзды. Они были всюду: справа и слева, вверху и внизу, - везде, кроме области громадного трёхпалого облака. И он плавал среди них.
   И звук. Странный звук, словно приёмник принимал резкие, гудящие сигналы. Они последовательно чередовались, вперемешку с робким попискиванием и воем. Это был чистый космос, но как он здесь оказался?
   - Что происходит, где я? - спросил Никита у звёзд. Естественно, они ничего ему не ответили. - Как я здесь оказался? Это сон?
   В ответ тишина. Он плавал, нет, барахтался в пустоте, сковываемый чем-то невидимым. Ему внезапно стало не по себе: а вдруг он застрянет здесь навечно? Как ему вернуться?
   Звёзды разговаривали. Одни рычали, другие отвечали резким непрерывным шумом. Выл невидимый пульсар, и мяукали порождаемые солнцами радиоволны.
   - И я это слышу? - пробормотал Никита.
   Он закрыл глаза, а когда открыл, ничего не поменялось. Звёзды беспечно общались, пока не появилось Нечто. Это было искажение в пространстве, которое двигалось с громадной скоростью. Оно было похоже на линзу, нисходящую в точку, в малюсенькую точку в пространстве. Огромный конус искажения. Никиту начало притягивать к нему и, раскрутив как в водовороте, бросило в сторону. Куда он летел, с какой скоростью? Звёзды исказились на мгновение, а потом что-то его остановило. Словно он столкнулся с невидимой и упругой стеной.
   "Поймали!" - только и подумал он, вдруг сравнив себя с бейсбольным мячом, пойманным перчаткой игрока.
   Осмотревшись, Никита увидел рядом звёздную область, куда исчезал свет. Пустоту в пространстве. Он висел над ней. Свет в этой тёмной области закручивался и таял. Это было похоже на то, как изображали чёрную дыру в научно-популярных фильмах.
   И в этот момент Нечто прошло возле этой чёрной дыры. Громадный, непонятный конус, который на сей раз перевернулся точкой, своей вершиной, вверх. Он прошёл рядом, и чёрная дыра изменилась. Этот конус начал перетягивать на себя свет и рвать тёмное пятно чёрной дыры.
   Какая же это была силища! Никита что-то помнил из телепередач, где учёные рассказывали, что чёрные дыры - самые сильные гравитационные формирования во Вселенной. И вот Нечто смогло пересилить притяжение громадной чёрной дыры и начать растягивать даже её?
   Самое интересное, что Никита сейчас оперировал такими терминами, которые в жизни вряд ли вспомнил бы, а сейчас ему всё это словно нашёптывалось в мозг. Стоило подумать, и он знал ответ.
   Вокруг места, где находилась чёрная дыра, носились багровые, красные и синие закручивавшиеся световые волны. Они образовали некий громадный световой обруч, и из его центра вперёд и назад вылетали столбы света. Это уже не была чёрная звезда, это было нечто другое.
   Да, и возник новый звук. Ритмичный, повторяющийся звук. Резкий и отрывистый.
   - Вот это да? Что это?
   И в ту же секунду он уже знал ответ. Чёрная дыра превратилась в белую дыру, где из другой, зеркальной вселенной поглощалась энергия, а в этой - вырывалась в космос, создав своего рода энергетический мост. Кто-то или что-то поменяло полярность звёзд.
   - Что я здесь делаю?
   Но в ответ - ничего, вернее он что-то ощущал. Некую вибрацию.
   - Что происходит, где я? Что я?
   Следом всё начало меняться, словно кто-то наложил на его глаза некий фильтр. Очень было похоже на явление, когда кто-то в комнате смотрит телевизор, а на прозрачном стекле окна едва видимыми световыми тенями движется отражение. Так и сейчас: нечто возникло поверх звёзд, как световая тень. Огромные массивы ползли в одном направлении, при этом одни поднимались вверх, другие опускались вниз. В этих массивах были довольно яркие световые включения. Одни напоминали блюдца, другие - исполинские глыбы света. Некоторые сливались, уходя в сторону, но всё это, даже закручиваясь в громадные вихри, удалялось от Никиты.
   Секунда - и словно нечто сменило фокус, звёзды исчезли совсем, а Никита уже плавал среди этих громадных световых глыб. Они были вокруг него, как облака. Но это были не облака пара. Некоторые имели чёткие грани, как громадные кристаллы в пространстве, другие - размытые. Часть этого света перемешивалась, но большинство глыб имели чёткую границу. Свет же походил на флюоресценцию, подобно тому, как в тёмных глубинах океана появляются светящиеся облака микроорганизмов. Только здесь он был чётким, серебристым или молочно-белым.
   - Это что такое? - прошептал Никита и тут же знал ответ. Это было то, что упорядочивало Вселенную, та её часть, которая была не видна ни одному прибору человечества - Тёмная материя. То тут, то там вспыхивали странные образования и расползались щупальцами в разные стороны. Это плевались чёрные дыры, объевшись этой невидимой человеческому глазу материей.
   Никита вдруг заметил, что звёзды существуют и в этом мире, только вместо световых точек они превратились в тёмные. Эта световая субстанция огибала их, хотя через всё остальное просто проходила насквозь.
   Рядом возникла яркая полоса, словно вспыхнул луч лазера, подсвеченный в пыли, а следом он исчез, оставив после себя тёмный тоннель. Как будто среди облаков пронёсся самолёт, оставив в них ствол чистого воздуха, и теперь он медленно схлопывался, затягиваясь этим светом.
   "Переход, - возникло в мозгу Никиты. На свой немой вопрос, он опять получил ответ. - Мгновенная транспортировка объекта от заданной точки к конечной путём создания канала пробития. Луч - это нить наведения, по которому двигался объект перемещения, совершающий Переход. Сама нить создаётся путём соединения неких двух точек в пространстве микрочервоточиной. Для этого нужно знать координаты начала и конца путешествия, вычисляемые в обычном пространстве. В случае Перехода из-за гравитации Тёмных массивов время замедляет ход, стремясь к значению близкому к нулю. Подобный эффект в обычном пространстве наблюдается при приближении к Чёрным дырам, после прохождения гравитационного радиуса..."
   Дальше в голове начали звучать такие термины, что Никита охнул. Он хотел зажать голову руками. Но их не было.
   - Где мои руки? - прошептал он. И вдруг понял, что после прохождения Горизонта Событий, той самой натянутой вуали света над облаками, ничего от памяти тела не остаётся. Его душа просто забывает, как выглядело тело, как мокрый песок, высыхая, "забывает" вылепленную из него фигуру, или как тают на солнце ледяные скульптуры. И да, он умер.
   От этой мысли Никита застыл. Боятся или не боятся? Он не знал, как себя сейчас вести. Чувства были, но они не тревожили его, а словно текли параллельно его мыслям. Он просто понимал, что с ним что-то пошло не так. Что с ним произошло нечто из ряда вон выходящее. Это было аномалией, нарушением естественного хода вещей. Подобно тому, как начал двигаться мёртвый сержант. Он не должен был помнить свою жизнь, он не должен сопереживать, он не должен испытывать никаких глубоких чувств. Он должен быть от них свободен и просто наслаждаться полётом, свободой, Вселенной, путешествием туда, куда ему захочется. Это был дар богов, о котором люди помнили лишь смутно. Воспоминания о нём приходили в мечтах и грёзах, возникали робким эхом в самых красочных детских снах. И сейчас он должен был быть в другом месте, а не здесь, среди массивов Тёмной материи, но это, то, что сейчас росло справа от него, словно некая громадина из тёмных штрихов, оно просто взяло и вытянуло его сюда.
   Огромное, но неясных размеров, просто огромное, созданное из штрихов образование. Эти штрихи были направлены в разные стороны. Громадный массив чёрточек разной длины и толщины. Как будто к магниту прилипли нарезанные кусочки проволоки, причём прилипли, как придётся. Да, именно к магниту, это было точное сравнение, ведь на самом деле эти штрихи - лишь видимые гравитационные возмущения, как тень от человека, а сам человек, вернее точка, которая создала всё это, пряталась за ними. Слева появлялось нечто похожее, но гораздо меньших размеров. И он - как бактерия между ними.
   И тут он услышал... Нет, это нельзя было услышать, он почувствовал этот разговор. Это были не голоса. Сквозь него начали проходить волны, он чувствовал их, словно с разной амплитудой и силой через него пропускали ток. А следом ритмично, то быстрее, то медленнее, эти чёрточки образовывали узоры, громадные, очень сложные многолучевые снежинки. Как будто кто-то игрался этим магнитом. Тёмные массивы в светящихся облаках покрывались узорами тёмных снежинок разной величины и сложности, потом менялся не только выстроенный узор, менялись сами снежинки. Они рассыпались на элементы и собирались вновь, но уже в другие конструкции, перестраиваясь, а следом возникал новый узор.
   Никите показалось, что правильным сравнением был бы стакан воды, который поставили на динамик, и от его работы вода дрожит и прыгает. Снежинки перемешивались и выстраивались во всё новые фигуры и цепочки. Несомненно, это был разговор, но Никита слышал лишь его эхо, малопонятное эхо. Нечто, которое шептало до этого ему в голове, не могло перевести всё. Зато показало сравнение. Его, жалкого муравья, взяли два человека, посадили перед собой, и теперь эти два человека громко обсуждают его, муравья, оглушая своими криками. При этом муравей был глух, он только чувствовал вибрацию воздуха при каждом слове.
   - Существо, организм, структура, примитивна, несовершенна, распадающаяся, бесполезна, малозначимая, зачем, надо, нужно, необходимо, видеть, понимать, изучать, следить?
   - Есть, находится, содержит, имеет, важную, необходимую, критическую, частицу, элемент, искру.
   Это напоминало набор слов, часто повторяющихся и имеющих сходные значения. При этом в светящихся облаках около танцующих снежинок образовывались тёмные шары, соединённые с тёмными массивами извивающимися щупальцами. Они двигались, вращались, часть их таяла, другие же, наоборот, становились толще, пока не наливались темнотой. Тогда они отрывались от одного огромного массива и перелетали к другому, соединяясь с ним такими же танцующими щупальцами и отдавая ему темноту до тех пор, пока не растворялись в свете.
   Что было в них, Никита не знал. Едва он подумал про это, как у него возникло ощущение, словно ему на голову опустилась какая-то тяжеленная громадина. И хоть головы-то и не было, ему будто бы так её сдавило, что сознание у него помутилось на мгновение. Словно бы он попытался вобрать в себя мысли, образы, знания, сны, - всё, что есть - целой планеты! Это было слишком, только от этой мысли можно было сойти с ума.
   Пока он приходил в себя, эти двое общались. Потом общение прекратилось, и Никита почувствовал, как его начали изучать.
   Вот оно, то самое чувство, которое он уже испытывал. Нечто влезло в него холодными пальцами и начало ощупывать каждую его клетку, каждый нерв, просматривать каждую крупицу памяти. Когда это прекратилось, а Никите казалось, что он даже кричал, существа снова продолжили беседу, и следом, при очередной смене узоров, всё вокруг опять поменялось.
   Свет, кругом яркий свет всех цветов радуги. Тёплый, не обжигающий, но яркий. И в нём, как маленькие светлячки, танцевали искры. Их было много, очень много. Одни плавали отдельно, другие выстраивались в цепочки, летая друг за другом. Вот одна искра около него превратилась в прозрачный шар, и в него влетело с десяток других искр. Некоторое время было заметно, как они кружатся в нём, а потом они растаяли светом и шар засиял. Таких шаров было множество. Что там?
   Мгновение, и он знал, что там были миры. Так можно было создать любой мир, воплотить любую фантазию. Не было предела для творчества. Каждый шар - своя вселенная, куда устремлялись новые и новые искорки душ, если им нравилось то, что они увидели. В этих мирах рождались новые искры энергии, будущие души.
   Искорки - в одиночестве или группами - танцевали и плавали повсюду, путешествуя среди этого света всех цветов радуги, летя туда, куда пожелают, избегая лишь той части пространства, где среди тёмного пятна висел салатовый шар. Он был далеко и выглядел как мяч для пинг-понга, но был живым, словно он дышал. Никита видел, как он пульсирует и дрожит и время от времени от него отделяются салатовые ниточки. Эти ниточки питались светом, насыщались и возвращались.
   И было ещё что-то, напоминавшее голубое бархатное одеяло, покрытое белым пухом. Оно висело с другой стороны и... Никите не дали досмотреть, и вернули обратно в тёмную материю.
   - Низший, примитивный, жалкий, никудышный, существо, организм, частица, соединение, главное, необходимое, важное, цель, намерение, окончание, задание, замысел, план, проект, расчёт, - изрекло малое существо, и выбросило несколько тёмных шаров. Дальше следовало нечто, эмоция или что-то подобное этому. От него вся тёмная материя задрожала.
   - Должен, надо, надлежит, следует, нужно, требуется, должно, инспекция, контроль, надзор, наблюдение, осмотр, освидетельствование, расследование, умозаключение, мнение, результат, итог, заключение, просиллогизм, обобщение, решение, - сказало большое.
   Далее Никита почувствовал, что его опять схватило нечто, и световые облака начали таять, а чёрные точки светлеть. Он снова находился в обычном космосе, справа от него по-прежнему светилось пылевое трёхпалое облако, подсвеченное плазмой взрыва трёх сверхновых и светом звёзд-гигантов, а слева искрилась бесконечная россыпь звёзд. А потом его швырнуло и понесло, всё закружилось перед глазами, и через миг он лишь увидел, как при торможении возникли знакомые планеты. Мелькнул гигантский серо-жёлтый Юпитер, сверкнули кольца Сатурна, красным шаром проплыл Марс и вот она, голубая планета, его Земля под ногами. Он висел в космосе прямо над ней и видел, как её окутывает световая вуаль. Она была яркой полоской гало над голубой полосой атмосферы Земли. Живой человек не видел Горизонта Событий, через которое проходят души, их образное Чистилище, зато это видел Никита. Из ниоткуда появлялись искры. Они с яркими вспышками рождались на поверхности этой вуали и, устремляясь в космос, исчезали. Другие наоборот, появлялись из тёмной синевы и, проходя сквозь вуаль, исчезали на планете. Круговорот душ в природе продолжался, как конвейер, только никто об этом ничего не помнил, Никита знал это и знал, что когда он пройдёт эту световую границу, он тоже всё забудет, всё, что сейчас увидел. Это была плата за то, что при каждом рождении человек познавал мир заново, радовался каждому открытию, а не угасал от скуки и таял.
   - Интересная аномалия, - услышал он голос прямо в мозгу. - Энергетический рисунок замкнутый. Откуда ты здесь?
   Перед ним возник громадный мотылёк или светящаяся бабочка без головы. Чем она смотрела, Никита не знал, но он чувствовал, что она на него смотрит. Она плавала среди звёзд, и сквозь свечение её крыльев голубые гиганты виделись блеклыми точками.
   - Я? - переспросил Никита.
   - Ух ты, а он ещё и слышит! Великолепно, - дальше в мозгу Никиты возникла серия образов, как яркие вспышки - какие-то световые узоры, блики. Он ничего не понял. Одно врезалось в память: нечто, обмотанное светящейся колючей проволокой.
   - А разве не должен?
   - Без очистки Горизонтом Событий - нет. Неужели этот мир - следующий? Печально, он нам даже начал нравится. Столько фантазий, бери и собирай. Экзекуторы скоро будут и тебя вернут. Это их работа, следить за порядком.
   - Куда вернут, кто ты? Что за экзекуторы?
   - Это не важно.
   Мотылёк исчез, а Никита начал падать, ускоряясь. От этого у него захватило дух и всё сжалось. Он уже почти получил ответ на вопрос о том, кто же это был, как пролетел сквозь светящуюся полосу, и его мозг словно поразило: мысли перемешались и перед глазами от скорости всё начало плыть. Последним, что он увидел, была вспышка взрыва, дым, поднятая земля и тело человека, летящее в сторону опрокинутого на бок БМП. А дальше - темнота.
   Вокруг темнота и удушливый запах. Пахнет горелой резиной, деревом, раскалённым металлом. Никита попытался сплюнуть, но не смог - его рот был забит землёй. Противная на вкус, с привкусом железа, как будто он набил полный рот окалины. Собрав силы, он выплюнул землю, но песок по-прежнему хрустел на зубах.
   Что это за звуки вокруг? В ушах гудело и звенело. Какие-то голоса среди треска и грохота. Почему он не может открыть глаза? Что с ним? Никита пошевелился. По крайней мере, руки и ноги были на месте. Он помнил взрывы, он помнил горящие танки, а что потом. Что было потом? Сколько времени он был в беспамятстве?
   Он опять сплюнул, ему удалось освободить рот от мерзкого камешка. Запах горения усилился. Самым удушливым был запах горелой ткани - что-то тряпичное горело совсем рядом. Никита попытался открыть глаза, но веки были словно из свинца. Он силился их приподнять, но тщетно, зато голоса сквозь шум стали отчётливыми, они словно пришли откуда-то из глубины.
   - Командир, командир! Нужно, чтобы братухи из третьей бригады Нонами навесиком по квадрату дали. Пусть орудия задерут на максимальный угол и осколочно-фугасными минами долбят.
   Дальше зазвучала рация. Никита сжал руки в кулаки. Наконец он смог разлепить глаза. В них набился песок, он чувствовал, как тот перекатывается за веками, но ему не было больно. Осторожно подняв руку, он протирал глаза. А голоса продолжались сквозь гул и треск очередей.
   - "Захар", "Зверь" убит. Подтягивайся к левому краю. Помощь пришла. Сейчас зачистим. Их там немного осталось.
   Память начала возвращаться к Никите. Он начинал припоминать, что с ним случилось, как он убил этого бородатого с позывным "Зверь", как бежал сквозь дым к своим.
   - Тут... - дальше слышался мат, - аккуратней. Укры под бронёй сидят, ждут до последнего момента. Подходишь к броне, сначала ручные под днище, а потом продвигайся, ясно?!
   Марево перед глазами напоминало серую стену, но сейчас она сужалась, пока Никита не разглядел, что смотрит на светло-серую "сигару" с оперениями на конце. Это был неразорвавшийся снаряд из реактивной установки залпового огня.
   - Вот те раз, - пробормотал Никита.
   Странно чесалась спина, она зудела и ныла, при этом запах горелой материи накрывал его волнами. Никита осторожно перевернулся на спину. Земля от этого движения стекла с него водопадом. Теперь он смотрел на голубое небо. Огромное голубое окно чистого небо было прямо перед ним. Солнце миновало зенит и теперь едва касалось края тёмного облака. Сколько уже идёт сражение, пять, шесть часов? Никита потерял счёт времени. А ещё с этой точки он видел часть присыпанного БМП и его погнутый каток. И дым. Он накатывался то чёрными клубами, то после грохота - серыми облаками. А ещё струился около Никиты едва видимыми ручейками. Почему так жжёт и чешется спина?
   Мысли в голове едва ворочались. Ведь он видел что-то, что-то необъяснимое, что-то прекрасное. Он словно видел яркий, красочный сон. Его разбудили, и он забыл его, остались лишь неясные образы и смутные чувства.
   Рядом грохнуло, и он увидел, как в небе кувыркаются камни и ползёт серый дым.
   - Командир, НСВ слева. Нужно накрыть его минами!
   - Понял. Девятка, девятка, "Шумахер", недолёт. Поправка на полторушку.
   Дым струился около Никиты, он вдыхал этот запах горелого тряпья и вдруг понял, что это он горит! От испуга он дёрнулся и стал нащупывать крепления бронежилета. Когда он его стянул, приподнявшись, то увидел, что чехол, куда была вставлена спинная пластина брони, выгорел почти полностью, а поверхность самой пластины, которая вывалилась ему прямо на руки, была вся изрыта осколками и пулями.
   Никита уже ничего не понимал. Да, он помнил взрыв, он помнил, как его швырнуло... Был огонь вокруг, земля, обломки железа, но он жив. Разве такое бывает? Он ещё раз подвигал руками и ногами. Всё цело, всё на месте. Говорят, у людей есть ангелы-хранители. Похоже, у Никиты был кто-то покруче, архангел-хранитель, не мельче.
   - "Шумахер", твою мать. Я же дал поправку! Опять недолёт!
   Никита повернулся на живот, вытирая лицо руками. Впереди перед ним клубился дым, прижимаясь к земле. Серые, грязные лохмотья его закручивались в воздухе, а сквозь них он увидел людей. Это были уже не те ополченцы, которых он видел раньше - подростков с испуганными глазами, прячущихся от каждого взрыва, в мешковатой одежде, без бронежилетов. За кормой подбитого танка, на борту которого было написано "Волк", стояла в две шеренги группа людей в тёмно-зелёной форме. Их возглавлял командир с голубым беретом десанта на голове. Он был в хорошем бронежилете, с подсумками для гранат и запасных магазинов. На его глаза были надеты защитные очки для стрелков. Никита несколько секунд разглядывал этого уверенного человека, который, не оборачиваясь, отдавал команды своим бойцам. На его бронике, ниже подсумок, висели ручные гранаты, рядом виднелся широкий нож в ножнах, на поясе в кобуре был пистолет, а сам боец держал в руках Калашников с подствольным гранатомётом. Вместо обычного прицела на нём была установлена планка Пикатинни, на которой виднелся хороший оптический прицел. Остальные бойцы группы тоже были под стать командиру. Все в бронежилетах, у многих за спинами находились гранатомёты. Одеты они были с иголочки, в современных бронешлемах. Пулемётчик, положив ПК на руки, готовился открыть огонь. Эти люди пригнулись за танком, ожидая команды. Командир общался с кем-то по рации.
   - Да, выдвигаемся. Вижу грузинскую "Кобру". Двести второй, мы сразу за тобой.
   Затем он махнул рукой, и группа рысцой скрылась за танком. Никита осторожно приподнялся, держась за ствол неразорвавшегося снаряда. Где его оружие? Он осмотрелся. Его не было. В десятке метров от места, где он лежал, среди частей тел защитников лагеря, лежали убитые ополченцы. Их было несколько человек. Около ближайшего мертвеца находился брошенный автомат. Как раз то, что Никите было нужно.
   Шатаясь, он отпустил ракету и сделал пару шагов. Там, где только что исчезла группа ополченцев, началась активная трескотня автоматов. Когда наступила короткая пауза, позади Никиты послышались одиночные выстрелы, и кто-то громко сказал:
   - Глянь, укр живой!
   При этих словах Никита обернулся и увидел перед собой человек пять боевиков. Они тоже были отлично экипированы, и, скорее всего, были следующей группой зачистки.
   - Сдавайся, укр, - сказал один из них, молодой парень без одного переднего зуба.
   Его товарищ направил на Никиту оружие. Это был усатый человек, одетый в темно-зелёную форму, с автоматом наперевес. Ложе приклада было обёрнуто георгиевской ленточкой, а на рукаве был изображён странный символ, Никита не мог разглядеть, что это. Их глаза встретились на секунду, и Никита начал опускаться, чтобы поднять автомат. Страха не было, ничего не было. Он словно превратился в машину. Перед ним были враги, и с ними надо было сражаться. Надо, значит надо.
   - Придурок, - парень без переднего зуба перестал улыбаться. - Хочешь сдохнуть за свою хунту?
   После этих слов совсем близко, прямо за группой, сверкнула вспышка, и грохнул выстрел. Они на секунду присели от неожиданности, а Никита, схватив автомат, нажал на спуск, но услышал только щелчок. Произошла осечка. Разочарование вспыхнуло в душе Никиты, а следом автомат противника выстрелил очередью, и он, почувствовав тупую боль в животе, упал на землю.
   "Всё", - мелькнула последняя мысль в голове. Боль была страшной, она жгла его, но глаза не закрывались. Боль жгла несколько секунд, а потом начала отпускать. Не веря своим чувствам, Никита ощупал себя. Ничего. Его грудь и живот были целыми.
   - Я был в бронике или нет? - лихорадочно пытался вспомнить Никита. - Если в бронике, когда я его снял? А ведь снял, он же горел, - мысли метались у него в мозгу.
   Не было объяснения произошедшему событию. Он же видел, как стреляет в него автомат усатого, он чувствовал попадание пуль, как они ударяются в него, чувствовал резкую боль, но сейчас был цел и невредим. Нет, что-то с ним случилось. Он знает что, он же слышал, он видел. Но когда, где? Опять эти образы и мысли. Это вертелось в голове. Вот, ещё чуть-чуть, ещё немножко и он вспомнит, но в последний миг это воспоминание ускользало от него. Опершись на неразорвавшуюся ракету, он привстал. Наверху шёл бой. Слышались стрельба и крики.
   - "Вепрь", "Вепрь", это "Кутузов". Где подкрепление? Мы укропов давим, почти дошли до оврага. Глазки сообщают, что сюда идут "Стрельцы" и правосеки! Нацики начали переправляться через Быструю. Через час они здесь будут, где бригада "Бородатого"? Где все? Разлетелись, как мухи!
   - Саша! Бля, заткнись! Хватит орать. Сосредоточься на одиннадцать часов. Стреляй "Шмелями". Поджарьте их. Там пулемёт НСВ работает. Где-то около остова танка. И снайпер, скорее всего, под танком! Главное - НСВ. Он бронебойками херачит!
   Никита разозлился.
   - "Кутузов", "Вепрь"... Я вам сейчас покажу и Суворова, и Кутузова вместе взятых, - зло прошептал он.
   Он поднялся на ноги и добрался до танка с надписью "Волк". Осторожно выглянув из-за его края, он увидел настоящую мясорубку. Впереди между двух перевёрнутых и сгоревших грузовиков, один из которых был автоцистерной с сохранившейся надписью "Вода", стоял ещё один танк с цифрой 202 на борту. Его двигатель работал со свистом, выбрасывая в воздух клубы сизого дыма. Это был Т-64. Никита узнал характерный звук работающего двигателя этой машины. Кажется, как им рассказывал Роман, водитель танка на полигоне, этот двигатель был переделан из авиационного, поэтому при работе он так свистел.
   За танком, стреляя из автоматов, прятались семь или восемь стрелков. На их правых руках ниже локтя виднелись шевроны: на фоне синего круга было нарисованы скрещённые молоты белого и красного цветов. Все цвета триколора были соблюдены.
   Они поливали огнём остатки раскуроченной колонны машин, деловито перезаряжая автоматы. Некоторые из них, забросив оружие за спину, готовились стрелять из огнемётов. В этот момент прямо в башню танка попала реактивная граната, и он окутался дымом. Стрелявшие мигом бросились на землю, прикрывая лицо руками. Когда дым рассеялся, стало видно, что граната заставила сдетонировать прикрученные к броне плитки динамической защиты, но при этом броню не пробила. Танк начал поворачивать дуло в ту сторону, откуда прилет снаряд гранатомёта, как практически в то же самое место попала вторая граната. Возникла вспышка, во все стороны рассыпались яркие искры, башню снова заволокло клубами дыма. Когда облако сорвало ветром, стало видно, как из поддона башни танка и из решётки вентиляции двигателя начал сочиться чёрный дым. Он сгущался на глазах, пока не появилось пламя. Сначала его было мало, но оно медленно и неуклонно разрасталось. Танк заревел двигателем и начал уползать, стрелки бросились врассыпную, уходя с пути его движения, но секунд через десять он врезался в сгоревший БТР и заглох.
   Несколько ополченцев, прячась за обломками машин, показывали руками куда-то вперёд, когда из-за танка выскочила четырёхколёсная бронированная машина, каких Никита никогда не видел. На её крыше был установлен дистанционный пулемёт. Он вёл непрерывный огонь. Стрелки разделились. Одни начали подтягиваться за броневиком, а другие махали руками, что-то показывая, глядя на танк. Тот горел сильнее. Пламя охватывало башню, и было видно, как на ней открылся люк, но экипаж не покидал боевую машину. Он чего-то ждал.
   Через мгновение вырвавшийся вперёд бронеавтомобиль окутался маленькими вспышками. Что-то попадало в него, выбрасывая яркие искры. Один из ополченцев упал, а другие бросились убегать, пригибаясь.
   Когда вспышки прекратились, и рождённый ими дым потихоньку сполз с машины, Никита увидел, что броневик был весь продырявлен, как решето. Из отверстий струились сизые верёвочки дыма. Кто-то что-то кричал. Слышался отборный мат. Один из боевиков показывал рукой вперёд. Ещё двое готовили к выстрелу "Шмели", положив их на плечи.
   В этот момент ожил горящий танк. Он довернул орудие и выстрелил. Справа грохнул взрыв, и Никита увидел, как в небо взлетели обломки.
   - Попал, братишка, попал!!! - кричал кто-то.
   Ополченцы радовались, потрясая кулаками, некоторые хлопали в ладоши.
   - Что делать? - Никиту душила злость. Он осмотрелся и увидел около себя убитого человека в тёмно-зелёной форме. Рядом лежал ещё один ополченец, а около него, зацепленный лямкой за руку, находился раскрытый матерчатый мешок, из которого торчали зелёные головки снарядов. Возле первого убитого на расстоянии вытянутой руки лежала огромная труба гранатомёта, рядом, весь в земле, находился автомат.
   Осторожно, стараясь быть как можно менее заметным, Никита подтянул к себе гранатомёт. Он не узнал систему, которая была на спине ополченца. Такую им не показывали.
   "Что-то новое", - подумал Никита и начал изучать гранатомёт.
   Вокруг бегали люди, шла стрельба, стелился дым. Все были заняты и не обращали на него внимание. Танк горел, но экипаж собирался его спасти. Он снова запустил двигатель, и, несмотря на огонь и клубы чёрного дыма, боевая машина начала двигаться вперёд, съезжая с корпуса подмятого БТРа. Его движением руководили несколько человек, остальные подались вперёд, туда, где слышались выстрелы и взрывы. Они удалялись.
   Откуда-то сбоку появился БМП с флагом ДНР и покатил вперёд. За ним двигался ещё один. Стало ясно, что последних защитников лагеря выдавили, и они отступают. Тем временем из башенного люка горящего танка высунулся танкист и начал руководить тушением огня, показывая руками, где начинать сбивать пламя.
   Никита смотрел на трубу гранатомёта. Она была огромной, почти два метра длиной. На ней было написано название, РПГ-29. Он заглянул внутрь трубы и убедился, что гранатомёт заряжен. Осталось научиться стрелять. Инструкция была прикреплена около спускового механизма. Пока Никита читал, боевики принесли откуда-то брезент и начали им тушить пламя. Это им удалось, и теперь из-под башни вырывался только чёрный дым.
   Стрельба стала активнее, и трое ополченцев, которые таскали брезент по танку, пригнулись, а танкист быстро спрятался в люке. Когда стрельба поутихла, он снова высунулся, в этот момент Никита снял оружие с предохранителя, положил его на плечо и обхватил рукой пистолетную рукоять. Его указательный палец лёг на спусковой крючок. Танк был метрах в двадцати, не попасть в него было сложно. Танкист в чёрном танкошлеме пальцем указывал на двигатель. Где-то там ещё что-то горело, и в дыму по крыше моторного отделения бегали маленькие багровые язычки пламени. Но сам двигатель работал, и механик-водитель прогазовывал им, проверяя работоспособность.
   Ополченцы накинули брезент на очаг возгорания, язычки исчезли, и людей на секунду накрыло чёрным облаком. Один из ополченцев столкнул вниз с танка мешавший ему оторванный прямоугольный элемент активной защиты, и тогда танкист увидел Никиту, который целился в танк из гранатомёта. Он застыл. Его глаза расширились от ужаса, открыв рот, он набрал полные лёгкие воздуха, чтобы крикнуть, и в этот момент Никита нажал на спуск.
   Гранатомёт выстрелил, лишь слегка качнувшись, с шипящим звуком ракета вылетела из трубы и светлым шариком огня понеслась к танку. Это длилось мгновение, а потом грохнул взрыв. Танк окутался пламенем, мгновенно превратившимся в облако дыма, из которого вылетали куски тел ополченцев, а следом в громадном языке пламени рухнула оторванная башня. Танк пылал, как факел.
   "Ни фига себе!" - подумал Никита, опуская трубу гранатомёта.
   - "Шелуха", "Шелуха"! - послышались крики и мат. - Откуда стреляли?
   - Двести второй уничтожен! Откуда пришёл выстрел?!
   Никита спрятался за танком с надписью "Волк". Автомат ополченца был далеко, а теперь там бегали люди в тёмно-зелёной форме, силясь понять, откуда выстрелили из гранатомёта. Ожили обороняющиеся. Откуда только они брались? Вот ведь стрельба почти стихла, машины врага осмелели и вплотную подъезжали к разгромленному лагерю, а тут вновь свистят мины и падают около пылающего танка.
   - "Шелуха", укры закрепились на новой позиции. Мне нужна огневая поддержка! - кричал кто-то.
   "Что я могу сделать, что я могу сделать?" - лихорадочно думал Никита.
   Его автомат был где-то засыпан землёй, некогда было его искать. Он огляделся вокруг. Недалеко от перевёрнутого на бок БМП он увидел тело человека в обрывках одежды. Он был весь чёрный от сажи, скорее всего, его отбросило от БМП взрывом. Кто это, свой или чужой - некогда было разбираться. Около него лежал круглый предмет. Никита, пригнувшись, подполз к нему, и его пальцы обхватили ручную гранату. Также ползком он добрался до танка обратно. Сквозь дым он разглядел, как приближаются несколько БТР с пехотой. Ополченцы наращивали силы. Бой то стихал, то накалялся, но постепенно удалялся. Опять кто-то закричал:
   - "Захара" завалили! Они мёртвыми прикинулись, а когда мы подошли, разом огонь открыли. Суки, трупы сверху навалили, чтобы обмануть! Пацаны, "Шмелями" их! По точке, там, где дерево горит! Слышь, "Шелуха"?
   Никита потянулся за кольцом и дёрнул его. Сжимая изогнутую пластину, он, пригнувшись, обошёл танк и увидел группу ополченцев. Двое из них со знакомыми шевронами с молотами на рукаве целились куда-то вперёд из огнемётов. Там, среди белого дыма, стелящегося по земле, что-то сверкало и бахало, и из клубов вылетали отдельные чёрточки трассирующих пуль. Не раздумывая, Никита отпустил пальцы, услышав, как щёлкнул спусковой рычаг, и бросил гранату. Она попала в ногу командиру группы, который смотрел вперёд в бинокль и что-то говорил целившимся из огнемётов стрелкам. В этот момент один из огнемётов выстрелил, послав снаряд вперёд. Командир же удивлённо обернулся и увидел Никиту:
   - Какого хрена?! - только и успел сказать он. - Откуда ты...?
   Потом он перевёл взгляд вниз и увидел гранату.
   - Граната!
   От его голоса огнемётчики вздрогнули и обернулись, и тут прозвучал взрыв. Никита не стал дожидаться, когда взорвётся граната и отпрыгнул за танк. Взвизгнули осколки, и он услышал крики боли. Эти крики словно что-то переключили в нём. Сейчас он ничего больше не боялся, как будто адреналин переполнил его настолько, что страху просто не осталось места. Только когда Никита очутился... Где он очутился? Опять странное чувство, что он что-то не может вспомнить. Вот оно, вертится в голове, ещё чуть-чуть и он, наконец, вспомнит, что произошло. Но он не мог, как не старался. Там было другое чувство, чувство полёта, где-то там он парил... Может всё-таки это ему показалось?
   А сейчас? Он выглянул из-за танка. В том месте, где взорвалась граната, ползали раненые ополченцы. Трое. Остальные были мертвы и лежали на дне импровизированной траншеи, около разбитой цистерны с надписью "Вода". Один из раненых волочил ногу и матерился, другой отполз на метр и перевернулся на спину. Он держал свои внутренности, выпавшие из распоротого живота, и громко стонал. Взгляд его был абсолютно пустым, он конвульсивно двигался, беспорядочно елозя руками и ногами, а вот усатый с перебитыми ногами полз целенаправленно, обратно к танку, за которым прятался Никита. Тот самый ополченец, который застрелил его.
   Никита вышел из своего укрытия и, сжав кулаки, зашагал к врагу. Почему он так поступил, зачем вышел и идёт к нему? Наверное, виной тому был всё тот же адреналин, затмивший рассудок. Сквозь треск выстрелов и взрывы мин усатый его услышал. До этого он, повернув голову назад, осматривал свои ноги. Когда он услышал шаги, он повернулся обратно и тогда их глаза встретились.
   - А, - сказал он и сплюнул, - недобитый укроп. Пропустили мы тебя, сука.
   Никита молча рассматривал его. Форма усатого была разорванной и грязной. Бронежилет был покрыт коричневой землёй, а его чехол разорван в нескольких местах. Из ног сочилась кровь. Осколки гранаты попали в бедро и в голень. Берцы были порваны, на левой ноге кусок тёмной кожи берца был почти оторван от подошвы и мотался, хлопая, как птица крылом. Никита смотрел на его ноги, ткань штанин на которых набухала и темнела от крови. Осколки повредили большеберцовую кость, бедренную кость, надколенник и застряли расплавленными брызгами в ладьевидной кости, латеральной клиновидной кости, медиальной клиновидной кости, пяточной кости... Что? Где застряли?.. Никита на секунду ошарашенно остановился. Откуда он знает, куда именно попали осколки, и тем более название костей скелета?! Он никогда не был силён в анатомии, но ведь сейчас он знал. Знал названия костей. Словно кто-то ему это сообщил.
   Стоп! Он уже чувствовал подобное. Такое уже приключилось с ним, но где? Пока Никита стоял в задумчивости, усатый кривился от боли. Было понятно, что с первого взгляда он не узнал Никиту. Это было неудивительно: перед ним стояло чёрное, покрытое пылью и сажей чудовище в рваной одежде с пятнами крови и мазута. Но через мгновение он вспомнил Никиту и замер. Сначала на его лице возникло презрение, но потом удивление и страх.
   - Я же тебя убил, - прошептал он. - Не может быть, я же тебя убил! Кто ты?
   Никита шагнул к нему. Тот попытался отползти, но не мог. Он руками загребал землю и в его глазах появился ужас.
   - Ты кто? Ты ведь умер. Я ведь стрелял в тебя в упор. Прямо в живот! Кто ты?
   Никита снова остановился и ощупал себя. Он вспомнил, как дёргался направленный на него автомат, как из него вылетали маленькие язычки пламени с серым дымом, как что-то ударяло ему в живот. Нет, это ему не привиделось. Он провёл руками по животу, размазывая грязь. Ничего. Никаких следов ранения.
   И тут снова рядом рвануло. Почти сгоревший грузовик подпрыгнул и завалился на бок. Но Никита даже не пытался пригнуться. Он вспоминал, как этот человек стрелял в него и не мог поверить, что жив. Значит и те взрывы были смертельными, когда его швырнуло на БМП и он горел, значит и тогда он должен был умереть. Почему тогда он не умер? Почему все вокруг умирали, но только не он. Он что, особенный?
   Его мысли прервал голос. Там, где лежали убитые гранатой Никиты ополченцы, послышалось по рации:
   - "Шумахер", прекрати огонь. Мы зачищаем лагерь укропов. Не стреляй. Мы взяли овраг.
   - Принято. Молчим.
   Взрывы мин стихли, слышны были лишь отдельные выстрелы. Никита стоял перед раненым усатым ополченцем со странным знаком на рукаве, смотрел, как он пытался руками сжать раны на ногах, и молчал. Тот снова заговорил:
   - Что, укроп, смотришь, доволен?
   - Зачем вы здесь? - спросил Никита.
   - Мы? Мы здесь, чтобы Правый сектор и националисты с фашистами не пришли к нам в страну. Мы спасаем русских.
   - В моей бригаде, которую вы сожгли, треть были те, которые считали себя русскими.
   - Это предатели!
   - Разве? Предатели кого и чего?
   - Предатели русского мира! - выдохнул усатый. Болевой шок проходил, и ему становилось очень больно.
   - Пятая рота батальона "Русская гвардия", сгоняйте всех пленных к электрическому столбу с цифрой "7". Вторая группа - направо. Идите вдоль палаток к лесопосадке, там у укропов госпиталь, - прозвучало по рации, она уцелела после взрыва и работала. - Они нам не нужны.
   - Это полковник Журавлёв, вы что там, охренели совсем?
   - Какой Журавлёв?
   - Командир шестьсот пятьдесят четвёртой мобильной бригады, для тех, кто не услышал в первый раз. Раненых добиваете? Кто приказал?
   - Это "Молотобой", конец связи.
   - Это что такое? - спросил Никита. - Что значит "добиваете раненых"?!
   Усатый не ответил. Он начал терять сознание от потери крови, а за сгоревшими машинами слышали одиночные выстрелы. В этот момент из дыма выскочило двое в такой же тёмно-зелёной форме, как и усатый. У одного из них через плечо была перевешена медицинская сумка. Увидев Никиту, они остановились как вкопанные. Тот, кто сопровождал медика, навёл на Никиту автомат. Никита ждал выстрела, но медик рукой ударил по оружию и отрицательно покачал головой. Он подошёл к Никите и спросил:
   - Помощь нужна?
   - Нет, - ответил Никита. - Ты же медик, скажи, зачем вы раненых добиваете?
   - Это обкуренные придурки, - зло сказал медик. - Идиоты! Понабирали всякий сброд. Из-за них ваши наших тоже не жалеют особо.
   - Разве? - поинтересовался Никита.
   - В Железянске в подвале школы ваши из добровольческого батальона замуровали двадцать человек, взорвав вход. Обрекли их на мучительную смерть. Сначала заманили, а потом тупо подорвали. Вот и спроси своих, зачем?
   Он разразился матом.
   - Кто там в лесопосадке? Это Журавлёв, я буду через минуту! Башку оторву всем!
   - Чего это он так? - спросил сопровождающий медика. - Чего так жопу рвёт?
   - Вроде переговоры начались с ВСУ. Какие-то договорённости. Плюс ОБСЕ рядом. Не знаю, - медик склонился над раненым усатым, который от боли и потери крови был уже без сознания. Его спутник не сводил глаз с Никиты, но оружие опустил. Никита помолчал с секунду, а потом повернулся и, шатаясь, сжав кулаки, побрёл туда, где слышались одиночные выстрелы.
   - Слышишь, - сказал сопровождающий медика боец. - Иди прямо, там ваших всех собирают. Оружие лучше не подбирай: пристрелят, не задумываясь. Ну, сука, разозлили вы местных командиров. Атаман Куницын так орал, что стены тряслись.
   Никита ничего не ответил.
   Смерть, смерть, вокруг была сплошная смерть. Огненная мясорубка. Он брёл в дыму, не разбирая дороги, ориентируясь только на отдельные выстрелы. Время от времени начиналась перестрелка, но быстро заканчивалась. В дыму сновали ещё какие-то фигуры, но было непонятно, кто они. Странно, что так много вокруг было дыма.
   Впереди стоял сгоревший Урал. Возле него почти засыпанные землёй или просто на поверхности лежали тела и части тел. Пахло кровью и мясом. Никита был несколько раз на бойне, покупая по дешёвке мясо, так вот сейчас запах был таким же, как тогда там.
   Шатаясь, почти не чувствуя ног, Никита зашёл за ряд сгоревших автомобилей. Рядом с телами ветер гонял листки бумаги - какие-то документы, бланки и чистые листы, выпавшие из раскрытых дверей КУНГа, в котором виднелся коричневый письменный стол. Тут же лежали подгоревшие, разорванные внутренним давлением консервы, пакеты с крупами, макаронными изделиями, простреленные бутылки с водой. И рядом, словно прячась за всем этим, на земле находился детский рисунок. Он наполовину сгорел, а на оставшейся части можно было рассмотреть золотистое пшеничное поле, и вверху - голубое небо. Возле двух отпечатков детских ладошек угадывались два слова: "Возвращ... жив..." Кто-то прошёл тут до Никиты ранее и наступил на этот детский рисунок. Грязный отпечаток берца был хорошо виден. Никита на мгновение остановился перед рисунком, а потом осторожно переступил через него.
   Перед ним стоял танк. Судя двум уцелевшим белым полосам, это был танк вооружённых сил Украины. Его башня была сорвана внутренним взрывом и лежала рядом. Перед танком, метрах в десяти догорало тело. На остов танка пришёл выстрел "Шмеля". Из-за танка, ковыляя, выползал ещё один боец. Он опирался на какой-то металлический прут и старался уйти подальше. Выглядел он ужасно. Весь чёрный, в висящей лохмотьями одежде, его голову, на которой сгорели все волосы, покрывала корка запёкшейся крови. Он брёл куда-то в сторону дороги, шаркая правой ногой. Когда он исчез в дыму, снова послышались одиночные выстрелы.
   Никита шагал на звук. Тела, разорванные, сгоревшие тела. Они лежали возле каждого БМП, БТРа в чёрном овале сгоревшей травы.
   Когда Никита вышел на дорогу, на которой пылала установка "Град", он увидел, что от палатки с красным флагом остался лишь пепел. Среди чёрно-серых лохмотьев угадывались металлические конструкции: то ли части кроватей, то ли столов или стульев. Особенно страшно выглядела обуглившаяся фигура, почти скелет, белые кости проглядывали сквозь уголь и пепел, которая по-прежнему сидела за столом.
   Не останавливаясь, Никита шагал дальше. Ему навстречу вышел ополченец. Он был ранен и пытался уйти из лагеря. Их глаза встретились. Ещё один перепуганный подросток, он смотрел на Никиту и ждал, что случится дальше. Оружия у него не было, как и у Никиты. Они постояли так секунд десять и молча разошлись.
   "Что же это, как же это! - думал Никита. - Жили в одной стране, одной семьёй, а сейчас брат на брата, отец на сына. Сколько ненависти вокруг, откуда она взялась? Словно люди годами жили одной мыслью, чтобы поубивать друг друга! И ради кого, ради чего?! Ради денег? Разве они смогут что-то с этого получить? Те, кто наживается на войне, в атаку не ходят. Они сидят в своих кабинетах и одним движением ручки посылают на смерть сотни пацанов!"
   Он остановился около места, где его побратимы держали последнюю оборону. Перед ним вверх змеилась грунтовка, по которой они приехали. На ней стояло несколько сгоревших машин. А с обеих сторон дороги был овражек, заросший деревьями. От них остались лишь расщепленные осколками метровые обрубки стволов с ободранной, сгоревшей корой. Перед этим овражком на импровизированном бруствере и подле него лежали тела. Все в тёмно-зелёной форме, которую называли на сленге "дубок". Это были ополченцы. Теперь Никита понял значение слова "мясо". Вот оно, мясо. Десятки тел лежащих вповалку, в мешковатой форме, большинство без бронежилетов, местами они образовали кучи, похожие на груды тряпья, из которых торчали руки и ноги. Большинство убитых были подростки, другие - постарше, но, судя по лицам и форме, такие же набранные на скорую руку и брошенные в бой. Их никто не жалел. Вот оно, лицо войны.
   - Что ж вы делаете, сволочи! - услышал Никита крик.
   Он поспешил туда. Обойдя пепелища палаток, он увидел ту самую девушку. Волонтёр Настя из роты медицинской помощи стояла перед тремя людьми, которые целились в неё из автоматов. Тот, кто стоял позади, был славянской внешности: он колебался, переговариваясь с кем-то по переносной рации, а вот двое, стоящие впереди, явно были кавказской национальности. Один с острым лицом, клиновидной бородкой и зелёной шапочкой на голове. Другой был пониже ростом, тоже с бородой, а на рукаве у него был изображён белый круг с зелёным волком. Они смеялись. Перед ними лежали в два ряда мёртвые люди в светло-зелёной форме, а девушка, светлые волосы которой рассыпались по спине, закрывала от расстрела остальных.
   - Назад! - тихо сказала она.
   Эти двое рассмеялись и сказали что-то один другому на непонятном языке. Они перезарядили автоматы.
   - Журавлёв против, - тем временем говорил третий. - Он вытащил дока и собирает раненых. Что мне делать?
   - Макс, Аллах всё простит, - сказал один из кавказцев. - А Журавлёв ничего не узнает.
   - А девка хороша, - согласился другой. - Сейчас наш бронник подъедет, возьмём её с собой. На вечер хватит.
   Из разбитой, но не сгоревшей самоходной гаубицы, с перебитыми гусеницами и опустившимся к земле стволом, выплыло нечто. Ни эти трое, ни мелькающие среди белого и чёрного дыма фигуры этого не заметили, они были заняты своими делами. Никите показалось, что это порхает громадный мотылёк. Он был едва видимым среди дыма и пепла, которые ветер гнал над землёй. Он кружился над каким-то телом, и Никита будто бы услышал шёпот:
   - Ах, как жаль, как жаль. Сколько стихов он держал в голове, сколько песен он ещё не написал. Бард, настоящий бард. Сколько фантазий погибло. Его поэму "Звёздная ночь" так никто и не услышит. "Ледяной демон пришёл в этот мир и коснулся сердца любимой. Оно остыло, превратившись в холодный сапфир, и забыла она принца Альмина". Жаль, очень жаль, - шептал почти прозрачный мотылёк. - Сколько нереализованных идей, сколько исчезающих в небытие фантазий. Его мечты - они такие вкусные...
   Никита мотнул головой. Похоже, взрыв не прошёл зря, раз ему такое мерещится. Но не было времени задумываться над этим. Двое кавказцев направили на девушку "калаши" и толкали её, заставляя отступать назад. Они смеялись, им было весело.
   - Не волнуйся, красавица, - говорил один из них с хитрой улыбкой. - Всё будет хорошо.
   Рядом тоже звучали выстрелы. Не только эти трое добивали раненых. Среди тех, кого прикрывала Настя, он увидел бойца, с которым они вместе ехали в одном КАМАЗе ещё вчера вечером, он сидел тогда напротив Никиты. Теперь он лежал с перебинтованной грудью и правой рукой и с хрипом дышал. Один из кавказцев направил на него автомат. Жить этому человеку осталось несколько секунд.
   Никита нагнулся и поднял с земли острый, горячий осколок мины, напоминающий по форме нож неолита. Его края были острыми, сталистый чугун раскалывался таким образом, что на краях образовывались чешуйчатые выступы с очень острыми неровными краями. Каждый такой осколок, даже маленький, легко пробивал плоть человека.
   Никита зашагал вперёд, перешагивая через воронки, обломки металла и человеческие тела. Этот ехидный смех, грязные шуточки взбесили его. Как они посмели! Его охватила ненависть и ярость. Она просто слепила его. Он буквально находился в состоянии аффекта.
   Шаг, ещё один шаг, и ещё один. Он шёл вперёд как робот. Наверно, он даже зарычал, потому что шуточки прекратились, и все трое обернулись. Первым его увидела Настя. Она застыла. До этого в её глазах была только холодная решительность, но сейчас она испугалась. Они все увидели его слишком поздно.
   - Это что за чучело? - спросил один из кавказцев. Он направил на него автомат и нажал на курок, но оружие дало осечку. Следом щёлкнуло, не выстрелив, оружие его товарища. Третий, державший рацию, даже отступил назад. Он, не глядя, перехватывал автомат, чтобы направить его на Никиту и начать стрелять.
   - Матерь Божья, откуда он взялся?! - лепетал он.
   Кавказцы передёрнули затворы и снова нажали на курки с тем же эффектом. Оружие щёлкнуло, не выстрелив. Они начали ругаться на своём языке.
   - Это что такое? - спросил один из них, в который раз передёргивая затвор.
   С третьей попытки из автомата Калашникова выпал патрон. Капсюль был наколот, но патрон не выстрелил. Никита, шатаясь, шёл на них. Один из его противников достал нож, другой замахнулся прикладом. То, что случилось дальше, Настя никогда не забудет. Кавказец в зелёной тюбетейке был тренированным бойцом. Он легко ушёл от замаха Никиты и всадил ему нож прямо в грудь по самую рукоять. Следом Никита получил удар прикладом по голове. И... ничего. Первый кавказец даже отпрянул.
   - Шайтан! - выпалил он. Его лицо исказила гримаса ужаса. Он выдернул нож из тела Никиты и увидел на его лезвии... ничего он не увидел. Лезвие было чистым. На нём не было ни капли крови, как не было раны в том месте, где нож вошёл в плоть.
   Они застыли, и Никита, воспользовавшись этим, ударил осколком стоявшего перед ним противника прямо в шею. Тот рухнул на колени, из шеи фонтаном полилась кровь. Автомат выпал из его рук, а сам он выпученными глазами смотрел на Никиту. Никита снова ударил его осколком и тот упал. Кровь заливала землю. В глазах кавказца застыло недоумение, он что-то хотел сказать, но только издавал булькающие звуки.
   А Никита бил уже второго. Тот тоже упал и пытался защититься, но безуспешно. Никита с остервенением бил его осколком в грудь, ломая кости грудной клетки и рыча от ненависти. В него словно вселился бес и придавал ему силы.
   Третий, который был с рацией, повернулся и, не собираясь дожидаться своей очереди, бросился наутёк. На его крик из пелены дыма к ним стали приближаться фигуры, но в этот момент всё переменилось. Откуда-то справа, из лесопосадки, ударили автоматные и пулемётные очереди, и фигуры в дыму начали отступать. Они мелькали среди сгоревших машин и танков, перепрыгивали через обломки, прикрывая друг друга и отстреливаясь. Некоторые падали, другие начали отходить, а спустя пару минут они все побежали.
   - Нацики, это нацики! - кричал кто-то. - Справа обходят!
   Тем временем через лагерь проносились на большой скорости танки и бронетранспортёры. Последние были нового образца. Таких машин в лагере Никита видел только одну. Они были сплошь прикрыты противокумулятивными решётками, а над башней первой машины развевался прикреплённый к антенне жёлто-голубой флаг.
   В этот момент, Никита услышал, как, захлёбываясь, словно она была пьяной, Настя просила подбежавших бойцов:
   - Ребята, нужно отнести раненых в лесопосадку. Сейчас будет обстрел. В лесопосадку. Я одна их не вытащу! Пожалуйста, родные мои.
   И бегущие люди останавливались. Они поднимали раненых и начали относить их назад, в безопасное место. Одного за другим. Там, куда устремлялись танки и бронетранспортёры, шёл бой, яростный бой. В дыму трещали автоматы и вспыхивали трассеры. Ополченцы не ожидали, что подмога придёт так скоро. Они расслабились, воодушевлённые победой, и это сыграло с ними злую шутку.
   - Быстро, всех раненых в тыл, - кричал кто-то, чьё лицо было закрыто балаклавой, и махал рукой. - Быстрее, быстрее. Дивчину не забудьте. Её в тыл! Нас сейчас накроют! Отбрасываем сепаров в сторону Сладкого и назад, части с Железянска почти отошли. Держим коридор до их полного отхода. Часть батальона "Украина" и "Князь Владимир" режут колонну атамана Куницына в километре от нас!
   - Не ждали, суки, не ждали такого! Думали, что все побежали! - вторил ему кто-то ещё.
   Грохот боя усилился. Теперь было видно, как по полю к подбитым и сгоревшим при первой атаке ополченцев машинам движутся танки, стреляя на ходу. Их было четыре машины. Следом шли две БМП и несколько новых БТРов.
   - Эй, боец, ты как? Ты ранен, идти можешь? Эй, ты чуешь меня или как? - на плечо Никите положил руку кто-то из тех, кто выскочил из дыма.
   Никиту трясло. Когда адреналин схлынул, на тело навалилась такая усталость, словно из него выжали все соки. Но, когда он посмотрел на ряд лежащих на земле людей с аккуратными отверстиями в головах, своих боевых товарищей, которых хладнокровно расстреляли, его снова охватила ненависть. Он мельком посмотрел на лицо бойца лет пятидесяти, который пытался его растормошить и привести в чувство, и движением плеча попытался освободиться от его руки.
   - Эй, ты меня слышишь? Тебе надо в госпиталь, ты куда собрался? Боец, ты умом тронулся?!
   Он кричал что-то ещё, а Никита просто стоял, глядя вперёд. Там, вдалеке, среди тополей и берёз мелькали машины ополченцев. Они удирали, яростно отстреливаясь. Никита слышал разговоры по рации, которую бросил тот, третий, из группы с кавказцами.
   - Внимание, всем подразделениям Новороссии. Говорит атаман Куницын. Отступление. Все слышали мой приказ: немедленный отход. Враг ударил со стороны Железянска и Святополя. Нам грозит окружение. Немедленный отход на позиции в районе Тёмнохатки. Перейти через реку Гнилая и закрепиться на правом берегу. Как приняли?
   Никита не услышал ответ. Его снова заполнила до краёв слепая ярость. Он шёл вперёд. Его одежда превратилась в обгоревшее тряпьё, руки и ноги были чёрные от сажи. Он выглядел как восставший из преисподней. Боец с морщинистым лицом снова попытался его задержать, но, увидев глаза Никиты, отступил. Зато на нём повисла Настя.
   - Стой! Остановись! Приди в себя, солдат!
   Но он никого не слушал. Ему казалось даже, что это идёт не он сам, а некто управляет им, словно куклой, дёргает за ниточки и смотрит, что будет дальше.
   Из сизой дымки появлялась сгоревшая техника противника, танки, с раскуроченными башнями, машины БМП. Не помня себя, Никита брёл в их сторону, сжимая осколок в руках. Настя отстала, остановившись в растерянности.
   - Может его, это, по голове осторожно? - спросил один из бойцов с жёлтой ленточкой на рукаве.
   - Они пытались, - Настя кивком головы показала на кавказцев. - Он их убил. Я не понимаю, он вообще человек? Кем он стал?
   Дальнейший разговор уже не долетал до ушей Никиты. Он обошёл опрокинутое безоткатное орудие, разбитый БМП ДНР, из круглого отверстия в бортовой броне которого продолжал струиться дым, и вдруг увидел впереди ополченца, который лихорадочно подготавливал гранатомёт АГС-17 к бою. Он перезарядил его и направил ствол в сторону Никиты, который медленно приближался к нему. Вдруг ополченец вытянулся, его лицо позеленело от ужаса, и он нервно нажал на гашетку. Гранатомёт выстрелил в землю перед собой. От взрыва стрелка отбросило, но не ранило, и он, вскочив, помчал прочь. Что-то так сильно напугало его, что он даже не вскрикнул, не охнул, не матернулся после взрыва, а просто подскочил как ужаленный и побежал.
   - Уходим, уходим! - кричал кто-то слева. - Степан, бросай ты этот РПГ!
   Время сжималось. Никита продолжал механически шагать вперёд. Где-то в мозгу жалким червячком ворочалось сомнение. Что он делает, куда он идёт, вот так, без оружия, просто идёт на врага? Надо остановиться, надо остановиться, надо прекратить идти!
   Но ноги не слушались его. Он почти преодолел участок, заставленный вражеской подбитой и сгоревшей техникой, когда увидел вполне боеспособный танк. Тот медленно отъезжал к лесопосадке на противоположном краю поля, вращая орудием. Никита шёл на него. Кто он против такой махины? Никто, букашка, и он знал это. Почему же тогда он идёт вперёд?
   Проклятые ноги никак не останавливались. Он не управлял ими. Вот он уже совсем близко от танка, метрах в ста. Танк стал стрелять из пулемёта. Никита чувствовал попадания, но ощущения боли или слабости не было, словно что-то его защищало. Может, его защищало нечто, сосредоточенное в той странной точке с вращающимися асимметричными смерчами? Она должна была быть где-то поблизости.
   Танк прикрывал отступление противника. Он оказался сбоку от наступающих и теперь пятился. До кустов и деревьев ему оставалось всего пара метров. Никита шёл вперёд, на него, пока не понял, что ствол смотрит прямо ему в лицо. Чёрное отверстие дула уставилось на Никиту. В этот момент нечто отпустило его, словно, играя, подвело Никиту к пункту назначения и позволило ему остановится. Вот он и попал. Что делать дальше? Стоит ли пытаться спастись бегством? Успеет? Похоже, что нет...
   Танк окутался дымом, и на секунду Никита увидел тёмный снаряд, летящий по воздуху. Тот сигарой вылетел из клубов дыма и пыли и нёсся к нему на огромной скорости. Он был виден лишь одно мгновение, далее он попал под ноги Никиты, и всё переменилось. Никиту разорвало на части... и сквозь грохот он услышал голос, как ему показалось старческий голос:
   - Мертвецам среди живых - не место!
   Дальше был ещё один голос, хотя, наверное, ему это показалось. Серия образов, словно вспышки, в которых на секунду мелькнули светящиеся облака, создающие фигуру чловека. Сквозь белый свет проглядывали розовые руки, ноги, грудь, голова, тёмные волосы, а потом всё это исчезло.
   Он умер. Он знал, что умер, теперь по-настоящему, его разорвало на куски снарядом из танка. Везение закончилось. Чья-то игра, похоже, тоже завершилась. Последний миг его жизни запечатлелся в сознании яркой вспышкой, ударной волной и землёй, холодной землёй, которая накрыла его, как одеялом. А потом случилось такое, чего он не мог объяснить.
   Он стоял среди воронок, среди комьев влажной коричневой земли, среди пепла сгоревших палаток и бронемашин, а позади него возвышалось... нечто громадное. Огромный силуэт человека. Никита увидел его среди дыма и пепла. Сквозь серую пелену, покрывавшую силуэт, едва проглядывала его одежда. Огромная, массивная и тяжёлая куртка или телогрейка, сложно было понять, что это такое, ватные штаны, громадные сапоги. Лица Никита не видел, зато видел очертания густой бороды и странный головной убор, на котором сверкнула золотая точка. Это было столь неожиданное видение, что Никита даже попятился. Неужели танкист тоже увидел эту громадину? А иначе, зачем он стрелял в Никиту? Разве мог он испугаться одинокого оборванного солдата, идущего на танк с осколком мины в руке?
   Никита просто стоял на земле. Он умер. Громадная фигура таяла. Она исчезала на фоне неба, по которому плыли серые облака. Никита готов был уйти. Он от всего устал, а сейчас ему было так легко, так чудесно. Ничего не болело, ничего не давило. Он хотел парить, такая лёгкость наполнила его тело. И вокруг было много таких, как он. Некоторые парили в метре от земли, другие... Другие вели себя странно. Кто-то продолжал делать вид, что стреляет из пулемёта, кто-то пытался поднять с земли брошенный рюкзак. Он злился, шипел, сыпал проклятия, но не мог поднять его. Среди дыма бегали фигуры людей, которые проходили сквозь разбитые автобусы и грузовики и метались, словно играли с кем-то в прятки. Один странный боец в форме АТО танцевал над своим телом, дико смеясь. Другие тоже что-то кричали, не разобрать было, до Никиты доносились лишь отдельные слова:
   - Надо... можем... пацаны... должны... деньги...
   Несколько ополченцев бегали возле разбитой БМП, иногда залезая в неё. Затем они снова появлялись снаружи с пустыми руками, и один обвинял другого в краже. Они едва не дрались. Рядом с ними стоял какой-то дед в форме "дубок", кричал в небо проклятия в адрес Украины, тряс руками, плевался, через слово употребляя словосочетание "фашистские каратели". Потом он словно искажался и снова кричал проклятия, как заевшая пластинка.
   Но Никите не было дела до них. Они становились безумными, а он хотел покоя. Он хотел уйти от всего этого, уйти с этого проклятого поля. Вон в вышине парит Жора, да, точно, это точно он, он улыбается и призывно машет Никите рукой. К нему, вверх, к нему. Вместе веселее.
   Никита начал подниматься, но что-то его затормозило. Нечто дёрнуло его назад и поставило на ноги около тела. Вокруг наступала ночь, или сгущалась тьма, Никита не мог понять: всё вокруг виделось как сквозь закопченное стекло. Он стоял и видел перед собой воронку от снаряда танка, взрытую им землю, танк, выстреливший в него, который поспешно уползал среди деревьев. Вот возле него взметнулось несколько взрывов, но снаряды не попали в боевую машину. Около танка мелькали бегущие в белом дыму фигуры, а потом всё снова накрыли взрывы. Темнота сгущалась. Грохот и выстрелы звучали словно издалека. Зато тени людей, бегающие вокруг, кричавшие проклятья или просто падающие на колени, стеная, были видны отчётливо. Один из бойцов в форме АТО, с узким лицом, в очках, прошёл мимо, тихо бормоча:
   - Я писарь, я просто писарь. Я не бухгалтер, я ничего не крал. Нет-нет, это ложь. Господин хороший, это несусветная ложь. Вы лжёте. Я не прибрал к рукам денежное довольствие батальона. И пожертвования волонтёров я в глаза не видел. Спросите у комбата Семеренко, я не при чём. Я не в доле. Это наговор. Я знаю, а вы не знаете. Нет, нет. Этих счетов в банке я не открывал, - сам с собой разговаривающий человек, удаляясь, брёл не разбирая дороги. - Не надо мне рассказывать о страшном суде и о взвешивании души, у меня есть совесть для этого. Да, господин хороший, не надо смеяться, именно совесть. Скажите лучше, где выход отсюда? Почему кругом одни стены?
   Что происходит? Всё погрузилось во тьму, и появились странные видения. Никита видел всю свою жизнь, от начала до конца, словно кто-то её просто просматривал. Лет десять назад у своего двоюродного брата Коли он впервые увидел и попробовал управлять планшетом. Он не помнил марку, не помнил диагональ планшета, но помнил, что было легко управлять всеми событиями. Одним прикосновением. Особенно интересно было играть, изучать и управлять вымышленным персонажем. Он, вроде бы, что-то искал сначала в городе, потом в пещерах. Вроде, игра называлась "Владыка пещер". Бонусы, скрытые клады, подсказки. Всё это было так захватывающе и интересно.
   Так вот теперь он был этим вымышленным персонажем. Где-то там, за всем тем, что он сейчас видел, серыми теням на землю падали куски глины, обломки от взрывов, а он стоял, не в силах пошевелиться и просто наблюдая. А нечто просто просматривало его жизнь.
   Почему он, почему именно он? Почему не другие тени и души, которые были вокруг? Где-то в глубине сознания ворочалась мысль, что с ним уже нечто подобное происходило. Он тогда видел звёзды, видел облака света, искорки... Что за искорки? Ему не давали вспомнить, а его жизнь продолжала проноситься перед ним: вперёд, назад, потом опять вперёд. Его жизнь изучалась, картинки останавливались на самых ярких моментах. Вот его детство, он видел и попутно вспоминал многое из того, что, как ему казалось, навечно позабыл.
   Вот он двухлетним мальчиком заблудился в высокой траве, упал в изнеможении и не в силах был подняться. Муравьи начали ползать по нему и больно жалить. Ему было страшно, и он плакал, пока его не нашли А рядом беспечно порхали разноцветные бабочки.
   Вот он в пятилетнем возрасте. Он вспомнил, как его друг тогда, в гостях, отобрал у Никиты любимую игрушку, которую тот принёс с собой. Он попробовал её забрать, но Ромка сильно его толкнул. Он упал и снова плакал. Потом им дали по куску вкусного пирога и они помирились.
   Школа. Как же он её ненавидел! Особенно в последних классах. Он приходил в школу, как на каторгу.
   Некто, копался в его мозгу, не давая пошевелиться, и вытаскивал на свет всё новые и новые воспоминания. Они его интересовали. Кому они понадобились? Этой страшной гигантской фигуре?
   - Я... Не хочу... - только и смог прошептать Никита, но этот Некто его не слышал. Ему было всё равно, он просто искал в мозгу Никиты то, что ему было нужно. Вся Никитина жизнь проносилась перед его глазами. Останавливаясь, замирая. Особенно Некто интересовался его эмоциями. Вот мгновение, когда он впервые поцеловал Юлю, Никита тогда вспыхнул от чувств. Его лицо горело, щёки зарделись, а губы словно прошибло током. Нечто затормозило видеоряд и долго изучало этот момент. Никита целовал и целовал Юлю в первый раз, не останавливаясь. Пять раз, десять. И каждый раз чувства, записанные в его душе, проигрывались заново.
   Некто рассматривал, как неумело, с опаской, Никита коснулся её губ, анализировал то, что он увидел в её глазах. Как потом Никита почувствовал её горячий язык, и это томящее чувство ниже пояса.
   Следом, насладившись этим мгновением Никитиной жизни, Нечто откатило его жизнь назад и рассматривало уже слёзы мамы на кладбище, когда хоронили папу. Играл похоронный оркестр, женщины вытирали платочками глаза, мужчины стояли молча, обнажив головы. Почему же Никита не плакал, хотя изо всех давил из себя слёзы?
   Потом это Нечто изучало папу. Никита словно увидел на секунду его в могиле. Гроб просел, но ещё не рассыпался. Тело превратилось в скелет, пиджак и брюки скукожились, и виднелось тёмное, высохшее лицо отца на подушке с зелёными потёками и коричневые, как у мумии, пальцы. Никита от ужаса вздрогнул, но в следующее мгновение эта картинка пропала.
   И опять перед его глазами проносилась жизнь, словно кто-то продолжал играть с планшетом. Никита силился стряхнуть с себя оковы, разорвать эти невидимые узы, но не мог. Нечто его держало. А иногда рядом словно слышался чей-то шёпот:
   - Совсем без воображения. Ничего стоящего, маловкусен. Совсем мало мечты в нём. Да и остальным он малоинтересен. Он - обыкновенный белковый.
   Кто это белковый, он? Нечто или некто продолжало просматривать его жизнь. Вот он вступил в ряды территориальной обороны, прошёл курс молодого бойца, научился стрелять и обращаться с оружием, получил навыки ведения боя. Вот некто долго изучало его волнение, когда он читал присягу. Никита пытался уловить эмоции этого Некто, манипулировавшего им, его памятью, но ничего не чувствовал. Интерес, может быть, но в целом - холодное равнодушие.
   Теперь просматривалось то, что он хорошо помнил: их лагерь по приезду. Как он, сидя в кузове КАМАЗа, рассматривал проезжавшие мимо ряды грузовых машин, БМП, БТРов, возле которых копошились люди, как мимо, ревя двигателями, проплывали танки. Все люди вокруг ещё были живы, они смеялись, разговаривали, шутили.
   Оно изучило всё, особенно те моменты, как Никита несколько раз был убит. Скорее, оно интересовалось тем, что чувствовал Никита, вопреки всему оставаясь в живых. Ведь это было противоестественно, ненормально, это нарушало все законы природы. И вот тут эмоции - или нечто подобное им - этого существа вспыхнули холодом и исчезли. Почему это так ему интересно? Что он такое? Бог?
   Никита снова переживал ночь, когда из лагеря уезжали машины начальства. Джипы и легковые автомобили. Теперь он их сосчитал. Пять машин. Три внедорожника цвета хаки и два тёмных седана. Он снова видел, только уже вблизи, как они поспешно удаляются, поднимая за собой клубы пыли.
   Некто затормозил видение, и машины замедлились, а потом они начали двигаться в обратном направлении, словно кто-то перематывал плёнку назад. Просмотр памяти в его душе продолжался. Когда машины снова очутились около входа в палатку, из них вышли военные люди и, двигаясь задом наперёд, поспешно скрылись в палатке.
   И тут снова всё переменилось. Тот, кто играл им, перемещал Никиту, как фигуру на шахматной доске, туда, куда ему вздумается. Он словно что-то искал или хотел узнать. Было такое ощущение, что рядом шёл спор. Никита ничего не слышал, только ощущал ритмичные вибрации. Опять его кольнуло туманное воспоминание: он смутно помнил, что нечто подобное он уже испытывал. Тело, или то, что им сейчас являлось, подёргивалось и сотрясалось от странных колючих волн, которые касались его.
   - Хватит! Прекратите! - громко сказал он. - Я вам не подопытное животное. Оставьте меня в покое!
   В ответ тишина. Только Никита почувствовал, как снова движется.
   Он стоял в метрах ста, может, ста тридцати от места, где находилась палатка командования. Всё стало таким, каким было до артобстрела. Звёздная ночь с восходящей луной, танк, проезжающий мимо рядов грузовиков, автобусов, машин пехоты и бронетранспортёров. Некоторые из них двигались, ими руководили командиры, жестами указывая места, которые машины должны были занять на стоянке. Двигатели рычали, выбрасывали клубы сизого дыма, фары прыгали то вниз, то вверх, когда водитель давал газ, и машина, качаясь, резко срывалась с места.
   Никита захотел шагнуть вперёд, но Нечто не давало ему это сделать. Он был не властен сейчас над собой. Он просто должен был смириться и ждать своей участи. Оно наблюдало его память, изучало, и когда Никита снова увидел, как машины командования покидают лагерь, это его заинтересовало.
   Стоп, а был же ещё сон! Странно. Почему Нечто не просматривало его сны? Считало это неинтересным? Но ведь во сне папа заставил его покинуть палатку, он спас его. Это было предчувствием беды. Вещим сном. Ведь всё было таким явным. Никита силился вспомнить сон, но не мог. От сна ничего не осталось, только воспоминание, что такой сон был. Словно он знал, что видел некую вещь, но не мог её описать. Как будто его сон стёрли.
   А Нечто, не обращая внимания на мысли Никиты, рассматривало удаляющиеся машины. Оно изучало растерянность Никиты и далёкие возгласы его друзей. Они были около него, но выглядели размытыми тенями, словно некто сфокусировался только на Никите, а остальные участники действа, записанного в памяти, его не интересовали.
   Время остановилось. Всё замерло. Этот миг из памяти Никиты стал просто прозрачным слепком, как будто события запечатлелись на очень тонком стекле. А следом Никита начал двигаться. Какое странное чувство. Словно идёт он и не он одновременно. Неужели Нечто позволило ему? Нет, Нечто было занято. Тогда кто?
   Опять это покалывание иголочками на коже и внутри тела. Разговор? Он прошёл сквозь застывшее изображение и начал приближаться к палатке. То, что он увидел после, не вмещалось в его представление мира.
   Он плыл, а не шагал. Именно плыл, волоча ноги. Хотя, какие ноги? Он представлял, что волочил ноги. Он так думал. Он тащился по дороге к командной палатке и видел странные и необъяснимые явления. Всё понятное и привычное вдруг исчезало, и вокруг Никиты плыли блекло-молочные массивы облаков, создавая некие упорядоченные конструкции. В них появлялись и исчезали россыпи голубых искр. Эти светящиеся образования висели вокруг него какое-то мгновение, а потом становились серыми, почти чёрными, и вновь сквозь них проступала реальность: лагерь ночью, свет прожекторов, ревущие двигатели и крики людей.
   Серые массивы тянулись сквозь дорогу, по которой, делая бессмысленные движения воображаемыми ногами, плыл Никита, и уползали в стоящую технику. Потом они вновь становились светлыми, словно кто-то регулировал настройку.
   И опять Никита нутром чувствовал, что где-то уже видел такое. Но пока он пытался вспомнить, облака вновь гасли, превращаясь в серые правильные конструкции из плотного тумана.
   Люди, сновавшие то тут, то там, проходили через этот туман свободно, даже не соприкасаясь с ними. Если бы это был пар, он бы закручивался вслед за людьми, но это был не пар. Люди были отдельно, а пар - отдельно, словно наложились два изображения.
   А потом по этим серым тучам прошла рябь и в привычном мире, и Никита заметил странные изменения. На дороге среди раздавленной кукурузы появилась хата. Типичная хата, мазанка. Она выросла прямо посреди дороги, и через неё проехал КАМАЗ. Машина выехала из белой, покрытой извёсткой стены хаты и, миновав Никиту, покатила прочь. Эта мазанка казалось такой настоящей, пока что-то не попало в неё и она начала гореть. Плетёный забор с горшками на столбиках оставался стоять, а вот дом сгорал. Кто-то выбежал из него. Какие-то тени. Со временем эти тени светлели, приобретая краски. Теперь вокруг горящей хаты бегали люди. Женщины беззвучно голосили, заламывая руки, мужчины тащили за собой животных. Кажется, коз... Никита не мог понять толком, что за животные. В отличие от людей они виделись тёмными пятнами с едва-едва угадывающимися чертами. Зато через минуту он увидел серую технику, которая проезжала мимо этого строения. Немецкие танки! Никита ахнул от неожиданности. Серая приземистая машина с узкими гусеницами, с коротким стволом, с навешанным на ней всевозможным барахлом ползла мимо горящего дома и, высунувшись из люка, член экипажа с улыбкой рассматривал бегающих вокруг людей. Из-под гусениц танка, теряя перья, выпорхнули курицы, и тут видение померкло, а сам Никита очутился внутри командной палатки.
   Её обитатели спешно собирались. В стоящем в центре палатке железном ведре горел огонь, куда несколько молодых человек бросали пачки листов формата А4, даже не вынимая их из файлов и папок.
   Никита ещё не отошёл от того, что только что увидел. Всё это казалось ему бессвязным. Причём здесь немецкий танк и горящая хата? Почему Нечто показало ему это? Что оно хотело ему этим сказать? То, что на этом поле уже шла когда-то война? И что?
   - Быстрее, поторапливайтесь! - кричал на них мужчина с погонами подполковника. - Нас сейчас накроют. Торопитесь. Всю документацию - в огонь.
   - Провожников! - сказал кто-то громко.
   - Я! - послышался ответ.
   - Карты на куски, все.
   - Есть! - Никита в тусклом свете лампы увидел, как человек с вышитыми зелёной ниткой погонами капитана рвёт на куски плотную бумагу.
   - "Антрацит" говорит, - послышался из рации знакомый голос. - Заняли позиции около школы. "Шептун" и "Топор" на смотровой. Противник движется на окраинах. Направление - три девятиэтажки. Как принято?
   - Принял, - послышался ответ по рации.
   Кто-то в палатке подошёл к рации и выключил её. Света в палатке было мало, но Никита рассмотрел грузного человека со светлыми вихрастыми волосами.
   - Быстрее, торопитесь. Транспорт будет подан через пять минут. Рома, Коваленко, живее.
   Это был он, их комбриг. Никита узнал его. Он что-то искал среди бумаг, а когда наклонился слишком низко, у него из кармана выпал телефон. Чертыхаясь, он нашёл его на полу.
   - Блин, чуть не посеял, - сказал он, засовывая аппарат в карман штанов. - Жалко потерять телефонную книгу, поди потом восстанови её по памяти. Эх, могли б и раньше сообщить.
   - Скажи спасибо, что вообще сказали, - ответил ему сосед. - А ведь могли и не сказать. Куницын, так этот точно с удовольствием и нас в ад отправил бы. Жадная гнида. Слава богу, кадровые русские офицеры там есть. Родной брат нашего генерала в штабе.
   Люди бегали в свете светодиодов. Они были гирляндой развешаны по палатке, и при их неярком свете военные уничтожали документы. Никиту от увиденного передёрнуло: он понимал, что происходит, и его снова начала охватывать слепая ненависть. Продали, с потрохами продали! Вывезли на смерть и бросили!
   И тут снова возникло Нечто. Его вспыхнувшие чувства привлекли его. Никита его не видел, только почувствовал. Это было похоже на то, когда в полной темноте кто-то подкрадывается к тебе вплотную, и ты даже ощущаешь тепло его тела.
   Нечто развернуло его и отправило в тёмный угол. Там разговаривали двое.
   - Я так не могу, это не правильно! - эмоционально шёпотом говорил один из них. - Их же всех сожгут. Это будет бойня!
   - И что, Ярослав? Сожгут, но деньги ты же получил. Теперь что, будешь на весь лагерь трезвонить. А что скажешь?
   - Разведка донесла.
   - В задницу разведку. Они имеют точные координаты цели. Здесь всё пристреляно давным-давно. Стреляй по табличным данным, да покуривай. Мы повязаны, Ярослав.
   - Миша, Миша, это... это - наша совесть. Она будет мучать нас...
   - Что мучать, - второй схватил его за грудки. - Что мучать? Чем мы отличаемся от остальных? Ничем. Мы такие же, как они, как наше начальство в министерстве обороны. Ты видел, как офицеры генштаба каждые полгода меняют машины? Как их дети получают новёхонькие квартиры, которые предназначались нам, боевым офицерам. Мы годами живём в одноэтажных сараях, в этих коммуналках, где протекают трубы и холодно зимой. У меня Алёнка каждую зиму из гриппа не вылазит! Понимаешь, о чём я говорю. А теперь посмотри на себя. Ты уже двенадцать лет ждёшь квартиру.
   - Одиннадцать, - поправил его собеседник.
   - И толку? - усмехнулся первый. - Ты кредитов набрал, что не только тебе, детям не расплатиться. В "Новом Банке", в банке "Развития Армии". Ты столько рассказывал о своей истории в "Национальном Банке Развития" директору Алексею Звягинцеву, что можно книгу написать, два часа лил слёзы такому же директору Валентине Солнцевой в банке "Кредит Конфьянс". Тебе почти пятьдесят, а чего ты в жизни добился? Вот та, Солнцева, моложе тебя на сколько, лет на десять, а уже с собственной квартирой, небось!
   - Причём здесь она?
   - Да не при чём. Мы здесь свои головы под пули подставляем, а такие, как она, сидят в своём банке, деньги пересчитывают и мирно спят по ночам. И при этом она решает твою судьбу, хотя именно из-за таких, как мы, они спокойно спят по ночам, а не как местные в Железянске по подвалам прячутся! Тебе это не надоело, такие унижения? Уже четыре месяца ты на фронте, а как жила твоя семья в бараке, который гниёт и рассыпается, так и живёт. И банку на это глубоко насрать!
   - Я...
   - Что я? Ярослав! У тебя двое взрослых детей. Веронике уже шестнадцать, а Денису - двенадцать. Какое у них будущее? Жизнь в бараке? Ты мечтал о квартире, вот она. Нам заплатили. Всем хватит.
   - А они...
   - Что они? Их спишут, как до этого списывали нас. Что, это первый котёл? Это наш шанс к жизни, Ярослав, наш шанс. Русские - наши братья по крови, славяне.
   - Но...
   - Что но? Бегом. Или со мной, или оставайся.
   - Я останусь, - вдруг проговорил один из беседующих. Никита увидел его погоны с двумя вышитыми большими звездами.
   - Я так не могу, - продолжал говорить человек. - Я сыну, Дениске, столько о чести офицера рассказывал. Его деда вспоминал, в пример ставил. И что я потом ему скажу? Папа струсил? Я же ему в глаза не смогу посмотреть.
   - Идиот! Ты ему в восемнадцать в глаза посмотреть не сможешь, когда он невесту найдёт! - второй плюнул и выпрыгнул из палатки.
   Офицер, с погонами подполковника сел на скамью перед столом, где остались недорванные карты, и закрыл лицо руками.
   - Я так не могу, - прошептал он, - простите меня.
   Когда палатка взорвалась от попадания ракеты, когда всё вокруг заполонило рыжее пламя и дым, время снова остановилось, но теперь внутри Никиты клокотала ненависть. Их предали, их продали. Всех! Они стали "мясом", купленным за деньги. Все его друзья: Колька, Сашка, Леха, Артём и Жора, - его последние товарищи в бою. Все теперь были или мертвы или ранены. Потому что их продали. Их согнали, как стадо, в одно место, чтобы врагам было легко их всех расстрелять.
   Нечто рассматривало его ненависть, а Никита сжал зубы. Или сделал вид, что сжал. Ему было всё равно. Сепаратисты хорошо их накрыли, они имели точные координаты. Всё было продано за деньги. Ненависть так и пылала внутри Никиты и росла с каждой секундой. Она слепила его так, что он чувствовало, как теряет рассудок, и этот Некто внимательно её изучал. Он пытался понять, что это такое, почему он так эмоционально горит.
   - Ненавижу, как их ненавижу! - шептал Никита. Он хотел плакать, но не мог. Глаз ведь не было, он мёртв. Он хотел рвануться и побежать, но его держали, держали не тело - душу. - Дай мне шанс, один шанс отомстить, - продолжал шептать Никита.
   - Он темнеет, - послышался чей-то шёпот. Но это был не шёпот человека. Это было что-то, похожее на шуршание крыльев, и следом возник запах, Никита впервые почувствовал запах после смерти, нежный запах цветов. - Он становится безумным. Эмоции его убивают. Это не механизм появления теней, это обычное разложение души, отравленной негативными эмоциями. Он не подходит.
   Кто это шептал, что за бред? Что значит: не подходит? Для мести очень даже подходит. Если бы он сразу это понял, если бы сразу догадался. Он бы отправился вслед за предателями и вырвал руками их сердца. Никита вдруг вспомнил, как оживал. Как его взрывало и рвало снарядами, как кромсало картечью. А он вновь оживал. Зачем? Как он поздно сообразил про месть. Он оживал среди битвы, а этот кто-то смотрел, а что же будет дальше. Ведь это ненормально - оставаться живым после смерти, это нарушение нормального хода вещей. Что-то, кто-то позволил ему нарушить эти законы, и теперь смотрел на результат.
   - Хочу отомстить, за всех, - добавил он скороговоркой, стараясь успокоиться. - Я прошу только об этом.
   Некто размышлял над этим. Он вновь, как на планшете изучал его жизнь, его эмоции, особенно то, что он пережил ночью и в бою. Никита вновь увидел свою оторванную руку. Нет, это тогда ему не померещилось. Вот рука падает около него, и... эта цепочка событий была прервана. Возникла другая цепочка, где рука оставалась целой, а его тело с оторванной рукой таяло, словно стираемое ластиком из бытия. Некто делал так, что Никита всё время оставался живым. Почему, кто он? Бог?
   - Я хочу тебя увидеть? Я хочу тебя спросить, глядя в глаза...
   Никита не договорил. Мелькнуло воспоминание, когда он плавал в космосе. Как некая тень. Огромные серые тучи, которые шевелились, и на них что-то выстраивало узоры. Это что, глаза бога? Никита вдруг понял, что глаз у бога нет. Вернее, он словно уже знал об этом.
   ...
   Я видел бога...
   "Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил"
   Книга от Иоанна. Глава первая, стих 18-тый.
   Что он увидел там, за серыми тучами? Точку в пространстве? Он вдруг понял, что эти два конуса - на самом деле не глаза, это были те самые асимметричные смерчи, которые он видел раньше, и которые преследовали его во время сражения. Они сходились в никуда, их вершины сужались до такой степени, что просто пропадали. А там, где должна была быть точка схождения - Никита представлял её точкой - там ничего не было.
   Каким-то шестым чувством он чувствовал, что это была не просто точка с двумя воронками, движущимися в разные стороны. Это было нечто большее, он ощущал, как она смотрит на него. Это был давящий, тяжёлый, пронизывающий взгляд, который видел его насквозь, который читал его жизнь и душу. От этого взгляда бесполезно было пытаться что-либо утаить или спрятать. Под этим взглядом Никита ощущал себя полным ничтожеством. А она неторопливо просматривала всю его жизнь, она принимала решение. Это и есть бог? Эта малая точка и была Богом?!
   Это не укладывалось в голове, это было совсем не похоже на то, что Никита слышал о Боге и что ему рассказывал отец Онуфрий, когда они с мамой и старшей сестрой посещали церковь. Отец Онуфрий рассказывал, что Бог это нечто величественное, громадное, всемогущее, и он создал всё из ничего. Он создал весь мир. И это описание никак не вязалось с тем, что сейчас видел Никита: с точкой в пространстве, куда сходились вершины торнадо, закручивающих серые массы туч.
   Ничто больше не нарушало их движения, они по-прежнему проходили сквозь едва видимых на заднем плане людей, сквозь технику, ползущую между рядами машин, их ничто не тревожило, только эти два смерча.
   - Ты - Бог? - спросил Никита. Нечто молчало. Может оно и говорило, но Никита ничего не понимал. - Что ты есть?
   Сначала ничего не случилось, но затем... Затем он начал приближаться к месту, куда сходились воронки торнадо. Словно точка притягивала его. Может это просто он уменьшался? Смерчи росли, пока не превратились в громадные, исполинские вихри, которые закручивали серые массы частиц. Именно частиц, словно мелкую, очень мелкую пыль. Причём было заметно, как частицы дрожат, прыгают. Одни сами собой исчезали, другие частицы сами собой появлялись. Всё стало совсем другим. Весь мир вокруг поменялся. Никита увидел, что вершины смерчей на самом деле два крутящихся в вихре рукава серой массы, сходящиеся в чёрное отверстие в пространстве, такое маленькое, что мельтешащиеся частицы, образующие стенки смерчей, выглядели по сравнению с точкой громадинами. Но приближаясь к ней, они сминались, расплющивались и исчезали.
   - Что это такое? - спросил Никита.
   И после этого вопроса перед ним словно включился телевизионный экран, а сам Никита оказался на скамье аудитории, где известный физик, заслуженный академик неторопливо и обстоятельно читал лекцию. Он сидел за сделанной из прозрачного стекла или пластика с серебристыми металлическими рёбрами кафедрой, и, пригладив рукой свои седые волосы, поправив очки на носу, продолжал говорить. Сидящие перед ним студенты слушали. Одни очень внимательно, что-то постоянно конспектируя, другие - не очень. Они делали небольшие заметки, а потом машинально рисовали рядом с записями всяких чёртиков.
   За спиной профессора находился экран. Там появлялось всё то, что профессор рисовал на планшете перед собой, объясняя присутствующим, что он имеет в виду. Никита тряхнул головой. Скорее всего, он был невидимым. Это походило на просмотр записи, но всё выглядело так, словно он действительно оказался в аудитории.
   - Итак, продолжим нашу лекцию. Для начала, чтобы понять основы квантовой механики, давайте порассуждаем, откуда всё началось. Религия утверждает, что всё вокруг, всю нашу Вселенную создал Бог. Не знаю, возможно, что это так, но один из моих любимых физиков, Стив Хокинг, говорит: что он атеист, потому что наука убедительней Бога. Так ли это?
   В аудитории послышался шорох, и началось движение. Некоторые студенты принялись записывать.
   - Я вот смотрел фильм, научно-популярный фильм, где Стив рассуждает на тему создал ли наш мир Бог? Он приводит множество примеров, когда люди приписывали те или иные природные явления божественному вмешательству. А потом наука развенчивала их. Начиная с затмения Солнца и заканчивая вопросами мироздания. В этом фильме он последовательно с научной точки зрения доказывает, что всё во Вселенной можно объяснить с помощью науки. Что законы природы, а не Бог, описывают поведение предметов в прошлом, настоящем и будущем. Всё началось с Эйнштейна, с его революционной теории относительности. Ведь до него никто не знал, откуда взялись материя, энергия и пространство. С его формулы, выражающей эквивалентность массы и энергии. Как вы помните, это полная энергия физического объекта равная его массе, умноженной на размерный множитель скорости света в вакууме. Он доказал этим уравнением, что энергия и материя, по существу, одно и то же, - профессор сделал паузу и кашлянул в кулак. Отпив из стакана с водой, он продолжил:
   - Так вот, ребята, Стив в фильме резюмирует: что изначально наша Вселенная была крошечной точкой, меньше протона, и она просто возникла, не нарушая законов природы. Да, да, именно так. Он это показывает на примере элементарных частиц, протонов, которые возникают из ниоткуда, какое-то время существуют, а потом в никуда исчезают. А после появляются вновь. При этом они действуют по законам науки, известной, как квантовая механика. А на примере чёрных дыр, ребята, Стив говорит, что время может замедляться и даже полностью останавливаться, ссылаясь на всю туже теорию относительности, - лектор опять сделал паузу и поправил очки. Студенты внимательно слушали его, изредка перешёптываясь, - что время не постоянная величина. Это ключевой момент теории, что Вселенная создала сама себя, и Бог тут ни при чём.
   Профессор снова передохнул, поглядывая в свои записи.
   - Так вот, возвращаемся к теории Большого взрыва, когда Вселенная родилась из некоего малого объекта. Из гипотетической первоначальной сингулярности - точки, в которой законы природы не определены. Давайте представим, что мы пропутешествуем во времени к моменту Большого взрыва. Что мы увидим? Мы увидим, как уменьшается Вселенная, до состояния маленькой точки, некоего объекта, где время должно само собой остановиться. А если время остановилось, то отсюда следует, по мнению Стива Хокинга, что до Большого взрыва времени просто не существовало, а значит, Бог не мог создать Вселенную. Вам это понятно?
   В ответ послышалось шуршание листков бумаги и сидящие юноши и девушки закивали головами.
   - Я вам всё сейчас рассказываю в общих чертах, ребята. Конечно, сейчас многие учёные оспаривают эту теорию. Например, используя уравнение Ландау-Райчаудхуриони, они заменили классические геодезические траектории, так называются линии, соединяющие кратчайшим образом точки на поверхности, на квантовые траектории Бома. Как вы помните, я вам только что рассказывал, что теория Большого взрыва предполагает развитие Вселенной из гипотетической первоначальной сингулярности. Такие сингулярности в классической теории возникают при пересечениях геодезических линий. Бомовские же траектории не пересекаются друг с другом, следовательно, в теориях с ними сингулярностей не возникает. Была даже введена новая гипотетическая частица. Авторы исследования называют её массивным гравитоном. В общем, на последующих лекциях мы рассмотрим эту теорию глубже, а пока давайте с вами помыслим, порассуждаем и даже пофантазируем, как развивалась наша Вселенная после Большого взрыва.
   Опять зашуршали листки бумаги, и студенты начали что-то записывать, а профессор нарисовал на экране точку. Сидящая в аудитории на уровне Никиты красивая девушка с миловидным лицом заправила волосы за ухо и повернула голову в сторону Никиты. Она смотрела на своего соседа, парня в очках, который что-то быстро записывал в блокнот. Никите вдруг показалось, что он увидел в центре её карих глаз золотую точку.
   - Итак, по предварительным расчётам возраст нашей Вселенной больше тринадцати миллиардов лет. Плюс-минус полмиллиарда. Очень небольшая погрешность, - профессор улыбнулся, вызвав улыбки на лицах студентов. - Наиболее ранним моментом, допускающим описание, считается момент Планковской эпохи. С температурой, - он начал писать, - примерно десять в тридцать второй степени кельвина и плотностью десять в девяносто третьей степени грамм на сантиметр кубический. Громадная температура и плотность. Итак, Планковская эпоха. В этом отрезке времени считается, что благодаря исключительно малым размерам Вселенной, квантовые эффекты гравитации преобладали над физическими взаимодействиями, а силы гравитации были сопоставимы по величине с другими фундаментальными взаимодействиями и все силы могли быть объединены. Этот размер Вселенной сопоставим с Планковской длиной. А что это такое, Планковская длина? Это, ребята, некий объект, точка, которая имеет размер в один и шесть, умноженное на десять в минус тридцать пятой степени метров. То есть, вы поняли, это первичный размер, где мы можем что-то описывать, естественная единица длины, поскольку в неё входят только фундаментальные константы: скорость света, постоянная Планка и гравитационная постоянная. Что меньше её - мы не знаем, там действуют механизмы квантовой механики. Там не существует пространства, там ломается время, там ломаются все законы природы. Там не существует ничего такого, что можно описать с физической точки зрения. То есть, что внутри, скажем так, мы не знаем. Вот это некая точка в пространстве, которую я нарисовал.
   "Точка в пространстве, - подумал Никита. - Точка в пространстве. Может, я это и вижу, вот эту точку?"
   Он почувствовал, что кто-то толкнул его. Он оглянулся. По аудитории пошла рябь.
   - Вот, значит, - профессор потёр переносицу. - Как я говорил, ранняя Вселенная представляла собой высокооднородную и изотропную среду с необычайно высокой плотностью энергии, температурой и давлением. В результате расширения и охлаждения во Вселенной произошли фазовые переходы, аналогичные конденсации жидкости из газа.
   Никита почувствовал, что его ещё раз толкнули и гораздо сильнее. Послышались далёкие голоса, словно они звучали за стеной. Ничего конкретного нельзя было разобрать только "бу-бу-бу-бу".
   - Что же было дальше? А дальше, ребята, через - только вдумайтесь, - и он начал снова писать. - Приблизительно через десять в минус тридцать пятой степени секунд после наступления Планковской эпохи, а это через десять в минус сорок третьей степени секунд после Большого взрыва, когда гравитационное взаимодействие уже отделилось от остальных фундаментальных взаимодействий и вызвало фазовый переход - началось экспоненциальное расширение Вселенной.
   Опять толчок и ещё сильнее. Его тело словно переворачивали. Голоса звучали громче.
   - Копай, копай здесь. Вроде дышит. Семён, проверь грузовики около него, может ещё кто-то выжил?
   - У нас есть раненый возле БМП сепаратов! - кричал кто-то. Голос был таким далёким, словно кричавший был где-то на вершине холма. - Нужен док!
   Седой академик даже не обратил внимания на эти голоса. Он не обращал внимания ни на рябь на стенах, которые начали плыть, ни на студентов, которые начали превращаться в силуэты людей. Он продолжал говорить, только его голос становился каким-то механическим:
   - Данный период получил название Космической инфляции. После окончания этого периода строительный материал Вселенной представлял собой кварк-глюонную плазму.
   - Тащи его! - Никиту дёрнули, и вдруг профессор, наконец, увидел его. Он посмотрел на Никиту, снял очки и, положив их на стол, обрисовал на планшете перед собой точку в центре. Это Никита увидел на экране за спиной профессора.
   - Запомните, это первичная составляющая Вселенной, что меньше её, мы не знаем. Скорее всего, это и была статичная, замороженная вселенная, где времени не существовало. Вещество в этой точке - экзотическое вещество - строительный материал всего сущего. Большой взрыв - исходный отсчёт...
   "Что это всё значит? Зачем это мне?" - только и подумал Никита и почувствовал, как земля ссыпается с него. Его откапывали. Вот грубая мужская рука коснулась его шеи, и он услышал возглас: "Живой"
   Он жив или мёртв? Никита лежал теперь на спине и чувствовал, как кто-то осторожно смахивает землю с его лица, а сам он смотрит вверх, в небо, открытыми глазами.
   - Ё! Сколько песка-то в глазах! - сказал человек. Он тёмным силуэтом выплыл откуда-то сбоку и, заслонив собой солнце, принялся осторожно очищать лицо и глаза Никиты от песка. - Странно, даже не слезятся.
   - Может, мёртв? - спросил кто-то невидимый голосом молодого человека.
   - Не, живой. Я чувствую тепло его тела и прощупал артерию на шее. Сердце бьётся. Он просто в шоке. Сейчас док подойдёт.
   Человек достал чистую тряпочку и, смочив её водой из фляги, осторожно вытер ему губы.
   - Потерпи, братишка, потерпи. Сейчас, сейчас док придёт. Досталось вам здесь, ой, досталось. Как же вас побили!
   Никита смотрел в небо и пытался понять, что с ним. Тело было, но оно было словно парализованным. Он чувствовал руки, ноги, но не мог пошевелить ими. Небо было покрыто тёмными облаками, но с того момента, когда он его помнил, облака поредели, и теперь между ними проглядывали лоскутки синего-синего неба. Какие краски, какая чёткость. Никита никогда не рассматривал так долго облака, не всматривался в их причудливые фигуры и яркие вершины, подсвеченные солнцем. Дело шло к вечеру. Сколько длился бой? А сколько времени он был без сознания? И всё это странное ему лишь привиделось? Он снова попытался пошевелить руками, но не смог, только чувствовал, как его осторожно откапывают, освобождая грудь от земли.
   - Пацаны, осторожно ступайте: здесь полно частей тел. Смотрите под ноги, - сказал кто-то.
   - Блин, да здесь даже ступить некуда, чтобы на что-то не наступить, - ответил ему кто-то густым басом. Никита представил себе большого, бородатого человека. - Раненных ищите под машинами. Они могли туда заползти.
   Шаги вокруг, шум, лязганье металла о металл. Иногда на краю его обзора появлялись и исчезали люди в касках, брониках и с оружием. Некоторые имели жёлтые ленточки на рукавах.
   - Волонтёры из миссии "Память и скорбь" едут. По рации передали. Будут через десять-пятнадцать минут. У них рефрижератор есть. Сразу туда грузить будем. Сепаров оставляем, за ними потом приедет оттуда машина. С нами полковник их связался, хочет договориться о временном прекращении огня.
   - Так волонтёры вроде договорились с сепаратами по перемирию. Поэтому и сюда едут, а с ними колонна машин скорой помощи в сопровождении миссии "Красного креста".
   - Им тут работы не на одну неделю! Сколько здесь подразделений находилось? Огромный лагерь!
   - Хрен его знает? Нам сообщили, что бой идёт здесь. Мы сразу выдвинулись с позиций Святополя, пока командование ВСУ чухалось. Сепары нас точно не ждали. Они разговоры перехватывали, а там наши командиры согласовывали тактику и взаимодействие два битых часа. Вот и думали, придурки, что мы на пятьдесят четвёртом блокпосте до сих пор сидим и ждём приказа. А там и нацгвардейцы подтянулись. Молодцы ребята, сразу без лишних слов двинулись.
   Разговоры текли где-то за зоной его обзора, а Никита смотрел в небо. Он заметил, как в огромном синем окне неба, свободным от облаков, появилась белая точка. Она двигалась, оставляя за собой белый след.
   "Самолёт?" - подумал Никита. Нет, это был не самолёт. Точка двигалась очень быстро и оставляла за собой не след из перистых облаков, как самолёт, а однородную белую полосу, словно кто-то чертил по небу фломастером. Достигнув середины окна в облаках, она на секунду замерла, став похожей на диск, а потом резко рванулась вверх, пока не вспыхнула ярким светом. Когда свет погас, во все стороны стало расходиться световое облако, похожее на гигантский диск. Оно росло, становилось прозрачным, пока полностью не рассеялось и исчезло. Похоже, все были заняты и этого объекта в небе не заметили. Никита ждал звук взрыва или далёкого грома, но ничего, только рёв двигателей, шаги, и всё тот же лязг металлических лямок о металл. НЛО?
   - Док, сюда! - крикнул кто-то над ухом Никиты.
   От этого крика Никита мысленно дёрнулся и вдруг почувствовал, что может шевелить пальцами. На фоне неба и яркого солнца, выглянувшего из-за облаков, показался тёмный силуэт. Никита увидел распущенные русые волосы и узнал голос. Это была Настя.
   - Живой, родимый, живой! Я думала, что всё. Ты куда побежал, дурачок? - она осматривала Никиту. Он чувствовал её руки, как она ощупывает его грудь, потом живот, осматривает шею, потом ноги.
   - Странно, - произнесла она чуть погодя.
   - Слушай, сестрица, а может он того, сепар? Ну, его забросили?
   - Нет, я его видела несколько раз во время передышек между обстрелами. Он наш. Кажется из тридцать второй.
   - Да, но ты на него посмотри. Я, например, глазам своим не верю.
   - Ладно, потом разберёмся. Сначала его нужно доставить во временный госпиталь, - вмешался тот самый боец, который протирал Никите лицо от грязи. - Может ему спину пришибло. Видишь, лежит без движения. Ой, хоть глаза ожили.
   Никита в этот момент почувствовал, что может управлять веками и закрыл глаза.
   - Так, ребята, я ран не вижу и сломанных костей не чувствую. Нужно его в лагерь. Носилки нужны.
   - Сделаем, - ответил кто-то.
   - Стоять! Руки! Руки, - дальше отборный мат, - подыми!
   - Что там? - спросила Настя.
   Вокруг неё забегали люди. Никита открыл глаза и увидел, как на фоне неба мелькнули несколько бойцов с автоматами наперевес.
   - Здесь четверо ополченцев. Прятались, - послышался чей-то голос. - Руки подыми? Оружие, есть оружие? Где оружие?
   Ответ был невнятным. Пока их обыскивали, Настя гладила Никиту по голове. Потом она наклонилась и поцеловала его в лоб.
   - Спасибо, - тихо прошептала она. - Спасибо тебе, за мою жизнь. Я тебя спасу, ты только смотри на меня. Не засыпай. Я тебя вытащу и поставлю на ноги. Я твой должник.
   Около Никиты показалось несколько бойцов. Один нёс в руках сложенные носилки.
   - Навалились! - услышал он.
   - Осторожней, у него может быть повреждён позвоночник.
   Его осторожно положили на носилки. Никита моргал глазами. Он уже чувствовал, как прохладный ветерок касается кожи лица, а с ним вернулись и запахи. Пахло дымом, сырой землёй, горелым порохом и соляркой. Вот, похоже, он уже может двигать головой. В этот момент над ним навис полный человек с очками на переносице. Вроде, он его уже видел в самом начале боя. Никита смутно вспоминал, что с ним случилось сегодня утром. Память возвращалась отдельными отрывками, часто бессвязными. Пламя, падающие сверху куски земли, выстрелы, грохот и россыпь звёзд, горящих на земле. Как рукав галактики. Бред!
   - Настя, что по предварительному осмотру?
   - Видимых повреждений нет.
   - Это его форма?
   - Да.
   - Тогда я отказываюсь это понимать. Ты посмотри на его одежду, на ней же живого места нет. Кровь чья?
   - Не знаю, - девушка отвечала тихо. Она была в замешательстве и не знала, что и сказать, - Пётр Антонович, это чудо.
   - Может и чудо, - он осматривал Никиту. - Так-с, посмотрим, как он может двигаться.
   Он поместил перед глазами Никиты палец.
   - Боец, смотри на мою руку, следи за ней. Ты меня понимаешь? Если да, один раз закрой глаза.
   Никита повиновался. Доктор начал водить пальцем вправо и влево. Онемевшая шея едва слушалась.
   - Хорошо, очень хорошо. Реакция есть, глаза фокусируются. Значит он во вменяемом состоянии. Он нас понимает и понимает где он. Предыдущий, Слава, его нашли полчаса назад около дороги, кричал, чтобы его вытащили из-под каменной плиты на стройке в Харькове. Он не понимал, где находится. Всё искал свою строительную каску и пояс с инструментами. М-да, скорее всего, Настя, по всем симптомам, это травматический шок. Компенсированная стадия. Дыхание в норме, сердцебиение стабильное. Пульс в норме. Странно.
   - Почему вы так решили, Пётр Антонович? - спросила Настя. - Может, есть травма позвоночника?
   - Возможно, но не перелом. Пальцы рук и пальцы ног - подрагивают. Подробней смогу сказать только после рентгена. Его словно что-то парализовало. Нет, но это поразительно! - воскликнул он.
   Рядом с ними галдели, наконец, после минут пяти ругни, повели пленных. Никита смог повернуть голову в ту сторону и увидел четверых понуро бредущих ополченцев с поднятыми и положенными на шлемы руками.
   - Двигаемся друг за другом, - сказал один из конвоиров. - Вам повезло, что вы не кадыровцы. Этих мы в плен не берём. Сразу - в расход.
   - Пожалуйста, не говорите это в моём присутствии, - строго сказал полный врач.
   - Извини, док, - сконфузился сказавший. - Вырвалось. Вы понимаете, сами же видели.
   - Видел и не хочу вспоминать. Так, боец, - он повернулся к Никите, - кто ты? Назови своё имя. Из какого подразделения, - продолжал спрашивать полный мужчина. - Ты можешь говорить? Ты помнишь, кто ты?
   И вдруг Никиту начало трясти, он крутился на месте, пока снова не появилась Настя. Она нежно обняла его, сдерживая его тряску, и начала шептать:
   - Тише, тише. Не надо так волноваться. Сейчас, сейчас мы тебя понесём. Транспорт вот подъедет, и мы тебя понесём.
   Никиту выворачивало. Насте на помощь кинулись два бойца. Один держал ноги, другой - руки. Полный врач копался в сумке.
   - Я не могу. Я не могу это контролировать, своё тело, - как пьяный, еле шевеля губами, сказал Никита. - Отпусти меня. Я не... могу...
   - Вот, ты уже можешь говорить. Твоё тело отходит от шока, потерпи, родимый.
   Настя и двое бойцов держали его, пока полный мужчина вколол ему в шею что-то из шприца. Глаза Никиты закатились, и он начал словно проваливаться куда-то, а девушка осторожно придерживала его на носилках.
   - Он сейчас успокоится, Настя. Как только расслабится - сразу несём. Похоже с позвоночником у него всё нормально. Контузия, болевой шок, был оглушён. В голове не укладывается. Он действительно был здесь? Мне в это слабо верится. Я не знаю, что и думать!
   - Почему? Почему в это не верится? Я его видела, вы его сами видели. Он просто выжил. Ему повезло.
   - Повезло? Настя, посмотри на него. Его одежда превратилась в рваньё, она просто сгорела, а на теле ни следочка. Грязь, сажа, пыль - и всё. Не только царапинки, даже синяков нет. Настя, он лежал в воронке от ста тридцати миллиметрового снаряда. Это как?
   - Сто двадцати пяти, - поправил врача кто-то.
   - Не важно. В него попал снаряд из танка, есть свидетели, которые видели это, а он жив и здоров, ну, физически здоров. По крайней мере, при поверхностном осмотре. Разве это нормально?!
   - Я не знаю. Может, вмешательство свыше?
   - Ох, - вздохнул врач, - странно, что только с ним одним произошло такое вмешательство. Посмотри вокруг. Мы нашли только шестерых раненых. Это седьмой. И всё. Видишь, нас не зовут. Значит, никого живого больше не нашли. Я не знаю, что и сказать. Божественное вмешательство, - он снял и протёр линзы очков. - Впрочем, тут некоторые из нацгвардии утверждают, что видели чуть ли не Бога. Огромную человеческую фигуру высотой до облаков. Но, скорее всего, это им померещилось, Дыма наглотались. До сих пор всё вокруг тлеет. Пластик горит, особенно около машин снабжения.
   - А мне плевать, - тихо сказала девушка. - Вмешательство это свыше или нет. Я знаю одно: он спас меня и десяток раненых бойцов. И я позабочусь о нём...
   - Док, нужен док! - крикнул кто-то.
   - Ну всё, мне пора, - он положил руку девушке на плечо. - Я тебя понимаю. Мы столько пережили за этот день, столько произошло, что этот боец кажется чудом.
   Потом он повернулся в сторону, откуда донёсся крик, и громко сказал, собирая сумку:
   - Иду! Что там у вас?
   - Раненый сепар. Кисть левой руки оторвало.
   - Ясно, иду! Держись, Настён! - Девушка улыбнулась в ответ.
   - Да, офигительно, - тем временем сказал один боец другому. - Смотри, действительно руки-ноги целые. Все, кого мы нашли, покалеченные, побитые и израненные. Некоторые вообще непонятно, как ещё живы. Как тот, первый, с продавленной головой.
   - Угу.
   - А что там за движение за холмиком? Где скорые подъезжают?
   - Там пополнение прибыло, молодняк. Вроде, позиции копать будут, закрепимся здесь. Их, - говоривший боец кисло усмехнулся, - половину так точно сразу рвать начало от вида и запаха. Вон, мухи уже слетелись. А на этого не садятся, избегают словно.
   - Действительно, - согласился первый.
   Никита их слушал в пол-уха. Он смотрел на небо. Теперь там двигался самолёт, оставляя знакомый пушистый след. Пересекая его, пролетели несколько ворон. Они садились на уцелевшие деревья и начинали каркать.
   - Пожрать вороньё слетелось, - добавил первый боец.
   Никита попытался встать с носилок. Настя быстро пресекла его попытку.
   - Ты куда собрался? Быстро же ты отошёл от лекарства. Неужели слабая была доза? Пётр Антонович не мог ошибиться, он опытный врач. - Она на секунду впала в замешательство, а потом взяла себя в руки и громко сказала: - Боец, ложись! У тебя шок!
   - Меня зовут Никита. Я могу идти сам. Я видел бога.
   Зачем он это сказал? Он ещё сам не понял, что видел. Он помнил странную лекцию и помнил, как уменьшался где-то среди серых облаков. Но это было как в тумане. Память восстанавливалась, но медленно.
   - Никита, родной мой, не ты один видел бога. У меня таких очевидцев десятка три. Мы все, кто выжил, видели бога. Каждый - своего. Но сейчас ты будешь слушаться меня. Тебе это понятно?
   Никита не ответил. Тем временем Настя выпрямилась и посмотрела куда-то вдаль. Через секунду она повернулась к бойцам.
   - Всё, несём.
   Никита почувствовал, как бойцы подняли его и куда-то понесли. Мимо проплывали остовы сгоревших грузовиков, автобусов, боевых машин и танков. Некоторые ещё дымились, и в небо тянулись серые струйки дыма.
   - Смотри, "Сапун", смерчи вращаются. Один над другим. Видишь, между БМП и сгоревшим КРАЗом.
   - Да, странные завихрения. Может это мираж?
   - Да нет, вон пыль крутится и какой-то обрывок бумаги. Никогда такого не видел.
   Им некогда было разглядывать этот странный оптический эффект и они быстро проследовали мимо. Рядом шагала Настя, держа Никиту за правую руку. Он смотрел на неё, смотрел на её лицо, на её волосы. Она уже успела умыться, но волосы были полны коричневой пыли и тёмной сажи. Он смотрел на её форму, на следы крови, чужой крови на ней. На тёмные потёки масла и коричневые пятна глины. Он посмотрел на её живот, и тут, словно опять что-то начало шептать. Это был как будто шёпот в мозгу. Судя по тому, что Настя смотрела в другую сторону, она точно его не слышала.
   - Как жаль, как жаль. Сколько нереализованных идей, сколько несбывшихся желаний. А красочных фантазий и воздушных нежных мечтаний, ярких снов. Они все угасают. Они растворяются в эфире. Их надо собрать, иначе они просто исчезнут. Как их много. Ещё, - дальше Никита не совсем понял, что увидел. Что-то наподобие клубка и махрового полотенца. Странное чувство, как яркая вспышка видения перед глазами, от которой в голове зашумело, - не прибыли. Им хватает еды. Они не понимают утончённость, пожиратели энергии душ. Вот художник, он был бы прекрасным художником, если бы рисовал. Какие картины он придумывал, какие пейзажи в голове набрасывал. А вот музыкант. Интересно, его музыку уже кто-то поглощает. Неосознанно. Кто-то будет потом её придумывать заново, словно черпать из глубины души. А вот и он, похититель музыкальных фантазий. Он ещё не родился, но как будет играть на скрипке, если ему подскажут его дар. И эту мелодию "солнечных зайчиков", которую напевал перед смертью погибший белковый, он точно вспомнит. Это самое яркое из того, что он втянул в себя. А его сестра под неё сможет петь, если такие простые, но запоминающиеся стихи поглотит. Но я буду быстрее.
   Что это за дурацкий разговор шёпотом с самим собой? Кто это шепчет? Вот тот танцующий силуэт в дыму в виде мотылька? Нет, это просто видение, фата-моргана. Какой мотылёк? Дым просто крутится от ветерка и всё, а это ему кажется. Наверное, так подействовало лекарство. Хотя он ведь уже слышал подобный шёпот. Ведь слышал?
   Никита сделал глубокий вдох. Нет, показалось, наверное. Он закрыл глаза, но это чувство, полученное знание осталось. И вдруг он понял, что знает, что имело в виду шепчущее существо.
   - Тогда откуда я знаю, что ты беременна? У тебя будет двойня. Мальчик и девочка, и один из них будет скрипачом, - сказал Никита.
   - Так не пойдёт! - послышался шёпот. - Так нельзя, это надо убрать! Он не должен нас слышать! Это не по правилам! Он должен выбрать сам, а не слушать подсказки!
   "Что выбрать?" - только и успел подумать Никита, как вдруг почувствовал, как ему на голову будто опустилась громадная холодная рука, и следом он забылся. А Настя остановилась в оцепенении от услышанного. Откуда он узнал, как он узнал? Она догадывалась, но тест провела только под утро. Она ещё не успела никому сказать, даже своему любимому. Этого никто кроме неё не знал. Она посмотрела на Никиту, но тот лежал с закрытыми глазами и ровно дышал. Бойцы подносили его к санитарной машине, где их уже ждали.
   ...
   Никита спал. Он спал и не видел сны. Ничего, только пустота. Иногда в ней что-то мелькало, какие-то яркие, красочные картины, но потом он снова погружался во тьму. Его перевезли во временный полевой госпиталь. Дорога на Святополе была опасной. Время от времени её простреливали из стрелкового оружия, и накрывали артиллерией. Поэтому раненых держали в лесу, недалеко от разбитого хуторка, тщательно замаскировав лагерь, натянув кругом маскировочную сеть. Все ждали перемирия и полного прекращения огня.
   В госпитале его продолжало трясти и крутить. То он впадал в беспамятство, то вновь приходил в себя и видел странные картины. Один раз, открыв глаза, он увидел, как по палате, где лежали раненные, кто-то ходит. Какой-то человек. Он видел его как в тумане, как тот неслышно скользит между коек и что-то высматривает, ищет. Он внимательно рассматривал раненых, потом шарил около коек, рассматривая пол, потом шёл к следующему бойцу и всё повторялось. Когда он оказался поблизости и повернулся боком к Никите, тому привиделось, что его глаза испускают два красных луча лазера. Тогда Никите стало очень страшно. Эта фигура, она словно излучала холод. Это был и человек, и одновременно что-то каплевидное.
   Никита закричал, какие-то бессвязные фразы, просил помощи, силился вскочить и убежать. Санитары схватили его за руки и пытались успокоить, но не могли. Они не видели фигуру, хотя она стояла у них за спиною. Никита бился в их руках, пока не пришла Настя. Она обняла его и прижала к постели. Он пытался сопротивляться. Но она держала его и прижимала к койке. Он почувствовал её тепло, почувствовал что-то ещё, ласковое, то, что она излучала, улыбаясь, и сдался. Тихо засопев, он заснул, а она его гладила и успокаивала.
   - Трудно с ними, - сказал один из санитаров, поправляя одеяло на Никите. - Им всё война снится. Вот этот, его сосед, который обгорел. Как заснёт, всё опять в БМП горит, выбраться не может. Кричит так, что уши закладывает. Мы его на обезболивающих держим.
   - Ничего, скоро мы их перевезём, - ответила Настя, вставая. - Миссия ОБСЕ едет к нам. Она будет сопровождать колонну. Если они поедут с нами, те не будут стрелять.
   В палатку вошёл мужчина. Рослый парень под два метра ростом в одежде цвета хаки. Настя, гладя по голове Никиту, выразительно посмотрела на него, и тот, кивнув, вышел. Её возлюбленный, её жених знал, что случилось. Его невеста, Настя, каждую свободную минутку проводила не с ним, а с этим бойцом, и он понимал, зачем она это делает. Она хочет спасти этого человека. Да, ему было больно, это его нервировало, но он всё понимал и молчал. Особенно, когда услышал историю, которую рассказала Настя. Как он узнал про её беременность? Он так хотел это узнать, но этот боец лежал на койке, закрыв глаза, и только его лицо поддёргивалось. Ему что-то снилось. Поэтому он просто кивнул и вышел из палатки.
   Никита спал и теперь ему снился сон. Страшный сон. Всё горело. Горел его дом, из которого выбегала мама с сёстрами. Пламя трещало и, выплёвывая искры, рвалось вверх. Лопались со звоном стёкла, и что-то громыхало внутри дома. Никита хотел броситься на помощь, но вдруг увидел отца. Тот просто стоял у колодца, скрестив руки, и вещал:
   - Ну что, сына, ты понял, почему я тебя выкинул из хаты? Ты никто, никчемность. Бездарность и пустое место. Я тебя спас, а ты спас остальных?
   - Хата горит!
   - Она горит в твоём сознании. На самом деле с ней ничего не случилось. А ты всё-таки никчемность.
   - Я не никчемность, хватит меня унижать, папа!
   - Ты так думаешь? Хорошо, я тебе покажу.
   Отец улыбнулся и поманил его пальцем. Они вышли за ворота, прошли посадку кукурузы, вышли на поле, где колорадский жук поедал картошку, и, пройдя поле, оказались около его границы, как раз там, где начинался спуск в овраг, на склоне которого росли кривые деревца. Марельки и дикие груши.
   - Вот, сын, смотри назад на наш дом. Видишь, крыша прохудилась, а справа, где вырыты в отвесном холме погреба, там всё это рассыпается. Ты мог помочь, а ты здесь. В следующем году лето будет очень жарким. Всё начнёт высыхать. Кто поможет матери поливать огород? Где ты будешь в это время?
   - Я буду здесь, чтобы они не пришли к нам.
   - Я это уже слышал, но ведь это разрушается и без них. Дом гниёт и некому его подправить. Ты воюешь, а дом разрушается. Ему всё равно. Он играет, он любопытен. Я...
   - Кто играет?
   Что-то колыхнулось около них. Налетел ветер, и папа исчез, всё исчезло. Никита погрузился в темноту. Его горящий дом исчез, исчезло поле, овраг, кривые деревца. Всё исчезло. Он спал, и ничто его больше не тревожило.
   ...
   - Давай-ка посмотрим твою руку.
   Никита открыл глаза. Он по-прежнему лежал в просторной палатке.
   - Хорошо, очень хорошо. Похоже, заражения нет. Сейчас перевяжем. Не больно?
   - Терпимо, - послышался хриплый ответ.
   Никита открыл глаза. Свет его слепил, он его раздражал. Это утро? Судя по солнцу - это было утро. Значит, их не вывезли. Обещали, но не смогли. Где-то вдалеке слышался грохот, звучали отдельные взрывы. Никита повернул голову на бок и увидел, как двое санитаров перевязывают руку и голову бойцу слева. Сколько ему лет? Сорок, или больше? Война старила людей.
   Какое яркое солнце. Никита заморгал глазами, но двое, стоящие около его кровати, этого не заметили. Они были заняты.
   - Знаешь, - говорил один, - странная штука эта жизнь. Вот ты сейчас живой, а через секунду - нет тебя.
   - Борис, не надо сейчас философствовать. Сосредоточься на работе. Я понимаю, утреннее зрелище не для слабонервных. Целые грузовики, набитые телами и частями тел. Но давай не про это поговорим.
   - Я просто хочу сказать, а если есть бог на небесах, неужели он на это смотрит и ему это нравится?
   - Не знаю, куда он там смотрит, и что ему нравится, но вот тому бойцу точно что-то божественное помогало. Блин, за всё то время, что я на фронте, я никогда подобного не видел.
   Они оглянулись, а Никита успел вовремя отвернуться и притвориться спящим.
   - М-да, действительно удивительный случай.
   - Особенный, наверное, он особенный, - с трудом разжимая губы, произнёс боец, которого они перевязывали. - Видно при жизни он сделал много добра, раз его так ангелы оберегают. Мне вот так не повезло.
   - Может быть, только не надо много говорить. Лучше отдохните.
   - А почему нас не перевозят, обещали же? - снова едва открывая рот и морщась от боли, с каким-то горловым хрипом спросил раненный.
   - Переговоры идут. Всю ночь заседали. Думаю, что сегодня уже точно поедешь или в Харьков или в Днепропетровск.
   Опять послышался далёкий гул. Громыхнуло несколько раз, и возмущённо закаркали вороны. В палатку вошёл врач и первым делом подошёл к санитарам.
   - Так, что тут у нас?
   - Олег Дмитриевич, осколочное в руку и голову. Заканчиваем перевязку.
   - Прекрасно. Женя, так? Сходи-ка в центральную, мне нужны антисептические салфетки и жаропонижающие. И да, проверь капельницы у тех двух пациентов, которые справа лежат. Мне показалось, что их пора поменять.
   - Хорошо, я проверю и сейчас всё принесу, - сказал санитар и сделал шаг к выходу, как опять громыхнуло.
   - Что это такое? - поинтересовался врач. - Вроде перемирие, а они стреляют.
   - Говорят, в Железянск приехала съёмочная группа российского телевидения, и для неё показательно зачищают кварталы, Олег Дмитриевич.
   - Ну, делать им нечего. Давай, Женя. Дуй за тем, что я сказал, - и, повернувшись к Никите добавил: - Посмотрим на нашего интересного пациента. Как он?
   - Спит, Олег Дмитриевич. Слава богу, к часу ночи успокоился. А так метался в бреду.
   - Жар был?
   - Нет, температуру меряли - нормальная. Странно всё это.
   - Да-с, - пожилой врач потёр лоб. Снова послышался далёкий гул от взрыва. - Действительно поразительный случай. Мне тут Настя нашептала про него, честно сказать, я эту девушка давно знаю, она очень серьёзный человек, рассудительный. Будет прекрасным травматологом, но то, что она мне поведала, в голове не укладывается. Я до сих пор ей не верю. Кстати, как его фамилия?
   - Не знаю, как-то не сказал он. Сказал, что его Никитой зовут. И Настя утверждает, что он из тридцать второй.
   - Это где командир Коваленко Роман Викторович? Странно всё это? Я его видел на КП. Он и весь штаб - целёхонькие. Я спросил ещё, а что случилось. Почему вы здесь, когда там идёт бой и погибает его соединение. А он мне в ответ: мол, их всех вызвали в штаб, чтобы выдать новые инструкции, на какое-то совещание. В общем, сделал вид, что сильно занят и уехал. М-да...
   Врач смотрел на Никиту, а тот усиленно делал вид, что спит. Ему не хотелось ни с кем ни о чём говорить. В его мозгу метались мысли, отрывки воспоминаний, и ему хотелось побыть наедине с собой и собрать всё это воедино.
   - Олег Дмитриевич, - тем временем шептал второй санитар. - Вы уж простите, но с этим человеком точно что-то не так. Мне тут один раненый боец сказал, что видел, лично видел, как этого нашего пациента прошила автоматная очередь.
   - Это, возможно, бред - ответил оппонент. - В той мясорубке мало ли что могло привидеться.
   - Да, может это и бред. Но есть и другие, кто лежит в нашем госпитале, и они утверждают, что видели странные вещи. Например, эта громадная фигура до небес? И ведь этого бойца выкопали из земли прямо около воронки от снаряда. Ну не мог он выжить после прямого попадания, не мог.
   - Я согласен, что что-то тут не так. Вот отвезут его в Харьков, а может, прямо в Киев, и там будут выяснять, что с ним. Да, Игорь, этот пациент очень интересен. Ни травмы, ни пореза. Даже опаленные волосы уже отросли. Им, между прочим, заинтересовалось СБУ, поэтому он поедет отсюда с первой партией. Сейчас они заняты допросом пленных, а потом и сюда могут заглянуть. Хорошо, давай-ка займёмся остальными. Что у нас с обгоревшим водителем?
   - Состояние стабильно-тяжёлое. Его нужно срочно перевозить.
   Они удалялись, а Никита лежал, закрыв глаза. Он слышал весь разговор, и с каждым произнесённым словом память возвращалась к нему. Он вспомнил направленный на него автомат, этого усатого со скрещёнными молотами на рукаве. Тупые удары в живот. Он жив! Он снова жив. Значит, бог его услышал. Никита сжал руки в кулаки. Коваленко, полковник Коваленко. Он вспомнил и бегство всего командного состава. Что же, их время наступит. Так он это всё не оставит. Все узнают, что случилось, все узнают, как они продались врагу. Новые ордена получат, новые звания, а парни будут гнить в земле. Злость начала душить Никиту. Может, стоит рассказать про это врачу? Нет, он расскажет это в СБУ. Пускай они с ним разбираются.
   Вернулся первый санитар и передал второму всё, что принёс.
   - Мне на секундочку, там побратим мой ждёт, мы вместе уходили на фронт, Антон из восемнадцатого аэромобильного. Я на пару секунд, словом перекинуться, - попросил он врача. Тот его отпустил.
   Никита снова открыл глаза. Он увидел зелёный цвет потолка медицинской палатки, цвет обычной армейской палатки. Пахло лекарствами. Особенно резок был запах йода. Врач осматривал пациентов, внимательно слушая их ответы. В палатке было относительно тихо, лишь в дальнем углу кто-то громко стонал.
   Осмотревшись, Никита увидел, что раненых в палатке было много. Некоторые шевелились, другие были почти полностью обмотаны бинтами. Многие лежали с закрытыми глазами и тяжело дышали. Капельницы висели практически над каждым бойцом в палатке. У некоторых по две или три.
   Разговоры шли с обеих сторон. С одной стороны говорил врач, с другой, у входа в палатку, санитар и его друг. Никита прислушался. Ему было интересно услышать, о чём эти двое переговаривались. Санитар попросил сигарету, а после паузы спросил:
   - Антон, так это правда, мы покидаем позиции? Отходим в сторону Святополя, за речку Быструю?
   - Да, Женька, отходим. Двадцать километров от Железянска. Быстрая - разграничительная линия. Вот так вот.
   - Блин, но это же несправедливо. Мы такой ценой пробились, взяли Железянск. Здесь сколько парней полегло, и теперь взять и просто всё это отдать сепарам?
   - Такие договорённости. На высшем уровне. Встреча в Минске вчера ночью закончилась, и были подписаны договорённости, в том числе и по демаркационной линии. Согласно им, мы оставляем эти позиции и отходим, а сепары нам что-то на юге отдают. Не знаю, мне самому это всё не нравится. Я был на поле. Боже, какой ужас! Я много повидал, но там... Там жуть. Даже волонтёры из движения "Память и скорбь" за голову хватаются.
   - А что ты там делал?
   - Я? Мы с побратимами трофеи собираем. Кое-что себе, кое-что в добровольческие батальоны отдаём. Например, пару гранатомётов "Украине" передали. Ребята со стрелковым воюют. Один из них рассказывал, что сепары совсем обнаглели. Танк выехал на перекрёсток дорог, возле гаражного кооператива "Ласточка", и стреляет прямой наводкой, а сжечь его нечем. Подойти нельзя, гаражи горят. В каждом втором машина, всякий хлам горючий. Баллоны с газом как ракеты через крыши вылетали, а он, собака, бьёт прямой, и под его прикрытием штурмовые группы лезут. Кстати, Женька, мы там, на поле, интересную штуку нашли. РПГ-29 "Вампир". Рядом с танком без башни, видно, по нему стрельнули. И несколько запасных выстрелов. Такая штука с первого выстрела танк уничтожает. Будет теперь сепарами на орехи. Мы у них таких ещё не видели. Свежая гуманитарная помощь пришла.
   - Да, Антон. Печально всё это. Железянск неделю удерживали, а теперь оказывается - совершенно напрасно.
   Никита закрыл глаза. Этот разговор тяготил его. Врачу тем временем позвонили, и он, осматривая рану очередного бойца и осторожно ощупывая её края пальцами, отвечал:
   - Я всё понимаю, но поймите и меня. Мы здесь в полевых условиях, а у меня есть с десяток тяжелораненых, которых нужно немедленно вывезти. Им необходима срочная операция! Так что, они не могут их заткнуть? Что значит, неподконтрольные? Тогда мне нужен бронированный транспорт. Некоторые не могут ждать! Хорошо, я сейчас закончу осмотр и буду у вас. Да, всё обсудим! Да, товарищ генерал!
   Когда он отнял руку от уха, его лицо было сердитым. Он с шумом выпустил из лёгких воздух, успокоился и снова склонился над пациентом. Казалось, осмотр не закончится никогда. Но всему приходит конец, и Никита дождался, когда они его закончат и уйдут, и тогда он встал на ноги и вышел на улицу. Ему нужно было сейчас одиночество и желательно, без стонов и бормотаний раненных вокруг, и, тем более, без расспросов. На многие вопросы он не знал ответы. Ему нужно было время, чтобы всё расставить по полочкам и собраться с мыслями.
   Его переодели в новую одежду. Тёплые штаны, майку и куртку цвета хаки. На ногах были кроссовки. Где они их выкопали, было непонятно. Скорее всего, привезли волонтёры. Он не помнил, когда его переодели, да это было и не важно.
   Он остановился на выходе из палатки. Вокруг суетились люди в форме. Одни тащили носилки, другие несли какие-то вещи. При очередном гуле далёкого взрыва они, не останавливаясь и не обращая внимания на далёкий грохот, спешили дальше, даже не вздрагивая. На Никиту никто особо не смотрел. Все были заняты.
   Никита решал, куда пойти. Палаток было пять или шесть. Некоторые были установлены прямо среди деревьев, только кусты были вырублены и полянки расчищены от дикого винограда. Была ещё одна палатка, большая, в центре. Рядом с ней дымила полевая кухня. Кругом были натянуты маскировочные сетки. День только начинался. Небо было безоблачным, пригревало солнце. Ревели двигателями грузовые машины. Одни подъезжали, другие уезжали. Рядом в песке буксовала санитарная машина. Её выталкивали. Никита увидел, что старому УАЗику досталось. Несколько окон было разбито, а на бортах виднелись пулевые отверстия. Слышался шум голосов. Отдавались команды. Кто-то руководил погрузкой. Вот приехала новая машина и с неё поспешно сгружали раненых.
   - Это со стороны Угольного, - услышал Никита женский голос. Настя? Нет, это была не Настя. Тоже молодая женщина с тёмными волосами. Она руководила выгрузкой. - Осторожней. Плавней, плавней. Не бросайте носилки.
   - Лида, стараемся, - проворчал в ответ немолодого вида солдат. - Тут ступить негде, кругом перепахано. Видишь, какие колеи грузовики наделали.
   - Надо постараться.
   Никита прошёл мимо них и зашагал в сторону уцелевшей лесопосадки. Зачем он туда направился? Может потому, что там никого не было. Подождав, пока проедет мимо него "Урал", он прошёл мимо палатки с охраной, где содержались раненые ополченцы, и оказался на просёлочной дороге.
   - Эй, боец, ты куда собрался? - окликнули его.
   Он повернулся. Его окликнул часовой.
   - Хочу пройтись.
   - Нашёл, куда идти! Там колонна догорает. Плюс есть неразорвавшиеся боеприпасы.
   - Мне нужно, - Никита не знал, что соврать.
   - Так есть же... А впрочем, там всегда занято, - часовой усмехнулся. - Закурить есть?
   - Нет, - Никита похлопал себя по пустым карманам.
   - Ладно, только далеко не забредай. Тут СБУшники работают. Мало ли что подумают. Ты меня понимаешь.
   - Конечно. Я быстро.
   Ветер принёс удушающие запахи, запахи сгоревших машин. Стоящий на часах солдат чихнул и нервно кашлянул.
   - Скорее бы нас эвакуировали, - сказал он нервно. - Иной раз дышать нечем.
   - А почему тогда лагерь здесь? Разве нельзя его было разбить в другом месте?
   - А где? Тут хоть лес уцелел и можно спрятаться от летающих беспилотников. Те так и рыщут по небу.
   - А разве они будут стрелять по лагерю? Видно же, что это госпиталь.
   - Ещё как будут! Особенно казаки атамана Куницына. Вроде перемирие, а они катят по дороге на Святополе, не останавливаясь. Говорят, что они не подчиняются командованию ДНР и сами по себе.
   - Понятно, - кивнул Никита.
   Пройдя с десяток метров, он понял, откуда исходят эти ужасные и едкие запахи - запахи догорающих резины, обивки машин, пластиковой тары, - ветер приносил их волнами, накатываясь удушливым смрадом. Вдоль просёлочной дороги стоял разбитый и сгоревший гражданский транспорт. Дым едва был виден, бледные серые струйки на фоне зелени, поднимающиеся над остовами легковых машин и малогабаритных грузовиков. Никита сжал нос, шагая дальше по коричневой земле.
   По дороге были рассыпаны железные бидоны, вылетевшие из кузова опрокинутого на бок грузовика. Из них вытекла какая-то маслянистая жидкость, которая тоже горела и отравляла воздух ужасными испарениями.
   Возле других грузовиков были рассыпаны оплавленные огнём пластиковые ёмкости, полусгоревшие красочные упаковки, подгоревшие вещи. Через машину от опрокинутого грузовика стоял автобус "Богдан". Его жёлтый бок был весь в отверстиях от осколков, а рядом с ним лежали раскрытые клетчатые сумки со смешанными с землёй вещами. Создавалось впечатление, что здесь решили переждать обстрел беженцы, а их накрыло артиллерией. Тел видно не было, только пятна на земле. Хотя нет. Среди крапивы и высокой травы что-то виднелось. Но Никита не хотел проверять, что он увидел.
   Сгорела только часть колонны. Вторая, дальняя, уцелела. Никита проходил мимо разбитых, но не сгоревших автобусов, грузовых машин, пока не достиг поворота просёлочной дороги. Там, вдоль всей дороги, на обочине стоял легковой транспорт. Ему попало меньше, чем основной колонне, но попало. Некоторые легковые машины сгорели, особенно основательно выгорел "Ланос" одного из ведущих телеканалов Украины. Вокруг него, понуро опустив головы, бродили те, кто на нём приехал. Оператор снимал сгоревшую машину, а журналист рассказывал. Камера фиксировала попадание в корпус машины, рваные отверстия в металле задней двери и на правом заднем крыле, а ведущий сетовал:
   - Примерно два часа назад дорогу обстреляли из "Градов". И это несмотря на достигнутое перемирие. Вы можете видеть, что наш автомобиль полностью сгорел. Как и старый грузовик ГАЗ-66 перед нашей машиной, - оператор повернулся в сторону грузовика, а журналист продолжал:
   - Мне сказали, что он принадлежал добровольческому батальону "Князь Владимир". Прямое попадание снаряда "Града". Стреляли со стороны Сладкого. Направление можно определить по воронкам снарядов. Вот и один из них, - оператор наклонил камеру и снял торчащую из земли хвостовую часть ракеты. - Бойцы очень жалеют, что потеряли эту машину. Они рассказывают, что на ней в зону АТО привозили все необходимые грузы с самого начала конфликта. Её отремонтировал на свои деньги предприниматель из Ивано-Франковска и передал добровольческому батальону. Она столько раз выручала их. Вчера ночью на ней привезли медикаменты.
   Оператор прекратил снимать, а журналист с тёмным шлемом на голове подозвал его к себе и, встав на фоне разбитой колонны, продолжил. На заднем плане, в самом конце колонны двигались вооружённые фигуры. Они шли гуськом вдоль разбитых машин.
   - Мы вот только что разговаривали с представителями добровольческих батальонов. После вчерашней вечерней контратаки в районе Сладкого и Железянска, когда боевики ДНР поняли, что их ждёт окружение и поспешно отступили, бросая технику и своих раненых, фронт выровнялся, и угроза окружения частей под Железянском миновала. Там ещё с утра шли жаркие бои. Бойцы батальонов рассказывали, что несколько раз уличные противостояния переходили в рукопашные. Враг не жалел ни снарядов, ни техники.
   Журналист рукой показал в сторону.
   - Там, со слов воинов сводного батальона "Фортеця" и батальона "Князь Владимир", которые пришли на помощь окружённым бригадам территориальной обороны, они смогли обратить силы наступающего врага в бегство. При этом противник не ожидал этого и был не готов. Со стороны дороги Железянск-Святополе они молниеносным броском отрезали ударные силы ДНР от своих баз, и тем пришлось поспешно ретироваться. Очень ребята хвалили бойцов нацгвардии, помогавших им деблокировать осаждённые части, отступающие из Железянска.
   Журналист подошёл к высокой траве и остановился около берёзы с развилкой. Правый ствол берёзы пострадал от осколков, и кора висела на нём лохмотьями.
   - Слева от меня, за лесом, в нескольких километрах отсюда, находится поле смерти, где с утра и весь день держали оборону части тридцать второй, пятнадцатой, семьдесят шестой бригад и соединения сводных батальонов. Благодаря их героизму, частям противника не удалось взять Железянск в клещи и создать новый котёл. Сейчас на этом поле по-прежнему идёт сбор фрагментов тел и опознание. Много раненых. Я даже не могу описать то, что мы с оператором там видели. Это кромешный ад. Там погибло много наших героев. А сейчас мы надеемся, что нам выдадут транспорт и эвакуируют из зоны боевых действий. Стоп. Теперь сними переднюю часть колонны. Потом отправимся в полевой госпиталь. Капитан обещал отправить нас в тыл первой машиной.
   Оператор выполнил указания, а журналист продолжил говорить:
   - То, что вы сейчас видите, это всё, что осталось от колонны беженцев, которые позавчера пытались выехать из Железянска, воспользовавшись зелёным коридором. К сожалению, дорога оказалась заблокирована, и их вывезли на военной технике. Свой транспорт и большинство вещей людям пришлось бросить. Они смогли взять с собой только самое необходимое: документы и личные вещи.
   Никита на секунду остановился. Он не хотел попасть в кадр. Он посмотрел в ту сторону, куда смотрел журналист. Там был лес, заваленный мусором. Никита решил пойти туда. Зачем? Он сам не знал, просто брёл наугад вместе со своими мыслями. Корреспондент с оператором заметили его, посмотрели, но подходить не решились. Они были заняты созданием сюжета.
   - Так, - многозначительно сказал оператор. - Давай, может, снимем ещё колонну с другого ракурса, я камеру к земле опущу, а ты про беженцев расскажешь, как террористы не давали им выехать? Они здесь битых шесть часов сидели, пока их не накрыло. Бросили всё и бегом бежали к трассе, к остановке на Сладкое.
   - Я уже про это всё говорил. Жаль, что нам не дали на том поле смерти вблизи заснять. Там были отличные кадры, очень пронзительные. Особенно сгоревшая техника террористов.
   - Сеня, тебе же сапёры объяснили, кругом много неразорвавшихся боеприпасов. К тому же сюжет с информацией о таких потерях, какие понесли здесь украинские военные в точке 42-0 в эфир не выйдет. Его зарубят цензоры ещё на стадии монтажа. Ты что, если украинцы узнают, сколько здесь солдат положили, такая паника начнётся, не дай бог. А на носу новая волна мобилизации. Нет, мы сняли общие кадры - и всё. Идём лучше в сторону госпиталя. Слышишь гул, грузовики едут. Может, подбросят.
   Никита остановился между двумя машинами. Бусик, стоящий справа, сильно обгорел. Его полосонуло осколками слева-направо. Многие стёкла вылетели, а возле боковой двери лежали бесформенным ворохом какие-то тряпки, словно кто-то в них копался, разбрасывая.
   Слева стоял старый форд. Он был относительно цел. Его задние двери были распахнуты, а крышка багажника поднята. И всё вокруг было завалено мусором. Никита зашёл в густой кустарник и, пройдя его, остановился. Мусор, кругом был разбросан мусор. Ветер шевелил разорванные кульки, какие-то тряпки. В нескольких местах были видны следы от попадания снарядов. От взрывов тряпьё взлетело и теперь висело на ветвях деревьев.
   Никита остановился около рябины, с торчащим из неё острым осколком. Невесёлые мысли опять навалились тяжёлым грузом, он вспомнил, что с ним случилось и с каждым мгновением его накрывала злость вперемешку со слезами.
   "За что они погибали? За что столько побратимов лежит сейчас на поле?" - метались мысли у него в голове.
   Он машинально сорвал с кустарника лист и размял его в пахучую зелёную массу. За его спиной проехало несколько грузовиков и гусеничный тягач. Они подобрали журналистов и укатили к госпиталю. И тут у Никиты мелькнула мысль, а может он зря ушёл? Почему он так поступил? Чтобы легче стало на душе? Но ведь не стало.
   Впереди слышалось жужжание мух. В зарослях низкорослого кустарника что-то лежало. Ветер донёс тяжёлый, сладковато-приторный отталкивающий запах. Это было тело человека. Отсюда нельзя было разобрать, кто там лежит, но Никита не хотел выяснять. Сейчас среди запахов влажной земли, пожарищ, жжёной резины этот отвратительный запах словно включил его память. Перед глазами возникли оранжевые вспышки, грохот взрывов, алые языки пламени и падающие, как подкошенные, люди. Никита вспоминал, как погибали его боевые товарищи, он вспомнил мёртвых Лёшу, Жору. Он вспоминал лица тех, кто остались на поле, присыпанные землёй и глядящие в небо стеклянными глазами. Он вспомнил и фигуры призраков, тех, кто парил, и тех, кого прижимала земля. Только сейчас он начал осознавать, через что прошёл и что пережил.
   Он посмотрел вверх. Осень вступала в свои права. Кроны тополей, берёз, клёнов и рябин были зелёными, но цвет становился блеклым, помятым и листья начинали потихоньку опадать. На тополях уже виднелось множество жёлтых листьев и они ярко выделялись среди массы деревьев. А за кронами виднелось голубое небо. Опять по нему плыл высоко-высоко самолёт. Такое же небо, как и год назад, когда не было войны.
   Его начало трясти, но не от холода. Он вдруг понял, что наоборот, он не хочет сейчас оставаться один, не хочет одиночества. Ему вдруг почудилось, что вокруг него стоят мёртвые. Он не видел их, но чувствовал их присутствие. Холодные души. Они окружили Никиту и молча смотрели на него.
   Он затравленно оглянулся, вокруг никого не было. Вдруг Никита вспомнил, как двигался тот офицер под БМП, как хаотично елозили его руки и ноги. Вновь донёсшийся запах разложения вызвал в нём панику. Зачем, зачем он сюда пришёл, какого чёрта?! Словно ему что-то нашептало, заставило. Нет, он не хотел оставаться один на один с мёртвыми. Что это, шелест листвы или их шёпот?
   Никита добрёл до ближайшего дерева и, опершись на него, остановился. У него подкосились ноги, он тяжело дышал, сердце учащенно билось. Никита попытался успокоиться и начал глубоко дышать. Так, сейчас он соберётся с мыслями и вернётся в госпиталь.
   Опираясь на ствол клёна, Никита вдруг почувствовал спиной какой-то предмет и нащупал хвостовую часть мины, которая попала в дерево при обстреле. Она вонзилась в ствол на уровне его лопаток и там и осталась. Почему мина не взорвалась?
   Треснула сломанная ветка, и Никита оглянулся. Может, это тот патруль до него добрался? Откуда такая паника, откуда такое давящее чувство. Это не память, это что-то другое. Надо идти обратно.
   Никита начал двигаться в сторону дороги и вдруг сообразил, что идёт в другую сторону. Нет, так нельзя. Он повернулся и, ломая ветки, начал идти сквозь кусты. Вот они, разбитые машины, до них рукой подать. Но опять нет, он снова углублялся в лес, дойдя до холмика поросшего травой. Остановившись, он растерянно повернулся к дороге. Сквозь деревья и кустарник машины были отчётливо видны. Никита вдруг вспомнил, что подобное с ним приключилось, когда он натолкнулся на танк. Но тогда он решил, что просто испугался и побежал не в ту сторону.
   "Что за чёрт!" - мысленно произнёс Никита и снова зашагал к дороге. И опять, в который раз деревья, дорога с машинами остались позади. И запах, этот ужасный запах разложения. Справа лежал труп молодой девушки. Коричневая кофточка, синие джинсы, красные кроссовки. Были видны даже белые носочки. Тело лежало на животе. Шагнув ближе, Никита увидел большую, чёрную как смоль косу. Как у его сестры Леры. А вдруг это она! Никита дернулся вперёд и увидел посиневшую руку девушки. Длинные пальцы с алыми ногтями, со сморщившейся уже кожей, как бывает, когда очень долго сидишь в воде. Нет, это точно не его сестра, но почему он так подумал? От этих мыслей волосы зашевелились у него на голове. Блин, почему он не может выбраться из леса? Заблудился в трёх соснах!
   Вскрикнув, Никита бросился вперёд, прямо на машины. Ну вот же они, мелькают впереди! Ещё немного, ещё чуть-чуть. Он бежал, пока не наткнулся на тот же самый клён с миной в стволе.
   - Что такое, что происходит? - сам себя спросил Никита. - Что за ерунда? Почему я не могу выбраться из леса?
   - Именно, Никита, почему? - послышался голос. - Вот он, выход, а ты петляешь, не в состоянии найти дорогу. Мечешься на пятачке и паникуешь.
   - Кто здесь? - Никита оглянулся, но не увидел говорившего. Может он прятался за деревьями? Нет. Он бы увидел его, стволы деревьев вокруг не такие толстые, чтобы полностью спрятать человека. В густых кустах? Они хорошо заросли, но часть листвы уже опала, и сейчас они просматривались насквозь. Там тоже никого, только зацепившиеся за ветки белые лохмотья кульков. Это было уже не смешно.
   - Вот парадокс. Вот она, дорога, а добраться нельзя. Парадоксы всегда вызывают множество вопросов: а почему, а зачем, а для чего и, главное, а как преодолеть это затруднение. Парадоксы бывают большими и маленькими. Вот, например, этот примитивный снаряд должен был взорваться. Капсюль был наколот, но взрыва не последовало. Что скажешь на это, Никита?
   - Что? Что за глупости, причём здесь снаряд. Ты где?
   - Возле тебя.
   Никита тряхнул головой и осмотрелся. Откуда он появился? Вышел из-за дерева? Прятался в траве среди мусора? Бред! Возле него стоял странный человек. Франт? Странное слово. Молодой человек под два метра ростом, щуплый, одетый в голубой костюм не по размеру. Брюки были ему малы, из-под них выглядывали яркие красные носки и туфли - белые с тёмными носами. Штиблеты, кажется, так они называются. Его волосы были прилизаны, как будто они были мокрые. Острое лицо, бледное, без тени загара, с очками в тонкой оправе на переносице. Он рассматривал Никиту серо-голубыми глазами и вдруг улыбнулся краешками губ.
   - Да, Никита, шестое чувство тебя не подводит. Тебя уже отчаянно ищут. Дежурный врач, хирург со стажем, прошедший Афган, привёл в палату двух следователей СБУ, а тебя и след простыл. И что ему приходится сейчас говорить, как оправдываться. А ведь ты был под его ответственностью.
   - Ты кто такой? - спросил Никита, зажмурив на секунду глаза, но этот странный гражданский не исчез. - Откуда ты знаешь моё имя?
   - А знаю про тебя всё, в том числе и твои фантазии. Самое поразительное, что в них нет ничего интересного или яркого. Всё банально и обычно. Твоя жизнь особо не выделятся из миллионов жизней других людей. Маленький мирок внутри. Я-то думал, может, найду следы вокруг тебя, какие-то подсказки, но ничего.
   Странный человек посмотрел наверх, в голубое небо. Яркое пятно солнца скользнуло по его лицу и остановилось на глазах, но он даже не моргнул.
   - А вот и Звёздный Альянс пожаловал, прячутся за технологией Тени. Два следящих дрона и аналитическая станция.
   Никита инстинктивно тоже посмотрел вверх, но ничего не увидел в небе, только редкие облачка.
   - Эх, Никита, знал бы ты, какие возмущения сейчас происходят здесь в тёмной материи, как бушует гравитация, - незнакомец опустил голову и осмотрел Никиту с ног до головы. - Да ты и сам это почувствовал. Иногда ведь всё вокруг тебя словно искажается. Картинка плывёт. Нет-нет, это не твои слёзы тебе мешали видеть, вытирать глаза бесполезно, это ты сам искажал пространство. Сейчас поспокойней будет, но всё равно, ты не просто парадокс - ты ходячая аномалия, и я не понимаю, зачем тебя таким сделали?
   - Ты кто? - ещё раз спросил Никита. Мысли путались в голове от слов незнакомца, и ничего более толкового сформулировать не получалось. Может, его подослали сепаратисты? Никита лихорадочно осматривал щуплого человека. Нет, это смешно. Это - сепаратист? Какой-то ботан-переросток, это ближе.
   - Кто я? Сложный вопрос. Чтобы ответить на него, мне придётся прочесть целую лекцию. При этом я уверен, что больше половины её ты даже не поймёшь. Поэтому попробую сказать коротко: скажем, я - правила.
   - Правила, какие правила? А имя у тебя есть?
   Незнакомец словно не услышал вопроса. Он посмотрел на тело темнокосой девушки:
   - Дарья, Дарья Самсонова. Её мама сейчас с ног сбивается в Святополе, ищет дочь, а она здесь. И нелепость-то, какая: всего один малюсенький осколок попал в неё, аккурат над её правой бровью. Лишь маленькая капелька крови выступила на лице и всё. Царапина, а она мертва. У иных людей руки-ноги оторваны, полчерепа продырявлено, а они живы, а другие, как она, погибли от крошечного кусочка металла. Вот что значит - судьба. Жили себе, ругались, мирились и тут... - он повернулся к Никите. - Звёздный Альянс вообще не понимает, зачем вы убиваете друг друга. Ему это всё кажется нелогичным. Ваша страсть до благ и власти смешит его. Они вас называют человекообразными обезьянами и, честно, презрительно терпят. Хотя многие склоняются к тому, что лучше полностью сжечь эту планету, пока вы не достигли уровня создания масс-машины. Потом будет сложнее вас уничтожить.
   - Что, - не понял Никита, - какой Звёздный Альянс?
   - Федерация звёздных систем. Бывшая Звёздная Империя, кстати, довольно могущественная. Правда, сейчас им не очень сладко. Они сражаются с Врагом. Но есть отличие, - перебил он открывшего было рот Никиту, - они сражаются с чужеродными организмами, а вы убиваете себе подобных, то есть друг друга. И ради чего? Языка, культуры? Образа жизни, религии? Все верите в бога. Но по-разному. И каждый пытается навязать свой метод веры и при этом не забыть обогатиться. Сплошная манипуляция сознанием. Мартышки и бананы, и всё тут. И при этом всё время взываете к богу. Как будто он вас слышит, - незнакомец улыбнулся. - Бессмысленные кровавые сражения, как вчера здесь на поле. И чего вы этим добились? Поубивали больше тысячи человек ради чего? Всё как обычно в войнах на этой планете. Но почему здесь и сейчас. И почему ты?
   - Так имя у тебя есть или тебя называть мистер Правила?
   - Было когда-то, но очень давно. И ты его точно не сможешь произнести. Но это не важно. Посмотри под ноги. Там, под дёрном, находится грибница. В прошлом году она дала столько грибов, что здесь паслись все жители окрестных деревень, а сейчас - ничего. Грибница спит.
   - Слушай, извини, пожалуйста, но мне всё равно. Мне плевать на эту грибницу, я вообще не понимаю, причём она здесь. Ты мне скажи лучше, как отсюда выбраться.
   - Никак. А грибница, вот именно, что ни при чём. Она никак с тобой не связана, но при этом на ней есть следы искажений. Она мутировала и теперь превратилась в ядовитую грибницу. Она начала синтезировать нейротоксины, и следующие грибы будут ядовитыми. Она изменилась без видимых причин. На вид грибы будут точно такими же, как в прошлый сезон, только теперь они будут убивать. Малозаметное событие. Но ведь странное изменение. Не было ни радиации, ни химического заражения, и вирусы её не трогали. Ничего. Отшельник любит такие загадки, на внимательность. Нет, что-то я упустил с тобой. Грибница, как и ты - аномалия, несущая некий смысл.
   - Какая, нафиг, я аномалия?!
   - Самая настоящая. Только не говори, что не понимаешь меня. Ты, человек, всё прекрасно чувствуешь и помнишь, - он посмотрел на Никиту сквозь очки своими холодными глазами. - Есть физические правила, есть законы природы! Там, в десяти километрах отсюда, течёт река Быстрая. Откуда она берёт начало? Что её питает? Правильно, дожди, а откуда они берутся, из туч, а тучи формируются над большой водой, над морями и океанами. Это круговорот воды в природе и тебе это, Никита, известно со школьного курса. Река Быстрая течёт, чтобы потом впасть в Днепр, а тот впадает в Чёрное море и никак не наоборот. Если ты умер, значит - ты умер, и ты не можешь ходить по земле. Это нарушение законов природы, нарушение правил. Хватит с этими нарушениями. Мы здесь не для того, чтобы подчищать всё после экспериментов.
   Да, Никита всё понимал и помнил. Но что это за человек? Откуда и почему он всё знает? А может, он вовсе не человек? От этой мысли Никита вздрогнул. От незнакомца веяло ледяным холодом, словно Никиту обдало февральской стужей. Но, вероятно, это ощущал только он. По крайней мере, пролетевший мимо шмель не изменил траекторию полёта, хотя пролетел совсем близко от этого странного человека в голубом костюме. Даже листья не шелохнулись, а незнакомец продолжал:
   - Опять Отшельник играет. Ну что же, теперь это ему не сойдёт с рук. Правила - есть правила. Законы для того и созданы, чтобы быть неизменными. То, что должно быть мертво, будет убито. Нам достаточно Артура.
   - Какого Артура? - Никита отступил от этого человека на шаг. - Слушай, отвали от меня, а. Я не в настроении выслушивать весь этот бред. Про Звёздный Альянс, про воду в природе. Я должен вернуться в госпиталь, - упоминание про СБУ сильно тревожило Никиту. Как бы они ничего такого не подумали. Особенно, что он - заброшенный ополченец. - Дай мне дорогу.
   - Никуда ты не вернёшься. Правила будут соблюдены.
   Этот странный парень подошёл вплотную, и Никита увидел, как его серо-голубые глаза переменились. Вокруг зрачков и радужной оболочки вспыхнули багровые круги, словно глаза подсветили изнутри рубиновым лазером, обозначив контуры. Никита дёрнулся от удара и... ничего не переменилось, кроме выражения лица странного парня. Он внимательно посмотрел на Никиту и пробормотал:
   - Удивительно! Он так не может! - его глаза горели и словно жгли огнём. Контуры наливались сиянием.
   - Ты кто, человек?
   Но незнакомец в голубом костюме не ответил. Его лицо начало темнеть, по нему бегали алые всполохи, глаза сияли как два мощных лазера. Никита почувствовал, что через него проходит нечто, какая-то невидимая сила, словно его давит бульдозер, и он, повернувшись, в панике бросился прочь. Деревья мелькали вокруг него, он пробивался сквозь них, отбрасывая мешавшие ветви. Одним прыжком преодолев кустарник, он достиг дороги, споткнулся об какую-то железяку, растянулся около белого мерседеса, тут же вскочил и, не отряхивая штанин, припустил по дороге. Сколько он бежал, он не помнил. Очнулся он, тяжело дыша, только когда достиг госпиталя. Он нагнулся, упершись руками в колени, и попытался прийти в себя. Осторожно обернувшись, он увидел, что позади никого не было.
   - Эй, боец, с тобой всё нормально? - услышал он вопрос. Над ним склонился солдат. Тот самый часовой. - Ты так бежал, словно за тобой черти гнались. И смотри-ка, тяжело дышишь, а даже не вспотел. Точно с тобой всё нормально?
   Буркнув что-то утвердительное, Никита зашагал обратно к медицинской палатке. Вокруг как ни в чём не бывало сновали люди, отъезжала очередная санитарная машина. Раненые прибывали, но уже не таким сплошным потоком. И, судя по всему, часть из них готовили к эвакуации. Несколько вооружённых людей направляли бронированные медицинские машины на базе КРАЗов к центральной палатке, где содержались самые тяжелораненые бойцы. Вокруг палатки суетились медики. Все были заняты и не обратили внимания на Никиту. До Никиты доносились лишь обрывки фраз: "срочная эвакуация", "требуется переливание крови", "запас плазмы", "нам сообщили, что койко-места подготовлены".
   Где-то в самом конце госпиталя, у крайней палатки, где начиналась проложенная по лесу дорога, стоял БТР. Его люки были распахнуты, и бойцы грузили в него какие-то тюки. За разговором с незнакомцем Никита не заметил, как стихла канонада, госпиталь ожил и готовился к отправке в тыл. Поодаль особняком стояли несколько рефрижераторов, и на лобовом стекле ближайшего Никита увидел лист с надписью: "Груз 200". Рядом маячили несколько фигур, которые не спеша обходили машины, ожидая команды.
   Шагая дальше и успокаиваясь, Никита размышлял. Может, всё это ему привиделось? Может, это последствие контузии, ранения, из-за них его преследует такой бред: и это навязчивое желание побродить по лесу, и этот человек в голубом костюме? Особенно этот парень в нелепом костюме. Наговорил же он столько умных слов, ещё и каких-то пришельцев приписал. Звёздные войны, не иначе...
   Стоп, какие ранения? Никита даже на секунду замедлил шаг. Он же вышел из боя без единого синяка и царапинки. Может, этот парень прав. Может... Никита застыл от ужаса. При входе в палатку стоял ... этот франт.
   - Мы не закончили, - сказал он.
   - Кто ты? - выдохнул Никита. - Что ты такое!?
   - Я - олицетворение порядка, а ты - парадокс. Ты не имеешь логического объяснения. Ты скорее апория - ситуация, которая не может, вернее, не должна существовать в реальности. Это порождает хаос. Тёмная материя, которая удерживает видимый твой мир, начинает рассыпаться и терять гравитацию. Для неё ты - что-то вроде чёрной дыры. Когда законы природы нарушены, это всегда порождает хаос, а за ним следует гибель мира. Ты знаешь, что такое теория струн? Впрочем, откуда ты её знаешь. Теория струн основана на гипотезе о том, что все элементарные частицы и их фундаментальные взаимодействия возникают в результате колебаний и взаимодействий ультрамикроскопических квантовых струн. Сейчас ты своим присутствие нарушаешь это равновесие. Колебания хаотичны, они словно встретили взаимогасящие колебания противоположностей. Дальше можно не объяснять, судя по твоим глазам, тебе ничего не понятно.
   - Отвали! - Никита сжал кулаки. Всё это его пугало. - Слушай, я не знаю, почему это со мной произошло. Я ни при чём. Я прошу, оставь меня в покое. Я...
   - Что ты? Ты - никто, ты просто объект. Мне нужно понять, почему тебя таким сделали. Какова цель всего этого? Мы прибыли сюда из мест, которые твой мозг даже не охватит воображением, чтобы заниматься такой букашкой, как ты! Ты даже не представляешь, что ты сейчас и что происходит на самом деле.
   Может, стоило закричать и позвать на помощь? Вот знакомый санитар идёт, Женя, кажется. Вот мелькнули около соседней палатке светлые волосы Насти. Она несла в руках пачку свежих бинтов.
   - Ты должен был умереть несколько раз. Помнишь?
   Да, Никита помнил, он помнил всё, каждое попадание пуль и осколков в его тело, каждый взрыв, каждую волну пламени. А рядом, рядом всегда был этот странный смерч. Это и есть Отшельник?
   - Нет, - парень с прилизанными волосами подошёл поближе. - Нет, это не Отшельник.
   "Он что, читает мысли?" - подумал Никита. Он затравленно осмотрелся. Может, стоило побежать? Куда? А этот странный человек в костюме продолжал говорить. Он смотрел на Никиту оценивающе, как будто принимал решение.
   - Это не может быть он. Это некто другой. Тому обрезали крылья, а здесь использовано гораздо больше силы, чем он имеет. Я её чувствую, я чувствую её следы и вижу последствия. Кто это? Кто-то ещё пришёл?
   Опять его глаза вспыхнули багровыми контурами и погасли. Никиту ударила боль, страшная, жгучая боль - и всё. Когда она исчезла, Никита только поморщился. Незнакомец явно ожидал этого, ни один мускул не дрогнул на его лице. Только голос поменялся.
   - Так не должно быть. Это неправильно, - проговорил он. - Я же убил тебя! Эта сила должна была разорвать тебя на кварки. Это точно не Отшельник, тогда кто? Неужели... - он запнулся. Стёкла его очков блеснули от луча солнца.
   - Может, моя ненависть даёт мне силу? - спросил Никита. Глупый вопрос, но это вывело незнакомца из задумчивости. Он ехидно улыбнулся, видя, как Никита отступает.
   - Твоя ненависть - это только твоя ненависть. Ты как муравей, который вцепился в палец человека. Ощутимо, но бесполезно.
   - А если в глаз? - съехидничал Никита, сделав назад ещё один шаг. Вот, можно повернуться и бросится к бронетранспортёру. Там вооружённые солдаты, они этому парню покажут.
   "Ты идиот! - возник у него в голове голос его второго "Я". - Что покажут, кому покажут? Этому, а ты в этом уверен?"
   От этих мыслей Никита замер, как вкопанный. Страх забегал по его телу. Что дальше? Убить он его не может, а сможет ли Никита убежать? У него же есть цель, он должен её выполнить. Он должен отомстить.
   - В глаз? Возможно, но в твоём случае также бесполезно.
   Глаза незнакомца горели. Несколько человек прошли мимо, даже не взглянув в их сторону, словно ни Никиты, ни этого странного типа тут не было. - Здесь тебе не место. В этом мире ты мёртв. Раз я не могу убить тебя, я могу тебя отправить в другой мир. Это решение проблемы. Тем более, ты увидишь, к чему приводит ненависть, ты же загорелся её. О, да, я её чувствую в тебе, я её вижу. Ты вспыхиваешь, как сноп соломы. Я покажу тебе, что такое хаос. Я покажу, к чему приводят парадоксы. Как они убивают миры. Пускай те, - на слове "те" он сделал ударение, - немного понервничают. Считают себя нейтральными, ни во что не вмешиваются. Как здесь питаться, так могут вмешаться, а в остальном - нейтральные.
   - Ты отправишь меня в мир, где нейтр...
   Никита замолк, вдруг поняв, что говорит с пустым местом. Парень исчез, всё вокруг исчезло. Он находился в мире, который никогда до этого не видел.
   Он стоял в пустыне, в абсолютной пустыне. В его голове ещё оставались вопросы, ещё метались мысли. Он ещё размышлял, как убежать от этого странного парня с его струнами, частицами и прочими глупостями, как вдруг - раз! - и он стоит посреди этого безжизненного мира. Не было ни вспышки, ни грохота - ничего. Он вообще ничего не почувствовал, словно кто-то переключил канал телевизора. Миг - и он стоит не около палатки, а посреди этого странного мира.
   От неожиданности Никита открыл рот, осматриваясь. Вокруг, как снежная буря, клубились тучи пепла, и по ним прыгали жёлтые искры. Под ногами хрустели чёрные осколки, похожие на очень тёмное стекло или обсидиан. Создавалась впечатление, что кто-то методично крошил этот иссиня-чёрный материал кувалдой. Куски были острые, с зазубренными краями. Некоторые были похожи на иглы, другие - на тонкие пластины.
   Подул ветер, и пепел, окружавший Никиту, уполз, как туман, и ему отрылась равнина. Она были чёрная от разбитого стекла, а в небе висели громадные серо-чёрные тучи. Нет, это были не дождевые тучи, это были тучи поднятого пепла и дыма. В них грохотало, и прыгали белые молнии. Шёл снег из пепла.
   - Где я? - прошептал Никита.
   Он сделал шаг и едва не упал, нога поехала по осколкам. И сразу вверх поднялся серый слой пепла. Рядом откуда-то из трещины вырывался дым и шипело. Едва не потеряв равновесие, Никита схватился за стену. Она была слева от него, невысокая стена, которая торчала под уклоном из россыпи тёмных осколков. Едва ухватившись за её край, он почувствовал, как порода под пальцами превращается в песок. Рука тут же соскользнула, и Никите стоило много сил, чтобы удержаться.
   Камни были очень острыми. Они резали подошву его кроссовок, Никита чувствовал это. Острый, зазубренный край проткнул его правую штанину, потом кожу. Никита быстро нагнулся и выдернул его из ноги. Ни боли, никаких ощущений. Подняв штанину, он провёл руками по коже, где должна была остаться рана. Ничего. Никаких следов. Никита кисло улыбнулся и выпрямился. Он был по-прежнему бессмертен. Снова начало грохотать. Громадные серые тучи медленно плыли в свете яркого, очень яркого светила и из них сыпался пепел.
   - Что за хрень? - выдохнул Никита. - Где я очутился? И кто был этот козёл в странном голубом костюме? Что он сделал? Куда он меня послал?
   Ответа не было. Нужно было искать дорогу... Какую дорогу? Искать хоть что-то. Никита снова осмотрелся. Пепел кружился вокруг, скрывая то, что было далеко от него. Там виднелись неясные тёмные массивы, едва проступающие сквозь серую пелену. В ней иногда появлялись коричневые смерчи, беззвучно вращающиеся в воздухе. Это были другие фракции пепла, более плотного. Попирая законы природы, и почти не втягивая в себя серые хлопья, они проползали мимо, и из них вылетал коричневый туман частиц, сразу оседающий на острые тёмные обломки. Вблизи же Никиты, среди редких хлопьев пепла, находились насыпанные валом холмы из этого битого стекла. Из них торчали крупные обломки. Это, вроде, похоже на часть колоны, это - на огромную плоскую глыбу с орнаментом. В некоторых местах стекло расплавилось от высокой температуры, и образовало линзообразные ямы.
   - Очуметь! - вырвалось у Никиты.
   Куда идти? Никита зашагал наугад по острым чёрным обломкам. Его обувь не была приспособлена для такой прогулки. Он чувствовал сквозь подошву острые края минералов. Ноги скользили. Под его весом камни двигались, создавая маленькие обвалы, скатываясь в ямы. Некоторые обломки с треском рассыпались на острые кусочки. Неведомая сила уничтожила буквально всё вокруг. Даже не очень крупные куски были сплошь покрыты трещинами. Эта сила с остервенением расплющивала и разбивала всё.
   Война? Это последствие войны или другой катастрофы? Странно. Никита не видел под ногами знакомой почвы. Только или этот обсидиан, или странные, словно вылепленные из угля корни, которые с треском разламывались от любого прикосновения, и на разломах было видно, что они имели губчатую структуру.
   Идти было очень тяжело, но Никита ничего не мог поделать. Неясная громада впереди росла, туман отступал, обнажая то, что было за ним. Когда серая стена пепла разошлась, как занавес в театре, он увидел большой холм. Нет, скорее громадный, треугольной формы кусок стекла. Он был создан из этого же тёмного материала, похожего на стекло, который кто-то долбил, откусывал, вырезал, даже, скорее, вырывал из него куски. Вся его поверхность была в ямах и рытвинах, в острых трещинах и выступающих зубьях.
   Никита замер, посмотрев вверх. Сколько метров до срезанной вершины? Пятьдесят, больше? Над ней зависло чёрное облако, которое касалось срезанной вершины двумя щупальцами. Никита начал медленно обходить этот холм. Другая его сторона была покрыта мелкими зубьями и ямками, словно её обтесали наспех, кое-как. Часть поверхности срезали под прямым углом. Там, где был срез, находилось странное образование, крошащееся от прикосновения. Словно кто-то налепил на стену прозрачную стеклянную паутину. А под ногами хрустела галька, оплавленная галька. Она образовывала в некоторых местах слипшиеся, нереальные конструкции. Некоторые походили на скрученные каменные деревья с поникшими или вовсе стелющимися по земле ветвями. Между ними светились гранями на солнце чёрные осколки, и виднелась странная, пузырчатая, губчатая масса. А сверху всё покрывал слой пепла.
   "Блин, вот это я попал! Что делать? - метались панические мысли у него в голове. - Куда бежать? Здесь вообще есть живые существа?"
   Не было сомнения, что это не Земля. Он не слышал, чтобы где-то на Земле было место, подобное этому. Особенно когда он смотрел вверх и видел в небесах серо-чёрные, жёлто-коричневые или отливающие стальной голубизной тучи. По ним бегали молнии и всё время грохотало. Из самых больших туч вниз иногда опускались серые торнадо, которые закручивали в воронках тучи пепла и чёрного песка. Некоторые торнадо исторгали из себя серые массы, которые крутились параллельно поверхности земли, как некие валики. Они выли и рычали, перемещая холмы иссиня-чёрных обломков. Те ползли, как дюны. А внизу им вторили резким свистом и шипением горячего воздуха воздушные гейзеры. Они выбрасывали вместе с мелкой, коричневой, горячей пылью камешки, и те, скача, как мячики, со стуком прыгали по камням. И запах. Пахло серой, и ещё чем-то едким. Никита дышал, он чувствовал, как глотает пепел, как мелкие крупинки катаются по его горлу, но они не мешали ему дышать, хотя он сплюнул серой массой: во рту их уже накопилось предостаточно. Ему не хотелось кашлять и в горле не драло, хотя должно было. Он дышал ровно и спокойно, только ощущая в горле и во рту присутствие этих инородных частиц.
   - Похоже, полностью мёртвый мир. Может, это Аид? - Никита вспомнил греческую мифологию. Лера очень увлекалась этой темой в школе, даже написала статью в школьную газету. - Это вход в ад?
   В ответ было шипение, треск, далёкие раскаты грома и блеск молний.
   - Интересно, а была ли здесь когда-нибудь жизнь? - бормотал Никита, помогая себе руками, чтобы не съехать вниз, в яму.- Наверное, нет. Разве здесь кто-нибудь смог бы выжить? Здесь даже воды нет.
   Он не стеснялся говорить сам с собой. От этого ему становилось не так панически страшно. Он не боялся умереть, но оставаться одному в этом мире. Совсем одному... От этих мыслей его пробирало холодом.
   Поднявшись на пологий холм, он застыл, как вкопанный. Перед ним была статуя, вернее, её уцелевшая часть. Всё остальное лежало чёрными глыбами и обломками обсидиана. Уцелело лишь лицо и часть шеи, а также высокий головной убор с украшениями. Это было лицо женщины, с круглыми щеками, маленьким носиком и большими глазами. Вьющиеся волосы были едва заметны под головным убором. Сам головной убор напоминал высокий древнеиндийский треугольный шлем воина, какого-то полубога, Никита не помнил название. Такие шлемы он видел в индийских фильмах-сказках. Часть лица статуи была повреждена, остальное присыпал пепел. Над ним как раз застыла туча, где бегали белые молнии и вниз падали почти невесомые хлопья. Но, несомненно, это было лицо человека!
   - Обалдеть! - только и выдохнул Никита. - Таки это Земля? Я на Земле?
   Наверху в ответ снова загрохотало, и посыпался сильный дождь из пепла. Откуда-то прилетел рычащий, горячий вихрь, который ударил в Никиту и едва не сбил его с ног. Он почувствовал, как его одежда начала нагреваться. Сам он не чувствовал боли, хотя жар ощущал. Раскалённый воздух должен был жечь его, покрывать ожогами, но этого не было. Даже глаза не слезились. Только запахло дымом, и рукава его куртки затлели.
   - Блин! - Никита принялся хлопками рук тушить огонь, а вихрь умчался, закручивая за собой пепел. - Да что же это такое?! Где я, наконец!
   Ответа не было. Куда идти дальше? Впереди раскинулось плато, где шипела остывающая лава. Оттуда ветер и принёс жар. На его сером фоне светились огненные прожилки. Лава ползла через плато, исторгаемая жерлом громадного вулкана, который находился справа от Никиты на горизонте. Там звучала неистовая канонада взрывов. На вершине горы в клубах дыма и пепла бесновался огонь, и вверх летели оранжево-красные брызги магмы. Они взлетали на много сотен метров ввысь и падали вниз сплошной стеной огненных брызг, а по самому телу вулкана текли оранжево-красные реки магмы, покрыв его светящимися линиями, как кровеносными сосудами.
   Никита чувствовал жар, он чувствовал пепел. Он чувствовал, как накалён воздух, как в нём витают частицы, забивающиеся в малейшие поры. Всё это окружало его, но не приносило вреда. Если бы он попал сюда обычным человеком, его скелет давно догорал бы там, где он появился, а обуглившуюся плоть разносил ветер. Но сейчас он шёл по этому мёртвому и враждебному миру. Что убило его? Астероид, землетрясение? Катаклизм, подобный тому, о котором рассказывали учёные, утверждающие, что динозавры погибли от громадного небесного объекта?
   Никита стряхнул с лица налипший пепел. Волосы были целые, кожа даже не покраснела от жара, только одежда начала скукоживаться, а подошва обуви плавиться. Никита быстро отошёл подальше от ноздреватой поверхности, где ещё клокотал огонь, и виднелась раскалённая порода.
   - И что дальше? - пробормотал он, снова стирая с лица пепел. - Ерунда какая-то, что я здесь забыл? Придурок в костюме, франт ублюдочный, нафига я здесь?! Что я должен увидеть? Мир смерти? Ну, увидел. Дальше что?
   Перспектива остаться здесь навсегда ужасала его. Он снова закричал. В ответ прозвучал только грохот справа на горизонте. Извержение усилилось, и вверх вылетел гейзер жидкого огня. Никита сплюнул и смахнул с губ противные невесомые хлопья. Пепел приклеивался к коже и оставлял после прикосновения пальцев серые следы.
   Никита решил идти через плато к странным очертаниям города, которое он увидел среди серой пелены. Какие-то обломки башен, стены с проломами, странные полуразрушенные здания. Но для этого нужно было пройти плато. Он осторожно вступил на остывающую магму, стараясь держаться подальше от трещин, откуда поднимался ядовитый пар. Обувь уже грозилась сгореть полностью, и, чтобы этого не случилось, Никита зашагал к цели как можно быстрее.
   Плато образовалось из странных застывших серо-чёрных волн. Наплывшие поверх них языки свежей породы словно образовывали многослойный пирог. Было видно, как со временем новые потоки лавы сминали уже остывшие, размягчая их и деформируя. И из всех щелей вырвался вверх странный беловатый газ. В очередной вспышке молнии он становился на мгновение голубым.
   - Ух ты! - не удержался от возгласа Никита, когда справа от него синими оттенками вспыхнуло облако газа. - Что это такое?
   - Испарение жидкой серы, - сказал кто-то.
   - Да, чувствую удушающую вонь. Я знаю запах серы, я... - Никита перестал криво улыбаться и резко обернулся.
   Никого. Голос был старческим, словно говорила столетняя бабка, но вокруг никого не было, только с шипением из щелей вырывались испарения.
   - Не понял? - прошептал он. - Кто это? Здесь кто-то есть?
   Он покрутился на пятачке, шаря вокруг взглядом. Неужели он не одинок, и кто-то есть в этом мире живой? Где он? Почему он его не видит? А может.... Никита вздрогнул от своих мыслей, а может он сходит с ума и его подсознание начало общаться с ним, отвечать на его бормотание? Никита тряхнул головой. Он не был готов к такому, он никогда не задумывался над этим. Психоанализ и прочее, о чём порой рассказывала Юля, для него были тёмным лесом и никогда его не интересовали. Он вообще не понимал, зачем ей эти курсы. Он жил обычной жизнью провинциала и никогда не задумывался и не помышлял о чём-то большем, чем заработать много денег и построить свой дом, купить хорошую машину. Может, увидеть мир. Увидел. Он не думал, что кто-то из живущих на Земле людей видел то, что сейчас видел он. Он просто хотел хорошо и беспечно жить, а теперь? Теперь он стоял среди вспышек голубого света. Он стоял посреди ужасного мира, и ему вдруг показалось, что пепел около него трепещет, словно рядом порхает громадная бабочка. Вокруг него вспыхивали гейзеры испарений серы, они светились голубоватым светом, и вдруг в них на мгновение возникло яркое лиловое изображение, похожее на огненного мотылька. Тот двинулся к нему, и Никита, подпрыгнув от неожиданности, побежал. Ему стало страшно. Он миновал причудливые валуны, какие-то уродливые фигуры, словно кто-то начинал лепить что-то из податливого камня и бросил это занятие на полпути. Некоторые фигуры отдалённо напоминали людей, словно их лепил младенец. Он перепрыгивал через застывшие волны лавы, обегал озерца раскалённого камня, где магма ещё бурлила и потрескивала. Его одежда тлела, но он по-прежнему не чувствовал ожогов. Где он, кто он, чего от него хотят? Кто был этот человек в странном костюме? Куда он его отправил? В преисподнюю?
   Он остановился только тогда, когда очутился на почти гладком поле, где застывшая магма приобрела вид острых треугольников. Их было много, разных размеров и форм. Они были от сантиметра до десяти сантиметров в высоту. Словно бесконечные хребты каких-то диковинных животных, маленьких стегозавров. И среди этих хребтов торчали длинные шипы. Они были причудливо изогнуты, словно неведомый скульптор развлекался, вытягивая и закручивая вершины, как расплавленную карамель.
   Никита бежал долго, но совсем не устал, даже дыхание не сбилось. Он так мог запросто обежать весь мир. Опять блеснула близко молния, и вокруг Никиты вспыхнул голубым светом дым. И снова ему показалось, что его настигает огненный мотылёк. Молния высветила и его. Он уже видел подобное тогда, на поле, среди дыма горящих грузовых машин и танков, но тогда это была полупрозрачная фигура, как призрак, а здесь мотылёк из огня и света казался настоящим, осязаемым, плотным объектом.
   - Блин, оставь меня! - крикнул Никита и снова побежал, пока не достиг края этого каменного плато, который был похож на берег этого застывшего каменного моря. Там он начал карабкаться по белоснежному песку с чёрными кусочками обсидиана, пока не добрался до отвесной гранитной стены метра три в высоту. Он попытался сходу заскочить на красноватый уступ, но тот рассыпался под его весом. Странно. На вид берег походил на массив из плотного камня, но на самом деле он был рыхлый и рассыпался от несильного нажатия, превращаясь в крупный песок.
   - Не понял? - Никита попытался коленом встать на другой уступчик, но тот также просел под его весом. - Это как понимать?
   На вид это был гранит. Он очень был похож на гранитные глыбы и камни, которые привёз себе откуда-то из житомирской области фермер Фёдор. Из них он соорудил альпийскую горку с фонтаном. Некоторые глыбы пришлось поправить, и Никита видел, как один из рабочих долго резал их алмазным кругом. Видел, как визжала сталь и летела едкая пыль, а круг медленно отрезал от камня ненужные куски. А здесь подобная порода проседала, словно её скреплял слабый клей.
   - Что за хрень! - выругался Никита и начал опять взбираться на отвес. Он сминал телом этот псевдогранит, и тот сыпался вниз, создавая красновато-серую кучу на белоснежном песке. Несколько раз он отрывал куски рыхлой массы, и, потеряв равновесие, нелепо взмахивая руками, падал навзничь. Но это только злило его и придавало сил.
   Благодаря растущей внизу красноватой куче, он поднимался к краю стены. Он карабкался, пока не ощутил под пальцами твёрдую поверхность, похожую на застывшее стекло вперемешку с цементом. Цепляясь за неё, ощупывая острые грани, торчащие из образовавшегося от высокой температуры стеклобетона, Никита подтянулся и выбрался наверх. Стоя на четвереньках, он отплёвывался от поднятой им пыли. Отодвинувшись от края, чтобы получше опереться руками и встать, он коснулся чьих-то ног. Подняв голову вверх, он увидел перед собой старуху. Она была одета в старый в синюю горошинку халат, серые колготы и стоптанные туфли. Её растрепавшиеся волосы колыхались от лёгкого ветра. Только к ним не прилипал пепел.
   - Наигрался? - спросила она.
   - Ты кто? - в который раз за этот день задал Никита немудрёный вопрос. Остальные слова застыли у него на языке. Внезапное появление старухи настолько поразило его, что он замер.
   В небесах над старухой блеснула ветвистая молния и забегала по клубящемуся чёрному телу тучи, словно ощупывая её. Когда она исчезла, вниз повалил пепел. Он закручивался в водовороты, кружился как снег и налипал в лицо. Никита машинально смахнул его с глаз, а вот старуха, казалось, просто не замечала его. Он клубился вокруг, но не касался неё. Она стояла и смотрела сверху вниз на Никиту.
   - Если я скажу тебе "конь в пальто", тебя это устроит? - спросила она и улыбнулась, обнажив жёлтые зубы.
   - Нет, - машинально ответил Никита. Он поднялся на ноги.
   - Конечно, нет. Я бы удивилась, если бы ты сказал "да".
   Старуха улыбнулась снова. Никита растерянно рассматривал её. Кто она? Человек? Потёртый халат, странные вязаные колготы, стоптанные тапочки. Её словно перенесли сюда из советского времени, их обычной квартиры начала 80-х. Никита не знал, что делать дальше. Её ответ ошеломил его, и он потерялся, не понимая, что ещё сказать или спросить. Поэтому, словно в поисках помощи, он механически осмотрелся. Может, есть кто-то ещё? Этот мотылёк?
   Позади него была тёмная дымка. Она ползла по горизонту и иногда освещалась разрядами белых молний. А впереди был туман. Он был таким плотным, таким осязаемым, что за ним ничего не было видно. Метрах в тридцати от земли до самого небосклона двигались тучи пепла. Никита видел созданные ими в небесах удивительные пирамиды, которые были похожи на дождевые облака. Солнце подсвечивало их, и среди серости возникали белоснежные конструкции.
   Внимание Никиты привлёк странный звук, жужжание, которое возникло среди шипения, потрескивания и далёкого грома. Справа от него, над самым обрывом, он увидел шаровидные формации, словно рои насекомых. Там что-то крутилось, сверкая изнутри искрами, поднимало вулканическую пыль, и среди неё мелькали мелкие камешки. Всё это хаотично двигалось, создавало маленькие смерчи, возилось и мельтешило.
   Старуха молчала. Она отошла от него на шаг. Ей были не интересны эти странные роящиеся шаровидные тучи. Она смотрела на него, на его реакцию, на мимику его лица. Странные выцветшие глаза сверлили его, Никите казалось, что на самом деле они больше, чем просто глаза человека. Может, она такая же, как он? Её так же послали сюда, как послал его этот урод в голубом костюме?
   Жужжание усилилось. Один из огромных шаров, порождающий смерчи, подплыл поближе. Он собирал пыль и пепел, закручивая их в хаотичный водоворот. Но самым интересным, были сами смерчи. Они двигались против движения масс воздуха с пеплом, и в них бесновались икры, которые крутились вместе с пеплом и пылью, и Никите показалось, что именно они и порождали эти смерчи, они были их движущей силой. Никита не знал, с чего начать. У него скопилось столько вопросов, столько мыслей в голове, а он взял и спросил только:
   - Это что за странные смерчи?
   Но ответа не последовало. Странная старуха пропала, и он упёрся взглядом лишь в пустое плато, с застывшими в бетонообразной массе крупинками стекла.
   - Эй, ты где, старуха?! - спросил он. Его голос разнёсся эхом, но в ответ пришло лишь ворчание и шипение.
   Жужжание стало громче, и шар оказался совсем близко. Было хорошо видно, как искры беснуются внутри него. Они словно сражались, гонялись друг за другом, увлекая за собой пыль и пепел, сталкивались и начинали кружиться. Как туча мух под люстрой. Отдельные очаги сражений сливались то в единый хоровод, то снова рассыпались на элементы.
   Никита шагнул ближе. Искры были разных цветов. Жёлтые, оранжевые, багровые, зелёные и фиолетовые. И это были не искры углей, это было что-то совсем другое, словно некие живые организмы.
   Никиту это заинтересовало. Было любопытно наблюдать, как эти разноцветные искорки носятся друг за другом, поднимая пыль, которая просто клубилась, а следовала за искрами, словно в реактивной струе воздуха. Танец искр манил его. Ни светом, ни цветом, а странным чувством, какой-то аурой. Никита замер, рассматривая мельтешение искр. Их было много. Одни исчезали, другие появлялись. Их танец завораживал, но было ещё какое-то чувство, что-то давящее, словно он почувствовал ненависть, злобу, безнадёжность и тоску. Причём концентрировано, в одном месте. Иногда, словно вспышка, возникало чувство удовлетворения от победы, а потом снова возвращалась тягучая ненависть и слепая ярость.
   Внутри этого шара бушевали эмоции. Глядя на эти искорки, Никита снова мысленно оказался в АТО, где его соратники погибали от реактивных снарядов, выстрелов артиллерии и он чувствовал каждое попадание, каждую боль... Такая же ярость сражения, такие же эмоции, как тогда, когда его побратимы и его закадычный друг Алексей бросились в бессмысленную атаку вслед за танком.
   От этих глубоких чувств, которые нахлынули на него и причинили душевную боль, от этих ярких воспоминаний пережитого он отшатнулся и невольно сделал пару шагов назад. Картина сражения стояла перед его глазами. Гибель друзей отдавалась эхом боли в сердце. А потом их сменила картина бегства командования. Боже, как он их ненавидел! Этот искрящийся шар пепла и пыли породил в нём столько воспоминаний, что Никита поспешил от него удалиться. С каждым шагом ярость и ненависть спадала.
   Отступая, он провалился, попав в серое озеро пепла, и теперь тонул. Он дёргался от безвыходности, лихорадочно шарил вокруг руками в поисках опоры, но пальцы её не находили. Её не было. Эта серо-коричневая пыль засасывала его. Спасительные камни были далеко, и он не мог до них дотянуться. Он погружался всё глубже и глубже, словно попав в ловушку из зыбучего песка. Ему было очень страшно, даже страшнее, чем когда их накрывали залпы реактивной артиллерии. Там были его боевые друзья, они бы пришли ему сейчас на помощь, а здесь никого не была, даже этой старухи. Он не умрёт, скорее всего, нет, но находиться внизу, среди этой пыли, без возможности пошевелится, в этой каменной ловушке. Он представил себя: сотни лет в одном положении, перед глазами серо-коричневая пыль, кругом пыль, внутри пыль....
   - А-а-а-а! - закричал он.
   Его охватила паника, и он начал биться сильнее, стараясь выбраться. Невольно он начал читать молитву "Отче наш". Если Бог есть, он, может, услышит его, он сможет помочь. Он ведь помог выжить ему под обстрелами.
   - Боже, спаси меня! Кто-нибудь, помогите!!!
   - Вот странно, - опять на краю этого пылевого озера появилась старуха. - Сейчас ты просишь о помощи, а почему раньше не просил?
   - Что? Помоги мне! Я тону! - Никита протянул в сторону старухи руку. Его мозг ничего не соображал, охваченный ужасом от перспективы погребения заживо в пылевой яме. Он даже не задумался над тем, как эта хлипкая старуха сможет вытащить его, здорового парня.
   - Зачем? Зачем мне тебе помогать? Что я получу взамен? Ответы? Ты мне здесь не нужен. Зачем тебя сюда забросили? Тебя вообще не должно было быть здесь. Этот мир отделён от основной Вселенной. Был договор.
   - Будь человеком, я же тону!
   - Человеком? Ты вправду решил, что я человек. Ты видишь то, что сейчас хочет твой мозг. Этот образ, некая галлюцинация, если хочешь, - старуха говорила спокойно и задумчиво. Её совершенно не беспокоило то, что Никита тонул в пылевой ловушке в нескольких шагах от неё. - Мой настоящий облик тебя пугал. Ты мне неинтересен.
   - Да мне всё равно, кто ты! Я тону. Помоги же мне, пожалуйста, помоги!
   Никиту охватил ужас, холодный, мерзкий ужас, что настал его конец. Конец всему. Как ему стало страшно. Какую он сделал глупость, когда решил посмотреть на эти разноцветные искорки, возившиеся в пыли.
   - Помоги, мама, помоги мне!!! - Никита уже почти полностью погрузился в пыль. - Будьте вы все прокляты! И ты, кем бы ты там ни была, и эти светлячки! И этот ублюдок в костюме! Заманили меня в болото, а теперь радуетесь, смотрите на мою смерть!
   - Ты давно умер, - старуха улыбнулась белоснежными зубами. Странно, но раньше они вроде были жёлтыми. - Разве это непонятно. А насчёт светлячков? Ты видишь души?
   В её голосе появился интерес.
   - Я живой! Как выбраться отсюда, я тону! Спаси меня! - едва крикнул Никита, как заглотил ртом пыль. Она была мерзкая и абсолютно сухая. Он дышал ею. Миг - и он утонул. На мгновение он смог вынырнуть из пыли, подняв голову к небесам, где сиял огненный шар, и крикнул, выплёвывая пыль:
   - Мама! Будь ты проклят, ты, в голубом костюме!
   - Одно и то же. Вы никогда не меняетесь, списываете свои глупости на других. Впрочем, ты мне стал интересен. Пожалуй, я поговорю с тобой.
   Старуха просто дунула. Неведомая сила подхватила Никиту, выдернула из пыли и швырнула прочь. Он, пролетев сотню метров, рухнул на камни и покатился. Он катился по инерции, чувствуя телом острые обломки, чувствуя, как он ломает их, и как они впиваются в кожу. Как эти обломки рвут и кромсают его одежду. Он ощущал ямы и рытвины, холмы с острыми вершинами и никак не мог остановиться.
   Когда Никита, наконец, остановился, он быстро поднялся и осмотрел себя. Ничего. Ни намёка на какие-либо повреждения. Только одежда была вся изорвана и распорота острыми краями камней. Планета дрогнула, заурчала и мелко затряслась. Камешки запрыгали вокруг Никиты, и в воздух поднялись серо-белые хлопья пепла, словно перья неведомой птицы.
   - Вы! - он не находил слов. - Вы все....
   Рядом с ним из земли торчал кусок стены из этого тёмного стекла, весь испещрённый символами. Создавалось такое впечатление, что его вырвали откуда-то и швырнули и он рухнул сюда, погрузившись в почву, раздавив верхний стеклообразный слой, который прозрачными корками, напоминающими грязный лёд, лежал вокруг.
   - Что это всё значит? - сказал он, немного успокоившись. - Что это за место, куда я попал? Может, я сплю, и мне это снится? Кто-нибудь мне объяснит наконец что происходит?!
   Он снова ощупал себя, проверил, не поломаны ли кости, потом ощупал голову: вылетев из страшного пылевого болота, он несколько раз хорошо приложился затылком к тёмным булыжникам. Но ничего, не было даже шишек.
   - Это, наверное, кошмар. Мне снится кошмар. Я сплю и мне это сниться. Сейчас я открою глаза и вновь окажусь в военной палатке. Рядом будут врачи. Они просто мне что-то вкололи, какие-то лекарства, - успокаивал он сам себя. - Это просто очень реалистичный сон.
   Перед ним медленно двигались массивы пепла, а за ними что-то было, что-то очень большое, Никите было не видно. Только неясные контуры.
   - Не ушибся? - спросил ехидный старческий голос.
   Никита обернулся и увидел всю ту же старуху. Только сейчас она раздобыла светлую лёгкую куртку, ветровку. Как он её ненавидел, её надменность во взгляде и голосе. Сейчас он её проучит. Сжав кулаки, он шагнул к ней и снова растянулся на камнях, словно натолкнувшись на невидимую стену.
   - Какие же вы люди примитивные. И что он нашёл в вас? Сплошные эмоции. Сначала делают, а потом думают, что натворили. Почему он возится с вами? Зачем он почти всем пожертвовал, ради вас? Так ты не ушибся? - старуха над ним явно издевалась.
   - Спасибо - нет, - Никита сдержался. Он принялся отряхивать одежду, вернее то, что от неё осталось. Она очень пострадала, но, что удивительно, оставалась чистой: вулканической пыли на ней не было. Её словно что-то отталкивало. Зато сколько пыли было во рту. Он снова сплюнул её.
   - Итак, продолжим разговор. Мне стало интересно, почему ты здесь? Почему живой мертвец опять попал сюда. Не думай, ты не единственный такой в истории человечества. Да, таких как ты возникает очень мало, и каждый раз вас посылают сюда, несмотря на договор. Зачем? Что мы должны в вас увидеть? Образцы пищи? Нам хватает пищи и здесь. Живые планеты отданы другим.
   Старуха смотрела на Никиту, а тот не знал, что и сказать. Что значит "образцы пищи?"
   - Одна и та же ситуация. Зачем повторять то, что очевидно. Мы не будем с вами возиться. Каждый, кто попадает сюда, обречён. Сколько таких, как ты сейчас, потеряли разум в ловушках. Кто-то утонул в лаве, и теперь плавает в ней, сойдя с ума, думая, что он рыбка. Кто-то провалился в трещину. И что с этого? Вы нам неинтересны. Вы блеклые. Почему всегда сюда присылают блеклых, без фантазий? Что я должна увидеть? Как прогрессирует ваш внутренний мир, как движется ваше развитие, как расширяется горизонт ваших знаний? И что? Он по-прежнему примитивен и во многом ошибочен. Стандартная схема развития цивилизации.
   Никита молчал. Он по-прежнему не знал, что и сказать. Что он мог сейчас? Убежать, броситься на старуху? Опять? Это всё было бесполезно. Он был в её власти и поэтому просто стоял и молчал. Он видел, что в её глазах он - ничтожество. Но, тем не менее, никто не имеет права так над ним издеваться. Он не хотел сюда, его сюда перенесли, он хочет вернуться домой, а не быть подопытным кроликом. От этих мыслей в нём вскипали эмоции, и от них тело Никиты невольно подёргивалось.
   - Что с тобой делать?
   Старуха стояла на фоне громадной чёрной тучи, закрывшей горизонт, и внимательно рассматривала Никиту.
   - Ну, с Егором Куликовым всё понятно. Отшельник что-то задумал и ведёт его. За ним присматривают и ангелы из менгиров, и Звёздный Альянс. Он попал сюда случайно, нельзя же всё предугадать, но он попал во сне, отражение его тела, но ты. Ты попал сюда физически. И это после того, как был, скажем так, подписан договор. Зачем тебя сюда прислали?
   - Меня прислали? - Никита снова сжал руки в кулаки, но приближаться к старухе не стал. - Я не вещь, я человек! Что здесь происходит, где я? Кто, этот ваш Куликов? А этот урод в костюме? Он называл себя правилами. Я хочу знать, что вам всем от меня надо, почему вы играете со мной, как с вещью.
   - А ты и есть вещь. А тот, в костюме, как ты выразился, он здесь ни при чём. Он, скорее, исполнитель. Правилами, говоришь, себя называл? Это сказано в точку. Одним словом он объяснил свою сущность. Он просто выкинул тебя из твоего мира, чтобы не было проблем. Там ты был источником хаоса, парадоксом. Но почему тебя перенесли именно сюда, а не просто в другой зеркальный мир? Это карантинный мир, он закрыт от всех. Его отгородили специально. Так просто сюда не попасть, а тем более физическим объектам. Душам, этим энергетическим сущностям, сложно, а вот таким, как ты, и вовсе невозможно. Была потрачена колоссальная энергия, чтобы забросить тебя сюда, и должна быть для этого очень веская причина, но я её не вижу. Это не логично. Ты же самый обыкновенный. В тебе ничего нет, ты даже во сне не путешествовал по зеркальным мирам. Ты ему бесполезен, или я что-то не понимаю? - продолжала бормотать старуха, пристально глядя на него.
   - Слушай...те, я хочу домой. Понимаете, просто домой. Я хочу уйти отсюда. Вы мне можете помочь?
   - Тебе, зачем? Почему я должна тебе помогать?
   - Я не знаю, просто помочь. Выполнить просьбу, ты ведь... ведь можешь?
   - Мне всё равно. Впрочем, если бы я и захотела, вернуть тебя обратно не так просто. Ты не отражение, как Куликов. Того вернуть обратно было легко, след оставался в материи эфиров, он проскользнул сюда, скажем, через малюсенькую щёлочку, трещинку, которую просто не заметили. Ну, нельзя же создать что-то абсолютно идеальное. Поэтому я его отправила обратно сквозь эту трещинку и заделала её. А вот ты - совсем другое. Ты как в многослойной оболочке, где путеводные нити перемешиваются. Я даже не могу отыскать место в сфере, где ты прошёл. А это меня очень беспокоит. Когда не было сферы, всё было понятно. Появился объект для исследования, посмотрели его и выбросили, как ненужное. Тебя же прислали сквозь сферу, как нечто очень важное. Да, чуть не забыла, ты же видишь искры. Хм, интересно. Я, пожалуй, поизучаю твою душу. Всё-таки, очень странный выбор Отшельника.
   - Кто такой отшельник? - спросил Никита. - Опять отшельник. Кто это? Этот, в костюме, тоже о нём говорил. Что происходит? Почему ты мне не отвечаешь на прямые вопросы?
   Потому что мой ответ породит ещё больше вопросов. И так до бесконечности. Ответ, серия вопросов, на них ответ - опять вопросы. А мне некогда тобой заниматься. Ты и так отвлёк меня от моих дел своим появлением здесь. Ты должен быть давно мёртв, но стоишь здесь и разговариваешь. Каждый раз одно и то же. Таких как ты присылают сюда, и появляется куча проблем. Этот мир нестабилен. Он едва держится, чтобы не развалиться. Вся Тёмная материя пришла в движение из-за тебя. Всё подчиняется здесь спокойному течению времени. Этот мир отмучался. А ты как булыжник, который швырнули в зеркальную гладь озера. И волны возмущают теперь всё озеро, достигая даже самых далёких его уголков. Из-за тебя время здесь становится хаотичным. Вопрос только: зачем? Зачем Отшельник это сделал? Меня отвлечь? Нет, это не логично. Он не станет таким заниматься. Для него это слишком мелко и предсказуемо. Не понимаю.
   И тут снова среди туч забегали молнии, и тучи выбросили облака пепельного цвета.
   - Значит, я мёртв. Разве мертвецы разговаривают?
   - Ты - временной парадокс. В тебе время словно застыло, поэтому ты и не получаешь повреждений. Время - это та самая константа, которая не подвластна Творцам. Они могут изменять её в точечных пределах, они могут манипулировать ей в частностях, но глобальное время они не могут остановить. Ты всё равно рассыплешься. Твоё тело всё помнит.
   "Да, да. Она просто пугает меня, потому что ничего не может мне сделать", - подумал Никита.
   Он старался успокоить себя этими мыслями, рассматривая свою порванную одежду.
   "Да, точно. Это просто кошмар. Я такое слышал, такое бывает от контузии. Несколько бойцов рассказывали мне про такое. Ты вдруг теряешь понимание где ты находишься, вокруг тебя весь мир искажается. Ты видишь странные картины, а потом - бац! - и ты в норме. Да, так, вроде, они и говорили", - продолжал лихорадочно думать Никита. Но эти мысли мало его успокоили. Уж больно всё было по-настоящему. И хруст песка на зубах, и странные запахи, и эти пейзажи вокруг. Эти серые тучи с молниями, которые плясали то снаружи, ползая по тёмным массивам, то вспыхивали зарницами внутри. Горные породы под ногами были абсолютно безжизненны. Почву сотрясала мелкая вибрация, и в воздух взлетал пепел. Солнца почти не было видно, оно напоминало разбухший шар, но тучи не меняли его цвет. Ведь среди сизых клубов оно должно было быть багровым, а оставалось белоснежным.
   Землю сильно тряхнуло, и Никита упал на колени. Было странное ощущение удара, но опять на коже не появилось ни следа царапин при ударе об острые камни.
   - Не веришь, я вижу это в твоей душе. Интересная твоя душа. Она словно создана из двух половинок. Кто-то в ней основательно копался. Нет, ты не так прост, как кажется на первый взгляд. Сейчас и остальные подтянутся. Они почувствовали искажение в материи. Что, ты сомневаешься, не веришь, что давно мёртв. Что сейчас ты нечто ни живое и ни мёртвое, застывшее образование? Конечно, твоему примитивному сознанию это не под силу. Осознать замкнутую самодостаточную систему. Ваши физики только-только прикоснулись к пониманию этого, только начали догадываться, что такое время и какую роль оно играет в жизни Вселенной.
   - Она расширяется, - вставил Никита то, что он помнил.
   - Неужели. И только? Понять, что такое Звёздная Механика и как она работает, вам пока не под силу. Некоторые законы Вселенной вы даже не можете представить, а увидеть и подавно. Может, это и к лучшему, что вы пока не можете видеть и управлять Тёмной материей. Я тогда ещё предупреждала Клубок, что опасная эта затея. Но их жадность пересилила. А потом они спасали планету, своё пастбище.
   - Что такое "клубок"? - Никита вообще больше ничего не понимал. Старуха сверлила его взглядом, и он чувствовал, как внутри головы у него что-то происходит. Выплывали в памяти отдельные фрагменты, хаотично, без его участия. Опять это ощущение беспомощности. Он был как крыса на столе для препарирования.
   - Какая тебе разница кто это? Знаешь ты это, не знаешь, не имеет никакого значения. Особенно для твоей земной науки. Вы называете это космологией. Да, ты и этого не знаешь. Ты вообще ничего не знаешь и ничем не интересуешься. Только примитивные, животные желания. Впрочем, а что я надеялась в тебе увидеть? Мыслителя? В тебе нет ничего величественного, никакого мысленного размаха. Даже обидно как то. С другой стороны, тебя и не жалко. Мир даже не заметил, что ты исчез.
   Никита стоял, опустив руки. Горечь душила его. Это была правда. Да кто он такой? Кому он был нужен в жизни? Живёт он на земле или умер, кому от этого тепло или холодно? Вот погибло столько людей на том поле, столько его друзей будет закопано в землю и что? От этого мир остановился, вздрогнул, застыл в немом крике? Нет, миру всё равно. Политики поговорили, попиарились и забыли. А он, кому он нужен там? Маме...
   Маме! Никита вздрогнул и сжал кулаки. Нет, кому-то он точно нужен. И у него есть цель. Он должен вернуться, он должен! А иначе действительно всё бесполезно, всё зря. Но когда он вернётся, мир, может, не вздрогнет, а вот Украина так точно содрогнётся.
   Сверкнула молния, и снова налетел горячий вихрь. Старуха не обращала внимания на пепел и пыль. Она, похоже, даже не дышала. Её также не особо интересовали искры, которые снова выплыли из земли и завозились, гоняясь друг за другом. Он говорила тихо и спокойно, но, скорее всего, заметила, как переменился в душе Никита.
   - Просто прими тот факт, что ты никогда больше не будешь живым. Отшельнику это не под силу. Придёт момент, и оболочка, которая окружает тебя, рассыплется, и всё то, что ты получил, все повреждения, наконец, проявятся, и тело переживёт то, что должно пережить. Понятно? Всё, что ты получил, настигнет тебя. Начиная с твоего мира.
   - А вдруг, это было просто видение. Может сейчас это сон, и мне всё это кажется. И ты, и этот мир. Во сне нельзя умереть, сколько бы испытаний ты не проходил.
   - Ты - дурак! Вот твоё видение и твой сон. - Никиту пронзила боль, и он посмотрел на левую руку. Ему показалось, что её оторвало, но она была на месте. Но боль была такая обжигающая, такая пронзительная, словно, руку действительно оторвало. - Я же сказала, твоё тело всё помнит. Как тебе твоя рука, сильно больно? А теперь почувствуй пойманные твоей спиной осколки, - продолжила старуха. И снова боль, но уже в спине. Он чувствовал, как при артобстреле ему в спину попадает шрапнель. Никита корчился от боли. Она рвала его сознание на части.
   - А очередь в живот! - от этой боли Никита упал на колени и согнулся. Перед его глазами поплыли тёмные круги. - Как тебе такое? Теперь ты понимаешь, что с тобой произошло? Всё твоя душа помнит, всё в ней сохранено, она только ждёт своего момента.
   - Боже, спаси меня, - прошептал он. Он хотел потерять сознание, погрузиться в спасительную темноту, но не мог. Что-то не давало ему это сделать.
   - Боже? А кто это? Кто тебя спасёт? Зачем ты здесь, с какой целью? Может мне ответят или я буду терзать тебя до безумия!
   От адской боли Никита не мог говорить. Он упал навзничь. Всё тело жгло и выкручивало, а старуха и не собиралась прекращать. Она наблюдала за ним, как за подопытной мышкой. Когда на секунду, между очередными вспышками разрывающей боли, стало чуть легче, и Никита смог говорить, он прохрипел:
   - Хватит! Я больше не могу. Этот, в костюме, он говорил о правилах, он обещал...
   - Он не мог ничего тебе обещать. Он контролирует соблюдение правил, это его основная задача. Он не смог убить тебя, и поэтому просто выкинул тебя из твоего мира. Ты умер много раз и должен быть мёртв, однако по-прежнему жив. Это - парадокс, а парадокс может вызвать дисбаланс в Тёмной материи, и та просто сотрёт Землю в гравитационном вихре. Сначала это будет точка, а потом она превратится в чёрную дыру и вся Солнечная система исчезнет. Ему нельзя этого допустить. Ему всё равно, поубиваете вы друг друга или нет. Будете махать дубинами и есть сырое мясо, или сидеть в изысканных ресторанах одетые с иголочки. Будет жизнь на Земле, или она превратится в безжизненный шар, как этот мир. Но ему не всё равно, как отреагирует на это Звёздная механика, механизм может сломаться. Как мне приходится примитивно всё объяснять. И зачем я это делаю, словно меня кто-то заставляет?
   Старуха была раздражена. Никите вдруг показалось, что он увидел за её спиной неясную тень с крыльями.
   - Он просто попытался это решить. Исправить. Он не смог тебя убить, почему? Он ведь мог воспользоваться главным оружием, но не воспользовался. Значит это любопытство. Я ему всегда говорила, что любопытство движет всеми нами. Каков замысел? Что задумал Отшельник? И почему именно сюда? Замкнутый круг сплошных вопросов. Где искать ответ?
   Молнии бесновались вокруг, и разноцветные искорки суетились и метались рядом с ним, поднимая сизую пыль.
   - Почему мне так не везёт? Боже, - Никита чуть не плакал, боль пульсировала в нём не останавливаясь. - Почему? Я ведь просто решил сражаться за свою страну, за свою землю, а сейчас. Где я? Это ведь не сон, это - по-настоящему. Я здесь, неведомо где. Я не умер, я живой, но моё сердце не бьётся. Почему я? Почему именно я? Никто не хочет мне отвечать, все такие важные, раздутые. Сначала эти странные воронки воздуха, снизу и сверху, от точки. Да, от точки. Тогда это началось со мною. Это и есть твой Отшельник? Я помню, как они выплыли из бронемашины, и когда я их увидел, всё и началось. А в конце, когда я очнулся, появился этот, в костюме... Да, и этот сон. Сны. Космос проклятый, эти муравьи, этот учёный, который всякую чушь нёс. Какая-то длина Планка, видите ли, его интересует, что это такое и что в ней. Что это такое? Вы мучаете меня, вы играете со мною... Как же больно! Хватит, я не могу больше терпеть эту боль. Я схожу с ума.
   Боль прошла. Раз - и её словно выключили, словно её и не было. Никита поднялся с колен.
   - Что, что ты сказал? Сны, говоришь, видения? Это то, что спрятано в другой половине твоей души. Почему я не имею туда доступа? Длина Планка? Ты сказал, длина Планка. Ты хоть знаешь, что это такое?
   - Мне плевать. Я хочу домой, я хочу к маме. Я хочу в свою деревню, где всё знакомое и родное. Больше я не хочу ничего.
   - Длина Планка. Почему тебе показали длину Планка? Это бессмысленно, даже ваши учёные, физики, не понимают что это такое, они ещё только догадываются. А ты? Ты - обычный. Тогда почему тебе показали эти видения, это связано с твоим теперешним состоянием? Нет, ты здесь не просто так. А если... Но это невозможно! Если только...
   В Никиту попала молния. Его словно ударило током. Он выгнулся, растопырив руки, и его начало трясти. Старуха внимательно смотрела на него, и тут Никита увидел, как сквозь его кожу засияли кости. Его скелет наливался светом. Сначала он был белым, а потом покрылся всеми цветами радуги, узором. Они переливались и двигались по светящимся костям. Дрожь не давала Никите вымолвить ни слова, но старуха всё поняла по его взгляду.
   - Вот значит что! А ведь незаметно с первого взгляда.
   Никита рухнул в пепел. Его кости медленно гасли.
   - И эти здесь засветились, ангелы. Мамис, ты всё никак не успокоишься. Ладно, человечек, похоже, наша беседа продолжится. Ты действительно уникален, и я, кажется, начинаю понимать, почему тебя сюда прислали. Что же, я выполню его волю. Мне деваться некуда. Но договор был нарушен! - последнее старуха сказала громко.
   - Что происходит? - прохрипел Никита. - Я хочу знать.
   - Точка, всё упирается в эту точку. Тебе не зря её показали, Никита Удальцов. Просто ты никак не мог понять, что это на самом деле. Тебе подсказали, но твой мозг, руководствуясь инстинктом самосохранения, спрятал это знание в самую глубину сознания и запер на множество дверей. Я понимаю, это как грызуну дать возможность осознать высшую математику. Бедная крыса сразу бы сдохла от шока. Кто такой Отшельник? Он, скажем так, бог. Их называют в галактике Звёздными Механиками. Мы их зовём Творцами. Звёздные Механики, эти боги, на самом деле их много. И каждый из них уникален. Если они вмешиваются в События, они оставляют свой след. Это как твоё ДНК. К чему бы ты ни прикоснулся, ты оставляешь её, и по ней можно вычислить, кто прикоснулся к предмету. Ты, или кто-то другой. Так примерно и здесь. След энергии, след воздействия. Длина Планка - это точка. Она настолько мала, что в ней ломается даже время. Люди, великие физики твоего мира, знают о ней очень давно, но не понимают, что там и нужно искать Бога. Они ищут бозоны Хиггса, они ищут адроны, они пытаются увидеть Тёмную материю, но это лишь малая часть того, что там скрыто. Звёздные Механики существуют вне времени и пространства, они всё и они - ничто. Отшельник, когда было принято решение, что нужно уйти, - я не буду объяснять почему, они не сказали, но я догадываюсь, почему они так решили, - он отказался. И тогда ему позволили остаться. Но с ограничениями. Он бог, в твоём понимании, но ему хорошо обрезали крылья. И он не может принять свою истинную форму. И поэтому... - старуха замолчала.
   Никита с трудом поднялся и теперь стоял, пошатываясь. Его кости гасли, как гаснет кинескоп телевизора, когда его выключают. Они блекло светились, и с каждым мгновением свет угасал. - Когда ты сказал про точку, я поняла, что я не вижу многого. Что я ошиблась в предположении о том, кто тебя сюда перенёс. А теперь я увидела. Теперь я понимаю, почему был нарушен договор. На самом деле, он не был нарушен, так как с ним он не был заключён.
   Никита тяжело дышал. Если он мёртв, почему он сейчас дышит так тяжело? И почему такое давление в груди. Рядом бесновались знакомые искры. Она сказала, что это души. Разве?
   Старуха была удивлена, если так можно было сказать. Никита думал, что она сейчас начнёт оглядываться, что-то искать около себя, пытаться увидеть, а она просто стояла и смотрела на Никиту. Позади него шипело и булькало, едкий запах серы и кислот распространялся в воздухе. Теперь пахло блевотиной, словно кто-то разлил около Никиты соляную кислоту. Так пахло в классе, когда недотёпа химик уронил склянку с кислотой. Что-то не клеилось в рассуждениях старухи.
   - И что ты увидела? Или вы, как хотите. Что это всё значит?
   - Вспомни свои сны, свои видения. Они казались тебе галлюцинацией, вызванной шоком от взрывов. На самом деле твой мозг просто перехватывал сигнал, но понимал лишь часть того, что говорилось. Это как слышать голос и слышать шум в динамике модема. Первое ты понимаешь, а вот информацию, которую передаёт модем, особенно слыша этот шум, - нет. Тебе должны её объяснить. Ну, вывести на экран, - старуха улыбнулась, но взгляд её был жёстким. Она улыбалась губами. - Как же ты примитивен, как тяжело тебе объяснять такие обычные вещи. Я бы показала, но ты ничего не поймёшь. Ты ничего не смыслишь в высшей математике, и эти уравнения, что я покажу, решения, от которых многие математики и физики твоего мира затрясутся от восторга и получат Нобелевские премии, для тебя - пустой звук. Абракадабра. Я вижу, как тебе лектор рассказывал про Стивена Хокинга и его теорию бога. Смешно. Некоторые вещи он правильно понял, ошибся лишь в одном.
   - В чём? - Никита постепенно приходил в себя. Эта боль и эти удары словно вытащили из его памяти воспоминания о лекции. Тогда он вообще ничего не понимал. Расширение Вселенной, фундаментальные частицы, гравитация.
   - Он ошибся в понимании времени.
   Никита несколько раз зажмурился. Всё-таки боль утихла. Старуха не двигалась. Она вообще практически не двигалась. Никита переминался с ноги на ногу, как-то покачивался, как делает человек, когда долго стоит, а старуха стояла, как статуя, только слегка поворачивала голову вслед за Никитой. Она больше походила на машину, чем на человека, хотя Никита видел, вернее, ему казалось, что она живая. Вдруг она посмотрела на небо и продолжила:
   - Сейчас будет очень красиво, тебе понравится.
   Никита открыл было рот, чтобы задать вопрос, но передумал. Он не знал, что спрашивать. Все его просьбы отправить его домой старуха презрительно игнорировала. Оставалось ждать, что будет дальше. Он почувствовал, как тело его сжало, как его словно что-то сдавило и начало пригибать к земле. Он пошатнулся и шире расставил ноги.
   - Эта планета больше земли на всего на тридцать процентов. Она сестра Тейи. Знаешь что это такое?
   - Нет, - выдохнул Никита.
   Становилось темнее, небо заволакивали чёрные тучи. Они образовывались прямо на глазах, клубились и росли. Они были не тёмно-серые, как земные, а по-настоящему чёрные.
   - Тейя в греческой мифологии - одна из титанид, дочь Урана и Геи, жена титана Гепириона. Как в те времена процветала человеческая фантазия, сколько необычного и сказочного она породила. Сколько вкусной красоты.
   Что-то зашевелилось в памяти у Никиты. Где он уже слышал подобное. А старуха продолжала:
   - Эта была планета Солнечной системы, твоей звёздной системы, которая образовалась 4,6 миллиарда лет назад и была приблизительно размером с планету Марс. Впоследствии она столкнулась с Землей и погибла. А вот в этом мире её сестра уцелела, а погиб Зеркальный мир Земли. Поэтому так тяжело сюда попасть. Переход между мирами требует ступень, скачок. И нужно знать, где его нужно совершить. "Мёртвые подразделения" Звёздного Альянса так и не нашли начало ступени, поэтому этот мир им неведом. Какая жалость для них. Здесь бы они получили ответы на ряд очень важных вопросов, над которыми они бьются не одну сотню лет.
   Становилось всё темнее и темнее, тучи заволокли небосклон, и стало темно, как ночью. Только молнии бегали по небу, и слышался грохот.
   - Так вот, насчёт времени. По теории ваших космологов, время родилось в момент взрыва. Но это парадокс. Как могла начаться цепная реакция, если не было времени? Что запустило механизм взрыва? Тогда, может быть, сначала родилось время, а потом произошёл большой взрыв? Что скажешь?
   - Наверно, - только и сказал Никита.
   Всё вокруг начинало светиться бледно-голубыми огнями. При свете молнии они пропадали. Их свет выхватывал пепел и россыпь чёрных камней метрах в тридцати около Никиты. А позади отчётливо виднелись багровые пятна раскалённой лавы, и над ними высвечивались облака едкого дыма.
   - Тебе это не интересно?
   Если честно, Никите это действительно было неинтересно. Он думал лишь об одном, как попасть отсюда домой. Этот мир не нравился ему. Он был враждебным и безжизненным.
   - Вижу, что нет. Хотя это понимание того, почему ты живёшь.
   - Я помню, время останавливается. В чёрной дыре, - сказал Никита, вспоминая отрывки лекции.
   - Вот и нет. В том-то и ошибка ваших физиков. Время остановить невозможно. Даже внутри чёрной дыры, где рождается экзотическая материя, время течёт, но по-особому. Глобальное время не остановить. Даже когда Вселенная сжалась в точку, даже тогда время существовало. Но оно было особое, другое время, до той поры, когда полярность времени, как магнитов, поменялась, и произошёл взрыв. Есть горячее, а есть холодное. Есть частицы, а есть античастицы. Есть время, а есть, это не антивремя, это другое время. Вы его не просто не видите, а даже математически не представляете. Вы не видите Тёмную материю, а значит, не можете понять, что существует и другое время, другие его варианты. Впрочем, правда, тебе это неинтересно.
   - Тогда зачем рассказываешь?
   - Чтобы, когда ты понял, зачем ты здесь и в чём твоя миссия, и когда ты, возможно, вернёшься домой, ты смог осознать значение того, что я сказала.
   "Домой? Я смогу вернутся?! - больше Никита ничего не слышал. - Он сможет вернуться, боже, он сможет вернуться!!!"
   Свечение становилось сильнее. Всё вокруг наливалось голубым светом, и таким же светом наливались Никита со старухой. После очередной яркой вспышки молнии Никита увидел, как по земле побежали голубые змейки. Они огибали расплавленное стекло и старались забежать в трещины, словно пытаясь спрятаться. На Никиту сильно давило сверху, он едва держался, чтобы не присесть.
   - Как поменялось давление, - старуха подняла свою руку, которая светилась голубым светом. - Будь ты живым, сейчас тебе было бы несладко. Твои внутренности опустились бы вниз, а грудная клетка начала деформироваться. Впрочем, ты бы до этого не дожил. Кислорода в атмосфере практически не осталось. Всё они сожгли.
   - Кто? - Никита не договорил, как в следующее мгновение ветвистая молния запрыгала по чёрному небу. Она долго кружилась, ползала, рождала подружек и поглощала их, несколько раз ударила в землю, а когда исчезла, всё вокруг Никиты вспыхнуло. Всё пылало почти прозрачным, голубым пламенем, как горит газ.
   - Что это?! - Никита попытался стряхнуть и затушить огонь. Руки с трудом слушались его.
   - У вас это называют огнями святого Эльма. Это коронные разряды электричества. Не бойся, это скоро исчезнет. Просто наслаждайся видом. Немногие из смертных видели такое, особенно в этом мире.
   Никита пылал, старуха пылала. Земля пылала. Горели каждый камешек, каждая крупинка. Прозрачный голубоватый огонь трепетал, не обращая внимания на ветер, который гонял вспыхивающие искрами светящиеся частицы. Вдалеке красиво светились пламенем обломки тёмного стекла, внутри них даже что-то сияло золотистым светом, словно кто-то рисовал светящейся пылью узоры и символы. Этот огонь то становился похожим на кисточки, замирающие и не двигающиеся, то вдруг снова начинал плясать. Слышался странный гул, как от работающего трансформатора, и треск.
   Никита глянул на старуху и застыл. За её спиной пылало что-то ещё, похожее на громадного мотылька, сложившего крылья. Не успел Никита испугаться и даже отшатнуться, как давление начало спадать, огонь угасал и небосклон серел. Странная туча рассасывалась. Через минуту сверкнул первый луч солнца, и вновь вокруг заплясал пепел. Старуха молчала и внимательно смотрела на него.
   - Итак, почему ты? Почему он просто взял и выбрал тебя? В тебе ничего нет такого. Даже сны отрывистые. Случайный выбор или в тебе есть что-то важное? Хм, не могу найти, не вижу. Каждый миг твоей жизни банален и непримечателен. И тем не менее, выбран ты? Простой выбор наугад? Зачем он тебя выбрал?
   - Отшельник?
   - Нет, конечно. Я же сказала тебе про истинную форму. Ты меня вообще слышишь, человечек? Тебе приходится всё разжёвывать. Какой же ты примитивный. Неужели нельзя было выбрать кого-то другого, сообразительного. Как с вами тяжело, мне приходится опускаться на такой низкий уровень общения, - старуха была раздражена, это стало заметно по её лицу. Теперь она казалась ближе к живому человеку, чем к машине. Но при этом Никита не наблюдал жестикуляции. Сам постоянно автоматически дополнял свою речь какими-либо жестами. Старуха нет. Она практически не двигала руками.
   - Поясняю: пришёл ещё кто-то, один из Звёздных Механиков. Отшельник не может принять свою истинную форму. Любую, но только не её. Неужели оттуда пришёл ещё кто-то, но зачем? Что заставило его прийти? Они поклялись, - дальше перед глазами Никиты словно прошли образы: какие-то светящиеся конструкции, меняющиеся трёхмерные рисунки из разнотолщинных световых нитей на чёрном фоне, заворачивающиеся в спирали, которые, в свою очередь, словно корнями прорастали в пространство. - Значит с тобой, таракан-человечек, придётся считаться. Он хочет этого? Значит, он хочет, чтобы ты увидел это и понял.
   - Что я, блин, должен понять?!
   - Что? Какой нетерпеливый. В том-то и состоит главная задача, что должен понять свою роль ты сам, без подсказки. Это тест, своего рода испытание. Хорошо, я для начала покажу тебе этот мир. Смотри, Никита.
   Старуха повернулась назад и дунула. И громоздкие серые тучи рассеялись. Сначала осел пепел. Следом вниз серыми нитками безводного дождя начала ссыпаться пыль. Серый туман испарений проседал и исчезал. И тогда, когда горизонт стал чистым, Никита увидел, что скрывали тучи пепла, и что виднелось за ними неясными тёмными громадами.
   Слева вставала серая отвесная гряда с оранжевыми прожилками. На её верху что-то было, какие-то колонны, здания с треугольными крышами. Видны были даже острые купола. Некоторые из них были смяты, словно кто-то разогрел камень, и тот просел под своей тяжестью. А справа, накренившись на бок, лежала каменная юла. Да, юла, ни дать ни взять. Она была невероятных размеров. В диметре полкилометра, не меньше. Создавалось впечатление, словно это сооружение кто-то выдернул из земли и бросил. Наверху этой юлы находился своего рода амфитеатр, уцелела лишь его часть, около половины. Та часть юлы, которая была ближе к Никите, её фронтальная часть, была разрушена. Как будто кто-то, кромсая стекло и скальные породы, вырезал треугольный кусок торта. Разрушение этой гигантской юлы проходило от верха этого амфитеатра к самому низу, образуя острый угол со сходящимися неровными гранями. Внутри заметны были свисающие обломки. Тот, кто выдернул этот кусок, не церемонился. Поверхность разлома была покрыта трещинами. Теперь, когда тучи уползли и ярко светило солнце, трещины светились бесконечной светлой паутиной внутри тёмного стекла, словно кто-то колол этот стекловидный материал ударом молота, а ниже находился серый гранит. Это было невероятное зрелище. Грандиозное. Никита даже рот открыл от удивления.
   - Дипестазус, место для гармонии, - сказала старуха, проследив за его взглядом.
   Что-то или кто-то построил этот амфитеатр с нижними помещениями прямо на гранитной плите, причём, будто даже не построил, а вылил. И вся нижняя часть этой гигантской юлы, её гранитное основание, была испещрена пещерами. Это были ходы с налётом золота, изумруда, сапфира, фиолетовых оттенков с золотистым сиянием внутри.
   - Твою мать! - выдохнул Никита, завороженный этим зрелищем. - Что это?
   - Осколки цивилизации, которая погибла очень давно.
   Никита перевёл взгляд на амфитеатр. На его уцелевшей части виднелись концентрические ступени, где восседали люд... или кто там восседал. Были заметны деления на сектора, как на стадионе, а над ними чернели остатки колонн и ажурных перекрытий. Посередине, как раз напротив места, где стоял Никита, была видна треугольная крыша храма, её лицевая часть. Как она держалась, с её-то ступенчатыми стенами, было непонятно.
   Никита перевёл взгляд вниз. На этих тёмных ступенях, словно в греческом амфитеатре, когда-то сидели зрители, а в центре хорошо сохранилось невероятное сооружение. Его словно построили из каменных жерновов, положив их друг на друга. Причём каждый следующий жернов был меньше предыдущего на один и тот же размер, как детская пирамидка из колец. Их было около десяти, вытесанных из чёрного камня, лабрадорита или припаленного габбро. Никита помнил названия, так как он вместе с мамой выбирал камень для памятника папе. Отсюда не было видно, что это за камень, но это особо не волновало Никиту. Он был шокирован увиденным величием.
   Это сооружение лежало к нему под углом, накренившись, как и вся каменная юла, и он хорошо видел, что на каждом круге были выдолблены овальные ниши. Никита захотел их сосчитать. Оказалось, что их число было кратно двум. На самом первом круге, вверху, четыре, потом шесть, дальше восемь и так далее. На вершине этого сооружения, на постаменте, была центральная ниша со странной тёмной паутиной вокруг. От неё остались лишь обломки, отдельные секции. Несколько покорёженных тёмных ферм невероятных узоров. Всё было разрушено. Никита смотрел на всё это и не мог насмотреться. Особенно его поразили ходы в гранитном основании. Они словно были наполнены какой-то энергией, свечением, где на салатовых облицовочных плитах вспыхивали жёлтые узоры.
   - Что это?
   - Дипестазус.
   - Что, это типа амфитеатра? Что это за сооружение в центре с ямками?
   - Это сцена, - пояснила старуха. - Чамал ань дипестазус. Чамал, значит театр, здесь всё понятно. Ань - для. Последнее слово примерно переводится: дипес - звук, тазус, вернее тазус-саратазус, голос к голосу, хорал-гармония. Звуко-голосовая гармония.
   - Не понял? Тазу чего?
   - Что же, придётся тебе всё пояснить. Видишь эти концентрические круги с ямками, это ниши для певцов. Там находились певцы с разными голосами. Чем ниже уровень, тем ниже тембр. Наверху дирижёр. Он командовал хором. Он задавал голосом партию и вёл своим голосом весь хор, примерно как суфлёр, при этом делая руками особые управляющие знаки. На вашей планете поют арии. Но это обычно один или два голоса. Этот вид пения отличается широкой распевностью. И даже ты должен был слышать хоть раз в жизни арию. Вернее, слышал и не раз. Помнишь фильм "Пятый элемент"? Там пела такая синяя женщина на сцене?
   - Ну да, помню, - машинально ответил Никита.
   - Так вот. Здесь тоже поют один или два ведущих голоса, плюс музыка. Музыка тоже создавалась голосами. При этом в процессе выступления поющие арии меняются. То поют верхние тембры, то нижние, то они перекликаются. Верхний-нижний, и наоборот, в зависимости от произведения. Главная цель в этих ариях - это диалоги. Философия и мышление. Понятно?
   Никита с трудом понимал, что говорит ему старуха. Зря он её спросил. Ему было всегда наплевать на классическую музыку. Он временами слушал жёсткий реп или рок.
   - Это и есть вся опера, дипестазус. Опера одних голосов. Главная цель в конце произведения - достичь гармонии, когда все поющие находили ту самую ноту, которая вливалась в общий музыкальный поток, создавая единое целое. Смотри на этот памятник музыки. Представь себе, как дирижёр дирижирует всем этим оркестром... - старуха вдруг вздохнула, - ...дирижировал, как он задавал такт, а певцы пели, говорили, издавали певучие звуки, каждый своим тембром. Это был сказочный, очень гармоничный хор. Какие здесь ставились постановки, какая здесь звучала прекрасная а капелла. А сколько они хотели сыграть и не сыграли, почти всё погибло. Они ставили новые версии старых мифов, они перепевали древние тексты и интерпретировали былинные сказания. А в последние годы они экспериментировали со звуками. Брали с собой хрустальные шесты с резонаторами наверху. Они помогали им петь, начиная подпевать им, как поёт бокал от резонанса. А теперь это всё в прошлом. Всё погубила ненависть.
   Подул ветер и начал разносить опавший пепел. Тот поднялся в воздух и закружился, как снег. По какой-то причине он стал тяжёлым.
   - Мне кажется, или этот, как там его, дипе... дипес, словно откуда-то вырвали? - Никита опять увидел, как справа от него в пыли роятся разноцветные светляки. Они носились друг за другом, выныривая из стекловидной, оплавленной поверхности. - Я прав?
   - Конечно, вырвали, - Никита вдруг перенёсся на пару сотен метров вперёд, оказавшись рядом с лежащей на боку юлой, чтобы увидеть грандиозный обрыв. Он прятался за ней, и из той точки, где Никита стоял до этого, не был заметен. Его скрывало нагромождение камней. То, плато, на котором они стояли, было поднято вверх на сотни метров, словно от ужасного катаклизма.
   - Ого! - Никита шагнул к обрыву и, присвистнув, посмотрел вниз. Под его ногами камни зашевелились и посыпались маленьким водопадом вниз. Край обрыва был весь испещрён трещинами. - Это как его так подняло вверх? Целую каменную стену, до самого горизонта.
   - Тектонический надвиг или тектоническая дислокация, от очень высокого давления, когда... - старуха замялась, - ...решили поиграть по-крупному. Они решили сразу сдвинуть целую континентальную плиту. Надорвались.
   "Кто надорвался, зачем сдвигать?" - Никита не понимал, что именно старуха хотела сказать. Он смотрел вниз. А внизу находился город. Он был едва виден среди серой дымки. Разрушенные здания, рухнувшие мосты над высохшими руслами канала. Ажурные храмы, от которых уцелели порой только колонны. Когда-то прямые улицы сходились к центру, к громадной постройке. Их пересекали концентрические круги кольцевых улиц, создав очень удобную сеть для перемещения в любую точку города. Дороги были сплошь покрыты трещинами и провалами. Ни них лежали тёмные обломки, но Никита не мог рассмотреть отсюда, что это: обломки зданий или что-то ещё.
   Когда-то в городе находилась целая сеть каналов и озёр. Наверное около них были раскинуты парки и скверы. Теперь виднелись лишь их следы. Овальные или круглые низины и петляющие серые каменные змеи, соединяющие их. Ничего живого Никита не видел. Ни деревца, ни травинки, ни капли воды. Город был разрушен, а возле его центральной части зияла громадная конусовидная воронка. Скорее всего, именно оттуда был выдернут амфитеатр. Там зиял огромный конусовидный кратер.
   - Что случилось с этим миром? Почему всё разрушено? Почему кругом только пыль и пепел? Здесь нет даже воды, - тихо сказал Никита. - Я не вижу ничего живого. Я думал, хотя бы вода сохранилась.
   - Она сохранилась, но ушла глубоко в землю. А жизни здесь почти нет. На полюсах, среди остатков льда, сохранились бактерии, но в остальной части этой планеты жизни нет. Есть только пепел и огонь.
   - И что всё убило? Комета?
   - Комета? Это похоже на комету? Никакой природный катаклизм не может так погубить мир, как руки тех, которые здесь жили. Сначала я находила странным, что ты их видишь, но сейчас полагаю, что так было задумано специально. Посмотри на них.
   - На кого, на мотыльков? - Никита указал рукой на вереницу светящихся существ, которые порхали над городом. Они были похожи на ночных мотыльков. Они очень напоминали те видения, которые являлись Никите во время боя и напоминали того мотылька, который его преследовал. Но сейчас они были очень далеко. Они появились словно из ниоткуда. Миг - и они уже порхают над руинами.
   - Нет, это не они. Это хранители знаний, - Старуха запнулась, словно подбирая слова, и голос её изменился. - Они пытаются сохранить хоть остатки этого мира. Сохранить о нём память. Спасти наследие, что уцелело. Я говорю про них, - старуха указала пальцем на искорки, которые бесновались в пыли. Они дрались, порождая пылевые воронки и клубки.
   - Это жители планеты? - Никита ахнул. Он представил себе жителей планеты совсем другими.
   - Конечно нет! Это их души. Они до сих пор воюют между собой, до сих пор поглощены ненавистью друг другу. Они обвиняют всё вокруг, кроме самих себя. Они больше никого и ничего не слышат. Ты же почувствовал их ненависть, когда приблизился к тому пылевому шару. Ты почувствовал, как они злятся, как они до безумия слепы в своей ярости. Они погубили свой мир, и их за это наказали. Им теперь некуда уйти, не во что переродится. Горизонт Событий был убран, вместо него появилась сфера. Вот они и варятся здесь, в своей ненависти почти три тысячи местных лет.
   - А это...?
   - Сколько лет прошло на вашей планете? Здесь период обращения планеты вокруг Солнца равен 370-т дней. Считай.
   Никита не хотел считать. Он и так догадался, что почти столько же. Машинально потерев нос, он спросил:
   - Была война?
   - Конечно, и при том очень страшная война.
   Никита смотрел на город. Светящиеся мотыльки разлетелись и начали нырять в остатки зданий. Они ныряли в одно отверстие, минуя то полуразрушенный балкон, то террасу, и выныривали из другого. А сверху снова падал редкий пепел. Магическая сила, которая рассеяла тучи пепла, исчезала, и на горизонте, сопровождаемые вспышками молний, начался образовываться тёмный облачный фронт.
   - Совсем нет жизни? - Никита вдруг отчётливо представил себе свою планету, такую же безжизненную. Благо и напрягаться особо не надо было. Он насмотрелся в своё время фильмов катастроф. - Страшный мир. Мир пепла.
   - Да, и вас ждёт подобное. Такая же участь, твою планету. Вы всё ближе и ближе к своему концу. Вас ещё сдерживают, но с каждым разом всё больше и больше, - она снова запнулась, - считают, что вас нужно отпустить. Просто убрать барьер сдерживания. Многим надоело вас пасти. Особенно Звёздному Альянсу.
   - Мы не такие. Мы...
   - Кто вы? Вы - маленькие людишки, наполненные до краёв амбициями. Вы постигли атомную энергию, и как вы её применили в первую очередь? Вы сожгли два города. Хотя все открытия вы делаете якобы с благими намерениями. Вы не знаете границ своей жадности и тщеславия, вы гниёте от спеси и гордыни. Знаешь, как назывался этот мир? На языке фракции ыт'дали-ахта с континента Хрустальных Водопадов он звучал, как: Зу'така - чихамьяту, ни'ни - фромаката-ыхь, чам'та-срамь'же!
   - Блин! - буркнул Никита. - Это даже не выговоришь!
   - Для тебя да, труднопроизносимо. А знаешь, как это можно перевести? Одним лишь словом на твоём языке?
   - Как?
   - Гармония. Или Равновесие сил природы в одной точке. Это более полный перевод.
   - Это - гармония?! - воскликнул Никита, глядя на руины города, на обломки скал и пепел вокруг. - Это ад кромешный!
   - Да! - резко сказала старуха. - Этот мир был действительно миром гармонии. Здесь обитало пять фракций. Много лет они жили без войн, без насилия. Идеальный мир, за которым присматривали. Он развивался идеально, гармонично, в поклонении искусству. Они создавали великолепные шедевры не только живописные, но и воплощённые в камне. Каждая фракция имела устройства для изменения структуры камня. Он становился пластичным и почти невесомым.
   - Как?
   - Тёмная материя. Они постигли управление гравитацией частиц, - старуха грустно улыбнулась. Её волосы шевелил поднявшийся ветер, - свойствами материалов, кристаллической решёткой, расстоянием между атомами, - всё можно изменять и управлять с помощью Тёмной материи - той самой важной составляющей Вселенной, которая своей гравитацией держит весь мир и управляет им. Не даёт ему просто рассыпаться. Ваши учёные только-только начали понимать это математически. Они предполагают суперсимметрию, высчитывают гипотетические частицы найтралино, гравитино. В любом случае есть силы, которые способны воздействовать на материю и менять её свойства без применения стандартных методов.
   - Чего? Каких методов?
   - Например, огня! - выдохнула старуха. - Плавление материала, слышал о таком.
   - Слышал. Я же не совсем дурак, - обиделся Никита. Впрочем, только это он и понял. Опять эта пресловутая Тёмная материя. Почему они все так настойчиво её вспоминают? Почему постоянно о ней говорят. И в его снах-видениях, и сейчас.
   - Я вижу, с наукой ты совсем не дружишь, человек, - саркастически заметила старуха.
   Никита насупился и зло посмотрел на неё.
   - И что? Ну не любил я физику в школе, химию не любил. Математику. А зачем она мне? Пригодилась? Это бухгалтерам она пригодилась или там, всяким менеджерам. Может, я и не знаю, что такое супер что-то там...
   - ... симметрия, - подсказала старуха.
   - Симметрия. Зато я могу, если надо, стену кирпичом выложить. Могу печку сложить, меня научили. Я на стройке работал и могу варить, могу "болгаркой" плитку фигурно резать и класть, стяжки делать или штукатурить. Знаю, как пахать, когда сеять. Трактор, если надо, починю и вспашу на нём. Могу свинью забить и освежевать. Зачем мне ваша тёмная материя для этого?
   - Практик, значит. Что же, это похвально, - старуха улыбнулась. - Может я действительно недопонимаю вас, людей, а он понял. Построим, что из этого выйдет.
   Она вздохнула и продолжила.
   - Раз в терриер, ну, скажем так, в квартал, каждая фракция получала возможность творить. Друг за другом, в порядке очереди. До этого они придумывали эскизы, обсуждали конструкции, спорили по проектам, а потом, когда подходил их черёд - они просто создавали то, что придумывали. Каждая фракция хотела придумать такое, чего ещё не было, не хотела повторяться, создать нечто уникальное и непохожее. Какие это были споры, сколько идей витало в воздухе, какие они были яркие и неповторимые...
   Опять эти слова вызвали странное чувство у Никиты. Как только старуха начинала говорить про идеи, фантазии или мечты, её голос менялся, и в нём появлялись человеческие нотки жадности.
   - Для этого им давался день, чтобы к вечеру в световом шоу закончить работу. Они лепили из камня и минералов дома, храмы, самые немыслимые сооружения, которые смогли придумать. Они ваяли статуи, иногда большие группы статуй, которые двигались и замирали в танце, в движении.
   Особенно много внимания уделялось сюжету вечернего представления в дипестазусе. Они могли вносить изменения на любой стадии изготовления, это не как скульпторы твоей планеты, в сердцах разбивающие ими же созданный памятник, который вдруг начинал казаться им омерзительным и ужасным, чтобы начать всё заново. Здесь усилием мысли машина преображала гранит или кварц в то, что ты хочешь, в то, что придумал. Они лепили задуманное, как гончар лепит на гончарном круге посуду. Они украшали созданные конструкции всевозможными минералами и металлами. Золотом, платиной, хромом, бронзой. Видел, как в их пещерах стены светятся огнями, какие там узоры на плитах? Не было материала, который ограничивал бы их мысль, который нельзя было сделать мягким и использовать. И было правило очерёдности. Каждая фракция строго следовала одна за другой в порядке очереди. Конечным аккордом было выступление хора. Здесь, на этой сцене, они пели о том, чего смогли достигнуть. Это казалось идиллией. Покрывалу это казалось идиллией, что всё, что он создал, этот мир будет вечным. Что здесь навечно правит гармония. Как он заблуждался.
   - Покрывалу?
   - Не важно, как я его называю. Считай его наставником этого мира. Было лишь одно условие. Использование материала тирбита. Ресурсы этого минерала были ограничены. Очень мало его рождалось в недрах планеты. Он позволял машинам-конструкторам работать и творить. И вот одна фракция вдруг решила, что предыдущая фракция использовала этого минерала больше, чем ей квотировалось. Слово за слово - и началась вражда. Обиды вспыхнули, и машины для созидания, для искусства, постройки городов и создания скульптур вдруг оказались идеальным оружием. Разрушать оказалось куда легче, чем созидать. Посмотри, Никита Удальцов, на них. Вот они, перед тобой. Это всё, что осталось от их цивилизации. Им некуда переселится, всё мертво, но и уйти они не могут. Я тебе уже сказала, что Горизонт Событий тоже был уничтожен в злости Покрывалом, который так лелеял этот мир. Как много он подавал надежд, и каким глубоким было разочарование. Они питались энергией этого мира, той, которую рождала жизнь этой цивилизации. Как они хвалились этим миром перед другими, скажем так, обществами. Каким светом были наполнены души жителей этой планеты, сколько в них было жизненных сил, желания жить и творить. А теперь? Теперь эти души прокляты и уже тысячи лет, обезумев от злости и ненависти, воюют между собой, даже будучи мёртвыми. Зелёные огоньки - фракция думтунов, они создавали такие прекрасные каменные цветы, раскрашивали их жидким металлом, и они выглядели, как живые. Оранжевые - троббиты, раса скульпторов и архитекторов. Жёлтые - эвоны, фиолетовые - ыт'дали-ахта. Голубые, самые древние, рамана-таки. Они создавали невероятные фонтаны и водопады. Вода в них могла течь, игнорируя силы притяжения.
   Посмотри на них теперь. Они и сейчас дерутся, обвиняя всех и вся. Раньше души одной фракции ненавидели души всех остальных, и они сражались тучей на тучу, а сейчас они полностью обезумели и каждая светящаяся частица, каждая искорка души ненавидит всё вокруг, даже своих соплеменников по фракции. И эти души уже не помнят, из-за чего всё началось. Из-за какого-то спора, на пятый день праздника Весеннего цветения. Когда энергия планеты Гармонии закончится, они растворятся, и от них не останется ничего, кроме лёгкого следа в Тёмной материи, как эхо. Вот к чему привела их ненависть, смотри, Никита.
   Разноцветные искры гонялись друг за другом, сталкивались, как мухи, сплетались и падали вниз в пыль, чтобы потом взлететь, потянув за собой частички пыли.
   - Ты почувствовал, как они ненавидят друг друга? В тебе тоже есть искра такой ненависти. Я это чувствую. Она порождает чёрные мысли, чёрные фантазии. Как отомстить, как убить. Принести зло и боль. Это тёмная сторона мечтаний.
   Никита молчал. Вдалеке светящиеся мотыльки образовали хоровод около одного из ажурных зданий. Сколько в нём было этажей изначально, было непонятным. Может, двадцать, может, больше. Оно напоминало пять мыльных пузырей, соединённых друг с другом около центрального ствола, а внутри были сплетения металла и камня. Металл почти весь сгорел, а камень рассыпался. Вся конструкция давно просела и теперь, рухнув, лежала бесформенной кучей, из которой, как кости, торчали отдельные элементы. Откуда он знал, как это выглядело изначально? Над обломками застыл мираж. Густой воздух в свете солнца вдруг показал в дымке эти рукотворные пузыри и торчащий вверх шпиль центрального ствола посередине. Это здание могло вращаться. И вот вокруг этой груды обломков, над миражом, порхали эти странные мотыльки. Они словно порождали этот мираж махами крыльев. Глядя на всё это великолепие, Никита спросил:
   - Неужели можно вдруг так возненавидеть друг друга на пустом месте, когда просто кто-то кого-то в чём-то обвинил? Если мир был в такой, как ты сказала, в гармонии, или идиллии, разве такое возможно? Раз - и сразу люто ненавидеть друг друга? В голове не укладывается. И этого никто не заметил?
   - Конечно, всё это возникло не на пустом месте. Нет. Они скрывали свою ненависть друг к другу очень много лет. Ревность к достижениям других фракций, зависть, что у одних получается нечто неординарное, фантастические решения, а у других - нет. Соперничество переросло в навязчивую идею, а этот спор двух дирижёров в амфитеатре стал просто последней каплей. Крики превратились в войну.
   - Дурачьё, - усмехнулся Никита.
   - А вы, человечки, не дурачьё? Язык не поделили в своей стране? Из-за чего ты воюешь? Из-за чего столько людей погибло там, на поле среди кукурузы? Помнишь?
   - Не надо сравнивать. Там совсем другое. Там... - Никита не находил слов. - Это давно начиналось. У нас война из-за денег, война из-за жадности людей, не путай нашу войну с этим миром.
   - Неужели? - старуха улыбалась. - А как по мне, всё одинаково. И тут и там главным рычагом начала войны была обыкновенная зависть. Ещё вчера был мир, ещё вчера люди жили в одной стране, а сейчас рвут друг другу глотки. А остальные удивляются, почему это произошло. Как могло случиться, что на ровном месте люди одного государства вдруг стали чужими друг другу, стали обвинять друг друга во всех смертных грехах? Покрывало было слепо. Оно не увидело, как внутри фракций растёт напряжение, как они в своих скульптурах показывали то, что копилось внутри. Здания становились выше и мощнее, акценты ставились уже не на их утончённости, ажурности, на глубоком смысле их форм, а сводились к банальной массивности. Подавить других массой, размерами - вот была цель архитекторов. Бессмысленная монументальность, словно создавались не архитектурные шедевры, а строились крепости и бастионы. Скульптуры, каменные ансамбли становились всё агрессивней, бегающие огни в стеклах всё ярче, с кричащими цветами. Не было больше теплоты тонов. Последний хор пел так, что небо горело багровыми оттенками, а резонаторы визжали до боли в ушах. Давно не было идиллии в дипестазусе, не было гармонии, а было лишь соперничество, неприкрытая вражда. Эта раса существ убила сама себя, но до сих пор этого не поняла. Наверно я догадалась, почему тебя он - как ты его называешь, человек в костюме - сюда забросил. Скорее, направил. Чтобы ты увидел, куда приводит слепая ненависть. А вот что нужно от тебя Звёздному Механику? Какую цель он преследует?
   А, вот и они. Прибыли, трое из пяти. Хотят увидеть, что с тобой сейчас здесь происходит.
   - Кто? - Никита оглянулся, но никого не увидел. - Они могут меня вернуть домой?
   - Домой? Конечно, нет. Ты - парадокс, как тебя можно вернуть? Скорее оставить здесь. Сейчас ты для них - объект наблюдения, инструмент в большой игре. Ты, - старуха на секунду запнулась, обдумывая ответ, - как пуля, выпущенная из пистолета. Тебя вытащили из тела, обмеряли, идентифицировали и стали искать оружие, откуда тебя выстрелили. Зачем? Чтобы в конце концов понять мотивы стрелявшего, и всё. Здесь заканчивается твоя история. Твоя значимость. Ты просто инструмент, больше ничего.
   - Но вы должны, вы обязаны...
   - Человечек, никто тебе ничего не должен. Ты мёртв, сейчас ты - просто замкнутое пространство, капсула времени. Предмет. Твоё мнение никого не интересует, как не интересовало тебя мнение тех кур, которым ты отрезал головы, чтобы зажарить.
   И тут Никита начал плакать. Он стоял на краю обрыва и смотрел на город, а из глаз его текли слёзы. Старуха даже замолчала, увидев их. Как ему было плохо от безнадёжности.
   - Зачем вы так, вы все? Что я вам сделал, чтобы вы так надо мной издевались? Чем я вам насолил? Я просто жил, я хотел вернуться с войны, создать семью. Я хотел иметь детей, я хотел построить свой дом! А вы все мною играете. Боги, чёрт вас побери! Кто там, механики, этот человек в голубом костюме, ты... Что я вам плохого сделал? Я хочу домой, просто домой, - умоляюще шептал Никита, - в свой дом, чтобы снова спать на своей кровати, и чтобы кот Сеня мурчал у меня в ногах. Я же не прошу невозможного. Я просто хочу вернуть всё, как было. Чтобы всё стало, как раньше. Вы же можете, я чувствую, что можете. Зачем вы так со мною? Чем я вас обидел? Оставьте меня в покое! Верните домой. Почему вы не оставили мне выбора?
   Он стоял над обрывом и плакал. Обычный человек, а над ним парили светящиеся мотыльки. Они почувствовали его горе и прилетели из города. А он вспоминал яркие картины из своего детства, он вспоминал свои детские сны. Он думал, что давно забыл их. Эти солнечные поляны, где летали эльфы, эти странные города, где шагали большие роботы. Особенно яркими были сны после того, как он ложился спать, вдоволь насмотревшись мультиков, и они всю ночь ему снились, и порой, он просыпался от плача среди ночи, боясь чего-то. И вот теперь это выплывало из его памяти, а над ним порхали мотыльки. Это были странные создания, полупрозрачные, словно созданные из света. Они очень отдалённо напоминали ангелов. Старуха молчала.
   - Выбор? - вдруг сказала она. - Значит, ты хочешь получить возможность выбирать? Это мне что-то напоминает, другую судьбу. Я вижу Егора Куликова в тебе, его тень. Он тоже стоял перед выбором. Метался за своей мечтой из мира в мир. Какие он рождал всплески энергии, какие радуги! И всё это сверху приправлено грустью и тоской. О, в отличие от тебя, он творил в душе, а ты, ты - обычный и мечты твои обычные. Твои сказки закончились в пятнадцать лет.
   Старуха стояла в задумчивости. Она посмотрела на мотыльков и те, словно повинуясь её мысленному приказу, отдалились. И сразу, как по волшебству, его детские сны, эти светлые образы, рождающие тёплые чувства ностальгии, потерянные осколки детства, растаяли, как лёд на солнце. А старуха вновь посмотрела на Никиту.
   - Может, это проверка того, что делает Отшельник? Прав ли он? Неужели это Полёт в Бесконечность? Неужели это вы?
   - Мне плевать! Оставь меня в покое! - Никита повернулся к обрыву. Несколько молний вырвалось из наползающих туч и ударилось в руины. Там сверкнули вспышки и посыпались во все стороны искры. - Почему вы не можете меня вернуть? Не хотите?
   Он развернулся обратно к старухе, но там уже никого не было, только по серому граниту ползла позёмка из пепла. Мотыльки отлетели на почтительное расстояние и зависли в воздухе. Ни пепел, ни дым им были нипочём. Странные создания. Их тела чем-то походили на тела медуз, в которых кто-то закачал сияние ламп дневного света. Холодное голубовато-белое свечение образовывало узоры. Линии, завитушки, запятые. У каждого существа был свой, неповторимый рисунок. И ещё в их телах вспыхивали яркие чёрточки. Словно они так разговаривали между собою.
   - Эй, вы, там! - крикнул Никита, но мотыльки даже не шелохнулись. Они лишь немного притушили свечение тел. Некоторые из них развернулись и лениво улетели в сторону тучи, где, вращая пыль, метался ветер. Он совсем не мешал мотылькам парить.
   Никита снова повернулся к обрыву. Какая сила подняла эту часть земли, этот исполинский амфитеатр, так высоко вверх? Что эта за машина? Никита посмотрел на лежащую на боку каменную юлу с остатками сооружений наверху. Машины, способные управлять материей. Построить дом одним лишь движением руки, как на компьютере. От этого просто дух захватывало.
   Никита вдруг вспомнил, как ему пришлось в Киеве зимой работать на строительстве высоченного дома, как было холодно наверху, как продувало со всех сторон. Да, вид с 30-го этажа открывался удивительный. Особенно ночью. Заснеженный, полный огней город, белая полоса Днепра с подведёнными темной полосой деревьев берегами, виднеющийся мост Патона с вереницами огней автомобилей и мост Метро, где скользили освещённые вагоны поездов.
   Дом строился в три смены, но всё равно медленно. То бетоновоз где-то замешкался, то грузовик с арматурой застрял на неубранных улицах. А здесь можно было построить дом одним лишь желанием. Правда, тогда они, строители, стали бы не нужны, и Никита не смог бы заработать денег. Этот момент заставил остыть поднявшийся было в его душе восторг.
   Он шагнул ближе к обрыву. Растрескавшийся гранит тревожно зашуршал и затрещал, грозя обвалится. Какой же грандиозный этот обрыв! От горизонта к горизонту. Никита вспомнил слова старухи про то, что кто-то попытался сдвинуть целый континент. Как это возможно? Этот обрыв был высотой метров триста. Никита вдруг представил себе момент его образования, как показывали подобное в фильмах-катастрофах. Грохот, пламя, дым вокруг, земля содрогается в страшных судорогах землетрясений, всё вокруг рушится, по дорогам ползут трещины и из них вырываются фонтаны пепла. Кругом пожары, город горит, пылают его сады и парки. Пар поднимается над озёрами и руслами, вода кипит и испаряется. Неужели такой же конец ждёт и его планету, его мир? Люди применят атомное оружие, и тогда над пепелищами будут порхать эти стервятники или как там их, хранители знаний потерянных цивилизаций, так говорила старуха. Рядом продолжали драться разноцветные искорки. Они не останавливались ни на секунду, и Никита вдруг на миг представил, сколько ненависти скопилось в них. Они никогда не помирятся, никогда не простят друг другу погибший мир, который сами и уничтожили.
   Стоя на краю обрыва, Никита опустил взгляд вниз. Пепел медленно пожирал лежащий внизу город, ползя сплошной стеной, как пылевая буря в пустыне, но только медленно, не спеша, и внутри него вспыхивали ветвистые разряды. Слышался грохот и треск. Вот он неторопливо поглощает обломки фонтанов, просторные площади с чёрными проломами в белых плитах, колонны зданий, причудливые перекрытия, разбитые статуи. Он медленно заполнял русла высохших каналов, полз по берегам озёр. Что там на них чернело, уголь от сгоревших деревьев?
   Перед Никитой разворачивалось красивое, величественное зрелище, сопровождаемое пением ветра в щелях. А что там в самом низу? Дорога, широкая дорога и вроде какие-то монументы? Что там стоит по бокам дороги, статуи?
   Он склонился над обрывом, чтобы получше рассмотреть, и вдруг почувствовал дуновение ветра, словно над ним махнули опахалом. Распрямившись и обернувшись, он увидел мотылька. Он был меньше обычных мотыльков, но если те держались подальше, то этот подплыл прямо к нему. Он весь светился молочными узорами с розоватыми границами. Нет, его тело не было похоже на тело медузы. Просто там, где внутри светового контура, обозначавшего тело мотыльки, горели узоры, изображение было размытым, как будто там находился очень плотный воздух. Искры метались в нём, создавая цепочки. Один из далёких мотыльков вспыхнул несколько раз, но этот мотылёк не отреагировал.
   - Чего тебе? - спросил Никита.
   И в этот момент светящийся мотылёк создал воздушную волну, которая опрокинула Никиту, и он сорвался вниз, в ущелье. Он инстинктивно закричал. Маша руками он со свистом летел вниз, рассекая завесу пепла, пока не грохнулся на серо-жёлтые камни. Что произошло с ним? Ведь он не мог умереть, не мог почувствовать боль, он просто ощутил удар и всё, а затем потерял сознание. Разве такое возможно? Ведь старуха сказала, что он не может умереть, что он не может... Следом он увидел...
   Это было где-то в большой армейской палатке, в которой стояла суета. Раненые, которые могли подняться с коек, вставали и собирали вещи. Другие, лежачие, шевелились в каком-то возбуждении. Напротив выхода стояла Настя и спрашивала человека в форме цвета хаки.
   - Олег Дмитриевич, где он?
   - Настя, я не знаю! - тихо говорил врач. Пожилой, с животиком, небольшого роста и в очках. Этого врача Никита помнил.
   Взяв Настю под руку, он настойчиво вывел её наружу. На улице было видно, как спешно ведутся сборы. По всему лагерю бегали люди. Одни выносили раненых на носилках, другие помогали ходячим бойцам дойти до ожидающих их машин. Ревя моторами, двигались тягачи и бронированные грузовики. Они собирались в колонну на выезде из лагеря, где их ожидал бронетранспортёр и несколько БМПшек. Около них был заметен белый джин с надписью ОБСЕ на дверях. Выла сирена, на дорогу откуда-то из-за складываемой палатки лагеря выезжали несколько ярких реанимобилей.
   - Мы ищем его. Наши люди сводных батальонов ищут его. Они прочесали всю лесопосадку. Пока безрезультатно, как сквозь землю провалился!
   - Вы издеваетесь? Как это возможно, что он встал и ушёл?! Без документов, без вещей? Он испарился? Там же три оцепления.
   - Ну, Настя, он не был ранен, ты же знаешь. Скорее всего, он вышел, ну, не знаю, прогуляться. Его видел часовой. До первого оцепления он не дошёл, его бы там увидели. Потом он вернулся. Может, его уже забрали?
   - Как? Я руководила погрузкой почти всех ребят, его там не было. Как же так, что никто не заметил, как он исчез? Разве такое возможно?
   - В такой-то суете? В этой чехарде возможно всё. Да я своего заместителя найти не могу, хотя он был ещё пять минут назад на месте, и командира группы поддержки, кстати, тоже.
   - Олег Дмитриевич, вы же знаете, как мне важно доставить его в Святополе, а потом в Киев. Я обещала.
   - Знаю Настя, знаю, но ничем не могу тебе помочь. Никто не знает, где он. Я минут десять СБУшникам объяснял, что произошло. Часовому влетело по первое число. Настя, мы прочесали лес. Даже журналистов нашли, которые видели его во время съёмки материала. Кстати, там наши ребята на тело девушки натолкнулись. Слышишь, как женщина воет. Её дочь. Она так вцепилась в грузовик, который ехал сюда, что пришлось её взять с собой. В общем, мистика какая-то. Несколько человек по рации подтвердили, что он пришёл сюда, в палатку, а дальше - всё, никто его больше не видел. Зато они видели в лесу странные... эффекты что ли, какие-то видения. Трое розыскников заблудились в пяти деревьях, просто ходили по кругу, пока их оттуда не вывели. Глаза вытаращенные, напугались ребята смертельно. Говорят, панический ужас их обуял. Идёшь, а дороги не видишь. Так что, кроме возникшей со всей этой историей суматохи, у меня ещё факт небольшого помешательства имеется.
   Настя стояла совершенно растерянная, а пожилой доктор положил ей на плечо руку и сказал:
   - Настя, видишь, какой бардак. Нам отвели двадцати минут на погрузку. Колёс не хватает, несколько частей отходит на своих двоих. Давай-ка занимайся погрузкой пациентов, на тебе эта палатка, а я проверю, всё ли по плану с эвакуацией тяжелораненых. Всё, Настя, соберись.
   - Хорошо, Олег Дмитриевич. Я соберусь.
   Неподалёку на поваленном дереве сидела женщина и рыдала, закрыв руками лицо. Иногда она поднимала заплаканные глаза к небу, заламывала руки и начинала причитать:
   - Даша, Дашенька! Почему ты нас покинула?! Почему такая несправедливость, за что?!
   Мимо неё бегали солдаты, перенося раненых и различные вещи. Они старались не смотреть на женщину, а она продолжала выть и плакать:
   - Почему, почему ты? За что мне такое горе? Будьте вы все прокляты со своей войной, будьте вы прокляты! - Он трясла кулаками в сторону солдат и те отворачивались. Что они сейчас могли сказать этой женщине? Попросить прощения? За что? Чья это была мина или снаряд, осколок который убил её дочку? Наш, или прилетел с той стороны?
   Появилась девушка волонтёр. Она была некрасива, рыжая, с испещрёнными веснушками лицом. Она мягко обняла за плечи рыдающую женщину и тихо сказала:
   - Пожалуйста, давайте не будем плакать, Евгения Игоревна, прошу вас, - девушка подбирала слова утешения. - Это надо пережить. Это ужасная трагедия, но вы не одиноки.
   - Девушка, а вы кто? - женщина посмотрела на девушку заплаканными глазами. В них светилась неприязнь. - Откуда вы знаете, одинока ли я? Что вы понимаете в чувствах, когда теряешь самого близкого человека? Вы, фашисты!
   - Мы не фашисты, мы такие же люди, как и вы. И у меня на руках умерло очень много людей. Они такие же, как вы и я, такие же, какой была ваша дочь.
   - Вы убили её! - злобно воскликнула женщина и отбросила руку рыжей девушки. - Если бы не вы и не ваш Майдан, этого бы не случилось!
   - Да, ага, конечно, - шедший мимо них усталый солдат в пыльной поношенной форме, с небритым лицом, с тёмными пятнами на рукавах, остановился и вынул изо рта сигарету. - Мы во всём виноваты. А вы...
   - Остап, иди, - голос девушки изменился и стал стальным. - Иди дальше, своей дорогой. Понял?
   - Да, я... - солдат сплюнул и зашагал дальше с обидой на лице.
   Девушка спокойно ответила:
   - Вы простите его, пожалуйста. Он должен был быть там, на поле, но приболел. Там погибли все его друзья. Он весь день их выкапывал. Неужели вы думаете, что он хотел воевать? Хотел, чтобы случилось всё это, весь этот кошмар, чтобы своих друзей по кускам сейчас в целлофан заворачивать? А что он скажет их семьям? Это трагедия, Евгения Игоревна, трагедия всей нашей страны. И в каждой семье, которая получит похоронку, будет такая же трагедия. Эта наша общая боль.
   - Что вы знаете о боли?
   - Я? - девушка вздохнула. - Я видела глаза девятнадцатилетнего парня, который хотел жить. Ему оторвало ноги и даже не в бою. Просто вышел покурить. Ему нельзя было спать, и он боролся со своим сном, чтобы не уйти. Я с ним разговаривала. Мы вспомнили его дом, мы вспомнили его семью, его маму, как она по утрам долго причёсывала свои красивые волосы, вспомнили его девушку. Он ушёл, не выдержал, ушёл, но без боли. И знаете, он улыбался, потому что видел, что сейчас, в последний миг, он не одинок. Что есть кто-то, кто разделит его боль. Я улыбалась ему, а он улыбался мне, когда уходил. Это и есть Майдан. Это когда вы не одиноки. И сейчас вы не одиноки. Ваша Дарья, может, сейчас рядом с нами, мы её не видим, но она видит нас. И что она видит в ваших глазах, ненависть?
   Женщина мяла в руках платок, сутулясь. Кем она была по профессии понять было трудно, но, судя по одежде и виду, жила не богато. Обычная семья. В ней боролись две силы, взаимоисключающие.
   - Моя Дашенька умерла в одиночестве, её все бросили.
   - Нет, не бросили. Её нашли, и вывезут её тело в Святополе. Разве так поступают фашисты?
   - Не знаю, я уже ничего не знаю! - По лицу женщины вновь потекли слёзы. Поддержка незнакомой девушки, пересилила кипящую в ней злобу, и они обнялись.
   - Как мне плохо, как мне плохо, - причитала женщина. - Что я скажу остальным, что не уберегла? Она ведь отошла на секундочку, мы даже взрыва не услышали. Я ведь надеялась, до последнего надеялась, что она жива.
   Девушка гладила женщину по спине, успокаивая её. Мимо них бежали солдаты. Они снова несли носилки, спеша погрузить раненых бойцов на автомобили. Слышались отрывистые команды, кто-то поторапливал солдат, показывая на время, но этих двух женщин всё это не волновало. Весь мир сейчас был сосредоточен в них двоих, и никто не имел право им мешать. Так длилось пару минут, прежде чем женщина немного успокоилась.
   - Вы кто? Волонтёр?
   - По профессии, учительница начальных классов, а по призванию - волонтёр. Я помогаю тем, кто был ранен, и родителям погибших. Можно сказать, штатный психолог.
   - И как вы сможете помочь мне?
   - Когда доставим тело в Святополе, я договорюсь с ребятами. Мы похороним её по всем правилам. У нас есть капеллан, он отслужит панихиду. Вы не против?
   - Не против, спасибо, - последнее слово женщина произнесла с трудом. - Простите меня, что я вас обозвала. Вы понимаете...
   - Понимаю, я всё понимаю. Не вы первый человек, который мне это говорит в лицо.
   - Сколько нужно мужества, чтобы это, - она запнулась, - выдержать.
   - Много, но ещё больше мужества у той девушки со светлыми волосами. У Насти. Она под пулями вытаскивала раненых ребят, и её чуть не убили кавказцы. Она ничего не боится, кроме того, чтобы потерять бойца, не дотащить его живым.
   Женщина молчала. Она смотрела на вышедшую из палатки Настю, которая поправляла одеяло на раненом, которого несли к машине.
   - Знаете, - сказала рыжеволосая девушка, - а она обязана жизнью одному солдату, который потерялся. Она ищет его, потому что обещала матери привезти его живым домой. Что она ответит на её вопрос: где мой сын? Ей придётся смотреть ей в глаза. Это сделать страшнее всего.
   - Я вас понимаю, - женщина высморкалась и, пряча платок, увидела, как за ними наблюдает водитель одного из бронированных машин для перевозки раненых. Женщина опустила глаза...
   - Главное, верить....
   Никита с шумом вздохнул. Видение таяло, как сон. Оно становилось мутным, потом блеклым. Деревья, палатки, девушка волонтёр и женщина исчезали. Последними смолкли звуки.
   Он открыл глаза. Что это было? Он действительно всё это видел или ему это померещилось? Нет, не могло ему это померещиться. Он же словно был там физически. Ощущал прикосновения ветра, запахи, чувствовал под ногами землю, всё было таким реальным. Ему это специально показали или он от удара выключился, и его душа нашла лазейку назад? Значит, отсюда есть выход, отсюда можно выбраться!
   Он лежал внизу, упавший с обрыва, и жадно глотал воздух. Какой воздух? Эти желтовато-сизые испарения? Перед ним была дорога. Когда-то она была идеально гладкой. Дорога, выложенная, нет, залитая обсидианом. А теперь она потрескалась от сотрясающих планету землетрясений, от неё отвалились куски, и она превратились в непроходимый развал. Многие обломки были испещрены кавернами, как будто их чем-то бомбардировали. Когда-то гладкая, отполированная поверхность стала ноздреватой, покрылась трещинами и буграми, а вдоль дороги справа и слева стояли статуи. Скульптуры, изображавшие танцующие фигуры. Большинство из них лишились конечностей. Постаменты не пострадали, а вот танцующие статуи - очень. От многих остались лишь ноги ниже колен, словно застывшие в мгновение исполнения па.
   Справа, совсем рядом с Никитой, находилась такая статуя. На повреждённом постаменте сохранились две ноги и часть одежды, всё остальное лежало около постамента грудой обломков. Рядом стояла практически сохранившаяся скульптура. Девушка, очень похожая на земную, кружилась в танце, её короткое платье развевалось. Её фигура была идеальной. Никита даже залюбовался её мускулистыми ногами и идеальной попой. А вот её руки были обломаны, и голова расколота. От лица осталась лишь левая часть с надломленной диадемой на лбу. Это было изысканное украшение из золота, со вставленными в него бриллиантами и изумрудами. Такое дорогое украшение на статуях? Присмотревшись, Никита увидел, что среди обломков почти всех статуй, которые он видел, сверкали золотом разбитые украшения. Блеснул луч солнца, и среди позёмки пепла заиграла золотом кольчуга или что-то очень похожее на неё, лежащая среди обломков напротив танцующей девушки.
   Никита поднялся. Стена пепла надвигалась. До неё было метров пятьдесят. Она рычала, сверкала молниями, грохотала и неторопливо поглощала и дорогу, и разбитые статуи. Что его скинуло вниз? Один из этих светящихся розовато-голубым светом мотыльков? Зачем? Чтобы показать полуразрушенную дорогу, которая шла от места, где он стоял, в сторону погибшего города и исчезала там, в обломках гранита и надвигающейся стене пепла. И эти танцующие статуи. Их постаменты были копиями друг друга, словно созданными под копирку, кроме одного элемента. На каждом постаменте находился фигурный барельеф. Все они начинались с трёх одинаковых символов: круга со стрелкой, указывающей вверх, танцующего человечка и нескольких пересекающихся полусфер. А потом картинки менялись. Сейчас статуй виднелось не больше десятка с обеих сторон дороги, и на каждом постаменте был высечен всё тот же барельеф. Никита не понимал значения этих барельефов, да его это и не интересовало.
   Он посмотрел вверх. Над обрывом в желтовато-сером свете неба он заметил знакомые светящиеся точки. Стена пепла вдруг замерла, словно что-то её остановило. Она клубилась, перемешивалась. Более светлые частицы ползли потоками вверх, а рядом более тёмные опускались вниз.
   Ух, сколько же он пролетел вниз! Метров триста, больше? Нет, зачем тот мотылёк его сбросил?
   - Вашу мать! - тихо выругался Никита.
   Мотыльки остались где-то там, наверху, уже скрытые сизыми тучами или туманом. Он шагнул туда, где заканчивалась дорога. Там было меньше едких испарений и не так дурно пахло. Всё вокруг было словно окутано беловатой вуалью, сквозь неё виднелись какие-то обломки перед провалом, с другой стороны которого высилась стена того обрыва, с которого он свалился. Ему повезло, что он пролетел по дуге. Если бы он попал в провал, где бы сейчас он находился? Судя по шипению и доносящемуся бульканью, в лаве.
   - Скоты! - зло процедил он сквозь зубы, когда опять подле него появилась старуха.
   - Как самочувствие? - спросила она. Её глаза смеялись.
   - Ничего, нормально. Свыкаюсь, - ответил Никита.
   - Значит, ты можешь адекватно воспринимать события.
   - Я и так очень неплохо воспринимаю события, - зло ответил Никита, смахивая пепел с носа. - Например то, как я очутился здесь. Отличный полёт, мать его так.
   - Ах да, тебя столкнули. Ничего не поделаешь, тебе придётся с этим смириться.
   - Да, конечно смириться. Подумаешь, столкнули человека вниз с обрыва. Что в этом такого?
   Старуха молчала. Она смотрела на статуи.
   - Им, Никита Удальцов, - она кивнула в сторону статуй, - повезло гораздо меньше. Ты даже не представляешь, что ты видишь.
   - Мне всё равно, я просто хочу отсюда выбраться. Это мой выбор.
   Что это, смерч из пепла около одной из ближайших статуй? Там, где тектоническая сила подняла вверх огромную глыбу на дороге, поставив её под углом. Он пришёл? Звёздный Механик или это просто совпадение.
   - Да, твой выбор. Хорошо, но для начала посмотри на статуи, что ты видишь?
   "Опять начинается!" - зло подумал Никита. Это ему начинало надоедать. Он рассматривал остатки статуй. Они были созданы идеально, словно в точности повторяли движения живых существ. Людей? Каждый элемент статуй был словно неким слепком мгновения. Пусть он был сделан из тёмного стекла, пусть в нём золотился сложный рисунок, некий орнамент, который был виден только в свете яркого светила, но они казались живыми. Словно кто-то запечатлел в камне танцующего, уделяя внимание каждой мелочи. Вырвал миг - и оставил стоять на постаменте. А потом это всё было разрушено, остались только осколки.
   - Статуи.
   - Не просто статуи. Это копии живых людей. Когда они танцевали, машина снимала с них изображения, с самых одарённых, и мгновенно вылепливала их из камня. Я вижу, тебе понравилась эта девушка, Аиле-Ната-Шра. Её тело.
   - Та, что...
   Никита замер с открытым ртом. Статуя была целой. Красивая девушка, замершая в танце, с золотой диадемой во лбу и золотыми обручами на руках. Ещё одно украшение с громадным оранжевым камнем висело у неё на шее. Её одежда развевалась, словно от ветра, а руками она кого-то звала. Её красивое, полненькое лицо выражало грусть, её рот был приоткрыт, и Никите казалось, что он видит живого человека, который вот-вот начнёт петь и танцевать.
   - Да, она была одной из лучших танцовщиц троббитов, это её последний танец перед войной. Она погибла одной из первых, в своём храме Воды, не веря, что такое могло случиться на их планете. В тот вечер она ждала свою любовь, чтобы впервые с ним уединиться.
   - Она что, была девственницей? - машинально спросил Никита.
   - Да, это был закон храма. Вот её возлюбленный, напротив, через статую. Тамал-Ихта-Аматэк. Наследник очень древней семьи, хранителей истории своей фракции. Как он старался, чтобы попасть в круг танцоров и танцевать вместе с ней. Он не добрался до храма, когда тот был разрушен каменными пиками из земли, и лишь смотрел, как тот рассыпается у него на глазах. В обломках погибал смысл его жизни. Он плакал от горя и ненавидел одновременно. Именно он придумал убрать магму из-под столицы фракции ыт'дали-ахта Муфура-ытъ'ят, потому что до этого они силовыми полями удерживали излучение машины троббитов. А этого они не предусмотрели, и двести тысяч жителей города провалились вниз, в бездну, вместе с городом. Вот так вот, Никита. Вот, что это за статуи.
   - Зачем они меня столкнули, эти мотыльки? - тихо спросил Никита, остановившись около статуи юноши, того самого возлюбленного девушки с труднопроизносимым именем. Постамент уцелел, только его края разрушились. Было видно, что на постаменте стоял танцор, который в порыве пытается метнуть копьё. Рядом была другая статуя, где другой юноша словно пытался поймать это копьё.
   - А это кто?
   - Тоже фракция троббитов. Это - Энхьяр чобито Ссыкуна, один из великих танцоров фракции. Его имя дословно переводится на твой язык громоздко, но я попытаюсь перевести коротко. Грация лёгкости, воздушность движения - вот примерный перевод.
   - Впечатляет.
   - Видел бы ты, Никита, как он танцевал. А теперь об этом знаю только я и Хранители знаний.
   - Это эти мотыльки, один из которых меня столкнул. Паскуда!
   - Да, это они. Их задача исследовать погибшие миры и сохранить знания. Что касается того, что тебя столкнули: это просто любопытство. А что будет, если тебя бросить вниз, умрёшь ты или нет? Ведь это так интересно.
   - Не смешно, - угрюмо сказал Никита. - Совсем не смешно.
   - Да? А интерес?
   - Какой интерес?
   - Ну, например, когда ты подростком из рогатки подбивал ворон? Как они, громко каркая, теряя перья, падали вниз, и ты радовался попаданию. Тебе же было интересно, а что будет, если попасть в ворону? Ты сильно потом интересовался их судьбой? В чём разница?
   - Я... - Никита замолк. Не было разницы. Теперь он был вороной.
   - Вот именно. Он просто заинтересовался последствием твоего падения, этот... хранитель.
   - Он будет наказан? - вдруг спросил Никита.
   - Конечно нет! Даже и не пожурят. Это даст тебе понимание того факта, какое место человек занимает в иерархии Вселенной. Где-то примерно на месте таракана.
   - Спасибо большое за пояснение, - криво усмехнулся Никита. - И что дальше? Что со мной дальше будет? - спросил Никита. - Какова моя судьба? Гнить здесь вечно?
   - Вот мы и пришли к самому главному. Сначала ты был для меня никем. Я думала, что смогу избавится от тебя, как избавилась от Егора Куликова. Раз - и нет тебя. С ним это было просто.
   Никита посмотрел на старуху. Странное существо, как же оно выглядит на самом деле? Как эти мотыльки или ещё удивительнее? А она продолжала говорить.
   - Но с тобой так не получилось. Ты другое, другое событие. Ты не просто так попал в этот мир, пробив сферу, тебя вёл Механик. Он захотел, чтобы ты сюда попал, а значит, с тобой мне приходится считаться. Хочу я или нет.
   - Это вроде того, что ты теперь должна считаться с тараканом, - съязвил Никита, но старуха даже ухом не повела на его оскорбление.
   - А значит, он что-то задумал. Он что-то хочет понять. Допустим, я догадываюсь, что он хотел увидеть. Он не понимает замысла Отшельника. Кругом столько других, гораздо более важных, эпических событий. В соседней галактике три чёрных дыры объединились и уничтожили шесть звёздных систем, в том числе и одну обитаемую. В этой галактике Клубок атаковал несколько систем Звёздного Альянса и там кипит битва. Флоты Альянса пытаются выжечь генетические болота, эти язвы на планете. Там сейчас происходят сражения, которые вам, жителям Земли, и не снились. А погибшие миры? В Зеркальном мире, в первом от твоего родного мира, сейчас толпы неживых существ рвут на части поселения. Но нет, это его не интересует. Он не обращает на это никакого внимания, зато его интересуешь ты, Никита Удальцов. Гибель этого мира, мира Гармонии, который достиг прогресса куда выше, чем на твоей планете, не тронула Отшельника, не заставила его сделать хоть что-то, - старуха смотрела на стену пепла. - Нет, он считает, что Земля важнее. И это заставило нового Творца прийти и вмешаться. Он смотрит и хочет понять, что будет, если он сделает то или это. Новый игрок. Что случится, если он вступит в игру, как новый игрок покера. Как отреагирует Отшельник?
   - Ничего не понял. Кто с кем играет? - вмешался Никита. - В покер? Никогда не понимал эту игру.
   - Она требует просчёта карт оппонентов. Но ты никогда не был силён в математике, поэтому проигрывал. Ты не мог просчитать в уме, что сделает твой противник, какую карту он выбросит.
   - И хрен с ним! Я хочу домой. Просто домой. Мне ничего не нужно от вас. От вас всех. Мне хочется домой. Отправь меня обратно, - взмолился Никита.
   Старуха улыбнулась. Один из светящихся мотыльков вдруг появился из стены пепла, сделал дугу и с силой ударился о дорогу. Он сбил ноги одной из скульптур, с грохотом ударившись в стеклянную поверхность и породив тучу осколков. Когда они осели, он словно нехотя, осторожно взмыл снова в небо и полетел прочь, махами крыльев стряхивая с себя тёмную пыль. За ним полетели остальные светящиеся мотыльки, осторожно, словно чего-то опасаясь.
   - Чего это он? - опешил Никита.
   - Я всё поняла, - сказала старуха, обращаясь в никуда. - Я всё сделаю. Это теперь не моя головная боль. Решайте.
   - Опять кто-то должен решать. - Никита вдруг засмеялся. Он долго смеялся глядя в небо. Когда он замолк, старуха добавила:
   - Посмотри на этот мир, Никита Удальцов, и хорошенько его запомни. Когда тебе придётся выбирать, вспомни его. Вспомни, что ты видел и узнал. Вспомни о погибших здесь миллиардах живых существ, вспомни, как они дерутся до сих пор в бесконечной злобе. Ты, понял?
   - А я здесь при чём? - удивился Никита. Он хотел что-то ещё добавить, но старуха его перебила:
   - Пари, - и он исчез.
   ...
   Много замыслов в сердце человека, но состоится только определённое Господом.
   Книга притчей Соломоновых. Притча XIX, стих 21.
   Старуха стояла перед разбитой дорогой. Она могла уже не скрывать своё истинное обличье, человек исчез. Он отправился в новое путешествие, как и было задумано. Из стены пепла вышли три тёмные фигуры. Громадные, под десять метров ростом, они напоминали некие полупрозрачные коконы, внутри которых шагало что-то, отдалённо напоминающее человека.
   - Я сделала всё, что было сказано. Не нужно было его, - дальше серия образов, - бросать на камни.
   - А почему? Нам стало интересно, - послышался ответ. Он напоминал шуршание мелких камешков в стене. По пеплу бегали жёлтые молнии. Они касались коконов, но не пробивали их.
   - Хорошо, - старуха говорила, не открывая рта. Она смотрела на эти тёмные фигуры, а за её спиной вырастал громадный алый мотылёк. - Теперь вы довольны?
   - Гордыня, - донёс ветер. - Гордыня тебя вела, - дальше шла серия видений. - Из-за гордыни ты была слепа.
   - Ты точно поняла его замысел? - поинтересовалась другая фигура.
   - А это важно?
   - Почему ты не сказала, кто вы на самом деле? Хранители знаний? - пепел струился вдоль фигур, огибая их по серому контуру. В голосе говорившего звучали нотки смеха. - Вы хотите сохранить знания погибших рас? Неужели? Он же начал догадываться, кто вы на самом деле. Он видел и слышал, вас, любителей лёгкой поживы, на поле.
   - Они имеют право, мы имеем право.
   - А натравливать Клубок и Покрывало?
   Мотылёк нервно махнул крыльями. Он загорелся алым светом, и образ старухи растаял.
   - Мы присматриваем за тобой, и за вами всеми. Кое-кому не понравится, когда они узнают правду.
   - У нас сделка, - шептал пепел. Мотылёк, отвечая, весь светился от эмоций. Это можно было назвать страхом. - Нарушители её будут покараны.
   - Да, один из твоих соплеменников попытался. Теперь он легендарный человек-мотылёк, некое создание, наводящее на людей ужас. Это конечно не идёт ни в какое сравнение с группой твоих сородичей, которые показались космонавтам орбитальной станции Союз. Это страшилище из городка Пойнт-Плезант, что в Западной Виргинии, куда омерзительней. Кто его будет слушать, кто из людей попытается его услышать, не холодея от ужаса. Тебе его не жалко?
   - Его предупреждали, что нельзя вмешиваться. Нельзя предупреждать и менять события.
   - Да, но он рискнул, - потрескивали обломки тёмного стекла.
   - И поплатился, - мотылёк горел, по нему бегали световые волны. - Вы же стражи правил. Всегда в тени, всегда невидимые. Как у людей говорится, серые кардиналы законов. Не зря вас назвали в Звёздном Альянсе Тёмными экзекуторами. Вы и на трибунале предстаете перед обвиняемым тёмными силуэтами. Зачем такая зрелищность?
   - Мы - безликие, и это наше проклятье. Мы никогда не сможем принять первоначальную форму, хотя это наше единственное жгучее желание, которое болью разъедает нас изнутри. Это напоминает нам наше место. Ты ведь знаешь. Ваша раса появилась одной из первых. И вы знаете, почему Звёздные Механики установили подобные правила и ушли. Но вам, похоже, дали возможность правила нарушать. Вы питаетесь энергией мыслей, мечтами. Вы поедаете то, что человек придумал, что нафантазировал, создал в душе. Но вам не позволено красть это у живых. Вы можете только как падальщики забирать у мёртвых то, что они теряют, проходя Горизонт Событий или отбрасывают в первые дни перед воспарением. Но некоторым из вас этого показалось мало, некоторые зашли слишком далеко. Правда?
   Мотылёк молчал. Одина из фигур продолжила:
   - Жадность, вот что вас ведёт. Это как наркотик, поэтому ты так разочаровалась в душе этого человечка. Ты сравнила его с Егором Куликовым.
   - Он на порядок слабее Куликова. Он не умеет мечтать, не умеет фантазировать. В его душе почти пусто. Он даже не захотел играть в компьютерные игры, желать и представлять своего персонажа лучше всех, фантазировать, как он откроет ту или иную локацию или убьёт нового босса, как получит приз. Ему всё равно! Он прямолинеен, его мечты такие земные и однотипные. Он едва не зевал, когда я ему рассказывала про космологию. Зачем всё это ему показывалось, это же бесполезно. Ему было неинтересно, он даже не использовал своё воображение. Пустая трата времени.
   - А может, это и есть плюс в борьбе с ними? Ты же знаешь, что во всём есть равновесие. В чём его сильная сторона? Он не витает в мечтах, он делает. Он ставит перед собой вполне разумные, земные цели, и уж если он что-то задумал, то стену лбом прошибёт, но это выполнит, а не тратит время на пустые фантазии о полётах на Марс. Может, его пробивной характер и есть то, что ищется? Может, это и есть лекарство от них.
   - Вот оно что! - вспыхнул мотылёк. - Всё дело в них. В этом тёмном яде.
   - Да. Они куда опасней, чем многие предполагали. Этот яд разъедает миры.
   - Но Творец может его остановить одним мгновением. Рассеять их.
   - Тогда зачем они создавали Закрытые галактики? Полёт в Бесконечность подразумевает борьбу, а не ожидание благодати свыше. Это тест. И он познакомится с ними, мы проследим за этим.
   - И ради этого вы пришли сюда?
   - Нет, мы тебя предупреждаем. Ты - лидер своего... - дальше серия образов, - ...общества в этой галактике. Не переступайте черту. Помните, что мы следим и за вами. И нам не нравится многое из того, что вы делаете.
   - Может и не нравится, но никто больше не решился на такую работу. Сохранять и каталогизировать знания, попутно питаясь энергией, не давая ей скапливаться. Ведь эти поля концентрированной энергии действуют на живых. Особенно негативные. Люди их называют тёмными зонами.
   - Вы не питаетесь мыслями и фантазиями убийц, насильников и самоубийц. Знаете, что с вами будет. Сначала будет горько и противно, а потом это начнёт нравиться. Особое чувство. Нам пришлось уничтожить нескольких из вас в Аокигахаре, в этом лесу самоубийц. Нельзя же пытаться выковырять фантазии из тёмных призраков, которые толпами блуждают по лесу не находя дороги. Это уже тени. Они или исчезнут, или будут съедены.
   - Или... - Мотылёк приглушил свечение. Рядом, взметнув искры, в землю ударила молния. Раздался треск и грохот. В месте, куда попал разряд, зашипело расплавленное озерцо камня.
   - Или? Мы знаем, что будет "или". Там скопилось очень много негативной энергии, даже люди впадают в панику и депрессию, находясь там. Барьер ужаса действует не на всех, увы. Поэтому эксперимент с Никитой Удальцовым так важен.
   - В любом случае, мы выполняем то, что остальные считают ниже своего достоинства. Так что вам, пятерым, придётся с нами считаться. И барьеры поддерживаем мы, и подчищаем энергию после сражений мы, вы же вечно заняты. Так что?
   - Мы всё сказали.
   Три фигуры растаяли. Огненный мотылёк взмахнул крыльями и взмыл в небо, а следом, как по волшебству, снова двинулась стена пепла.
   ...
   Что это было? Он снова висел в пустоте. Именно в космосе. Только сейчас он находился в Солнечной системе.
   "Да что же это такое!? - мысленно возопил он. - Почему я здесь, за что? Сволочи, гады, мерзавцы!"
   Он не находил слов, чтобы выразить своё отчаяние, болтаясь в космосе. Сейчас он умрёт. Он мгновенно превратится в лёд и будет вечно летать среди пустоты.
   - Сволочи, зачем сюда!
   А слышит ли его кто-то в этой пустоте? Он отчаянно барахтался в космическом пространстве, панически пытаясь грести. Ему это не удавалось, и он только кувыркался на месте.
   "Надо успокоиться. Надо глубоко дышать, - мелькнула мысль в мозгу. - Собрать всю волю в кулак и успокоится! Боли нет, ведь боли нет. Дышать, как повторяли на тренинге, глубоко дышать".
   "Дышать? Ха-ха-ха-ха!" - захохотало его сознание.
   А ведь действительно, он должен был давно умереть, но он живой. Эта мысль начала успокаивать его. За ним следят, старуха про это несколько раз говорила, значит, он не просто так здесь. Скорее всего, он здесь появился для какой-то цели. Пора привыкать быть подопытной крысой.
   "Ладно, посмотрим, что будет дальше". Никита перестал дрыгать ногами. Его одежда не заиндевела, и не стала твёрдой ото льда. Планета пепла высушила из неё всю влагу, поэтому она не мешала ему двигать руками и ногами. Тело ощущало покалывание, словно по нему скользил слабый ток, он чувствовал давление и всё. Наконец, полностью успокоившись, Никита осмотрелся.
   Справа от него горел ярким пламенем огненный шар размером с баскетбольный мяч. Этот шар именно пылал. Если это Солнце, то почему оно его не слепит? Оно было тёмно-жёлтое, с оранжевыми оттенками. Никита присмотрелся. На поверхности этого огненного шара всё время происходило движение. Там что-то кипело и перемешивалось. Поверхность звезды была покрыта хаотичными яркими и тёмными пятнами. Одни пятна были потемнее, а другие - наоборот, ярко жёлтыми. Но не это было главным. После вспышек от звезды в пространство вылетали сгустки светящейся энергии. Одни описывали дуги и тут же возвращались обратно, другие вырывались огненными гейзерами. Это напоминало взрыв подсвеченной жидкости. Часть её в виде огненного вихря летела дальше, а оставшееся словно капли жидкого металла падало обратно на этот огненный шар, расплёскиваясь на поверхности.
   "Очуметь!" - Никита зачарованно рассматривал этот жёлтый шар. Всё вокруг казалось ему нереальным, как на картинке, на хорошем экране телевизора. Он здесь, в космосе? И такая вокруг красота. Он в космосе! Впервые в жизни в космосе! Хотя, изнутри его тихонько точило воспоминание, что он, вроде, был уже в космосе. Какое-то едва ощутимое сомнение. Похоже, от стольких впечатлений за этот день всё в мозгу у него смешалось, и он начал многие события забывать и путать.
   "Ладно, потом как-нибудь разберусь со своими воспоминаниями", - подумал Никита, бросив попытки вспомнить. Сомнение осталось, но он решил не обращать на него никакого внимания.
   От шара шло какое-то излучение, Никита никак не мог понять, что именно он ощущает. Оно касалось его и пощипывало кожу. Но это было не тепло. Он вообще не чувствовал ни тепла, ни холода. Только иногда его тело ощущало прикосновение каких-то упругих волн.
   Никита продолжил осматриваться. Над ним горело с десяток красных звёзд. Они светились, как зажжённые в небе рубины, образовав скопление, а между ними виднелись россыпи мелких белых точек. Эти звёзды были поистине гигантами, превосходили их по размеру только три звезды, но горели они не так ярко. Две светились голубоватым оттенком, и одна звезда - желтовато-серым.
   Никита несколько минут рассматривал этот серо-жёлтый шарик, а потом сообразил, что это планета, а не звезда. Он смутно вспоминал астрономию. Следом его внимание привлекло сияние. Под ним горело вытянутое разноцветное пятно. Оно светилось, именно светилось само, а не было подсвечено изнутри. Его края были багровыми и пронизаны голубыми нитями. Сплетение этих нитей было и внутри пятна.
   За багровыми вытянутыми облаками шли облака жёлтого и зелёного цветов. Словно лопнул пузырь со светящимися красками, и это свечение расползлось по космосу.
   "Знать бы, что это такое?" - подумал Никита.
   Внезапная вспышка привлекла его внимание. Шар полыхал, это был чистый огонь. В одном месте, ближе к экватору, на нём что-то клокотало, как громадное неровное пятно, выплёвывая тяжёлые струи жидкости. Никита заметил, что около этого бушующего пятна стали видны мелкие тёмные образования. Какие-то неровные овальные пятна. Некоторые пятнышки словно сближались, и от них вверх исходили, соединяя их попарно, едва заметные странные световые петли.
   Никита прищурил глаза, чтобы лучше их рассмотреть. Ему показалось, что эти петли словно танцевали, то вытягиваясь, то, наоборот, прижимаясь к поверхности. И тут он почувствовал, что на него кто-то пристально смотрит. Он завертел головой, но ничего не увидел. Звёзды, звёзды, огромные россыпи звёзд. Гораздо больше звёзд, чем он видел на земном небе. Больше, во много раз больше. Их общий свет был очень ярким, наверное в ночи он мог хорошо освещать землю вместо Луны. И эти алые гиганты. Они сияли как глаза ужасных чудовищ.
   Нет, ничего он не увидел, но едва он снова посмотрел на огненный шар, как его что-то подхватило и переместило в космосе, словно букашку. Теперь звезда превратилась в маленький шарик, не больше сантиметра, а за ним плыли три планеты. Одна за другой. Никита повернулся, болтая руками и ногами, чтобы их рассмотреть. Они были живыми. Каждая из них, и та, которая уплывала в сторону шарика звезды, и та, что была перед ним, и тот серп планеты, который появлялся, были сине-зелёные. Они напоминали Землю. Особенно хорошо была видна планета, которая находилась прямо перед ним. Она была размером с футбольный мяч. Планета была покрыта сушей и океанами. Видимые материки были сплошь испещрены реками и озёрами. Жёлтых пятен пустынь, таких, как, например, Сахара, которую Никита помнил ещё с уроков географии, не было заметно. Практически весь материк был зелёным, кроме пары коричневых цепочек гор.
   "Нет, это не Земля", - горестно подумал Никита. Затеплившаяся было надежда на возвращение домой пропала.
   Береговая линия видимого в центре материка была сложной, словно от неё откусывали куски. Рядом с материком Никита заметил большие острова. Их было четыре, а пятый прятался в тени, был виден лишь его край. Сам материк был похож на перевёрнутую грушу. Облаков над ним было мало, но на горизонте зарождался шторм. Он рос на границе света и тени. Там, на фоне чёрного неба, висели сплошные серые облака. Над облаками бесновались молнии. Когда они гасли, тут же внутри фронта, словно вдогонку, вспыхивали зарницы. Несмотря на свой малый размер, этот дождевой фронт являл собой яркое зрелище. Молнии прыгали по нему, высвечивая всю воронку урагана. Скорее всего, он полз к материку.
   Разглядывая этот живой шарик, эту жёлто-зелёную сушу с многочисленными синими пятнами морей, россыпью синих крапинок озёр, с ниточками рек, глядя на тёмно-синий океан, где вокруг грозового фронта возникали цепочки облаков, в уме Никиты в порыве чувств заиграла знакомая мелодия. Слов он не помнил, только припев. Он мысленно замурлыкал его, приправляя отсебятиной:
   - О-далидали дэ, о-далидали да. О-далидали - дэ, здесь царит пустота! О - далидали дэ, о-далидали да. О-далидали - дэ, в космосе летаю я!
   Потом он мысленно добавил:
   "Боже, как красиво"
   Он, бывало, смотрел на звёзды, особенно, когда рыбачил ночью. Нет, когда он с друзьями таскал из нор раков, некогда было рассматривать звёздное небо. Нужно было водонепроницаемым фонарём светить в воде и выискивать их тёмные норы в илистом дне и в корнях, растущих на берегу ив, но вот когда он сидел под звёздным небом и смотрел на фосфоресцирующий поплавок, тогда, крайне редко, у него возникали мысли: а что там, наверху? В эти безоблачные, летние, тёплые ночи, звёзды отражались в воде, и часто небосклон пересекали точки самолётов, помигивая красными и зелёными огнями. Вот тогда он мечтал, особенно, когда клевало плохо. Но обычно все его возвышенные мысли прерывались укусами комаров и дёрганьем поплавка. Если он был не один, а с Саньком, то тот практически всегда начинал рассказывать про инопланетян. Он философствовал про жизнь на других планетах, насмотревшись научных фильмов по спутниковым каналам. Страшил летающими тарелками и серыми человечками. Но Никита так и не увидел серых человечков, зато увидел совсем других существ. Тогда, сидя на старом мостике в безлунную ночь, он посмеивался над Санькинымим фантазиями, а зря. Теперь ему было не до смеха. Он столько увидел, столько узнал. Сможет ли он когда-нибудь рассказать это Сашку? Поверит ли тот в его рассказы? Вернётся ли он вообще домой?
   Что это за вспышки среди звёзд? Краем глаза Никита увидел, как вдалеке возникли и тут же погасли неяркие огни. Может, это звёзды мигают светом? Поток его мыслей прервал странный гул в ушах, а потом он вдруг услышал, словно его подключили к радиоканалу:
   - Внимание, прыжок выполнен. Всем кораблям: боевой режим, погасить навигационные огни. Использовать фильтры поглощения радиации двигателей. Полное затемнение. Всем системайзерам сообщить навигаторам параметры звёздной системы. Сенсорики, начать поиск инородных объектов. Сканировать Тёмную материю. Обнаружить следы присутствия Врага. Особое внимание гравитационным потокам. Поиск нетипичных искажений.
   - Выполняем, ковит.
   Следом голос продолжил:
   - Приближаемся к конечной точке. Принять построение для атаки. - Никита вздрогнул от этого голоса. Он был живым, но с механическими нотками, словно тот, кто говорил, был абсолютно лишён эмоций. - Я ведущий, остальным повторять мои манёвры. Генетический код подтверждения выслан.
   - Принято, - послышались голоса. - Получаем телеметрические данные. Спутники- разведчики пошли. Корабли дозора сканируют пространство. Получаем данные станций наблюдения на третьей планете системы Цегал. Обнаружены зоны заражения, координаты зон получены. Обрабатываем. Площадь зон увеличивается. Суммарная площадь чёрных болот превышает пять тысяч шестьсот дэнетров.
   "Это что такое? - удивился Никита. - Что за системайзеры и сенсорики? Метров, он хотел сказать, дециметров, километров? Бред, какой-то!"
   - Поворот на девяносто градусов на правый борт. Ложимся на курс сближения. Сканирование системы. Режим 6-6. Выполняем.
   Слева от него, в свете солнца, среди звёзд, мелькнули искорки, которые понеслись вперёд, к планете, которая уползала за горизонт. Искорки приближались и выросли в объекты, отдалённо напоминающие самолёты. Они проплыли мимо Никиты, сверкнув лопастями, а следом среди звёзд уже двигались тёмные объекты гораздо больше их. Они плыли за искорками, держа дистанцию. Эти объекты с каждой минутой росли. Они двигались медленнее, но Никита не сомневался, что это большие звёздные корабли и движутся они с огромной скоростью. От увиденного он застыл и, похоже, у него самопроизвольно открылся рот.
   - Внимание, производим поиск корабля Сеятель. Координаты последней точки визуального контакта с вражеским объектом переданы ударной группе. Разведке, в бой не вступать. Найти, опознать врага и дать его точные координаты. Корабли селикантов будут через пять сэков. При контакте с Сеятелем включение светомаскировки, затемнение на 70% до начала первого залпа.
   - Сканируем, - послышались в ответ голоса. - Данные приняты. Точки гравитационных искажений будут помечены буями.
   Голосов Никита слышал много, началась целая мешанина реплик, приказов, обсуждений. Но все эти голоса, принимавшие и отдававшие приказы, звучали чётко и ясно. Никаких лишних слов, никаких эмоций: смешков, бессмысленных реплик и подтруниваний над собеседниками, как в американских фильмах, - ничего этого не было.
   - Это командующий ударной группой, Реньярт. Тишина в эфире. Это боевая операция, это не учение. В нашем секторе появился Враг. Корабли флота в моём подчинении. Селиканты "Мёртвых подразделений" будут действовать автономно.
   - Внимание, докладывает группа 56-17 Архериус с центральной планеты. С третьей планеты весь наш персонал эвакуирован. Пять членов группы помещены в карантин. Также эвакуированы экзобиологи и палеонтологи. На планете работают роботы-наблюдатели. Код доступа пересылаем.
   - Принято. Операторам, вывести получаемые видеоданные на экраны. Сканировать зоны вокруг очагов заражения. Обнаруживать генетические аномалии. Определить степень первичного распространения инородного генетического материала. Особенно фиксировать рои мух. Рассчитать направление их движения, скорость, угловое отклонение, возможность расширения зоны поиска жертв и вычислить вероятное место нахождения, когда мы подойдём на расстояние выстрела. Это заражение первичное, стадия один. Приказ Звёздного командования: произвести термическую дезинфекцию зонально, без полного сжигания планеты.
   - Принято. Приступаем.
   Голоса стихли, и следом звезда солнечной системы высветила, наконец, приближающиеся корабли. Они были действительно огромные. В центре двигался корабль, формой напомнивший Никите толстый огурец. Его нижняя часть была относительно однородной, содержащей только цепочки тёмных прямоугольных отверстий и россыпь тёмных точек, образующих линии, а вот верхняя половина выглядела так, словно этот "огурец" нарезали, пытаясь создать на нём замысловатые многоступенчатые надстройки.
   Его сопровождали три треугольных корабля. Сверху и снизу их корпуса имели вид "щучьего носа", словно в космосе плыли тупоносые наконечники громадных стрел. Эти треугольные корабли были усеяны надстройками и тёмными точками, линиями и углублениями на корпусе. Когда они приблизились к Никите, на их тёмных корпусах стал заметен стальной оттенок, словно цвет старого серебра.
   Никита рассматривал треугольный корабль, который двигался в космосе ближе всех к нему. Почему выплыло именно сравнение "щучий нос"? Ему стоило больших трудов вспомнить, что так ему пояснял вид лобовой брони своего танка двоюродный брат Витя, когда показывал своё новое приобретение, которое он получил в игре World Of Tanks. У того танка лобовая броня имела такую же конфигурацию, как корпуса этих треугольных кораблей, расширяющихся от носа к корме. Странно, но корабли не имели никакой иллюминации, никаких световых точек на корпусе. Эти громадины двигались абсолютно беззвучно, сопровождаемые десятком кораблей поменьше.
   - Группа разведки - флоту. Прибыли к планете и сканировали околопланетное пространство. Корабля Сеятеля не обнаружили. Есть характерные гравитационные искажения в Тёмной материи над зонами заражения, но следы остаточные и практически уже невидимые. Цепочки следов ведут прочь от планеты. Враг покинул систему.
   - Принято. Приступаем к фазе номер два. Начинаем зачистку системы. Цель - третья планета зелёного пояса. Обозначение в каталоге 567-цива-3. Местное название - Киир'ямху'чуча.
   "Ой, блин, ну и название, - едва не вырвалось у Никиты. - Любят же они щёлкающие звуки".
   Корабли медленно проплывали между Никитой и планетой. Они не видели Никиты, поэтому ощущение, что он присутствует в какой-то виртуальной игре, а не висит по-настоящему в космосе, усилилось.
   - Это крейсер "Тригал" - флагману. Телеметрия высчитана. Наклонение на три градуса. Доворот через пять секунд. Навигаторы определили устойчивую стационарную орбиту. Космический мусор отброшен. Расстояние до планеты - четыре с половиной миллиона оэнетров.
   - Принял.
   "Может это километры?" - подумал Никита.
   Он вдруг начал догадываться, что, возможно, именно это ему хотели показать, звёздную битву. Сражение с врагом, но каким? Что это за мухи, болота и какой он, корабль Сеятель? Всё это, конечно, было интересным, но ему надоело висеть в космосе. Может, стоило попросить, а вдруг его таки услышат и спустят куда-нибудь вниз.
   - Внимание, докладывает разведка. Сенсоры фиксируют быстрые передвижения стад животных и летающих существ по континенту зараженной планеты. Многие из них инфицированы. Кроме этого система определила глубоководный очаг заражения.
   - Глубина.
   - Около двенадцати оэнетров. Очаг напоминает овальное образование диаметров не менее 35 тетов.
   - Принято. Используем термические торпеды. Данные обработать боевым операторам.
   Корабли медленно накренялись, подставляя брюха далёкой планете, на них вспыхивали голубые точки. Было заметно, что они замедляются. В этот момент возник ещё одни голос.
   - Внимание. Это Ропуст с центральной планеты рептилий. Командующий "Мёртвыми подразделениями" этого сектора. Генетический код идентификации выслан. Центральная планета в нашей юрисдикции. Очагов заражения не обнаружено.
   - Принято, - послышался ответ.
   "Интересно, а почему я понимаю их язык? Они что, говорят по-русски?" - подумал Никита. Он сомневался в этом.
   Корабли медленно приближались к далёкой планете. Она уходила в тень, оставался лишь маленький серп, который с каждой минутой таял. Теперь Никита видел корабли с кормы. Были видны, как светятся на них яркие огни. Они то вспыхивали голубым светом, то гасли, приобретая розоватые оттенки.
   - Всему флоту. Для общей информации, с чем мы имеем дело. Согласно данным разведки следящих систем этой звёздной системы Цегал, корабль Сеятель выявлен десять дней назад над континентами Цици-чуча и Кукирвату планеты Киир'ямху'чуча. Название материков переводятся, как Континент Тёплых дождей и Исток Жизни. Данная планета начала колонизироваться примерно сто семьдесят циклов назад, основная разумная раса этой системы, возникшая и развивавшаяся на главной планете этого зелёного пояса, Рыхъяма. Они построили базы на другом континенте, континенте Равновесия. Базы пока полностью не исследованы. Мы не имеем приказа командующего сектором исследовать или уничтожать эти базы. Это задачи "Мёртвых подразделений" и групп Архериус. Первоначальная задача - зачистка континента Тёплых Дождей и части континента Истока Жизни. Кроме того, уничтожение подводного чёрного болота. Полная готовность аннигиляционных торпед и плазмамётов особой мощности. Системайзерам, рассчитать зону поражения и мощность зарядов. Как окажемся над точкой атаки - огонь.
   - Это Нотс с крейсера "Капинуса". Что делать с животными?
   - Выслать дронов-убийц и высадить автоматические ударных комплексы на планету. Их цель: поиск и уничтожение заражённых форм жизни. Им в поддержку добавить летающие штурмовые группы на сетторах.
   - Что делать дивизионерам?
   - Участие дивизионеров-бронепанцирей предусмотрено только в финальной части операции. Поиск, анализ и принятие решения после обнаружения сомнительных или необычных артефактов.
   - Принято. Десантные системы приготовлены.
   - Внимание, ковит Реньярт, - послышались голоса, - мы будем над точкой начала атаки через пять ыт. Сканеры разведывательных спутников показывают три очага на самом континенте Тёплых Дождей. Два в центре материка, во влажных тропических лесах, и один около гор, на берегу большого озера. Четвёртый очаг находится на большой глубине океана и массы воды с планктоном мешают установить его границы. Но оно растёт быстрее всего. Системы зафиксировали изменения местных видов флоры и фауны. Чёрные болота изменили их, и мутанты атакуют всё живое. На континенте Истока Жизни активация болот пока не зафиксирована. Они покрылись серой слизью и находятся в инкубационном состоянии. Их можно локализовать.
   - Ковит Ропуст, ваше мнение?
   - Данные приняты, ковит Реньярт. Процесс генетической трансформации начался. Моя рекомендация - всё сжечь! Сжечь весь континент Тёплых Дождей. Вероятность распространения мух на соседние острова и создания очагов заражения - 99%. Мухи начали увеличивать скорость и нападают на самых быстрых животных планеты. В базе данных этот их метод называется Охват. Локализовать очаги не удастся. Болота перешли в активную фазу.
   - Понятно. Десантным системам, ожидать до получения новых указаний. Операторам вооружения, увеличить заряды плазмы.
   - А как же остальные, те, кто не заразился? - невольно проговорил Никита. - Что, сразу всех в расход?
   Он, конечно, не ожидал никакого эффекта, но на этот раз всё было совсем по-другому. После его слов эфир затих на минуту, потом послышался женский голос:
   - Тревога, - голос был механическим, говорил явно не живой человек. - Внимание всем боевым единицам. Вторжение в боевую сеть спин-каналов. Система зафиксировала новый источник сигнала. Его нет в базе данных этой системы. Источник сигнала неизвестен.
   - Внимание, сенсорики, отследить источник сигнала, - добавил следом голос Реньярта. - Немедленная локализация.
   - Принято. Нарушение эфирного пространства. Объект не идентифицирован. Начинаем сканирование.
   - Малые корабли, немедленно отправиться в зону поиска. Направление пять-четыре. Поиск неизвестного объекта.
   - Да вы что! - выдохнул Никита. - Я ведь просто так сказал...
   - Новый сигнал. Не идентифицирован. Структура сигнала непонятна. Возможно, это корабль Сеятель. Диапазон высот варьируется от 1800 до 2000 мел. Сканируем массы тяжёлых частиц Тёмной материи. Обнаружено гравитационное несоответствие.
   - Пояснение.
   - Линза искажений невероятного масштаба. Но искажение незначительное: отклонение всего на пару единиц.
   - Подтверждаем, - сказал кто-то ещё. - Сенсоры дальней разведки определили сигнатуру искажения. Она похожа на искажение в Галактике Тото-768. Солнечная система 678-19. Мощная фронтальная вибрация на уровне тяжёлых кварков. Сенсор фиксирует возникновение и исчезновение громадного числа частиц мюонов с очарованием минус 4.
   "Что это за бред, какое очарование?" - удивился Никита.
   - Сканирование. Обнаружение источника сигнала, - прозвучал механический голос. - Источник выявлен и зафиксирован на радарах. Расстояние 8,3 миллионов оэнетров.
   Внутри Никиты всё сжалось. И что дальше? Куда он спрячется. Куда денется. Что с ним будет? А вдруг их оружие сможет его убить? В ушах галдели голоса. Чётко, практически без эмоций, без человеческих "эканий", слов-паразитов или других ненужных звуков.
   - Сенсорики не могут понять мощность источника. Её просто нет, - вмешался в разговор кто-то. - Обратите внимание на показания поля Тёмной материи. В этом месте материю что-то отталкивает. Судя по анализу частиц, там ничего нет, там абсолютный вакуум.
   - Ковит Реньярт, но это невозможно. Абсолютный вакуум существовал до Большого взрыва, - говоривший был явно удивлён. - В границах Вселенной такие точки существуют только в центре очень больших Чёрных дыр, где происходит обмен энергией с зеркальными мирами.
   - Мы не фиксируем наличие Чёрных дыр в системе Цегал. Даже микрообразований. Ждём визуального контакта.
   - Группа четыре, приближаемся.
   И тут Никита увидел, что к нему подлетают несколько истребителей - так он их назвал. Чем-то они напоминали корабли из фантастических фильмов. Никите первыми пришли на ум "Звёздные войны". Это были небольшие корабли метров пять-шесть в длину, глубокого голубого, буквально, лазурного цвета, и они были покрыты тёмными пятнами различных форм и размеров, которые искажали их силуэт. Эти корабли словно сливались с космосом, как хамелеоны, подстраиваясь под звёздное пространство, поэтому Никита смог разглядеть их в самый последний момент. Летающие машины имели крылья, выглядевшие как массивные стреловидные конструкции с лючками различной формы и размеров на фронтальной части. Хотя, это не могли быть крылья в прямом смысле слова, они были слишком толстыми. Истребители оставляли за собой яркий свет выхлопа из дюз, словно использовали реактивную тягу, но при этом, подлетев к Никите, резко остановились. Не было ни вспышек реактивной тяги торможения, ничего подобного. Они просто остановились.
   В свете звезды системы Никита смог поподробнее рассмотреть их. Они имели сигарообразные утолщения посередине корпуса. Их цвет менялся прямо на глазах, окрас темнел, тёмные пятна поглощали светлые лазурные оттенки. Крылья были метра три в длину и крепились к верхней части корпуса корабля, сразу за кабиной. В месте крепления на корпусах боевых машин находились каплевидные утолщения, некие наплывы, как на теле осы, там, где крепятся её крылья. Никите показалось, что по этим наплывам бегают искорки. Кабина не была похожа на то, что представило бы себе под этим словом большинство жителей Земли: не было смотровых окон, только несколько тёмных игловидных щелей. Никита увидел, как открылись крышки на нескольких лючках на крыльях, и оттуда показались короткие тёмные стволы. Это было не к добру.
   Пять или шесть таких истребителей окружили Никиту, и в носовых частях машин возникли ромбические отверстия. Они вспыхнули багровым светом и погасли, а следом он снова услышал:
   - Объект найден. Производим сканирование. Посылаем данные для анализа.
   - Это что? Житель Альянса? В космосе и без скафандра? - послышался чей-то удивлённый голос.
   - Он выглядит слишком уродливым для жителя Альянса.
   - Данные по объекту, - послышался знакомый голос Реньярта. - Тишина в эфире.
   - Сенсоры зафиксировали следы органических веществ. Обнаружены частицы многочисленных оксидов, углерода и частички различных металлов и их соединений. Данные по составу и количеству обнаруженных элементов переданы. Сенсор получил данные по ткани на теле объекта. Органическая составляющая - шерсть и полиэтилентерефталат. Примерный состав пятьдесят на пятьдесят плюс красители. Сенсор отметил повышенный фон радиации и термические повреждения на ткани. Есть следы воздействия агрессивных сред. Термические повреждения обнаружены и на обуви объекта. Состав обуви передан для анализа. Идёт поиск совпадений. Сам объект мы не можем идентифицировать. Система сканировала лицо, идёт опознание.
   - Данные полного сканирования мне на боевой экран. Применить различные методы идентификации. Мне нужны ответы, что это такое! Кто это и почему он здесь.
   "А этот Реньярт начал нервничать" - отметил Никита. Он и сам нервничал. Ему сейчас хотелось куда-нибудь исчезнуть. Закрыть глаза, досчитать до трёх, открыть их - и оказаться дома. Сейчас ему было очень страшно. Он висел в космосе, окружённый боевыми кораблями, экипаж которых явно не собирался с ним просто поздороваться. А уж тем более спасать. Наоборот, в их голосах нотки удивления сменились враждебностью. Опять это чувство, что кто-то стоит за его спиной, громадный и смотрит сверлящим взглядом. Такое противное чувство, от которого по спине бежал холодок.
   - Диапазон расширен. Ковит, данные показывают, что это существо мёртво. Системы не видят никаких признаков жизни.
   - Это же парадокс! - вдруг вмешался кто-то. - Обычная с виду органика, в космосе, но при этом не замёрзла. И он шевелится. Он движется.
   - Повтор сканирования.
   Опять на носу этих странных кораблей мигнули и погасли сначала алые, потом голубые, а следом - желтоватые вспышки.
   - Повторные данные сканирования идентичны.
   - Этого не может быть. Он смотрит на нас.
   - Сенсоры фиксируют множество мелких генетических отклонений тела, - не обращая внимания на возглас, продолжал говорить голос. - Ковит Реньярт, это не может быть житель Альянса. Слишком много паразитных генетических аномалий. Родинок, оспин, следов перенесённых организмом болезней. Изменения внутренних органов, начавшееся старение тела.
   - Генетическое сканирование.
   - Внимание, генетическое сканирование не возможно.
   - Почему?
   - Генетического материала не обнаружено.
   Наступила пауза. Кто-то произнёс:
   - Биологическая машина?
   - Нет совпадения. В нём нет ничего модифицированного. Это или клон жителя Альянса, причём очень неудачный, или нечто ещё.
   - Тело не замёрзло, почему? - спросил кто-то. - Температура минус 195 градусов, а звезда системы далеко. Температура его тела около нуля, и она стабильна. Это невозможно.
   - Ответа нет. Возможно, датчики измеряют тепловое эхо материи, в которую одет объект, - голос был женским, молодым. И вообще все голоса были молодыми. Ни одного густого баса или голоса со старческой хрипотцой. - Расширенное сканирование. Идёт запрос от "Мёртвых подразделений". Они выслали к объекту свои корабли. Открыт спин-канал с интеллект-корпусом.
   - Ковит Реньярт, посмотрите на данные химических процессов в его организме.
   - Я ничего не вижу.
   - Правильно, их нет, ничего нет. Словно внутри объекта не существует времени. Всё внутри него застыло, нет даже признаков распада. Даже радиационные сканеры показывают значения близкие к нулю. Аналитические компьютеры выдали только один результат: объект находится в зоне воздействия тёмного времени.
   "Опять тёмное. Достали они своей темнотой!" - Никита смотрел на истребители и размышлял: "Может помахать им рукой, подразнить. А вдруг они сразу начнут стрелять. Нет, всегда в подобных случаях первым словом должно быть "стой" или "замри". Лучше не двигаться".
   - Производим дополнительный поиск по базам данных.
   За истребителями в свете солнца Никита увидел знакомую картину. Два воздушных волчка от одной точки, смотрящие вниз и вверх. - Расширенный поиск по всем планетам, заселённым гуманоидами. Генетическое сканирование выполнено, поиск затруднён.
   Наконец-то, теперь ему стало спокойней. Он здесь, он не даст его в обиду. Никита улыбнулся и... помахал рукой истребителям.
   - Может, хватит меня обсуждать? Эй, вы, там, умники, - Никита ткнул пальцем в ближайший истребитель. - Я всё слышу. Вытащите меня отсюда, или ты, - он обратился к симметричным смерчам. - Мне надоело вас слушать. С Земли я, с планеты Земля. Поняли?
   Наступила пауза. В эфире стояла тишина. Только что-то потрескивало и попискивало. Летающие машины висели, не двигаясь, словно чего-то ждали. Приказа? Лючки были открыты.
   - Он не может слышать наши внутренние переговоры, - наконец сказал кто-то.
   - Он не может висеть в космосе и говорить, - возразил другой, - но ведь делает это.
   - Совпадение найдено. Частичное. Танец костей.
   - Что? Какой танец костей! - Никита невольно дёрнулся. Он по-прежнему только барахтался в пространстве. - Какие кости? Вытащите меня отсюда.
   В ушах завыло и замяукало. Было ясно, что это сигналы тревоги.
   - Это не может быть Танец костей... Они не способны на такое.
   - Проникатель, это Проникатель. Есть данные, полученные из интеллект-корпуса. Система 678-19, известная как Солнечная система, с местной обитаемой планетой Земля. Совпадение на 80%. Это не человек, а маскировка под него.
   - Я - человек! Меня зовут Никита. Блин, козлы, вы мне не верите?
   - Совпадение получено, - вой сирены стал тише. - У Проникателя сенсоры также фиксировали замедление процессов старения и исчезновение генетических цепочек. Это объект Врага, возможно, его новый вид или новый тип оружия. Брать на борт запрещено. Это наивысшая категория опасности.
   - Внимание, это Ропуст. Не стрелять до подхода наших кораблей. Я приказываю не открывать огонь.
   - Ковит, исходя из директивы ведения боевых действий с кораблями Сеятелями, подобные объекты немедленно уничтожаются, как особо опасные.
   - Это не Проникатель, отмена директивы.
   - Ковит, у вас нет полномочий отменить директиву. Спин-каналы закрыты. Непредвиденная потеря связи. Получить отмену от высшего командования я не могу, - раздался механический женский голос. - Решение принято. Огонь!
   - Стойте! - выкрикнул Никита, но не успел договорить. - Придурки, я живой, я всё объя...
   Из коротких стволов, торчащих из толстых крыльев, вырвались оранжевые шарики огня. Они достигли Никиты и взорвались. Сначала были яркие вспышки, а потом вокруг него начали расти оранжевые шары. Его тело рассыпалось в огненный пар. Вокруг него бурлило жёсткое пламя, которое рвало его на мельчайшие кусочки. Боли не было, только удар, резкая вспышка, словно его поразило током и... он с шумом упал в холодную, нет, ледяную воду, подняв тучу брызг.
   ...
   Как же было холодно.
   - Я могу всё объяснить! Козлы, приду..! - он замолчал, отплёвываясь от ледяной воды.
   Он погрузился в воду и достиг дна, больно ударившись о камни. Следом он панически дёрнулся, потеряв ориентацию. Его тело сработало автоматически, Никита хорошо плавал и в детстве часто нырял с дамбы в озеро, хотя ему этого не разрешали. Он сгруппировался и, собравшись, поплыл к поверхности, гребя руками. Было довольно темно. В мозгу мелькнула мысль, пересилившая неожиданный холод, страх и шок: он чувствует, он снова чувствует! Значит, он снова живой!
   Гребя руками, он несколько раз с размаху зачерпнул гальку и вроде схватил что-то скользкое. Быстро отпустив это, он проделал последний рывок и вскоре лежал в воде на камнях, не в силах встать, тяжело дыша и собираясь с мыслями. Холод был каким-то поверхностным. Такое ощущение, что дальше кожи он не шёл, но это чувство таяло, словно сила, которая была в нём, уходила, и через минуту его обожгло. Это придало ему сил. Подскочив, как ужаленный, он вприпрыжку выбежал на берег. Его ноги скользили по плоским булыжникам, отполированным водой, и, теряя равновесие, он сделал пару шагов, чтобы отойти от бурлящей реки и сесть на камни на берегу около почерневшей коряги.
   Где он очутился? Что это за место? Его трясло от холода. С одежды стекали потоки воды. Ветра не было, стоял полный штиль, может было даже тепло, но после пребывания в ледяной воде Никита ощущал только озноб. Осматривая себя, снимая кроссовки, чтобы вылить из них воду, он лихорадочно думал. Ещё мгновение назад он был в космосе, и вдруг - миг и он на Земле. Его желание сбылось, бог его услышал? Надо снять одежду и выжать её. Так его учил отец. Когда-то осенью на рыбалке Никита поскользнулся и рухнул в воду. Его быстро вытащили, но промок он капитально. А на озере было очень свежо. И тогда отец сказал ему, что в таких случаях первое, что нужно сделать - снять и выжать одежду. Второе - согреться у костра.
   Но второе правило сейчас было неосуществимо, поэтому, лязгая зубами, Никита снял с себя брюки, лёгкую куртку со следами огня на ткани, майку и начал непослушными руками выкручивать их. Перед ним быстрым шумным потоком бежала слева направо горная река. Она создавала мелкие порожки, кипела на них, булькала и бурлила и, преодолев препятствие, снова бежала вниз, не останавливаясь. В местах, где среди камней образовывались заводи, что-то потрескивало и пенилось. Несколько веток застряло около коряги в воде, и вода огибала их.
   "Земля, точно земля", - подумал Никита.
   Он оделся во влажную одежду и, с трудом натянув разбухшие кроссовки, осмотрелся. Вечерело. Бурная речка бежала вдоль леса. Берега представляли собой нагромождение серых или серо-жёлтых камней разной формы. За много лет вода вымыла русло, а деревья росли по берегам, выше обрыва. Было всё-таки холодно, судя по всему, уже не летний сезон.
   Никита поёжился. Нужно было ещё раз выжать одежду. Его руки стали куда послушнее с тех пор, как он выпрыгнул из реки. Можно сказать, что они оттаяли. Стуча зубами от холода, он снова что есть сил отжал одежду. С концов брючин и с рукавов полилась вода.
   - Отлично, - пробормотал Никита. - Так гораздо лучше.
   Одевшись, Никита почувствовал себя увереннее. Если быстро идти, тело своим теплом высушит ткань. Да и ветра действительно не было, что позволяло Никите надеяться на то, что ему удастся-таки в скором времени согреться.
   По берегам речку окружали зелёные деревья. Нет, они были не похожи на вечнозелёные ели, и на них не было ни намёка на приход осени: жёлтых или красных листьев. Значит, не осень? Но почему тогда воздух такой стылый, холодный? Может, это просто холодный летний вечер.
   И запахи странные. Даже не осенние, а какие-то... причудливые. Пахло цветами, чем-то, похожим на запах тины, и ещё присутствовали какие-то странные, резкие ароматы, от которых Никита чувствовал себя так, будто он пьянел. В голове шумело, и этот шум мешал ему сосредоточиться.
   "Возле воды всегда холоднее, особенно около горной речки. Надо идти в лес и там найти укрытие. А утром искать помощь", - подумал Никита.
   Он посмотрел вперёд. Кругом был непроходимый лес, и только на горизонте вставали тёмными громадами горы. Они были очень далеко, скрываясь в дымке. Почему он решил, что речка горная? Может потому, что видел подобное в Карпатах. Вода была чистой, прозрачной, очень холодной, и она быстро бежала вниз среди голых камней. Да, очень похоже на виденное им в Карпатах. Только там горы были вокруг, а здесь его окружали пологие возвышенности, поросшие тёмным и мрачным лесом. Шагать туда Никите не хотелось, но выбора не было. Скользя по гальке, он направился к лесу. Мокрые кроссовки так и норовили предательски соскользнуть с отполированных поверхностей каменных "блинчиков". Они шуршали и двигались под его ногами.
   "Какая разница, осенний день или летний. Надо найти укрытие и согреться. Ночью всегда холоднее, чем днём, исключение только в сильную жару. А сейчас же нет жары и камни едва тёплые. Может это конец лета, август".
   Когда он приблизился к зарослям, его размышления были прерваны недовольным рыком. И тут Никита понял: место, где он очутился, то, что он по первым впечатлениям принял за Землю, было не его домом, не его родной планетой. В пушистых кустах, листья которых напоминали переплетение игл, возникли фосфоресцирующие сиреневые глаза, и громадные ящерицы начали расползаться восвояси, недовольно ворча. Они шипели и рычали, медленно исчезая в темноте.
   - Твою мать! - выдохнул Никита и в замешательстве отступил обратно к реке. - Блин!
   Его ноги разъезжались на гальке, и ему требовалось больших усилий, чтобы удержаться. Он едва не упал, зацепившись за корягу. Холод исчез, как по мановению волшебной палочки, теперь Никиту бросило в жар от увиденного. Он стал рассматривать деревья, которые росли по берегам реки. Как он сразу этого не заметил?! Он был слишком занят собой, своими ощущениями и переживаниями, чтобы обратить на это внимание. Приключения, похоже, не закончились. Эти деревья только издали напоминали земные. Стволы их были словно покрыты коричневой чешуёй, а на тонких ветвях располагались почки, или то, что очень походило на них, из которых торчали нежные пучки игл.
   Вечерело, солнце заходило за горизонт, и эти нежные иглы потихоньку втягивались обратно, как закрываются бутоны цветов. Другие деревья представляли собой сплошное сплетение стволов. На них листья были острые, ребристые, как маленькие пилы. Третий вид - широколиственные. Они сворачивали на ночь свои листья в трубочки. Никита заметил, что странные насекомые, похожие на стрекоз с нежно-розовыми брюшками, кружились над этими листьями и как только те полностью сворачивались, ныряли в них, как в домики.
   - И... и что мне делать, делать-то что? - пролепетал Никита.
   На небе начали зажигаться звёзды. Их было куда больше, чем он видел у себя дома вечером, когда солнце закатывалось за горизонт. А вот и алые точки уже знакомых звёзд.
   - Мяу, мурмяу, - послышалось рядом.
   Никита обернулся на звук. Метрах в десяти на толстой сухой ветке над галькой сидело животное. Оно походило на павиана, только меньше и со странной выступающей нижней челюстью. Это животное имело куда менее привлекательную физиономию, чем собачья морда павиана. Оно сидело и мяукало, а кто-то отзывался ему в глубине тёмного леса. У этого животного не было хвоста, его светлая пушистая шерсть серебрилась. Повыв и помяукав вдоволь, оно зевнуло. И тут Никита вздрогнул. Оно раскрыло пасть под таким углом, что ряды белых зубов верхней и нижней челюсти образовали одну линию, при этом нижняя челюсть словно вышла из паза и сдвинулась вниз. Этот зевок продержался секунду, и животное закрыло пасть.
   - Ни хрена себе! - громко выдохнул Никита.
   Животное вздрогнуло и посмотрело в сторону человека. Его посаженные близко к носу глаза настороженно свернули. Животное надуло щёки и через нос издало шипящий звук, словно качнули насосом, а следом легкими прыжками исчезло в глубине леса. Там завозились невидимые сородичи, и поднялся шум.
   И тут же из леса вылетели тёмные силуэты и на фоне синего неба возникли... птицы? Нет, скорее белки, которые синхронно махали всеми четырьмя лапками с перепонками, трепетавшими как крылья летучих мышей. Их было пять штук. Они одновременно вылетели из леса на левом берегу, зависли на несколько секунд в небе, где уже зажигались россыпью первые звёзды, и, прекратив махать конечностями, спланировали вниз, в безопасное место на правом берегу.
   И опять рядом послышалось недовольное ворчание ящеров в кустах. Они возились там, шипя и клацая... чем? Зубами? Оттуда, где они шуршали, поднялись громадные жуки, оставляя за собой облачка желтоватого дыма, и тут же улетели прочь, громко гудя. Подул ветер, и этот дым достиг ноздрей Никиты. Он почувствовал едкий запах уксуса и поспешно отступил к воде, отмахиваясь от дыма. Вода казалась ему самым безопасным местом. Какой нафиг лес, какое можно найти там безопасное укрытие?! Там, среди инопланетных чудовищ?
   - И где я? Чёрт вас всех побери! Куда идти? На какой я планете?
   Времени до темноты оставалось всё меньше и меньше. На небе не было видно ни Луны, ни какого-либо другого спутника, а значит, Никите предстояло оказаться одному в полной темноте среди простирающегося кругом враждебного леса. Такая перспектива его совсем не радовала.
   Свет всё тускнел, лес наполняли тени, и слышались всё новые и новые голоса животных. Лишь вдалеке, разогнав, наконец, дымку, яркими, снежными вершинами сияли горы. Они были ещё залиты светом. В темноте леса свист сменялся трелями, иногда слышался душераздирающий писк жертвы и довольное уханье хищника.
   Нужно было что-то делать. Оставаться на открытом пространстве Никита не хотел. Куда идти, вниз по реке или вверх? Хоть бы пещеру найти, что ли? Пытаясь согреться, Никита начал подпрыгивать на месте. Его нога соскользнула с плоского камня, и он больно ударился лодыжкой.
   - Ай, сука! - прошипел он, потирая ушибленное место.
   Из вод реки на берег выползло какое-то скользкое существо, напоминающее червя, покружилось, создав сизо-зеленоватый цилиндр, и, выскочив из него одним броском, чтобы не повредить стены, уползло обратно в воду. В цилиндре осталась слизь, он был полностью заполнен ею. Теперь стало ясно, почему оба берега речки усеивали странные желтовато-белые конструкции, напоминающие полые цилиндры без крыши. Это были высохшие постройки этих червей, созданий, одного из которых он только что видел. Зачем, для чего это было нужно? Никите было наплевать. Нужно было согреться, развести костёр.
   Внезапно до его носа сквозь запахи воды, гниющих листьев и ветвей отчётливо донёсся запах дыма костра. И жаренного мяса. Точно, мяса. Никита облизнул губы. К иным негативным ощущениям добавилось ещё и чувство голода. Ведь он ничего не ел с утра. Он же, вроде бы как, не жил, а тут живот предательски заурчал, да так громко, что Никита сам вздрогнул от неожиданности.
   Ветер дул спереди, со стороны, откуда из-за поворота вытекала река. Может, это Никите просто показалось, но он вдруг решил, что спасение его именно впереди. Собрав волю в кулак, Никита зашагал вперёд.
   Тело Никиты сотрясалось от холода, и только быстрый шаг не давал ему замёрзнуть. Ноги с хрустом и шумом погружались в гальку, разъезжались и сминали цилиндрические постройки червей. Один раз от его движения разрушился только что созданный цилиндр, и было видно, как в комке слизи прыгает нечто прохожее на головастика. Странно, почему черви так поступали? Было ясно, что животные этой планеты боятся воды, он не разу не видел их следов на берегу. Они не ходили на водопой. Значит, с наступлением ночи в воде просыпался враг, которого боялись черви.
   Да хрен с ним, с этим врагом! Никита шёл вперёд, перешагивая через мёртвые ветки и нагромождения камней. В лесу выло, мяукало и рычало. Ближе всего к гальке подходили эти огромные ящеры. Они очень походили на варанов, особенно со спины, и только их крокодильи морды с клювом на конце отличали их от земных ящеров. И ещё эти фосфоресцирующие сиреневые глаза. Эти твари внимательно наблюдали за Никитой и облизывались, но на гальку не спускались, держась на границе леса и берега, в густом кустарнике. Он хорошо слышал их чавкающие звуки и низкое рычание. О да, они были не прочь им полакомиться. Десятки голодных глаз горели в прибрежных зарослях.
   Время от времени справа слышались шум и крики. Что-то пугало животных в лесу, и они разбегались кто куда. Никита их не видел, зато слышал. Видел он только, как подпрыгивают вверх эти странные белки. В эти моменты сиреневые глаза гасли, и ящеры довольно проворно исчезали. Тогда и Никита инстинктивно останавливался и приседал, но нечто, что пугало лес, не обращало на него внимания. Оно игнорировало его, зато помогало ему избавиться от голодных взглядов.
   - Что же мне так не везёт? - сам с собой разговаривал Никита. - Сначала эта мясорубка на поле, потом планета пепла, теперь я здесь, чёрт знает где! Что вы все от меня хотите получить? Вот если бы вы все - раз и сдохли! Оставили бы меня в покое. Но тогда я бы умер на поле. Но я же умер на поле, а жив сейчас, благодаря им, и болтаюсь хрен знает где. Значит, если бы они меня не трогали, я бы погиб на поле, а может, не погиб... Может, они подстроили мою смерть?
   Бормоча проклятия, Никита дошёл до поворота. Река резко поворачивала направо. Странные обезьяны появлялись на деревьях, грызя какие-то тёмно-коричневые плоды. Орехи? Может, шишки? Точно шишки. Длинные шишки, похожие по форме на бананы, только с твёрдой скорлупой. Теперь было ясно, почему так была устроена челюсть у этих животных. Они разевали её во всю ширь, нижняя челюсть даже смещалась со своего места, затем вкладывали плод в овальные ниши в рядах зубов верхней и нижней челюсти, давили на него, и тот лопался. Оставалась сочная белая мякоть, которую они грызли своими огромными зубами. Интересно, а она вкусная? У Никиты снова заурчало в животе. Похоже, эти обезьяны были вегетарианцами. Но, уже почти достигнув поворота, Никита понял, что ошибался. Одна такая обезьяна поймала странную белку, и теперь рвала её зубами, а та вырывалась и визжала. Жизнь и смерть постоянно вращались вокруг Никиты в своём извечном круговороте.
   За поворотом в центре реки виднелось нечто. Что-то огромное. Вечер быстро угасал, и наступала темнота. Зато сколько на небе высыпало звёзд! Не так много, сколько он видел, вися в космосе, но всё равно - огромное количество. Никита даже рот разинул, любуясь. Звёздное небо Земли было лишь жалким подобием того, что он сейчас наблюдал.
   - Красота! - невольно вырвалось у Никиты.
   Но некогда было долго любоваться этим, тем более снова до его ноздрей долетел едва уловимый запах дыма от костра. Надо было идти вперёд.
   Что это такое? Дерево - не дерево? Непонятно. Метрах в пятидесяти возвышалось нечто, похожее на уродливый, чёрный, словно гниющий, искривлённый ствол огромного дерева, которое как будто обрубили. Осталось лишь несколько ветвей, украшенных разными побрякушками. Никита остановился, рассматривая дерево и размышляя, а стоит ли шагать дальше. Его мысли были прерваны криком обезьяны. Они там подрались что ли, или одна из них просто решила повыпендриваться, но сиганув, она не правильно рассчитала прыжок и, схватившись за тонкую ветвь с набухшими почками, куда уползли уже почти все иглообразные листья, обломала её и грохнулась на гальку. Она завопила от ужаса и страха и, подпрыгнув, завертелась волчком. В чём дело? Вот он, спасительный лес, но обезьяна его словно не видела. Её ноздри расширялись, пытаясь уловить что-то. Может, это сладковатый медовый запах, который Никита чувствовал всё время, с тех пор, как попал на эту планету. Он пьянил его с самого начала, но сейчас Никита привык к нему и даже уже почти не слышал. Вокруг не было пчёл, но запах стоял устойчивый. Особенно сильным он был около цилиндров, которые строили черви.
   И тут Никите стало понятно. Эти цилиндрические сооружения со слизью и головастиком внутри черви строили не для того, чтобы спасти потомство от некоего врага в глубинах реки, а чтобы эти коконы своим запахом одурманивали и приманивали добычу. Вот почему животные старательно избегали берегов реки.
   Обезьяна крутилась на месте всё медленнее и медленнее, а потом понурясь поплелась к воде, опустив передние лапы. Её глаза остекленели, из пасти капала пена. Когда она достигла воды, черви набросились на неё, как пиявки. Они впивались в неё, и обезьяна, сделав пару шагов, рухнула в воду, а в неё вгрызались всё новые и новые черви. Никиту передёрнуло, и он отошёл подальше от воды. Но он же упал в неё, почему черви его проигнорировали? Несъедобный он с их точки зрения? Ужас и омерзение сотрясали его, и мороз пробежал по коже. Там, где лежала обезьяна, вода кипела. Животное ещё дёргалось, покрытое червями, которые продырявили её шкуру и въедались в тело, как паразиты.
   - Гадость! - Никиту снова передёрнуло, и он поспешил дальше. - Бррр, жесть!
   Справа снова послышались резкие крики, и вверх, взлетая метров на десять выше вершин деревьев, опять запрыгали странные белки. А вот появилось и, маша крыльями, пролетело что-то гораздо крупнее. Не было сомнений, что что-то по-прежнему рыскало справа от него в тёмном лесу. Оно пугало его обитателей, всполошив их и заставляя убегать.
   Никита постоял несколько мгновений, а потом зашагал дальше. Смысла не было стоять и рассматривать лес, отыскивая взглядом то, что там движется.
   Впереди над рекой возвышался огромный ствол дерева. Он находился на небольшом острове, который образовала река, огибая его с обеих сторон. Этот остров был создан из гальки, как некая насыпь. Было видно, что кто-то специально выложил из больших камней основание в виде усечённой пирамиды, возвышающейся на метр, скрепив камни чем-то, похожим на слизь или клей, а наверху стояло дерево. Скорее всего, это был ствол одного из растущих вокруг деревьев с иглами-листьями. Та же чешуйчатая кора. Но этот ствол был невероятной толщины. В охвате метров десять, не меньше. Ствол дерева прогнил и почернел. От него пахло плесенью и ещё какими-то странными запахами. Время изъело его, оно покрылось трещинами, ямами, куски коры отвалились и упали вниз. Из постамента торчали обрубленные корни. Было ясно, что это дерево где-то срубили, обкопали и притащили сюда, но зачем?
   Никита разглядывал чёрный ствол. Он увидел, как ужасного вида насекомое, слизень с тонкими паучьими ногами, выползло из-под отслоившейся коры, пробежало несколько сантиметров, и снова юркнуло в щель в стволе.
   - Что это такое? - в голос сказал Никита.
   Это странное дерево вызывало у него тревогу, особенно то, что он увидел, обойдя его. На ветвях висели гроздья странных амулетов, ракушки, черепа животных, разноцветные бусы. Много черепов было вставлено в ниши ствола, в их пустых глазницах вспыхивали бледные огни, словно они были заполнены какой-то светящейся массой. Некоторые черепа были настолько ужасные, что Никита вздрогнул. Некто украсил дерево смертью. От него веяло холодом и противным запахом гниения. Но самым удивительным было то, что кто-то выдолбил прямо в стволе своего рода деревянный трон. Он был даже украшен резьбой, от которой остались лишь отдельные фрагменты, остальное почернело и рассыпалось. Трон смотрел туда, откуда текла река, его ложе было покрыто грибами и слизью, и это было настолько противным, что Никита невольно снова передёрнул плечами.
   - Блин, какая гадость! Кто в своём уме согласится на нём сидеть? На острове посреди речки, вокруг этого ужасного леса. Ерунда, какая-то, - выговорил Никита и поспешил обойти это дерево-тотем, что ли. Почему он вдруг так подумал про него, откуда всплыло это слово? Некогда было задумываться. Нужно было бежать подальше от этого ствола, от которого веяло смрадом разложения, и на верёвках висели гроздья черепов и странные панцири невиданных насекомых. Подальше от этого вырезанного трона.
   - Насекомые, это просто насекомые. Как жуки-могильщики, - успокаивал себя Никита. - Это их свет. Никаких призраков. Трон, это точно трон. Кресло, деревянное кресло. Он же вырезан и дерево украшено. Значит, здесь есть люди, или те, кто мыслит, которые - как там его? - имеют признаки цивилизации.
   Когда он миновал это страшное дерево и исчез запах гнили, усилились запахи дыма и жареного мяса. Впереди чернел массив леса, и вроде бы там живым светом прыгал огонёк костра.
   Ночь вступила в свои права, но вокруг не было всепоглощающей темноты. Невероятное количество звёзд освещало всё своим бледным светом. Свет звёзд помогал Никите ориентироваться и видеть, куда ступать. Он наметил себе цель - живой огонёк костра - и стремился к ней. Он шагал вдоль воды, сминая сооружения червей, но те не трогали его. В чёрных массивах леса кипела жизнь. Там постоянно что-то светилось, какие-то фосфоресцирующие элементы: глаза, алые шипы, зеленоватые спирали, багровые точки, которые вспыхивали и гасли, и при этом слышался звук, словно кто-то надувает мехи. Иногда золотым светом вспыхивали птички наподобие колибри и, теряя золотистую пыль, взмывали в воздух. Как эльфы в сказках, только это были не эльфы. А эта золотистая пыль тоже была не сказочной. Особенно когда эта светящаяся пыльца оседала на мордах хищников, и те, становясь видимыми в темноте, начинали злобно выть и пытаться сцарапать её лапами. Пыльца проявляла хищников, и все потенциальные жертвы начинали спасаться бегством.
   - Клёво, - сказал Никита, шагая по гальке. - Неплохо придумано.
   Сам он уже почти не обращал внимания на рычание и вой вокруг. Возле реки он был в безопасности.
   Река шумела. На камнях около воды, куда долетали холодные брызги, засветились точки: колонии светящихся зеленоватых организмов забегали по камням.
   Внезапно всё вокруг начал заливать желтоватый свет, как от восходящей Луны. Сначала его почти не было видно среди бледного сияния звёзд, но с каждой минутой он становился всё сильнее и сильнее. Откуда этот свет? Может, взошла Луна или иной спутник, похожий на неё?
   Никита поднял голову. Ничего, только несколько подсвеченных облаков. Оглянувшись, Никита едва не присел от неожиданности. Это была не Луна, это был не естественный спутник планеты. Над горизонтом, сияя золотом, вставала огромная конструкция. Она показалась над лесом, паря среди звёзд. По размеру она была чуть больше земной Луны, только вытянутая. Она напоминала перевёрнутую букву "Ш". Соединительная черта буквы имела вид треугольника, а вот лучи буквы упирались в серповидное основание. Что это такое? На её фоне мелькали быстрые тени ночных хищников. Этот грандиозный монумент выплыл из-за того ужасного тотема и теперь медленно двигался в зенит, подсвечивая облака.
   "Всё страннее и страннее этот мир, - подумал Никита. - Что это такое?"
   Становилось холоднее. Удивительная конструкция в небе привлекла его внимание лишь на мгновение. Какой от неё прок? Никиту трясло от холода, и он очень хотел кушать. Огонёк приближался. Стуча зубами, Никита шёл к нему. Метров через двести стало ясно, что он горит на холме, в пещере. Деревьев там почти не было, лишь редкие представители местных видов смогли зацепиться корнями за зеленоватые пятна земли, участками расположенные на щербатых, словно шелушащихся склонах холма.
   Река здесь заворачивала влево и огибала нависшую над ней скалу. На её вершине рос лес, а вот отвесные стены были гладкими и каменными, с небольшими ложбинками, где росли корявые деревца, как на земле. Эти стены казались неприступными. Но ведь кто-то забрался в пещеру и разжёг огонь.
   - Вот, блин, попал, - выругался Никита.
   Река поворачивала налево, и он как раз находился на левом берегу, а вот скала с пещерой, где горел огонь, была на правом. Чтобы достичь её, нужно было пересечь речку, а там черви. Там плавали эти мерзкие и вонючие... хотя нет, медово пахнущие создания.
   Никита стоял в нерешительности. Громадная небесная конструкция быстро достигла зенита и теперь сияла белым светом. Если присмотреться, то на ней можно было заметить серые прямые линии, какие-то фигуры, словно нарисованные простым карандашом прямоугольники, квадраты, а также овалы и круги. За спиной у Никиты в лесу слышался шум, треск ветвей, возня и повизгивание. Нечто двигалось вслед за ним по правому берегу, куда Никите предстояло перейти. Этот очаг ужаса отстал, но не исчез. А перед Никитой простирались тёмные воды реки на фоне светло-жёлтой гальки.
   "Я ведь был в воде, я упал в неё, и черви меня не тронули, - лихорадочно думал Никита. - А вдруг я несъедобен?".
   "А как же это, что движется в лесу?"
   "Что, в лесу? Оно далеко. Метров двести от обрыва. Я успею. Перескочу и быстро наверх".
   Оставалось надеяться на везение, пятьдесят на пятьдесят, или пан, или пропал. Что делать? Выбора особо не было. Или умирать от холода на этом берегу реки, или пересечь реку и залезть на холм, к спасительному огню.
   - Стойте, я же не могу умереть. Точно, не могу умереть! - радостно подумал Никита и, вздохнув полной грудью, побежал прямо в обуви по скользким камням. Всё равно её можно будет потом просушить у огня.
   Вода обожгла Никиту ледяным холодом, но это его не остановило и, айкая, он выскочил на другой берег и быстро направился к пещере. Он карабкался вверх, хватаясь за редкие стебли невиданных растений, распугивая насекомых, многие из которых тревожно вспыхивали и травили всё вокруг едкими облачками.
   Наконец, тяжело дыша, Никита достиг входа. Он буквально одним прыжком преодолел метров тридцать почти отвесного подъёма. Ему придавал сил голод: из пещеры раздавался такой соблазнительный запах, похожий на аромат шашлыка. Как же он хотел есть!
   Перед входом Никита присел, прячась за камнями, и осторожно заглянул внутрь. Внезапно внизу что-то грохнуло. Цепляясь одной рукой за камни, а другой - за выступающие из песка корни, Никита посмотрел вниз. Там творилось нечто невероятное. Визжали животные. По пляжу неслись обезьяны и ещё какие-то непонятные звери, а в хвосте плелись ящеры. Над лесом поднимался столб дыма. В нём что-то горело, искрясь и трепеща багровыми языками. Огонь? Что там случилось? Огонь быстро гас, а перепуганные животные исчезали, спасаясь бегством.
   "Ерунда, какая-то", - подумал Никита.
   Отогнав посторонние мысли, он весь сосредоточился на пещере. Это была неглубокая пещера с овальным потолком, а в середине её горел костёр. Над костром лежали массивные камни, а на них пеклось мясо. Ломти мяса кто-то разложил таким образом, чтобы жар самого костра едва касался их, не сжигая мясо, а заставляя его шкворчать и поджариваться. У Никиты потекли слюнки. Первым его порывом было броситься в пещеру, схватить кусок и начать есть, но он сдержался, продолжая осматриваться. Вдоль дальней стены был сложен хворост. Его было много. Кто-то нарубил одинаковой длины хворостины и сложил их просушиваться. Впрочем, некогда было рассматривать этот хворост, Никита быстро перевёл взгляд обратно на ломти мяса. Они так вкусно пахли. Дым вперемешку с мясным ароматом уходил в проём пещеры, исчезая среди звёзд. В пещере никого не было. Это было странно. Кто-то же разжёг этот костёр.
   Внизу что-то зарычало и щёлкнуло челюстями. Никита посмотрел вниз. Что это под отвесной стеной? Животное? Звёзды хорошо освещали всё вокруг, но вот то, что стояло под отвесной стеной, оставалось в темноте. И оно походило на силуэт льва.
   "Хрен взберёшься!" - усмехнулся Никита, и глаза льва зажглись алыми щёлками. Так, надо было принимать решение. Никита ещё раз осмотрел пещеру и осторожно, вприсядку, шагнул в неё. Раздался электронный звук и вдоль всего входа, по полу, стенам и потолку пещеры пробежала яркая алая искра, оставляя ниточку гаснущего пламени. Всё это светилось секунду и тут же погасло. Опасаясь худшего, Никита отпрянул назад, выскочил из пещеры и оказался лицом к лицу с каким-то хищником. Тот ловко взобрался по отвесной стене и собирался схватить его за ногу. Нет, это был не тот большой лев, а что-то меньше его. Не то кошка, не то собака. Никита среагировало мгновенно, пнув хищника ногами прямо в оскаленную морду. Тот взвизгнул и, не удержавшись на склоне, исчез, скатившись вниз, а Никита бросился назад, заскочил в пещеру и, найдя подходящий сук, повернулся лицом ко входу, ожидая нападения. Ничего. Только странный звон в голове. Сколько он так простоял, минуту, две? А потом нечто больно кольнуло его в бок, и послышался спокойный голос:
   - Брось палку и повернись, - голос принадлежал мужчине.
   Никита замер. Что делать, подчинится, а вдруг это враг? Он размышлял, тогда голос продолжил:
   - Я кому сказал? Вижу, ты начал дрожать, значит, понимаешь, что я говорю. Брось палку!
   - Там зверь, снаружи, - сказал Никита.
   - Я угадал, ты знаешь русский. Брось палку, пока здесь горит огонь, они не сунутся. Ещё раз повторяю, брось палку и повернись. Ну?
   Никита с выдохом бросил палку и медленно повернулся. Из тени бокового прохода пещеры вышел человек. Ему было лет пятьдесят, с усами, в тёмно-зелёной военной форме. На рукаве у него был нашит флаг с тремя горизонтальными полосами. Чёрный, красный и синий. Флаг ДНР. Они секунд десять молча рассматривали друг друга, а потом Никита отступил к стене, туда, где был сложен хворост. Там находилось несколько увесистых камней. Его противник держал в руках импровизированное копьё, к древку которого был привязан каменный наконечник, и внимательно наблюдал за Никитой.
   - Знакомая форма. Что это у нас за тип: пиксель светлый? Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, так это укро... украинца, - сказал усатый человек. - Только без глупостей, слышишь, мы не на Земле.
   - А мне плевать, - Никита медленно поднял камень. - Я бессмертный. Меня не смогли убить ваши "Грады". Меня не смогли убить ваша артиллерия и автомат. Я ничего не боюсь.
   - Да? Говоришь, "Грады" не убили? Ты случаем оранжевых грибов не ел? Они тут повсюду растут на сиреневом мху. Вкусные, но хорошо вставляют.
   - Я видел мир пепла, - Никита ненавидел своего противника. У него перед глазами снова были взрывы, кругом горел огонь, когда их лагерь накрывали залпы "Градов". Он мысленно снова слышал крики раненых и стоны умирающих, запах крови вперемешку с запахом влажной земли. Да, так тогда и было. И это стреляли они!
   Никита шагнул к своему противнику, а тот колебался.
   - И что? Точно грибы не ел?
   - Я, знаю кто ты. Ты сепар!
   - Слушай, пацан, я не хочу с тобой воевать. Давай просто поговорим. Что было там, то осталось там. Этот мир - не Земля. Ты даже не представляешь, что это такое. Здесь многое видится по-другому. Положи камень, а я положу копьё. Идёт?
   - Пошёл ты! Таким как ты, верить нельзя.
   - Хорошо, я скажу по-другому. Если мы подерёмся, оба проиграем.
   - Я бессмертный, - Никита изготовился, чтобы кинутся, но усатый был быстрее. Он сделал выпад вперёд, и наконечник копья попал в руку Никиты, держащую камень. Он порвал куртку и впился в локоть. Никита взвыл от боли, выронил камень, и схватился за раненое место. Он присел, а его противник отошёл на шаг.
   - Блин! Сука!!! - Никита отнял руку и увидел на пальцах алую кровь
   - Извини, но мне пришлось. Я же сказал, я не хочу с тобой драться.
   - Не может быть? Меня же сбросили со скалы эти, летающие мотыльки, меня сожгли в космосе истребители. Космические истребители.
   - Это всё грибы. Я сам, когда их в первый раз поел, видел удивительные видения. Тогда большие шары из растений, пушистые такие шары, как из ваты, вдруг налились светом и начали меня ласкать. Блин, моторошно было. Это галлюциногенные грибы, - усатый человек отошёл на несколько шагов, не отводя от Никиты внимательного взгляда.
   - Не ел я ничего! - Никита осмотрел свою рану. Она была не глубока, но сильно жгло.
   - Все так говорят. А насчёт раны. Наконечник моего копья смазан выделениями местных жуков. Едкий коктейль гадости они выделяют. Похоже на уксус. Но это не опасно. Промой рану водой. Она там, в кувшинах, возле хвороста.
   Никита подошёл к хворосту и увидел глиняные кувшины. Промыв рану, он отпил воды. Она была холодной и вкусной, как любая чистая горная вода. Ненависть к врагу немного притупилась, но не исчезла полностью.
   - Ты и кувшины вылепил, - с сарказмом заметил Никита. Злость постепенно проходила. Оставалось любопытство.
   Сзади послышался треск. Никита обернулся и увидел, как усатый человек сорвал с себя нашивку ДНР и бросил в огонь.
   - Так будет лучше, - пояснил он. - А насчёт кувшинов. Это делают местные не то муравьи, не то термиты. Находишь заброшенную колонию и пользуешься. Только смотри, чтобы внутри ничего не было. Здесь много всякой дряни, которая ползает или летает. Она любит заползать в эти кувшины и жить в них. Так что ты решил? Перемирие?
   - Мне нелегко. Я хорошо помню таких, как ты. В таком тёмно-зелёном камуфляже.
   - Понятно. Слушай, мы здесь не на Земле, и кругом - сплошь враждебные создания. Я предлагаю перемирие, мы так всегда делали, чтобы забрать раненных и груз двести. Мне тоже не по себе видеть около себя вчерашнего врага, но здесь мы должны держаться вместе. Я так понимаю, ты только что попал сюда. Раз так себя ведёшь... эээ... неумело?
   - Да, с этого вечера. А ты, сколько ты здесь?
   - Почти полгода.
   - И как ты сюда попал?
   - Хрен знает. Помню только Донецкий аэропорт. Штурм. Я вытаскивал раненых, а потом меня словно по голове ударило. Кругом был свет, какие-то облака света среди серого тумана. Не помню. Помню ощущение, что меня что-то тащит. А потом вокруг меня возник мир, словно опутанный колючей проволокой. Раз - и словно телевизор включили. Равнина, а на ней что-то вроде сделанных из извести метровых кувшинов. А вокруг них такие жёсткие растения с шипами, которые росли из почвы, не знаю, как из белоснежного мела. И эта белая взвесь, она поднималась ветром, как в карьере по добычи мрамора. Всё в этой мелкой пыли. Такой ужасный мир живой зеленоватой колючей проволоки. Она животных ловила. Силки строила и ловушки типа концентрической паутины, что ли. Подманивала сладкими янтарного вида каплями. Тварь. На ней скелеты весели гроздьями и такие коконы, где она шипами жрала пойманные тела... А потом... Вроде я видел что-то в небе. Не знаю. Провал в памяти. И вот, я очутился в этом лесу, на планете. А ты?
   - А я из-под Сладкого.
   - Откуда? Не знаю такого населённого пункта.
   - А Железянск?
   - А-а-а, этот город. Про него слыхал. Несколько раз в сводках упоминался. Ничего интересного. Там вроде территория контролировалась казаками атамана Куницына. Это не наш район ответственности. Куницын сам по себе.
   - Вот я оттуда, из-под него, - тихо ответил Никита и продолжил. - Нас там ваши хорошо накрыли, и после боя я... м-м-м... я оказался в другом месте, как и ты. Видел мир пепла. Огромный мир, где вся земля, облака, всё покрыто им. Кругом одни обломки. В этом мире всё погибло, всё разрушено. Жители этого мира сами разрушили всё то, что веками создавали. Они даже воздух полностью сожгли. Кругом пепел, ядовитые газы, пыль и магма. Мир, да, мир назывался Гармонией. Смешно, правда? Я, думаю, он будет пострашнее мира с живой колючей проволокой. А потом я очутился здесь, - Никита решил не рассказывать всё полностью. - Меня тоже словно тащили. Не знаю, трудно описать.
   - Хорошее название, Гармония, - усатый очень внимательно смотрел на Никиту, как будто изучал его слова, взвешивая: верить или не верить. - Не особо вяжется с твоим рассказом про разрушенный мир. Что же, садись, поешь.
   - Ты меня угощаешь?
   - Слушай, дурень. Мы непонятно где. Здесь нет Украины, нет России, нет ДНР или долбанной Америки. Здесь есть только ты и я. Нас было четверо. Я их всех нашёл, я же профессиональный военный. Прошёл афган, и не такое видел. Одного из четверых сожрали у нас на глазах хищные птицы. Грёбаные страусы с громадными, полными треугольных зубов клювами. Второй попал в ловушку насекомых. Третий вчера ушёл на разведку и не вернулся. Я думал, что это он пришёл, пока не увидел твою форму. Думаю, что он уже не вернётся. Ночью нельзя ходить по этим лесам. Некоторые растения именно ночью на концах колючек начинают выделять сильный нейротоксичный яд.
   - Зачем? - вырвалось у Никиты.
   - Симбиоз с хищниками. Растения поражают жертву. Хищники жрут её, потом спят рядом, срут, а растения питаются говном, как удобрениями.
   - Но...
   - Пацан, это не Земля. Здесь многое совсем по-другому. Здесь другой воздух, здесь другие ощущения. Ты, наверно почувствовал некую эйфорию внутри, некий прилив сил, некую радость, пьянящее чувство, словно в первый раз девушку поцеловал, когда попал на планету. Так у всех было, у кого я спрашивал. Это совсем другой мир, так что оставим вражду, если хотим выжить. Нам придётся держаться вместе. Не хочешь? Уходи. Решай сам.
   Никита не хотел уходить из пещеры в темноту, где горели звёзды, и он, вздохнув, покорился.
   - А как же бактерии? Вирусы?
   - Не знаю. Но пока я жив и здоров. Пил воду, правда только из реки и горных ручьев, ел мясо. Воду из прудов и озёр не пробовал. Школа выживания даёт о себе знать.
   - Значит, можно есть?
   - Я же разрешил, впрочем, решай сам. Настаивать не буду.
   Никита попробовал мясо. Оно было несолёное, но он так хотел есть, что, обжигаясь, обсасывая пальцы, съел почти весь кусок. Остановился лишь тогда, когда заметил насмешливый взгляд усатого.
   - Бессмертный, говоришь, - сказал он и засмеялся.
   Никита тоже не смог удержаться от смеха. Неужели-таки это всё ему привиделось? Эта планета пепла, космос? А может, он просто устал. После еды у него начали закрываться глаза и стало клонить ко сну.
   - Кстати, меня зовут Михаил. А тебя?
   - Никита.
   - И откуда ты?
   - Из-под Кагарлыка. Деревня называется Велики Прицьки.
   - Не слышал о такой. А я из-под Новгорода.
   - Зачем ты приехал на нашу землю? - спросил Никита, запивая мясом водой.
   - Ты хочешь знать? Опять хочешь вражды?
   - Нет, мне просто интересно.
   - Ну, насмотрелся телевизора. Впрочем, моя история длинная и отнюдь не уникальная. Есть такой городишко около озера Ильмень, Шимск называется. Впрочем, скорее село это. После афгана и Чечни мы там с женой и двумя сыновьями поселились. Взяли кредит, купили квартиру в пятиэтажке. Потом взяли второй кредит, на ремонт. Я всё работу искал, нормальную, а предлагали копейки. В Новгород каждый день ездил, почти пятьдесят километров. Жена в детсад устроилась, но и там платили мало, а долги росли. Банки начали нас донимать, а куда деваться? А тут слух прошёл, что нужны такие профи, как я, на востоке Украины. Да и друзья звякнули. В общем, обещали, как аэропорт возьмём, то денег нормально заработаем и сразу по домам. Я по своим кредитам расплачусь и начну нормальную жизнь. Не получилось. Вот такой мой патриотизм.
   - И как? Он помог?
   - Скажем так, я разочаровался. Я совсем не то ожидал увидеть. И денег мне не заплатили обещанных. Вместо десяти штук за четыре месяца, всего сто восемьдесят долларов и шесть тысяч гривен. Ладно, может, оставим эту тему? Я не хочу больше об этом говорить.
   - Я просто видел, как ваши добивают наших. Там были кавказцы и эти, у них на рукавах два скрещенных молота на синем фоне.
   - Молотобойцы, - Михаил нахмурился. - Вольная русская армия богатырей и витязей. ВОРАБОВИ, так называется их организация. Шовинисты хреновы. Пропагандисты великого Русского мира. Нет, я не из таких. У меня в афгане в роте было трое хохлов. И ничего, водку жрали вместе, а один мне задницу прикрывал, когда духи с тыла зашли. Я думал, действительно фашисты пришли на Донбасс, а оказалось... В общем я после аэропорта решил уехать обратно, но не пришлось. Вот здесь теперь.
   - Понятно.
   Никита снова сделал глоток прохладной воды. Михаил подбросил дров и услышал, как возле пещеры раздалось рычание, и появились два багровых глаза. Никита невольно схватился за сук, но Михаил его успокоил.
   - Сейчас, - он достал что-то с пояса, мешочек, подошёл к выходу и метнул щепотку пыли. Чудовище фыркнуло, чихнуло и исчезло.
   - Я вижу, ты тут освоился.
   - Самый действенный метод. Споры лесных цветов. Теперь никакая тварь и близко не подойдёт к входу. Правда, мало осталось. Кирюша почти всё унёс с собою. Блин, нельзя было мне его отпускать.
   Никита размышлял, механически жуя. Он рассматривал своего нового попутчика. Его форма была потёртой, но практически не грязной. Сколько он сказал провёл здесь? Полгода? Что-то не вязалось.
   - Что? - поинтересовался Михаил, увидев его внимательный взгляд. - Тебя что-то беспокоит?
   - Одежда твоя. Уж очень она чистая, - сказал Никита. Он покосился на отложенный тяжёлый сук.
   - Понимаю. Не верится, но я долго прожил в одном месте, что-то вроде коммуны, пока Кирюше не затесалось узнать ответы. Он вдруг решил, что есть отсюда выход. А там, в коммуне, если следить за своей одеждой, она может неплохо сохраниться. Всё-таки, это военная форма, а не новомодные тряпки, что скажешь?
   - Не убедил.
   - Ладно, хочешь - верь, а хочешь - нет.
   Никита размышлял. С одной стороны, это был его враг по Донбассу, но с другой стороны, они здесь чёрт знает где. Придётся довериться этому Михаилу. Он пока вообще не понимает где он и что делать дальше. И он сказал коммуна, значит, здесь они не одни. Сколько здесь людей? Машинально он откусил ещё кусок мяса и вдруг увидел, что его собеседник не ест.
   - А ты, Михаил, почему не ужинаешь?
   - Не хочется?
   - Почему?
   - Думаешь, яд? Ладно, смотри, - он подошёл к мясу, второму куску и, отрезав кусочек, съел. - Убедился? Я думал, Кирилл вернётся, но теперь догадываюсь, что нет. Он ушёл на свои бесполезные поиски чего-то, при этом после полудня. Не послушал меня. Ты наелся? Как рука?
   - Нормально, уже практически не чувствую. Странно, что ты заботишься обо мне. Любой мой... мою прихоть... - он не мог подобрать слова, чтобы выразить свои мысли.
   - Зачем твои желания исполняю? - Михаил улыбнулся. - Я думаю, на сотни, нет, тысячи километров вокруг людей больше нет. Поэтому ты мне нужен живым и здоровым. Как-никак, одному гораздо тяжелее, чем вдвоём. И я хочу, чтобы ты понял и поверил мне: я здесь тебе не враг. Это всё в прошлом. Нужно провести мысленную черту, отделить ту жизнь от этой.
   - А эта коммуна?
   - Она очень далеко. Это другая планета, пойми, это не Земля. Здесь всё враждебно, кроме нас с тобой. Мы должны держаться один другого, а иначе проиграем и будем убиты или сожраны. Только ты и я. Тебе это понятно?
   - Я, думаю...
   - ТЕБЕ ЭТО ПОНЯТНО?
   - Да, - ответил Никита.
   Всю свою жизнь, он жил в своём мирке, маленьком мирке своих чувств, эмоций и мыслей. До этого рокового дня. Где этот Бог, где этот Механик? Покинул его? Никита оглянулся. В пещере гуляли сквозняки, но знакомых смерчей он не увидел. Вытирая губы рукавом, он усмехнулся. Был никем, а вдруг стал неким объектом, таким важным, что ему стало казаться, что вокруг него вращается Вселенная. Стал бессмертным. А теперь он здесь. Зачем, с какой целью? Да ещё и обычный, живой. Михаил ему не верит, что он видел планету Пепла, где всё погибло, где не было чем дышать, он думает, что Никита привирает. Ну да, после того, как он кричал: "я бессмертный!", как можно в его рассказ поверить. Зря, зря он это сказал. Теперь не стоит ему всё рассказывать. Не нужно рассказывать про то, что он увидел и услышал в космосе. Про того врага, о котором те, на кораблях, говорили. Про то, что он вообще был в космосе, вот так, без скафандра. А где эти пришельцы? Может, стоит к ним пойти, попросить помощи? Нет, они убили его, они стреляли... Хотя нет, стреляла машина, а они не хотели. Они хотели его забрать. Может, действительно попросить Михаила отвести его к ним. Они ведь должны быть на планете. Посмотрим, что будет дальше. Михаил прервал его мысли:
   - Что скажешь про ужин? Соли, увы, не достал, но мясо понравилось?
   - Вкусно, - ответил Никита. - Только да, без соли плохо. Но всё равно вкусно, и спасибо за приют.
   - Всё ещё опасаешься? - Михаил усмехнулся, наблюдая за Никитой.
   - А ты бы как поступил на моём месте?
   - Думаю, так же.
   За пределами пещеры выли и лаяли животные, шуршали крылья. Было слышно, как кто-то из них звал на помощь, а кто-то кричал об опасности. Но когда в границах леса появилось Нечто, все лесные животные замерли в тревоге. Они замокли, ожидая развязки. Это нечто стояло перед лесом и навевало такой страх, что даже хищники решили, что нужно ретироваться.
   Нечто походило на представителя семейства кошачьих. Свет звёзд не освещал его тёмное тело, словно шкура животного поглощала свет. Алые прорези глаз рассматривали подъём и пещеру.
   Никита этого не знал. Он продолжал есть, пока в желудке не появилось ощущение тяжести. Сытость разморила Никиту, ему показалось, что на голову надели шапку-ушанку, причём тяжёлую, и она стала давить ему на затылок, вызывая сонливость. Странное ощущение. Он опьянел. Чувство опасности, тревоги уходило, уступая месту сытому блаженству и странному состоянию. Он откинулся и, громко икнув, спросил:
   - Ну не понимаю, почему я здесь оказался? Я вообще ничего не понимаю. Тут такие животные. Эти обезьяны, они так интересно едят. Видел, как они раскусывают орех или что-то там?
   - Да, - Михаил подбросил в огонь поленьев. Пламя тут же весело побежало по коре, выбросив под потолок пещеры клубы серого дыма.
   - Главное зачем? Проще поперёк его разгрызть.
   - Нет, не проще. Этот плод имеет две слабые точки, и если на них надавить, он легко раскалывается. Так что эти обезьяны действуют верно.
   - Да, бедные растения. Не повезло им.
   - Разве? Семена крепятся на шкуре с внутренней стороны плода. Эти обезьяны могут пронести их десятки километров от дерева-родителя, чтобы съесть. Плодов мало, а животных много.
   - Да? Интересно, а вот это, что светится на небе. Эта громадина. Ты, Миша, зам... ик! ...етил? - чувство опьянения нарастало.
   - Конечно, - сказал усатый.
   Никита, шатаясь, поднялся и подошёл к выходу подышать свежим воздухом. Его качало, странное давление на голову усилилось. Это была не головная боль, а такое чувство тяжести, которое закрывало глаза. От него веки становились такими тяжёлыми, что Никита несколько раз зажмурился и зевнул. Слегка полегчало, но не очень.
   - И чего я такой пьяный? - спросил он у Михаила. Тот длинной палкой покопался в костре, поправляя поленья, и сказал:
   - Я забыл про специи. На этой планете они специфические. Эти специи, как острый, очень острый перец. Когда кушаешь, приятно и даже вкусно, а вот последствия... У тебя опьянение от них. Попей воды.
   - Зачем?
   - Чтобы утром не болела голова. Вода поможет справиться с интоксикацией. Поверь мне, я через это проходил.
   - А зачем тогда вообще было специями обрабатывать?
   - Своего рода дезинфекция. Тут есть дерево, кора которого отлично убивает бактерии. Её используют как мазь и как приправу. Она в желудке помогает убить микроорганизмы.
   - Всё-то ты знаешь! - Никиту шатало. - Энциклопедия ходячая.
   - Здесь по-другому нельзя. Кто не учится, тот быстро умирает.
   - Глупости, - Никита подошёл к выходу и хотел уже выйти наружу. - Чтобы приспособиться, не нужно знать высшую математику. Я... - Никиту качнуло.
   - Ты лучше не выходи из пещеры, ляг и полежи.
   - Я сейчас, - Никите казалось, что из-за костра в пещере нечем дышать. Его шатало, ноги подгибались. Состояние было такое, будто он сильно перепил. Неужели так действуют на него эти специи?
   - А ты, Михаил, не выглядишь пьяным. Странно, - его голос слегка заплетался.
   - Нечего странного нет. Уже привык организм. Я больше, чем ты, и, - он усмехнулся, - закалённее. Тебе сколько лет?
   - Ладно, проехали!
   Никита отмахнулся от дыма и нескольких искр, которые вылетели из пламени. Это противное давление на голову. Как от него избавится? Надо было выйти и подышать. Ему почти всегда это помогало. Он так поступал, когда хорошенько набирался. Особенно, когда они были в гостях, и Никите наливали столько же, сколько и взрослым. А он бравировал, делал вид, что уже взрослый, и поэтому через какое-то время ему становилось плохо. А может-таки собеседник его отравил? Зачем, что есть у Никиты, пустые карманы? Нет, надо было подышать и прийти в себя.
   Он шагнул наружу и почувствовал сопротивление воздуха. Весь проём выхода под сводом пещеры будто покрылся мелкими трещинами и откинул его обратно. У Никиты создалось впечатление, словно он натолкнулся на силовое поле, на некую резину, которая мягко его отбросила.
   - Блин! - удивлённо выдохнул Никита, растянувшись на полу и рассматривая звёздное небо. - Что это такое? Что это за трещины?
   Воздух перед Никитой покрылся ими, словно лопалось стекло. Но он не успел их подробно рассмотреть: трещины исчезли сразу, как только Никита упал. Шлёпнувшись на песок пола, он не смог сразу подняться, и Михаил помог ему, легко, как будто Никита ничего не весил, подняв его сильной рукой и поставив на ноги.
   - Что со мной? Что это было? Ты видел трещины в воздухе, словно я на стекло налетел?
   - Это всё специи. Там есть несколько ингредиентов, которые по-разному на людей воздействуют. На тебя они хорошо подействовали.
   - Да ладно, я же не сумасшедший! Я что, галлюцинации видел? Были трещины, и меня воздух отбросил. Я не идиот, хоть и пьяный, могу отличить реальность от вымысла!
   - Никита, успокойся. Я всё объясню. Ты просто поскользнулся, видишь, какие камни влажные. Это вечерняя роса садится. Эти специи имеют сильный наркотический эффект, особенно если человек впервые их попробовал, а потом придёт привыкание. Они не опасные, но к ним нужно привыкнуть, чтобы больше не пьянеть. Ты что, траву никогда не курил?
   - Ну, курил, было дело.
   - Вот так и здесь. Сейчас ты пьян и самое лучшее для тебя сейчас - лечь и поспать. Я так понимаю, ты плавал в реке, судя по виду твоей одежды и наличию соплей от червей, и долго шёл сюда. Усталость, плюс голод, это дало такой сильный эффект. Вот тебе и померещились трещины в воздухе. Надо поспать.
   - Да не хочу я спать, - пролепетал Никита. - Я хочу понять, где я!
   - Никита, ты должен поспать. Выпей хотя бы воды. Иначе ты сгоришь. Это у тебя сейчас нервная система так реагирует на планету. Со всеми так было. Чужой мир, чужой воздух, чужая энергетика планеты. Татьяна даже от астмы избавилась здесь. Понимаешь, ты сейчас взведён, как пружина. Твой организм привыкает к чужому, всему чужому. Наверняка у тебя сейчас головные боли, что-то давит на голову. Это от обилия впечатлений. Это как если бы ты всю жизнь жил на Севере, среди тундры и льда, а потом - бац, и тебя бросили на экватор, на необитаемый остров. И ты вдруг лежишь на горячем песке среди пальм. Ты меня понимаешь?
   - Да. Но я не хочу спать. Я хочу, получить ответы.
   - Никита, давай спать. Завтра поговорим, ты сейчас всё равно плохо соображаешь. Утро вечера мудренее. Если мы завтра отправимся на поиски, мне нужно, чтобы ты был отдохнувшим.
   - Да не засну я, - Никита с опаской посмотрел на выход из пещеры. Ему легчало. Опьянение проходило, и лишь давление на голову пока не отпускало. Он попил холодной воды и, налив её в руку, протёр лицо. Его странный собеседник, понурив голову и кивая, словно соглашаясь с чем-то, тихо произнёс:
   - Ладно, спрашивай, пока есть время. А то потом ты просто вырубишься, такое тоже я наблюдал. Храбрец, хренов. Всегда так: говоришь, как нужно поступать, как нужно себя вести, не слушают, а потом валяются в беспамятстве. Ладно, чего ты хочешь узнать? Учти, я немногое знаю.
   - Это что такое на небосклоне? Ну, это, словно буква "Ш". Что это? Я думал, это месяц.
   - Нет. Это орбитальная станция.
   - Чего?
   - Орбитальная станция, ты доволен? - Михаил улыбался. Он снова подбросил в костёр несколько узловатых веток и посмотрел на Никиту. Тот сидел на камнях с открытым ртом.
   - Вот это - орбитальная станция?! Это? Такая громадина? Она же размером с Луну! Я же вижу её силуэт. Он такой огромный, что вижу её всю. Понимаешь? - от удивления Никита не находил слов и никак не мог выразить свою мысль. - Всю конструкцию сразу. Разве... не помню, нашу станцию... "Мир", я ведь не могу видеть её с земли. Мне друг ночью показывал звёзды, про созвездия рассказывал, и среди них я видел только точки, как звёзды, перемещающиеся по небосклону. Он говорил, что это спутники, а самая большая точка - станция. К нему друг из Харькова приезжал погостить, у него телескоп был. Так мы станцию только как размазанное пятнышко видели, а здесь, здесь я вижу её всю, при этом без телескопа. Как она так низко летает, почему не падает?
   - Сейчас это станция МКС, а не "Мир", - поправил Никиту Михаил.
   - Не важно. Как это возможно? Это...
   - Эта станция - во много тысяч раз больше, чем МКС. Это ты понимаешь? Поэтому ты её видишь не как пятнышко или точку, а как объект на небе. И она на низкой орбите, как я понял. Я не силён в небесной механике, но думаю, что ответ в скорости. Если я правильно помню, Международная космическая станция находится на высоте 400 километров и у неё первая космическая скорость, около 7,7 километров в секунду. Знаешь, главное найти точку равновесия в гравитации планеты, вокруг которой станция вращается. А там и размер не имеет особого значения, разве что её будет трудно позиционировать. Но, судя по тому, что я видел в этом мире, в этом эта цивилизация преуспела. Ей не составило проблемы найти такую точку равновесия и подвесить станцию. Они опередили в развитии нашу планету на много лет. Для нас это нечто из ряда вон выходящее, а для них - обычное, ну, не знаю, событие.
   - Я, я всё равно не понимаю, как она может так парить над планетой. Какая точка равновесия?
   - Скорее всего, на её борту очень мощный источник энергии и устройство, которое управляет гравитацией. Я не знаю. Мы бы такую конструкцию не удержали над планетой так низко. В общем, я не знаю правильного ответа, понятно?
   - А что её освещает? Она словно горит светом? Как думаешь, отражение от солнца?
   - Не знаю. Знаю, что она светится очень ярко, когда бывает в зените. Может у неё такое покрытие на корпусе. Чтобы понять это, там нужно побывать. Ещё вопросы?
   Никита потирал ушибленный бок. Нет, теперь он точно был смертным. Ещё болела от падения спина и рука, на которую пришёлся весь вес. Ныла царапина, оставленная копьём Михаила. Тот положил его за камни, на которых сидел, и больше ни разу даже не смотрел в его сторону. Неужели пещера так хорошо защищена? Никита ощупал свою больную руку. Возле кисти она покраснела.
   - В голове не укладывается.
   - Согласен. Она такая огромная, что я даже не представляю её истинный размер. Может, десяток километров, а может и больше. Думаю, что это целый город. Днём я видел, как её корпус серебрился металлическим светом. Так что, это не фантом. А то Карл мне рассказывал, что это просто оптический обман, атмосфера так преломляет лучи, что объект кажется больше, чем на самом деле. Нет, это всё-таки орбитальная станция, громадная станция. И её построили эти...
   - Кто?
   - Ты хочешь знать? Я тебе завтра покажу, сейчас ночь на дворе. Надеюсь, сейчас ты не сорвёшься и не побежишь в темноту за ответами? - Михаил улыбнулся своей шутке.
   - Хорошо. Завтра, так завтра.
   Нет, конечно, Никита не собирался никуда идти. Особенно после первой неудачной попытки выйти наружу. Спина ещё гудела, а рука болезненно отзывалась, когда он двигал кистью. Но эта станция. Таких размеров. Дух захватывало от этих мыслей. Какие ещё удивительные вещи он увидит в этом мире? Кто её создатели, они похожи на людей?
   - Значит, здесь обитает разумная цивилизация?
   - Обитала, - усатый посмотрел на Никиту. Тот снова зевнул.
   - Что значит обитала? Где она?
   - Слушай, давай все расспросы завтра. Мне ты завтра нужен будешь отдохнувшим, а ты всё спрашиваешь и спрашиваешь. Уже раз упал, завтра будешь падать на каждом шагу.
   - Но я...
   - Так, мне это надоело! У тебя глаза закрываются, и зевать начал без остановки. Ты или меня слушаешься, или завтра мы расходимся. Я не смогу за тобой следить, если ты будешь спать на ходу. Тебя здесь сожрут у первого же дерева. Понятно? Здесь куча хищников, и ещё куча иных опасностей, о которых ты даже не догадываешься! А если у тебя внимание не на пределе - ты труп! Понятно?
   - Да, - опьянение прошло, и Никита снова был трезв, но спать хотелось сильнее. Действительно, глаза закрывались сами собой и он всё время зевал. Никита поднялся и зашагал вдоль костра. Ему нужно было размять ноги. Его компаньон внимательно следил за ним. Шагая вдоль стены с хворостом, Никита почувствовал, будто ему на голову положили холодную медузу. Это была уже не шапка-ушанка, это было куда более противное ощущение. Она давила на него, но он сопротивлялся, как человек сопротивляется сну. Машинально он провёл рукой по волосам и почесал голову. Но чувство, что у него на голове лежит что-то холодное, не пропало.
   - Мне нужно сосредоточиться. Я должен понять, зачем я здесь? Что я здесь делаю? - мысли путались, он, словно разделился надвое, на два человека. Один напоминал подпрыгивающего, пританцовывающего от нетерпения Никиту, жаждущего всё поскорее узнать, у которого внутри всё кипело, заставляя двигаться, а второй Никита был смертельно уставшим человеком, который хотел спать. Было такое состояние, словно он напился кофе: спать хотелось, а тело требовало движения.
   - Фигнёй маешься, - ответил усатый мужчина. - Постели мелкий хворост, видишь, как у меня постелено?
   Никита давно приметил около стены что-то вроде циновки из хвороста, прикрытой сверху длинными стеблями травы.
   - Мы с Кириллом собрали вчера, он думал, что к ночи вернётся. Не вернулся. Зато появился ты, поэтому можешь воспользоваться его постелью. А я приготовлю огонь на ночь.
   - Хорошо.
   Мерзкая холодная медуза на голове давила Никиту, буквально пригибая к земле, наливала тело тяжестью и заставляла лечь. Он сопротивлялся, но не мог ничего поделать. Он засыпал. С трудом соображая, он постелил себе постель у стены и прилёг. Как же он устал. Едва он коснулся мягкой травы, как веки его тут же опустились. Чёрт, завтра бы не забыть задать вопросы, которые сейчас метались у него в голове. Кто такой Кирилл и куда он ушёл? Что это за цивилизация серых человечков? Да и про тех пришельцев, которые были в космосе, нужно спросить, может это они построили станцию? Но постойте, Михаил сказал, что они погибли, те, кто жил на планете... Какое противное состояние. Что это, старуха стоит рядом с ним? Смотрит и улыбается. Пришла позлорадствовать, как она его хорошо послала. Вот она стоит и усмехается, что-то говорит, но что... Никита даже не понял, что уже спит, и никакой старухи рядом с ним нет.
   Когда он уснул, усатый человек выпрямился и зашагал к выходу. Там его встретил барьер, который снова покрылся трещинами от прикосновения. Человек на секунду остановился, сделал шаг назад, и трещины исчезли. Он внимательно посмотрел в правый нижний угол, туда, где среди отвалившихся от стены камней скрывалась расщелина. Раздался тонкий электронный звук, и вдоль всего выхода из пещеры пробежала алая искра, оставляя призрачный след. Когда искра погасла, усатый пересёк границу выхода и вышел из пещеры. Он отошёл всего на метр от входа и замер на уступе. Стояла уже глубокая ночь. Орбитальная станция, сияя холодным ярким светом, двигалась в зените среди огромного количества звёзд. Да, это было действительно величественное зрелище.
   Над лесом среди звёзд появился маленький голубоватый шарик, совсем крохотный. Брат-близнец планеты догонял её в бесконечной гонке. Кроваво-красные звёзды, красные сверхгиганты скопления горели на горизонте. Всё было, как всегда. И как всегда в безоблачную ночь было светло. Усатый человек хорошо видел весь обрыв, пятнистый гранит, сдавленный в вертикальные пласты, напоминающие приставленные плотно друг к другу разнотолщинные блоки. Хорошо были заметны одинокие деревца, странная трава, покрывшаяся россыпью мелких цветочков, вокруг которых кружились насекомые. Этот свет освещал пушистые ветви деревьев, первый ряд стволов, чьи-то силуэты, мелькавшие на границы света и тени. Он подсвечивал шумные воды реки, которая текла внизу, пенясь и пузырясь на скатах и порогах. В лесу, на противоположном берегу, возникли вспышки фосфоресцирующего света. Появились салатовые иглы и несколько сиреневых и алых спиралей. Послышался вой, клацанье и резкие трели. Хищники делили территорию охоты.
   - Дэс, эй кам, - тихо сказал усатый. Внизу, у подножия обрыва шевельнулась знакомая чёрная тень. Она начала двигаться, распугивая всё и вся, и приближалась к обрыву. Но человек её не боялся, наоборот, он ждал странное создание. - Дэ кес, - добавил он на непонятном, совсем не русском языке.
   Лес был растревожен. То, что двигалось вдоль обрыва, в поисках подходящей точки, чтобы забраться наверх, пугало всех его обитателей. В свете орбитальной станции вверх, к звёздам, взмывали умеющие летать белки, и с шумом неслись по ветвям прочь обезьяны. Вспыхивали желтоватыми искрами мелкие животные и, рыча, убегали ящеры. Словно от этого кошачьего силуэта исходила невидимая волна ужаса. Из нор выползали громадные сороконожки, и бежал самый страшный хищник этих лесов - котовидная собака, умеющая частично менять цвет шерсти, как хамелеон и маскировать свой запах под кислый запах выделений жуков. Но от того, кто шёл по краю леса, убегали все.
   Усатый человек ждал. Так и просилось, чтобы он сейчас закурил. Привычным движением поискал пачку в карманах и достал сигареты, но человек просто стоял не шелохнувшись и смотрел вниз на крадущуюся тень. Он ждал. Пар дыхания вырывался из его рта: на этой широте ночи на планете были холодными. По спокойному дыханию было заметно, что он совсем не боялся приближавшегося хищника.
   Внезапно хищник остановился и повернул голову в сторону леса. Усатый посмотрел туда, куда смотрел этот странный зверь. Там, внизу, по течению реки, находилось чёрное дерево, символ магии и предупреждение всему живому. Надо было давно разрушить этот символ зла и смерти, но все руки не доходили. Зверь смотрел туда. Он вглядывался своими алыми глазами в лес, потом открыл пасть и издал звук. Усатый улыбнулся. Он знал, что произойдёт, когда направленная звуковая волна достигнет леса.
   Начавшийся в лесу переполох был просто невообразимый. Теперь и в самой глубине леса всё пришло в движение. Усатый человек понимал, зачем хищник так поступил, он ведь сам отдал ему этот приказ. Где-то на горизонте трубно завыли большие животные и, ломая мелкие деревца, тоже побежали прочь. Главное, что убегали все котовидные собаки и другие опасные хищники в радиусе пяти километров.
   А странный зверь продолжал смотреть на лес. Его щелевидные глаза горели ярким багровым светом. Он походил на громадного льва, полутора метров в высоту и около трёх метров в длину. Подняв вытянутую морду, он посмотрел на усатого. Тот не шелохнулся, а по животному пробежала голубая искра, и оно начало отливать голубым металлом в свете звёзд. Теперь машину, а это была машина, можно было рассмотреть во всех деталях. Она была абсолютно не похожа на те механизмы, которые создавали в лабораториях и институтах люди. На ней не было массивных броневых листов, шлангов гидравлики, не было видно работающих гидроцилиндров или корпусов электромоторов. Это было нечто гибкое, формой повторяющее тело животного и покрытое ромбическими сегментами. Сегменты были подвижны. Они меняли свой размер, словно были жидкими: вырастали или уменьшались, когда требовалось, не стесняя ни единого движения машины. Робот имел длинную шею, словно созданную из огромного числа металлических колец, и громадные когтистые лапы. На спине машины было утолщение, словно кто-то положил на неё вверх дном плоскодонную лодку, и даже имелся сегментный хвост, на конце которого темнело металлическое каплевидное устройство с тремя огоньками: двумя алыми и одним зелёным.
   Машина двигалась совершенно беззвучно. Она смотрела на Михаила, и вдруг, подпрыгнув на месте, пролетела вверх метров двадцать и впилась когтями в гранитную породу. Брызнули искры, раздался звук удара, и вниз посыпались камешки, а машина, выпустив посильнее когти и покрыв их зазубринами, начала проворно взбираться вверх, к месту, где стоял Михаил. Не было визга сервоприводов, шипения пневматики или иных подобных звуков, лишь лязгали, вонзаясь в гранит, стальные когти, и вниз сыпались потоками мелкие камешки.
   Усатый человек улыбнулся. Он знал, что приводы машины работают с помощью электромагнитов. Не гидравлика управляла движением, а напряжение магнитного поля. Это было куда эффективней всего того, что было создано вначале. Электромагниты двигали суставы с невероятной силой, гораздо сильнее, чем давление масла в цилиндрах. Машина могла использовать усилие для движения в более широких пределах, меняя значение на тысячные процента. Конечно, она потребляли при этом огромное количество энергии, но новый реактор на основе генератора Тёмной энергии компенсировал всё. Это был новейшая разработка интеллект-корпуса. Изначально такими машинами комплектовались только "Мёртвые подразделения", но впоследствии подобные комплексы стали поступать Звёздной страже и ударным силам Звёздного Альянса. По совокупности характеристик эти новые киборги были в десятки раз мощнее ударных комплексов прошлого поколения. Но их было мало, особенно на этой планете. Однако для этой операции было решено использовать именно эту машину, а не старые боевые механизмы. Объект наблюдения не должен был догадаться, что за ним наблюдают, а он и не догадался, хотя и отметил, что справа от него в лесу всё разбегалось от ужаса. Как только системы орбитального наблюдения отметили аномалию в Тёмной материи на поверхности планеты, туда тут же была доставлена машина. Её высадили в лесу в трёх километрах от объекта и она, ориентируясь на данные дрона-наблюдателя, беззвучно понеслась к реке. Её основной задачей было сделать так, чтобы человек беспрепятственно дошёл до лагеря и прошёл это чёрное дерево. Никто никогда не знал, что могло случиться возле этого тотема смерти, а рисковать командующие этим сектором Звёздного Альянса не хотели. Этот объект и так был сплошным клубком вопросов, а его потеря свела бы на нет все усилия.
   Машина в несколько скачков достигла человека и остановилась, зацепившись когтями за край уступа и повиснув. Её голова с горящими глазами находилась на уровне груди человека.
   - Идентификация, - произнёс усатый. - Сканируй меня. Альфа-генетическое сканирование для опознания. Использовать заглавный маркер. Электронная подпись выслана для подтверждения моего звания.
   - Сканирую! - глаза киборга вспыхнули и погасли. - Поиск данных для подтверждения личности.
   Перед глазами машины по человеку сверху вниз пробежала белая полоса, осветив его блеклым светом. Человек перед машиной таял, он становился бестелесным, прозрачным и поверх него высветился другой силуэт, выше ростом и шире в плечах. Этот силуэт машина обрисовала, и по нему забегали белые чёрточки. Машина схематично дорисовывала ими лицо, руки, детали туловища и выдала рядом необходимые данные. Столбцы символов прыгали, обрабатываясь. По ним метались курсоры, и они менялись, выдавая всё новые и новые данные. Иногда в строках столбцов часть символов становилась красной, выделялась и отползала в левый угол, где снова обрабатывалась, сопровождаясь дополнительной поясняющей информацией. Получаемые информационные потоки сканирования перепроверялись. Машина измерила рост, вес, пропорции мышечной массы, цвет волос, кожи и глаз, а также обработала скан сетчатки глаза того, кто стоял за усатым человеком призрачной тенью. Следом в дополнительном окне пришли данные генетического и энергетического сканирования. Ниже возникла очень сложная, витиеватая подпись - спираль ДНК с фиолетовыми маркерами. Рядом с ней выползла необходимая информация энергетического рисунка силуэта, она была сравнена с хранимым внутри машины эталонным образцом. Оба рисунка оказались идентичны.
   - Шаншар Диэлекта, ваша генетическая подпись коммандера "Мёртвых подразделений" подтверждена. Сравнение энергетического рисунка прошло успешно. Жду приказов.
   Усатый улыбнулся краешками губ. Даже если бы кто-то и смог подделать его генетическую подпись, а Враг не раз пытался подобное проделать, особенно создавая спящих, то подделать энергетический рисунок было чрезвычайно сложно. У каждого агента "Мёртвых подразделений" он был свой, абсолютно уникальный.
   - Киборг, Кирилл Кравец дошёл до места назначения? - спросил усатый человек у машины.
   - Да. Приказ номер 567-789 по гему 5 выполнен. Данный человеческий индивид сопровождён мною к рудодобывающему комплексу и я удостоверился, что он зашёл внутрь. Данные прилагаются.
   Перед глазами Михаила, или того, кто прятался за ним бледным силуэтом, возникло изображение с бегущей внизу строкой данных. На картинке было видно, как одинокий человек в тёмной одежде, весь вымазанный в глине и земле, часто поскальзываясь и падая на колени, идёт к огромному металлическому жуку. Он возвышался прямо перед ним многометровой громадиной, и его голова была опущена в серый гранит, словно он собрался его грызть, да так и застыл. Человек, пошатываясь, брёл к чему-то, напоминающему лифт. В руках он держал красный свёрток.
   Киборг был далеко, изображение дрожало и покачивалось, и было заметно, что оно сильно увеличено. По сгорбленному силуэту человека скользнула алая полоса сканера, и рядом с ним возникло окно с данными сканирования. Человек был уставшим морально и физически. Машина отметила признаки обезвоживания и голода, ряд заболеваний, присутствовавших в организме: ревматоидный артрит суставов ног, изменения в желудке из-за употребления инопланетной, частично съедобной пищи, сильную изношенность печени, а также резкое уменьшение в мозгу дофамина. Появилась информация, что у бредущего человека появились первые признаки персеверации. Он говорил сам с собой, часто повторяя одно слово: "домой". В руках он держал свёрнутую одежду, красный свитер, сотканный наполовину из естественных, а наполовину из искусственных волокон шерсти.
   С трудом поднявшись на платформу, он вошёл в клеть. Там он долго стоял, покачиваясь, отыскивая как привести лифт в движение, пока киборг не связался с маленькой машиной, похожей на краба, которая пряталась с другой стороны панели управления и она не активировала лифт. Тот начал подниматься вверх. Изображение пропало. Машина сопроводила это электронным звуком.
   Этот человек попал на планету несколько месяцев назад, скорее всего, как и остальные люди, с помощью Врага, который использовал их для своих, непонятных для Звёздного Альянса целей, и, как и другие люди, подвергся изменениям. Местная пища только условно была съедобной, а воду можно было пить только из чистых горных источников или же добытую из определённого вида растений с мясистыми стеблями. Остальную требовалось обязательно долго кипятить. В коммуне, где жил Михаил какое-то время, научились воду фильтровать, набирая её из местной реки. В прудах и озёрах, кроме растворённой в воде органики, дающей ужасный вкус, запах и цвет, жили опасные паразиты, которые, попадая в печень, быстро там расселялись и поражали иммунную систему человека. После заражения, если не оказывалась должная медицинская помощь, человек умирал в страшных муках в течение десяти-двенадцати суток.
   Звёздный Альянс больше не занимался попадающими на планету людьми. Вначале он пытался понять причину их появления на планете. Была даже создана особая группа исследователей. Но после длительного наблюдения, отбора нескольких десятков попавших на планету человек и их скрупулёзного изучения Звёздный альянс прекратил исследования. Он так и не смог понять, зачем на этой и ещё на десятках других подобных диких планет вдруг возникают жители далёкой Земли, какую цель преследует Враг или кто-то ещё, забрасывая такой примитивный вид во враждебную среду без каких-либо средств защиты. Ресурсов не хватало, шла война, кровопролитная и долгая война, и Звёздный Альянс проигрывал её. Заниматься людьми было некогда. Все свободные средства были брошены на поиск решения проблем с генетическим заражением планет Врагом и борьбой с кораблями Сеятелями.
   - Ясно, - кивнул усатый человек. - Подготовь плацдарм для нашего продвижения к цели. Никаких враждебных животных, никаких хищников. Мы должны достичь конечной точки без приключений.
   - Ковит, вы будете использовать путь Кирилла? - поинтересовалась машина. Она показала схематично на карте путь человека и высветила отдельные картины местности. - Есть вероятность встречи с генетическими аномалиями. В соседнем секторе были обнаружены первые признаки.
   - Думаю, да. Твоя задача - произвести зачистку территории. Все аномалии должны быть уничтожены.
   - Будет выполнено.
   - Использовать энергетическое оружие только при необходимости, наш объект не должен знать, что нас ты сопровождаешь. Это приказ командования.
   - Ясно. Приоритет на использования низкочастотных излучателей. Команда выполнена.
   Усатый замолчал. Он смотрел на киборга и размышлял. Михаил знал, куда стремился Кирилл. Он знал конечную цель путешествия. Но вот что дальше? Что произошло внутри рудодобывающего комплекса. Ведь он так верил, что там был ответ.
   - Было произведено сканирование, что произошло внутри с Кириллом Кравцом? - спросил усатый человек. - Есть какие-нибудь данные?
   - Да, но полученная информация имеет искажение. Существуют несовпадения данных по внутреннему устройству комплекса при первичном сканировании и после того, как туда попал человек.
   - Поясни.
   - Размерные аномалии. Например, камера переработки руды должна быть в три раза меньше. Но по факту последнего сканирования она увеличилась и не вписывается в габариты рудодобывающего комплекса.
   - Неправильное отклонение кварков? Гравитационные помехи?
   - Неизвестно, что-то нарушает движение частиц излучателя. Кроме того обнаружены искажения в определении структуры материалов. Судя по полученной информации, состав и плотность сталей некоторых внутренних стен и перегородок изменилась.
   - Показать результаты сканирования.
   Машина вывела перед глазами Михаила результаты сканирования и обработки информации. Массивы невидимых частиц были рассечены странными штрихами и линиями. Эти полосы дрожали, иногда вдруг начиная извиваться. Что-то происходило внутри горнодобывающего комплекса.
   - Сканирование внутри самого комплекса было произведено? Что показывают посланные в него дроны-разведчики?
   - Ответ отрицательный. Нам запрещено приближаться к комплексу. Там обнаружена активность Теней. Мы не располагаем защитой от их внедрения в наш разум. Мы можем их сдерживать только на расстоянии. Связь с дронами устойчивая только возле входного люка в комплекс. С разведчиками, находящимися в глубине комплекса, связь эпизодическая. Они присылают неадекватные данные.
   - Понятно, тогда сделай обход территорий и уничтожь всё, что может представлять для нас хоть какую-то опасность.
   - Задать площадь.
   - Возле самого комплекса всё должно быть проверено в радиусе пяти километров.
   - Это земная мера длины?
   - Да. Связь только с помощью внутренних каналов. Синхронизируем передатчики. Проверяем системы обмена информации и взаимодействия.
   Перед глазами машины и того, кто выглядел как земной человек, запрыгали массивы информации. Они должны были быть идентичными. Один посылал пакет формул и цифровые матрицы с зашифрованными данными и их контрольные суммы, а другой пакет решал и сравнивал результат. Это нужно было, чтобы проверить, как функционируют аналитические системы, нет ли сбоев и нарушений. Когда проверка была закончена, человек произнёс:
   - Вызови несколько летающих автоматических наблюдателей. Держи с ними постоянную связь, они должны всё время наблюдать за местностью во время всего нашего пути. Приказ однозначный: человек должен добраться до комплекса невредимым. Его ничто не должно задержать.
   - Есть пояснения, почему требуется такое пристальное внимание к этому человеку?
   - Нет. Только код приказа: приоритет операции наивысший.
   - Принято, выполняю, - сказал киборг.
   Его глаза снова вспыхнули и погасли, послав код подтверждения. Затем машина присела, подпрыгнула, грациозно развернулась в воздухе, приземлилась на гранитную стену спуска, лязгнув металлом и вызвав небольшой камнепад, и начала спускаться вниз. Она была у подножия уже секунд через пять, там остановилась, осмотревшись, и неслышно скользнула к лесу, снова включив маскировку. Её стальное тело словно окутывалось тёмной вуалью, ромбические элементы исчезали, и через мгновение она напоминала не машину, а живого зверя. Впрочем, этого можно было и не делать: людей поблизости не было.
   Киборг удалился в темноту леса, а усатый человек остался стоять. Ветер принёс с гор ледяной холод. Температура опустилась до трёх градусов выше нуля.
   Лес внизу снова был полон жизни, но это не интересовало усатого человека. Он смотрел вверх, на орбитальную станцию, плывущую среди огромного количества звёзд, и размышлял.
   Огромная станция, освещённая ушедшим за горизонт светилом. Она сияла, как спутник планеты, откуда попал сюда этот человек, Никита. Станция была мертва. Примерно шестьдесят циклов назад рептилоиды, экипаж станции, почти в полном составе вышли в шлюзы и выбросились в космос. Уцелели только двое. Они не поддались гипнозу Культа Смерти и смогли стабилизировать орбиту, введя необходимые телеметрические данные, чтобы станция ещё циклов сто висела над планетой, как напоминание об ужасной катастрофе. Вот он - символ технического совершенства, павший перед безумными идеями. Может это и есть первая фаза Сеятеля, не генетические болота, а именно доведение цивилизаций до безумия?
   Культ Смерти. Это религиозное течение возникало на разных планетах, в разных цивилизациях и культурах, но всегда по одному и тому же сценарию, как под копирку. Жители планеты вдруг, без видимых причин, решали, что вся их земная жизнь - лишь мгновение, просто бессмысленный миг, а самое главное в их существовании, это то, что будет потом, после смерти. Что их существование в загробном мире будет куда счастливей, чем прозябание в смертной оболочке. Там им откроется Истина бытия, новые горизонты сознания и возможностей. Там они будут вечно счастливы, и после смерти их ждёт что-то немыслимо яркое, светлое и прекрасное. Такое, что нельзя описать словами, а можно только представить, почувствовать.
   На Земле, откуда попал этот человек, это называлось верить в существование Рая. Но был один нюанс: Культ смерти основывался на слепой вере не просто в загробную жизнь, а в то, что сам процесс смерти - это наивысшее блаженство, цель физического существования. Приверженцы культа начинали длительные приготовления к смерти, при этом они старались общаться с духами, создавая культовые места с обязательным атрибутом - тотемом, алтарём или другим символом перехода в лучший мир, где обитали духи, призванные с той стороны. На этой планете это были чёрные деревья, одно из которых благополучно миновал человек. Неясно было, что именно делало это дерево, но некоторые люди утверждали, что при сильном ветре сквозь вой в щелях они слышали шёпот и пение, заставлявшее их цепенеть. Они слышали голоса, зовущие их к себе, и от них словно некий туман обволакивал сознание. Эти места создавались для общения с духами с целью узнать, каким способом им нужно умереть, какой метод наилучший.
   Самогипноз? Отчасти это подтверждалось данными исследований интеллект-корпуса, но возникал вопрос: почему вдруг живые существа начинали так слепо желать умереть? Первоначально ответа не было, казалось, что жители планет просто сходят с ума. Да, многие цивилизации начинали приобщаться к наркотическим веществам, синтезируя всё новые и новые препараты, входя с их помощью в некий транс, но наркотики были лишь дополнением, средством, а не причиной возникновения этих учений. Источники их возникновения, могущие объяснить, каким образом появлялся в психологически устойчивой культуре подобный культ, были неясны. Проектировавшие и создававшие эти культовые места, которые так эффективно воздействовали на мозг, были неизвестны, до тех пор, пока не были обнаружены Проповедники. Не на всех планетах, но на очень многих.
   Впервые эти существа, имитирующие жителей планеты, были найдены в системах, не входящих в Звёздный Альянс. Их попытались изучить. Например, были попытки исследовать Проповедников на Каллистелле - мёртвой планете эльфоподобных людей. Но обычно эти полуживые, полуорганические механизмы либо самоуничтожались, либо начинали вести себя столь агрессивно, что их приходилось сжигать. Внутри их обнаруживались скрытые оружейные системы, способные провести генетическое или вирусное заражение. Стало понятно, что, скорее всего, Культ Смерти - это детище Врага. Оставалось понять, что двигало туземцами, что сводило их с ума? Неужели простые проповеди и групповое пение? Ведь сначала возникал сам культ, а уже потом строились эти чёрные храмы с тотемами и алтарями внутри. Со временем подобное начало возникать даже на планетах Альянса с их устойчивым психическим состоянием общества, с возможностью ментальной коррекции. Культ появлялся в обществе высокоразвитой и высокоорганизованной цивилизации, где подобные верования в принципе были абсурдны. Что являлось спусковым механизмом? Скука, бессмысленность существования? Какую именно слабину нащупывали Проповедники, что сознательные существа с высоким интеллектом, с логическим мышлением, с пониманием устройства мира, вдруг начинали верить во всю эту чушь и, теряя над собой контроль, предавались ужасным оргиям, как, например, проведение ночи рядом с гниющими трупами, чтобы получить от них знание и совет. Общаясь с ними через сон. Это не лезло ни в какие рамки!
   Сканирования приверженцев Культа Смерти показывало эмоциональную деформацию, суицидальные мысли. В начальных проявлениях - стресс или депрессию. Они, наоборот, радовались приближению смерти, они ждали это событие, как награду. Может именно это и сеял в первой фазе Сеятель? Ведь обнаружить Культ Смерти было куда сложнее генетических болот.
   Сеятель. Впервые он был обнаружен, визуально идентифицирован примерно сто тридцать стандартных лет назад. Неуловимый, недоступный корабль неизвестной цивилизации, который не могли перехватить боевые соединениями Альянса, погибая в попытках его уничтожить. Хотя в большинстве случаях эти мощные, несоизмеримо технически более совершенные корабли просто.... старались уйти от схватки, бежать, создавая Переход. Лишь селиканты "Мёртвых подразделений", построенные с использованием технологий Звёздных Механиков, могли помешать им это сделать и нанести существенный вред. Если корабль Сеятель уходил, значит, он появлялся где-то ещё, и всё повторялось.
   Этот человек, Никита, спрашивал, куда он попал? Михаил знал ответ, только озвучить его полностью не мог, ведь он придерживался легенды, что он - человек, который так же, как и Никита, непонятным образом попал на эту планету. Это была типичная звёздная система с шестью планетами, три из которых находились в так называемой Зелёной зоне. Это означало, что эти планеты располагались в обитаемой зоне, на дистанции от звезды, и жидкая вода находилась на поверхности планеты. Разумная жизнь зародилась и развивалась на третьей, самой удалённой от звезды планете Зелёного пояса, которая граничила с поясом холода. Ух, какие там были зимы! Они господствовали на планете двести двадцать из четырёхсот шестидесяти семи дней. Сплошной снег, сильные ветра и лютые морозы, когда находящиеся ближе к полюсам океаны покрывались трёхсотметровой толщей льда. Только на экваторе оставалась полоса свободной воды.
   Но рептилии приспособились. Их первые города напоминали муравейники, вырытые глубоко под землёй, поближе к термальным источникам тепла. Суровый климат заставил рептилий быстро находить решения возникающих проблем. Планету часто сотрясали действующие вулканы, землетрясения крушили города, и у рептилий был один выбор: или приспособиться, или умереть. Такие условия стимулировали развитие мозга.
   Время шло, и рептилии развились, уничтожив в борьбе конкурентов и став доминирующим видом, а потом поселились на поверхности, построив огромные города надо льдом, буря скважины к магме и создавая мощные термальные станции, питающие города энергией и теплом. Они построили подводные базы, поближе к подводным вулканам, используя их тепло. Под водой они начали добычу полезных ископаемых, используя особый вид слизняков, которые покрывали стены пещер клейкой массой. Застывая, эта масса образовывала невероятной прочности покрытие. Полностью освоив планету, рептилии обратили свой взор к звёздам...
   Усатый человек улыбнулся. Станция горела, опускаясь к горизонту, а над лесом росла яркая звезда. Та самая, что совсем недавно появилась на небосклоне. Ярко светящаяся серо-голубым светом она была крупнее любых звёзд на небе. На самом деле это была не звезда, а родная планета разумных рептилоидов - планета звёздной системы Цегал, откуда они прилетели в этот мир.
   Почти восемьсот циклов назад эта цивилизация начала бурно развиваться, пройдя первую промышленную революцию. Рептилоиды построили корабли и начали осваивать два других мира, которые тоже были живыми и находились рядом с их родной планетой. Эти миры находились ближе к звезде, и на их поверхности было куда теплее, чем на родной планете рептилоидов Рыхъяме. Сначала они высылали на планеты зонды для исследования и высаживали спускательные аппараты. А примерно триста циклов назад они принялись колонизировать эти два мира. Здесь была пригодная для дыхания атмосфера, был кислород, были полезные ископаемые и была возможность культивировать почву и выращивать еду, много еды, а не довольствоваться лишь тем, что давали парники.
   До возникновения Культа Смерти, когда за неполные десять циклов Рыхъяма превратилась в мёртвый мир, они заселили два новых мира. Киир'яхму'ча, Киир'ямху'чуча. Труднопроизносимые названия переводились просто и банально: планета Зов 1 и планета Зов 2. На обеих планетах были построены базы, началось строительство целой цепочки оросительных каналов, осваивались обширные территории, появились посевы съедобных клубней. Почва на этой планете Киир'яхму'ча была очень своеобразной, и её приходилось обрабатывать особым образом, чтобы она стала пригодной для посевов, особенно связывать и нейтрализовывать жирные кислоты. Ещё здесь в горах были построены громадные металлургические заводы и военные базы.
   Когда Рыхъяму накрыла первая волна самоубийств, колонисты на этой планете решили, что они смогут спастись, если создадут автономные, полностью изолированные подземные укрытия, где их не настигнет то, что сводило с ума их цивилизацию. Но они не знали, с кем или с чем имеют дело. В результате на планете началась короткая, но кровопролитная война, закончившаяся ничем: проиграли все, и теперь их останки разлагаются по всей планете. Осколки этих миров уже пятнадцать циклов разгребают группа Архериус и "Мёртвые подразделения", пытаясь спасти хоть какое-то наследие. Особенно старается группа Архериус, пытаясь найти способ сдерживания чёрных болот без использования радикальных мер. Рептилоидам каким-то образом удалось незадолго перед гибелью отыскать метод эффективного противостояния чёрным болотам, не давая им распространяться по планете.
   Усатый человек снова посмотрел на огромную станцию. Громадная буква "Ш" с треугольным основанием и вертикальными элементами, упирающимися в серп. Исполинская станция. В той части станции, которая выглядела как серп, располагались генераторные и двигательные отсеки. По всему внешнему овалу серпа находились дюзы двигателей, способные разогнать станцию до пятисот километров в секунду, используя энергию ядерного превращения.
   Станция вот-вот должна была исчезнуть за лесом, она почти коснулась его своим треугольным носом. Огромный, мёртвый корабль.
   Таких станций было построено две. Это были универсальные комплексы для перевоза огромного количества грузов, колонистов, необходимых машин между планетами обитаемой зоны. Что-то вроде колониального города в космосе. За один рейс эта станция могла перевести поселенцев и всё необходимое для постройки небольшой полностью оснащённой базы.
   Над планетой, где находился усатый человек, плыла вторая из построенных станций. Первая лежала частично в океане, частично на материке Чум'хартка, чьё название переводится как Каменный. Она рассыпалась на куски, сгорев при входе в верхние плотные слои атмосферы родной планеты рептилоидов, и рухнула огненным дождём на Чум'хартка пи'ла, пи'та, сыыкуння, таково было полное название места её падения на материнской планете. В переводе с местного диалекта, это звучало как "Каменная суша среди приливов, отливов и бурь". Она упала тогда, когда была практически полностью загружена, чтобы отправится в свой очередной путь ко второму осваиваемому миру, к планете Зов 2.
   Судя по сохранившимся записям, у рептилий были грандиозные планы. На четвёртой, холодной, каменной планете, которая походила на огромный мир сплошного застывшего, как стекло, гранита, они собирались строить корабль для межзвёздных путешествий. Они уже очень близко подошли к созданию волнового двигателя и масс-машины, даже построили прототип центрифуги для разгона тяжёлых частиц гравитронов, и все эти планы сожрал Культ Смерти. Мир, который так долго сформировывался, который уже полностью устоялся, который выжил после войн и катастроф. Мир, который боролся с холодами, со страшными землетрясениями, с ледниковыми цунами, когда лёд мог прийти из океана и проползти за день десятки километров вглубь суши, разрушая всё на своём пути, пал перед безумным верованием всего за несколько лет. Абсурдный Культ вернул рептилоидов в тёмные времена, он привёл цивилизацию, точно знавшую свои цели и упорно стремившуюся к ним, в состояние полной апатии и безразличию ко всему, кроме желания смерти. Освоение двух других миров, добыча и транспортировка полезных ископаемых, полёт к звёздам больше не трогали рептилоидов. Разительная перемена, которая совсем не вязалась с их историей, наполненной примерами невероятного трудолюбия.
   Ради достижения своих целей разумные рептилии не пожалели на планете Зов 2 местное разумное население - мохнатых существ, живущих в норах. Эти существа мешали рептилоидам в их добыче полезных ископаемых, особенно оранжевой глины, поэтому с ними не стали церемонится, а провели несколько рейдов, истребляя всех поголовно, без капли жалости или сомнения. Эмоции рептилоидам были чужды, они были холодны и расчётливы. Для них поставленная цель была всем, её нужно было достичь любой ценой.
   И вот за пять циклов всё переменилось. Сначала возникли странные сборища, где среди фосфоресцирующего света и выкопанных покойников, странные ящеры в белых одеждах с белесыми чешуями рассказывали про загробную жизнь. Они выли, пели и танцевали, и казалось, что среди блеклого света с ними танцуют тёмные тени. Потом они начинали ритуалы, где последователи культа вслушивались в шёпот мёртвых и узнавали, как лучше себя убить. Полный бред и сумасшествие, но ведь работало! Эти ритуалы сближали слушателей в единстве идеи. Каждого члена культа вокруг понимали и поддерживали такие же, как он, и они все были равны. Не было больше никакого разделения, все становились друг другу братьями и сёстрами. Именно эта деталь была крайне важна для понимания, почему идея Культа Смерти стала такой привлекательной.
   Аналитический отдел интеллект-корпуса Звёздного Альянса понимал, что именно в этом состояла стратегия Врага в подобных мирах. Общество рептилоидов не было тесным и дружным. Существовали многочисленные касты, враждовавшие друг с другом. Строгая иерархия управляла всей цивилизацией рептилий, где каждый должен был чётко знать своё место. Ни о какой дружбе или поддержке между кастами речи не шло, только жёсткий свод законов и правил для управления - и всё.
   А здесь Проповедники предлагали совсем другое, то, где уже не было одиночества. Не было больше никого, кто выделялся бы из толпы, все превращались в единую семью. А вот все, кто не с ними, становились врагами, теми, кто хотел разрушить их семью и мешал готовиться к великому свершению.
   Следом за сборищами появились многочисленные секты, переросшие в религиозное течение, которое начало расползаться по планете. Привычные цели и поставленные задачи исчезали, оставалось только одно: смерть.
   Цивилизация рушилась. В кастах началась паника. Споры, попытки образумить последователей Культа Смерти переросли в войны. Их легче было убить, чем переубедить. Одни хотели спастись, а другие - наставить на путь истинный, на путь Вечного блаженства после смерти, а если нет - просто убить. Грустная история этой звёздной системы, одной из сотен погибших таким же образом. И на планете, откуда попал сюда земной человек, Никита, сейчас мирно спавший в пещере у огня, время от времени появлялись такие же секты. Первые опасные симптомы. Усатый человек знал, что Враг давно находится на Земле и давно там экспериментирует, но оставалось непонятным, что он хочет там узнать, какие цели ставит? Интеллект-корпус изучал подобные религиозные течения, он внедрялся в секты и пытался понять, каким образом у людей трансформировалось сознание и они из обычных граждан превращались в одиозных сектантов, зомбированных глупыми, а порой и опасными учениями. Ответ был один: эмоции. Враг учился манипулировать эмоциями. А легче всего было манипулировать с помощью жадности. Духовные наставники сект быстро поражались этой болезнью и не могли остановиться. Ведь считалось, что Враг не был разумными существами с физической оболочкой, а это были энергетические создания. Тогда чем они питались, какой энергией? В этом случае чёрные болота не вязались с этой концепцией истребления планет. Вопросы, сплошные вопросы, на которых не было ответа. Чуждый разум и чуждые цели.
   Усатый человек вдохнул воздух. Конечно, его истинный облик был не таким, каким его увидел земной человек. Его прототип, который он скопировал, усатый Михаил с планеты Земля был мёртв уже почти две недели. Он провалился в яму-ловушку и долго умирал там, почти пять дней, сходя с ума и разговаривая со звёздами. Дроны-разведчики сочли его самой подходящей кандидатурой для копирования, и Шаншар Диэлекта просто считал нейро-сканированием остатки памяти из рассыпающегося, умирающего мозга и трансформировался с помощью технологии Тени. Ему было всё равно, умрёт этот человек или нет. Ему ставились совсем другие задачи. Но памяти было недостаточно и люди-спутники Диэлекты начали о чём-то догадываться. С Никитой было проще, Диэлекта мог импровизировать, не боясь разоблачения.
   Холод опять усилился. Подул Северный ветер. Значит завтра будет безоблачно. Диэлекта знал завтрашний прогноз погоды от метеоспутников. Это было хорошо, потому что идти в дождь по этой планете было очень тяжело.
   В звёздном небе метались жёлтые точки мух-медоедов, которые отыскивали в гуще леса нежно-розовые грибы с наростами, в которых образовывались светящиеся янтарные капли. Это был вкусный и питательный сок, а в нём плавали споры грибов, которые не переваривались в брюшках мух и, переносимые ими, попадали в землю в других местах континента. Так эти грибы размножались. А на этих мух охотились светлые, яркие, с голубоватым свечением осы.
   Усатый человек вернулся в пещеру. Огонь догорал. Кострище мерцало багровыми огнями, блеклые язычки пламени бегали волнами по растрескавшимся поленьям, словно танцуя. Дыма почти не было, только волны горячего воздуха поднимались вверх.
   Усач подбросил дров и посмотрел на сладко спящего Никиту. Неужели это он? Тот самый человек, которого обнаружили боевые системы флота? Тот самый человек, который немыслимым образом смог стать частью эфира.
   Перед его глазами возникла картина. Повинуясь мысленной команде, встроенный в его мозг компьютер выдал необходимые данные. Среди пустоты болтался человек. Сканирование показывало абсурдность ситуации, ведь живое существо не могло существовать на таком расстоянии от светила. Одно дело бактерии или вирусы, а другое - такое сложное биохимическое образование, как человек. Ему требовались куда более комфортные условия, а отнюдь не космос. Появились данные дополнительного сканирования. Эх, всё-таки зря интеллект-корпус не поставил приоритеты. Машины среагировали быстрее, чем пришёл приказ "Отставить!". И ещё эти странные помехи в работе спин-каналов. Усатый человек, вернее, коммандер Диэлекта, даже не предполагал, что такое возможно. Считалось, что спин-каналы невозможно заглушить, так как они были образованы путём создания микрочервоточин. Если бы стоял приоритет "анализ данных", машины среагировали бы по-другому, а так пилоты ударных истребителей получили информацию, что это Враг, Проникатель и сразу попытались его сжечь. И всё из-за новых директив. То, что произошло на планете Земля, сильно напугало командование, особенно их впечатлило неподчинение боевого офицера "Мёртвых подразделений". Интеллект-корпус посчитал, что произошёл взлом основных систем. Из-за этого возникла эта команда, когда в анализ данных вкралась ошибка. Этот человек не был Проникателем, но из-за похожести данных сканирования, машина приняла неверное решение.
   Усатый человек стоял над спящим и внимательно рассматривал его. После залпа истребителей тот исчез в огне плазмы, он должен был превратиться в атомарный газ, но вот он. Он, или не он? Может, двойник? Никакое живое существо, и даже "танцор костей", генетически изменённый объект, не мог двигаться в космосе, а этот мог и к тому же говорил с ними. Глаза усатого человека вспыхнули и погасли. Сканирование было завершено. Нет, это было живое существо, из плоти и крови. Это совсем не совпадало с данными сканирования малых боевых кораблей, которые окружили это существо. Сейчас это был такой же человек, как те, которые начали появляться в этой системе примерно пятьдесят циклов назад. Рыбацкое судно с японцами, потом несколько австралийцев с яхты. Следом появился самолёт "Сессна-208", который вынырнул прямо перед ударной платформой и был сожжён. Кто там был за штурвалом? Ничего не осталось. Люди начали возникать на планете с некоей периодичностью, словно кто-то искал ответ, а выживут ли они. Они возникали на разных участках планеты, на разных континентах. Теперь он, этот спящий сейчас человек, появился как финальная часть эксперимента. Почему здесь и сейчас? Почему он появился в космосе, ведь никто из людей никогда до этого не возникал в пространстве звёздной системы? Может потому, что расползлись тени?
   Усатый вздохнул. Скопировав матрицу памяти человека, этого умирающего Михаила, кадрового военного Российской Федерации, он невольно начал копировать его привычки. Вздохи, кивки, шарканье ногой и поглаживание пальцев на руке. Он начал воспроизводить это машинально. Сейчас он размышлял о том, что, может быть, действительно что-то решило привлечь внимание, указать на этого человека, сделать так, чтобы его заметили? О, да, его заметили! Среди сотен попавших на планету людей с Земли, этот точно выделялся. Но что он несёт, какое послание?
   Человек мирно спал и посапывал. На нём была не очень тёплая военная форма, и останься он ночевать под открытым небом, непременно замёрз бы. Штаны были явно велики ему, да и куртка как с чужого плеча. Его одевали спонтанно, во что было, что сразу примерно подошло. Одевали торопливо. У него ничего не было, кроме формы и кроссовок, а его карманы были пусты. У тех, кто попадал сюда до него, хотя бы были фотографии родственников, жён или родителей. А у этого ничего. Усатый человек стоял перед костром, где разгорались брошенные новые паленья. Они трещали, горящая кора лопалась, порождая искры.
   Планета Земля была очень удалена. Находясь на краю соседней галактики, она была открыта всего примерно двести стандартных лет назад. Сначала ей не придали значение, борьба с Врагом занимала все силы, а потом, когда её начали пристально изучать, она оказалась уникальной. С развитием технологии Перехода с помощью гравитации Тёмной материи оказалось, что она имеет большое количество зеркальных миров. Слишком большое. И везде был Враг, но он не трогал эту планету, словно что-то искал. Тогда на мир исходной точки был отправлен целый десант. Что там произошло, было неясно. Даже имея статус сидэ-коммандера, отвечающего за целый сектор, Шаншар Диэлекта тем не менее не имел доступа ко всем событиям, которые произошли на той далёкой планете.
   Однако последствия были губительными для "Мёртвых подразделений". Командующая тем сектором сэнтел-коммандер Аристэ была отстранена. Её первый помощник Эйфа попала под трибунал экзекуторов. Она натворила в Киеве тех ещё бед, отказавшись подчиниться приказу представителя высшего командования интеллект-корпуса. Трибунал не сжёг её, но отправил очень далеко.
   Однако некий результат был достигнут. Чёрные болота в том секторе исчезли, они высохли и превратились в пепел. Чего не скажешь про сектор, за который отвечал Диэлекта. Кто эти люди и почему они так нужны Врагу? Копаясь в умирающем мозгу Михаила, который стеклянными глазами смотрел в синее небо, пока ещё его не начали поедать насекомые, Диэлекта пытался понять суть человека. Они имели такие хрупкие тела, такую ранимую душу. Как эти японцы, которые танцевали на берегу у костра после почти месяца блуждания в Океане. Как же они радовались суше! Зачем они танцевали и орали песни, наевшись этих галлюциногенные грибов? Отвести душу, достичь состояния эйфории, радости? Зачем? А этот человек? Так это был он или не он в космосе? Что им всем, "Мёртвым подразделениям", пытались рассказать, ведь им что-то пытались объяснить, Диэлекта это точно чувствовал. Но что?
   Внезапно Диэлекта понял, что за ним наблюдают и очень пристально, причём наблюдатель находится здесь, в пещере. Он повернулся туда, куда указывало его шестое чувство.
   В пещере гулял ветер. Он закручивал обрывки листвы, соломинки и прочий мусор маленьким смерчем, как раз в овальной нише, засыпанной белым песком. Там ничего не было. Силовое поле пропускало воздух беспрепятственно. Сенсоры реагировали только на материальные объекты. Насекомых и иных мелких тварей отпугивали резонаторы. Они выдавали направленные звуки на низких частотах, и эти гады уползали и улетали восвояси. Никого биологически материального в пещере не было, но опять возникло это чувство, что за ним наблюдают.
   Подул холодный ветер, и огонь в костре затрепетал. Холодный воздух снаружи. Диэлекте не было холодно. Его настоящее тело было генетически совершенно. Оно идеально приспосабливалось к любым погодным условиям. А вот тело этого человека нет. Оно было уже заражено, и местные вирусы убьют его за неделю, если организм не справится и в нём не появятся нужные антитела. Почти девяносто процентов появившихся на этой планете людей умерло от аллергий или вирусных заболеваний. Словно подопытных животных помещали в клетки с контролируемой средой и смотрели что будет. Системы разведки Альянса находили этих мертвецов постфактум. Находили и сканировали, пополняя полученными данными банки информации, где анализировали заражение и распространение инфекции в организмах. Для всех это были лишь безликие мертвецы на далёкой планете.
   Искажения в тёмной материи были постоянными. Формирования галактик, взрывы сверхновых, соединение планетарных систем. Тёмная материя всё время изменялась, она словно жила неведомой жизнью. Когда дроны зафиксировали новый Переход, они не сразу направились к точке возникновения искажений. Они решили, что это было просто одно из десятков тысяч подобных искажений. До тех пор, пока этот человек не заговорил. Тогда они засекли его.
   Глядя на спящего, усатый просматривал все данные, полученные с помощью сканирования звёздной системы Цегал. Он пытался понять и составить всю цепочку хронологических событий. Изначально искажение было очень малым. В отличие от Переходов, которые открывали "Мёртвые подразделения", эти спонтанные Переходы были лишь щёлками величиной с волосинку в пространстве. А дальше всё пошло вразрез с общепринятыми директивами.
   После событий в космосе следящие системы получили команду усилить сканирование и слежение за обитаемыми планетами, и почти тут же они обнаружили этого человека и передали о нём информацию на базу. И тут возникла дилемма: что делать дальше, как поступить? Немедленно изъять его с планеты и, поместив в лабораторию, изучать? Что заставило их передумать? Что подтолкнуло к иному решению? Ведь схватить и изучать было первым и, казалось, таким правильными решением. Неизвестный объект, такой интересный, словно пойманный новый вид жука. А вдруг... А вот это - вдруг и решило судьбу этого человека. А если это всё-таки он, тот самый объект из космоса, тогда какими способностями он обладает? Аналитические компьютеры обрабатывали полученную информацию, выдавая странные ответы. Это ведь были не просто машины, а машины с внедрением в ядро биохимической составляющей, которая отвечала за... сомнение. А если... А если это не он такой уникальный, если кто-то ведёт его. Мифический Звёздный Механик? И если киборги захватят этого человека, как отреагирует это Нечто? Даст его изучать, а если нет? Если это действительно тот самый человек из космоса, у которого не было выявлено признаков жизни, не были обнаружены ДНК при сканировании, а его тело было собрано из чего-то аморфного, переменного химического состава, значит Нечто настолько могущественно, что не стоит мешать ему.
   Проникатель? Этот человек был похож на него, но отличался. Так же как и Проникатели, которых "Мёртвые подразделения" обнаруживали на обитаемых планетах, этот человек был в состоянии перпендикулярного времени, когда основное течение времени для всех замирало. В этом случае оставалось только смотреть и подыгрывать. Как только этот человек был обнаружен на реке, боевые аналитические системы колебались лишь мгновение, а затем было принято окончательное решение - сопровождение объекта. Пусть их ведёт сам человек, а они будут играть роль помощника. Командующий "Мёртвыми подразделениями" сектора сам вызывался стать проводником. Для такой важной задачи он обязан был присутствовать лично. И вот теперь он стоит в пещере и смотрит, как по серым стенам и выщербленному потолку мечутся багровые тени от костра.
   Люди. На Земле в последнее время происходили странные события. Сначала неудача с заводом, причём на ровном месте. Всё было спланировано и идеально реализовано. Были найдены все звенья активации кораблей. Но они споткнулись в самом конце. Потом несколько бессвязных событий, пока не появился на сцене Куликов. Он да, он был самым ярким персонажем. Одним из немногих, кто мог во сне путешествовать по зеркальным мирам. Данные по нему были ограничены, но кое-что было доступно. Его жизнь была бессмысленным существованием абсолютного ничтожества, пока он не умер и ... не ожил. Нет, он ожил не так, как это происходило после генетического внедрения новой органической материи в тела мёртвых, он не стал порождением болот и их страшных чёрных мух, пресловутым Танцем костей, а именно воскрес живым! И почему он стал так важен, почему он? Дальнейшее...
   Опять это чувство, что за Шаншаром наблюдают. Причём теперь появилась странная вибрация в воздухе.
   Усатый человек снова оглянулся. Никого. Он сканировал пещеру, но опять нулевой результат. Но он чувствовал вибрацию, он чувствовал, словно воздух наэлектризовался. Странно.
   - Кто здесь? - спросил он.
   Он не ждал ответа, но решил, что Нечто каким-то образом проявит себя. Шелохнётся. Шаншар перешёл в режим глубокого сканирования Тёмной материи и снова дал импульс. Его глаза вспыхнули и погасли. Волна частиц наподобие мюонов двинулась от его глаз вперёд, проникая через любую поверхность. На основе отклонения частиц волны можно было высчитать атомы, составляющие основу материала, а по гравитационной составляющей построить кристаллическую решётку, чтобы определить материал сканирования. В отличие от фотонов света, эти частицы нельзя было обмануть. Компьютер, встроенный в мозг Диэлекты, обрабатывал отражённый сигнал. Ничего. Сканирование не выявило искажений. Никто и ничто не пряталось в пещере, используя невидимость.
   И вдруг он снова почувствовал, что кто-то изучает его. Это словно ощупывало каждый его нерв, каждую косточку, каждый нейрон мозга и особенно внимательно изучало органические цепи системы ввода-вывода информации. Эти органические мостики были связующим звеном между нервной системой Шаншара и устройствами Звёздных механиков. Своеобразным интерфейсом общения. Шаншар попытался взять контроль в свои руки, но получил такой оглушающий удар, что упал на колени. Что его изучало? Такая мощь. Оно внимательно рассматривало всю его жизнь, от рождения и до сегодняшнего мгновения, особенно, как он использовал приобретённое оружие, когда стал гибридом. Он видел на экране, встроенном в хрусталик глаза, как бегают по нему хаотичные данные. Компьютер словно сошёл с ума. Часть данных была простым набором символов. Системы самостоятельно включались и выключались. Но при этом оружие не выполняло команды. Системы контроля как будто имитировали свои способности на виртуальном тренажёре. Мерзкое чувство беспомощности. Шаншар к нему не привык.
   Нечто изучало коммандера несколько минут, а потом отпустило. Энергия вернулась к нему, и он вскочил. На правой руке с лязганьем собрался плазмамёт, а на левой - гравитационный излучатель. Он осмотрелся вокруг. Никого и ничего, только храп землянина. Тот спал глубоким сном. Направив на него оружие, Шаншар сканировал волны его мозга. Может, он Спящий? Нет, были отклонения в работе мозга в медленной фазе сна, но всё в пределах нормы. Эха сигнала не было.
   - Посылаю данные командованию. Возможно это контакт. Слепой нащупал поводыря. Режим 1-4, закрытый спин-канал, - сказал Шаншар.
   Пока информация уходила по каналу к командованию сектором, он ещё раз осмотрелся. Ничего. Может, есть структурные изменения. Бывали случаи соприкосновения с Врагом, и после такого контакта оставались энергетические следы. Атомарные связи становились слабыми и появлялись паразитные всплески. Но для этого требовалась концентрация.
   Шаншар отошёл к выходу, к силовому полю, и приготовился. Он несколько секунд накапливал энергию, а потом его глаза потемнели. Всё погрузилось во тьму, словно он начал терять сознание. Огонь, прыгающие по стенам тени, пещера, спящий человек - все потускнело, и когда перед его глазами осталась лишь темнота, они снова вспыхнули и погасли. Снизу вверх по темноте поползла блекло-салатовая полоса. Она высвечивала все. Каждую крупинку, каждый камешек, каждую соломинку или ворсинку. Она высвечивала любой материальный объект. Появились алые точки микро-Переходов. Это были естественные паразитные сигналы, когда Тёмная материя по тем или иным причинам соприкасалась с видимым миром. Но ничего больше. Был, правда, след, словно гасла голубоватая воронка, но такое случалось и раньше. Такое могла сотворить чёрная дыра в зеркальном мире, если находилась в данном месте по ту сторону реальности.
   Ничего необычного. Режим сканирования заканчивался и перед глазами снова возникал обычный мир. Спящий Никита зачмокал губами и опять перевернулся на другой бок.
   "Кто ты и почему ты здесь?" - в который раз мысленно спросил Шаншар.
   Человек, который назвался Никитой, облизнулся во сне. Чтобы его усыпить пришлось воздействовать на него ментальным контролем. На всех попавших сюда людей, равно как и на Никиту, эта планета воздействовала одинаково опьяняюще. У них возникало желание всё время что-то изучать, находить и исследовать, они с маниакальным рвением пытались узнать и понять всё, что видят. Это был своего рода возбуждающий наркотический эффект, создаваемый чужеродной планетой, где всё было чужим и загадочным.
   - Сидэ-коммандер Шаншар Диэлекта, ваши данные приняты, - пришёл ответ компьютера. - Ваш статус подтверждён. Следуйте первоначальному плану.
   - Я не смог определить источник. Сенсоры зафиксировали, что меня изучили. Человек сканирован. Не выявлено никаких аномалий. Полученные данные показывают, что он обычный живой организм.
   - Принято. Возможно, это очень серьёзная аномалия. Она гораздо важнее корабля Сеятеля и уничтоженных генетических болот на Зове 2. Возможно это - завершение событий, которые преследуют эту систему последние несколько лет. Все эти появления пришельцев с Земли, почему они возникают и зачем, какова их цель? Подобное случилось на Каррисфене. Там тоже возникли люди с планеты Земля, а потом они стали некими активаторами событий, которые привели к обнаружению и уничтожению корабля Сеятеля. Аналитические компьютеры спрогнозировали дальнейшие события и сделали прогноз относительно твоих дальнейших действий, сидэ-коммандер. Ты должен сопроводить его к рудодобывающему комплексу и рассказать человеку про этот мир, почему он погиб. Истоки начала конца этого мира.
   - Не вижу смысла. Зачем ему знать, что произошло с этой звёздной системой, которая находится на расстоянии в 58 000 парсек от его родного мира?
   - Это не просьба, Диэлекта, а приказ. Идёт некая игра. Необходимая информация по планете Земля загружается. Приказ подписан высшим советом интеллект-корпуса. Не нужно ни вмешиваться в происходящие события, ни отвлекать человека от пути к комплексу. Никоим образом не выдавать себя. Направлять и объяснять, но не перечить.
   - Мне нужен расширенный ответ. Что происходит?
   - У вас нет полномочий на получение подобной информации. От вас требуется только довести человека до цели.
   - Но там Тени! Эти безумные существа. Я не вижу смысла туда его сопровождать. Это верная гибель человека. Он стал обычным, живым, а значит, уязвимым перед Теням.
   - Приказ не обсуждается. Выполняйте. Используйте рассказ про поиск друга Михаила, Кирилла. Человек должен попасть в комплекс.
   Следом, когда спин-канал закрылся, пришло генетическое подтверждение приказа. Золотыми маркерами в спирали ДНК горел идентификационный код.
   Это был самый непонятный, нелепый и главное бессмысленный приказ.
   "Началась игра по крупному", - усатый человек сел на камень. Он мог легко обходиться без сна, но для вида закрыл глаза. Перед ним спало человеческое ничтожество, а он должен его оберегать и провести к Теням. В чём смысл? Тени сделают его безумным. Так было всегда. Кирилл давно мёртв. Может, спрыгнул вниз, чтобы разбиться, а может, перерезал себе вены. Культ смерти полностью убил планету, и ещё оставались его отголоски. Тени. Почему его держат в неведении? Может, сами не знают?
   Спящий человек пробормотал:
   - Не вижу, откуда стреляют... огонь, Настя... помоги. Моя рука, моя рука! Она где-то здесь, в земле. Настя, Настя.... Нет, ты не Настя. Кто ты? Юля, это ты? Ты приехала меня проводить, мне помочь? Юля, почему ты отворачиваешься? Юля.... - бессвязные предложения. Усатый человек не старался вникнуть в них. Можно было провести глубокое нейро-сканирование и понять, что этот человечек говорит, что ему снится. Нейро-сканирование могло читать сны человека, когда его мозг вновь переживал то, что довелось ему пережить в состоянии бодрствования, но Диэлекте нельзя было наносить вред этому человеку. А нейро-сканирование расщепляло нейро-связи и могло разрушить синапсы. Поэтому приходилось только слушать...
   Никита спал, а во сне вокруг него вновь бесновалось пламя. Вспышки взрывов, ужасный грохот, горящая техника, крики раненных и падающая сверху земля. Холодная и влажная она сыпалась сверху непрерывным потоком, а рот и нос забивала пыль.
   Никита пытался укрыться, но не мог. Кругом визжали осколки и пули. Куда бежать? До лесопосадки было далеко, метров триста, а вокруг пламя. Огонь ревел, пожирая грузовики и боевые машины и выбрасывая в голубое небо клубы жирного чёрного дыма. От рёва снарядов и грохота уши закладывало так, что стоял звон. Кто-то стоял над ним, смотрел на него. Настя? Юля? Нет, не Юля. Никита чувствовал только взгляд. Может, Артём? Жора? Кто был рядом? Лёха? Никита заворочался, стараясь проснуться, но что-то не давало ему этого сделать, оно словно рукой снова закрывало его глаза.
   - Не хочу! Не хочу больше этого видеть! Хочу домой, домой. К маме, к сёстрам. Не хочу!
   Нечто слышало его, но молчало. И Никита опять увидел это. Вокруг был свет. Его можно было зачерпнуть и поиграть им, будто некими волшебными облаками. Из него можно было вылепить всё, что угодно. Можно радугу, можно снежную горку, можно... звёзды и галактики. Абсолютно всё. Он лепил из него тогда своего кролика, он почти оживил его. Он мог по желанию превратить его в пепел, а мог в золото. Мог в габбро, а мог в глицерин или воду. Это было нечто, осязаемый свет, который мог выполнить любое желание, только захоти. Этот свет был источником всего. Откуда он это знает? Может потому, что уже видел его раньше? Этот свет, эту энергию, кирпичик мироздания.
   - Я хочу домой. Зачем я здесь?
   Ответа не было, но вокруг всё переменилось. Он стоял в большом круглом зале. Зал был погружён в мягкий желтоватый свет, исходящий из громадной капли на потолке. Сама капля была светло-серой, а вот свет был желтоватым, он распространялся по потолку, излучаясь из щели между потолком и каплей и искрясь в серебристых точках. Стены зала были не видны, они были погружены в тень, зато голубыми искорками был обозначен выход.
   В зале стоял овальный стол, словно сделанный из спрессованного пласта семечек подсолнуха. В центре стола светилась громадная полусфера экрана и вокруг неё сидели люди. Шестеро. Да, вокруг стола сидели люди... или очень похожие на людей существа. Все мужчины и все на удивление молоды - им было лет по 16-17, ну, от силы 22 года - и их лица, фигуры были абсолютно безупречны.
   Никита приблизился, чтобы посмотреть, что демонстрировалось на экране, на который пристально смотрели сидящие за столом. На нём был виден иной мир. Мир странных узловатых тёмно-зелёных живых конструкций с иглами или шипами на ветвях, словно под желтоватым небом переплетаясь и закручиваясь росли некие кактусы. Они образовывали своего рода арки, мостики, целые живые купола, которые были увиты вьющимися растениями с тонкими листьями с желтоватыми прожилками. Возможно, это был некий симбиоз живых существ. Одни создавали каркас, а другие растения его заполняли. Стены непроходимых джунглей.
   Снова по ним пробежали жёлтые линии, высвечивая контуры. Колючки, стволы, листья вспыхивали желтоватым светом и гасли, а рядом возникали символы и странные графики и диаграммы, значения которых Никита не понимал.
   Вдруг изображение переменилось. Никита увидел бегущих животных этого мира. Похожие на огромных насекомых, весьма резвых слизняков и улиток, они спешили убежать, спасаясь от кого-то или чего-то. Они ломали растения, не обращая внимания на колючки и шипы, бежали прочь, рянясь и оставляя за собой светящиеся следы.
   И тут среди вечнозелёной растительности Никита увидел то, чего они все боялись. Иссиня-чёрное существо, слизняк или нечто похожее на него. Оно ползло, извивалось и старалось ухватить кого-то из бегущих мимо. Испуганные создания шарахались от него во все стороны. Похожие на помесь гигантских кузнечиков и птиц существа подлетали вверх и, отчаянно вереща, неслись как можно дальше от этого чёрного слизняка. Чёрного, страшного и противного. Инородного.
   Его изображение на экране выделилось красным контуром, и рядом возникли спирали ДНК. Они были красными, лишь с отдельными жёлтыми элементами. Потом в новом окне появилось изображение странного насекомого, похожего на улитку с мягким "домиком". Неужели этот чёрный слизняк когда-то был ею?
   Никита подошёл ближе. Как и он, все, кто сидел в зале, смотрели на экран. Они изредка обменивались малопонятными репликами, но когда на экране появился этот странный червь, вмиг замолчали.
   - Вы это видите? - спросил один из них.
   Кто-то ответил:
   - Да, мы видим. Это - начало генетического преобразования планеты. Киир'ямху'чуча или Зов 2, планета, приспособленная расой разумных рептилий для выращивания продуктов питания, заражена. Сенсор показывает степень генетической трансформации. Болота меняют местные организмы на девяносто восемь процентов.
   - Это и есть начало работы Сеятеля?
   - Не известно, - раздался в зале ответ. - Мы видим лишь последствия. Возможно, первоначальная фаза - это самоубийство местных фермеров.
   Картинка на экране замерла, и слизняк был снова сканирован. Он имел чужеродную ДНК, которую ему внедрили извне. Она начала, как вирус, изменять его тело, превращая его ткани в иные генетические формирования. После этого он стал частью другого мира, машина показала примеры таких изменений. Страшные существа, сплошные монстры, словно перед Никитой демонстрировался парад ужасов. Но сидящие в зале люди даже бровью не повели. То, что они увидели, их не трогало.
   - Система фиксирует изменение ДНК многих видов этой планеты. Заражение расширяется. Обнаружены чёрные болота. Очаги незначительные. Самое большое болото имеет площадь триста оэнетров.
   - Какова степень трансформации? - спросил кто-то из сидящих в дальнем конце стола.
   На голографическом экране бегали данные сканирования. Компьютер выделил червя и выдал пояснительную информацию. Машина показывала шаги модифицирования, как "переписывалась" ДНК и менялся состав входящих в неё кислот. Нечто внедрилось в её изначальную спираль, и та начала изменять весь организм.
   Сидящие за столом странные люди молчали. Кто-то отдал команду, и изображение отъехало. Теперь экран показывал зелёное плато с высоты километра. Перед ними светился живой тропический мир. И вот вдруг красными пятнами машина показала странные образования. Что-то начало губить этот мир, и в этот момент картинка замерла.
   - Я хочу показать всем присутствующим, что мы имеем новый заражённый мир. Мы видели последствия, и нам снова приходится всё сжечь, - сказал миловидный мужчина лет двадцати. - Каждый раз, всё повторяется: возникают очаги заражения, и мы действуем по принципу: обнаружили и тут же уничтожили.
   - А что вы предлагаете, Освет? Все попытки обратить вспять процесс генетической трансформации потерпели неудачу. Эти организмы сопротивляются, как вирусы антибиотикам. Они находят лазейки, они видоизменяют себя. Все наши попытки закончились ничем.
   На экране появились таблицы данных со странными символами. Изображение с картинкой удивительного мира застыло. Этот мир был сплошным зелёным ковром сочных вьющихся растений, обвивших серые каркасы. И среди них появлялись тёмные точки, которые компьютер выделял и показывал в увеличении. Страшные организмы.
   - Ковиты, вы видите результаты глубокого сканирования, - сказал кто-то. - Этот мир заражён генетическим преобразованием. Сенсоры фиксируют заражённый планктон в океанах и начало развития болот на континентах. На экране первые признаки. Это изображение сельвы над континентом Тёплых дождей с дрона-наблюдателя, снятое сутки назад.
   - Мы получили данные со станций биологического мониторинга, Рогульт, - сказал молодой мужчина напротив. - Тогда системы не опознали эти изменения, как заражение.
   - Вопрос: почему? Неужели требуется обнаружение корабля Сеятель, чтобы понять, что на эту звёздную систему проведено нападение Врага?
   - Существует естественная мутация.
   - В таких масштабах?! Не смешите меня. Просто вы надеялись, ковит Шаншак, что это ошибка, и всё образумится. Не получилось. Для вас обнаружение подобного заражения означало закрытие программы исследования растений, культивированных рептилоидами на Зов 2.
   Ответа не последовало, и первый сказавший продолжил:
   - Тогда посмотрим, что изменилось, как этот участок выглядел перед ударом эскадры.
   Трёхмерный экран сменил картину. Вьющиеся зелёные растения исчезли. Теперь экран заполняла чёрная маслянистая жижа, из которой торчали остатки былых колючек. Они высохли, побледнели и начали рассыпаться, а болото жило, двигалось, словно дышало, и над ним бегали разноцветные огоньки.
   - Распространение генетической трансформации происходит с чудовищной скоростью. С каждым стандартным годом скорость роста генетических болот увеличивается. Технология заражения Врага совершенствуется. Вы, ковиты, видите последствия? А ведь прошли всего сутки после обнаружения аномалий.
   - Что является механизмом заражения?
   - Своего рода вирусы, которые плавают, как в супе, в питательной среде. Этот материал впрыскивается в организм жертвы существами, которые мы назвали мухами. Или генетически уже изменёнными существами, как тот слизняк, которого мы наблюдали. Но сейчас механизм заражения усложнился. Появились споры, которые попадают на растения и начинают менять их структуру, как паразиты. Если они попадают в желудок существ, которые их поглотили, они моментально начинают поражать и этот организм, также меняя его.
   - Значит, альтернативы использованию энергетического оружия нет? - спросил мужчина с серебристыми волосами. - Мне казалось, что интеллект-корпус нашёл решение в виде активных машин-нанитов, снабжённых генетическим материалом, способных заражать болота и заставлять их самоуничтожаться.
   - Ковит Хэда, это помогло всего на нескольких планетах. Болота Врага приспособились и смогли противостоять нанитам. Они обволакивают их некоей вязкой субстанцией, обездвиживают, и те оседают на дно.
   - А как же энергетический элемент на борту наноботов? - не унимался человек с серебряными волосами.
   - Сопротивление быстро подавлялось. Взамен сожжённой субстанции появлялась новая, очень много новой, гораздо больше, чем могли сжечь наниты. Этот метод потерпел неудачу.
   Изображение снова начало двигаться. Небо планеты задрожало. Тёмные облака завибрировали и из них вылетели оранжевые шары огня. Компьютер приблизил точку попадания. Ближайший оранжевый шар нёсся к земле со странным воем. Почти достигнув поверхности, он лопнул с яркой вспышкой, словно кто-то включил сварку, и на месте вспышки возникла оранжевая сфера огня, поглотившая всё вокруг себя.
   Изображение отъехало, и Никита увидел, что таких огненных шаров было несколько. Когда такой шар достиг поверхности чёрного болота, оно вскипело и начало пылать, перед расходящимся во все стороны пламенем бежала волна дыма до тех пор пока шар не начал бледнеть и не погас. Остался лишь огонь, который с воем, шипением и треском пожирал чёрные болота и остатки сельвы. Всё вокруг горело, выбрасывая клубы чёрного дыма, шипело и плевалось паром.
   - Первый залп достиг цели, - прошелестел мягкий голос в зале. Судя по тому, что все присутствующие молчали, это был голос компьютера. - Второй залп произведён по заданной точке. Демонстрация.
   Теперь это был океан. Его лазурная поверхность была покрыта волнами, а над океаном висели облака. На поверхности воды плавали странные образования в виде пены, как упавшие с небес тучки, внутри которых вспыхивали и гасли голубые и жёлтые искры. Вот из океана вынырнуло животное, похожее на рыбу с окруженным щупальцами ртом, и, тяжело плюхнувшись обратно, исчезло.
   Над горизонтом находился тёмный фронт, по которому бегали молнии. Тот, который Никита уже видел? Нет, не может быть, он же помнил, что корабли двигались к другой, далёкой планете. Совпадение?
   Снова возник этот воющий звук, и с неба посыпались оранжевые шары, похожие на большие шаровые молнии. Они переливались светом, словно по ним бегали яркие пятна. Вот они достигли океана и, выбросив гейзеры пара, исчезли под его поверхностью.
   - Цель находится на глубине двенадцати оэнетров, - сообщила машина. - Детонация зарядов через две микроединицы.
   Океан вскипел подводными взрывами, и вверх, до самых облаков, устремились клубы пара. Эти столбы пара были исполинского размера, в них что-то вспыхивало и превращалось в дым. Следующие залпы плазмы жгли берега океанов. Изображение повернулось, чтобы это показать. Пламя сжигало все растения и животных, которые оказались в зоне поражения. Там, где полыхали пожары, вверх устремлялась стена дыма.
   Следом компьютер снова показал океан. Он кипел, как кипит вода в кастрюле, бурлил, и вода, испаряясь, превращалась в пар. Ничего не было видно из-за сплошного белого марева. Лишь слышалиь бульканье, шипение и треск. Несколько раз из океана выныривало что-то, бьющееся в конвульсиях, и снова исчезало среди пара.
   - Изображение прибрежной зоны, - скомандовал кто-то. - Показать территорию заражения.
   От удара плазмы на берегу тоже всё горело. Изображение отодвинулось на несколько километров, чтобы показать, как горит прибрежная зона и пылают холмы вдоль уютной бухты. Красным машина обозначила зону распространения заражения. Огонь давно пересёк её и распространился куда дальше. Заросли диковинных растений жарко пылали, вверх устремлялись дым и пепел. Вьющиеся растения скукоживались и превращались в угли. Было видно, как пытаются спастись от пожара животные, но огонь настигал и их.
   - Контрольный залп зарядами малой мощности. Температура ядра плазмы не более трёхсот пятидесяти тысяч градусов, - сообщал компьютер. - Далее будут использованы автоматические аэрокомплексы для обнаружения и уничтожения отдельных очагов.
   Рядом с центральным экраном появилось овальное изображение, идущее вдоль стены, где было видно, как где-то в ангарах включался свет и начинали двигаться в захватах огромные летающие машины. Они двигались к люкам и, словно оживая, включали на корпусах огоньки и начинали выть прогревающимися двигателями. Машин было много, они строились в цепочки, и под первыми из них открывались громадные люки.
   - Окончательный залп. Локализация распространения заражения.
   Планета вздрогнула от новых попаданий. Сидящие перед экраном молча смотрели, как сгорает целый мир. Перед их глазами появлялись столбцы и цепочки данных, рядом с другой стеной возникло изображение планеты, и компьютер начал выделять области поражения и области, которые были обработаны огнём. Часть этого виртуального глобуса была закрашена красным. Присутствующие молчали и просто смотрели. Было видно, как огонь движется по сельве, как она трещит и превращается в угли, как в небо взлетают тучи пепла, а на горизонте гремела гроза. Тёмный фронт облаков приближался, подсвеченный молниями.
   - Отведите циклон в сторону, - сказал кто-то из сидящих, - пусть всё догорит. Нужно тщательно выжечь все очаги заражения.
   - Хорошо, системы контроля погоды вылетели с баз. Они развернут циклон в обратном направлении, но это чревато глобальными изменениями в климате.
   - Да куда уж глобальнее, - саркастически заметил сидящий ближе всех к Никите.
   На центральном экране огонь продолжал пожирать всё, что было возможно. В месте, куда попала плазма, и расширялся оранжевый шар огня, Никита увидел, что земля оплавилась, и теперь прямо в земле находилось озеро расплавленной породы. Оно шипело и трещало, медленно остывая. Океаны кипели, достигнув температуры 100 градусов.
   - Точка кипения достигнута, - тихо говорил компьютер. - Заражённый планктон уничтожен. Область высокой температуры расширяется.
   - Реньярт знает своё дело. Залп ударной группировки сжёг всё чужеродное с хирургической точностью, - сказал кто-то из сидящих за столом. - Он точно рассчитал мощность плазменных зарядов. И он был прав, что не использовал аннигиляционные торпеды. Слишком большая мощность. У меня есть сомнения, что заражённые организмы проникли глубоко в почву.
   - Поддерживаю, ковит Хэда.
   - Я думаю, что требуется выслать к планете штурмовые комплексы. Пускай они пройдут над континентами.
   - Да, Реньярт отдал приказ.
   На боковом экране, который показывал огромный ангар, было видно, как вниз сквозь открытый люк падают корабли. Появившийся край планеты осветил их, когда они раскрывали крылья и, включая двигатели, начинали планировать к планете.
   На центральном экране появилось окно, где было видно изображение с камеры одного из кораблей. Он приближался к планете, пробив грозовой фронт, и теперь летел над кипящим океаном. По экрану бегала красная полоса. Она носилась по горящей сельве и та высвечивалась блоками. Машина искала остатки чужеродных организмов.
   Пожары распространились очень далеко, почти до самого горизонта, где начинался лес. Хотя лесом это назвать было сложно, скорее разросшиеся до исполинских размеров хвощи.
   - Стоп, - приказал кто-то.
   Изображение замерло. Сидящие молчали. Они смотрели на застывшую картинку, где среди дыма петляющими реками горел огонь. Наконец один и них сказал:
   - Ещё один погибший мир. Мир, где побывал Сеятель.
   - Хотелось бы узнать, куда он делся.
   - Корабль Сеятель, как только был идентифицирован, сразу попытался скрыться. Наши следящие системы вели его по гравитационному следу до тех пор, пока он не создал гравитационную волну и не перемешал массы Тёмной материи. След был потерян. Так что, ковиты, мы видим только последствия его работы. Появление болот, чёрных мух, спровоцированную ими миграцию животных, часть из которой была заражена.
   - А культ смерти? Эти планеты погибли давно, неужели корабль всё время был здесь?
   - Возможно. Наши сканеры несовершенны, и мы не можем обнаружить подобные корабли, когда они находятся в режиме покоя. Только, если они оставляют паразитные сигналы в гравитации с характерным рисунком и энергетические всплески, когда работают. Сеятель был обнаружен примерно неделю назад. Мы подготовили силы для атаки, а он ждал. Я не знаю, почему он оставался в солнечной системе. Обычно эти корабли моментально покидают системы, где производят заражение, а здесь корабль ждал до тех пор, пока не прибудет звёздное соединение. Только после этого он начал действовать.
   - Ковит Лэма, но вы сказали, что он, как только был идентифицирован, сразу скрылся, а потом говорите, что он ждал. Что-то не стыкуются ваши пояснения.
   - Он прыгал. Появлялся в разных местах звёздной системы. Вот видео, - на центральном экране проявилась звёздная карта солнечной системы и точками на ней начали обозначаться места, где появлялся вражеский корабль, а рядом высвечивались символы.
   - Такое впечатление, что он играл с нами. Или чего-то ждал. При приближении охранных звездолётов Звёздной стражи, он в бой не вступал, а сразу уходил в Переход.
   - Он словно что-то не закончил, - сказал кто-то. - Может, действительно что-то ждал?
   - Мы не знаем. Наши аналитические компьютеры не могут понять тактику этих кораблей.
   Никита смотрел на тех, кто сидел в зале. Такие молодые. Он привык видеть, что когда военные устраивают брифинги, то на них выступают зрелые мужчины за сорок лет, и лишь один раз перед ними выступил командир одного из взводов, который только что вернулся из зоны боевых действий, и ему было около тридцати лет. А так все полковники, подполковники - далеко не молодые люди. И этот гад, Коваленко, тоже был не мальчик. А здесь перед экраном сидели... хоть говори прямо: малолетки. Неужели они уже могут решать судьбу целой планеты?
   И кто это шепчет? Странные слова, непонятные, словно рот шептуна набит чем-то. Никита обернулся. Что это там прячется за экраном, в тёмном углу зала. Чья-то тень, это она шепчет? Никита прислушался и услышал.
   - Посмотри на них, - шептал голос. - Что ты видишь? Ты видишь их тела, они такие молодые, а ты видишь их души? Нет, не видишь, а ведь каждому из них очень много лет. Каждому больше ста земных лет.
   - Разве? Не может быть. Это люди...
   - Это не люди. То, как они выглядят, это обман. Они очень стары.
   - Значит, они пришельцы? Они могут мне помочь?
   - Глупый, им нет дела до твоей судьбы и им плевать, вернёшься ты домой или нет. Никита, слушай меня.
   - Зачем? Чем ты можешь мне помочь, бестелесное создание?
   Тень в углу дёрнулась, словно её тряхнуло от злобы, и тихо прошипела:
   - Не веришь мне? Тогда об этом спросишь своего спутника. У тебя есть шанс вернуться только с нами. Ты должен только попросить.
   Никита тряхнул головой, и на секунду зажмурился, а когда отрыл глаза - тень исчезла и голос стих. Он посмотрел в зал и попытался вникнуть, о чём там говорят. Там шло неспешное обсуждение. Эти молодые пришельцы, сидевшие за столом, иногда больше походили на машины, чем на живых существ. Спокойно обговаривали полученные данные, практически не меняясь в лице.
   - Получается, что корабли Альянса патрулируют звёздную систему и пытаются обнаружить следы вражеского корабля.
   - Да, но это под силу только селикантам. Пока результаты нулевые.
   - Может он покинул систему?
   - Не было всплеска. Он здесь, но прячется.
   - Из-за этого объекта, что мы обнаружили?
   - О, да. Скорее всего, это звенья одной цепи.
   На экране продолжалась демонстрация пожаров. Пламя пожирало странные растения, что-то вроде огромных лопухов, только их листья были украшены фиолетовыми узорами. От жара они скручивались в трубочку и вяли.
   Компьютер выдавал всё новые и новые данные. Камера находилась на борту медленно плывущего в небе корабля. Было видно, как выползали из дыма, извиваясь от боли и умирали, не преодолев метровую границу из песка, различные животные. Улитки чернели и съёживались, какие-то паукообразные, хромая, старались убежать, но обессиленные падали.
   Камера сдвинула изображение и показала грозовой фронт, который удалялся окружённый каплевидными крылатыми машинами, медленно парившими перед ним и создавшими сплошную стену дрожащего воздуха.
   - Итак, давайте подытожим, - сказал молодой человек во главе стола. - Примерно тринадцать циклов назад наши системы зафиксировали корабль Сеятель в этом секторе. Вы слышали про Резонатор?
   - Да, мы слышали про это устройство.
   - Мы знаем, что задолго до теперешнего появления корабля Врага эти планеты поразил так называемый Культ Смерти. Наши аналитические компьютеры на основе оставленных записей проследили этапы возникновения этого религиозного течения на планетах. Попытались понять механику культа, что заставило этих рептилий так себя вести. Выводы такие же, как и везде, где мы натыкались на планеты, погубленные подобным образом. Стандартная схема. Возникновение нескольких факторов, в том числе Проповедников, создание псевдоучений и лжефилософий. Враг сыграл на жадности и вражде каст. Сначала он посеял зёрна раздора, а потом привёл всё к одному знаменателю, к всеобщему радостному самоубийству. Непонятному, с логической точки зрения. Как видите, ковиты, - на экране появлялся погибший мир. Целые плантации грибов и заросли низкорослых, линзоподобных деревьев, заросшие вьющимися растениями, над которыми порхали гигантские насекомые, - до последних событий, которые произошли только что, этот мир развивался совершенно обычно. Он следовал по пути своей эволюции. Рептилии не успели нанести ему существенный ущерб своей деятельностью. Как и сам Культ Смерти, в отличие от жестокой войны каст на родной планете рептилий Рыхъяме.
   Экран сменил изображение, и теперь на нём были видны чёрные от пожаров руины городов. На улицах, заваленных хламом из обрушенных зданий, темнели остовы сгоревших машин.
   - Были даже рассмотрены возможности создания на планете Зов 2 баз-поселений, куда можно было бы разместить беженцев с уничтоженных Врагом планет. Было произведено первичное геологическое сканирование и отмечены места для закладки строительства тоннелей систем жизнеобеспечения и энергетических станций. Но потом наши следящие систем заметили первые признаки аномалий.
   - Можно вопрос, - сказал кто-то за столом. Парень лет двадцати с золотистыми локонами. - Как вы узнали, что в этой системе присутствует Враг? Эта звёздная система находится далеко от границ Звёздного Альянса и очень далеко от оживлённых звёздных трасс. А значит патрули здесь - не частые гости.
   - Наши корабли разведчики пролетают в этом секторе раз в пять лет. Это стандартная процедура. Пока наши силы были заняты эвакуацией мира Шерота-5 и Смелианса, нам некогда было заниматься глубоким изучением этой звёздной системы. Здесь работала только группа Архериуса. Вы знаете, что после известных событий существует приказ о выборочном сканировании разведчиками поверхности планеты с выявлением генетических аномалий путём сравнения с образцами в базе данных. Примерно триста циклов назад здесь пролетал зонд-разведчик, который сделал контрольный сбор информации по большинству видов флоры и фауны. Он смог собрать образцы и занести в базу данных. Последующее сканирование выявило аномалии.
   - Метод первичного сравнения?
   - Да, ковит Рогульт. Вы же знаете, что изначально мы списывали первые признаки вторжения Врага на естественные мутации, не особо вдаваясь в анализ самого изменения в хромосомах существ. Однако после того, как на планете в Секторе 456-67 были обнаружены генетические отклонения, свойственные воздействию радиации, в мире, который был полностью изолирован от воздействия гамма-лучей, стало понятно, что первичное заражение Врагом происходит точечно и практически незаметно. Он словно нащупывает цель. Только имея первичные образцы, можно по степени мутации определить воздействие Врага.
   - Если больше трёх единиц, возможно вторжение, - согласился сосед напротив.
   - Да. Это метод первичного сравнения клеток организмов.
   - Значит это мир погибает как миры Альянса? Сначала Культ Смерти, а теперь появление чёрных болот, этих органических фабрик мутаций.
   - Именно так, ковит.
   - Но он ведь не входит в зону нашего влияния, мы его не ассимилировали. Зачем Врагу его трогать?
   - Скорее всего, это просто один из миров, который наш Враг решил уничтожить. Он и раньше так поступал. Мы нашли десятки миров, которые подверглись чудовищной трансформации. При этом, как только трансформация достигала своего пика, генетически изменённые организмы начинали погибать. Словно кто-то экспериментировал, и эксперимент снова и снова проваливался.
   - А люди, которые здесь возникают. Они для чего?
   - На этот вопрос нет однозначного ответа. Существует несколько мнений по этому вопросу, и все вы их знаете. Самый правильный ответ: они часть эксперимента Врага. Мы не раз обнаруживали людей на покинутых или погибших планетах. Сначала им уделялось много внимания, они изымались с планет, изучались в лабораториях, за ними длительно наблюдали в изоляторах, некоторых помещали в нейро-саркофаги, создавая различные реальности, изучая их поведение, других возвращали обратно, чтобы посмотреть, что будет с ними дальше, но, в конце концов, это оказалось бессмысленным занятием. Мы не понимаем, что в них такого интересного обнаружил Враг. Люди снова появлялись, существовали какое-то время и погибали, совершенно бесполезно. Попадая в такие миры, они не несли никакой практичной информации.
   - Но всегда после того, как мир полностью очищался Культом Смерти, - напомнил кто-то. - Удивительно, не правда ли. Словно им подготавливали место жительства.
   - Да. Очень похоже. Но есть одно но. Это ни разу не происходило на планетах Альянса или других более высокоразвитых цивилизациях, например, в мирах Серых. Хочу вам, ковиты, напомнить, что на Земле тоже была эпоха, когда возник Культ Смерти, и он едва не убил планету. Но её спасли. Значит, Враг что-то нашёл, раз решил спасти этот примитивный мир. Такого пока нигде больше не наблюдалось. Есть предположение, что подобное произошло с мирами Золотого треугольника, но это отдельная история, пока неизученная. В любом случае, Совет принял решение, что нужно проводить лишь наблюдение за появляющимися людьми, смотреть, что они будут делать в естественных условиях, но не вмешиваться. Есть шанс, очень маленький шанс, что мы когда-нибудь поймём причину такого интереса Врага к людям.
   Никите вдруг вспомнился фильм, который показывали на одном из каналов про животных. Там рассказывалось о прайде львов, где был вожак, старый самец, несколько львиц и львята. И вот, в один прекрасный или не прекрасный день старый лев проиграл бой с молодым самцом, и первое, что молодой самец сделал, это удавил львят. И люди, снимавшие фильм, лишь грустно вздыхали, комментируя разыгравшуюся трагедию. Так и здесь, слушая разговор инопланетян, Никита ощущал себя вот таким зверем.
   - Заселить миры людьми, этими примитивными пародиями на нас?! - произнёс один из сидящих в зале. - Это же глупость! Люди такие неуравновешенные существа. Они часто руководствуются эмоциями, а не разумом. Что они сделают, едва попав в новый мир, на всё готовое? Перво-наперво начнут всё делить и в собственной жадности уничтожат всё то, что было создано и подарено им. Они так делают на своей планете с завидным постоянством, раз в сто лет оказываясь на краю гибели. Мы производим там сдерживание технологий, чтобы они не уничтожили себя окончательно, или же, выйдя в открытый космос, не нанесли вред нам. До нас этим занимались Серые, пока их не настиг Враг.
   - Да, люди - примитивные существа, но что-то в них есть такое, что Враг, который технологически совершеннее нас, считается с ними, а с нами нет. И я знаю, что вам всем это тяжело признать.
   Наступила тяжёлая пауза. Затем кто-то, рассматривая экран, демонстрирующий город в горах, купола зданий, созданные из сегментов, напоминающих чешуи, странные цилиндрические переходы между ними, тихо сказал:
   - Что мы знаем о Враге? Что он такое на самом деле? Каково его истинное название, что он собой представляет? Информации нет. Почти ничего неизвестно. Это Нечто появляется тут или там и наносит вред мирам, разрушая их экосистему и порождая чуждые организмы. Монстров. Оно заражает наши миры или другие высокоразвитые цивилизации новым генетическим материалом, который растёт и первым делом уничтожает, поглощает, переваривает и изменяет всё, не похожее на него, не щадя никого и ничего. При этом Враг не идёт на контакт. Мы пытались, "Мёртвые подразделения" пытались. Они пытались связаться с Врагом не только в этой Вселенной, но и в зеркальных мирах. Они использовали технологии Звёздных Механиков, поющие кристаллы, например. Считается, что они способны создавать вибрации на таком уровне, что могут перестраивать струны внутри кварков.
   - Вроде, был контакт на Земле, с Проникателем.
   - Мы точно не знаем. Это только догадки. Мы ничего не знаем о посредниках, этих золотоглазых. Саматика, как она себя называла, выступила посредником и остановила вторжение Врага в том секторе. Опять же, в секторе, на краю которого находится Земля. Но только там, а в других секторах - нет.
   - Золотоглазые, знать бы, кто это?
   - Или что. Они живут на планете Звёздных Механиков. Они - гибрид энергии планеты и живого существа, как гибриды агенты "Мёртвых подразделений" с оружием и технологиями Звёздных механиков. А эти сливаются с тамошними менгирами и оттуда черпают энергию. Точно неизвестно, у нас нет доступа к такой информации. Так что, ковиты, это только догадки, кто они на самом деле. Но их боится и интеллект-корпус, и командование военных сил Звёздного Альянса, и даже Экзекуторы.
   - Выходит, эта система - одна из многих систем, которые мы пытаемся безнадёжно спасти. Ковит Рогульт, мы теряем её?
   - Думаю, что да, Хритце. Обычно корабль Сеятель возвращается, чтобы доделать то, что начал. Мы получили данные про корабль Врага и прислали сюда флот. Он отпугнул его, хотя тот мог уничтожить наши корабли элементарно. События в системе Алголь-Тэс хорошо продемонстрировали возможности подобных кораблей. Так что, Сеятель ушёл, но надолго ли? И я вижу, что вы все стараетесь не начинать ещё одной темы, связанной с людьми и Врагом. А именно, что произошло, когда боевое соединение Реньярта вышло из Разрыва, и приготовилось к атаке. Тогда возникло это: кто-то может пояснять, что это такое?
   Трёхмерный экран изменился, и в центре зала возник человек, который барахтался в космосе. Он что-то говорил и махал руками. Сидящие в зале оторопели. Их до этого спокойные и непроницаемые лица вытянулись от удивления.
   - Итак, что это? - спросил сидящий во главе стола. - Компьютер, выдать данные сканирования.
   Экран замер. Никита узнал себя. Удивлённое лицо, нелепая поза. Он застыл, словно до этого барахтался в воде, не умея плавать. Вокруг него горели сплошные звёзды, а за спиной светились знакомые красные гиганты. Никита был хорошо освещён, так как висел в космосе лицом к звезде. Он застыл и рассматривал что-то перед собой. Следом справа от него на экране возникла часть крыла истребителя.
   - Кто-нибудь может ответить на вопрос, что это?
   - Данные сканирования, - попросил кто-то. - Выдать информацию по объекту.
   - Выполняю, - прошелестел компьютер.
   Сидящие за столом рассматривали Никиту, висящего в космосе без всяких средств защиты, одетого в военную форму и кроссовки. Компьютеры всё время выводили оранжевые строки информации. Они заканчивались одним и тем же: не было сомнения, что это означало ошибку данных. Никита не сомневался в этом. Цепочки появляющихся символов всё время росли, создавая длинные предложения. Часто от конца строки шла яркая полоска вниз или вверх под углом, и на её конце возникали новые цепочки символов, чтобы в самом конце прийти в конечную оранжевую строку, которая мигала и не продолжалась.
   По Никите бегала полоса. Вот она высветила его скелет, потом внутренние органы, подсветила нервную и сердечно-сосудистую системы, высветила лимфатические узлы, отметила мозг, и всё время компьютер что-то писал, не останавливаясь.
   - Итак, что это? Что мы видим?
   - Танцующий костей, - сказал кто-то. - Судя по результатам сканирования, перед нами не живой объект.
   - Неверно, Мурмар. Посмотри внимательно на данные сканирования. Танцующий костей, ходячий мертвец, это - условно живой организм. С точки зрения мыслительных процессов, он мёртв. Он не мыслит, не принимает решения, у него нет сознания. Тело мертвеца не имеет энергетической составляющей, которую люди называют душой. Но само тело функционирует. Оно имеет генетические аномалии, самые характерные из которых - внедрение в цепочки ДНК чужеродных аминокислот. Кроме того, вы знаете, что танцующие костей меняют цвет с розового на голубой. Это связано это с тем, что в гемоглобине вместо простетической группы, содержащей железо, появляется медь. Это один из признаков, по которым обнаруживаются мертвецы на ранней стадии, когда другие деформации малозаметны. Мурмар, посмотри на данные сканирования, это точно не мертвец.
   - Танцующие костей - это управляемые на расстояние организмы, центр управления которых находится в чёрных болотах, - добавил сосед говорившего. - Эти такие губчатые костные образования, внутри которых находятся икринки с элементами нейронов. Мы называем это икрой мозгов. Посмотрите на него, он нам машет. Ковиты, вы когда-нибудь видели, чтобы мертвецы так себя вели? Посмотрите на его взгляд. Это взгляд мыслящего существа.
   - Значит, Проникатель? Машины идентифицировали его как угрозу и уничтожили, - сказал ещё кто-то. На экране возле замершего в космосе Никиты горел квадрат с данными. Что в нём, было непонятно. Какие-то формулы, графики, странные витиеватые символы.
   - Да, - согласился Рогульт. - И они отклонили приказ отмены.
   - Система дала сбой, - сказал знакомый человек со светлыми волосами.
   - Нет, нет, ковит Хэда. Дело в другом. Был сбой в работе спин-каналов. На три секунды они были выключены, пока системы диагностики не выявили причины этого сбоя. Возможно, это связано с появлением этого человека. Но это не Проникатель.
   Ренъярт поднял руки, и перед ним развернулось что-то вроде полупрозрачной светящейся клавиатуры. Он сменил картинку, и появилось изображение города. Никита присмотрелся: вроде, знакомая местность. Он где-то видел эти дома, эту аллею с тополями посередине улицы и лавочками для отдыха. Судя по листве, была осень.
   И тут изображение мигнуло, и дальше всё осветилось огнём взрывов, заполнилось дымом и летящими обломками. Прямо перед Никитой, давя под собой машины, оседали невысокие четырёх-, пятиэтажные дома. Что-то крушило их, перемалывая в щебень и жёлто-красную пыль. Грохот, треск, звон стекла и скрежет металла доносилось из невидимых динамиков. Вот кто-то мечется среди обломков, какая-то серая тень. Через секунду она вынырнула из пыли, и Никита увидел, что это - мужчина. Закрывая голову руками, он старался убежать прочь. Следом за ним из клубов дыма, держа на вытянутой руке оружие, похожее на большой пистолет, вышла белокурая девушка. Она навела оружие куда-то вниз, и из ствола вылетел метровый язык пламени. Там, куда попадали снаряды, вспыхивали фонтаны огня и вылетали тучи пыли и осколков кирпичей. Припаркованные вдоль улицы автомобили исчезали в облаках металлической пыли, взрывались, разбрасывая обломки. Страшное оружие.
   Девушка шагала вниз, спокойно, словно пыль и дым ей не мешали, перешагивая через обломки и груды битых кирпичей. Изображение начало отползать, медленно удаляясь от дыма и пламени и рассыпающихся, как карточные домики старых домов, словно кого-то отыскивая. Миг и изображение показывает уже бегущую в ужасе толпу людей. Они бежали вниз, по тротуарам, по проезжей части к площади, где вокруг клумбы скопился автотранспорт. Некоторые падали, о них спотыкались, их топтали, и, толкаясь, не давали подняться. Женщины визжали, мужчины что-то кричали и громко матерились, дети надрывно голосили. Тут же около самых домов неслись бродячие собаки, повизгивая от ужаса. На проезжей части автомобили сигналили друг другу и бегущим прохожим, водители орали, ругались, многие машины пытались развернуться, сталкивались, - короче, на улице был полный бедлам.
   И вот среди всей этой какофонии звуков, криков, сигналов, грохота взрывов Никита увидел стоящего человека. Он был спокоен, даже заинтересован происходящим. Худенький, с острым лицом и пронзительными серыми глазами. Он смотрел на сражение и улыбался одними губами. Когда изображение остановилось, и по стоящему человеку побежала алая полоса сканирования, он поднял глаза и после этого изображение пропало.
   И тут Никита узнал эти события. Как же, это была та самая катастрофа в Киеве, унёсшая жизни десятки людей, о которой так много говорили до войны. Кровавое сражение на улице Горького. И ведь до сих пор было неясно, что же там произошло на самом деле. В интернете поговаривали, что это были пришельцы, и даже на орбите Земли, мол, был обнаружен громадный треугольный корабль.
   Никита усмехнулся, он забыл, что это сон, ведь всё было таким настоящим. Так вот что это было на самом деле. Оказывается, что это были действительно пришельцы, это были они, слухи оказались правдивыми. А ведь по телевизору говорили, что это были террористы, сначала неизвестные, а потом всё списали на диверсантов из России. Тем временем изображение вернулось до момента, когда в камеру смотрел этот худощавый, лет тридцати-тридцати пяти человек, и остановилось. Возле него возникли знакомые непонятные символы.
   - Ковиты, проанализировав информацию, мы пришли к выводу, что это и есть Проникатель.
   - Я так понимаю, это демонстрация записи схватки между агентами "Мёртвых подразделений" и человеком, который ожил непонятным образом и был носителем частицы Врага.
   - Да, это попытка захвата Егора Куликова, объекта наблюдения группы Аристэ, из-за которого она лишилась звания и была сослана на дальние рубежи. Всё, что там произошло, ещё долго будет анализироваться, особенно отказ одного из агентов, Миры Эйкулятте, подчинится прямому приказу, причём посланному с кодом управления, что считалось до этого невозможным. Но я бы хотел показать вам этого человека, который сейчас на экране. Это - Проникатель. Его следы были зафиксированы в одном из зеркальных миров, который посетили агенты, следуя за астральными прыжками Куликова. Так вот, ковиты, Проникатели используют живые тела, выбрасывая души. Они как бы берут их напрокат. Нам известно, что Враг - это бестелесные существа, энергетические образования. Откуда нам известно, что это именно Проникатель? Следы погибшей души этого человека мы обнаружили в месте отходов, называемом свалкой металлолома, в том самом зеркальном мире. Согласен, есть совпадения с тем человеческим объектом, которого мы видели в космосе, но есть и серьёзные отличия. Главное отличие в том, что человек, которого мы попытались уничтожить в космосе, сейчас на планете, живой. Да, ковиты, судя по отрывочным данным "Мёртвых подразделений", это именно живой человек, а не замкнутый объект в капсуле времени.
   - Но здесь он явно в капсуле, - возразил кто-то. Снова рядом появился висящий в космосе Никита. - Машина даёт точный ответ: жизненные процессы отсутствуют, биоритмы не выявлены, он и есть, и его нет одновременно, парадокс времени.
   - А что мы знаем о теории нелинейности времени? Мы обнаружили на Земле Проникателя именно по этому признаку. Тело, которое, скажем так, словно застывает во времени. Оно создаёт в Тёмной энергии своего рода дыру, линзу пустоты, где ничего нет, но это только для нас. Ведь существует же Тёмное время, время для всего сущего, которое нельзя нарушить. Это как в виртуальной реальности: можно переживать события вновь и вновь, но всё равно твои биологические часы будут тикать вне зависимости от того, станешь ли ты снова младенцем или нет.
   - Нелинейность времени, тёмное время? Это только теория.
   - Скорее речь идёт о мерности времени. Давайте представим отрезок жизни от А до Б. В какой-то момент его пересекает перпендикулярно отрезок С и Д в точке Е. Для нас объект находится в застывшем участке времени, в точке Е, но сам-то он существует только в отрезке С и Д. Это и есть мерность. Он существует, но в другой плоскости времени.
   - Ковит Рогульт, это только теория. Доказательная база существования таких мерностей очень незначительная.
   - Закрытые галактики, куда уж незначительней, - сказал сидящий на другом конце стола инопланетянин.
   Никита видел его со спины, и только голову, выступающую из глубокого тёмного кресла. Тот, кого называли Рогультом, улыбнулся. Тем временем говоривший с отливающими медью короткими волосами продолжил:
   - Мерность времени известна интеллект-корпусу, но управлять такими процессами он не может. Тем более, люди. У них нет таких технологий.
   - Но у кого-то они есть, и это не Враг. Вы понимаете, что я вам хочу сказать? Кто-то хотел, чтобы мы его обнаружили. А иначе как он внедрился в переговоры по спин-каналу, а затем они и вовсе отключились, чтобы не прошёл приказ на отмену атаки? Проникателю присвоена высшая степень угрозы, и компьютер среагировал правильно. Он опознал похожий на Проникателя объект, а зная, какие беды тот может натворить, принял меры к его ликвидации. При этом кто-то хотел, чтобы боевые корабли открыли огонь. Он добивался именно этого.
   В зале на какое-то время повисло молчание, а затем собеседники продолжили обсуждение:
   - Вопрос очень интересный, как этот человек мог появиться в космосе и тем паче разговаривать в эфире? Это под силу Врагу?
   - Мы не знаем. Но это совпало с началом активной фазы корабля Сеятеля над планетой Зов 2.
   Изображение начало двигаться. Никита на нём задвигался, его рот раскрылся, произнося: "Да вы что?! Я ведь просто сказал".
   - Мы его идентифицировали? Кто это?
   - Да, отчасти. Судя потому, что нам прислали "Мёртвые подразделения", этот человек тоже с далёкой планеты Земля. Спутники слежения зафиксировали на евразийском континенте мощную гравитационную и энергетическую аномалию, причём там творилось что-то странное, в том числе и со временем. Локализовав источники искажений, системы наблюдения выявили, что они возникали над местом, где шло сражение местных туземцев друг с другом. Обычное событие для этой планеты. При просмотре записи и идентификации участников был обнаружен этот человек. Так что он без сомнения с Земли.
   - Это в галактике Млечный путь, так они её называют? Солнечная система? Тот самый сектор, где впервые болота отступили?
   - Да. Это именно тот сектор. Мы не знаем, как его зовут, нам ничего не известно о его жизни. Компьютеры содержат данные обо всех известных личностях данной планеты: писателях, историках, музыкантах, общественных деятелях, но его среди них нет. Он самый обыкновенный. На таких, как он, компьютеры не останавливаются, отсеивая, как малозначимый материал.
   - Тогда почему он? - снова спросил парень лет двадцати с белыми, словно серебряными волосами и голубыми, пронзительными глазами. Его кожа была такой белой, словно она была вытесана из цельного куска мрамора. - Почему же кем-то был выбран именно он?
   - Ответа нет.
   - Ковит Рогульт. Давайте вернёмся к Сеятелю. Мы знаем, что сенсоры наших боевых кораблей не могут его засечь. Но в этой системе давно работают "Мёртвые подразделения" и группы Архериус. У них ведь есть корабли, которые могли бы нам помочь в отслеживании Врага. Селиканты способны даже воздействовать на эти корабли. Сеятель в системе, я не сомневаюсь в этом.
   - Могли, - сказал человек во главе стола. - Но они были заняты. Они все сгруппировались в месте, где исчез этот странный человек.
   Изображение переменилось. Никита исчез, а там, где он находился, теперь летали странные корабли - тёмные продолговатые ромбические кристаллы, которые образовывали парные связки. Они медленно плыли в космосе, двигаясь по круговым орбитам, словно что-то отыскивая.
   - Именно, селиканты были отвлечены поиском, а Сеятель спокойно ускользнул, - сказал кто-то в зале. - И теперь мы должны распылять силы, чтобы охватить всю звёздную систему. Не забывайте, что в соседнем секторе несколько цивилизаций, не входящих в Альянс, хотят заселить терраформируемые нами миры для переселенцев с поражённых Врагом планет. Там назревают крупные неприятности, а один из наших ударных флотов находится здесь. При этом на неопределённый срок.
   - Сейчас это не имеет значения. С появлением этого человека активность Сеятеля упала до нуля. Возможно, он тоже насторожен, как и мы. Если это не Враг, а что-то гораздо могущественней Врага, то у нас есть шанс вступить в контакт, используя этот человеческий объект. А это гораздо важнее Сеятеля. Селиканты обнаружили в том месте тихий Переход. Следов человека не было, а значит, он был переброшен. Самостоятельно он совершить подобное не мог. По следу были направлены дроны-наблюдатели. Это почти всё, что мне известно. Знаю, что "мертвецы" ведут того, кто попал на эту планету. Мне пришлось сильно нажать на них, чтобы получить данные. Поэтому я знаю, что этот объект, находившийся в космосе, жив и сейчас на планете. При этом он находится там, как живой человек. Но нам приказано не только не вмешиваться, а даже не приближаться. Только наблюдать. Приказ пришёл от командования вооружённых сил Звёздного Альянса. Всем ясно?
   Кто-то дал команду, и экран снова показал планету, где орбитальные удары крейсеров уничтожили континент. Там всё ещё пылало и тлело. Но в некоторых местах огонь погас и перед светящимися от жара углями, влажная почва шипела, выбрасывая вверх клубы пара.
   - Я просмотрел данные по планете, откуда этот человек. Примитивный мир, технологического типа. Он почти сто циклов находится в режиме сдерживания технологий, поскольку считается очень агрессивным. Проживающие в этом мире туземцы психически неустойчивы, эмоционально нестабильны и явят собой серьёзную проблему, если найдут способы для выхода в глубокий космос. К этому выводу пришли все, кто обнаруживал и посещал эту планету. Контроль над развитием цивилизации.
   - Только сейчас никого, кроме нас, не осталось. Все мертвы. Группы Архериуса работают на спутнике планете, Луне, на самих подземных и подводных базах. Все мертвы, причём часто просто поубивав друг друга, сойдя с ума.
   - Очень похоже на Культ Смерти.
   - Да, только на планете он возникает эпизодически и локализовано. Маленькие секты, которые потом местные общества разгоняют или уничтожают.
   - Если это Враг, то он контролирует процесс.
   - Да, но он ли забрасывает сюда людей? А если он, зачем?
   - Ковиты, я думаю, что нам пора заканчивать этот совет. Наступает новый цикл, требуется постановка задач флоту. Мы можем обговаривать всё это вечно, но пока это не решает наших проблем. Нужно полностью проверить Зов 2 и Рыхъяму. Также идёт сканирование и поиск аномалий на Зов 1, но там работают "Мёртвые подразделения", это их приоритет.
   - Сам коммандер "Мёртвых подразделений" этого сектора возглавляет операцию. Они надеются получить ответы на свои вопросы, - сказал Рогульт. - Приказ чёткий, без дополнительных формулировок: высший приоритет операции.
   - Они его боятся, ковит Рогульт. Они настолько всем этим напуганы, что приходится сопровождать этого человека. Раньше они даже не обратили бы на него внимание. Ведь они так и не поняли причину появления людей на подобных планетах, у них только догадки. А сейчас они не только заметили его, но и сосредоточили на нём все свои силы.
   "Это они обо мне?" - Никита не вмешивался в разговор, а только слушал. А если бы он вмешался, что тогда? Это же сон... или не сон? Он запутался. Последние события заставили его потерять понимание: где явь, а где - уже вымысел. Произошедшие с ним приключения настолько загрузили голову всякими мыслями, что она просто ходила ходуном. Вот и сейчас, он помнил, что ложился спать в пещере, стелил себе постель, а сейчас он находится здесь, в этом полутёмном зале, и слушает всё это. Всё кажется таким настоящим, что можно подойти и дотронутся до сидящих инопланетян. А если это сделать? Как они отреагируют? Если это сон, ему ничего не будет, а если нет? Нет, это точно видения, но тогда почему эти пришельцы так логично строят предложения, почему они так долго и последовательно обсуждают то, что с ним произошло? Это не может быть просто созданное мозгом видение, никогда ничего подобного Никите не снилось. В его снах, вернее, в отрывках, что он помнил, часто происходил просто какой-то бред, а его разговоры с собеседниками строились на однотипных фразах, часто бессмысленных и главное, простых. Никакой философии и, тем более, долгих научных споров. Тогда что это, ему словно показывают это специально?! Кто на сей раз: этот Звёздный механик, эта старуха или этот франт в костюме? Как они задолбали его, все, и когда они отвяжутся, наконец, от него? Забросили на эту планету и смотрят, а что будет дальше. Хреновые представители высшей расы, не способные просто вернуть его домой!
   А может, эти пришельцы всё же подскажут ему путь обратно? Может, они знают? Или, когда он проснётся, найти их и попросить. Что они сказали, его сопровождает один из них, коммандер? Правда? А если это действительно сон? Каким тогда дураком он будет выглядеть, когда начнёт допытываться. Ведь этот Михаил не похож на пришельцев. И вот опять, он так ясно мыслит, словно не спит. Да, не спит, а бодрствует. Мысли в голове Никиты текли ровным потоком, а не обрывались, как когда ему снились сны дома. Сейчас он буквально всем телом чувствовал, что находится в зале. Вокруг эти странные ароматы, эти звуки, такое электронное пощёлкивание, когда экраны меняли изображение, голоса этих людей, шелест их одежд. Он слышал их дыхание, чувствовал запах их волос, он понимал, что они говорят. А ведь не должен. Это же пришельцы, он ведь не понимает символы на экране, зато понимает их речь. Таки это сон? Так можно и с ума сойти от всего этого, от такого объёма информации, от стольких событий, от всех этих мыслей. Как бы это выключить? Попытаться проснутся?
   Тем временем, сидящие в зале продолжали.
   - Возможно. К сожалению, заглянуть в головы агентов "Мёртвых подразделений" мы не можем, так что сейчас мы можем только предполагать. Но пока Сеятель улетел, мы должны подготовиться.
   - К чему? Мы не можем отследить корабли Сеятелей. У нас нет технологий, которые позволяли бы обнаруживать подобные корабли в звёздной системе тогда, когда они притаились. Мы работаем по факту. Они появились, создали аномалии, а мы чистим. И всё. Нам известно, что проект "Завод" на Земле провалился. А на него возлагалось столько надежд. Этот проект, судя по информационным бюллетеням, должен был кардинально изменить порядок сил. Но по непонятным причинам, он был заморожен. Поэтому то, что происходит здесь, в звёздной системе Цегал, лишь часть головоломки. Мы видим лишь отрывки информации.
   - Отрывки? Громко сказано. Думаю, "мертвецам" известно гораздо больше, чем то, что мы видим и понимаем. Особенно то, что они нашли на месте исчезновения человечка. Судя по данным сканирования Тёмной материи, там произошёл сдвиг, словно две массы вещества, как две тектонические плиты, сместились одна над другой. Ковиты, и это неспроста. Посмотрите на показатели гравитации.
   Часть экрана сменила изображение, и теперь демонстрировала, как тёмный участок, похожий на каплю, словно расплющился.
   - Такое воздействие не могут себе позволить даже корабли Сеятели более мощные, чем стандартные, эллипсовидные, Для этого нужно гораздо больше энергии, чем они имеют, а их ресурсы с нашей точки зрения почти безграничны. И посмотрите на источник, он очень мал, меньше физических величин макромира. Он из области нестабильного состояния.
   Никита стоял позади одного из кресел, и тот, кто сидел в нём, проявил первые признаки беспокойства. Он создал перед своими глазами плавающий в световом обрамлении экран и с его помощью осмотрел пространство за креслом. Он что-то искал.
   "Он меня чувствует?" - подумал Никита.
   - Мы не знаем, причину того, почему сместились эти массы, - согласился Рогульт. - Это была колоссальная сила, способная менять гравитацию Тёмной материи, но при этом изменение почти не отразилось на обычном мире, мире взаимодействия фотонов. Видимый мир даже не почувствовал колебания. Этот сдвиг что-то изолировало, а потом, когда всплески гравитации успокоились, и возмущение исчезло, что-то эту изоляцию убрало. Это выходит за рамки возможностей известных нам технологий, даже гибридам "Мёртвых подразделений" и их кораблям это не под силу. Сеятелям тоже. Можем только догадываться, что это было. Но приказ никто не отменял: флот должен находиться на орбите внешних систем и не приближаться к обитаемым планетам, это ясно?
   - Ясно.
   - Тогда все по своим местам. Все полученные необычные сведения сразу отправляете интеллект-корпусу на обработку. Для этого открыты три широкополосных спин-канала. Особенное внимание уделять тому, что находят сенсорики. Они должны постоянно сканировать пространство этой звёздной системы. Все искажения, странные флюктуации, все непонятные воронки, выходящие за границы естественных искажений, должны быть зафиксированы, обработаны и переданы командованию системы, в том числе мне.
   Некоторые из сидящих в зале внимательно посмотрели на говорившего. Тот тут же поправился:
   - Мне - дубликат полученной информации. Основную часть, как я и говорил, отправлять интеллект-корпусу. Искать всё. Все нестыковки в Тёмной материи, вибрации в Тёмной энергии или в эфире спин-каналов. Абсолютно все. Это приказ.
   Сидящий перед Никитой в кресле снова забеспокоился.
   "А если пнуть его, прямо в темечко, что будет?" - эта навязчивая мысль преследовала Никиту. Он так хотел сделать это, что едва сдерживался. Внутри его неслышимый голос кричал, нет, вопил: "Остановись!", но всё остальное его сознание горело желанием.
   - Принято.
   Стало ясно, что совещание закончилось. Жёлтый свет за каплей погас, и следом загорелась синим свечением сама капля. Трёхмерные экраны свернулись. Все встали и отдали честь тому, кто был во главе стола. Они подняли праву руку на уровень груди ладонью наружу.
   - Знаете, а у меня стойкое ощущение, что за нами наблюдают, - сказал один из вставших из-за стола инопланетян. Молодой парень, с идеальной мускулатурой, видимой сквозь обтягивающие одежды, с карими глазами на круглом лице. Его волосы были свиты в две косички, которые стали видны, когда он поднялся. Это был тот самый человек, которого Никита хотел пнуть.
   - Кто, Нахнар?
   - Я провёл сканирование помещения, но никого не обнаружил, однако я точно знаю, что кто-то здесь есть.
   - Да, у меня тоже возникло подобное чувство, - согласился с ним ещё один из присутствующих. - Сначала это показалось мне просто навязчивой идеей, но сейчас я в этом не уверен.
   - Скорее всего, вам это показалось. Если бы кто-то здесь был, то его бы зафиксировали системы безопасности. Сканеры наблюдения выявили бы объект и изолировали, - Рогульт странно улыбнулся. - А так, скорее всего это фантом, ваше воображение. Маленькая аномалия.
   "Ага, аномалия", - подумал Никита.
   - Ковит... - начал один из присутствующих, но Рогульт поднял правую руку и, словно прощаясь, помахал ею, правда, в конце он завернул вовнутрь большой палец.
   - Любая аномалия, это всего лишь паразитный всплеск, некое мелкое событие. Представьте себе эту аномалию, как брошенный окурок, - продолжил он.
   "Какой я тебе окурок!?" - вспылил Никита. Они что, издевались над ним?
   Парень с косичками подхватил.
   - Наверное вы правы, ковит Рогульт. Это просто утомление. Мне нужно отдохнуть и отключиться в стазисе. А вот правда ли, что эти люди с планеты Земля поведением больше похожи на обезьян, чем на высокоразвитых существ? "Мёртвые подразделения" их прозвали примитивами, безмозглыми мартышками.
   - Вы так думаете? Хэда считает, что они цивилизованы. Они совершили промышленный скачок. Их научно-технический потенциал достаточно велик.
   - Глупости, они просто повторяют то, что мы им даём, - не унимался парень с косичками. - Мы управляем ими. Мы диктуем им свою волю.
   - А как же эволюция?
   - Эволюция, - это просто красивое слово, - Нахнар усмехнулся. - Они этим понятием объясняют всё, в том числе свои неудачи. Естественный отбор, как в животном мире, ближе к пониманию таких обществ. Если брать ту часть планеты, о которой мы сейчас говорим, то посмотрите на их отношение к генетическим отклонениям. Они их боятся, презирают, стараются держаться подальше. Да, есть робкие попытки исправить эту ситуацию, но само общество отвергает их. Это примитивная раса, эмоционально непредсказуемая. Ими легко управлять, особенно используя материальную заинтересованность. Для них материальные блага куда выше духовных достижений.
   - Я во многом с вами согласен, - сказал кто-то, которого, как догадался Никита, называли Хэдой. - Но их техническое развитие предсказывает большое будущее этой цивилизации.
   - Их будущее, ковит Хэда, состоит в том, чтобы научиться искуснее убивать себе подобных, преследуя свои амбициозные цели. Больше ничего.
   "Вот, блин, козлы!" - злился Никита. Он чувствовал, как между говорившими в пространстве возникают некие горячие струны, но произносимые в адрес землян оскорбления сосредоточивали его внимание на словах, а не на ощущениях.
   - И после виденных мною недавних событий на Земле, они кажутся мне ещё более примитивными, чем я предполагал. Мне их жалко. Они считают искусство, язык и своё культурное наследие выше, чем цивилизованный прогресс. Для них благо от захвата чужого государства, даже если придётся поступиться чем-то, не так важно, чем собственное, как они это называют, духовность. Скачок в развитие и технологий им не так необходим, чем песни и пляски своих предков. Это хорошо заметно было по Древнему Риму и уж тем более заметно в теперешних конфликтах. Так называемая национальная особенность. Мы давно избавились от подобного ради прогресса.
   Как же тут начал злиться Никита. С чего они решили, что их страна являлась отсталой? Потому что решила отстоять свои корни? Он не сомневался, что речь шла именно про его родину. Почему они решили, что в техническом плане она кому-то сильно уступает? Он помнил, как инструкторы в учебке рассказывали и показывали новые виды вооружения, которые не уступали западным и тем более российским аналогам. А в чём-то их превосходили. И он слышал нелестные отзывы вернувшихся с фронта, что российские автоматы Калашникова серии "100" крайне ненадёжны и от них стараются избавиться в пользу старых, добрых АК-74. Какой же это прогресс?
   - Вы про маленькую войну в государстве Украина? - спросил человек с рыжими волосами. - Я так понимаю, про неё идёт речь? Конфликт на религиозной почве, война с так называемым исламским государством, это нечто другое.
   - Да, я про неё, - ответил Нахнар. - Это лишь отдельный эпизод глупости и тщеславия человечества. Его безудержная любовь к власти и властвованию.
   - Компьютеры считают это местной гражданской войной, - перед глазами Хэды возник прямоугольник экрана. - Они отмаркировали её, как длительное противостояние. После огневой фазы она перейдёт в плоскость холодной ненависти.
   - На самом деле это маленький конфликт, который не особо влияет на общую политическую картину данной планеты. Проще говоря, два равных, коренных народа сцепились из-за амбиций. При этом государство Россия выглядит стороной, которая выступает за соблюдение прав граждан в Украине, это именно то государство, которое способно грамотно оценить ситуацию, выступить гарантом стабильности, - сказал парень с косичками.
   Они продолжали стоять, словно решая, что делать дальше. Вроде, они собирались уходить, но их остановило новое интересное обсуждение.
   "Слышишь ты, ты о чём говоришь, козёл?!" - вспылил Никита, он весь трясся от злости. Какое они имеют право так судить про его государство, они кто? Кто им позволил? Каким гарантом стабильности может быть агрессор?
   - Вы так критичны?
   - Я делаю выводы из того, что видел сам. Словно побывал на передовой. Политика России преследует цель наведения мира и спокойствия в сопредельном государстве, соблюдения действия законов, которого так не хотят лидеры Украины. Они заняты пропагандой экстремистских идей и проведением карательных операций.
   "Ах ты, сука! Какие карательные операции? Где ты побывал? Может ты был там, где побывал я, когда нас вкапывали в землю российские "Грады"? Что ты, скотина, говоришь? Какой покой в наше государство несёт Россия, после того, что они сделали!" - Никита хотел крикнуть, но горло пересохло, а язык прилип к нёбу. Тогда он подошёл к этому идеальному и такому важному парню с косичками и что было силы треснул ему по голове. Он почувствовал, как его удар достиг цели, ему даже стало больно в кисте руки. Парень с косичками вздрогнул и сказал:
   - Контакт.
   - Принято, компьютер высчитай частоту воздействия, - сказал Рогульт. - Выполняй!
   Возле горящей синим свечением капли света, началось движение. С металлическими звуками что-то соединялось на потолке, имеющем странный рисунок, словно кто-то рисовал на светлом фоне параллельные различной толщины тёмные линии с точками под ними. Одни точки были маленькими, другие же наоборот - жирными. И вот там что-то собиралось, чтобы через мгновение опуститься вниз прямоугольником из металла с утолщениями на углах. Когда эта конструкция опустилась и зависла посередине комнаты, в этих утолщениях загорелись яркие источники света, которые начали шарить по залу лучами. Когда они погасли, компьютер тихо сказал:
   - Частота воздействия высчитана. Уровень сигнала нечёткий. Эхо расплывчато, сенсоры обнаружили силовое воздействие на атомарную структуру объекта. Обнаружены нечёткие вибрации среди элементарных частиц. Фиксирую изменения частоты вибраций, есть след диссонанса части частиц. Локализую воздействие и произвожу поиск источника. Источник обнаружен, сканирую.
   На прямоугольном устройстве вспыхнули другие, красноватые лучи света, которые направились туда, где стоял Никита. Когда они скрестились на нём, с потолка выплыло новое, звездообразное устройство, которое повернулось к Никите, и линза внутри его вспыхнула и погасла. Никита почувствовал, как что-то прошло сквозь него. Следом на экране появилось изображение, вокруг которого забегали странные символы. Все смотрели на них, а сидевший во главе стола бросил взгляд на место, где скрестились лучи, и сказал:
   - Здравствуй, Никита Удальцов, - Рогульт улыбнулся. - Нехорошо подслушивать.
   - Это наш человечек с Земли? - сказал кто-то, все стоящие повернулись к говорившему. - Он здесь? Это - его проекция?
   - Вы что, меня видите? - не выдержал и спросил Никита.
   В это мгновение всё перед его глазами потемнело, и его сон переменился. Он словно погрузился в трясину, барахтался в ней, утопая, пока не проснулся. Что это было, сон или явь? Нет, он ведь проснулся, значит, всё-таки сон. Он лежал на боку, на своеобразной циновке и смотрел перед собой. Костёр в пещере по-прежнему горел, и весёлые огоньки бегали по поленьям. Тени от огня прыгали и танцевали по потолку и стенам пещеры, они скользили по камням и по крупному песку, мельтеша и кружась, исчезали в тёмных углах.
   Его спутник спал, сидя на камне. Он громко храпел, посапывая. Какой же он пришелец? Обычный мужик, с оспинами на лице, с топорщившимися усами, которые давно не равняли ножницами, с потрескавшимися губами и жёлтыми зубами. Храпя, он открыл рот, и Никита увидел, как потемнел его передний верхний зуб. Этот облик никак не вязался с безупречными молодыми людьми, которых он видел... которые ему приснились в странном зале.
   - Охренеть! - Никита поёжился, стараясь поглубже зарыться в китель. Эх, сейчас бы тёплую длиннополую куртку. Впрочем, перед тем как заснуть, этот усатый подкинул дров и подвинул в огонь длинную ветку, часть которой уже прогорела. Огонь весело пожирал добычу, давая тепло. Кто он, враг или друг? Нет, он точно не друг. Никита размышлял. Он мог встать, подкрасться к нему и залепить камнем по затылку. И он сдохнет, эта "русня" чёртова, сдохнет. А потом, что потом? Что он будет дальше делать на этой планете?
   Усатый человек захлебнулся храпом и, причмокивая, повернулся на другой бок, прислонившись к камню. Не было смысла сейчас с ним враждовать, но и дружить не стоило. Никита вспоминал сон. Корабли Сеятеля, Культ Смерти, рептилии. Что ждёт его на этой планете? Он чувствовал себя невыспавшимся и разбитым, словно он и не спал только что, а разгружал вагоны.
   Вздохнув, он закрыл глаза и снова погрузился в сон. Теперь ему приснился дом и мама. Он кормил гусей и... уже взрослый подрабатывал, спиливая в садах паразитные деревья. Сон про дом, про его любимый пруд, где он рыбачил, про его девушку, Юлю, был таким приятным. Почему она не приехала на проводы? Значит, не любила... А он, он её любит? Они целовались всего один раз. Тогда, сидя под яблоней. Он так долго ждал этого момента, так долго ухаживал за ней, как мог, а поцелуй продлился секунду и всё.
   Нет, у него были девушки. Он ходил "на блядки" и там неплохо проводил время. Но Юля, это было не то же самое, что просто "помять" какую-то девушку. Она была загадочной. Где она сейчас? Она появилась во сне, стоя на дороге, когда он сидел в автобусе, и грустно смотрела на него. Он захотел выбежать из автобуса, броситься к ней, но ему всё мешало. Ноги его товарищей, которые вытянули их и не хотели убирать, а также сумки, чемоданы, ворох вещей в проходе. Пока он бесполезно дёргался, автобус поехал, и Юля начала удаляться, продолжая грустно улыбаться. И когда она уже почти скрылась за поворотом, то помахала ему рукой на прощание ...
   Никита перевернулся на другой бок и для мягкости подложил под щёку свою правую руку. Сон сменился, он стал другим, и теперь он с друзьями исследовал заброшенный дом. Сколько детского любопытства, сколько интереса. Этот сон ему нравился, и он успокаивал его. Вокруг все были свои, друзья его детства, которые подбадривали его. Никита спал и видел сны.
   ...
   Никита проснулся утром. Он сладко потянулся и открыл глаза. Как ему хорошо спалось. Последнее, что он запомнил из сна, это его дом, его хата. Он снова лежал на протопленной печке, и она грела его сквозь два матраца. Ему было жарко лежать, и он всё время ворочался.
   - Мама, - произнёс он спросонья. Но ответа не было. - Мама, ты где? Мама, завтрак готов?
   Стены дома таяли. Такие родные, такие знакомые, они исчезали вместе со сном. Вместо них вставали другие серые стены. Странные, угловатые, грубые стены, с выступающими растрескавшимися конструкциями. Никита зажмурился, один раз, второй и третий. Ничего не изменилось. Всё те же серые стены пещеры и потолок с обломанными сталактитами. Его дом растаял, как дым.
   - Чёрт побери! - прошептал Никита. - Почему сны бывают такими яркими и такими настоящими? Зараза, пустая надежда приснилась. Чуть не поверил, что снова сплю дома, что всё позади и этот весь бред мне просто приснился.
   В просвет выхода из пещеры попыталась влететь птица или оса. Это нечто было похоже на то и другое одновременно. Голова и туловище с крыльями походили на птичьи, с оперением, а вот на месте хвоста имелось двухсантиметровое брюшко с жалом на конце. Жало - ярко-оранжевая игла - было хорошо видно на фоне голубого неба. Оно словно было окрашено светоотражающим элементом. Это брюшко с жалом было гибким и извивалось в любые стороны. Птичка, или кто там это был, попыталась влететь в пещеру и натолкнулась на защиту. Воздух во входном проёме пещеры, словно лопнувшее стекло, покрылся едва видимыми трещинами, как тогда ночью, когда Никита собрался выйти подышать свежим воздухом, но, как только птичка улетела, они пропали. И вновь выход из пещеры был просто неровным овальным отверстием, сквозь которое виднелось синее небо и редкие белые облачка.
   - Что это? - спросил Никита вставая. - Что это за... - он не находил нужного слова и тогда использовал универсальный заменитель, пригодный для любого случая, - ...хрень?
   - Это местная птица, я называю её жалохвост, - послышался ответ. - На самом деле это не опасное существо. Если её не провоцировать, она улетит, не тронув. А если начать её дразнить, махать руками, то, как и пчёлы, она попытается укусить раздражитель. Так что, лучше не обращай на них внимания
   Никита протёр глаза и увидел сидящего на камне Михаила. Тот смотрел на него.
   - Значит, она не опасна? - с пчёлами он имел дело, когда помогал своему другу, Игорю, на пасеке.
   - Нет. Они питаются нектаром грибов.
   - Грибов? А цветов?
   - Цветы тут по большей части ядовиты. Не сами. Их используют земноводные. Там они растят свой молодняк и, переползая с цветка на цветок, опыляют растения. Но вот чтобы защитить потомство, они разбрызгивают токсины, на которые у них самих есть иммунитет, а для остальных существ это смертельный яд. Так что цветы - табу для местных пернатых.
   - Ну, у неё такое жало! Оранжевого цвета, аж светилось в свете.
   - Это как яркая раскраска ядовитых насекомых: опасность, не подходи.
   - Как у ос?
   - Да, или как у "часиков", которые под них маскируются. Думаю, что в ультрафиолете всё выглядит гораздо красочнее.
   Костёр почти догорел, и среди камней тлели угли, подёрнутые белым пеплом. Жар сохранялся в самом низу, где оставались недогоревшие частицы. Михаил не подбрасывал оставшийся хворост. Он не собирался более задерживаться в пещере. Никита глубоко вздохнул. Ему ужасно хотелось писать. Он встал и невольно сжался, заложив ногу за ногу. Может, выйти на улицу? Туда, где летает такое? Нет, этого ему не хотелось. А может отлить здесь, прямо в пещере.
   - Ссать хочется? - усатый Михаил улыбнулся. - Иди, отлей, не дрейфь. Они не агрессивны. Их оружие для самозащиты от прыгающих клопов и других хищников. Да и улетела уж она, птичка-то.
   Никита послушался и, словно порвав паутину и опять уловив этот едва слышимый короткий электронный писк, вышел наружу. Стояло прохладное, осеннее солнечное утро. Странная орбитальная станция исчезла, бесконечный ковёр звёзд гас, остались лишь самые яркие звёзды. Их было ещё довольно много, и самая яркая из них, маленький светло-жёлтый шарик, уходила за горизонт - она уже почти достигла границы леса, собираясь коснуться его тёмной зелёной массы и исчезнуть. Начали сгущаться белые облака. Если смотреть только на небо с облаками, Никите казалось, что это Земля, его дом, так было похоже. На огромное количество светлых точек звёзд можно было не обращать внимания. Но стоило перевести взгляд на песок с фиолетовыми вкраплениями, на странные камни с острыми краями и словно вписанными в их структуру зелёными водорослями, то первое впечатление рушилось, и это уже не казалось Землёй. Сон окончательно рассеялся, и вокруг Никиты была явь. Он был не дома, а на чужой планете. И запахи, витающие в воздухе, были не земными. Земной, такой родной, была только утренняя прохлада.
   Он с наслаждением пописал, даже постанывал от удовольствия: как же много у него накопилось во время сна. Никита даже подумал, что, слава богу, он не уписался ночью и не оскандалился. Там, куда попадала струя, из песка появились какие-то шарики, серые комочки, которые жадно набросились на его мочу. Они начали бороться в песке, кружась, подынимая желтоватую пыль и отбрасывая прочь в своём сражении частицы песка.
   - Что за фигня! - испуганно воскликнул Никита и, отпрянув и лихорадочно застегнув ширинку, вбежал в пещеру. Он едва не упал на входе, нога соскользнула, и Никита в последний момент удержался, схватившись руками за каменный выступ. Михаил подогревал на углях остатки мяса. Увидев испуганное лицо Никиты и услышав его тяжёлое дыхание, он спокойно спросил:
   - Ну и что ты там увидел?
   - Песок движется.
   - А эти, серые комочки. Им нравится белок, которым ты писал.
   - Что им нравится? Чем я писал?
   - Жёлтой мочой пописал? Значит, писал уробилином.
   - Чем? Это что за фигня?
   - Понятно, глубокую медицинскую подготовку вы не проходили. Впрочем, ты ведь просто солдат.
   - И что? Типа, я - дурак?
   - Я такого не говорил. Не надо передёргивать мои слова. И злиться тоже не надо. Хорошо? Эти комочки - насекомые. В нашей моче есть то, что на этой планете считается большим дефицитом. Им очень нравится уробилин.
   - Что нравится? - Никита поморщился, спрашивая. - Объясни понятным языком.
   - В общем, это вещество - уробилин образуется при распаде гема, превращается в биливердин и далее в билирубин. Гема - это комплексные соединения порфиринов с двухвалентным железом, несущие..., а впрочем, тебе это надо?
   - Билирубин, я помню это. Моя младшая сестра болела этим, когда только родилась. Там что-то с кровью было, и она лежала под капельницей.
   - Да, похоже. Ладно, заканчиваем науку. Этим комочкам нужно то, что есть у тебя в моче, и чего не хватает в свободном состоянии на этой планете. Это как собаки поедают человечески экскременты, копрофагия, слышал о таком?
   - Нет.
   - Это когда у животных не хватает в организме определённых микроэлементов и витаминов, а в экскрементах они есть. Или бактерий. Скажем, детёныши коала поедают дерьмо своих матерей, чтобы получить бактерии, которые помогут им переваривать листья эвкалипта. Понятно?
   - Ну, наверно, - Никита почесал сначала правую руку, а потом затылок.
   - Завтракаем и идём. Ты согласен? - спросил Михаил.
   Никита согласно кивнул. Смыл быть не согласным? Он ничего не знал про эту планету, а вот его спутник знал. Может он знает, как попасть домой? Хотя вряд ли. Иначе, почему он так долго здесь.
   Мясо было очень жёстким и, жуя его, Никита почувствовал, как начало ломить челюсти. Но он доел всё, потому что не привык оставлять еду на тарелках. Жуя, он посматривал на своего спутника, на его форму и вспоминал то, что ему приснилось. Рассказать ему или нет? Рассказать про этот странный сон, что он увидел и услышал. Может, стоит сказать ему, что пришельцы рассказывали, что у него есть сопровождающий. Кто, он, Михаил? Никита вспомнил, как хотел ночью ударить его спящего камнем. От этого воспоминания он погрузился в тяжёлые мысли и даже почти перестал жевать. Михаил это заметил и молчал какое-то время. Потом, после продолжительной паузы, он произнёс:
   - Ну, говори.
   - Что говорить?
   То, что у тебя на душе. Давай, не стесняйся. Что ты хочешь от меня услышать?
   - Ничего не хочу, - соврал Никита.
   - А я вот так не думаю. Ты мне не веришь, ты сомневаешься во мне. Для тебя я - враг. Да, я твой враг, я был врагом Украины. Это факт. Но сейчас я хочу, чтобы мы - нет, не стали друзьями, в друзья я не набиваюсь, - я хочу, чтобы мы с тобой сотрудничали. Сейчас нам нужно выжить, а выжить мы можем, только помогая друг другу. Ты, согласен?
   Никита молчал, доедая последний кусок. С трудом проглотив, он запил его глотком воды. Он не кивнул Михаилу, ничего не сказал, но и не отверг его слова.
   - Хорошо, думаю, что мы поняли друг друга. Ты готов? - спросил Михаил.
   - Да, - ответил Никита, делая ещё один глоток воды. От неё кусок жёсткого мяса застрял в горле, и Никита еле пропихнул его в желудок. Мама учила Никиту: не запивай еду холодной водой. Но где же он сейчас найдёт чай?! Может, стоило подогреть воду на огне, но в чём? Не в руках же! Может, в этих флягах? А они выдержат жар углей?
   - Куда ты собрался? - спросил Никита.
   - Искать Кирилла. Он потерялся где-то поблизости. Может, попал в ловушку. Его нужно найти.
   - Он отправился к карьеру?
   - Куда? Ах да, к этим комплексам добычи руды. Да, туда. Он решил, что там есть ответы на его вопросы.
   - Какие?
   - Найдём и спросим, - Михаил собирал свои нехитрые пожитки, рассовывая их по карманам. После он затушил ногой костёр и, отмахиваясь от дыма, указал на выход.
   - Идём?
   - Пошли, - согласился Никита.
   Они вышли из пещеры. Воздух был наполнен утренней свежестью. Из леса слышались различные звуки. В нём что-то трубно пело, выло и тявкало. Над вершинами деревьев периодически взмывали живые облачка, состоящие то ли из птиц, то ли из насекомых, они вились над лесом, перемешивались, и до уха Никиты доносился разноголосый свист, тонкое шипение и щёлкающие звуки. А какие в воздухе витали ароматы! Пьянящие запахи, сладкие, сочные вдруг сменялись резким зловонием. Никита поморщился.
   - Привыкай, - сказал Михаил. - Тут всё непривычное, и запахи тоже. Частенько гнилью и разложением пахнет то, что можно есть, а запахом мёда или цветочными ароматами - яд. Идём наверх, карабкаемся на вершину утёса. Нам туда.
   Они начали взбираться вверх, на отвес скалы. Там, где помочился Никита, всё ещё шла ожесточённая борьба, да так, что вверх взметалась серая пыль. Комочки собирались в большие комки и сражались один с другими. Там всё крутилось, вращалось и нападало друг на друга, подпрыгивая в воздухе.
   Рядом пологий склон порос странной растительностью. Она походила на ломкую и хрупкую траву голубоватого оттенка.
   "Пипец! - думал Никита. - Кому рассказать из друзей, не поверят. Блин, такое сражение за мочу. Охренеть, даже в голове не укладывается".
   Михаил шёл впереди, выбирая дорогу. Он знал, куда идти и куда ступать. Несколько раз он указывал на маленькие ложбинки, покрытые мелкой травой, напоминающей плетёный ковёр, и предостерегающе поднимал указательный палец. Это были ловушки. Для демонстрации, он пнул такой с виду прочный ковёр, и тот рассыпался в прах, обнажив белый песок. В нём что-то зашевелилось, и следом показались большие коричневые челюсти.
   "Ну и твари, мать их так!" - подумал Никита. По его спине пробежала холодная волна и его передёрнуло.
   Они взобрались на вершину и увидели перед собой раскинувшееся поле, граничащее с тёмной стеной леса. Почти отвесная скала над шумящей где-то внизу речкой заканчивалась небольшим холмом, имевшим с противоположной стороны пологий спуск, упиравшийся в дорогу. Да, это была именно дорога, жёлтой змейкой прорезавшая лес и исчезающая на горизонте. Спуск к дороге был покрыт странной блекло-салатовой растительностью, с какими-то соплями на поверхности земли - так Никита назвал для себя то, что увидел между стеблями травы. Словно на грунт кто-то обильно высморкался. На земле виднелись цепочки образований серебристо-белого цвета, которые блестели на солнце. Никита такое часто наблюдал летом на тропинке, когда ходил за козьим молоком через овраг к бабе Оле. Часть тропинки, особенно во влажной низине, покрывалась не то слизью, не то высохшими соплями. Они блестели перламутровыми пятнами на солнце и казались ему омерзительными. И вот сейчас чем-то похожим была покрыта и здешняя земля, где среди зелени виднелись коричневые отвалы и желтоватые трещины. Воздух над трещинами трепетал.
   Никита остановился, наблюдая открывшийся вид. На горизонте плыли восьмёрки птиц. Было слышно, как они свистят и гогочут, словно гуси. Потом он перевёл взгляд на дорогу. Проложенная на границе леса и этого поля она поднималась от речки, а потом вонзалась в лес и там, петляя, тянулась до горизонта. Дорога не казалась заброшенной. Создавалось такое впечатление, что по ней недавно ездили машины.
   - Насмотрелся? Тогда идём. Нам нужно спешить. Нужно до темноты добраться до места назначения.
   - Найти Кирилла, а дальше что?
   - А дальше решим, что делать. Кирилл не просто так ушёл туда. Он считал, что там есть возможность вернуться домой. Некий Переход. Пошли.
   - Переход?
   - Да, путь домой. Он решил, что получил ответ.
   - То есть, как получил?
   - Не знаю. Митрофан, может, сказал.
   - Кто? - Но Михаил не ответил.
   Они начали спускаться. Из травы выскакивали странные существа, похожие на нечто среднее между пищевой молью и острым наконечником стрелы, сантиметровые насекомые с острыми крыльями, которые переворачивались в воздухе и камнем падали вниз, впиваясь в землю как буравчики и исчезая в ней. Вверх они взмывали, махая крыльями, как обычные насекомые, а вот перевернувшись и устремляясь к земле, уже больше напоминали наконечники стрел, словно их крылья становились твёрдыми. После исчезновения насекомых в почве, их ходы тут же осыпались. По раздававшемуся жужжанию можно было представить, как они, зарываясь, вибрировали, осыпая стенки норок. Через мгновение уже ничего не указывало на то, что только что в этом месте зарылось в землю довольно крупное насекомое. Иногда под ногами что-то ворошилось и, приподнимая землю, уползало. Михаил шагал размашисто. Он не обращал на всё это внимание, только переступал через эти бугорки в земле, которые уползали восвояси.
   "А почему Михаил не завтракал со мною? Он был не голоден? Воды осталось столько же, сколько было вечером. Я точно это запомнил", - созрел вопрос в голове у Никиты.
   - Скажите, пожалуйста, а почему вы не завтракали? - он задал свой вопрос максимально вежливо, но не смог скрыть тревожные нотки.
   - Потому что мяса осталось мало, а я подготовлен выживать в экстремальных условиях, а ты, боец, нет. Ты первый начнёшь ныть, что голоден, а мне этого не надо. Я успею найти себе завтрак. Тем более, я вижу вату.
   - Ватников?
   - Нет, - Михаил рассмеялся. - Нет, не ватников. Посмотри на лес. Видишь среди лесной зелени белые вкрапления, словно пушистые шары? Они чем-то напоминают зацепившиеся за ветви комки ваты. Это особые деревья с шипами и кислотными пупырышками. Последние стреляют во врага едкой жидкостью. Они отпугивают всех, кроме странных ящериц. Те едят плоды и гадят, разнося семена. У этих деревьев очень вкусные фрукты. Их трудно достать, но они питательные, как орехи, и вкусные, как персики. Идём. Будет время, попробуем их добыть. Я знаю способ, как обмануть деревья. По пути я увидел сразу несколько таких деревьев. Кстати, эти фрукты полны влаги, которая отлично утоляет жажду.
   Они спустились вниз, пройдя заросли странных кустов, которые при их приближении спрятали свои нежно-голубые цветы. Миновав деревья с чешуйчатыми стволами и кронами из мягких зелёных игл, смотрящих в сторону светила, Никита с Михаилом оказались на дороге. Было видно, что по ней двигались очень тяжёлые машины. Они оставили в песке глубокие колеи.
   Ступив на дорогу, Никита остановился и, встав на одно колено, зачерпнул почву и помял её руками. Так приучил его отец. Он всегда говорил, что земля много расскажет. Будет ли урожай или нет. Что она сейчас хочет: воды или суши. Хорошо ли её проборонил трактор или оставил большие куски, которые когда высохнут, превратятся в камень и будут мешать расти будущему урожаю. Сколько в ней глины или песка. Он всегда мял и нюхал землю. И сейчас Никита последовал его примеру.
   Земля на дороге была странной. Песок был вязкий, но это было не из-за воды. Внутри массы песка и светло-коричневой глины словно находился глицерин или прозрачный гель. Никита машинально мял почву, и она сыпалась сквозь пальцы, падая вниз влажной массой. И пахла она странно, маслом каким-то и странным пряным ароматом. Михаил ждал поодаль. По его лицу было видно, что ему не терпится идти дальше, однако он не мешал.
   - Странная земля, - сказал Никита, отряхивая руки. - Совсем не похожа на нашу, в Украине. Я такую землю никогда не видел.
   - Это же другая планета. Конечно, почва иная.
   - Интересно, а если посадить здесь земные растения, они будут расти?
   - Сорняки да, а вот подсолнухи точно нет.
   - Откуда ты это знаешь?
   - Пробовали.
   - Как?
   - А вот так. У одного поселенца в коммуне завалялась в кармане горсть семян пшеницы и подсолнуха. Он прямо с фермы на планету угодил. Ну, попробовали, посадили. Едва-едва жалкие росточки выросли, а потом и они погибли. Видишь, какая земля жирная, маслянистая? Она обволакивает корни и не даёт им питаться.
   - Но ведь должен же быть способ их вырастить, - сказал Никита.
   - Есть. Огонь. Если землю прокалить, это из неё уходит. Но знаешь, потом с дождём снова попадает. Митрофан говорит, что это выделения каких-то организмов, что-то вроде клопов. Не знаю.
   - А кто этот Митрофан?
   Михаил задумался. Его лицо нахмурилось, и на лбу появились складки.
   - Никто не знает. Он, вроде, был каким-то учёным, даже профессором, преподавал в Москве. Не знаю.
   - Ну и имечко у него.
   - Это монашеское имя. А настоящее своё он никогда не называл. В начале 90-х бросил работу и ушёл в монастырь, куда-то в глухомань. В общем, трудно сказать, кто он. Он замкнутый, всё время бормочет всякие глупости, бога вспоминает. Молится ему. Пишет какой-то трактат. У него на почве общения с богом совсем крыша поехала. Идём, нам нужно идти.
   Никита встал с колена и, шагнув вперёд, ударом носка кроссовка откопал из песка дороги длинный початок в прозрачной скорлупе, под которой просматривались оранжевые зёрна кукурузы. Поколебавшись с секунду, он поднял его и осмотрел. Особенно долго он ощупывал несколько оставшихся засохших листьев у основания початка. Они были странными на ощупь: покрыты мягкими волосками, как мехом. Сам початок съёжился и, когда Никита надавил, прозрачная скорлупа лопнула и раскрылась, как цветок. Никита почувствовал запах, словно раздавил клопа, и коснулся пальцами зёрнышек. Они были жёсткими на ощупь.
   - Интересно, а это съедобно?
   - Хрен его знает, не пробовал. Если ты, Никита, будешь постоянно останавливаться и рассматривать всякий мусор на дороге, мы никуда не успеем, а в лесу ночевать очень опасно. Идёшь?
   Никите не нравилось, что Михаил командует. Особенно раздражала его военная форма, но выбирать не приходилось.
   - Да, - ответил Никита и зашагал вслед за Михаилом.
   Идти по дороге было тяжело. Мокрый жирный песок слипался и сдвигался в стороны какими-то ломтями при каждом шаге Никиты. Он словно проваливался в какую-то тягучую смесь. Однако, несмотря на то, что песок был липким и влажным, это не помешало ему набиться в кроссовки. Пришлось остановиться и вытряхнуть противные крупинки.
   - Иди по колее, не вставай на холмики. Шагай за мной.
   "Тебе хорошо, у тебя армейские ботинки", - подумал Никита.
   Он больше не старался взобраться на холмики между колеями. Песок был очень крупным и неоднородным. Некоторые крупинки были гладкими, но основная их масса, особенно кирпичного или красного цвета, напоминала маленькие шероховатые комочки, состоящие из очень мелких слипшихся частиц. Они были твёрдыми с острыми краями. Никите пришлось снова остановиться и вытряхнуть такие мелкие камешки из правого кроссовка, иначе дальше он идти не мог: было очень больно.
   Светило поднималось над лесом и становилось жарче. Воздух густел. Дышать было странно: Никите казалось, словно вместе с воздухом он вдыхал ещё что-то, и Михаил это заметил.
   - Что, рыбой себя чувствуешь?
   - Что?
   - Дышишь ты смешно. Рот открываешь, как рыба, попавшая на берег. Ничего, привыкнешь. Здесь атмосфера меняется, и в ясный жаркий день плотность воздуха увеличивается.
   - Блин, ну и мир!
   - Это ещё что! Видел бы ты океан. Не отставай и слушай, что я тебе говорю. Повторяю, здесь я командую, потому что знаю планету, а ты нет.
   - Да ладно мне это повторять. Я же сказал "да".
   - А твои глаза тебя выдают. Глаза - это зеркала души. И я в них вижу ненависть.
   - А чего ты хотел там увидеть, любовь?
   - Нет. Ты прав, наверно не стоит набиваться в друзья. Просто слушай меня и всё.
   - Хорошо.
   В воздухе продолжали звучать странные звуки и мелькать летающие создания. Рядом что-то тявкнуло и мяукнуло. Никита увидел, как среди деревьев мелькнули знакомые обезьяны, их выдавал светлый мех.
   - Стой! - вдруг сказал Михаил и присел. Никита невольно последовал за ним. Через дорогу прокатились четыре серых шара перекати-поле.
   - Ух ты, наконец-то что-то земное...
   - Дурак! Это не растения, а насекомые и причём очень опасные. Они хищники, вампиры. Если докатиться такой до тебя - вспрыснет через иглу нейротоксичный яд, а потом начнёт сосать кровь своим хоботком. Наши комары по сравнению с ними - ангелы божьи.
   Никита побледнел от ужаса. Нет, нельзя забывать, что это не Земля, хотя в чём-то эта планета была похожа на неё, и что он теперь - смертный. Это на планете Пепла, или, как её назвала старуха, Гармонии, он мог делать всё, что угодно, а здесь он был живым и мог умереть.
   "Что вы от меня хотите? - иногда мысленно вопрошал он. - Зачем мной играете? Зачем я здесь, почему? Зачем я вам сдался? Эх, не послушал маму, пошёл добровольцем. А если бы не пошёл, был бы сейчас дома, работал, матери помогал. Но что сделано, то сделано. А этот Михаил? Тоже ведь сюда попал и, по его словам, не только он один. Ещё этот Кирилл, который попёрся на ночь глядя искать... Кстати, а что он ищет? Путь домой, так вроде Михаил говорил".
   Никита смотрел, как жуткие шары медленно исчезают в раскидистых кустах, тонкие ветви которых с кисточками на концах шевелились, причём против ветра.
   "Чего вы молчите? Эй, Звёздный Механик, ты ведь наверняка можешь читать мысли. Ответь мне, дай хоть какой-то знак".
   Но ответа не было. Дорога поворачивала налево и начинала подниматься.
   Сначала послышался странный гул, словно где-то летела туча жуков, а потом, после того, как они одолели подъём, на спуске, на левой обочине дороги, они увидели несколько растерзанных тел. Издали было непонятно, что это. Какая-то бесформенная серо-красная масса. Виднелись когтистые лапы, страшные, зубастые морды.
   - Так, подожди, я подумаю, - Михаил остановился на дороге. Никита стоял около него, вслушиваясь в крики, несущиеся из леса.
   - Что это?
   - Это местные хищники. Они охотятся попарно. Так, я вижу обоих, значит, опасность минимальна. Идём, но старайся шагать тихо и не сопеть. Ты с таким свистом дышишь, словно меха надуваешь.
   - Тебе хорошо говорить, - Никите действительно становилось всё тяжелее дышать. С усиливающейся жарой воздух становился гуще, - воздух, как кисель.
   - Да. Может к вечеру будет дождь.
   Они начали спускаться вниз. Михаил шагал впереди, прислушиваясь. Увидев на ветвях стаю белок, он выпрямился и сказал:
   - Угу, это хороший знак. Значит, поблизости хищников нет. Идём.
   Тёмно-красная кровь уже впиталась в песок. Михаил странно улыбнулся краешками губ, рассматривая растерзанные тела. Никита подошёл поближе. Туши мерзко пахли. Над ними вились мухи и мошкара. Было заметно, что их растерзали недавно, и на песке дороги и на траве около тел, смяв её и смешав с песком, отпечатались громадные лапы. В тех отпечатках, которые были около туш, были видны следы крови, словно неведомый зверь не только зубами, но и когтями рвал животных. Много следов было возле леса, там же были заметны следы борьбы и кровавые брызги. Трава была вырвана с корнем, несколько мелких мохнатых деревцев были сломаны, и на их ветвях висели обрывки серой шкуры. Создавалось впечатление, словно эти твари выскочили из леса за добычей, окружив её с двух сторон, и сами оказались в роли добычи. Они дорого отдали свою жизнь. Битва была нешуточной, но они её проиграли. Нечто порвало их так, что задние лапы и хвосты лежали метрах в десяти от тел, из которых вывалились кишки.
   Никита поморщился и сплюнул, отходя на шаг от тел чудовищ с длинными крокодильими мордами и сантиметровыми иглообразными загнутыми назад зубами в пасти. Запах, исходивший от них, был ужасно противным.
   Никита посмотрел на кусок задней лапы, оставшийся на теле. Лапу словно отпилили или откусили одним махом. Срез был ровным, а на странной узловатой кости, похожей на несколько сплетённых в косичку тонких косточек, не было торчащих обломков. Это больше походило на удар топором, чем на укус.
   - Хищник порвал хищников, - сказал Михаил. - Здесь такое часто бывает.
   - А почему не съел?
   - Зачем? На земле львы часто давят леопардов и гепардов, но не едят их. Они просто устраняют конкурентов на своих охотничьих территориях. Думаю, здесь действует нечто подобное. Мы такое видели несколько раз, когда наступали засушливые сезоны, и добычи становилось меньше.
   - Но какие же это были большие твари! Величиной с тигра, да? Смотри, какие зубы, - Никита указал на вытянутую морду с маленькими круглыми ушами, которая лежала оторванной около самой дороги. Это была голова второго существа, ему досталось больше. На губах пасти, между зубами весело бегали мелкие насекомые. Особенно им понравился глаз существа, и они его ели. Никита снова сплюнул и отвернулся. Его начало мутить и живот свело.
   - Панцирные крысы, - пояснил тем временем увиденное Михаил. - Да, жуткие создания. Обычно охотятся попарно, но бывают исключения, когда молодняк обучают. Любят загонять добычу в тупик, а потом убивать. Находят что-то типа пещеры и гонят туда добычу. Животное видит нору, думает, что там спасение, а там - ловушка для него. Видишь, какие гибкие тела. Ты не смотри, что они такие большие. Эти твари могут так деформировать своё тело, что пролезают в отверстия гораздо мельче своих размеров. Вот так мы потеряли нескольких жителей коммуны. Кто ж знал, что эти гадюки смогут пролезть даже сквозь небольшие щели.
   - Как?
   - Как, как. Я же говорю, они могут деформироваться. Кости скелета у них словно гибкие. Представь себе щель толщиной всего в две мои руки. А ведь пролезет! Кости сомнёт, а пролезет. Мы когда такую тварь выследили, она давай пролезать в отверстие с футбольный мяч. Кости хрустят, тело вытягивается. Она сразу сблевала, что сожрала, чтобы не мешало лезть. Но удрать всё же не успела: камнями забили. Вот так вот, Никита.
   - Охренеть!
   - Да, - Михаил вздохнул. - Видно их уничтожил некто более быстрый и проворный. Видишь, они атаковали его до последнего, трава сорвана, ветви обломаны и на стволах борозды. В них следы крови, значит, они бросались в бой, уже будучи серьёзно ранеными. Среди травы я вижу капли крови, куда откатывались тела. Вон, около куста, пятно тёмное. Это их испражнения, чтобы стать легче и прыгать можно было выше.
   - Тьфу, - только и вымолвил Никита. Живот начал побаливать от вида и запаха, а Михаил рассказывал, не замечая, как Никита поджал губы.
   - Тёмные кровавые углубления в песке заметил? Видишь, у одной крысы правая передняя лапа откушена до половины, а на обломке кости налип песок. Значит, она при жизни опиралась на неё. Видимо они не чувствуют боли, когда атакуют. Хотя та крыса, которую мы камнями били, шипела и свистела. Крыша у них что ль едет на охоте, чёрт их знает. Может от запаха крови они дуреют? Даже когда их рвали на куски, они всё равно сражались, а не убегали. Аффект, наверное. Некий крысиный аффект.
   - Откуда ты всё знаешь?
   - Ну, я здесь давненько, да и плотно общался с этим стариком, с Митрофаном. Он почему-то ко мне привязался. Как-то он мне сказал, что прожил на этой планете двадцать лет и понял язык местных живых существ.
   - Двадцать лет! Ой, блин! - Никита переступил с ноги на ногу. - Язык существ? Это как?
   - Хрен его знает. Говорил, что понимает их интонации и смысл звуков. Знаешь, я только сейчас понимаю, что он полезен был. Повадки многих животных он точно знал, и хитрость этих крыс тоже. Он настаивал тогда на том, чтобы заделать те щели, но мы не послушали. Посчитали это его слабоумием, очередной фантазией. Зря.
   - Да, зря, - Никита усмехнулся.
   - Думаешь, мы глупые были? Если бы ты его увидел и поговорил с ним, то тоже посчитал бы глупостью слушать его бормотание, а уж тем более прислушиваться к советам. Я же тебе рассказывал, что он был немного не в себе, умом тронутый. Иногда говорил на языке, который я не понимал, никто не понимал в коммуне. А потом нёс чушь несусветную, что есть здесь бог и с ним можно поговорить, только нужно знать как. Он мог часами про этого бога рассказывать. Может, это они с ним такое сделали? Я так понимаю, они его похитили и изучали, а потом отпустили из-за ненадобности. Может при этом что-то в мозгу у него повредили.
   - Кто?
   - А-а-а, скоро узнаешь. Есть тут, летают.
   Никита вспомнил сон. Он понял, о ком шла речь, но он также вспомнил, как те пришельцы в зале говорили, что за Никитой следят, сопровождают. Этот? Михаил? Не похож он на пришельца, да и разговаривает обычно, жестикулирует, усы часто поглаживает, мешают ему они. И щетина у него на лице появилась. Стоп, а как он брился? Может, расскажет? Никита провёл рукой по своему лицу и почувствовал, что у него тоже уже очагами растёт щетина. Растительность на его лице росла неровно, пятнами, на подбородке много, на шее мало, а усы были жидкими, тонкими. И когда щетина отрастала и становилась заметной, он выглядел нелепо. Поэтому Никита всегда брился.
   Тем временем Михаил продолжал говорить:
   - А потом он вдруг пропал. Может, ушёл, а может, его снова эти похитили. Не знаю, просто в один прекрасный момент он взял и исчез. И записи его исчезли. Да, - Михаил погладил подбородок, - он мне их показывал, свой трактат, энциклопедию фантастических растений и существ Лукоморья. Так он этот мир назвал. Написал красными буквами на титульном листе. Говорил, что это слово идёт от устаревшего названия морской луки, бухты или залива. В фольклоре славян это - заповедное место на краю мира. Он утверждал, что бог его услышал и вернёт обратно, как только он свой труд закончит. С ним мало кто разговаривал, он грузил своим бормотанием так, что люди не выдерживали. Одни ругались, другие могли и пнуть. А ему поговорить хотелось, выговорится. А тут я подвернулся. В общем, он много мне рассказывал и про животных этой планеты, и показывал картинки, которые рисовал. И про растения рассказывал. Отсюда я так много знаю. Пойдёт за частокол, какой-то листик найдёт и полдня с ним разговаривает, что-то бормочет. Трактат его - альбом для рисунков. Толстый был, толстенный, и пачка цветных карандашей. Где он всё это взял, не знаю. Сказал, ему бог дал, во сне.
   - Да, точно идиот.
   - Наверное. Помню, что он сказал, что бог этот, как и он - отшельник. Мол, он от всех прячется, не хочет ни с кем разговаривать. Утверждал, что во сне можно попасть в некий мир, такое место, ярмарку волшебства, где можно с ним попытаться поговорить, один раз в году. Только бог не хочет разговаривать, потому что все от него что-то просят. Деньги, власть - хлам, в общем, всякий, с его слов. А он вот каким-то образом его заинтересовал. Выделялся из толпы. Не знаю, бред всё это.
   "Если бы я рассказал свои сны, тебе бред старика показался бы просто сказочкой", - подумал Никита. Он вспоминал то, что увидел, своего бога, эту малюсенькую точку. Он помнил лишь отрывки своих снов, зато хорошо помнил планету Гармонию и то, что говорила старуха, что он лишь подопытное насекомое. Интересно, а Михаил тоже? Наверное, раз он тоже здесь. Может, сказать ему? А стоит? Поверит? Нет, наверное. Тоже подумает, что Никита идиот. Общался, блин, со сверхъестественными существами. И с кем?! Со старухой в грязных колготах, с этим франтом в нелепом костюме. Точно скажет: ещё один умом тронутый. Нет, он расскажет ему свои сны при случае. А пока нужно идти, искать этого Кирилла.
   - И какой он, этот бог? - размышляя, спросил Никита и подумал: "Вот будет прикольно, если описание совпадёт".
   - Да, я откуда знаю! Старик какой-то, в грязных одеждах, а на голове шапочка с золотым украшением. Человечки с кирками. Это же сон. Ладно, идём.
   - Мне интересно, а что дальше было?
   - Что дальше? А ничего. Он всё рисовал, всё писал, натуралист хренов. Рисовал много, похоже было, а вот писал он на каком-то тарабарском языке. А потом - раз, утром его хватились, а хижина пуста. Часовые клялись, что он никуда не выходил, да и следов не было. Просто он взял и исчез. Ладно, хватит болтать. Идём, не нужно долго останавливаться на одном месте. Скоро дойдём до оборонной стены, там будет спокойней. Лес позади останется.
   - Куда дойдём? - переспросил Никита.
   - До оборонной стены. Сам увидишь.
   Густой запах мяса вперемешку с кисловатым запахом разливался в воздухе, и над растерзанными тушами роились мухи или что-то похожее на них. Рядом на ветви деревьев садились тёмно-фиолетовые птицы с сиреневыми глазами. Они смотрели на Никиту и издавали мелодичные звуки, словно играли на флейте.
   - Местные стервятники, - пояснил Михаил. - Если колония земляных червей найдёт эти туши первыми, они проиграют и не поедят. Им нужно спешить.
   - А почему не поедят?
   - Черви распыляют вокруг токсины и травят мясо. Тогда могут его есть только они.
   - Ну и дела!
   Тем временем птицы, увидев, что Никита внимательно за ними наблюдает, повернулись к нему задом и, развернув веером перья на хвосте, показали кроваво-алый внутренний ряд хвостовых перьев и ядовито-оранжевый пушок под ними. При этом они качались и издавали трели.
   - Что они делают? - усмехнулся Никита. - Зад демонстрируют?
   - Идём, салага. Они демонстрируют, что они ядовиты. Я видел один раз, как они едят. Вспрыскивают под шкуру жертвы желудочный сок, а потом, как пауки всасывают жидкость разложения. В тебе они увидели конкурента вот и отпугивают.
   - С чего это ты решил? - хмуро спросил Никита. Его живот наливался тяжестью, очень хотелось пустить газы, но он стеснялся и терпел, и от этого в нём накапливалось раздражение.
   - Каналы про животных смотреть надо. Некоторые пищевые цепочки на этой планете схожи с земными. Есть травоядные, есть хищники, а есть падальщики. А есть животные, которые жрут всё. Тут имеется один вид, даже не знаю, как назвать его. Их осталось очень мало, строят в пещерах жилища и всего опасаются. Такие мохнатые, похожие на гуманоидов существа. Разумные. Похоже, их почти истребили эти рептилии, которые сюда прилетели. У них мех розоватого оттенка, у многих, вот эти стервятники и приняли нас за них. Так что идём, нам надо спешить. Сейчас тут типа осень и световой день укорачиваются. Идём.
   Они зашагали дальше, утопая во влажном, жирном песке. Пригревать стало ещё сильнее, и над лесом начал подниматься пар. Он был густой и медленно, не спеша поднимался к облакам и там исчезал. Шагать по песку Никите было тяжело, он шёл позади и тихонько подпукивал. Это принесло некоторое облегчение, но всё равно ему становилось худо. Он шагал за высоким Михаилом - а он был выше Никиты почти на голову - и смотрел на его спину, одетую в тёмно-зелёную форму. И всё-таки не верилось, что он полгода жил на этой планете. Уж больно форма выглядела новой, почти не изношенной.
   Михаил размашисто шагал, перешагивая через упавшие и вдавленные в песок ветки. Показав рукой на лес, над которым струился пар, он сказал:
   - Эти растения могут дышать. За ночь они накапливают токсины, а когда солнце пригреет, мембраны выталкивают их в воздух вместе с влагой. Отсюда и пар.
   - Слушай. Откуда ты это знаешь? - не выдержал Никита. - Ты словно знаешь всё про эту планету. И идёшь так уверенно. С чего ты решил, что твой, как там его, Кирилл, именно сюда пошёл?
   - Больше некуда. Он шёл по дороге. Вечером, а тем более ночью, в лесу опасно.
   - А он дошёл?
   - Ты такие вопросы задаёшь! Откуда я знаю? - Михаил на секунду повернулся к нему. - Может, дошёл, а может, и нет. Может, за соседним поворотом мы его обглоданный скелет найдём. Я почём знаю. Знаю, что он верил, что там, куда мы идём, есть ответы. С чего ты вдруг засомневался?
   - Да просто, что вокруг не происходит - обо всём ты знаешь. Что, да как, да откуда. Может ты не тот, за кого себя выдаёшь?
   - Ты так думаешь? - усатый Михаил очень внимательно посмотрел на Никиту.
   - Нет, я спрашиваю. Откуда ты столько знаешь? Неужели всё рассказал тебе это старик?
   - Нет, конечно. Он рассказал много, но далеко не всё. Ещё есть курс выживания в элитных войсках. Меня учили подмечать каждую мелочь, отличать каждый шорох. Меня учили выживать в лесу, используя только то, что даёт природа. Поэтому я так много знаю. Здесь, чтобы выжить, приходится... ну, не знаю, все свои инстинкты включать что ли. Подмечать каждую деталь. Знаешь, сколько людей погибло, пока методом проб и ошибок обнаружили съедобные растения?! Хочешь жить - усваивай информацию, запоминай, подмечай. Плюс мой племянник, пацан, ему лет девять, очень любит смотреть научно- познавательные каналы, когда к нам в гости приходит. Меня зовёт, чтобы я всё объяснял, вот я и смотрел их вместе с ним. Я же тебе уже рассказывал: здесь, несмотря на другие формы, другой внешний вид или звуки, всё довольно похоже на нашу планету. Надо только увидеть то, что подсказывают и говорят животные. Помнишь стервятников? Видел красные перья и такой оранжевый окрас пушка, противный на вид? Вспомни самых ядовитых лягушек на земле, или змей. А насекомых ядовитых. Какой у них окрас? Надо всё-таки интересоваться немножко тем, что вокруг тебя, что-нибудь смотреть познавательное. Ответ тебя устраивает, Никита?
   - Думаю да. А я вообще ничего не смотрел такого. Познавательного, - Никита перешагнул через раздавленную глыбу спрессованного песка. - Ну, ментовские сериалы смотрел, "Квартал 95". Фильмы качал, ну, всякую фантастику.
   - Трансформеров, поди? - усмехнулся Михаил.
   - Ну, да. И ещё там фильмы по комиксам.
   - А-а-а, американская культура. Истории с супергероями, которые в конце обязательно раздают по ушам всем злодеям. Человек-паук, человек-муравей, - что там ещё? - железный человек, - Михаил снова на мгновение повернулся к Никите, улыбаясь. - Понятно. Идём быстрее, а то на запах крови могут сбежаться хищники, а никаких супергероев поблизости не видно.
   - А почему ты не взял с собой оружие, своё копьё? - вдруг спросил Никита.
   - Оно бесполезно здесь. А вот мешочки с пыльцой - при мне.
   Но Никита почувствовал заминку в голосе у Михаила. Нет, что-то было не так. Может он сейчас его заведёт куда-то и убьёт? В ловушку?
   "Да он и здесь тебя убить может, - шептало ему внутреннее я. - Кто тебя хватится?"
   В животе у Никиты снова булькнуло, прервав его настороженные мысли. Почти завернув за поворот, Никита оглянулся. Некоторые падальщики уже взлетели в воздух с веток, собираясь сесть на туши, другие словно подмигивали Никите: "Так что, ты не будешь? Нам приступать?"
   Никиту передёрнуло, и снова болезненно проурчал его желудок. Он понял, что очень нервничает и ему захотелось присесть в туалет, но он решил потерпеть до удобного случая.
   Дорога поднималась вверх. На обочине иногда встречались тёмные продолговатые предметы, похожие на куски резины. Михаил не объяснял, что это такое, а Никита не спрашивал. А вот ржавый кусок железа, отброшенный на песочный вал, созданный колёсами тяжёлых машин, Никита признал сразу. Он напоминал пруток металла, сплющенный с одной стороны. Он ржавел давно, и рыжие пятна уже распространились по песку около этого прутка. Они словно растекались по вязкой жидкости в песке, образовав несколько дорожек. Никита приостановился на мгновение, разглядывая его. Это был символ цивилизации, хотя и сама дорога была таким же символом. Только сейчас Никите от этого было ни холодно, ни жарко. Он равнодушно взглянул на отпечатки протекторов машин, которые ездили по этой дороге. В глубоких ямах, где под песком виднелись коричневые пятна глины, был виден рисунок в виде ёлочки.
   В голове у Никиты текли мысли. Он раздумывал над всем, что с ним приключилось, что он увидел и что он услышал. Перешагнув через странный прямоугольный кусок, похожий на плотную белую ткань, Никита спросил идущего впереди Михаила:
   - Скажи, а ты веришь в Бога?
   - Что? С чего это тебя вдруг озаботило?
   - Не знаю. Мы вот здесь, совершенно в другом мире, перенесённые некой сверхъестественной силой. Может, ангелами?
   - Кем, ангелами? Нет, скорее демонами, а не ангелами. Ангелы так не поступают. А верю ли я в Бога? Знаешь, наверно нет. По крайней мере, не в такого, которого описывает христианство. Если бог есть, он не добрый.
   - А какой, злой? Как дьявол?
   - Пофигист. Ему всё равно, что будет с нами. Это как ты рубишь дрова, а щепки летят. Ты сильно потом их собираешь? Нафиг они тебе сдались. Так и здесь. Не верю я, что бог всех любит и за всех переживает. Он создал наш мир, а сейчас развлекается, наблюдая, как мы копошимся. Мне и многим не до веры. Жизнь такая штука, что верь, что не верь - всё равно. Когда придёт время, ты умрёшь, и никакие молитвы не помогут. Друг у меня был, он всегда на ночь молитвы читал, всегда просил у Бога присмотреть за ним, спасти его и сохранить. И в первом же бою ему голову миной оторвало. Так вот, Никита. Вот в судьбу я верю. А в бога, пожалуй, нет.
   - Многие не верят, говоришь? Странно. Я вот смотрел новости, что в России сейчас подъём религиозности. Тех, кто не верит в бога, даже вроде наказывают. У вас ещё по Москве ходят бородатые мужики с крестами, иконами и чёрными знамёнами, где написано "православие или смерть". И да, уже даже в школах ваших ввели обязательный курс православия.
   - Основы православной культуры это называется. Большинству населения, как и мне, всё равно. Не знаю, пока насильно в церковь меня не загоняли. А те, кто ходит с иконами, хоругвеносцы или как их там. М-м-м, вспомнил: Союз православных хоругвеносцев. Великое православное воинство. Да они в большинстве своём просто прикрываются этим громким названием. Пиар такой, способ заявить о себе. А так, - Михаил махнул рукой. Никита понял, что он хотел сказать. Пройдя ещё немножко, Михаил добавил:
   - Знаешь, наука меня привлекает больше. Она хотя бы пытается что-то объяснить, понять, как устроен мир. А вера в бога, она у каждого своя. У каждого в душе свой бог, его кусочек. А что касается религии? Я как все, крещённый, с крестиком на шее, но в церковь не хожу. Вот у жены мать ходит, часто бывает. Всегда свечки за упокой ставит, иначе, говорит, спать не может. А я... Я после Чечни не верю в ни во что такое.
   - Они верят.
   - Чеченцы? Ну, верят и что.
   - Я видел их в бою, они людей добивали. Когда наступают, всегда кричат "Аллах Акбар!". Я слышал, что они часто над пленными издеваются во имя Аллаха, даже видео выложили в сеть.
   - А, - Михаил снова махнул рукой. - Я знаю, сам сталкивался в Донецке с ними. Мы к ним не лезли и старались держаться на расстоянии. Они как накурятся, так у них крыша едет. Ну, плюс, бизнес они устроили, из-за этого с местными почти каждую неделю проблемы со стрельбою. Я и ребята старались контактировать с ними по минимуму. Хотелось деньги заработать и - домой.
   - И как заработал?
   - Да видишь вот, еду на "мерсе", - саркастически ответил Михаил. - Как будто ваши на войне не зарабатывали денег. Постреляют, а потом контрабанду через блокпосты гонят. По рации маршрут согласовывают. Сам видел. Так что не надо только на нас все грехи сваливать.
   - Да, - Никита стиснул зубы. Он почти уже забыл про предательство своего комбрига и других офицеров, а сейчас снова вспомнил. Эх, как же он хотел им отомстить, наказать, да видимо, не суждено. - А я верю в Бога, думаю, что он есть. И если помолится ему, с чистой душой, с чистыми помыслами, он услышит. Я думаю, что я даже видел бога, только он не большой, он очень маленький, почти не заметный, как точка.
   - Маленький, хм? Не слышал никогда подобного описания. Микробог, - Михаил усмехнулся. - Ладно, оставим этот разговор. Я ещё раз повторюсь: у каждого свой бог. Митрофан мне всё про своего бога рассказывал, как они во сне беседовали. Как он объяснял, что у того есть великий план, и поэтому он прячется под землёй. В каком-то каменном склепе. Бред. Идём, скоро уже стена появится.
   Шагая по дороге, они достигли вершины подъёма, и Михаил остановился и замолчал. Перед ним и Никитой начинался новый спуск, который плавно переходил в очередной подъём. Вся их дорога шла то вверх, то вниз, она практически не имела ровных участков.
   Впадина было неглубокой, но было видно, что машины часто буксовали в ней. Они нарыли тут ямы, выбросив кучи песка. На дороге была преграда, но Никита не обратил на неё никакого внимания. Его взгляд переключился на другое. Новый подъём шёл с плавным поворотом налево и завершался на одном уровне с местом, где они остановились. В том месте лес заканчивался. Странные деревья были вырублены, виднелись ряды поваленных стволов, которые давно засохли и побелели, а за ними простиралось метров триста голого поля, упиравшегося в серо-голубую стену. Она возвышалась метров на пятьдесят над землёй, нависая над изумрудной травой со светло-коричневыми пятнами. Стена была выложена металлическими плитами из серовато- дымчатого металла. Наверное, плиты были огромного размера, но отсюда они имели вид сантиметровых квадратиков. В них виднелись различные отверстия, а наверху на фоне голубого неба с редкими белыми облаками просматривались прямоугольные и куполообразные фермы. В разные стороны торчали различные балки, швеллера, какие-то загнутые прутки, виднелись словно положенные на балки металлические шары. Отсюда было неясно, что именно создавали эти замысловатые конструкции. Как будто наверху шла стройка, и строители всё бросили, наполовину построив.
   На поверхности стены темнели чёрные пятна. Их было немного, но это были явно следы огня. В одном месте металлические плиты были разворочены внутренним взрывом. Острые края металла торчали наружу, как раскрывшийся цветок.
   - Ого, - присвистнул Никита. От увиденного он даже забыл, что хочет в туалет.
   - Так, - пробормотал Михаил, внимательно глядя вперёд и приложив руку козырьком ко лбу. Ну, какой же он пришелец? Нет, что-то здесь не вязалось. - Этого только не хватало.
   Никита вопросительно посмотрел на Михаила, но тот не шелохнулся. Тогда он перевёл взгляд обратно на стену и поле перед ней, и когда его взгляд сосредоточился на стене, глаза Михаила вспыхнули и погасли.
   - Что там?
   - Смотри.
   - Смотрю.
   Вдоль дороги виднелись воронки - серые ямы с выброшенной вокруг землёй. Эти концентрические насыпи уже поросли растительностью, значит, воронки образовались давно. Съехав с дороги, между ними стояла сгоревшая машина. Отсюда было трудно понять, что это за машина, но, похоже, она была колесной.
   Никиту кто-то больно укусил за ухо, и он нервно почесал его. Корпус машины, чёрный от копоти, напоминал тело мадагаскарского таракана, таким отсюда он казался. Она стояла в просвете, который образовала дорога, выползающая из леса, а вот нечто огромное, возвышающееся над лесом справа, было практически невидно. Оно лежало за лесом, недалеко от места, где сгорела машина, и где виднелись поваленные и уложенные в ряд толстые стволы пушистых деревьев и деревьев-колючек. Возле них что-то блестело на солнце, как разбросанные осколки стекла.
   Никита прищурил глаза. Что это могло быть? Над лесом виднелись лишь металлические прямоугольные и овальные надстройки, покрытые полосами, как трещинами. Они хорошо выделялись на фоне серой стены, так как имели зеленоватый оттенок. Несомненно, то, что там лежало, было большим. Жаль, что основную его часть скрывал лес. Интересно, что это такое?
   Никита долго рассматривал какой-то предмет, похожий на спутниковую тарелку, усыпанную словно налипшими на неё блестящими шарами. Что это может быть? Никите стало интересно, и он шагнул вперёд, но его спутник схватил его за рукав и резко одёрнул назад.
   - Что такое? - нервно спросил Никита. Ему не нравилось подобное обращение. - Полегче можно?
   - Ты - слепой?
   - Не понял?
   - На дорогу смотри. Глупый.
   - Я не глупый, слышишь, ты!
   - Ладно, невнимательный. Хорошо, на дорогу посмотри теперь.
   - Блин, кацап, - зло пробурчал Никита. От резкого движения в его животе что-то ёкнуло, и он почувствовал давление в кишках. Ему стало жарко, и кожа на лице начала гореть. Никита невольно погладил живот и немножко согнулся. Через минуту боль начала отпускать.
   Его спутник даже ухом не повёл на резкое высказывание Никиты. Он смотрел вперёд, на преграду, которая была на дороге, и на которую не обратил внимания Никита. Там, за впадиной, где буксовали машины, в начале подъёма, дорогу преграждали срубленные стволы чешуйчатых деревьев, образовавшие треугольник с лежащей внутри него тушей небольшого животного. Не было сомнения, что это была именно туша животного, а не просто тёмный ворох тряпья. Но это была не панцирная крыса, а скорее тело какого-то травоядного. Тёмная кожа была вся в складках, поэтому туша и походила на ком сложенной материи, головы не было заметно, зато были видны короткие толстые ноги.
   - Так, придётся обойти, - сказал Михаил. - Наша дорога удлиняется.
   - Что? Зачем?
   - Что значит "зачем"? Скорее, почему. Ты разве не видишь предупреждающий знак?
   - Это треугольник из стволов с тушей внутри?
   - Да. Разве тебя это не насторожило? Это означает, что впереди дорога очень опасна. Нам придётся обойти.
   - Не понял, - Никита поморщился, отгоняя от лица рой назойливых насекомых, похожих на мошкару. Становилось жарче, и укушенное ухо сильно зудело. - Что-то построило этот знак на дороге, и мы теперь должны его обходить? Кто его создал? Эти, как их там, мохнатые? А может, твой Кирилл? Это же ерунда какая-то! Может, для них она опасна, но не для нас. Может, это типа ловушки. Выломаем палки и...
   - Какие палки? Нет, вот рядом на дереве-колючке неплохой сук, ломай, только с иглами осторожно, однако тебе он не поможет, приятель.
   - Да?
   - Да. А вот запах речных червяков на твоей одежде, которыми ты пропах, тебе действительно пригодится.
   - Я не слышу его.
   - Поверь, хищники слышат. Но я не хочу рисковать и проверять на прочность свою судьбу. Хочешь проверить, правда ли впереди серьёзная опасность? Ну что же, валяй. Я тебя здесь подожду.
   Никита стоял в раздумье.
   - Мы, кажется, с тобой договорились. Уже забыл? Если нужно обойти, значит нужно обойти. Идём в лес.
   - Подожди, ты же вроде говорил, что там опасно. Что в лесу полно всяких тварей.
   - Везде опасно, но если будешь рядом со мной и будешь делать то, что я говорю, будешь выполнять все мои приказы - выживешь. Ты понял?
   Никита молчал. Тогда Михаил переспросил:
   - Ты понял?
   - Да понял, понял, - Никита вздохнул. Его кишки снова проурчали, и он почувствовал, как в них вибрирует воздух. Так некстати! Блин, в сортир хочется, а тут такое. Словно судьба издевалась над ним. Как говорится, беда не приходит одна.
   - Кстати, тихо-то как, - Михаил внимательно смотрел на лес. Почему его не кусают насекомые, и над ним не вьётся мошкара? Чем-то намазался, скотина, а ему не дал. Ладно, припомним. Никита всё больше и больше раздражался. - Не к добру это. Обезьян не видно и белок тоже. Эти белки-летуны, как на Земле сороки или вороны. Если что-то опасное движется рядом, они мигом взлетают и стрекочут, предупреждая об опасности. А здесь я что-то их не вижу. Обезьян слышу, их мяуканье, но очень далеко.
   - Так, а кто этот знак создал? Я всё же не понимаю, почему ты решил, что это именно знак опасности.
   - Не важно, кто его создал. Считай, у меня предчувствие нехорошее. За время пребывания на этой планете, оно меня ни разу не обмануло. И я не собираюсь проверять, ошиблось оно сейчас или нет. Идём в лес. Обойдём это место. Ты со мной?
   - А как ты знаешь, насколько нужно обходить?
   - Будем принимать решения по пути. Как только белок заметим, значит можно идти вперёд, к стене. Пошли.
   "Бред какой-то, - думал Никита. - А как же Кирилл? Он шёл здесь или тоже обходил это место? Может, это он создал предупредительный знак. Сколько это заняло времени, интересно?"
   С такими мыслями он вслед за Михаилом сошёл с дороги и углубился в лес. Сразу за колеёй и отвалами песка перед ними лежал поваленный ствол дерева, выдернутый вместе с корнями, который порос зелёными грибами, напоминающими по форме лисички, с пряным, таким нежным и пьянящим запахом. Их сразу захотелось сорвать и съесть. Никита шагнул в их сторону, но получил тумака.
   - За что?! - в ярости воскликнул он.
   - Эти грибы имеют наркотический эффект. Я тебе вчера о них рассказывал. Съешь - и мне придётся тебя связать. Пойдёшь искать свою мечту. Ты меня слышал вообще вчера или нет?
   - Слышал. У меня только одна мечта - найти дорогу домой, - отгрызнулся Никита.
   - Это до того, как ты попробуешь этих грибов, а после у тебя появятся сотни мечтаний. Не тронь их.
   Никита понимал, что Михаил прав, он гораздо больше него знает про эту планету, и с этим нужно было смириться. Они миновали поваленное дерево с наркотическими грибами, и сразу попали в царство мха, плесени и странных растений наподобие крапивы. Это был лес, это были его владения.
   В лесу царил полумрак. Чешуйчатые деревья густо росли вокруг, их узловатые ветви переплетались друг с другом, образуя сеть, и вверх устремлялись нежные пучки светло салатовых игл. Они искали свет, тянулись к нему. Часто в их кольцевых образованиях росли эти удивительные шишки, одну из которых, как понял Никита, спелую, ела вчера местная обезьяна. Эти шишки походили на бананы в скорлупе.
   Опять зачесалось ухо, Никита почесал его и почувствовал, что оно увеличивается в размере.
   "Вот, блин, распухает и горит, - Никита чувствовал жар на правой части лица и догадывался, что она покраснела. - Аллергическая реакция, наверное".
   Михаил шагал первым, тщательно осматривая землю, куда собирался ступить. Его стоптанные сапоги посветлели, покрывшись пятнами, потому что давно не были чищены и пропитаны кремом или ваксой, и было видно, что он их тщательно латал - чем-то клеил, наверное, какой-то смолой. Но они всё равно пропускали влагу, и поэтому он избегал луж в лесу. А они жирной субстанцией блестели в низинах.
   Приостановившись около дерева, ствол которого странного извивался, образуя восьмёрки, Никита смотрел, как под ветром колышется на воде слой прозрачного жира. Он плавал туда-сюда, словно катаясь. Но это лишь на мгновение переключило его внимание. После он снова посмотрел на обувь Михаила.
   "Странно, его ботинки ведь выглядели куда новее ещё на дороге", - подумал Никита. Он вспоминал, что видел по пути сюда, пытался припомнить мелочи, но всё путалось, так как тяжёлый, густой воздух одурманивал и рассеивал внимание. Вроде и были новые ботинки, а вроде и нет. И ладно.
   Михаил словно шагал по минному полю, иногда меняя направление. Он внимательно смотрел под ноги, сосредоточенно всматриваясь в странный серый верхний слой земли, вглядываясь в тонкие травинки изумрудного света и шоколадно-коричневого цвета пятна. Он словно боялся что-то пропустить.
   Никита следовал за ним. Запахи, странные звуки. Шорохи вокруг. Слева что-то ползло под землёй, справа послышался предсмертный визг, и что-то зачавкало, поедая добычу. Наверху мелькали тёмные силуэты и визжали обезьяны. Они снова появились, хотя держались подальше от дороги. Они минуты три визжали громко и противно, а потом начали мяукать и мурлыкать.
   Шагая за Михаилом, Никита опять увидел знакомые глубокие следы в песке. Они смяли серый ковёр и отпечатались конусовидными впадинами в песке. Не было сомнения, что здесь побывал хищник. Никита был не силён в охоте, но отпечатки в плотном сером слое он различил. Огромная лапа с когтями.
   Словно в подтверждение его мыслей, справа, где росли кусты с голубоватыми цветами, лежало тело животного. Были видны его рыжая шерсть и тонкие лапы. Запах свежего мяса доносился до Никиты и Михаила, как и звук роящихся насекомых.
   Михаил на секунду остановился, словно его ударило током. Он мельком посмотрел на тушу убитого животного и начал осматриваться вокруг. Потом он повернулся к Никите и сказал:
   - Не останавливаемся, - и увлёк Никиту за собою.
   - Что там лежит?
   - Рымцарь.
   - Кто?
   - Рыжеватыймелкийцарь, блин, попрыгун, мы его ещё ездовым называли.
   - Какой царь? - Никита опешил.
   - Да это сарказм такой. У него на голове золотистый хохолок, как корона у царя. Вредная тварь. Мелкий хищник, который норовит запрыгнуть на спину жертвы и перекусить шею.
   - Ты следы видел?
   - Какие?
   - Ну, эти лапы, которые смяли этот серый, как там его, ковёр травы. Когтистые лапы. Такие же отпечатки, какие были и у растерзанных тел крыс.
   - Да, может это ящер? Я ещё тогда о нём подумал. Его никто не видел, но он первым делом старается уничтожить всех плотоядных, и делает это исключительно эффективно. Не знаю почему, но, думаю, надо побыстрее отсюда убраться. Мало ли что.
   "Уж не придумывает ли он всё это на ходу?" - возникла мысль в голове Никиты. Червячок сомнения заворочался в его мозгу, но Михаил увлекал его за собой, и они припустились рысцой, при этом желудок Никиты снова болезненно ёкнул. Никита не собирался спорить и высказывать свои догадки. Этот неведомый зверь начал вызывать у него страх. Он методично рвал на куски и убивал всех хищников вдоль их пути, не щадя никого. Где он, зачем он это делает? Он рядом? А если рядом, он их убьёт или испугается. Хотя вряд ли он испугается. Тогда нападёт или нет? Страхи и мысли в голове Никиты переплетались и скатывались в тяжёлый ком. И всё это так или иначе касалось Михаила.
   Михаил. Он бросал короткие взгляды по сторонам. Его лицо превратилось в каменную маску, только глаза горели странным огнём. Странные глаза. Вроде всё на месте: коричневая радужная оболочка, чёрная точка зрачка, белый цвет глазного яблока. Но сам взгляд был странным. Словно Никита поверх его глаз видел другие глаза, другой взгляд, как некую тень. Он не мог это объяснить, просто чувствовал.
   Они поднялись на пригорок, и Никита увидел, что за ним простирается лес, состоящий из деревьев с пилообразными листьями. Он такие приметил ещё вчера, но видел только несколько раз неясными силуэтами в свете заходящего солнца. Они росли слева от горной речки, как раз около острова с чёрным деревом. Сейчас подобные деревья росли по правую сторону длинного и узкого просвета в лесу, где песок был скатан в некий вал.
   - Так, идём вдоль вала. Если я правильно помню, дойдём до озёр, а от них повернём к стене.
   - Ты разве здесь был?
   - Да, был. Один раз.
   "Опять словно на ходу придумывает", - Никита вздохнул и почесал ухо. Оно сильно распухло.
   - Что там у тебя, дай посмотрю, - сказал Михаил. Никита нехотя повернулся.
   - Ой, понятно, - Михаил покопался на поясе, где висели мешочки со снадобьями. Отыскав нужное и капнув из овального ореха, служившего флягой, каплю воды, он растёр снадобье в коричневую кашицу и протянул руку Никите.
   - Натри, это снизит воспаление.
   Никита повиновался и, втирая снадобье в зудящее, отдающее болью при каждом прикосновении ухо, спросил:
   - Мне вот непонятно, вы с Кириллом путешествовали что, налегке?
   - Ты имеешь в виду, где наши вещи? Найдём Кирилла, найдём и вещи. Ясно?
   - Да, - ответил Никита.
   Опять у него заурчало в кишках, и возник отчаянный позыв в туалет. Видимо, вчерашнее мясо просилось наружу. Никита давно подозревал, что проблема в этом. А вдруг оно было несъедобным, и Михаил обманул. Он ведь не ел. Точно не ел. Не ужинал и не завтракал. Боль начала давить Никиту. Кишки снова задвигались, и в них словно кто-то начал сверлить дрелью. Испарина выступила на лице Никиты, но попросить остановится, чтобы сходить по нужде, он стеснялся. С чего бы это? Может, боялся отойти от Михаила?
   Тот шагал по валу среди отдельных зелёных прутиков травы, справа вставал лес с пилообразными листьями, а слева - с иглами. Слева мяукали в чаще обезьяны, а справа что-то шипело и свистело. Всё вокруг было чуждым и враждебным. Но хотя бы зуд в ухе начал спадать, уже не так чесалось. Мазь Михаила помогла.
   Пройдя всего двадцать или тридцать метров, Никита увидел, что деревья с пилообразными листьями закончились. Отливающая голубизной почва вокруг них исчезла, сменившись на обычную, серую. На ней росли знакомые чешуйчатые деревья с толстым у основания стволом и тонкими коричневыми ветвями, на которых распустились почки с направленными к свету кисточками мягких иголок. Там, где заканчивался толстый ствол, находилось тёмное воронкообразное отверстие, которое постепенно затягивалось жёлтой слизью. Не оттуда ли вылетал странный туман утром?
   Никиту окружал тот самый противный, тягучий воздух, странные запахи и звуки, абсолютно не похожие на запахи и звуки леса возле его дома. Он посмотрел вверх, где кто-то пел свирелью, но ничего не увидел в ветвях, зато заметил странную точку в облаках. Никите показалось, что среди облаков над лесом блеснул металл. Что-то двигалось там, почти незаметный силуэт. Никита приостановился и прищурил глаза. Под облаками, иногда пропадая в них, иногда снова выныривая, двигался объект в форме буквы "Х", как два скрепленных вершинами бумеранга, созданных из светлого металла. Он был очень далеко, и лишь иногда на его крыльях сверкали блики от здешнего светила.
   Он не успел спросить Михаила, заметил ли тот этот объект в облаках, как что-то случилось. Справа послышался визг. Вверх, маша лапками-крыльями, взлетели белки, причём было видно, что они надувались, словно рыба фугу. Они на мгновение повисали в воздухе и исчезали среди вершин деревьев, перелетая просеку. Вслед за ними и обезьяны начали перепрыгивать просвет среди деревьев над валом, по которому шли Никита с Михаилом.
   Этот просвет упирался в пригорок и напоминал большую круглую поляну. Обезьяны носились туда-сюда, часто повизгивая и протяжно мяукая. Они прыгали и бегали по деревьям вокруг или изредка, приземляясь в песок, пересекали круглую поляну в три прыжка. Никита наконец-то разглядел их получше. Павианы павианами, только шерсть их была не серой, а желтоватой, совсем не было хвоста, и задница была зеленовато-жёлтой. А так - почти точная копия павианов. Даже мордой они на них походили. Только мяукали, как кошки.
   И вдруг, как по команде, они стремительно скрылись в глубине леса, визжа и мяукая. Вместе с ними исчезли и мелкие животные. Те самые белки.
   - Идём, - сказал Михаил и наступил на брошенный плод в виде банана в коричневой скорлупе. - Их что-то напугало. Видишь, как суетятся. При этом на нас не обращают внимания, значит это не мы.
   Они прошли поляну, и Никита почувствовал, как запахло тиной. Впереди была вода. Михаил несколько раз останавливался и внимательно оглядывался. Слева снова появились деревья с пилообразными листьями. Там, где переплетались их стволы, послышалось рычание, и среди кустов, напоминающих размотанную бухту колючей проволоки, покрытую зелёной бахромой, мелькнула приземистая хищная тень. Михаил остановился и присел, подняв сжатую в кулак правую руку. Никита хорошо знал этот жест: "Внимание!". В это мгновение за кустами появилась ещё одна большая тень, напоминавшая силуэт огромного кота. Никите даже показалось, что он увидел, как блеснул в просветах кустов металл, и тут первый хищник завизжал, подпрыгнул, стараясь спастись, побежал, но второй хищник быстро настиг его, одним движением перекусил ему хребет своей громадной пастью и уволок восвояси.
   Всё произошло в одно мгновение. Так что же, этот кот, или, скорее, лев, был тем самым странным хищником, который убивал конкурентов? Сидя на корточках, Никита зажмурил глаза и открыл их. Он точно видел блеск металла, зеленоватого окраса силуэт. Этот кот был как будто металлическим, но двигался бесшумно. Хотя, может быть, это ему показалось, всё ведь произошло так быстро.
   - Повезло, - тихо сказал Михаил. Он вытер рукой сухой лоб, Никита это тоже заметил. Его самого такая повышенная влажность донимала, волосы стали мокрыми, слава богу, что он был коротко острижен, а по лицу текли крупные капли. К вязкому воздуху он уже начал привыкать, приноровившись дышать, а вот к влажности - не очень.
   - Такое везенье редко бывает. Точно ящер. Идём быстрее, пока эта тварь не вернулась.
   - Слушай, Михаил, а тебе не показалось, что этот твой ящер металлический?
   - И что? Тут есть животные, у которых такая раскраска кожи - закачаешься. Например, огромная саламандра. Она может вспыхивать, свернувшись клубком - ну точно раскалённый камень лежит! И даже запах серы выделяет, едкий.
   "У него всегда на всё есть ответы", - мелькнула мысль у Никиты.
   Они поспешили вперёд, торопясь уйти от опасности и практически перейдя на бег. Ноги пружинили на серой почве, словно они шли по резине. Вокруг витали нехорошие запахи, словно где-то рядом был сливной коллектор или выгребная яма.
   - Свинарником несёт и тиной.
   - Хе, - только и ответил Михаил. Он руками раздвигал низкие ветви и, нагнувшись, миновал поваленный ствол, который зацепился за соседнее дерево, да так и повис.
   Никита двигался следом. Где-то в глубине леса снова закричали обезьяны, и что-то засвистело и заклацало.
   - Чертов Кирилл, и зачем он туда полез? Искатель хренов, - злобно бормотал, шагая, Михаил. - И чего он решил, что оттуда возможно возвращение на Землю? Наслушался Митрофана. Искали же в разных местах, пещеры исследовали. Нет там ничего. А он всё заладил: "Портал, там должен быть портал!" Они его нашли вот и погибли все.
   - Кто нашёл, что?
   - Эти, аборигены. Хотя они тоже прилетели с другой планеты.
   - А что есть портал?
   - Ну, как-то ж мы сюда попали. Если есть вход, должен быть и выход. Митрофан всё бубнил, что людям, мол, могут помочь создания темноты. Короче, нёс чушь, как всегда. Он ведь с богом беседовал, умалишённый. Он объяснял, что здесь проводится один эксперимент, поэтому мы здесь, но нельзя создать идеальную клетку. Отсюда есть выход и один из этапов, э-э-э, как его...
   - Эксперимента...
   - Да, эксперимента, как раз и заключается в поиске этого выхода. Наслушался он Митрофана, стал его почитателем. Всё свою жену и детей забыть не мог и больную маму. Его Катерина - девка бойкая. Ей свекровь даром не нужна была, она её терпеть не могла, не то, что ухаживать. Боялся он, что она сразу отправит её в хоспис. В общем, попёрся он с картой, ну и мои друзья согласились с ним идти. И меня подговорили. Дурак я, просто дурак.
   - Это была надежда. А вдруг там действительно есть портал?
   - Нет там ничего, скорее всего. Ты хочешь сказать, что мне нужно было поверить в сказки про Лукоморье? Что там, куда шёл Кирилл, есть машина, которая выкопала корни дерева.
   - Чего?
   - Дерева, блин. Миф это, про Лукоморье, что там, в заповедном месте стоит мировое дерево - ось мира, по которому можно попасть в другие миры. И вот, типа, эта машина выкопала часть корня, по которому, как по тоннелю, можно вернуться. Совсем нужно было сбрендить, чтобы поверить в это.
   - Но ты же пошёл.
   - Я пошёл по другим причинам. Я - прагматично думающий человек.
   - Пессимист.
   - Пессимист, как в одной поговорке я слышал, это - хорошо информированный оптимист, и...
   В этот момент над их головами, низко гудя, пролетел треугольный аппарат. Он был сделан из какого-то тёмного материала с золотистыми разводами, а края крыльев имели багровый оттенок. В днище аппарата были заметны несколько закрытых люков и странные круглые устройства в районе крыльев, но это были не турбины. Турбины бы выли, как сумасшедшие, а здесь слышался только низкий гул. Никита замедлил шаг, рассматривая машину, пока та не скрылась за лесом. Несколько секунд он продолжал смотреть ей вслед, машинально ощупывая укушенное ухо. Мазь помогла, зуд практически прекратился, но ухо было ещё опухшим и горело.
   - Что это? - спросил Никита, наконец отняв руку от головы.
   - Это - самолёт пришельцев.
   - Пришельцев?
   - Ну да. Пришельцев. Нет, не тех, кто построил станцию в небе. Это другие. Внешне они очень похожи на нас. Я их видел только издали.
   - Они нас ищут?
   - Зачем?
   - Не знаю, чтобы спасти.
   - Нас? - Михаил засмеялся. - Эх, Никита, мы их не интересуем ни в каком виде, ни в жареном, ни в пареном. Так что, я не сомневаюсь, что они и сейчас ищут не нас.
   - А откуда ты знаешь, что это они?
   - А кто ещё.
   - Враг.
   - Что? - Михаил внимательно посмотрел на Никиту. - Какой враг?
   - Ну не знаю, - Никита понял, что ляпнул лишнее. Хотя с удивлением отметил, как странно дёрнулся Михаил при слове "враг". - У них же должны быть враги.
   - Ну, скорее всего, они есть, - Михаил отвернулся, - но здесь их нет точно. Это их самолёт, хотя обычно они выше летают.
   Никита вспомнил свой то ли сон, то ли явь, в котором он находился в зале и слушал разговоры инопланетян. Сказать про них Михаилу? Поверит ли он? В нём столько скептицизма, было видно, что он не хочет про пришельцев говорить.
   Шагая по песку, среди оголённых корней чешуйчатых деревьев - словно что-то прошло под землёй, выворачивая почву наружу - Никита вспомнил, как горела планета. Слова богу, не эта, а другая. Никите совсем не хотелось оказаться посреди горящего леса.
   - Значит, ты их видел, подходил к ним?
   - К ним? Попробуй. Вмиг будешь лежать и корчиться на земле. Убить не убьют, но так оглушат болью, что мало не покажется.
   - А какие они?
   - Я что, знаю? Высокие, стройные. Они никогда не идут на контакт, преследуют здесь какие-то свои цели.
   - Не идеальной ли внешности люди, молодые такие? - вдруг спросил Никита.
   Михаил замер на секунду, посмотрел на Никиту и зашагал дальше.
   - Почему ты так решил?
   - Мне приснилось, что я вижу совет, который обсуждает меня, висящего в космосе, и они были сплошь молодые, прям подростки, только мускулатура у них была отменной, - издалека начал Никита.
   - Да, очень интересно, и о чём они говорили? И ты их понимал? Я вот ближе чем на двести метров не приближался к ним. Мы их видели, когда ходили проверять силки. Они копались в поселении горняков, построенном в долине среди холмов. Мы нашли их, когда проследили за несколькими их кораблями, два из которых были точь-в-точь как тот, который только что пролетел над нами. Возле этого поселения я был всего один раз и не понял ничего из того, что они делали. Какие-то машины рыли землю, вися в воздухе. Там что-то вспыхивало, а эти стояли поодаль и спокойно наблюдали. Эх, нам бы их машину: построить каменную стену. Да, мечты. Мы за ними с час наблюдали, а потом ушли. Ближе подходить было опасно. Там из земли такие штуки металлические выскакивают и жала раскрывают, как хвост многоножки. Если подойдёшь близко, на жале бледная вспышка возникает, и тебя словно током бьёт, а потом трясёт и не отпускает. Может час так трясти и боль адская. Кое-кто из наших испытал на себе это действие, так что тогда желающих подойти не нашлось. М-да, расскажи лучше про совет. О чём они говорили? Мне даже интересно стало.
   Никита вкратце рассказал. Михаил хмыкнул.
   - Познавательно. Ты сам в это веришь? Был непонятно где, понимал чужой язык. Ещё и пнул пришельца.
   - Символы я не понимал.
   - Было бы вообще офигительно, если бы понимал. Ну-ну, такое привидеться может только во сне.
   - Мне не казалось это сном.
   - Знаешь, мне такие яркие сны не снятся, а вот Алёше, моему соседу, бывало, снились. Он в таких случаях метался во сне. С кем-то разговаривал. Один раз стонать начал так, что пришлось растолкать. А он очнулся, глазами лупает и не понимает где он. Оказывается, он со своей девушкой любовью занимался. Как по-настоящему, даже запах её волос помнил. Только вставил и начал, а тут я его разбудил. Он потом долго надувшись ходил.
   Никита усмехнулся. Хотя, ему вспомнился сон с отцом, как он выволакивал его из дома. Всё ощущалось так, как будто было по-настоящему: и сильная рука отца, сжимавшая ему горло, и как он ногами цеплялся за кочки, а очнулся посреди кукурузного поля. Может, действительно, этот зал, эти идеальные люди, - всё ему привиделось, приснилось во сне. Но ведь всё это было так ощутимо, так по-настоящему...
   Его мысли прервал Михаил.
   - Так, появились махровые растения, значит, скоро дойдём до прудов. Махровые растения плетут местные... комары или нечто подобное. Они не кусаются, просто собирают чистую влагу. Пруды отравлены токсинами тины, и немногие виды рыб и земноводных смогли приспособиться.
   Запах тины усилится, как и запах свежевыпотрошенной речной рыбы. Последний запах никогда не нравился Никите. Он много рыбачил, сам процесс ему очень нравился, но вот чистить рыбу - это всегда делала мама.
   Лес расступился, и они вышли на песочный берег озера, покрытый крупным, жёлтым и удивительно чистым песком. Он был рассыпчатым, а не как на дороге, где словно был пропитан глицерином. Плодородный чёрный слой почвы нависал над пляжем, словно пытаясь упасть с вала, но мощные корни травы его держали. Это было так похоже на Землю, на обычный земной берег озера, как у него дома, в Прыцьках.
   Озеро впечатлило Никиту. Да, с первого взгляда оно было похоже на обычное земное озеро, с тёмной зацветшей водой, с сопутствующим запахом тины, дохлой рыбы, и ещё какими-то странными, но знакомыми запахами. Но это только на первый взгляд. А вот присмотревшись, Никита понял, что первое впечатление было обманчивым. Тёмная вода напоминала кисель, как озеро нефти, где что-то двигалось. Чистым был только верхний, жёлтый слой воды, а ниже нечто колыхалось вязкими тёмными образованиями.
   То место, куда они вышли, было берегом заводи. С другой стороны находился узкий выход в громадный водоём. На самом деле это озеро было большое. Отсюда, где они стояли, оценить его размеры было трудно, но оно было очень большое, и по его поверхности от лёгкого бриза весело носилось что-то белое: то ли перья, то ли скомканная пыль, - было непонятно, что это такое, но оно было явно живое.
   - Хочешь искупаться? - поинтересовался Михаил, водя носом. - Запах похож на земной водоём. Так что?
   - Нет, спасибо, мне хватило реки, - ответил Никита.
   То, что он сперва принял за камыши, росшие по берегам этого выхода в основное озеро, ими не являлось. Это были толстые, толщиной не менее сантиметра, сизо-зелёные иглы в два метра высотой, оканчивавшиеся чёрными ракушкоподобными образованиями. Создавалось впечатление, что кто-то методично насаживал на эти иглы домики улиток, имеющие очень много завитков. Из "улиток" росли длинные серые нити, превращавшиеся в узкие зелёные листья, которые ниспадали дугой вниз и завершались двух- или трёхсантиметровыми прозрачными иглами.
   На первый взгляд, эти листья просто безвольно колыхались на ветру, а внизу, в воде скользили, изредка выныривая, тёмные тени. Непонятно кто это был: Никита видел только узкие спины, с которых вместе с водой стекала тяжёлая слизь, словно зелёные сопли. Эти создания - не то рыбы, не то ящерицы - плавали среди леса стеблей, двигаясь кругами, возясь и что-то отыскивая. Но как только один из стеблей начинал дрожать, словно его начинали грызть снизу, узкие листья, висевшие до этого безвольно дугой, распрямлялись, и в воду устремлялись иглы, стараясь поразить атакующего. Неясно было, попадали они или нет, но дрожание стебля прекращалось, и листья снова приподнимались над водой.
   А вот некие мелкие птички спокойно порхали среди этих растений и, цепляясь лапками за стебли, своими серпообразными клювами счищали с них жёлтый налёт. Взамен эти растения поднимали листья, приближали их к месту, где работали птички, и выделяли на концах игл прозрачные капли. Птички только этого и ждали: начинали прыгать вокруг и натираться об иглы спинками.
   - Симбиоз. Свистуны чистят их от паразитов, а камыши дают им яд, чтобы птиц никто не съел.
   - Ты тоже подумал, что это камыши, - усмехнулся Никита.
   - Дык, похоже же, - улыбнувшись, ответил Михаил. - Очень похоже. Но только я не хочу проверять, можно ли их сорвать.
   Никита продолжал рассматривать берег. Возле границы воды и песка заводи он увидел прямоугольные конструкции. Траву или веточки скрепили серой почвой, создав стены, по структуре похожие на ласточкины гнёзда, только теперь это были не чаши, а короба, выступающие на полметра из воды и открытые сверху и со стороны берега. Никита шагнул ближе к прямоугольнику, который находился перед ним. Вода внутри него бурлила.
   - Что это ещё такое? - удивился Никита.
   - Ясли.
   - Что?
   - Ясли местных рыб. Подойди на метр и посмотри, только плавно и осторожно, чтобы охранники тебя не восприняли, как врага. Не делай резких движений.
   Осторожно ступая по горячему песку, а через полурасплавившиеся подошвы несчастных кроссовок Никита очень хорошо чувствовал, как тот нагрелся от жары, он подошёл поближе и замер. Да, это действительно были ясли. Короб уходил в воду примерно на метр: было видно его дно, ведь в воде короба не было слизи, - и был примерно метр в длину и полметра в ширину. Таких коробов было построено вдоль берега пять, а шестой, у самых камышей, был разрушен и почернел. В коробе мельтешили мальки. Их было много, очень много. Между ним плавали большие рыбы, окрашенные как божьи коровки - красные с чёрными точками. Они просто плавали вдоль стен короба, словно проверяя всё ли в порядке. Ещё там находились синие рыбы с серыми полосками, они постоянно суетились среди мальков. Под ослабевших они подныривали и толкали вверх, других же словно разнимали. Если мальки начинали доставать красных рыб и те начинали нервничать, синие рыбы осторожно отгоняли мальков. В общем, они вели себя как воспитатели.
   Были и ещё одни рыбы, они находились за стенами короба возле берега - зеленоватые создания с алыми крапинками, формой больше даже напоминающие тритонов. Они ходили взад и вперёд вдоль границы воды и песка, отбрасывая мусор на берег. И вот они оказались самыми удивительными. Часть этих зеленоватых рыб строила выход из яслей. Они выкапывали глубокие канавы от места, где ясли упирались открытой стороной в берег, огибали серые стены яслей по каплеобразной траектории, зачем-то заходя примерно сантиметров на пятьдесят вглубь берега, и заканчивали дорогой прямо в пруд. Им приходилось очень много копать, чтобы достичь уровня воды. Эти странные рыбы, расчищая канавы, наполненные водой, и выбрасывая осыпавшийся песок, ползали туда-сюда на своих плавниках-лапках, проверяя целостность пути. Никита невольно почесал затылок.
   Он посмотрел на соседний короб и увидел, как по такому же каналу каплевидной формы от яслей в пруд вереницей спускались синие рыбы с серыми полосками. Виляя хвостами, помогая себе плавниками, они плыли, вернее, скользили в воде, подставив незащищённую спину воздуху и солнцу, и спешили побыстрее попасть в пруд. При этом зелёные рыбы, чтобы не мешать, резким движением отпрыгивали на оседающие песочные стены и, выделяя пузырчатую слизь, склеивали песок, не давая ему осыпаться вниз.
   - Очуметь, - выдохнул Никита. - Что это?
   - Средства защиты местной фауны.
   - Чего?
   - Фауны. Ну, насколько я помню, рыбы - это водные позвоночные животные.
   - Ну, я знаю, что это такое, - соврал Никита. - А это рыбы? Ты посмотри, что они делают?
   - А ты как думаешь, что они делают? Это ясли, их построили рыбы-строители. Те самые, зеленоватые с красными крапинками. Они задолго до появления мальков начали строить для них укрытия. Заблаговременно нашли тихое место: тщательно обследовали этот регион и приняли решение, что здесь идеальное место для строительства. Мало слизи у берега, значит, мало хищников. Понимаешь, Никита? Нет сильных волн, нет ветров. После разведки они начали строить. Как говорил наш знаток, старик Митрофан, для сооружения стен они склеивают слюной комочки ила со дна. Ну, как наши ласточки создают гнёзда. Веточки всякие подбирают, сухие стебли травы используют. Очень похоже. И делают они это скрупулёзно, методично.
   - Типа осмысленно?
   - У рыб-то? Нет, конечно. Инстинктивно. Когда приплывает самка, она ищет законченное сооружение и только туда мечет икру. Основное условие: чтобы ясли защищала стена. Это напоминает то, как строят свои жилища наши земные бобры. Хм, как бы это сказать, гарантированная безопасность от хищников.
   - Самка? Что? - Никита прослушал ответ.
   - Самка. Большая, опасная рыба. Я её никогда, не видел, но говаривали, что это - огромное, утыканное ядовитыми шипами создание. Она проверяет, сколько рыб-охранников на месте, сколько рыб-нянь.
   - Слушай, откуда тебе это известно.
   - Наблюдательность, мой друг. Мы в коммуне подбрасывали в такие ясли мальков других, съедобных рыб, ну, как кукушка делает. И ничего, получалось. Некоторых мальков рыбы- охранники убивали, но мы нашли тех, кто приживался. Мы даже в потоке бурной реки создали некое подобие заводи, где разводили съедобную рыбу.
   - Впечатляет.
   - Серьёзно? - улыбнулся Михаил. - Давай я тебе поясню, кто есть кто. Красные рыбы это - охранники. Они ядовиты и имеют на хвосте ядовитое жало. Синие - рыбы-няни. Их задача - ловить и собирать корм в ротовой полости и кормить мальков, следить за ними. Зелёные рыбы - рабочие. Они делают всё остальное. Видишь, как они следят за наполненными водой каналами. Ползают по ним.
   - Вижу, но нифига не понимаю. Зачем такие, как там, меры безопасности?
   - Чтобы мальки не погибли?
   - Их так много, - Никита ещё раз посмотрел на ясли, которые были ближе к нему. Там было видно, как вода словно кипит от огромного количества мальков. - Разве хищники могут этот выводок весь сожрать?
   - Ещё как могут, - улыбнулся Михаил. Он внимательно посмотрел на небо, где плыли белые пирамидальные облака.
   - М-да. У нас в Прыцьках есть озеро. Там всегда много рыбы. Местным сейчас не дают много, - Никита сделал ударение на слове "много", - ловить, оно стало рыборазводным хозяйством, но даже при том, что по осени спускают воду, рыбы всегда хватает. Наших карасей хрен чем уничтожишь. В иле выживут. Сколько не выгребай - на следующий год опять полно мелочи, мелких карасиков.
   - Ты меряешь свой мир, наш мир, по стандартным лекалам и меркам. Это - твоя и многих главная ошибка. Люди пытаются приспособить этот мир под себя, а не самим приспособится к нему. Кто сказал, что тут нет хищников, которые гораздо эффективней, чем наши земные щуки? Которые за раз сожрут весь помёт малька?
   Никита замолчал. Из соседнего серого куба по наполненному водой жёлобу в песке двигались синие рыбы. Их было пять, а впереди и сзади, как охрана, их сопровождали красные рыбы с чёрными точками.
   - Интересно, а они съедобны? - сказал Михаил. - Мне вот сейчас пришла эта мысль в голову. Никто не пытался их приготовить. А вдруг их можно есть?
   - Не знаю, как они, но мясо, которым ты меня накормил вчера вечером, точно было не съедобным, - проговорил Никита и его желудок подтверждающе проурчал. Время от времени Никите жутко хотелось в туалет. Давление на прямую кишку усиливалось, и он с большим усилием сдерживал очередной позыв. Слово "усраться" приобрело зловещий оттенок.
   - Я давно это слышу. Твоё урчание в животе. Ты подумал, что я тебя отравил?
   Никита секунду помедлил, а потом спросил:
   - Но ведь ты не ел! Ты не ел это мясо, - дальше проследовало отборное ругательство. - Почему я тебе должен верить, кацап? Если хотел отравить, что мешало?
   - Остаться одному, - тихо ответил Михаил. - Это гораздо страшнее яда. Я тебя не травил.
   - Тогда почему мне так плохо?
   - Послушай, это мясо я ел раньше, оно не ядовито, оно просто условно усваиваемое.
   - Откуда ты знаешь?
   - Ты что, первый с такими симптомами? Кроме того, со слов того же Митрофана, здесь вся пища условно съедобна, и я тебе, Никита, об этом говорил.
   - И как мне это поможет? Оскандалиться прямо здесь? Желудок сводит судорогой. Короче, я отойду.
   - Нельзя, идём быстрее, как только найду место, где можно облегчиться, я покажу.
   - Да мне плевать...
   - Быть сожранным, тебе на это плевать? У тебя в отходах будет столько нужных бактерий, что сюда слетится целая рать. Видишь, как закружились вокруг насекомые после того, как ты газы пустил. Вспомни, как за твою мочу местные организмы боролись. Бегом. Нужно найти губчатые лопухи! Там безопасно.
   Они взобрались по песку берега, вскочили на нависший над ним плодородный чёрный слой почвы, удерживаемый коричневыми и оранжевыми корнями, и Михаил повёл Никиту в сторону.
   - Боже, как же плохо. Почему?
   - Пораскинь мозгами! - зло ответил Михаил. - Я же тебе пояснял. Ты на другой планете, совсем на другой планете. Хрен знает, сколько отсюда до Земли. Здесь всё чужое. И ты хочешь, чтобы всё было нормальным?
   Они очень быстро шли по границе леса. Михаил внимательно осматривался вокруг, отыскивая знакомые растения. От переживаний Никиту бросало то в дрожь, то в жар, живот урчал, ноги подкашивались. Ему было очень плохо, он готов был снять штаны прямо здесь. Он уже практически решился на это, но Михаил его остановил.
   - Идиот, на запах тут же прилетят и прискачут все хищники округи! Роберта и Сару вот так разорвали, найдя по запаху. Они отошли на секунду. Нас просто порвут, понимаешь? Твой кал будет как огромный плакат: "Сюда, мы здесь!" Нюхачи всех приведут. Бегом, мало осталось. Я уже вижу серые заросли на каменном уступе.
   - Хорошо тебе говорить, у тебя живот не болит, - зло сказал Никита.
   - Да, потому что у меня не такая восприимчивость к плохо усваиваемой пище. Бегом, солдат!
   От бега стало легче. Спазм прошёл, но боль в животе осталась. Пробежав примерно пятьдесят метров по песку и слою из переплетённых корней, тяжело дыша, Никита поинтересовался:
   - Так объясни мне, что ты говорил? Что там с усвояемостью, что это значит?
   Михаил молчал. Он словно задумался, ступая по тёмно-серой пружинистой поверхности, откуда выступали оранжевые и серые корни местной травы. Она чем-то походила на земную траву, очень необычными были только странные отростки, растущие из травянистого покрытия. Эдакие длинные, тонкие и гибкие прутики, на вершинах которых, в закрытых коричневых стручках с ярко-красными шариками на поверхности, что-то двигалось, словно перемешиваясь. Взгляд Михаила будто остекленел, и лишь когда Никита его легонько двинул в плечо, он словно проснулся и сказал:
   - Блин, я должен был догадаться, что у тебя отторжение неусваиваемых аминокислот, - сказал он. - Как услышал звуки из твоего живота, надо было сразу искать безопасное отхожее место. А я всё медлил, моя ошибка.
   - Чего? - сказал Никита, утопая в песке и отмахиваясь от травы, которая старалась вцепиться в него колючками.
   Трава со стручками, пока они шли, уже сменилась на другую. Разные травы росли участками со строгой границей. Серый пружинистый ковёр исчез, и снова показался крупный песок с пятнами коричневой глины. Трава, окружавшая их в данный момент, имела полосы серебряного цвета, а на концах стеблей располагались тёмные крючки. Они пытались зацепиться за Никиту, но скользили по штанинам, а вот за кроссовки и носки цеплялись, и Никита с усилием передвигал ноги, отрывая стебли. Нечастные носки, пережившие планету Пепла, выдержавшие высокие температуры, не справлялись с травяными крючками, и Никита ощущал жжение на коже в местах, где колючки царапали кожу.
   - Зараза! - зло прошептал Никита. Согнувшись, он быстрым движением очистил носки от травинок с колючками и почесал кожу. - Вот прилипалы.
   Они шагали через заросли этой гадкой травы, при этом Михаил не обращал на неё никакого внимания. Никита заметил, что трава не цеплялась за его одежду, словно натыкалась на невидимую стену. Спросить об этом было некогда, так как Михаил шёл быстро, размашистым шагом. Они шли вдоль странного леса с ребристыми листьями, который окружал их с обеих сторон. Обезьян и белок не было видно, зато были заметны странные существа, которые ползали, как червяки, по веткам и стволам деревьев.
   Откуда-то из недр стеблей травы с крючками взлетали белые пушинки с чёрными семенами, стараясь, зацепится за брюки Никиты. Им это изредка удавалось, но сейчас это мало волновало Никиту. Он просто рукой проводил по штанинам, и весь прицепившийся пух легко отделялся от материи.
   - Я поясню на простом примере, - тем временем говорил Михаил. - Ну, у нас на Земле есть рыба, она продаётся в магазинах, эсколар.
   - Какая рыба? - Никита плохо соображал. Позывы снова вернулись, а его спутник что-то отыскивал среди деревьев, сбавив шаг. Он смотрел сквозь образовавшиеся заросли. Их окружали тонкие, кривые, гнувшиеся в разные стороны и переплетающиеся между собой стволы деревьев с тонкой коричневой корой, с жёлтыми полосками, словно кто-то надсекал их под разными углами, оставляя яркие рубцы. Они образовывали непроходимую стену, срастаясь, цепляясь один за другой, закручиваясь вокруг друг друга. Очень редко среди этого хитрого переплетения виднелись огромные толстые стволы с многочисленными побегами. На них ребристые листья были голубыми, и среди них виднелись алые цветы, испускающие запах гниения. Мерзкий, вонючий запах.
   - Эсколар. Масленая рыба, - продолжал Михаил. - Неужели не слышал о такой?
   - А, знаю. Мне всегда от неё плохо было. Маме ничего, старшей сестре ничего, а меня выворачивало.
   - Вот именно. Потому что эта рыба считается условно съедобной, как мясо, что я приготовил. Вместо триглицеридов жирных кислот она содержит обычные жиры, моноглицериды, воски. Пищеварение человека не содержит ферментов, которые могут расщеплять эти вещества, поэтому они беспрепятственно попадают в кишечник и в больших дозах могут вызвать диарею. У тебя это и произошло. Мясо, что я приготовил - съедобное. Но помимо веществ, которые ты можешь переварить, там содержаться вещества, которые не перевариваются.
   - И ты знал?
   - Конечно, знал.
   - И, типа, молчал? - рассердился Никита.
   - Не кипятись. Я же признал свою ошибку. Извини. Спутал с другими симптомами. Большинство людей спокойно относятся к этим веществам и не чувствуют таких неудобств. В нашем лагере большинство жителей ело мясо животных без особых последствий. Только часто бегали пить воду, ну и в туалет. Но чтобы были боли в животе. Бывало, но крайне редко. Пусть греет тебя, что ты всё-таки не один такой, с такими проблемами. Кирилл тоже этим мучился, - Михаил поддерживающе хлопнул Никиту по плечу. - Ты сильно реагируешь на эти аминокислоты, поэтому тебе так плохо. Что-то вроде аллергии. Поэтому у тебя банальный понос, а не отравление, как ты подумал. Понятно?
   "Успокоил! - подумал Никита. - Тут нельзя, там нельзя! Знал бы ты, что я сейчас чувствую! Сочувствие, типа. Засунь его себе... Сейчас усрусь - и всё! Будет потеха. Почему я его слушаюсь? Кто он мне? Вот отойду на шаг, и будь что будет!"
   - Нам нужно найти серые лопухи, а иначе по запаху тебя найдут хищники. Я уйду от них, а ты без меня - нет. Тебя они догонят элементарно и съедят. И не думай, что ящер тебе поможет. Кого-то он убил, но кого-то и пропустил. Местные хищники мастера маскировки. Вроде бы всего лишь песчаный бугор, а через секунду он тобой обедает!
   Они быстрым шагом взобрались на пригорок. Перед ними росло странное дерево. Его зелёный ствол текстурой напоминал мрамор, а ветви образовывали чашу. Листья походили на серо-белую вату, и среди неё что-то росло. Какие-то сливы или персики с жёлтым пухом на кожуре. Часть персиков были большими, лиловыми, другая часть - поменьше, чёрные с красными колючками. Дерево это росло отдельно от всех других деревьев, создав около корневища насыпь, словно его кто-то окучил, образовав около ствола углубление. На соседних деревьях с иглами и ребристыми листьями сидели обезьяны и чего-то ждали.
   - Вата. Обезьяны ждут, когда пух высохнет, тогда ему нужно будет втянуться и смочиться маслом, а у них будет пара секунд, чтобы сорвать плод. А иначе смерть. Пух, это что-то вроде нервной системы дерева.
   - Не понимаю, зачем так сложно? Ты ведь там что-то говорил про похожесть развития, сравнивая с нашей Землёй. Тогда зачем такие сложности с плодами?
   - Ну, Никита, если ты помнишь уроки биологии, то знаешь, что есть существа, которые опыляют или разносят семена эффективней, чем другие. Эти плоды не для обезьян, эти плоды для других животных. Обезьяны просто приспособились, научились методом проб и ошибок. Эти плоды не для них, но ведь, когда нельзя, но очень хочется... - Михаил улыбнулся.
   Никита молчал, прислушиваясь к спазмам желудка. Он уже давно почувствовал смрад разложения: около ствола ссыхались и гнили останки неудачливых охотников за плодами.
   - Это и есть вата?
   Михаил кивнул.
   - Эти плоды просто удивительны по своей питательности. Даже когда тебе тяжело, съев их, ты чувствуешь себя так, будто выпил несколько чашек крепкого кофе. Их можно легко добыть, мы ведь не местные павианы. Топор и огонь нам помогут, но эти деревья очень чувствительные. Если их глубоко ранить, они засыхают. Поэтому возле поселения коммуны их не осталось. Ты хочешь есть?
   - Издеваешься? - зло переспросил Никита.
   - Нет. Просто спрашиваю. Впрочем, я нашёл направление, обходим дерево слева.
   - Странное дерево, - Никита рассматривал удивительный ствол, словно вытесанный из зеленоватого куска мрамора. - Оно растёт отдельно от других. Словно кто-то создал вокруг него очищенное пространство. Посмотри, его словно окучили.
   - Я вижу. И мне всё большем кажется, что это сделано не просто так. Я никогда не видел животных, которые могли справиться с защитными механизмами таких деревьев. Более того, подобные деревья всегда растут на отшибе, отдельно от всех других растений. Я никогда не видел их глубоко в лесу или очень далеко от дорог.
   - И что это значит? Ты ведь там что-то говорил об опылении...
   - У меня есть соображения по этому поводу. Никита, ты солдат, как и я. Ты воевал в зоне огневого соприкосновения. Как там добывать еду?
   - Ну, у местных можно купить...
   - Отобрать...
   - Да, но я таким не занимался, поэтому - купить. Много провизии волонтёры привозят. А так, питаешься тем, что несёшь с собой.
   - Именно. Я долго думал над этим и вдруг пришёл к поразительному открытию: а зачем возить? Если высадить провиант вдоль пути, вдоль маршрутов передвижения, и защитить его? Вот она, свежая еда, практически недоступная местным животным? И всегда свежая.
   - Не понял. - Никита смотрел на одинокое дерево и пытался понять то, что говорит ему Михаил.
   - Провиант всегда в нужном месте, по дороге. Захотелось покушать - встал и покушал. Как сады за колючим забором, ключи от которого тебе дают с собой в дорогу. Как заправки на шоссе. Там всегда кафешки есть, где можно перекусить горяченького.
   - Слушай, не понимаю я, причём здесь эти кафешки?
   - Никита, ведь всё просто и понятно. Представь себе, что тебя с машиной поместили на Марс, там ведь нет заправок и кофешек. Значит, нужно возить всё с собой. Полезный вес. А если будут по дороге хранилища, где будет всё необходимое?
   - Хранилища, типа складов? Их легко разворовать, они могут протечь, сгнить.
   - Никита, не мысли стереотипами. Это - живые склады всегда свежей пищи. Нашёл, покушал плодов - и снова работоспособен. Посмотри, как всё устроено. Защита от местных животных, необходимое месторасположение - всё на месте. Если авария, если вынужденная остановка. Что делать, если всё сгорело при аварии? А тут - всегда в нужных местах свежие питательные фрукты. Думаю, нет, даже не сомневаюсь, что это искусственное растение. Они было созданы и выращены этими рептилиями. Эти плоды были для них. Пух и колючки. Видишь наросты на ветвях, в них прячутся иглы, которые выстреливают, если кто-то будет через пух пробираться. Старик Митрофан рассказывал, что здешняя почва слишком бедна для этих растений, и это дерево, как паразит, внедряется в корни местного леса и высасывает питательные вещества из него. Все подобные деревья стоят отдельно от леса, сколько я их видел. Я даже видел аппарат для сбора лиловых фруктов. Как огромный паук на летающей тарелке. Странный аппарат. Помню, что он был брошен, и из его корзины, где догнивал собранный урожай, доносился мерзкий запах. Так, всё, смотри налево. Не отвлекайся больше на дерево.
   Они прошли странное дерево, перешагивая через полуобглоданные скелеты, и оказались перед поворотом просеки, по которой шли. Михаил показал направо, на просвет среди деревьев, за которым едва виднелись серые массивы грибов, росшие на каменной стене. Серые, похожие на лепёшки грибы, которые походили на земные грибы-паразиты, грибы-разрушители, трутовики, которые поселялись на деревьях. Они росли большими колониями на камнях, создав целые лесенки стройных рядов.
   - Тебе вон туда, - сказал Михаил. - Там, во-первых, всё будет моментально поглощено слизнями, а во-вторых, там тебя никто не сожрёт. Это самое безопасное место в лесу. Проверено.
   - И всё равно я не понимаю, - проворчал Никита глядя туда, куда указал Михаил. Его немного попустило, а в голове от объяснений Михаила бродило множество вопросов. - Почему эти деревья с плодами растут не возле дороги?
   Он не доверял Михаилу. Странно, почему он искал именно это место, а вдруг там ловушка? Почему нельзя было сходить за ближайшее дерево? Такие пространные объяснения, что вдруг придут "бабаи" и съедят Никиту, как только он присядет. Неужели? Хищников вокруг видно не было, а мелочь разлеталась в испуге, заслышав их шаги. Даже страшного вида птицы с клювами, полными зубов, тревожно крича, срывались с ветвей и улетали восвояси.
   - У меня был приятель Василий, который гонял грузы по дрогам Якутии и Дальнего Востока. Мы с ним познакомились там, ну, ты понял, в ДНР. Не буду вдаваться в подробности, но он частенько рассказывал про свою работу, как в диких местах по бездорожью перевозить грузы. Это - целая наука. Были у него по пути такие места, где дорога каждый раз менялась. Например, путь по замершим руслам рек и озёр. Старый тракт становился опасным, и приходилось его менять на новый. Посмотри на этот лес? Он дикий и непредсказуемый. Сегодня дорога здесь, а завтра? Ты же видел предупреждающий треугольник с тушкой внутри? Нам пришлось свернуть. Считай, что деревья, высаженные вдоль дороги за знаком, уже недоступны. Всё продумано, приятель, всё продумано. Так ты идёшь туда? Я вижу, что эта дорога безопасна.
   - Почему? - поинтересовался, пританцовывая Никита. Он очень хотел туда не просто пойти - побежать, но тревога в душе останавливала его. Плотный лес, за ним каменная полукруглая стена, вся поросшая серыми грибами. Почему она безопасна?
   - Потому что там обитают слизни. Они редкие создания, любят тень и эти грибы, а грибы любят камень. Слизни - то, что нужно. Когда попадёшь туда, ты услышишь зудящий неприятный звук, звон. Но тебе он будет только неприятным, а вот для остальных - силой, которая заставляет их держаться подальше. Звук, издаваемый слизнями, отпугивает всех и вся от них и от мест их обитания. Так что иди. Я подожду тебя здесь.
   Никита быстрым шагом направился в сторону грибов, когда его догнал голос Михаила:
   - И потом воспользуйся листьями. Не хуже туалетной бумаги!
   "Ещё издевается, кацап хренов", - подумал Никита и зашагал в сторону серых наростов в виде дисков на желтоватых камнях.
   Вокруг был лес, странный лес, чужой лес. Корни деревьев с ребристыми листьями образовали сплошной ковёр под ногами. Казалось, что это было хаотичное переплетение, но, присмотревшись, Никита заметил, что оно имело строгую последовательность, как в ткани. Корни крепко сцеплялись друг с другом и словно прошивались мелкими светло-коричневыми ниточками, образуя плотный слой.
   "М-да, никогда бы не подумал, что такое возможно, - мысленно сказал себе Никита, шагая по пружинистому ковру и рассматривая в полумраке его устройство. - Интересно, если его нарезать и высушить, получится отличная основа. Можно на крышу положить, можно глиной залить и на стены использовать"
   Он мысленно представил, как с помощью такого нарезанного на квадраты "ковра" люди быстро бы строили стены хат-мазанок, а не используя для этого то, что было под рукой. Их курятник был построен именно так, без кирпича, и каждый год они с отцом весной занимались его ремонтом, а теперь это приходилось делать Никите одному. Конечно, можно было купить хорошие стройматериалы, но это было дорого, а денег постоянно не хватало даже на самое необходимое. Вот и заделывались подгнившие от воды стены курятника и хлева чем попало.
   Никиту окружил полумрак. Стало как-то тихо, не слышны были вопли и мяуканье обезьян, трели и щёлканье местных птиц. Даже сопение и ворчание мелких ящериц, которые ещё недавно шмыгали среди стволов деревьев, убегая от них с Михаилом с горячего песка в сумрак леса, тоже стихло. Только жужжали насекомые, и что-то шуршало среди стволов.
   В Никите нарастала тревога. От этого живот свело ещё сильнее, и он ускорил шаг. Над головой кроны деревьев образовали плотный полог, почти не пропускающий свет. Вокруг стволов кружили какие-то мухи или жуки, иногда вспыхивавшие синими искрами. Деревья росли отдельными группами, словно круглыми островками, а между ними был свободный проход, как тропинки. Никита, поглаживая живот, шагал по ним, отыскивая дорогу к камням. С деревьев вниз летели опавшие багровые зубчатые листья и треугольные кусочки отшелушившейся коры. По идее, на земле должны были образоваться кучи этого хлама, но там ничего не было. Лишь тёмные комочки, похожие на почерневшие, сморщенные яблоки, которые можно по весне найти оставшимися на ветвях, лежали на этом необычном ковре из корней. Но Никиту сейчас не заботил этот вопрос, его волновало совсем другое: бурчание и спазматические боли в животе. Он спешил. Пройдя по странному замысловатому растительному лабиринту, он достиг серых дисков и увидел, что эти грибы действительно вблизи походили на лопухи, губчатые и выделяющие в воздух едва видимую белую пыль.
   Перед ним была огромная стена, которая окружала его, словно он находился внутри каменной чаши. Она была сложена из жёлтого камня, теперь уже потрескавшегося, с торчащими, почти вывалившимися кусками. Стена поросла растениями, словно ряской, а внизу, где она и образовывала ступени, росли эти странные серые диски грибов. Да, и вокруг действительно стоял этот противный звон. Странный, мерзкий звон.
   Если бы Михаил не сказал Никите про слизняков, он бы не сразу их заметил. Те идеально маскировались. Они словно были полупрозрачными, и сквозь них просвечивала текстура камня, тёмно-коричневая земля с компостом прелых растений, которые они поедали, и серая поверхность грибов. Слизни противно гудели, и вокруг не было никаких других животных. Даже насекомые держались от этого места подальше.
   Найдя место, где слизняков не было, Никита снял штаны и присел. Боже! Какое же это блаженство. Как легко стало на душе. Вверху, в кронах деревьев играл ветер. Он шелестел листьями и клонил ветви, но внизу была тишь да благодать. Сюда почти не доносились дуновения ветра, лишь витали в воздухе запахи. Мерзких запахов не было, только ароматы растёртых растений и сырости. Ну, правда, теперь добавился и его запах.
   Никита снова напрягся. С каждым разом мир становился ярче, как будто кто-то его зажигал.
   - Ой, как хорошо, - невольно пробормотал он.
   Вслед за его словами звон усилился. Слизнякам не нравилось, что кто-то вторгся в их владения, и они старались его отпугнуть.
   "Блин, как же мне было плохо", - невольно подумал Никита. Кишки словно перестраивались, больно скользя в животе. Как же долго он терпел. Чёрт бы побрал это мясо! Лучше бы он его не ел вчера. Но становилось легче.
   Слева от него полз слизняк. Он пел этим странным звуком. Он был полупрозрачен, и чёрная, почти сгнившая шляпка гриба искажалась в нём, словно под линзой, как и мелкая сеть коричневых корней деревьев.
   "Странно, а где же внутренности червя? - подумал Никита. - Если он полупрозрачен, почему не видно кишок, сердца или ещё там чего? Почему...
   - А-а-а-а-а, фьють, фьють - чиха-а-а!!! - послышалось в лесу, справа от сидевшего на корточках Никиты. Следом возник глухой шум. Сначала это был просто шум, но потом послышались трубные звуки. Кто-то вдалеке выл и мычал.
   - Чиха-а, чиха-а, фьют, фьют!! И-и-и, и-и-и, и-ни-и-и... - вопил кто-то в ветвях деревьев.
   Никита вдруг почувствовал опасность. Он инстинктивно понял, что происходит что-то нехорошее и поднатужился, чтобы побыстрее закончить.
   "Только этого не хватало", - подумал он и услышал нарастающий шум. Что-то ломало лес. Деревья падали с глухим стуком и шумом оседающих крон. В ветвях замелькали белки. Они подпрыгивали и, свистя, взлетали в небо, махая лапками. За ними неслись испуганные жёлтые птицы. Настороженность и тишина, царившие здесь до этого момента, взорвались вдруг всепоглощающим испугом и бегством.
   Шум усиливался. Справа что-то большое, сильно испугавшись, мчалось через лес. С грохотом ломая деревья и сминая всё на своём пути, оно неслось сломя голову, не разбирая дороги, напролом.
   Никита сидел в каменной ложбине, и её стены мешали ему видеть, что там происходит, а встать он боялся: слишком громкими и тревожными были голоса животных, и страшный шум звучал оттуда. Встать значило стать заметным, и он присел ещё ниже, стараясь не дышать.
   "Поверил Михаилу, что здесь безопасно! Молодец, Никитка, медаль себе подцепи, когда вернёшься", - зло думал он. Он отчётливо слышал топот множества ног. Там явно неслось стадо. Огромное стадо. Оно ломало лес, и тот трещал и со стоном падал.
   "Что там происходит?" - думал он. Пора было убираться восвояси. Как-то он смотрел документальный фильм про Африку, и там рассказывалось про африканских буйволов, как они огромными стадами мигрируют во время засухи. Так вот, у Никиты создалось ощущение, что справа от него пронеслось сломя голову такое гигантское стадо больших животных, местных буйволов. Оно протоптало просеку в лесу и начало удаляться. Шум стихал. Грохот, трек и стон падающих деревьев смолкал, и секунд через десять всё стихло, и наступила тревожная тишина. Только слизняки больше не звенели, а быстро уползали в норы среди корней. Их тоже что-то напугало. Но что? Ведь они отпугивали всё живое вокруг, тогда что заставило их так быстро уползать, бросая насиженные места? Какая опасность?
   "Пора линять!" - подумал Никита и, сорвав мягкие, нежные, серые листья грибов или лопухов, начал подтираться ими, как лес снова взорвался звуками. Топот стада был лишь первой волной. А сейчас всё ревело, верещало и неслось прочь оттуда, куда Никита был повёрнут спиной. Там что-то спугнуло всё, абсолютно всё живое. Как огонь. Никита потянул воздух, но запаха дыма не почувствовал.
   - Что за... - он не договорил. Сверху, с каменного уступа, прыгали обезьяны. Никита едва успел натянуть штаны и застегнуть ремень. С воплями, с вытаращенными от ужаса глазами обезьяны неслись сломя голову, не видя, куда прыгают. Они не попадали на ветки, промахивались и, падая на ковёр из корней, неуклюже бежали по нему, даже не пытаясь взобраться на ветви обратно. Другие поскальзывались и, ломая нежные грибы, кубарем скатывались вниз по стене, вскакивали и бежали бегом. В глазах обезьян застыл животный ужас, а на губах виднелась пена. Другая планета, другая галактика, но ужас и страх были такими же, как и на Земле.
   - Мать вашу! - только и сказал Никита и снова присел, а над его головой проносились стаи местных обезьян.
   За ними скользили странные животные, похожие на змей. Они прыгали со стены и, извиваясь, падали вниз, приземляясь рядом с Никитой. Вокруг слышался хруст ломающихся веток и глухие звуки падения тел. Что же так могло испугать животных, что даже обезьяны в поспешной попытке спастись не могли правильно оценить расстояние до очередной ветки и падали вниз? Слизняки, которые не успели спрятаться, нервно вибрировали, но никто уже не обращал на это внимание.
   "Соврал, соврал Миша. Сказал, что все вокруг, все местные животные, боятся вибрации слизней. Здесь, мол, я в безопасности. А теперь вот сиди тут и бойся, что тебя растопчут!" Слава богу, что Никита выбрал нишу в стене, и прыгающие, падающие сверху животные пролетали мимо и шлёпались перед ним, а не на него.
   Вскоре основная масса животных убежала, остались лишь отдельные особи. Выпрямившись, провожая взглядом очередную стаю обезьян, Никита почувствовал, что кто-то с силой приземлился на его спину. От неожиданности он потерял равновесие и упал, прямо в слизь, оставленную слизняком, а нечто спрыгнуло с него и понеслось дальше.
   - Вот дерьмо! - крикнул Никита, вставая и стирая с лица мерзкую субстанцию со смешанным запахом грибов и свежей рыбы. - Капец! Урод! - прокричал он в пустоту леса, где исчезло животное, прыгнувшее на него. Прошло несколько минут, пока он успокоился, и жар с лица спал.
   Ответа не было. Всё ещё отплёвываясь, Никита протёр глаза и увидел, что рядом сидит однорукая обезьяна. Может, именно она использовала его как трамплин? Здоровой рукой и обрубком другой руки она указывала на вершину стены и мяукала:
   - Ми-и-и-мяу, мур-мур, мурмяу. Ми-и-и-мяу! Мур, фур, мяу, ию-ю-ю-мяу!
   Она отчаянно жестикулировала но, поняв, что Никита её не понимает, поскакала восвояси.
   - Да что происходит? - тихо прошептал Никита. Он, конечно же, не понял, что обезьяна пыталась ему сказать, но хорошо уловил её интонации и выражение глаз: тревога и опасность были в них.
   Он посмотрел на стену, где росли странные серые грибы. Большинство из них было разрушено, смято и сорвано прыжками и падениями животных. Вокруг суетились слизни. Они выползли из нор и сейчас усиленно поедали помятые грибы. А по бокам ложбины, рыча, неуклюже бежали огромные ящерицы, которых он видел вчера вечером. Их сиреневые глаза побледнели в дневном свете, но всё равно были хорошо различимы.
   - Да что же, блин, происходит?!
   Вот же она, неуничтожаемая черта человека. Любопытство. Все вокруг бегут, но человеческое любопытство пересиливает страх - вот и Никита решил посмотреть, что там произошло, что же так напугало всех животных леса. Всё ещё, содрогаясь от омерзения, вытирая лицо от слизи, он вышел из каменной ложбинки и поднялся по стене наверх. Карабкаться по стене было сложно. Её верхний слой рассыпался и был неустойчив. Ноги скользили по поверхности, сдвигая камни и проскальзывая. Но Никита карабкался, помогая себе руками.
   Когда он достиг вершины стены, он увидел, что впереди, среди деревьев светлело свободное пространство. Луг, может, поле. Пока было непонятно. Просто свободное от деревьев пространство, залитое светом.
   Никита остановился около последних рядов странных деревьев с пилообразными листьями. Вокруг стояла тишина. Нет, она не была абсолютной, звенящей: шумел ветер, шелестела листва, но совсем не было слышно криков животных и жужжания насекомых. Ничего.
   Слева от него среди деревьев виднелась просека. Когда он облегчался, она была справа, а сейчас, когда он вглядывался сквозь лес, находилась слева. Стадо, что пронеслось через лес, не только повалило деревья и вытоптало кусты, но ещё перемешало и перепахало землю, смешав тонкий чёрный слой плодородной земли с крупным ржавого цвета песком. Справа лес тоже поредел, кроны деревьев словно что-то срезало как пилой, образовав эллипсовидную выемку в пологе, и листва ковром лежала на земле.
   Но Никиту сейчас больше интересовал вопрос: почему убежали все животные леса? Ответ находился за последним рядом узловатых деревьев со странной коричневой чешуёй. За ним был солнечный свет и свободное пространство. И Никита шагнул вперёд.
   Да, впереди был луг. Он был очень похож на земные луга, со свежей, изумрудного цвета травой, но были некоторые отличия. В траве синели на тонких стеблях плоды, которые раскачивались вместе с травою на ветру, словно призывая их съесть. Да и сам ковёр травы был нестабилен. Никита видел, как его элементы словно приподнимались над землёй на неких серых опорах и через секунду опадали. Это было таким невероятным зрелищем, что Никита застыл, держась за дерево.
   Между лесом и этим изумрудным ковром сочной травы существовала чёткая граница. Никита стоял и рассматривал луг, пока не увидел несколько тел животных. Их было около десятка. Ближайшее к нему животное походило на огромного буйвола. Похоже, оно было мертво уже довольно давно: туша лежала на правом боку, а левая сторона её была обглодана до костей.
   - И что такого? - сам себя спросил Никита. - Чего все так испугались? Трупов?
   Он задумался и не сразу понял, что мёртвые тела двигались. Да, они двигались. Лежащее метрах в тридцати животное - тот полусъеденный труп - пытался встать! Обглоданные до белых костей ноги неуверенно двигались, отыскивая опору, словно животное только училось ходить. У Никиты зашевелились волосы от ужаса.
   - Ё-моё, это что за на... - он не договорил, ибо существо смогло встать и, словно новорождённый телёнок, делало первые шаги. Никите был виден обглоданный бок: торчащие рёбра, почерневшие внутренности, череп с длинными челюстями и рогами и ноги. А вот последние были совсем странными. Никита не раз видел кости быков и коров, и они были иными. Здесь не было ничего, напоминавшего кости пясти и плюсны, пальцы и копыта: нижняя часть ног от колена и до низа представляла собой единую серповидную плоскую кость, которая нижним острым потемневшим концом упиралась в траву.
   Даже две необглоданные ноги с той стороны туши, которая лежала на земле, заканчивались этим же остриём, как треугольным когтем. И сейчас это кошмарное животное пыталось ходить. Это выглядело ужасно.
   Вслед за этим мертвым животным и другие тела начали шевелиться и сейчас беспомощно двигали конечностями, ища опору, чтобы встать. Всё происходило в полной тишине. Первое животное, за которым наблюдал Никита, опустило морду вниз, к земле, словно принюхиваясь, а потом разинуло пасть. И в этот момент по уху Никиты ударили, больно. Никита от неожиданности подпрыгнул и обернулся. Перед ним стоял Михаил.
   - Бежим, идиот! - крикнул он.
   - Что? - но Михаил не дал договорить и, схватив руку Никиты, потянул его прочь. Какая же нечеловеческая сила была у этого ДНРовца! Он волочил Никиту за собой, как куклу, и бежал прочь от луга, легко перепрыгивая через камни, поваленные ветви и иные препятствия на своём пути. Только когда он выволок Никиту на знакомый песочный вал, разделявший лес на две половину, он остановился.
   - Ты чего? - нервно спросил Никита, потирая руку. Она болела и ныла.
   - Сейчас узнаешь, - ответил Михаил, внимательно рассматривая голубое небо.
   - Тоже мне, ответ! Я...
   - Ты - идиот! - крикнул Михаил. - Если животные бегут, надо бежать вместе с ними. Они на уровне инстинктов чувствуют опасность, как крысы бегут с тонущего корабля. Ты чего туда полез, придурок? Зачем поднялся к лугу? Ты же видел, что всё живое спасается оттуда бегством, ты, балбес человеческий!
   - Ну, я решил... Что это было, вроде мёртвых животных?... Интересно стало.
   - Любопытство - это один из пороков человечества, с помощью которого легко людьми манипулировать. Главное привлечь каким-нибудь шумом, чтобы человек начал себя спрашивать: а что там?.. Да, балбес, это - мёртвые животные, заражённые генетическим имплантантом. Сеятель здесь, он никуда не улетал.
   - Кто? Какой сеятель? Чем заразил? - но его спутник даже не слушал, что спросил Никита. Перед глазами Никиты появился зал и те, кто в нём находился. Они ведь долго обсуждали этот Сеятель, корабль Врага. - Сеятель, это корабль?
   - Да, - отрезал Михаил. Он продолжал внимательно смотреть на небо. Через минутку он произнёс:
   - А вот и они, мясорубки.
   - Кто?
   - Я так их называю. Я видел один раз их в действии. Это ... корабли, которые могут всё превратить в пепел, всё живое, и расплавить землю до состояния лавы. Если они начинают работать, ничто не может спастись.
   - Мясорубки? Но... - Никита хотел сказать, что не видит их, но через мгновение он их увидел.
   С неба пикировали два корабля. Он вынырнули из-за облаков, снижая скорость. Чем-то они походили на F117 "Стелс", о которых Никита смотрел документальный фильм, только были шире, а крылья гораздо длиннее. Чёрные корабли в виде вытянутого кристалла, издавая воющие звуки, меняя тембр и амплитуду, зависли над местом, где стояли Михаил и Никита и, изменив геометрию крыльев, словно расправив их, медленно поплыли вперёд. Теперь они напоминала букву "W", паря метров в пятидесяти над землёй.
   - Сейчас начнётся, бежим отсюда, - сказал Михаил и потянул Никиту за собой по просеке. - Когда они работают, лучше держаться подальше.
   - Куда?! Ты же сам говорил, что лучше...
   - Лучше бежать подальше! Бегом, человечек!
   - Я...!
   Никита не договорил. Чёрные треугольные машины ещё были видны над лесом, когда послышался треск - нечто среднее между треском остывающего раскалённого металла и клёкотом птицы. С W-образных крыльев боевых машин в сторону луга полетели оранжевые шары огня с яркой точкой внутри. Через мгновение земля содрогнулась от взрывов. Потом послышался воющий звук и заколыхался воздух, затем ударил громовые раскаты, и деревья словно подпрыгнули от них.
   - Так, укроп, бегом.
   - Кто?
   - Не важно, украинец, бегом. Быстрее, максимально быстрее. Началось!
   - Что началось?
   - Хочешь умереть? Если нет, тогда бегом. Вопросы - после! - И они побежали по песочному валу. Как же тяжело было бежать по песку Никите, и как легко бежал Михаил. "Он словно парит над землёй", - подумал Никита.
   Следом, через пару секунд их настиг удар взрывной волны. Сначала был рокот, грохот и вой, а следом, пригибая ветви деревьев, пришла взрывная волна с жаром и запахом гари. Она настигла их и, рыча, окатила, опалив лица.
   Лес горел. Никита на мгновение оглянулся. Было видно, как над кронами деревьев поднимаются к голубому небу сизые клубы дыма от лесных пожаров, и как растёт чёрный гриб от попадания снарядов. А странные машины, изящно огибая грибовидное чёрное облако, продолжали выпускать цепочки оранжевых шаров. Они сжигали всё, что находилось за лесом, на лугу.
   - Что это такое? - кричал, задыхаясь, Никита.
   - Они своего рода санитары. Бегом!
   Грохот продолжался и лес горел. Летательные аппараты продолжали кружиться над местом, где Никита видел мёртвых животных.
   - Они нас не преследуют! - задыхаясь, сказал Никита. - Может, остановимся?
   - И дай бог, - ответил Михаил. - Если они почувствуют в нас угрозу, мы мигом испаримся, поверь. Они нас сожгут без колебания. Так что лучше бежать подальше.
   Раздался новый громкий хлопок, и над лесом снова взметнулось багровое пламя, медленно превращаясь в чёрный дым. Летающие машины исчезли за этой колышущейся стеной, поднимавшейся над лесом уже на многокилометровую высоту. За дымом не было видно, что там происходит, только слышались треск, вой пламени и шум падающих деревьев, а на бегущего Никиту иногда падали приносимые ветром чешуйки горящей коры и хлопья пепла.
   - Почему мы бежим? - спросил он, перепрыгивая через ещё один поваленный ствол.
   - Потому что мы - мишень.
   - С чего это? Мы же живые! Там я видел мёртвых животных, которые двигались.
   - Да, но мы из другого мира. Поэтому мы, как и эти ожившие мёртвые создания, аномалии. Мы - инородные. Эти машины вычисляют несовпадение с жизненными формами планеты и все такие несовпадения подчистую жгут. Они машины. Им всё равно.
   - Зачем? Зачем всё уничтожать не разобравшись?
   - Потому что это - инородная жизнь. Не спрашивай меня, береги дыхание. Бегом!
   - Ой, бля! - выдохнул Никита. Ему было тяжело дышать при беге. В воздухе пахло гарью, как тогда, когда их накрыли в поле сепаратисты. Удушающий дым окружал их, накатываясь волнами.
   - Снова заходят, - сказал Михаил. - Он говорил спокойно, словно и не бежал по глубокому песку. - Главное, чтобы нас не заметили.
   Из дыма снова вынырнули эти летательные машины. Они сделали петлю, развернулись и опять ударили оранжевым шарами огня. Земля снова содрогнулась.
   Михаил и Никита бежали прочь. Никита задыхался, он не мог столько бежать. Он был не спортсмен, не спринтер, не бегун на марафонские дистанции - обычный человек из деревни. Да и воздух вокруг был полон дыма. Когда Никита остановился, задыхаясь и кашляя, и упал на колени, с сипом втягивая в себя горячий, плотный воздух, снова появился Михаил.
   - Надо же мне такое наказание, - сказал он и, подхватив Никиту, водрузил его на спину и поволок на себе. - Обуза и только!
   - Воздух, воздух такой тягучий. Тяжело дышать, - прохрипел Никита.
   - Знаю, неприспособленные быстро теряют силы. Нельзя им так глубоко дышать, я же тебе говорил.
   - Не помню, плохо мне, - просипел в ответ Никита.
   Грохот превратился в серию взрывов, и вверх снова устремились клубы чёрного дыма. Позади рычало и выло пламя, лес трещал, и над ним бесновались багровые языки пламени, выбрасывая вверх вместе с дымом куски раскалённых углей. Михаил нёс на себе Никиту до тех пор, пока воздух вокруг не стал чище, тогда Никита перестал сипеть и задышал спокойно.
   - Отпусти меня, - сказал он. - Я сам пойду. Своими ногами.
   Михаил отпустил его, и Никита принялся разминаться, растирая затёкшие ноги. Он, пошатываясь, растирал колени и смотрел назад, где полыхал лесной пожар. Летающих машин было не видно.
   - Расскажи мне, что это такое? Начиная с животных, мёртвых животных.
   - Я знаю мало. Я видел подобное лишь несколько раз, - Михаил сел на песок и стал вытряхивать серые крупинки песка из ботинок. - Не знаю, что это такое, но эти животные мертвы. Точно мертвы, в этом нет сомнения. Я видел, как местные стервятники вдруг взлетали с полусъеденных туш и улетали. А ведь покидать добычу - это на них не похоже. За мясо они готовы драться до смерти. И червяков рядом я не видел. Они могли спугнуть стервятников, но прежде те начинали плеваться кислотой из желудков, защищая добычу. А тут, они просто взлетали. Раз - и нет их, только крылья в небе хлопают. А ещё я видел чёрные образования, как лужи нефти. А вокруг что-то ползало. Например, обезьяны, чёрные, треща костями, они были явно полусгнившими. И тогда появлялись эти "мясорубки", корабли, которые жгли всё. Каждый раз они превращали всё в море пламени, не щадя ничего вокруг.
   - Откуда они?
   - Откуда? С баз на планете. Это корабли пришельцев, которые сейчас хозяйничают в этом мире. Те самые, о которых я рассказывал. Никита, я не знаю, кто они и что делают и почему они на нас не обращают никакого внимания. Словно игнорируют. Но они здесь и эти летательные аппараты - их рук дело. А если мы попадёмся на их пути, не жди пощады.
   - Пришельцы? Те самые, корабль которых мы видели, и те, которые из моего сна?
   - Да, эти самые. Я же сказал, о которых я рассказывал. Из сна твоего или не из сна, - Михаил улыбнулся краешком губ, - не важно, это их машины, и им будет всё равно, если мы попадём по раздачу. Поэтому нам надо идти как можно дальше. Слава богу, что тебя не настигли эти мёртвые твари и не обрызгали продуктами разложения. Это как красная тряпка для "мясорубок". А так, можем спастись. Шагаем дальше.
   Никита снова вспомнил то, что видел во сне. Он вспомнил зал, экран, который светился в воздухе от потолка до пола. Он вспомнил, как на нём среди зелёных массивов сельвы, ломая от ужаса всё на своём пути, неслись невиданные живые создания. Особенно запомнились Никите существа, похожие на улиток. Эта картина так напоминала бегство, которое он недавно здесь наблюдал. Если это и есть те самые пришельцы, зачем они сюда прилетели? Из-за их невиданного врага? Если они стреляют, значит, этот Сеятель заразил и эту планету? Что дальше? Море огня и гибель всему живому, наподобие гибели континента - как там его? - Тёплых дождей, что он видел в зале? От этих мыслей Никита похолодел внутри. Сеятель, корабль врага. Знать бы, как он выглядит, чтобы бежать и спасаться при встрече.
   - У-у-у-а-а-а, а-а-а-а-у-у-у, и-и-и-а-а-а-у-у-у, -послышалось в воздухе.
   - Так, они не улетели, а сканируют местность: ищут другие очаги заражения.
   - Воя?
   - Да. Они специально используют звуковые волны. Чувствуешь, как от этого воя внутри всё сжимается и хочется панически бежать? Так и всё живые организмы. Они распугивают их, чтобы отсеять мертвецов.
   - А... А если живые животные заражены?
   - Есть различия. Если я правильно пониманию, они сейчас будут летать вокруг луга, нарезая круги, посему опять - бегом!!! Попали мы, какая незадача!
   И они снова побежали. Дорогу им иногда пересекали стаи обезьян, что есть мочи ползли ящероподобные твари, прыгали белки-летуны, но они бежали, не обращая на животных внимание, а те не обращали внимание на людей. Даже хищники, которые мелькали среди деревьев. Никита понимал, что сейчас все спасают свою жизнь. Но он снова задыхался, и когда песочный вал закончился, остановился, согнулся и закашлял, сипя и с шумом втягивая воздух. Из дыма над лесом появился один их аппаратов и плавно начал приближаться. На его носу вспыхнули и погасли яркие огни. Аппарат застыл, как будто в раздумье. Никита сжал кулаки и побежал дальше. Бежать ему было всё тяжелее и тяжелее, дыхание срывалось. Проклятый густой влажный воздух словно застревал в горле, и вскоре бежать он больше не мог.
   - Не могу, больше не могу, - просипел Никита. Михаил остановился. - Горло словно чем-то намазали.
   - Встать солдат, ты можешь!
   - Пошёл ты! Я сказал, не могу и - точка!
   Никита задыхался, упав на колени и жадно хватая воздух ртом. Он никак не мог отдышаться. Воздух тяжело проникал в лёгкие, и ему начало казаться, что он давил изнутри, отчего лёгкие горели.
   - Давай, боец. Ещё тридцать метров и мы будем около стены.
   - И что? Там наше спасение?
   - Да. Эти мясорубки не летают за стену. Я знаю. Так что встал и бегом!
   - Пошёл ты, не могу я. Мне на всё плевать. У меня нет больше сил.
   - Он сейчас будет наводиться, тогда нам крышка. Или ты идёшь, или я тебя бросаю.
   - Плевать! - Никита сипел, но всё-таки начинал восстанавливать дыхание. Удушье проходило.
   Михаил стоял и смотрел на Никиту, сжав кулаки. Он размышлял, принимая решение. Потом он поднял голову, и Никита точно увидел, он мог присягнуть на чём угодно, что его глаза вспыхнули и погасли. В небе за Михаилом среди сизо-коричневого дыма горящего леса, поднимавшегося стеной и медленно ползущего по небосклону, виднелись два парящих силуэта. Они немного повисели, а потом сделали круг и исчезли за лесом.
   - Расширили зону поиска. Похоже, их что-то отвлекло. Это наш шанс. Бегом, или умрём здесь, среди песка и деревьев.
   - Твои глаза.
   - Что глаза?
   - Они вроде как вспыхивали.
   - Да, конечно вспыхивали. И вообще я сейчас огнём плеваться буду. Шагай.
   Никита встал, он чувствовал себя, словно выжатый лимон. Он раньше нормально бегал, даже с полной выкладкой, на пять километров, а здесь и нескольких сот метров не смог пробежать.
   Они пошли. Суставы ломило, он задыхался, лицо горело и, наверное, было багровым. Ему было плохо, волнами накатывала слабость. Проклятая планета, он начинал её тихо ненавидеть. Да, и хотелось пить, но воды не было. Разве что, у Михаила. Тот шёл впереди быстрым шагом. Идти было куда легче, чем бежать. Никита потёр левый бок: там что-то больно кололо, как будто в кожу тыкали иглой. Всё-таки странная и необъяснимая слабость напала на него. Во рту всё пересохло, только оставался привкус слизи, которую он недавно сплёвывал. Гадость! Никита как вспомнил про неё, так его невольно передёрнуло. Опять ноги на секунду словно стали ватными. Очередной приступ слабости. Он раньше не замечал такого за собой. Странно, она возникла так резко. Неужели от бега, а может от того, что он переволновался?
   Позади них трещал горящий лес и пахло гарью, это подгоняло Никиту вперёд. Шагая, он невольно потрогал укушенное ухо, оно сильно вздулось, стало плотным, но не болело. И на том спасибо.
   - Они улетели?
   - Нам бы очень повезло, если это так. Если найдётся ещё один очаг, они займутся им, тогда мы, считай, проскочили. А если нет... - Михаил замолчал, перешагивая через высохшее полено.
   Шагая быстрым шагом вслед за Михаилом, Никита увидел слева поваленный лес. Похоже, там пронеслось стадо этих больших травоядных, которых он слышал, когда отлучался. Было видно, что они сделали петлю, сначала бросившись к краю леса, а потом, словно натолкнувшись на препятствие, повернули обратно.
   Впереди виднелся край леса. Он был совсем недалеко. Над лесом блестел металл надстроек чего-то, что лежало за лесом, а дальше простиралось метров двести пустого пространства, и начиналась стена. Вдруг в воздухе снова возник этот звук.
   - Ау-у-лия-у-у-у-у, иеяу-у-у, э-э-у-у-рячу-у-у, - он был гораздо громче.
   - Сука! - выдохнул Никита. - Задрали! Почему они от нас не отвяжутся?
   - Они обрабатывают квадрат. Похоже, очаг был единственным, раз они не улетели.
   - Но мы же, блин, не мертвяки какие-нибудь!
   - Да им плевать. Если они посчитают, что требуется очистка от всего бегающего и ползающего, здесь всё сгорит. Я уже видел такое. Ничего живого не останется. Они руководствуются простым правилом: уничтожить малое, чтобы спасти большое!
   - Утешил! - Никита с трудом сглотнул. Какая же мерзкая была эта слизь. Вкус её был сначала едва ощутим, а теперь, после изматывающего бега, он превратился в едкий, иссушающий вкус во рту. Как назло, все неприятности сразу.
   Над лесом снова появились те два аппарата. Они летели низко, покачиваясь, и делая зигзагообразные движения в небе. Они были близко. Не было видно горячего воздуха, вырывающегося из-под днищ, не было видно ярких огней дюз. Просто тёмные силуэты на фоне голубого неба, напоминающие плоские громадные буквы "W", которые низко гудели, иногда меняя тембр. Под их треугольными носами в овальных нишах что-то зажглось ярким, пронзительным светом, как будто два прожектора.
   - Наводятся, - сказал Михаил. - Они высвечивают цели. Всё, похоже всё, нам кранты.
   Они снова побежали. Никита нутром чуял, как эти проклятые машины захватили его в прицел. Он ярко представил, как на его бегущей фигуре появляется перекрестье. Сейчас будет залп и - всё. Дальше будет смерть. И вокруг не было знакомого смерча, этого Звёздного механика, который спасёт его. А если его здесь нет, тогда всё, смерть будет по настоящему, без возврата во времени.
   Блин!!! Да что это с ним?! Снова дикая слабость навалилась на Никиту, и ноги его подогнулись. Он упал в песок, и, с трудом дыша и отплёвываясь от песка, попытался встать. Что это, почему ему так плохо? Перед глазами поплыли разноцветные круги, и всё вокруг стало очень ярким. Даже голос Михаила изменился.
   - Вставай, чего же ты? - он словно бубнил издалека.
   - Не могу, у меня ноги отказали, - промычал Никита в ответ.
   - Что значит отказали? - Михаил бежал ровно столько, сколько и Никита, но даже не запыхался при этом, и его голос был ровным. Сейчас он стоял около Никиты, сумевшего подняться на колени, и разглядывал его. Он совсем не устал, дышал ровно, даже капельки пота не выступили на лбу.
   Летающие машины медленно приближались. Почему они не стреляют? Может всё-таки не убьют?
   - Определили цель. Опознали нас, как инородное тело, - сказал Михаил, посмотрев на них. Огни на носу аппаратов погасли.
   - Откуда, - кхе-кхе, - теряя голос, кашляя и пыхтя от сорвавшегося дыхания, начал Никита, - ты это знаешь? Почему ты решил, - Никита снова закашлялся, - что это так? А может, они просто решили не стрелять. С чего ты решил, что понимаешь всё, что происходит?
   - Да, я понимаю. Мне в этом помогает моя подготовка в России. В Чеченскую кампанию меня учили подмечать то, что другие просто не видят. Я часто ходил в разведку и знаю, о чём сейчас говорю. Они готовятся стрелять.
   - Да, а почему...
   - Заткнись, дай подумать! - перебил Никиту Михаил.
   Машины не собирались улетать.
   - Приехали, - тихо выругался Михаил. - Не оторвались.
   Оба летательных аппарата приближались. Михаил смотрел на них с каменным выражением лица, словно старался загипнотизировать.
   - Колеблются.
   - Может, снова побежать? - спросил Никита.
   - Куда, от плазмы? Ты еле-еле ноги передвигаешь, дохлятина! Если бы я был один, давно бы ушёл, а так приходится нянчиться с тобою.
   Аппараты вдруг поднялись повыше, наклонили носы и раздался воющий звук. Глаза Михаила вспыхнули и погасли. Никита этого не видел, его рвало, и слабость накатилась снова, он рухнул на локти, чтобы не упасть в свою блевотину. Он терял сознание. Как ему было плохо.
   Он не видел, как в этот момент из леса выпрыгнуло нечто. Это была машина. Да, именно машина из тёмно-голубого матового металла, по которому волнами бегали зеленоватые разводы, двигаясь по поверхности ромбических сегментов. Огромный механизм в виде громадной кошки. Он выпрыгнул из леса и, приземлившись в песок, замер. Гул удара от приземления был хорошо слышен. Сколько он весил? Полтонны, тонну? Песок вылетел из-под его лап при приземлении, а сиреневые светящиеся глаза посмотрели на Михаила и Никиту. От раздавшегося удара Никита на мгновение пришёл в себя и, повернув голову, увидел машину. Его сердце ёкнуло от ужаса.
   Михаил сделал шаг к ней, и глаза машины переменили цвет на зловещий красный.
   - Э де кам, - произнёс Михаил.
   Что это за слова? И что это за запах? От киборга дурно пахло. Пахло разложением. Это противный, мерзкий запах привёл Никиту в чувство. Он зажмурил глаза и с трудом встал на колени. Какая разница, кто сейчас его убьёт, эта металлическая кошка или эти, как их там, мясорубки. Всё равно хана.
   Пахло омерзительно. Никита заметил, что спина машины была чем-то вымазана, какой-то тёмной жидкостью, к которой прилип песок и мелкие веточки с иглами деревьев. Он не сразу понял, что машина вывозилась в разлагающихся останках, словно каталась по ним на спине. Зачем? Чтобы свой запах скрыть? Никите думалось с трудом, зато он увидел, как снова зажглись огни на носу этих летательных аппаратов и следом, открыв пасть и мигнув глазами, машина понеслась прочь. Висевшие в воздухе летательные аппараты, "мясорубки", как их прозвал Михаил, повернулись и полетели вслед за киборгом. Он исчез в лесу, и оттуда было слышно, как он валит чешуйчатые деревья, пробираясь через плотный лес. Он нёсся с громадной скоростью, это было видно по тому, как ускорялись летающие машины. Через десять секунд они открыли огонь, и земля дрогнула от серии взрывов. Вверх взметнулось пламя и выдернутые из земли деревца с тонкими, гибкими стволами. Летающие машины удалялись.
   - Пронесло, - тихо сказал Михаил, вытирая пот со лба. - Надо же, какое чудесное везение. Никогда бы не подумал, что такое возможно.
   Никита с трудом его слышал. Он сел на песок, унимая дрожь в руках и ногах. Что это с ним, что происходит? Ну, руки дрожат это понятно, выброс адреналина, но тошнота, сонливость, слабость. Его начало знобить. Вокруг стоит влажная жара, светило почти в зените, сквозь облака просвечивает россыпь ярких звёзд, а его трясёт от холода. Все признаки отравления, но ведь он облегчился, почему ему так хреново?
   - Что это было? Это же была машина! - слабым голосом произнёс Никита. - Точно, это была машина! Ты видел?
   - Ну, машина. Откуда я знаю? Спасибо ей. Она увела от нас эти устройства.
   - Зачем ей это? Это был Сеятель?
   - Сеятель? Нет, хотя, - Михаил запнулся. - Кто его знает, что это было. Может эти машины враждуют между собой, а может, этот механизм от других пришельцев. Не знаю я. Она увела мясорубки, спасибо ей большое. Идём, нам нужно достичь стены, а там попробуем найти Кирилла. Что с тобой, ты бледный, как смерть, тебя всего трясёт?
   - Плохо мне, очень плохо. Слабость, тошнота.
   - Ну, от мяса это не может быть, понос, я понимаю, но тошнота. Ты что-то ещё ел?
   - Да нет, я не понимаю что со мной. Во рту горечь, голова гудит, перед глазами круги мельтешатся. Знобит меня, и ещё этот мерзкий привкус слизи во рту.
   - Какой слизи?
   - Да от этих червяков. На меня там однолапая обезьяна свалилась, ну и я лицом в слизь упал.
   - Ты её глотал? Она же токсична! Идиот, за что же мне наказание такое.
   - Ты тоже не подар... - не договорив, Никита потерял сознание.
   Когда он мешком повалился на землю, глаза Михаила вспыхнули и погасли. Встроенные в него сканеры исследовали человека. В его крови были обнаружены токсины, которые разрушали его печень, поразили почки и воздействовали на мозг. Машина провела химический анализ токсинов. Да, не было сомнения, он глотнул слизи слизняков.
   - Внимание, опасность, - зашелестел в мозгу Диэлекты компьютер. - Сканер зафиксировал токсичное отравление сканируемого организма. Идентифицированы группы А-нейротоксинов, группы С и D-нефротоксинов и подгруппы G-некротоксинов. Анализ показал совпадение состава яда с организмом из базы данных планеты Киир'яхму'ча, - перед глазами возникло знакомое изображение слизняков. - Требуется немедленное вмешательство, иначе сканируемый организм умрёт.
   Сами по себе слизни были неопасны. Они защищались прежде всего своим звоном, как гремучие змеи, предупреждая: не подходи, мы опасны. Они никогда не нападали и избегали контактов, поэтому именно туда послал Михаил-Диэлекта Никиту. Это было самое безопасное место. Не мог же он обеспечивать огневое прикрытие Никиты всё время. Киборг и так расчищал им дорогу, он даже смог вывозится в трупе животного, собрав на себе чужую ДНК заражения Врага, чтобы ударные комплексы перенацелились. Диэлекта очень рисковал, не давая прямую команду "мясорубкам", или на боевом диалекте Альянса эштан-дионам, прекратить атаку и улететь. Всё должно было выглядеть естественным. Правда Никита услышал произнесённую им команду машине на всё том же боевом диалекте, что дословно переводилось, как "приготовиться". Ну, ничего, потом можно будет это как-то объяснить. Диэлекта и так переигрывал. Слава богу, Никита не знал настоящего Михаила, поэтому можно было вольно импровизировать.
   Если же хищник пренебрегал звоном и пытался съесть слизня, получал в желудок яд. Кто знал, что рядом будет очаг заражения, и эту человеческую обезьянку угораздит плюхнуться лицом в слизь?! Словно какой-то злой рок их преследовал. Эта область сканировалась дронами день назад, и ничего необычного не было обнаружено, тем более очагов генетической деформации. Значит Сеятель здесь, он рядом. Что делать? Если сюда примчится ударный флот, он может всё испортить. Его спин-канал напряжённо работал, послав запрос в центр управления.
   Диэлекта снова углубился в получаемые данные сканирования. Он знал, что слизняки синтезируют очень стойкие токсины, которые не разрушались в желудке желудочным соком. Вернее, часть разрушалась, а часть - нет. Никита был голоден, и токсины начали сразу всасываться организмом. При беге кровь стала перекачиваться в теле Никиты быстрее, разнося яд. Минут через двадцать после попадания токсинов в желудок жертва умирала, а потом слизняки по мере разложения ели её. Всё было просто.
   Перед глазами Михаила прыгали символы, строчки раздваивались вниз и вверх, а потом на их концах появлялись массивы новой информации. Система анализировала геном человека и искала противоядие, которое можно было синтезировать так, чтобы оно было максимально эффективно для этого конкретного человека. Перед глазами Михаила появилось изображение развёрнутой ДНК Никиты и красными маркерами были отмечены уязвимые места. Затем рядом с изображением ДНК компьютер схематично показал строение человека и красными областями отметил поражённые органы. Было заметно, что печень Никиты разрушалась токсинами, почки отказывали, а иммунная система боролась вяло, при этом часть ДНК Никиты словно спали, были инертными, не включая дополнительные механизмы защиты организма, способные разрушить или изолировать вредоносные белки, хотя имели скрытый механизм борьбы. В отличие от иммунной системы граждан Звёздного Альянса, доведённой генетическими манипуляциями до абсолютного совершенства.
   - Необходим забор крови человека, - сообщил компьютер.
   Михаил поднёс руку к руке Никиты, и на его запястье что-то с металлическими щелчками собиралось. Мгновение - и в руку Никиты, прямо в артерию, вонзилась игла. Прошла пару секунд, и игла втянулась.
   - Обрабатываю данные. Произвожу синтез элементов иммунного ответа. Началась сборка вирусов-носителей.
   Нужно было так переписать ДНК, чтобы после введения записанная в тела вирусов новая, обновлённая ДНК, начала встраиваться в клетки иммунной системы и, перестраивая их, заставила бы работать по-новому. Они должны были сами начать синтезировать противоядие, которое будет введено в кровь Никиты небольшим количеством. Сейчас каждый красный маркер спирали обрабатывался и находился элемент, который будет замещать этот участок на новый, исправленный. Одна часть красных маркеров помигивала сиреневым, это означало приобретённые мутации, другая мигала оранжевым оттенком, что означало, что этот элемент был не повреждён, но был нактивным или имел запись игнорирования опасности. Если его изменить, организм начинал работать совсем по-другому. Человек был не совершенен, уязвим, многие его способности были в спящем состоянии, а иммунная система перестраивалась и мутировала очень медленно, часто приобретённые способности не передавались по наследству и утрачивались.
   Генетический модификатор очень помог человечеству справиться с огромным количеством болезней и генетических отклонений, но он был запрещён для использования на Земле, недоступен для людей, по протоколу безопасности передачи технологий. Спящие способности были обычным делом у человека, в этом плане Никита был совершенно заурядным, и сейчас часть из них нужно было активировать, чтобы Никита не умер в этой враждебной инопланетной среде. Он был необходим Шаншару для выполнения миссии.
   - Изменение ДНК завершено на семьдесят процентов. РНК перепрограммировано. Проверена последовательность нуклеотидов. Произведена проверочная транскрипция РНК-полимеразами, с последующей трансляцией белка. Система работает стабильно, ДНК структура стабильна и устойчива. Произвожу запись ДНК в вирусы-носители.
   Машина показывала процесс во всех деталях. После анализа и обработки красный маркер закрашивайся зелёным. Противоядие и вирусы-носители синтезировались.
   - Контрольные белки антигены и коагулянты получены. Они стабильны. Поглощение экзотоксинов произведено. Нейтрализованы все группы устойчивых токсинов в контрольном заборе крови. Материал готов.
   Когда процесс был завершён, Михаил поднёс к шее Никиты руку, и на его запястье снова появилась металлическая прямоугольная коробочка. Из неё выросла игла, которая коснулась шеи Никиты, и тот дёрнулся от укола. Механизм впрыснул смесь в кровь, и вирусы мгновенно понеслись к цели, запрограммированные находить нужные клетки и перестраивать их ДНК на новый лад. Были введены обновлённые фагоциты, которые теперь могли распознавать и поглощать вредные вещества, которые попали в кровь Никиты с ядом слизней, и о которых иммунная система человека не имела понятия. Также были введены усовершенствованные лимфоциты. Теперь за синтез этих новых клеток иммунной системы отвечали вирусы, которые начали переписывать клетки Никиты, готовя иммунный ответ. Было заметно, как они устремились к печени, нейтрализуя в ней яд, возобновляя её работу.
   После инъекции тяжёлое, прерывистое дыхание Никиты выровнялось, и он затих. Иммунная система начала действовать. Главной её приобретённой особенностью была не борьба с враждебными веществами, а их изоляция, обволакивание толстым изолирующим слоем плотного белка и вывод их организма через мочеиспускательную систему. Это было гораздо эффективней, чем пытаться разрушить инородные тела, бактерии, вирусы или белки. Микрофаги занимались уничтожением активных бактерий, особенно тех, которые попали в Никиту после укуса его в ухо местным насекомым. Буквально на глазах ухо стало приобретать нормальный цвет, а опухоль спадала. Подобная нейтрализация вредных веществ была основой защитной системой организма граждан Звёздного Альянса, которая эффективно боролось с враждебными организмами на различных планетах. Всё-таки они имели совершенную генетику, достигшую Абсолюта.
   - Процесс исцеления начался, иммунная система объекта перестраивается. Внимание, тревога. Обнаружено нарушение протокола безопасности.
   - Игнорировать, - Шаншар подтвердил этот приказ своим личным кодом.
   - Принято. Коммандер, вы должны знать, что ваши действия подпадают под рассмотрение Трибуналом тёмных экзекуторов. Вы нарушили директивы, касающиеся запрета передачи технологических данных низшим расам. Полученный перестроенный геном может быть выделен человечеством и использован им. Это прямое нарушение протокола безопасности и защиты технологий.
   - Знаю, продолжай под мою ответственность.
   - Принято.
   Теперь иммунная система знала всё про инопланетные токсины и быстро выявляла их, частично разрушая, а частично связывая белком, обволакивая им, как коконом, и начиная удалять из организма, таща с помощью лейкоцитов по крови к почкам.
   Никита спал. Бледность уходила с его лица, он ровно дышал, лицо его расслабилось, лишь ресницы иногда поддёргивались. Глаза Михаила снова вспыхнули и погасли. Трёхмерное изображение тела человека обновилось, теперь синими дорожками в крови и синими штрихами были показаны области, где работал антидот. Печень была очищена от токсинов, и вирусы, как запрограммированные машины, увеличили на 25% эффективность её регенерации, переписав ДНК её клеток и заставив их интенсивно обновляться. Повреждённые клетки уничтожались т-киллерами, а на их месте появлялись новые, здоровые. Да, в отличие от медицины человечества, медицина Звёздного Альянса шагнула далеко вперёд. Для оказания подобной помощи Никите на Земле требовались дни, многочисленные капельницы, очистка крови, введение лекарств и антибиотиков, а встроенные системы "Мёртвых подразделений" создали иммунный ответ меньше чем за минуту. Правда, в этом было одно серьёзное "но": Диэлекта нарушил протоколы безопасности о непередаче какой-либо информации и технологий цивилизациям, стоящим на низшей ступени развития. Обновлённая иммунная система Никиты подпадала под это нарушение, компьютер об этом предупредил. Нужно было получить согласие командования интеллект-корпуса, а также высших коммандеров "Мёртвых подразделений". Кроме того, за нарушение протоколов он мог поплатиться головой. А этим занимались Тёмные экзекуторы. Он подал запрос на выяснение правильности своих действий и ожидал разрешения продолжить миссию. Он сопроводил это пояснительной информацией, рассказывающей причины такого поступка. Могло прийти согласие, но мог прийти иной ответ, и тогда он сожжёт Никиту сразу же после получения приказа. Но командующий "Мёртвыми подразделениями" этой системы Шаншар Диэлекта надеялся на положительное решение. Всё-таки, командованию интеллект-корпуса было очень любопытно: почему этот человек сначала оказался в космосе, словно застыв во времени, а теперь здесь, на планете Зов 1. В чём цель его пребывания? Зачем он здесь? Как он связан с тенями? На любопытстве Шаншар и хотел сыграть. А пока компьютер сигнализировал ему, что организм Никиты был сильно обезвожен.
   - Как же ты уязвим, человек с планеты Земля, - сказал вслух Михаил. Он активировал излучатель низких частот, отгоняя от Никиты надоедливых насекомых. - Какой у тебя хрупкий организм, как и у любого иного человека с твоей планеты. Вы - ходячие карикатуры на жителей планет Альянса.
   Шаншар смотрел на Никиту и задумчиво молчал. С одной стороны, он понимал, почему Звёздный Альянс так равнодушен к людям. Да, это были существа, которые, с одной стороны, творили, писали пронзительные стихи, рисовали удивительные картины, но с другой - не могли справиться со своими тёмными чувствами. В Звёздном Альянсе не могли понять, зачем надо кого-то убивать, чтобы чем-то обладать. Вопрос доступности ресурсов даже не стоял. Вес имело лишь уважение в обществе. Если ты имел статус, значит, ты его заслужил. Его нельзя было купить, денег как таковых не было, его можно было только заслужить. С другой стороны, используя матрицу поведения человека, его эмоции, Диэлекта начинал где-то внутри себя чувствовать сострадание к этому человеку. Жалость. Жалость к таким несмышлёным и глупым созданиям, которые не могут справиться со своими простыми зависимостями. Это нельзя было списать на дефекты генетики, это рождалось внутри людей. Убийцами, насильниками, ворами не рождались, они ими становились. Люди, люди...
   Шаншар получил исчерпывающую информацию о мире, откуда прибыл этот человек, о стране, где он родился и жил. Она сейчас воевала с соседней страной, причём последняя это упорно отрицала. Системайзеры, анализируя истоки начала войны, пришли к поразительному выводу, что она была выгодна всем сторонам, всем властным структурам, кроме обычного населения обеих стран. Они как раз страдали больше всего, обвиняя кого угодно, только не себя, подогреваемые местными средствами массовой информации. Последние манипулировали сознанием, заставляя людей думать так, как было нужно и выгодно тем, кто за этим стоял. Правительства с обеих сторон зарабатывали на этой войне и решали свои, специфические цели. При этом наслаждаясь чувством собственной особенности, уникальности, особенно в России. Чтобы две планеты Звёздного Альянса так начали воевать, требовалось серьёзная причина, а там, в той войне, причина была одна - деньги. Деньги и желание влиять на геополитику. Это были опасные и разрушительные желания.
   "Встретились бы вы с реальным врагом, как мы, - подумал Шаншар, - вас бы передавили одного за другим, как клопов. Пока вы там договаривались бы, упрекали друг друга, вас бы душили по одному, обещая каждому золотые горы, чтобы он не вмешивался в процесс уничтожения соседа. Пока одно государство уничтожалось бы на радость другим, враг бы только рос в силе. Этими примерами пестрит ваша история, но кто ж из вас на ней учится?..."
   Впрочем, появившаяся сила под названием Исламское государство Ирака и Леванта этим сейчас и занималось.
   Шаншар рассматривал трёхмерное тело Никиты, которое освобождалось от яда.
   - Вы мрёте, как мухи, от вирусов, от многих элементарных травм. Ваши организмы такие хрупкие, такие слабые и нестабильные. Как они легко ломаются, - Шаншар получил данные о количестве заболевших онкологией людей на Земле и количестве умерших от этой болезни только за последний год. Цифры были большими, около восьми миллионов. - Кто тебя сделал полубогом? Как ты оказался в космосе и откуда? Планеты Гармонии в базах данных Звёздного Альянса нет. Есть миф про погибший мир терраформеров в одной из зеркальных систем, но это только миф. Почему ты изменился? Почему стал снова живым? Зачем? Мне необходимо знать, как и знать, зачем был отправлен человек Кирилл Кравцов к теням, - размышлял вслух Михаил-Диэлекта. Командование медлило с ответом. Диэлекта не сомневался, что сейчас идут жаркие споры. Всё равно последнее слово оставалось за экзекуторами. Кто они на самом деле?
   "Внимание, даю новый запрос в центр интеллект-корпуса, - мысленно произнёс Михаил. - Требуется подтверждение возможности использования технологий Звёздного Альянса для сохранения жизни примитивного существа. Данный объект очень важен для исследования. Передаю данные сканирования".
   Следом перед его глазами сверкнул целый фейерверк открытых информационных окон и данных наблюдения. На них было видно, как был слаб Никита. Ему требовался немедленный ввод в организм необходимых для жизни веществ: витаминов, микроэлементов, воды и стимуляторов. Последние были нужны для работы мозга. Он сильно пострадал от токсинов, некоторые из них глубоко проникли в самые отдалённые части мозга и нанесли серьёзный вред. Требовался импульс, чтобы их запустить.
   Ответа снова долго не было. Диэлекта проверил спин-канал связи. Он работал, запрос-ответ от буя-ретранслятора приходил. Тот был исправен. Наконец, пришёл ответ от командования.
   - Принято, командующий сектором Диэлекта. Все ваши действия анализируются. Какую ещё часть протокола безопасности считаете нужным нарушить?
   - Протокол 4-3-2. Модифицированный протокол генетической и медицинской помощи. Использование технологий Альянса при оказании помощи с целью ускоренного восстановления жизнеспособности организма. Ввод недифференцированных клеток с программаторами и полезно-активных веществ в удвоенном объёме. Исходя из моих наблюдений, данный человек связан с аномалиями данного сектора и соседних звёздных секторов. Потерю его считаю катастрофичной.
   - Данные приняты, идёт обработка информации.
   - Считаю, что можно воспользоваться правом исключения. Этот человек очень далек от дома. Его никак не смогут изучить его сородичи. Шансов возвратиться обратно у него нет, - Шаншар не лукавил. Он не верил в эту затею самого начала. Он не понимал, кто убедил командование интеллект-корпуса, что с этим земным человеком могут войти в контакт Тени. Архериус?
   - Если он попал сюда, причём непонятно как, используя метод, о котором мы ничего не знаем, он может также и вернутся. Значит, есть вероятность, что его геном, с исправлениями и модификациями, над которыми уже несколько лет безрезультатно бьются земные генетики, может попасть в их руки и стать мощным толчком в развитии. Диэлекта, это может спровоцировать генетические войны и сегрегацию по признаку чистоты генома. Компьютеры Альянса спрогнозировали подобное развитие событий на Земле, с вероятностью шестьдесят пять процентов.
   - Я понимаю. Но считаю, что мы должны рискнуть. Этот человек попал сюда неведомым способом, не используя даже технологию Перехода. Возможно способом, который используют корабли Врага.
   - Значит, ковит Шаншар, ты считаешь, что появление танца костей на вашем пути не случайно. Это Враг перенёс этого человека?
   - Не уверен. Враг не умеет так модифицировать людей, это не Проникатель, это человек. Несомненно - живой человек. Я считываю волны его мозга. Эхо-сигнала не замечено. Он не Спящий. Он не продукт технологий Врага. Считаю, что Сеятель поблизости, но он также заинтересован, как и мы. Человека перенёс сюда кто-то другой. Напомню, ковиты, этот человек был неуязвим и подключился к каналу связи боевых звездолётов. Я считаю, что он может обладать необходимой нам информацией по Врагу. Хочу заметить, что этот человек может быть под наблюдением сил, которые его сюда перенесли, и уничтожение его может вызвать серьёзные последствия.
   - Мы это уже делали.
   - Парирую. С таким человеком мы ещё дела не имели. Я считаю, что он - некое связующее звено, некий объект исследования или наблюдения. Если он умрёт, мы точно ничего не узнаем, - закончил Михаил.
   Никита начал дрожать. Его организм требовал немедленно ввода необходимых веществ. На борьбу и перестройку он израсходовал много внутренних ресурсов. Если сейчас вывести его из беспамятства, он будет слаб и станет обузой Шаншару. А шагать ещё было далековато, нужно было миновать терриконы и поле отходов горнодобывающего комплекса.
   Никиту знобило. Несмотря на жару, ему было холодно. Он поджал ноги и мелко дрожал всем телом. Ему срочно была нужна вода и полезные вещества. Внутренние механизмы, которыми Диэлекта был напичкан как агент "Мёртвых подразделений", самой сильной боевой единицы Звёздного командования, давно создали нужный коктейль, оставалось получить разрешение на его ввод. Второй раз проводить инъекцию на свой страх и риск Шаншар не хотел: это могло стать спусковым крючком для решения экзекуторов сжечь Никиту. Он просто ждал ответ. Он всё сказал, всё аргументировал и пояснил. Решение было за командованием интеллект-корпуса. Кто с ним сейчас говорит? Командование никогда не использовало прямую связь, а общалось посредством закодированного, сжатого сигнала, используя особый ключ. Один фрагмент, как команда активации, присылался в начале разговора, второй фрагмент был внутри Шаншара, после полученной команды он активизировался и включался записанный с помощью сложной цепи аминокислот и рибозы метод дешифровки. Считалось, что даже если его перехватит Враг, он не сможет подобрать ключ, а если и сможет, то всё равно он будет бесполезным, так как каждый унитарный день в Альянсе он менялся, был плавающим по специальному алгоритму.
   - Ваше предложение рассмотрено и согласовано. Разрешение Тёмных экзекуторов получено. Вводите смесь. Ваш подопечный должен выжить. Миссия продолжена.
   Знакомая металлическая коробочка на правой руке Михаила издала электронный звук, и из неё вновь выдвинулась игла. Михаил поднёс её к шее Никиты, заставив кончик иглы впиться в кожу. Материал иглы только с виду был похож на обычную сталь. Кожа словно сама разошлась от прикосновения. Следом, как только игла достигла артерии, механизм вспрыснул в кровь смесь, содержащую ромбические кубики. Они, рассасываясь, превращались в изотонический раствор, который заполнил кровь. Этот раствор был преобразован таким образом, что каждый микроскопический кубик содержал до двух кубических сантиметров раствора. Это была технология изменения структур молекул, когда они уплотнялись без использования сжатия. Квантовая перестройка вещества. Введённые кубики растворялись по очереди, уносимые кровью. Следом по крови побежали нужные активные вещества, стимуляторы достигли мозга и начали разгонять его. Никита дёрнулся, словно просыпаясь. Игла втянулась, не оставив ни следа на коже Никиты. Сама коробочка на руке Михаила быстро разобралась и словно затекла ему под кожу. Нельзя было допустить, чтобы Никита увидел подобные механизмы.
   Недифференцированные клетки принялись за работу, добираясь до мест повреждений. Никита спал ещё несколько минут, а потом проснулся, вскочил, и, вприпрыжку добежав до ближайшего дерева, постанывая, пописал. Закончив, он первым делом посмотрел на горящий лес позади них. Его глаза искали летающие машины, но их не было. Только облака висели на голубом небе, сплошь усыпанном яркими точками звёзд. Это смотрелось удивительно: на земле он никогда не видел подобного.
   Лес горел плохо, всё-таки он был полон влаги. Сейчас он боролся за своё выживание. Деревья с ребристыми листьями имели общую корневую систему и теперь интенсивно перекачивали по ней воду к месту пожара. Там она выступала на корнях, стволах и ветвях деревьев. Лес заливал ею огонь, не жалея, используя вязкие элементы, обволакивая стволы и ветви защитным слоем, спасаясь от жара. Огонь угасал, только клубы серо-коричневого дыма подымались к небу.
   - Что со мной было? - спросил Никита, потирая шею. - Как же мне было плохо. Я задыхался.
   - Последствия лёгкой формы отравления выделениями слизней. Это здесь частое явление.
   - Да, точно слизни. Помню. Идиотская обезьяна, надо же, приземлилась мне прямо на спину. Но сейчас я себя чувствую гораздо лучше.
   - Лекарственные травы помогли, - соврал Михаил. - Еле заставил тебя их проглотить. Ты почти всю нашу воду выпил.
   - Да? - Никита причмокнул, прислушиваясь к ощущениям во рту. - Да, чувствую противный привкус во рту, словно какую-то гадость пил. Блин, так в сортир захотел. Еле добежал, думал уссусь прямо на ходу.
   - Да, эти травы - штука очень мочегонная: надо же всю гадость из организма вывести.
   Никита смотрел на затухающий пожар, сморщив лоб, что-то вспоминая.
   - Подожди, я же помню. Кошку, металлического льва. Точно. Он выскочил из леса и ещё вонял гадостью. Где он?
   - Свалил. И забрал с собой летающие "мясорубки".
   - Но зачем он это сделал? Словно специально, я нифига не понимаю. Что там было на лугу? Ты говорил про мёртвых животных? Разве мёртвые животные могут двигаться? Они что, зомби.
   - Зомби? Оживлённые фантастическим образом трупы? Очень похоже. Думаю, что это так, - Михаил не хотел объяснять, что на самом деле видел Никита, и что такое "танец костей", смысл этого словосочетания. Его ответ породит массу вопросов, и они надолго застрянут, а времени оставалось всё меньше и меньше. Скоро сюда нагрянут группы зачистки, а их в этот момент здесь быть не должно.
   - Думаю, нам надо спешить за стену, - начал поторапливать Никиту Михаил. - Смотри на солнце, видишь, оно перевалило зенит. Ночью я не хочу находиться около стены.
   - Почему?
   - Увидишь. Всему своё время. Идём искать Кирилла. Нам необходимо его найти.
   - Его и самого, или припасы и вещи, что он унёс?
   - И то, и другое, - Михаил посмотрел на солнце, словно сверяясь, и зашагал вперёд.
   - Зачем нам его искать, я уже не понимаю, зачем мы туда идём?
   - Я же сказал, что он вроде нашёл способ вернуться домой, поэтому ушёл. Нужно проверить, прав он или нет. Идём.
   "Может этот Звёздный механик здесь, рядом? Может, стоит его мысленно попросить, и он вернёт меня домой?" - Никита попробовал, но ничего не получилось. Тяжело вздохнув, он поплёлся вслед за Михаилом. Впереди их ждала стена.
   Лес расступился, и они вышли к завалу деревьев. Кто-то методично расчищал лес, не давая ему расти дальше. Поваленные тонкие стволы деревьев с иглами, с ребристыми листьями и с редкими листьями, похожими на кленовые, только с длинными лучами-стрелками, лежали рядами вперемешку с толстыми корягами, побелевшие, с облезшей корой. Её остатки висели на них лохмотьями.
   Древесина деревьев была странной, сплошь пронизанной трубочками. Они посинели и ссохлись, но, напоминая кровеносную систему, оплетали сам ствол, находясь под корой, а иногда, пронзая белую древесину, исчезали внутри ствола. Похоже, все деревья были срублены давно. Вокруг лежащих стволов густо проросла трава, и из неё торчали серые пни. Никите с Михаилом пришлось пробираться сквозь заросли, ломая ветки, переступая через стволы, цепляясь за острые сучья и тихо матерясь.
   Когда завалы закончились, они оказались на поле перед оборонительной стеной, созданной из металлических плит серо-стального цвета. Отсюда до стены было метров сто пятьдесят, не больше, а перед ней находилось очищенное пространство. Всё было сделано правильно. Никиту учили, когда строишь сеть окопов, убедись в свободном пространстве перед ними, чтобы враг не мог приблизиться незамеченным.
   Никита стоял, открыв рот. Громадная стена, метров двести в высоту возвышалась перед ними. Сколько же ей было лет? Наверно много, так решил Никита, разглядывая её. Плиты уже позеленели и покрылись мхом и лишайником.
   На первый взгляд Никите показалось, что стена целиком создана из металла, но оказалось, что это не так. Вблизи были заметны несколько мест, где плиты металла рухнули, скорее всего, от попадания снарядов: их следы были видны на уцелевших плитах в виде чёрных корон сажи. Упав, плиты обнажили бетон.
   Стена была сделана из бетона, а для прочности сверху были укреплены металлические плиты. Странная конструкция. Обычно наоборот. Наверху, на вершине стены, на фоне синего неба чернели неясные надстройки. Те самые металлические фермы, металлические шары, овалы и Т-образные антенны.
   Никита скользил взглядом по стене, оценивая её как фортификационное сооружение, а затем перевёл взгляд вбок. Разглядывая местность, он понял, что они вышли к стене метрах в двухстах от дороги, по которой шли, уклонившись влево. Отсюда хорошо просматривалась и дорога, и подбитые, сожжённые машины. Они явно старались избежать уничтожения и разъехались по полю, но далеко уйти не смогли и были методично сожжены все до единой.
   Но более всего привлекло взгляд Никиты то, что лежало у леса. Объект, надстройки которого он усмотрел ещё издали. Там, перед полуразрушенной стеной, развороченной взрывами, лежал корабль. Он напоминал утюг. Да, банальный утюг. Он упал, ударившись о землю на большой скорости. Он вспахал её, но не взорвался, хотя его корпус не выдержал удара. Его надстройки покосились, и металлические шары на вершине покрылись поднятой грязью, словно она прилипла к ним, притянутая статическим электричеством. На корпусе "утюга" в нескольких местах зияли трещины, а выступающие из днища покорёженные овальные крылья, в которые были вмонтированы воздушные винты, создававшие подъёмную тягу, дополняли картину разрушения. Лопасти винтов торчали вверх, помятые и согнутые, значит, когда корабль упал, они ещё вращались.
   Никита разглядывал повреждения. Через несколько секунд он понял, что этот летательный аппарат сбили.
   "Интересно, а стволы, которые торчат во все стороны, это орудия?" - мысленно поинтересовался Никита. Он смотрел на короткие серые стволы с голубыми надульниками. Это даже были не компенсаторы или орудийные тормоза, как писалось в популярной литературе. На каждом орудии, на его кончике, был круглый наплыв из синего металла, от которого тянулись толстые провода или трубки. Никита даже не мог представить, что это такое. Он продолжал медленно осматривать разбитый корабль перед собой. На нём были заметны чёрные отверстия от попаданий снарядов и тёмные следы пожаров. Этих следов было особенно много в районе двигателей упавшего корабля, в задней части. Никита из любопытства сделал несколько шагов в сторону, чтобы увидеть овалы турбореактивных двигателей, которые располагались на корме. Они были так похожи на двигатели земных самолётов. Именно туда целились стрелки, стараясь сбить этот "утюг". И им это удалось.
   - М-да, - тихо сказал Никита. - Впечатляет. Как его расхерачили. Особенно задку досталось.
   Никита чувствовал себя сейчас гораздо лучше. Не было больше слабости, не было сонливости. Его не мучали боли в желудке. Наоборот, он чувствовал бодрость и желание интенсивно двигаться, словно выпил несколько чашек крепкого кофе. Он чувствовал некую лёгкость, словно полчаса назад не лежал в полузабытьи, почти умирая от отравления.
   - Был бой, ударный комплекс сбили, - туманно пояснил Михаил.
   - Да, а за что?
   - Просто так.
   - Я не понимаю, в чём смысл сбивать просто так?
   Странный ответ. Даже Никита почувствовал, что Михаил темнит и не желает говорить. Надо бы промолчать, но его бодрое состояние сказалось на работе мозга, он жаждал информации, поэтому Никита продолжил спрашивать:
   - Я, между прочим, военный человек и знаю, что просто так ничего на войне не бывает.
   - Ты это вашим из батальона "Айлмадара" расскажи. Сплошная махновщина, нажрутся водки - и давай палить куда попало, просто так. Сначала спровоцируют ответ, а потом, поджав хвосты, прячутся за ВСУ.
   - А ваши?
   - Наши? Наши, тоже жрут водку до поросячьего визга, только почему-то ваших не наказывают при этом. Награждают званием участников АТО и дают привилегии.
   Никита молчал, он обиделся и, повернувшись, хотел зашагать к дороге, когда Михаил пояснил:
   - Чтобы понять то, что ты видишь здесь, нужно понять смысл Культа Смерти.
   - А что это такое?
   - Что это такое? - Михаил замолчал, глубоко задумавшись. Взвешивая ответ, он смотрел себе под ноги, а потом начал тихо говорить:
   - Хочешь знать, что это такое?
   - Ну да...
   - Хорошо, я попробую объяснить. Как начать, хм? - Михаил потёр подбородок. - Знаешь, я сам не сразу понял, что это такое на самом деле. Даже не один раз видя подобное, гораздо хуже, чем здесь, я не сразу осознавал, что я вижу. Это казалось просто абсурдом. Представь себе вымершие поселения, где было полно еды, где было полно исправных машин. И никого живого. Всё исправно, а живых нет. И не просто нет. Это мягко сказано, что они просто умерли. Сначала мы решили, что это эпидемии. Знаешь, когда начинают болеть и умирают, но они умирали на центральных площадях, сражаясь друг с другом. Идиотизм, скажешь ты. Куда там! В некоторых поселениях мы видели, как в центральных залах ставили гробы с гниющими телами и спали вокруг них. Вокруг смрад, ядовитые испарения - а они спят!
   - Да, ладно! - не выдержал Никита.
   - Что, да ладно? Не веришь? Я бы тоже не поверил. Как тебе такое: состязание по влезанию на колючую стену, чтобы победой было - насадиться на штырь на самой вершине стены, рядом со стягом. Это нормально?
   Мы когда это видели, терялись в догадках. Полное сумасшествие рептилий. Идиотизм! Митрофан помог. Он объяснил, что происходит. У него даже часть рукописи посвящено этому. Там чёрные растения, там изображения людей, которые едят землю и радуются. Они едят и трупы. Я спрашивал Митрофана, что это? Он не отвечал. Что-то бубнил непонятное под нос и уходил. А потом, как-то у костра, он пояснил.
   Михаил поднял взгляд на поверженную летающую машину в форме утюга и потом глазами показал на сожжённые машины вдоль дороги.
   - Культ Смерти. Это то, что разрушает изнутри наш мир. Невидимый враг, невидимое безумие. Сначала оно кажется просто забавным, просто придурью обычного человечка, который вдруг посчитал себя пророком или духовным наставником, могущим общаться с богом. Но потом это перерастает в движение, в секту, куда завлекаются люди, которые тоже начинают верить в эти учения. Они свято в это верят и пытаются донести свою истину другим. А те, кто с ними не согласен - де-факто враг.
   - Истина? В желании спать с трупами?! Да фигня! - громко сказал Никита. Он снова рассматривал упавший летательный аппарат. Неужели он вёл бой вот с этими сожжёнными машинами? Возле них в траве вроде что-то блестело, словно кто-то лежал, чьи-то тела. - Да, блин, чтобы кто-то в своём уме начал верить в подобное, ему нужно сначала серьёзно накуриться!
   - Верят же. Помнишь, на нашей планете появлялись секты, которые своей целью провозглашали переход в иной, светлый и чистый мир. Но только посредством смерти. Напомнить тебе про "Храм народов", "Ветвь Давидова". Сколько таких сект возникало? У вас, в Украине, под Борничами. Знаешь, что там?
   - Нет, откуда?
   - Там сейчас процветает секта, в которой настоятель местного православного храма, отец Николай, выкопал из могилы на территории церкви гроб с телом своей возлюбленной и, установив его посреди алтаря, заставил прихожан на нее молиться. А секта Владимира Мунтяна? У вас в Киеве орудовала? Тоже не слышал?
   "Откуда он столько о нас знает?" - Никита опешил, а Михаил не давал ему опомниться.
   - У нас в России не меньше подобного. Неопятидесятники, или харизматики. Секта "Анастасия" и им подобные. Посмотри, что они с людьми делают, в голове не укладывается, но ведь верят им. Так и здесь. Здесь было нечто подобное: Культ Смерти -огромная, тоталитарная секта, сожравшая этот мир, и, думаю, всю эту звёздную систему.
   - Нифига не знаю про эти секты. Те, которые на Земле.
   - Не сталкивался, поэтому не знаешь. Они всегда стараются держаться в тени. Не привлекать внимание. Адептов высылают, чтобы на первоначальном уровне...
   - Чего?
   - На первичном уровне... - Михаил вдруг запнулся. Он обдумывал ответ и через минуту продолжил:
   - Их задача привлечь как можно больше людей. Литературой, разговорами. Так было и здесь.
   - И конечно, тебе это вездесущий Митрофан обо всём рассказал! - Никита усмехнулся.
   - На самом деле нет. Митрофан только пояснил механизм работы этой... секты. Будем называть её так. Когда мы с этим столкнулись, он же никуда не уходил их селения. Сидел и всё писал. А тут ему начали рассказывать то, что видели.
   - И что дальше?
   Никита снова смотрел на огромную стену, простиравшуюся до самого горизонта. Зачем она, каково её предназначение?
   - Не понял: что "что дальше?"
   - Пояснения.
   - Ладно, Никита, я поясню. Дело в том, что коммуна собрала много людей с Земли, много людей различных культур, рас, языков. Она собиралась долго и тяжело. Было пролито много крови. Не хочу об этом говорить, но, в конце концов, всё устоялось. Наша коммуна состояла примерно из четырехсот человек, когда я её покинул. Может, были и другие коммуны, не знаю. Не встречал. Часть работ мы делали сообща: пахать, избавиться от всяких там паразитов, собирательство, охота. Даже школы создали, чтобы делится опытом. Но всегда, когда требовались добровольцы, чтобы идти в патруль или на охоту, группы собирались по языковому принципу.
   - Я...
   - Ты нифига не понял, по глазам вижу, - Михаил перебил Никиту. - Просто, всегда можно поболтать о том, о сём с человеком, который тебя понимает. Попробуй французу или немцу, не владея их языком, излить душу. Так что, про эти секты я узнал от наших. Особенно много мне рассказала женщина, дочка которой попала в силки десятников. Разговаривая вечером, потягивая отвар из грибов, мы общались. Сам знаешь, как от алкоголя, вернее, от грибов - эффект ведь похож! - языки развязываются. Поэтому я так много про них знаю.
   - И это сумасшествие похоже на нашу планету?
   - В смысле полного шизоидства? Очень похоже. Никита, суть их религии - умереть. То, что ты видишь - последствие Культа Смерти, когда раса вдруг решила просто умереть, любым способом, чтобы достичь наивысшей точки... не знаю... блаженства что-ли... Это первое, что приходит на ум.
   - Чего достичь? Это же глупость! - не выдержал Никита.
   - Да, только они считали по-другому. Идём.
   Они шли вдоль границы поваленного и сожжённого леса, словно кто-то специально его выжигал. Места, жгли поваленный лес, виднелись тёмными пятнами, проступающими сквозь изумрудною траву. Таких мест было немного. Зато среди поваленных стволов деревьев что-то блестело, как крупинки стекла. Никита нагнулся и подобрал парочку таких крупинок. Обычные шарики застывшей прозрачной массы. Ничего особенного. Михаил улыбнулся и не пояснил. Он шагал вперёд. Никита шёл за ним, смотрел на поверженный летательный аппарат и думал над словами Михаила. А ещё ему снова очень хотелось пить. Сердце успокоилось, дыхание выровнялось, слабость исчезла, но жажда осталась.
   - Какая всё-таки мощь, посмотри на этот самолёт!
   - Да, мои друзья видели такие на посадочных станциях.
   Упавшая летательная машина с треснувшим корпусом и чёрными пятнами попаданий осталась позади. Она была очень интересной, но Михаил спешил и увлекал Никиту за собою. Идя вдоль кромки леса, они возвращались к линии первоначального маршрута. Михаил вёл Никиту обратно к дороге.
   Поднялся ветер. Он накатился воздушной волной и, потрепав Никиту с Михаилом, улетел. Облака сгущались. Грозы не предвещало, но небо затягивалось.
   - Дождь собирается, - сказал Никита. шагая.
   - Это точно. Здесь такие признаки атмос... - как их там? - очень похожи на земные. Проскочим. Блин, убью Кирилла, когда найду!
   Никита промолчал. Украсть все пожитки было серьёзным преступлением. Даже если Кирилла вели благие намерения.
   Впереди была та самая дорога, по которой они шли сначала. Они шагали к ней, и с каждым шагом Никита замечал, что она не такая, как раньше. Вокруг неё зияли воронки. Что-то крушило всё на своём пути, и несколько остовов сожжённых машин, застывших среди цепочек воронок, подтверждали это.
   Никита облизнул пересохшие губы. Он очень хотел пить. Воздух был горячим и тяжёлым. Никита снова тяжело дышал. Шагая, он посмотрел на Михаила. Тот дышал ровно.
   "Как ему удаётся, неужели закалка? Разве можно к этому воздуху приспособиться?"
   Каждый шаг давался Никите нелегко, он словно преодолевал невидимую преграду. Это Михаил заметил. Нет, точно, его глаза опять вспыхнули и погасли.
   - Так, обезвоживание, - сказал он. - Посмотрим, где можно найти воду.
   - Мне плохо. Я хочу спать, - Никита опустился на песок метрах в десяти от сожжённой машины. Она имела шесть огромных колёс и приземистый корпус. Он сгорел от прямого пропадания, надстройка на корпусе превратилась в металлические лохмотья, а сам корпус покрылся ржавыми пятнами с чёрными следами пожаров. Пахло металлическим запахом, отдающим кислым привкусом во рту, и гарью. Было заметно, что машина петляла, уклоняясь от попаданий. Судя по всему, по ней вели огонь сверху.
   - Нам нельзя отдыхать, надо двигаться. Вдруг эти "мясорубки" прилетят?
   - Хрен с ними. Мне всё равно.
   - Наказание мне с тобой! Сразу видно, что ты только что попал сюда.
   Михаил стоял в раздумье. Потом он склонился к поясу, что-то бормоча. Послышался приглушённый звук звяканья металла об металл, и он поднёс ко рту Никиты маленькую тёмно-коричневую бутылочку.
   - Что это?
   - Это тебя взбодрит и укрепит с силы, - и Михаил насильно влил Никите жидкость со сладковатым привкусом в рот и начал ждать. Ждать пришлось не долго. Никиту словно подбросило. Он вскочил и стал озираться.
   - Ой, что это?
   - Едрёная смесь. Состав не скажу, но он и мёртвого подымет.
   - Точно поднял, мне прям прыгать хочется!
   - Береги силы, потом попрыгаешь.
   Никита снова отбежал к поваленным деревьям, чтобы отлить. Когда он вернулся, то спросил, рассматривая трёхосную машину перед собою:
   - Это сделал эта, эта летающая машина? Я вижу воронки, явно снаряды падали с неба.
   - Да, - ответил Михаил. Он стоял около шестиколёсной машины и рассматривал её сгоревший бок. Тёмный, с ржавыми пятнами, пахнувший гарью и ржавчиной. От надстройки практически ничего не осталось, только осколки на броне и возле правого борта машины, словно от взрыва рассыпалось на куски разноцветное стекло.
   - Зачем?
   - Малопонятно всё это. Мы с таким встречались всего несколько раз. Видишь витиеватый узор на броне? Типа лозы, оплетающей геометрические фигуры? Как-то, обнаружив поселение, наверное, фермеров, мы увидели оставшуюся там такую машину, с таким же узором. Скорее всего, её бросили из-за неисправности. А в огромном ангаре, среди всяких приспособ... в общем, там были расстрелянные. Да, Никита, это были расстрелянные. Ряд тел около стены и отверстия в зеленоватом пластике. Там был и знак, нарисованный на стене, вот точно такой же, как эмблема на машине. А ещё было нарисовано перечёркнутое чёрное дерево. Думаю, что это были силы безопасности. Они решили покончить с Культом Смерти, который поразил эту планету горняков.
   - И откуда они?
   - Наверное, с другого мира, откуда пришли эти рептилии. Был бой. Самолёт вертикального взлёта атаковал колонну и был подбит, потом сгорел, но и те, кто стрелял - тоже сгорели. Боевая ничья. Всё, что ты теперь видишь, это останки. Ржавеют они под солнцем давно.
   Никита снова посмотрел назад, где остался лежать летающий корабль.
   - Откуда ты знаешь, - спросил Никита, - кто кого атаковал?
   - А что, это не очевидно? Сам посмотри. Орудия всех машин направлены вверх. Зачем, по-твоему? Я тебе говорил, что некоторые моменты, не знаю, случаи, или события - очень похожи на земные. Да, есть куча странностей, ты сам видел, но огонь здесь горит так же, как и на Земле. Вода течёт к морям и океанам. Ты же был солдатом, бойцом. Как на Земле поступают при воздушной атаке? Неужели вас не обучали анализу?
   - Обучали. Просто у меня всё равно сомнения.
   - Понятно. У всех у нас сомнения, но, судя по тому, что я вижу, события развивались именно так.
   Посмотри вокруг. Заметил, какие деревья здесь странные? А ты бы видел местные кактусы, ужаснулся бы, или ползучие лианы, которые могут поймать и задушить человека, притянуть к стволу, как актинии, и потом переваривать неделю. Но они все горят так же, как наш земной лес. Эти рептилии хоть и не похожи на нас, но поступают подобно нам, - многозначительно сказал Михаил.
   От этих слов про горящий лес Никита снова оглянулся и посмотрел на струйки сизого дыма, ещё поднимающиеся над лесом. Открытый огонь угас, но угли тлели, и дым был хорошо виден над грядами белых облаков с серыми основаниями.
   Тучи становились плотнее и тяжелее. Никита потрогал броню машины. Она была шершавой, и лохмотья сгоревшей краски рассыпались от прикосновения. Колёса машины хоть и обгорели, но чёрные шины по-прежнему выделялись на фоне ржавого корпуса, хотя они и оплавились вверху, растекшись по ободу. Возле машины витал странный запах. Пахло ржавчиной и сыростью, но кроме этих знакомых запахов выделялся ещё один и очень сильный. Никита никак не мог определить, что же это: сырая трава, тина?
   - Насмотрелся? Идём. Нам пора, - сказал Михаил.
   Никита кивнул и зашагал прочь.
   Они снова двигались по дороге, аккуратно перешагивая через ржавые металлические обломки и сгоревшую рухлядь. Местами в траве по обе стороны дороги виднелись тела, но Михаил не давал Никите возможности разглядеть их. Он торопил, не обращая внимания на его любопытство. Дорога вела к воротам, которые были сорваны взрывом и валялись обломками, разбросанными по полю. Похоже, это были огромные двухстворчатые ворота, сходившиеся в одну точку на вершине. По крайней мере, на это указывал обломок, лежавший справа в траве и сохранивший верхнюю часть со специфическим остриём в виде шипа. В том месте, где раньше находились ворота, вся стена была сильно повреждена. Бетонные плиты были расколоты и из них были выбиты большие куски. Металлически слой плит был сорван, и ржавел у подножия. В пробоинах бетона торчала скрученная арматура. Даже отсюда, с места, где стоял Никита, было заметно, какое это было массивное сооружение, эта оборонительная стена. Попадания снарядов оставили на ней лишь поверхностные следы, а вот ворота оказались слабым звеном в обороне. Не было сомнения, что кто-то старательно стрелял по воротам, стараясь их уничтожить или опрокинуть, чтобы они, в конце концов, рухнули.
   Справа и слева от дороги, в десяти метрах от входа в крепость, виднелись странные машины. Они напоминали овальную, приплюснутую, как раковина моллюска, башню с тремя стволами, установленную на круглом основании с колёсами. Стволы оружия образовывали треугольник, скреплённый круглым ребром жёсткости в двух местах. Калибр был не понятен, но, скорее всего, не меньше двадцати миллиметров. Эти стволы с воронкообразными компенсаторами напоминали стволы установки зенитных пушек ЗСУ-23, которые Никита видел на полигоне и в его первом и последнем бою. У этих земных пушек был калибр двадцать три миллиметра. Эти воронёные стволы имели такой же или похожий калибр, но желание измерить его, чтобы убедится, у Никиты не возникло.
   Судя по тому, что уцелело, эти машины могли двигаться на четырёх колёсах, но при стрельбе садились на грунт, поднимая все четыре колеса над землёй. Никита прикинул размеры машин. Они были метров десять в длину и метра четыре в ширину. Вокруг них тоже темнели воронки от взрывов и серые массивы выброшенного взрывами песка.
   "Жарко здесь было, однако", - подумал Никита, замедлив шаг.
   Он продолжил рассматривать машины. Башни их были устроены таким образом, что орудия имели возможность вести огонь на триста шестьдесят градусов и задирать вверх стволы не менее чем на девяносто градусов. Впрочем, сейчас это было уже не важно. Теперь эти машины представляли собой лишь чёрные от копоти сгоревшие диски, возвышающиеся над травой. Оба комплекса погибли в бою. Перед ними находились целые кучи стреляных гильз. Чёрные цилиндры с красной, жёлтой и оранжевой полосами вдоль корпуса. Ещё были гильзы с голубыми полосами, но их было очень мало.
   У правой машины была пробита броня около орудий. Никита увидел два тёмных отверстия с рваными краями от попаданий вражеских снарядов. Машина обгорела, почернела, покрылась ржавыми пятнами, но была цела, чего нельзя было сказать про левую установку. Она была полностью раскурочена, и от внутреннего взрыва завалилась на бок. Казалось, что воронка под ней ещё дымится. Но, скорее всего, это был обман зрения. Воронка была очень глубокой и там собралась вода. Над ней кружилась стая какой-то мошкары.
   Никита молчал, рассматривая всё это. Это так напоминало картины, виденные им на Земле, войну, места, где под артобстрелом сгорала и потом ржавела техника.
   Установку, которая стояла справа, начал затягивать местный плющ, а левая словно находилась в адовом кругу - в центре чёрного пятна сгоревшей травы, заваленного стреляными гильзами.
   - Зачем они сражались?
   - Я же сказал: бесполезная попытка решить силой проблему, которую по-иному решить было уже невозможно или не было на то желания. Это был своего рода жест отчаяния. Всегда легче устранить проблему тотальным уничтожением, нежели пытаться понять, что движет этими существами и почему они решили так поступить. У них же была нормальная жизнь, работа, семьи, скорее всего. И вдруг они на всё это положили и стали заниматься ужасными вещами. Мы видели такие вещи в их поселениях, о них даже рассказать противно. Почему они приняли этот страшный культ и стали его последователями? Что их заставило, что соблазнило?
   - Но если они хотели умереть, какая разница как? А кстати, кто из них кто?
   - Эти машины, судя по тому, что я видел раньше - экспедиционные войска. А летающая машина - местные. А насчёт смерти? Хм, мы вот обсуждали это тогда в коммуне. Когда нашли первые следы зачисток. Тогда Варвара нам объяснила некоторую интересную деталь. Всегда в секте должно быть так, как хочет гуру, или как там его, наставник. И только так. И умереть сектанты должны по его велению и только так, как он того хочет. Тотальный контроль.
   - Ерунда какая-то. Собрать секту, чтобы потом всем умереть. Чушь!
   - Никита, никто не знает, что произошло на самом деле. Живыми этих существ мы не встречали. Мы когда попадали в селения, там было всё сожжено и разломано. Прежде чем покончить с собой, они словно сходили с ума. Там мы даже видели тени на стенах. Не знаю, может нам и померещилось.
   - Тени, какие тени?
   - Стоишь, а на стене не одна, а две тени. И вторая не твоя, светлее, словно размытая. Вот так вот. В общем, их машины и механизмы приводились в негодность. Может это делали солдаты, не знаю. Да и сами механизмы были такими, что включить мы бы их не смогли, скорее всего.
   - Это почему?
   - Сам увидишь, когда прибудем на место. Иногда мне кажется, что не все колонисты стали такими зомбированными, но эти войска всех убивали подряд, без разбору. Может, их страх вёл, может, они боялись, что это переползёт в их мир. Бой был жарким, ты и сам это видишь. Возможно, пришельцы знают ответ на эти вопросы, но с ними, сам понимаешь, нам не пообщаться.
   - Сколько лет этой крепости, когда она погибла, тоже знаешь?
   - Давно, - Михаил улыбнулся. - Шагай по дороге, никуда не сворачивай. Вдруг здесь есть неразорвавшиеся снаряды. Видишь, в песке видна цепочка следов: Кирилл шёл здесь.
   Никита посмотрел туда, куда указывал Михаил. Ну да, там были ямки, которые тянулись неровной линией несколько метров и обрывались. Назвать это цепочкой следов можно было с натяжкой, но Никита поверил. Он ничего не знал про планету. Ему приходилось просто верить Михаилу. Несмотря на раздражение, которое тот у него вызывал, Никита больше не ввязывался с ним в ссоры. Вокруг было столько нового, столько необычного и опасного. Никита невольно вспомнил, как оживало мёртвое животное, и его прошиб озноб. Чёрт, а если бы он остался досмотреть, чем всё это закончится? Сейчас бы лежал там, в сгоревшем лесу, в виде горстки косточек.
   Увязая в мокром песке, они шагали к проёму в стене, где когда-то находились ворота. К незнакомым запахам прибавился один, легко узнаваемый. Запах дыма. Его приносил от леса ветер. Никита снова оглянулся. Лес почти погас, а на горизонте висел под облаками корабль пришельцев. Большой, похожий на сильно вытянутый в ширину ромб, он блестел на солнце, замерев над местом, куда стреляли эти "мясорубки".
   "Интересно, что он сейчас делает? Видит ли он нас? - думал Никита. - Наверное, видит. Наблюдает за нами с безопасной высоты. Внутри корабля, скорее всего, хорошо, сухо и прохладно и воздух чистый, без этой гадской вязкости. Как же она горло дерёт, зараза! Всё время кашлять хочется. Михаил привык, он идёт и дышит спокойно. Хорошо ему. Неужели пришельцы так к нам безразличны? Они же говорили в зале, что я интересен им, может они спустятся, и заберут меня отсюда. Достала меня эта планета, всё достало. Домой хочу, к себе домой и всё тут. Может, стоит им помахать рукой, как тогда, в космосе?"
   Он вспомнил, что говорил Михаил про пришельцев, и подумал, что махание рукой ничего не даст. Поэтому он несколько раз негромко кашлянул, прочищая горло, сглотнул и ускорил шаг.
   - Эх, покурить хочется, - вдруг сказал Михаил, обходя покорёженную машину. - Вроде избавился от этой привычки, но иногда так хочется. Особенно сейчас, когда мы вот-вот догоним Кирилла. Ты куришь?
   - Ну, так, балуюсь. Не особо.
   - А я дымил не переставая.
   - Жарко как, сейчас бы холодного пива.
   - А я бы квас выпил. Домашний, а не эту бодягу, что в магазинах продают. А жарко да, как в тропиках. Небо-то какое, всё в звёздах, даже днём. Красота!
   От быстрого шага, Никита задышал быстрее. Воздух опять начал тяжело проходить через горло, словно он вдыхал плотный туман. Как же он устал от этого неприятного ощущения. Он вспотел, ноги тонули в мокром, вязком песке и к тому же он лип к кроссовкам, от этого шагать становилось ещё тяжелее, и приходилось резко топать, сбрасывая его. Противный, неприятный песок. Крупный, желтоватый с серыми и чёрными крупинками и словно пропитанный маслом.
   Перешагивая через обломок и обходя воронку, Никита заглянул в неё. Это была чашеобразная впадина, песок на дне напоминал слипшуюся корку. Никита оглянулся вокруг, но нигде не увидел осколков. Если это снаряд, должны же быть осколки. Если мина, должна лежать хвостовая часть с оперением. А здесь - разбросанная земля с кусками слипшегося, словно подпечённого песка и чёрные полосы. Всё.
   - А чем они стреляли?
   - У них интересные снаряды. Есть керамические, начинённые всякой дрянью. Металлические снаряды и ракеты я тоже видел, но здесь, похоже, стреляли керамическими.
   - А как ими можно выстрелить, они же рассыплются?
   - А ты их орудия видел, стволы? Часть из них внутри металлического кожуха имеет вставку, словно из стекла. Я как-то заглянул в одну машину. Там, с другой стороны, казённая часть, совсем не похожа на наши пушки. Там что-то вроде большого колеса, куда вставляют, как в барабан, патроны, снаряды. И порох они точно не используют.
   - Так гильзы ж были около этих... зенитных пушек. Ещё разноцветные полосы имели.
   - Там да, гильзы. Там снаряды, может, и похожи на наши, но у этих пушек - нет. Они метают снаряды, не используя порох. Не знаю как.
   - Странно, что тел не видно. Неужели все сгорели?
   - Думай проще: эти машины - автоматы. Роботы.
   - Да ну, а кто ими управлял, или они сами ехали и стреляли?
   - Я думаю, мы хозяев увидим с той стороны. Эти здесь остались, чтобы прикрыть отход. Но ты же видел, что некоторые машины были с экипажем. Вон они, - Михаил повернулся и указал на тела в траве около одной из колёсных машин, - лежат среди травы. Далеко они отъехали от дороги, думали сделать петлю и прорваться, пока летающая машина будет расстреливать оставшиеся машины в колонне, да просчитались. Я думаю, внутри корабля были живые пилоты, и они сразу догадались, в кого нужно стрелять в первую очередью. Видишь цепочку воронок? По ним можно отследить путь машины. Зигзагами шла.
   Очень скоро майка Никиты стала мокрой, хоть выжимай, но снять куртку он не решался. Вокруг роились мелкие, доставучие насекомые. Они порывались сесть на открытые участки кожи и укусить. Отмахиваясь от них, Никита попытался дышать носом. Стало легче, хотя по-прежнему воздух при вдохе оставлял неприятное ощущение тяжести в горле. Хоть чувство жажды пропало.
   Миновав разбитые и сгоревшие колёсные машины, похожие на бронетранспортёры, они прошли брешь в воротах и, переползая через огромные воронки и скатываясь в них, оказались с другой стороны укреплений.
   Стена представляла собой достаточно сложное инженерное сооружение.
   - Офигеть! - выдохнул Никита, рассматривая то, что увидел. Сами ворота изначально состояли из двух секций распашного типа - огромные створки, штыри жёсткости которых уходили при закрытии в пазы стены. Судя по всему, когда произошло сражение, внутренние ворота были открыты, а вот внешние были точно закрыты, посему были уничтожены взрывами. Их обломки лежали вокруг стены, разбросанные по полю, недалеко места их расположения, с оплавленными краями и потрескавшиеся от удара. То, что их проломило, оставило звездообразные серые следы на кусках железа. Взрыв был очень сильным. И он был точно изнутри.
   - Как снесло ворота, - сказал Никита.
   - Угу, - ответил Михаил. - Посмотри на направление взрыва. Ударили с внутренней стороны. Отлично придумано. Все приспособления для защиты ворот были созданы так, что их было трудно промять или сломить снаружи, но не изнутри. Понимаешь?
   - Понимаю, - ответил Никита. Хотя он не особо понимал, зачем Михаил это ему рассказывает, но не спрашивал лишнего. Он устал и хотел закончить эту миссию. Найти Кирилла. Интересно, а кто он? Что это за человек?
   Как только они прошли ворота, Никита не выдержал и спросил:
   - Расскажи мне про этого Кирилла, что он за человек? Мы идём искать его, а ты про него так ничего мне и не рассказал, кроме нескольких коротких фраз, да и то чаще всего ругательных.
   - Про Кирилла? - Михаил задумался, рассматривая стену. - А что про него рассказывать? Я знаю мало. Судя по всему, в девяностые он промышлял "челноком". Возил из Китая барахло. Потом раскрутился. Стал зарабатывать. Пока не сдох его смартфон, он мне всё фотки показывал. Машина у него - гавно, старый ржавый бус, и одевался он ужасно. Посмотришь на него на фотографиях - он словно из секонд-хенда вылез. Весь в поношенной, старой, потёртой одежде. И причёсан неаккуратно, частенько не брился. Но когда дом свой показал, загородный, тогда я понял, что деньги этот человек имел. Достаточно денег. Наверно, именно это было главной причиной его неотступного желания найти дорогу домой. Он считал, что его налаженный бизнес будет разрушен. А ты чего это так заволновался его судьбой?
   - Стало интересно. Почему он так поступил, вдруг сорвался и пошёл ночью.
   - Так заботишься о судьбе Кирилла?
   - Ты говорил о Культе Смерти. Что люди...
   - Рептилии...
   - Да, рептилии, делали малопонятные вещи. Зачем Кирилл пошёл ночью, через страшный лес?
   - Заразился, хочешь сказать?
   - Помутнение рассудка.
   - Вряд ли. Он не такой. У него была цель, благодаря бормотанию Митрофана. Он шёл к ней, он верил в неё... Да, знаешь, а похоже. Вера, - Михаил замолчал, внимательно посматривая на Никиту. Словно тот дал ему очень важный ответ.
   Никита тоже молчал. Он рассматривал стену. Она состояла из двух частей. Первая линия, высокая, была выложена бетонными блоками, под углом сорок пять градусов, поверх которой находились металлические плиты. Она возвышалась метров на пятьдесят в высоту. Внутри она была заполнена щебнем с цементным раствором, всё это создавало первый пояс обороны.
   Откуда Никита знал, про то, чем стена была наполнена? Всё было просто. В месте, где находились ворота и своеобразный шлюз, стены треснули от взрывов, и из метровой ширины трещин вываливалось содержимое. Тёмная, мокрая масса. Никита одного не понимал: почему содержимое стен до сих пор мокрое? Что это? На вид - бетонная масса и всё тут.
   Он ведь несколько лет работал на стройках Харькова и в Киеве и знал, что бетон быстро застывает. Если зазеваться, особенно в летнюю жару, раствор схватывался мгновенно. А здесь - заброшенное укрепление, причём очень давнее, с жидкой массой, напоминающей бетон, которая выползла из трещин и не думает застывать.
   - Куда смотришь?
   - Да вот, странно видеть, как бетон вываливается из трещин. Неужели он не мог застыть за столько лет?
   - Это не просто незастывший, бетон. Это сырьё для заделывания брешей. Не активированное.
   - Чего? Что значит, не активированное?
   - Ты, вроде, из деревни?
   - Ну да, и что? - Никита насупился, ожидая неприятных вопросов, но Михаил спросил другое:
   - Значит ремонт стен, которые развалились за зиму, тебе известен.
   - Ну, известен, и что?
   - Представь, что твой дом состоит из двух стен, а между ними есть глина, которая может менять свойства. Когда от удара, ну, не знаю, от любого повреждения, внешняя стена лопается, глина заполняет брешь и твердеет. В один момент трещина зарастает. Самовосстанавливающийся слой. Ты меня понял?
   - Это - фантастка.
   - У нас - да, похоже на фантастику. Хотя о подобных экспериментах с жидким самозарастающим составом я слышал. Но там речь велась в основном о космосе и космических станциях, как в стекле иллюминатора, например, появляется отверстие от метеора, которое мгновенно заполняется полимером и твердеет. Интересный был фильм, но только там отверстия были микроскопические. Здесь иной масштаб.
   - И не работает.
   - Работает! Но не здесь, в другом месте. На площадке для старта кораблей. Там просел грунт и стена лопнула. Она заросла мгновенно, образовав засохшую корку.
   - Но тут же вот он не засох... А ты говоришь, что он должен затвердеть.
   - Потому что укрепления брошены. Здесь просто нет активатора, ведь стена давно заброшена, поэтому эта смесь и вывалилась. Не знаю, с чем сравнить. Просто представь себе, как из трещины льётся раскалённая магма, а ты её чем-то охлаждаешь, и она мгновенно застывает.
   - А чем был активатор?
   - Не знаю, скорее всего, некий химический элемент, вступавший в реакцию с этим бетоном и связывающий его.
   - Понятно, - тихо ответил Никита, продолжая рассматривать стену.
   Между внешней и внутренней стеной находился угловатый ров. После площадки первой стены, абсолютно голой, начинался резкий обрыв в форме треугольника, метров тридцати в глубину, заканчивающийся стеной гораздо выше первой. А вот уже на ней и были построены эти странные ажурные металлические конструкции, который Никита видел ещё в лесу. Только тогда он не понимал, что видит две стены, а не одну.
   Эти странные сооружения чем-то походили на рыболовецкую сеть метров сорока в вышину, которую вывесили сушиться на солнце. На ней были закреплены металлические шары, а сама сеть была подпёрта Т-образными балками. За ней располагались странные тонкие прутья из прозрачного, едва видимого материала и висящие между ними прозрачные, голубоватые цилиндры. И всё. Были ещё какие-то наплывы на площадке второй стены, овальные балконы, словно созданные для установки орудий, но там ничего не было.
   - Интересно, а это зачем? Для красоты?
   - Что "это"? Эта ячеистая конструкция?
   - Ну да...
   - Это очень мощное оружие массового поражения. Излучатель.
   - Чего?
   - Я так понял, что это оружие напоминает программу по исследованию активных высоких частот ионосферы.
   - М-м-м?
   - Программа высокочастотных активных авроральных исследований.
   - Знаешь, ничего не понял. Каких исследований?
   - Куда тебе это понять, - Михаил снова улыбнулся краешком губ. - Создание в атмосфере Земли плазмоида, который сможет сжигать всё, что летит на Землю из космоса. Некий плазменный зонтик в месте, где он необходим.
   - Ещё раз.
   - Ох, - тяжело вздохнул Михаил. - Сеть - это элементы излучателя ионосферного оружия, антенны. Есть ещё радар, это те тарелкообразные элементы впереди и позади тебя. На стене. Видишь, словно прижатые металлические овалы. Шары, скорее всего, магнитометры или теслометры. Наш оружейник, Поль Мамонт, он вроде был известным физиком, утверждал, что это часть оборонительной системы, очень важная часть.
   - Он что, видел эту стену?
   - Не эту, а подобную. Такими стенами рептилии окружали все важные объекты. Эти шары имеют различные измерительные элементы: веберметры, коэрцитиметры, мю-метры и каппа-метры. Полный фарш. Его трудно было понять, говорил он в основном по-французски, но иногда переходил на английский, и только тогда было что-то понятно. В общем, эти шары были необходимы для измерения магнитного поля, проницаемости, восприимчивости и его момента. Прозрачные пруты - это элементы лидаров.
   - Кого?
   - Лазерных дальномеров. Основная часть сложена, сейчас видны только эти элементы. Зачем они, не знаю. И зачем цилиндры - тоже не знаю.
   - Хорошо, и зачем всё это? Всё это оружие?
   - Для зонтика. Для создания облака плазмы в небе, которая сможет уничтожить всё, что летит на планету. Представь себе облака разделившихся боеголовок межконтинентальных ракет, которые падают с разбросом в несколько десятков километров. Как их уничтожить? А если они попадут в облако, которое их разрушит, в защитное облако, которое закроет целый континент?
   - Невероятно.
   - Да, согласен.
   Никита молчал, переваривая сказанное. Горизонтальная площадка второй стены была гораздо шире, чем первой. Кроме странных металлических конструкций, на площадке были созданы удобные позиции для стрельбы зенитной артиллерии, некие овальные выступы с ограждением. Задняя часть внутренней стены была усеяна ходами. Никита видел заезды на стену, перекрытые решётчатыми воротами, и тёмные прямоугольники ходов для пеших солдат. Отсюда плохо было заметно, но, похоже, за ржавыми лестницами, подъёмниками и лифтами они заканчивались подготовленными позициями.
   Никита медленно рассматривал стену. Было очевидно, что она создавалась как долговременное оборонительное сооружение, при строительстве которого просчитывались всевозможные направления атак. Балконы были построены так, что орудия могли вести перекрёстный огонь. Несомненно, что строители опасались чего-то, иначе зачем были созданы подобные инженерные сооружения, балконы, платформы, выступы? Было потрачено столько сил, но теперь всё ржавело, словно было создано напрасно.
   - А зачем при таком офигезном оружии, как ты говоришь, были созданы эти балконы? - поинтересовался Никита.
   Увидев вопросительный взгляд Михаила, он пояснил:
   - Ну, эти, на стене, которая выше. Если они, м-м-м, вернее, оно, может сбить всё, зачем было потрачено столько сил на строительство огневых площадок?
   - Ты по мухе из РПГ стрелять будешь или возьмёшь обычную мухобойку? - Михаил улыбнулся, обнажив жёлтые зубы. - Это оружие было построено для создания плазменного поля в ионосфере - для отражения орбитальной бомбардировки. Понимаешь? Для отражения массивной атаки.
   - Понимаю...
   - Хотелось бы. Оно неэффективно для уничтожения отдельных объектов, - Михаил пристально смотрел на Никиту. Что-то мелькнуло в его глазах. Презрение? - Использование такого оружия требует огромного количества энергии. Если атакует один объект, скажем, самолёт, зачем использовать плазмоид? Его легче сбить зенитными орудиями.
   - Тогда где все эти орудия? Почему стена заброшена? Вот ведь, появился, как ты там говорил, враг. Этот самолёт за стеною.
   - В таком случае орудия на стене должны были помогать этому самолёту, - Михаил вздохнул. - Колонна состояла из прибывших экспедиционных войск. Стену ведь построили для защиты от внешнего врага. Может, в те времена рептилии вели междоусобные войны, когда она строилась. А сейчас она брошена из-за ненадобности. Ведь враг появился гораздо позже её значимости в обороне. И что, тебя это так напрягает? - У Михаила на лице не дрогнул ни один мускул. Он просто внимательно смотрел на Никиту. - Что с тобой? Ты весь побледнел.
   - Не знаю. Просто, когда я рассматриваю её, у меня внутри возникает тревожное чувство. Не могу объяснить.
   - А ты попробуй.
   - Не знаю. Мне кажется это ненормальным. Ты имеешь ответ на любой мой вопрос. Что не спросишь, а ты уже знаешь что ответить.
   - Начитан. Я тебе об этом говорил.
   - Да, но... что-то меня гложет. Странное чувство. Не могу сказать словами, выразить мысль. Ты слишком много знаешь, Михаил.
   - Ну и что. Что за странные вопросы и не менее странные чувства по отношению ко мне? Ты что, опять перегрелся на солнце? Да, я много знаю про планету, но я ведь могу и фантазировать.
   Михаил стоял посреди дороги и смотрел на Никиту. Вроде обычный человек, но почему его игнорируют насекомые? Никита не заметил бы этого нюанса, если бы ему они так не досаждали. Отмахнувшись от очередного роя, он сказал:
   - Я понимаю, тебе там Митрофан много рассказал про планету, и остальные из коммуны. Но это что-то другое. Не могу объяснить. Чувствую тревогу. Даже не тревогу, а некий зуд внутри. Я смотрю на тебя, и мне кажется, что ты - это не ты. Что словно кто-то стоит за тобой.
   - Понятно, что ты так ко мне относишься. Я же сепар, а значит в отношении ко мне у тебя куча предубеждений и недоверие.
   - Блин! Не то! Это... я не могу объяснить... Просто, я не знаю, как выразить словами. Вот, от тебя ведь потом не пахнет, например, и насекомые на тебя не садятся, и глаза твои вспыхивают...
   Глаза Михаила вспыхнули и погасли.
   - Ой, - Никита сел на песок, моргая глазами. Ему на голову словно опустилась холодная, мерзкая медуза. Он попытался встать, но медуза стала тяжелее, и Никита упал на колени, закрыв глаза, словно был сильно пьян и его мышцы расслабились. Теряя сознание, он почувствовал, как ледяные щупальца начали гладить его голову и морозить её.
   Через мгновение он потерял сознание, а когда очнулся, Михаил стоял в стороне и ждал. Он насвистывал мелодию, разглядывая небо. Впереди за стеной высились холмы серо-жёлтого песка, а за ними, уже ближе, чем раньше, вздымались вверх горные вершины, увенчанные снеговыми шапками. Они словно пронзали и удерживали грозовой фронт. Огромные пирамидальные облака с тёмным, свинцовым основанием густели и начинали двигаться в сторону, где сейчас стоял на коленях Никита.
   - И что ты хотел спросить? Почему теперь всё ржавеет? - спросил Михаил, увидев, что Никита поднимается. - Беда с тобой! Ты меня всё время тормозишь своими глупыми вопросами. Далась тебе это стена. Ну, построили её, ну было сражение. И что? Разволновался из-за ерунды. Идём, несчастье.
   Никита потёр нос, облизнул губы, потом ощупал голову. Привиделось ему это странное забвение? Кожа горела и как будто скукоживалась на голове. Никита нервно почесал голову, от этого стало легче, хотя неприятное чувство осталось. Странное чувство. Он ведь о чём-то спрашивал, что-то хотел выяснить. Это вертелось на языке, но он не мог вспомнить. Про стену? Разве он спрашивал про стену? Хотя, да, спрашивал, а что было потом? Ведь что-то его беспокоило, и он спросил про это Михаила, но что?..
   Никита снова почесал голову. И чёрт с этими вопросами! Он решил вернуться к вопросу о стене. Он хотел понять, почему эта крепостная стена заброшена.
   - Похоже, тут всё заброшено, - с сомнением сказал Никита. Михаил улыбнулся краешком губ.
   - Да, заброшено. Идём.
   - Странно, зачем тогда нужно было её строить? Стену.
   - Что такое колонизация враждебных земель, подумай немножко, Никита. Зачем ты свой дом ограждаешь забором?
   - Я..
   - Ой, только не надо про символы рассказывать. Скажем, в лесу всегда жилище защищается некой стеной. Здесь то же самое. Это оборонительная стена. И хватит меня допрашивать. Мы топчемся на месте. Видишь грозовые тучи над хребтом? Солнце заходит, и вскоре появятся очень недружелюбные хищники. Желаешь с ними познакомиться? Тогда вперёд. А я ухожу. Ты обуза мне.
   - Ты мне тоже не очень нужен.
   - Вперёд! - Михаил, удаляясь, махнул рукою.
   Никита колебался минуту, может, две. Потом плюнул и, скрепя сердце, побежал догонять Михаила. Что ни говори, а одному ему здесь не выжить.
   Они зашагали дальше по дороге, оставляя стену позади. Ноги Никиты снова начали вязнуть в песке. Теперь дорогу и поля вокруг неё покрывала серая пыль с жёлтым оттенком. То тут, то там были заметны светло-зелёные пятна и пятна оранжевого цвета. Изумрудная трава поредела, она с трудом пробивалась через этот пылевой слой.
   - Видишь, как пыль налипла на этот вязкий песок. Эта пыль душит всё живое. Смотри на холмы, там вообще ничего не растёт.
   Никита промолчал в ответ. Он снова почесал голову, чувствуя, как её нагревает солнце. Может поэтому ему стало так плохо? Солнечный удар получил? А Михаил что? Идёт себе, словно не замечая жары. Ну, есть у него тёмные, мокрые пятна от пота на спине, но какая закалка! Он шагает, словно трудностей для него вообще не существует. И дыхание ровное. Никите бы так приспособится, особенно вдыхать этот густой, невидимый пар. Слава богу, за стеной дышать стало полегче, горло больше не скребло ощущение, что через него проходит что-то материальное, словно Никита вдыхал пыль.
   Глядя, как идёт Михаил, Никита облизнул сухие губы. Что он хотел спросить у него? Что-то очень важное... Нет, он не мог вспомнить, как ни старался. Он словно натыкался в мыслях на стену. Ладно, спросит, когда вспомнит.
   Они дошли до первых песчаных холмов. Какими же удивительными они были! Они были разноцветными, словно кто-то специально их раскрашивал. Серые, жёлтые, красные, синие, зелёные, коричневые полосы. Они не смешивались, а шли параллельно, повторяя изгибы друг друга. Словно их насыпали последовательно, используя окрашенный песок.
   - Терриконы, - пояснил Михаил. - Отложения горных выработок. Мы, похоже, вступаем в зону карьеров.
   Никита рассматривал разноцветные стены холмов, и старался сформулировать вопрос так, чтобы снова не показаться глупым. Он был несколько раз в карьере, где добывали камень, но там было всё совсем не так, как он сейчас видел. Спросить? Нет, наверное, не стоит. Лучше выяснить другое:
   - Я так понял, эта стена стала бесполезной, а почему дороги такие паршивые? Могли бы и получше сделать. С их-то технологиями! Они ведь не бесполезные, вроде как. Ты говоришь, что это зона карьеров.
   - Они их создали. Только не здесь. Я видел дорогу, ведущую от их поселения к космопорту. Идеально гладкая, с таким, знаешь, металлическим отливом. Ни единой ямки или трещинки. Земные гонщики были бы от неё в восторге. А здесь, зачем тратить ресурсы на дорогу через заброшенное укрепление? Их машины легко преодолевают любые преграды. Карьер, он малозначим был для них. Тем более, что в большинстве случаев они передвигались по воздуху. Идём, сейчас сам увидишь и поймёшь, о чём я.
   Они продолжили свой путь среди разноцветных холмов. Ветер усилился и тихо пел, налетая порывами и двигая песок. Тот тихо ссыпался вниз, перемешивая цвета. Редкая изумрудная и ярко-голубая трава не могла сдержать их корнями, и стены оседали. Были места, где дорога превратилась в едва видимую тропинку: терриконы полностью её засыпали.
   Михаил шёл первым оглядываясь.
   - Тут, главное, чтобы ничего не встретить. Отличное место для засады.
   Никита его понимал и тоже осторожничал. Он смотрел по сторонам и, вспоминая слова Михаила, думал. Сильно въелись в него слова "значимость дорог". Он вспоминал свой дом и дороги в его селе. Нет, не Центральную, где был асфальт, а те, которые расползались по селу в разные стороны и вели вниз, к озёрам. Вечно раздолбанные, вымытые дождями и условно отремонтированные дороги. Сплошная глина и грязь.
   "Ну да, так и фермер Фёдор говорил, когда его просили засыпать мелким щебнем дорогу в овраг, к озеру: "Зачем столько денег тратить? Туда за месяц одна, ну, две машины спустятся - и всё. А сколько стоит машина щебня, а сколько стоит пройтись трактором и расчистить завалы и выровнять неровности. Ради кого? Ради десятка оставшихся жителей и дачников?"
   Так никто дорогами и не занялся. До своего дома Фёдор дорогу проложил, а дальше, - дальше как хочешь, так и езди. Начали приезжать туристы, рыбаки, которых привлекло описание здешних мест и реклама озера, как чудесного места для рыбалки, а нормального спуска не было. Когда жара и сухо можно было спуститься в овраг и подняться обратно, но если проходил сильный дождь, дорога превращалась в месиво мокрой глины. Фёдор только разводил руками, мол, ну и что? Его, конечно, можно было понять: он не обязан был делать дорогу, но ведь мужики предлагали скинуться. Он не захотел. Оставшаяся часть пути от его дома к озеру была ему неинтересна. Может и здесь то же самое?
   Холмы тянулись справа налево бесконечной вереницей. Часто их пересекали чьи-то следы, но животных не было видно, лишь мелькали в небе птицы. Некоторые из них не имели перьев и больше походили на громадных летучих мышей, чем на птиц.
   Холмы вокруг продолжали удивлять Никиту разнообразием окрасов. Часто они были однородного цвета. Оранжевые, зелёные, синие. Встречались холмы телесного цвета, но по мере того, как они подходили к границе терриконов, они становились в основном жёлто-рыжими. Последние ряды были только такими. На них не росло ничего, и они были снова пропитаны этой маслянистой жидкостью.
   На одном из холмов, возле которого они прошли, сидело странное тёмное создание и злобно шипело. Рядом лежало что-то, силуэтом напоминавшее человека, присыпанного песком. Никита глянул туда, но не решился карабкаться, чтобы посмотреть.
   - Не удивлюсь, если окажется, что это ещё одна цепь обороны. Минируй дорогу - и противник будет карабкаться по холмам, теряя время, - сказал Михаил и сплюнул. - Представляешь, сколько времени на это уйдёт. Первые терриконы - сплошной сухой, рассыпчатый песок. Машины будут вязнуть в нём, буксовать. Наступающие по-любому будут вынуждены остановиться.
   Он погладил свои неопрятные усы и на секунду приостановился. Дорога впереди шла наверх, и на её вершине стояла очередная колёсная машина. Она была целой, хотя вокруг неё в земле темнели конусовидные ворони с выброшенной землёй от взрывов.
   - А вот и наши уехавшие друзья. Не смогли убежать, ребятки.
   - И Кирилл шёл здесь? - усомнился Никита.
   - А где ещё? Думаешь, бегал по терриконам? Нет, он шёл здесь. Эти терриконы - следы работы горнодобывающих комплексов. Сюда всё это специально привезли и вывалили. Но далеко везти не стали бы. Значит, когда поднимемся, увидим сами карьеры. Это естественный холм, видишь, как его оплели ползучие растения. Кстати, аккуратно: они имеют на стволах шишечки, тронешь такую - и получишь в лицо вонючую жидкость. Не понятно, как они различают лицо, но попадают точно,
   Они начали подниматься наверх. Колёсная машина была всё ближе и ближе. Минут через десять они достигли первых воронок. В них была жирная вода, в которой копошились какие-то насекомые, возясь в маслянистой жидкости.
   Видно было, что машину обстреляли, но не попали. Подойдя поближе, Никита замер. В воздухе витал сладковатый запах разложения. Шестиколёсный вездеход, с огромными колёсами, закрытыми круглыми крышками так, что видны были только покрышки, остановился на вершине подъёма, и его овальные люки были распахнуты. Вокруг лежали тела в одежде из толстой ткани. Они были не больше полутора метров в высоту и были облачены в некие костюмы или скафандры, с сочленениями, напоминающими гибкие гармошкообразные элементы из серого металла. Ткань скафандров была композитной - основанием служила толстая чёрная материя, а её переплетали жёлто-зелёные металлические нити, образуя орнамент, напоминающий кольчугу.
   Одно из существ лежало ближе всего к дороге. Его грудь была украшена серебряным орнаментом, напоминавшим хаотичное переплетение виноградной лозы и острыми листиками. При этом на правой части груди эти лозы образовывали три серебряных воронки с каплями золота внутри. Никиту поразили шлемы пришельцев. Они были вытянутые, словно одетые на собачьи морды, и тела были ... с хвостами.
   - Э-э-э, это...
   - Солдаты. Я так понимаю, в боевых костюмах. Видишь того, кто лежит дальше всех, разорванный? У него из оторванных рук или лап торчат металлически стержни. Так вот, похоже, они ещё внутри имели экзоскелет.
   - Да, впечатляет.
   Они подошли ближе. Лежащий у дороги солдат был без видимых повреждений. Никита остановился перед ним, рассматривая его костюм. Этот странный орнамент привлёк его внимание. Зачем он, для украшения? На поясе этого существа были заметны какие-то элементы. Что-то похожее на рукоять, ствол, прямоугольную ствольную коробку, словно на поясе находилось разобранное оружие. Тут от запаха у Никиты зачесалась в носу, и он чихнул.
   - Будь здоров, - сказал Михаил.
   - Спасибо, - машинально ответил Никита.
   Он посмотрел направо. Рядом, за носом машины, на боку лежал ещё один солдат. Голова его была запрокинута, одна нога оторвана, судя по всему, снаряд попал ему под ноги, и его отбросило в сторону.
   Орнамент на его груди отличался. Он был повреждён. В некоторых местах тёмно-синяя материя побелела, а нити были порваны. Серебряная лоза была погнута и помята, некоторых элементов не хватало, но Никита заметил, что на правой стороне груди у солдата было две воронки с изумрудными камнями внутри. Его пояс был пуст, зато рядом с ним лежало нечто, напоминающее ствол ружья.
   - Что это такое? Что за орнамент?
   - Фиг его знает. У одних он серебряный, у других золотой. Есть серебряный с рубиновыми листами, а есть золотые с чёрными листьями. И воронки с разными цветами внутри. Я так думаю, это что-то вроде наших погон или лычек. А может, всё вместе. Скорее всего, это - офицер.
   - А что его убило? Ну, с теми понятно: оторванные руки, ноги. А этот? И ещё хвост у него...
   - Хе-хе, хвост говоришь. Откуда я знаю, что его убило?! Я что, вижу сквозь скафандр?
   Никита смотрел на шлем существа. Что под ним? Неужели морда собаки? Михаил вроде говорил, что это рептилии. Значит, крокодила или ящерицы? Если шлем повторял строение черепа, морда существа должна быть вытянутой, глаза близко посажены. А может, и нет их вообще, откуда он знает.
   Никита почесал ногу. Он молча рассматривал тело перед собою. Вот она, первая встреча с инопланетянами, не похожими на людей. Встреча, которую так долго описывали фантасты и ждали космологи на земле. Они жаждали найти инопланетный разум, Никита нашёл его. Вот он, лежит в виде мёртвого тела перед ним.
   На оголённую руку Никиты село тёмное насекомое, помесь паука и комара, и едва Никита поднял руку, чтобы его прихлопнуть, как насекомое впилось в кожу хоботком, потом подскочило и полетело наутёк. Летело оно недолго и спикировало по дуге вниз, исчезнув в тёмно-зелёных зарослях вьющихся растений с багровыми листочками.
   - Сука! - злобно прошипел Никита и почесал укушенное место.
   Вот эта тёмная полоса на морде - это что, стекло для обзора? Сам шлем был пластиковым, тёмно-фиолетовым, хотя и отливал металлическим блеском в солнечных лучах, словно в пластике застыла металлическая пыль.
   Никита перевёл взгляд на руки существа. Они были четырёхпалыми. Большой палец был длиннее, чем у человека, а на указательном пальце правой руки было треугольное острое продолжение, имевшее серые насечки. Никита присмотрелся, прищурив глаза. На этом тёмном треугольнике были нанесены разнотолщинные линии, как штрих код. При этом, такое утолщение было только на правой лапе, на левой подобное отсутствовало.
   Не менее странным был пояс существа. На нём отдельными элементами находились странные устройства, словно части чего-то. Никита нагнулся. Вот, вроде, что-то похожее на приклад, там - часть ствольной коробки. А это пистолетная рукоять, только спускового крючка он не видел, лишь тёмное треугольное отверстие. Таки он не ошибся, это оружие?
   - Это... - Михаил понял, что рассматривает Никита и кивнул. - Заинтересовался?
   - Да. Это ствол?
   - Да, угадал. Это оружие. Посмотри налево. Вон у того в лапах оно, собранное.
   Никита посмотрел туда, куда указывал Михаил. Там лежало ещё одно тело, спиной кверху. Был очень хорошо виден хвост с клешнёй на конце. В вытянутых лапах находилось оружие. Его оплели вьющиеся растения, но Никита заметил выступающий телескопический приклад и отливающий голубизной ствол. Да, это было оружие.
   - Странное оружие, - почесал затылок Никита. - Тут оно почему-то на поясе, в таком виде.
   - Ты видишь его в разобранном состоянии. Я всего один раз видел, как пришельцы подобное оружие собирали. Видишь этот тёмный треугольник на указательном пальце на правой руке рептилии?
   - Да, вижу. На нём ещё типа штрих-код нанесён.
   - Ага. Это управляющий коготь. Так его мы назвали. Я видел, как пришельцы заставили мертвеца в скафандре вставить свой коготь в бляху на поясе, да, вот эту, в центре, и нажать особым образом, и элементы соединились в автомат. Как магнитом притянулись, ей богу! Ствол выпрыгнул откуда-то из-за спины. Там у них прямоугольный короб или что-то там.
   - Как, вот же ствол! Слева, на поясе.
   - Слева это не ствол, а кожух. Ствол, как лейнер, вставляется в него.
   - Как у пулемёта?
   - Да, только ствол составной, из трёх частей. Ну, не важно.
   - Может нам тоже стоит его собрать, всё-таки оружие. Здесь так много опасностей. А вдруг этот лев металлический вернётся? Вставим коготь в отверстие на поясе и соберём.
   - И дальше? Легче подобрать собранный, вон хоть тот, около существа, лежащего на спине. Только, Никита, это бессмысленно. Мы так и не поняли, как из него стрелять. Жали-жали, тыкали в него коготь - никакого эффекта. Скорее всего, нужно ещё что-то, кроме простого вставления когтя в гнездо. - После этих слов солнце закрыли плотные тучи. Они смогли, наконец, оторваться от снежных вершин гор и теперь ползли по небосклону. В них виднелись синие разрывы, сквозь которые мерцали яркие звёзды. - Так что идём, это оружие можно использовать разве что как дубину. Против металлического зверя оно бесполезно, поверь.
   - Не сомневаюсь.
   Никита снова посмотрел на шлем пришельцев. Он вдруг представил, а если морду Лохматого запихнуть в такой шлем, что получится? Глупость. Никита снова почесал нос. На тёмно-фиолетовый материал шлема налипла грязь. От места, где должен был, по мнению Никиты, находиться правый глаз, грязь стекла вниз, оставив грязные дорожки, словно шлем плакал. Жирные следы с большими крупинками тёмно-жёлтого песка. Никиту передёрнуло от увиденного, словно его пронизал холод, внутри него возникли яркие чувства и тут же угасли. Не стоило так впечатляться.
   Следом взгляд спустился от шлема вниз, к шее. На ней находилась большая, похожая на треугольный рыцарский щит бляха из серого металла. На ней была изображена знакомая станция. Она была словно почиркана карандашом, как будто её интенсивно царапали, оставляя тёмные следы, а вдоль сходящихся линий треугольника шли цепочки символов. Он были выдавлены вдоль обеих сторон, и над некоторыми из них, словно выделяя группы символов, находились петроглифы.
   - Мне пришло на ум название, петроглифы.
   - Изображение на камне, а что? - поинтересовался Михаил.
   - Да так, вспомнил название.
   - Ты имеешь в виду эти стилистические знаки? Танцующие человечки, животные на тонких ножках? Мне это знакомо, видел не раз. Ну, и что ты хотел сказать этим?
   - Да ничего. Просто, наверное, слышал когда-то это название. Вот, вспомнилось.
   Никита разглядывал этот нашейный знак. Для чего он? Бляха как-то крепилась к основанию шеи. Она была не на цепи, не было видно застёжек или крючков. Создавалось впечатление, что её можно было снять. Никита нагнулся и, вцепившись в неё руками, на удивление легко оторвал. Бляха была большая, тяжёлая, из металла, похожего на серебро. С другой стороны бляхи было изображение планеты с выгравированными на ней контурами материков. И опять цепочки непонятных символов вокруг неё.
   - Насмотрелся? - спросил Михаил, и Никита сунул бляху в карман. - Скорее всего, это какой-то опознавательный знак рода войск. Типа лычки. Я подобные знаки уже не раз видел. На многих рисунок совпадал, а на многих отличался. Видишь, на лицевой стороне здесь знакомая орбитальная станция, а на значке, который я видел у прудов - концентрический город. Значит, допускаю, что это всё-таки лычка.
   - Тяжёлая, - сказал Никита. - Как ты думаешь, это серебро?
   - Возможно. Не алюминий точно. Наверное какой-то сплав.
   Послышался далёкий рокот. На горизонте собирались новые тучи. Они формировались над горами в дымке тяжёлым грозовым фронтом. Он густел, становился тяжелее и темнее. По нему изредка начали бегать молнии.
   Перед фронтом медленно двигался корабль. Он казался маленьким, но Никита понимал, что это обман зрения, а на самом деле корабль огромен. Он плыл над бесконечным полем жёлто-коричневых отложений в виде холмиков, которое упиралось в гладь озера. За озером начинались горы. Озеро было далеко и выглядело отсюда неподвижным зеркалом. Корабль плыл над всем этим, два тёмных бумеранга, скреплённые широкой полосой.
   Никита снова вспомнил, о чём размышлял.
   - А эти пришельцы, как ты думаешь, какие они?
   - Откуда я знаю.
   - Ну, ты же их видел.
   - Ну, видел и говорил тебе про них. Похожие на нас, но идеальные.
   - Это понятно, а если попросить у них помощь, они помогут?
   - Я уже отвечал на твой вопрос. Нет. Мы пытались, но они нас игнорируют.
   Никита молчал. Он вдруг вспомнил тень за светящимся экраном в зале, что она говорила. Он уже забыл про неё. Что там она шептала: что эти пришельцы старые, что они не будут помогать, что им всё равно. Что только она поможет. Кто, эта тень? А не привиделось ли это ему?
   "Но ведь они так похожи на него, пусть идеальные, но всё-таки люди. Неужели им чуждо сострадание, чуждо понимание, что кто-то попал в беду, разумный, похожий на них? В конце концов, даже обезьянам люди помогают", - думал Никита. Корабль уплывал за горизонт. Он сверкнул гранями крыльев в луче светила и исчез за тучами.
   - Но почему? Мы ведь похожи. Что им стоит нам просто помочь?
   - А ты бомжам часто помогаешь? Может, приводил их в свой дом, мыл, кормил, ночлег давал?
   - Подожди, бомжи - это другое.
   - Это - то же самое, - Михаил внимательно разглядывал небо. Он что-то высматривал в тёмных облаках. Светило снова скрылось за ними и на местность с шестиколёсной машиной, упала тень.
   Никита ещё раз посмотрел на шлем. Как выглядит существо за ним? Неужели ящерица? Судя по форме шлема, оно может быть больше похоже на волка или лису, не хватало только торчащих ушей. Вместо них - серые выпуклости с точками.
   Никита почувствовал, как Михаил положил ему руку на плечо. Вздрогнув, он обернулся на спутника. Тот внимательно смотрел в сторону гор, а там на небе появилось тёмное пятно.
   - Так, бежим к машине и прячемся, - сказал он.
   - Что это?
   - Корабль пришельцев. Бежим.
   - И что. Они часто тут летают.
   - Только не этот. Это - редкостная сволочь. Узнаю по силуэту. Едрёна мать! Чистильщик. Не дай бог ещё стрельнет по нам. Он может.
   - С чего ты решил? Это просто пятно. Как...
   - Смотри внимательнее. Восьмиугольник, похожий на голову робота из шестидесятых. Вытянутый по сторонам. Идиот, бегом, хватит глазеть!
   Нет, с Михаилом не стоило спорить. Никита убедился, если он говорил, что нужно было бежать, значит, нужно было бежать. Они с Никитой бросились вперёд и оказались у шестиколёсной машины, прижавшись к последнему колесу. В воздухе, среди далёкого рокота грома послышался другой звук. Словно кто-то играл электродвигателем, то ускоряя его, то почти останавливая. И ещё странный "мяукающий" звук.
   Никита осторожно высунулся из-за колеса и увидел парящую в небе тёмную летающую машину. Да, она походила на восьмиугольник, а ещё была похожа на ворона с распростёртыми крыльями, только его хвост был словно обрублен, а голова приплюснута. Она не мигала навигационными огнями, как самолёт, а медленно двигалась в сторону леса. Потом словно передумала и повернулась к шестиколёсной машине. Она надвигалась на неё. Никита отпрянул и вжался в колесо, зажмурив глаза. Он почувствовал, как его пробирает холод. А если действительно эта летающая машина сейчас стрельнет? Один выстрел и всё, он труп?
   Раздался долгий, воющий звук и воздух задрожал. Когда звук начал удалятся, Никита, поборов страх, выглянул. Летательный аппарат двигался к стене, едва касаясь туч. Оказалось, что они были ему не интересны.
   - Ты это увидел, человек? - прошептал вдруг чей-то голос. Словно от ветерка шелестела бумага. - Он видел тебя, этот корабль, и готовился забрать, но ему на дали. Я знаю, я могу это посмотреть. Ты не можешь, а я могу. Их броня и их защита мне не страшны, они мне не преграда. Поверь, это так. Спроси своего друга, почему он ведёт тебя сюда, к нам? Это ведь неспроста. Потому что, когда ты придёшь к нам, мы ответим тебе на все твои вопросы, мы поможем тебе вернуться домой. Ты ведь этого хочешь? Вернутся к маме, к сёстрам. Упасть на кровать и заснуть, зная, что все дома, все на месте и не нужно ни о ком беспокоиться. Вернуться к своей девушке, Юле. А вдруг она по-прежнему тебя любит? А они не будут тебе помогать, посчитают это слишком дорогим занятием, а мы сможем, бесплатно. Мы расскажем, почему ты здесь. Слышишь нас? Мы всё расскажем, только пригрей нас. Ты станешь сильнее, сильнее их, надутых от собственного достоинства, сильнее этих идеальных людей, полубогов, которым нужно давно обрезать крылья. Ты будешь диктовать им свою волю, и только ты! Мы, ... свет!!!
   Никита резко обернулся. На борту машины таяла тень.
   - Что с тобой? - спросил Михаил.
   - Не знаю, слышал шёпот, - Никита смотрел на серый борт машины с мелкими вмятинами, царапинками и тёмными точками. Борта не были покрашены, вместо этого на них был словно наплавлен тонкий серо-голубой слой защитного металла. Никита моргнул. На борту машины серым пятном виднелась его вытянутая тень. Вот рядом тень Михаила, а была ещё одна тень, которая исчезала. Там, где она таяла, находилась рука Михаила. Он держался за броню машины, упершись пальцами в серо-голубой слой, а на его руке было нечто в виде металлического раструба. Слева от Никиты что-то взвыло и защёлкало. Он обернулся на звук. Сорвавшись с холмика песка, в небо улетала странная птица. Когда Никита проводил её взглядом и снова посмотрел на Михаила, руку тот опустил, и странный механизм на ней исчез. Он только другой рукой растирал запястье и разглаживал рукав куртки.
   - Чей шёпот? Я молчал, - он улыбнулся. - Похоже, это был транспортник. Фух, а я подумал на другой корабль.
   - Слушай, а вдруг этот корабль хотел нас забрать на борт и доставить на базу?
   - Ты серьёзно? - спросил Михаил, вставая и отряхиваясь. - Впервые слышу об этом.
   - Может всё-таки стоит с ними поговорить? Может они сжалятся, и вернут нас домой?
   - Они? Сомневаюсь. Я же тебе говорил: им всё равно, что здесь случится с нами. Они игнорируют нас. Даже если ты будешь сейчас тонуть в песчаной ловушке, они подлетят, посмотрят и исчезнут. Вспомни, как летающие тарелки ведут себя у нас на Земле. Многим они помогли?
   - Нет. Они вроде только похищают людей.
   - Серым всегда были интересны физиологические нюансы человека. Его геном. Они экспериментировали над ним, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Они деградировали физически. Им нужна была формула абсолютного совершенства тела. А для этого им нужны были знания Звёздных Механиков. И эмоции тоже. Ничего из этого Звёздному Альянсу неинтересно.
   - Слушай, ты что говоришь?
   - Так, рассуждаю. Вспоминаю слова Митрофана и Эммы. Да, Эммы. Девушки, которая побывала у них и они с ней общались. Потом отпустили. Они провели над ней десятки опытов, а почечную недостаточность так и не вылечили. Она тяжело умирала, от здешней воды почки отказали. Они могли спасти её, но не спасли. Потому что им всё равно, мы им как животные. Наша планета - огромный зоопарк, куда прилетают смотрители, и на нас, как на собственные карикатуры, глазеют жители далёких планет.
   - Я не могу поверить в это. В зоопарке о животных заботятся, их лечат.
   - Да, неправильный привёл пример. Скорее в заповеднике.
   - Слушай, неужели они, достигнув такого совершенства, как там их, техно.., технических..., слово выскочило, - Никита напряг мозг, и его лоб покрылся морщинами, - высот, они так просто нас бросят? Они же высшая раса. Они...
   - Что они? Чем они тебя так удивили?
   - Но они поступают так примитивно!
   - А мы? Ты считаешь, наша цивилизация развита? Наша планета какая? Она способна взять шефство над другой, менее развитой цивилизацией? Что мы им покажем? Как исламские фанатики режут головы своим собратьям, потому что те не исповедуют их веру. Только за это. И они, и те, кому они режут головы, генетически похожи. Они братья. Они даже жили рядом, бок о бок. Многие в одном селении. Но это не помешало первым произносить красивые слова о защите веры, рассуждать о людских пороках, ссылаясь на Ислам, где об отрезании голов таким же мусульманам - ни слова. Молиться Аллаху перед казнью людей, которые были виноваты только в том, что исповедовали другую религию. Где об этом пророк Мухаммед говорил? А их имамы? Они могут часами читать проповеди, рассказывать о Рае, о некоем месте блаженства. И при этом спокойно давать добро на убийство. Говорить о каком-то правосудии, совершая преступление и ничуть не колеблясь, без угрызений совести, словно одержимые демонами. Поверь, они после этого спокойно спят младенческим сном. Как ты думаешь, что пришельцы думают о нас, глядя на всё это? Испытывают симпатию? Снисхождение, может быть, но только не симпатию. Если хочешь, я тебе покажу куда идти. Они как раз исследуют город у гор. Там, за озером. Можешь попробовать с ними поговорить, договорится о возвращении на землю. Хочу на это посмотреть. Найдём Кирилла и вали. Я даже тебе провианта дам, как только найду пожитки, которые Кирюша утащил. Только глупо всё это. Пойми, мы им неинтересны. Мы для них примитивны в мышлении, мы слишком ущербны в своей сущности. Ну, я жду ответа.
   Никита молчал, подавленный. Что он мог сказать в ответ? Он про это Исламское государство разве что по телевизору слышал. Он не знал, что ответить на этот выпад Михаила. Он переваривал то, что он сказал и сравнивал с тем, что слышал, когда находился в том зале, где сидели идеальные юноши. В нём боролось два противоречивых чувства: значимость его, как человека, и полное безразличие по поводу попадания на эту планету других людей.
   "Может я всё-таки избранный?" - подумал Никита.
   "Крыса, ты крыса, подопытная крыса!" - возразил ему голос в мозгу.
   От этих мыслей Никита снова бросил взгляд на броню колёсной машины. Ничего, даже следов странной тени.
   Но оставалось некий свербёж в душе Никиты, что-то, что не давало ему покоя. Он попытался сформулировать свою мысль, робко, с трудом подбирая слова.
   - Но ведь им должно же быть интересно, как мы сюда попали? Зачем мы здесь, люди. Ведь это так далеко. Я смотрю сейчас на небо и не вижу ни одного знакомого созвездия.
   - Ну да, ищи! Мы очень далеко. Где-то в центре другой галактики. Видишь сколько звёзд на небе даже днём? Потому что мы в центре, где находится наибольшее скопление звёзд. Дома, на Земле, мы на окраине, поэтому ночью у нас так темно.
   - Но пришельцы? Разве им не интересно, что происходит? Они не знают...
   - Скорее всего, они знают, - перебил его Михаил. - Не важно. Уже солнце клонится к закату, - Михаил вздохнул. - Быстрее, недалеко осталось. Меня утомили твои расспросы. Я не ходячая энциклопедия. Знаешь, ты был бы для Митрофана золотым собеседником. Вот с кем бы ему можно было говорить днями и ночами напролёт. Может, тогда Кирилл и не сорвался бы искать своё дерево в Лукоморье.
   - Не понял?
   - Что непонятного?! Нашёл бы Митрофан себе другого внимательного собеседника.
   Никита проглотил обиду, хотя разозлился не на шутку. Михаил делал его виноватым. С чего это? Он тут при чём? Когда Кирилл вдруг поверил в бред этого сумасшедшего старика, он, Никита, был очень далеко. Зараза, чисто сепаратистское мышление - свалить всё на других!
   Чтобы скрыть свои эмоции, Никита повернулся к машине. Она была большой, даже больше БТРа. В них их учили садиться и из них десантироваться. Может эта машина была не намного выше, но гораздо шире. А вот её колёса были удивительными. То, что он начала принял за обычные шины, закрытые колпаками, на самом деле являлось гораздо более сложной конструкцией. Разглядывая колёса, Никита вдруг сообразил, что их резиновый обод состоял из ряда зубчатых дисков, между которыми находились грибообразные резиновые шипы. Словно кто-то или наклеил эти тёмные резиновые грибы, или выдул их из отверстий дисков.
   - Странная конструкция колеса, - проговорил Никита, потирая подбородок. Сейчас можно было либо продолжить нагнетать обстановку, либо менять тему. Он чутьём понимал, что второй вариант будет верным решением. - Зачем такие острые шипы на дисках, ну эти, похожие на зубчатые колёса, если есть высокие резиновые грибы?
   - Чего тебе не понятно? Всё очень даже логично. Эти грибы - некое подобие нашего протектора.
   - А эти шипы?
   - Я так понимаю, что если нужно, эти резиновые грибы втягиваются в колеса, и на поверхности, где нужно жёсткое сцепление, например на льду, в дело вступают эти шипы. Как грунтозацепы на наших танках. Траки со "шпорами" на гусеницах.
   - Интересно, а эти резиновые члены, почему до сдулись. Если они должны втягиваться, значит от воздуха? Ведь столько лет прошло? - Никита решил идти ва-банк, подловить Михаила. То ухмыльнулся и ответил:
   - Я про стены тебе рассказывал, про жидкий раствор. Если подобным наполнить такие наросты, а не воздухом. Кумекаешь? На самом деле, мы много раз сталкивались, что многие атрибуты... э-э-э... технические решения этих рептилий основывались на таких растворах, различных по составу, которые мгновенно затвердевали, едва в них вводился отвердитель, как в эпоксидную смолу. Мы видели их селения, где кто-то лепил из густой массы, слой за слоем, отверждая его, когда слой занимал нужное место. Это напоминало слои стекла, наплавленные друг на друга, которыми кто-то управлял, решив построить из этого дом. Так что, поверь, я многое тут повидал и могу судить по своему разумению. Я прав?
   - Да, - сдался Никита. - Понятно. Эпоксидка - отличная вещь. Мы с папой с её помощью в машине резиной двери обклеивали, чтобы не так хлопали. У него всегда была в гараже керамическая чашка, где он смешивал ингредиенты, - Никита даже возгордился, что вспомнил такое слово. Но Михаил, казалось, этого даже не заметил. Он смотрел на покинутую машину, и Никита снова перевёл на неё взгляд.
   На плоской крыше этой колёсной бронемашины было установлено громадное зубчатое колесо, а внутри него торчал шар, утыканный антеннами. Было не понятно вообще, что это такое и зачем. А вот назначение короткого стального ствола в маленькой башенке был очень даже понятным.
   Никита заглянул в открытый люк. Ему было любопытно, что это за колесо и для чего оно. Там было темно, виднелось помещение с углублениями в виде кресел с отверстиями для хвоста. Перед креслами находились стойки. Часть их была откинута в сторону на Г-образной ноге. Все эти стойки располагались вокруг цилиндра с отверстиями, который заканчивался на крыше шаром в центре зубчатого колеса. Никита так и не понял, что тут к чему.
   "Ты слышишь нас, человек? - снова послышался шёпот. - Мы пришли к тебе из источника. Мы выбрали тебя, мы поможем тебе. Мы сможем...."
   Вокруг него замерцал свет, словно где-то работала вспышка фотоаппарата. Яркие вспышки засвечивали всё вокруг, слепя глаза, и Никита невольно зажмурился. Они мерцали ярким светом быстро-быстро, и не просто мерцали - было заметно, как на внутренних стенах машины, на креслах, на стойках-пультах, на стальном цилиндре в центре, возникают тёмные полосы. Сначала толстые - чередующиеся светлые и тёмные жирные линии, примерно сантиметровой толщины. Потом они пропали. Снова сверкнула вспышка, и эти линии появились опять, но уже гораздо тоньше, потом очередная вспышка - стали ещё тоньше, уже как штрихи. В конце возникло стробоскопическое мерцание, и всё было освещено ярким светом с тёмными точками.
   Что это появилось на мгновение? Тень человека? Опять появились знакомые жирные полосы, только на этот раз тёмно-коричневые. Вспышки и полосы повторялись, тоньше и ещё тоньше. Что это снова возникло? Небольшие искажения, словно линии отклоняются, вырисовывая нечто?
   Никита прищурил глаза и увидел. Внутри машина возникла фигура. Сначала эти светлые полосы выявили некую тень человека на корпусе цилиндра, а потом мерцанием, яркими вспышками начали вырисовывать её. Тёмные полосы исказились, они начали огибать фигуру, за ними последовали светлые полосы, и тень очутилась в некоем светом потоке.
   Тень дёрнулась, будто попала в ловушку и попыталась выбраться. Тёмные полосы таяли, и когда остался лишь яркий мерцающий свет, он вдруг словно влился в тень, в её трёхмерную фигуру, подсветив её. Тень метнулась, но, будто натолкнувшись на что-то, отпрянула обратно. И тогда появилась очень ярка вспышка, залившая светом всё вокруг, и тень исчезла.
   Пока угасала вспышка, Никита увидел плавающие под потолком машины прозрачные, словно из стекла, шары, горящие голубоватым свечением...
   "Возьми немного света, просто возьми его в свои ладони и подуй. Что ты видишь? Капли, пыль, просто яркие искры? Они разгонят тень, они покажут её истину", - Никита, весь сжавшись внутри, затравлено посмотрел на внутреннее убранство боевой машины. Что это там, рисунок на стене? Лист бумаги со страшной мордой животного, ящерицы? Почему её глаза горят золотым светом?
   Шары плыли к выходу, к овальному люку. Голубоватый свет в них двигался, словно там бегали язычки огня. Это было чересчур!
   Никита невольно сделал шаг назад, подальше от машины и столкнулся с Михаилом.
   - Ты видел?
   - Что? - переспросил Михаил.
   - А! - махнул безнадёжно рукой Никита.
   Он вдруг услышал шипение, словно прохудился насос. Он подпрыгнул от неожиданности и развернулся. Звук исходил от тела рептилии, того, из оторванной руки которого торчали гибкие металлические ленты и виднелась коричнево-чёрная кость. Оно лежало в траве в центре желтого пятна, который почему-то обходила местная ряска. Из скафандра снова послышалось шипение, и тело начало двигаться. Смятая грудь шевелилась, и голова в шлеме с трещиной в левой части щелевидного тёмного обзорного стекла качалась из стороны в сторону, словно живая. Культяпка оторванной лапы начала подрагивать, и оттуда потекла тёмно-синяя жидкость. Никита уже забыл про световые вспышки, про тень, про всё на свете. Он смотрел только на этот двигающийся скафандр. Опять? Сейчас прилетят эти "мясорубки"?
   - Ой, блин, что это? Он оживает, как то животное?
   - Нет, - спокойно ответил Михаил.
   - Тогда что это?
   - Сейчас увидишь.
   Мертвец продолжал дёргаться. Тело конвульсивно двигалось и вибрировало, всё, кроме хвоста. Оно подёргалось пару секунд и замерло. Никита отступил назад. Эх, сейчас бы старый, добрый "калаш", он бы не чувствовал себя таким беззащитным. Что, неужели нужно побежать за оружием того пришельца, чтобы иметь в руках хоть дубину? Михаил был спокоен. Он не боялся ни звуков, ни движения скафандра.
   "Он что-то знает", - мелькнула мысль в голове Никиты, и он немного успокоился. Если Михаил спокоен, значит бояться нечего.
   Взгляд Никиты упал на хвост существа. Хвост был прижат телом и ногами, он оказался под ними, почти спрятанный в ряске, затянувшей воронки от снарядов. Но что это на его конце? Оружие? На хвостах остальных мертвецов была клешня, он хорошо это рассмотрел, а здесь какое-то другое устройство. Диск с тремя зубьями.
   Из-за спины рептилии торчал ствол оружия и какой-то серебристый механизм, словно несколько полос тонкого металла, соединённых перемычкой, концы которых были утоплены в тёмный пластиковый короб. Больше ничего видно не было, а подойти и перевернуть тело, чтобы рассмотреть оружие и устройство, Никита не решился.
   На груди солдата - или кто он там был? - опять находилась та же самая лоза, только с одной воронкой с рубином в глубине. Хвост существа походил на сплошные сочленения. Он был самым необычным, почему-то создатели скафандра защищали его в первую очередь. Не руки, не ноги, даже не голову, а именно хвост. На конце хвоста находился этот непонятный диск. Какую он выполнял функцию? Этими зубьями разве что на песке чертить.
   Никита смотрел на останки рептилии и никак не мог понять, почему они двигаются: дёргаются, подпрыгивают и мелко вибрируют. Михаил молчал и просто смотрел на скафандр и на Никиту. Словно чего-то ждал. Вопроса? И Никита спросил:
   - Что это шипит?
   - Имей терпение, Никита, оно испугалось и желает выбраться. Сейчас ты его увидишь, - странно ответил он.
   Опять послышался этот звук прохудившегося насоса. Тело задёргалось сильнее, и в один миг из него выскочили тёмные ящерицы, покрытые слизью. Мерзкие создания вывалились из зияющей раны на месте оторванной лапы и, отбежав пару метров, выгнули спины, пугая непрошенных гостей. Розовые пятна на их спинах стали алыми. Затем они надули тёмно-синие щёки, как земные жабы, и зашипели. Это был тот самый звук насоса, который слышал Никита.
   - Ну, блин, ящерицы хвостатые, - сказал Никита. - Какие ж мерзкие создания!
   Никиту передёрнуло от их вида. Словно он увидел пиявок, разросшихся до большого размера и получивших ещё и лапы, покрытых слизью и источающих вокруг ужасный запах. И эти красные пятна на их спинах, яркие, хорошо видимые издали, не придавали им привлекательности. Ящерицы поднимали морды к небу, и из их пастей выскакивали длинные языки с овальными кончиками. При этом твари надували щёки и шипели.
   - Мерзость! - фыркнул Никита, невольно передёрнув плечами. - Блин, от их вида просто тошнить начинает! Посмотри, они в трупной жиже возятся. Из неё выпрыгнули!
   - Ну, - Михаил улыбнулся краешком губ. - Значит они такие. Это их мир. Они - создания здешней природы. Омерзение, не омерзение - это уж сугубо наши проблемы. Пошли, нужно двигаться дальше.
   - А если они ядовиты?
   - Нет, они точно не ядовиты. Посмотри на этих ящериц, мне приходит на ум сравнение с тасманскими дьяволами. Видел ты их по телевизору?
   - Нет, я про животных не очень смотрю. Про ментов смотрю сериалы, иногда ужастики, фантастику...
   - Комиксы...
   - И что? Ну да, комиксы! - Никита смотрел на тёмных ящериц с красными крапинками, которые, отбежав на десяток метров, замерли, облизываясь и подняв головы. Несомненно, их спугнули. - Вот ужастики смотрю, там часто трупы жрут живых и всякая другая дьявольщина. "Обитель зла", для примера. А передачи про животных мне не интересны.
   - И зря. Иначе ты бы понял поведение ящериц. Это очень похоже на то, как себя ведут тасманские дьяволы. Пожирают всё, что находят. Вгрызаются в тела и съедают изнутри. При этом они мяукают, чавкают...что с тобой?
   Никита стоял у скошенного носа машины и чесался. Он опёрся на серо-жёлтый бронированный корпус машины и чесал ноги, руки, грудь и очередной раз чесался между ног.
   - Ты что делаешь? - Спросил Михаил.
   - Не знаю, словно по всему телу бегают муравьи. И мне холодно, меня знобит. Ноги прям немеют от холода, и по ним бегают эти невидимые муравьи.
   - Ты в этом точно уверен?
   - Да, куда уж увереннее! Куда бы ещё отойти? Они по мне ползают! Можно за машину?
   - Опять? Приспичило?
   - Да, Миша, ...Михаил мне нужно. Меня всё это серьёзно достало.
   Никита стоял около колёсной машины и пританцовывал. Он не врал, что "припекло". Все эти события и переживания снова отправляли его в туалет. И он, не дожидаясь согласия Михаила, забежал за машину.
   Когда он вернулся, Михаил спросил:
   - Всё?
   - Да, всё.
   - Горе с тобой. Ссышь где попало.
   Никита сжал губы, его это обидело, но потом, глядя на лицо Михаила, он улыбнулся:
   - Да, оставляю везде свою - как там её? - ДНК.
   - Хорошо, начинаешь шутить. А вообще ко всему здесь привыкнешь. На этой планете самое главное приспособляемость и привыкание. Ладно, идём. Кирилл должен быть рядом. Что опять?
   - Не знаю, всё чешется! - Никита снова остановился и принялся с остервенением чесать руки и ноги. - Не могу остановиться. Зуд по всему телу.
   - Блохи? - усмехнулся Михаил.
   - Не смешно! Тебя это не трогает, ты же не чешешься! А я вот чешусь и мне, ой как хреново. Как будто меня что-то пронизывает.
   - Что? Опиши?
   - Что описать? Как будто по мне внутри и снаружи насекомые бегают. Вот же чёрт, как чешется. И кожа трещит, как от статики.
   - Не чешись.
   - Не могу, говорю же: зуд, по всему телу. Такое чувство, что по мне электрические разряды бегают.
   - Ладно, разберёмся. Идём. Хватит около этого бронетранспортёра бегать. Всё равно бестолку.
   Вот так, почёсываясь всё время, Никита и двинулся вперёд за Михаилом. Тела существ в скафандрах с таким странным и таким нужным оружием остались позади, а впереди был спуск, и дальше возвышался ещё один холм. Он порос молодыми деревьями с гибкими ветвями и мягкой хвоей вместо листвы - знакомые деревья, которые Никита увидел, едва попав на эту планету. Съехав с дороги, в них запуталась небольшая - не больше метра в ширину - машина на четырёх колёсах, с овальным кузовом, как металлический панцирь черепахи. Скорее всего, это был радиоуправляемый разведчик, который после прерывания связи просто ехал вперёд, пока не запутался в ветвях, где и "умер".
   Никита и Михаил поднимались на второй холм, пройдя ложбину. В ней что-то трещало, словно лопались пузыри, стрекотало и булькало. В маслянистых лужах кипела пена. Она появлялась изнутри и лопалась с характерным звуком. Лужи на дороге походили на озерца растопленного сала. Никита вспомнил, что когда мама жарила утку, она пару раз сливала с противня жир в старую кастрюлю. И вот в этой кастрюле, покрытое полупрозрачной застывшей коркой, плескалось нечто подобное тому, что стояло лужами вдоль дороги.
   - Сколько масла, - Никита, морщась, переступал жирные лужи на песке. - Неужели их дождь не смывает?
   - Он скатывается поверху, - ответил Михаил. - А твои кроссовки насквозь пропитались. Ну и обувь у тебя...
   Никита понял, почему он так говорил, и ответил:
   - Слышь, я из госпиталя сюда попал.
   - Понятно. Хорошо, сойдём с дороги, чтобы не вязнуть.
   Никита промолчал, мысленно соглашаясь. Ткань кроссовок стала тяжёлой и липкой. Слава богу, что он это переносил спокойно. А вот Наташка, девочка из его класса, терпеть не могла всякие жирные жидкости. Как она бы сейчас злилась. Они её часто дразнили, лили масло на шею. Ну, она была девочкой не из робкого десятка. Маленькая, но плотная. Она догоняла обидчиков и била их. И Никите пару раз доставалось. Сейчас, вспомнив её, он не понимал: зачем они так поступали с ней? Она им даже не нравилась. Просто подразнить? И толку? Она была быстрее и сильнее их, несмотря на свой маленький рост.
   Никита вздохнул, нагнулся и стёр руками с кроссовок налипший песок. Больше не используя разбитую машинами дорогу, покрытую глубокими колеями с маслянистыми лужами, Михаил и Никита поднялись на вершину второго холма, шагая по пескам вдоль дороги. Приставучие травинки цеплялись за одежду крючками и тянулись за ними до тех пор, пока не отрывались.
   Не переставая чесаться, Никита продолжал идти, а вот его спутник вёл себя странно. Он осматривал небо, приседал и трогал траву. Иногда он брал в руки песок, долго мял его, протирая сквозь пальцы. Потом он вновь вставал и смотрел на небо.
   Над ними плыли облака с тёмным, сизым низом. Они упирались в голубое небо многоярусными образованиями, в которых изредка вспыхивали зарницы. Они ползли от гор со снежными вершинами: три самых высоких пика смотрели вверх, словно отточенные карандаши, а справа и слева от них тянулась горная гряда, медленно уползающая вниз. За ней в неясной дымке были видны другие горные хребты.
   Михаил внимательно смотрел на них, его лицо стало каменным, только глаза оставались живыми.
   - И что ты там увидел? - поинтересовался Никита.
   Он снова почесал ноги. У него ещё так чесалась спина, но почесать он её не мог. Ну не будет ли он просить Михаила почесать. Это слишком. Он подошёл к броневой машине и почесался об угол брони.
   - Смотрю, когда придёт гроза. Видишь, как грохочет над горами. Пытаюсь понять, когда она дойдёт до нас.
   - Да ладно, и как ты это понимаешь?
   - Щупая эту слизь... эту жидкость в лужах? Она меняет плотность, станет гуще, когда фронт дойдёт сюда. Гроза здесь может быть очень сильной. Гораздо сильнее земных гроз и со страшным ветром. Если не спрятался - погибнешь.
   Когда они добрались до вершины второго пологого холма, перед Никитой открылся новый вид. Внизу, в долине, высились жёлтые кучи песка, как отвалы от шахт. Он уже видел подобное раньше: эти холмы, эти песочные стены были похожи на те, что остались позади. Только здесь они были однородными, сплошь из жёлтого песка, а до этого напоминали разноцветный слоёный "пирог", с полосами бурого, оранжевого, жёлтого, серого цветов. Никита обернулся, чтобы проверить, прав ли он, но эти песочные стены скрывал холм и боевая машина, стоящая на его вершине.
   - Что, зуд прошёл? - поинтересовался Михаил.
   - Вроде того. Попустило.
   - Опиши, что ты чувствовал?
   - Зачем тебе это?
   - Ну, у нас многие люди в коммуне вели себя странно. Их вдруг пронизывала дрожь, они закатывали глаза, впадали в истерику, а через мгновение были снова абсолютно нормальными.
   - И что?
   - Никита, ты чешешься не переставая. Это - ненормально. Я хочу тебе помочь.
   - Как? Почесать меня? - Никита снова нервно поскрёбся. - Как ты мне можешь помочь, если не знаешь как? Меня словно изнутри что-то ест. Не могу объяснить, просто ест и всё. Ты понял?
   - Ладно, идём. Смотри, вот он, конец нашего пути. Туда ушёл Кирилл.
   Впереди этих жёлтых холмиков было много, очень-очень много, они заполнили всё пространство, что простиралось до холмов. Молодые деревья с мягкими иглами щекотали лицо, но Никита только отмахивался, когда они свернули с дороги. За вершиной холма, где он стоял, простирался новый мир.
   Теперь Никита понял, что это было за холмами. Там была долина, громадная долина. Почти у горизонта, справа и слева она обрамлялась цепью поросших пушистой зеленью холмов, метров под триста в высоту или даже более. Это были очень древние горы. Никита помнил рассказы гида, когда он впервые попал в предгорье Карпат. То, что он видел тогда, было очень похоже на то, что он видел сейчас. В некоторых местах эти холмы прорезали столбы камня, которые словно поднялись из глубины. Громадные серо-красные столбы гранитов и других пород, переходящие у основания в серый и зеленоватый цвет. В основаниях столбов на уровне земли были ещё видны багровые наплывы, полосы, словно горные породы оплавились от высокой температуры, и появилась некая платформа, которая препятствовала опусканию поднявшейся породы.
   Стоя на вершине напротив огромного каменного столба, Никита видел, что таких столбов было несколько, а рядом, опустив голову, словно поедая их, стояли громадные чёрные жуки. Эти огромные, до самого неба создания, застыли, будто их заморозили.
   Но воспринимать увиденное Никите ужасно мешали эти невидимые муравьи, которые бегали по телу. Он чесался, поднимал штанины брюк, снова чесался, внимательно разглядывал кожу на ногах. Ничего, на ней не было видно никаких паразитов. Но всё его тело зудело уже так, словно муравьи прогрызли в его коже отверстия, и бегали под ней, щекоча лапками.
   - Может, хватит? - поинтересовался Михаил, хотя лицо его не выражало сейчас ничего, кроме настороженности. Он оглядывался, словно что-то искал. - Нам предстоит тяжёлый путь, а ты чешешься, как заразный!
   - Не могу, чешется же! Сука, зудит так, словно сотни комаров меня укусили. - Никита рассматривал свои руки и ноги. - Зуд страшный. И в туалет снова охота.
   - Ты - сплошная проблема. Почему у меня ничего не чешется?!
   - Может, у тебя прививки! Да, ты из России, высшая раса. Уникальный, как там сейчас говорят, потомок русско-арийской расы! Этот, как его, человек высшего общества. Куда там мне до тебя?!
   - Хватит! - сказал Михаил громко, и его глаза вспыхнули гневом. - Хватит свои проблемы на меня сваливать. Я здесь не при чём. У тебя появилась навязчивая идея. Ты во мне всё время видишь врага, а я тебе хочу помочь, изо всех сил. Ну, хорошо, не веришь мне, подскажи мне почему? Что я не так сделал?
   Никита, оскорблённо надул губы и замолчал. Он старался больше не чесаться, а просто смотрел перед собою.
   "Хрен ты увидишь во мне слабака! - Никита глубоко вдохнул воздух и потихоньку вынустил его через ноздри. - Посмотрим, сепар, кто кого!"
   Да, эти тёмные жуки впечатлили Никиту. Огромные, чёрные создания, похожие на земных жуков дровосеков-титанов. Достигающие в высоту почти половины высоты холмов, они стояли на шести лапах и наклонились головами к столбам гранита, вылезшим из земли. Они ели их. Да, несомненно, он ели эти столбы. Их головы были погружены в выеденные углубления, словно они по-прежнему продолжали их грызть, но вдруг застыли.
   Жук, находящийся примерно в километре от жука, стоящего на пути Никиты и Михаила, почти полностью въелся в холм. Он сгрыз каменный столб и потом, разгребая лапами породу, начал грызть сам холм, добравшись сквозь песок к каменному основанию. Но после этого вдруг тоже застыл, как будто его вмиг обесточили.
   Никита почесался, разглядывая этих громадных жуков.
   - Ну и твари! - сказал он чуть погодя.
   Михаил улыбнулся, но промолчал. Вся долина между возвышенностью, где стояли Никита с Михаилом, и холмами, где застыли жуки, была покрыта жёлтыми отвалами, и между ними снова синели неиспаряющиеся пятна маслянистых жидкостей, так похожих на лужи топлёного жира.
   На границе отвалов стояли приземистые машины. Они цепочкой уходили справа налево, защищая эти отвалы и холмы от неприятелей. Они напоминали четырёхгранные платформы, в верхней части корпуса которых виднелись устройства в виде громадного барабана револьвера с коротким стволом. Перед ними ржавели маленькие колёсно-гусеничные машин